4. ТВОРЕЦ

«Стояло жаркое лето, но оно стояло не долго, вскоре ему стоять надоело и оно ушло. Наступила осень…»

Шипе-Топек погрыз ноготь седьмого пальца на левой ноге и задумался:

— Интересно, на что она могла наступить?

Шипе-Топек вновь с ожесточением погрыз ноготь седьмого пальца на левой ноге, но уже с помощью другой головы и отложил в сторону уголек, а исписанный лист добавил к пачке таких же листов, ранее принадлежавших кустарнику семейства «Макулатурник неистребимый», а ныне ему — Шипе-Топеку обыкновенному.

Впрочем… Это еще как посмотреть. Если честно взглянуть на себя со стороны…

Шипе-Топек честно взглянул на себя со стороны, а потом не менее честно с другой (естественно посредством второй головы) и почти уже пришел к очень неординарному выводу, но все испортило Говорливое дерево Брысь.

— Ты чего это там притих? — подозрительно спросило дерево Брысь и пошевелило корнями.

— Эй, поаккуратней там! — сердито крикнул Шипе-Топек, на которого сверху посыпались увесистые комья земли.

Под корнями дерева Брысь в принципе было уютно, только само дерево было уж очень беспокойным.

— Творю я!!! — поспешно выпалил Шипе-Топек, чтобы успокоить нервное дерево, но добился совершенно противоположного.

— Я и само знаю, что ТВОРИШЬ, — рассерженно буркнуло дерево, — только не разберу ЧТО?

И дерево попыталось поддеть Шипе-Топека корнем.

— Оставь меня в покое! — пискнул Шипе-Топек и поспешно выскочил наружу, прихватив с собой драгоценные листки «Макулатурника неистребимого». — Нет в этом мире места для истинного таланта!

— Ишь ты! — возмутилось дерево, — ему уже и мир наш не нравиться!

Шипе-Топек, зная коварный нрав дерева, отбежал подальше и с независимым видом объявил:

— Нет пророка в своем Отечестве!

— Че-во? — развязно спросило дерево Брысь, чтобы скрыть собственную растерянность и, собственное же, невежество.

— Да что с тобой разговаривать, — расхрабрился недосягаемый Шипе-Топек. — Буратино, оно Буратино и есть!

Дерево в бессилии поскребло корнями землю и мрачно процедило:

— Мы с тобой еще побеседуем на эту тему… когда вернешься.

— И не надейся! — совсем разошелся Шипе-Топек, — меня ждет Большое Будущее.

— Очень большое, — злорадно поддакнуло дерево.

— И даже больше! — не обращая внимания на иронию, уверенно сказал Шипе-Топек и насвистывая в два голоса пошел куда глаза глядят.

Дерево посмотрело в ту сторону куда удалился Шипе-Топек. Сверху видно было далеко, но никакого будущего видно не было. Дерево пожало ветвями и проворчало:

— Вечно эти интеллектуалы напридумывают всякого, а ты потом расхлебывай. И тебе же за это еще и по шее…

«Потом пришла зима, а осень уйти не успела. Да теперь наверное и не могла, не уронив собственного достоинства. А ронять его, скорей всего, не имела ни малейшего желания.»

Шипе-Топек поставил точку и посмотрел вначале сам на себя, развернув головы лицом к лицу, а потом на пухлую стопку исписанных листков «Макулатурника неистребимого».

— Талант! — сказала правая голова Шипе-Топека.

— А как же, — подтвердила левая голова.

— Братья Стругацкие! — подобострастно поддакнули где-то совсем рядом.

Шипе-Топек скосил один глаз направо, второй налево, третьим глянул вперед, а четвертым попытался посмотреть назад. Увидеть никого не увидел, но ветер донес запах репеллента.

— Я всегда удивлялся, как можно творить с соавтором… — льстиво прошелестел Рекидал-Дак, оставаясь невидимым, но явственно обоняемым. Это же и гонорар придется поделить поровну!

— Не поровну, а согласно трудовому участию! — неожиданно твердо возразила правая голова Шипе-Топека.

— Как это не поровну?! — возмутилась обескуражено левая голова, никак не ожидавшая такого предательства.

— А что же ты думал? — заняла непримиримую жизненную позицию правая голова. — Уже давно пора переходить к нормальным рыночным отношениям.

— Куда это ты собрался? — спросил Яманатка, как всегда вовремя оказавшийся в гуще событий.

— В Большую Литературу! — гордо объявил Шипе-Топек и снисходительно усмехнулся.

— Как же, ждут там тебя!!! — прокричало невидимое издалека Говорливое дерево Брысь.

— Что же ты можешь ей дать? — не обращая внимания на неэстетичные выкрики оскорбленного дерева, сурово спросил Яманатка, как-будто сам уже отдал Большой Литературе как минимум полжизни. — Или ты намерен только брать гонорары?

— Ну почему гонорары… — обиделся Шипе-Топек, — гонорары тоже. Но я могу и кое-что предложить! Свою самобытность, например.

Яманатка скептически окинул фигуру Шипе-Топека беглым взглядом, но понял, что самобытности у него не отнимешь и выбросил главный козырь:

— А ну прочти что-нибудь из себя?!

— Пожалуйста, — сказал Шипе-Топек, пошелестел исписанными листками «Макулатурника неистребимого» и встал в позу.

— Стоп! — сказал Яманатка, — я сяду, вдруг ты у нас такой талантливый, что я не устою.

— Ты бы лучше лег, — посоветовал Шипе-Топек, сменил позу и начал:

— Каждый волен выбирать свой Путь. Свой Путь по Древу Судьбы. И только сам Выбравший в ответе: приведет ли этот путь к Высокой и Желанной Кроне или уведет в сторону по надломленной и засохшей ветви.

— Гениально! — прошептал Рекидал-Дак, который даже пахнуть стал меньше.

— Мура!!! — со знанием дела сказал Яманатка.

— Тогда пойдем к Огме, — не выдержал Шипе-Топек, — он нас рассудит!

— Хорошо, — злорадно откликнулся Яманатка, — ты сам захотел, смотри еще пожалеешь.

Шипе-Топек тут же пожалел, но было уже поздно — слово не воробей, и он решил, что пожалеет себя еще раз, но чуть позже…

Огма был настроен благодушно. Приближалось новолуние, и он должен был родиться заново, как птица феникс, но только не из пепла, а прямо так как есть.

— Знаю, знаю… — добродушно проворчал великий телепат и телекинезер. — Шипе-Топеку опять неймется…

— Он несомненно Самородок! — осторожно намекнул Рекидал-Дак, стараясь наладить с Огмой хоть какие-нибудь отношения.

— Самородок это — я! — скромно парировал Огма, и с ним нельзя было не согласиться, так как в ближайшее новолуние он собирался подтвердить этот тезис в очередной раз.

— Что у нас не может отыскаться еще один самородок? — неожиданно вступился за Шипе-Топека Яманатка, которого однако больше беспокоило реноме горячолюбимого пятимерного мира.

— Ну-ну! — скептично покачал своей псевдоголовой Огма, и Рекидал-Дак невольно посочувствовал Яманатке.

— Ну может не у нас в пятимерном, может в Ином Мире? — попытался загладить свою оплошность Яманатка.

— Ну-ну! — сказал Огма с подтекстом, и подтекст был таким, что Яманатка окончательно смешался и невольно посочувствовал Рекидал-Даку.

— О чем вы можете спорить, если совершенно не знаете моего творчества? — не выдержал Шипе-Топек, о котором в пылу дискуссии определенно все позабыли.

— Ничто не ново под луной кроме меня, — сказал Огма, рискуя спровоцировать новые прения.

— И все-таки, он — талант! — подлил масла в огонь Рекидал-Дак.

— А я в два счета докажу, что рожденный ползать творить не может! разъярился уязвленный Огма. — А ну, изобрази что-нибудь для примера.

Шипе-Топек сначала надулся, а потом махнул на все хвостом и сердито продекламировал:

— Мрак! — сказал Яманатка подобострастно взирая на Огму.

— А по-моему, достаточно свежо, — робко вставил Рекидал-Дак.

— Очень свежо! — саркастически подтвердил Огма. — Так и дует из каждой строчки. Да и вообще — полный отрыв от действительности. Вот когда он у меня отыщет хотя бы один парус…

— Это образное выражение, — вяло возразил Шипе-Топек, чувствуя, что ветер явно не в его пользу.

— Чушь! — отрезал Огма. — К тому же совершенно не понятно, что хотел сказать автор.

— Я что хотел, то и сказал, — мрачно сказал Шипе-Топек.

— Значит надо было взглянуть на проблему шире или глубже, а может под другим углом и обязательно проследить социальные корни…

— Я видел только корни Говорливого дерева Брысь, — растерянно прошептал Шипе-Топек, — но специально за ними не следил.

— Вот видишь! С корнями у тебя явно не все в порядке.

— С какими корнями? Нет у меня никаких корней! — беспомощно залепетал Шипе-Топек.

— Это и плохо!!! Талант без корней это… как интеллигент без шляпы! — Огма зевнул и победно добавил, — вот когда я был в Ином Мире…

— Кстати, — перебил его Шипе-Топек, — в Ином Мире и не такое печатают.

— Правильно. Чтобы тебя «печатали», надо жить в Ином Мире или хотя бы побывать там и вернуться с неизгладимыми впечатлениями. — Огма снова зевнул и невозмутимо закончил. — Как я, например. А лучше вообще родиться заново, но перед этим на некоторое время умереть.

— Ну уж нет! — возмутился Шипе-Топек. — Я и так, как-нибудь признания добьюсь.

— Ну-ну! — обидно поддакнул Огма.

— Талант в землю не зароешь! — опять вмешался осмелевший Рекидал-Дак.

— Еще как зароют, — успокоил его Яманатка.

— А я еще и так могу!!! — в отчаянии крикнул Шипе-Топек и набрав в оба рта побольше воздуха, хором продекламировал:

— Абсолютно асоциальное стихотворение, — безжалостно сказал Огма. Подумаешь ценное наблюдение: буря кроет! А вот за что кроет? Почему крутя? Из-за чего воет? Вот это был бы уже совершенно иной виток размышлений. А стиль?! Сплошной штамп!!!

Шипе-Топек только судорожно сглотнул от переполнивших его чувств, а тут еще на поляну выполз огромный и совершенно голодный Блек-Бокс. Времени на раздумья не осталось, и Шипе-Топек, так и не успев подумать поспешно швырнул в наползающий Блек-Бокс пачку исписанных листов «Макулатурника неистребимого». Блек-Бокс «чавкнул» и «закрылся». Но Шипе-Топек все же не понял, счастлив ли он, что так сравнительно легко отделался от прожорливого Блек-Бокса или нет.

— Не горюй! Рукописи не горят, — успокоил друга Яманатка.

— Не горят-то может и не горят, — сказал вконец осмелевший Рекидал-Дак, — а вот Блек-Бокс их наверняка переварит.

Только Огма ничего не сказал. Он уже начинал рождаться заново, и в будущем его, по-видимому, ждала Слава. А Шипе-Топека… ждало только Говорливое дерево Брысь.

— Ну что, пришел? — миролюбиво спросило дерево Брысь. — А как же Большая Литература?

— Я пришел слишком рано, — мрачно буркнул Шипе-Топек и полез на излюбленное место под корни Говорливого дерева Брысь, а про себя подумал:

«Ничего, теперь пусть они за мной побегают!»

Хотя в глубине души, он все-таки не был твердо уверен: кто и за кем теперь будет бегать.

 

5. ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

Говорливое дерево Брысь задумалось о Смысле Жизни, но все испортил невесть откуда взявшийся многорукий Яманатка.

— Эй, аграрий! Сколько можно сидеть под корнями? Выходи дело есть, величаво сложив на груди часть рук интригующе прокричал Яманатка и ковырнул ногой корень Говорливого дерева Брысь.

— Сам ты, — оскорбилось дерево Брысь, — штучка с ручкой!!!

— Ты чего? — опешил Яманатка, — я же не к тебе, а к Шипе-Топеку.

— Тем более, нечего вести себя столь э-э-э… не корректно.

— Как?

— А так. Скромнее надо быть!

— Еще скромнее?

Дерево Брысь презрительно фыркнуло и пожало ветвями.

— Может мне еще и постучаться надо было? — ехидно спросил Яманатка.

— Желательно. Причем, по возможности, еще до того как войдешь! — не приняло иронии Говорливое дерево Брысь.

— Пожалуйста! — свирепо сказал Яманатка и с ожесточением постучал по стволу. — Шипе-Топек, ты дома?

— Нет его, — строго сказало Говорливое дерево Брысь.

— Ну знаешь!!! — взвился Яманатка.

— Кому же знать, как не мне? — ухмыльнулось дерево Брысь.

— Короедов на тебя нет! — заголосил Яманатка.

— А мне и вас хватает, — скромно сказало Говорливое дерево Брысь и демонстративно стало смотреть в другую сторону.

— Я ухожу! — с угрозой сказал Яманатка.

— Ой как напугал! — ответило дерево Брысь не оборачиваясь, и Яманатке ничего не осталось как воплотить свою угрозу в жизнь.

Но, как только Яманатка ушел, прибежал взмыленный Шипе-Топек.

— Яманатка не пробегал? — выпалил Шипе-Топек едва отдышавшись.

— Как же, побежит он… — свысока ответило дерево Брысь.

— Еще как побежит! — со значением сказал Шипе-Топек и, очевидно для большей убедительности, сам убежал.

— Ты не в курсе, чего это он так гасает? — спросил как всегда незаметно подкравшийся Рекидал-Дак.

— За здоровьем решил следить, — окончательно разозлилось Говорливое дерево Брысь. — От инфаркта бегает!

— Если так бегать будет, — злорадно хихикнул Рекидал-Дак, — то скоро начнет его догонять.

— Зато тебе — это явно не грозит!

— Ну почему же… — вяло возразил Рекидал-Дак, но тут же исчез. Зато объявился Огма, воспользовавшийся свой излюбленной телепортацией.

— Рекидал-Дак? — деловито осведомился Огма, подозрительно принюхиваясь.

Пока Говорливое дерево Брысь раздумывало, чтобы ответить позаковыристей, Огма сказал: «Ага!» — так как успел прочитать все мысли дерева Брысь и снова телепортировал.

«Э-э-х!!!» — подумало Говорливое дерево Брысь, но тут вновь прибыл Яманатка.

— А Шипе-Топека опять уже нет! — радостно сообщило Говорливое дерево Брысь.

— Вольному — воля, — буркнул Яманатка, — а мне нужен Огма.

— Огмы уже тоже пока еще нет, в общем… и в частности!

— Яманатка удивленно глянул на заговаривающееся Говорливое дерево и с достоинством удалился. Но тут же откуда-то вынырнул Рекидал-Дак, несмотря на газообразную консистенцию конституции, больше похожий на взмыленного «Прыгунца Голосистого».

— Огма?! — выдохнул Рекидал-Дак.

— Тебя ищет, — сердито проворчало дерево Брысь, которое никак не могло сосредоточиться.

— Ага!!! — сказал Рекидал-Дак и растаял.

«Однако, с годами они становятся похожи, как две кильки, одного посола», — философски подумало дерево Брысь и стало глядеть вдаль. Вдали показался Шипе-Топек.

— Огмы, Рекидал-Дака, Шипе-Топека и Яманатки — нет! — на всякий случай сказало дерево Брысь.

— Шипе-Топек — это я! — сказал Шипе-Топек.

— Подумаешь! — пренебрежительно откликнулось Говорливое дерево Брысь.

Шипе-Топек подумал и начал было уже сомневаться, но тут мимо пробежал Яманатка за которым летел Рекидал-Дак, за которым по пятам телепортировал Огма… И Шипе-Топек тоже побежал.

Говорливое дерево Брысь вновь осталось одно и наконец смогло таки сосредоточиться на своих невеселых мыслях:

— Конечно, подвижный образ жизни позволяет многое увидеть, но осмыслить — никогда! Для того, чтобы понять — надо прорасти в проблему корнями!!! — подумало Говорливое дерево Брысь и запустило корни поглубже: мало ли какие еще вызревают проблемы.

Нужно постоянно и ко всему быть готовым!

 

6. ПЕРЕСТРОЙКА

«Трехразовое питание — это моя слабость.» — мучительно подумал Шипе-Топек, пытаясь усилием воли вызвать у себя отвращение к еде. Яманатка, по-видимому, тоже проголодался, это хорошо было заметно по тому, какие выразительные взгляды он бросал на кору Говорливого дерева Брысь, а временами и на Шипе-Топека. Огма дремал, так, по его мнению, меньше расходовалось калорий. Что и когда ел Рекидал-Дак, всегда понять было не возможно, но и он как-то странно поигрывал молекулами репеллента. Только Говорливому дереву Брысь все было нипочем с его крепкими и длинными, хотя и абсолютно асоциальными, корнями.

Ну а у Шипе-Топека от тоскливого ощущения вакуума в желудке, глаза стали круглыми-круглыми, как будто он увидел, что Говорливое дерево Брысь — зацвело и собирается плодоносить. От этого все вокруг воспринималось как-то особенно светло, но не радостно.

— Однако, Учение — Свет! — весомо, но вяло сказал Огма.

— Тот или Этот? — так же вяло уточнил Рекидал-Дак, но Огма так на него посмотрел, что Рекидал-Дак понял: этого точно, не знает никто.

— Учение — свет, — нудно «гудел» Огма, — а знания — сила.

— Да, сильным быть хорошо, — вздохнул Яманатка.

— Умным быть хорошо! — неожиданно отозвался Шипе-Топек.

— А ты откуда знаешь? — искренне удивилось Говорливое дерево Брысь.

— Твои деревянные шуточки начинают меня раздражать! — огрызнулся Шипе-Топек. — Тоже мне, араукария, а само вечно своими корнями под ногами путаешься!

— Чьи имею, теми и путаюсь!

— Я и говорю: сорняк он и есть сорняк.

— А ты… — «вспыхнуло» дерево, — ты знаешь кто?

— Я — Шипе-Топек! — уверенно сказал Шипе-Топек.

— Расист ты, а не Шипе-Топек!!! — вконец разъярилось дерево Брысь, думаешь если ты — рептилия, то находишься на более высокой ступени эволюции? Дудки! Огма вон тоже древовидный, а интеллект — о-го-го!!!

— Чем богаты, тем и рады, — скромно сказал Огма, чем однако сразил всех ибо такое с ним случалось не часто.

— Вот видишь!!! — воскликнуло Говорливое дерево Брысь, не уточняя куда именно надо смотреть. — И Рекидал-Дак! Хотя и аморфный, но тоже не лаптем ест… когда есть что есть.

— Я не умный, я — хитрый, — тихо сказал Рекидал-Дак, мучительно сглатывая.

— Нет, скажи мне, ты кто такой? — не унималось расходившееся Говорливое дерево Брысь, тыча в Шипе-Топека корнем похожим на сувенирный штопор.

— Шипе-Топек я, — растерянно буркнул Шипе-Топек.

— Квартирант ты — без прописки, а не Шипе-Топек, — безжалостно отрубило дерево Брысь.

— Ах так!!! — сказал Шипе-Топек, — тогда я разрываю наш опостылевший симбиоз!

— Нет вы только послушайте его! — патетично вскинуло ветви Говорливое дерево Брысь. — Симбиоз!!! Симбиоз предполагает равное партнерство, а от тебя пользы как от Блек Бокса.

— Зато и вреда тоже никакого.

— Наличие отсутствия — действительно иногда уже польза, — сурово заметил Огма.

— Вот и пусть отсутствует отсюда подобру-поздорову!

— Я подамся в Скитания! — с угрозой мрачно заявил Шипе-Топек.

— Ну и пожалуйста! — выкрикнуло Говорливое дерево Брысь, чувствуя, что начинает терять чувство меры. — Свято место пусто не бывает! Я вот Рекидал-Дака пущу.

— Нет, — сказал Рекидал-Дак, — я к тебе не пойду. У тебя все корни как-то умудряются выходить на север, а я тепло люблю — тогда во мне молекулы веселей играют.

— Я к тебе пойду! — вдруг объявил Яманатка. — У меня постоянно руки чешутся. Я буду их о твои корни чесать.

— Предатель!!! — прошипел Шипе-Топек. — Тебе только бы к рукам все прибрать. Шива рукастая!

— Шива — он, — сказал Огма.

— Я ему сочувствую, но ничем помочь не могу! — свирепо съязвил Шипе-Топек.

— Нет, ты зачем меня обозвал? — глухо буркнул Яманатка, разглядывая три пары своих многозначительных кулаков.

— А ты зачем норовишь занять мою жилплощадь? — резонно возразил слегка остывший Шипе-Топек.

— Дружба — дружбой, а квартирный вопрос врозь! — противным голосом сказал Рекидал-Дак.

— Ты же съезжаешь… — раздосадовано проворчал Яманатка.

— А вы все только этого и ждете!

— Я жду 2000 года, — отрешенно вставил Рекидал-Дак.

— Ха! — сказал Шипе-Топек.

— Ну если не съезжаешь, будем жить вместе, — сдался Яманатка.

— Я свои корни в коммуналку превращать не позволю!!! — испуганно пискнуло Говорливое дерево Брысь.

— Не в коммуналку, а в образцовое социалистическое общежитие! свирепо огрызнулся Яманатка.

— Все равно тараканы наползут! — Говорливое дерево Брысь даже передернулось от отвращения и тут же начало подлизываться к Шипе-Топеку. Ты Шипе-Топек, если подашься в скитания, я жилплощадь за тобой забронирую, как за военнослужащим.

— С вами подашься… — мрачно сказал Шипе-Топек.

Но тут подал голос Огма, путем глубоких раздумий пришедший к нетривиальному выводу:

— Умным быть хорошо, а сытым, иногда даже лучше!

И все сразу как-то перестроились. Мысли потекли в едином русле, единым порывом. Теперь это был уже коллектив, объединенный единой целью. А коллектив это сила! Ну, а сила есть… то остальные вопросы как-то отпадают сами собой. К сожалению до сих пор это слишком часто еще случается в Пятимерном Мире.

Так было, есть и по видимому будет, особенно если будет что есть, а кому всегда и так найдется.