10. АВОСЬ!!!

Шел снег, а Говорливое дерево Брысь одиноко стояло, угрюмо покачивая ветвями, на своем обычном месте, — незыблемое, как неуклонный рост народного благосостояния.

«Зима!» — думало Говорливое дерево Брысь. — «Крестьянин, торжествуя, по первопутку дует в магазин!!! Пятимерный стих! Верно подмечено. Наверняка Шипе-Топек написал: он у нас глазастый. Две головы, четыре глаза и вечное чувство голода — тут, волей — не волей, все на лету хватать будешь…»

Дерево помахало ветвями, так как отчаянно мерзло ибо имело вид — слоя населения со средним достатком, после очередного упорядочения цен по просьбе неугомонных трудящихся. То есть, было абсолютно голым.

«Эх», — думало дерево Брысь. — «Отловить хотя бы одного и в глаза ему посмотреть, бесстыжие!»

Дерево Брысь, конечно, имело в виду не трудящихся, а Огму и Рекидал-Дака, ну и отчасти — Шипе-Топека, но только отчасти.

Холода подкрались неожиданно, по крайней мере для Говорливого дерева Брысь, но оказалось, что не Некоторые успели заранее позаботиться, естественно о себе.

Как только пошел первый снег, этот паршивец Рекидал-Дак, вдруг вспомнил, что у него по Ту Сторону Барьера (и когда только успел?) оказывается есть родственники, а по эту, его с тех пор только и видели. Яманатка так и сказал:

— Видал я вашего Рекидал-Дака!

На что Огма, только покачал своей псевдоголовой, а затем раздобыл себе псевдонаучную командировку, сроком на две жизни и рванул в Иной Мир, — изучать, как он сам сказал: «Ихний отсталый духовный уровень». На что Яманатка, опять же, сказал:

— Видал я ихний уровень! У них там даже Блек Боксов нет. А у нас? Куда не плюнь — попадешь или в Блек Бокс или в Шипе-Топека.

И Яманатка плюнул, но Шипе-Топека не попал, а Шипе-Топек все равно обиделся и полез под корни Говорливого дерева Брысь брюзгливо бурча:

— Черт с вами! Интеллигенция вам не нужна, — живите как МОГЕТЕ. А я впадаю в спячку, на весь период похолодания. Ну, а там поглядим, может и вообще не проснусь! Будете потом меня искусственно выводить или даже из Иных Миров импортировать…

— Видал я эту… вашу… интеллигенцию! — сказал Яманатка.

«Эээээх!» — подумало Говорливое дерево Брысь.

А снег все шел…

«И чего ему на месте не сидится?» — Говорливое дерево Брысь окинуло взглядом Белое Безмолвие расстилавшееся вокруг, — на снегу отчетливо выделялись одни только хаотично разбросанные Блек Боксы, да Яманатка печально сидел у Барьера периодически почесывая в затылке. Ни у Яманатки, ни у Говорливого дерева Брысь родственников за Барьером не было.

«ЭХ!» — подумало Говорливое дерево Брысь. — «Врезать что ли дуба, всем на зло или все же подождать до весны?»

Под корнями Говорливого дерева Брысь обиженно храпел Шипе-Топек.

«Э-э-э-э-х!!!» — еще раз подумало Говорливое дерево Брысь, но решило все таки подождать до весны. Чем черт не шутит, авось и в Пятимерном Мире когда нибудь снова наступит Весна. Хотя, чего только не бывает в Этом Пятимерном Мире, может как раз Весны и не бывает…

Но ведь была же? Авось…

Авось?

АВОСЬ!!!

 

11. ПЕРВЫЙ СОН ШИПЕ-ТОПЕКА

Шипе-Топек безмятежно спал, уютно устроившись под корнями Говорливого дерева Брысь, и ему, то есть Шипе-Топеку снилось Изобилие.

Что снилось Говорливому дереву Брысь, Шипе-Топек конечно не знал, потому, что дерево свои сны не афишировало и спало сугубо интимно, то есть совершенно одно и никого в свои сны не посвящало. Шипе-Топека под корнями, дерево в расчет никогда не брало, а Шипе-Топек, тем временем, спал под корнями, и ему продолжало навязчиво сниться Изобилие, которое почему-то принимало обличье Яманатки и то и дело громко выкрикивало:

— Перестройка! Перестройка! Пере… — Но так, будто и само уже в это слабо верило, а все равно продолжало орать и размахивать многочисленными руками.

«Что-то тут не так…» — подумал во сне Шипе-Топек, а Яманатка, который олицетворял это странное Изобилие, игриво подмигнул единственным глазом и вдруг показал язык, чего ничего не олицетворявший Яманатка никогда себе ранее не позволял.

Потом Шипе-Топеку приснились: Рыночная Экономика и Уровень Жизни, причем в одном лице. Лицо это, было ну точь-в-точь как у Рекидал-Дака, но только под этим лицом, было второе лицо — лицом напоминающее Огму. Все эти лица были столь расплывчаты и газообразны, что от общего лица за версту разило, то ли простым надувательством, то ли все таки репеллентом, явственно ощутимым на уровне экстрасенсорного восприятия.

«Где-то, что-то, как-то…» — подумал во сне Шипе-Топек.

Потом Шипе-Топеку приснилось Говорливое дерево Брысь, которое ничего не олицетворяло, но тем ни менее, почему-то все время требовало каких-то Особых Полномочий.

«Да, уж!» — подумал во сне Шипе-Топек. И, наконец, Шипе-Топеку приснился Маленький Такой Шипе-Топек, который одиноко стоял посреди заснеженной пустыни, как бюст, установленный на родине четырежды героя, а вокруг роились голодные Блек-Боксы, оказывающие тлетворное влияние на моральный облик и тонкую душевную организацию Шипе-Топеков. Ну, а все это безобразие, вместе взятое, было обнесено могучим Барьером.

— Кто с серпом к нам придет, — кричал снящийся Шипе-Топек и жестами показывал, что дальше будет…

«Полный консорциум!» — подумал спящий Шипе-Топек и решил все таки пока не просыпаться!

 

12. ТРЕТИЙ СОН ШИПЕ-ТОПЕКА

Шипе-Топек все еще спал под корнями и снился Шипе-Топеку большой, мрачного вида, Блек Бокс, на боку которого от руки белой краской было написано:

«ВХОД ПЛАТНЫЙ! ИНВАЛИДЫ УМСТВЕННОГО ТРУДА И ЖЕРТВЫ ПЛЮРАЛИЗМА ОБСЛУЖИВАЮТСЯ ВНЕ ОЧЕРЕДИ И ЗА РУБЛИ, НО ПО ОБЪЕМУ УСЛУГ КАК ЗА СКВ.»

«К чему бы это?» — недоумевал во сне Шипе-Топек, но тут же Шипе-Топеку приснилось Говорливое дерево Брысь, которое укоризненно качало ветвями, как бы говоря: «Шипе-Топеки приходят и уходят», — но при этом явно подразумевая: «А дураков в Этом Мире меньше не становится!»

Хотя во сне, Шипе-Топеку было все таки не совсем ясно, кому, конкретно, адресуются мысли Говорливого дерева Брысь, тем более, что снился Шипе-Топеку уже Яманатка. Яманатка ничего не говорил, да и не думал, в прочем, как и вне сна, хотя, как раз в этом сне, Яманатка был заявлен как Некто из Народа. Собственно поэтому в каждой руке Яманатка и держал по транспаранту, на каждом из которых было написано:

«А НУ ВАС, ВСЕХ!!!»

И так, естественно, — шесть раз подряд.

Рекидал-Дак Шипе-Топеку сниться в этот раз отказался наотрез, а от Огмы снились длинные теплые письма, с легким ностальгическим оттенком между строк. В самих же строках, Огма ярко живописал контрасты Иного Мира, отмечая достоинства и хлестко бичуя недостатки. Недостатки, характерные периоду загнивания и полураспада, который неизбежно наступает в Иных Мирах, получались особенно впечатляющими, зримыми и выпуклыми, — было явственно видно, что автор бесстрашно окунулся в самую, так сказать, гущу, жертвуя многими принципами, которыми ранее всегда отказывался поступаться. На что только не пойдешь во имя Познания Истины!

«А ну вас всех!» — вдруг смело подумал во сне мирно спящий Шипе-Топек и опять решил — пока не просыпаться.

 

13. КРУГ ПОЧЕТА

В один прекрасный день Барьер таки рухнул. Хотя, если поразмыслить, определение «прекрасный» в данном случае было явно спорным. Правда голодные Блек Боксы расползлись кто куда, но зато пропал и Яманатка, причем окончательно.

Говорливое дерево Брысь растерянно глядело вдаль, чтобы не видеть того, что творится вокруг.

«В связи с ухудшившейся метеообстановкой, первым делом, я думаю, надо переименовать наш Пятимерный Мир в Мир Исторически-Фантастических Катаклизмов (сокращенно МИФ-К-клизм) или быть может все таки первым делом избрать меня в нашей «роще» Самым Старейшим Дубом? Конечно, при сложившихся обстоятельствах оба вопроса имеют первостатейную важность, так сказать осознанную и выстраданную необходимость!» — думало Говорливое дерево Брысь, уныло покачивая ветвями на стылом ветру.

Шипе-Топек в это время бессовестно спал под корнями, не взирая ни на какие Исторические Катаклизмы.

«Торчишь тут из последних сил», — постепенно распаляясь продолжало думать Говорливое дерево Брысь, — «а некоторые уютно устроились под твоими же корнями и в ус не дуют, паразиты!»

А Шипе-Топек действительно все еще спал под корнями и действительно не дул в ус, так как усов не имел из морально-этических соображений.

— Все!!! — не выдержало Говорливое дерево Брысь.

— Что? Где? — вылетел из-под корней заспанный Шипе-Топек.

— Почем… — саркастически передразнило его Говорливое дерево Брысь.

— А, это ты… — разочарованно протянул Шипе-Топек и демонстративно зевнул.

Дерево оскорбилось и промолчало.

— Тю! — сказал Шипе-Топек. — Кто же это наш барьер свистнул?

Дерево молчало.

— Теперь каждый по Миру может пойти, а с Мира по нитке, да каждому по заслугам, или может даже по потребностям… по нужде, так сказать…

Дерево молчало.

— Ладно, — сказал Шипе-Топек. — Я был не прав. Ты уж извини…

— Во-первых не ты, а вы, — резко сказало Говорливое дерево Брысь.

— Это еще почему же? — искренне удивился Шипе-Топек.

— Потому же!!! — огрызнулось Говорливое дерево Брысь. — Пока ты дрых себе беззаботно, мне народ присвоил почетное звание — Древа Жизни!

— Посмертно? — без задней мысли спросил Шипе-Топек.

— А во вторых, — не обращая внимания на злобный выпад, продолжало гнуть свою палку «Древо Жизни», — а во вторых… впрочем, для некоторых достаточно и во первых!

— Ты бы еще Баобабом назвалось, — мрачно проворчал Шипе-Топек.

— А в третьих, — встрепенулось Говорливое дерево Жизни, — мои гносеологические корни…

— Какие кони? — подозрительно спросил Шипе-Топек?

— Гносеологические, — отрезало Говорливое дерево Брысь.

— А-а-а!!! Вот оно что. А я-то голову ломал: почему мне постоянно всякая муть сниться под твоими корнями.

— Ничего, тебе если одну голову даже совсем отвинтить, ты хоть на человека начнешь походить!

— Тоже мне нашло эталон! — фыркнул раздраженно Шипе-Топек.

Дерево Брысь картинно пожало ветвями и отвернулось, но тут же повернулось обратно:

— Кстати о талонах…

— По моему, откуда-то явственно несет репеллентом… — неуверенно сказал Шипе-Топек и подозрительно посмотрел на Говорливое дерево Брысь.

Дерево Брысь принюхалось и снова пожало ветвями.

— Это дезодорант — импортный! Дурень! Я его молекулами заменил молекулы репеллента, эффект тот же, а обонятельный нюанс не идет ни в какое сравнение! — сказал, конечно же Рекидал-Дак и самодовольно сконцентрировался прямо перед носом у обескураженного Шипе-Топека.

— Ты гляди! — восторженно завопил Шипе-Топек, — и правда, импортный, дурень!

— Нет, — столь же радостно возразило Говорливое дерево Брысь, — это дезодорант — импортный, а дурень — наш, отечественный.

— Да ну вас, — миролюбиво проворчал Рекидал-Дак. — В общем, я вернулся.

— А ты у нас всегда был со странностями, — проворчал невесть откуда взявшийся Яманатка и, по пролетарски прямо, постучал одной рукой себе по лбу, второй по стволу Говорливого дерева Брысь, а двумя похлопал себя по ушам. Незадействованную пару рук Яманатка гордо сплел на груди.

— Рукоблуд! — миролюбиво парировал Рекидал-Дак, но тут же стал поспешно рассредотачиваться.

Это, естественно, было связано с прибытием Огмы, у которого истек наконец срок псевдонаучной командировки.

— Ну, что? — по хозяйски деловито осведомился Великий Телепат. — Как вы тут без руководящей роли? Небось совсем запаршивели?

И как всегда не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос Многоразовый и Мультирожденный сурово подытожил:

— Ну что же, придется начинать все с Начала… Я вам покажу как строить настоящие рыночные отношения.

— «Господи», — подумал Шипе-Топек, — «неужели опять Все с Начала?»

Говорливое дерево Брысь ничего не подумало, но на всякий случай стало готовиться к самому худшему.

Ведь положа руку на (сердце, пульс Времени, Библию, ненужное зачеркнуть), зубы на полку, а глаз на то, что положили другие, и с тех пор оно так плохо и лежит, законы Пятимерного Мира многочисленны, но однообразны. Одним словом, все там происходит не как у людей.

Но жить как-то надо, и некоторые умудряются как-то жить, а некоторые даже очень не плохо…

Но все равно, так хочется верить, что даже в Пятимерном Мире История движется по спирали, а не по круг, безотносительно: порочный ли это круг или всего лишь круг почета.

Ах как хочется верить.

Ах!