Не ошиблась. Всё было спокойно, пока солнце не приблизилось к горизонту. Ксан перекинулся обратно в человека и мирно сопел на диване, свернувшись калачиком. Я почувствовала, как моя сила отзывается на приход ночи. Она по-прежнему была туго сжатым кулаком, но я словно слышала окружающий мир. Не знала, что я на такое способна. Кажется эффект от долгого смотрения в одну точку. Может от медитаций и есть польза?

Когда стало совсем темно, я ощутила, что на кладбище появился вампир. Нечто совсем новенькое и экстраординарное, не в смысле появления кровососа, а в смысле уровня восприятия. Представитель клыкастого племени шагнул через хлипкий забор со стороны города. Я чувствовала, как он идёт среди моих могил. Крохи не собранное обратно силы растеклись по кладбищу ещё вчера и теперь отвечали мне. Вампир выбрал старое дерево, легко взлетел в его крону, где замер.

Появилось что-то знакомое. Я сосредоточилась, пытаясь чётче уловить образ, и все ощущения разом пропали. Кладбище больше не говорило со мной, да и кровопийцу я чувствовать перестала. Нервно передёрнув плечами, я закрыла глаза и досчитала до десяти.

Что-то сейчас будет, подумала я. Интуиции следует доверять, так что я встала и подошла к стене, остановившись сбоку от окна, чуть отодвинула край занавески и выглянула на улицу. Сначала я увидела тени. Присмотревшись, поняла, что к дому движутся грациозные крупные кошки. Пожаловала стая. А за ней… Не сдержавшись, я ойкнула вслух. Совсем не профессионально. За тиграми над землёй скользила мумия. Точнее слова не подобрать. Хотя вру — подобрать — Сизир.

Он был одет во всё чёрное и обтягивающее, начиная с маски, похожей на натянутый на голову чулок. С такого расстояния я не могла рассмотреть, есть ли прорези для глаз. Маска плавно переходила в чёрную водолазку с перчатками. Не знаю, как правильно назвать. На ногах у Сизира были обтягивающие лосины. Кажется, он обходился без обуви, в одних носках.

Но больше всего меня поразило его перемещение. Он отталкивался от земли, казалось, взлетал, пока не касался другой ногой травы и снова не поднимался в воздух. Его шаги были тягучими и лёгкими, шириной не меньше трёх метров. Теперь я наглядно убедилась, насколько к нему подходит название «чёрный ходок». Увы, оставалось совершенно неясным, на что он способен в плане колдовства.

Незваные гости замерли на границе приусадебной территории. Сизир приблизился, но оставил между нами тигров. Боится? Осторожничает? Не знает, кто я?

Мне не давал покоя затаившийся на кладбище вампир. Мне показалось, что он пришёл следить и наблюдать. Но кто его знает.

За ушами стало жечься. Хоть что-то очевидное: «чёрный ходок» для разминки навёл простенькую порчу. Сначала жжение усилилось, а потом пропало. Сизир, вероятно, понял, что обломался и смирился. Стоит ли мне попробовать ударить на расстоянии? Не умею. Всё, что до прибытия в Хельбург у меня получалось — ощупывать кладбища. И чуть-чуть ощущать вампиров.

Удар чистой силы Сизира заставил меня пошатнуться. Снадобья Леды сгладили удар, и я устояла. Плохо дело. Либо я перейду в контратаку, либо один из ударов станет для меня фатальным. По теории вероятности.

Я сглотнула. Недолго меня тренировали на охотника, но несколько лет мой дядя, военный до мозга костей, учил меня рукопашной, применению холодного и огнестрельного оружия, теории боя. Обширной практикой похвастаться не могу. Кажется, самое время приобретать опыт.

Я хмыкнула про себя и потянула лежащий под окном мешочек с мелким металлоломом и достала из-за пояса рогатку. Посмотрим, смогу ли я их достать. А что? Кто не в курсе, рогатка тоже оружие. С детства её обожаю. По голубям и прочим птицам никогда не стреляла, а вот по мишеням бить обожала.

Я не питала иллюзий на тот счёт, что дом меня защитит. Тиграм не составит проблем прорваться внутрь. Скорее жалела денег на ремонт. Прикинув, я решила перебраться на террасу. Если мне повезёт, я окажусь чуть ближе, а значит, есть шанс достать Сизира.

Я вышла из кухни, когда последовала серия коротких атак. Каждый удар был слабее, чем первая попытка меня свалить, но кожу жгло. Я закусила губу, чтоб не стонать и мысленно возносила хвалу Леде: созданная ею защита выдерживала.

Амулет действует, условно говоря, в двух режимах: активном и пассивном. При первой атаке он переходит в активное состояние и создаёт защиту, а потом отключается. В момент отключения владелец уязвим. Для мазей это правило не работало.

Сейчас мой враг, убедившись, что дело не в магической побрякушке, придумывал новый ход. А я вздохнула с облегчением: обычные человеческие методы до сих пор не были применены, и если в магической схватке я почти ноль, то с огнестрельным оружием я приобрела бы колоссальное преимущество. Где бы его раздобыть.

Спотыкаясь, я добралась до террасы, приоткрыла дверь и опустилась на четвереньки. Не самый лучший способ демонстрировать летящую походку от бедра, но оставляет больше шансов незамеченной добраться до окна.

Я решила проверить, чего стоит моя рогатка, против «чёрного ходока». Хотя, я лукавлю. Снарядом, разумеется, служил амулет, тоже изобретение Леды. Не представляю, как буду обходиться без её штук. Если выживу.

Я подцепила металлический шарик, который должен вызвать сильную слабость и головокружение в худшем случае, а в лучшем убить. Я большей частью надеялась на физику. Не пуля, но вдруг удар в лоб окажется больше, чем досадной неприятностью.

Я приподнялась над полом, и осторожно сдвинула стекло. На моё счастье окна террасы не распахивались наружу. Они были сделаны в форме секций, которые скользили вправо-влево на своеобразных рельсиках, когда секции вставали вровень друг с другом, окно оказывалось открытым.

Мне было достаточно небольшой цели. Я прицелилась. Приступ острой боли свалил меня на пол. Я выронила рогатку, амулеты и заскулила в голос. Я не поняла, что Сизир сделал, но точно осознала, что отведённое мне время я пустила дымом в трубу. Я не успела.

Наверное, под воздействием боли я потеряла ощущение реальности, иначе как объяснить, что мне казалось, будто я стопятидесятилетний вампир, сидящий на дереве и наблюдающий, как «подлётами» шагает Сизир, как тигр перед ним прыгает на дверь и та распахивается внутрь террасы.

Я усилием воли сосредоточилась. Сизир возвышался надо мной, его лицо прятала маска. Она облегала, как вторая кожа, и был виден горбатый нос и широкие щёки. Прорезей я по-прежнему не обнаружила. Странно, но меня интересовало, как он что-нибудь видит. Я с шумом вздохнула. Острая боль давно прекратилась, теперь тело просто ныло, а сознание плыло.

— Хозяйка кладбища? — у Сизира оказался бас, — Разумеется это вы. Нет сил, чтобы просто кивнуть? Что же вы такая слабенькая? А ещё с взрослым дядей тягаться вздумалось! Вас определённо надо проучить.

Я отметила, как вздрогнул некрупный тигр, топтавшийся в задних рядах. Похоже, бедолаге достаётся часто. Наказания тут раздают суровые. Я со свистом втянула воздух.

— Раз уж я вас посетил, вы не сочтёте трудом нанести ответный визит вежливости?

Я продолжала лежать на полу и смотреть снизу вверх на «чёрного ходока». Я достаточно пришла в себя, но бороться ещё не могла. Если стукну кулачком, он посмеётся. А потом ударит в ответ, так что будет худо. Как говаривал Алик, у меня есть только один удар, который обязан быть смертельным.

— Тайк, сегодня тебе придётся показать наше гостеприимство и послужить транспортом.

Тигр, которого я отметила, мотнул башкой, прижав уши, и покорно приблизился к Сизиру. Могу понять, что быть лошадкой не самая почётная должность. Сизир без церемоний подцепил меня руками попрёк тела и перекинул через спину тигра.

— Будешь хорошей, прослежу, чтоб не упала. А это ещё что?

Кажется, он обнаружил рогатку. И амулеты. И ножи.

Не хорошо. Совсем не хорошо. Я услышала надсадный смех. Из моего нынешнего положения я видела только полоски на тигриной шкуре. Кажется, я изрядно развлекла Сизира.

— Ты с рогаткой и кучей металохлама на меня? — он снова захохотал, и почти сразу меня охватила резкая боль. Я потеряла сознание.

Очнулась в неудобной позе. Я почему-то сидела, а не лежала. Пошевелиться я не смогла. Затекла шея, а в остальном я чувствовала себя на удивление выспавшейся и разбитой. Я подёргалась. Оказалось, гениальные ребята примотали меня верёвкой к стулу, непрофессионально, зато старательно: спеленали по рукам и ногам, так что и не пошевелиться. Оружия не было, кажется, помню, что меня обыскали и повыкидывали все ножи в террасе. Это хорошо, замену искать не придётся. Я же выберусь?

Я огляделась. Голые крашенные в лёгкий салат стены, окно не предусмотрено. Мой стул был в центре комнаты, лицом я сидела к двери. Наверняка заперто. Сзади послышался зевок. Я вздрогнула, постаралась обернуться, максимально вытянув шею. Оказалось, проснулся мой тигрёнок в человеческой ипостаси. Он умильно тёр глазки, сон ещё не до конца слетел, и он не понял, как попал. Я заметила цепь, идущую от его ноги к металлической скобе в углу. Я отвернулась.

Страх снова попробовал дать о себе знать, но я упрямо заталкивала его в самые отдалённые и укромные уголки своей души. Страх плохой помощник, когда нужно думать головой. Вот, например, каковы мои шансы убедить Ксана освободить меня от верёвок? Если я хоть чуть-чуть смыслю в оборотнях, то нулевые.

В двери стал поворачиваться ключ. Ксан ойкнул и издал полузадушенный всхлип. Должна признать, у него невероятно сопливая душевная организация, эх, злая я.

Я поспешно опустила голову. Притворяться спящей я не рискнула. Сизир мог почувствовать моё пробуждение, а может просто окатит ведром ледяной воды. Проснуться самостоятельно стоит хотя бы по той причине, что мазь всё ещё на мне. Голову я опустила, чтобы Сизир ни в коем случае не раскусил, насколько неплохо я на самом деле себя чувствую.

Вошёл он, одетый во вчерашний чёрный костюм. При ближайшем рассмотрении казалось, что чёрная ткань — это вторая кожа, ткань плотно прилегала и не давала ни единой складочки. Наконец, я удовлетворила своё любопытство: прорезей для глаз на маске не существовало, как и для рта. А ещё к голове она прилегала идеально, похоже, Сизир стригся налысо.

Он оглядел меня и с затаённым удовлетворением хмыкнул.

— Впервые встречаю молодую девушку со склонностью к кладбищенской жизни.

Прозвучало многозначно. Я чуть пошевелилась, показывая, что услышала. Сизир подвинулся ближе, но сохранил дистанцию.

— Молчим? Вот скажи, что с тобой делать. Вряд ли погребение заживо напугает тебя достаточно.

Я ответила:

— Извиниться и развязать.

Сизир совершенно искренне рассмеялся.

— Дело в том, хозяйка, — обращение он произнёс с нарочитой насмешкой, — что вставшие на моём пути должны быть наказаны.

— Исключения подтверждают правило, — продолжила я в выбранном ключе, но Сизир разозлился:

— Хватит умничать, Лучше скажи, ты хочешь пить?

Конечно, хочу, но признаваться не имеет смысла. Воды не дадут, а шантажировать будут.

— Заешь, девочка, ты должна придумать, как убедить меня в своей полезности. Тогда ты останешься жива, получишь воду. Я зайду через некоторое время.

— Иначе я умру? — спросила я весёлым голосом.

— Не знаю.

Я ошарашено уставилась на Сизира. Он, признаю, сбил меня с толку, что не есть хорошо. Обычно грозят смертью и пытками, а он разводит руками. Сизир откровенно наслаждался моим растерянным видом, потом, усмехаясь, пояснил:

— Что есть хозяйка кладбища, я поинтересовался у одного вампира. Он объяснил, что таких в природе не бывает, так самозванка с буйной фантазией. Но он заинтересовался и просил меня отдать ему тебя. Зачем, не знаю.

— Какая эрудированная пиявочка…, — протянула я, но Сизир уже вышел из комнаты. Закрывая дверь, он бросил:

— На то, чтобы образумиться, у тебя полчаса.

Я тяжело вздохнула. Полчаса на то, чтоб выбраться. Не густо. Для начала отработаю провальный вариант, вдруг случится чудо? Не хотелось бы за миг до смерти сожалеть, что не попыталась.

— Ксан, — позвала я требовательно, когда прошло достаточно времени, чтобы Сизир убрался от двери восвояси.

— Мне нельзя с тобой разговаривать, — пискнул он.

— Ладно. Можешь даже не слушать, ты, главное, подойди.

— Зачем? — страха в голосе прибавилось.

— Развяжешь меня, — я постаралась произнести уверенно и непринуждённо, словно так и надо.

Я услышала, как Ксан со свистом втягивает воздух. Котёнок в ужасе.

— Нет, нет, — принялся он твердить на одной ноте, как заклинание.

— Ладно, — согласилась я, — только замолчи.

Причитания сменились вознёй, я обернулась. Тигрёнок забился в самый дальний угол и даже голову руками прикрыл, точнее уши зажал. Досадно, придётся выкручиваться самой. Впрочем, иного я и не ждала.

Я сглотнула слюну и сосредоточилась. Я должна освободиться. Попробовала пошевелить руками. Удавалось только пальцами. Бесполезно. Ноги тоже примотаны накрепко. Я попробовала ещё раз оглядеться, и тут меня осенило.

Всё-таки, хорошо, что связывали не профессионалы. Они, конечно, пропустили верёвку через корпус к спинке стула, но не натянули, а учитывая, что я висела бессознательной тушкой, они мне подарили пространство для манёвра. Я могла наклоняться. Следующие полчаса я раскачивалась вперёд-назад, миллиметр за миллиметром выигрывая место для манёвра.

При этом связь с действительностью я не теряла и поворот ключа в замке услышала вовремя. Дверь распахнулась, и Сизир в привычном чёрном возник на пороге. Я ему широко улыбнулась, как родному. Сизир качнулся с пятки на мысок и обратно.

— Придумала, как меня убедить?

Даже и не собиралась. Он же не совсем идиот, чтобы освобождать меня до того, как я принесу нерушимую клятву.

— Хочу к пиявочке, ничего личного, просто мертвечинка мне ближе по духу.

Сизир замер на середине движения.

— С ума сошла, — совершенно искренне изумился он.

Я кокетливо улыбнулась:

— Хочу.

— Ты блефуешь. Ладно. Я зайду незадолго до заката. А ты, Ксан, в качестве наказания отправляешься к вампирам в гости. Слышал, некоторые из них особенно любят кровь молодых оборотней.

— Нет, пожалуйста! — тонко взвизгнул он, но Сизир захлопнул и запер дверь. Я услышала всхлипы, отметила их как фон и сосредоточилась на своём спасении.

Я подалась вперёд, максимально наклонилась, так что верёвка до боли впилась в живот и плечи, но я победила. Я достала до подлокотника зубами. Если Ксан отказался мне помочь, придётся самой поработать зубками, поэтому следующие несколько часов я упорно грызла. Тело болело, затекло, а в голове шумело. Во рту было сухо, как в полдень в июне в Сахаре. Верёвка медленно поддавалась. Моё время — до заката.