Утром мы позавтракали остатками вынесенной из супермаркета еды. Я вновь повертела в руках консервы. За месяц или даже за три с ними не должно было случиться ничего плохого, но ведь почему-то их не взяли другие рейдеры, приходившие в магазин до нас. Словом, я снова отодвинула банку. Лучше немного поголодать и довериться интуиции, чем следовать исключительно логике и погибнуть.

Перед выходом Вейцер вновь осмотрел руку Князя, точнее, обрубок, и удивлённо присвистнул:

– Словно заново отрастает!

Я недовольно цыкнула на слишком громкий выкрик, а Князь спокойно подтвердил:

– Так и есть. Я же тебе рассказывал, что у всех иммунных регенерация бешеная. Не счесть, сколько раз я конечности терял. Не живут только без головы.

На этом короткая лекция закончилась. Мы выстроились цепочкой и двинулись к выходу из магазина. На улице было тихо, если не считать чириканье одинокого взъерошенного воробья. Завидев нас, пернатый упорхнул. Князь постоял немного, вглядываясь в окружающее пространство, повернул направо, и вскоре мы вышли к границе кластера. Город с его постройками кончился, дальше начиналось открытое пространство: неширокая полоса жухлой травы, и к ней пристыковывались холмы, покрытые сочной зеленью.

Будь я главной в отряде, ни за что бы туда не сунулась, но Князь рассудил иначе, и мы пошли. И, конечно, нарвались. Мы преодолели около двух третей расстояния до холмов, которые закрыли бы нас от города, как вдруг Князь выкрикнул:

– Ускорились!

Я коротко оглянулась, переходя на бег.

– Толку?

За нами гнался заражённый. Судя по характерной подпрыгивающей походке, это был топтун. В прошлом – явно человек, а то ведь звери тоже мутируют. Половых признаков тварь давно лишилась, но, судя по сохранившейся на шее многочисленной бижутерии на длинных шнурках, за нами гналась девушка.

– Нагоняет! – отчиталась я.

Мы так и бежали: Князь – первый, за ним, отставая на полшага, – Вейцер, и я – замыкающая.

– Стреляй!

– Нечем!

Будто сам не знает, что винтовка пошла ко дну, когда я ныряла в подземных туннелях. Я остановилась, развернулась к топтуну. Всё равно нагоняет.

– Никта! – испуганно заорал Вейцер. Видать, решил, что я собираюсь совершить героическое самоубийство. Ага, разбежалась!

– Бегом! – рявкнула я. – Ускорились!

До топтуна остались считанные метры, и я метнула в него топор. Не ради удара. Отросшую броню в виде многоугольных бляшек таким тупым способом не пробить. Я хотела лишь отвлечь тварь, чуть сбить её с толку и тем самым выиграть пару секунд. Вот топтун отмахивается от топора, вот замахивается, чтобы ударить длинной лапищей, заканчивающейся массивными костями. Я бросилась к нему, будто в объятия, ударила ладонями в живот, одновременно сбрасывая в тварь то самое чёрное, составляющее основу моего дара. Я откатилась, проскочила за спину твари. Удар когтей прошёл вхолостую, меня лишь слегка зацепило. Когти чиркнули, вспороли кожу и оставили глубокую царапину.

Из горла топтуна вырвался приглушенный хрип. Он поскрёб стремительно чернеющее пузо. Я успела подобрать топор и приготовилась. Тварь оседает, заваливается. Предыдущих быстрее сморило, но об этом потом подумаю. Я рубанула по затылку и, играя в догонялки с чернотой, запустила руку в споровый мешок. Зачерпнула рыхлое содержимое за миг до того, как голова топтуна начала чернеть. Добычу, даже не просеивая, – в карман, чёрную хрупкую статую разбить, превратить в мелкие осколки, чтобы в глаза не бросались, и нагонять своих.

Князь и Вейцер уже скрылись за ближайшим холмом и очень удачно не видели моего спектакля. Из плохих новостей: от города к нам спешили три бегуна. Видать, были в свите и отстали, когда топтун рванул за едой. Ждать их я не собиралась и припустила за холм: авось, потеряют из виду и остановятся.

За холмом обнаружилась сверкавшая на солнце лента полноводной реки, и всё встало на свои места. Ради водной дороги рискнуть действительно стоило. Я разглядела хлипкий деревянный причал, Князь с Вейцером как раз отвязывали лодку. Я помахала, привлекая их внимание, и потрусила вперёд.

– Жива, – констатировал Князь.

– Обычно я неплохо справляюсь.

– Как же, – проворчал Князь, взмахивая веслом и выводя лодку на центр реки.

Зря он кривится: раз жива, значит, справлялась.

– Эй, а мы точно в безопасности? – перебил нас Вейцер.

Мы дружно посмотрели в указанном им направлении. На берег гигантскими скачками мчался очередной любитель живого мяса. И этот поопасней топтуна. Учуял, что происходит нечто интересное, погнался, но безнадёжно опоздал.

– Твари воду не любят, – наставительно протянул Князь, – но сунуться могут.

Кусач гортанно зарычал, шагнул в воду, потоптался и вернулся на берег. Впрочем, сдаваться он не собирался и побежал параллельным курсом, в надежде, что сумеет выцепить вкусную еду. И, надо признать, шансы у него есть, хоть и небольшие: русло широкое, дистанция до берега достаточная, чтобы не слишком беспокоиться о голодном сопровождающем. Проблему может создать мост, но пока впереди никаких рукотворных сооружений не видно, так что речная прогулка обещала быть приятной, тем более что солнце ласково греет, кое-где мелькают серебристые рыбки. Сюда бы удочку. Сплошная идиллия, если не знать, что ты в аду.

Впереди показалось здание лодочной станции. Я рассмотрела пару разбитых катамаранов, грязные ошметки, бывшие некогда надувным плавучим средством, новенький яркий бело-красный спасательный круг, висевший на стене здания. Годных лодок не было: либо рейдеры растащили, либо ими воспользовались люди, оказавшиеся на станции в момент перезагрузки кластера.

Из-за здания выскочила четвёрка бегунов, хором радостно заурчала, подскочила к реке и почти синхронно остановилась. Урчание стало обиженно-огорчённым, а из-за здания вышли ещё два недоразвитых медляка. Их голоса влились в общий хор, вся толпа двинулась вдоль берега. Ну-ну. Медляки отстали моментально, а вскоре совсем остановились. Думаю, когда настанут особенно голодные деньки, этих неудачников сожрут свои же. Бегуны продержались дольше, но вскоре тоже сошли с дистанции. Нас продолжал преследовать только самый первый и самый упорный кусач.

– Он так и будет тащиться за нами? – спросил Вейцер.

– Скорее всего. Да не дёргайся, нам нужен левый берег. Причалим и помашем ему на прощание.

Я прислушивалась к разговору вполуха. Куда больше обсуждения тварей меня занимали мысли о собственных дарах Улья. Во-первых, я способна находиться на черноте без вреда для себя и закрывать от неё других, что само по себе не так уж и мало. Во-вторых, я могу убивать прикосновением, воздействуя по принципу мёртвых зон, я словно задерживаю черноту в себе, аккумулирую её и сбрасываю на противника, причём процесс почернения ускоряется в разы. Вывод очень простой: столь богатую коллекцию может собрать лишь тот, кто очень долго прожил в Улье, а, следовательно, я брожу по «адской мозаике» далеко не первый год.

Почему дар то срабатывает, то не срабатывает, то срабатывает, но не так, как в прошлый раз? А чёрт его знает! Объяснений может быть много. Как доберёмся до стаба, обязательно навещу знахаря потолковей, пусть помогает разобраться. В целом же… С «не сработал» понятно: нельзя использовать дар часто, нужен перерыв. Что касается нестабильной эффективности, то, вероятно, чем сильнее противник, тем дольше он сопротивляется. Будь на месте убитого топтуна преследующий нас сейчас кусач, он бы меня порвал до того, как превратился в статую. Топтун же лишь когтями полоснул. Я скосила глаза и посмотрела на глубокую царапину. Рану покрывала аккуратная корочка. Через день-полтора она отпадёт, и о схватке будет напоминать лишь полоска новой кожи. Признаков заражения нет. Если бы не лёгкий зуд, о царапине можно было бы забыть вовсе. Гораздо больше меня беспокоило общее самочувствие. После убийства топтуна у меня словно второе дыхание открылось. Эффект примерно такой же, как у рейдеров после приёма живчика, который, как выяснилось, мой организм не переносит. В общем, есть над чем поломать голову.

– Никта, что-то ты подозрительно задумчивая стала.

– А? Всё в порядке. Долго нам ещё?

– Не меньше часа, – ответил Князь. – А там начнутся знакомые места, сориентируюсь.

– Хорошо.

Минут через пятнадцать кластер, по которому мы плыли, закончился, а река продолжилась. Вместо природных глинистых берегов по обеим сторонам теперь был серый бетон, наверху появилось ограждение, перила. Порыв ветра сдул в реку упаковку из-под чипсов. Я рассмотрела стоявшую на перилах пустую пивную бутылку.

– Берём левее, – скомандовал Князь. Русло реки немного сузилось, и кусач вполне мог попытаться прыгнуть.

А ещё через пять минут мы увидели автомобиль, едущий вдоль реки нам навстречу. Ехать ему недолго. Завизжали тормоза – водитель, увидев вставшее на его пути чудовище, попытался развернуться.

– Нужно что-то делать, – неуверенно предложил Вейцер. – Помочь, спасти.

Князь фыркнул, а я реплику просто проигнорировала. Кто-то свеженький попал в Улей, ничего не понял и решил уехать от беды, тем самым подписав себе смертный приговор. При всём желании сделать ничего нельзя. Была бы винтовка, я бы, возможно, попыталась…

Вейцер привстал и оглушительно свистнул.

– Сюда! – заорал он. – Прыгай!

Идиот!

Князь дёрнул Вейцера вниз, лодка опасно закачалась, а я навалилась на парня и зажала ему рот рукой:

– Придурка кусок, ты что творишь?! – зашипела я. – Сдурел?! Жить надоело?!

Вейцер попытался что-то мыкнуть, но я его не отпускала. Физически, как и любой долгожитель Улья, я сильнее, удержать новенького для меня не проблема, тем более что Вейцер не из силачей.

– Ещё одна подобная выходка, – поддержал меня Князь, – и я вышвырну тебя из лодки. И поверь мне, Вейцер: Никта за тебя не вступится.

– Не вступлюсь. С дураками мне не по пути.

Я убрала руку и отодвинулась. Князь тоже отсел.

– Но ведь те, кто в машине, погибнут, – тихо возразил Вейцер.

– Они всё равно погибнут. Всех не спасти, поэтому начни с себя. Орать в Улье я тебе не позволю.

Водителю удалось развернуться и даже проехать сколько-то метров. Кусач приземлился на крышу автомобиля, одним махом выдрал дверь, отшвырнул её, словно картонку. Дверь упала в реку, подняв фонтан брызг, и пошла ко дну.

– Вёсла! Тормози! – приказал Князь, первым сообразивший, что может быть дальше.

Я видела, как кусач запускает лапу в машину, выдёргивает человека за голову, как морковку за ботву, и спрыгивает с продолжающего движение автомобиля. Лишившись управления, машина вильнула, пробила ограждение и свалилась в реку впереди нас. Не скомандуй Князь остановку, она могла бы рухнуть нам на головы. Обошлось, и речная прогулка продолжилась.

Кусач, наконец, отстал. Почуял, что где-то там прошла очередная перезагрузка и в Улей вывалилась новая порция свежего мяса. Тварь отправилась жрать, расти и матереть на обильном корме. К нам она потеряла всякий интерес, что не могло не радовать, потому что русло реки заметно сузилось.

Вейцер надолго замолчал, переваривая драму, свидетелем которой стал. Мы с Князем понимающе переглянулись и лезть не стали. Ясно, что парню нелегко, но он либо примет новые правила, либо погибнет, возможно, даже от моей руки, потому что подставлять себя под удар я никому не позволю.

– Приглядывай за ним, – одними губами сказал Князь, и я кивнула: за ненадёжным спутником нужен глаз да глаз.

Так мы и плыли дальше в гробовом молчании. Князь встрепенулся, только когда впереди показалась полуразрушенная каменная башня и примыкавшая к ней стена с зубчатым верхом и узкими щелями бойниц, а берег в очередной раз изменился и стал пологим. Князь, по-прежнему ни слова не говоря, развернул лодку. Вейцер налёг на вёсла, и вскоре мы вплотную подошли к руинам. Вейцер машинально подал мне руку, помогая перебраться на узкую песчаную косу пляжа. Оттаял, кажется.

Мысли о душевном состоянии парня испарились. Я напряжённо оглядывалась, готовясь встретить очередного монстра, но из башни никто не вылезал и из-за стены никто не высовывался. Князь первым двинулся к руинам. Музеи в Улей тоже попадают. Аккуратная табличка на воткнутом в землю колышке гласила, что перед нами сохранившиеся остатки крепости XVI века. Читать подробности я не стала: ни к чему.

– Обычно здесь тихо, – пояснил Князь. – Дальше тянется стаб, к нему примыкает довольно большая чернота, а ещё дальше раз в месяц появляется безлюдная бахча с недозрелыми арбузами.

– Стаб пустой, там никто не живёт? – уточнил Вейцер.

– Насколько я знаю, там глухо, но, как говорится, всё меняется. Хватит болтать, двинули!

– Слушаюсь, товарищ командир!

– Мне не нравится открытое пространство, – объявила я, разглядывая простирающееся впереди заросшее сорной травой поле.

– Мне тоже, но там дальше – чернота, никакая авиация сюда не приблизится. Твари эти места не любят, потому что голодно. К тому же сейчас все окрестные заражённые стекаются к перезагрузившемуся кластеру. Идём.

– Угу.

Вейцер торопиться не стал, поравнялся со мной, посмотрел искоса и молча зашагал рядом.

– Не одёрнешь, что порядок нарушаю? – спросил он через некоторое время.

– Пока всё в рамках допустимого.

– Зачем было затыкать мне рот в реке? Сами же говорили, что никто не полезет.

– Во-первых, элитники полезть могут, особенно заматеревшие, – возразила я. – Одно дело, они отреагируют на вскрывающего машину кусача, и совсем другое – услышат тебя. Во-вторых, шуметь нельзя. Это аксиома, и никакие «мы на реке» не могут служить оправданием. Есть элементарные правила техники безопасности, они должны быть соблюдены. В-третьих, разговорчики отставить!

Князь хмыкнул, обернулся и вставил свои «пять копеек»:

– Лет семь назад я забрёл в недавно перезагрузившийся городской кластер. Вот представьте: иду, осторожничаю, а навстречу мне выползает группа дельфинов-зомби. Оказалось, в кластере имелся дельфинарий. Дельфины мутировали, приспособились ползать на плавниках и отправились на охоту. Как ты понимаешь, река для них не преграда, а привычная среда обитания.

– Дельфины могут заразиться? – удивился Вейцер.

– А почему нет? Они – млекопитающие, питаются рыбой, то есть не травоядные, масса тела достаточная. Так, а теперь действительно отставить разговорчики!

Где-то через пару километров мы вышли к обещанной Князем черноте. Мужчины заходить в опасную зону, разумеется, не стали, двинулись точно вдоль границы, выдерживая метровую дистанцию, а я уверенно перешла в мёртвую зону и захрустела крошащейся под ногами «стеклянной» травой. Моё место. Я словно напитывалась силой. Если мои предположения верны, то так оно и есть. Чем дольше я топчу черноту, тем легче мне обращать живых в статуи. Как водится, есть и обратная сторона медали: после «подзарядки» использовать дар необходимо хоть на ком-нибудь, иначе мне станет плохо.

– Никта, ты за пейзажем следишь или о своём думаешь? – недовольно окликнул меня Князь.

– Одно другому не помеха.

– Ты слишком много сегодня думаешь.

Я безразлично пожала плечами и с особым смаком раздавила низенький кустик, разлетевшийся чёрными осколками.

Лёгкий ветерок принёс запах кислятины, я инстинктивно остановилась и сделала шаг назад. Знакомый запах мог означать только одно: вот-вот начнётся перезагрузка. Князь тоже остановился, но взволнованным он не выглядел, словно всё шло по плану. Впереди появился быстро сгущавшийся туман, то есть перезагружается не «наш» кластер, а следующий. Уже хорошо!

– Пришли, – объявил Князь. – И готовьтесь. Впереди – клин. Управиться нужно будет очень быстро.