Зря в общем-то я беспокоилась. До пекарни я дошла без проблем. В окне горел свет, кто-то из хозяев явно на месте. Я толкнула тяжёлую рассохшуюся дверь и вошла. За прилавком стояла жена пекаря.
– Милостивая госпожа! – всплеснула она руками. – Как же вы в нашей дыре оказались? Чем могу помочь?
Женщина меня тоже не узнала, а я не стала её поправлять.
– Добрый вечер, госпожа. Заверните мне, пожалуйста, пять булочек с повидлом, две с маком и три ватрушки, а ещё, пожалуйста, большой пирог с мясом.
Хозяйка удивлённо моргнула, наверное, думала, что заглянувшая на огонёк госпожа заблудилась или в неприятности попала, а я за покупками пришла. Женщина быстро взяла себя в руки и торопливо собрала мой заказ в бумажный пакет.
– У нас сегодня пирожки с сыром на диво хорошо удались. Я, госпожа, вам один в подарок на пробу положила.
– Спасибо.
О цене я не спрашивала, сама знаю, что нужно дать два лиама. Я протянула сотню.
– Простите, мельче нет.
У женщины удивлённо приоткрылся рот.
– Госпожа, где же я сдачу возьму? Вы минутку подождите, я к мужу сбегаю, – и, не дожидаясь моего ответа, скрылась в служебном помещении.
Ждать пришлось минут пять, хозяйка вернулась с довольной улыбкой, отсчитала на прилавок девяносто восемь лиам, я отдала ей сотню, забрала сдачу и пакет с булочками:
– Удачной торговли, – пожелала я на прощание.
Когда я выходила из пекарни, мне показалось, что кто-то выглядывал из служебного помещения, но, когда я повернулась, никого не увидела. Возможно, пекарь заинтересовался странной госпожой или кто-то из его детей любопытничал.
Надеюсь, бабушке булочки понравятся, да и мелкая обрадуется. Только сейчас до меня дошло, насколько эгоистично я поступила, не привезя подаренные Арсамом конфеты. То, что я увлеклась и просто не заметила, как всё съела, не оправдание. Стыдно, даже не стыдно, а совестно.
– А ну-ка стоять, – навстречу мне из темноты шагнули двое.
Первый испуг был слабым. Мужчины не выглядели агрессивно. Я сделала шаг назад, а они даже не пошевелились.
– Что вам нужно?
– Деньги.
– Платье тоже снимай, моей сестре пойдёт, – перебил второй.
– И любовь, – глумливо хохотнув, закончил первый.
Вот теперь стало страшно. Я отступила ещё на шаг, резко развернулась и обнаружила, что окружена. Прямо за мной стоял ещё двое. Я шарахнулась к стене ближайшего здания и закричала. Вырваться шансов не было. Четверо мужчин рванули ко мне, я, конечно, попыталась, проскочить между ними, но меня схватили, дёрнули обратно и прижали к стене. Повторно закричать не получилось. Широкая ладонь зажала рот, а затем один из напавших достал нож.
– Молчи, – лезвие прижалось к моей щеке.
Колени подогнулись, не держи они меня, сползла бы стене на землю.
– Люди! Люди, что же вы творите!
Папа?
Тот, что был с ножом, медленно обернулся.
– Шёл бы ты мимо, умник, – равнодушно бросил он. – Или жить надоело?
Лезвие чиркнуло по коже, я почувствовала, что на шею стекает что-то горячее.
– Люди, дочка же моя! – высоким тонким голосом вскрикнул отец, но попытки приблизиться не сделал.
Лучше бы он доску с земли поднял, я об неё споткнулась, когда в пекарню шла, где-то здесь валяется, и огрел по головам. Страх не ушёл, но в голове прояснилось, и я судорожно принялась искать выход. Ударить коленом? Укусить? Возможно, вырваться от одного мне бы удалось, пусть от двух. Возможно, смогла бы убежать. Но против четверых… Нужно выжидать момент.
– Тогда замолчи и жди, когда мы закончим, – лезвие расцарапало вторую щёку. – Так и быть, сильно портить не стану.
Папа остался топтаться на месте, лишь тихо всхлипывая.
А вот Арсам бы так не поступил, отстранённо подумала я, Арсам бы за меня вступился, даже если бы ему это стоило жизни. Хорошо, что он не здесь. Не хочу, чтобы он из-за них пострадал.
Будто в ответ на мои мысли у всех четверых разом хлынула кровь: изо рта, из ушей, из глаз, из носа. Кто-то успел пискнуть, а в следующий момент четверо нападавших замертво упали. Что? Всё кончилось? Так просто? Я всхлипнула, машинально провела по лицу и обнаружила, что лоб забрызгала чужая кровь. Мерзость какая! Воздух почему-то показался вязким, вдохнуть не получилось, а мир перевернулся верх ногами, и стало темно.
– Кира, Кирочка, ты меня слышишь? – голос любимого мужчины звучал глухо, словно издалека.
Я хотела ответить, но вдруг поняла, что мне просто мерещится. Арсам всегда «выкает», а сейчас в моём воображении он обращался ко мне на «ты».
– Кира, я же не мог тебя зацепить, не мог! Скажи что-нибудь!
Я не реагировала, боясь спугнуть чудесный сон, и оказалась права: голос стал звучать чётко, как в реальности. Кажется, Арсам меня ещё и обнимает.
– Кира, не смей, пожалуйста. Слышишь? – Арсам прижал меня ещё крепче, – Кира, пожалуйста! – а почему голос несчастный?
Ладно, раз просит, я открою глаза. Так мне не привиделось?! Арсам удерживал меня за плечи и прижимал к себе.
– Очнулась, – выдохнул он так, будто у него гора с плеч свалилась, – Как же ты меня напугала, Кира. Я не мог тебя зацепить, не мог, а ты в обморок упала. Напугала меня до смерти.
– Арсам?
Он вымученно улыбнулся, и вдруг резко наклонился ко мне, нежно-нежно коснулся губами скулы, поцеловал, отстранился на и твёрдо, не оставляя места ни капле сомнения, глядя мне в глаза, сказал:
– Кира, я люблю тебя.
Ответить я не успела. Арсам снова меня поцеловал, и я забыла обо всём на свете. Обняла его за шею, притягивая к себе, вцепилась в его плечо. Я сходила с ума от счастья, но Арсам остановился, прижал к себе и уткнулся мне в волосы.
– Арсам, – простонала я.
– Кира, не здесь же.
А почему? Слова Арсама поначалу озадачили, а потом отрезвили. Я огляделась. Четверо с окровавленными лицами лежат в метре от нас.
– Ты их убил?
– Не знаю. Может и живы, я старался сдерживаться, чтобы тебя не задеть. Если живы, то гарантированно останутся калеками. Кира?
– Ты не пострадал?
Арсам тихо рассмеялся и отрицательно покачал головой.
– А где папа? Он же был?
Арсам сдвинулся вбок и помог мне повернуться. Папа тихо стоял, прислонясь к стене здания напротив. Выглядел он пришибленным. Поднявшись с помощью Арсама, я сделала шаг вперёд:
– Пап?
– Всё хорошо, милая, – прозвучало подозрительно жалко.
– Он меня испугался, – шепнул Арсам на ухо. – Он видел, как вокруг меня появилось свечение, а потом эти упали.
Про хлынувшую у бандитов кровь Арсам не упомянул, но я сама видела.
– Идёмте в дом, – предложил Арсам.
– Конечно. Пап?
– Как скажешь, милая, – папа подобрал уцелевший пакет с булочками и побрёл за нами.
Я всю дорогу жалась к Арсаму. Не выдержав, тихо переспросила:
– Это правда, что ты сказал?
Арсам посмотрел не меня с недоумением, улыбнулся и уверенно повторил:
– Да, Кира. Я тебе уже говорил, что не стал бы врать. Я люблю тебя.
Ужас пережитого будто тряпкой стёрло, на душе сразу легко стало, светло.
– Я тоже тебя люблю, – призналась я.
Арсам чмокнул меня в щёку и постучал. Дверь открылась почти мгновенно. На пороге стояла мама. Увидев, в каком я виде, она охнула и прижала руку к губам. Арсам осторожно подтолкнул меня через порог, парой фраз убедил маму не волноваться, попросил принести воды, усадил меня, помог умыться из принесённого мамой тазика, соврал сестре, что я просто упала и, отобрав у отца пакет, вручил ей булку с маком, а на меня при этом посмотрел очень выразительно.
– Нам надо поговорить, да? – вздохнула я.
Арсам кивнул, и родители понятливо оставили нас наедине, забрав счастливо впившуюся в булку мелкую. Арсам присел передо мной на корточки, взял за руку.
– Кира, до утра с хлебом нельзя было потерпеть?
– Бабушка сказала, что хочет булочку с повидлом.
– И ты помчалась. Кира, я бы сам так поступил, всё понимаю. Но зачем ты пошла одна?!
Я съёжилась под его взглядом:
– Раньше я одна по темноте тут бегала, и ничего.
– А раньше у тебя деньги при себе были? Или, может быть, ты была одета, как столичная госпожа? – едко спросил Арсам.
– Прости, и спасибо, что спас.
– Ладно, я сам хорош, знаю же, что тебе нелегко, должен был следить. Давай о другом поговорим, но, зря что ли ходила, – он улыбнулся, – загляни к бабушке.
Когда я вернулась в комнату, Арсам сидел на моём месте. После секундного колебания я решительно забралась к нему на колени и потянулась за поцелуем. Разговоры подождут, мне мой любимый, самый лучший мужчина на свете в любви признался. Поцелуи опаляли щёки, губы, шею. Дыхание сбилось, мне стало жарко. Я потянула ворот его рубашки, и вдруг Арсам насмешливо хмыкнул, перехватил мою ладонь, замер.
– Арсам?
Я с трудом возвращалась к действительности.
– Во-первых, не здесь, – улыбнулся он, – Во-вторых, ни на что до свадьбы не рассчитывай.
– Почему? – удивилась я.
Если с первым условием я была согласна, то второе вызвало недоумение. Не верится, но мы любим друг друга, брак – дело решённое. Почему?
– Чтобы тебе не пришло в голову искать поводы отсрочить нашу свадьбу, – хмыкнул Арсам, поглаживая меня по спине. – А поговорить я хотел вот о чём. Семья моей любимой не должна жить так, – он выразительно оглядел комнату, где мы находились. – У меня есть личные средства, так что в ближайшее время твоя семья переезжает. И не возражай, пожалуйста. Это не обсуждается. Содержать не буду, помогать – да. Я поговорю с Тейриком, он поможет твоей маме с устройством на нормальную работу, чтобы была по силам и при этом оплачивалась. Договорились?
Я покорно кивнула.
– И второй вопрос, более важный. Кира, ты согласна стать моей женой?
– Да, Арсам, тысячу раз да!
Сколько мы просидели, обнявшись, не знаю. Никогда я не чувствовала себя такой умиротворённо-счастливой. Сначала я задремала, а потом окончательно погрузилась в сон. Проснулась от того, что кто-то зацепил меня по колену. Я приоткрыла глаза и увидела, что лежу с Арсамом в одной кровати, и он пытается встать, не разбудив меня.
– Доброе утро, – пробормотала я.
Кровать узкая, у Арсама не было шансов.
– Доброе. Извини, что потревожил.
– Не важно, – я потянулась, села, придерживая одеяло и посмотрела на Арсама более осмысленно. Ночевал он рядом, но остался в брюках. На мне, впрочем, тоже платье, только застёжки ослаблены.
– Нельзя быть настолько благородным, – фыркнула я и сладко зевнула – спать в одежде против здравого смысла.
Арсам улыбнулся и пожал плечами.
Привезённая из кафе еда была съедена ещё вчера, поэтому завтрак был традиционным для нашей семьи: каждый получил тарелку пшённой каши, сваренной на воде, полоску мяса толщиной с волос и кружку горячего травяного отвара. А ещё на всех поделили подаренный женой пекаря пирог с сыром. Получились не кусочки, а большие крошки. Я едва сдержалась, чтобы не захихикать, когда наблюдала за выражением лица Арсама, забирающего свою порцию. Он старательно притворялся, что всё в рамках нормы, но я видела, что жених в глубоком шоке.
Вечерние события почти изгладились из памяти. Признание Арсама затмило всё на свете, а потом стало не до себя и своих проблем: ближе к полудню бабушке сделалось хуже. Арсам сумел убрать головную боль не хуже целителя, но, увы, боль была лишь симптомом. Приступ повторился через два часа, затем через час.
Около пяти вечера бабуля пришла в себя, выглядела она намного лучше, чем утром. Бабушка съела вторую булку с повидлом, поблагодарила, горько вздохнула, попросила меня наклониться и поцеловала в лоб:
– Кира, ты хоть и рисковая, порой вспыльчивая, но большую часть времени с головой дружишь. Я верю, что в люди ты выбьешься, уже выбилась, – ба хитро покосилась на Арсама. – Желаю тебе, Кира, здоровья и счастья.
У меня слёзы на глаза навернулись. Скомкано пробормотав:
– Ну что ты, спасибо, люблю тебя, – я встала с краешка бабушкиной кровати и уступила место маме. Бабушка прощалась с каждым, даже Арсаму пару слов сказала, пожелала стойкости и счастья. Ба выдохлась через полчаса. Обвела нас всех взглядом, грустно улыбнулась и прикрыла глаза. Она просто уснула. Минут пять я прислушивалась к её мерному спокойному дыханию, немного расслабилась, откинулась на плечо Арсама. Ба отдохнёт, глядишь и полегчает…
– Всё, – вдруг сказал Арсам.
Я встрепенулась, непонимающе обернулась. Арсам чуть кинул на ба. Странно. Всё же нормально было. Бабушка по-прежнему спала. Я снова повернулась к Арсаму, ожидая пояснений.
– Она больше не дышит.
– Ба! – я вскочила, наклонилась к ней.
На мой вопль отреагировали все… живые. Ба не шелохнулась. Я зарыдала, а Арсам крепко-крепко прижал меня к себе.
Последующие дни показались мне одним непрерывным ночным кошмаром. К счастью, организацию похорон взял на себя Арсам, и можно было не беспокоиться. Я помогала ему по мере сил, присматривала за мелкой старалась поддержать родителей, вторую бабушку. Забота о тёте Лизе целиком легла на неё.
Сказать, что всё закончилось внезапно, нельзя, просто в какой-то момент я осознала, что таращусь в стену. Мы вернулись с похорон, я села на кровать и выпала из реальности.
Дома Арсама не оказалось. Решила на всякий случай проверить, не висит ли на крючке у входной двери его пальто, но мне не позволили. На пути встала сестрёнка и, уперев руки в бока, задала неожиданный вопрос:
– Ты согласилась стать его женой?
– Да, – кивнула я.
– Хорошо, значит, Асам, – «р» из его имени сестрёнка выбросила, – не соврал. Он просил присмотреть за его невестой, за тобой, и не выпускать из дома.
– Он не говорил, куда он ушёл?
– Нет, но он сказал, что ненадолго.
Мне оставалось вернуться в комнату и ждать. Почему-то Арсам не появлялся. Я успела перенервничать и напридумывать всяких ужасов, начиная с нового покушения. Я уже порывалась мчаться то ли к страже, то ли к магу, которого ещё отыскать надо, то ли в Академию, когда раздался звук приближающегося экипажа. Химерка остановилась около нашего дома, и я, не сомневаясь, выскочила на улицу. Арсам в этот момент что-то тихо объяснял извозчику.
– Наконец-то, – воскликнула я, повисая у него на шее. – А я уже волноваться начала. Куда ты пропал?
– Я подумал, что самое время начать новую жизнь. Бабушка желала вам счастья.
– Арсам?
– Час на сборы, брать только самое необходимое. Помнишь, я обещал новое жильё? А мы с тобой возвращаемся в Академию. Кстати, мне сообщили, что есть предварительные результаты расследования.
– Кто заказчик? – мигом напряглась я.
– Вероятно, дядя малыша со стороны матери. Предполагают, что он планировал стать опекуном при эйр лорде.
Я чувствовала, что Арсаму больно об этом говорить, захотелось его отвлечь. Не придумала ничего лучше, как спросить:
– А что значит «эйр»?
– Не знаешь? – похоже Арсам разгадал мой манёвр, зато заметно расслабился. – «Эйр» – приставка, обозначающая главу старшей ветви рода. Кира, – Арсам дождался, когда я посмотрю ему в глаза. – я клянусь тебе, что никогда не поступлю с нашими детьми так, как со мной поступал отец.
– Ни секунды не сомневалась.
Разумеется, ни за час, ни за два никто не собрался. Ровно сорок восемь минут ушло на то, чтобы убедить родителей дать согласие. Маме всё было безразлично, а папа вздыхал, качал головой и твердил, что переезд с бухты-барахты – это слишком рискованно. Как ни странно, проблему решила мелкая:
– Мы едем! – громко объявила сестрёнка, папа стушевался и больше не возражал.
Вещи собрали в рекордные сроки. У нас почти ничего не было, нужное укладывалось в три-четыре сумки. Я только следила, чтобы не пытались тащить с собой откровенный хлам. Мне даже пришлось прочитать целую лекцию о «Ветре перемен».
– Если у нас в доме столько плохой энергии, как же ты смогла поступить в Борскую Академию? Дурное должно было выплеснуться в неудачу, – заметила мама.
– Так и есть, но я начала с очищения самого главного личного пространства – со своей головы. Я старалась думать о хорошем, помогать людям, тянулась к знаниям, отринула страхи, в какой-то момент просто поверила в себя, а заодно не допускала злости, зависти, обид. Для начала этого оказалось достаточно.
Переезд занял почти всю ночь. Извозчик доставил нас на вокзал, а дальше добирались поездом. Арсам арендовал дом в небольшом городе, расположенном довольно близко к столице. На мой резонный вопрос, стоит ли так тратиться, заверил, что стоит.
– Тебе будет спокойней, если твои родные будут проживать неподалёку. К тому же, по условиям договора, когда сумма платежей за аренду достигнет стоимости дома, он перейдёт в мою собственность, так что я ничего не теряю.
Я знала, что Арсам потрясающий мужчина, но чтобы настолько… Ведь не в деньгах дело. Родители бы спокойно прожили на старом месте. До глубины души трогает забота обо мне и моих близких.
Утром мне хотелось только одного – спать. Прогнав зевоту, я тщательно обследовала дом, в котором предстоит жить моим родным. Я до сих пор так и не знаю, работает «Ветер перемен» или нет, но лучше подстраховаться. В конце концов, чистота ещё никому не мешала. Новоселье не праздновали, ограничились семейными посиделками за столом. Вспомнили бабушку.
– Она бы за нас порадовалась, – сказала мама.
– Да.
Вечером мы с Арсамом уехали. Как бы ни хотелось задержаться подольше, нас ждала учёба. Попрощавшись с каждым по три раза, пообещав писать, как только будет возможность, я забралась в экипаж. Арсам сел рядом, обнял, а как только за нами закрылась дверца, поцеловал.
– Я люблю тебя.
– И я тебя.
В Академию мы возвращались настоящей парой: влюблёнными друг в друга женихом и невестой.