Эти стены годами впитывали в себя безумие Лира. Дом как червоточина на теле деревни, поживешь в нем месяц-другой, и кошмары сведут тебя с ума. Ольга знала это, чувствовала. Старый маньяк, сам того не ведая, заразил дом своими мыслями, мерзкими мечтами – они витали в воздухе, и если сосредоточиться, можно вникнуть в их суть.

Но сейчас Ольга и не думала ни во что вникать, ей и так были известны все помыслы Лира. Она сидела за столом вот уже полчаса, смотрела то на Максимку, то на Алину. Они спали крепко, не подозревая, какая судьба им уготована, не догадываясь, что, приехав в Сорокино, стали главными актерами Театра Теней. Их ждали грандиозные роли, которые они сыграют вопреки собственному желанию.

Ольга размышляла об этом с трепетом. Сейчас ей предстояло открыть Алине правду, но к тяжелому разговору она подготовилась: на столе перед ней лежали бумажные полоски с магическими формулами, зажигалка, стояли свеча в блюдце и пепельница.

«Пора», – сказала она себе. Представила раскрывающийся бутон лилии и щелкнула пальцами.

Веки Алины дрогнули, она открыла глаза, зевнула и неуклюже села на диване, сонно, но с легким недоумением уставилась на незваную гостью.

– Оля?

– Привет, Алина. Извини, что я вот так, без приглашения…

– Ну что ты, ей-богу, я всегда рада тебя видеть, – тряхнула головой, прогоняя сонное состояние. – Странно как-то, не помню даже, как уснула, – взглянула на Максимку. Тот сладко сопел, подложив ладони под щеку. – Надо же, как нас сморило.

– Бывает, – Ольга чиркнула зажигалкой и поднесла пламя к фитилю свечи.

Алина удивилась.

– У нас что, электричество отключили? – Она поднялась с дивана и потерла ладонью затекшую шею.

Ольга подожгла от пламени свечи одну из полосок.

– Нет, с электричеством все в порядке.

Алина уселась за стол напротив Ольги. Ей не нравилось выражение лица подруги – отрешенное, но с толикой грусти. В душе зародилась легкая тревога.

– Что ты делаешь?

Ольга положила горящую полоску в пепельницу. Когда бумага догорела, выждала несколько секунд, бросила мимолетный взгляд на Алину и резко сдунула пепел.

– Ты будешь сидеть тихо! – заговорила быстро. – Не произнесешь ни слова, пока я не разрешу. Слушай меня, Алина, слушай меня… Для тебя нет сейчас ничего важнее того, что я скажу! – ее голос смягчился. – Прости… и не думай, что все это доставляет мне удовольствие.

Несмотря на возрастающую тревогу, Алине захотелось рассмеяться – не искренне, не весело, а лишь для того, чтобы собственным смехом развеять гнетущую атмосферу. А потом спросить: «Ты опять затеяла какой-то розыгрыш, Оля? Как в том ресторане?» Но ни рассмеяться, ни спросить не смогла. Все тело онемело, пришло четкое осознание, что нужно молчать, – это было табу, которое совершенно не хотелось нарушать. Алина понимала: творится что-то неладное, вот только осмыслить и разобраться в происходящем сейчас была не в состоянии. Оставалось сидеть, как безвольная кукла, и смотреть на ту, кого называла подругой.

Ольга сожгла еще одну полоску.

К изумлению Алины, массивная стеклянная пепельница вдруг сама по себе проехалась по столу, описав небольшой круг, после чего воспарила, медленно пролетела по комнате, как миниатюрный НЛО, вернулась и снова опустилась на стол на прежнее место.

– Это чтобы мои слова прозвучали для тебя убедительней, – пояснила Ольга, пристально глядя в глаза Алине. – Всего лишь небольшое проявление магии. Шокирована? Но это мелочь, поверь, знала бы ты, на что я на самом деле способна, о таких вещах ты только в сказках читала. – Она откинулась на спинку стула, сосредоточенно посмотрела на свои аккуратные, выкрашенные в серебристый цвет ногти. – Представляю, сколько сейчас у тебя ко мне вопросов… Добрая подружка оказалась ведьмой, ну надо же! Потому я и приказала тебе молчать, мне сейчас не до вопросов, извини.

А вопросов у Алины действительно было хоть отбавляй. Она понимала: летающая пепельница не фокус, не галлюцинация, что-то внутри мешало усомниться. Магия? Да, магия, самая настоящая, такая, о которой пишут в книжках писатели-фантазеры. Алине было жутко от всего этого, ей казалось, что Ольга привела ее на темную территорию, из которой нет возврата. Даже не привела, а втолкнула – нагло, бесцеремонно. Какая жестокость!

– Успокойся, я не причиню тебе вреда, ты ведь моя единственная подруга. – Ольга улыбнулась, но улыбка тут же исчезла, как наспех исправленная ошибка. – Знаешь, когда я тебя впервые увидела, сразу поняла: мы родственные души. Бунтарки. Только бунтарство наше проявляется по-разному. Я бросаю вызов природе, а ты людям, которые в сто раз сильнее тебя… Муж, свекор… Особенно свекор. Я, кстати, навела справки о нем, от такого человека лучше держаться подальше, некоторые его враги пропали без вести. – Ольга подалась вперед, нависнув над столом. – Ты ведь понимаешь, что он превратит твою жизнь в ад, найдет способ лишить тебя материнства… Конечно, понимаешь, но все равно бросаешь ему вызов. Это дорогого стоит, мало кто на такое способен. В каком-то смысле ты храбрее меня, ведь за моими плечами стоят мощные силы, а за твоими, Алина, лишь необоснованная вера в справедливость. Хотя… может, это и не вера вовсе, а упорное нежелание думать о завтрашнем дне. Я права? Тяжело небось постоянно отстраняться от проблем и с надеждой говорить себе: «Будь что будет»? Тяжело, но ты все равно не желаешь идти на попятную. Мы обе не хотим плыть по течению и терпеть. Вот только для тебя это ново и пугающе, а для меня естественно… Помнишь свои чувства, когда ты на крыше кричала: «Я сильная!»? Это был восторг, правда? Ты тогда верила, что нет для тебя никаких преград, а все проблемы казались ничтожными… Но все это было так мимолетно. – Ольга вздохнула и провела ладонью над пламенем свечи. – Так мимолетно… Скоро ты снова осознала, что слаба, можно хоть всю ночь напролет кричать на крыше «я сильная», но ничего это не изменит. Посмотри правде в глаза, Алина, свекор по-всякому заберет у тебя Максимку. У него власть, деньги, связи, а главное – ненависть. Вполне возможно, что его люди подстроят несчастный случай и скоро ты окажешься на больничной койке вся переломанная. А может, похитят и будут неделями накачивать тебя наркотой, чтобы потом без труда лишить тебя родительских прав… Вариантов много, Алина, и все они хреновые. Неприятно такое слышать, да? Но я говорю лишь то, что ты и так знала. Не получится долго прятаться от проблем и говорить себе «будь что будет», в конце концов проблемы настигнут.

Глаза Алины защипало от слез. Слова Ольги причиняли почти физическую боль, хотелось закрыть уши и кричать: «Заткнись, заткнись, заткнись!..»

– А теперь представь, что всего этого можно избежать, – продолжала Ольга, выдержав долгую паузу. – Скажу больше, Алина, свекор не причинит тебе зла в любом случае. Не сможет. Скоро ты будешь под такой защитой, какая и президенту не снилась. Все уже предрешено…

«Что она несет? – с гневом думала Алина. – Сначала запугала, а теперь, как кость собаке, надежду кидает. И какова же цена?»

Ольга подожгла полоску с формулой и бросила ее в пепельницу.

По поверхности стола, как по водной глади в ветреную погоду, пробежала рябь. Пара секунд, и рябь исчезла, Алина увидела грозовые тучи, которые то и дело бесшумно озаряли вспышки молний – отблески сверкали на потолке, на стенах. Она глядела в окно в беспокойное небо, и от ощущения высоты закружилась голова. А еще ужасала и в то же время восхищала легкость, с которой Ольга сотворила такое чудо. И для нее это мелочь? Алине страшно было представить, что тогда не мелочь.

Ольга тряхнула рукой, будто стряхивая с нее невидимую пыль, после чего провела ладонью над «окном», и грозовое небо исчезло, стол стал прежним. И снова Алина изумилась той обыденности, с которой Ольга сотворила, казалось бы, невозможное.

– Здорово, да? Когда-нибудь я и тебя обучу магии. Мне кажется, ты будешь способной ученицей. Поначалу это пугает, но потом привыкаешь и начинаешь воспринимать как должное… Хочешь управлять людьми как марионетками, хочешь постоянно ощущать в себе сверхъестественную мощь и ничего не бояться? Большинство людей за такое душу бы продали, согласись. – Ольга дунула на свечу. Пламя сорвалось с фитиля, горящей бабочкой вспорхнуло к потолку и плавно, озаряя комнату неровным светом, вернулось на прежнее место. – Искушение? Да, Алина, я тебя искушаю, хочу, чтобы ты сделала правильный выбор. Видишь ли, не все так однозначно… Силам, которые за мной стоят, нужен Максимка… О, нет, не надо на меня смотреть как на врага народа, твой сын не пострадает, он просто станет немного другим. Сейчас тебе все это трудно осознать, но… Есть одно место за пределами нашей реальности, я называю его Древний город. Так вот мой спаситель и учитель в этом городе как в тюрьме, много веков назад его предали и заманили в ловушку. А он хочет жить среди нас, Алина, он мечтает о свободе, и только твой сын может ему в этом помочь. Почему Максимка? Только он сможет выдержать, если в него вселится сущность Скитальца, можно сказать, у него иммунитет. Такого, как твой сын, Скиталец искал очень долго. И вот наконец нашел… Не думай, что Максимка превратится в какого-то антихриста, мечтающего уничтожить человечество, он по-прежнему останется твоим сыном, но в нем, как незримый ангел-хранитель, будет жить Скиталец. Не стану врать, у моего учителя большие амбиции и грандиозные планы, но они выгодны и твоему сыну, и тебе, ну и мне, конечно. Прими все это, Алина, прошу, прими… В ином случае мне придется избавиться от тебя, а я этого очень не хочу. Стань частью моего мира и не считай меня каким-то абсолютным злом, если хочешь знать, я оберегала тебя и Максимку все это время. – Ольга взяла зажигалку и несколько раз нервно крутанула кремневое колесико. – Твой муж нанял какого-то ублюдка, чтобы похитить Максимку, а возможно, и тебя покалечить. Я решила эту проблему. Ублюдок умер в мучениях, а Антон… его я тоже наказала конкретно, наказала за боль, что он причинил тебе.

Алина глядела на Ольгу, округлив глаза. Никогда ее еще не обуревали столь противоречивые чувства – взрывная смесь, способная разорвать голову на части. Страх резко сменялся яростью, благодарностью, отчаянием, благоговением, злостью. Чувства были остры, на грани. Алина понимала, что Ольга все дальше уводила ее в пределы темной территории, и вот же какая штука, отчего-то не хотелось останавливаться.

– Многое тебе еще предстоит узнать. – Ольга поднялась с места, обошла стол и встала рядом с Алиной, коснулась ее плеча. – Столько тайн… Не отказывайся от этого, и жизнь засияет новыми красками, – она говорила тихо, почти шептала. – Стань мне сестрой… Вся серость исчезнет, я проведу тебя по Калинову мосту за пределы реальности… Покажу мир, полный чудес. И Максимка будет с нами… Мы никогда не умрем, нас ждет вечность… вечность…

Ее голос завораживал. Алина чувствовала, что смогла бы сейчас хоть и с трудом, но все же выдавить несколько слов. На языке крутилось «Да, я согласна на все». Но произнести это не спешила. Взглянула на спящего Максимку, вспомнила его смех. Будет ли он смеяться, когда станет другим? В воображении возник, словно сотканный из пламени, демонический лик, в котором угадывались черты лица Максимки.

– Успокойся, Алина, – шептала над ухом Ольга. – Успокойся, сестра. Одну тайну я раскрою тебе прямо сейчас, тайну, которую ты уже почти раскрыла сама.

Она отошла от Алины, сожгла еще одну полоску с заклинанием.

В воздухе над столом материализовалась стайка черных мотыльков. Они порхали хаотично, трепыхая бархатистыми крыльями, но, когда Ольга щелкнула пальцами, начали летать по кругу. Некоторые мотыльки вылетали из круга и тут же возвращались в общий строй, будто солируя в странном танце.

– Это касается Лира.

Ольга снова щелкнула пальцами, и мотыльки слетелись к ее голове, закружились и уселись на черные блестящие волосы, создав подобие венка.

– Пора тебе узнать всю правду о своем деде.

Она начала рассказывать о том, кем на самом деле был Лир. Алина слушала, потупив взгляд, и говорила себе: «Я все это знала, но не верила. Знала, но пряталась от правды. Я только и делаю, что прячусь…» Ей вспомнился сон, в котором дед превратился в чудовище, вспомнился его мерзкий голос: «… Есть ли тайна в твоем сердце?.. Я давно ее ищу… Чем пахнет твое сердечко, внучка? Чем? В нем есть та-айна, та-айна?..»

– Он был человеком без моральных дилемм. – Ольга снова уселась за стол. Черный живой венок на ее голове выглядел как часть волос. – Вернее, мораль у него была, но странная, извращенная…

Она рассказала почти все о Лире, вот только про его воскрешение и о том, как использовала старого маньяка в своих целях, решила умолчать, подумала, что именно к таким откровениям Алина еще не готова. Всему свое время.

– Я в жизни не видела более поганого человека, – подытожила она. – И да, это я остановила его. Как видишь, мне не чужды и добрые дела, если тебя это волнует.

Тряхнула головой. Мотыльки вспорхнули и растворились в воздухе.

– А теперь можешь говорить, ты свободна.

Но Алина молчала, отстраненно глядя на кромку стола перед собой. Отчего-то накатила дикая апатия, яркие эмоции померкли. Если бы Ольга сейчас сотворила очередное чудо, вроде окна в небо, Алина, пожалуй, закрыла бы глаза. Не хотелось больше никаких чудес, не хотелось тайн и откровений, пресытилась ими так, что аж тошно было. И как от всего этого не сойти с ума? В голове, будто запоздалое эхо, прозвучали слова Ольги: «…ты свободна». Но Алина чувствовала себя так, словно ее заперли в темнице после вынесенного безжалостным судьей приговора.

– Я устала, – наконец проговорила, не поднимая взгляда.

– Понимаю. Столько информации… – Ольга порвала две последние полоски с формулами. – Обдумай все хорошенько, ага? И запомни, Алина, то, что тебе сейчас кажется страшным и неправильным, может стать спасением. Не окрашивай все в темные тона. – Она вышла из-за стола. – Завтра утром я отведу вас с Максимкой в Древний город. Лучше выспись, хотя… вряд ли ты сможешь сегодня уснуть. И вот что, хочу предупредить, сбежать из деревни не получится, если вдруг надумаешь. Во-первых, ты не сможешь до утра даже прикоснуться к сыну, а во-вторых… Этого тебе лучше не знать. Прости, но я должна была подстраховаться, слишком многое на кону. За Максимку не беспокойся, он все это время будет спать и, обещаю, видеть прекрасные сны.

Ольга пригладила ладонью волосы и пошла к выходу из гостиной. В дверном проеме оглянулась.

– Сделай правильный выбор, Алина, прошу. Не будь врагом самой себе. Впереди нас ждет удивительный путь, и мы с Максимкой пойдем по нему с тобой… или без тебя. Сделай правильный выбор.