«Что я делаю?! Чего жду?!» — внутренне закричала на себя Севера. Она все ждала, когда представится удачный случай что-то сделать, совершить невозможное, но вот уже осталось несколько шагов до Дома Закона, в подвале которого ждет темница…

«В Великую Пустоту удобный случай!»

В порыве злости, но не надежды вырваться, дарния быстро сделала шаг вправо, резко развернулась и двинула мысом сапога в пах одному из конвоиров. Не дожидаясь пока тот согнется в приступе боли, она подскочила к другому законнику — как же ей хотелось, чтобы руки были свободны — и нанесла удар лбом в переносицу. Рванула было к Дориару, но советник моментально оценил ситуацию и спрятался за Невеей, держа ее за плечи.

«Проклятье!»

Севера метнулась вправо, намереваясь снова проделать трюк с ногой и пахом, но бородатый конвоир, которому предназначался удар, резво отскочил и мыс сапога пнул пустоту. Тут же она получила кулаком в скулу.

Дарния зарычала, как зверь, и, успев поймать восхищенный взгляд Невеи, увернулась от следующего удара.

Раздался звон выхваченного из ножен меча и приказ Дориара: «Убрать оружие!»

— Ха! — выкрикнула Севера и удар бородатого законника кулаком по спине на миг погасил огонь ярости в ее глазах.

Но только на миг. Оскочив в бок, она развернулась, подпрыгнула и впечатала каблук сапога в колено наглеца, посмевшего нанести ей удар в спину. Наглец рухнул на мостовую и заорал, вперив полный ужаса взгляд на сломанную ногу.

Воодушевленная яростью подруги, Невея попыталась вырваться, но Дориар схватил ее за волосы, с силой намотав их на кулак.

А Севера получила удар в живот, и тут же — в челюсть, затем два тычка под ребра и один в зубы. Законники схватили ее за руки, обозначив конец сопротивления, конец этой короткой схватки, исход которой был всем понятен с самого начала. Разве что сюрпризы в виде сломанной ноги, разбитого носа и покалеченных гениталий оказались весьма неожиданны, если учесть то, что у дарнии были связаны руки за спиной.

А избитая Севера сейчас жалела о том, что так долго играла в осторожность — все выжидала, строя из себя рассудительного стратега. Дура! Надо было плюнуть в задумчивую рожу здравого смысла еще тогда, в кабинете Горхала и, несмотря ни на что, попытаться прорваться к мечу.

Законник, у которого из сломанного носа текла кровь, занес, было, кулак, чтобы двинуть Северу по лицу, но его остановил ровный, нетерпящий неповиновенья голос Дориара:

— Хватит! С нее достаточно! Не нужно, чтобы она выглядела, как испорченный кусок мяса, когда завтра ее будут вести на эшафот, — продолжая держать за волосы Невею, он направил набалдашник трости в сторону Северы и ухмыльнулся: — Неплохо ты наваляла моим людям. Уважаю. Вас в монастыре и в самом деле неплохо обучают драться.

Севера сплюнула вязкую окровавленную слюну, решив ничего не отвечать советнику. В голове гудело, а в глазах двоилось.

— Что встали? — крикнул Дориар законникам. — Ведите ее куда вели!.. А ты, — не скрывая отвращения, обратился он к бедолаге со сломанной ногой, — Сиди пока здесь. Позже я распоряжусь, чтобы тебя к лекарю доставили, хотя ты и не заслуживаешь этого.

Через минуту они спустились по узкой лестнице в подвал. Здесь располагалось всего десять камер, ведь, по сути, это место не было настоящей тюрьмой. Сюда сажали сроком от одного до тринадцати дней любителей подраться, мелких воришек и тех, кому еще предстояло выслушать судебный вердикт.

У всех камер были окованные железом двери с массивными засовами и крошечными оконцами. Вот только одна, самая просторная и крайняя от выхода темница походила на клетку для зверей — преградой к свободе служила железная решетка. Обычными узниками этой камеры были бражники — любители поскандалить, которые отрезвев, заслуживали разве что пинка под зад, и в редких случаях, один удар плетью.

Возле этой камеры и велел остановиться Дориар. Сейчас в ней находились трое: жирный тип, который спал, свернувшись калачиком прямо на полу и издающий звуки похожие на раскат грома; прилично одетый старик, дремлющий сидя на широкой лавке, и молодой мужчина, застывший возле стены с закрытыми глазами, но зато с открытым ртом, из которого тянулась нить слюны.

— Выкиньте отсюда эту троицу, — распорядился Дориар.

Законники бросились выполнять приказ. Им понадобилось немало времени, чтобы вывести упирающихся не отрезвевших узников из камеры. А жирный тип, к тому же, едва его поставили на ноги, принялся плеваться во все, что видели его осоловевшие глаза, чем заслужил пару увесистых оплеух. Так или иначе, а камеру все же освободили, переведя узников в другую темницу.

Как только за дарнией и девочкой и закрылась дверь, вделанная в решетку, Дориар обратился к Невее, при этом нацепив на лицо выражение сожаления:

— Ты уж извини, малышка, но пока я не пойму чего от тебя ожидать, ты посидишь здесь. Видишь, я даже не стал вас с подругой разлучать, — он растянул губы в улыбке, во взгляде появилась легкая печаль. — На самом деле я хороший и добрый человек и, надеюсь, ты скоро в этом убедишься.

Севера не могла понять, издевается он или на самом деле пытается состроить из себя добрячка. Скорее — и то и другое. Этот человек слишком хитрый, чтобы быть однозначным.

— Сейчас я уйду, но скоро вернусь, — продолжал Дориар. — Мне нужно кое-что принести, чтобы кое в чем убедиться, — он многозначительно поднял вверх палец, после чего прильнул к решетке, прищурил глаза и тихо спросил: — Скажи, ты любишь кошек?

Да, Невея любила кошек, просто обожала. И что вообще это за вопрос такой?

— Нет! — резко ответила она.

— Ну, ничего. Я, знаешь ли, тоже не очень… — Дориар пожал плечами, развернулся и, вращая между пальцев трость, направился к выходу. На лестнице он оглянулся и подмигнул Невее, которая провожала его испепеляющим взглядом.

Как только Дориар и законники ушли, Невея повернулась к Севере, которая уже сидела на лавке с изможденным видом, прислонившись к шершавой стенке.

— Ты как?

— Нормально, — ответила Севера, думая, что хуже некуда. Правый глаз у нее заплыл, превратившись в узкую щелку, нижняя губа распухла, челюсть и скула выглядели так, словно их намазали соком черники. Болел бок, куда пришлись сразу несколько ударов, и спина. — Кости целы, — нашла она положительную сторону своего положения и с трудом, но все же сумела улыбнуться, — чего не скажешь о том уроде со сломанной ногой. В одном советник все же прав: я и, правда, неплохо наваляла его людям.

Невея отошла от решетки, пересекла камеру и села на лавку возле подруги.

Напротив их темницы на сене висел фонарь, далее — еще два, а в конце коридора за столом сидел стражник, который задремал сразу же, как только ушел Дориар со своими людьми. Из одной их камер доносился раскатистый храп, а когда он время от времени затихал, слышалось невнятное бормотание и кряхтение.

В камере Невеи и Северы стоял противный кислый запах, но было сухо и относительно чисто. Пол и стены расчерчивали падающие от решетки линии теней, трепещущие под неровным светом фонаря.

— Когда мы отсюда выберемся, — с трудом ворочая губами, произнесла Севера, — я первым делом прибью этого вояку Мархата. В том, что мы здесь, целиком и полностью его вина, — она говорила эти слова без злости, как если бы журила друга за необдуманный поступок. — Как считаешь, заслуживает Мархат хорошей трепки? А, может, люди советника прямо сейчас цепляют на него наручи с цепью, как у меня, и скоро его притащат сюда?.. Кхм… что-то говорить мне больно.

Невея прижалась в Севере и вздохнула.

— Там, в зале с реликвиями, кое-что произошло, — сказала она и поведала о реке, о сожженном цветущем мире, о призраках, будто восставших их пепла и о том, как они стали единой искрой. — Теперь, я полагаю, — закончила она рассказ, — сила призраков во мне. Странно звучит, правда?

— Странно? — Севера усмехнулась и тут же поморщилась от боли. — После всего, что мы с тобой повидали, для меня больше не существует слова «странно». Разве что если небо грохнется на землю с луной и звездами, я скажу, что — да, это странно. — Немного помолчав, она добавила: — жаль, что твоя сила не действует на людей.

— Жаль, — согласилась Невея.

— Знаешь, что я думаю? — Севера встрепенулась. — Я думаю, что нас предали. Дориар достаточно о тебе и обо мне знает. Откуда? Ну, скажи, откуда он мог узнать? Кто-то из отряда Мархата сообщил ему. Это точно. Больше некому. Только мы появились в городе, как нас тут же хватают, как раненых куропаток. И сколько бы Мархат не уверял, что каждый его воин скорее перережет сам себе глотку, чем окажется предателем, но… и в здоровом лесу попадаются гнилые деревья. Кто-то затаил обиду, а кого-то просто подкупили. А, возможно, в отряде изначально был соглядатай чернокнижников.

— Возможно, — вздохнула Невея.

В конце коридора погасла лампа. Стражник, будто почувствовав, что стало темнее, проснулся, с ворчанием выбрался из-за стола и заменил огарок в лампе на новую свечу.

— Как думаешь, мы выберемся из этой передряги? — тихо спросила Невея.

Севера долго молчала, словно опасаясь делать предположения.

— А что говорит твое предчувствие? — наконец решила она сама задать вопрос.

— Ничего не говорит. Но… мне почему-то не страшно. Даже не знаю… мы не должны отчаиваться.

— Кто здесь отчаивается? — Севера попыталась улыбнуться, но губы отказались повиноваться. — Лично я не отчаиваюсь, — на самом деле она была близка к отчаянию. Перед глазами то и дело вставал образ плахи и тех шестов с насаженными на них головами, что «красовались» на площади. Но как бы то ни было, дарния решила не показывать страха. Даже если завтра ей суждено стоять на эшафоте, она постарается держаться достойно. Хотя с такой разбитой рожей, подумала она, это будет нелегко.

Раздался звук открываемого замка, скрипнула дверь, и скоро на лестнице показался Дориар, с неизменной тростью в руке и печальной улыбкой, словно говорящей: «Я сожалею о всех своих грехах, но буду совершать их и дальше». С ним явились два законника — те из пятерых, что не пострадали в схватке с Северой. Один из них — рослый и широкоплечий — держал в руках большую черную коробку.

— Эй, любезный, — выкрикнул Дориар. — Принеси-ка мне свой стул.

Стражник схватил стул, быстро прошел с ним по коридору и услужливо поставил его перед Дориаром.

— Прошу, господин советник.

— Благодарю, друг мой.

«Крысы, играющие в любезность», — подумала Севера, а Невея подумала почти тоже самое, но связанное с фекалиями.

Дориар прислонил трость к стенке, взял у стражника коробку и уселся на стул, положив ее на колени. С улыбкой он переводил взгляд, в котором появилась хитринка, с Невеи на Северу, затем снова на Невею.

— А у меня для вас подарочек, — произнес он тоном не предвещающим ничего хорошего.

— Подарочек будет если ты разбежишься и грохнешься башкой об стенку, — эти слова стоили Севере боли в разбитых губах, но оно того стоило.

Впрочем, ее укол не вызвал у советника сколько-нибудь заметного недовольства. По крайней мере — внешне.

— Возможно, однажды я так и сделаю, — ответил он. — Если мой разум накроет застень безумия. Хотя я в этом очень сомневаюсь, — Дориар встрепенулся, будто на него повеяло холодом. — Но перейдем к делу, — он отодвинул крошечную медную щеколду на коробке и снова исподлобья взглянул на узниц. — Вам должно быть любопытно, что там внутри?

Невея чувствовала исходящие от коробки волны. Как холод, который не ощущаешь кожей, но сознаешь его ледяную суть где-то внутри, возможно, в самой душе. То же самое она чувствовала во время битвы отряда Мархата с нежитью и нечистью.

— Нет, не любопытно, — спокойно ответила она.

А Севера проворчала:

— Да открывай ты уже свой ящик.

Коробка дернулась в руках советника, потом еще раз. Послышалось шипение.

— Ого, — усмехнулся Дориар. — Она сама просится наружу. Не нравится ей, видите ли, сидеть в темноте. Ну что ж, уважим… — он быстро открыл крышку, запустил внутрь руку и, держа за холку, выудил полосатую кошку. Растопырив лапы с крючьями когтей, она хрипела и бешено махала хвостом из стороны в сторону. Все бы ничего, кошка как кошка — если бы не глаза: они походили на два мраморных шарика, вделанных в темную оправу глазниц.

— Познакомьтесь, ее зовут Раваэлла, — заявил Дориар. — Моя любимая кошечка. Всю свою жизнь она жила, как королева. Спала на пуховых подушках, ела гусиный паштет и пила только сливки. Один слуга поплатился жизнью за то, что имел неосторожность наступить ей на хвост — кстати, его голову вы могли видеть на площади, насаженную на кол. Да, Раваэлла особа утонченная… была, — советник заглянул в морду кошки и вздохнул. — Не далее, как полчаса назад, я убил ее. А потом воскресил, в некотором смысле. Видите, на какие жертвы мне пришлось идти?

— И зачем тебе это было нужно? — спросила Севера, в общем-то, догадываясь, в чем тут дело.

Кошка дергалась и хрипела, выпучив белесые глаза. Один из законников взял с колен советника коробку. Стражник, который слышал слова Дориара и явно не имеющий отношения к некромантам, стоял в конце коридора с ошарашенным видом, наверняка жалея, что сегодня его дежурство.

Советник поднялся со стула.

— Зачем нужно? — он уставился на Невею. — Я, в общем-то, доверяю своим людям. Доверяю сведениям, что они приносят. Но в особо важных делах сведения все же лучше проверять. Сейчас, как раз, тот самый случай, когда нужно убедиться…

Дориар быстро подскочил к решетке и, почти без замаха, швырнул Раваэллу в Невею.

Кошка бесшумно врезалась в невидимую преграду и упала на пол безжизненной грудой плоти и шерсти.

Невея отпрянула, но быстро взяла себя в руки. Севера же оставалась спокойной, хотя давалось это нелегко. Она смотрела на недвижимую, теперь уже точно мертвую Раваэллу, изобразив на лице равнодушие.

Проверка сведений продлилась всего мгновение и, судя по тому, как приподнялись брови Дориара, а губы растянулись в улыбке больше похожую на гримасу, итог опыта его обрадовал.

— Ну что ж, сведения оказались верны, — заключил он и потер пальцами висок. — Ух! Вот это да! Вы видели? — он указал ладонью на труп Раваэллы и повернулся к законникам, на лицах которых легко можно было прочитать: «Мы не только видели, но и за всю жизнь такого не забудем».

А Севера подумала, что советник не настолько удивлен, как это показывает. Строит из себя восторженного юнца. Зачем? Наверное, ему нравится притворяться. Это часть его жизни.

Невея же даже не пыталась разобраться в поведении мерзавца, убившего свою кошку. Она смотрела на мертвую Раваэллу и старалась сдержать слезы, которые уже предательски пощипывали глаза. Восставшие мертвецы, бледные твари — по сути, они тоже жертвы, страшные игрушки в руках безумных кукловодов. И один такой кукловод сейчас стоит и улыбается, будто весь мир зарос поганками, которые, судя по яду в его душе, он без сомнения обожал.

Она медленно начала стягивать с ноги сапог.

— Эта девочка может оказаться для нас весьма полезной, — говорил Дориар, обращаясь скорее к самому себе.

Невея сняла сапог, слезла с лавки и…

— Это просто удача, что…

…размахнувшись, кинула его в советника.

…она попала… Ай! — Дориар вскрикнул больше от неожиданности, чем от боли и резко повернулся к решетке, метнув в Невею гневный взгляд.

Сапог, чудом пролетев между прутьев, угодил ему в плечо.

— Вот значит как?! — воскликнул он. — А я ведь с тобой по-хорошему!..

— Эх, жаль в твоей руке был сапог, а не копье! — с пылом сказала Севера.

— Жаль! — сквозь стиснутые зубы процедила Невея.

На лице Дориара появилось что-то вроде насмешки. Он демонстративно стряхнул ладонью с плеча несуществующую грязь, будто бы оставленную после удара сапога, и произнес:

— Ладно. Я тебя прощаю, девочка. И забудем…

— Ты сдохнешь, как твоя любимая кошка! — закричала Невея, больше не в силах сдерживать злость. Ее ладони сжались в кулаки. — Сдохнешь! Сдохнешь! Сдохнешь!

Даже Севере стало не по себе — она впервые видела девочку в таком гневе.

— Ну-ну, успокойся, — Дориар примирительно поднял руку.

Тяжело дыша, Невея повернулась на месте, потом встряхнулась, провела ладонью по волосам и залезла обратно на лавку, исподлобья уставившись на советника. Будь ее глаза арбалетами, они бы живого места не оставили на теле Дориара.

— Как я и говорил, тебе никто не причинит зла, — уже серьезно сказал советник. — По крайней мере — пока. Мы оба знаем, что скоро в город явится Носитель Искры. И я хочу, чтобы в это время ты была рядом со мной и моими людьми. Видишь ли, у нас с ним одна цель, хотя и идем мы к ней разными путями. Так уж получилось. Я не знаю, чего от него ожидать. Увидит ли он в нашем ордене союзника? Так вот пока я задаюсь этим вопросом, ты, девочка, будешь чем-то вроде щита.

Невея плюнула в Дориара, но слюна не долетела даже до решетки.

— Эту ночь, так уж и быть, ты проведешь здесь, рядом с подругой, — продолжил советник ровным голосом. — Хуже от этого не будет, — он повернулся в сторону стражника, который еще не пришел в себя. — Эй, любезный, — выкрикнул Дориар, — принеси им свежей воды и еды. И вот еще что… если ты хоть пикнешь кому-нибудь о том, что видел и слышал здесь, я вырежу и съем твою печень.

«Вот теперь он не притворяется, — подумала Севера. — Все маски сняты».