Глава 1

12.10.2012. США. Штат Калифорния. Лаборатория реактивного движения в Пасадене

Джо чувствовал себя отвратительно, словно выжатый лимон. Голова казалась свинцовой, веки то и дело опускались.

Короткий сон не взбодрил, сил катастрофически не хватало. Больше всего профессору хотелось послать всех к чертям и попросту завалиться спать. Но поступить так – значит, потерпеть поражение, пожертвовать всем достигнутым.

«Усилия не должны стать напрасными».

Джо вымотался не на шутку, тело ослабло, глаза немилосердно жгло.

«Еле двигаюсь, любой другой попросту свалится с ног». – Джо устало улыбнулся, насладился ночным спокойствием, ключ медленно повернулся, «Шевроле» загудел.

На дороге в столь поздний час – никого. Улицы Лос-Анджелеса пустовали. Лишь кое-где проезжали одинокие такси да бездельники на дорогих машинах. Джо не обращал внимания: «Не до полуночных зевак». Мысли профессора вращались вокруг проекта.

«Кассини».

Слишком многое поставлено на карту. Противник опасен и хитёр.

«Удастся ли одержать победу в нелегкой битве?»

Ладони сжали руль, на скулах заиграли желваки.

«Если бы только знали, как всё не просто. Знали, как хочется, тишины, покоя, мира, – подумал Джо, – ведь я не желал никому смерти, совсем наоборот. Но всё повернулось вот так…».

Профессор рывком переключил передачу, добавил газу, «Шевроле» разогнался до ста миль в час. Мотор ревел, как разъяренный зверь, чёрно-белая полицейская машина пулей вылетела на сто десятое шоссе.

Джо понимал: Генрих этого так не оставит. Ему наверняка известно, что Лили спасена.

«Скорее всего, он принял меры».

Де Анжу имел колоссальное влияние, чёрные щупальца власти ухватились за многие глотки. Враг установил хорошие связи везде. Ведь ничего не стоило – подчинить воле кого-либо из обыкновенных людей, неважно, заурядных обывателей или же конгрессменов. Конечно, власть Генриха не абсолютна, но, если требовалось, могла создать более чем ощутимые трудности. На стороне Джо – только внезапность и непредсказуемость.

«Что ещё противопоставить выстроенной Генрихом системе контроля и влияния?»

Месье де Анжу не обременялся ни совестью, ни моралью, мог пожертвовать кем угодно, когда угодно, в любом объеме. Джо, напротив, хотел, чтобы посторонние не пострадали, а уж тем более близкие люди.

«Их совсем немного, и я должен о них позаботиться».

Лили и родная сестра Кристин принадлежали к этому кругу.

«Лили я спрятал. А вот сестру?»

Лили теперь в безопасности, доктор Стэнтон, хороший друг Джо, взял заботу о ней на себя. Состояние девушки нормализировалось.

По настоянию Джо, Лили тайком вывезли из клиники, за город, в частную лабораторию Дугласа Стэнтона. На виллу в двадцати милях к северу от Сан-Диего. Там имелось всё необходимое оборудование на случай, если состояние здоровья очаровательной пациентки станет ухудшаться. Но как сообщил Дуглас: «Проблем быть не должно». Слов на ветер Стэнтон не бросал.

Зная, что Лили в безопасности, Джо расслабился. На душе стало легче, но Кристин по-прежнему не шла из головы.

«До Сан-Диего рукой подать, может, съездить?»

Кристин с мужем Грэгом, жили как раз на окраине.

«Нет, не могу».

Прежде, следовало наведаться в лабораторию, замести следы.

Лаборатория реактивного движения в Пасадене принадлежала НАСА, потому охранялась круглосуточно нескольким взводами солдат. И более чем просто хорошо. Шансы на проникновение – минимальны. В распоряжении охраны несколько танков, крупнокалиберные пулеметы, зенитная установка. В случае вторжения следовало полагаться на нечто большее, чем удача.

Профессор запустил руку в карман.

«Удостоверение руководителя засекреченного проекта».

С этой корочкой Джо мог явиться в любое время суток. Совершенно неважно, ночь на улице или день, охранники обязаны пропустить без вопросов.

Охрана могла заподозрить неладное: Джо приехал в столь позднее время и на полицейской машине. Но профессор о подобной мелочи не беспокоился. Мысли продолжали роиться: что предпримет Генрих, на что решится его извращённый ум?

«С одной стороны, – Джо выехал на дорогу к зданию лаборатории, – он может шантажировать меня, захватив в заложники близких людей. Но с другой: уже пытался, и затея провалилась. Видимо, у врага появились новые уловки, о которых я ещё не знаю. Что это может быть? – изводил себя Джо. – Что он замыслил?»

Профессор Рид и Генрих вели своеобразную игру, в правила которой посвящены единицы. Но замешанными являлись все без исключения. Разница состояла в одном: и Джо Рид, и Генрих де Анжу могли влиять на ход событий, в то время как другие – лишь принимали пассивное участие, исполняли роли. Разница между игроком и фигурой подобна бездонной пропасти.

И Генрих, и Джо – оба формировали причины, тогда как иные участники событий находились в сфере следствий. Изменить что-либо, не зная причин, – невозможно, остается лишь борьба с результатами. Причины всегда формируют следствия, и, лишь изменив причину, можно повлиять на ситуацию, и никогда наоборот.

«Подобная ситуация повторялась прежде, – отметил Джо, мотор затих, дверца машины открылась, – но Генрих не довел дело до конца и спасовал. Сейчас отступать не станет, сомнений нет».

Воздух на улице заметно остыл, несмотря на теплую осень, стал тяжёлым, неприятным. Профессор вышел из уютного салона «Шевроле», по телу пробежала дрожь. Моментально спрятал руки в карманы брюк, быстрым уверенным шагом направился к воротам.

Территория лаборатории освещалась многочисленными фонарями и прожекторами, от яркого света болели глаза. На воротах у контрольного пункта стояло четверо охранников, двое из них – с автоматами, и все – в темно-серой камуфлированной форме. Профессор помахал рукой.

– Здравствуйте, я профессор Рид, руководитель проекта, у меня есть специальные полномочия. – Джо подошел к воротам вплотную, удостоверение блеснуло в свете прожектора. Офицер кивнул, рука убралась с кобуры, подала знак впустить пришедшего.

К счастью профессора, вопросов не задавали. Двое сопровождающих, с электронными ключами и кодами сигнализации, молча направились вслед за ним.

Спустя десять минут Джо зашёл в кабинет, включил персональный компьютер. Лицо напряглось, на скулах вновь проступили желваки.

«Кто-то копался в данных, и я догадываюсь, кто».

«Толку от подобных поисков мало, ведь искомое – неизвестно, а значит, что конкретно ищешь, понять сложно».

«Пойди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что. Но ведь я нашёл…»

Джо радовался, что федералам не удалось отыскать зацепку. А всё лишь потому, что искомые данные не содержали фактических сведений.

«Зацепкой служит концепция».

Это известно лишь одному Джо и никому больше.

Факты же выглядели вот каким образом: в 2010-м, когда орбитальный модуль «Кассини» огибал Рею, произошло, как сочли многие, некое загадочное событие. Попав под сильнейшее влияние планетного поля, «Кассини» изменил траекторию движения и сбился с установленного курса. На трое суток связь с кораблем прервалась. Сигнал с челнока пропал. Так полагали многие, но это не было правдой.

На самом деле связь никуда не делась, тем не менее, передатчики ничего не улавливали. Зарегистрировать сигналы смог лишь Джо Рид после того, как перепрограммировал ретрансляционные модули аварийной сигнальной станции. На это ушла масса времени, а точнее, шестьдесят три часа, пятьдесят одна минута и двенадцать секунд.

Итоги не радовали. «Кассини» исчез не просто так. Корабль захватили, используя генераторы магнитного поля. Трудно отличить подобное от влияния планеты или астероида.

Захватчикам почти удалось обвести всех вокруг пальца. Но они не учли одного фактора – находчивости профессора Рида. Джо воспользовался резонансными волнами, уловленными при помощи лидарных сенсоров «Кассини», для перепрограммирования ретрансляционных модулей.

Цель захватчиков состояла в искажении потока данных. Ослепший корабль легко нашел бы погибель среди космических просторов. Но и здесь Джо Рид смог обыграть оппонентов. Догадался о возможном столкновении с астероидами, притянутыми магнитным полем Реи, двигатель орбитального челнока выключился на шесть часов. Траектория, под воздействием планетного тяготения, изменилась, астероидный пояс остался позади.

«Кассини», по прошению профессора Рида, решили послать на Плутон.

«Он долетит туда, ручаюсь головой, – сказал Джо на докладе в Вашингтоне, – я вытащил его из прошлой передряги, я же и доведу к цели».

Профессору поверили, добро на продолжение проекта «Кассини» – получено, после чего дополнительный запрос направили в Европу, где находилась часть учредителей проекта. Для получения полномочий Джо требовалась и их согласие, потому как «Кассини» совместный проект многих государств, в том числе и стран Евросоюза.

Сам орбитальный челнок состоял из двух основных элементов: непосредственно станции «Кассини», имеющей вес 2150 килограмм, и спускаемого зонда Гюйгенс, имеющего массу 350 килограмм, предназначенного для посадки на Титан, которая и состоялась ещё в 2005 году.

«Кассини» с самого момента запуска являлся самым большим функционирующим межпланетным комплексом, остается таким и по сей день. Вместе с 3132 килограммами топлива и разгонным блоком аппарат имел массу 5600 килограмм.

Благодаря своей внушительности, громадным инвестициям и поставленным целям «Кассини» всегда находился в центре внимания многих стран. Но, несмотря на этот факт, даже из учредителей мало кто знал: помимо многочисленных спектрометров, радара и ядерного термоэлектрического генератора на борту находится небольшой, весьма компактный аварийный модуль, разработанный профессором Ридом из калифорнийского университета.

Модуль казался крохотным по сравнению с массивным корпусом корабля да и весил совсем мало. Чуть больше пятидесяти килограмм. Но важность, несмотря на размеры, деталь имела первостепенную.

Лишь благодаря аварийному ретранслятору удалось возобновить утерянную связь и затем внести коррективы в траекторию движения челнока.

После событий, происшедших в 2010 году, проект «Кассини» засекретили, с того дня федеральные службы не спускали с лаборатории глаз. Общественности сообщили, что руководство проекта отказалось от полёта корабля вглубь солнечной системы, как и от исследований Урана, Нептуна, а также объектов пояса Койпера по причине углубленного изучения Сатурна. Но на самом деле…

Размышления прервались, Джо вздохнул, спинка кожаного кресла приятно упиралась в поясницу. Федералы обрекали поиски на неудачу хотя бы по той причине, что познания об искомом объекте стремились к нулю. Всё, что нашли, – лишь рассердило. Понимали, что не способны отыскать.

Сотрудники ФБР и, более того, ЦРУ обладали поистине неимоверными сведениями касательно всего происходящего как внутри страны, так и за её границами. И здесь Джо мало чем мог их заинтересовать, как и любой иной научный сотрудник или гражданин США.

Но вот концепция, да, она намного ценнее. А если точнее, то просто бесценна. Сокровище, совершенная драгоценность. Ведь любой факт, знание или технология несоизмеримо менее значимы, чем принцип, позволяющий извлекать их. Концепция – это объемлющее целое, в то время как любая информация, с её помощью полученная, – всего лишь продукт концептуального принципа.

Джо устало улыбнулся, пальцы барабанили по лакированной крышке стола. Размышлял. Мысли настойчиво цеплялись за Лили. Да, Джо успел спасти её, но тревоги не поубавилось.

С делами разобрался быстро. Отчет по проекту Джо скопировал на карту памяти, а всё, что могло стать зацепкой для Генриха, – стёр.

Напоследок Джо подошел к большому зеркалу возле умывальника и причесался. Взглянул на заросшее щетиной лицо, тщательно всмотрелся в карие глаза и улыбнулся.

– Мы ещё им покажем, да, Джо, – сказал он, подмигнув отражению в зеркале, – мы им ещё покажем.

 

Глава 2

12.10.2012. США. Штат Калифорния. Сан-Педро

На широком лице итальянца играла улыбка, палец на курке автомата.

«А докторша молодцом».

Кристин смотрела испуганно, в глазах слёзы, уголки губ подрагивали.

Несмотря на грубый нрав и жестокость, Бритва всегда полагался на принципы, коих у него имелось множество.

В отличие от сегодняшних беспринципных и наглых преступников, пришедших на смену старому поколению, Рино был принципиален во всем. Он из тех старых и надёжных парней, почитающих законы преступного мира, знающих цену как иерархии, так и уважению. Кроме того, Рино никогда не убивал женщин. Ещё один из принципов.

Гулко завывала сирена, карета скорой помощи летела по двести тринадцатому шоссе. До медицинского центра «Сан Пэдро Пенинсула Хоспитэл» оставалось меньше десяти миль. Но у громадного итальянца в полицейской форме оказались иные планы.

– Остановите машину, – басом рявкнул Бритва, дуло автомата уткнулось в затылок водителя скорой помощи, – и заглушите мотор.

– Что выделаете, сэр? – растерялся медицинский сотрудник. Испуганные глаза уставились на ствол оружия.

– Я отдаю приказы, парни, а вы – выполняете. Причем живо, или я размозжу вам головы, – ухмыльнулся Рино, рука указала на обочину, – вон там остановись.

Лоб водителя покрылся испариной, он съехал с дороги, послушно заглушил мотор. Он не знал, кто такой Рино Сколаза, какая у него репутация, но этого и не требовалось. Холодная сталь оружия оказалась более чем убедительна.

– Прошу вас, не убивайте никого, – прошептала Кристин, опустив взгляд, – эти люди ни в чем не виноваты. Они не сделали ничего плохого, – голос звучал тихо и сдавлено.

– Хорошего они не сделали тоже, – продолжал ухмыляться Рино, – но я не маньяк, док. Их смерть мне не нужна. Но и оставить этих пассажиров здесь я тоже не могу, сами понимаете. Вы двое! – скомандовал Бритва. – Сейчас же перелезайте сюда, ко мне и доку! Да поживее, пока я не угостил вас свинцом!

– Делайте, как он велит, – мягко, хотя и с нотками волнения прибавила Кристин. Заметила смятение во взгляде коллеги. – Этот человек – особо опасный преступник, вам лучше не злить его.

– Это точно, док, – засмеялся Рино, похлопал громадной ручищей Кристин по плечу, – так держать, я вижу, мы с вами сработаемся.

Приклад по очереди опустился на головы медиков. Рино решил развлечься. Шутки ради связал, уложил бесчувственные тела в пластиковые мешки для трупов. Занятие показалось забавным, громадный итальянец сотрясался от хохота.

Кристин стояла рядом, ветер развевал красивые длинные волосы, в серо-зелёных глазах стояли слёзы. Ещё не оправилась от произошедшего.

«Будь что будет, если б хотел убить меня, убил бы давно. Храбрый умирает единожды, трус – бесчисленное количество раз».

Мысль принесла доктору Банни облегчение, но не мотивацию. Желание действовать отсутствовало, потому Кристин просто стояла и ждала, что произойдет. Так часто бывает, когда человек разочаровывается в своих силах и отказывается действовать, выжидая знамений от некой высшей силы или просто надеясь на то, что судьба окажется благосклонной. Но она не оказывается таковой, потому что для того, чтобы получить, нужно сначала отдать. Необходимо приложить усилие для достижения цели. Но когда и цель не ясна, что делать?

Кристин не могла решить, как поступить. Попытка бегства казалась бесполезной затеей, Сколаза быстрый, словно змей, и очень наблюдательный. Стоит лишь подумать о побеге, как Бритва тотчас заметит. Да и бежать Кристин некуда, вокруг ревут автомобили, а за спиной – громадный итальянец с оружием в руках.

– Зачем я вам нужна? – Кристин развернулась к Рино. По выражению лица пыталась определить реакцию на слова. – От меня ведь мало толку, может быть, вы меня отпустите?

– У вас очень приятный голос, док, – Рино поджал губы, – вы знаете, я думаю, нас с вами что-то связывает. Поверьте, док, я знаю, что говорю. Люди втягиваются в одно дело потому, что между ними есть связь. Я это ощущаю, как собака, звериное чутье. Понимаете, док? – Бритва улыбнулся, взгляды пересеклись, в глазах доктора проблеснула догадка. – Понимаете, о чем я говорю?

В глубине души Кристин понимала, но сознание противилось.

«Как я могу принять это? Ведь тогда следует принять на себя и смерть начальника тюрьмы, охраны, медицинских сотрудников и бог знает кого ещё?».

Сколазу не терзали сомнения по поводу применения силы, и потому Кристин боялась, боялась стать частью кровавой бойни.

– Я… я не понимаю о чем вы, – сорвалось с губ у Кристин, глаза забегали по сторонам, в голосе звучало отчаянье, – почему бы вам меня не отпустить? Ведь я уже помогла вам, чем смогла.

– Да, док, вы помогли мне. Но вы должны понять, я убежал из этого ада не для того, чтобы меня поймали где-нибудь в Айове, когда я буду пить пиво или сидеть на толчке. – Рино рассмеялся. – Я не могу вас отпустить, даже если бы хотел. А я не хочу.

– Но почему? – изумилась Кристин. Готовилась даже к тому, что бессовестный преступник попросту пристрелит, но неожиданный ответ потряс. Мотивы преступника оставались для Кристин загадкой.

– Почему-почему… я не задаю себе таких вопросов, док. Я, как волк, доверяю чутью, оно меня не подводит. А над всякими «почему» пусть думают те, у кого мозгов побольше моего. Для этого есть такие, как вы, док, и прочие умники.

– Может быть, вы и правы, – согласилась Кристин. Солёные капли бежали из глаз. – По крайне мере, вы не собираетесь убить меня.

– Нет, конечно. Зачем же мне убивать вас, док? Вы замечательный человек, были добры ко мне. Кроме того, вы красивая женщина. Я буду с вами на «ты», – Сколаза ухмыльнулся, – вы не против?

– Нет, – кивнула Кристин, – не против. Но что вы намерены делать дальше? Ведь вас будут искать.

– Не будут. Все решили, что я мёртв, док. Конечно, вскоре медики пронюхают, что ДНК жертвы не совпадает с моим. Но на это потребуется немало времени. Я думаю, мы успеем убраться подальше. У меня есть одно местечко, где можно залечь на дно.

«Кто бы мог подумать, что такой громила окажется настолько сообразительным, – удивилась Кристин, отворачиваясь от дорожной пыли, – его побег может показаться сумасшествием, если бы не был правдой. Правдой, в которой я приняла участие».

– Как ваша рука? – поинтересовалась Кристин, опухшие пальцы Бритвы выглядели неважно. – Вам бы не помешала повязка, которую я прежде наложила.

– Всё в порядке, док. Могло быть хуже, – Рино поднес поврежденную кисть к лицу, тщательно осмотрел, – могло быть хуже.

Бритва стоял на обочине, взгляд ловил проносящиеся по шоссе автомобили. План удался, требовалось завладеть транспортом, чтоб убраться подальше от тюрьмы. «Время есть, но медлить нельзя».

Взгляд Бритвы остановился на массивных очертаниях белого «Хаммера Н6».

– Вот эта машина что надо, – он заговорщицки подмигнул Кристин, – на ней и поедем.

Оружие легло в руки, Рино уверенным шагом направился к разделительной полосе. Мимо пронёсся седан, ветер обжёг в лицо, итальянец стал посреди шоссе.

– Остановитесь, полиция Сан-Педро! – прорычал Рино басом. Машина замерла всего в нескольких футах от ног, ещё немного, и от громилы осталось бы мокрое место.

Пальцы ловко выудили жетон из-за пояса, Рино подошел к дверце автомобиля. Тонированное стекло бесшумно спустилось, из окошка наружу вынырнуло хорошенькое личико в гламурных солнцезащитных очках.

– Что-то не так, офицер? – промурлыкала блондинка, ресницы невинно захлопали. – Неужели я превысила скорость?

– Нет, мэм, но эта машина объявлена в розыск, и, похоже, мне придется вас задержать.

Взгляд девушки, секунду назад игривый и легкомысленный, в одно мгновение заострился. Из невинной глупышки она превратилась в фурию. Рука блондинки проворно скользнула вниз, к лежащей на сидении сумочке.

– Положите руки на руль, чтобы я мог их видеть, мэм, – едва не рассмеявшись, сказал Бритва, – иначе я буду вынужден в вас стрелять. Ни мне, ни вам этого не нужно, поэтому будьте лапочкой.

– Хорошо, офицер, – процедила блондинка сквозь зубы, изящные кисти послушно легли на рулевое колесо. – Что теперь, зачитаете мне права или сразу пристрелите, ведь это он вас послал, я права?

В ответ Рино расхохотался.

– Да нет, чёрт тебя дери, я просто надену на тебя наручники, крошка, а моя напарница сядет вместо тебя за руль. Вот и всё.

– Как-то не совсем по инструкции, – подметила блондинка. На лице заиграла улыбка, гнев в глазах притух.

– Но ведь жить по инструкциям скучно, – хитро подмигнул Рино, – выходите из машины, дамочка.

Блондинка открыла дверцу, выставила наружу стройные и необычайно соблазнительные ножки. Может, собиралась усыпить бдительность Рино, а может, просто привыкла выставлять себя напоказ во всей красе. Длинные шпильки алых туфелек негромко стукнули об асфальт, из авто наружу выскользнула привлекательная фигурка.

– Развернитесь лицом к машине, медленно заведите руки за голову, – скомандовал Рино, здоровый палец раненой руки достал наручники. Девушка окинула высоченного итальянца оценивающим взглядом, развернулась спиной. Рино перехватил взгляд, улыбнулся. Блондинка кокетливо изогнула стройное тело, руки послушно легли за голову.

Рино медлил, взгляд вонзился в аппетитный зад хозяйки «Хаммера».

«Вот это булки!»

Браслет защелкнулся. Блондинка не сопротивлялась, наоборот, почувствовав сильную руку на запястье, легонько подалась назад, упругие ягодицы уперлись прямиком в бедро Бритвы.

– Обожаю мужчин в форме, а таких высоких я вообще никогда не встречала, уверена, ты большой мальчик, – страстно прошептала она, принявшись покусывать нижнюю губу.

Рино ничего не ответил, здоровая рука скользнула под платье, сжала нежную грудь блондинки, пальцы коснулись затвердевшего вмиг соска, затем заскользили по бархатной коже живота вниз к трусикам.

Долгие десять лет Рино Сколаза провел в тюрьме, лишённый женского внимания. Сдерживался из последних сил, хотелось сорвать со стройной куколки одежду, овладеть ею прямо здесь, на шоссе. Устоял, ещё мгновение ладонь ласкала упругие ягодицы девушки, нехотя вернулась обратно на запястье.

– Оружия при вас нет, как показал обыск, – ухмыльнулся Бритва, – садитесь на заднее сиденье и не делайте глупостей. – Рино затолкал блондинку внутрь и помахал рукой Кристин.

Доктор Банни внимательно следила за происходящим.

Видела, как Рино остановил автомобиль. По голосу поняла: хозяин авто – женщина. Кристин не наблюдала за сценой обыска, массивный корпус «Хаммера» скрывал блондинку от взглядов.

«Что он собрался делать?»

Доктор отвернулась, но краем глаза заметила Сколазу.

– Садись за руль, Кристин, а я посторожу нашу попутчицу. – Рино ловко запрыгнул на комфортное заднее сидение к блондинке.

– Куда поедем? – спросила Кристин

– В Вегас, куда же ещё. – Бритва захлопнул дверцу. – Ты поезжай, а я немного вздремну. – Губы растянулись в ухмылке. – Я тебе доверяю, Кристин, не подведи меня. На всякий случай напомню, что у меня здесь оружие и заложница.

Напоминать Кристин не требовалось, успела понять, что с Бритвой шутить не стоит, но доверять ему можно. Если итальянец даёт слово, то не нарушает.

«Заключённых не убил. Меня тоже. Не буду искушать судьбу». Завела машину, направилась по сто десятому шоссе на север, затем свернула на северо-запад на пятнадцатое, ведущее в Неваду.

Рино пришлось перепробовать почти все кнопки в салоне, пока нашёл нужную. Разделительное стекло медленно поднялось. Итальянец откинулся на спинку сидения, самодовольно улыбнулся. Настроение улучшилось.

– Мог бы меня спросить, – тихо сказала блондинка, осторожный взгляд скользнул по мускулистой груди Рино.

– Это ведь не твоя машина, откуда тебе знать, – продолжал улыбаться Сколаза, – ты ведь и правда угнала её?

– Да, – как и прежде, осторожно прошептала красотка, стройная ножка как бы невзначай коснулась Рино, – но ведь и ты не коп, или я не права?

– Я мужчина в форме, – Бритва здоровой рукой ухватил девушку за бедро, смеясь, прибавил, – в хорошей форме.

Рино набросился на блондинку, словно изголодавшийся зверь. Она не сопротивлялась, напротив, ей нравилось, как сильные руки бесстыдно хватают за интимные места.

Одним сильным движением Рино опрокинул блондинку на спину, принялся языком ласкать её тело. Начал с шеи, затем задержался на сосках и лишь потом спустился вниз, к животу. Девушка ощутила, как огонь страсти разливается внутри, попросту сжигает дотла. Бедрами сжала голову итальянца, застонала от удовольствия, спина выгнулась назад.

Никогда прежде она не занималась сексом с таким удовольствием. Рино ревел, словно машина. Каждое движение обладало невероятной силой и страстью, а тело, казалось, сделано из стали. Страсть и ярость. В исступлении он схватил её за волосы, жгучая волна удовольствия захлестнула их обоих.

Бритва не стал отдыхать, грубо перевернул красотку на живот и взял её ещё раз, и затем ещё. Только тогда успокоился, откинулся на сидение. Блондинка лежала на широкой мускулистой груди, глаза закрыты от удовольствия.

– Меня зовут, Рино, детка, – пророкотал гигант, – приятно было с тобой познакомиться.

Луиза больше не боялась. Страх так долго владел ею, что теперь, когда иссяк, казалось, умерла часть души. Не знала, радоваться или, наоборот, горевать. Жизнь перевернулась вверх дном.

«Куда я попала?» В голове легко, ощущение тела пропадает, грудь опаляет жгучий огонь.

Пламя не иссушало, не терзало, как прежде. Языки теплые и ласковые.

«Но одновременно с тем не расслабляет, а напротив – придает сил».

Луиза наполнилась энергией, сила пропитала тело и разум новыми субстанциями. Мощь возбуждала, дразнила. Руки чесались от желания выместить это на ком-то или чём-то.

В жизни часто происходит именно так: Когда есть объект, субъект появляется незамедлительно. На зверя и ловец. С Луизой случилось подобным образом.

Блондинка спустилась на подземный этаж, к паркингу. Сумочка на плече, палец на курке «Беретты». Неподалеку под капотом авто рылся толстый водитель. Бедняга настолько увлекся, что попросту не заметил Луизу, хотя она не таилась. Оплошность дорого обошлась бедолаге.

Луиза лукаво улыбнулась, медленно извлекла пистолет из сумочки.

«Курок пистолета прохладный и приятный». Блондинка загадочно улыбнулась, веки смежились от удовольствия, дуло уставилось в жертву. Прогремел выстрел.

Пуля вошла водителю прямо в спину. Свинец пробил легкое, задел вену. Смертельная рана. Водитель издал сиплый визг, тёмная кровь пошла ртом, тело завалилось на бок.

Луизе происходящее показалось забавным. Сила текла по рукам, уходила в оружие.

«Какой триумф». Пальцы нажали на курок ещё раз. Выстрел эхом разнесся по стоянке. На этот раз пуля влетела в живот бедняги.

Полные боли и слез глаза смотрели на девушку. В них горел лишь один вопрос: за что?

– Просто так, – ответила шепотом Луиза и выстрелила водителю в голову.

Никогда прежде она не чувствовала себя так хорошо.

«Это сродни оргазму».

Приятная дрожь пробежала по спине, потянулась к ногам, легкость проникла в каждую клетку тела.

– Гавван, – прошептали еле слышимо губы.

– Гавван, – послушно повторила блондинка, слизнула кровь со ствола «Беретты».

Ключи от автомобиля торчали из заднего кармана джинсов. Водитель был ещё жив, конечности легко подрагивали, веки дергались, подобно замерзающему мотыльку. Луиза подошла ближе, присела на корточки. Застыла, слушая, как затихает жизнь.

Тихий шепот в голове всё нарастал. «Гавван, – говорил убаюкивающий голос, – Гавван». Луиза наклонилась ещё ниже и поцеловала умирающего в окровавленные губы. Это доставило блондинке уйму удовольствия.

«Какая жгучая сила».

Хищная улыбка блеснула на прекрасном лице, Луиза в исступлении прикусила нижнюю губу и глубоко вдохнула. А водитель тяжко выдохнул и затих.

– Теперь ты мой, – Луиза прикрыла глаза, – ты мой, сукин ты сын, и ты будешь слушаться меня, или я убью нас обоих.

Девушка медленно, словно сопротивляясь кому-то или чему-то, поднесла «Беретту» к лицу, ствол уперся в подбородок. Из глаз ручьем бежали слёзы, тушь потекла, оставляя на щеках чёрные следы.

– Ты будешь слушаться, или я убью нас, ублюдок, ты меня понял? – прокричала в отчаянье Луиза.

– Да, – ответил тихо голос, – я буду служить. Я нужен тебе, буду беречь тебя. А мне нужна ты, моя крошка.

Дрожащей рукой Луиза убрала пистолет в сумочку, водитель лежал на животе в луже крови, ключи торчали из кармана джинсов.

Убрать с дороги труп оказалось непросто, весил бедняга добрых три сотни фунтов, но Луиза справилась. Затем открыла багажник.

«Нужно смыть кровь с «Хаммера».

Алые струйки торопливо сбегали с белого капота на бампер. Ветровое стекло и левое крыло машины покрыты брызгами крови.

Управившись со всем за пару минут, Луиза вскочила за руль. Кресло водителя пришлось приспособить под себя.

«Всего лишь мелочь, главное уже сделано». Теперь следовало поехать в отель и забрать деньги, затем гнать прочь из штата, а может, и вовсе из страны. Луиза ещё не решила, собиралась подумать по дороге, так казалось проще.

Ключ вошел в замочную скважину, легко провернулся, мотор загудел.

– Кто я теперь? – спросила Луиза, дрожащие пальцы вытащили сигарету. Пачку прихватила из кармана джинсовой куртки, которой вытирала кровь.

– Ты хотела сказать, мы, – рассмеялся голос. Луиза содрогнулась, сигарета упала на пол.

Жуткий нечеловеческий хохот выворачивал наизнанку. Злоба и безумие.

 

Глава 3

12.10.2012. США. Штат Аляска. Анкоридж. «V-1351» – секретная биологическая лаборатория ЦРУ при Университете Аляски

Доктор медицины, микробиолог Элен Бэнкс, внимательно рассматривала образцы штамма О157:Н12. Новое детище генной инженерии, созданное на основе О157:Н7, бактерии Escherichia coli, или кишечной палочки.

Ещё десять лет назад, в 2001-м, в Висконсинском Универститете учёные расшифровали геном смертельно опасного штамма E.coli, после чего создали антимикробную вакцину на основе выделенных генов. Также в ходе исследования установили: вирулентный штамм E.coli отличался по 3500 генам по сравнению со своим безопасным родственником.

Безопасная E.coli обитает в кишечнике человека и совершенно безвредна. В то время как О157:Н7 вызывает опасный недуг, симптоматически проявляющийся в редких формах диареи. В итоге, данный штамм E.coli несёт серьёзную, даже смертельную опасность для почек.

Элен Бэнкс состояла в исследовательской группе, которой ЦРУ поручило заняться исследованием E.coli ещё в 1982 году, после возникновения вспышки заболевания, вызванного пищевыми отравлениями по всей стране.

Источником отравления стала говядина, из которой готовились гамбургеры. Именно гамбургер выступил в роли разносчика № 1 этой опасной бактерии.

Ещё в 1982 удалось установить: причина возникшей эпидемии – недостаточная термальная обработка пищи, ведь бактерия устойчива к повышению температуры.

Доктор Элен Бэнкс стала работать на правительство сразу по окончании Висконсинского Университета в 1976-м. Элен необычайно талантлива, в ЦРУ её сразу заметили.

Сейчас доктору уже пятьдесят девять. Немолодая, но по прежнему энергичная, она руководила засекреченной лабораторией «V-1351», созданной ЦРУ в 1992 году для детального изучения вирусов и бактерий, потенциально способных стать биологическим оружием.

Собственно, в лаборатории «V-1351» биологическое оружие не разрабатывалось, его производили в иных местах, о которых Элен не знала. Основная задача доктора: выделение генов и создание вакцины на основе готовых образцов. Так было до этого случая. Теперь доктору Бэнкс и её научной группе поручили возобновить исследования E.coli, а именно штамма О157:Н7, с целью создать экспериментальный образец высокотоксичной бактерии.

Элен знала, что занимается отнюдь не научными изысканиями, больше других понимала, что продукты её труда могут быть использованы вовсе не для спасения жизни, а, скорее, наоборот. Но не остановилась, конечно, могла бы сказать: это приказ от вышестоящей инстанции. Да, так и есть, но ведь в душе доктор не противилась. Само осознание этого факта пугало Элен более всего.

Расшифровка генома показала, что вирулентный штамм E.coli часто обменивается генетическим материалом с другими бактериями и вирусами. Этим обстоятельством и объясняется, почему так трудно разработать способ лечения. Бактерия быстро мутирует. Именно предрасположенность к мутации при вмешательстве человека создавала из бактерии практически неистребимое биологическое оружие.

Работа доктора Бэнкс сосредоточилась на повышение способности бактерии к обмену генетическим материалом с целью создания высокотоксического штамма на основе вируса Эбола.

Сам по себе О157:Н7 не обладал высокой токсичностью, так как продуцировал токсин (веротоксин), приводящий к гибели эпителия толстой кишки и развитию гемолитического уремического синдрома и геморрагического колита, что по клиническими признакам сходно с дизентерией. Иными словами – сильнейшее расстройство пищеварительной системы, желудка кишечника. А Гемолитико-уремический синдром, в свою очередь, часто проявлялся на основе лихорадки.

Для усиления симптоматических проявлений и повышения токсичности был выбран вирус Эбола, вызывающий геморрагическую лихорадку. Смертельный союз.

Вирус Эбола малоизучен, но всё же выделение генома и антител ещё в 1976-79 годах дало возможность лечить лихорадку. Происхождение вируса же до сих пор для многих остается тайной. Но только не для ЦРУ.

А правда такова: вирус Эбола был создан искусственно на основе вируса Ласса, родственника, также выходца из Африки. Вирус Ласа в основном переносится грызунами и вызывает также геморрагическую лихорадку, симптоматически протекает схоже, но имеет иную структуру и устраняется при помощи рибавирина. Рибавирин же представляет собой синтетический аналог нуклеозидов, подавляющий репликацию многих РНК-содержащих и ДНК-содержащих вирусов. Иными словами, РНК вируса Ласса перестает удваиваться, вирус прекращает размножение, и болезнь постепенно проходит. В случае же с Эбола этого не происходит. Он стоек к рибавирину, сильнейшему из антибиотиков.

Сначала вирус протестировали на приматах и лишь затем были разработаны штаммы, которые могли поражать людей. Смертность при заболевании оказалась необычайно высокая – 70–80 %.

Позже учёные из Университета штата Айова практически полностью удалили из вирусных частиц геном, сохранив таким образом только внешнюю белковую оболочку вирионов. В итоге – получили идеальный генетический материал, с помощью которого можно транспортировать гены в клетки или к другим вирусам либо бактериям. Так и появился штамм О157:Н12.

Доктор Бэнкс ликовала, на напряженном лице играла улыбка.

Лаборатория «V-1351» имела высочайший, четвертый, уровень биологической защиты. Именно поэтому размещалась глубоко под землей.

Образчик вируса находился перед доктором, внутри бокса биологической безопасности, с установленным на нём ULPA-фильтром, предотвращающим проникновение любых частиц размером до 0,1–0,2 мкм.

Окончательный продукт разработок получили всего два часа назад. Элен никому не могла позволить первому взглянуть на своё детище. Хотела прежде других насладиться созерцанием нового творения.

Результат превзошел все ожидания. Работа подошла к концу, теперь следовало продезинфицировать оборудование, провести окончательную обработку всех внутренних поверхностей бокса и стекла фронтальной панели, чтобы избежать распространения вируса.

Все сотрудники «V-1351» обязывались носить герметические костюмы биологической защиты MHS-053 с автономной системой подачи кислорода и экзоскелетом. MHS-053 предоставлял необходимую защиту при работе со столь опасным бактериологическим оружием, а наличие вмонтированного экзоскелета позволяло двигаться даже в случае поражения нервной системы штаммом О157:Н12.

Доктор Бэнкс отошла от бокса, проследила за тем, чтобы образчики вируса были запечатаны в герметический вакуумный контейнер.

Работа подошла к завершению, Элен направилась из главного отсека лаборатории во вторичный, где проходил процесс очистки костюма. Воздуха здесь, как и в основном отсеке, не было.

Процесс очистки чем-то напоминал душ, но вместо воды из трубочек лилось дезинфицирующее средство. Сначала в отсек закачивался стерильный воздух, затем начиналась подача дезинфицирующего раствора. Он стекал по стеклу шлема.

Доктор невольно припомнила солнечное утро того понедельника, когда ушел муж. Элен редко думала о неудачном браке, но сегодня почему-то вспомнила. Затосковала: Дуглас очень любил её, но не мог примириться с работой, ревность не давала покоя. Потому и расстались, детей у Элен не было. Вся её жизнь прошла здесь и в полусотне других засекреченных мест. Лаборатория стала домом, детьми – вирусы и бактерии, штаммы и микроорганизмы.

Дуглас не знал, что жена работает на ЦРУ. А легенда, составленная агентами, служила лучшим поводом для ревности. Дуглас не мог смириться с тем, что жена месяцами не ночует дома, разъезжает по миру Господь знает с кем.

Элен не останавливала его, но в душе – жалела, что всё так сложилось. «Видимо, микробиолог и продавец подержанных машин не могут ужиться в одном доме, – подумала доктор Бэнкс, не спеша вышла из дезинфекционного помещения в раздевалку. Спецкостюм упал на пол, доктор зашла в душ, а после, переодевшись, направилась к лифту.

Элен всецело отдалась размышлениям о новом вирусе. Созданный на основе вируса Эбола и бактерии E.coli, её штамм соединял в себе смертоносность Эбола и изменчивость кишечной палочки. «Конечно, его ещё предстоит опробовать на людях, чтобы быть полностью уверенной», – подумала доктор Бэнкс, нажимая кнопку вызова лифта.

Может, по иронии судьбы, а возможно, нет, сказать сложно, но когда серебристые створки лифта раздвинулись в стороны – в кабине оказался высокий стройный мужчина лет пятидесяти в шикарном белом костюме. Во рту дымится ароматная сигара, а на правой руке величественно поблескивает вычурный золотой перстень с громадным рубином.

– Здесь нельзя курить, – возмутилась Элен, увидев незнакомца, – и что вы здесь вообще делаете? Посторонним сюда вход воспрещён. Я не припоминаю, чтобы вы получали допуск.

Мужчина ничего не ответил, лишь на мгновение окинул доктора Бэнкс стеклянным взглядом, струйка зеленоватого дыма ударила доктору в лицо. Элен зашлась сухим кашлем.

– Какая чу дная музыка, вы не находите, – произнес месье де Анжу, тёмные глаза блеснули металлом. – Пойдемте же со мной, вы должны непременно увидеть своё детище в действии.

Сознание Элен затуманилось, внимание рассеялось, в голове то и дело возникала путаница. В уме заиграла странная мелодия. «Музыка? – подумала Элен. – Это и есть музыка?».

Генрих остался доволен: план гениален, хоть и непрост. «Зато витиеват и выспрен в высшей мере», – так полагал сам месье де Анжу, а с ним сложно спорить, ведь его гениальность могла бросить вызов лишь его бесстрастию и жестокости.

Впрочем, если Генрих и собирался бросить вызов, то лишь одному человеку – так называемому Джо Риду, профессору калифорнийского университета. Хотя сам де Анжу использовал для идентификации врага более привычное имя, сейчас называл его профессором Ридом.

«Имена не так уж важны, особенно когда затрагиваются столь весомые истины», – подумал Генрих, сигара коснулась губ, затянулся.

Доктор Бэнкс послушно шагала следом, как утенок за матушкой гусыней. Де Анжу поразмыслил над удачным сравнением и злобно рассмеялся в душе.

– Вы, наверное, страх как хотите знать, почему я здесь и кто я такой, верно? – привычный бесстрастный тон окрасился издевкой.

– Да, – Элен послушно кивнула, – скажите, кто вы и зачем вы здесь?

– О, я ваше, так сказать, непосредственное начальство, всю свою жизнь вы работаете на меня. Как и множество других. Но вы заслуживаете отдельного внимания. Вы – особенная, Элен.

– Я? – смутилась доктор Бэнкс.

– Да, Элен, вы. Именно потому я прибыл сюда. Мне нужны результаты вашего труда. Я не постесняюсь этого сказать, гениального труда.

– Но… – попыталась нерешительно возмутиться доктор. Ещё на какой-то миг замялась, а затем нахлынули образы, отвлекли, почему-то совершенно расхотелось спорить.

Элен послушно следовала за человеком в белом костюме, глаза не переставали моргать. Отчаянно пыталась отогнать необоримую сонливость. Ум доктора Бенкс, обычно острый и цепкий, стал подобен рисовому пудингу, едва различал границы реальности.

– Я таю, – прошептала почти беззвучно Элен, колени подкосились.

– Ещё не время, моя сладкая, – сказал бесстрастный голос, сильные руки подхватили ослабевшее тело, – ты должна увидеть это.

Но Элен уже ничего не хотела видеть, единственное, чего действительно жаждала, – погрузиться в сон, сладкий и приятный. Очертания предметов медленно испарялись, неподъёмные веки опускались вниз.

С полусознательной женщиной на руках Генрих шагнул сквозь открывшуюся дверь в главный отсек лаборатории. Вслед за ним в помещение со свистом ворвался воздух, моментально вспыхнули алые лампочки на стенах, громко завыла сирена. «Условия хранения вируса нарушены! Тревога!»

Месье де Анжу положил бесчувственное тело на пол, одежда отправилась следом. Аккуратная стопочка легла на пластиковое покрытие, обнаженный Генрих легко коснулся рукой лица Элен.

Женщина выглядела бледной, почти безжизненной, дыхание вырывалось со страшными хрипами.

– Кажется, это ваш последний аккорд, – сказал Генрих, последний отблеск жизни угасал в глазах Элен. Небрежно пнул труп. – Жаль, что вы так слабы.

Месье де Анжу окончательно потерял интерес к бездыханному телу. Развернулся к останкам спиной, извлек наружу герметический вакуумный контейнер с вирусом. Крепкие руки небрежно сорвали крышку.

«Долгожданный момент истины… Memento more».

Генрих сделал глубокий вдох, вирус тотчас проник в организм. Смертельно опасное оружие, способное погубить миллионы людей за короткий отрывок времени. Многие террористические организации отдали бы всё за одну лишь возможность заполучить столь смертоносное средство в арсенал. Одно только наличие подобного оружия могло служить источником безграничного влияния… Но планы Генриха были куда дальновиднее и коварней.

Вирус, убивший любого другого за считанные секунды, не причинил Генриху никакого вреда, напротив, казалось, месье де Анжу просто сияет от удовольствия.

– Ну, Элен, раз вам больше неинтересно ваше творение, я уделю ему всё то внимание, которые не смогли уделить вы. – Генрих развел руки в стороны и на мгновение замер. Со стороны могло показаться, что он просто стоит на месте. На самом же деле внутри тела месье де Анжу шла кровавая битва между ним самим и вирусом.

Сознание месье де Анжу обладало колоссальной силой. Стальная воля с лёгкостью направляла поток энергии внутрь собственного тела, всё глубже проникая в каждую клетку. С подобной задачей могли справиться лишь немногие из тех, кто посвятил совершенству всего себя, без остатка.

Генрих понимал: могущество хоть и велико, но, к сожалению, ещё не безгранично. «Сдерживать вирус не по силам, но не уничтожить».

Для истребления нужно выйти из тела.

«Но я и не собираюсь совершать подобное. Напротив…Вирусу нужно развиться. Стать более совершенным, смертоносным. И эта задача мне по силам, как никому другому».

Генрих закрыл глаза, пространство затрещало от напряжения, маленькие молнии заплясали в воздухе, извиваясь, подобно змеям на раскалённом песке. Месье де Анжу находился в двух шагах от цели. Его разум сейчас мог соревноваться по скорости вычислений на единицу времени с любым процессором. «Невероятно близок момент торжества силы и час её проявления…»

Преображение произошло внезапно. Тело Генриха теряло очертания. Коричнево-бурое облако обнимало его, неравномерное сияние пронзило пространство. Странный дым, струящийся из облака, медленно растекается по комнате. В пространстве возникали уродливые узоры, напоминающие обезображенные болью и страданием лики. Какое-то время дым выстраивался в эти безобразные картины, затем обнял тело Генриха, поры кожи жадно втянули бурый ужас.

Генрих издал придавленный стон, рухнул ничком наземь. Побледневшее тело колотила лихорадка. Пот катился градом, глаза закатывались, рот судорожно пытался схватить желанный воздух. Ещё минуту тело Генриха содрогалось в предсмертной агонии, затем затихло.

Выглядел де Анжу бледнее смерти. Конечности перестали конвульсивно подрагивать, дыхание прекратилось. Теперь месье совершенно ничем не отличался от Элен. Оба лежали неподвижно, остекленевшие глаза уставились в потолок.

– Чудно, – мысленно улыбнулся Генрих, – чудно.

 

Глава 4

12.10.2012. США. Штат Вайоминг. Резервация «Уинд-Ривер». Ранчо «Норс Стид»

Нагуэль почуял неладное ещё вечером, когда набивал курительную трубку смесью трав. Чутье никогда не подводило, и теперь старик знал наверняка: быть беде. Нагуэль не боялся, давно одержал победу над внутренними врагами, больше не попадался на хитрые уловки ума.

– Ветер, – тихо произнёс старик, немигающий взгляд буравил пространство, – ветер видел его.

Айлен, одетая в красивое зелёное платье, стояла за спиной. Внимательно следила, буквально впитывая каждый жест старика.

Нагуэль знал: девочка очень способна. Ещё до рождения ощутил идущую от внучки силу, мягкую и могучую, текучую, словно вода в реке, и такую же необоримую, как её поток.

– Что с нами будет, дедушка? – тихонько спросила Айлен нежным голоском, ласково прижалась лицом к плечу старика.

– Духи предков защитят тебя от беды. Но ты должна быть сильной, Айлен, – ответил Нагуэль, бережно погладил внучку по голове. – Пойдем, я покажу, что может помочь тебе в трудную минуту.

Айлен энергично кивнула в ответ, побежала за направившимся внутрь дома стариком.

Нагуэль присел на край кровати, на лбу проступили глубокие морщины, старался припомнить, куда положил старый короб. В деревянном потёртом ящике хранилась родовая реликвия.

– Перо, – пальцы бережно взяли амулет, – это перо принадлежало моему деду, который получил его, в свою очередь, от деда своего отца. Это не обыкновенное перо, – продолжил Нагуэль, вертя реликвию в руках.

– Я вижу, дедушка, – ответила тихо Айлен, внимание пребывало во власти пера. – Как оно попало к нашим предкам? – Сила, идущая от амулета, вызывала истому.

– Мой дед говорил мне, что предки силой добыли его у духов Ветра, и с тех пор Ветер оберегает наш род. Он всегда предупреждал меня об опасности, предупредил и теперь, – Нагуэль протянул перо внучке, – возьми его, Айлен, и храни, оно будет оберегать тебя.

– От кого дедушка? – голос Айлен дрогнул, взгляд так и остался прикованным к таинственной реликвии. – Кто угрожает нам, тот негодный человек?

– Не только он, Айлен, не только он… – неожиданно умолк, глаза старца закрылись. В пространстве повисла тишина. Нагуэль кивнул, тихие звуки ритуальной песни плавно влились в безмолвие.

Жилистые руки крепко держали перо. Айлен опустилась на колени и, склонив голову к земле, протянула руки к ладоням деда. Старик продолжал негромко петь.

Песня растворялась в воздухе. Ритмично и мелодично звучал язык племени Мапуче, родного племени Нагуэля. Айлен хорошо знала эту песню.

«Песня нашего рода, песня силы, песня таинства».

Когда широкие ладони старика коснулись головы девочки, она почувствовала, как тепло окутывает с ног до головы. Возникшие ощущения, хоть и незнакомые, не пугали. Айлен ощутила себя защищенной от любых бед и несчастий. Казалось, нежные и заботливые руки всех матерей племени обняли её.

Старик продолжал петь, прекрасные звуки песни, льющиеся из его уст, становились всё звонче, сильней. Все духи и защитники племени сейчас явились к ним, Нагуэль просил любой ценой беречь внучку.

Духи дали согласие, Айлен почувствовала, как кто-то незримый коснулся лица. Холод прикосновения не пугал, а, скорее, освежал и бодрил.

Так же неожиданно, как и начал, Нагуэль закончил песнь. Умолк, закрыл глаза. Руки покоились на груди, а перо свисало вниз с длинных волос Айлен.

– Теперь тебе нечего бояться, Айлен, духи будут хранить тебя от любой беды. До тех пор, пока это перо с тобой, никакое зло не коснется тебя.

– А как же ты, дедушка? – защебетала взволнованно девочка, схватила старика за руку. – Как же ты?

– Я уже стар, Айлен, бояться мне нечего. – Старик погладил детские ладони, улыбнулся. – Я хоть и старик, но ещё могу постоять за себя.

Айлен бросилась к нему, крепко обняла жилистое тело, больше подходящее легкоатлету, чем пенсионеру. Слёзы текли по щекам, крупными каплями падали на выцветшую клетчатую рубашку Нагуэля. Старик не произнес ни слова, приобнял в ответ.

За окном шёл мелкий дождь, нагонявший легкую сонливость и располагавший к отдыху. Суставы Нагуэля немного разболелись от перемен погоды, напоминали о грузе прожитых лет. И хотя здоровью индейского шамана мог позавидовать любой пенсионер моложе лет на двадцать, всё же возраст постепенно брал своё.

– Завари нам чаю, Айлен, а я пока набью травами трубку. Это успокоит мои колени.

– Хорошо, дедушка. – Внучка кивнула, в глазах ещё стояли слёзы. Тихонько шморгнула носом, отправилась на кухню. Нагуэль тем временем размотал кисет и принялся набивать трубку травяной смесью. Песня зазвучала сама собой.

Чайник вскипел быстро, не успел старик сделать и пары хороших затяжек, как Айлен прибежала к нему с двумя чашками горячего ромашкового чая и кульком конфет в руках.

Чай пили молча, Нагуэль неторопливо пускал дым через ноздри, а девочка, немного приободрившись, стала налегать на сладкое. «Мой дед им покажет, – думала она, – не стоит мне отчаиваться раньше времени. Никто не сможет справиться с ним. Никто».

Нагуэль в душе улыбнулся её мыслям, сделал очередную затяжку, выпустил дым кольцами. Айлен развеселилась, дымные колечки ей нравились. Радость пробилась наружу, девочка захлопала в ладоши, звонко рассмеялась. От печали не осталось и следа, чёрно-белое перо легонько коснулось уха девочки, и она вновь ощутила ментоловое прикосновение на коже.

– Это они, да, дедушка? – спросила Айлен, посерьёзнев.

– Да, – ответил неторопливо Нагуэль, белесый дым растворился в воздухе, – они теперь всегда будут с тобой. Скоро ты сможешь видеть их. Ты всегда могла, как и твоя мать.

Айлен опечалилась при упоминании о матери, взгляд потемнел, ресницы затрепетали. Старалась изо всех сил, слёзы сдавили горло.

«Бедная мама».

Девочка справилась, не дала волю эмоциям.

– Расскажи мне о маме, дедушка.

– Ты и так всё знаешь, Айлен, что ещё сказать? – отмахнулся Нагуэль.

– Почему мама не стала человеком знания, почему погибла? – продолжала настаивать девочка, решила расспросить старика обо всём.

– Она не верила себе, не слушала голос сердца. И потому лишилась защиты предков. Но не они отвернулись от неё – она от них. Человек без своих корней – не человек, Айлен, а мертвец. Это лишь вопрос времени. – Нагуэль пристально взглянул в глаза внучки. – «Я выбрала другую жизнь», – так она мне сказала, но жизни там не было. Она выбрала смерть.

– И ничего нельзя было сделать? Нельзя было спасти? Ты ведь такой сильный, дедушка, ты столько всего можешь и знаешь, – не унималась Айлен, взгляд взволнованных глаз пронзал старика насквозь.

– Нет. Иначе она была бы жива. – Нагуэль закрыл глаза, курительная трубка легла на стол. – Я сделал всё, что мог, для того, чтобы вернуть её душу к жизни. Но она выбрала смерть.

Старик открыл глаза, после небольшой паузы продолжил:

– Перо, которое ты носишь, я давал и ей. Но она не взяла его.

– Почему? – изумилась Айлен, ясные глаза распахнулись. – Почему она отказалась, ведь это бы спасло её!

– Она не хотела быть частью нашего мира, Айлен, а тот, другой, не принял её, она там чужая, мы всегда будем там чужие. Чужими на земле наших праотцов.

Боль в коленях отступила безоговорочно, Нагуэль отложил трубку в сторону и приступил к чаепитию.

– Люди, оставившие земли предков ради чужих земель, теряют сердца. Их сердца остаются там, где их кровь, и потому они несут на чужбину только смерть и страдания. Так было, есть и будет всегда. Нельзя любить чужую землю – а потому всё, что создано на ней, создано без сердца. Это смерть. И будет нести только смерть.

Старик закончил говорить, отхлебнул чаю и вопросительно взглянул на Айлен.

– Теперь мне ясно, дедушка, спасибо, что объяснил мне, – поблагодарила внучка, – я обещаю тебе, что никогда не отвернусь от предков и всегда буду жить на нашей земле.

– Хорошие слова, Айлен. Они радуют старика, – ответил Нагуэль, на иссечённом морщинами лице заиграла добрая улыбка, – а теперь я хотел бы услышать о твоих снах. Уверен, в них были знаки для тебя. Знаки пути. Мы должны следовать им, чтобы отыскать верный путь.

– Да, дедушка, я как раз хотела рассказать тебе, – Айлен уселась в кресло, – мне кажется, я знаю, о чем ты говоришь.

Нагуэль кивнул: начинай рассказ. Девочка сосредоточилась на воспоминаниях о сновидении. Дымок лениво наблюдал за происходящим с подоконника. У окна прохладно, а на коленях молодой хозяйки – тепло и уютно. Кот проворно спрыгнул вниз. Айлен осторожно взяла тяжелого Дымка на руки. Кот довольно заурчал, широкая морда улеглась на колено, когти осторожно скребли легкую ткань платья.

– Я была одна, – на лицо легла тень волнения, – совсем одна и никого больше. Сначала это меня насторожило, но затем я расслабилась. Поняла, что никого больше нет. Только я сама. Не было ни человека из снов, никого. Мне поначалу показалось, что сон будет пустой. Но я ошиблась… – Айлен запнулась, слова давались с трудом. – Там были тела, целые горы безжизненных тел… они валялись на земле, словно брошенные куклы, как ненужный мусор, а наглые насекомые ползали по ним.

Девочка умолкла, взгляд опустился к земле. Рассказывать было тяжело, но Айлен знала: замалчивать нельзя, иначе можно упустить главное. Нагуэль всегда говорил: «Не можешь увидеть – измени виденье, измени точку зрения».

– И потом я увидела. Оно возникло из ниоткуда, когда я стала иначе смотреть, так, как ты учил меня.

Нагуэль кивнул, рука потянулась за трубкой, ароматный дым полился из ноздрей.

– Я видела облако, чёрное облако, окутавшее всех и вся. Потому мне и казалось, что нет никого. Это было оно. Всё находилось в нем, и всё было мертво… – Айлен вновь умолкла, по спине пробежал холодок. Образы оживали в сознании, разворачивались, подобно кокону мотылька.

– Облако заметило меня и стало окружать. Я поняла, что если не убегу сейчас же, то чудище проглотит меня. Мне было страшно, дедушка, очень страшно, – призналась Айлен. – Оно сковало меня, не давало ни вдохнуть, ни выдохнуть. Это оно погубило всех тех людей…

В глазах девочки печаль и боль, взгляд омрачился. Увиденное поразило Айлен до глубины души, несмотря на то, что она умело контролировала эмоции и могла оставаться невозмутимой даже в сложных ситуациях.

Да, Айлен – ребенок, но совершенно не такой, как все. Многие взрослые люди, даже те, чье ремесло связано с ежедневным риском и опасностью, могли позавидовать умению Айлен владеть собой. А научил – Нагуэль, внучка схватывала на лету.

«Кто контролирует себя, тот контролирует всё. Нет ничего, кроме тебя, и ты – это всё. Тело, эмоции, ум – всё должно быть подчинено тебе, или их подчинит кто-то другой».

– Мне было страшно, дедушка, – продолжила Айлен, – но я не растерялась. Я знала, что он сковал меня при помощи силы, и поступила, как ты учил. Я раздвоилась. Представила ещё одну себя, и пока оно ловило иллюзии, я коснулась его, поняла, что это. Кто он… – Айлен тяжело вздохнула. – Это был Нихаса… он понял, что я узнала его, и заговорил.

В комнате повисла тишина.

– Что же сказал демон, Айлен? – тут же спросил Нагуэль, трубка едва не выпала изо рта.

– Ты не остановишь меня, соплячка, никто не остановит…

 

Глава 5

12.10.2012. США. Штат Невада. Шоссе № 15

Массивный корпус «Хаммера Н6» рассекал воздух, за рулем сидела хрупкая женщина со светло-русыми волосами. Подобно шаттлу, автомобиль летел по шоссе № 15 по направлению к Лас-Вегасу. Несмотря на осеннюю пору, погода стояла замечательная, небо чистое. Лишь кое-где бескрайняя лазурь подернулась белесой паволокой облаков. Солнце поднималось всё выше и выше, лучи уже успели нагреть металлический корпус автомобиля, внутри которого как ни в чём ни бывало, дремал здоровенный итальянец с полуавтоматической винтовкой в руке. Слева от него, закинув ножки на грудь громилы, лежала полуобнаженная блондинка. Казалось, не спит, а позирует для обложки одного из мужских журналов. Непринужденность позы, точёная фигурка и соблазнительность форм мало кого оставят равнодушными. Волосы блондинки слегка растрепались и ниспадали на красивое лицо, придавая ещё большее очарование.

Женщина за рулем выглядела уставшей и печальной, многочасовая езда изрядно утомила. Кристин даже думала остановиться у обочины, послать всё к чертям, улечься спать, но внутренний голос подсказывал: поступив так – допустишь серьёзную ошибку, которая может стоить жизни.

Последние полчаса Кристин откровенно клевала носом и всё ловила себя на том, что падает грудью на руль. Веки непослушно ползли вниз, остановить их с каждым разом становилось всё сложней и сложней, и кто знает, куда бы заехала эта тройка, если бы не койот… Животное выскочило на дорогу.

Кристин со всей силы дала по тормозам, скорость не меньше шестидесяти миль час, машина тотчас же накренилась, крутанувшись, слетела на обочину. Тяжелый бампер с легкостью снес дорожный знак и парочку тоненьких деревьев.

Рука потянулась к ключу зажигания, Кристин испугано уставилась на бетонный фонарный столб. Шестиколесный вездеход летел прямо на него.

Удар. Лобовое стекло вылетело. Левое крыло автомобиля превратилось в металлолом, двигатель смялся в гармошку. Кристин улыбнулась: успела выключить.

«Хаммер Н6» – автомобиль крепкий и надёжный. Доктор не получила физических повреждений, кроме синяка на скуле, спас пояс безопасности. Отделалась, по большому счёту, лишь испугом. Совсем другое дело, Рино и его спутница. Этим досталось побольше, итальянец разбил голову и вывихнул плечо, а красотка, похоже, сломала пару ребер, о чем свидетельствовал серьёзного вида кровоподтек на левом боку.

– Дерьмо, – Луиза пыталась вылезти из машины сквозь люк на крыше, – самое настоящее дерьмо. Какого чёрта мы перевернулись? – нервно выпалила она, выбраться не удалось.

Замок заклинило при аварии, отодвинуть люк в сторону блондинке оказалось не по силам. Каждое усилие отзывалось острой болью в боку.

– Что это было, Кристин? – голос Рино звучал жестко, кулаки сжались от негодования.

– Авария… – ответила неуверенно доктор Банни, – койот выскочил на дорогу, я затормозила и вывернула руль.

– Идиотка, – раздраженно буркнула Луиза, ощупывая раненый бок. – Дура чёртова, из-за твой тупости мы чуть не погибли! Хотя на тебе, кстати, не царапинки. – Полный презрения взгляд впился в Кристин. – Что для тебя важнее: жизнь людей или какого-то бродячего пса?! – не унималась Луиза. – А ещё доктор…

Резкий удар ногой, люк вылетел как пробка. Рино выбрался из автомобиля сам, затем вытащил наружу женщин. Вид у обеих – перепуганный до смерти, с одной лишь разницей: Кристин выглядит подавленной, в то время как Луиза, наоборот, возбуждена.

Рино шума поднимать не стал: «Думать надо не о том, кто виноват, а как теперь добраться до Вегаса. Бродяг задержат на первом же посту».

– Нам нужен автомобиль, – резко сказал Бритва, лишь на миг опередил Луизу. Очередная гневная тирада застряла у блондинки в горле. – У кого есть идеи?

Женщины призадумались. Кристин виновато потупила взгляд в песок, Луиза нервно расхаживала взад-вперед возле искорёженного «Хаммера». И обе молчали. Первой тишину нарушила, как всегда, Луиза.

– Я могу поймать машину на шоссе, мы вдвоем поймаем, а ты, – пальчик указал на Рино, – где-нибудь спрячься. Водитель остановится, ну а дальше ты знаешь, что делать. – Блондинка перестала кружить вокруг разбитого автомобиля, лукавый взгляд Луизы искал одежду, на лице мелькнула легкая улыбка.

Кристин вопросительно смотрела на Рино: как он относится к предложенному? Взгляд скользнул по громадным мускулам итальянца, задержался на изувеченной руке. Глянула на Луизу. Блондинка продолжала копаться в салоне «Хаммера», ладонь прижималась к раненому боку.

– Давайте я наложу вам повязку, тогда боль в грудной клетке не будет причинять столько дискомфорта, – предложила Кристин. Ошеломление от аварии начинало спадать. До сих пор в голове царила полнейшая сумятица.

– Вот уж спасибо, – съязвила блондинка, – как-нибудь обойдусь без твоей помощи.

Рино тем временем обдумывал детали плана.

«Схема действий простая, но действенная. Мало кто откажется подобрать пару бикс по дороге в Вегас, уж я-то знаю».

– Приведите себя в порядок, док, у вас растерянный вид, – Бритва по-дружески улыбнулся, – я вас ни в чём не виню.

Доктор Банни облегченно вздохнула, страхи отступили.

– Мне жаль, что всё так вышло. И я рада, что вы не злитесь на меня.

– Я же говорил вам, док, со мной вы в безопасности. Я не стану убивать вас. Не бойтесь.

– Это так заметно? – подняв, наконец, взгляд осведомилась Кристин.

Бритва ничего не ответил, только улыбнулся краешком губ. На горизонте показалась машина.

Красный «Де Вилль», модель шестьдесят пятого года, с мягким откидным верхом. Несмотря на преклонный возраст, «Кадиллак» нёсся по шоссе со скоростью ветра. Судя по всему, водитель направлялся в Вегас. Крыша кабриолета – сложена, достаточно просто определить количество людей в салоне. За рулем Кадиллака сидел один человек, расстояние всё ещё не позволяло Рино определить возраст субъекта, но это вопрос больше праздного интереса, чем практической необходимости. Для Рино возраст водителя не имел никакого значения, гораздо важнее – вооружен или нет и есть ли наличность.

Бритва устроил засаду за невысоким пригорком. Чёрное дуло аккуратно просунулось сквозь куст, плавно двигаясь вслед за автомобилем.

Водитель сбавил скорость. Девушки зря времени не теряли, Луиза пустила в ход природную обаятельность, приняла соблазнительную позу и кокетливо выставила ножку на шоссе. Кристин стояла рядом, ладонь прикрывала глаза, пыталась разглядеть лицо водителя «Кадиллака».

Автомобиль остановился всего в нескольких метрах от блондинки в красном. Водитель успел разглядеть, насколько хороши две стояще перед ним особы, на лице появилась странная улыбка. Предвкушал приятное знакомство. Незнакомец заговорил первым:

– Подвезти вас, красотки? – голос у говорящего был слащавый, под стать длинной, худощавой фигуре. Не смотря на доброжелательность улыбки и непринужденность жестов, незнакомец вызывал у Луизы лишь антипатию.

Кристин ничего не ответила: «Пускай говорит блондинка, раз она такая болтливая и решительная». В отличие от Луизы, Кристин имела мягкий нрав, для того, чтобы вести подобный разговор, ей не хватало бойкости.

– Как замечательно, что мы вас встретили. – Луиза, наградила водителя недвусмысленным взглядом. Тот заерзал. – Нам как раз нужна мужская рука, – Луиза как бы невзначай провела ладонью по бедру, – а то мы застряли здесь по вине глупой собаки, выскочившей на дорогу.

– Конечно, конечно, – голос дрогнул от волнения, водитель тяжело сглотнул. Глаза поедали блондинку. – Чем могу вам помочь? Я весь к вашим услугам.

Рино наблюдал за происходящим из-за пригорка. Реплики худощавого фраера изрядно его позабавили. Только настоящий болван мог так легко попасться на удочку. Луизе даже не приходилось упорствовать, клиент шёл в руки при малейшей помощи со стороны.

«Вот уже из тачки выходит, лох, – отметил Рино, ухмыляясь, – ещё чуть – чуть, и можно брать».

Луиза тем временем продолжала обрабатывать жертву. Наивный простак – лёгкая добыча. Стоило лишь улыбнуться, личико обеспокоенное состроить, губки надуть, и он как теленок послушно побрёл за ней.

– Представляете, выскочил на дорогу, и что нам оставалось делать? Пришлось свернуть, не могла же я раздавить беззащитное животное.

– Да, да, конечно, вы поступили очень благородно, – поддакивал водитель, осматривая изуродованный Хаммер.

– А ведь мы же могли погибнуть при аварии или от голода. Как хорошо, что мы вас встретили. – Ослепительная улыбка Луизы выстрелила в жертву. Водитель глупо разинул рот: сразила наповал.

«Так похож на осла».

Кристин не выдержала, рассмеялась. Блондинка наградила её укоризненным взглядом, но, как оказалось, напрасно. Очарованный собеседник не обратил внимания, округлые и упругие груди Луизы, слегка выбивающиеся из платья, сводили его с ума.

– Эдвард, меня зовут Эдвард, – произнес тощий, взгляд намертво прилип к желанным формам, – зовите меня просто Эд.

– А я Лу, Эд. А это моя сестренка Кристи, – очередная соблазнительная улыбка, – а вон тот громила с автоматом – наш старший братец Рино.

До Эда не сразу дошел смысл сказанного, глупая улыбка не сходила с лица. Грубый тычок дулом в печень быстро привёл в чувства.

– Хватит скалиться, придурок, – грубо сказала Луиза, глаза сощурились, напускная игривость мигом исчезла, – выкладывай из карманов всё, что есть, если не хочешь кормить мух.

Рино расхохотался. Происходящее выглядело забавно: и глупое выражение лица водителя, и коварная игра Луизы, и развороченный Хаммер. Для большего веселья треснул Эда по спине прикладом. Водитель ничком рухнул на землю.

– Делай то, что велела тебе эта милая дама, а не то говорить придётся со мной, – пробасил Рино, принялся игриво пинать бедолагу ногами, – будешь вести себя хорошо, и на прощание Лу тебе улыбнется, – прибавил Бритва. Громкий хохот до смерти напугал бедолагу водителя.

Эд понял: шутить никто не собирается. От одного вида громилы с автоматом поджилки тряслись.

Водитель послушно отдал Луизе ключи и восемьсот тридцать два доллара, которые намеревался просадить в Вегасе за покером или рулеткой.

– Спасибо за машину, приятель, – сказал Рино, ключ провернулся в замке зажигания, – без обид.

Эдвард ничего не ответил, подождал, пока «Кадиллак» скроется из виду, и лишь тогда произнес полушепотом:

– Да пошёл ты, горилла.

Мотор довольно рычал, «Кадиллак» пулей летел по трассе. Хотя автомобиль и принадлежал к прошлому веку, старым назвать его не поворачивался язык. Бывший владелец очень любил машину, содержал в отличном состоянии.

Чтоб не скучать, Рино включил магнитолу, из колонок полился звук незамысловатой рок-н-рольной песенки. Судя по всему, Эдвард – поклонник ретро, как в одежде, так и в музыке.

Рино понимал: внешность у всего трио неподходящая. Ссадины и ушибы могли привлечь внимание правоохранительных органов. Кроме того, отсутствие приличной одежды в Вегасе бросалось в глаза куда быстрее, чем раскрашенная синяками физия. Рино напряжённо думал, не расслаблялся ни на секунду, несмотря на то, что находились уже в Неваде, а не в Калифорнии.

Бритва не зря выбрал именно Вегас.

«Легко затеряться в безликой толпе. Да и связи остались, помощь не помешает».

– На въезде будет небольшой мотель, его хозяин мой старый знакомый. Мы остановимся там. Ещё надо раздобыть приличную одежду, – пробасил Рино, не оборачиваясь.

Кристин устало кивнула, глаза закрывались. Заднее сидение «Кадиллака» уютное и мягкое, доктор попыталась уснуть, но постоянный гул мотора и назойливая музыка мешали.

Луиза невероятно обрадовалась, даже позабыла о боли в ребрах.

«Наконец приведу себя в порядок».

Выудила из бардачка пачку сигарет, закинула ногу на ногу. Короткое платьице задралось, открывая взгляду Рино чёрные кружевные трусики. Негромко щелкнул кремень зажигалки, Луиза потянулась губами к фильтру, но мускулистая рука итальянца поймала за кисть, ловко отобрала сигарету.

– Женщинам курить вредно, – неукоснительным тоном заявил Рино, сигарета отправилась за борт.

Луиза не стала возражать, проворно достала губами из пачки новую, вновь склонилась над зажигалкой, но сильная рука итальянца на этот раз расправилась со всей пачкой сразу.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась блондинка, прекрасные ноздри гневно раздулись. – Какое тебе дело до того, курю я или нет? Это моя жизнь, что хочу, то и делаю.

– Нет, – проревел Рино, – ты будешь делать то, что я скажу. Или я тебя пристрелю. Ясно?

Луиза обиженно поджала красивые губы, слабо кивнула. Назойливый шёпот Гаввана подстрекал оторвать негодяю голову.

«Замолчи, тварь!».

«Кадиллак» остановился. Неоновая вывеска гласила: «Мотель 6».

– Мы на месте, – произнес Рино спокойно, – без глупостей.

– А как же, – огрызнулась Луиза. Итальянец ухмыльнулся, больно ущипнул за бедро.

Мотель выглядел потрёпанным. То ли песочный окрас придавал несвежего вида, то ли, в самом деле, мотель нуждался в ремонте. Краска на окнах и дверях оставалась сочной, поблескивала на солнце, крыша также выглядела новой. Но вот сам фасад производил впечатление несвежего фрукта, который долго лежал на солнце и испортился.

Рино легонько толкнул парадную дверь. За порогом находился довольно тесный зал. В воздухе пахло марихуаной. В углу за столиком сидел смуглый бородатый мужчина, годов пятидесяти, издалека смахивающий на Фиделя Кастро. Образ подкреплялся камуфляжной кепкой, одетой на лысеющую голову.

– Энцо? Это ты? – громко окликнул приятеля Рино. – Ну и постарел же ты, собака!

Мужчина неторопливо повернулся, глаза сощурились.

– Я не верю! – воскликнул Энцо. Порнографический журнал отлетел в сторону. – Рино, это ты!? Разве ты не должен мотать срок в «Пеликан Бэй»?

– У тебя комнатушки просторней, я решил перебраться сюда. Да и кормят там хреново, ты же знаешь, – рассмеявшись, ответил Бритва.

Девушки стояли за спиной. Луизу Рино крепко держал за руку, Кристин стояла чуть поодаль. Размышляла: что я здесь делаю? Странная связь, незримая нить пролегала между ней и Рино. Даже не нить, целые тысячи тонких канальцев, по которым двигалось нечто знакомое, что-то влекущее и одновременно с тем настораживающее. Кристин не могла до конца разобраться в ощущениях, но понимала: уйти не сможет, это выше её сил.

«Главное, не наделать глупостей. Возможно, я буду жалеть об этом всю жизнь».

Рино, кажется, ощутил её сомнения, резко обернулся. Кристин непроизвольно вздрогнула.

– С вами всё в порядке, док, может, проголодались? Я совсем забыл про вас, – по-доброму сказал Рино.

– Да, – согласилась Кристин, – я бы выпила чашку кофе и съела омлет. А ещё я хотела бы осмотреть ваши раны и оказать помощь. Ваш друг может раздобыть мне инструменты?

– Энцо? Старый пройдоха что угодно может. Правда, старина? – Рино заговорщицки подмигнул бородачу. – Сможешь достать доку инструменты?

– Считай, они у тебя, сейчас сделаю пару звонков, – ответил Энцо, почесывая лысину под кепкой, – где ты взял такую обаятельную докторшу, а, Бритва?

– Она мой ангел-хранитель, – серьёзным тоном заявил Рино, – так что никаких глупостей. Благодаря ней я на свободе.

– А-а, само собой, старик, само собой. Я ведь это, просто так спросил, – слукавил Энцо, внешность Кристин ему пришлась по вкусу. – А вторая куколка, она кто – медсестра? Я люблю медсестёр.

– Не знаю, кто она, – пожал плечами Рино, – подобрал на дороге, чтоб не поднялся шум. Но я могу отпустить тебя здесь, куколка, – обратился Рино уже к Луизе, но руку не отпустил.

– Я подумаю над твоим предложением, громила, – ответила Луиза слегка обиженным тоном, – тебе так не терпится от меня избавиться?

– Нет, почему же, – возразил Рино, разжал ладонь – но я не люблю, когда мне мешают.

Энцо выдал ключи от лучшего номера. Не президентский люкс, но куда лучше того места, где Рино провёл последние десять лет жизни.

Хозяин мотеля уселся обратно за стол, нос уткнулся в мобильный телефон, пальцы забегали по клавишам. Разыскивал того, кто может помочь с медицинскими инструментами.

Обед принесли скоро, кофе и омлет для Кристин и ростбиф с жареным картофелем для Рино, который ко всему прибавил ещё три гамбургера и бутылку пива. Луиза есть отказалась под предлогом того, что после аварии её тошнит от одного вида еды. Блондинка уединилась в ванной, из душевой кабины доносился звук текущей воды.

Рино не опасался, что сбежит, но расставаться с блондинкой не спешил. Находил в ней нечто странное, влекущее, хотел понять, что. Хотя, конечно, давно запланировал оставить её на какого-нибудь знакомого в одном из казино. Но до тех пор ещё должно пройти время, время поразвлечься и понаблюдать.

Бритва быстро расправился с пивом и гамбургерами, принялся за ростбиф, который также уплёл всего за несколько минут.

– Нельзя так быстро есть. Еда не успевает должным образом пережевываться и затем страдает ваш желудок, – сделала замечание Кристин.

– Это привычка, док. За десять лет, проведенных в тюряге, вы научились бы глотать всё целиком. – Рино похлопал себя по животу. – Давно я так хорошо не заправлялся. Да и обстановочка здесь ничего, получше моей бывшей будет.

Номер действительно хороший, просторный. На стене, напротив Кристин, находится встроенный в стену широкоформатный телевизор с подключённой к нему системой 7:1. На полу бамбуковый паркет, кое-где пара недорогих, но приличных ковров. Люстра – пластиковая, но выглядит на манер хрустальной. Свет приятно играл на гранёных прозрачных деталях, что не ускользнуло от внимательных глаз Бритвы.

– Ну, вы отдыхайте, док, можете телевизор посмотреть, а я пойду приму душ, а то вспотел малость. – Рино встал с дивана, чёрная форменная футболка отправилась на пол, вслед за брюками.

Кристин отвернулась, осторожно потрогала чашку с кофе: горячая. Так не терпелось отпить немного. Не удержалась, поднесла чашку ко рту, маленький глоток, язык и губы обожгло кипятком.

– М – м, – сорвалось с языка, Кристин недовольно скривилась, чашка отправилась на столик.

«Теперь есть будет больно», – вздохнув, решила она. Краем глаза зацепилась за зеркало у стены. Увидела полуобнаженного итальянца, призадумалась. Кристин понимала, чем Рино планирует заняться в ближайшее время и с кем.

«Но мне-то, какое дело? Уж не ревную ли я незнакомого мужчину, да ещё и преступника?»

Рино тем временем направился в ванную. Из-за тонкой двери, как и прежде, доносились звуки льющейся воды и запах ароматного геля для душа.

«Персик», – подумал Рино, пластиковая дверь душевой отодвинулась в сторону.

Луиза стояла перед ним, обнажённая и прекрасная. Вода струйками стекала по точёной фигуре, мокрые волосы гладко прилегали к шее и спине. Искрящиеся капли влаги покрывали загорелую кожу, придавая образу ещё большей соблазнительности. Тонкая талия, изящный изгиб спины, невероятно женственные линии бедер.

Она не заметила, как он вошел, или сделала вид, что не заметила. Рино жадно схватил за упругую попку, прижал к себе. Луиза не возражала, наоборот. Закусив от наслаждения нижнюю губу, подалась к нему навстречу, принялась тереться красивой задней частью. Рино едва сдержал животный порыв, аккуратно развернул блондинку, язык коснулся шикарной груди, соски вмиг затвердели, поднялись вверх. Луиза застонала от удовольствия, что ещё больше раззадорило итальянца.

– Иди ко мне, большой парень, – прошептали страстно губы. Рино набросился на неё, подобно дикому льву.

Только сейчас, на диване, Рино вспомнил о том, как неважно себя чувствует. Бесконечная беготня, отсутствие нормального сна и обилие секса могли измотать кого угодно. И, несмотря на то, что Бритва с малых лет терпел боль, дружил с ней и учился у неё, сейчас ощущал: разваливается на куски. Переломанная и разбитая рука сильно опухла, боль пульсировала в каждом суставе. Кровь молотком стучала в висках, в голове – легкое головокружение. Так бывало при сильных ударах на ринге.

– Кажется, я в нокауте, док, – вздохнув, пробасил Рино, – сможете поставить меня на ноги?

– Конечно, но вы могли бы поберечь силы, а не устраивать на каждом привале затяжную оргию, – спокойным тоном ответила Кристин, не поднимая взгляда, – я, как доктор, переживаю за ваше здоровье.

– Ого! – рассмеялся Рино. – Это приятно, док, что вы заботитесь обо мне лучше родной матери. Она ведь, знаете, не успела, бедняжка, померла ещё до того, как я её увидел.

– Мне очень жаль, – тихо ответила Кристин. – Это так тяжело – расти без материнской заботы. Но, по крайней мере, у вас был отец. Матери это, конечно, не заменит, но…

– Не было у меня отца. А того, – Рино медлил, выбирая слова, – негодяя, который изнасиловал мою мать, я убил ещё тридцать лет назад…

Сам не зная, почему, Рино выложил доктору Банни всю историю своей жизни. Не забыл упомянуть и об убийстве Джошуа О’Коннелла, годах в колонии, где сидел за воровство, боях на ринге, разбоях и грабежах.

– У вас очень сильный характер, но и очень тяжелая судьба. Будь вы хоть на чуточку слабее, наверное, не выдержали бы и сломались. Многие сломались бы, – подытожила Кристин.

Луиза из ванной выбираться не спешила, ребра по-прежнему болели, лежала в теплой воде в надежде хоть как-то расслабиться. Горячая вода снимала напряжение в теле, боль затихала, правда, пока Луиза не шевелилась. Замерла, прикрыла глаза и едва не мурчала от удовольствия. Впервые за много дней чувствовала себя в безопасности. Генрих и Джо остались позади, в прошлом, а вместе с ними и целая гора воспоминаний. Луиза ощущала себя свободной, словно птица в небе. Вновь припомнились давние мечты об уютном домике и лошадях. Сладкие грезы согревали душу, как горячая вода тело. Так могло продолжаться бесконечно, если бы, в конечном счёте, вода не остыла, а Луиза не проголодалась. Тогда, морщась от боли в груди, стала вытираться банным полотенцем. Обнажённое тело выглядело шикарно. Луиза самодовольно улыбнулась, игриво подмигнула отражению в зеркале. Руками расправила мокрые волосы, а после, замотавшись в полотенце, вышла в комнату.

На диване лежал Рино, её защитник, её мужчина.

Она была от него без ума. Сильный, хотя и грубый, надёжный и твердый, словно скала, он вызывал самые тёплые чувства. Луиза понимала: не удастся им манипулировать. И потому – уважала, любила в нём эту твердость и дикость, и в то же время умение брать на себя ответственность за других.

«Он сможет оберегать меня, до поры», – подумала Луиза и тихо, словно кошка, забралась к нему на диван.

– Я благодарна вам за откровенность, Рино, – сказала Кристин, сколовшийся лак на ногтях вызвал недовольство, – вы доверились мне, и я обещаю, что никто никогда не узнает о том, что вы мне рассказали. Я сочувствую вам, но это не оправдывает всего того, что вы сделали.

– А мне оправдания не нужны, мне нужна свобода, и я её получил. Но не благодаря амнистии или чьим-то оправданиям. Я получил её благодаря своим собственным усилиям, десяти годам постоянных усилий. И они дали результат. Я смог обвести вокруг пальца и вас – опытного доктора, и начальника охраны, и многих других. И вы знаете, что я думаю по этому поводу?

– Нет, – Кристин внимательно следила за каждым словом собеседника. Ход его мыслей вызывал интерес. – Что вы думаете?

– А я думаю, док, что если бы то, что я сделал, не было угодно Богу, то меня, мальчишку, мог придушить тот старый хрен, который изнасиловал мою мать, или мне пробили бы череп на ринге. Там многим его пробивали, я сам видел. Я мог бы сгнить в тюряге, или меня пристрелил бы охранник, или ещё что. Но, как видите, я тут, перед вами, и пока ещё жив. Меня уже не изменить, док, я слишком стар для этого. Но и сдаваться я не намерен.

– Ничего иного от вас я и не ожидала, – печально сказала Кристин. – Сложись ваша жизнь иначе, из вас бы получился замечательный человек, бесценный. И, быть может, вы и правы, говоря о Боге, но может, и нет. Мне тяжело об этом судить. Однако рано или поздно нам приходится расплачиваться за всё содеянное. Это я проверила на личном опыте. И я очень хотела бы, Рино, чтобы ваша жизнь сложилась иначе, потому что вы мне небезразличны. Вы каким-то образом ворвались в мою жизнь, устроили в ней кавардак, и теперь вы не просто человек с улицы, безликий и серый, вы человек, с которым меня связала судьба или Бог. Называйте, как хотите. Я не могу быть к вам безразлична именно по этой причине, – покривила душой Кристин, понимая, что за их отношениями стоит нечто большее. Не симпатия и не любовь, но нечто иное, не менее сильное, только ещё непознанное.

– Красиво вы говорите, док. Я так не умею, – ухмыльнулся Рино, сжал широченной ладонью попку Луизы. – А ты, крошка, чего молчишь, что ты думаешь по этому поводу? А ещё лучше, расскажи нам о себе.

История, которую собиралась поведать Луиза, могла показаться интересной, но её никто не услышал. Разговор прервали. Дверь номера с грохотом слетела с петель. На пороге возник человек с оружием. Тёмное отверстие дула направилось прямо на итальянца. Луиза резко обернулась, взгляд скользнул по лицу незнакомца. Глаза непроизвольно распахнулись, красивое тело содрогнулось от ужаса.

«Не может быть!».

 

Глава 6

12.10.2012. США. Штат Калифорния. Военная база ВВС имени Ванденберга

Покончив с делами в лаборатории, Джо оказался перед сложным выбором: с одной стороны должен позаботиться о сестре и Лили, а с другой – нанести упреждающий удар по Генриху. Ведь де Анжу не подозревал, что профессору Риду кое-что известно.

«Это может дать выгодное преимущество в сложной и опасной игре».

Ключ к разгадке замысла крылся в тех данных, которые Джо получил с орбитального модуля «Кассини» около года назад.

Человечество многие годы полагало, что Земля имеет форму диска, позже оказалось: представления ошибочны, а сама планета – сферична. Далее выяснилось, что Земля вращается вокруг Солнца и своей оси. Вывод напрашивается сам: знания человека о мире всегда неполны. Каждый век приносит всё новые и новые открытия.

Все препятствия на пути человека к знанию преодолевались лишь потому, что постепенно наука завоевывала авторитет в образованном обществе. И поскольку образованность росла – шило в мешке удержать становилось сложнее.

Джо знал, что сейчас, в эпоху информационного века, века нано-технологий, генной инженерии, любая информация рано или поздно просачивается. Поэтому и Генрих понимал, что придёт время и его замысел будет разгадан. Большое значение имело – когда? До того как можно будет воспрепятствовать или уже когда процессы станут необратимыми.

Шансы на успех были равные у обоих. Джо располагал информацией, де Анжу – средствами.

Так же, как прежде человечество свято верило в плоский мир, сейчас оно до мозга костей уверено в том, что не существует иных цивилизаций, кроме земной. Хотя даже банальной теории вероятности хватает для того, чтобы опровергнуть эти слепые и необоснованные верования. Людям попросту не дают возможности оперировать теми данными, которыми обладают даже правительства их стран. Но почему? Потому, что уровень самоуправления общества ещё достаточно низок, подобная информация способна принести больше вреда, чем пользы.

«Да, любой из нас хотел бы знать больше, чем знает, и мочь больше, чем может, но лишь немногим хватает сил обрести это, – подумал Джо, – человечество обленилось, и вывести его из состояния кататонического ступора может лишь хорошая встряска.

Вот и выходит, что мы сами виноваты в своих бедствиях, в том, что приходят такие, как Генрих, в том, что уже случилось и что ещё произойдет. А ведь людям просто хочется нормально, по-человечески жить. Но за жизнь всегда приходилось бороться, и возможно, человечество зашло в тупик, так как развитие технологий упрощает жизнь, но мало имеет отношения к личностному развитию. И в этом основная сила Генриха, его союзников. Они подходят к решению проблемы с двух сторон. Одни – приверженцы техногенного развития, вторые личностного, а нам придется компенсировать всё лишь для того, чтоб выжить в этой схватке».

Правда часто бывает суровой, иногда просто беспощадной, но, несмотря на восприятие, факты изменить не возможно.

Человечество могло бы бороться с захватчиком технологией против технологии. Ядерные боеголовки способны наносить вред их технике, в то время как огнестрельное и передовое лазерное оружие также предоставляют опасность для биологических оболочек. Именно потому враги действовали сообща, выбрав удачный момент для нападения. Момент, когда человечество будет наиболее уязвимо.

Активность Солнца с каждым днём возрастала. Взрывы на его поверхности вызывали необычайно яркие вспышки света. В установленное учёными время они могли вывести из строя всю электронику на планете. Этот факт давно известен НАСА, уже имели место прецеденты – осенью 1859 года. С одной лишь только разницей – на то время человечество не имело такого технического потенциала, как имеет сейчас, и потому бедствие осенью 2012-го могло иметь совершенно другие последствия.

Тогда – 150 лет назад – молодой английский астроном Ричард Каррингтон из своей обсерватории заметил, что Солнце покрылось необычно крупными пятнами. Возможно, этот факт так и остался бы всего лишь ещё одним интересным историческим эпизодом, если бы не случилось невероятное – поверх пятен вспыхнули два ослепительных шара, которые быстро росли в объёме.

Сияние было столь ярким, что свет Солнца померк. Примерно через пять минут световые шары исчезли, а уже через семнадцать часов ночь над Америкой стала днём от зелёных и малиновых сполохов сияния. Казалось, города охвачены пламенем. Огненное зарево в ночных небесах наблюдали даже жители Кубы, Ямайки и Гавайских островов, никогда прежде ничего подобного не видевшие. Имевшиеся тогда магнитометры перегорели, телеграф также пришёл в неисправность. Из аппаратов сыпались искры, к счастью, никто не пострадал, телеграфисты отделались лишь испугом.

Магнитную бурю назвали Каррингтонским событием – в честь того самого астронома – Ричарда Каррингтона.

Буря 1859 года, вызванная Солнечной активностью, самая сильная в обозримом прошлом. Подобное происшествие ожидалось учёными к концу осени 2012 года, наряду с ещё целой гаммой астрономических событий, к которым стоит отнести прохождение рядом с Землей 21 декабря 2012-го планеты Нибиру.

Исполинское небесное тело, согласно данным НАСА, движется по направлению к Земле. Последствия подобного взаимодействия двух планетарных механизмов невероятно сложно предугадать. Но одно можно было сказать наверняка – нахождение в непосредственной близости с гравитационным полем Нибиру могло инициировать глобальные климатические изменения. Возможно, катастрофического характера.

Джо Рид, как учёный, работающий в НАСА, располагал предельно точной информацией относительно всего происходящего. Знал и о параде планет. Тот достигал апогея опять-таки в уже известном промежутке: осень – зима 2012-го.

Именно на это время планировалось нанести основной удар. Но Джо вынудил Генриха действовать раньше. Намного раньше, чем запланировано. Возник шанс одержать победу в нелегкой битве. Битве за жизнь свою, близких и, возможно, – всего человечества.

До тех пор пока в игру не вступили основные силы противника, Джо Рид мог надеяться оказать сопротивление. А место, с которого собирался начать, – база военно-воздушных сил имени Хойта С. Ванденберга, или база Ванденберг, как её называли военные.

Кусочки мозаики начинали складываться воедино – рождая новое и цельное понимание происходящего.

«Разрозненные факты не дают возможности понять целое – за деревьями не видно леса».

Джо давно усвоил простые истины, применял их на практике. Только целостный подход с упором на синтез противоположных аспектов знания мог дать возможность понять основополагающие концептуальные принципы устройства любых систем. Электроны и протоны. Инь и Ян.

Джо обладал нужными свойствами для целостного восприятия, как владел и методами влияния на реальность. Все картины прошлого, предыдущих жизней яркими образами вспыхивали в памяти. Наполняли недостающими смыслами. Сила росла с каждой минутой, но столь же быстро прогрессировали и враги.

Профессор Рид понимал: справиться в одиночку мне не под силу, как и любому другому.

«Нужно быть особенно наивным или глупым, чтобы полагать так».

Джо остро нуждался в союзниках, так же как и в некоторых технических данных. За ними, собственно, и отправился на базу Ванденберг.

Профессор так и не обзавелся новым автомобилем, пришлось ехать на военную базу, расположенную вблизи Санта-Барбары, на полицейском «Шевроле».

Что же касается истории самой базы: основана в 1941 году как лагерь Кука армии США. Лагерь использовался как тренировочный центр пехотных и бронетанковых войск во время Второй мировой войны и затем – в Корейской войне. Позже, в 1957 году, базу передали военно-воздушным войскам США, преобразовали в центр по испытанию космических и баллистических ракет. А ещё год спустя базу Кука ВВС переименовали. Назвали в честь генерала Хойта С. Ванденберга, второго начальника штаба ВВС, который ранее был сторонником эксплуатации космоса и ракет.

Так, постепенно, из заурядного полигона база превратилась в основную американскую площадку для старта высокоорбитальных аппаратов и спутников с полярными орбитами. Именно здесь проводились неоднократные запуски различных военных секретных спутников. 13 марта 2008 года, к примеру, была запущена ракета-носитель «Атлас-5» с именно таким секретным спутником на борту. Правительство США от комментариев отказалось, но для Джо Рида они были не нужны. Он знал: запустили объект стратегической важности, такие курировала ЦРУ. А целью этого проекта являлось опробование новых методов слежки и избирательного психотропного влияния на человеческий индивидуум.

Человек, подверженный влиянию подобного спутника, неважно, премьер-министр одной из стран или обычный горожанин, начинал действовать по заданной ему программе с вариативным процентом отклонения 5–6.

База Ванденберга хранила много тайн. И профессор Рид намеревался за ними поохотиться.

Мотор ненавязчиво гудел, «Шевроле» быстро передвигался по шоссе. Джо раскладывал по полочкам имеющуюся у него информацию. Задача – не из простых. Ведь всё произошедшее, настоящее и ещё предстоящее Джо намеревался связать воедино. Подобный синтез дал бы целостное виденье, к которому он так стремился, а кроме того, внёс бы ясность в происходящее.

Итак, де Анжу застал врасплох – лишённого поддержки и практически всех воспоминаний. Джо играл роль жертвы, но в один прекрасный миг воспрянул благодаря помощи старого друга и наставника. Воспоминания о Доне Пабло также стерлись из памяти, но теперь возвратились. Джо смог вернуться к жизни, в таком виде, в каком она была ему привычна.

Генрих, надеялся сыграть на личностных слабостях и прокололся, его план потерпел крах. В то же время Джо смог при помощи орбитального модуля «Кассини» получить сверхсекретную информацию касательно инопланетных цивилизаций. Сумел соотнести её с планами месье де Анжу касательно себя самого.

Получалось, что Джо является единственным свидетелем тайного сговора, но, кроме того, и лакомым куском – именно потому Генрих до сих пор не мог его убрать. Джо представлял слишком большую ценность как носитель древнего безграничного знания, непостижимого аналитическим и концептуальным умом. Знание могло быть использовано как во вред, так и во спасение. Джо понимал это, а потому не мог позволить Генриху завладеть им.

Генрих проиграл сражение, но не войну. Враг перешел от пассивных форм ведения сражений к активной фазе. Теперь следовало ожидать чего-то колоссального, подобно затеянной в 1346-м эпидемии «чёрной смерти». Тогда, в четырнадцатом веке, люди уверовали в то, что наступил конец света и мир прекратит существование. Умерших стало так много, что некому было хоронить трупы. Они гнили на улицах под открытым небом…

О методах Генриха Джо только догадывался, но он смог прикоснутся к главному – цели игры со смертью. Подобное повторялось не раз, однако сейчас на карту поставлено гораздо большее, чем обычно, а силы обоих противников возросли до небывалых высот.

«Пока я обретал совершенное знание, он – освоил могущественные методы, и теперь, хоть многое и зависит от нас с ним, гораздо большее возлагается на человечество в целом, чем на каждого из нас», – подумал Джо.

– Я должен докопаться до сути и остановить его, пока не поздно, пока ещё есть время.

Земля давно привлекала иные цивилизации, и не все из них гуманоидные, как зачастую люди представляют. Многие, наоборот, являются существами не из плоти и крови или иных видов материи – а тварями иных планов, иных миров. Именно такие существа, умеющие шагать по граням реальности состыковывающихся миров, незримо вторгаются в жизнь людей.

Церковь, инквизиция в прежние времена называла таких индивидуумов одержимыми, сегодня их классифицируют как душевнобольных-хроников, не подходящих ни под один из диагнозов.

Джо повидал и таких, они не представляли опасности, так как подобная одержимость достаточно низкого порядка. Существо-захватчик обладало сильной волей, но не имело способностей к адаптации, а потому не могло угрожать интересам даже социальной группы, не говоря уже о государственных или общечеловеческих целях. И напротив, такие экземпляры, как Генрих, становились, по сути, неискоренимой сердцевиной структур иных реальностей. Веками твари накапливали опыт развития в чужеродной для них среде – адаптировались и проникали во все слои жизни, контроль становился жестче.

Проблема лишь в одном – таких, как Генрих, – единицы, а этого ничтожно мало для перехвата инициативы и возможности реализации эволюционного скачка. И профессор, и де Анжу – оба осведомлены на этот счёт. Именно поэтому Генрих и заручился поддержкой тех, кого засек «Кассини». Тех, кто прячет основные силы в астероидном поясе Койпера, в непосредственной близости от Земли – и вне досягаемости сенсоров земных челноков.

Вре менные союзники намеревались ударить в тот момент, когда на Земле начнутся бедствия и её население будет наиболее уязвимо – как физически, так и психологически.

Джо устало улыбнулся. Кто же он на самом деле: профессор калифорнийского университета или писатель эпохи ренессанса, а быть может, тот храбрый азиатский монарх, объединивший свою страну и создавший империю, что процветает уже тысячи лет? Кем он был на самом деле? Джо не мог дать ответа на этот вопрос, потому что являлся одновременно всеми ими – и никем.

Вспомнились слова наставника Дона Пабло, не устававшего повторять: «Прошлое дано для того, чтобы из него творить будущее в настоящем. Только сейчас ты живешь, только сейчас ты реален, остального – НЕТ».

«Это не выразить словами, – решил Джо, – это можно лишь прожить и лишь тогда – понять».

Размышления профессора подходили к концу. Длинный нос чёрно-белого «Шевроле» практически уперся в шлагбаум, возле которого стоял вооруженный патруль ВВС. На обочине маячит припаркованный «Хаммер», из кузова торчат два крупнокалиберных пулемета «Браунинг M2HB – QCB» с быстросменным стволом и инфракрасным прицелом. Такое оружие могло сделать решето из средней руки седана всего за какие-то 7–8 секунд.

Джо заглушил мотор, вышел из машины наружу, в нос ударил едкий запах табачного дыма, а в бок уперлось дуло короткоствольного автомата «FN SCAR-H», обычно поступающего на вооружение спецподразделений.

– Эта военная база находится под исключительной юрисдикцией ВВС, и копам здесь делать нечего, – резко сказал капрал Бэйтс, которого сослуживцы прозвали Бульдогом.

– Ваши документы, сэр, – более спокойно прибавил сержант Орсон, высокий парень на вид лет двадцати пяти, – въезд на базу всем, кто не принадлежит к обслуживающему персоналу, строго запрещён.

– Мне нужно увидеть генерала Андерсона, Вильяма Андерсона, – ответил Джо, неторопливо вытащил из заднего кармана удостоверение офицера полиции Лос-Анджелеса – Картера Диаза.

– Какие у вас дела к генералу, мистер Диаз? – спросил тотчас же сержант, бывший пошустрей и сообразительней капрала-Бульдога.

– Личного характера, я не намерен обсуждать их с вами. Сообщите, пожалуйста, генералу о моем приезде. А ещё лучше, дайте мне поговорить с ним лично.

– О! Важная птица, лично знаком с генералом! – наконец нашёл, что сказать, капрал Бейтс, убрал автомат от спины Джо. – А что вы скажете, мистер полицейский, на то, что въезд на территорию базы строго воспрещён всем, кто не принадлежит к персоналу?

– Об этом мне уже сообщил ваш коллега сержант Орсон, – улыбнувшись, ответил Джо. – Лучше дайте мне поговорить с генералом.

Бульдог не на шутку разозлился, лицо побагровело, а кончики ушей, наоборот, поблекли.

– Вам отказано, – процедил сквозь зубы капрал, – если вы и вправду так хорошо знакомы с генералом – то свяжитесь с ним сами.

– Замечательная мысль, – кивнул Джо, – вы мудрый человек, капрал, как там ваша фамилия? Я обязательно сообщу её генералу при встрече, чтобы он мог похвалить вас за ответственное несение службы.

– А, да, то есть – нет, то есть чёрт вас дери! – воскликнул в сердцах Бульдог. – Дайте мне рацию, сержант! Я сам поговорю с генералом!

Орсон спокойно достал рацию из-за пояса и не менее хладнокровно передал едва ли не трясущемуся от злости капралу. Тот рывком схватил её, пальцы судорожно жали на кнопки.

– Генерал Андерсон, сэр! Докладывает капрал спецподразделения военно-воздушных сил США Бейтс! У нас здесь на КПП – коп, некий Диаз, говорит, что знает вас, желает с вами говорить, сэр!

– Что за детский сад, Бейтс! Вы сошли с ума? – возмутился генерал. – Мне незнаком никакой Диаз, а даже если бы и был знаком, у вас нет никаких оснований для того, чтобы связываться со мной по этому каналу.

– Генерал Андерсон, сэр! Простите, сэр! Виноват, сэр! Это не повторится, сэр! – рявкал бордовый, словно свёкла, капрал, глаза лезли вон из орбит от растерянности и испуга. Генерал отключился.

Джо Рид тем временем тихонько посмеивался.

– Скажите, что приехал Джо Рид, он знает меня под этим именем, – обратился к Бульдогу Джо.

– ЧТО!? А ну садись в машину и проваливай отсюда, пока я не угостил тебя своим ботинком! – заорал капрал, плюясь слюной и багровея от злости. – Чтоб я духу твоего не видел!

– Зачем столько эмоций, капрал, говорю же вам, что генерал Андерсон не будет рад тому, что вы оказали мне столь радушный прием.

– Что!? Да ты совсем обалдел! – продолжал орать капрал, увесистый кулак замаячил перед носом у Джо. – Ты не слышал? Генерал не знает никакого Диаза, проваливай отсюда, или я арестую тебя на основании вторжения на территорию базы ВВС.

– Арестовывайте, капрал, но вы не оставляете мне выбора, – развел руками Джо, – я ведь хотел как лучше.

– Лечь на пузо! Руки в стороны, лицом в землю! – вопил Бульдог.

– Хорошо, хорошо, капрал, только не кричите, – успокаивал Джо, а четверо других солдат вместе с меланхоличным сержантом Орсоном тем временем тихо пырхали от смеха.

– Над чем вы смеетесь, Орсон, – задал вопрос Бульдог, нервно шмыргая носом, – над чем вы смеётесь, я вас спрашиваю?

– Над задержанным, сэр.

– Вольно, сержант. Отведите возмутителя спокойствия в изолятор, а я пока составлю рапорт.

Орсон завел руки Джо за голову и защёлкнул наручники.

– Садитесь в машину, сэр, – тихо сказал сержант.

«Хаммер» гулко рыкнул, Орсон собирался конвоировать задержанного в изолятор. Ворота базы открылись.

Автомобиль не успел проехать и половину дороги, замер. Джо сосредоточился на сознании сержанта, и бедняга безвольно свалился на бок, погрузился в крепкий сон.

– Отдыхай, сержант, ты славный парень, – Джо похлопал спящего по плечу, – я никому не скажу, что ты уснул на посту.

Проникнуть на базу Джо мог и без выкрутасов, но решил немного взбодриться, былые навыки и приёмы требовали практики. Тем более, представился шанс удивить старого знакомого – Вильяма Андерсона.

«Заодно поздравлю с назначением». – Джо улыбнулся.

Профессор не переставал удивляться тому, как легко удавалось обыденной жизни негативно влиять на сверхспособности. Ведь многие люди могут работать со своим сознанием, открывать новые и новые способности, познавать тайны реальности, творить совершенно новый мир.

– Это словно вздорный сон, а теперь я проснулся, – Джо заправил в ботинки длинные брюки, позаимствованные у сержанта.

«Задатки есть у многих, но также многим недостает и решительности, воли. Слишком много лени, человеческих слабостей, именно за них и цепляются. Так было со мной, а со сколькими ещё?»

Профессор Рид окончательно завершил маскарад: камуфляжная форма, автомат на ремне, уверенным шагом направился к главному зданию базы. Там находилась резиденция генерала Вильяма Тиберия Андерсона.

На пост главнокомандующего генерала Андерсона назначили не сразу, и более того, не так давно. Тридцать четыре года в рядах ВВС, успешные операции в Ираке и Косово, Вильям обеспечил себе хорошую, а, по мнению некоторых, так и завидную пенсию. Потому мог с чистой совестью отказаться от предложенной должности. Однако высокая мотивация и чувство долга не позволили уйти на покой. Высшее командование рассчитывало на генерала как на умелого управленца, искусного в методах влияния на подчинённых. Всем хорошо был известен его железный нрав, именно за это и прозвали генерала Железным Андерсоном.

В свои пятьдесят два он выглядел не более чем на сорок пять, высокий, подтянутый, жилистый, с сединой на висках. Лицо у генерала было жёсткое, что никоим образом не расходилось с характером.

В интерьере резиденции ярко прослеживался стиль Андерсона – минимализм и практичность. Генерал презирал всевозможный пафос и часто говорил так: «Мне всё равно, как выглядит и называется эта винтовка, если она стреляет дальше или быстрее, то она лучше».

Вильям Андерсон – принципиальный и упрямый человек, он никогда не шёл на компромиссы и крайне редко вступал в переговоры. Джо Рид приходился генералу старым знакомым, потому знал обо всех его привычках. Кроме того, старый вояка – не женат, а о его взаимоотношениях с прекрасным полом ходит такая слава, что генерала окрестили ещё и «железным ловеласом».

В министерстве генерала очень ценили, подчинённые, в большинстве своем, уважали, и лишь некоторые побаивались.

Отец Вильяма Андерсона – полковник Теодор Марк Андерсон, командир 1-го батальона 5-го кавалерийского полка, погиб в 1965 году во Вьетнаме в битве при Йа-Дранг. Войска попали в окружение в зоне высадки «Олбэни». Вьетнамцы напали неожиданно, не выжил никто. Полковник Мур, командующий наступлением, подоспел слишком поздно. Домой вернулся лишь цинковый гроб. Именно тогда, ещё шестилетний, Вильям решил, что, когда вырастет, станет военным, как и отец.

С Джо Ридом генерал Андерсон познакомился совершенно случайно, во Флориде, во время запуска одной из ракет-носителей. Джо опаздывал и нёсся, не разбирая дороги. В коридоре налетел прямиком на генерала, едва не сбил с ног. «У вас хороший удар, профессор. Из вас вышел бы прекрасный десантник», – рассмеялся Вильям.

Джо понимал, как сложно будет рассказать правду о происходящем, но вариантов нет. Действовать следовало решительно и быстро.

«Всё, что у меня есть, – интуитивное чутье да некоторые догадки. Это немало, но далеко не всё, – подумал Джо, – Вильям захочет услышать факты».

Патрули заметили подозрительного сержанта. Джо не нервничал: «сосредоточение», и солдаты внезапно забывали, зачем подошли, и уходили обратно либо и вовсе впадали в апатию. Такое воздействие, хоть и влияло на психику, пагубным не являлось.

Таким образом, профессор добрался до главного штаба. На дверях кроме охраны ещё и камеры наблюдения, с ними Джо поступил сходным образом – рассредоточил внимание операторов. Оставалось найти кабинет генерала. К счастью, тот оказался совсем рядом, а сам генерал находился внутри, о чем свидетельствовал гулкий бас, доносившийся из-за двери.

– Да, – обратился Вильям к человеку в белом халате, – я абсолютно уверен в вашей некомпетентности в вопросах, касающихся квантовой механики, так что придется вам забыть об участии в подобных экспериментах.

– Зачем же так строго? – с порога спросил Джо.

– Строгость нравов – единственный путь к самодисциплине, – ответил генерал, даже толком не рассмотрев, с кем разговаривает. – Но вы, похоже, о дисциплине не слышали, сержант.

– Так точно, сэр, – рассмеялся Джо, снял с головы армейскую кепку и перестал ломать комедию. – Здравствуй, Вильям, это я, твой старый друг Джо Рид.

– Повезло тебе, что ты не мой сержант, – генерал Андерсон улыбнулся, – проходи, садись и рассказывай, зачем пришёл. Сомневаюсь, что ты стал бы пролезать сюда по пустякам. Кстати – о том, как ты это сделал, мы тоже поговорим, но после.

– А ты всё так же не отступаешь от пуританского уклада жизни, – оглядев кабинет, резюмировал Джо. – Ладно, буду говорить сразу по делу, потому что времени у нас действительно не так уж и много.

– Я тебя слушаю, Джо, – кивнул генерал, руки легли на стол, взгляд искал позолоченную ручку «Паркер», подаренную министерством обороны. Вильям имел привычку записывать за говорившим основные тезисы или подмечать ошибки.

– Честно говоря, Билл, я не знаю, с чего начать. Зная, насколько ты скептичен. – Джо примостился на удобном диване напротив стола, где обычно сидел генерал.

– Хм, – ответил Вильям, слегка нахмурив брови, – начинай с самого невероятного.

– Хорошо, – усмехнулся профессор, – хорошо. Тогда скажу так – судьба человечества под вопросом. Понимаю, звучит несколько банально, но, тем не менее, всё обстоит именно так.

– Есть и другой вариант. Ты, мой друг, попросту спятил, – постучав ручкой по крышке лакированного стола, резюмировал генерал, – министр обороны, глава ЦРУ ничего не знают об этом, а ты каким-то образом пронюхал. Я слабо верю в такое стечение обстоятельств. А ты?

Джо предполагал, что разговор зайдёт в подобное русло. Более того, уже заготовил нужные фразы.

– Я бы тоже не поверил тебе, Билл, будь ты на моем месте. Да что там, – усмехнулся профессор, – я бы и себе не поверил, если бы не видел всё собственными глазами.

– И всё-таки ты намерен убедить меня, зная, как я отношусь к сведениям подобного рода. – Вильям поднялся из-за стола, на лице маска сосредоточения. Взгляд на мгновение коснулся стены, украшенной красивыми картинами. Качественные репродукции классиков.

– Совершенно верно, – согласился Джо, – совершенно верно.

– Тогда, я полагаю, тебе следует начинать. Потому что заинтриговать меня ты уже успел. – Генерал сел обратно, из ящика стола показалась стальная фляжка с коньяком.

– Я пришел сюда, мой друг, в надежде найти помощь, потому что действовать нужно решительно и мудро. Возможно, тебе доводилось слышать о том, что орбитальный модуль «Кассини», который я лично проектировал, – Джо сделала паузу, – собственно, я и по сей день им занимаюсь… так вот, именно этот модуль был подвергнут атаке внеземной цивилизации.

– То есть, Джо, ты хочешь сказать мне, что на твой челнок напали чёртовы пришельцы? – Вильям удивлённо хмыкнул. – Не думал, что при твоем уровне образования ты можешь верить в подобное. Возможно, ты что-то напутал? – настаивал генерал.

– Ошибка исключена. Хотя бы по тому, что моя жизнь не раз подвергалась опасности, именно из-за того случая. Но это лишь верхушка айсберга, малая часть, следует заметить. Основные силы нашего врага находятся здесь, среди нас, – Джо прокашлялся и продолжил, – это предатели, готовые открыть вавилонские врата, едва лишь мы утратим бдительность. Как военный, ты должен знать, Билл, что все великие империи разрушались изнутри. Мы, человечество, – такая империя. Но ещё не поздно предотвратить вторжение. Я в этом уверен.

– Красноречиво. Но мне нужны факты, то, за что можно зацепиться, – тут же сказал генерал, душистый коньяк растёкся по стенкам бокала.

– У меня есть запись перехваченного сигнала, а также те снимки, которые удалось заполучить за несколько мгновений до самого захвата. Я понимаю, что их можно подделать, – Джо призадумался, – но экспертиза легко может доказать их подлинность.

– Хорошо, если так, – рассудил Вильям, – но тогда у меня возникает вопрос: почему ты не поставил в известность министерство обороны? Или хотя бы свое начальство? Ведь если то, что ты говоришь, правда, то возникает беспрецедентный случай в истории человечества. Такие вещи следует тщательно исследовать, прежде чем принимать какие-либо решения. Даже мне, военному, это понятно, но ведь ты учёный, Джо, почему же ты считаешь иначе?

– По одной простой причине – мне пришлось лично столкнуться с врагами, и я знаю об их замыслах. Фактически доказать не могу, придется принимать на веру, пока ещё не поздно.

Лицо генерала Андерсона говорило само за себя. Сомнения разрывали на части. С одной стороны, он уважал Джо, понимал, что профессионал подобного уровня не может ошибаться, но с другой – фактов-то мало! Привычное мировоззрение генерала мешало расширить разум до объёмов понимания тех вещей, о которых рассказывал Джо.

Вильям неспешно выпил рюмку коньяка, вторую пододвинул другу. Коньяк отменный, ароматный и одновременно с тем очень легкий. Профессор понюхал, кивнул, напиток пришелся по вкусу.

Потребовалось больше часа. Джо пересказывал произошедшее за последние несколько дней. С каждой минутой лицо Вильяма Андерсона становилось всё мрачней и мрачней, что, между тем, не помешало осторожно включить защищённый канал связи с начальником охраны.

– Так что у меня есть все основания полагать: Генрих задумал что-то отвратительное, и ключи могут крыться здесь, на твоей базе, Билл, – подвёл итог профессор Рид.

– Не могу сказать, что я согласен со всеми выводами, Джо, – резюмировал генерал, – но твой рассказ сильно меня удивил. Может быть, это ещё один проект наших генетиков или что-то подобное?

Профессор понимал: другу требуется время, чтобы по-настоящему оценить горизонты, открывающиеся перед ним в тот самый миг.

– Ладно, – согласился генерал, – интуиция мне подсказывает, что ты всё-таки прав. Есть в твоей истории рациональное зерно. Но, Джо, ты должен и меня понять, официально помочь я никак не смогу.

– Я, честно говоря, на это и не надеялся, – улыбнулся в ответ Джо, залпом допил предложенный генералом коньяк. – Хороший напиток, Билл, – прибавил, покривившись, – но крепковат для меня.

– Предлагаю закончить наш с тобой разговор у меня дома, здесь не подходящее место, – вставая из-за стола, сказал Вильям, взгляд задержался на часах. – Там нам не смогут помешать. И, кроме того, ты ещё не посвятил меня в детали своего плана. Ведь он уже есть. Я прав?

– Да так, всего лишь наброски, – развел руками профессор, – пока что всего лишь наброски. Но я надеюсь, Билл, ты поможешь мне внести в них недостающую ясность.

Все попытки личного водителя и троих телохранителей последовать за генералом встретили довольно резкий отказ. Вильям Андерсон не принадлежал к тому типу людей, с которыми можно спорить, – непоколебимостью и упрямством он хорошо подтверждал старую пословицу: с военными не поспоришь. Желание Джо продолжить разговор в салоне автомобиля также наткнулось на отказ. Жестом генерал дал понять собеседнику, что их могут прослушивать. Профессор отнесся с пониманием и умолк.

Машину вел Джо, генерал уступил другу водительское кресло без вопросов. Так у них повелось с самого момента знакомства. Понимали друг друга с полуслова. Случайная встреча постепенно переросла в крепкую дружбу, которая подтверждалась не на словах, а на деле. И Вильям, и Джо выручали друг друга уже много раз. Но по пустякам не беспокоили и обращались за помощью лишь в случае крайней необходимости. Прошлым таким случаем стало падение крупного метеорита на Аляске. Генерал Андерсон тогда благодаря помощи Джо Рида избежал ненужной огласки и провел интересующие его лично исследования, о чём в поданном в министерство рапорте, естественно, не упоминалось, как и не упоминалось нигде и имени профессора. Их дружба носила тайный характер.

Над Калифорнией понемногу светлело, первые лучи осеннего солнца врывались сквозь толщу густых облаков в ещё сонное небо, ленивый сумрак медленно таял.

Чёрный «Сааб», излюбленная марка генерала ВВС, производство которой наладил шведский авиазавод, почти бесшумно скользил по шоссе. Вильям ценил машину за надёжность и простоту, качества, которые предпочитал любым другим. Джо останавливал выбор на автомобилях отечественного производства, потому как считал, что именно они наиболее подходят для американских дорог. Излюбленные марки профессора – «Форд» и «Додж».

Предыдущее свое увлечение – мощный и стильный «Вайпер V8», Джо подарил сестре в день свадьбы.

«Машина очень нравилась Кристин».

Купил вместо него более консервативный «Мондео».

Как и профессор, генерал отдавал предпочтение домам на берегу, их вкусы оказались схожими. Для удобства новый дом Вильям купил совсем рядом с местом назначения – в Санта-Барбаре. От базы Ванденберга до апартаментов генерала пролегало всего сорок шесть миль отменного шоссе. На автомобиле подобное расстояние преодолевалось незаметно.

Профессору не приходилось бывать у генерала дома, тем более что новое жильё Вильям приобрел недавно. Прежде все дружеские встречи происходили на нейтральной территории, где-нибудь в людных местах. А сегодня генерал решил изменить правилу. Джо воспринял это как проявление внимания к поставленному вопросу. И не ошибся: Вильям действительно отнёсся ко всему сказанному со свойственной ему серьёзностью. Ведь затрагивались вопросы не только национальной, но и общечеловеческой безопасности.

Дорога заняла меньше получаса. Прекрасный коттедж на Мейгс-роуд напомнил профессору о собственном доме. Было что-то общее в этих двух замечательных строениях на набережной. Просторная терраса, прекрасный вид на морские просторы – к ним Джо, как и прежде, оставался неравнодушным.

– Заезжай сразу во двор, – Вильям открыл пультом ворота, – там увидишь слева место для парковки. И поторопись, нас уже ждут.

– Кто? – Брови Джо взметнулись вверх, «Сааб» осторожно заехал во двор. – Ты уже успел кого-то втянуть в наше дело?

– Касательно того чтобы втянуть, я тебе ничего не говорил, но ожидают нас, это точно. А кто – увидишь сам. Пусть это будет сюрпризом. – Генерал хитро улыбнулся.

Джо Рид первым вышел из машины, осмотрелся по сторонам. Взгляд заскользил по верхушкам стройных пальм, произрастающих в округе, пробежался по тёмно-синей водной глади и белому песку пляжей.

Солнце успело подняться над горизонтом, алый диск заливал теплым светом океан, зарево скользило по склонам гор, касалось листьев пальм. Свет был ещё тусклый и мягкий, но оттого не менее приятный.

Джо обожал такие моменты, закат и рассвет, тотчас вспомнился собственный дом, терраса и стеклянная дверь, раннее утро – любовался каждым сполохом света, каждым лучом, скользящим по глади морских волн. Сияние солнца ласкало взор, в душе возникала томная нега.

– Чудесное место вы выбрали, генерал, – похвалил друга Джо, намеренно перейдя на «вы», – я бы и сам не прочь поселиться здесь. Ваш дом очень напоминает мне мой собственный. Вынужден заметить, что вкусы у нас с вами весьма схожи.

– Рад, что вам нравится, мой друг, – поддержал игру генерал, – а теперь, если вы уже насладились пейзажем, предлагаю всё-таки пройти в дом и продолжить нашу с вами дискуссию. Тем более что, как я уже говорил, нас с вами ожидают. Не будем заставлять даму ждать.

– Даму? – вновь удивился Джо и рассмеялся: – Мой друг, вы полны сюрпризов!

Изнутри дом выглядел точно так же, как и кабинет генерала на базе. Склонность к аскетизму и прагматизм легко прослеживались и в домашней обстановке. Цвет стен довольно строгий, точно как и узоры турецких ковров, лежащих на паркетном полу. Мебель также выглядела совершенно обычно, в ней не прослеживалась ни вычурность, ни помпезность. Всё выглядело просто, но со вкусом.

Разувшись, генерал молча проследовал по деревянной винтовой лестнице на второй этаж. Там располагался рабочий кабинет. В центре комнаты – большой круглый стол в духе короля Артура. Стульев, правда, всего пять, но, тем не менее, Джо ощутил себя, по меньшей мере, рыцарем. Взгляд профессора задержался на висящих на стене мечах и алебардах, скользнул в сторону, упёрся в округлую, пышную грудь симпатичной синеглазой брюнетки. Очаровательная девушка стояла на противоположной стороне комнаты, у окна.

– Знакомьтесь, Джо, это лейтенант Дэсс, Сильвия Дэсс, – начальник моей личной охраны, – сказал Вильям.

– Профессор Рид, для вас просто Джо. Рад знакомству с вами, Сильвия.

– Взаимно, профессор, – лейтенант кивнула, – генерал Андерсон сказал, у вас есть интересные сведения, я хотела бы их услышать, если вы не против, конечно?

– Я только «за». – Джо улыбнулся в ответ.

Генерал пригласил всех за стол. Откинувшись на удобную спинку кресла, профессор принялся неторопливо пересказывать поведанную прежде историю.

 

Глава 7

12.10.2012. США. Штат Невада. Лас-Вегас

Чёрное дуло пистолета смотрело прямиком в грудь, что уголовнику совершенно не нравилось. Глаза налились кровью.

– Ты лучше убери пушку, дружище, уверен, мы сможем решить твою проблему без пуль. Садись, поговорим, – без тени страха заявил Сколаза.

– Этот человек очень опасен, – прошептала на ухо Луиза, вжалась в итальянца всем телом в поиске защиты, – я знаю его, это очень и очень опасный человек, – повторила она. Рино чувствовал её страх, кожа блондинки покрылась мурашками, а соски на прелестной нагой груди затвердели.

Доктор Банни сидела к дверям спиной, развернуться не рискнула. Тело напряглось от страха, взгляд скользнул по серебристой поверхности зеркала. Кристин старалась в отражении разглядеть пришлого мужчину в чёрном. Как медик, могла сказать одно – незнакомец неимоверно истощен, кожа плотно облегает скулистый череп, глаза запали, губы растрескались. Рука, сжимающая пистолет, едва заметно подрагивала.

– Никому не двигаться, – тихо, но с явной угрозой в голосе произнёс он. – Шелохнётесь – пристрелю.

– Дружище, ты кто вообще такой, – задал вопрос Рино, – ворвался к нам в номер, тычешь пушкой, а мы даже не знаем, чего тебе от нас надо? Если деньги – то вон там во внутреннем кармане куртки есть восемь сотен. Это немного, но на пару ставок тебе хватит. Или на пару доз, – уловив измождённость облика мужчины, прибавил Рино.

– Нет, деньги мне не нужны, – презрительная улыбка коснулась растрескавшихся губ, – мне нужны вы, вы все. Одевайтесь и на выход, но без глупостей – одно лишнее движение, и я буду стрелять. – Слова давались незнакомцу с трудом, выдавливал из себя каждый слог.

– Как скажешь, дружище, как скажешь, – Бритва медленно поднялся с кровати, – ты мне только одно скажи, зачем тебе понадобился старый уголовник и пара заурядных девок? Неужели тебе известно обо мне такое, чего я сам не знаю? – ухмыльнулся Рино.

– Вы задаете слишком много вопросов, мистер Сколаза, а для обыкновенного уголовника вы ещё и слишком умны.

– Даже так, – парировал Бритва, натягивая штаны здоровой рукой. – Это все книги, в тюрьме, знаете ли, нечем заняться, вот я и читал подолгу.

Луиза едва не шипела от злости, глаза метали искры.

«Ублюдок, как же ты меня нашёл, сукин сын».

Блондинка недовольно скривилась: боль в груди, стала застегивать бюстгальтер. Внимательный взгляд человека в чёрном жадно скользил по стройным женским бедрам, длинным ногам и плоскому животу, не забывая также пройтись по соблазнительным округлостям обнаженной груди, задержаться на коричневых сосках, алчно впиться в зону бикини…

Рино поймал взгляд незнакомца, хитро ухмыльнулся, незаметно подмигнул Луизе. Та мгновенно поняла, что от неё требовалось. Блондинка хорошо знала свое дело, ведь недаром к ней обратился де Анжу. Соблазн – её ремесло, её оружие, её защита.

Казалось, совершенно случайно Луиза подвернула ногу, колени опустились на кровать. Светлые волосы упали на хрупкие смуглые плечи, обнажилась длинная шея. Мышцы стройных и длинных ног напряглись, левое бедро подалось вперёд, чтобы помочь девушке подняться на ноги. Мужчина в чёрном не сводил глаз с соблазнительных форм Луизы, а Рино тем временем незаметно для незнакомца перенёс вес тела на правую ногу.

Кульминация. Луиза кокетливо нагнулась, чтобы поднять с кровати трусики. У незнакомца едва не отвисла челюсть.

Молниеносный и сокрушительный удар последовал незамедлительно, словно тряпичная кукла незнакомец отлетел в сторону. Бесчувственное тело перевалилось через кресло, осело наземь в причудливой позе. Бритва подошел к поверженному противнику и проверил, не свернул ли шею.

– Дышит, сукин сын. А ты молодец, крошка, – похвалил Рино Луизу. Блондинка довольно растянулась на диване.

– Кто этот человек? – Кристин осматривала вывихнутую челюсть мужчины в чёрном. – Чего он хотел от нас, и откуда вы, Луиза, его знаете?

– Приходилось иметь с ним дело, – хмыкнула блондинка, – оттуда и знаю. А ещё знаю, что он редкостный подонок. Но тот, кто его послал, ещё хуже. Нам надо избавиться от этого мешка с костями и поскорее убираться отсюда.

– Дело говоришь, куколка, жаль, нет времени доку подлатать нас, а то всё тело болит, – поморщился Рино, – но ничего, переживу.

– Мне кажется, нам следует допросить этого человека и выяснить, что он от нас хотел, – ненавязчиво предложила Кристин. – Я хотела бы знать, зачем на меня направили пистолет. Каковы мотивы? Ведь я этого мужчину вижу в первый раз.

– Может, он торчок, видела, как глаза блестели и изможденный какой. Ломка у него, видать. Вот он и решил нас обобрать. А чушь нёс, потому что ломало его уже, – предположил Рино, осматривая лежащего на полу незнакомца.

– Он не наркоман, – без особого желания произнесла Луиза, устраиваясь на кровати, – он из ФБР, его фамилия Сэндерс. Специальный агент Сэндерс. Я думаю, документы у него с собой, можете поискать.

– Только федералов не хватало, – нахмурился Рино, – эти падлы могут травить по всей стране, и прятаться от них дело нелёгкое.

– Я думаю, от него надо избавиться, – стояла на своем Луиза. В голосе блондинки звучал недавний страх.

– А я уверена, что с ним нужно попытаться говорить. Безоружный, он должен стать гораздо общительней, – предложила Кристин, мысль об убийстве человека была ей противна.

– А как по мне, красотки, так вы обе правы, – подмигнул им Бритва, – давайте допросим его, а потом, если что, можно зарыть на пустыре. Живьём. Будет знать, как волыной размахивать.

Кристин лишь вздохнула, бросила на итальянца быстрый взгляд, отвернулась.

Решение было принято единогласно, спорить с Рино никто не хотел, а компромиссный вариант устраивал всех, кроме агента Сэндерса, но его мнения никто спрашивать не собирался.

Рино стало жаль старого Энцо, который по их вине схлопотал пулю в лоб. Хозяин мотеля без боя не сдался, полез за обрезом в ящик стола, но опытный агент ФБР оказался быстрее старого сицилийца. Пистолет с глушителем издал легкий щелчок, продырявленное тело Энцо упало под прилавок, попутно ударившись головой об стул. Там его и нашел Рино, с обрезом на груди, в луже собственной крови.

– Что ж ты так, старик, – тяжело вздохнул Рино, похлопал друга по плечу, – что ж ты так неосторожно, а, Энцо?

– Мне очень жаль вашего друга, Рино, я не знала его, но мне кажется, он был славным человеком, – сказала Кристин.

– Да нет. Он был старым козлом, но и моим другом. Нужно его похоронить как человека, – тихо произнес Бритва. – Я достану священника, а вы пока свяжите нашего федерала, да так, чтоб он и вдохнуть мог с трудом. Но не удушите, легкой смерти он не заслужил.

Луиза ничего не сказала, лишь взглянула в безжизненные глаза Энцо. На красивое женское лицо легла тень ухмылки. Или, может, Кристин лишь показалось?

Мгновение спустя блондинка вышла из мотеля во двор, разглядеть уже не предоставлялось возможным. Но подозрения доктора начинали подтверждаться, не первый час она следила за Луизой и успела заметить некоторые симптомы душевного расстройства.

«Может, это на почве стресса? Не каждый же день в тебя стреляют? Или похищают? И чего я прицепилась к ней, вероятно, ей ещё хуже, чем мне», – подумала Кристин и успокоилась. Хотелось считать Луизу нормальной. Сознание по инерции пыталось удержаться за привычный мир.

Рино весьма скоро разыскал священника, помог телефонный справочник. Преподобный Бенджамин Талли – старый викарий, проживал неподалеку, на окраине огорода. Старик Талли налегал на выпивку, потому лишился прихода ещё десять лет назад. На прежнее место назначили молодого священника, но паства не забывала доброго пастора и довольно часто наведывалась к нему, кто за проповедью, а кто просто выпить дешёвого виски.

Рино уговорил старика похоронить друга всего за ящик пойла, которое нашел в кладовой покойного.

Бритва и Энцо познакомились много лет назад, в те времена, когда итальянец был ещё молод и боксировал на запретных рингах Невады: в Лас-Вегасе и, собственно, Рино.

Энцо почти сразу стал промоутером Бритвы, до этого им занимался некий китаец – Ло Фэн, но предприимчивые итальянцы, унюхав выгодное дельце, прижали Ло. Чтоб сохранить здоровье, китаец вынужден был уйти из бизнеса.

Рино быстро нашел общий язык с хитроватым Энцо, тот, хоть и слыл человеком скрытным, всегда доверял и щедро делился вырученными деньгами. Позже предприимчивый и пронырливый промоутер открыл букмекерскую контору, где начал понемногу отмывать грязные деньги сицилийской семьи Кастеллано, к которой он, как коренной сицилиец, приобщился. Позже на клан Кастеллано стал работать и молодой, подающий надежды Рино.

Энцо занимал в семье пост капореджиме, к его мнению прислушивались. В итоге, удалось убедить подручного босса – Сальваторе, принять Рино в бригаду. Так восемнадцатилетний Рино Сколаза, или Бритва, как его прозвали, стал одним из членов уважаемого в Лас-Вегасе мафиозного клана.

Если требовалось кого-то убедить в том, что он ошибся, или вернуть одолженные деньги – обращались к Рино. Если возникала нужда переломать пару костей обидчикам или сжечь их бар – также обращались к Рино.

Бритва быстро рос в глазах членов семьи, умел делать предложения, от которых не отказываются. Репутация крепла, всего за пару лет сам стал капореджиме – главарём бригады. Теперь у Рино имелись выгодные связи и более чем влиятельные друзья, как, впрочем, и враги. Но, как говорится, о человеке судят по величию врагов, в других семьях Лас-Вегаса их имелось немало.

Шустрый паренёк успел разбить достаточно челюстей, чтобы зарекомендовать себя как отменного костолома. Но, несмотря на самостоятельность и независимость, Энцо по-прежнему был ему как отец, всегда помогал Рино и советом, и делом. А теперь старика не стало.

«Не тот я уже, не тот. Мир меняется. Я тоже».

Виной всему приобретённая с годами рассудительность, раньше Рино вытряс бы из убийцы душу собственными руками. Неспешно, с удовольствием. А сейчас понимал: кто ответит на вопросы? Более того, вслед за первым федералом, вероятно, придут другие.

«Всё-таки гнида из ФБР, а не из дворовой команды. Дело гнилое».

Рино десять лет назад общался с Федеральным Бюро, урок усвоен, а в повторении не нуждался.

Святой отец дожидался автомобиля на автобусной остановке, что рядом с домом. На вопрос, почему не могут забрать прямиком из дома, голос из трубки ответил довольно резко:

– С меня ящик виски, и никаких ответов.

Святой отец принял условия без колебаний: какие могут быть вопросы?

Когда Рино подъехал на «Кадиллаке» к автобусной остановке, там уже стоял высокий и худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый во всё чёрное. Лицо, как и фигура, худое и длинное, с большим и крючковатым носом, который хищно торчит наружу из-под шляпы-котелка.

– Отец Талли? – спросил Рино, поравнявшись со стариком.

– Он самый, мой сын, он самый, – старик протянул для приветствия сухую, но крепкую руку, – вопросов задавать не стану, но хотел бы узнать, есть ли чем промочить горло. Господь послал жаркий день…

– Да, – усмехнулся Рино, пожимая протянутую руку, – на сидении бутылка виски для вас, святой отец. А вы почти не изменились с того времени, как я вас видел последний раз.

– И когда же это было, сын мой?

– Девятого июля две тысячи первого года… – почесав бритую голову, ответил Рино без запинки. Память у него была превосходная.

– Девятое июля, девятое июля, – мямлил старик. – Да! Я помню, супермаркет «Старфудз», тебя задержали там… но ты сбежал. Ты Рино Сколаза! Ох, сын мой, сколько я денег выиграл на тех боях! – заговорил старик, вспоминая былые дни. – Сейчас всё другое. А как же ты здесь оказался?

Рино не ответил, на лице прорезалась затаённая улыбка, «Де Вилль» неспешно отъехал от автобусной остановки.

Луиза нервничала: громилы-итальянца нет поблизости. Лежащий на полу Сэндерс нагонял страх.

«Надо связать, пока лежит без чувств. Драться один на один я не готова. Пока не готова…».

Кристин молча разматывала верёвку, найденную в кладовой, взгляд зацепился за пожитки, небрежно разложенные на пыльных стеллажах. Чего здесь только нет: молоток и перфоратор, банки с краской и ящики с выпивкой. Даже чёрно – белый телевизор и старый унитаз из нержавеющей стали, и те пристроились в углу. «Какой же здесь бардак», – подумала Кристин, тихо чихнула от набившейся в нос пыли.

«Такого мотка верёвки должно хватить. Можно не одного пленного связать».

Кристин зашла в комнату, чтобы отдать моток: «Что она делает?»

Луиза склонилась над лицом мужчины. Голова федерала запрокинута назад, блондинка замерла над ней, принюхивается. Совершенно не обращала внимания на Кристин. Поведение Луизы казалось более чем странным.

– С ним что-то не так? – спросила Кристин, веревка упала на бесчувственное тело мужчины.

Луиза вздрогнула, но не растерялась.

– Мне показалось, от него пахнет кокаином, – сообразила на ходу блондинка, – но я ошиблась, это какой-то другой запах.

– Странно, – удивилась Кристин, – я знаю, как пахнут наркотики, ничего такого я не уловила. Хм…

– Давай лучше свяжем его, пока не очнулся, а потом обсудим, чем провонялся, – быстро предложила Луиза, стараясь перевести разговор в другое русло.

– Это хорошая идея, – доктор по-прежнему старалась понять мотивы странного поведения, – давай его перевернем для начала и накинем петлю на руки, затем протянем под шеей и привяжем на ноги. Я видела однажды по «Дискавэри», там показывали, как на востоке связывали пленников.

– Ого, – изумилась Луиза, – а я-то думала, ты тихоня.

Петля крепко обхватила руки Сандерса. Веревки затягивали туго, так, что врезались в плоть, если бы пленник находился в сознании, то непременно орал бы от боли. Хотя кричать мог сколько угодно – в мотеле постояльцев больше не было.

Сэндерс не спешил приходить в себя, Рино вложил в удар большую силу. Но даже если бы федерал очнулся, мало бы что изменилось. Связанный по рукам и ногам, он не мог пошевелить и пальцем. Тугая веревка петлёй обхватывала шею, любая попытка освободиться непременно приведет к удушению.

Кристин и Луиза остались довольны.

– Мне кажется, следует привести его в чувство и задать пару вопросов, – предложила Кристин, – а когда Рино вернется, нам будет что рассказать.

– Идея хорошая, но поспешная. Этот негодяй гораздо опаснее, чем может показаться на первый взгляд, – возразила Луиза, каблук вонзился Сэндерсу в бок, – нам повезло, что он был, скажем так, не в лучшей форме.

– Ты знаешь его, Луиза? – осторожно спросила Кристин.

– Да, – неохотно ответила блондинка, – когда-то мне пришлось работать с ним. Меня заставили.

– Ты работала на ФБР?

– Не совсем, хотя честно тебе сказать – я не знаю, – призналась Луиза, сама удивившись вспышке искренности, – я должна была помочь им в выполнении одной операции.

– И? – продолжала расспрашивать Кристин: как упустить шанс разузнать о прошлом блондинки?

– Я не хотела, чтобы гибли люди, – соврала Луиза, – и сбежала. Есть границы, которые я не готова переступить.

Луиза решила прибегнуть к манипуляции: Кристин не собирается оставлять прошлое в покое.

– Ты не могла бы посмотреть, что всё-таки с ребрами, а то болят – жуть просто, – пухлые губки скривились.

Кристин разгадала уловку без труда, природа не обделила наблюдательностью. Луиза, наоборот, слишком разволновалась, не сумела скрыть истинные побуждения.

– Хорошо, не хочешь говорить – не говори, – вздохнув, ответила Кристин, – погоди, схожу посмотрю, что есть в той сумке с медикаментами.

Сумку доктор заприметила в холле, когда искала моток веревки. Судя по всему, Энцо успел раздобыть кое-что из медицинских инструментов, жаль только, ему они не помогут.

Содержимое сумки высыпалось на стол, Кристин осталась довольна: всё, что нужно, и даже несколько ампул обезболивающего. Удовлетворенная находкой, доктор вернулась в номер, но Луизу не застала. Первое, что бросилось в глаза: пленник лежит на полу в совершенно иной позе, по гладкой поверхности паркета стремительно расползается алая лужа…

«О Боже!»

Кристин стрелой метнулась к мужчине, осторожно осмотрела увечья. Судя по всему, повреждения были нанесены в область паха, но, чтобы узнать наверняка, раненого следовало повернуть на бок. Кристин проворно перевернула мужчину на спину, взгляд тотчас упал на ужасную рану. Половые органы мужчины отсутствуют, вместо них зияет страшная, с рваными краями рана. Складывалось впечатление, что гениталии попросту оторвали.

– Боже мой, – сорвалось с губ, – за что же она его так?

– За то, что они сделали со мной, – злобно прошипела Луиза, звонко лязгнул взведенный курок, дуло обреза уставилось на Кристин.

Лицо девушки перепачкано кровью, также как руки и грудь. Голубые, прежде выразительные глаза выглядят мутными, безумными, красивые полные губы обезобразила жуткая гримаса.

– Луиза, что с тобой? – изумилась Кристин, голос даже не дрогнул. Сострадание пересилило и страх, и волнение. – Что они сделали с тобой, бедная девочка?

Всего на мгновение в безрассудном взгляде Луизы проблеснуло то человеческое, что ещё осталось. Отчаянье, смешанное с болью и страхом, безысходность. Кристин изумилась глубине безнадёги в глазах блондинки.

Луиза не выстрелила, искреннее сочувствие чужого человека заставило умолкнуть безумный рев Гаввана: «УБЕЙ! УБЕЙ ЕЁ! Она опасна для нас! УБЕЙ!» Луиза не убила. Из глаз брызнули слёзы. Смешиваясь с кровью на лице, ручьем текли по красивым щекам к гордому подбородку, срывались вниз… Оружие упало на пол. Луиза бросилась к Кристин, обняла и зарыдала. Словно ребенок.

– Что здесь произошло? – с порога пробасил Рино, едва завидев перепачканных кровью женщин.

Кристин не ответила, заплаканная Луиза жалась к груди, лицо блондинки опухло от слёз.

– Всё хорошо, девочка, всё будет хорошо. Он уже умер, он не сможет тебя обидеть. Никто тебя не обидит, – тихо шептала доктор Банни на ухо Луизе, – мы с Рино о тебе позаботимся.

– Он у меня внутри, – сдавленным голосом промолвила блондинка, – они оба у меня внутри. Я их ненавижу и себя ненавижу.

Кристин застыла в изумлении, не знала, что ответить Луизе, как утешить.

«Возможно, у девочки душевное расстройство на почве страха или паники». Но интуиция подсказывала иное. Догадка тревожно колола в затылке. «Девочка говорит правду, – осенило Кристин, – она не сумасшедшая, у неё действительно внутри кто-то или что-то».

– Кто они, Луиза, кто у тебя внутри? – осторожно спросила Кристин, продолжая поглаживать девушку по голове.

– Твари, мерзкие твари, – Луиза всхлипнула, – они будут искать меня. Это он убил Сэндерса, он убил… и выпил его. Теперь он сильнее, гораздо сильнее.

– Он выпил его кровь?

– Не кровь, его самого, – ответила Луиза, – убивает он ради удовольствия. А затем пожирает плоть. Он тварь, мерзкая тварь. Как же я хочу убить его!

– Так, – вмешался в разговор Рино, – а теперь объясните мне, зачем вы оторвали яйца этому парню. Я бы и сам с радостью это сделал, – Бритва ухмыльнулся, – но сначала следовало его допросить.

– Я знаю всё, что знает он, – голос Луизы звучал тихо и сдавлено, – я могу ответить.

Рино взглянул на изуродованное тело, лежащее в луже собственной крови.

– Это ему за Энцо, молодец, крошка, – рассмеялся итальянец.

Отец Талли, разделавшись, наконец, с бутылкой виски, зашел в комнату. Старик безо всякого интереса посмотрел на окровавленное тело и сказал:

– Да упокоит Господь его душу.

– Нет, – возразила Луиза, – души там нет и не было никогда, в том человеке жило зло, а теперь оно живёт во мне.

– Святой отец, – обратился Рино к преподобному Талли, – ваш покойник лежит в соседнем номере, а этого хоронить не надо, мы сами его зароем где-нибудь в пустыне. Он не достоин быть похороненным по-человечески.

– Самоубийца? – поинтересовался викарий, сухие пальцы ловко откупорили новую бутылку.

– Да, кроме того, ещё и сумасшедший. Сам себя связал – а затем отгрыз сами видите что, – ухмыльнулся Рино.

– Да, чего-чего, а такого видеть не приходилось за всю долгую жизнь, – покачал головой отец Талли, – да простит его Господь.

Кристин забрала Луизу в ванную, стала приводить в порядок. Девушка сняла окровавленную одежду, стала под душ. Обнаженное тело радовалось горячим струйкам воды. Кровь местами успела присохнуть, приходилось тереть мочалкой.

Кристин заботливо смывала запекшуюся кровь с Луизы.

«Бедная девочка». Взгляд доктора упёрся в пятна крови на своей одежде, руках. Решила принять душ. Одежда отправилась на пол, Кристин зашла в душевую к Луизе. Теплая вода струйками сбегала по загорелому телу блондинки, Кристин про себя отметила, что девушка находится в прекрасной форме.

Неожиданно для доктора блондинка развернулась, красивые длинные пальцы принялась аккуратно мочалкой смывать кровь с её груди и рук. Изящные кисти Луизы нежно касались большой, пышной и высокой груди Кристин, темно-розовых сосков, тонкой талии и широких бедер. Касания были нежными и чувственными настолько, что доктор мгновенно расслабилась, повинуясь какой-то странной силе.

– Ты так помогла мне, – прошептала на ухо Луиза, – большое тебе спасибо.

Губы девушки чувственно коснулись стройной шеи Кристин, та вздрогнула.

Чувства нарастали каскадом, блондинка ласкала языком её соски, опустилась на колени, стала целовать живот – Кристин не сдержалась, застонала от удовольствия.

Рино мигом услышал сладострастные стоны, на суровом лице блеснула улыбка. Обувь торопливо отброшена в угол, итальянец бесшумно зашел в душевую.

Перед ним стояли две невыразимо прекрасные обнаженные женщины. Луиза выглядит стройней и изящней, в то время как Кристин выделяется пышностью груди и завидной шириной бедер. Капли воды покрывают их упругую кожу, в глазах горит страсть.

– Вы обе сводите меня с ума, – прорычал Рино, жадно поцеловал Кристин в нежную шею. Она отозвалась на поцелуй, прижалась пышной грудью к его сильному и мускулистому телу.

Рино страстно целовал её губы, шею, грудь и всё никак не мог остановиться, Кристин заводила его всё больше и больше. Луиза не отходила ни на шаг, извивалась, подобно змее, ласкала губами то Рино, то Кристин. Огонь страсти разгорался всё больше.

– Всё идет по плану, – прошептал Гавван, – всё верно.

– Я сделаю всё, как ты и велел, – покорно ответила Луиза.

– Скоро они будут нашими, их страсть питает меня, скоро, очень скоро, родная… – Шёпот Гаввана перешел в стон удовольствия.

Ни Кристин, ни Рино не слышали зловещего голоса, их обуяла страсть.

Мускулистый итальянец лежал на спине, Кристин сидела на нем. Её красивые длинные волосы не скрывали изящности шеи и рук, а стройные ножки обхватывали бедра Рино. Они были прекрасны в своем порыве страсти, и они были уязвимы.

Итальянец крепко сжимал её бедра в своих руках, стремясь быть поглощенным её нежностью, она пьянила его, сводила с ума. Рычал, подобно зверю, мял высокую грудь, Кристин стонала, откинулась назад, выгнула дугой спину.

Они не могли остановиться, извергшийся вулкан страсти поглотил их обоих. Из ванной перебрались в комнату и, не обращая внимания на лежащий в углу труп, предавались своим желаниям ещё и ещё.

Луиза подошла к Кристин именно в тот момент, когда волна удовольствия захлестнула любовников в очередной раз. Полные губы блондинки соприкоснулись с губами Кристин, язык коснулся её языка, стон страсти угас в длительном поцелуе. Изо рта Луизы внутрь доктора что-то скользнуло. Нечто едва уловимое и в то же время будоражащее. По телу Кристин пробежали мурашки. Рино зарычал от удовольствия, ещё сильней прижался к её бедрам. Громадное мускулистое тело подрагивало от наслаждения. Итальянец перестал двигаться, замер, объятый негой.

Внезапная волна понимания накрыла Кристин с головой.

«Боже мой, вот что было у неё внутри!»

– Да, – ответил шепот, – теперь мы с тобой одно. И потому ты будешь жить.

Кристин хотелось закричать, но возглас застыл в груди.

– Зачем ты сделала это, Луиза? – тихо спросила доктор, на глаза наворачивались слёзы. – Зачем?

– Прости меня. Но это спасет тебя, сестра, – ответила Луиза. – Это позволит тебе жить.

Картины, возникшие в сознании доктора, убедительно проиллюстрировали страшную правоту слов Луизы.

– О Боже, – сорвалось с губ у Кристин, – а как же Рино?

– О нем не беспокойся, – улыбнулась в ответ Луиза, покосившись на итальянца. – Ему повезло, он такой, как мы, с рождения. Умер при родах, и тогда они вошли в него.

 

Глава 8

12.10.2012. США. Штат Калифорния. Рэддинг

Никогда прежде Джей Гейбз не был так напуган. Нет, слово напуган, не подходило – он застыл в ужасе, впал в ступор.

Отставной лейтенант военно-морского флота США сидел в номере отеля. Тесная комната служила ему домом последние три года. Нервный хохот срывался с покрытых пеной губ, лейтенант выглядел хуже, чем одурманенный марихуаной подросток. Но на самом деле Джею не до смеха. Нервная система не вынесла перенапряжения, дала трещину. Нервная система человека стальной выдержки, офицера, проводившего военные операции в Ираке.

Всё началось несколько часов назад. Лейтенант с банкой пива и парой хот-догов вернулся из небольшого супермаркета, находящегося в квартале от отеля. Джей по обыкновению в обуви улегся на просторный потёртый диван. Схватил рукой пульт, телевизор на тумбочке послушно включился. Навязчивая реклама полилась с экрана, Джей выругался: где же любимый сериал «Дельта Форс: Чёрный отряд»? Шел уже третий сезон, но Джей не пропустил ни единой серии. Снятый на военную тематику фильм напоминал о днях службы, о которой он мог лишь тосковать. Два года назад Джея комиссовали по состоянию здоровья.

Банка «Бадвайзера» открылась с хлопком, лейтенант глотнул приятного пива, реклама заканчивалась, на экране появился долгожданный сериал: наконец-то. Повеяло холодом, кто-то прошёл за спиной.

В номере Джея всегда царил полумрак. Отель принадлежал к классу самых дешёвых, на удобства рассчитывать не приходилось. Свет в комнату проникал лишь через единственное грязное окно, к тому же заслонённое пыльными жалюзи. Лампочка давно перегорела, правда, Джея это не беспокоило. Его вообще мало что беспокоило кроме военной службы. После военной комиссии вкус к жизни Джей утратил. Потерял сначала жену, затем дом в бракоразводном процессе. Детей лейтенант Гейбз также не видел уже пару лет. Но по ним не скучал. А вот по оружию в руках и по свисту пуль – наоборот, так же как и по ночным вылазкам на вражескую территорию, операциям захвата, засадам и манёврам. Армия до сих пор была его жизнью, но теперь остались лишь сериал и банка пива. И пенсия по инвалидности. Но даже не это тревожило бывалого солдата, а то, что скользнуло за спиной в полумраке.

«Может, показалось». – Джей сощурил глаза. Чужое присутствие по-прежнему ощущалось очень остро.

Рука лейтенанта осторожно потянулась за офицерским ножом. Лезвие мирно поблескивало на столике, засоренном крошками и обертками от шоколадных батончиков. Пальцы сжали знакомую рукоять. Настороженный, Джей, не производя лишнего шума, взглядом прошёлся по комнате. Тщательно, словно волк, вглядывался в полумрак, рассеиваемый лишь светом телевизора. Внезапно экран погас. Джей резко обернулся, но никого не заметил. «Отключили энергоснабжение?», – предположил лейтенант, но рассудку не удалось уговорить страх. Руки Джея вспотели. Полуприсядом передвигался по комнате, оружие наизготовку.

Лейтенант почти добрался до противоположной стены, вдруг кто-то вновь прошёл за спиной, холодное дыхание обожгло кожу. Джей резко развернулся, нанес сильный и умелый удар ножом. Лезвие пропороло пустоту.

– Кто здесь! – заорал Джей в испуге. – Выходи!

Чувство неизвестного пугало гораздо больше, чем образ вооруженного до зубов врага. Сознание болезненно принимало то, к чему не привыкло.

Экран телевизора засветился вновь, до слуха Джея донеслись голоса персонажей сериала. Затем звук пропал. Лейтенант разволновался не на шутку, происходящее не укладывалось в голове. Вышколенный солдат не собирался терять самообладание лишь по причине неясных глупостей… Экран телевизора погас вновь. А затем появились они. Лейтенант знал их. Знал каждого, хотя думал, что сумел забыть. Оказалось – нет.

«Они пришли, чтобы напомнить, обвинить. Привести к ответу». Джей не забыл, совесть до сих пор мучила по ночам.

«Но сейчас я не сплю!»

Происходящее не было сном.

Лейтенант Гейбз испугано смотрел в мёртвые молочные глаза капрала, шагающего на изуродованных ногах. Ругнулся, попятился назад, холодное и зловонное нечто уткнулось в плечо. Джей резко развернулся, замер.

«Не может быть!»

Ещё одно лицо или то, что от него осталось. Кожа местами сорвана, лицевые мышцы висят, подобно изодранному тряпью, обнажая раздробленные кости, смешанные с зубами и грязью.

– Не может быть, – выдавил из себя Джей, – это сон.

Вспотевший от страха лейтенант для уверенности полосонул по ладони ножом, острое лезвие рассекло плоть, руку обожгла волна боли. Из краев раны наружу мгновенно выступила кровь. Самая настоящая кровь…

– Это не сон, сэр, мы пришли за вами… – булькающим голосом произнес полуистлевший капрал. Мертвец шумно шаркал культями по ковролину, оставляя длинные кровавые следы.

– Нет! Нет! – орал лейтенант. – Вы все сдохли в том аду, вы все сдохли! Я не виноват! У меня был приказ. Я не мог вытащить вас оттуда, поймите, не мог!

А они всё шли и шли, прямиком из стен, целый взвод, изуродованные руки тянулись к лейтенанту, остекленевшие глаза смотрели с укором. Джей чувствовал их холод, их вонь, их касание. Мёртвые пальцы скребли по его коже, тянулись к лицу. Джей орал что есть мочи, пока не сорвал голос. Крик перешел в сиплый визг. А когда сил больше не осталось и сознание скользнуло за грань реального, лейтенант упал на диван, обхватил руками колени, сумасшедший хохот сорвался с трясущихся губ.

Дайна Митчелл посвятила свою жизнь спорту, а если быть точным – баскетболу, что и неудивительно при росте шесть футов и семь дюймов. Редко кто из женщин мог похвастаться тем, что выше большинства мужчин на две головы. Правда, имелись и отрицательные стороны: те же мужчины её побаивались, то ли из-за непритязательной внешности, то ли по причине внушительного роста. Но вот публика – обожала, потому что на баскетбольной площадке Дайне не было равных. Именно она, Дайна, за всю историю женской баскетбольной ассоциации первой сумела выполнить слэм-данк, первой добралась до шеститысячного барьера по очкам. Неоднократно становилась золотым призёром олимпийских игр.

Она – звезда, сотни тысяч поклонников по всей стране следили за каждым её движением с разинутым ртом.

«Они любят меня. Но лишь пока я на вершине».

Дайна ушла из спорта. Да, провела сотни игр за «Лос-Анджелес Спаркс» на протяжении многих лет, да, спорт – её жизнь, но возраст неуклонно брал свое. Неделю назад Дайне исполнилось сорок. Юбилей, но Дайне не до праздника. Годы ставили крест на спортивной карьере. Возник выбор – уйти красиво или продолжить играть и плавно с передовых мест сползти на последние. Из кумира превратиться в жалкое подобие себя. Нет – так поступить Дайна не могла, кто угодно другой мог, но не она.

К сожалению, не возраст стал основной причиной ухода. Хотелось соврать и себе, и другим, Дайна давно знала, что сказать журналистам, но врать не умела. Сказать ложь другим – могла, но себе не лгала никогда, ни под каким предлогом.

Дайна понимала: я наркоманка и не оправдываю себя. Я себя – презираю.

«Я никогда бы не согласилась – если бы не спорт».

Баскетбол значил для неё всё. Был всем тогда, оставался всем и сейчас. Потому Дайна чувствовала себя особенно горько, понимая, что теперь вне игры навсегда.

Баскетболом Дайна увлеклась ещё в школе, из девочек мало кто любил побросать мяч в корзину, потому приходилось играть с парнями. Вскоре она обыгрывала всех. Школьный тренер заметил способную девочку, взял в команду. Но по-настоящему заиграла уже в университете. Туда Дайну приняли без экзаменов. К тому времени, когда подающая надежды спортсменка стала думать о высшем образовании, у неё на столе лежала куча предложений из колледжей штата. Все хотели заполучить в сборную такого сильного игрока. Дайна становилась известной, она это понимала.

После окончания университета стала играть за Лос-Анджелес Спаркс. Дайна с детских лет мечтала играть на профессиональном уровне, и вот мечта сбылась. Сбылась, потому что каждый день шла к ней, лезла вон из кожи, чтобы попасть в профессиональную баскетбольную ассоциацию. И пускай эта ассоциация – женская, Дайна твердо решила: я стану в ней вторым Майклом Джорданом, только в юбке. И стала. Даже несмотря на то, что юбку носить так и не пришлось.

Но была и обратная сторона медали. Одна из них – отсутствие личной жизни, изнурительные тренировки, запрещённые медицинские препараты, которые принимают все спортсмены, к тому же с возрастом их список всё увеличивается и увеличивается.

Дайна всегда хотела быть на высоте, а потому даже не интересовалась, что за препараты, как действуют. Знала: раз нужна инъекция, чтобы оставаться лучшей, значит, никаких вопросов. А затем Дайна получила травму, очень серьёзную травму колена. Доктора сказали, что спортивная карьера на этом закончится, двигаться, как прежде, она не сможет. Но Дайна не поверила, упорно тренировалась изо дня в день. Так вернула прежнюю форму, единственное, что изменилось, – боль.

Боль в суставе не проходила, только действие стимуляторов заканчивалось, впивалась в оголённые нервы. Дайна терпела, но это сказывалось на игре. Тогда и приняла решение употреблять обезболивающее.

Дозы с каждым месяцем росли и росли. Спустя сезон организм стал невосприимчив к обычным препаратам, пришлось перейти на дорогостоящие, запрещённые, обходящие допинг-контроль. Затем появилась зависимость. Дайна была в ярости, но не могла ничего с собой поделать, организм без наркотиков выворачивало наизнанку. А играть хотелось, как и прежде.

Дайна пробовала анонимно проходить лечение – не помогло. Как только останавливала прием наркотических препаратов – боль возвращалась, терпеть не было сил. Боль сводила с ума.

У Дайны имелось всё, чего желали многие: деньги, слава, тысячи поклонников, международное признание. Но не было главного – покоя. Наркотики стирали боль в ноге, но рождали – в душе.

С каждым днём Дайна всё с большей сложностью переносила разлуку с большим спортом. Всё вокруг напоминало о прошлом. Увешанные трофеями стены и стеллажи с наградами, многочисленные фотографии и подарки фанов, даже спортзал, исполненный в желто-синих цветах «Спаркс».

Дайна тихонько заплакала, она очень редко плакала, никто никогда не видел её слез. Так полагала Дайна, но, когда убрала ладони от лица, взгляд заплаканных глаз упёрся в знакомого человека. Жилистое, мускулистое тело содрогнулось.

«Господи…»

Перед Дайной сидела мать. Седая, слегка располневшая преклонных лет афро-американка в неброской синей блузке, серой юбке и такого же цвета жилетке, на плечах – белая вязаная шаль. Обыкновенная старушка, если бы не одна мелочь. Задняя часть головы у миссис Митчелл отсутствовала. На пол и белую шаль медленно сочилась кровь.

– Мама? – дрожащим голосом спросила Дайна.

– Да, это я, дочь. Удивлена?

– Но ты погибла, мама, ты потеряла сознание и упала под газонокосилку, – вытирая слёзы, прошептала женщина.

– Ты наркоманка, дочь! Я пришла, чтобы наказать тебя! Ты забыла даже о родной матери – как ты могла?! – Глаза миссис Митчелл налились кровью, старуха стала похожа на бешеное животное. Из уголков рта на блузку потекла пузырящаяся пена.

– О Господи. – Дайна отпрянула в страхе. «Неужели всё из-за наркотиков?»

Стало очень страшно, Дайна очень любила мать, которая растила её, сестру и брата в одиночку. Отец бросил их ещё до рождения Дайны – самой младшей в семье. Мать работала на двух работах, официанткой в баре и ночным сторожем. Не жалела себя, всё отдавала детям.

«Все мы очень любили её».

Дайна очень болезненно перенесла трагическую гибель матери. Чувство вины не покидало её: я не оказалась рядом в нужный момент. У «Спаркс» как раз состоялась игра на выезде, в Детройте…

– Ты поздно вспомнила о боге, дочь, – голос матери напоминал воронье карканье, ноздри гневно раздулись, сухие руки сжались в кулаки, – но я напомню тебе, как надо себя вести!

Старуха размахнулась, рукой ударила Дайну по лицу. Женщина испуганно отпрянула назад, инстинктивно вскинув руки для защиты.

– Ты собралась бить свою старую мать? Ну же, давай, ударь меня по голове! Ударь, бездушная тварь! Ударь свою мать! – вопила старуха. Из перекошенного рта на пол выпали толстые черви.

– Ударь! – ревела она. Тело покрылось темными пятнами, сквозь которые наружу что-то пыталось выбраться.

Дайна в ужасе забилась в угол, глаза в страхе распахнулись, взгляд растеряно бегал по сторонам.

Тело старухи раздулось, громадные трупные черви падали целыми гроздями. Твари медленно наползали со всех сторон, от них негде было укрыться.

– Ударь свою мать, наркоманка, ударь в сердце, убей! Лучше вырви мне глаза, чтобы я не видела, какой ты стала! – Глазные яблоки старухи лопнули, из окровавленных пустых глазниц наружу вылезли жирные и уродливые пауки.

– Мама! Прости меня, мама!

Дайна бросилась к безобразному трупу. Вокруг кишело бесчисленное количество уродливых и страшных существ.

Слишком поздно. Твари сожрали старуху и теперь обратили внимание на Дайну.

– Нет, нет! Идите прочь! Прочь! – выкрикнула женщина, молнией бросилась к двери. Рука ухватилась за ручку, дернула.

«Что за чёрт!»

Вместо двери стоял странный старый холодильник. Дайна не отчаялась, прыжком преодолела более пяти метров, приземлилась у окна. Одернула штору.

«Я схожу с ума?»

Дайна была на грани срыва. Пустым взглядом уставилась в оконный проём, заколоченный досками. Твари тем временем всё ползли и ползли ближе к ногам.

Дайна опомнилась, отскочила на диван, перебралась на дорогой итальянский стол из векового дуба. Тут смогла перевести дух и собраться с мыслями.

«Что, что мне делать? Бежать в гараж или лучше на второй этаж? А может, за холодильником окажется дверь? Почему сразу не догадалась?» Страх подгонял Дайну, мерзкие твари подбирались всё ближе. И вот, когда холодильник упал на пол, а в ладони оказалась ручка спасительной двери, Дайна застыла в ужасе. Из травмированного колена наружу торчала чёрная голова безобразного червя.

– Боже, нет, только не это, – прошептала женщина, в ужасе отпрянула от двери, из щелей рванулись в комнату всё те же мерзкие гады.

Тело Дайны стало покрываться уже знакомыми гнойными язвами, колено пронзила невыносимая боль. Из глаз женщины ручьем побежали слёзы.

Сил сопротивляться больше не было. Дайна упала на пол, бесшумно рыдая, наблюдала за тем, как из тела наружу лезут чёрные черви.

– Прости меня, мама, – тихо прошептали губы. Боль затихла, сознание Дайны провалилось в темноту.

Алан Гриди принадлежал к типу людей, которых хочется хорошенько пнуть под зад. Всем видом просил поступить именно так, а не иначе. Засаленные волосёнки, прилипающие к лысеющей голове, раздутые, словно у хомяка, щёки и здоровенные, навыкате, но близко посаженные глаза мутно-голубого цвета. Одевался Гриди броско и выглядел, словно сутенер, шагнувший сквозь пространство и время прямиком из восьмидесятых годов. Все сотрудники «Лос-Анджелес Таймс» втайне ненавидели его, но терпели. Начальство всё-таки.

Предыдущий главный редактор «Лос-Анджелес Таймс» Джек Оуэн был уволен в январе 2008 года за отказ осуществить бюджетные сокращения по приказу своего издателя – Гейба Миллера. Джек категорично отказался урезать расходы новостной редакции издания на четыре миллиона долларов и поплатился за дерзость своим креслом. Миллер не особо расстроился, тут же нашёл человека, готового взять на себя ответственность. Им стал Алан Гриди, шурин Гейба.

Алан урезал расходы не на четыре, как хотел Миллер, а даже на целых пять миллионов. Больше десяти процентов сотрудников остались без работы. Если до этого Гриди просто недолюбливали, то теперь плевали в спину. Начальник стал объектом ненависти всего персонала, за исключением редких лиц, занимающихся лизоблюдством.

День Алана начинался как всегда: неспешно выбрался из постели, лениво потянулся. Взгляд Гриди упал на серебристый поднос, на котором всё ещё осталось несколько дорожек кокаина. Двинулся дальше, заметил лежащую в кресле шлюху. Брюнетка разбросала длинные ноги в стороны, уткнулась носом в перила. Алан грубо пнул её ногой, та лишь выругалась сквозь сон, сменила позу и продолжила спать.

– Просыпайся, сучка, пора проваливать, – короткая ручонка схватила женщину за волосы, – выметайся. Голос у Гриди противный и писклявый, под стать подлой, развращённой и продажной натуре.

Алан не стал дожидаться, пока проститутка придёт в себя, намотал волосы на руку, потащил через гостиную к двери. Брюнетка не упиралась. Гриди нагло вытолкал её на улицу, не забыв вышвырнуть обувь и сумочку вслед за хозяйкой.

– Ублюдок! – закричала она, торопливо застегивая ремешки обуви. – Импотент! Пока не нюхнешь дорожку, у тебя даже не встаёт!

– Проваливай, сучка, – отмахнулся рукой Гриди, – а не то вызову копов, пусть поимеют тебя бесплатно.

При упоминании о копах девица быстро умолкла и поспешила скрыться за углом соседнего здания.

Гриди противно рассмеялся и поковылял в ванную. Горячий душ немного приободрил: пора позавтракать. Алан заглянул в холодильник и выругался. На полках нет ничего, кроме прокисшего молока.

– Опять я забыл заехать за покупками! Надо кого-то на работе напрячь, пусть съездит и привезёт мне всего. Придется завтракать в «Макдональдсе».

Гриди недовольно хлопнул дверцей холодильника, лениво побрел в другой конец особняка. Сигареты всегда были слабостью Алана, щелкнула зажигалка, по комнате разнесся горький табачный дым.

Гриди деловито открыл громадный шкаф, наружу высыплись различные образцы безвкусной одежды. Спустя четверть часа Алан наконец-то выбрал сегодняшний наряд – блестящий зелёный пиджак от «Версаче» и эксклюзивные желтые в обтяжку брюки от «Роберто Кавалли». Вдобавок прилагалась странного покроя рубашка от «Гуччи», одна половина которой красная, а вторая – бирюзовая.

Клоунский наряд натянул на жирные телеса, на лице сияла самодовольная улыбка: пора выбирать туфли. Ещё двадцать минут, ведь задание не из простых, – обуви у Алана больше двухсот пар.

Важно, как павлин, Гриди выхаживал между рядами туфель и ботинок. Время от времени недовольно воротил носом. В итоге остановился на красного цвета полуботинках от «Труссарди».

За всем этим последовал поиск галстука и парфюмерии, и только спустя час Гриди спустился в гараж, где стоял любимый новенький «Ламборджини Галлардо».

Алан завтракал в «Макдональдсе» в силу привычки. Естественно, при таком уровне дохода мог посещать и более дорогой ресторан.

«Но зачем утруждаться? До «Макдональдса» ведь всего пара кварталов».

Фигура Гриди оставляла желать лучшего. Он давно набрал лишние сорок с лихвой фунтов, и теперь с живота свисали противные складки. При росте в пять футов и три дюйма выглядел этаким расфуфыренным колобком. Но Алану плевать. Слишком ленивый, чтобы заниматься собой, он предпочитал покупать дорогие и безвкусные наряды и под ними прятать безобразную фигуру.

«Галлардо» замер на бесплатной парковке, Гриди с несвойственной ему прытью направился в «Макдональдс». Запах жареного картофеля сводил с ума, его Алан мог съесть целое ведро.

Гриди проворно забежал внутрь: свободная касса! Тут же заказал дабл чизбургер, два гамбургера, макмаффин, кофе и четыре упаковки жареного картофеля. Нешуточный завтрак Алан умудрился проглотить за какие-то десять минут, после чего решил взять ещё бигмак и большую колу. Гриди мог сожрать и больше, но внезапно захотелось в туалет, по-большому.

«Ну и ладно, потом ещё поем». – Алан обтёр толстые губы салфеткой и поспешил в уборную.

Гриди наспех стянул желтые штаны, тучный зад упал на унитаз, только расслабился, как кто-то дернул ручку туалетной кабинки.

– Занято, – напряженным голосом ответил Алан.

Ручку продолжали настойчиво дергать.

– Я же сказал, занято! – повысил тон Гриди.

Дверную ручку продолжали назойливо тянуть.

«Может, это ребенок или глухонемой какой-то».

– Отвали от двери. Здесь занято! – крикнул Гриди. – Сколько можно тебе повторять, ты глухой, что ли?

Ручка замерла, Алан расслабился, но всего на мгновение. Грохот. Дверь содрогнулась от сильного удара. Судя по всему, били ногой. Шум так испугал Гриди, что он едва не свалился с унитаза.

– Твою мать, что ты творишь! – заорал Алан. – Ты сошёл с ума! Кто-нибудь, позовите охрану!

Вслед за первым ударом последовали второй, более мощный, замок двери издал предательский скрип.

– Что здесь, чёрт побери, происходит!?

Гриди, не успев закончить начатое, вскочил с унитаза. Штаны болтались на коленях. Дверь с хрустом вылетела и сильно саданула по голове, толстяк упал назад на унитаз.

Алан, придавленный дверью, не видел фигуру в маске, но услышал шаркающий звук. Незнакомец неистово дергал троса бензопилы.

Детские страхи ожили, встали перед глазами. Гриди моментально вспомнил кошмарный фильм ужасов, после просмотра которого два года мочился по ночам в постель. Лишь благодаря помощи психолога, доктора Штайнберга, смог излечиться от страха.

– Нет, – Гриди пытался выкарабкаться из-под двери, – нет, этого не может быть, это лишь дурацкий фильм.

Ответом послужил рык мотора бензопилы.

Гриди вскочил словно ошпаренный, как раз вовремя. Лишь чудом избежал нацеленного в шею удара. Со скрежетом тяжелое лезвие пилы впилось в дверь, пластик разорвало пополам, цепь продвинулась вниз к груди толстяка. Звенья зловеще поблескивали и пахли маслом.

Алан завизжал, словно свинья, дверь отлетела в сторону. Между откосом возникла широкая щель: бегом туда! Только сейчас Гриди увидел страшную фигуру в хоккейной маске, ноги едва не подкосились от испуга.

«Наверняка какой-то маньяк, – решил Гриди, – полоумный ублюдок насмотрелся фильмов и решил покромсать людей на бекон!»

Опасность была так близка, что Алан не мог думать больше ни о чём, кроме спасения шкуры. Кое-как подтянул перепачканные штаны, выскочил в зал. Вокруг никого.

«Ублюдок уже порешил всех, вот это будет сенсация!»

Незнакомец покончил с дверью, неспешно повернулся обратно к толстяку. В глазах сверкает безумный огонь, Гриди понял: это не человек.

– Чёрт! Что за хрень?! – завопил Алан, кинулся к выходу.

Переворачивая стулья и столики, толстяк несся к двери. На улице стояла спасительная «Ламборджини».

«Нужно только выскочить наружу, завести мотор, и ходу!»

Пальцы ухватилась за ручку, резко потянули. Нет. Дверь закрыта. Отчаянно вцепившись в стеклянную дверь, Гриди тряс её, в надежде открыть. Незнакомец неспешно шагал к спине жертвы. Перевернутые стулья хрустнули под тяжелыми ботинками, вращающееся полотно нацелилось на толстяка.

– Что тебе нужно, сукин сын?! – визжал Алан, испугано зыркая по сторонам. – Что тебе от меня надо?

Вместо ответа последовал мощный, но медленный удар, стоящий рядом столик разломился пополам.

Гриди похолодел от ужаса, ноги тряслись, тело пробил холодный пот. Выпученные жабьи глаза попросту вылезали из орбит. Понимал: это смерть. Бежать больше некуда. Страхи ожили, сознание разрывалось на части, надежда на спасение умирала.

– Пощади, – пропищал Гриди, – пощади меня. Я очень богат, я дам тебе всё, что пожелаешь. Хочешь «Ламборджини», вон она стоит, бери себе! Хочешь шлюх? Тебе вагон будет! Если крови надо, могу жертв тебе достать! Только не убивай меня, умоляю… – Толстяк упал на колени, зарыдал. – Только не убивай меня.

Пила угрожающе рыкнула, впилась прямиком в спину. С ужасом Гриди взглянул на пробитую насквозь грудь, завопил от нестерпимой боли. Полотно пилы продолжало двигаться вниз, тело разрывало на куски. Алан умер, когда сталь дошла до паха. Такова была его, отдельная реальность…

Для сотрудников «Макдональдса» было большим шоком обнаружить у себя в туалете окоченевший труп главного редактора «Лос-Анджелес Таймc». В глазах умершего застыл неимоверный ужас, в руке зажата оторванная дверная ручка, а вся грудь испачкана засохшей блевотиной.

Война – это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность.

Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным.

Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко.

Изобрази выгоду, чтобы завлечь его. Сотвори беспорядок в его силах и возьми его.

Если он полон, приготовься; если он силен, избегай его.

Если он в гневе, беспокой его; будь почтителен, чтобы он больше возомнил.

Если враг отдохнувший, заставь его напрячь силы.

Если он объединён, разъедини его.

Нападай там, где он не приготовился.

Или вперёд там, где он не ожидает.

Таковы пути, которыми военные стратеги побеждают. Но о них нельзя говорить наперёд.

Эти строки принадлежат перу Сунь Цзы, так называл себя Генрих более двух с половиной тысяч лет назад. Ещё одна маска и не более, но принципы ведения войны с тех пор не изменились. Их незачем менять. Принципы перманентны и совершенны, успех гарантирован…

Война и обман – суть одно. Генрих лучше других понимал: нет честных боев, есть глупые противники.

Джо угодил в тугие кольца лжи, смог выпутаться, но не до конца. Профессор увидел лишь вершину айсберга, лишь часть гениального замысла. Да, он разгадал, чего жаждет Генрих, но де Анжу попросту позволил узнать, разрешил приблизиться на нужную дистанцию. Джо по-прежнему висел на крючке. «Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко». Именно так, – Генрих кивнул, – моя цель всё ближе, а ты всё ещё не знаешь о ней.

«Изобрази выгоду, чтобы завлечь его. Сотвори беспорядок в его силах и возьми его». Наивный Джо полагал, что де Анжу нужен он сам. Да, это так, но лишь до поры. Теперь надобность отпала. Генрих смог отыскать открытый источник, захватить который будет проще, чем вырвать из лап опытного и опасного хранителя.

«Если он полон, приготовься; если он силен, избегай его». И Генрих избегал, прямой схватки с Джо мог и не выдержать, но лишь глупцы идут на такое.

«Если он в гневе, беспокой его; будь почтителен, чтобы он возомнил о себе». Де Анжу смог разбудить дремавший в хранителе гнев, да, сила его многократно возросла, но и самомнение также росло вместе с нею. Генрих был уверен в том, что Джо переоценивает себя и недооценивает противника.

«Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Нападай там, где он не приготовился». Этим месье де Анжу и занялся. Хранитель не знал об атаке, последствия которой для человечества могли и должны стать фатальными.

Зверя спустили с цепей, и он голоден. А голод – неутолим. Генрих выпустил вирус в свою биологическую оболочку. «Прекрасный инструмент». Де Анжу берег его, но сейчас пришло время жертв во имя высшей цели. Старое тело умирало, новое рождалось. Король умер, да здравствует король!

Идеально подходящая на роль вместилища, ДНК штамма О157:Н12 стала новым телом Генриха. Де Анжу слился с геномом, вирус вышел на более высокий уровень. Теперь штамм не просто поражал нервную систему, кроме того вызывал сильнейшие изменения в психике инфицированного.

Если рассмотреть вкратце – то взаимодействие происходило подобным образом: зараженный вирусом человек переживал блокировку соматической – возникал паралич, а затем и вегетативной нервной системы, после чего происходило погружение инфицированного в глубокие слои подсознания. Наступала кома. Психика в этот момент очень податлива, и Генриху не представляло труда захватить контроль. Соединённый сознанием и духом с телом вируса, он воздействовал на каждого заражённого индивидуально. Из подсознания жертв на поверхность выныривали самые тяжелые пласты – леденящие душу страхи.

В качестве первых жертв Генрих выбрал сотрудников лаборатории. Ожившие в умах кошмары поглотили бедолаг в мгновение ока.

Биологические оболочки некоторых заражённых погибали вследствие кровоизлияния в мозг или разрыва сердца.

Те, чьи страхи чересчур сильны, попросту умирали. Другие же, чья воля покрепче или страхи слабее, становились пустыми сосудами, готовыми для заселения, такими, как Генрих, Гавван, и другими, подобными им.

Иные слои реальности, из которых пришли гавваханы, представляли собой необычайно жестокие и грубые миры параллельных вселенных. Благодаря усилиям Генриха грань между двумя реальностями истончилась до невозможного.

Инфицированный, находясь в бесконтрольном состоянии, легко мог шагнуть за границу привычной реальности, тотчас оказавшись в смертельно опасной для него среде. И наоборот, существо из иных миров, в зависимости от того, насколько глубоко в подсознание провалилась жертва, могло проникнуть в сознание, а затем уже сознательно управлять телом инфицированного. Прежняя личность жертвы при этом в лучшем случае растворялась.

«Но это – лишь начало, завершающий удар ещё не нанесен. Следует подготовить почву».

«Тому, кто первым приходит на поле сражения и ожидает врага, будет легко; тот, кто приходит после и должен спешить в бой, будет утомлен. Поэтому тот, кто преуспел в войне, подчиняет других и не даёт подчинить себя».

Генрих с самого начала задавал тон в игре, он же составлял правила. Профессору приходилось принять их, играть по ним, а значит, де Анжу по-прежнему контролировал процесс, шёл к поставленной цели. Шёл к победе.

 

Глава 9

12.10.2012. США. Штат Калифорния. Санта-Барбара. Дом на набережной

– «Тот, кто знает врага и знает себя, не окажется в опасности и в ста сражениях. Тот, кто не знает врага, но знает себя, будет то побеждать, то проигрывать. Тот, кто не знает ни врага, ни себя, неизбежно будет разбит в каждом сражении», – процитировал Джо «Искусство войны».

– Мы имеем дело с профессионалом, – мрачно подытожил Вильям. – Честно тебе сказать, мой друг, я впервые в жизни вижу такого могучего противника. – Генерал принялся барабанить пальцами по крышке стола. – И я понимаю, при всём моем уважении к себе, что такой противник мне не по зубам.

– Я понял, что ты имеешь в виду, Билл, – совершенно спокойно заявил Джо, – ты хотел бы понять, что могу я противопоставить такой умело спланированной операции.

– Да, – согласился генерал.

Сильвия внимательно следила за разговором. Девушка не пыталась скрыть заинтересованности. По её поведению Джо понял, что Вильям очень доверяет начальнику охраны.

«Это ему несвойственно, если не сказать больше».

Сомнения профессора имели серьёзные основания, ведь генерал Андерсон вообще не имел привычки доверять людям.

– То, что вы рассказали, невероятно. И с трудом укладывается у меня в голове, – вступила в разговор лейтенант. – Но кое-что я могу посоветовать. Я в свое время имела возможность познакомиться с творчеством уважаемого Сунь Дзы, – Сильвия широко улыбнулась, – и вот что хотела сказать. Трактат заканчивается разъяснениями о шпионаже, так уж получилось, что это мой профиль, – лейтенант взглянула в холодные и сосредоточенные глаза генерала, – отец настоял на этом.

– Отец, – брови профессора поползли вверх, – не знал, Билл, что у тебя есть дети.

– Мало кто знает, – кивнул генерал, – и я хочу сохранить это в тайне и далее.

– Конечно, Вильям, – Джо откинулся на спинку стула. – Ты знаешь, я умею хранить тайны. Простите, Сильвия, что перебил вас, новость о вашем родстве с генералом взволновала меня.

Обаятельная улыбка блеснула на красивом лице, лейтенант поправила непослушный локон и продолжила:

– Так вот, шпионам в трактате уделяется целый раздел. Там сказано: «Не обладая мудростью совершенно мудрого, нельзя использовать шпионов; не будучи гуманным и справедливым, нельзя задействовать шпионов; не будучи непостижимым и вдумчивым, невозможно уловить суть разведывательных донесений. Это непостижимо, непостижимо! Нет мест, где бы не использовали шпионов».

– Ваша дочь чрезвычайно проницательна, Билл, – Джо покачал головой, – мне кажется, я улавливаю ход вашей мысли, Сильвия. Вы хотите знать, кто шпионил за мной для Генриха? Я отвечу вам – женщина, подобравшаяся ко мне достаточно близко, чтобы оказаться в моей постели и жить со мной в одном доме. И вы уверены, что он допустил ошибку, подобно тому, как допустил её я?

– Совершенно верно, профессор, – кивнула Сильвия, внимательно всмотревшись в глаза собеседника, – насколько я понимаю, гуманность и справедливость попросту чужда такому человеку, как Генрих.

– Существу, – поправил её Джо, – ещё раз замечу, что в нем действительно очень мало человеческого, и по сути своей он не человек вовсе.

– Как раз это нам и на руку. Это его ошибка. Я уверена, он знает о ней и пытается как-то компенсировать. Он прокололся на шпионаже, и вполне вероятно, что жестокость тому причиной.

– «Упреждающее знание нельзя получить от демонов и духов, нельзя получить из явлений или небесных знамений; оно должно быть получено от людей, ибо есть знание подлинного положения противника». Потому он и послал ко мне Луизу, – резюмировал Джо, – но где же прокололся?

– Я догадываюсь, где, – Вильям демонстративно ткнул перед собой указательным пальцем, иллюстрируя прокол, – шпион оказался слишком хорош. Генрих, вероятно, недооценил её. Нам подобной ошибки совершать не следует. Я уверен, что шпион для нас – ключевая фигура. Вам что-либо известно о её местонахождении, мой друг?

– Нет, – поджав губы, ответил Джо, – и признаюсь, ваши замечания насчёт Луизы меня потрясли. Я действительно вновь упустил её из виду. Я полагал, что её роль уже сыграна.

– Было бы отлично, если бы и Генрих считал подобным образом, – прибавила Сильвия, – тогда наши шансы на успех возрастут многократно. Но я просто уверена, что это вовсе не так, и нам надо поторопиться, чтобы успеть заполучить Луизу.

– Я предлагаю немного размяться, – предложил генерал, растирая затёкшую спину. – Можем прогуляться по набережной и затем продолжить наш разговор в столовой, за чашечкой чая или кофе.

– Я только «за», Билл, – улыбнулся Джо, согласие генерала принять участие вселяло уверенность.

– И я не откажусь, – кивнула Сильвия, бесшумно встала из-за стола. Не успел Джо моргнуть, эффектно вышла в потайную дверь, неразличимую на фоне темно-коричневой стены.

– Интересный у вас дом, Вильям, – подметил Джо шутливо, – вы случайно не скрываете под полом ещё один военный аэродром?

– А как же без этого, – рассмеялся Генерал Андерсон, – у нас, военных, всегда так.

Со времени приезда прошло чуть более двух часов, солнце успело подняться над океаном, ласковый и теплый свет освещал спокойные воды залива. Вода отливала лазурью, по глянцевой глади бежали редкие, мелкие волны. Ветер устало притих, затерялся среди облаков. Погода стояла жаркая. Высокие стройные пальмы, растущие на заднем дворе, едва заметно покачивались. Джо замер у ствола одной из них, задумчиво смотрел вдаль. Внимание привлекла стайка жирных чаек, суетящихся на берегу у самой кромки воды. Занятые делёжкой пищи птицы не обращали внимания на происходящее вокруг. Если бы поблизости находился хищник, то с легкостью закусил бы одной, а может, и сразу несколькими из сварливых птиц.

– Ubi concordiа – ibi Victoria, где согласие – там победа. – Генерал пригладил рукой седые короткие волосы.

– Да, – кивнул чуть погодя Джо, – нам ни в коем случае нельзя уподобиться этим птицам.

– Ты очень изменился, мой друг. Стал спокойней, уверенней в себе. Я рад за тебя. Поначалу я тебя не узнал, – признался генерал, – скажешь, что послужило причиной таких перемен?

– Я словно бы очнулся от длительного сна, Вильям. Это сложно объяснить, – вдумчиво произнёс Джо.

– Попытайся, а я попытаюсь понять. – Генерал похлопал профессора по плечу, на мужественном лице прорезалась улыбка.

Сильвия стояла неподалеку. Плечо уперлось в косяк двери, взгляд как бы невзначай наблюдал за Джо. Молодой интеллигентный мужчина вызывал неподдельный интерес. Сильвия привыкла работать с людьми, но таких, как Джо Рид, ей встречать не приходилось.

«Есть нечто в этом профессоре такое, что не поддается логическому анализу, объяснению. Но, тем не менее, сама эта неопределённость интуитивно воспринимается, перманентно присутствует то ли в окружающем профессора пространстве, то ли в нём самом».

Сильвия пока что не могла определить более точно. Поняла: разгадать загадку так просто не удастся. Девушка тяжело вздохнула, перевела внимание на отца.

– Может быть, ты и прав, Билл, – Джо по-дружески улыбнулся, – я попробую.

Профессор на мгновение призадумался, выбирая нужные слова, затем произнёс:

– Вильям, тебе когда-либо приходилось сталкиваться с чем-то, что ты не можешь объяснить?

– Да, приходилось. Кроме того, и не раз. Но я не совсем понимаю, к чему ты ведешь? – Генерал слегка нахмурил брови.

– Дело в том, Вильям, что сознание определяет бытие. Чем сознательней нация – тем богаче страна. Чем ответственней работник – тем благосклонней к нему начальство, его карьера идёт в рост. От того, какие в нас заложены качества, иными словами, от нашей сознательной и бессознательной деятельности, напрямую зависит та реальность, в которой мы живем.

– Интересная мысль, и она мне понятна, – согласился генерал, – но ведь это только начало цепочки, верно?

– Верно, – Джо кивнул, – наша сознательная повседневная деятельность – это лишь малая часть жизни, и она полностью подчинена нашему сверхсознанию и подсознанию.

– Могу я спросить, профессор? – неожиданно вмешалась в разговор Сильвия. Девушка двигалась бесшумно, словно кошка.

– У вас потрясающая способность исчезать в никуда и появляться из ниоткуда, – подметил Джо, улыбнувшись девушке.

– Это моя работа, – Сильвия пожала плечами, – но всё же ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

– Конечно, – профессор взглянул в сторону генерала, который сосредоточенно ловил каждое слово, – конечно. Спрашивайте.

– Вы хотите сказать, что человек сознательно может менять свою реальность?

– Совершенно верно. Локальную – всегда да. И это справедливо для любого индивидуума, независимо от степени развития его сознания, осознания действительности, – Джо покачал головой, – но вы можете сейчас запутаться во всей этой теории.

– Я постараюсь понять, – Сильвия скрестила руки на груди, – рассказывайте, пожалуйста.

– Осознание – это, можно сказать, способность воспринимать окружающее более подробно. Это даёт возможность уловить механизм, затем повлиять на его ход. Чем оно развитей – тем выше ваше умение изменять реальность. Обычно это называется сверхспособности, таланты.

– Повлиять на реальность в целом или только на свое восприятие? – задал вопрос генерал. – Ведь наше восприятие мы можем менять сколько угодно. Но оттого, что страус прячет голову в песок, охотник с дробовиком не исчезнет. И в итоге придется принять суровую реальность, – усмехнулся Вильям.

– Совершенно верно, – согласился Джо без тени замешательства, – именно так. Ведь в данном случае осознание не присутствует – а имеет место игнорирование реальности.

– Как всё сложно, – хмыкнула Сильвия.

– Хорошо, я понял, Джо, что так просто в этом всём не разобраться, – буркнул генерал, – давайте немного пройдёмся по берегу. Помолчим и поразмыслим над уже сказанным, а то лично у меня уже путаница в голове.

Предложение отца Сильвия встретила с нескрываемой радостью. Улыбнулась. Тоже запуталась в непривычном: сложно понять подобное сразу. Потому безмолвная прогулка оказалась именно тем, что нужно.

Первым молчание нарушил Джо. Они бродили по берегу добрых полчаса, профессор не вытерпел.

– У меня есть предложение: давайте прекратим на время нашу прогулку и выпьем чаю, как договаривались. А то я порядком проголодался.

Вильям согласился с предложением Джо, трио направилось обратно к дому. Устроились в столовой, Сильвия занялась приготовлением кофе.

Профессор облюбовал место в дальнем углу столовой, большое белое кожаное кресло с удивительно удобной спинкой пришлось ему по нраву. Джо блаженно разлёгся, прикрыл глаза, тело наслаждалось расслаблением. Генерал, тем временем, напрягал извилины. Обилие информации сбивало с толку: нужно всё разложить по полочкам. Удавалось, но с трудом. Некоторые моменты до сих пор вызывали смятение.

– И всё-таки, Джо, неужели сознанием человек способен изменять действительность?

– Да, Билл. Когда человек вступает в связь со своим сверхсознанием, перед ним распахиваются безграничные возможности. Другой вопрос, что достичь такого способен далеко не каждый. Пока что.

– А как по мне, это хорошо, иначе вокруг творился бы сплошной хаос, – возразил генерал, – если каждый бы менял что-то в свою сторону, то получилась бы сплошная неразбериха.

– Но мы и так живем в такой неразберихе, каждый чего-то хочет от жизни – стремится к этому, предпринимает попытки и не считается с другими. Хаос возникает от эгоистической направленности деятельности, а не от способностей. Способности – инструмент. Но, как говорится, в руках обезьяны даже автомат уже очень и очень страшное оружие.

– То есть ты хочешь сказать, что наше сверхсознание самоблокируется, чтобы не разрушить нас же самих?

– Да, что-то в этом роде. Я рад, что мне удалось кое-как обрисовать данную сферу понятий. Потому что теперь я смогу сказать о главном – о цели врага.

– Но ты уже говорил о ней, – возразил Вильям, – Генрих и его сообщники, как бы смешно это ни звучало, планируют нападение на человечество.

– Да. Но как они планируют всё сделать? Зная ответ на этот вопрос, мы сможем помешать им. – Джо закинул ногу на ногу, ещё раз приятно удивился тому, насколько удобно устроено кресло. Выдержав паузу, профессор продолжил: – Они нападут с двух флангов, так сказать. Сначала должен провести операцию Генрих, но я вынудил его действовать в спешке – он мог наделать ошибок. Теперь нам легче будет его остановить. Правда, что конкретно Генрих задумал – мне пока неизвестно.

Второй удар, как мы уже знаем, запланирован на конец 2012 года, а значит, у нас есть ещё время, пока Генрих не способен воспользоваться поддержкой союзников.

– Будем на это надеяться, – сказала Сильвия, поднос опустился на столик. – Вам чай или кофе, профессор?

– Чай, будьте добры.

Профессор и генерал выбрали чай, в то время как Сильвия предпочла кофе. Девушка заняла место на широком кожаном диване, рядом с отцом. Чашка перекочевала из аккуратного стеклянного столика в изящные женские руки. Сильвия продолжила дискуссию.

– Расскажите о своём плане, профессор.

– Называйте меня Джо, пожалуйста.

– Хорошо, Джо, – Сильвия приятно улыбнулась, – расскажите нам с отцом, пожалуйста, о том, что вы задумали?

– О, мой план прост. Потому что ничего другого мне не остаётся – я вынудил Генриха начать действовать раньше, теперь прослежу за его шагами. Ну а после – мы с вами нанесём удар. До этого хорошо бы найти Луизу.

– Её обязательно надо найти, – отпив ароматного чаю, произнес Вильям, – мы ведь поняли, что Генрих просчитался, и это дает нам определённые преимущества, которыми мы просто обязаны воспользоваться.

– Тут я во всём согласен, – кивнул Джо.

– Хорошо. Значит, мы хоть к чему-то пришли, – улыбнулся, наконец, Вильям, – моя дочь пойдет с тобой, Джо. Она прошла очень хорошую подготовку.

– Уж в чём-чём, а в квалификации Сильвии я не сомневался ни на секунду. Чай, между прочим, – отменный. – Профессор поставил пустую чашку на поднос, подмигнул девушке. – Полагаю, что первых звоночков от де Анжу следует ожидать уже сегодня. Я это ощущаю.

 

Глава 10

13.10.2012. США. Штат Вайоминг. Резервация «Уинд-Ривер». Ранчо «Норс Стид»

Перо в волосах девочки едва заметно дрогнуло. Дрожь передалась всему телу, Айлен открыла глаза. Они были здесь. Стояли у кровати, склонив головы в темных балахонах. Лиц она не видела, но, тем не менее, ощущала: пришедшие настроены враждебно. Интуитивно девочка уловила: оскаленная морда, из глазниц и пасти твари вырываются языки пламени, внутри клубится тьма. Айлен знала, кто они и зачем пришли. Она была готова.

Пришедший заговорил первым. «Они редко говорят, – подумала Айлен, – значит, не уверены в своих силах».

Девочка умна и сильна не по годам, глаза под темным балахоном гневно вспыхнули, тонкие чёрные губы искривились, обнажая длинные и острые такого же цвета зубы, напоминающие обсидиан.

– Сними его, – прошипела тварь.

– Ты боишься меня, – уверенно ответила девочка. – Боишься не моего слабого тела, но моей силы, моей воли, моих предков. Ты уже проиграл, уходи!

– Сними, – злобно процедила сквозь зубы тварь, пламя в глазах задрожало, – сними!

– Ни тебе, ни тем, кто за тобой, не одолеть меня. Страх покинул моё сердце, ясность посетила мой ум, а предки хранят мой Путь. У тебя же за спиной лишь рабы, а во главе погонщик, что ты можешь против меня?

– Гра-а-ах! – зарычал гневно, но бессильно пришедший. Айлен увидела тёмное пламя, горящее в чёрной глотке. – С тобой мы ещё разберемся! Господин пошлет слугу за тобой девчонка, и хоть воля твоя сильна – он убьёт твое тело. Тогда ты запоешь по-другому! – В глазах твари полыхнуло торжество. – Ты знаешь, что погонщик придёт, уже приходил, ты видела его.

– Да, я видела его, – согласилась Айлен, – ты прочёл в моих глазах, но рано обрадовался. Присмотрись получше, и тебе не понравится то, что увидишь.

– Сними его! – рыкнул пришедший.

– Уходи прочь, слуга. Больше тебе нечего сказать.

Перед ними стояла не беззащитная девочка, а храбрый воин. Пришедшие понимали: шансов нет.

Существо в темном балахоне издало пронзительный визг, отчаянный, злобный. Наннук в испуге вздрогнула, проснулся старик Нагуэль. Тварь истаяла, лишь чёрные выжженные следы стоп на деревянном полу свидетельствовали о том, что произошедшее не сон или наваждение. Айлен взглянула на следы, недовольно покачала головой. Всего мгновением позже в дверях появился старик.

– Приходили? – спросил спокойно.

– Да, дедушка, но теперь он ушёл. И я не думаю, что появится опять. Я ясно дала понять, что не боюсь, что сил его мало.

– Тогда пошлют другого, – покачал головой старик. – Я знаю, кого. Мне нужно приготовиться.

– Я могу тебе помочь, дедушка? – голос Айлен звучал уверенно и твёрдо.

– Нет. Это мое дело. Его и моё, – Нагуэль посмотрел в окно, за которым стояла ночь, после небольшой паузы прибавил, – он придёт с рассветом. Ложись спать, Айлен, тебе нужно отдохнуть.

Утро выдалось пасмурное, злое. Промозглый ветер безжалостно рвал облака в клочья, разбрасывал по сизому небу. Верхушки деревьев трепетали в испуге, жались друг к другу, старались укрыться от разгулявшейся стихии. Чёрный широкий джип неспешно крался по грунтовой дороге. Почти бесшумно вращались колеса, тихо гудел мотор. Словно хотел скрыться, хотя понимал лучше любого: не удастся, уже ждут.

Джейсон без особого энтузиазма взялся за дело, но приказ есть приказ. Ослушаться не мог, неподчинение наказуемо.

«Раз оступлюсь – всё пойдет под откос. Десять лет труда насмарку».

Рука опустилась на пояс, пальцы нащупали холодную сталь револьвера. «Смит энд Вессон», сорок пятый калибр. Джейсон прихватил оружие на крайний случай. Больше для уверенности. Всё ещё надеялся, что удастся решить вопрос без применения силы. Хотя рассудок твердил иное: готовься к бою. Джейсон приготовился. Когда выезжал из гаража, уверенность лилась через край – сейчас, оказавшись почти у цели, понял: привычная твёрдость дала слабину. Засомневался.

«Он многому научил меня. А чем я ему отплачу? Пулей?».

Мотор затих, Джейсон нахмурился, взгляд устремился в небо. Тёмные тучи клубились над полем, сбивались в кучу, наливались свинцом.

«Я сделал выбор давно, он больше не мой учитель. Я должен делать то, что должен».

На скулах проступили желваки. Джейсон сцепил зубы, в умных глазах сверкнули искры.

«Тревога!»

Рывком схватил куртку с сидения, выскочил из машины под дождь. Мелкие капли секли лицо. Джейсон всмотрелся вдаль.

«Вот он…».

Вдали, за пеленой дождя, виднелась высокая фигура. Человек приближался, спокойным, уверенным шагом.

«Он не боится меня. Старик ничего не боится. Но я тоже не боюсь его».

Джейсон подбадривал себя, повышал боевой дух: я могу справиться с кем угодно. Мужчины, женщины – неважно. Приходилось стрелять и в детей. Но сейчас сомневался, рука лежит на револьвере, а решительность тает.

«А нанимателя, его не боишься?», – спросил чужой голос в голове.

Джейсон опешил, дёрнулся. Не ожидал, что старик станет говорить. Ведь сам учил: с врагами не разговаривают. С ними воюют. Растерялся, рука машинально рванулась к поясу, пальцы цепко ухватили мокрую стальную рукоять.

«На всякий случай»

Джейсон сделал первый шаг навстречу. Решительно, смело, без тени сомнения. С каждым ударом сердца становился всё тверже, суровей. Готовился к атаке, подобрался, изготовился к броску, словно тигр.

«Кот ошпаренный, какой ты тигр», – засмеялся в голове старик.

Нагуэль – ягуар. Джейсон вздрогнул. Сердце замерло, рука с пистолетом выскочила вперед. Дуло глядело в пустоту. Старик пропал.

«Где он? Только что был здесь»

Джейсон заготовил подлый удар, намеревался поразить мозг Нагуэля. «Он уже стар, дух сильный, но тело уже никуда не годится. Поджарю, как в микроволновке».

Действительно, изощренный удар сразил бы старика наповал. Как стрела бьёт дичь. Грубая мощь клокотала в груди Джейсона. Искал жертву. Но старик исчез. Совсем. Фигура стояла посреди дороги под дождём и внезапно растворилась во мгле.

«Как такое может быть, я его даже не чувствую. Куда подевался? Может, умер? Сбежал? Я бы учуял след…»

Джейсон осторожно двинулся вперед. Шаг мягкий, чувства напряжены, биополе сканирует местность. Нащупал девочку, лошадь, кота. И всё…

– Готов, «тигр»? – саркастично спросил Нагуэль. Голос прозвучал у самого уха. Джейсон с полуоборота ударил ногой, быстро, сильно. Тяжелый ботинок рассек воздух.

«Где он!?»

Правый бок обожгло болью, острые когти ягуара легко прорвали куртку, вошли в плоть. Джейсон не издал и звука, проворно развернулся, выстрелил. Пуля скользнула по пятнистой шерсти, лишь царапина, ушла в землю. Зверь свирепо рыкнул, уши прижаты, страшный оскал. Время словно застыло. Джейсон понимал, что выстрелить не успеет, движется слишком медленно по сравнению с прирожденным охотником. Оставалось одно – снести зверя заготовленной атакой.

«Убью зверя, но старик застанет меня врасплох. Иного выхода нет».

Джейсон сконцентрировался, незримое копье поразило голову ягуара. Убийца направил всю мощь, стараясь разорвать мозг в клочья: прыжок зверя должен прерваться. Зрачки Джейсона расширились, мощный поток рванулся изнутри, достиг животного. Мощные челюсти сомкнулись на горле жертвы, но не сжались, лишь слабо дернулись, струйка крови потекла по шее.

Перепуганный насмерть Джейсон сбросил наземь окровавленный труп животного.

«Нагуэль означает ягуар. Я убил старика», – догадался федерал.

Небрежно пнул мёртвого зверя.

– Не так уж и сложно. Палёный кот, так ты сказал. – Джейсон спрятал пистолет за пояс. – Ты недооценил меня, старик, я стал куда сильнее тебя.

Убийца медленно направился к дому, рука прижата к раненому боку. Очертания коттеджа терялись за дождевым покровом. Кровь просачивалась сквозь пальцы, текла по бедру. Рана болела, но опасности для жизни не представляла.

«Почему он не вцепился в горло сразу, почему медлил? Чего ждал?»

Джейсон терзал себя вопросами, не мог понять, почему так просто погиб мудрый старик.

«Схвати он за шею, а не за бок – я был бы мёртв. Странно».

Очертания дома становились всё четче. Злой холодный ветер гудел в проводах, срывал одежду с идущего, норовил свалить с ног. Джейсон хладнокровно взглянул в окно: девочка безмятежно спит. Рука потянулась к двери.

Генрих редко посвящал исполнителей в главные планы, не доверял никому. Давал лишь скупые, чёткие инструкции и всегда выбирал иного человека для выполнения. Если агент справлялся – шёл на повышение, рейтинг доверия возрастал. А если нет – конец. И карьере, и жизни. Де Анжу не прощал ошибок. Никому. Даже приближённым. Хорошо относился лишь к двоим. Джейсон знал имена: Вацовски и Сэндерс. Но дело в том, что оба ни разу не допустили и малейшей оплошности.

«Они безупречны. Холодны, расчётливы, умны. Словно машины. Я всегда мечтал стать таким. Но я не таков…»

Джейсон помрачнел, глаза тускло сверкнули, насторожился, как ястреб, с длинных волос на пол гостиной текла вода, с брюк и куртки – кровь.

«Но я стану. Обязательно стану. Прихлопну девчонку – и попаду в высшую лигу».

Хотелось поступить так, поскорее приблизиться к желанной цели. И в то же время – сомневался. Опять закрались сомнения.

«Всего лишь девчонка. Она даже не успеет испугаться, выстрелю в голову, больно не будет».

Джейсон собрался с силами, обувь осталась на пороге, тихие шаги зазвучали в коридоре. Пальцы стиснули рукоятку револьвера, указательный лёг на курок. Убийца аккуратно подцепил дверь, легонько прижал, чтобы не скрипнула. Дуло просунулось внутрь. Прицелился. Маленькая темноволосая головка лежала на мушке.

«Всего один выстрел, и я в высшей лиге. Давай же!»

Не могу. Что-то странное в спящей девочке: застыл, очарованный таинственностью образа. Зубы сцепились, заскрежетали. Руки-ноги отказывались слушаться.

«Что за чертовщина!»

Джейсона сковал паралич, словно невидимые цепи удерживали на месте, не мог шевельнуть и пальцем.

– Я сказал ошпаренный, а не палёный, сынок, – улыбнулся старик. – Ошпаренный трусливый кот.

 

Глава 11

13.10.2012. США. Штат Невада. Лас-Вегас

Иногда разведку проводят боем. Редко, но случается. Кроме того, Генрих оценил выгодность сформировавшейся ситуации. Могло сложиться так, что Джейсон убьёт старика. Маловероятно, но всё же. Бывший ученик, старик великодушен, храбр, может, пожалеет?

«Великая слабость людей – это великодушие! Как можно утверждать, что в нём сила? Известно, что лишь личная выгода – единственная гарантия и условие продвижения. Чужая рана не болит, а горе не обременяет. Чужая победа – не своя собственная. А чужая власть? Великодушие… Что это – глупость? Вымысел? Очередная бредовая человеческая фантазия? Утопия?»

Генрих не понимал людей, использовал – да, побеждал – да, но понять… Понять не мог.

«Я знаю, как они устроены, что движет ими, могу управлять, направить куда вздумается! Это единственная сила. Власть. Над всем сущим. А что великодушие? Ну что?! Отдать свое, остаться ни с чем? Зачем? В чём цель? Возможно, такие цели внедрили правители людей для того, чтобы быдло послушно шло за ними? Чтобы платили налоги… Но почему тогда сами попадают в ловушку? Нет. Это сродни болезни. Душевная болезнь. Слабые, лишенные способности видеть, управлять и бороться, они питают себя иллюзиями о любви, великодушии, самопожертвовании. Почему ни один не остановит меня! Почему?!»

Генрих не мог ответить. Проникал в тела и умы людей, искал, не находил, комкал жизни, словно бумагу, и шёл дальше.

Что есть великодушие? Что оно даёт? Это не ум, не сила, не сознание. Джо Рид знает, хранитель много знает, но мало может. Слаб, как и все люди. Но он мне больше не нужен. Почти».

Де Анжу ухмыльнулся, тело лежало мёртвым глубоко под землей, в секретной лаборатории ЦРУ. Но теперь имеется новое, более подходящее для текущих задач. Главное – сознание, колоссальная сила, стоящая за ним, способность сотворить новое тело из праха. И обратить во прах множество тел.

«Мне нужно не одно, множество, миллионы тел для моей расы, для господства, абсолютной власти. Захватим этот мир – двинемся дальше. Мы поднимемся по лестнице до самого верха. С самого дна».

Эпидемия уже началась. Ход сделан. Теперь Генрих ожидал ответа, обратной связи. И ничего, что пришлось действовать раньше времени. Противник одинаково не готов к атаке. Всё идет по плану. Как задумывалось. Хранитель в ловушке, увяз по горло, человечество преображается. Некому остановить машину смерти, герои пали, не родившись. Чу дно, чу дно…

А пока нужно подыскать себе какую-нибудь форму, посолидней, целостней. Пора.

Боль отступала, чувствовалась твердая, уверенная рука профессионала, Кристин заботливо обработала раны, бинты плотно стянули руку. Доктор хотела наложить гипс на переломанную кисть, но Рино воспротивился:

– Лечить – лечи, а руку не дам, – крупные белые зубы обнажились в ухмылке, – у тебя золотые руки.

– Спасибо, – смутилась Кристин, погладила великана по широкой груди. – Тебе надо отдохнуть, говорю как специалист. Попробуй поспать.

– Какая забота, прямо и помирать не хочется, – рассмеялся итальянец, с интересом оглядел плотную повязку. – Хорошо забинтовала, красиво. Сразу видно, женских рук дело.

Луиза лениво потянулась в кресле:

– Что делать будем?

– Ну, как что? Доктор велел отдыхать, – хохотнул Рино, – постельный режим, но чтоб не скучать, полезай ко мне под одеяло.

– Нет, – замотала головой Кристин, – никаких постельных режимов. Обычный сон и не более.

Луиза возражать не стала, сама хотела часок вздремнуть. Кристин ещё полчаса назад туго стянула бинтами ребра, сделала укол обезболивающего. Вещество подействовало, девушку клонило в сон.

– Я посплю немного. – Луиза забросила длинные стройные ноги на стул. Одежду надевать не стала, так и лежала обнаженная, манящая. Рино облизнулся. Взгляд прошёлся по лебединой шее, изящной линии бедер. Соблазнительная грудь едва прикрыта тонким покрывалом.

– А я спать не могу. Кристин, включи «ящик», посмотрим, что говорят.

Доктор недовольно скривилась, но взяла пульт и нажала кнопку. Экран засветился.

– Новости, найди сводку новостей. Интересно, скажут ли чего про нас. Или фильм, какой интересный давай.

Кристин бегло переключала каналы. Замерла.

– Странно. Везде одно и то же.

– Что? – беззаботно спросил Рино, перевернулся на бок, лицом к экрану.

– Экстренные выпуски новостей. Что-то стряслось. Что-то серьёзное…

Внимательные глаза итальянца впились в диктора СиЭнЭн.

– Министерство здравоохранения отказывается от комментариев, в то время как президент заявил, что причин для волнения нет.

Дикторша пропала, вместо неё появилась президентская трибуна. Пустая. У микрофона никого, через несколько мгновений возникла взволнованная, раскрасневшаяся физия вице-президента Чеда Кейни.

– Уважаемые сограждане! – Чед закашлялся, в глазах слёзы. – Уверяю вас, волноваться нечего. Слухи о пандемии – лишь журналистский миф и не более. – Вице-президент зашелся гулким кашлем. – Мы держим ситуацию под контролем, как вы уже знаете, произошла авария на международном судне, перевозящем биологические образцы. Возможно, мы имеем дело с террористами, но уверяю вас, что наши военно-морские силы уже держат ситуацию под контролем. Проводится тщательное расследование, господин президент сам лично утвердил составы следственных комиссий. В скором времени ситуация прояснится. Ещё раз заявляю, уважаемые сограждане, волноваться не о чем. Мы хозяева ситуации. Боже, храни Америку.

Камера отключилась, но Рино успел уловить последнее движение Кейни. Вице-президент оседал наземь, как подрубленный.

На экране вновь появилась приятное личико дикторши. Но улавливалось нечто странное в её глазах, натянутой улыбке.

– Только что мы с вами услышали официальное заявление Белого дома. Вице-президент опроверг предоставленные «Реалити-ТиВи» материалы. Возможно, видеорепортаж – лишь искусно выполненная подделка. Правда это или нет, мы обязательно узнаем. С вами была Маргарет Мосс, СиЭнЭн. До свидания.

В комнате повисло молчание. Первой заговорила Луиза.

– Она лжёт.

– Я думал, ты спишь, крошка, – пробасил Рино. – Они всегда лгут, что нового?

– Эпидемия действительно есть, – прошептала помрачневшая в миг Кристин. – Мы знаем точно.

– Откуда? – насторожился Бритва, густые брови сошлись в единую полосу.

– Сэндерс сказал. – Луиза натянула покрывало повыше, выткнувшийся наружу сосок спрятался обратно.

– Так уж и сказал, – зло сощурился Рино, – Кристин, откуда тебе известно?

– Луиза рассказала, – доктор спрятала взгляд. – Но…

– Что «но»? – рыкнул итальянец. – Говорите начистоту!

– Не дави на неё, – вмешалась Луиза. – Мы не знали, как тебе сказать.

Рино гневно сверкнул глазами, глубокий вдох.

– Говори как есть.

– Всё сложно, – покачала головой блондинка. – Эпидемия – это только начало. Но нам она не страшна. У нас иммунитет.

– У всех?

– Да.

– Откуда? – Рино привстал на локтях, покосился на заплаканное лицо Кристин.

– У тебя от рождения, а у нас приобретённый, – бойко ответила Луиза, пересела на диван. Блондинка ухватилась изящными пальцами за бицепс итальянца, приложила красивую головку к могучим мускулам. – Мы как семья, Рино. Ты ведь чувствуешь, правда?

– Да, – пробасил гигант, – чувствую. Давно чувствую. Объясни, крошка.

Луиза старалась отвлечь Рино от Кристин, чтобы та могла расслабиться. Стало по-женски жаль доктора.

– Не дави на Кристин, – шепнула на ухо, – ей очень тяжело.

– Ладно-ладно, – отмахнулся Рино, – давай говори уже. Не бойся, не зарою, хотя, конечно, не люблю узнавать всё последним.

– Благодарна за искренность, – улыбнулась Луиза. – Я работала на ФБР.

Глаза Рино налились кровью.

– Но я не федерал, меня принудили. Ты должен знать, как это. Мне сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Обещали много денег. В случае отказа – смерть.

– Да, это мне знакомо, – ухмыльнулся Бритва, – что дальше?

– Они не люди.

– Кто? Легавые? – Рино уставился на собеседницу непонимающим взглядом.

– Те, кто нанял меня. Снаружи как люди, а внутри – нет. – Луиза прикрыла глаза, задумалась. – Это как дьявол, Рино. Они способны подчинять человека своей власти, лишать воли, памяти, сознания. Убивают личность, растворяют, поедают. Остаётся пустая оболочка. Тело. А в нем – дьявол.

– Крепко тебя садануло при аварии, – расхохотался Бритва. – Ты думаешь, я поверю в это?

– Да, – сиплым от слёз голосом сказала Кристин, – поверишь, у тебя внутри сидит такое же.

Рино умолк, смотрел зверем то на одну женщину, то на другую.

– Говори дальше, – процедил сквозь зубы, брови нахмурились, лицо посерело.

– Я убила одного из них. Он подыхал, а я была в опасности – мы договорились сотрудничать. Он спас жизнь мне – а я ему.

– Ясно, а этому вьюну ты зачем хрен отгрызла?

– Это не я, – огрызнулась Луиза, – это он! Я не хотела!

– Как плохое – так сразу он, а я белая и пушистая, – захохотал, приободрившись, Рино, – ладно, а со мной и Кристин что тогда?

– Этот, Сэндерс, когда подыхал, я его подчинила. При помощи того, первого. Он поклялся спасти жизнь Кристин, а я обещала, что сохраню жизнь ему. Теперь они вместе. – Луиза виновато взглянула на доктора, быстро отвела взгляд в сторону.

– А я?

– А ты… Ты умер при родах, и…

– Эту ерунду я уже слышал! – проревел Рино. – Ещё в тюряге ко мне приходил долговязый хлыщ с бумажкой!

– Тем более, – продолжила блондинка, рука скользнула к Рино под одеяло, – не волнуйся, благодаря ему ты выжил, не умер. Он дает тебе силу, помог бежать из тюрьмы, теперь не даст погибнуть в эпидемии.

– Я сам сбежал! – парировал Бритва. – Никто не помогал мне! Чёртовы десять лет я гнил в тюрьме! Почему не вытянул меня сразу?

– Это уже другое, Рино, – нежные пальцы нетерпеливо расстегивали пуговицу штанов, – он ждал. Берёг тебя, ты очень важен. Не мог позволить умереть.

– Да я сто раз мог сдохнуть в тюрьме и при побеге. – Рино зажмурился от удовольствия, приятные женские пальцы творили невероятное. Гнев уходил.

– Он знал, поверь, ждал и готовил тебя. Как и меня, и Кристин.

– Мне это дерьмо не нужно, пускай забирает своего червяка обратно, – буркнул Рино, нахмурившись.

– У нас нет выбора, – голос Кристин звучал как шелест, тихо, безжизненно. В глазах читалось отчаянье и боль. Потеря. – Стоит взглянуть за окно и ты поймешь: выбор уже сделан.

Труп федерала Рино зарывать не стал, бросил в чулан. Теперь уже неважно. Если верить Луизе, то вскоре все улицы прогнутся под тяжестью мёртвых тел.

«Дэ Вилль» немного припорошило пылью, прежний блеск угас. Рино достал из багажника тряпицу, бережно протёр глянцевый корпус.

«Какова ирония судьбы. «ДэВилль» – дьявол». Сколаза прикрыл глаза, покачал головой. На лице застыла горькая насмешка.

– Если бог есть, то он издевается над нами.

– Скорее, издевается дьявол, это по его части, – вмешалась Кристин. После последнего разговора прошло около часа, доктор успокоилась, привела внешность в порядок. Перед глазами Рино стояла привычная взгляду, слегка задумчивая доктор Банни.

– А бог тогда чем занят?

– Неисповедимы пути господни, – процитировала священное писание Луиза, – а по-простому: не нашего ума дело.

– Бабам бы только языком, – вздохнул Рино, – поймите же вы, это не шутки. Если то, что вы говорите – правда, а я чувствую, что да, то мы влипли в серьёзное дерьмо. – Сколаза гневно плюнул на пол, грязно выругался. – Всегда хотел понять, что за внутренний голос мне подсказывал в нужные минуты верные решения. О побеге ты верно сказала, я думал, это мои собственные мысли, а выходит – нет. Опять путаница.

– Я тоже не могла смириться, затем привыкла. Тяжелей всего приходиться Кристин. Ты ведь только сейчас узнал, а жил с этим дольше нас всех. А она… У неё семья, муж, близкие люди. Теперь всего этого нет. Ты да я её родня, и больше никого.

Луиза оперлась на дверцу «Кадиллака», обнаженное бедро выглянуло наружу, подразнивала Рино. Здоровенная рука итальянца тотчас ухватила девушку за попку. Блондинка зажмурилась от удовольствия, замурчала, словно кошка. Рино уже прижался к ней, готовый одним движением сорвать трусики, вторая рука бесстыже теребила соски красавицы.

– Не сейчас, – вмешалась Кристин, – не надо.

– Ладно, – рыкнул Рино, – садитесь в машину. Я поведу.

Девушки послушно сели на заднее сидение. Мотор завелся, Бритва выехал на центральное шоссе. Погода стоит жаркая, несмотря на клонящееся к горизонту солнце. Алый диск угасал, последние лучи врывались в напитавшееся синевой небо. Малиновое зарево окрашивало облака, окутывавшие светило.

– Красиво, – прошептала Кристин.

– Радуйся, что сможешь увидеть мир снова. Я только этим и спасаюсь.

«Кадиллак» резво набрал скорость, летел, подобно стреле. Рино подгоняла злость на самого себя, развесившего уши, на таинственные силы, вмешавшиеся в жизнь. Хотелось попросту залечь на дно, переждать месяц-другой, пока всё не уляжется, а затем вернуться к привычному образу жизни.

Автомобиль всё больше углублялся в город, но на широком шоссе ни одной машины. Пусто. Рино насторожился. Ситуация выглядела странной.

«Вечером в Лас-Вегасе проходу нет от машин. А сейчас что?»

Ответ пришел быстро, едва «Кадиллак» выехал за поворот, взору явилась отвратительная картина. Брошенные автомобили, повсюду мусор, разбитые витрины магазинов. Посреди тротуара, прямо на асфальте, лежали мертвые люди в странных позах. Кто с разинутым от ужаса ртом, кто скрючившись, а кто бесчеловечно избитый. Тысячи трупов, и ни один не похож на другой.

– Если это и эпидемия, то психоза, – решил Рино. Тормоза заскрипели, мотор затих.

Мимо пробегала чёрная кошка, зрачки расширены, шерсть вздыбилась. Животное бросилось в переулок как ошпаренное.

– Чего это она? – недоумевал Сколаза. – Тоже рехнулась?

– Наверное, насмотрелась на ужасы, – тихо ответила Луиза. Внимание блондинки привлек лежащий у мусорного бака мужчина. Изо рта торчит откушенный язык, лицо залито темной кровью, одежда испачкана грязью. Правый глаз отсутствует, в черепе зияет страшная рваная рана.

– Он вырвал себе глаз и откусил язык, – прошептала блондинка. – Вон, держит в руке. То же самое могло случиться и с нами. О боже…

Кристин не выдержала, стошнило. Хотя опытный медик и в жизни повидала немало трупов.

– Их смерть ужасна, – выдавила из себя доктор.

– Я думаю, док, тебе не надо смотреть, что там за углом, – покачал головой Рино, – посидите в машине, а я схожу осмотрюсь.

Чем ближе к центру города, тем ужасней пейзаж. Бал смерти. Рино переступил через торчащие из двери ноги, осторожно заглянул внутрь. Витрина бара «Шутерс» отсутствовала, осколки стекла хрустели под подошвами.

Среди разломанных столов и битой посуды у стойки сидел человек. Прямо на полу, совершенно голый. Худой, как смерть, ребра светились, позвонки торчали иглами. Ссутулился, словно прятался или застыл в испуге. Рино подошел ближе, осмотрел его. Пожилой, лет шестидесяти, лицо интеллигентное, правда, нос сломан. Синий, распухший. Незнакомец до крови искусал себе пальцы, в глазах безумие. Рино взял старика за волосы, поднял лицо. Глаза оживлённо забегали, палец изо рта убрал. Замер. Рино осмотрел его: руки-ноги целы, пара ушибов и не более.

«Зачем он разделся, съехал с катушек? Чего испугался? Тут одни трупы…»

– Кто ты, – проревел Сколаза, – что здесь делаешь?

Старик задрожал, как заяц, но вывернуться не пытался, глаза округлились от испуга.

– Отвечай! – Подзатыльник встряхнул старика. Помогло, рот незнакомца открылся, из груди вырвался нечленораздельный звук. Старик виновато потупился.

– Чего молчишь, зараза! Отвечай, что произошло! – Треснул сильнее, голова старика едва не отвалилась.

Рино гневался, не на странноватого голого незнакомца, нет, на себя. На судьбу, на мир. Не мог смириться, принять как есть. «Бороться до конца!» Итальянец привык вырывать победу хоть из мёртвых рук.

– Будешь молчать, об стену размажу, – спокойно заявил Сколаза, в голосе звучал металл. – Трупов тут полно, одним больше, одним меньше – никто не хватится.

– Хо… – прохрипел старик, тощее тело забилось в корчах.

Извивался змеёй, Рино торопливо отдёрнул руку, отошёл назад. Нога наступила на мягкое. Взгляд уперся в оторванную кисть, на пальце блестит золотой перстень.

– Мать твою так, – Бритва в сердцах сплюнул, развернулся обратно к старику, – что «хо»? Говори, наконец, а то пришибу. Что бедствие не смогло, то я доделаю.

– Хо… хозя… ин, – пропищал старик, тощее брюхо припало к земле, искусанные руки жадно схватили ботинок. Прижался лицом, заулыбался.

– Я не твой хозяин, идиот, – стряхнул с ноги легкое тощее тело. Незнакомец весил не больше пса. – Чего к ногам липнешь? Совсем, видно, тронулся. Проваливай.

– Нет! – завизжал старик, бросился к ногам. – Нет!

– Да чтоб тебя! – Сколаза схватил за волосы, рывком поднял до уровня глаз. Незнакомец не издал ни звука, лишь жалобно и преданно смотрел в глаза, как собака.

– Ну точно, пёс. Что с тебя, придурка, возьмёшь. – Сухенькое тело отлетело в угол, итальянец направился к выходу.

– Хозяин! – взвыл тощий и выскочил на улицу вслед Рино. Передвигался прыжками, на четвереньках, как макак.

– Если ты не уберешься сейчас же, – Сколаза показал здоровенный кулачище, – я тебе покажу кто тут хозяин!

– Ты! Ты хозяин! Я ждал! Мы все ждали! – визжал старик, вертелся, как вьюн, глаза блестели безумием.

– Ну, если все такие, как ты, то на кой чёрт вы мне нужны? – захохотал Бритва, – что я с вами, придурочными, буду делать? Отвали, сказал, а то прибью. Последний раз предупреждаю.

Рино развернулся, засунул здоровую руку в карман куртки, зашагал вниз по улице, переступая изуродованные трупы и разбросанные вещи. Чего только не валялось. Изувеченный велосипед, ботинки, разбитый телевизор. Рино остановился, присмотрелся. В экране торчит ножка стула, за неё уцепилась окоченевшая рука подростка. Сам паренек неестественно вывернул шею, на разбитых губах кровавая пена.

«Судный день, – подумал Сколаза, нахмурился, – как они все скопом с катушек слетели? Дружно накачались мескалином? Вполне в духе Вегаса, но чтоб и дети, и старики?»

Подул сухой ветер, запах тлена стал ощутимей.

«Трупы быстро разлагаются при такой жаре, кто не подох сразу, добьёт холера какая-то. А из властей никого. Даже легавых нет».

Рино усмехнулся, расправил форменную куртку.

– Один я тут офицер, – наклонился, поднял лежащий на тротуаре бумажник. Шелестнуло. Рино насторожился. Осторожно повернул голову, краем глаза уловил движение за углом здания.

«Может, выжившие, а может, псина или кот».

Выровнялся, отошел ближе к стене. У порога валялась брошенная коляска с младенцем. Ребенок молчал. Итальянец покачал головой, зубы заскрипели.

«Даже детей коснулось это безумие».

На город опускались сумерки, солнце закатилось за горизонт, взошла бледная полная луна. Мёртвый холодный свет заливал улицы Вегаса, касался безжизненных лиц, развороченных машин, разбитых окон. Кое-где включились фонари. Один вспыхнул как раз над головой Рино.

Тихо, нигде ни шороха. Сколаза застыл на месте, слушал тишину. Ничего.

«Или затаился, или то была крыса».

Уже собрался идти дальше, внимание привлекла вывеска супермаркета, звук повторился вновь. Тихий, шаркающий. Рино бесшумно поднял с земли брошенную монтировку. Рука занесена для удара, громадная фигура осторожно кралась вдоль стены. Широкие ступни мягко касались асфальта, благо, ботинки армейские, не издавали и звука.

Худое лицо на длинной костлявой шее осторожно выглянуло снизу. Опасливо глянуло по сторонам, моргая. Тощая фигура жалась к земле, ползла, как ящер, принюхивалась.

Рино мигом узнал сумасшедшего старика из бара. Удар обрушился на тощую спину. Убивать не хотел, а проучить следовало. Монтировка впилась в ребра, кости с хрустом треснули. Старик взвыл, завалился на спину. Худое тело вертелось как ошпаренное. Рино молнией метнулся к жертве, тяжелый ботинок опустился на горло.

– Ты зачем крался? – рыкнул Рино. – Разбить голову?

– Хозяин, – ныл тощий, – хозяин пощади…

– Какой я тебе хозяин, придурок? – разгневался гигант, тело под подошвой захрустело. – Говори, зачем крался, или я раздавлю тебя как червя.

– Я должен говорить… – прохрипел тощий, – должен сказать хозяину.

– Говори же, хлыщ, чёрт тебя дери! – Рино убрал ногу, нагой старик быстро принял сидячее положение, затравленный взгляд уставился на монтировку.

– Хозяин, я рождён, чтобы служить тебе. Ты ведёшь нас в новый мир. Ты откроешь путь всем.

– Кому это – всем? – резко спросил Рино.

– Гавваханам, – в глазах старика блеснули безумные искры, – наше время близится, эра людей закончилась.

Кристин осталась в машине, старалась не замечать царившего вокруг ужаса. Луиза усидеть не смогла, выбралась наружу. Прямо под ногами лежал труп женщины, рот разинут, глаза навыкате, в животе торчит нож.

Луиза брезгливо отвернулась. Внимание привлек небольшой магазинчик вверх по улице. Блондинка прихватила лыжную палку с разбитой витрины, уверенным шагом направилась к двери магазина. Лёгонький тычок ногой, и прозрачные створки качнулись. Никого. Луиза зашла внутрь. Палку держала наперевес, острие угрожающе глядело вперед.

Луиза осторожно прошлась по рядам, прихватила немного еды. Пару сэндвичей, мясные консервы и большую бутылку воды. На пути к выходу выдернула из холодильника блок пива, призадумалась, подхватила под мышку ещё и бутыль виски. Продукты сложила в тележку, лыжную палку оставила на кассе.

Пора возвращаться обратно.

На улице быстро темнело, становилось не по себе.

В глубине магазина что-то хрустнуло. Луиза вздрогнула, присела и спряталась за тележкой.

«Кто это может быть?»

Блондинка, таща за собой тележку с продуктами, на корточках подбиралась к выходу. Тихо не получалось, каблуки шумно скрежетали по плитке. Луиза вывернулась и заглянула через кассу во тьму. Глубоко, между рядов, притаилась сутулая фигура. Человек, но мужчина или женщина, не понять.

Луиза осторожно подтянула лыжную палку к себе, схватила тележку и рванула к выходу. Фигура во тьме оживилась, поползла на четвереньках за ней.

Девушка выскочила на улицу, желтый свет фонарей ударил в лицо.

«До машины всего несколько сот метров, можно даже позвать на помощь»

Луиза взвесила за и против, выругалась, потянула тележку за собой к машине. В темноте сверкнули кошачьи глаза, грозное шипение. Фигура сиганула в окно с разбегу.

Не успела Луиза отойти на почтительное расстояние, как из окна с треском вылетело серое поджарое тело. На асфальт посыпались осколки стекла, существо недовольно хрюкнуло, бегом поднялось на лапы.

«Человек или уже нет?»

На человека тварь смахивала лишь отдалённо. Пальцы превратились в длинные кривые когти, шея вытянулась, лицо осунулось. Кожа приобрела мертвецки-серый цвет. Тварь зашипела, жёлтые глаза расширились.

Луиза ударила первой, с размаху ткнула палкой в бок. Быстро и неожиданно. Железный наконечник с легкостью пропорол кожу, скользнул по ребрам, разрезал мышцы. Тварь взвыла, спина изогнулась дугой. Прыжок. Луиза не успевала увернуться, слишком быстро двигался полузверь. Закрылась руками, испуганно зажмурилась. Сердце колотилось, как у кролика, кровь молотом била в виски . Удара не последовало, Луиза боязливо подняла длинные ресницы, едва не закричала, но сдержалась, прикусила губу. У ног, подобно домашней кошке, свернулась крупная тварь с женским лицом. Голая, только на загривке и лобке – прядь чёрных волос.

Луиза попятилась, каблуком зацепилась в потёмках о мягкое. Ногу повело в сторону, Луиза падала. Краем глаза уловила острый металлический угол. Голова остановилась всего в нескольких дюймах от стального контейнера, легла на жёсткую когтистую лапу зверя. Тварь фыркнула, осторожно поставила Луизу на ноги. Из груди зверя донесся жалобный стрекот.

Луиза догадалась моментально.

– Следуй за мной, – сказала повелительно, в душе радуясь, что тварь не пропорола когтями грудь. – Я покажу тебя хозяина.

Рино вернулся через полчаса в компании странного старика, прыгающего, как обезьянка. Тощий дед всё норовил стянуть с себя тинейджерский реглан, избавиться от неудобных штанов. Ногти скребли ткань, старик недовольно повизгивал. Рино пинал незнакомца ногами и ругал. Тот успокаивался на время, затем вновь брался за старое.

– Это Квин. Я его так назвал. Похож на одного знакомого, – представил Рино старика, – ума как у дятла, себя не помнит и лазит на четвереньках. Зовёт меня хозяином.

Рино рассмеялся, наградил пищащего Квина подзатыльником.

– Хороший из меня выйдет повелитель идиотов.

Луиза пожала плечами.

– Он говорит правду, хоть и сумасшедший.

– Да ну, – ухмыльнулся Сколаза, – я уже сомневаюсь, в ком из вас больше ума.

Луиза пропустила сарказм мимо ушей.

– Он говорит правду, Рино. Такие, как он, пробуждаются первыми, самые мелкие, слабые. Но вслед за ним придут другие. Настоящие гавваханы.

– Квин уже говорил, – отмахнулся Рино. – Ерунда это всё. Пока сам не увижу, хрен поверю. Бред это всё, как по мне.

Кристин высунулась из салона машины, робко улыбнулась итальянцу.

– Мне очень жаль, но Луиза права. Одна из тварей пришла вслед за ней. Теперь она сторожит тележку с едой. Вон там. – Кристин указала пальчиком в сторону перевернутого «Ягуара». – Ведет себя мирно.

Рино ничего не ответил, брови нахмурились, рука сжала монтировку. Торопиться не стал, аккуратно зашёл с тыла. Действительно, на развороченном капоте сидела уродливая женщина с серой кожей и кошачьими глазами. Когтями скребла чешуйчатое пузо.

– Что за хреновина? – изумился Рино.

Тварь услышала громкий бас, резко крутанула шеей, прыгнула. В мгновенье ока очутилась перед итальянцем. Невысокая и жилистая, она едва доставала ему до подбородка. Но Рино видел, насколько крепки её сухожилья. В легких движениях читалась большая сила. Жилы вились под кожей, подобно стальным тросам.

– Это ракшас, мелкий, правда, – ответила Луиза. – Она твоя раба, как и Квин. Будет охранять тебя ценой жизни.

– А этот, – Рино ткнул в сторону худого старика, – этот хмырь мне зачем? С него толку, что с козла молока.

– Он проводник. Квин много лет жил в этом теле, многое знает, будет полезным.

– Да-да! – визжал тощий. – Я буду полезен хозяину. Буду показывать, говорить!

– А чтоб ты сдох, – прорычал Рино, – ладно, живи. Но снимешь одежду – придушу.

Квин жалобно хрюкнул.

Квин подробно рассказал о реальном положении вещей. Ни журналисты из «Риалити Ти-Ви», ни правительство США не приблизились к истине ни на йоту. Рино слушал внимательно, не перебивал, изредка пинком или затрещиной приводил рассказчика в чувство. Луиза молчала, скрестив руки на прелестной груди. Кристин осталась сидеть в машине. С интересом разглядывала чудно го старика, лазающего на четвереньках и чешущегося, как пёс, задней лапой. Ракшаса опасалась, старалась не смотреть в лимонные глаза, не провоцировать зверя.

– То, что вы, гады, лезете, откуда попало, понятно. Видно, не так там хорошо, я из тюрьмы тоже сбежал не от хорошей жизни. – Рино хохотнул, сплюнул под ноги. – Но чего ты зовешь меня хозяином, неужели старшего среди вас нет? Ни за что не поверю.

– Владыка. Есть Владыка. Он здесь и там. Всегда, – в раболепном ужасе пролепетал старик. – Великий. Это он велел нам найти тебя, хозяин.

– Ага, ясно. Так я и думал, – развернулся лицом к Луизе, на ухо шепнул, – этот прощелыга и его Владыка хотят нас поиметь. Видно, никого, серьёзней этой бабы с когтями, у него нет. Мелочь пузатая.

Рок судьбы сплотил прежде незнакомых людей, общее несчастье связало узами непонятного родства. Каждый ощущал некую связь, инстинктивно, но отчетливо. А разобраться в чувствах – не получалось. Оставалось лишь полагаться на хоть и неведомое, но свое чувство, ведь больше доверять некому.

«Утопающий хватается за соломинку. Мы теперь одна семья».

– Да, – кивнула Луиза, – думаю, ты прав. Но что нам остаётся?

Квин заволновался, подполз ближе. Навострил уши: о чем разговаривают хозяин и сильная женщина? Подошел слишком близко, мощный пинок армейским ботинком отбросил обратно к машине.

– Куда пополз, гаденыш! – рыкнул Рино. – Сиди, пока хозяин не позвал.

– Да, хозяин, – патетично пропищал Квин. Отполз на безопасное расстояние. Старческие руки обхватили колени, спина ссутулилась.

– Зачем с ним так? – отозвалась Кристин, – он же как животное. Не понимает, что делает.

Рино покачал головой, показал Квину здоровенный кулачище.

– Это только кажется, что безобидный. На самом деле, он гораздо умнее, чем кажется.

В темных глазах старика на мгновение вспыхнула ярость, тощее лицо ощерилось. Луиза увидела крупные желтые клыки. Квин потерял контроль лишь на миг, спустя секунду у машины сидел всё тот же жалкий старикашка с угодливым лицом.

– Видишь, как скалится, – Рино вздохнул, – вот и верь в его басни после этого.

– Он не лгал, – Луиза всмотрелась в чёрные, подернутые маслянистой плёнкой глаза Квина, – он такой же зверь, как и остальные. Только трусливый и болтливый.

– Надо заночевать, машину придется оставить, там не проехать. – Рино приобнял блондинку. – Нам всем надо выспаться.

Кристин вяло кивнула, давно клевала носом. Взгляд упал на ракшаса.

– А их куда?

– Мне всё равно, – отмахнулся Рино, – пусть сторожат. Слышал, Квин?

– Что велит хозяин? – старик подполз ближе, уставился немигающим взглядом.

– Велю нести караул. Разведай окрестности, утром доложишь. Найди себе поесть. Бабу когтистую бери с собой, пусть тыл прикроет. Хоть ростом не вышла, а лапы дай бог каждой стерве. Понял?

– Да, хозяин. – Старик угодливо поклонился, отполз обратно к машине. Ракшас фыркнул, соскочил с капота.

Рино переложил продукты из тележки в рюкзак, прихваченный по дороге. Закинул на плечо, вооружился монтировкой. Луиза сменила туфли на шпильке на удобные кроссовки. Обувь принес услужливый Квин. Кристин накинула на плечи ветровку.

– Далеко забредать не будем, остановимся в отеле или в полицейском участке. Нам не мешало бы вооружиться. Кроме того, у меня есть кое-какие соображения. Хочу проверить.

– Согласна, – кивнула Луиза, – это разумно.

– Может, удастся разыскать ещё кого-то из выживших, – предположила Кристин, запахнула куртку, выбралась из машины. – Я не верю, что все стали как Квин. Должны быть ещё… – голос доктора дрогнул, – нормальные.

Рино откупорил банку пива, залпом выпил, смятая жестянка отлетела в сторону.

– В двух-трёх километрах отсюда ЭмДжиЭм Гранд и Белладжио. Свет не горит, так бы и отсюда увидели. До Винчестера и Пэрэдайз рукой подать. Там много хороших мест. И полицейский участок рядом.

– Я давно не бывала в Белладжио, – улыбнулась Луиза, – как думаешь, фонтаны работают?

– Увидим, – Рино посмотрел на Кристин, – док, а ты какого мнения?

– Мне в Вегасе бывать не приходилось. Могу лишь сказать, что почти валюсь с ног от усталости. Поэтому для меня чем ближе – тем лучше.

– Тогда решено, идём. А ты, Квин, – бегом вперёд и смотри, чтоб ничего не выскочило, – пробасил Сколаза.

Сумерки окутали город, бледный свет луны проливался на омертвелые улицы. Никогда в Вегасе не было так тихо. Угасли огни, исчез шум. Не слонялись по переулкам бродяги, пьяницы и проститутки. Не разъезжали на дорогих машинах весёлые парни. Пропали привычные толпы у казино. Даже псы, и те молчали. Мёртвая тишина, тысячи изуродованных тел разбросаны по улицам, словно тряпичные куклы. Перевёрнутые машины, разбитые окна, запах гари и смерти в воздухе. Мрачная картина дополнялась мерцанием фонарей и злым завыванием ветра. Оборванные провода трещали и искрились, извиваясь, словно черви.

Рино привык к новой обстановке. Шагал молча, лишь изредка озирался по сторонам, когда слышал подозрительные звуки. Луиза и рада была поговорить, да не с кем. Великан угрюмо молчал, а Кристин всё не могла смириться с происходящим. Мертвецы пугали, доктор с ужасом отворачивалась, но куда ни глянь – везде трупы, один безобразней другого. Их лица стояли перед глазами, посиневшие, разбитые, рот разинут в беззвучном крике. И у всех – страх в остекленевших глазах, застыл, впитался.

Кристин первой заметила необычную дверь. Здание на противоположной стороне улицы не привлекло бы внимания ещё день назад, когда жизнь в Лас-Вегасе шла привычным чередом. В суете подобного не заметишь. Пройдешь мимо и не догадаешься. Что может быть необычного в типичном сером здании, хоть и облицованном гранитом? Вокруг столько всего увлекательного, казино, отели, продажные девушки, наркотики, манящие огни. Кому есть дело до какого-то там здания? Сейчас, когда бурная река жизни уже не кипела, иссохла, превратилась в грязный гнилой ручеёк, отличие стало очевидным. Вокруг царят хаос и смерть – и лишь серые гранитные стены возвышаются над беспорядком, подобно неприступному замку. Крепость на поле боя. И тысячи павших устилают подступы к твердыне.

– Что это? – остановившись, спросила Кристин. Рука указала на широкую дверь с бронзовыми кольцами вместо ручек.

Рино остановился. Голова повернулась в указанном направлении. Внимательный взгляд изучал тяжелую дверь из красного дерева. На древесине дорогой узор, золочёная кантовка, посередине – бронзовые львиные пасти с торчащими из них кольцами.

– Похоже на какой-то особняк. Что с ним не так, док?

– Он как будто не отсюда, не вписывается в жуткий пейзаж, – ответила Луиза. Кристин кивнула, осторожно переступила распростёртого на земле подростка. Старалась не смотреть на жуткое лицо. Не смогла, взгляд зацепился за бледную кожу шеи. Кристин замерла от изумления.

– Что-то не так, Кристи? – Луиза обняла доктора за стройную талию.

– Да. Мальчик. Он улыбается.

 

Глава 12

12.10.2012. США. Штат Калифорния. Военная база ВВС имени Ванденберга

Джо погрузился в размышления, серьёзный удар пропущен.

«Генрих всё-таки успел, я полагал, ещё есть время».

Времени оказалось в обрез. Профессор слышал заявление вице-президента, видел многочисленные репортажи с мест событий. Вырисовывалась ужасающая картина.

«Это не эпидемия, это захват».

Человечество само подготовило себе виселицу. Генная инженерия и передовые технологии позволили осуществить неосуществимое. Враг получил возможность вычленить индивидуума из общей среды, общего поля. Знал, что сила людей в единстве, сами по себе они достаточно слабы. Тому пример возможности одного человека, пускай даже учёного, в сравнении с интеллектуальной мощью исследовательского института. Человечество – единый организм, единая сила. Единый игрок.

«Разбери веник на прутья и тогда легко разломаешь его. Разделяй и властвуй. Старые принципы не подводят врага. Это всё тот же зверь – но в новой шкуре».

Штамм как носитель информации и враг как наполнение. Смертоносная смесь. Вторгались, вычленяли, изменяли изнутри, преображали.

«Кто-то умрёт от ужаса, кто-то выживет, но выгорит изнутри, а кто-то…»

Джо покачал головой. Сильвия сидела рядом, обеспокоенный взгляд синих глаз следил за мрачным как туча профессором. Девушка молчала, не хотела прерывать размышлений.

– Простите мне мою замкнутость, – извинился Джо. Вымученная улыбка тенью легла на лицо.

– Всё действительно так плохо, как я думаю? – поинтересовалась девушка.

– И даже хуже, – профессор растер ладонями виски.

– По вашему лицу вижу, что не помешает выпить чашечку кофе. – Сильвия бесшумно скользнула за спину. – И что многое изменилось, – донеслось сзади.

– Да, кажется, я просчитался, – в голосе Джо звучала печаль, читалась в глазах, жестах. – Всё иначе. Генрих поступил по-другому, не так, как планировал. «Изобрази выгоду, чтобы завлечь его. Сотвори беспорядок в его силах и возьми его».

«Лишь создал видимость. Знал, что я догадался и изменил план. А я попался».

– Скажем так, нас, точнее меня, застали врасплох. Придётся переиграть.

– Мы в одной лодке, Джо, – Сильвия по-дружески сжала плечо, чашка кофе опустилась на столик перед профессором. – Более того, я уверена, что переигрывать придется не всё. Луиза до сих пор наш козырь.

– Возможно, – согласился Джо, аромат кофе привлёк внимание, – вполне резонно.

Темноволосая рассудительная Сильвия чем-то напоминала профессору Лили.

«Я спас её от пуль, а смогу ли уберечь от вируса?»

– Что именно вышло из-под контроля?

– Многое. Эпидемия – это серьёзно. Даже очень. Мало кто догадывается насколько. – Джо бросил на Сильвию обеспокоенный взгляд. – И вы, к сожалению, также можете попасть под удар. Мне не хотелось…

– Профессор. Джо, – перебила лейтенант, – не забывайте: перед вами не просто милая стройная девушка, а офицер спецслужб. Это во-первых. А во-вторых…

– А во-вторых, – перебил теперь уже Джо, – вы даже не знаете, что это такое. Человеческое оружие тут бесполезно. Почти. Мы могли бы противостоять внешней атаке. Но вот к внутренней – не готовы. И это моя вина.

– Что ты имеешь в виду? – изумилась Сильвия. – Не понимаю.

– Я обязан был предвидеть, успеть. Что теперь говорить. Надо действовать. Найти слабое место этой цепи. А оно всегда есть. И ударить.

Пустая чашка отправилась обратно на столик, профессор встал с кресла, где обычно сидел Вильям, подошел к окну. Сильвия осталась сидеть, нога закинута на ногу, руки скрещены на груди.

В кабинете горел мягкий жёлтый свет. Падал на полотна картин, рисовал тени на стенах. Строгая обстановка генеральского кабинета располагала к размышлениям. Джо не находил себе места, турецкий ковер вжался в пол под нервными шагами. Лоб наморщился, профессор тёр виски, недовольно стучал ботинком по плинтусу. Не помогало.

– Есть идея, – буркнул профессор, – но только на крайний случай.

– А разве у нас радужные перспективы? – хмыкнула Сильвия.

– Да. Верно подмечено, но всё-таки я не уверен. – Джо поджал губы, палец постучал по кончику носа.

– Есть другие варианты?

– В том-то и дело, что нет. Но…

– Никаких «но», – Сильвия уперла руки в стройные бедра, – выкладывайте ваш план, профессор.

– Это может оказаться преждевременным ходом, и тогда нам конец, – помрачнев, ответил Джо. Брови нахмурились, в глазах острый блеск. – Будем надеяться, я смогу удивить Генриха.

Джо посвятил Сильвию в детали дерзкого плана, вызревшего многие века назад. Хранитель берег его лишь на крайний случай.

«Не думал, что этот день наступит».

Девушка слушала внимательно, вдумчиво, не перебивала. Профессор говорил быстро, отрывисто, мысль терялась. Разволновался. Пришлось Сильвии приготовить ещё чашку кофе. Бесшумно подошла сзади, помассировала плечи. Изящными, но твердыми, как сталь, пальцами пробежалась по спине, нажала на какие-то точки, тело вмиг расслабилось. Джо разлёгся в кресле. Впервые за всё время улыбнулся.

– Вы творите чудеса, Сильвия. В ваши красивые и крепкие руки я готов вложить свою жизнь.

– Приятно слышать. – Девушка опустила смущённый взгляд – Но главный чародей у нас вы, профессор. Потому груз ляжет в основном вам на плечи, а я помогу, где смогу. Прикрою тыл.

– Ваш отец, Вильям, мой хороший друг. Но дело даже не в этом. Не в нём – в вас, Сильвия. Отец очень дорожит вами, и не зря. Вы замечательный человек. Я не могу подвергать вас такой опасности. Мы ведь договаривались с Биллом совсем об ином.

– Я настаиваю на своем участии в операции. Один вы не справитесь, профессор. И прошу вас, называйте меня всё-таки на «ты».

– Хорошо, – согласился профессор нехотя. – Я уже говорил, что вы так же упрямы, как и отец?

– Ещё нет, – улыбнулась Сильвия, обнажила два ряда совершенно белых зубов, – но я об этом знаю.

– Ещё бы не знать, – буркнул Джо.

– Вы, насколько я понимаю, могли бы заставить меня остаться. Я бы даже не поняла, что происходит, – девушка подошла к столу, присела на краешек, – почему не оставили?

– Я не Генрих и считаюсь с человеческим решением, даже если оно мне пришлось не по вкусу. Никто не вправе отнимать выбор. Даже из самых лучших побуждений. Никто. – Джо посуровел, в голосе зазвенела сталь.

Сильвия кивнула.

Посидели ещё немного, обсудили последние детали. Джо старался сгладить напряжение, придать разговору непринужденный характер. Удавалось, но с трудом. Трагичность ситуации вносила коррективы, давила, угнетала. Сильвия держалась молодцом. На прекрасном лице не вздрогнул ни один мускул, даже когда Джо рассказал о пункте назначения.

«Из неё получится прекрасная напарница. Будь у меня времени побольше, обучил бы её хоть элементарному».

– А ваш челнок, «Кассини», выходит, теперь до него никому нет дела. – Сильвия усиленно пыталась собрать в голове части мозаики.

– Нет. Важность не отпала. Хотя в свете предстоящих событий может показаться иначе. Генрих не отказался от цели. Он просто походил другими фигурами. Вот и всё. Мы поступим так же.

– А в чем его роль, если не секрет, конечно? – не отставала Сильвия, любознательность была ей свойственна.

– Роли всегда неоднозначны. Есть поверхностные слои, есть более глубокие, скрытые. – Джо на мгновение замер, немигающий взгляд буравил пространство. – Импульс обновления, – произнёс после паузы. – Всё дело в нём.

– Я сделаю вид, что поняла, – обворожительная улыбка сверкнула на красивом лице, Сильвия оправила чёрные как смоль волосы, – когда выезжаем?

– Сейчас. Медлить нельзя, нас и так опережают на два шага.

Впервые Джо отказался от роли водителя. Хотя, может, и сел бы за руль, но Сильвия настояла на обратном.

– Обдумаете всё ещё раз, а за рулем могу и я посидеть. Вожу не хуже, поверьте на слово.

Джо поверил и не ошибся. Чёрный спортивный «Мерседес» Сильвии летел как молния, мотор бешено ревел, корпус рассекал воздух. На ста тридцати милях в час машина шла мягко, точно при шестидесяти.

– Неплохо водите для женщины, – похвалил Джо, не удержался.

– Спасибо профессор, вы тоже, для учёного.

Джо взглянул на GPS-навигатор, почесал затылок.

– Нам ещё семь миль по шоссе на север, затем повернем на запад. Будет проселочная дорога. Как доедем – я скажу куда дальше.

– Хорошо, профессор.

Лишних вопросов Сильвия не задавала. Гордая осанка, сосредоточенное лицо, плечи расслаблены. Девушка ничем не выдавала волнения. Даже взглядом. Одна рука на руле, вторая на коробке передач. Все действия точные, без лишней резкости, умелые. Джо залюбовался её грациозностью и гибкостью.

– Беру свои слова обратно относительно езды.

– Почему? – удивилась брюнетка.

– Вы водите восхитительно.

Сильвия смутилась, ничего не ответила. Но Джо поймал в зеркале блеск затаённой улыбки, вспыхнувший на щеках румянец. Девушке пришлись по душе слова профессора.

Джо отвел глаза, не хотел смутить Сильвию ещё больше. Сосредоточился на плане. Дело предстояло нешуточное, рисковое. Если и прежде шансы были невелики, то теперь предприятие превращалось в отчаянную авантюру.

«И нет никаких гарантий, что Генрих не обставит меня опять. Гарантий нет…»

– Как считаете, это безумие? – после долгих минут молчания спросил Джо.

– Да, но мы ведь не можем сидеть сложа руки, верно? – Сильвия сбавила скорость, свернула на просёлочную дорогу.

– Верно, не можем. Постараемся остановить. Должны. Больше некому.

Проехали ещё четыре-пять миль вглубь парка. Джо прислушался к внутренним ощущениям, попросил остановиться. Сильвия плавно сбросила скорость, машина замерла посреди дороги.

– Это здесь?

– Да, – кивнул Джо, – дальше придётся идти пешком.

Машина осталась на обочине. Профессор направился на северо-восток. Шли через заросли, не по тропинке. Сильвия дороги не знала, ступала след в след.

– Главное, не бойтесь, – прошептал Джо, – чтобы ни увидели, не обращайте внимания, относитесь ко всему, как ко сну.

– Хорошо, – кивнула лейтенант, рука машинально скользнула к поясу, ухватилась за торчащую из кобуры рукоятку.

– И ещё одно: об оружии пока забудьте. Только глупостей натворите.

– Как скажете, профессор. – Убрала руку подальше, чтобы не искушаться.

Сначала подул ветер, необычный, сухой и жесткий. Сильвия, сцепив зубы, шла вперёд, хотя, казалось, с неё живьем пытаются содрать кожу.

Всё повторяла: «Это сон, это сон…» Помогало слабо.

– Не смотрите вниз! – голос профессора донёсся словно из глубокого колодца.

Ветер рычал подобно раненому зверю, скалился, норовил ухватить за горло. Профессора Сильвия не видела, шла вперед, скорее, интуитивно, чем осознанно. Под ноги не смотрела, как велел Джо. Лейтенант понимала приказы с первого раза.

Перед глазами, вдалеке, возникла чёрная бездна. Клубящаяся живая воронка. Сильвию пронзил страх перед необъятной мощью.

«Что это?»

Тьма рванулась навстречу со скоростью мысли. Воронка застыла в дюйме от лица девушки, вскипела. Сильвия понимала: это живое существо. Не из плоти и крови. Иное. Но разумное и могущественное. Гневное.

Сущность приблизилась ещё больше, девушка ощутила, как невидимое поле сдавливает её – втягивает внутрь. Чёрная пропасть коснулась руки, поглотила сначала палец, затем всю кисть. Сопротивляться Сильвия не могла.

«Это сон, это всё дурной сон!»

Существо беззвучно рассмеялось у неё в голове. Рука по локоть исчезла во мраке. Сильвия её больше не ощущала. Казалось, что конечность попросту растворилась или исчезла.

«Не испугаюсь, нет!»

Испугалась, когда существо, уверенно проглотив руку, потянулось к лицу.

«Нет!»

Мрак соприкоснулся с губами. Стало холодно, сознание застывало. Жизнь стремительно вытекала из тела во тьму.

Протяжный звук. Громкий и звонкий. Тьма раскололась, лопнула, как мыльный пузырь. Сильвия увидела перед собой улыбающегося Джо.

– Молодец, девочка, – похвалил профессор, – пойдем, у нас мало времени.

Сильвия не понимала, за что удостоилась похвалы, легкие сдавило от волнения.

«Я же ничего не сделала, оно почти сожрало меня».

Пространство вокруг уплотнялось. Изменения происходили как изнутри, так и снаружи. Поток, сквозь который двигались профессор и девушка, становился всё сильней, жестче. Контуры незнакомого мира полностью размылись. Очертания, цвета, наполнение внешне и внутреннее слились воедино.

Сильвия огляделась по сторонам, растерялась. Куда ни поворачивала взгляд – тут же возникал туннель, глубокий, бесконечный. Двигаться не могла, как ни старалась.

«Где выход?»

Немой вопрос завис в пространстве. Сознание судорожно пыталось ухватиться за что бы то ни было.

– Их невероятное число, – донеслось спереди, голос профессора звучал приглушённо, словно увязал в окружающей среде.

– Кого? – отозвалась Сильвия.

– Туннелей реальности. Каждый человек, даже находясь в определённой реальности, создает свой туннель. У каждого человека он свой, есть общие, – Джо повысил голос, пытался перекричать рев пространства, – именно потому каждый человек воспринимает те же вещи иначе. Потому что это и есть разные вещи для разных туннелей реальности.

– Удивительно, а ведь, кажется, мы все живем в одном мире…

– Это как кабель: под изоляцией ещё тысячи маленьких проводков. Приготовьтесь, Сильвия, сосредоточьтесь на мне, моём образе. Если не видите, вызовите из памяти! – Голос едва прорывался сквозь гул.

Туннель сжался до невозможного, и хотя привычного тела не было, ощущения остались. Казалось, вот-вот стенки раздавят ничтожно малое «я».

– Забудьте о «я»! Слейтесь с потоком! Нет «я»! Есть ВСЁ! – кричал Джо. – Почувствуйте, Сильвия, вы сможете. Только так можно пройти!

Голос профессора отскочил от сужающихся стенок, прорвался к девушке.

«Если нет «я», то кто я? Ведь я есть».

Ни тела, ни чувств, ни разума – всё растворилось в туннеле, разошлось в стороны. Обнажилась истинная реальность, ослепительно ясная, безграничная. Сильвия увидела вдалеке сердцевину, центр сущего. Незыблемое настоящее, объединяющее разрозненность в целое.

«В нем растворяются иллюзии»

Сильвии так хотелось оторваться от тесного туннеля, взлететь к необъятной выси. Ощутить всем естеством этот единый вкус.

– Не теряйтесь! Сосредоточьтесь на мне! – Профессор кричал, но девушка слышала лишь шепот.

Сильвия опомнилась вовремя, услышала зов, сконцентрировалась. Пространство с бешеной скоростью рвануло вперед. Ужасная боль пронзила девушку, и хотя тело по-прежнему отсутствовало, казалось, его раздавило в лепешку.

Сильвия кричала. Не могла не кричать, боль стала невыносимой. Время текло как кисель, в каждом мгновении – вечность страдания. Казалось, вот-вот умрёшь, но нет, боль накатывала с новой силой, давала понять: ты ещё жив. Девушка не знала, как долго длилось мучение, всего мгновение или тысячи лет. Тесный туннель оборвался, выплюнул измученную Сильвию на не менее жёсткую твердь. Затуманенный взор уставился на профессора. Джо выглядел бодрым, улыбался с легкой хитрецой.

– О боже, и вы ещё улыбаетесь, – лейтенант поморщилась, – мне кажется, по мне проехал бульдозер. Ну, как минимум БТР.

– А вы не потеряли чувства юмора. Похвально, – подмигнул Джо. – Мы на месте. Но у нас есть немного времени, чтобы передохнуть после путешествия.

– Что это было, Джо?

Сильвия поднялась на ноги, сосредоточенный взгляд изучал тело. Девушка искала переломы, вывихи, торчащие осколки костей. Но не обнаружила даже синяка. Глаза распахнулись от удивления.

– Ни царапинки…

– Да, всё проходит либо гладко, – Джо улыбнулся, – либо не проходит вообще.

– И всё-таки, что это было?

– Переход. В каждом мире, реальности, есть места, где грань едва уловима. Если обладать нужным мастерством и знать место – можно пройти по границе. Границе реальности, – профессор посерьёзнел. – Это шествие по лезвию ножа и даже опасней.

– Как такое вообще возможно? – Сильвия стала осматривать окружающий мир. Серый и тусклый, он напоминал пещеру, с одной лишь разницей: размеры колоссальны и вместо сталактитов – алый небосвод. Безжизненная растрескавшаяся земля простирается на мили вокруг. Кое-где к алым небесам вздымаются острые горные пики. Не привычные массивные – а тонкие, словно иглы.

– Каменный лес, – ответил профессор на мысленный вопрос девушки, – здесь нас не станут искать. Пока что…

– Неужели это всё реально?

– Да, вполне, – кивнул Джо. – Во сне или после смерти мы можем попадать в такие миры. Но лишь на время и не полностью. Физическое тело остается либо в земле, либо в кровати.

– Но я чувствую себя как и прежде, – возразила лейтенант Десс.

– Во сне так тоже бывает. Но мы с вами исключение – наше тело также здесь. Мы, так сказать, с вами во плоти. Так что нужно быть осторожным. Если погибнем – сон не развеется. Слишком плотная реальность.

– А бывает иначе?

– Да, в мирах не-форм.

– Как всё сложно. – Сильвия покачала головой.

– Ничего, скоро освоитесь, – подбодрил профессор.

– И куда мы сейчас? – лейтенант проверила оружие на поясе. Опытные пальцы мгновенно нашли рукоятку.

– В логово врага. В сердце их мира.

Конец второй части