Внутренний кризис Иудейского царства. Нравы царского двора. Саддукеи, фарисеи, ессеи. Гражданские войны. Идумеи. Семья Антипатра и родословная Ирода.

Трудно подобрать слова для характеристики положения в царстве Хасмонеев перед концом государственной независимости Иудеи, настолько оно было запутанным и кризисным. Конечно, в любом случае Иудея не могла противостоять римской державе, но сам эпилог истории государства, созданного национальными героями, назвать полным величественного достоинства никак нельзя. Почти всё без малого столетие его независимого существования было наполнено острыми противоречиями самого разного вида — династическими, религиозными, социальными, этническими, культурными. Нередко дело доходило даже до жестокой гражданской войны с приглашением к участию в ней иностранных сил одной из иудейских сторон. Рассмотрим эти проблемы подробнее.

С внешней стороны начало царствования династии было вполне успешным. Как уже было упомянуто в предыдущей главе, восстание против Селевкидского царства, начатое в 167 году до н.э. в иудейском городе Модиине, завершилось безусловным успехом. Семья патриотов, состоящая из священника из этого города Матафии и его пяти сыновей, возглавила повстанцев. Самым выдающимся героем в борьбе всего иудейского крестьянства и городской бедноты против внешних врагов — сирийских язычников, а также их пособников — эллинизаторов из иудейской элиты был, конечно, народный вождь — сын Маттафии Иуда Маккавей. Он стал вождём народных масс — «тираном», по понятиям древнегреческой политической культуры, и олицетворением новой власти и новой национальной династии.

В ходе тяжелой и продолжительной борьбы против греко-сирийцев и их пособников из иудеев в живых остался только один сын — Симон. Он в 142 году до н.э. добился фактической независимости от Селевкидов, а 8 элула 140 года был провозглашён в Иерусалиме «Князем Израиля» и одновременно Первосвященником. Об этом свидетельствовали и отчеканенные им серебряные и медные монеты с надписями на одной стороне «Святой град Иерусалим» или «Симон, князь Израиля», на другой — «год такой-то со времени нашего освобождения». По родовому имени Маттафии Хасмона утвердившуюся династию называли Хасмонеями. Однако же Симону не пришлось долго пользоваться плодами своего успеха. В течение отведённых ему судьбою пяти лет правления он успел сделать многое для укрепления страны, прежде всего присоединить к Иудее важный портовый город страны — Яффу. Но в 135 году до н.э. на пиру у своего зятя Птолемея, которого Симон лично назначил начальником Иерихонской округи, он был предательски убит вместе с двумя своими сыновьями. Согласно Первой книге Маккавейской (16:16), это случилось, когда гости опьянели. Предатель Птолемей захватил также свою тещу в заложники, позже она была убита по его приказу, и пытался также убить сына Симона Иоанна (Иоханана), по прозвищу Гиркан. Последнему удалось избежать гибели, отомстить предателю и самому стать преемником своего отца — Первосвященником и Верховным правителем. Собственно, эти события можно назвать первой гражданской войной. Обратим только внимание на то, что зять первого Князя Израиля и Первосвященника носит греческое имя Птолемей. Впрочем разрыв с более развитой эллинистической цивилизацией, как было указано ранее, никогда не был полным. Ведь даже послы, направленные великим вождём восставших иудеев Иудой Маккавеем в Рим, носили также греческие имена — Евполем сын Иоханана и Ясон сын Элиэзера (ИД.Т. 1.С. 714).

Однако чудом спасшийся сын Симона, племянник народного вождя — Иоанн, постепенно становится правителем, подобным царю старого эллинистического типа. Способный полководец, получивший прозвище Гиркан, он распространил свою власть на всю страну, присоединив соседние области — Идумею, Самарию, Галилею, Итурею а также эллинистические города Палестины, силой повсеместно насаждая иудаизм. При нём иудейское царство распространилось до пределов времён Давида и Соломона. Такую же политику продолжали его сыновья Иуда Аристобул (104–103 гг. до н.э.) и особенно Александр Яннай (107–76 гг. до н.э.), выдающийся представитель этой династии. К последним годам правления Хасмонеев, вплоть до превращения Иудеи в римскую провинцию в 63 году до н.э. мы ещё вернёмся. Пока что отметим, что их можно характеризовать как агонию государства и самой династии.

Но, конечно, внутренний кризис Иудейского царства назревал и развивался в течение всего времени правления Иоанна Гиркана, Иуды Аристобула и Александра Янная. Было бы неверно объяснять это только личными качествами этих правителей, хотя они явно не были образцами добродетели. Однако жестокая расправа с непокорными врагами была вообще в духе того времени, и в этом отношении иудейские цари не отличались от современников. Иудаизация, иногда насильственная, нееврейского населения Палестины также могла рассматриваться тогда как ответ на враждебное отношение язычников к иудаизму. Ведь и язычники временами насильственно навязывали иудеям поклонение чужим богам. Однако даже в древности вызывали ужас действия, например, Иуды Аристобула. Немедленно после смерти отца Иоанна Гиркана он заключил в тюрьму свою мать, где она, согласно сообщению Иосифа Флавия, погибла от голода. Далее он провозгласил себя царём и, опасаясь соперничества, приказал держать в заключении трёх своих братьев, в том числе и будущего царя Александра Янная. Последний брат Антигон — выдающийся военачальник — был убит в результате заговора его царедворцев. Александр Яннай вышел на свободу после годичного правления Аристобула. Как пишет Иосиф Флавий, он казнил одного из братьев, пожелавшего оспорить его права на царство. Именно Янная и его супругу Саломею (вдову Аристобула) изобразил в своём стихотворении Кавафиса, приведённом в предыдущей главе. Но, наряду с преклонением перед античной образованностью, этот царь был способен наблюдать во время пира в окружении наложниц распятие на крестах сотен своих врагов — фарисеев. Более того, по его приказу перерезали на виду казнимых их жен и детей (ИД. Т. С. 54–55). К этому стоит добавить, что, по свидетельству Иосифа Флавия, причиной смерти царя была «невоздержанность в вине», то есть пьянство (Там же. С. 57). Александр Яннай в этом пристрастии явно был похож на своего деда Симона.

Однако главные причины кризиса Иудейского царства лишь в малой степени зависели от личных моральных качеств его правителей. Главной из них, как убедительно показал Чериковер, был разрыв между интересами народа и нового правящего класса — военачальников, крупных землевладельцев, храмовой аристократии, высших чиновников, богачей и крупных торговцев. Именно они в первую очередь получали выгоды от расширения границ царства, завоевания выхода к морю, захвата военной добычи и пленных в качестве рабов. Несомненно, это нашло выражение в изменении кадрового состава армии Хасмонейских царей. Несмотря на то, что победы повстанческой армии под водительством Иуды Маккавея наглядно доказали прекрасные боевые качества солдат-иудеев, армия царей независимой Иудеи превращается в наёмную и многонациональную, подобно армиям других эллинистических государств. Эту проблему изучал Кашер (A. Kasher).

Согласно результатам его исследования, армия уже при первых Хасмонеях стала приобретать вид постоянных вооружённых сил, лично преданных правителю. Эти изменения были подобны реформам Мария, преобразовавшим римскую армии. Теперь каждый солдат снабжался оружием за казённый счёт и получал денежное содержание из казны. Первоначально главный контингент регулярной армии происходил из самых бедных слоев иудейского общества. По мере расширения территории царства представители иудейского населения активно переселялись на вновь обретённые территории. В связи с этим такой источник пополнения армии стал истощаться, поскольку переселенцы нужны были для закрепления территорий и укрепления экономической базы государства. Поэтому уже при Иоанне Гиркане по примеру других эллинистических государств стала осуществляться вербовка в армию иностранных наёмников. Разумеется, такая практика, помимо прочего, имела целью создать лично преданные правителю войска, способные по его приказу расправиться и с внутренними врагами.

Число наемников в армии Хасмонеев, разумеется, точно не известно. Однако, судя по отрывочным данным Иосифа Флавия, оно было достаточно значительно. У Янная, по его сообщению, число наёмников доходило до 9000 солдат (1000 кавалеристов и 8000 пехотинцев), при этом численность войск, в которых служили иудеи, составляла 10 000 человек. Даже если эта пропорция менялась, всё равно доля наёмников была весьма значительной. Поскольку войны велись с соседними сирийцами, то в качестве наёмников старались привлекать уроженцев дальних краев, в частности, жителей Малой Азии, особенно Киликии и Писидии. Особо ценились за свою воинственность и свирепость наёмники из далёкой Фракии. Нередко наёмные солдаты из одной провинции служили в армиях враждебных государств и, бывало, встречались на полях яростных сражений с земляками. Естественно, что такая армия была весьма ценным орудием Хасмонеев при проведении их внешней и внутренней политики, но её содержание ложилась тяжёлым бременем на податное население страны — иудейское крестьянство и городские низы иудейского царства.

Наследники дела народного героя Иуды Маккавея стали предметом ненависти народа Иудеи. В своём исследовании В. Чериковер отмечал:

«Определённые главы “Книги Еноха” (84–95) датируются хасмонейским периодом, или даже более точно, временем Александра Янная. В этих главах социальная ненависть эпохи нашла своё самое сильное выражение. Автор с яростью говорит о богатых, неправедно наживших свои богатства, угнетающих бедных и преследующих праведников (85:7; 86:8; 87:8–10). Они верят в свои богатства, но их вера суета, поскольку грядёт им погибель в день суда, и сам Бог возрадуется гибели богачей (84:7–8; ib. 10). Злой смеётся над праведным, но в день суда праведный вознесётся на небо, в то время как злой будет низвергнут в ад (103:1 ff.; 100:1 ff.). Бог покарает злых, и праведные примут также участие в мести и будут безжалостно убивать своих угнетателей (88:12). Богатые именуются также “злыми” и “неверными”. Они нарушают законы Торы Моисея (89:2) и автор этого раздела без колебания обвиняет своих врагов в идолопоклонстве (89:9, ib. 14).

Если мы сравним эти главы Книги Еноха с выражениями Бен Сиры (примерно 200 г. до н.э., то есть под властью Селевкидов. — В. В.), мы увидим, что в течение столетия классовая ненависть стала гораздо острее. Бен Сира высказывает отрицательное отношение — отношение презрения и насмешки — богатого к бедному, Енох говорит о преследовании. Бен Сира советует бедному не искать общества богатого, но Енох говорит о настоящей войне. Бен Сира всё ещё готов поверить, что богатство не связано с преступлением, а у Еноха богатство и преступление идентичны. Бен Сира полон предчувствием как бы богатство не привело личность к религиозному греху; в то время как Енох рассматривает богатство как язычество, которому суждено быть уничтоженным мечом. И если во времена Бен Сиры была ещё надежда, что внутренний раздор между двумя частями еврейской общины мог закончиться мирно, то теперь стало ясно, что только открытая война может решить проблему».

Такие социальные конфликты вообще не редкость и не только в древних обществах. Однако исключительное значение данного конфликта не только для иудейского царства, а, пожалуй, и для всей духовной истории Западного мира в том, что он разразился в обществе теократического характера. Противостояние нашло необыкновенно острое религиозной отражение с привлечением мощного религиозного чувства и мысли, заложенных в Книге Книг — Библии.

Религиозная форма социального конфликта иудейского общества была неизбежной ввиду самой теократической формы правления в Иудейском царстве, хотя формально для внешнего мира верховный правитель именовался царём. Более того, он и его приближённая знать искренне хотели, как это показал поэт Кавафис, чувствовать себя элитой эллинистического царства, но сущности дела это не меняло. Совместить иудейскую теократию и, в общем, достаточно светский эллинистический характер государства оказалось невозможным, поскольку здесь имел место конфликт цивилизаций.

Как было уже указано выше, все правители династии Хасмонеев прежде всего претендовали на должность Первосвященника, причём по причинам весьма земным. Выше отмечалось, что именно Храм был центром Иудейской религиозной цивилизации и всего иудейского мира. Ему поклонялись, и его служители составляли отдельную касту общества — своего рода касту когенов, потомков брата Моисея — Аарона. Именно в Иерусалимский Храм стекались пожертвования иудеев всего мира, он был центром паломничества. Более того, в том теократическом обществе он выполнял функцию Государственного банка страны. Там же хранились денежные накопления частных лиц. Словом, пост Первосвященника, безусловно, давал возможность контролировать и до известной степени распоряжаться финансовыми ресурсами страны. Этим и объясняется стремление членов династии Хасмонеев сохранить за собой этот пост. Несомненно, это было нарушением традиции, поскольку они, хотя и принадлежали по происхождению к левитам, всё же не были урождёнными когенами.

Естественно, что такое положение определяло соответствующую расстановку социальных сил в стране, что, разумеется, нашло своё идеологическое выражение в различных религиозно-политических течениях. Сохранившиеся источники, прежде всего сочинения Иосифа Флавия, называют главные из них — саддукеи, фарисеи и ессеи. Каждое из этих движений, конечно, отражало, хотя иногда и в непрямой и часто весьма противоречивой форме, интересы различных, нередко даже враждебных друг другу социальных групп и классов.

Разумеется, сведения об этих движениях, приводимые Иосифом Флавием, отражают положение, сложившееся в I веке н.э. Кроме того, его сочинения предназначались к образованных для представителей античной интеллигенции, и эти движения именовались философскими школами. Однако общую картину они характеризуют достаточно верно.

Саддукеи были выразителями интересов высших классов иудейского общества — представителей хасмонейской династии, высшей духовной и светской аристократии, богатых землевладельцев и, если можно прибегнуть к современной терминологии, верхов торгового капитала. В основном это те, кто выиграл и закрепил своё положение в результате завоеваний Хасмонеев и поэтому добивался включения страны на достойных условиях в систему политических и экономических отношений античного мира. Весьма часто представили этой элиты были связаны друг с другом тесными семейными узами.

Их название восходит к имени Цадок — Первосвященнику времени царя Соломона. Безусловно, было бы неверно видеть в них удачливых преемников прежних иерусалимских сторонников эллинизма, из-за которых и началось восстание Маккавеев. Они явно не чуждались внешних форм эллинистической культуры, особенно технических достижений, в частности, в области деловой и, конечно, военной технологии. О последнем, кстати, свидетельствует и наличие большого количества иностранных наёмников в царской армии. Ведь для общения с иностранными военными и гражданскими специалистами, приглашаемыми в страну, а также для дипломатических сношений, необходимо было знание иудейской элитой греческого языка. Однако нельзя сомневаться в их искренней преданности религии Моисея и авторитету Торы и Танаха. Исследования последних лет не подтверждают того мнения, что они не признавали Устную Тору. У них, конечно, была своя традиция толкования Священного Писания. В частности, саддукеи утверждали, что законы ритуальной чистоты относятся только к Храму и его священникам. Можно заключить, что тем самым они подчёркивали свой аристократизм. Не исключено, что духовный аристократизм саддукеев, утверждаемый также их высоким социальным и материальным статусом, способствовал формированию их теологических представлений. Они отрицали идеи посмертного воздаяния и бессмертия души. Их рационализм доходил до того, что они отрицали представление об ангелах как о сверхъестественных существах. Вера в свободу воли человека доходила до признания отсутствия участия Бога в человеческих делах. Как считает профессор М.М. Шахнович, вполне допустимо предполагать тут влияние идей античной философии, прежде всего школы Эпикура. Но стоит ещё раз указать, что саддукеи никогда не покушались на авторитет Священного Писания, и их эллинизм носил поверхностный характер. Кратко говоря, они старались построить современное эллинистическое государство на иудейской религиозной и национальной основе.

Естественно, что у саддукеев были противники, опиравшиеся на настроения основной части народа, — фарисеи. Это наименование, как считается, происходит от еврейского слова «перушим» — «отделённые». По современным представлениям, это связано, вероятно, со стремлением к строгому соблюдению законов иудаизма, в том числе пищевых и ритуальных. Несомненно, что основы их мировоззрения были заложены в движениях предыдущих веков, в частности, «хасидеев» — борцов против греко-сирийцев за независимость, возглавляемых Иудой Маккавеем. Хотя прямая идентичность этих движений не доказана, всё же нельзя сомневаться в определённой преемственности их взглядов. В отличие от саддукеев, фарисеи представляли широкие низшие слои населения Иудеи, и, конечно, они гораздо теснее были связаны с иудейской традицией. Для них святы были только положения Торы Танаха, и хотя они могли пользоваться в полемике греческой терминологией, вся эллинистическая традиция была им глубоко чужда. Ясно, что это было следствием их низкого социального положения. Не могло, конечно, быть и речи о заимствовании из эллинистической культуры каких-то вольнодумных идей. В сложных случаях они руководствовались «поучениями отцов», которые впоследствии составили то, что стали называть Устной Торой, запечатленной через столетия в томах Талмуда. Они, в противоположность саддукеям, верили в бессмертие души в форме воскресения из мёртвых и воздаяние после смерти. Происхождение этого убеждения достаточно проблематично. Как пишет В. Тарн, «странно, что некоторые учёные утверждали, будто евреи заимствовали свою веру в бессмертие у греков, ибо у эллинистических греков такой веры не было; правда, по их верованиям некоторые люди могли достичь бессмертия, но только некоторые; обычной наградой хорошему человеку остаётся только вечная память… Более вероятно, что они самостоятельно выработали веру в бессмертие, хотя мнения об этом по разным причинам расходятся». Верили фарисеи в ангелов и в неразделимость свободы воли человека и Божьего предопределения. Характерно в этом смысле высказывание р. Акибы из талмудического трактата «Пирке Авот»: «Всё предопределено, но свобода дана выбора» (Пирке Авот 3:19). Хотя Акиба жил уже в конце I века н.э., нет сомнения, что его формула отражает фарисейскую традицию. Однако несмотря на оппозицию саддукеям, отношения фарисеев с Хасмонейскими властителями были в разные времена весьма различными.

Однако прежде необходимо отметить ещё одно важное движение в иудействе хасмонейского периода — ессейство. Об истории, а также идеологии этого движения известно гораздо больше, чем отрывочные сообщения Иосифа Флавия и других античных авторов. Свет на эти вопросы пролили находки рукописей этой общины Кумрана в пещерах у Мертвого моря. Не вдаваясь в подробности, отметим только выводы ведущего исследователя этой проблемы — профессора И.Р. Тантлевского. Ессейское движение, как и фарисейское движение, восходит к антиэллинистическому движению «хасидеев». Как отмечает исследователь, кумраниты рассматривали свою общину как духовное «святилище человеческое», резко противостоящее осквернённому, по их мнению, Храму. В этой общине господствовал имущественный эгалитаризм, вплоть до полного отказа даже от намёка на личную собственность. Кумраниты полагали, что только под водительством Мессии — Царя из рода Давида и при поддержке небесных сил возможны военные действия против врагов Израиля и установление истинного царства Божия. Кумраниты верили во всеобщее воскресение из мёртвых в конце дней, которое, как они ожидали, произойдёт ещё при их жизни. В результате неправого суда в Иерусалиме в период правления царя Иоанна Гиркана в 137/136 годах, был казнён их духовный вождь «Учитель праведности». После этого они отождествили своего Учителя с последним израильским пророком, которому дано преодолеть противостояние между порядками в мирах земных и духовных. Возникает со временем представление, что Учитель праведности в качестве Мессии своей мученической смертью искупил грехи всего человечества. Более того, второе его явление воскресит умерших, покарает нечестивцев и утвердит на земле царство Божие. Еще более поразительной была вера в предопределение вплоть до того, что вся мировая история, ещё не начавшись, уже состоялась в идеальной форме в Промысле Божием. Из этого следовало, что даже отдельные поступки, слова и даже мысли каждого человека являются реализацией замысла Божия. В общем, ессеи были наиболее заметным и многочисленным из движений мессианского направления. У ессеев гораздо сильнее, чем у фарисеев, выражена враждебность к существующим в Хасмонейском царстве не только светским, но и религиозным порядкам. Более того, при утверждении того, что праведности личности служит отказ от собственности, нищета, безвестность, смирение, иногда они занимали активную общественно-политическую позицию вплоть до участия в вооружённом восстании и битвах гражданской войны.

Политика Хасмонейских правителей по отношению к этим движениям была весьма противоречивой. Поскольку ессеи самоустранились от участия в активной жизни общества, то публичная политика в масштабах государства велась саддукеями и фарисеями. Их вожди встречались на заседаниях своего рода государственного совета — Синедриона (по-гречески — собрание, совещание), происходивших в одном из помещений Иерусалимского Храма. Сложилась традиция обсуждения в этом совете наиболее важных государственных дел, издания законов и разбора наиболее важных судебных дел. Это учреждение состояло из 70 мудрецов во главе с председателем, и в нём были представлены как саддукеи, так и фарисеи. Первоначально Хасмонеи, утвердившие свою династию в результате общенародной войны с языческими полчищами Селевкидов, несомненно, сохраняли тенденцию идеологической близости с народными движениями. Первоначально Иоанн Гиркан был, очевидно, близок к фарисейской традиции. Однако по мере укрепления царской власти и усиления влияния эллинистических тенденций в кругу царского двора влияние саддукеев усилилось, разумеется, за счёт фарисеев.

Не осмеливаясь выступать против победоносного правителя страны, фарисеи избрали весьма изощрённую тактику. Они стали требовать от Иоанна отказаться от сана Первосвященника, считая его происхождение недостойным такого поста. Дело даже дошло до прямой клеветы, поскольку один из вождей фарисеев даже публично обвинил князя в том, что его мать была в плену у язычников. Это было явной неправдой, но члены Синедриона отказались удовлетворить требования разгневанного Иоанна о наказании клеветника. После этого случая на всех важных государственных постах, к недовольству народа, саддукеи были заменены фарисеями. Надо сказать, что требование отказаться от поста Первосвященника было хорошо продуманным ходом. Напомним, что Храм в иудейском теократическом государстве выполнял важные финансовые функции, он был своего рода Государственным банком страны. Там хранилась государственная казна и частные вклады, туда стекались пожертвования иудеев со всего мира. Отказаться от этого поста для князей, а потом царей Иудеи означало отказаться от контроля над важнейшим рычагом управления страной и практически оставить за собой только призрачную, хотя внешне и блестящую, власть правителя. Это было тем более неприемлемо, потому что и претензии Хасмонеев на царскую власть были недостаточно обоснованны, поскольку они не принадлежали к династии Давида и Соломона.

При Александре Яннае дело дошло до открытого вооружённого конфликта. Причиной этого было нарастающее недовольство народных масс хотя и блестящими, но крайне разорительными для народа войнами царя-воина. Гражданская война между сторонниками фарисеев Александром продолжалась почти 6 лет (90–85 гг. до н.э.). Согласно Иосифу Флавию, в ходе этой войны пало около 50 тыс. иудеев. Царские войска, среди которых было много наёмников, нередко побеждали на поле брани, но на все его попытки как-то закончить конфликт фарисеи отвечали: «Только после твоей смерти». Тантлевский показал, что в народном восстании против Александра приняли участии даже ессеи. Это весьма важный знак, поскольку ессеи отрицательно относились и к фарисеям, именуя их в своих текстах «толкователи скользкого». Дело дошло даже до того, что повстанцы, сознавая то, что им не справиться с хорошо обученными и вооружёнными войсками царя, призвали на помощь сирийского царя Деметрия III Эвкета. Клаузнер даже полагает, что фарисеи, идеологические наследники хасидеев Иуды Маккавея, были согласны стать снова подданными этого языческого царя при условии предоставления им религиозной автономии. С огромным трудом царю удалось справиться с повстанцами и сирийцами. Расправа царя с побеждёнными была исключительно жестокой. Одним их примеров этого может служить выше приведенный эпизод распятия перед пирующим царём 800 фарисеев. В Талмуде сообщается об убийстве Яннаем мудрецов и массовом бегстве из страны оставшихся в живых. Также и ессеи именно тогда в страхе бежали из Иерусалима в Иудейскую пустыню, где и основали поселение Хирбет-Кумран. За жестокость народ прозвал царя «Фракиец». (Воинственные фракийцы считались в древности свирепыми и жестокими дикарями.)

Некоторое успокоение наступило после смерти Александра, во время недолгого правления его вдовы Саломеи Александры (Шломцион) (76–67 гг. до н.э.). Тогда положение фарисеев снова укрепилось, и наступил кратковременный период долгожданного мира. Правда, как свидетельствует наш основной источник Иосиф Флавий, фарисеи «стали терроризировать царицу, убеждая её перебить всех тех, кто посоветовал Александру избиение восьмисот (фарисеев). Затем они убили одного из таких людей, некоего Диогена, а после него последовательно нескольких человек…» (ИД. Т. 2. С. 59). То есть гражданский конфликт был только внешне приглушен.

Однако после смерти царицы гражданская война вспыхнула с новой силой. Но теперь она приняла форму династического спора между двумя братьями-наследниками — сыновьями Александра и Саломеи Гирканом и Аристобулом. Началась эта война, когда власть преемника матери как царя и Первосвященника, старшего сына Гиркана, стал дерзко оспаривать младший брат, честолюбивый и энергичный Аристобул. Не касаясь пока хода этого конфликта, вскоре приведшего к потере Иудеей независимости, отметим только следующую расстановку сил. Как свидетельствует наш основной источник Иосиф Флавий, на стороне Гиркана был народ, а на стороне Аристобула — «одни только священнослужители», то есть опять фарисеи выступили против саддукеев.

Но как часто бывает в острых социальных конфликтах, в таких сложных коллизиях решающую роль начинают играть возникающие как бы из тени другие лица, которых ранее не было видно на подмостках исторической сцены. Таким человеком оказался ближайший приближённый Гиркана Антипатр, отец Ирода, уроженец Идумеи.

Здесь следует указать ещё на одну проблему в независимой Иудее. Как было сказано выше, Хасмонеи в ходе многочисленных войн ещё со времени Иуды Маккавея распространили свою власть на всю Палестину. Границы царства были раздвинуты почти до пределов границ владений царей Давида и Соломона. Больше всех преуспел в этом Александр Яннай, при нем были завоёваны города на побережье Средиземного моря. Иудея превратилась в морскую торговую державу, что нашло отражение в изображении якоря на монетах, чеканившихся при этом царе. Естественно, что расширение границ иудейского государства натолкнулось на ожесточённое сопротивление различных соседей иудеев, прежде всего со стороны населения эллинистических городов. Войны носили тяжёлый, и а иногда и жестокий характер. Но, как справедливо замечает В. Чериковер, «ответственность за конфликт нельзя возлагать исключительно на евреев (точнее, иудеев. — В. В.), поскольку правда заключается не только в признании факта непрерывных нападений евреев во времена Хасмонеев. Не следует забывать, что не они первыми начали это дело. Ненависть населения Палестины к евреям, продемонстрированная во время Иуды Маккавея, как и поддержка, предоставленная этим населением Антиоху Эпифану и его полководцам, была уже показана выше. Греческие города были готовы к подавлению и уничтожению национального движения в Иудее даже до начала его развития. Таким образом, война Хасмонеев против греческих городов была продолжением сирийской войны против евреев во время Антиоха. Однако теперь евреи были более сильной стороной. Всё же даже при Хасмонеях эти города могли согласиться с новой ситуацией. Город Аскалон, например, радостно встретил новый режим и не сопротивлялся Хасмонеям, и поэтому он оставался нетронутым и сохранил свою автономию. Со 104 г. до н.э. Аскалон даже начал вести своё летоисчисление по особой эре».

Идеологическое обоснование этих завоеваний было сформулировано в заявлении Симона, брата Иуды Маккавея: «Мы ни чужой земли не брали, не господствовали над чужим, но владеем наследием отцов наших, которое враги наши в одно время неправедно присвоили себе. Мы же, выбрав время, опять возвратили себе наследие отцов наших». Завоевание эллинистических городов сопровождалось насильственной иудаизацией населения и потерей эллинистическими городами своей внутренней автономии. Но надо отметить, что сами Хасмонейские цари, конечно, не были идеологическими фанатиками и быстро приобщались к эллинистическим обычаям и культуре, вплоть до усвоения греческих имён и греческого языка. Нагляднеишим показателем превращения иудейских царей в эллинистических правителей может служить появление на службе у них многочисленных наёмных войск из языческих солдат и даже жестокое подавление с их помощью восстаний подлинных ревнителей Закона — фарисеев и ессеев. Жесткие меры по насильственной иудаизации под угрозой меча или изгнания в этих условиях, видимо, имели место в начале завоевания. В дальнейшем иудаизация, во всяком случае давно эллинизированных городов Палестины, носила, по всей вероятности, формальный характер, хотя и там находились люди, искренне ставшие иудеями. (Подобные примеры были даже и в глубокой древности. Вспомним военачальника царя Давида Урию — хеттеянина, у которого царь отнял жену Батшеву.) Их недовольство открыто проявилось только после превращения Помпеем Иудейского царства в римскую провинцию, когда они попросили восстановить их прежнее самоуправление. Безусловно, это пусть и скрытое недовольство не способствовало укреплению Хасмонейского царства. Резко недовольны были и самаритяне. Этот народ возник от смешения евреев, населявших Северное царство — Израиль и переселенных туда ассирийцами других народов. Они признавали только Пятикнижие Моисеево и считали Гору Гаризим, а не Иерусалим центром поклонения Господу. С ними жестоко расправился ещё Иоанн Гиркан, разрушивший их священный Храм на этой горе. Несомненно, что и самаритяне стремились к восстановлению своей независимости и святилища.

Но помимо самаритян и граждан, эллинистических городов, в Палестине проживало несколько туземных народов, весьма близких к иудеям по происхождению, языку и культуре, обычаям и даже религиозным обрядам, например, практиковавших «обрезание», но сохранивших старые языческие представления. Их иудаизация происходила, несомненно, легко, быстро, фактически добровольно, и они достаточно искренне становились частью иудейского народа. Именно этим можно объяснить необыкновенно быстрый рост численности иудеев во время правления Хасмонеев, которые непрерывно вели не всегда победоносные и кровопролитные войны. Таковыми среди обращенных были, в основном, галилеяне, итуреи и идумеи.

Племя идумеев заслуживает особого внимания, поскольку с ним связано происхождение семейства отца Ирода Антипатра (имя греческое, его иудейское имя не известно). Младший современник Ирода римский географ Страбон (конец I в. до н.э. — начало I в. н.э.) полагает, что Ирод происходил «из местных (иудеев. — В. В.)», позже он «добрался до священства». Иосиф Флавий приводит две версии происхождения отца Ирода — Антипатра. Одну из них в «Иудейских древностях» он заимствует от приближённого Ирода греческого учёного Николая Дамасского, относясь к ней критически: «Николай из Дамаска утверждает, что Антипатр происходил от первых иудеев, возвратившихся в Иудею из Вавилонии; но это он говорит в угоду сыну Антипатра Ироду, ставшему по прихоти судьбы царём Иудеи». Однако в написанной ранее «Иудейской войне» он, не упоминая мнения Николая, пишет, что предками Антипатра были идумеи знатного происхождения.

Племя идумеев с древнейших времён признавалось иудеями родственным и даже кровно близким, они явно говорили на одном языке, поскольку отсутствуют даже намёки на какие-либо языковые различия между ними. Согласно библейской генеалогии, идумеи были потомками брата патриарха Иакова Исава, то есть детей патриарха Исаака и праматери Ревекки. Более того, в Торе особо указано: «не гнушайся идумеем, ибо он брат твой», и что в третьем поколении он может войти полноправным членом в «общество Господне». Такое представление об идумеях отражено и в проповеди пророка Амоса (прим. 760 г. до н.э.), осуждающей идумеев за жестокое обращение с братьями своими — потомками Израиля.

Библейское предание, несомненно, отражает исторические реалии. Полукочевые предки еврейских племен и идумеев одновременно во втором тысячелетии расселились рядом: евреи западнее Иордана, а идумеи восточнее, южнее Мёртвого моря. После разгрома Иудеи вавилонянами в 586 году до н.э. идумеи под давлением соседних набатейских племён проникают в районы северного Негева и южной Иудеи. Нет никаких свидетельств того, что переселение сопровождалось какими-либо военными столкновениями. Возможно, причиной этого была депопуляция Иудеи. Во всяком случае, ко II веку до н.э. район обитания идумеев располагался между Вифлеемом на севере и Беершебой на юге, и от Мертвого моря на востоке до приморской равнины на западе. Главным городом была Мариса. Во время борьбы за освобождение иудеев против Селевкидов отношения повстанцев со своими южными соседями были вполне мирными. При Иоанне Гиркане Иудейское царство стало расширяться, в том числе и в южном направлении. Как сообщает Иосиф Флавий, Иоанн «завоевал» идумеев и насильственно обратил их в иудаизм. Однако внимательное изучение обстоятельств включения Идумеи в состав Иудейского царства, предпринятое Арье Кашером, показало, что отец Антипатра и дед Ирода, как и большинство идумеев, за исключением жителей двух эллинизированных городов Марисы и Адоры, приняли иудаизм мирно и добровольно. Иначе говоря, Идумея была присоединена, а не завоёвана.

В качестве обоснования своей точки зрения Кашер приводит следующие доводы. Прежде всего, ритуальные обычаи идумеев во многом соответствовали иудейским, они, в частности, издавна практиковали обряд обрезания. Этому обряду, глубоко чуждому другим народам, населявшим Палестину, при Иоанне Гиркане было просто придано соответствующее религиозное иудейское содержание. Показательными были последующие события. Помпей, превратив иудейское царство в римскую провинцию в 63 году до н.э., то есть всего лишь через два поколения после Иоанна Гиркана, реорганизовал административное деление провинции, отделив от собственно Иудеи неиудейские области. Однако Идумея не была отделена от Иудеи, поскольку она рассматривалась римлянами как полностью иудейская. Римляне при этом явно исходили из того, что никакая идумейская делегация, в отличие от других областей и городов прежнего царства, не обратилась с просьбой восстановить прежнюю автономию и прежний культ. Иосиф Флавий через сто лет после решений Помпея отмечает, что последний оставил иудейский народ в своих собственных границах, что невозможно было бы утверждать, если слияние иудеев и идумеев было бы неполным. Кроме того, сообщение Иосифа о том, что во время Ирода некоторая часть идумеев поклонялась местному культу бога Коса, исключало насильственное обращение всего народа. И самым весомым было то, что во время Великого восстания 66–74 годов н.э. жители Идумеи приняли в нем самое активное участие на стороне повстанцев. Кашер приводит также тот факт, что в среди учеников законоучителя Шаммая (конец I в. до. н.э. — начало н.э.) были выходцы из Идумеи, отличавшиеся особым рвением в соблюдении законов Торы.

Дополнительные доводы в пользу добровольного обращения в иудаизм идумеев приводит исследователь эпохи Ирода Ричардсон. Правивший вскоре после «завоевателя» Идумеи Александр Яннай (103–76 гг. до н.э.) назначает деда Ирода Антипу «стратегом», то есть наместником Идумеи, оказывая ему высокое доверие, что невозможно представить, если бы обращение было насильственным. (В своей диссертации израильский исследователь Кохман пытается доказать то, что идумеи при Иоанне Гиркане исповедывали иудаизм, и речь может идти не об обращении, а, скорее, о реформе их религиозных представлений. С этим мнением не согласен Кашер, полагая его недостаточно обоснованным.) Ричардсон в этой связи приводит наблюдение Кашера, что идумейская знать активно стремилась заключать брачные союзы с иудейской аристократией. Например, Хасмоней Гиркан II женился на идумейке, а уроженец Идумеи Ирод на хасмонейской принцессе Мариамне. Ещё более показательным является то, что даже у глубоко эллинизированного и откровенно проримски настроенного Антипатра, отца будущего царя Ирода, двое детей носили еврейские имена — сын Иосиф и дочь Соломея (Шломцион), а двоюродный брат Ирода носил также еврейское имя Ахиаб.

Кашер в своём исследовании утверждает, что включение идумеев в состав Иудеи произошло посредством договора между Иоанном Гирканом и племенными вождями идумеев, среди которых был и дед Ирода — Антипа. Это решение было принято большинством племени, что объясняет назначение Антипы на высокую должность царского наместника Идумеи. Остатки прежнего культа местного божества Коса сохранились в некоторых именах, например, в имени шурина (супруга сестры Ирода) — Костобар. В любом случае нет оснований сомневаться в том, что Ирод вырос в добровольно иудаизированной и полностью влившейся в иудейскую аристократию семье. Справедливость этого подтверждается и тем, что он был представителем третьего поколения семьи, обратившейся в иудаизм, что полностью соответствовало библейским требованиям к «братскому» иудеям народу идумеев.

Согласно выводам П. Ричардсона, сама большая семья Ирода была типичной патриархальной еврейской семьей того времени, соответствовавшей модели большой семьи Восточного Средиземноморья. Можно только добавить, что сами идумеи не сомневались в своей принадлежности иудеям. Уже перед началом Великого восстания 66 года н.э. евреи города Кесарии отстаивали свои права в споре с жителями города — сирийскими греками, ссылаясь на то, что город «был построен евреем — царём Иродом». Характерен аргумент и другой стороны: «Сирийцы, хотя и соглашались, что основателем города был еврей, тем не менее настаивали, что Кесария принадлежит грекам, ведь если бы город был предназначен Иродом для евреев, он не воздвиг бы здесь изваяний и храмов» (ИВ.С. 139).

Полное слияние Идумеи и Иудеи подтверждается тем, что римские поэты, в частности, Лукан и Вергилий, часто вместо Иудея пишут Идумея. Остаётся добавить, что и в Евангелии от Матфея, в котором царь Ирод обвиняется в избиении невинных младенцев, нет указаний на его якобы нееврейское происхождение.

Несомненно однако, что дед Ирода Антипа принадлежал к высшей родовой знати Идумеи и располагал немалыми богатствами. Своим процветанием эта сравнительно небольшая земля была обязана благоприятному расположению на пересечении торговых путей того времени. Восточная граница проходила по половине западного побережья Мёртвого моря, примерно в центре этой границы располагалась и знаменитая впоследствии крепость Масада. Южная граница пролегала по линии на запад примерно через Беершеву, не доходя берега Средиземного моря примерно 15–25 км. Затем граница поворачивала вдоль побережья. Северная граница проходила по линии между Вифлеемом и Хевроном. Давно осевшие на землю полукочевые племена идумеев выращивали на пригодных участках земли в западной части страны зерновые, оливы и фрукты. На менее пригодных для земледелия землях на востоке и на юге паслись стада овец, коз и верблюдов. Древний город Хеброн был известен своими керамическими и стеклодувными изделиями. Но конечно, главной ценностью Идумеи было выгодное расположение. Через страну проходили два транспортных торговых коридора: один связывал столицу соседнего Набатейского царства Петру на берегу Акабского залива с Аскалоном и Газой, соединяя тем самым Аравию со Средиземноморьем. Второй торговый маршрут проходил из Египта на север в Сирию, Месопотамию и другие страны Плодородного полумесяца.

Именно на этом пути вырос сравнительно небольшой, но важный торговый город Мариса. Он упоминается в папирусах египетского чиновника Зенона, купившего там рабов. Археологические исследования показали, что город как эллинистическая колония был основан около 257 года до н.э. чиновником Птолемея II Аполлонием. Планировка города выполнена в типично эллинистическом стиле, разработанном Гипподамом: основой плана служат две перпендикулярные улицы — одна с севера на юг, а другая с запада на восток. Для нас интересен состав населения города. Вскрытые гробницы горожан показали наличие живописи синкретического греко-восточного характера. Анализ имен захороненных показал, что среди них только несколько человек были греками. Подавляющее число носителей греческих имён, включая самого основателя, имели также идумейские «сидонские» (семитские) имена, то есть это были идумеи и представители других местных племён.

Открытия захоронений в Марисе дают весомые основания полагать, что дед Антипа принадлежал к таким же поверхностно эллинизированным жителям Марисы, что и объясняет его греческое имя (семитское его имя до нас не дошло). По-видимому он, будучи одним из племенных вождей идумеев, получал значительные доходы от транзитной торговли. Добровольное соглашение с Иоанном Гирканом позволило ему укрепить свое положение и занять влиятельный пост царского наместника Идумеи. Это обращение было, конечно, облегчено идеологическим обоснованием. Ведь и иудеи, и идумеи рассматривали как святыню гробницу их общего прародителей — Авраама и его жены Сарры, а также их сына Исаака и его жены Ревекки — в Мамре, недалеко от расположенного в Идумее Хеброна. Надо отметить, что позднее, став царём Иудеи, внук Антипы Ирод окружил в знак особого почитания это святилище стеной. Но, разумеется, некоторое число упорствующих, скорей всего, из жителей в большей степени эллинизированных торговых городов Марисы и Адоры, пришлось обращать в иудаизм силой.

Таким образом, семья Антипы сразу же оказалась включённой в круг высшей иудейской аристократии. Поэтому не вызывает удивления карьера его сына Антипатра, ставшего близким другом и одним из ближайших советников и сподвижников правящей вдовы Шломцион и её сына Гиркана, иногда именуемого Гирканом И.О. роли Антипатра в начавшейся гражданской войне между братьями Гирканом и Аристобулом, приведшей к потере независимости Иудеи, будет рассказано в следующей главе. Отметим только то, что известно о личности Антипатра. По имеющимся источникам он, сохраняя верность идеалам иудаизма, был достаточно широко эллинистически образован. Иначе говоря, он продолжал традицию сочетания двух во многом противоположных цивилизаций. Видимо, продолжая получать большие доходы от транзитной торговли в Идумее, он поддерживал тесные связи с соседним эллинистическим портовым городом Аскалоном (Ашкелоном), замыкавшим торговый путь из Аравии.

С другой стороны, не менее важным было тесное сотрудничество с соседствующим на Востоке Набатейским царством. Это царство со столицей в городе Петра представляло собой культурное эллинистическое государство, при том что большую часть его жителей составляли североарабские племена. Однако судя по всему, здесь союз Антипатра с местной аристократией был гораздо теснее. Об этом, и вообще о положении этого важного деятеля последнего периода истории Хасмонейского царства и его семье, выразительно, хотя и кратко говорит Иосиф Флавий: «Антипатр… пользовался огромным авторитетом… у идумеян, из среды которых он взял себе жену знатного арабского рода, по имени Кипра. От неё Антипатр имел четырёх сыновей — Фазаила, Ирода, который впоследствии стал царём, Иосифа и Ферору, а также дочь Саломею. Этот Антипатр находился, впрочем, в дружеских отношениях с другими правителями, особенно с арабским (набатейским. — В. В.) князем, которому он переслал детей своих во время войны с Аристовулом» (ИД. Т. 2. С. 82.). На наш взгляд, непонятно происхождение жены Антипатра «из среды идумеев» и при этом «знатного арабского, точнее набатейского рода». Надо полагать, что браки между соседями — идумеями и набатеями — не были исключительным явлением. Вполне допустимо, что явно знатная идумейская семья, из которой происходила Кипра, находилась в родстве с какой-то родовитой набатейской. Мать будущего царя, которую, как мы увидим далее, он горячо и трогательно любил, носила имя романтического ароматного цветка «Кофэр, Кипер», или хенна (lawsonia inermis). Он до сего времени произрастает в виноградниках Ейн-Геди, восхваляемый за свой аромат в Песне Песней царя Соломона. От него произошло наименование духов «Шипр».

Вопрос о происхождении семьи Ирода, сам по себе не имеющий значения, представляет всё же определённый интерес. Враждебная Ироду традиция старается доказать его нееврейское происхождение. С одной стороны, идумеев противопоставляют иудеям, а с другой, видимо понимая, что это явно неправомерно, ему отказывают даже в идумеиском происхождении, то есть представляют неким чужестранцем. Историк христианской церкви Евсевий из Кесарии Палестинской (260–340 гг. н.э.), ссылаясь на христианского автора Юлиана Африкана (ум. 237 г. н.э.), считает его отца Антипатра не идумеем, а уроженцем эллинистического города Аскалона, которого похитили и воспитали идумейские разбойники. Христианский писатель II века Юстин в «Диалоге с Трифоном» также утверждает, что именно Аскалон был местом рождения Атипатра. Согласно Евсевию, в пророчестве Иакова: «Не исчезнет правитель из рода Иуды и вождь от чресел его, пока не придёт тот, кого ожидают народы», содержится пророчество о рождении Иисуса. Как поясняет Евсевий, «пророчество оставалось неисполненным, пока власть над иудеями вручена была римлянами чужестранцу — Ироду».

Здесь не место вдаваться в текстологический анализ этого стиха и его перевода, сегодня есть и другие толкования. Но не исключено, что Евсевий цитировал какой-то вариант этого стиха из текста Писания, распространённый в Палестине среди христианских общин I–II веков. О том, что это были иудеохристиане, свидетельствует тот же Евсевий: «Из письменных источников я только узнал, что до осады Иерусалима Адрианом (восстания Бар-Кохбы 132–135 гг. — В. В.) их (иерусалимских епископов. — В. В.) было пятнадцать, преемственно сменявших друг друга, что все они были исконными евреями и Христово учение приняли искренне… Вся церковь у них состояла из уверовавших евреев, начиная от апостолов и до тех, кто дожил до этой осады». Так что имеются весомые основания полагать, что традиция подчёркивать нееврейство Ирода утвердилась в иудеохристианской среде, в частности для того, чтобы подтвердить её толкование пророчества Иакова. Затем она закрепилась в последующие времена в христианской литературе, и ее придерживаются многие современные историки, в том числе и еврейские.

Стоит затронуть вопрос об иудействе матери Ирода — Кипры. Как справедливо отмечает П. Ричардсон, «ритуалы обращения в иудаизм женщин появляются впервые в раввинистических текстах второго и третьего веков н.э. Ранее — особенно в период Второго Храма — женщина считалось обращенной в иудаизм в силу самого факта брачного союза с евреем».

Склонный к обобщениям А. Тойнби писал: «Из Идумеи иудеи получили незваного пришельца, как французы корсиканца Наполеона или русские — грузина Сталина». Наблюдение знаменитого историка остроумное, но некорректное. Корсиканцы даже сегодня, через двести лет после Наполеона, отстаивают свою национальную идентичность, противопоставляя себя французам, а русских и грузин в настоящее время разделяет решительно всё. В противоположность этому, предки Ирода уже за два поколения до него добровольно и ревностно слились с братским по языку и общим предкам иудейским народом. Правильней, на наш взгляд, будет сопоставление иудеев и идумеев, подобное сопоставлению в «Повести Временных лет» уверовавших и твердых в христианстве племени «полян» и погрязавших в язычестве вятичей или древлян.