— Е…бать-колотить! — Это была любимая Надина присказка.
Жить так больше невозможно. Нет. Прибью я ее сейчас, и все.
Надя свесила ноги с кровати.
С дивана донесся слабый стон. Это проснулась Вовкина Шмара, связанная с вечера по рукам и ногам.
— Теть Надь, это что? — вскричала она, обнаружив себя в таком состоянии. — Пить… Голова болит…
— А меня это не касается. — Раздельно проговорила Надя. — Проснулась? Сейчас участкового вызываю. Хватит. Намаялись с тобой.
Шмара, звали ее Тонькой, извивалась всем своим худым малопривлекательным телом и шипела, словно пришпиленная рогатиной змея.
— Скинем тебя сейчас участковому, как куль с говном. И знать больше не хочу.
— За что? — не могла вспомнить Тонька, с трудом сглатывая слюну. Сушняк давил ее, как цепь собаку.
— За то, что ты сука, паскуда. Ты как бросилась с ножом на моего сына? Как? В тюрьму снова захотелось. Я тебя и сдам сейчас.
— Я? — изумилась Тонька, тараща оловянные глаза на гневную свекровь. — Я?.. На Вововчку моего… любимого… Где он? Во-ва!
— На Вовочку. На Вовочку. Уехал он от тебя навсегда. В Анжерку вернулся. Летит сейчас в самолете. — Подтвердил Вовушка. — Ну, и тварь ты. Все. Нам такая невестка не нужна.
— Развяжите.
— Не развяжу. Захотела!
— Обоссусь сейчас. — Постращала Тонька.
— Щас я тебя с дивана скину. На полу, валяй. Сама вытирать будешь.
— Ой, ой, ей, мама дорогая… — Не унималась Тонька. — Все осознала. Готова сотрудничать. Развяжите. Где Вовка?
— Ты не поняла? Улетел Вовка в Анжерку. Сбежал от тебя. Вовки у тебя больше нет. Зачем ты ему нужна — сидячая, алкоголичка, бездетная ко всему … Кому ты нужна бездетная?
Это был удар ниже пояса.
Тонька поперхнулась, закашлялась.
— Я могу. Я рожу.
— Опять врешь. У тебя детская матка. Врач нам все рассказал.
— Мы из детдома возьмем… Берут же люди.
— Не нужен мне из детдома… кот в мешке. Мне внуки нужны. Мои. Здоровые. Красивые. А не потомки алкоголиков и наркоманов.
Вовушка разрезал путы ножом, ловко повертел его в пальцах, намекая на ближайшую для Тоньки неблагоприятную перспективу.
— Вот тебе сто рублей, до бабки твоей доехать хватит. Иди. И побыстрей. А заявление я на тебя все же напишу. На всякий случай. Если попытаешься приставать к сыну, открою дело. Свидетели у нас есть.
Тонька выглядела довольно жалко. Но сотку словила на лету. Выпрыгнув из двери дома, тут же присела под верандой. Отряхнулась, и пошла к калитке, вихляя тощим задом, и отбрасывая с лица русые волосы. Выражение всегда тусклого лица ее теперь было даже задорным — погодите у меня, еще не все потеряно!
С крыльца соседнего дома на нее плотоядно взирал Халимон.
Надя, глядя в окно на удалявшуюся Шмару, думала: «И, слава богу. Нет у них детей. Отвел Боженька, спасибо». Вовке 27 лет, пора бы уже обзавестись. Но от кого? Как и каждая мать, она мечтала о хорошей семье для сына, единственного, любимого.
Впрочем, первый ребенок Нади умер трехмесячным. Как это произошло? Почему? На эти вопросы судьба не ответила.