Да, в деревне началась настоящая эпидемия продаж домов по материнскому капиталу. Нашелся покупатель и на Людкин-Надин дом по улице Новоселов 1. И кто это был? Местный житель Василий — малоприятный мужик с мутными глазами и серыми щеками, и его жена Лизавета, всю жизнь битая им, однако прилепившаяся к нему на весь свой бабий век. Они давно слышали о продаже этого дома, а «об мозгу ударилось», как говорил Вака, только что. У дочки год назад в городе второй ребенок родился. С большим отрывом от первого. Вот дедушка с бабушкой и подумали, а что если уже сейчас позаботиться о будущем дочкиной семьи? Шанс плыл в руки сам. Городская квартира у них есть, а чем ни радость домик в деревне? Главное здесь, под их, стариковским, присмотром. И деньжата у зятя-дальнобойщика водятся, ремонт дома, глядишь, осилит. А дом-то сам, считай, задаром достанется.

С этой красивой мыслью, принарядившись, они поехали в Черняховск к дочке. Идея детям понравилась, и уже на второй день Надя в радостном возбуждении обегала подружек. На дворе стоял сентябрь. Надя побежала на почту покупать ящики для посылок — самые хорошие вещи надо было отправить в Анжерку почтой. А уже что останется — с собой.

Надя в этот же день прибежала к Вике.

— Ну, что подруга возьмешь меня на квартиру… до отъезда…

— Тебя-то возьму. А Вовушка? Сама понимаешь, вместе, не могу вас взять.

— Вовушку в Черняховск отвезем. В ту квартиру, что Вовка снимал. А они с Настей будут снимать квартиру в Калининграде. Вовке надо учить немецкий на сертификат. В марте экзамены, и все. Уедет. А я буду ездить к Вовушке, готовить. Недолго осталось. Может, месяц. Деньги получим, и самолетом — восемь часов… К Славке, домой. — Надя просто светилась от счастья. — Давай подруга выпьем, за благую весть… И расскажи мне… об Испании.