Глава 1. Дом в лесу

С трудом пробираясь через густые заросли молодого бамбука, Такехико, так зовут нашего главного героя, из-за которого в общем-то вся эта очень давно случившаяся история, и началась, почти не обращал своего внимания на крики перепуганных лесных птиц. А между тем, крылатые жители леса, обеспокоенные неожиданным появлением человека среди их исконных владений, ни на минуту не смолкая, перелетая в кронах деревьев с одного дерева на другое, сопровождали его своими, пронзительными, беспорядочными, возмущёнными, громкими голосами.

Объяснением же такому немиролюбивому поведению обычных лесных птиц служило то обстоятельство, что человек здесь был крайне редким гостем, и поэтому легко смог одним лишь только своим видом, вызвать такой невообразимо сумбурный переполох среди разнородного птичьего царства, жители которого, летая повсюду, хорошо были знакомы с тем, как опасны, бывают люди.

А между тем Такехико продолжая свой путь, думал сейчас только об одном: «где именно в этом лесу, может находиться тот самый заброшенный старый дом, о котором, старожилами его родной деревни, было рассказано молодому поколению, столько разных, страшных, волшебных историй, рассказов и легенд».

Ведь только благодаря этим самым легендам, которых Такехико наслушался и от своих родителей и от старейшин деревни ещё с малолетства, он был сейчас здесь в этом лесу, потому что с того самого первого рассказа о старом доме, ему захотелось увидеть этот дом лично. И, конечно же, став совершеннолетним, Такехико загорелся непреодолимым желанием посетить старый заброшенный дом, к которому не существовало проторённых дорог, и более того, не было такого случая, чтобы среди людей населявших окрестные деревни, нашлись желающие посетить его.

Никто из людей, ни ныне, ни раньше проживавших в деревнях, кои находились в этих краях, ни толпой, ни в одиночку, никогда не решались даже появляться в той части леса, куда сейчас направлялся Такехико. И уж тем более никому в голову не приходило, искать старый дом, дом, который по широко известному всем преданию, был жилищем злого колдуна, некогда жившего и вершившего свои злые козни здешнему люду, и сгинувшего однажды в неизвестность.

Что послужило тому внезапному исчезновению старого злого колдуна, осталось тайной, раскрыть которую никому не хотелось, ибо страх перед домом, брошенным домом, поглощал человеческое сознание и омертвлял силу воли, подавляя в людях любое желание даже думать о том, чтобы познать тайну исчезновения Идзивару. Даже имя старого колдуна, имя Идзивару, пугало людей, всецело являясь олицетворением всесветного зла. Страх был таким же сильным, каким представало то наследие вселенского ужаса, осевшее в памяти людей видевших колдовство Идзивару, обитавшее в умах людей соприкоснувшихся со следами чёрной магии Идзивару, и заставлявшее трепетать любого из них при одном только упоминании имени колдуна, когда он был жив. Теперь же, когда его не стало, о нём иногда вспоминали, но только в легендах, и в большинстве случаев, только те жители окрестных деревень, которым лично никогда не приходилось видеть ни его колдовства, ни его самого, и узнавших о нём в своё время, благодаря рассказам непосредственных очевидцев, коим буквально каким-то чудом удалось остаться в живых.

И скорее всего, их чудесное спасение было связано с тем, что колдун Идзивару просто не успел заметить вовремя схоронившихся от него людей, потому что иначе, они, или погибли бы, или попали к нему в плен, что также не сулило бы им ничего хорошего.

Всё это лишь сильнее будоражило сознание Такехико, который всегда был готов на любые подвиги и приключения, и который теперь хотел не просто побывать в этом доме, а по возможности открыть для себя что-то новое и неведомое, и может быть даже узнать, куда исчез колдун Идзивару. А что именно нового можно было открыть в брошенном пустом доме, Такехико и сам пока даже не предполагал, поскольку родился, когда колдуна уже не стало, и всё что он знал о нём, было известно ему, как я вам уже говорил, уважаемый читатель, только из тех самых преданий, легенд, рассказанных, его матерью и отцом, и дополненных старожилами деревни. А так как Такехико с детства слыл одним из самых отважных, сильных и ловких среди своих сверстников, его характер только закалялся год от года в этом направлении и к совершеннолетию он уже стал истинным воином, прославившим своё имя в родной деревне за вышеозначенные качества.

Жизнь в деревне шла своим чередом, и всё давно уже было слишком привычным для уверенного в себе Такехико, который пытался хоть как-то разнообразить свою жизнь, но так чтобы при этом не разрушить уклад семьи, и не мешать всей деревне. Вот именно поэтому, сегодня рано утром, облачившись в своё любимое зелёное кимоно, он никому, не говоря об истинной цели своего мероприятия, и отправился в лес, якобы за целебными травами, а на самом деле решил найти этот старый заброшенный дом, дом колдуна Идзивару.

Спутников для своего путешествия он искать не стал, и даже напротив, ему пришлось долго отговаривать свою родную сестру Сайюри, чтобы она не ходила с ним в этот день, пояснив, что желает побыть наедине с природой, естественно пообещав ей, обязательно взять её с собою в следующий раз, когда снова надумает идти в лес.

Итак, шагая сейчас по лесу в полном одиночестве, и находясь при этом в весьма хорошем настроении, Такехико выбирал направление своего путешествия, ориентируясь только по тем скудным сведениям, что известны были ему из рассказов старых воинов, и видимо судьба его к нему благоволила, а может быть даже совсем наоборот, решила испытать стойкость его боевого духа. Во всяком случае, около полудни, среди густых, труднопроходимых зарослей лиственного леса, там, где не существовало даже понятия каких-либо дорог или дорожек, тропинок, он нашёл то, что искал.

Сомнений в том, что он нашёл дом старого злого колдуна, не было, так как известная ещё по преданиям, ходившим в здешних деревнях, чёрная черепичная крыша с чёрным драконом, раскрывшим свою ярко-красную пасть над главным входом в дом, вряд ли имела двойников. Глаза дракона, того же ярко-красного цвета, с чёрными точками зрачков, не поблёкшие за долгие годы, не просто смотрели на всех приближавшихся к дому, а казалось, просто не сводили с гостей своего взгляда, навевая тем самым ужас в сердцах людей.

Обойдя по кругу огромный дом, и не подходя к нему близко, Такехико не смог обнаружить следов пребывания кого-либо. Окна и на первом и на втором этажах дома были занавешены тёмной тканью, трава, растущая возле его стен, была густой и высокой, что говорило лишь о том, что жилище давно заброшено. И если трава вокруг дома могла просто устраивать его обитателей, то её густые длинные поросли перед каждой входной дверью, коих в этом доме имелось пять штук, должны были бы мешать проходу, а, следовательно, хоть возле одного входа, и пусть совсем немного бы, а всё ж непременно трава была бы примята, чего Такехико никак не наблюдал. Единственно, что сильно смущало Такехико, так это новизна красок, которыми был окрашен дом. Создавалось такое впечатление, что их совсем недавно нанесли.

Преодолев внезапно возникшее волнение, опустив голову, чтобы не видеть кровавых глаз чёрного дракона, Такехико осторожно вошёл в дом через главный вход, остановился, и, не закрывая дверь, прислушался. В доме, среди царства тишины и полумрака, властвовала атмосфера спёртого, пронизанного запахом старых вещей, воздуха. Когда глаза привыкли к тёмной обстановке, Такехико оглядевшись по сторонам, оставив дверь открытой, сделал ещё несколько шагов вглубь дома, где снова остановился. На этот раз тяжесть старого воздуха сказалась сильнее прежнего, но Такехико уже почти не придавал значения неприятным ощущениям, поскольку пребывал отныне во власти своего любопытства. Полумрак, царивший не только здесь, но и во всём доме, не смог скрыть от пытливого человеческого взгляда тех немногочисленных вещей, что находились или правильнее сказать остались в этой комнате из прежней обстановки, с того давно минувшего времени, когда в этом доме жил его хозяин, колдун Идзивару. Представшая картина остатков бытия, состояла из старого потёртого и чуть потрескавшегося от времени, стола на маленьких ножках, и нескольких лежащих на полу пыльных, выцветших циновок, кроме которых в комнате больше ничего не было. Продолжая изучать убранство комнаты, в надежде обнаружить причину исчезновения бывшего владельца дома или какие-нибудь особенные вещи, ему когда-то принадлежавшие, Такехико увидел нечто большое, в деревянной раме, висящее на стене в нескольких шагах от лестницы, идущей на второй этаж. Это нечто, было наполовину покрыто серой свисающей складками, тканью, а то, что снизу выступало наружу, скрывалось от взора Такехико, большим слоем пыли, дополненной сплетением старой паутины в которой давно уже не было её хозяина.

Посчитав, что сей предмет, схожий с картиной, будет для него малоинтересным, Такехико прошёл мимо деревянной рамы, чтобы осмотреть остальные комнаты первого этажа. Только спустя несколько минут после их беглого изучения, Такехико убедился в том, что нигде ничего интересного нет.

Вернувшись обратно в комнату, с которой началось его знакомство с внутренним убранством сего дома, он поднялся по старой скрипучей лестнице на второй этаж, где его, как и в комнатах первого этажа, вместо ответов на волновавшие вопросы, ждало одно лишь разочарование.

Всё увиденное им, лишний раз говорило немым языком старых забытых вещей, что хозяин или что тоже вполне возможно, хозяева этого таинственного дома, так как никто не знал с кем здесь жил колдун Идзивару, оставили своё жилище давно, даже не побеспокоившись забрать с собой те скромные пожитки, кои теперь, только и наполняли этот пустой, старый, заброшенный дом. Мысли о том, что злой колдун оставил этот мир, казались нашему герою неправдоподобными, поскольку тогда бы, как он считал, остались хоть какие-нибудь подтверждения произошедшего, а так всё было похоже на то, что он просто сбежал. И сбежал тайно, ибо никто не знал, когда и как это случилось. Что же касается того, куда мог скрыться старый злой колдун, то здесь за неимением точного ответа, также можно было лишь гадать.

К примеру, в другую страну.

Такехико, правда, немного удивился, почему так мало вещей находилось сейчас в таком большом доме, но тут же, сам себе дал ответ на возникший вопрос, что самое ценное, колдун Идзивару, всё же взял с собой. К тому же, совершенно может статься, что всё было совсем иначе, а именно, что здесь уже появлялись незваные гости, и гости не из числа обитателей окрестных деревень, ибо местные жители, как уже было сказано, остерегались показываться в этой части леса. Только тот, или те, кто не знал, кому принадлежит сей дом, мог позволить себе взять что-либо из вещей бывших хозяев, и возможно даже, вышеозначенный гость или гости, не раз этот дом навещали, и забрали отсюда всё, что могло, так или иначе, вызвать у них хоть какой-то интерес.

Так думал Такехико, бродя по второму этажу брошенного дома, изучая в нём не столько брошенные вещи быта, сколько старался найти следы жизни былых хозяев, чтобы понять причину их исчезновения.

Спустившись вниз, он всё же остановился возле деревянной рамы, и немного подумав, не зная зачем, слегка тронул её рукой в том месте, где она не была покрыта тканью. С деревянной, шершавой поверхности рамы, открыв человеческому взору тёмный узор, являвшийся украшением, слетел небольшой клок пыли, и плавно упав на деревянный, покрытый такой же пылью пол, тут же рассыпался на несколько мохнатых частей. Такехико тронул раму ещё раз, и, не глядя на спадающую вниз, мягкими хлопьями пыль, разрывая старую паутину, провёл рукой от края к центру, освобождая сейчас то самое, что было в этой раме за слоем серой налипшей пыли.

 

Глава 2. По возвращении домой

Вечером того же дня, находясь не далеко от дома своих родителей, в их маленьком саду, Такехико сидел под большой сакурой, погрузившись в глубокие и очевидно тяжёлые для него размышления, опустившись прямо на траву.

К нему подошла его сестра Сайюри:

– Ты сегодня, не похож сам на себя. Что с тобой произошло? Если ты расстроен из-за того, что вернулся из леса домой без лекарственных растений, то эта беда поправима.

– Нет, меня это совсем не тревожит, – не поднимая головы, ответил Такехико.

– Ты встретил кого-то сегодня в своём путешествии?

– Нет, – почти уверенно ответил Такехико, и немного помолчав, с грустью в голосе добавил, – думаю, что нет, и всё же меня терзает одна, не понятно, откуда взявшаяся мысль, которая просто не даёт покоя моему сознанию, но самое странное, заключается, сейчас не в ней, а в том, что я совершенно ничего не помню из того, что случилось сегодня со мной.

– Ты был в лесу. Ты отправился в него один, и что с тобой там было, теперь из нас никто не знает.

– То, что я был в лесу, я ещё помню, – сказал Такехико. – Особенно хорошо отложилось у меня в памяти, как я выходил сегодня из леса, а вот что я там делал, где блуждал, ответить не могу.

О том, что он, собирался найти в лесу заброшенный дом старого злого колдуна Идзивару, где, скорее всего и побывал, Такехико решил продолжать умалчивать. Тем более что он теперь и сам не помнил ничего связанного с домом старого колдуна и мог лишь догадываться о его посещении.

Немного помолчав, продолжая стоять под сакурой, глядя на задумчивое лицо брата, Сайюри спросила:

– А что за мысль тебя тревожит?

– Я имею желание покинуть дом наших родителей, – поднял голову Такехико. – Я хочу вообще уйти из деревни.

– От твоих слов веет холодной разлукой. Ты хочешь уйти от нас навсегда?

– Если бы я это знал, – горестно вздохнул Такехико, снова опустив свой взгляд в землю.

– Я думаю, родители не только будут не рады твоему решению, но и воспротивятся ему.

– Мне это понятно, потому-то я и не знаю, что мне теперь делать, хотя и чувствую, что все попытки что-то изменить, чтобы остаться, будут бесполезны.

– Я никому ничего не скажу. Ты сам должен принять здравое решение и сообщить о нём нашим родителям.

Такехико встал, и слегка коснувшись руки сестры, обменявшись с ней молчаливым взглядом, неспешно направился к родительскому дому.

Сайюри оставшись стоять под сакурой, лишь проводила брата взглядом, пока он не вошёл в дом. После недолгого пребывания в одиночестве, Сайюри услышала вопль матери, за ним послышались возгласы отца.

«Надо поддержать брата», – подумала Сайюри, и чтобы не выдать своего волнения, спокойным шагом направилась в дом.

– Сайюри, ты знаешь, что надумал твой брат? – всплеснула руками мать, взглянув заплаканными глазами на дочь, когда та, войдя в дом, остановилась возле порога.

Такехико опустившись на колени, молча, сидел на полу перед матерью, склонив свою голову. Отец, нервно теребя себя за бородку, расхаживал по комнате.

– Он решил уйти из родного дома, из деревни, и что больше всего нас пугает, сам не знает куда, – качая головой, сказала мать.

– Ладно бы он, хоть знал или предполагал, зачем и куда отныне собирается идти! – вставил отец, взглянув на Сайюри.

– Может для него это важно, необходимо, может он ищет свой путь в жизни, – пряча взгляд, и скрывая набежавшее волнение, произнесла Сайюри, боясь сейчас покраснеть и тем самым выдать собственное смятение.

– Тогда пусть скажет нам куда направляется и чем собирается там заниматься! – воскликнул отец, размахивая руками, и добавил, – я тоже в его годы искал себя. Я так же ушёл из дома, но мои родные знали, куда я иду и главное зачем.

Мать, продолжала, молча, лить слёзы, смахивая их руками со своего лица. Сайюри глядя на мать, не смогла сдержать эмоций, переполнявших её душу, и тоже заплакала, опустившись на пол возле порога, прямо там, где остановилась, когда только вошла в дом. Лишь мужчины скрепя свои сердца, не проронили ни капли слёз. Такехико, продолжал молча сидеть на полу перед плачущей матерью, отец нервно ходил по комнате, время от времени, оглашая её своим суровым мужским голосом, громко произнося слова, часть из которых была обращена не только к собственному сыну, но и к богам.

– Я, – поднял голову Такехико, взглянув на плачущую мать и сестру, печальными глазами, – не хочу скрывать от вас того, что мне и самому в эту минуту, смутно представляется моя будущая жизнь. Я сейчас не могу даже представить себе, что со мной дальше будет, чтобы сказать об этом вам. Точнее, что я собираюсь делать. Единственное, что сейчас мне отчётливо ясно, меня зовёт в моё будущее, таинственный голос, который я даже не слышу. Я только ощущаю его в своём сознании.

Мать и сестра, утирая слёзы, посмотрели на Такехико. Отец, обернувшись к сыну лицом, остановился в центре комнаты.

– И ты хочешь из-за этого уйти? – удивился отец. – Тебе следовало бы, сначала обратится к мудрецам, выслушать их совет, и только лишь тогда принимать подобное решение. К тому же в любом случае, ты должен чётко осознавать свою цель, иначе не сможешь стать хозяином собственной судьбы. Быть странником без цели, всё равно, что умереть. Плоть без души мертва. Душа, не знающая и не понимающая своего я, пуста и мертва. Подумай над этим, сын!

Такехико взглянул на мать.

– Прислушайся к словам отца, – вытирая слёзы, спокойно, произнесла мать, глядя сыну в глаза.

Такехико не ответив, опустил голову.

 

Глава 3. Визит к мудрецу

На следующий день, после завтрака, по совету своего отца, Такехико отправился к мудрецу Касикои, который жил в их деревне и к помощи которого прибегали не только здешние жители, а и обитатели близлежащих деревень.

Все, кто желал получить добрый совет или узнать, если не ответ, то хотя бы какие-то разъяснения на вопрос, являвшийся для них самих, трудноразрешимым, мог полагаться на мудрость старика Касикои, который никогда никому не отказывал своей помощью.

Рассчитывал сейчас на получение ответа и наш молодой герой, шагая по деревне к дому старого мудреца.

Касикои принял Такехико в саду своего дома, сидя в маленькой беседке, которая была рядом со старой раскидистой сакурой. Это было излюбленное место отдыха мудреца Касикои, и особенно когда сакура цвела. Сидя в беседке и глядя на сакуру, он предавался глубоким размышлениям, часть которых потом излагалась в рукописи, составляемой мудрецом для потомков.

– С тобой приключилась беда, – дымя трубкой, выговаривая слова ровным бархатным голосом, произнёс мудрец Касикои, после того, как Такехико рассказал ему о том, что он ходил в лес, в ту его часть, где раньше можно было встретить злого колдуна Идзивару, и ничего более из того путешествия, теперь не помнит.

Касикои сделал знак рукой, чтобы Такехико, сидевший перед ним на коленях, оставался на месте и продолжил:

– В том лесу, куда ты вчера ходил, находится старый, давно уже заброшенный дом, некогда принадлежавший злому колдуну Идзивару. Ты я думаю, об этом колдуне, о его личности, кто он такой, уже слышал и даже уверен, что неоднократно, поэтому о нём мы сейчас говорить не будем. Остаётся сделать предположение, которое во мне не вызывает сомнений, что ты как раз побывал в его доме. Что именно с тобой там произошло, сказать трудно, но одно мне точно известно, верный ответ на свой вопрос ты найдёшь только тогда, когда побываешь у колдуньи Акаи.

Касикои медленно выпустил облако дыма, и немного помолчав, изредка поглядывая на Такехико, в моменты, когда отводил свой взгляд от созерцания природы, опять продолжил:

– Не буду от тебя скрывать, что колдунья эта злая и встреча твоя с ней не сулит тебе ничего хорошего, и, кроме того, вообще опасна и не совсем предсказуема. Может она выслушает тебя и в обмен на службу у неё, она тебе поможет, но и вероятность того, что она просто тебя погубит, тоже существует. Как-никак, она родная сестра колдуна Идзивару. Она также как и её братец, не любит людей, однако в отличие от него, всегда пытается извлечь для себя хоть какую-то выгоду от общения с любым человеком, встретившимся на её пути. Поэтому сразу она тебе ничего не сделает, и дальнейшее в твоей судьбе, напрямую будет зависеть только от тебя, чем ты её заинтересуешь. Правда, узнать, сможешь ты или нет вызвать у злой колдуньи хотя бы слабый интерес к себе, представится для тебя, только после знакомства с ней. То есть тогда, когда обратного пути у тебя уже не будет.

Касикои снова, как и прежде, медленно выпустил большое облако дыма, и когда оно под воздействием слабого ветерка развеялось, добавил:

– Вот, пожалуй, и всё, чем я тебе могу быть полезен. Где живёт колдунья Акаи, мне неведомо, ибо я только слышал о ней, никогда не встречаясь с этой особой. Вероятно, тебе придётся пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь найти к ней дорогу. Тебе к сожалению придётся часто искать следы колдовства, и идти по ним, чтобы встретить на своём пути какого-нибудь доброго колдуна или по возможности хотя бы не слишком злого обладателя чёрной магии, для того чтобы узнать у него дорогу во владения колдуньи Акаи, если конечно ему будет вообще известна данная особа. И хорошо, если тебе попадётся добрый колдун, тогда постарайся выведать у него всё что возможно или хотя бы у кого можно будет спросить про колдунью Акаи. Так же тебе придётся много спрашивать у местных жителей, в тех деревнях и городах, где ты побываешь. Путь твой будет не только опасным, но и, скорее всего, долгим и трудным. И беда твоя сейчас в том, что ты как мне кажется, подвергся какому-то волшебству в доме колдуна Идзивару, снять которое ты, оставаясь в родной деревне, никогда не сможешь, сколько бы времени ни прошло. Так что выбирать тебе сейчас придётся самому, или жить с этим непреодолимым желанием, или пойти и попытаться снять заклятие. Родителям своим передай наш разговор, я думаю, они всё правильно поймут и отпустят тебя, если ты твёрдо и осознанно надумаешь покинуть родной дом.

Касикои замолчал, продолжая дымить трубкой.

– Я терзаюсь всё так же, как и до встречи с вами, уважаемый Касикои, но одно неоспоримо, я буду долго думать, прежде чем приму то единственное решение, которое станет для меня судьбоносным, – произнёс Такехико, поклонившись мудрецу.

Касикои молча, дымя трубкой, в ответ качнул головой, подтверждая правильность выбора Такехико.

Поблагодарив мудреца Касикои и пожелав ему долгих лет жизни, Такехико учтиво простился с ним, после чего незамедлительно вернулся в родительский дом, чтобы сразу же пересказать отцу с матерью, весь разговор с мудрецом.

 

Глава 4. Начало пути и знакомство с Сузуме

Уже полдня Такехико провёл в пути, а до сих пор в его голове звучали напутственные слова родителей и сестры, смешиваясь, время от времени с воспоминаниями о вчерашнем посещении мудреца Касикои.

Как и следовало ожидать, после того как Такехико передал своим родным разговор с Касикои, постаравшись вспомнить все слова прозвучавшие из уст мудреца, они согласились с тем, что ему следует попытаться снять непонятное волшебство.

Отпуская Такехико в дальний путь, мать напутствовала его словами, суть которых была в том, чтобы он берёг себя и не рисковал собой понапрасну. Говоря сыну прощальные слова, мать пролила много слёз, но удерживать его возле себя не стала. Боязнь что неизвестное колдовство, если Такехико откажется от опасного путешествия, со временем опустошит его душу, сломит его волю и сделает его сердце каменным, была сильнее того чувства, которое пугало её при одной мысли, что встреча со злой колдуньей также может погубить её сына. Утешением здесь оставалась вера в добрых колдунов, чья помощь без сомнения могла бы уберечь Такехико от воздействий старой злой колдуньи Акаи.

Слова отца были иными, в большей степени лаконичными и были сказаны им для Такехико тет-а-тет, когда они оба находились в саду:

– Всегда помни, что ты, прежде всего мужчина. Умело применяй свои боевые навыки, не падай духом перед трудностями, не бойся врага и остерегайся только применяемого к тебе колдовства, против которого меч, увы, бесполезен. С чёрной магией можно справиться лишь использую помощь добрых волшебников. Если встретишь на своём пути колдуна с добрым сердцем, постарайся заручиться его поддержкой. Добрые колдуны любят людей и неизменно стараются им помогать. Также всюду сам помогай встречающимся на твоём пути людям, и не беда, что они тебе незнакомы. Люди помнят доброту и всегда в ответ на это, придут к тебе на выручку, когда их помощь будет необходимой.

Закончив свои наставления, отец крепко обнял сына, после чего, оставив того в одиночестве, молча ушёл в дом.

Сайюри, выйдя в сад, в своих последних напутственных словах была похожа на мать. Больше всего она просила брата, чтобы он непременно вернулся домой.

Так, вспоминая сегодняшнее утро, вооружённый мечом вакидзаси, в своём излюбленном зелёном кимоно, Такехико шёл по лесной дороге в полном одиночестве. Звать кого-либо из своих друзей в столь дальний и опасный путь, он не стал. Накануне этого дня, Такехико простился со всеми своими сверстниками из числа тех, с кем поддерживал дружеские отношения. Буквально несколько минут было достаточно, чтобы, не вдаваясь в подробности, объяснить им главную цель своего пути и что должен он этот путь, пройти один. Все знали характер Такехико, поэтому никто спорить с ним не стал. Только возлюбленный Сайюри, Казуки, узнавший от неё, куда направляется Такехико, решился настаивать на том, чтобы сопровождать его в этом походе.

Тут разговор был более продолжительным, и остановить порыв возлюбленного Сайюри, удалось с большим трудом. И то, лишь после того, как Такехико предложил ему условие, что Казуки отправится к нему на помощь, если он не вернётся ко дню рождения своей сестры.

Всё это было вечером предыдущего дня, а утром следующего, едва солнце выступило в небесную ширь незанятую облаками, Такехико покинул дом своих родителей, которые проводили его в сопровождении дочери, до окраины деревни. Там они простились с Такехико, и он удалился от них в лес, по просёлочной дороге, пролегавшей через широкое цветущее поле, даже ни разу не обернувшись.

Дальнейший его путь, пролегал по хорошо наезженной лесной дороге, которая шла через большой смешанный лес и выходила прямо к деревне, находящейся по другую его сторону. Этот путь, Такехико проделал за несколько часов, останавливаясь только в тех случаях, когда ему на пути попадались люди.

При этих встречах, он, почтительно кланяясь, спрашивал всех об одном и том же: о колдунье Акаи.

Как и следовало ожидать, никто о ней ничего не слышал, и, кроме того, когда люди узнавали, чего хочет от них незнакомец, казавшийся им странным по причине неожиданного интереса к колдунам, испугавшись к тому же, что Такехико ищет именно злую колдунью, спешили как можно скорее уйти от него прочь.

Так и не узнав ничего во время пути через лес, выйдя из него, Такехико ближе к середине дня, пришёл в незнакомую ему деревню.

День был хороший и улицы деревни, были полны людей. Одни спешили в город, другие возвращались из него. Остальные жители деревни были заняты своими повседневными делами.

Не зная у кого бы лучше узнать дорогу, Такехико шёл по деревенским улицам, ища какое-нибудь заведение, где можно было бы отдохнуть и за чашкой чая обдумать свой дальнейший путь. Спрашивать про колдунью Акаи, задавая вопрос первому встречному, как он это делал в лесу, Такехико уже не хотел, ибо видел, что люди боятся говорить на эту тему. Необходимо было найти другой способ, чтобы узнать дорогу к владениям колдуньи Акаи.

– Вы кого-то ищете, господин? – поинтересовался молодой паренёк у Такехико, сделав перед ним учтивый поклон со сложенными ладонями возле своей груди.

– Я впервые в вашей деревне, и хотел бы отдохнуть с дороги за чашкой хорошего чая, – ответил Такехико, разглядывая незнакомца.

– Вы уже почти пришли, господин, – совершая пригласительный жест рукой, произнёс незнакомец, в очередной раз, поклонившись перед Такехико. – За этим домом, против которого вы сейчас стоите, находится прекрасная киссатэн. Лучшего чая, чем подают в этом заведении из всех расположенных в нашей деревне, господин, вы нигде не найдёте.

– В таком случае, назови мне своё имя и проводи меня туда, – сказал Такехико, оглядев худощавую фигурку паренька.

– Меня зовут Сузуме, и я живу в этой деревне, господин. Прошу сюда, – шагая впереди Такехико, показал рукой Сузуме. – А к вам господин, я подошёл сейчас из-за того, что прочитал в вашем взгляде, задумчивость, которая подсказала мне, что вы непременно что-то ищете.

– Ты не ошибся Сузуме, я действительно в поисках, но не знаю, могу ли я тебя об этом спросить.

– Всё что угодно, господин, – поклонился Сузуме, на мгновение остановившись.

Такехико тоже остановился, посмотрел на Сузуме и немного подумав, двинулся дальше в том направлении, куда ему указывал его новый знакомый.

– Давай сначала сделаем заказ, а потом за чашкой чая, спокойно поговорим.

– Как вам будет угодно, господин, – поклонился Сузуме.

Зайдя в чайную, Такехико оглядевшись, выбрал столик в отдалении от тех посетителей, которые уже сидели за столами. Сузуме остановился рядом и сел, не забыв при этом поклониться, только после того, как Такехико сделал ему пригласительный знак.

– Меня зовут Такехико, – сказал Такехико, после того как им принесли чай.

– У вас красивое имя, господин, – сделав поклон головой, произнёс Сузуме.

– Дело у меня необычное и прошу, не пугайся того, о чём я тебя сейчас спрошу.

– Я весь во внимании господин.

Такехико сделав несколько глотков чая, одобрительно кивнул, подтверждая, что чай превосходен.

– Меня интересует колдунья Акаи, слышал ли ты о ней что-нибудь?

– Нет, господин, я слышу это имя впервые, но мне в нашей деревне известен один старый человек, его зовут Макото, который может знать что-либо о колдунах и колдуньях, поскольку он, когда был молод, много путешествовал и возможно ему есть, что вам рассказать.

– Что ж, это очень не плохой ответ, – сохраняя спокойствие, сказал Такехико, внутренне радуясь услышанным словам. – Допьём наш чай, и если тебе не трудно, покажешь мне дом, где живёт старик Макото.

– Как вам будет угодно, господин.

 

Глава 5. Что сказал старик Макото

После того, как Такехико кратко поведал причину своего интереса к колдунье Акаи, старик Макото на некоторое время, погрузился в раздумье.

И пока он думал, Сузуме и Такехико молча, ждали его ответа.

– Где живёт эта колдунья мне неизвестно, – заговорил Макото, после нескольких минут своих размышлений, – но слышать о ней мне приходилось и не раз. Она прославилась не столько своими злыми чарами, как тем, что в приступе гнева, становится огненно-красной, за что собственно, своё достаточно широко известное имя и обрела. А вот про её брата, злого колдуна Идзивару, мне известно куда больше. В доме его и даже близко с ним, я никогда не бывал, сие весьма опасно, но, тем не менее, последствия его колдовства мне видеть приходилось. То, что злой колдун исчез, мне неудивительно, у него было предостаточно врагов, а уж сгинул он со свету при чьём-то содействии, вероятнее всего волшебном или затаился на время подальше от всех, тут с ответом спешить не стоит. Правильнее сказать, нет пока такого ответа. Знать его может только его сестра, та самая Акаи, которую ты ищешь. Другие колдуны про него лишь слышали, кто-то может, когда-то и видел его, но не более, потому что Идзивару следов после себя кроме колдовских чар, никогда не оставлял. И всё же искать тебе сейчас придётся не колдунью Акаи, её ты будешь искать позже, она, как мне кажется, тебе понадобится, в крайнем случае, и прибегнуть к нему тебе стоит только тогда, когда без этого нельзя будет обойтись. А пока тебе нужны враги колдуна Идзивару и уж тут для тебя задача будет если не легче, то по спокойней, ибо колдуны эти добрые, а уж коли в твоих поисках среди них ненароком попадётся тебе и злой, то он скорее убежит от тебя прочь, нежели пожелает тебе вреда, зная, какова твоя цель. И бояться в данном случае злых колдунов сильно не стоит, потому что сторонников, а уж тем более друзей у Идзивару нет, не было, и вряд ли когда-нибудь будут. Его единственная опора, его родная сестра. Слуги колдуна тут не в счёт. Главное при встрече со злым волшебником, успеть объяснить свой интерес к колдуну и его сестре.

Макото перевёл дух, отпив немного воды из пиалы:

– Я думаю, ты и сам понимаешь, что любой колдун будет рад погубить Идзивару, если он жив или хотя бы разрушить последствия его чар, коли он исчез навсегда. Ну а в случае со злым колдуном, я потому говорю, опасность мала, что он ни за что не откажется прибегнуть к твоей помощи. Для него это как выгребать жар чужими руками. Риск не велик, а результат на лицо. Так что с одной стороны добрый колдун безопаснее, а с другой, злой колдун здесь может оказаться несколько полезней, ибо он больше знает разных колдовских тонкостей в борьбе против зла, чем любой добрый колдун, что в данном случае для тебя будет куда лучше. Да к тому же, если говорить прямо, зло против зла, всё же сильнее, нежели добро, или, в крайнем случае, если уж вдруг не сильнее, то может противопоставить более изощрённую магию, основанную на большем причинении вреда, что опять же в данном случае лучше добра. Ну а выбор опять за тобой.

Закончив свою речь, Макото дал знак Такехико, что он может спрашивать его дальше.

– Благодарю вас уважаемый Макото за ответ, – поклонившись, сказал Такехико и добавил, – осмелюсь вас спросить ещё только о следующем: подскажите, где я мог бы встретить какого-нибудь колдуна.

Макото согласно кивнул и ответил:

– Не так далеко от нашей деревни, в Цветущем лесу, возле небольшого ручья, между зарослями дикого шиповника и бамбуковой рощей, там, где много лавра и орешника, живёт добрый колдун Кабоку. Сила в его волшебстве не велика, но дорогу далее, он я думаю, тебе показать сможет. А для того чтобы найти сего колдуна, попроси или Сузуме или ещё кого-нибудь из нашей деревни. У нас тут его почти все знают.

– И как я мог про него забыть, – обхватив голову руками, простонал Сузуме, отворачиваясь одновременно и от старика Макото, и от Такехико.

Макото лишь усмехнулся, глядя на Сузуме, после чего добавил:

– Это, пожалуй, всё, чем я могу быть тебе полезен.

– Я благодарю вас уважаемый Макото за всё, что вы мне сказали, и непременно воспользуюсь вашими советами, – кланяясь перед стариком, сказал Такехико.

– Удачи тебе, – кивнув головой, изрёк на прощанье старик Макото.

 

Глава 6. Такехико и Сузуме

– Господин, – обратился Сузуме к Такехико, когда он и его новый знакомый, покинув дом мудреца Макото, очутились на улице, – дорогу к дому, где живёт добрый колдун Кабоку, я готов показать вам, как только вы изъявите желание.

– Из твоих слов, я понимаю, что ты сейчас, и в ближайшее время не обременён серьёзными делами, – произнёс Такехико, глядя на Сузуме.

– Я полностью в вашем распоряжении, господин.

– У тебя нет родных?

– Вы угадали, господин. Я давно живу один.

– Не буду спрашивать у тебя, почему ты живёшь один, но обязан узнать твоё согласие оставить свой дом, чтобы следовать за мной и дальше, чем дом колдуна Кабоку, – сказал Такехико, неожиданно для самого себя, придя к решению, что коль уж судьбе так угодно было послать ему этого Сузуме, то почему бы теперь весь последующий путь не продолжить вдвоём.

– Я всё понял, господин. Вы предлагаете мне идти с вами и помогать вам во всём.

– Совершенно верно.

– Вы можете отныне положиться на меня, господин. Мне давно хотелось изменить свою жизнь, и теперь как я вижу, для этого имеется вполне подходящая возможность. Мой дом не слишком меня держит. Я уже неоднократно подумывал о том, чтобы оставить его и вообще оставить свою деревню, пуститься в какое-нибудь путешествие; посмотреть, как люди живут в других деревнях, чем занимаются. И потом во время странствий, всегда появляется возможность узнать для себя что-нибудь новое.

– В таком случае, сегодня нам необходимо отдохнуть, а утром с новыми силами мы отправимся к доброму колдуну Кабоку.

– Мой дом в вашем распоряжении, господин, – обрадованно сказал Сузуме, поклонившись Такехико, после чего указал рукой, куда им следует идти.

И пока они шли по улицам деревни к дому Сузуме, Такехико сгорая от нетерпения, спросил у своего нового знакомого, что он знает о колдуне Кабоку лично, и что он слышал про этого доброго колдуна от своих знакомых и пусть даже совсем незнакомых людей.

– Колдун Кабоку живёт один, – шагая по левую руку от Такехико, сказал Сузуме, начиная свой рассказ, – детей у него нет. Как давно он живёт в Цветущем лесу, я не знаю, но слышал, что ему уже лет двести. Во всяком случае, так говорят в нашей деревне, что оспаривать никто ни разу не брался.

Время от времени, когда требовалось показать направление пути, если улицу, по которой они шли, пересекала другая улица, Сузуме прерывая свой рассказ, говорил Такехико, учтиво перед ним кланяясь, куда следует идти, дополняя свои слова лёгкими жестами руки.

После этого, он сразу же возвращался к своему рассказу.

Так что к моменту, когда Сузуме привёл своего нового знакомого в свой дом, Такехико знал про доброго колдуна Кабоку ровно столько, сколько про него знал Сузуме.

Что же касается вас уважаемый читатель, то вы узнаете о колдуне Кабоку чуть позднее, в ходе моего повествования, когда я стану рассказывать про этого доброго колдуна, коснувшись всего, и внешности, и характера, и его постоянных привычек.

Поэтому, говорить о колдуне Кабоку мы пока больше не будем, последовав за Такехико в дом Сузуме.

– Как видите господин, нас никто не встречает, – развёл руками Сузуме, входя вместе с Такехико в собственный дом.

– А у меня, наоборот, в деревне, где я жил до начала путешествия, в котором сейчас нахожусь, осталась моя семья, – грустно произнёс Такехико, осматривая скромное жилище своего нового знакомого.

– И вы собираетесь вернуться в свою семью, господин? – спросил Сузуме.

– Я хочу в неё вернуться, а вот удастся мне это сделать или нет, пока и понятия не имею, – всё также грустно ответил Такехико. – Давай Сузуме отдыхать. Нам завтра предстоит длинная дорога.

– Как скажете, господин, – поклонился Сузуме, и, оставив Такехико одного, сам перешёл в другую комнату.

Так под конец первого дня своего путешествия, Такехико, волею случая, оказался в доме Сузуме, где он не только прекрасно выспался, но и успел обдумать некоторые моменты предстоящего визита к колдуну Кабоку. Хоть колдун и был добрым, Такехико всё же решил поостеречься идти в его дом напрямую, поскольку при визите к нему, можно было повстречаться с кем угодно, в том числе и с каким-нибудь злым колдуном, заглянувшим сюда по причине своей ненависти к доброте.

«Следует для начала, остановиться где-нибудь поблизости от дома колдуна Кабоку, а уж прояснив наличие посторонних людей или колдунов, подобрать удачное время для посещения Кабоку», – думал Такехико перед сном, уже закрывая глаза от усталости. Ему, никогда в своей жизни ещё не видевшему ни одного колдуна, эта первая встреча казалась судьбоносной.

Сузуме в противоположность Такехико, ни прошедшим вечером, ни уже засыпая, особо ни о чём не думал. Он предпочитал принимать решения спонтанно, в пример тому решению, благодаря которому теперь в его доме был гость, и он, Сузуме, на утро с этим гостем, должен был покинуть родной дом, родную деревню, и скорее всего навсегда, во всяком случае, о возвращении назад он пока даже и не задумывался. А что касалось завтрашнего дня, то предстоящий визит к колдуну Кабоку, волновал Сузуме куда меньше, нежели Такехико, и всё по причине того, что Сузуме видеть сего колдуна, приходилось уже неоднократно.

В остальном, говоря сейчас о времени суток ночном, скажу для вас уважаемый читатель, что ночь, и для Такехико, и для Сузуме, прошла спокойно, и так же спокойно уступила время, наступающему дню, начало которого предстало ярким солнцем на безоблачном небе и лёгким ветерком игравшем в верхушках деревьев, изредка спускавшемся вниз, чтобы качнуть мягкий ковёр распускающихся цветов.

Первым в доме Сузуме, проснулся Такехико.

Стараясь не шуметь, он спокойно покинул дом, чтобы на свежем воздухе прогнать остатки сна, воспользовавшись для этого гимнастикой. И только он её закончил, на пороге дома возник Сузуме.

– Доброе утро, господин, – не сходя с порога, произнёс Сузуме.

– И тебе утро доброе Сузуме, – ответил Такехико, и, обернувшись, дружелюбно добавил, – не мешало бы подкрепиться перед дальней дорогой, тем более что мы идём в гости непрошенными и не названный обед.

– Завтрак уже готов господин, – поклонившись, ответил Сузуме.

Такехико одобрительно кивнул, и направился в дом.

После небольшого завтрака, и хозяин, и гость, стали собираться в дорогу. А поскольку Такехико был и так уже в походном виде, то все его сборы ограничились тем, что он взял дорожную суму, и привесил на пояс меч вакидзаси. Дожидаться Сузуме, он решил на улице, где ему одному долго пребывать не пришлось, поскольку Сузуме приготовился для дальнего пути ещё с вечера. Прощаться с родной деревней, с её жителями, Сузуме не стал, посчитав, что достаточно будет и того, что он перед уходом, поклонился своему дому, где жил до сего дня, и, теперь покидая его, был полон самых радужных надежд, связанных только с будущим, полного представления о котором пока даже и не имел.

И заканчивая эту главу, подмечу, что Сузуме не зная своего будущего, также не задумывался о том, что и для Такехико, будущее было таким же неизвестным, и оба они шли к нему сейчас, приближая его с каждым шагом.

 

Глава 7. Попытка встретиться с колдуном Кабоку

– От чего господин не хочет идти к колдуну Кабоку сразу, а предлагает на время затаиться? – спросил Сузуме, глядя на Такехико, когда они уже шли по Цветущему лесу.

– Потому что мы можем оказаться далеко не единственными гостями этого колдуна, – ответил Такехико и добавил, – к тому же я вовсе не думаю прятаться вблизи его дома, целую вечность. Достаточно будет немного обождать в стороне, понаблюдать за домом, чтобы должным образом убедившись в отсутствии посторонних лиц, главным образом злых колдунов, идти к доброму колдуну Кабоку, никого не опасаясь.

– Господин хочет, чтобы наш визит к колдуну Кабоку остался в секрете? – снова спросил Сузуме, глядя на Такехико.

– Совершенно верно. Ты должен понимать и помнить, что вопрос, который нас интересует, не является обыденным среди людей.

– Признаться, я об этом даже и не подумал, господин, – произнёс Сузуме, опустив взгляд в землю.

– А почему здешний лес называется Цветущим? – поинтересовался Такехико, удивляясь этому названию.

– Потому что в этом лесу встречаются большие цветочные поляны, за которыми из года в год ухаживает добрый колдун Кабоку, превращая тем самым эти поляны в царство цветов, – ответил Сузуме. – У нас в деревне, все знают, что колдун Кабоку является покровителем растительного мира в наших краях.

Увидев зелёную крышу дома колдуна Кабоку, Такехико спросил Сузуме, продолжая идти к ней:

– Не дом ли колдуна Кабоку, я вижу сейчас?

– Он самый, господин, – радостно воскликнул Сузуме, разглядев среди деревьев, виднеющуюся крышу дома.

– В таком случае займём место за кустами орешника, что растут слева, перед домом колдуна Кабоку. Оттуда нам будет всё хорошо видно, а нас заметить вряд ли кому удастся, – сказал Такехико, указывая рукой в сторону на раскинувшиеся густые заросли орешника.

И только Такехико и Сузуме успели спрятаться в орешнике, как дверь дома колдуна Кабоку отворилась и наружу вышла молодая девушка, мгновенно и безоговорочно поразившая обоих мужчин, своей удивительной, умопомрачительной красотой. Каждое движение юной прелестницы, было наполнено неповторимой воздушной грацией, взгляд больших тёмных глаз, был бездонным и поглощающим, нежные алые губы дарили невинную улыбку молодости, а развевавшиеся на ходу, вьющиеся очаровательные каштановые волосы, вызывали единственное и труднопреодолимое желание прикоснуться к ним лёгким движением руки, чтобы ощутив их мягкость кончиками пальцев, тут же окунуться в них лицом.

И пока спрятавшиеся в кустах орешника молодые мужчины наблюдали за проходившей мимо них девушкой, та преспокойно миновав их, вошла в лес, где сразу и пропала из виду, скрывшись за лесной растительностью.

Придя в себя от того что он увидел, Такехико выходя из укрытия, прошептал:

– Какая удивительная девушка.

Сузуме, последовав за Такехико, только улыбнулся, сочтя не нужным, что-либо говорить.

Такехико хотел обернуться к Сузуме, но не успел этого сделать, потому что его взгляд приковал седобородый старец, только что вышедший из дома колдуна Кабоку и остановившийся на его пороге.

– Это колдун Кабоку, господин, – находясь за спиной Такехико и прячась за ней, тихо произнёс Сузуме, заняв такое положение, чтобы старец не увидел его.

Такехико поклонился Кабоку, когда тот повернул свой взгляд в его сторону, после чего сделав несколько шагов вперёд, остановился на почтительном расстоянии от колдуна. Сузуме, лишившийся прикрытия, так же сделав поклон, последовал за Такехико, и встал позади него, но, уже не скрываясь от взора колдуна.

– Что привело вас к моему дому? – спросил колдун Кабоку, разглядывая незнакомцев.

Мы ищем колдунью Акаи, уважаемый господин Кабоку, – ещё раз поклонившись, ответил Такехико, посчитав, что лучшим ответом колдуну, будет прямой ответ, нежели пространственный рассказ их предстоящего путешествия, с пояснением конечной цели, про которую он и сам в точности, пока мало что знает.

Кабоку немного помолчал, потом повернувшись к незнакомцам спиной, ушёл обратно в дом, так и не удостоив их своим ответом.

Такехико и Сузуме замерли в недоумении.

– Я теряюсь в догадках, господин, – первым промолвил Сузуме, глядя на дом колдуна Кабоку.

– Меня поведение колдуна Кабоку, задело не меньше, – сказал Такехико, так же, не отводя взгляда от деревянного дома с зелёной крышей.

– Как мы поступим дальше, господин? – спросил Сузуме, продолжая смотреть на дом колдуна.

– Думаю, следует обождать, – ответил Такехико и добавил, – мне кажется наша аудиенция к доброму колдуну Кабоку ещё впереди, и потом, уйти мы всегда успеем.

И только он это сказал, как всё вокруг него и Сузуме потемнело.

Не сговариваясь, Такехико и Сузуме, посмотрели наверх.

Вместо неба над своими головами, люди увидели только сплошные ветви деревьев с густой листвой. Оглядевшись вокруг, неудавшиеся визитёры колдуна Кабоку, обнаружили, что находятся в растительном кольце, целиком состоящем из толстых дубовых стволов. Единственное место, где ещё не выросли деревья, оставив узкий проход в живом растительном кольце, осталось перед домом доброго колдуна. Да и то вместо самого дома, теперь между деревьями виднелась всего лишь одна его дверь, в которую всего минуту назад и ушёл колдун Кабоку. Земля под ногами людей, вздулась от ползущих во все стороны, огромных корневищ. Повсюду у подножий деревьев, прежде мягкая трава, уступила место жёстким сорнякам, которые к тому же ещё, ощетинились быстро разрастающимися острыми шипами.

В наступившей полутьме, воцарилась тишина, изредка прерывавшаяся только шорохом листвы, когда появившиеся новые ветви, вырастая в длину, пронзали собою плотную массу зелёных листьев. С каждым мгновением, кольцо растений вокруг людей становилось плотнее, темнота сгущалась, окутывая собой всё пространство, скрывая собой тянущиеся к Такехико и Сузуме, ветви могучих дубов.

Сузуме посмотрел туда, где раньше был дом колдуна Кабоку и воскликнул:

– Господин, дом колдуна исчез!

Такехико взглянув на то место, где раньше стоял дом колдуна и, увидев вместо него всё те же дубы, обнажил меч вакидзаси, пытаясь разглядеть сквозь медленно наступавшую темноту, возможную опасность.

Появление врага, не пугало Такехико, его больше тревожило в данный момент обстоятельство того, что он, будучи вооружённым и не плохо подготовленным к владению мечом, не имеет возможности видеть в темноте и когда она воцарится полностью, его и Сузуме, может постигнуть нечто неизвестное, которому человек не сможет противостоять, учитывая, что они сейчас находятся во владениях колдуна, под его же властью. И поэтому, хорошо осознав, что теперь ничего иного не оставалось, как только надеяться на слух, Такехико разглядев в полумраке силуэт Сузуме, приблизился к нему и шёпотом произнёс:

– Или молчи, или говори очень тихо!

Поймав на себе взгляд Такехико, Сузуме молча, кивнул головой.

Начались минуты томительного ожидания своей дальнейшей судьбы, которая теперь была во власти колдовства. Неожиданно для самого себя, Сузуме пришёл к выводу, что свершавшееся сейчас вокруг него и Такехико колдовство, не принадлежало доброму колдуну Кабоку. И как в доказательство такой догадки, Сузуме вспомнил ответ Такехико на свой вопрос, когда они ещё только приближались к дому доброго колдуна Кабоку:

«Потому что мы можем оказаться далеко не единственными гостями этого колдуна…»

Острыми иглами прошло через сознание Сузуме, понимание всей своей беспомощности, и всё же молодой человек был настроен на сопротивление, постоянно вглядываясь в темноту. С каждой наступающей секундой он ждал момента, когда должно было возникнуть то, что следовало за этим первым действием волшебного спектакля. А что оно должно было быть, Сузуме не сомневался. Он только не понимал причины такого странного колдовства по отношению к ним, поскольку Кабоку всегда слыл в их деревне, исключительно добрым колдуном.

Такехико же в отличие от Сузуме, предавался сейчас совсем иным размышлениям.

О колдуне Кабоку он знал совсем немного, да и то, всё что ему стало известно об этом колдуне накануне вечером, было рассказано его спутником Сузуме, и поэтому все мысли Такехико, сводились теперь к тому, что здесь без злых сил не обошлось. А кто именно сейчас сотворил сие колдовство, было вопросом вторым, и ответ на него мог бы озадачить куда более чем то, что в эти минуты вообще вокруг людей творилось, ибо как казалось Такехико, колдун Кабоку был в этот момент не на стороне привычного для него добра.

Во всяком случае, как и Сузуме, Такехико был сейчас готов к сопротивлению и, будучи вооружённым, хорошо подготовленным воином, ожидал теперь, что будет дальше, против кого ему воевать или с чем придётся столкнуться.

Внезапно ход его мыслей нарушился вспышками яркого света, которые одновременно возникнув в большом количестве, стали исходить со всех сторон, ослепляя глаза.

Это на деревьях начали распускаться неведомые, гигантские, светящиеся ярко-жёлтые и ярко-красные цветы, со всевозможными формами бутонов.

Их появлению, Такехико и Сузуме больше удивились, нежели испугались, даже не подумав о возможной опасности, которая могла бы им грозить от этих огненных цветов. Не сходя с места, люди, вертя головами, смотрели по сторонам, разглядывая новое проявление волшебства, благодаря которому теперь вокруг них всё было видно.

Положение людей с каждой секундой становилось более опасным, потому что ветви деревьев, раскачиваясь в нескольких метрах над головами Такехико и Сузуме, продолжали удлиняться. Часть ветвей, переплетаясь между собой, клонилась к земле, где уже из корневищ прорастали всё новые и новые побеги, устремлявшиеся вверх, раздаваясь в толщину прямо на глазах.

Казалось участь Такехико и Сузуме, была предрешена, но вдруг всё вокруг людей замерло, и даже шелест листвы уступил черёд царству безупречной тишины, которое окутав собой всё пространство древесного кольца, готово было нарушиться простым звуком человеческого сердцебиения, будь оно хоть немного более громким, под стать тому, что было сейчас учащённым.

После непродолжительной тишины, внезапно, громко скрипнув своими могучими, морщинистыми стволами, два самых больших дуба, что росли прямо пред людьми, раздвинулись, образовав между собой узкий проход, из которого, вышла женщина в белом кимоно. Её стальной, холодный взгляд раскосых глаз на белом лице, казалось, готов был сразить любого, кто только попадёт в его поле видения.

Такехико и Сузуме застыли, глядя на женщину, и хотя она не смотрела на них, они были не в силах пошевелиться.

А между тем, женщина, войдя в образованное деревьями кольцо, стала обходить людей по кругу, всё, также не глядя на них, будто их здесь вообще не существовало. Таким образом, пройдя весь круг, она, вернувшись к проходу, остановилась спиной к людям и замерла.

Сузуме сразу же попробовал пошевелиться и ему это удалось. Опасаясь взгляда женщины, если она вдруг обернётся, он склонился перед ней в учтивом поклоне, замерев с опущенной головой.

Такехико обратив внимание на Сузуме, тоже почувствовал, что может владеть собой. Совершив поклон и прижав свой меч к правой ноге, он обратился к женщине:

– Простите нас госпожа, за столь внезапное появление возле вашего дома, но нам необходимо поговорить с уважаемым господином Кабоку…

Женщина обернулась к людям, и, глядя в пространство над их головами, беззвучно шевеля губами, произнесла слова, которые возникли, казалось откуда-то сверху:

– И что же вам угодно у него узнать?

– Мы хотели всего лишь спросить уважаемого господина Кабоку о том, как нам найти колдунью Акаи, госпожа, – ответил Такехико, глядя на женщину.

– Зачем она вам? – последовал молниеносный вопрос, прозвучавший так же откуда-то сверху.

– Чтобы снять колдовские чары, овладевшие мною в тот момент, когда я побывал в доме её брата, колдуна Идзивару, – ответил Такехико, опуская свой взор, чтобы не видеть каменное лицо женщины.

Ничего не ответив, женщина вышла из круга, прошла в узкий проход между деревьями, и не спеша удалилась, исчезнув во мраке длинного тоннеля, тянувшегося в неизвестность, откуда поначалу доносились звуки её шагов, постепенно затихая, пока не смолкли совсем.

Через некоторое время, после вновь воцарившейся тишины, прозвучавший откуда-то сверху прежний женский голос, приказал людям идти через проход между деревьями.

Такехико не раздумывая и не глядя на Сузуме, вставив, меч вакидзаси обратно в ножны, направился в темноту прохода. Сузуме немного помедлив, глядя в спину Такехико, направился за ним следом.

В тоннеле царила глубокая тишина, нарушаемая лишь шорохом камней под ногами идущих людей, и чем дальше они шли, тем становилось темнее вокруг них. Когда темнота окружила Такехико и Сузуме со всех сторон, поглотив слабый свет за их спинами, шедший из того древесного круга, люди остановились, погрузившись дополнительно к темноте, во власть глубокой тишины.

– Следуйте дальше, – послышался прежний женский голос, из глубины тоннеля, прокатившись мимо людей негромким эхом и небольшой воздушной волной, обдавшей их лица и тела, влажной прохладой.

Такехико вытянув руку перед собой, медленно шаг за шагом, начал движение вперёд, снова наполняя тишину тоннеля, шорохом мелких камней под своими ногами.

Именно на этот вот негромкий звук, не видя Такехико, Сузуме и пошёл за ним следом, вытянув обе руки перед собой, стараясь ступать как можно тише, чтобы всё время отчётливо слышать, исходящее впереди себя, шуршание камней.

И при каждом своём шаге, Сузуме пытался нащупать руками стены тоннеля. Но сколько бы он не делал для этого попыток, имея желание, наткнутся хотя бы на что-нибудь, всё было напрасно. Единственным указателем его пути, по-прежнему оставались шаги Такехико, которому приходилось идти вообще наугад, ощупывая дорогу перед собой ногами.

Сколько они так шли, ни Такехико, ни Сузуме уже не догадывались, ибо время в этой непроглядной темноте бесконечного тоннеля, соединённой с тишиной, нарушаемой только шорохом камней под ногами людей, преимущественно Такехико, уподобилось вечности.

Почему я сказал, что именно шаги Такехико по большей части нарушали тишину бесконечного тоннеля, потому что он при каждом своём новом шаге, ощупывал перед собой дорогу ногами, в то время как Сузуме старался идти как можно более бесшумно, чтобы излишним шорохом камней из-под своих ног, не потерять в этой темноте Такехико.

Что касалось возможности разговаривать друг с другом, то ни Такехико, ни Сузуме в силу сложившихся обстоятельств на это не решались и просто хранили полное молчание.

Но вдруг, рука Такехико, наткнулась на преграду, о чём он сразу же негромким возгласом оповестил Сузуме:

– Стена!

Сузуме остановился в ожидании, что дальше сделает или, обратившись к нему, скажет Такехико.

Долго ждать не пришлось.

Ощупав обеими руками холодный камень возникшей преграды, Такехико окончательно убедился, что перед ним стоит стена, продолжение которой ему удалось коснуться и справа от себя, поняв тем самым, что перед ним находится угол тоннеля. Немного подумав, Такехико повернулся к ней правым боком, намерившись идти вдоль неё, но не успел он сделать и пары шагов, как стена пришла в движение, отъезжая в сторону, что явило собой в тёмный тоннель, потоки яркого солнечного дня, мгновенно ослепившего людей настолько, что они вышли вперёд на свет, с закрытыми глазами, где сразу же остановились.

Как только глаза после темноты тоннеля, вновь привыкли к дневному свету, люди смогли разглядеть представший перед ними пейзаж знойной, бескрайней пустыни, где кроме песка ничего не было.

Сузуме попятился задом, чтобы скрыться в прохладном, тёмном тоннеле, но вместо этого, наткнулся спиной на тёплый камень. В удивлении, он отпрянул от него, и сразу же обернувшись, вскрикнул, глядя на огромный серый валун:

– Господин, посмотрите!

Такехико обернулся, и удивился не меньше Сузуме.

– Похоже, мы чем-то прогневали колдуна Кабоку, – произнёс он, глядя на валун.

– Этого не может быть, господин. Он добрый. У нас в деревне никто и никогда не был свидетелем даже малейшей его сердитости.

– И, тем не менее, то, что мы сейчас даже неизвестно где оказались, служит неопровержимым доказательством того, что уважаемый колдун Кабоку отчего-то рассердился на нас.

– А может это был не он?

– Ты хочешь сказать, что некий злой колдун принял облик доброго колдуна Кабоку, и находимся мы, здесь сейчас, только благодаря его величайшей милости.

Сузуме развёл руками:

– Этого я не знаю господин, но продолжаю утверждать, что колдун Кабоку, добрый колдун.

– Если это так, то он ко всему в придачу ещё и шутник, из числа каких не часто встретишь. А то, что шутка его на деле не так забавна, говорит сейчас всего лишь о том, что он или не умеет добродушно шутить или же у него сегодня просто сложилось плохое настроение.

– Простите господин, мне трудно понять происходящее с нами.

– Мне тоже, поэтому лучше будет, если мы найдём выход из этой ситуации раньше, чем на нас, как это не прискорбно звучит, скажется отсутствие воды, поскольку мы теперь находимся в знойной пустыне и на милость колдовскую, я лично, уже не рассчитываю.

– О какой милости вы говорите, господин? – спросил Сузуме, с надеждой глядя на Такехико.

Направляясь вокруг валуна, Такехико ответил:

– Вернуть нас хотя бы на прежнее место в зелёный лес.

Сузуме согласно кивнув головой, последовал за Такехико.

– Я, кажется, готов сделать что угодно, лишь бы получить возможность вернуться обратно в лес…

Договорить Сузуме не успел, поскольку представшая перед ним и Такехико, деревянная дверь, озадачила их обоих своим, более чем странным и неожиданным расположением.

– Вашему колдуну не откажешь в оригинальности, – глядя на дверь, произнёс Такехико.

– Пусть я и повторяюсь в своих словах, господин, но мне всё же до сих пор не верится, что это колдовство принадлежит Кабоку, – вымолвил Сузуме, не сводя взгляда с деревянной двери.

– Думаю, мы рано или поздно, узнаем правду, – задумчиво произнёс Такехико, не глядя на Сузуме, и добавил, подходя к двери, – одного я только не знаю, какой ценой она нам достанется.

– Вот именно поэтому, господин, может, нам не стоит к ней стремиться? – спросил Сузуме, не приближаясь к Такехико.

Такехико обернулся:

– Возможно, ты и прав, но раз вокруг нас только пустыня без края и конца, а перед нами есть новая дверь, за которой есть новый путь, мы должны попытаться войти в неё. И меня совсем не смущает то обстоятельство, что дверь эта ведёт вглубь серого, круглого камня, одиноко стоящего среди бескрайних песков.

– Вы правы, господин, – сказал Сузуме, подходя к Такехико.

– Тогда идём! – сказал Такехико, коснувшись двери, которая открылась перед ним сама.

Не удивившись сему колдовству, Такехико не задумываясь, шагнул вперёд за дверь, где была беспроглядная темнота, и попал прямо в обычный зелёный лес.

– Я, конечно, хотел сюда вернуться, но что это произойдёт именно таким образом, право же не ожидал, – воскликнул Сузуме, моментально последовавший за Такехико и стоявший теперь за его спиной.

Громкий звук закрывшейся двери, заставил людей обернуться. Перед ними снова была знакомая дверь, дома колдуна Кабоку.

– Похоже, наш и без того неудавшийся визит к уважаемому колдуну Кабоку, закончен, – произнёс Такехико, поворачиваясь спиной к двери.

– Может нам следует прийти к нему чуть попозже? – спросил Сузуме.

– Я не совсем в этом уверен, но раз нас оставили в живых, то мы вполне смеем на это надеяться, – ответил Такехико. – Только приходить сюда я думаю, следует не раньше завтрашнего дня.

 

Глава 8. О колдуне Кабоку и маленькой птичке по имени Котори

Утром, следующего дня, впрочем, также как и в любой другой, погожий день, от всей души радуясь началу нового дня, солнечному теплу и свету, лесные птицы, перепрыгивая с ветки на ветку, перелетая с дерева на дерево, наполняли Цветущий лес разнообразными трелями, щебетаньем, чириканьем и свистом.

Среди этого многоголосья, пробивались, то тут, сейчас, в бамбуковых зарослях, то там, несколько позднее, среди баньяна, лавра, звонкие голоса стайки амадин.

Они проснулись с самыми первыми лучами солнца, и как обычно, собравшись вместе, пустились в путешествие по той части леса, где проживали.

Из всей этой шумной, неугомонной компании амадин, самой звонкой, весёлой, а также самой известной для всех остальных лесных обитателей, будь это птицы или звери, была маленькая птичка Котори. Именно за свои маленькие размеры, меньшие, чем у остальных членов её стаи, свой весёлый характер, а также за звонкий голос, выделявшийся среди всех остальных амадин этого леса, ей и дали имя Котори.

Не было ни одного дня в Цветущем лесу, из числа тех, когда в нём случались всевозможные птичьи перепалки и раздоры, чтобы Котори обделила спорщиков, своим вниманием. Она каждый раз, как заправский третейский судья, принималась за дело, единственной целью которого было, полным миром завершить разгоревшийся конфликт, недавних соседей.

Так было и накануне, словно без этого нельзя было обойтись, будто любого рода скандалы были частью утилитарной традиции здешних обитателей. Начавшийся же новый день, пока ещё был кристально чист, прекрасен в своём мягком наступлении, и насыщенно полон пьянящей прохлады, оставшейся для всех обитателей леса, в подарок от ушедшей ночи. А поскольку утро ещё только-только заявило о себе, занятие у проснувшихся лесных птиц и было под стать обстоятельствам, что естественно выглядело далёким от каких-либо неурядиц. Вот потому-то, амадины и не являли собой исключение, гармонично дополняя своими голосами, общую какофонию раздающихся отовсюду птичьих голосов.

И всё же Котори была сейчас занята не только тем, что веселилась в окружении родной стаи. Её голосок для всех лесных птиц был неким условным сигналом, призывавшим сообщать любые новости наступившего утра.

Среди всех утренних новостей нового дня, была и необычная, которую Котори, оставив на время свою стаю, поспешила сообщить белке, неожиданно появившейся на пути амадин.

– Люди во владениях колдуна Кабоку, – прозвенела Котори, присев на ветку дуба, рядом с белкой.

– Когда они там появились?

– Вчера, – ответила Котори.

– Кабоку знает, что делать, – ответила белка, вертя хвостом.

– Он подвергал их испытанию.

– Видно у него были на то свои причины.

– Они прошли назначенное им испытание, но в доме колдуна Кабоку так пока ещё и не были.

– Значит их встреча с ним ещё впереди.

– Я попросила лесных птиц оповещать меня обо всех передвижениях этих людей.

Белка взглянула на амадину:

– Ты правильно поступила. Пока эти люди в нашем лесу, мы должны знать о них всё. Сколько их?

– Двое мужчин, и оба молоды.

– Сообщай мне обо всех их передвижениях, – сказала белка, расставаясь с амадиной, которая, проводив её взглядом, пока та не скрылась за деревьями, отправилась в лесную чащу на звуки улетевшей стаи, направлявшейся как раз в ту часть леса, где проживал колдун Кабоку.

Визит лично к нему Котори конечно не планировала, а вот посмотреть, что делают люди, находящиеся там же, неподалёку от его дома, она хотела. Более того, её сейчас терзало обычное любопытство, почему колдун Кабоку, вопреки давно сложившемуся у него, собственному обычаю, не принял в своём доме, пришедших к нему людей.

Насколько она знала старого доброго колдуна, это странным образом противоречило его привычкам.

И вообще, колдун Кабоку, являясь добрым колдуном, живя всю свою взрослую жизнь один, никогда не отворачивался от приходивших к нему людей, стараясь, всем, чем может, помочь им. Его дом, всегда был для них открыт, что в свою очередь служило для него отличным поводом лишний раз поколдовать.

В отличие от колдуна Доубуцу, о котором пойдёт речь позднее, колдун Кабоку пользовался магией, чуть ли непостоянно. Она исходила от него повсюду, где бы он ни находился. Даже свой, двухэтажный просторный деревянный дом он и то создал целиком благодаря своему колдовству.

В остальном, если упоминать о привычках и характере колдуна Кабоку, в первую очередь следует отметить его любовь к растениям. Если он был один, то всего себя посвящал любимому занятию; облагораживанию своего большого сада, где потом, отдыхая, каждый раз, сколько бы там ни был, впадал в размышления о жизни.

В этом он был похож на своего соседа, по Цветущему лесу, колдуна Доубуцу. Только тот слушал звуки природы, предаваясь своим мыслям, а колдун Кабоку создавал природу, растительную природу, которая затем и являлась для него источником философских мыслей.

Если говорить о внешности колдуна Кабоку, то по виду своему он походил на обычного, довольно ещё крепкого старичка. Его морщинистое лицо украшала маленькая седая бородка. Серые глаза под большими мохнатыми седыми бровями, всегда были наполнены радостью, мудростью и добротой. А голос с лёгкой хрипотцой, поскольку колдун Кабоку очень жаловал свою, такую же старую, как и он сам, чёрную, загнутую полукольцом, костяную трубку, был мягким и басистым. Одевался он всегда в тёмно-зелёные одежды. Голову его венчала маленькая, круглая, тоже тёмно-зелёного цвета, шапочка. Уклад своей жизни, колдун Кабоку никогда не менял, сохраняя своё миролюбие ко всем гостям, приходившим в его дом с добром.

Единственные из числа тех, кто, несомненно, мог бы рассчитывать на прохладный приём со стороны колдуна Кабоку приди они к нему, так это были одни злые колдуны.

На счастье доброго колдуна Кабоку, они не посещали его дом никогда, а что касается случайных встреч где-нибудь в лесу, так тут тоже всё всегда проходило гладко. Колдуны просто расходились в разные стороны, как бы совсем не замечая друг друга.

Всё это Котори знала так же хорошо, как и все остальные лесные жители, а потому только ещё сильнее теперь удивлялась, не понимая поступка колдуна Кабоку.

В остальном, она, не подавая вида, что её одолевают мысли о колдуне Кабоку, продолжала сейчас лететь по лесу вместе со своей стаей, к его дому, чтобы там посетить его прекрасный сад, а заодно уже на месте посмотреть, как обстоят дела у людей, находившихся неподалёку.

Опустив подробности того, как стайка весёлых амадин, не переставая перекликаться между собою и другими лесными птицами, миновав довольно большую часть леса, наконец-таки добралась до жилища колдуна Кабоку и соответственно до его сада, я скажу, что на момент их прибытия туда, Такехико и Сузуме, были приняты колдуном Кабоку в его доме.

Котори узнала об этом, заглянув через открытое окно, когда вместе со своей стаей, весело щебеча, пролетала мимо.

 

Глава 9. И всё же Кабоку добрый колдун

– Вы наверно решили, что я стал злым колдуном, – произнёс колдун Кабоку, стоя в центре комнаты, куда Такехико и Сузуме вошли, после его приглашения зайти к нему в дом.

– Я так не думал! – воскликнул Сузуме. – И господину Такехико про вас говорил исключительно хорошее, и о том, что в нашей деревне каждый житель знает вас только как доброго колдуна.

– Это правда, господин Кабоку, – кланяясь, подтвердил Такехико слова Сузуме. – Я узнал ваше имя только вчера, и всё что мне довелось услышать про вас от Сузуме, было выражено им только в самых хороших словах, побудивших меня, принять решение прийти к вам за советом.

– Простите меня за то, что я вас давеча подверг небольшому испытанию, – приложив правую руку к своей груди, покачивая головой, сказал колдун Кабоку.

– Это вы должны нас простить за то, что мы посмели нарушить ваш покой, – произнёс Такехико, поклонившись доброму колдуну.

– Полно вам, – слегка махнув рукой, мягко проговорил колдун Кабоку и продолжил, – меня насторожили ваши слова относительно того, что вас интересует колдунья Акаи. Мне о ней практически ничего неизвестно, зато я знаю, что она чрезвычайно злая. А ещё, так уж случилось, мне довелось пообщаться с теми, кто искал её.

Во второй раз, прижав руку к груди, колдун Кабоку произнёс, усаживаясь возле окна, в плетёное кресло, являвшееся его любимым предметом отдыха из числа подобной мебели, имевшейся в его доме:

– И поверьте, встречи с теми людьми, для меня оказались на редкость очень неприятными, и хоть это было очень давно, позабыть их я не смог. Да-да, и только именно поэтому я вас подверг небольшому испытанию, которое могло бы оказаться и другим, но оценив ваше поведение ещё в самом начале своих чар, отличавшееся от проявления безумия в поведении тех людей коих мне приходилось видеть раньше, я пришёл к выводу, что далее колдовать, необходимости просто нет, и самым разумным поступком для меня будет, это выслушать вас.

Замолчав, колдун Кабоку дал знак рукой, что готов ответить на вопросы пришедших к нему людей.

Сузуме отступил назад, показывая тем самым Такехико, что предоставляет ему возможность, объяснить самому, свою цель визита к колдуну Кабоку.

Поняв это, Такехико начал с главного, поведав колдуну Кабоку сначала историю с домом злого колдуна Идзивару, затем рассказал о визите к мудрецу Касикои, а так же в нескольких словах коснулся совета Макото, искать добрых колдунов.

Колдун Кабоку слушал очень внимательно, то глядя на Такехико, то в задумчивости чуть опуская взгляд, согласно кивал головой, то опять устремляя взор на Такехико.

Когда всё было сказано, молодой человек поклонился и замер в ожидании ответа колдуна Кабоку, который теперь был занят своими размышлениями.

Сузуме стоя с чуть опущенной вниз головой в стороне от Такехико, лишь слегка переминался с ноги на ногу, сохраняя скромное молчание, потому что просто не посмел вмешиваться в его рассказ.

– Теперь я понимаю, почему люди, приходившие ко мне до вас, с тем же намерением встретиться с колдуньей Акаи, вели себя не совсем обычно, и я бы даже сказал, очень необычно, – проговорил колдун Кабоку, глядя на Такехико.

После этих слов, колдун на какое-то время смолк.

– Тебя очевидно колдовские чары дома Идзивару, коснулись несколько меньше, чем их, – продолжил колдун Кабоку, словно понял разницу поведения Такехико от тех людей, что приходили к нему в поисках колдуньи Акаи, раньше. – Ты совсем другой, ты ещё понимаешь суть вещей. Это даже сейчас читается в твоих глазах – ты удивлён тому, что слышишь. Такое твоё поведение, меня радует и вселяет надежду, что беда твоя поправима. И хоть я не знаю, где живёт колдунья Акаи, помочь тебе в её поисках, постараюсь. А пока прошу вас быть гостями моего дома, располагайтесь, и позвольте мне оставить вас одних, чтобы я мог уделить время поиску ответа на ваш вопрос.

– Это ваше право, уважаемый господин Кабоку, – сказал Такехико, поклонившись старому колдуну.

Сузуме, хранивший доселе молчание и неподвижность, тоже поклонился колдуну, но, как и прежде не проронил при этом ни слова.

Когда Такехико и Сузуме после поклонов подняли головы, они увидели, что остались в комнате одни.

– Я говорил вам господин, что колдун Кабоку добрый колдун! – весело воскликнул Сузуме, не сходя с места.

– Теперь, когда всё выяснилось я и сам в это верю! – так же как и Сузуме, никуда не двигаясь, сказал Такехико.

– Может, на правах гостей мы присядем? – спросил Сузуме, взглянув на Такехико, продолжая стоять на прежнем месте.

– А почему бы и нет, – согласился Такехико с предложением Сузуме, и первым направился к окну, где возле любимого кресла колдуна Кабоку, стояло несколько стульев.

Сузуме последовал за ним.

Но стоило им только сойти с места, как добрый колдун Кабоку вернулся в свой дом, появившись возле окна, прямо в любимом кресле, откуда сразу начал рассказывать всё, что узнал про колдунью Акаи.

Тут я уважаемый читатель, прежде чем продолжить рассказывать вам сию историю, сделаю маленькое отступление, чтобы пояснить про любимое кресло колдуна Кабоку, коли уж дважды упомянул о нём, как о любимом предмете мебели, предназначенном создателем своим для отдыха.

В доме доброго колдуна Кабоку было предостаточно разнообразной мебели, на которую можно было сесть, и все они, будь то табуреты, стулья или же маленькие диванчики, не говоря уже о кроватях, находились всегда на своих одних и тех же постоянных местах, из года в год, не передвигаясь в другие комнаты.

И совсем другое дело было со старым плетёным креслом, побывавшем на своём веку не только во всех комнатах просторного дома, принадлежащего доброму колдуну Кабоку, но и за его пределами, то есть в саду.

Я не говорю сейчас о том, что вся остальная мебель, существовавшая в доме доброго колдуна Кабоку для сидения, не использовалась им вообще.

Нет, она тоже исправно ему служила, но только значительно реже.

А теперь, после того как я разъяснил вам смысл слов о любимом кресле колдуна Кабоку, мы возвращаемся обратно в его дом, на момент когда старый добрый колдун рассказывал людям о колдунье Акаи.

Говорил добрый колдун медленно, чтобы Такехико всё запомнил и когда закончил, встал с кресла, подошёл к небольшому шкафчику, из которого достал небольшой ларец.

– Теперь Такехико ты знаешь о колдунье Акаи ровно столько же, сколько знаю о ней я, – держа ларец в руках, проговорил колдун Кабоку, повернувшись к людям лицом.

Немного помолчав, он продолжил своё обращение к Такехико, подойдя к столу:

– Хотелось бы рассказать тебе о ней больше, но того мне неизвестно, поэтому всё что я сейчас ещё могу сделать для тебя, так это подарить тебе мешочек с несколькими волшебными семенами. Знать заклинание, чтобы воспользоваться ими, не надо, поэтому единственное, что от тебя потребуется, так это посадить семечко в нужном месте и в нужное для тебя время. И, пожалуй, добавлю ещё к словам Макото, что совет на счёт добрых колдунов он дал весьма хороший, но всё же тебе придётся искать наряду с ними, следы, ведущие к Акаи, поскольку именно она, и только она сможет решить твою проблему. Про Идзивару я не говорю, потому что он пропал, к тому же возможно навсегда, во всяком случае, исключать этого не стоит, да и, будучи по-прежнему в этом мире среди живых, помогать бы тебе, он всё равно не стал, поскольку помощь людям, никогда не входила в его планы.

После этих слов, колдун Кабоку поставил ларец на стол, открыл его, извлёк из него маленький, чёрный, шёлковый мешочек, заглянул в него и, убедившись, что он не пустой, передал его Такехико.

 

Глава 10. Немного о колдуне Доубуцу и о том, как пропал Сузуме

Вот уже полдня прошло с того момента, как Такехико и Сузуме, покинули дом колдуна Кабоку.

По его совету, пробираясь сквозь лесные заросли Цветущего леса, они сейчас направлялись к другому доброму колдуну, колдуну Доубуцу, дом которого находился в этом же лесу, но в противоположной его части.

Окружённый молодыми кедрами с одной стороны, а с другой низкорослыми деревцами и кустарником, дом колдуна Доубуцу, по своей форме, больше походил на высокую прямоугольную башню, и всё же это был жилой дом, с большой открытой площадкой, обращённой на солнечную сторону, на самом верху башни.

Именно там, возвышаясь над низко растущими деревьями, на свежем воздухе, под солнечным светом, в прохладных волнах свободно гуляющего наверху ветра, и любил проводить большую часть своего времени, колдун Доубуцу. Стоявший перед ним маленький столик, позволял записывать на бумаге, приходившие в его голову философские мысли. А если день задавался не важным и вместо солнца на небе были одни хмурые тёмные тучи, из-за которых воздух был пронизан сплошной дождевой пеленой, беспрестанно льющимися с неба потоками воды, колдун Доубуцу, укутавшись потеплее, сидел наверху под зонтом, слушая музыку дождя. В такое время ему даже лучше думалось, насколько была прекрасна непрерывная мелодия падающих дождевых капель, звучащих гулкой барабанной дробью по бумажному зонту и деревянной поверхности стоявшего рядом с ним стола.

Сравниться с этими звуками могла лишь весенняя капель, когда прозрачные блестящие капли кристально чистой воды, падая с тающих сосулек, висящих под крышей дома, где жил колдун Доубуцу, а также слетая с деревьев растущих рядом с домом, попадали в многочисленные лужицы, кои сплошным ковром в это время года покрывали уставшую от холодной зимы землю.

Чтобы насладиться музыкой весны, колдун Доубуцу спускался вниз, где перед дверью, ведущей в дом, под широким деревянным навесом находилась маленькая дубовая скамья, а земля возле неё была вымощена камнями, в крошечных выемках которых скапливалась вода, представляя собой эдакое подобие необычного музыкального инструмента, когда упавшие капли, попадали в неё.

Всё остальное время Доубуцу находился либо в лесу, на прогулке, либо дома, переходя из одной комнаты в другую, в зависимости от того, чем предполагал заниматься, ибо каждая комната его дома, была обустроена строго под его индивидуальные запросы.

Только одна комната во всём его доме была, или лучше сказать не имела своего узкого предназначения.

Её нахождение на первом этаже, сразу после небольшой прихожей, и обуславливало её разносторонность применения, о чём посетители дома, то есть гости, будь то частые или редкие, даже никогда и не догадывались.

Жил Доубуцу в этом доме один, предпочитая любым слугам, самого себя, или, в самом крайнем случае, своё колдовство.

Единственным родным человеком для него была его дочь, которая жила от него отдельно, в этом же лесу, в своём доме, значительно уступавшем по размерам отчему, и которая каждый день навещала его, или в доме, или на прогулке в лесу, хорошо зная его излюбленные места.

Во время этих встреч, колдун Доубуцу узнавал от своей дочери все лесные новости. Не стала исключением и новость о том, что в лесу появились путники. Именно путники, а не простые собиратели кореньев и лекарственных трав, что было итак не частым явлением в той отдалённой части леса, где проживал колдун Доубуцу, ибо люди выбирая для себя путь через Цветущий лес, всегда следовали по наезженной дороге, проложенной в стороне от его дома.

О появлении в отдалённых окрестностях его дома, двух молодых людей, Такехико и Сузуме, ему стало известно почти сразу и опять же только благодаря своей дочери.

Принимать какие-либо меры по этому случаю, он не стал, решив дождаться развития событий своим ходом, для чего не изменяя своим укоренившимся привычкам, жил, как и прежде, словно никакие гости к нему и не спешили.

На этом, оставив колдуна Доубуцу в его доме, я возвращаюсь обратно в Цветущий лес, к тому месту, где сейчас появились Такехико и Сузуме.

– Мы скоро я полагаю, если учитывать время, проведённое в пути, должны уже прийти к дому колдуна Доубуцу, – разглядывая местность, сказал Такехико, остановившись возле ручья, прозрачные воды которого, блестя искорками отражавшегося в нём солнца, плавно катились в невысокой траве, омывая собой разноцветные камушки, коих было полно и на дне водного потока, и на обоих его берегах.

– А мы не могли заблудиться, господин? – спросил Сузуме, нагибаясь к ручью, чтобы напиться, даже не обращая внимания на изобилие цветных камешков находящихся на дне водного потока.

Надо сказать, что эти камешки часто привлекали внимание людей, встречавших сей ручей и лишь Сузуме настолько желавший скорее утолить свою жажду, даже не взглянул на них.

– Всё конечно может быть, но я, пока мы шли по лесу, всё время ориентировался по солнцу, да и ручей из которого ты сейчас пьёшь воду, по всем приметам, вероятнее всего тот о котором нам говорил колдун Кабоку.

– Вода в этом ручье великолепна, господин! – восхищённо произнёс Сузуме, посмотрев на Такехико.

– Это ещё раз подтверждает, что мы на верном пути, согласно словам колдуна Кабоку, – сказал Такехико, с разбегу перепрыгнув через ручей, после чего оказавшись на другом его берегу, сел на траву для кратковременного отдыха.

Сузуме вдоволь напившись прохладной, кристально чистой воды, ополоснув лицо и слегка смочив волосы, тоже перепрыгнул ручей.

Мимолётный взгляд на разноцветные камешки не заставил Сузуме любоваться ими. Причиной тому после сладостного утоления жажды, стало неожиданно навалившееся на него, сильное желание спать.

Оказавшись рядом с Такехико, он сел возле него на траву, не снимая с плеча своей дорожной сумы и мгновенно уснул.

– Не время сейчас спать, Сузуме, – воскликнул Такехико, глядя на усеянное мелкими каплями воды, лицо спящего товарища.

Сузуме не ответил, более того, он даже бровью не повёл, насколько крепко уснул. И даже когда Такехико легонько толкнул его в бок, продолжал спокойно спать.

После повторного толчка в бок, на который также не последовало никакого ответа, Такехико почувствовав неладное, начал трясти Сузуме обеими руками, одновременно выкрикивая его имя.

Безрезультатно, Сузуме продолжал безмятежно спать.

Тогда Такехико наклонившись к ручью, зачерпнул ладонями воду и плеснул её Сузуме прямо в лицо, стараясь попасть на закрытые веки.

Ни один мускул не дрогнул на лице Сузуме. Да и всё его тело оставалось неподвижным, словно в эту минуту, в нём погас огонь жизни.

– Этого не может быть, – прошептал Такехико.

И чтобы развеять внезапно нахлынувшие сомнения и убедиться, жив ли Сузуме, Такехико склонившись над ним, приложил ухо к его груди. Равномерное сердцебиение успокоило его, но не дало ответа на случившееся.

Растерянно взглянув на ручей, Такехико недолго думая, взвалив Сузуме себе на плечо, и прихватив его дорожную суму, решил уйти подальше от этого места, которое в эту минуту, вдруг показалось ему опасным.

Тяжело ступая под давящей тяжестью тела Сузуме, Такехико стараясь не оступиться и не упасть, придерживая на плече своего товарища обеими руками, шагал через лес, ища дом колдуна Доубуцу, одновременно уходя подальше от ручья, воды которого теперь считал отравленными.

«Только бы успеть донести Сузуме живым до колдуна Доубуцу», – думал Такехико, не останавливаясь, решив идти столько, сколько сможет выдержать.

«Возвращаться к колдуну Кабоку уже поздно, слишком далеко мы ушли от его дома, я могу не успеть», – продолжал думать Такехико, все, также, не останавливаясь, упорно делая шаг за шагом, неся Сузуме на своём плече.

Вдруг он остановился, удивлённо глядя на спокойно текущий перед ним ручей схожий по внешнему виду с тем, от которого недавно ушёл.

– Колдун Кабоку не говорил, что нам придётся дважды пересекать ручей, – промолвил Такехико сам себе, продолжая стоять на месте, глядя на тихо бурлящий поток, кристально-прозрачной воды.

Взглянув на солнце, которое светило среди пышных облаков, Такехико убедился, что держит прежнее направление, в котором шёл, устремляясь к дому доброго колдуна Доубуцу.

– Если предположить что я никуда не сворачивал с избранного пути, то откуда здесь мог взяться второй ручей? – негромко спросил сам у себя Такехико.

– Или я случайно проскочил дом колдуна Доубуцу, не заметив его за густым кустарником, который огибал из-за того, что не нашёл удобной возможности пройти через него, – продолжал вслух размышлять Такехико.

– Тогда мне надо вернуться к тем кустам и попытаться пройти через них, – решил Такехико, поворачивая назад.

Ощупав руку Сузуме и убедившись, что она тёплая, Такехико поправив товарища на своём плече, пустился в обратном направлении, к непроходимым зарослям орешника, доминирующего на этом участке леса перед другими растениями, и растущего вперемешку с небольшим скоплением дикого шиповника.

Дойдя до кустов орешника, Такехико прямо сходу, не останавливаясь, нырнул в эти заросли, избегая острых шипов дикого шиповника, прокладывая себе маршрут через наименьшее скопление растений, а также пользуясь небольшими проходами, которые судя по следам, кои имелись здесь в бесчисленном количестве, были проделаны дикими зверями. Среди оставленных разнообразных следов под свисающими ветвями орешника, были и медвежьи, и кабаньи, отчётливо видимые на изрытой земле, и скорее всего, здесь имелись и более мелкие отпечатки, принадлежащие зверям поменьше, плохо различимые в общей массе, смешанной с прошлогодней листвой и старой, примятой, пожухлой травой.

С большим трудом, пробравшись сквозь заросли орешника, исцарапав не только себя, но и Сузуме, Такехико, наконец, выбрался по другую его сторону, где сразу же, положив своего товарища и две дорожные сумы на мягкую траву, устроил для себя небольшой привал.

– О том, что нам предстоит пробираться через подобные заросли, колдун Кабоку также нас не предупреждал, – негромко с досадой в голосе, воскликнул Такехико, глядя на свои исцарапанные руки.

Но больше всего Такехико был удивлён, когда оглядевшись по сторонам, обнаружил наличие знакомого ручья, спокойно несущего свои прозрачные воды, буквально в нескольких шагах от злосчастного орешника.

Оставив Сузуме лежать на траве, Такехико не поверив своим глазам, весь переполненный трепещущим чувством растерянности, подошёл к ручью.

Продолжая не верить тому, что он видит всё те же камушки, молодой человек даже нагнулся, чтобы коснуться одного из них рукой. При этом он не стал опускать руку в воду, дотронувшись до маленького жёлтого камешка, лежащего на влажном берегу ручья возле самой кромки воды, которая слегка его омывала. Ощутив кожей рук, прохладу мокрого камня, Такехико отпрянул назад. Все сомнения в том, что это был прежний ручей, тут же пропали в одно мгновение, оставив колющее предчувствие затаившейся опасности, не только в душе, но и в груди, в учащённо забившемся сердце.

Стараясь не шуметь, прислушиваясь к звукам леса, Такехико медленно поднялся на ноги, пятясь, сделал пару шагов назад, затем развернулся, чтобы вернуться к оставленному товарищу, но не успел сделать и полшага в сторону кустов орешника, как обжигающая сознание мысль, в тот же момент, когда он посмотрел вперёд, выстрелом прозвучала в голове:

«Сузуме исчез!»

На том месте, где он лежал, ещё буквально несколько секунд назад, была теперь лишь смятая трава и две дорожные сумы.

Стремительно подбежав к орешнику, Такехико стал отрывисто двигаться, то приседая, то поднимаясь во весь рост, вглядываясь в кусты и пространство между ними, ища возможные следы похитителя или похитителей Сузуме.

Не обнаружив никого, Такехико также быстро вернулся к тому месту, где он оставлял Сузуме, в надежде обнаружить там, хотя бы один, малейший след, его таинственного похищения.

Мысль о том, что Сузуме придя в себя, мог, ничего не соображая, просто уйти сам, представлялась Такехико не слишком правдоподобной, да и времени у его приятеля было на то не слишком много, если брать в расчёт его состояние.

Во время осмотра последнего места пребывания Сузуме, Такехико обратил внимание, на то, что трава там, была влажной, и это несмотря на почти ясный, солнечный день.

Усомнившись в своей, как ему показалось нелепой догадке, Такехико всё же произвёл более тщательный осмотр влажной травы и был буквально обескуражен, найдя в ней два маленьких, цветных камешка.

– Опять колдовские штучки, – тихо произнёс Такехико, и, поднимаясь на ноги, не глядя, бросил найденные камешки обратно в траву.

«Где же теперь мне искать Сузуме», – подумал Такехико, подняв глаза в небо, стоя там, где он в последний раз видел своего друга, когда оставлял его лежать на траве под кустом орешника.

«Именно друга, а не товарища, – как теперь думал Такехико, – ибо только другом можно было отныне называть Сузуме, попавшего из-за него, Такехико, в эту беду и возможно уже, поплатившегося за искреннюю преданность, своей жизнью».

Сдерживая слёзы, склонив голову к низу, Такехико попросил у Сузуме прощения, шепча слова пересохшими губами, после чего подняв голову, так же тихо простился с ним, и, поклявшись найти того, кто виновен в случившейся беде, взяв обе дорожные сумы в руки, перепрыгнув через ручей, побрёл по лесу в поисках дома, принадлежащего колдуну Доубуцу.

И хоть Такехико простился с Сузуме, надежда на то, что ещё не всё потеряно, вызвала в нём принятие противоречащего своим прощальным словам решения, искать своего друга, во что бы то ни стало, и, найдя его, непременно спасти, пускай даже ценой своей жизни.

 

Глава 11. Колдун Доубуцу и его дочь

И пока Такехико беспрестанно терзаясь потерей своего друга, позабыв про собственную усталость, бродил по Цветущему лесу в поисках дома колдуна Доубуцу, не обращая внимания на то, что уже порядком заплутал, сам колдун в это самое время, находясь на открытой площадке своей «башни», пребывая в одиночестве, что как я уже говорил, являлось для него делом обычным, сидел на маленьком деревянном стуле, млея под тёплыми лучами солнца. Одетый в шёлковые, светло-жёлтые одежды, такого же цвета, высокую шапочку, колдун Доубуцу своим видом почти всегда, а, равно как и сейчас, больше походил на зажиточного землевладельца, нежели на колдуна. Его круглое лицо, ещё не имело обильных старческих морщин, несмотря на уже довольно преклонный возраст. И даже коротко постриженные волосы, слегка выглядывающие из-под головного убора, ещё не были подвержены старческой седине. Всегда гладко выбритый подбородок, маленькие чёрные усики, тонкие брови и голубые искорки глаз, отлично скрывали его истинный возраст.

Прибавив сюда живость в общении, твёрдую походку и достаточно задорный нрав, можно было и вовсе решить, что перед нами не старый колдун, давно перешагнувший столетний рубеж, а всецело ещё полный жизненных сил, чуть больше средних лет, мужчина.

Итак, как уже было сказано, колдун Доубуцу сейчас находился на верху своего дома, на открытой площадке, под тёплыми лучами солнца.

Блаженно закрыв глаза, и спокойно предаваясь разнообразным, непринуждённо текущим в его сознании размышлениям, колдун Доубуцу слушал тихую мелодию ветра, в ожидании появления своей дочери, которая должна была сообщить ему все самые последние новости, касающиеся Такехико и Сузуме.

Конечно, колдун Доубуцу мог бы прибегнуть и к колдовству, чтобы узнать, где сейчас находятся Такехико и Сузуме, но это не входило в его привычки. Он предпочитал быть похожим на людей, и пользовался магией только тогда, когда без неё либо нельзя было обойтись, либо она была просто необходима. К тому же сегодня он ещё не виделся со своей дочерью, которая никогда не пропускала встречи с ним, как бы ни была занята делами.

– Ты сегодня решила, поднимаясь ко мне, отказаться от колдовства, что для меня явилось неожиданностью, – проговорил колдун Доубуцу, не открывая глаз, когда едва слышимый шорох шёлковой одежды появившейся на площадке молодой женщины, нарушил его уединение.

Походка у дочери колдуна Доубуцу была бесшумной.

– Я подумала, что тебе будет приятно, если я появлюсь перед тобой, поднявшись по лестнице, которая каждый день познаёт на себе твои шаги, отец.

Доубуцу открыл глаза, и, пристально посмотрев на стоявшую перед ним дочь, произнёс:

– Твой поступок льётся живительным эликсиром на моё старое уставшее сердце, прибавляя ему сил и делая его моложе, ибо мне видеть тебя, какая ты есть, приятно вдвойне, ведь ты так похожа на свою мать, что если бы она была сейчас с нами, я бы, скорее всего, мог вас даже ненароком перепутать.

Доубуцу жестом руки остановил дочь, которая уже собиралась спросить отца о своей матери:

– Я упомянул о твоей матери невольно, просто не сдержавшись, высказал действительность, и полагаю, сделал этим ошибку, ибо мне не следовало этого делать, так что давай не будем теребить нашу нынешнюю спокойную жизнь, грустными для нас воспоминаниями, от которых ноет душа, и нет покоя сознанию.

Доубуцу встав со стула, пройдя мимо дочери, стоявшей неподвижно, подошёл к краю площадки обращённой в сторону солнца и, не оборачиваясь, спросил:

– Я весь во внимании, и готов услышать от тебя, где сейчас находятся те люди, что недавно посетили колдуна Кабоку, и нет ли в нашем лесу ещё каких-нибудь новых незваных гостей?

– Более никого нет, а что касается тех двоих, так один из них направляется к тебе, и занят тем, что заблудившись в лесу, ищет сюда дорогу.

– А где другой, и кто из них кто? – обернулся к своей дочери колдун Доубуцу.

– О втором, его зовут Сузуме, беспокоиться не стоит, поскольку он сейчас спит, и пробудет в этом состоянии ещё довольно долго, а вот первый, его зовут Такехико, сердцем, душой и обличьем воин, и как я уже сказала, направляется сейчас сюда.

– Твои слова хоть и понятны для меня, всё же полны некоторой загадочности и всего не поясняют. Мне хотелось бы узнать, подробнее о Сузуме, и раз уж он спит, то где то место, в котором проходит его сон.

– Сузуме сопровождал Такехико, может он его слуга, а возможно и другое, к примеру, его друг, хотя и не воин. А находится он сейчас в доме Симидзу, который его сначала усыпил, а потом, крепко спящего похитил.

– Надеюсь, Сузуме не причинили зла, и он не только в полном порядке, но и пребывает в доме Симидзу, как уважаемый гость?

– Разумеется отец.

– Проследи за тем, чтобы Такехико благополучно добрался до моего дома, и пожалуйста, впредь, не будь столь поспешна в своих решениях, как это произошло с Сузуме.

– Хорошо отец, я буду осмотрительней и с твоего позволения сейчас же отправлюсь на помощь Такехико, чтобы указать ему дорогу к твоему дому, если он сам не сможет её найти.

Доубуцу согласно кивнул головой и прежде чем они с дочерью расстались, произнёс:

– Пожалуйста, сделай так, чтобы Такехико не только тебя не увидел, но и не ощутил того, что ты его ведёшь сюда, или даже будет лучше, если твои друзья птицы помогут ему; попроси их об этом.

И пока дочь колдуна Доубуцу в окружении птиц спешила навстречу Такехико, чтобы найдя его в лесу, поскорее привести в дом своего отца, Сузуме продолжал крепко и безмятежно спать в доме Симидзу, лёжа на мягкой кровати, предназначенной как раз для гостей, кои были у здешнего хозяина весьма нечасто, ввиду проживания последнего в самом центре огромного Цветущего леса, куда редко кто забредал.

Сам Симидзу, уверенный в том, что его сегодняшний гость раньше предполагаемого часа никак не проснётся, исполняя указание своей любимой госпожи, был в это время в Цветущем лесу, где прячась от Такехико, упорно искавшего дом колдуна Доубуцу, следил за каждым его передвижением.

Это было для него совсем не трудно, поскольку он, Симидзу, тоже обладал умением колдовать, правда совсем немного и всё же это в свою очередь позволяло ему быть повелителем того самого ручья, украшенного цветными камушками.

Ловко скрывавшаяся в густой траве, прозрачная вода ручья, была для Симидзу сразу всем, и ушами, и глазами, и даже руками, если требовалось что-либо взять, как это было, когда представилась возможность, незаметно похитить Сузуме.

Следить за людьми Симидзу приказала дочь колдуна Доубуцу, а вот похищение Сузуме, он совершил, по собственному желанию, дабы лучше угодить своей госпоже, и поскольку она, как и её отец была доброй, то произвёл он сие дело, весьма аккуратно, о чём тут же ей и доложил.

Похвалить его за это, как тому хотелось, она не похвалила, но главное и заслуженного наказания делать не стала, так, ограничившись устной нотацией за излишнюю инициативу, дочь колдуна Доубуцу, распорядившись следить за Такехико, поспешила встретиться со своим отцом. Говоря о встрече старого доброго колдуна с собственной дочерью, молодой колдуньей, я как раз упомянул о том, что вам уже известно уважаемый читатель, а пояснение моё сейчас предназначено всего лишь для расстановки событий во времени, после чего мы возвращаемся в лес, где оставили Такехико.

С того времени, как я рассказывая свою историю отвлёкся от нашего главного героя, он уже успел свершить довольно много шагов, правда в силу того, что всё время петлял, слишком далеко от места, где был оставлен нами, не ушёл. И по-прежнему неподалёку от него, скрываясь в траве, протекал знакомый нам ручей, хозяин которого Симидзу, что называется, не сводил сейчас своих глаз с бродившего по лесу Такехико, который, невзирая на всю свою, казалось бы, нечеловеческую усталость, всё ещё продолжал идти вперёд, без единой остановки. При этом Такехико уже не искал лёгкой дороги, следуя лишь по условно выбранному для себя направлению, от чего ему приходилось не только шагать между однообразными деревьями, выходя иногда на поляны усеянные цветами, чьи бутоны источали дурманящий аромат, а и пробираться через густой кустарник, если он представал перед путником широкой стеной.

И чем ближе был к дому колдуна Доубуцу, упрямый Такехико, тем больше волновался Симидзу, поскольку он не получил никакого указания, что делать, когда дом колдуна будет найден, а проявлять самостоятельность, опасаясь вновь провинится перед своей госпожой, повелитель ручья отныне боялся.

И было с чего, ведь волшебную власть, пусть даже и над таким маленьким водным потоком как здешний лесной ручей, Симидзу получил, лично из рук своей госпожи, дочери колдуна Доубуцу, за что, дабы выразить всю свою возможную преданность, продолжал служить ей верой и правдой, стараясь угодить при любом удобном случае.

А чтобы выказать всю благодарность и признательность за сей волшебный дар, Симидзу зная любовь дочери колдуна Доубуцу к всевозможным украшениям, взял да и выложил берега и дно своего ручейка, разноцветными камушками, среди которых, пусть и не часто, а всё же попадались и драгоценные.

 

Глава 12. Кратко о Симидзу и его госпоже

В этой маленькой главе, я хочу сделать небольшое отступление от происходящих в данную пору событий, тем более что интереса к тому, как Такехико шагает по лесу, где ничего серьёзного с ним произойти не должно, думаю, будет не много. В то же время в моём повествовании наступило вполне подходящее время рассказать о Симидзу и его госпоже, хотя бы чуть поподробнее.

И, конечно же, я постараюсь успеть рассказать вам уважаемый читатель всё, что надумал сейчас рассказать, до начала грядущего момента, во время которого дочь доброго колдуна Доубуцу в окружении лесных птиц, отыщет Такехико в Цветущем лесу.

А чтобы мне теперь рассказать вам уважаемый читатель о дочери колдуна Доубуцу, являвшейся той самой госпожой повелителя лесного ручья Симидзу, следует начать в первую очередь с того, что она была молода и прекрасна. Слово «красива» в данном случае скажет о ней ничтожно мало. Именно слово «прекрасна», то, что можно прямо сказать про неё, совершенно не солгав. Её глубокие, большие карие глаза, были буквально центром всего лица, поскольку оторваться от них взглядом, дано было не каждому из числа тех, кому когда-либо посчастливилось встретиться с ней. Нежные алые губы, дарившие всему миру невинную улыбку молодости, вместе с тонкими изящными линиями изогнутых бровей и бархатистой, персиковой кожей лица, являли собой гармоничное дополнение к бездонным, сияющим добротой глазам. И довершением прекрасного облика очаровательной юной прелестницы были вьющиеся, переливающиеся в солнечных лучах, завораживающим блеском, длинные, пышные каштановые волосы, спадавшие на плечи хрупкой и одновременно грациозной фигурки молодой женщины.

Но всеобщую любовь к себе в родном лесу она заслужила не только благодаря своей безупречной красоте, а ещё и тем, что являлась защитницей всех обитателей леса.

Обстоятельство же того, что она была дочерью колдуна Доубуцу, здесь уже не играло никакой роли.

И если колдун Доубуцу, будучи колдуном, причём хорошим колдуном, не всегда, а точнее сказать, не часто и только при необходимости прибегал в своих делах к колдовству, предпочитая, как уже было ранее сказано жить по-житейски, «по-людски», то его красавица дочь в этом, являлась его прямой противоположностью.

Она любила колдовать. Прямо с самых первых дней, как отец стал её учить всему, что умел сам, она полюбила силу магии.

Поняв это, её отец, добрый колдун Доубуцу, после того как научил свою способную дочь всему что знал сам, отправил её к своему давнему другу и одновременно соседу по тому лесу где жил, колдуну Кабоку, являвшемуся, как мы уже знаем, тоже добрым колдуном, чтобы тот передал ей свои знания, поскольку своих наследников не имел.

Получив, таким образом, науку о магии ещё и от колдуна Кабоку, дочь колдуна Доубуцу стала по части колдовской силы, сильнее обоих своих учителей.

И поскольку была она, как и её отец доброй, то колдовала исключительно во благо себя и своего окружения, а также на пользу леса, в котором жила. Все жители леса были с ней знакомы; и звери и птицы и мелкие лесные духи.

Её знали даже лучше, чем знали её отца. Во всяком случае, подобного уважительного отношения к своей личности, которое заслужила она, во всём Цветущем лесу, больше не было ни у кого.

А один из лесных духов, совсем ещё юный, почитал её столь трепетно и бесконечно, что в один прекрасный день, встретив дочь колдуна на прогулке по лесу, поклялся ей в безграничной верности, назвав своей госпожой.

Столь необычное поведение лесного духа, явилось для неё такой полной неожиданностью, что она сразу же согласилась принять его к себе на службу, дав ему имя Симидзу, и пообещав подарить маленький ручей, если тот будет не просто её слугой, а исключительно верным слугой.

И хоть Симидзу став её слугой, оказался при этом единственным слугой, прекрасно поняв, что не имеет по службе других, каких-либо конкурентов, всё же выполнял любое, даже самое малое поручение своей госпожи со всей скрупулёзностью и преданностью, за что довольно быстро заслужил обещанный подарок; маленький лесной ручеёк.

Сам по себе ручеёк был вполне обычным, но вот волшебная власть над ним, которой сразу же стал владеть Симидзу, благодаря своей госпоже, тот час придала ему новый статус – повелителя лесного ручья. От чего ему только стало легче выполнять приказы своей госпожи, каждый раз подтверждая хорошо исполненным делом, что она правильно поступила, взяв его к себе на службу.

Ну и в довершении к подарку, за преданность госпоже, Симидзу получил возможность построить в лесу для себя небольшой, но довольно уютный, одноэтажный деревянный домик с несколькими комнатами, в котором была даже комната для гостей с окном, выходившим прямо на круглую чашу изящного маленького фонтана.

Взору любого гостя этого дома, окажись он в комнате для гостей возле её окна, сразу бы предстала фигурка бронзовой птички, пьющей воду из опрокинувшегося мраморного кувшина.

«Кто знает, может и ко мне когда-нибудь, кто-нибудь заглянет в гости», – думал Симидзу, обустраивая комнату для гостей.

Его старания придать как можно больше уюта для этой комнаты, были настолько велики, что она сразу же стала самой лучшей среди всех остальных комнат его небольшого домика.

Даже его госпожа, однажды побывав у него в гостях, похвалила Симидзу за прекрасно созданный уют всего дома, особенно отметив ту самую комнату для гостей, где теперь и пребывал Сузуме.

Созерцание изящного фонтана перед окном гостевой комнаты, вызвало у дочери колдуна Доубуцу скромную улыбку, дополнять которую словами она не стала, ограничившись тем, что при помощи своего волшебства, украсила мраморный кувшин разноцветным рисунком, а оперенье птички, покрыла золотом, не забыв украсить её глаза двумя чёрными рубинами.

 

Глава 13. Такехико и колдун Доубуцу

Итак, возвращаясь к Такехико, скажу, что он был уже совсем близко от дома колдуна Доубуцу, даже не подозревая, что буквально за небольшой бамбуковой рощей можно было увидеть верхушку «башни», когда его нашла дочь колдуна.

Симидзу увидев свою госпожу в сопровождении небольшой стайки лесных птиц, возник перед ней из протекавшего в густой траве ручья, как раз в тот момент, когда Такехико скрылся в бамбуковой роще и не мог уже видеть его появления.

– Я только тайно слежу за Такехико, как вы мне и велели, моя госпожа, – в почтительном поклоне склонился Симидзу перед дочерью колдуна Доубуцу.

– Хорошо Симидзу, теперь я справлюсь без тебя, ступай немедленно к себе домой, и как только твой гость проснётся, сначала устрой ему достойный приём, накормив досыта, после чего ублажай до тех пор, пока за ним не придут. Ну а если до завтрашнего утра никто в твоём доме так и не появится, с целью забрать Сузуме, завтра к полудню, учтиво с ним обходясь, доставишь целым и невредимым в дом моего отца!

– Будет сделано моя госпожа, – с поклоном сказал Симидзу и тут же исчез в ручье, который незамедлительно сменив направление, унёс свои воды в противоположную бамбуковой роще сторону.

Неслышно ступая, обходя места с сухой травой и опавшими ветвями, чтобы не шуметь, окружённая лесными птицами, которые безмолвствовали, дабы не привлекать к себе внимания, дочь колдуна Доубуцу, стараясь не быть обнаруженной Такехико, отправилась за ним следом в бамбуковую рощу.

Птицы, порхавшие вокруг неё, носившиеся кругами среди бамбука, сообщили ей негромким птичьим посвистом, где сейчас находится человек, благодаря чему она смогла выстроить цепь мелких непроходимых преград, в виде чрезвычайно густого колючего кустарника, направив, таким образом, путь Такехико прямо к дому своего отца.

– Башня, – негромко проговорил сам себе Такехико, увидев дом колдуна Доубуцу, мелькнувший в просвете зарослей молодого и ещё не очень высокого бамбука. – Неужели я, наконец-то, его нашёл.

Теперь, когда Такехико видел «башню», и шёл к ней, не сворачивая, дочь колдуна Доубуцу, отпустив своих пернатых помощников, поспешила в отчий дом, превратившись в амадину.

– Такехико скоро будет здесь, – прозвенела маленькая птичка, едва оказалась наверху «башни», перед ходившим от нетерпения большими кругами, колдуном Доубуцу.

– Будь поблизости и оставайся пока в облике амадины, иначе твоя красота затмит уста и разум Такехико, – произнёс колдун Доубуцу, взглянув на маленькую птичку вертевшую своим хвостом прямо перед ним.

– Как скажешь отец, – звонко пропела в ответ птичка, и тут же наколдовав себе небольшую клетку, сделанную из бамбука, стоящую на маленьком, изящном, чёрного дерева, резном инкрустированном столике, юркнула в неё, закрыв за собой дверцу.

Колдун Доубуцу увидев клетку, лишь молча, улыбнулся, похвалив про себя дочь, за столь оригинальную сообразительность. После этого, колдун Доубуцу сел на своё любимое место, предавшись плавному чередованию мыслей в ожидании прихода Такехико, который в это самое время, был от его дома, уже совсем недалеко, буквально в какой-то сотне шагов, отчего их встреча близилась теперь с каждой секундой. И поэтому, погружение в мир философии было для колдуна Доубуцу до того кратким, что хоть появление Такехико и было ожидаемым, оно всё равно несколько расстроило его. Но только лишь на мгновение, после чего выдержав паузу до момента, когда в дверной колокольчик позвонили ещё раз, он встал со стула и при помощи колдовства, открыв перед гостем входную дверь, покинул верхнюю площадку, спустившись в одну из комнат последнего этажа своего дома.

«И здесь без колдовства жить не могут», – подумал Такехико, осторожно переступив порог дома, входя в маленькую, освещённую несколькими фонарями комнатку, за которой тянулся узкий коридор, уходивший лестницей наверх.

Окон в маленькой комнатке не было, как впрочем, и дверей, если не считать ту, которая сразу же закрылась за спиной Такехико, стоило ему только сделать пару шагов от неё. Остановившись в нерешительности, ожидая дальнейшего приглашения идти вверх по лестнице, ибо другого пути далее не было, Такехико принялся изучать гравюры, кои были главным украшением данного помещения. Долгим изучение не было, так как фонари в комнатке погасли, а на лестнице, не имевшей окон, наоборот зажглись, что послужило для Такехико верным знаком приглашения, идти наверх, и он пошёл, ступая по каменным ступеням, обратив внимание на то, что свет за его спиной всё время пока шло восхождение, сменялся темнотой. Дверей на лестнице не было, иных проходов или выходов тоже, и свернуть куда-либо Такехико не мог, поэтому пройдя все ступеньки, он вышел на самый верх «башни», где обнаружил одну лишь маленькую птичку в клетке. Не зная, что делать дальше, Такехико остановился против клетки с птичкой, разглядывая её в ожидании появления хозяина дома, который не заставил себя долго ждать.

Степенно ступая, колдун Доубуцу почти бесшумно появился на площадке «башни», поднявшись по той же лестнице, по которой сюда пришёл Такехико.

Уловив едва слышимое шуршание, полы шёлкового одеяния колдуна Доубуцу, достававшего в своей длине до самого пола, Такехико сразу обернулся и почтительно поклонился.

– Мне уже известно, зачем ты ко мне пожаловал, – начал колдун Доубуцу. – Поначалу ты просто искал встречи с кем-нибудь из добрых колдунов, не думая кого именно найдёшь. И уже найдя, в данном случае колдуна Кабоку, побывал у него в гостях, после чего он послал тебя ко мне, с одной единственной целью, чтобы я смог указать тебе дальнейший твой путь. А ещё ты ищешь своего неожиданно пропавшего друга.

Присев на стул, колдун Доубуцу, глядя на Такехико, продолжил начатую речь:

– Разумеется, я знаю и о том, что тебя до боли в сердце интересует колдунья Акаи, родная сестра колдуна Идзивару, и ты даже готов рисковать своей жизнью, лишь бы раскрыть тайну страшного заклятья, коснувшегося твоей души, тем самым не дающего равновесия твоему сознанию.

Такехико был весь во внимании, боясь что-либо пропустить или не понять из того, что для него сейчас говорил колдун Доубуцу, а тот, делая небольшие паузы в своей речи, продолжал объяснять молодому человеку, с чем именно ему придётся столкнуться, и что при этом следует делать.

– Где сейчас находится колдун Идзивару, не знает никто, и думаю, искать тебе его не следует, тем более, когда он так внезапно исчез. Я признаться не верю, во все те слухи, которые о нём распускают, будто он повержен более сильным колдуном. Не верю не, потому что этого не может быть, а из-за того, что не было раннее желающих с ним сталкиваться. Простому смертному справиться со столь могущественной личностью как колдун Идзивару не то чтобы нелегко, а вообще весьма затруднительно, если не сказать больше, а что касается других колдунов, магов, чародеев, то он им особенно и не досаждал, чтобы те рисковали своею жизнью в схватке с ним. К тому же, если предположить, что всё-таки нашёлся кто-то, кто победил колдуна Идзивару, то таить бы этого никогда не стал, поскольку подобная слава, независимо от того кому бы принадлежала, была бы только доказательством силы, оспаривать которую или противодействовать оной, желающих не нашлось бы. Иными словами, победитель приобрёл бы для себя незабываемый и неоспоримый авторитет среди всех остальных колдунов в этом мире.

– Глядя в твои глаза, улавливая в них обеспокоенность, я вижу, что ты хочешь задать мне вопрос.

– Да, уважаемый господин Доубуцу! – взволнованно ответил Такехико, поклонившись колдуну.

– Я слушаю тебя Такехико.

– Мне уже говорили, что самым разумным для меня будет, если я пойду к сестре Идзивару, колдунье Акаи.

– Совершенно верно, – согласно качая головой, сказал колдун Доубуцу, глядя на Такехико. – Не зависимо от того, жив Идзивару или нет, у тебя сейчас только этот путь.

– И вы знаете, где мне её найти? – ещё более взволнованным голосом спросил Такехико, не сводя взгляда с колдуна Доубуцу.

В свою очередь, придя в некоторое волнение, от чего он даже встал со стула, колдун Доубуцу молча, прошёл мимо Такехико, потом резко развернувшись, и подойдя почти вплотную к клетке с птичкой, нагнувшись, уставился в неё.

Не отрывая своего взгляда от прыгающей по клетке птички, колдун Доубуцу знаком подозвал к себе Такехико и когда тот подошёл, ткнув пальцем в клетку, сказал:

– Посмотри на эту маленькую птичку. Разница между вами, если образно говорить о сути самой жизни, состоит лишь в том, что она уже сейчас сидит в клетке, а ты ещё только ищешь свою клеть, даже не подозревая об этом. В дальнейшем ваши судьбы, станут схожи; продолжится твоя жизнь в клетке или будешь ты впредь свободен, зависеть будет потом по большей части не от тебя.

Сказав эти слова, колдун Доубуцу открыл клетку, и неторопливо вернулся обратно на свой стул, откуда и пронаблюдал, как маленькая птичка покинула свою клетку.

– Видишь? – спросил колдун Доубуцу, показывая пальцем на вылетевшую из клетки и улетающую в лес, маленькую птичку, – я подарил ей свободу, но мог этого и не делать.

– Я не совсем понимаю вас, уважаемый господин Доубуцу, – удивлённо развёл руками Такехико. – Сначала вы подтвердили мне правильность моего выбора, идти к колдунье Акаи, а теперь, исходя из ваших слов и действий на примере выпущенной из клетки птички, я понимаю лишь одно, делать этого вовсе не следует.

– Почти верно сказано, – согласно кивнул головой колдун Доубуцу, – но есть одно «но»! Это своеобразный компромисс для тебя, о котором ты не подумал, а, следовательно, и не учёл. Идти к колдунье Акаи ты всё же должен, но сначала, прежде чем окажешься в её власти, тебе придётся расположить данную особу к себе, иными словами вызвать у неё живой интерес к своей персоне. Если тебе это удастся, считай, половина дела сделана, а что с тобой будет дальше, ты узнаешь только когда попадёшь к колдунье Акаи. Возможно, ты уже обо всём мною сказанном слышал, и я лишь подтверждаю чьи-то слова, но, так или иначе, другого выхода у тебя нет. И помни, наша жизнь превращается в клетку даже тогда, когда мы знаем об этом и делаем всё, чтобы этого не произошло.

– А теперь, – произнёс колдун Доубуцу, вставая со стула, – я расскажу тебе, куда необходимо идти дальше, чтобы дорога привела вас к колдунье Акаи.

– Вы не ошиблись, сказав обо мне во множественном числе, уважаемый господин Доубуцу, – спросил Такехико, не сдержавшись от такого вопроса.

– Твои слова вполне обретут должную справедливость, если ты не возьмёшь с собою в дорогу, своего верного друга Сузуме, который сейчас мирно спит в доме Симидзу, повелителя лесного ручья, – сказал колдун Доубуцу.

– Значит, он жив! – радостно воскликнул Такехико.

– Более того, разум его остался не тронутым, и на теле нет ни единой новой царапины, кроме тех, что он получил в зарослях дикого шиповника, через который ты его протащил, когда искал дорогу к моему дому.

На мгновение Такехико виновато опустил голову, но тут же взглянув на колдуна, спросил:

– Когда я смогу его увидеть, господин Доубуцу?

– Думаю, это случится завтра, а сегодня самым правильным твоим поступком будет, как можно лучше отдохнуть с дороги, но сначала выслушай меня, я расскажу тебе о колдунье Акаи, после чего в моём доме, в твоём распоряжении будет комната, где ты найдёшь для себя еду и тёплую уютную постель.

Рассказ колдуна Доубуцу был кратким, но достаточно подробным, чтобы Такехико твёрдо знал, куда ему следует идти дальше, когда он покинет его дом.

По завершении своего рассказа, колдун Доубуцу отпуская Такехико, указал ему, куда тот должен проследовать, чтобы попасть в гостевую комнату.

Не смея больше ничего спрашивать, Такехико молча поклонился доброму колдуну и, выйдя на лестницу, стал по ней спускаться вниз, уверенный, что попадёт сейчас в маленькую комнату с гравюрами на стене. Как же он был удивлён, когда в конце лестницы вместо предполагаемой комнатки, его ждала просторная жилая комната с окном и небольшим обеденным столиком рядом с ним, на котором стояла приготовленная для него еда.

Пол в помещении был покрыт мягким ковром, а возле одной из стен, как ему и обещал колдун Доубуцу, находилась кровать.

– Я, кажется, никогда не смогу привыкнуть к этим разнообразным волшебным штучкам, – качая головой, проворчал себе под нос Такехико, снимая обувь для того чтобы войти в уютно обставленную комнату.

 

Глава 14. В гостях у повелителя лесного ручья Симидзу

На следующее утро, почти сразу же по окончании лёгкого завтрака, проведённого за тем же столом, за каким накануне вечером проходил его ужин, Такехико предстал перед колдуном Доубуцу, чтобы поблагодарить его за гостеприимство, простится с ним, и отправиться к повелителю лесного ручья Симидзу.

Как и в первый раз, старый колдун принял Такехико на верхней площадке своего дома. Только сегодня все напутственные слова колдуна Доубуцу, в дополнение к вчерашним своим словам, прозвучали столь кратко, что уже спустя четверть часа после завтрака, Такехико шагал по Цветущему лесу в направлении дома, где жил Симидзу.

А чтобы на этот раз Такехико не заблудился в этом огромном лесу, его путеводной нитью, прямо от дома колдуна Доубуцу, до порога в дом повелителя лесного ручья Симидзу, был как раз тот самый ручей с цветными камешками.

Насчёт такого необычного указателя, правильного пути, по просьбе доброго колдуна Доубуцу, побеспокоилась его дочь.

Поэтому, мы опять, как это уже бывало неоднократно, оставив Такехико в одиночестве шагать по лесу, благо теперь-то уж он не заблудится, отправимся туда, где нас ждут более важные события, пропустить которые, я думаю, будет неправильно.

К тому же речь сейчас пойдёт о событиях, происходящих в это самое время там, куда как раз и направлялся Такехико, а поскольку мы знаем, что его цель, дом Симидзу, то и говорить я буду о Симидзу и его случайном госте, который как раз уже проснулся.

И проснувшись, не полностью себе, представляя, где он отныне находится, не знавший как попал сюда, и не помнивший что этому предшествовало, Сузуме утолял голод, сидя за большим столом, одновременно слушая весёлую болтовню хозяина дома, Симидзу, который хлопотал вокруг гостя, поднося тому различные угощения в качестве завтрака, больше похожего обилием блюд на праздничный обед.

И было с чего Симидзу пребывать в весёлом настроении: как уже говорилось, гости в его доме бывали не часто, а посему событие это было для него одно из самых заветных и приятных. К тому же сегодня в его доме был гость издалека, а не из числа давно знакомых, местных лесных жителей, и потому он как радушный хозяин, от всей души старался, что называется «не ударить лицом в грязь».

Стол перед Сузуме был заставлен разнообразными рыбными закусками, дичью, лапшой удон в бульоне, рисовыми лепёшками моти, кусками жареного мяса под соевым соусом, ростками бамбука с тушёным мясом, десертами на сладкое, а Симидзу всё продолжал предлагать новые блюда, не переставая в качестве развлечения рассказывать своему дорогому гостю, короткие, забавные, весёлые истории, преимущественно про обитателей здешнего леса, коих знал превеликое множество.

При этом Симидзу клятвенно утверждал, что все до единой истории, которые он теперь рассказывал своему гостю Сузуме, видел лично сам, когда путешествовал по Цветущему лесу.

А тем временем, пока Сузуме теряясь в выборе предложенных ему блюд, пробовал то одно, то другое, беря всего понемногу, стремясь отведать каждое, дабы не обидеть гостеприимного хозяина, Такехико успешно преодолев необходимое лесное пространство, был уже совсем недалеко от дома принадлежащего Симидзу, к порогу которого хотел приблизиться тихо и незаметно.

Но, увы, поскольку Такехико всё время шёл вдоль ручья с цветными камешками, Симидзу о его появлении узнал заблаговременно.

Искренне обрадовавшись от всей души, такому долгожданному стечению обстоятельств, принеся Сузуме свои самые искренние, глубочайшие извинения за вынужденную необходимость временно отлучиться, Симидзу оставил пировать в одиночестве одного гостя, чтобы иметь возможность встретить и с почтением пригласить к праздничному столу, другого.

Выйдя за порог своего дома, навстречу приближающемуся Такехико, скрывая перед ним некоторое смущение за недавний случай, когда он похитил Сузуме, Симидзу всё же был рад его появлению, в качестве нового гостя, и поэтому следом за должным приветствием, сразу же препроводил того к его другу, извиняясь при этом перед ним, на каждом шагу за свою нерасторопность.

Встреча Такехико и Сузуме была похожа на встречу людей, не видевшихся друг с другом, по меньшей мере, лет десять, чем в очередной раз смутила не в меру впечатлительного Симидзу, напоминая ему тем самым, о его вчерашней проделке.

– Господин, расскажите, вы смогли побывать в доме колдуна Доубуцу, вы виделись с ним? – смущённо спросил Сузуме, глядя в лицо Такехико, когда тот выпустил его из своих дружеских объятий.

– Да, Сузуме, я был в гостях у колдуна Доубуцу, и теперь знаю, куда нам следует идти дальше, что в дороге придётся преодолеть, и какие ещё опасные испытания встретятся у нас на пути.

– Рядом с вами господин, меня нисколько не тревожат испытания и трудности, какими бы они опасными ни были! – воскликнул Сузуме, гордо подняв голову и приложив руку к груди.

– Это очень хорошо Сузуме, а теперь, перед тем как отправиться в путь, я хочу тебе сказать, что отныне, ты для меня друг, и обращайся, поэтому ко мне впредь, соответственно.

– Являться вашим, то есть твоим другом, для меня великая честь, а потому я прямо сейчас, при свидетеле клянусь, пока в моей груди будет биться сердце, я буду хранить верность нашей дружбе!

Такехико молча, протянул Сузуме руку, закрепив его слова, крепким рукопожатием.

 

Глава 15. Чёрный лес

– После такого плотного завтрака, на котором я сегодня побывал, мне даже как-то тяжело шагать, – посетовал Сузуме своему другу Такехико, когда они вдвоём, уже шагая по Цветущему лесу в южном направлении, продвигались в сторону Синей реки.

Сказав сейчас, что друзья шли вдвоём, я не сделал оговорки, ибо всего несколько минут назад их было трое, и всё по причине того, что повелитель лесного ручья Симидзу, вызвался их проводить.

И, конечно же, он собирался быть рядом с людьми сравнительно долго.

По крайне мере таковым было его изначальное желание, на которое хоть и несколько быстро, но довольно деликатно повлиял Такехико, напомнив Симидзу о его госпоже.

Так что как ни хотел Симидзу проводить своих гостей до опушки Цветущего леса, а пришлось ему на полпути, простившись с Такехико и Сузуме, возвращаться обратно к себе домой.

– Ты вероятнее всего, позабыв о том, что завтрак всегда должен быть лёгким как небесное облако и достаточно питательным как молоко матери, просто-напросто объелся, – улыбнулся Такехико, глядя на Сузуме, когда обратился к своему другу в ответ на его жалобу.

– Не стану даже пытаться спорить с тобой, поскольку правда твоих слов так необычайно очевидна и неотразима, что мне даже ничего не найти в ответ на них, чтобы хоть как-то возразить тебе.

– Довольно излишней премудрости в выражении своих мыслей, мой друг.

– Беру пример с тебя, – сказал Сузуме, показывая обеими руками на Такехико.

– Сегодня нам необходимо до наступления темноты успеть выйти из Цветущего леса, чтобы достигнув какой-нибудь деревни, иметь возможность получить не только сытный ужин, но и крышу над головой, дабы провести ночь в тёплом доме, в уютной постели, – произнёс Такехико.

– Тогда если дорога по этому лесу предстоит ещё длинная, самым разумным решением для нас, мне представляется, собравшись с силами, прибавить шагу, – сделал вывод Сузуме.

И оба путника, два верных друга, удвоили скорость своего передвижения через Цветущий лес, не переставая при этом вести разговор, за которым даже сразу и не заметили, резкой перемены разновидности, а вместе с ней и цветности, попадавшейся на их пути, здешней растительности.

Когда же они всё-таки обратили на это своё внимание, удивлению их, не было предела. Замедлив свои шаги, друзья, пока ещё не думая об опасности, затаившейся в этой части леса, с интересом оглядывали унылые, чёрные стволы высоких деревьев, чьи раскидистые, густые кроны, имевшие на себе только большие чёрные листья, где-то там наверху препятствовали прохождению солнечных лучей, от чего здесь внизу, всё и без того одноцветное, становилось совсем уж мрачным. Даже травянистые растения, растущие под деревьями, были в основном какими-то серыми, и только местами коричневыми с бурым отливом, простыми, напрочь лишёнными каких-либо соцветий, представителями здешней лесной флоры. В довершении к унылому лесному пейзажу, всё находящееся в этом лесу, было погружено в лёгкий полумрак, почти незаметно сгустившийся вокруг людей, по мере их продвижения вперёд, вглубь странного леса.

– Очевидно, мы несколько сбились с пути, – сказал, Такехико останавливаясь.

– Разве колдун Доубуцу ничего тебе про этот необычный чёрный лес не говорил? – спросил Сузуме, остановившись рядом с Такехико.

– В том то и дело, что нет, – ответил Такехико, в задумчивости обернувшись назад, продолжая стоять на месте. – Он по большей части всё объяснял мне, какие трудности предстоит нам преодолеть после того, как мы покинем лес, в котором он живёт.

– Тогда это выглядит более чем странным, поскольку радости такой лес, лично у меня не вызывает, а стало быть ожидать от него можно чего угодно, – сказал Сузуме, вглядываясь вдаль, между деревьями.

– Нам предстоит принять решение: возвращаться или идти…

Договорить Такехико не успел, потому что Сузуме, обрывая его на полуслове, буквально вцепился одной рукой ему в плечо, а другую руку, сначала приложил пальцами к своим губам, потом вытянул вперёд, указывая вглубь чёрного леса.

– Там, далеко за деревьями, кто-то есть, или по крайне мере находился, – шёпотом произнёс Сузуме, – он был неподвижен, стоял и смотрел на меня, не сводя своего страшного взгляда, который затмил лицо, от чего я видел только глаза, пронзительные, чёрные, со вспыхивающими искорками в зрачках, злые глаза и лес, чёрный лес вокруг.

– Может это зверь, медведь, к примеру, или волк, – шёпотом спросил Такехико, вглядываясь в мрачный пейзаж леса, туда, куда сейчас указывал Сузуме, надеясь увидеть там, среди деревьев, таинственного обладателя злого взгляда.

– Я больше ничего не смог разглядеть, хоть и пытался, но уверен, поскольку видел их отчётливо, это были человеческие глаза, или, во всяком случае, не звериные, – ответил Сузуме, глядя в лицо Такехико.

– Главное сейчас не поддаваться панике, сохраняя холодный разум, чтобы суметь быстро и правильно, оценить любую, внезапно возникшую ситуацию, – проговорил вполголоса Такехико, делая Сузуме знак рукой, идти за ним следом, прислушиваясь к звукам чёрного леса, на каждом шагу. – Только так мы сможем обезопасить себя, ну или хотя бы попытаться воспрепятствовать своей быстрой гибели, дав отпор неведомому врагу.

Последние слова Такехико произвели на Сузуме пугающее, жутко настораживающее впечатление, от чего он плотнее приблизился к своему другу, стараясь следовать с ним рядом, на самом, возможно минимальном от него расстоянии.

Так оба друга, прекрасно осознавая, что стоявшая сейчас в этом лесу, мёртвая тишина, была куда опаснее любого шума, решили возвратиться назад, для чего повернув в обратную сторону, осторожно переступая, шаг за шагом, продвигаясь между чёрными деревьями, пошли попятной дорогой, в надежде целыми и невредимыми, выйти в обычный зелёный лес.

– Похоже, Сузуме, мы опять заблудились, – прошептал Такехико, останавливаясь. – Прошло уже довольно много времени, как мы повернули назад, а конца и края нет этому чёрному лесу, словно блуждаем по кругу.

– И виной всему старые, высохшие деревья, из-за которых совсем невидно солнце? – едва слышно спросил Сузуме, остановившись рядом с Такехико, пытаясь разглядеть небо сквозь густые кроны чёрных деревьев.

– Ты Сузуме, очевидно мало бывал в лесу и потому не знаешь, что держаться выбранной дороги можно не только по солнцу, но дело здесь не в этом, потому что я вёл тебя, пользуясь другими ориентирами, и как видишь, мы всё равно заблудились, – с досадой в голосе тихо сказал Такехико.

– Мне действительно мало доводилось бывать в лесу и поэтому я затрудняюсь что-либо сказать, – развёл руками Сузуме.

– Я, так же не знаю точного ответа, но уверен в том, что здесь никак не обошлось без колдовства, и вполне возможно, даже сказал бы вероятнее всего, обладатель злых глаз, которого ты сегодня видел, замешан в этом.

– Значит, он следит за нами, и возможно сейчас, находится где-то не далеко от нас! – воскликнул Сузуме, оглядываясь по сторонам.

– Я подобного не исключаю, но это не самое страшное из того что может быть на данный момент. Худшее теперь я вижу в другой проблеме, если вдруг лес, в котором мы сейчас находимся, принадлежит ему и нам ещё предстоит встреча с ним.

– Как вспомню его злые глаза, так желание знакомиться с ним, и без того весьма неохотное, пропадает вовсе, – тряхнул головой Сузуме, отгоняя неприятное воспоминание.

– Частично наша нынешняя беда состоит как раз в том, что он, кем бы ни являлся, у нас, нашего согласия на знакомство, спрашивать, скорее всего, не будет, – сказал Такехико решив идти дальше, как только что шли, в прежнем направлении назад, в обычный лес.

– От чего же он тогда играет с нами в прятки?

– Очевидно, у него на то есть свои причины, и они не добрые. Так что у нас сейчас главная задача, выбраться отсюда как можно скорее, а уж потом будем искать дорогу дальше.

– Может делать засечки на деревьях, чтобы наверняка знать, где мы уже были? – спросил Сузуме, следуя за Такехико по пятам.

– Я думаю, это не поможет. Он или будет их маскировать или станет делать свои, чтобы окончательно нас запутать.

– Значит, будем идти наугад? – спросил Сузуме, оглядываясь по сторонам.

– Иного выхода я не вижу, разве что стараться идти по солнцу, которое отчасти временами, всё же видно там, где есть поваленные деревья, поскольку власти над ним наш таинственный незнакомец, я думаю, скорее всего, не имеет.

– Неужели на земле существуют повелители солнца?

– Проще промолчать или сказать, кого в этом мире нет, чем дать достоверный ответ на твой вопрос, – ответил Такехико, обернувшись на ходу, чтобы видеть идущего сзади него Сузуме. – В последнее время в нашем мире, вокруг людей, появилось столько разных колдунов, что уже трудно сразу догадаться кто из них добрый, а кто злой, и кто на что по части волшебной силы способен.

И в тот же миг над головами людей, как бы подтверждая слова о колдовстве, послышался треск переплетавшихся между собой, оживших чёрных ветвей, от чего внизу у подножия деревьев, начала сгущаться темнота. Такехико и Сузуме остановились, глядя наверх.

– Теперь мы солнца не увидим, – вымолвил Сузуме, грустно глядя на разрастающиеся ветви чёрных деревьев.

– Похоже, что за нами сейчас не только наблюдают, а также нас ещё и подслушивают, – сказал Такехико, перестав смотреть наверх, чтобы оглядеться внизу, пока темнота не поглотила всё на своём пути.

– А что если воспользоваться подарком колдуна Кабоку? – тихим голосом спросил Сузуме, пытаясь разглядеть лицо Такехико в сгустившейся темноте.

– Ты прав Сузуме, хотя я, конечно, не думал, что так скоро придётся прибегнуть к тому, что берёг на самый крайний случай, да видно другого выхода нет, – сказал Такехико, доставая драгоценный мешочек с волшебными семенами. Вот только какое из них выбрать?

И спросив сам у себя, Такехико в раскрытом мешочке, нащупал кончиками пальцев сразу несколько семян.

Выбирать не пришлось, потому что одно из семян, вспыхнув искоркой ярко-жёлтого огня, само вылетело из мешочка и, упав на землю, тут же проросло, пустив длинные, сплетающиеся в клубок зелёные побеги, на которых одновременно с их ростом начали произрастать ярко-жёлтые бутоны.

И вот уже царство непроглядной темноты разорвалось, отступая от воспылавшего света, исходившего от многочисленных раскрывшихся цветов, которые одновременно вместе с листьями, всё произрастали и произрастали, на зелёных побегах, излучая вокруг себя цвет солнца.

Когда растение стало больше напоминать огненный шар, один из новых ростков отделился в сторону, и одновременно покрываясь распускающимися огненными цветами, устремился вперёд, сквозь темноту, петляя между чёрными стволами деревьев, как бы приглашая людей, следовать за собой.

Мгновенно сообразив, что к чему, не сговариваясь, Такехико с одной стороны, а Сузуме по другую сторону отростка, бросились вслед за убегающим вперёд, огненным ростком, который ни на секунду не прекращал своего роста.

Благодаря огненным цветам, люди хорошо видели куда бежали, а потому не останавливались и не оборачивались, и не видели того что случилось позади них, там, где остался корень огненного растения, названия которому ни Сузуме ни Такехико не знали.

А случилось там следующее: неведомое существо, обликом своим схожее с полупрозрачной бесформенной тенью, буквально как ураган, обрушилось откуда-то сверху прямо на огненный шар, пытаясь одним махом смять его, раздавить, погасить, уничтожить.

Разыгравшаяся битва зловещей темноты и яркого света, началась в полной тишине, которая сразу же и нарушилась яростным шипением, словно на горячие угли попала вода. И чем сильнее было столкновение темноты и света, тем громче было слышно грозное шипенье, возникавшее как раз в тот самый момент, когда чёрная Тень, будто большое трепещущее покрывало, пыталось укрыть собою огненный шар. И каждый раз, потоки яркого света, словно прорезали чёрную Тень, кромсая её, разрывая на части, прорываясь сквозь неё наружу, озаряя ярким светом испуганный чёрный лес, в который, собрав остатки своей потрёпанной плоти, отступала темнота, чтобы там опять разрастись, и, обретя новые силы, вновь кинуться в бой.

А люди тем временем убегали всё дальше и дальше, даже не подозревая, что от исхода происходящей в чёрном лесу битвы, от того кто победит, Тень или волшебное растение, зависит и их жизнь.

– Что это за звук позади нас? – крикнул Сузуме, услыхав отзвуки сражения, продолжая бежать по лесу вдоль огненного ростка.

– Нам лучше этого не знать, и что бы это ни было, вернее всего с нашей стороны, будет сейчас бежать без остановки, пока есть возможность, пока не кончится чёрный лес, – прокричал в ответ Такехико, бежавший по другую сторону огненного ростка, вершина которого была где-то далеко впереди, всё ещё произрастая в длину, стремясь скорее вырваться из этого страшного леса.

Сколько времени продолжалась битва, продолжалось бегство, теперь уже никто не скажет, но только каким бы отчаянным и сильным ни было сопротивление огненного растения, Тень изрядно устав, всё же победила, и, сломив волшебный свет, погрузила лес во мрак.

Но оставался ещё огненный росток, который жил теперь своей жизнью и который вёл людей за собой вперёд из чёрного леса, туда, где была живая природа, где светило солнце, где была жизнь.

Поняв это, Тень собралась с силами, поднялась над ростком и бросилась в погоню за людьми, но, не пролетев и десятка метров, наткнулась на новый огненный шар, который ежесекундно увеличиваясь в размере, преграждая ей дальнейший путь, заставил её тем самым, вновь вступить в борьбу с ним.

Не раздумывая, ни секунды, Тень бросилась в самый центр огненного растения, чтобы не дать тому возможности вырасти, и, воспользовавшись его малыми размерами, расправиться с ним в один присест. Словно взрыв чего-то чёрного, пронзило изнутри огненное волшебное растение, вырываясь из него тёмными лоскутами, гася распускающиеся, излучающие яркий свет цветы, разбрасывая во все стороны его листья, разрывая его старые побеги, и поглощая, окутывая собой новые.

Очередная победа чёрной силы над волшебным растением, была лёгкой и быстрой, после чего Тень возобновила свою погоню за Такехико и Сузуме.

Только на этот раз она бросилась вслед за людьми, одновременно терзая огненный росток, срывая с него испускавшие свет цветы, втаптывая их в чёрную землю, окуная стоявшие рядом деревья в непроглядную тьму.

И кто знает, как бы скоро Тень смогла бы настичь людей, если бы от огненного ростка не отошли ещё четыре таких же, полыхающих ярко-жёлтыми цветами отростка, разбежавшиеся в разные стороны чёрного леса, извивающимися в кромешной тьме, петляющими между деревьями, светящимися дорожками.

Наткнувшись на развилку пяти светящихся дорог, Тень пришла в неописуемый гнев, молниеносно выказав его на волшебном растении, тем, что стала ещё яростнее топтать и рвать распускающиеся цветы.

Когда вспышка гнева утихла, Тень, приняв решение, пуститься по одной из пяти дорог, полетела вперёд, выбрав росток, уходивший прямо от неё.

Как и прежде, Тень продолжала на своём пути уничтожать огненный росток, вымещая на нём не только свой гнев, но и обиду за то, что какое-то растение, пусть даже и волшебное, позволяет себе так поступать с ней, властительницей здешнего леса.

– Не обошлось здесь без Кабоку, – раздавались сквозь шипение слова на человеческом языке, изрекаемые Тенью, повторяющиеся вновь и вновь, каждый раз, когда она, сорвав очередной букет огненных цветов, втаптывала его в землю, размахивая при этом во все стороны своим плащом, который буквально истлевал, на ней, превращаясь в лохмотья, благодаря волшебному свету.

И пока Тень боролась с огненными цветами, люди продолжали бежать и бежать, без оглядки, без остановок на передышку, надеясь успеть покинуть этот страшный чёрный лес, раньше, чем их настигнет неведомая злая сила, пытавшаяся, как они думали, слыша отзвуки яростной борьбы, во что бы то ни стало, любой ценой, догнать их.

И опасения Такехико и Сузуме были не напрасными, поскольку воспользовавшись колдовскими чарами, Тень начала крушить огненный росток во много раз быстрее, благодаря чему уничтожив тот отросток по которому следовала и не найдя там людей, бросилась обратно к развилке, пользуясь, чтобы не сбиться с пути, следами оставшимися после сражения.

Достигнув развилки, Тень не стала спешить, а опять же прибегнув к новому заклинанию, определила, какой отросток ведёт за собой людей, и сразу же за тем бросилась по нему в погоню, одновременно сокрушая огненные цветы, и ругая себя за то, что сразу не воспользовалась колдовством, чтобы узнать верный путь.

Теперь отзвуки яростной борьбы злой Тени с огненным волшебным растением, были слышны гораздо громче и отчётливее, и уже не где-то в стороне, а именно позади людей, от чего их спины, и без того мокрые, покрылись новым холодным потом, а сердца начали биться ещё быстрее, словно хотели прорвав живую плоть, вырваться из груди.

И вот уже когда впереди за деревьями, сквозь темноту леса, забрезжил долгожданный просвет, люди услышали за своими спинами, нарастающее грозное шипение прерывавшееся угрозами расправиться с ними, если они не остановятся.

На секунду обернувшись, но, не останавливаясь в беге, Такехико увидел совсем не далеко, позади себя огненный шар, состоявший из волшебного растения, который разрастался прямо на глазах, поднимаясь почти до самых вершин чёрных деревьев, увеличиваясь в ширину, становясь непроходимой стеной для того, кто преследовал людей.

Поняв, что теперь в одиночку, быстро расправиться с волшебным растением такого размера, не упустив людей, уже нет никакой возможности, Дааку, демон и властитель Чёрного леса, из тени воплотился в своё обличье, после чего, воспользовавшись колдовством, призвал на помощь верного своего слугу, великана Оокина.

Громко топая ногами, сотрясая землю на каждом своём шагу, ломая деревья там, где не мог без этого пройти, великан Оокина явился к своему господину в какие-то две-три минуты, даже не запыхавшись и получив от него приказ, затоптать волшебное растение, незамедлительно кинулся исполнять волю повелителя.

Размышлять великан Оокина не привык, считая, что если господин даёт ему указание, то единственно правильным решением для него, будет беспрекословно и как можно быстрее выполнить его, благодаря чему заслужил полное доверие от своего повелителя.

И именно поэтому, задевая головой обвисшие ветви не очень высоких деревьев, размахивая руками для равновесия, чтобы не упасть, великан Оокина топтал своими массивными ступнями ярко-жёлтые цветы, продолжавшие разрастаться, в то время как его господин, повелитель и властитель Чёрного леса, демон Дааку, с силой прорвавшись сквозь огненную стену волшебного растения, вновь бросился в погоню за людьми, представляя теперь для них смертельную опасность.

Но на счастье Такехико и Сузуме, время было выиграно, и догнать их демон Дааку, раньше, чем они выскочили из Чёрного леса, не успел, а потому они беспрепятственно покинув его владения, побежали через широкое поле, вслед за огненным растением, ведущим их через небольшие заросли дикого шиповника в сторону зелёного леса.

Прекратив погоню, демон Дааку, опасаясь открытого яркого солнечного света, остановился под чёрными деревьями, злобно глядя на убегавших от него по широкому полю людей.

И если бы Сузуме сейчас обернулся, то снова бы увидел между чёрными деревьями, как тогда в лесу, те самые злые глаза, пронзительные, чёрные глаза, со вспыхивающими искорками огня ненависти в зрачках, не сводящих с него и его друга, своего злого жестокого взгляда.

 

Глава 16. Снова в обычном лесу

– Я себе просто поверить не могу, что мы всё-таки спаслись из проклятого страшного леса, – сказал Сузуме, опускаясь на мягкую траву, после того как он и Такехико пробежав через поле, оказались под зелёными стволами молодого бамбука, где огненный росток остановился, ярко вспыхнул и тут же исчез не оставив и следа.

– И спасибо волшебному растению, которое спасло нас, выведя из чёрного леса, где я думаю, мы бы остались навсегда, не будь этого подарка от колдуна Кабоку, – произнёс Такехико, присаживаясь на траву, рядом с Сузуме.

– Мне кажется, колдун Кабоку знал про страшный чёрный лес, иначе как объяснить волшебное действие светящегося растения, – развёл руками Сузуме, посмотрев на Такехико.

– Я тоже об этом подумал, – ответил Такехико, не глядя на своего друга. – И всё равно остаётся одна странность: «если Кабоку знал или предполагал что с нами может такое случиться, почему не предупредил?»

– А если это было нашим испытанием? – предположил Сузуме.

– Ну, разве что так, – сразу же согласился Такехико. – Вот только мне не понятно как получилось, что наша обратная дорога из чёрного леса оказалась во много раз длиннее той, которая нас завела в него?

– Спросим про это у колдуна Кабоку, когда вернёмся, – усмехнулся Сузуме, закрывая глаза и принимая непринуждённую, удобную позу, чтобы хорошенько отдохнуть перед дальнейшей дорогой.

Нервное потрясение сознания и чудовищная усталость всего тела, помогли Сузуме заснуть почти мгновенно.

Взглянув на быстро задремавшего Сузуме, но продолжавшего ещё беззвучно шевелить губами, Такехико последовал примеру своего друга, завалившись в полный рост на мягкую траву, глядя в небо:

– Полчаса на отдых, потом идём дальше, чтобы к вечеру, до наступления темноты, успеть добраться до какой-нибудь деревни.

Ответа не последовало. Коротко взглянув на Сузуме и убедившись, что он уже крепко спит, и на этот раз действительно просто спит, Такехико закрыв глаза, представил себе родную деревню, родной дом, свою семью, сестру Сайюри, и не заметил, как тоже заснул.

Проснулся же Такехико оттого, что его откинутая в сторону рука, вдруг ощутила прохладу, и как ему показалось ещё сквозь сон, мокрую прохладу, от чего он открыл глаза и мгновенно понял, что попал рукой в воду.

– Откуда здесь могла взяться вода, когда на небе ни облачка, – прошептал Такехико, глядя на голубое небо, и тут же занеся над собой свою руку, почувствовал, как ему на лицо капнуло несколько капелек воды, из-за чего он сразу же окончательно проснулся и приподнялся, чтобы оглядеться.

Улыбка появилась на сонном лице Такехико; мимо него и его друга Сузуме, сделав изгиб в их сторону, протекал знакомый лесной ручей повелителя Симидзу.

– Спасибо тебе Симидзу, за то, что разбудил меня, – сказал Такехико, слегка коснувшись рукой, прохладной поверхности лесного ручья.

Почти бесшумно плеснув волнами в ответ, так что на нём заиграли золотистые блики от падавших на него солнечных лучей, лесной ручей, повернув свой прозрачный поток, укатился в гущу зарослей молодого бамбука, оставляя за собой маленькие капельки воды на траве.

– Сузуме, пора вставать! – поднимаясь на ноги, окрикнул Такехико своего спящего друга.

– Честное слово, ещё бы совсем немножечко поспать, – промямлил Сузуме, зевая, и не открывая глаз, оставаясь лежать на прежнем месте.

– В деревне потом отоспишься, если медлить не будешь, и мы ещё до наступления темноты, успеем прийти в неё, а то, как бы нам в этом лесу ночевать не пришлось.

Слова о возможном ночлеге в лесу, подействовали на Сузуме должным образом, от чего он сразу же открыв глаза, посмотрел на Такехико, который стоял перед ним, протягивая ему бурдюк с водой.

– Промочи горло перед дорогой.

Сузуме молча, встал, взял бурдюк, и, сделав несколько глотков, вернул его обратно Такехико.

– Дело идёт к вечеру, поэтому остановок в пути делать не будем, во всяком случае, пока не выйдем из леса, – сказал Такехико, направляясь через бамбуковые заросли, засовывая бурдюк в дорожную суму, прямо на ходу.

– Ты уже определился с направлением? – спросил Сузуме, последовав за Такехико.

– Оно прежнее, а вот если тебе ещё интересно знать насчёт того, как я буду его придерживаться, то на этот раз, солнце будет нашим верным помощником, – ответил Такехико, махнув рукой на небо, продолжая идти сквозь заросли молодого бамбука.

– Звучит, обнадёживая, – улыбаясь, произнёс Сузуме, посмотрев на солнце.

Далее, пройдя бамбуковые заросли, путники вышли на просёлочную дорогу, идущую сквозь лес, и выходящую из него, прямо к деревне, где они, оказавшись под вечер, познакомившись наугад с одним из местных жителей, испросили у него постоя на ночлег в приближающуюся ночь.

 

Глава 17. Демон Дааку и его слуга великан Оокина

Начиная сейчас новую главу, чтобы рассказать о том, что делал демон Дааку после бегства людей из его Чёрного леса, я немного вернусь во времени назад, на тот самый момент, когда Такехико и Сузуме остановились на отдых, в обычном, зелёном лесу.

– Тебе незачем и главное не в чем себя винить, – сказал демон Дааку, обращаясь к своему слуге, великану Оокина, когда тот появился на окраине Чёрного леса, извиняясь перед ним за непростительное опоздание.

Признание господином своей вины, смутило великана Оокина, который и так уже пребывая в глубоком расстройстве, стоял, опустив голову вниз.

Спорить со своим любимым господином он не мог, а потому был вынужден покорно слушать речь демона Дааку, не смея, как бы ему сейчас хотелось, взять всю вину на себя.

– Это я упустил людей, в то время как ты столь героически сражался с этим волшебным растением и к тому же победил его, целиком и полностью оправдав моё доверие, – продолжил демон Дааку своё обращение к верному слуге.

Оокина молча, кивнул головой в знак согласия, пряча расстроенный взгляд от своего господина.

– У нас я думаю, ещё будет возможность поквитаться с этими людьми, за то, что они без спроса вошли в наш лес, заметь, не мой, а наш!

Великан Оокина растерянно поднял свои тёмно-серые глаза на демона Дааку, и слабое подобие улыбки, едва скользнуло на его пухлых губах.

– Нам надо только запастись необходимым терпением, и понять, что время всегда становится быстротечнее, когда не так часто думаешь о том, чего желаешь больше всего.

Философские речи были не по части великана Оокина, и поэтому, хорошо зная посредственные умственные способности верного слуги, демон Дааку, дабы далее не озадачивать его ненужными для него словами, перевёл разговор на более понятный тому язык и подходящую ему тему.

– Сегодня у нас больше не будет никаких других дел, и мы можем, ни о чём не думая, устроив себе хороший отдых, спокойно предаться столь любимому нами занятию, как чревоугодие. Что ты, к примеру, скажешь, если нам, среди прочего разнообразного множества блюд, в качестве главного угощения нашего стола в этот вечер, повара подадут на него жареных кабанов под соевым соусом с фасолью?

– Я просто до глубины своей души не знаю, что может быть лучше жареных кабанов под соевым соусом, да ещё с фасолью? – растопырив крепкие, цепкие пальцы, развёл руками великан Оокина, сияя улыбкой до самых ушей, обнажив большие белые зубы.

– Тогда во дворец Туюсимбу! – воскликнул демон Дааку, и, сделав обеими руками магические пассы, исчез, переместившись к главным воротам своего дворца, куда буквально через пару минут, прибыл и великан Оокина, и как прежде, даже не запыхавшись, сияя улыбкой в предвкушении славного застолья.

– Проходи в столовую, Оокина, – сказал демон Дааку, первым заходя во дворец. – Повара уже начали готовить наш ужин.

Не сказать, что демон Дааку так уж сильно, вплоть до безграничности обожал великана Оокина, как своего верного слугу, но что остаётся несомненным и бесспорным, души в нём за его смелость и исполнительность, не чаял точно, а потому иногда и обращался к нему столь вольно, почти по-отечески, называя в таких случаях по имени.

И было с чего демону Дааку, так предрасполагаться к нему, сильно выделяя его среди всех остальных своих слуг.

Как уже было сказано, великан Оокина не любил долго думать над приказами своего господина и повелителя демона Дааку, поскольку всегда и везде главным образом стремился угодить ему, выполняя всё, что он ему прикажет безоговорочно и по возможности быстро.

И дело тут было вовсе не в каком-либо страхе перед гневом своего господина, проявлявшегося им в неимоверной жестокости по части физического и морального наказания любого провинившегося, в применении которого, демон Дааку являлся отменным виртуозом, в чём сказывался многолетний опыт, а просто до банальности в нерушимой верности и соответствующего тому фанатизма, в службе на хозяина.

Вот именно поэтому, демон Дааку, тёмный не цветом лица, а характером своим, до глубины своей души, проживавший в самом центре Чёрного леса в довольно просторном каменном дворце Туюсимбу, который получил своё название за то, что к нему приводят все дороги в его лесу, был так предрасположен к великану Оокина, словно любящий отец к своему чаду.

В остальном хозяин Чёрного леса был обычным злым демоном, по внешности немного схожий с человеком, но больше похожий на оборотня, сущность которого сводилась к тривиальной ненависти, направленной против всех не относившихся к его близкому окружению и в первую очередь на людей.

И мера этой ненависти была настолько неизмерима, что вышеупомянутый колдун Идзивару, некогда, чисто случайно оказавшийся в этом Чёрном лесу, по воле совсем непредвиденных для него обстоятельств, смог лично познакомиться с демоном Дааку, повстречавшись с ним с глазу на глаз, благодаря чему узнал от него о себе такое, что запомнил эту встречу на всю оставшуюся жизнь.

А что касается демона Дааку, то он даже и думать забыл о старом злом колдуне, раз тот, покидая его владения, ни единым словом не обмолвился каким-либо обещанием к нему когда-нибудь ещё вернуться.

Виновником поспешного отступления, оказался вызванный к месту встречи двух магистров злого дела, великан Оокина, который всем своим видом, а так же незабываемой, грубой манерой обращения с неугодными его господину личностями и уж тем более, совсем ненужными незнакомцами, помог колдуну Идзивару довольно быстро разобраться во всех нюансах полученных ответов на уже озвученные вопросы.

Разумеется, будь великан Оокина сейчас перед колдуном Идзивару один на один, ему бы досталось от старого колдуна, но беда последнего была как раз в том, что за спиной великана, находился его бессмертный господин.

Таким образом, не подавая виду, но затаив в глубине души огромную обиду, колдун Идзивару, чтобы не раздувать раньше времени ненужного конфликта, задерживаться во владениях демона Дааку не счёл нужным, а потому, не нарушая собственного величия, благо в этом ему никто не мешал, покинул Чёрный лес, оставив его хозяина наедине со своим верным телохранителем, великаном Оокина. Главной же причиной поспешного отступления колдуна Идзивару, стало хорошо ему известное бессмертие демона Дааку, для преодоления которого нужно было знать особый секрет хозяина Чёрного леса, чего до сих пор никому из колдунов не довелось постичь.

Дальше я думаю, будет правильным, чтобы продолжить повествование, закончить эту главу следующими предложениями: «Пир состоялся. Кабаны, а было их подано на угощение пировавших немало, как водится у заправских едоков, были съедены все до единого, и демон Дааку, оставив своего верного слугу великана Оокина отдыхать после сытного ужина прямо возле стола, отправился бродить по дворцу в полном одиночестве. Так ему всегда лучше думалось, особенно когда он, прислушиваясь в тишине к отзвуку собственных шагов по мраморному полу, неспешно следовал из одного зала в другой, созерцая убранство своего дворца, тем более что думать, было о чём, о прошедшем дне и тех людях, что сегодня сбежали от него».

 

Глава 18. Странный незнакомец

На следующее утро, горячо поблагодарив гостеприимного хозяина за предоставленный ночлег, Такехико и Сузуме отправились к деревенскому базару пополнять запасы провизии.

Как только всё самое необходимое было закуплено, друзья, не тратя времени понапрасну, проследовав через всю деревню в прежнем южном направлении, вышли на узкую просёлочную дорогу, петлявшую в поле между редкими кустами, вплоть до берёзового перелеска, пройдя который, они должны были бы выйти к Синей реке. А там уже шагая вдоль неё, они непременно попали бы прямо к Драконьему озеру, являвшемуся местом обитания дракона Тацу.

И чтобы дорога была не такой скучной, друзья затеяли между собой разговор, за которым весьма быстро добрались до берёзового перелеска.

– Мы ещё далеко от озера, а меня уже до боли в душе, интересует, какой она будет, наша встреча с его обитателем? – без особого интереса оглядывая берёзы, мимо которых проходил их путь, спросил Сузуме, обращая свой вопрос не то к самому себе, не то к шагавшему рядом с ним своему другу Такехико. – Никогда раньше в своей жизни не видел настоящего живого дракона.

И поскольку рядом был только Такехико, то он ему и ответил:

– Наш путь до озера, указан колдуном Доубуцу, и поэтому, какой бы эта встреча ни была, нам надо побывать там, а вот дальше мы пойдём, уже основываясь лишь на том, что узнаем от дракона Тацу. И к слову сказать, я тоже впервые в своей жизни, увижу настоящего дракона.

Немного помолчав, Такехико добавил:

– А вот если мы не увидим его, или он не пожелает с нами говорить, то будем вынуждены искать дальнейшую дорогу сами, и только тогда сможем решать куда идти или не идти.

– Если озеро большое, то, как мы найдём дракона Тацу? – вздохнул Сузуме.

– Колдун Доубуцу сказал мне, что дракон Тацу живёт почти рядом с истоком Синей реки.

– Скорее бы стереть все неясности, чтобы лучше представлять себе своё, пускай недалёкое будущее, – вздохнул Сузуме.

– В этом я с тобой полностью согласен, – кивнув головой, сказал Такехико.

– Жаль только что на смену одним неясностям, потом всё равно придут другие, и опять придётся начинать всё сначала, – снова вздохнул Сузуме. – Вот если бы иметь возможность их избегать, не сталкиваясь с ними вообще, ну или хотя бы встречать их только иногда.

– Нет ничего проще, раздался мягкий незнакомый голос откуда-то спереди из-за деревьев.

Такехико и Сузуме остановились, посмотрели вперёд, и никого там не увидев, настороженно огляделись по сторонам, где также никого не заметив, молча, переглянулись между собой.

– Может нам почудилось, – тихо спросил Сузуме глядя по сторонам.

– И тебе и мне сразу? – удивился Такехико, взглянув на друга.

Сузуме повернув голову к нему, пожал плечами.

– Кто здесь? – громко окликнул Такехико, изучая глазами ближайшие кусты и деревья.

– Тот, кто легко и в любое время, может решить вашу проблему с любыми неясностями, – ответил прежний голос, но на этот раз уже с правой стороны и опять оставшись невидимым для людей.

– Пока мы не видим вас, вы сами являетесь для нас большой неясностью! – прежним громким голосом крикнул Такехико, пристально изучая, окружавшие их деревья и кусты, в попытке увидеть незнакомца.

– В самом деле, как это я об этом не подумал, – воскликнул незнакомец, неожиданно появившись за большим кустом дикого шиповника, откуда почти сразу же предстал перед людьми, выйдя к ним из-за него.

– Меня зовут Омотэ, – кланяясь, представился незнакомец, придерживая одной рукой полы длинного плаща из темно-зелёной ткани, в который было закутано его тело.

– Я Сузуме, а моего друга зовут Такехико, – воскликнул Сузуме, оглядывая Омотэ, и радуясь тому, что тот оказался человеком.

– Вы, наверное, колдун? – спросил Такехико, обращаясь к Омотэ.

– Так самую малость, и буквально для своих, самых житейских потребностей, – непринуждённо жестикулируя руками, ответил Омотэ, опасаясь насторожить людей тем, что владеет магией в полной мере.

– И куда же вы держите путь? – спросил Сузуме, глядя Омотэ прямо в глаза.

Сузуме сейчас было не только интересно расспрашивать незнакомца, ему вдобавок ко всему, хотелось лично самому всё узнать, поскольку с самого начала нынешнего путешествия, всегда и везде говорил Такехико, а он просто молча стоял в стороне, не вмешиваясь в разговор.

Тогда ему никто не запрещал говорить. Он сам догадывался о том, что его голос будет лишним. Теперь же ситуация и для него и для его друга Такехико была равной, а поэтому он не счёл нужным молчать.

– К озеру, так называемому Драконьему, чтобы проведать своего давнего друга, дракона Тацу, – ответил Омотэ.

– И мы следуем туда же, – обрадовался Сузуме, решив не упоминать о том, что и они идут к дракону Тацу.

– В таком случае, нам незачем терять время, и если вы не возражаете, мы можем продолжить наш путь к озеру вместе, – предложил Омотэ, взглянув на Такехико.

– Возражений нет, – согласно кивнув головой, ответил Такехико и, первым шагнув в сторону реки, добавил, – в свою очередь мы даже не можем сказать, что знакомы с драконом Тацу, не говоря уже о дружбе с ним.

– Это пустяки, потому что дракон Тацу весьма дружелюбен и обожает новые знакомства, – сказал Омотэ, последовав за Такехико, почти сразу, от чего поравнялся с ним шагов за пять.

Сузуме оказав любезность Омотэ в том, что пропустил его вперёд себя, попал тем самым в арьергард.

– А что вас ведёт к озеру, позвольте узнать? – спросил Омотэ, и так уже осведомлённый о цели их путешествия, благодаря своим колдовским способностям, и задавший этот вопрос сейчас, лишь для продолжения начатой беседы.

– Мы занимаемся рыбной ловлей, зарабатывая себе этим на жизнь, и хотели узнать, как много рыбы в Драконьем озере, – соврал Такехико, посчитав лучшим, утаить истину.

– Рыбы там много, но рыбаки почти не появляются на озере, опасаясь дракона Тацу, – сказал Омотэ, поняв, что его обманывают, но виду этому не подал. – Никто из них не знает, что дракон добрый, а потому все предпочитают ловить её на реке, вытекающей из Драконьего озера, и мне кажется, они поступают правильно, потому что в ней количество рыбы должно быть никак не меньше.

– О том, что рыбаки опасаются появляться на озере, мы знаем, и поэтому думаем, что если суметь договориться с драконом Тацу, то можно будет добывать рыбу и там, где она как я слышал, гораздо крупнее по своим размерам, чем в реке, – продолжая свою игру, сказал Такехико, не имея никакого понятия ни о количестве рыбы в Драконьем озере, ни уж тем более о её размерах, говоря сейчас, что называется наобум.

– Я уже говорил, Тацу любит новые знакомства, – поддержал Омотэ, тему разговора, продолжая тщательно скрывать в себе, что терзается от обмана, преподносимого ему Такехико.

Что касалось Сузуме, то он всё так же следуя позади своего друга и странного незнакомца, в одночасье, расставшись с желанием задавать вопросы, отдал предпочтение хранить полнейшее молчание, из опасения собственной болтливости, которая могла теперь оказать ему скверную службу тем, что он нарушит планы Такехико, скрывшего от Омотэ истинную цель их визита на Драконье озеро.

И вообще чтобы ненароком, не встрять в их беседу, старался просто не обращать на них своего внимания, размышляя про себя о том, что видит вокруг.

Единственную вещь, которую он себе позволил, так это подумать о своём друге:

«Раз Такехико не хочет говорить правду, любопытному Омотэ, то пусть сам и объясняется с ним».

А между тем, продолжая вести дружескую беседу с Такехико, Омотэ уже начал подумывать о том, как бы ему проучить двух его новых знакомых, в отместку за обман. И хоть виновником сего был один Такехико, часть вины, по мнению Омотэ, возлагалась и на Сузуме, так сказать, за умышленное молчание.

– Вы я так понимаю из этих мест? – преподнёс коварный вопрос Омотэ, взглянув на Такехико, чтобы увидеть его реакцию.

– Да, мы из деревни, что находится недалеко от реки, – не моргнув глазом, соврал Такехико и, сохраняя внешнее спокойствие, всё же подумал о том, что не стоит наверно так много обманывать Омотэ.

«А вот сейчас мы это и проверим», – в свою очередь подумал Омотэ в ответ на слова Такехико, и, не подавая виду о своих замыслах, спросил его, – так говорите вы из этих мест? Значит, вы тогда покажете мне дорогу к висячему мосту над рекой, а то я был здесь давно и успел её позабыть.

– Мы можем пройти и вдоль реки к озеру, – ответил Такехико, ускользая от словесной ловушки, преподнесённой ему хитроумным Омотэ.

– Но на этой стороне, если мне не изменяет память, о чём вы, вероятно, позабыли, озеро окружено высокими скалами, которые ещё называют Скалистыми горами, и попасть на его берег можно будет, лишь обойдя все горы, а это больше одного дня пути. Поэтому всегда, все люди, если они не плывут по реке на лодке, идут через висячий мост, на левый берег реки, чтобы прийти к озеру, где оно лежит возле леса.

– К сожалению, мы не знаем, где точно расположен висячий мост, потому что всегда отправляясь к истоку реки, плыли по ней на лодке, и не запоминали места, где можно перейти на другой берег, – сказал Такехико, ловко выскочив из затруднительной ситуации с ответом.

– Тогда хотя бы примерно, может, знаете? – спросил Омотэ, внутренне радуясь ещё одному придуманному, новому коварному вопросу.

– Дойдём сначала до реки, а там что-нибудь придумаем или, в крайнем случае, спросим у кого-нибудь, – ответил Такехико, радуя Сузуме, своей находчивостью, и в очередной раз, озадачивая Омотэ тем, что ускользает от специально сформулированного вопроса, которым тот хотел уличить его во лжи.

Я чуть раннее сказал, что Сузуме старался не слушать беседу своего друга с Омотэ, и всё же нет-нет, а смысл их слов проникал в его сознание, заставляя хотя бы немного быть её молчаливым участником.

– И в самом деле, вы правы, потому что на реке всегда полно рыбацких лодок и мы прекрасно сможем узнать где находится висячий мост, у старых рыбаков, которые в отличие от молодых, наверняка укажут нам дорогу, – выговорил Омотэ, терзаясь ещё больше, от того что в очередной раз не разоблачил Такехико.

Однако, как и прежде, ни капли, не подавая виду в том, что его это тревожит, шёл рядом с людьми, сияя улыбкой.

– А вот и река, – сказал Такехико, увидев сквозь деревья, сверкающую в лучах солнца, водную поверхность, когда они, поднявшись на небольшое возвышение, оказались в нескольких десятках шагов от неё.

Но каково же было разочарование Такехико и Сузуме, когда они, миновав перелесок, и оказавшись на открытом месте, увидели впереди, перед собой, вместо спокойной реки с плавающими на ней рыбацкими лодками, только пустой, бурный, водный поток.

И только Омотэ остался невозмутимым, поскольку отсутствие рыбацких лодок было вызвано сильным речным потоком, создателем которого он и являлся.

– Право же, не понимаю, куда могли подеваться все рыбаки, – состроив удивление на своём лице, произнёс Омотэ, оглядывая бурный водный поток.

К радости Омотэ, Такехико и Сузуме молча и растерянно, смотрели на пенящиеся водовороты, так как видели эту реку впервые и не знали, что обыкновенно она спокойная и воды свои несёт тихо, не нарушая водной глади всевозможными бурунами, которыми теперь была вся испещрена.

И уж тем более, откуда им было знать, что ещё несколько минут назад, здесь, на этом самом месте, рыбацких лодок было много, и все они были просто-напросто снесены внезапно возникшим, сильным течением, против которого рыбаки не стали бороться, так как были напуганы его появлением, несвойственным этой реке.

– Да уж, и спросить-то теперь не у кого, – продолжая наигрывать своё удивление, проговорил Омотэ, глядя на замешательство Такехико и Сузуме.

– Остаётся идти вдоль реки! – воскликнул Сузуме, столь долго хранивший своё безмолвие и просто не сумевший в данной ситуации смолчать.

– Само собой, но в какую сторону, ведь нам нужен мост? – спросил Омотэ, глядя на Сузуме, который после заданного ему вопроса, повернулся к Такехико в надежде услышать ответ из уст своего друга.

– А не прибегнуть ли нашему новому знакомому к своему, как он говорил житейскому колдовству, – предложил Такехико, глядя в лицо Омотэ. – Может ответ насчёт подвесного моста, тогда и найдётся благодаря магии.

– К сожалению, я здесь бессилен, и не могу узнать, в какой стороне находится подвесной мост, поскольку его охраняет своим колдовством, более сильным, нежели моё, хозяин реки, – экспромтом выпалил Омотэ, разведя руками, одновременно не забыв изобразить на лице полное, искреннее расстройство.

– А если призвать хозяина реки, и затем попросить его указать нам направление? – спросил Сузуме.

– Он не станет нам помогать из чувства мести, потому что я с ним давно уже в ссоре, – соврав, ответил Омотэ.

– Тогда нам нужно только позвать сюда хозяина реки, а дальше можно будет его обмануть, сказав, к примеру, что некто хочет разрушить подвесной мост, – сказал Сузуме.

– И что это нам даст? – спросил Такехико, глядя на Сузуме.

– Посмотрим, в какую сторону он направится, – ответил Сузуме, довольный своей сообразительностью.

– А призвать сюда к нам, с помощью колдовства, хозяина здешней реки, хватит сил? – спросил Такехико, глядя в лицо Омотэ. – Или будем искать иной способ как его найти?

– Я конечно могу попробовать, но боюсь и это мне не под силу, и более того есть опасность, что мы потом вообще не сможем перейти через мост, если я воспользуюсь магией в данном случае, уж больно могущественен хозяин реки, – продолжая разыгрывать свой спектакль, ответил Омотэ.

– В таком случае наколдуйте подвесной мост, а там, или мы через него перейдём на ту сторону или же явившемуся хозяину реки мы скажем, что сделали его взамен старого моста, который кто-то сегодня собрался разрушить, – предложил новый вариант выхода из создавшегося положения Сузуме. – Даже если хозяин реки и сломает наш мост, он всё равно, как я уже говорил, сразу же бросится в сторону настоящего подвесного моста, невольно указав тем самым для нас, нужное направление.

Такого поворота событий, колдун Омотэ не ожидал, а потому обескуражено посмотрел на людей, пытаясь найти слова для возражения.

И не найдя их, ничего не произнеся, просто исчез, а вслед за этим, бурная река вдруг прекратила шуметь водоворотами и бурунами, сменившись на спокойную, тихую колыбель воды.

Но большее изумление на лицах людей вызвал, неожиданно появившийся прямо перед ними, висячий мост, через который они, сначала обследовав его на правдоподобность и прочность, благополучно и перешли на другой берег реки.

 

Глава 19. Встреча с драконом Тацу

– Выходит, что колдун Омотэ, хотел, нас задержать, и возможно даже сделать так, чтобы мы вообще не добрались до озера, – размышляя вслух, сказал Такехико, когда он и Сузуме, оставив висячий мост позади себя, уже шли к Драконьему озеру.

– Да, но для чего ему это было нужно, мы теперь не знаем, и думаю, стоит быть готовым к тому, что он не только полон коварной враждебности, а ещё и в данное время строит нам свои козни, находясь вдали от нас, – поддержал Сузуме, догадку своего друга, шагая рядом с ним.

– Об этом я тоже сейчас подумал, – кивая головой, согласился Такехико, глядя на дорогу впереди.

– Интересно знать, сколько ещё колдунов и волшебников, попадётся на нашем пути? – спросил Сузуме, оглядывая лес, вдоль которого они шли, следуя берегом Синей реки.

– Я понимаю так, что ты спросил это у самого себя, – ответил Такехико и сразу же добавил, – но ответ у меня для тебя всё равно есть, и, отвечая, с уверенностью могу сказать только одно, что этот колдун Омотэ, был не последним.

– Звучит не утешительно, и остаётся только надеяться, что дракон Тацу доставит нам хлопот поменьше, чем это могло случиться, будь сейчас колдун Омотэ с нами.

– Ты же только что предположил, что он может нам строить свои козни, находясь и вдали от нас! – воскликнул Такехико, взглянув на Сузуме.

– Совершенно верно, но стоит, однако вспомнить, что при его исчезновении, река сразу же стала спокойной, и появился висячий мост.

Такехико сначала задумался, потом спросил:

– К чему ты клонишь?

– Может, его колдовская сила не так уж и велика, раз она исчезла вместе с ним, – выдвинул новое предположение Сузуме, посмотрев на Такехико.

– Твоя догадка вполне вероятна, и очевидно, ему было чего ещё опасаться, раз уж он от нас так поспешно сбежал, – ответил Такехико.

– А колдун Доубуцу тебе ничего про него не говорил? Или хотя бы о встрече с кем-нибудь подобным?

– Нет, такого разговора не было и вообще, колдун Доубуцу сказал мне, что бы пройти все испытания и снять заклятие, нужно проходить их не зная о том, что ждёт впереди. И вся его помощь нам, это весьма краткие сведения про наш путь, касающиеся только того, куда следует идти.

– Иными словами, наш путь без сюрпризов никак не обойдётся.

В ответ Такехико, только молча, пожал плечами.

Дальнейший их путь к Драконьему озеру был спокойным и предельная осторожность, с которой они его прошли, оказалась на этот раз напрасной.

И уже поминая о сюрпризах, с которыми люди были готовы смириться, следует отметить, нашёлся и такой, что вызвал у них большое изумление, а именно, дойдя до истока реки, они увидели, почти у самого Драконьего озера, ещё один, подвесной мост.

Охватившее их новое изумление было не просто большим, каким было, когда они увидели первый мост, сразу же после исчезновения Омотэ.

Теперь Такехико и Сузуме, прежде только догадываясь о том, что их пытались обмануть, окончательно в этом уверились, одновременно остановившись на месте как вкопанные, глядя на равномерно раскачивающееся из стороны в сторону, под действием ветра, бамбуковое сооружение, висевшее, над Синей рекой.

Первым, как и подобает воину, пришёл в себя Такехико:

– Мост, – изрёк он, продолжая смотреть на мерно раскачивающееся под силой ветра, бамбуковое сооружение.

– Если конечно это не проделки колдуна Омотэ, – сказал Сузуме, так же как и Такехико, не сводя взгляда с висячего моста.

– Сдаётся мне, что колдун Омотэ, всё же хотел нас не просто одурачить, а ещё и сбить с пути, – полностью придя в себя, сказал Такехико, снова направившись к озеру.

– А надо спросить о нём у дракона Тацу, если конечно он захочет с нами говорить, – высказал предложение Сузуме, проходя мимо висячего моста, последовав за Такехико.

Последние несколько сотен метров до Драконьего озера, Такехико и Сузуме прошли так же легко, как путь от первого подвесного моста, до второго.

Все переживания и волнения души, дали знать о себе лишь по выходу людей на берег озера, где, не пройдя и десятка шагов, они остановились, устремив свои взоры на его поверхность.

– И как нам теперь следует обратиться к дракону Тацу, чтобы он выплыл наверх? – спросил Такехико, взглянув на Сузуме.

– Кинуть в воду камушек, наверное, – почесав в затылке, сказал Сузуме, и сам же первый нагнулся к земле, чтобы найти подходящий камень.

Но кидать в озеро ничего не пришлось, потому что вода в нём перед людьми, вдруг забурлила, на поверхности пошли круги, и вслед за пузырями воздуха, из глубины озера поднялся дракон Тацу.

С момента начала движения воды и до появления дракона Тацу на поверхности Драконьего озера, ни Такехико, ни Сузуме не шевелились, и только, когда увидели дракона, едва не раскрыв рты, низко ему поклонились.

Сказав сейчас, что люди едва не открыли свои рты, я решил сделать ещё и пояснение к данной ситуации.

Конечно же, и Такехико и Сузуме, что называется, были оба готовы увидеть появление настоящего живого дракона, однако его внешний вид, и особенно яркий озорной блеск больших драконьих глаз, всё же сумели вызвать в людях должное тому удивление, из-за которого собственно они чуть было рты, и не раскрыли.

– Как же долго я вас ждал, дорогие вы мои! – воскликнул дракон Тацу.

Такехико и Сузуме распрямившись после поклона, посмотрели на сияющего от счастья, дракона Тацу, и хотя они никогда раньше в своей жизни не видели драконов, и уж тем более таких счастливых, они всё же поняли, что дракон Тацу им действительно рад и не желает при этом, ничего плохого.

– Простите, я хотел сказать, как долго я ждал, когда смогу улицезреть на берегу своего озера новых гостей, и уж тем более хотел увидеть кого-нибудь из людей, а тут такое счастье, что вы пришли и вас к тому же, сразу двое, – протараторил дракон Тацу, готовый буквально броситься вперёд, чтобы расцеловать Такехико и Сузуме.

– А мы признаться были несколько озадачены тем, что не знали даже, как правильно к вам обратиться, чтобы вызвать вас из глубины Драконьего озера, – проговорил Сузуме.

– Ой, да это же очень просто! – воскликнул дракон Тацу, всплеснув над поверхностью озера, своими передними лапами. – Могли бы не задумываясь кинуть в воду камушек, и я бы сразу услышал вас.

– Честно говоря, мы так и собирались поступить, точнее, сказать я собирался, – чуть смущаясь своего признания, сказал Сузуме.

– Выходит я, почувствовал ваше появление раньше, чем вы догадались, каким образом меня можно позвать! – смеясь, воскликнул дракон Тацу, и в порыве радости так сильно шлёпнул своим хвостом по воде, что поднял фонтан брызг, по счастью не долетевших до людей на берегу.

– Ах, извините, – опомнился дракон Тацу, обратив внимание на то, что часть брызг, упала к ногам людей. – От радости, что вас вижу, я сам не свой, и делаю, не пойми что. И даже позабыл спросить у вас, чем могу быть вам полезен?

– Нам хотелось бы узнать у вас, что вам известно про колдунью Акаи и где её можно найти? – спросил Такехико.

– Я уж и думать давно забыл об этой вредной особе, как вдруг вам она понадобилась, – чуть нахмурился дракон Тацу, и его глаза потускнели, теряя искорку радости.

– Простите нас и если вам неприятно о ней вспоминать и тем более говорить про неё, мы сейчас же уйдём, – поклонившись, произнёс Такехико.

– Нет, нет, не уходите, – выражая растерянность и некую печаль в своих изумрудных глазах, умоляюще обратился к людям дракон Тацу. – Я, конечно же, всё что знаю про эту колдунью, вам расскажу, мне лишь немного неприятно вспоминать про неё, но если вы не в друзья метите к ней, то я постараюсь превозмочь себя, чтобы мой рассказ был полнее. Вы только должны мне сначала во всех подробностях рассказать сейчас, зачем злая колдунья Акаи вам понадобилась.

И Такехико рассказал дракону Тацу всё, и про своё заклятье, и про всё их путешествие, с кем они встречались и где были, и что главная для них цель, колдунья Акаи, сестра злого колдуна Идзивару.

Ни словом не нарушив рассказ Такехико, дракон Тацу внимательно его слушал, внимая каждому сказанному им слову, лишь изредка похлёстывая хвостом по воде, да приходя в волнение, когда упоминались колдунья Акаи, колдун Идзивару, и некто из Чёрного леса.

Сразу по окончании рассказа, Такехико поклонился и спросил дракона Тацу:

– Смеем ли мы, после всего мною сказанного, надеяться на вашу помощь?

– Безусловно, и я не только расскажу вам сейчас, как найти колдунью Акаи, но так же вы ещё узнаете, кто такой хозяин Чёрного леса и кем на самом деле является колдун Омотэ.

– Мы так и подумали, точнее сказать у нас возникло такое чувство, что колдун Омотэ, нам что-то не договаривал и пытался обмануть, правда, это мы поняли только после его исчезновения, – сказал Такехико.

– Вам посчастливилось поставить Омотэ в такое положение, из которого ему не удалось найти быстрого выхода, а это для него, по меньшей мере, камень преткновения, ведь во всех остальных случаях, везде и всегда он сам загонял любого человека в такую же затруднительную ситуацию, забавляясь после этого, полученным результатом, – начал обещанные разъяснения дракон Тацу. – Думать долго над своим ответом для вас, как вы видели, Омотэ не стал, потому что это не в его привычках, потому и решил, потеряв должный интерес к вам, просто сбежать. Его настоящее имя, колдун Хакару. Он не злой, но и не скажешь о нём, что он слишком добрый, по причине того, что всегда и везде, в любой ситуации, ставит превыше всего, пусть хоть маленькую, но всё-таки возможность, кого-нибудь разыграть или одурачить, пускаясь для этого даже на открытый обман. Проще говоря, он обычный шутник, наделённый волшебной силой, использующий её ради собственной забавы.

– Нам он сказал, что владеет колдовством совсем немного, – сказал Сузуме.

– Обычное для него дело, сказать про себя, незнающим его людям, неправду, от чего Хакару и получил второе, крепко прикрепившееся к нему имя Омотэ, от которого он впрочем, и не отказался, а даже наоборот, как в вашем случае, частенько прибегал к нему, – разъяснил дракон Тацу, медленно плавая перед Такехико и Сузуме. – Его умению, колдовать, которое досталось ему от его отца, его матери и даже подверглось прямому вмешательству его деда, могли бы позавидовать многие сильные колдуны, да вот использовалась эта магия не по назначению. Всему виной его детство и тогдашние друзья, привившие ему любовь к розыгрышам и шуткам с которыми он и по сей день не расстаётся никогда. Кстати, колдун Хакару, до прилепившейся к нему славы шутника, носил совсем другое имя, о котором теперь даже никто и не помнит. А нынешнее имя он получил от своих родителей после того как они поняли необычайную любовь своего сына к розыгрышам. Откуда мне всё о нём так хорошо известно, закономерно спросите вы? Отвечу, я давно знаком с ним и у нас даже дружеские отношения, хотя друзьями «не разлей вода», мы никак не являемся, однако и большего друга, чем я, из числа живущих вблизи его дома, у него на данный момент нет. Все его друзья детства давно разлетелись кто куда, а новыми при его увлечении розыгрышами, обзавестись трудно. Есть разве что ещё дочь колдуна Доубуцу, с которой Хакару поддерживает дружеское знакомство, да и то они узнали друг друга совсем недавно и говорить сейчас о крепкой дружбе между ними, пока ещё рановато. Больше, пожалуй, о нём сказать нечего, да и не стоит. Лучше, не тратя времени, я вам расскажу о хозяине Чёрного леса демоне Дааку и его верном слуге великане Оокина, которого вы, судя по вашему рассказу, не видели, но замечу, что без него ни одно дело в том лесу, затеянное его хозяином, не обходится. А завершу свой рассказ всем тем, что мне известно про колдунью Акаи, о которой, впрочем, как и о демоне Дааку, я узнал, когда ещё в молодости путешествовал по нашей стране.

 

Глава 20. Прощание с драконом Тацу и продолжение путешествия

Итак, закончив свой рассказ о великане Оокина, о владельце Чёрного леса демоне Дааку и колдунье Акаи, дракон Тацу опустил голову к самой поверхности воды, борясь в самом себе с нахлынувшими в сознание воспоминаниями.

– Вот из-за того, что мною всегда овладевает грызущая тоска, когда я обращаюсь в своей памяти, к ненужным мне воспоминаниям о людях, с которыми мне больше никогда не хотелось бы встречаться, я не люблю говорить о них, – с грустью в голосе сказал дракон Тацу.

– Ещё раз простите нас, за то, что мы стали виновниками возращения к вам ненужных воспоминаний, – с поклоном произнёс Такехико.

Сузуме тоже поклонился, но в отличие от своего друга Такехико, сделал это безмолвно.

– Не будем больше грустить, гоните прочь тоску и уныние! – вдруг бодрым голосом, громко воскликнул дракон Тацу, и огонь радости вновь вспыхнул в его глазах, будто ничего печального в нём сейчас и не было. – Может быть, вы проголодались с дороги, и перекусите свежей рыбой, прежде чем настанет час разлуки, за которым вы, отправившись в свой дальнейший путь, оставите меня в моём одиночестве?

– Предложение хорошее, но у нас с собою нет рыбацких снастей, если только пойти в лес и сделать остроги, – ответил Сузуме, соблазнившись на слова дракона Тацу.

– Ничего делать не надо, я вам поймаю столько рыбы, сколько вы пожелаете, – радостно воскликнул дракон Тацу, и тут же скрылся в глубине Драконьего озера.

Но не прошло и одной минуты, как вода перед людьми забурлила и вместе с поднятым фонтаном брызг, на берег упало несколько крупных живых рыбин, а следом за ними, на поверхности озера, появился, и дракон Тацу.

Глаза его по-прежнему сияли радостью и озорством.

– Если вам этой рыбы не хватит, я поймаю ещё! – воскликнул дракон Тацу и, опережая ответ людей добавил:

– С вашего позволения, пока вы будете готовить рыбу, мне бы хотелось побыть рядом с вами.

– Этим вы окажете нам честь, – с поклоном произнёс Такехико, в то время как Сузуме бросив свою дорожную суму на каменистый берег, стал оттаскивать трепещущую рыбу, подальше от воды, куда она пыталась удрать, отчаянно извиваясь.

И пока Такехико и Сузуме занимались сбором дров, разведением костра и приготовлением рыбы, дракон Тацу, не умолкая ни на одну минуту, рассказывал им различные истории из своей жизни, не связанные с колдунами и волшебниками.

А когда рыба была приготовлена, люди не только сами отведали её, но и угостили ею дракона Тацу, который придя в восторг от вкуса жареной рыбы, устроил перед Такехико и Сузуме, самое настоящее представление.

Стремительно ныряя в озеро, и столь же быстро выныривая из него, выскакивая из воды высоко в воздух, пуская вокруг себя длинные языки пламени, превращая воду в пар, дракон Тацу, готов был выпрыгнуть из самого себя, чтобы по возможности сильнее поразить воображение людей, своим необычным танцем.

Но как ни прекрасно было на Драконьем озере рядом с драконом Тацу, а людям нужно было поторапливаться дальше в дорогу.

Поэтому когда чудесное представление закончилось, дракон Тацу грустно произнёс:

– Жаль, что время нельзя остановить…

– Это вы из-за того что нам пора уходить? – спросил Сузуме у дракона Тацу и сам сожалея о часе расставания.

– Да, – подтвердил дракон Тацу, склонив голову к воде.

– Нам тоже не хочется с вами расставаться, – сказал Такехико, имея на душе у себя тоже сожаление, как и у его друга Сузуме.

– Но иначе нельзя, – закончил за него дракон Тацу.

– К сожалению, – грустно согласился Сузуме.

– Я не смею вас задерживать и прошу только одного – позвольте мне вас проводить, – испросил дракон Тацу, взглянув на Такехико и Сузуме своими большими изумрудными глазами, в которых сейчас уже не было озорного блеска.

Сузуме взглянув на своего друга, молча кивнул головой и Такехико с поклоном, ответил одновременно и за него и за себя:

– Этим вы окажете нам честь.

Глаза дракона Тацу вновь вспыхнули озорным огоньком.

Так Такехико и Сузуме некоторое время шли в сопровождении дракона Тацу, летавшего над их головами, после чего простившись с гостеприимным обитателем Драконьего озера, проводившем своих гостей до окраины леса, друзья отправились дальше по лесной дороге.

– Никогда не думал, что драконы бывают такими весёлыми, – шагая по лесной дороге, сказал Сузуме, когда дракон Тацу, скрылся из виду за верхушками деревьев.

– Если будем живы, то на обратном пути, можно будет заглянуть на это озеро, чтобы снова увидеть дракона Тацу, – шагая рядом с Сузуме, предложил Такехико.

– Я слышу сейчас в твоём голосе, нотки зарождающегося отчаянного пессимизма, – забеспокоился Сузуме. – Ты уже больше не веришь, что мы благополучно справимся со всеми трудностями и злой магией в нашем походе?

– Ничуть, просто я сказал, что может с нами произойти, а в остальном я твёрдо верю, в положительный исход нашего путешествия, – ответил Такехико и, посмотрев на своего друга, добавил, – честное слово.

 

Глава 1. С кем повстречались Такехико и Сузуме вблизи Холодных гор

Дальнейший путь к владениям колдуньи Акаи проходил через лес расположенный вдоль Драконьего озера, и протянувшего от него свои зелёные трущобы, почти до самых Холодных гор, за которыми и была конечная цель наших героев, Жёлтая Долина.

Обо всём этом Такехико узнал от дракона Тацу в коротком секретном разговоре, когда они беседовали вдвоём, с глазу на глаз, возле самой кромки воды, пока его друг Сузуме, находясь поодаль на берегу озера, жарил рыбу на костре.

Теперь же, когда друзья почти пройдя весь лес, приближались к Холодным горам, Такехико позволил себе только в общих чертах обрисовать своему другу, их дальнейший путь.

– Я уже настолько привык в нашем путешествии к разнообразным неприятностям, что даже немного скучаю, когда их нет, – жестикулируя руками, сказал Сузуме, всматриваясь в лесную чащу.

– Этому надо только радоваться, а не скучать, и думать лучше о том, что чем меньше неприятностей, тем больше у нас шансов, добраться до конечной цели.

– И опять слышится отчаяние.

– Скорее всего, благоразумие, что лучше безрассудства.

– Тогда для нас будет лучшим благоразумием, встретить кого-нибудь в этом лесу, чтобы получить большее представление о том в какую сторону правильнее идти.

– Я и сам этого уже захотел, вот только бы знать заранее, кого мы встретим, если доведётся?

– Ты так говоришь, будто у нас есть возможность выбирать! – развёл руками Сузуме, взглянув на Такехико.

– Только в своих мечтах, желаниях, а остальное предоставим нашей судьбе, которая очевидно играет с нами, – ответил Такехико, не глядя на Сузуме.

– А вот мне совсем не с кем играть, – грустно и неожиданно, прозвучал среди деревьев незнакомый голос.

– Кто это? – остановившись, спросил Сузуме, посмотрев на друга.

– Очевидно тот, кого ты хотел встретить, – ответил Такехико, посмотрев на ближайшие заросли молодых деревьев.

– Может оно и так, да только мне игры в прятки, стали в последнее время нравиться несколько меньше, в сравнении с тем, как я их любил раньше, – воскликнул Сузуме, также устремив свой взор на ближайшие деревья в надежде увидеть там обладателя незнакомого голоса.

Такехико молча, взглянув на Сузуме, пожал плечами и уже собрался окликнуть невидимого незнакомца, возложив кисть руки, на рукоять своего меча, как тот сам, облачённый во всё белое, вернее сказать белоснежное, с высоким, элегантным цилиндром на голове, предстал перед людьми, выйдя к ним из-за деревьев.

– Прошу прощения за столь неожиданное вмешательство в вашу беседу, но мне так одиноко в этом лесу, что я не смог промолчать, – сняв цилиндр и опустив голову, произнёс незнакомец, которого звали Юки.

– Зачем же тогда бродить по лесу в одиночестве, раз оно угнетает душевное равновесие, когда можно выйти к людям, в общество? – спросил Сузуме.

– Моя беда в том, что я могу быть только в этом лесу или в Холодных горах, – ответил Юки, слегка поклонившись. – Такова воля моего отца.

– Сдаётся мне, что перед нами снова какой-то колдун, – прошептал Сузуме, приблизившись к Такехико так, чтобы его слова не услышал незнакомец.

– Да я действительно колдун, но мне ещё лишь предстоит постигнуть все самые главные тайны волшебства, – произнёс Юки, глядя на Сузуме, от чего того прошиб холодный пот.

– Ты умеешь читать по губам? – спросил Такехико, глядя на Юки.

– Нет, но у меня превосходный слух, – ответил Юки, взглянув на Такехико, и добавил, – я живу во владениях своего отца Цуметаи в Холодных горах и у нас, когда нет ветра, царит глубокая тишина, от чего я и научился слышать звуки музыки из далёких деревень.

– Весьма занимательное развлечение, – вымолвил Сузуме.

– А других просто нет, – сказал Юки. – Отец всё время в делах, а я пока не научусь колдовать как он, не смогу покинуть Холодные горы, даже на время, чтобы посмотреть на мир, который нас окружает.

– А потом, взглянув на этот мир, ты снова вернёшься к своему отцу? – спросил Такехико.

– Совершенно верно, а если быть точнее, буду вместе с ним охранять покой Холодных гор, – ответил Юки.

– От кого? – спросил Сузуме.

– От колдуньи Акаи, – ответил Юки и пояснил, – мой отец хранитель Холодных гор с давних пор, как унаследовал их от своего отца, а эта колдунья, хочет стать их владычицей, чтобы расширить свои владения. Наши горы каждый раз, когда она затевает злое дело, мешают ей подбираться к людям. Если бы мой отец был её сильнее, он давно бы прогнал злую колдунью, а так его сил хватает лишь на то, чтобы противостоять ей, сохраняя Холодные горы за собой.

– Не знаю, обрадует тебя это или нет, но мы как раз идём в гости к колдунье Акаи, правда она нас к себе совсем не приглашала, – сказал Такехико.

– Вы с ней знакомы?

– Нет, и честно говоря, имей мы другую возможность узнать всё, что нам нужно, не знакомились бы с этой колдуньей вообще, – ответил Такехико.

– Мне кажется, хоть я и не знаю цели вашего визита к колдунье Акаи, мы можем быть полезны друг другу.

– Я тоже так думаю и полагаю, что мой друг Сузуме в этом со мной согласиться, – сказал Такехико, поклонившись незнакомцу, и уже распрямившись, произнёс, – меня зовут Такехико.

– А я Юки.

– Так почему же ты очутился в лесу Юки? – спросил Такехико.

– Захотелось разнообразия, а лес как раз стоит возле гор и мне не надо далеко от них уходить, чтобы очутиться в нём, – ответил Юки.

– А почему ваши горы называются Холодными? – спросил Сузуме.

– Своё название они получили из-за того, что часть гор покрыта снегом и зимой и летом, и это касается не только высоких вершин. Снег порой доходит до самых подножий гор и лишь в самую летнюю жару немного отступает наверх.

– И что вам там совсем не холодно? – спросил Такехико.

– Скорее, наоборот, хорошо, потому что я с самого раннего детства привык к вечной зиме Холодных гор, тем более что дворец моего отца находится на одной из заснеженных горных вершин.

– А что скажет твой отец, если увидит нас вместе с тобой? – спросил Такехико.

– Он никогда не делал ничего плохого простым людям, и даже наоборот учил меня тому, чтобы я спасал тех, кто случайно оказался в беде, заблудившись в наших горах.

– Мне кажется, что нам просто необходимо поговорить с твоим отцом, расспросив его про колдунью Акаи! – воскликнул Такехико.

– Вы разочарованны тем, что я один не смогу вам помочь? – поник духом Юки.

– Вовсе нет, и это правда, потому что нам сейчас нужна не столько колдовская сила, сколько необходимо знать о колдунье Акаи как можно больше, вплоть до её привычек и привязанностей, – ответил Такехико.

– Тогда вам действительно нужен мой отец, потому что кроме него о колдунье Акаи вряд ли кто-нибудь знает больше.

– Вообще-то такой человек есть, но он исчез, и никто не знает куда, да и встреча с ним опасна, – сказал Сузуме, решив проявить себя в беседе Такехико и Юки.

– Ты говоришь о колдуне Идзивару, родном и единственном брате колдуньи Акаи? – спросил Юки, посмотрев на Сузуме.

– О нём, – почему-то робко ответил Сузуме, переводя свой взгляд с Юки на Такехико.

– А откуда ты знаешь про Идзивару? – спросил Такехико.

– Отец раньше рассказывал мне о нём, да я и сам его видел, когда старый колдун навещал свою сестру, но только это было давно. Отцу помню, тогда пришлось очень тяжело, так как я к тому времени был ещё мал, и он один противостоял сразу двум колдунам и помогли ему справиться с ними, лишь особые заклинания.

– Выходит твой отец не такой уж и слабый колдун, ибо Идзивару считается могущественным магом и справиться с ним нелегко! – воскликнул Сузуме.

– Я не говорил, что отец слаб, просто у него нет тех сил, чтобы полностью одолеть колдунью Акаи.

– А где твоя мать? – спросил Такехико.

– Этого я не знаю, потому что сам не помню её, а отец мне никогда не говорил о ней, сколько бы я его не расспрашивал.

– Прости, – опустив голову, грустно произнёс Такехико.

– Ничего, я об этом уже не думаю, во всяком случае, стараюсь не думать, ведь в жизни есть и нечто иное, что должно нас занимать.

– Ты говоришь о себе во множественном числе? – спросил Такехико.

– Я имею в виду себя и вас, потому что у нас ещё вся жизнь впереди и нужно посвящать себя в ней только тому, что она сама преподносит нам.

– В тебе заговорил философ, – сказал Сузуме.

– Вы моего отца ещё не слышали! Правда это с ним бывает несколько реже, чем со мной.

– Так значит верно, говорят, каковы родители, таковы и дети! – торжественно провозгласил Сузуме.

– И наоборот, – добавил Такехико, смеясь, показывая рукой на Сузуме.

 

Глава 2. Встреча с Цуметаи, хранителем Холодных гор

Не успели Такехико, Сузуме и Юки выйдя из леса, приблизиться к подножию одной из ближайших к ним Холодных гор, как на их пути, внезапно возник колдун Цуметаи, облачённый в белые одежды.

– Юки, я кажется сегодня, тебе не позволял покидать наши горы! – сердито проговорил Цуметаи, глядя на сына, пронзительно холодным взглядом.

– Мы с тобой говорили об этом вчера, отец, – склонив голову, произнёс Юки.

– Всё равно ты сегодня утром должен был ещё раз испросить у меня разрешения покинуть Холодные горы, ведь ты же знаешь, какая опасность тебя подстерегает, когда меня нет с тобою рядом и особенно, если я не знаю где искать тебя.

Не смея произнести ни слова, Такехико и Сузуме, молча, ждали, чем закончится беседа отца с сыном.

– Я помню об этом отец, и постараюсь впредь больше не совершать подобных ошибок, – ответил Юки.

– Хорошо, а теперь пусть наши гости расскажут нам о себе, – обратил свой взор Цуметаи на Такехико и Сузуме.

– Именно за этим я и привёл их к тебе, отец, – сказал Юки, опередив в словах Такехико, который, уже почти собравшись с мыслями, намеревался рассказать свою историю колдуну Цуметаи.

– Мне показалось или же я действительно спросил у людей, а не у тебя Юки, поведать мне о том, что их двоих привело сюда, в наши Холодные горы, – нахмурился колдун Цуметаи, взглянув на сына.

Юки склонив голову ещё ниже, промолчал, и тогда Такехико, поклонившись колдуну Цуметаи, начал свой рассказ.

Когда он закончил его, колдун Цуметаи, взмахнул руками, и в тот же миг, все переместились в каменный дворец хозяина Холодных гор, оказавшись в его мраморном, тронном зале.

– В стенах родного дворца, мне всегда лучше думается, да и места более безопасного, чем это, во всех Холодных горах больше нет, – сказал колдун Цуметаи, присаживаясь на свой трон.

Люди почтенно опустились на колени перед троном, а Юки подойдя к отцу, встал рядом с ним, по его правую руку.

– Сразу ответить тебе, чтобы прояснить суть вещей и дать ответы на все вопросы, я не могу, – обратился колдун Цуметаи к Такехико. – Мне сначала необходимо всё тщательно обдумать, чтобы принять правильное решение, как тебе помочь. Колдунью Акаи, которая тебе нужна, я хорошо знаю, мы давно с ней враждуем, но этого мало, чтобы моя помощь тебе оказалась безошибочной. Поэтому Юки вас сейчас проводит в комнату для гостей, где есть еда и всё необходимое, и где вы сможете хорошо отдохнуть, а дальнейший наш разговор, состоится позднее, и не сегодня.

Такехико и Сузуме молча, встали, поклонились колдуну Цуметаи, и, последовав за Юки, который тоже не проронил ни слова, покинули тронный зал хозяина Холодных гор.

Так сохраняя молчание, все трое шли, каждый со своими мыслями, до самой комнаты гостей, и только когда они вошли в неё, к ним вернулся дар речи.

– Твой отец всегда такой загадочный? – спросил Сузуме.

– Это с ним бывает, когда нужно решить сложную задачу, а в остальном он более чем прост, – ответил Юки.

– Как думаешь, он нам поможет? – спросил Такехико.

– Думаю, что да, иначе бы не стал обещать, – утвердительно ответил Юки.

– А далеко от вас живёт колдунья Акаи? – спросил Сузуме.

– Если брать в расчёт дорогу через наши Холодные горы, то один день неспешного пути, а если взять расстояние от начала Жёлтой долины, то до дворца колдуньи Акаи будет всего полдня спокойной ходьбы.

– Не близко, – проговорил Сузуме.

– Вас это не должно волновать, потому что мой отец поможет вам преодолеть это расстояние быстрее.

– Хорошо быть колдуном, никакие расстояния не страшны, – вздохнул Сузуме.

– А я наоборот, всегда мечтал быть простым человеком, – грустно произнёс Юки.

– Так в чём же дело? Перестань колдовать и будешь им! – воскликнул Сузуме.

– Увы, это невозможно, – отрицательно покачал головой Юки. – Я сын колдуна и по нашим законам, не имею право жить иначе.

– А мне казалось, что у вас всегда есть выбор, – произнёс Сузуме.

– Я тоже так думал, – присоединился Такехико к словам друга.

– Перед тем как вас оставить в этой комнате, я скажу вам, что вы ошибались.

 

Глава 3. Ночное нападение на дворец

Тихая, безмолвная ночь, мирно опустившись с потемневших небес, окутала атласным, воздушным, иссиня-чёрным покрывалом заснеженные вершины Холодных гор, погрузив дворец колдуна Цуметаи в темноту. Лишь взошедшая на безоблачное небо, ослепительная молодая красавица луна, вся окружённая яркими точками мерцающих звёзд, словно принцесса придворной свитой, пустившись в тот недолгий путь, на который ей отвела время госпожа ночь, буквально разрезала своим холодным, почти стальным, пронзительным светом, непроглядную чёрную тьму, многократно после этого отразившись россыпью мельчайших, переливающихся, серебряных искр, на кристально чистом, не тронутом белом снегу.

И надо же было случиться тому, что в эту чудную спокойную ночь, когда даже ветер, обычно сильный в этих местах, сегодня умерив свой пыл, неторопливо скользил по белому снегу, лишь изредка поднимая недавно выпавшие снежинки в лёгкий приятный морозный воздух, некто, скрывая своё лицо под серым капюшоном холщовой накидки, решил нарушить сон колдуна Цуметаи, своим безрассудным, и весьма дерзким нападением на дворец.

Первое с чего он начал, это с большим бревном наперевес, которое он принёс сюда из леса, попробовал с разбегу, пробиться через большие деревянные двери, но те были так хорошо защищены волшебством колдуна Цуметаи, что нападавший даже не смог к ним приблизиться. Тогда незнакомец предпринял попытку проникнуть во дворец через первое, попавшееся ему окно, но так же благодаря защищавшему все окна волшебству, не смог этого сделать. Однако, не успокоившись на этом, он принялся за окна с обратной стороны дворца, но и тут, сколько ни пытался, испробовав поочерёдно много разных окон первого этажа и даже второго, не смог добиться нужного ему результата.

Поняв, что тут не обошлось без колдовства, ночной визитёр, взяв бревно на плечо, спокойным шагом обошёл дворец колдуна Цуметаи целиком, и убедился, что подойти он может только к дворцовым стенам, что вполне его устроило.

Вооружившись тем же бревном, незнакомец, явно не собиравшийся скрывать своего присутствия, начал так сильно им орудовать, стуча по одной из стен дворца, что во все стороны полетели не только деревянные щепки от бревна, а и осколки сосулек, падавших с крыши, венчавшей дворец колдуна Цуметаи, и разбивавшихся об голову и плечи ночного буяна.

К чему бы эта попытка ночного вторжения, больше похожая на грубое озорство могла привести, нам теперь уже никогда не узнать, потому, что проснувшийся от шума производимого незнакомцем, колдун Цуметаи сразу же предпринял меры по защите стен своего дворца, при помощи магии, чем вполне надёжно оградил себя от неизвестного, не покидая при этом пределов своего жилья.

И поскольку неизвестный нарушитель ночного спокойствия, не обладал умением колдовать, ему пришлось немного отступить назад, чтобы придумать новый план действий, так как сдаваться он, пока ещё не собирался.

И не придумав ничего более оригинального, он попросту стал закидывать вход во дворец, большими снежками, образуя возле парадных дверей большую кучу снега.

Но тут уже случилась беда лично для него, и куда страшнее, чем его детская шалость со снегом.

Откуда ни возьмись, появилась колдунья Акаи, что поначалу даже не остановило незнакомца, ибо он ни малейшего представления себе не имел, что это за старуха вдруг возникла перед ним.

Грубо обозвав её старой макакой вмешивающейся в чужие дела и отвлекающей его от задуманного, он преспокойно продолжил своё занятие, решив скатать огромный снежный ком, чтобы потом закинуть его на крышу дворца колдуна Цуметаи, завалив тем самым печную трубу снегом.

Но сделать этого он не успел, потому что непривыкшая к подобным обращениям в свой адрес, колдунья Акаи, обрушила на дебошира снежный ураган, в два счёта подхвативший того, как пушинку и унёсший с собой в непроглядную ночную тьму.

Следом за ним, вместе с остатками снежного урагана, исчезла и колдунья Акаи, успев при этом встретиться взглядом с колдуном Цуметаи, когда тот подошёл к окну, чтобы предпринять попытку захватить нападавшего и посмотреть вообще на то, что происходит за окном.

Далее ночь оставалась спокойной, но колдун Цуметаи спать уже не ложился и наступающее утро встретил, находясь на своём троне, где прислушиваясь к тишине, гадал над причиной появления ночного визитёра, которого он не видел, за то прекрасно разглядел через окно, оставленные им следы и злополучное бревно внушительных размеров, поняв, что незнакомец был большого роста.

Да-да, это был не кто иной, как великан Оокина. И действовал он как всегда не по своей личной прихоти, а по воле своего глубоко обожаемого господина, которому сейчас не было спокойствия из-за того, что от него совсем недавно, прямо в его родном Чёрном лесу, смогли сбежать люди, чего раньше с ним никогда не случалось. Простить такого представителям человечества, хозяин Чёрного леса никак не мог, решив непременно отомстить за нанесённую ему обиду.

Вот именно поэтому-то демон Дааку и послал сюда своего верного слугу на разведку, чтобы тот смог отыскать здесь следы тех самых людей, разрешив ему действовать по своему усмотрению, что он и сделал, придя сюда ночью с бревном в руках. А в том, что поступок слуги демона Дааку оказался крайне несуразным, объяснялось, увы, его не глубокими умственными способностями о которых мною уже говорилось.

 

Глава 4. День после нападения

В наступившее утро нового дня, едва в чистое голубое небо взошло солнце, в комнату для гостей, предварительно постучавшись, вошёл Юки.

– Отец срочно приглашает вас к себе.

– Что-нибудь случилось? – встревожено спросил Такехико. – Я слышал ночью непонятный, и достаточно громкий шум.

– Мне лишь велено пригласить вас к нему, а в остальном, что касается ночного происшествия, вам станет известно лично от него.

– Я не узнаю тебя Юки, – сказал Сузуме, подходя к нему.

– Простите меня, но я не хочу, чтобы мой отец гневался на меня, из-за моего нового непослушания, поэтому молча, следуйте за мной и наберитесь терпения, оно вам ещё понадобится.

Слегка поклонившись людям, Юки вышел из комнаты и остановился за дверью, ожидая, когда они будут готовы следовать за ним в тронный зал колдуна Цуметаи.

Наскоро собравшись, Такехико и Сузуме, покинули комнату для гостей.

Когда же они в сопровождении Юки пришли в тронный зал, колдун Цуметаи встретил их, восседая на своём троне.

– Простите меня за то, что я не дал вам позавтракать и пригласил вас несколько раньше, чем собирался, но тому есть особая причина: этой ночью, некто, оставшийся для меня неизвестным, пытался проникнуть в мой дворец. Что ему было здесь нужно, мне выяснить пока не удалось, потому что схватить его я не смог, точнее сказать не успел. И что более всего странно, если я, конечно, не ошибаюсь, его прогнала колдунья Акаи, да так, что он после её появления, моментально исчез. Однако оставленные им следы, на белом снегу окружающем мой дворец, меня поразили своими размерами, свидетельствующие лишь о том, что нападавший был большого роста. Из вашего рассказа я помню, что великанов на своём пути вы не встречали, а стало быть, интерес ночного визитёра к моему дворцу, пока остаётся неизвестным, хотя я всё же не исключаю того, что он хотел видеть именно вас. Остаётся последний вопрос, на который мне придётся искать ответ не меньше чем на первый: зачем колдунье Акаи понадобилось защищать мой дворец. Опасение, что кто-то захватит его без её участия, вряд ли обосновано, потому что ей была бы вообще на руку посторонняя помощь, так как расправляться с неугодными помощниками, Акаи умеет лучше всего. Поэтому, заканчивая свои размышления, хочу попросить вас подумать над следующим вопросом: где вы могли встретить этого великана, пусть даже не столкнувшись с ним вплотную? Не спешите с ответом, мы продолжим наш разговор позднее, а сейчас Юки проводит вас обратно в комнату для гостей, где вам приготовлен завтрак.

– Простите меня, но своё предположение, кто бы это мог быть, я могу сказать уже сейчас, – ответил Такехико.

– Я слушаю тебя, – сказал колдун Цуметаи.

– В своём рассказе я упоминал о демоне Дааку, хозяине Чёрного леса и ни словом не упомянул о великане Оокина, его верном слуге, с которым мы там, открыто, не встречались, но исходя из рассказа о нём, драконом Тацу, дело без него обойтись никак не могло.

– В твоих словах определённо есть здравый смысл, и я думаю, что именно великан Оокина был сегодняшней ночью здесь, а значит, демон Дааку, скорее всего до сих пор имеет к вам свой интерес. Остаётся только один вопрос: что ему было нужно от вас, пока вы находитесь у меня во дворце, и неужели нельзя было дождаться, того момента, когда вы продолжите свой путь дальше? К такому выводу я только что пришёл, исходя из твоих слов, в которых ты мне сказал, что у демона Дааку в слугах есть великан. Едва я об этом подумал, как меня снова одолела раннее возникавшая уверенность в том, что он приходил именно к вам. А причиной подкрепившей прежние сомнения стало то, что я и о нём, и о его хозяине демоне Дааку, слышу впервые.

Немного помолчав, колдун Цуметаи добавил к уже сказанному:

– Это происшествие вынуждает меня покинуть свой дворец для выяснения всех обстоятельств, связанных с ним, поэтому будьте на это время моими гостями и наш сегодняшний разговор мы продолжим позднее, когда я вернусь.

 

Глава 5. Великан Оокина в плену у колдуньи Акаи

Новый день сулил новшества не только колдуну Цуметаи и его гостям, он так же был наполнен неизвестностью для верного слуги демона Дааку, великана Оокина, находящегося у колдуньи Акаи в плену.

Его заточение началось сразу же после того, как он подхваченный снежным ураганом возле дворца колдуна Цуметаи, был унесён в Жёлтую Долину, где колдунья Акаи, не дав ему даже опомниться, при помощи магии, быстро и надёжно связав всё его тело от головы до пят толстыми верёвками, бросила в каменную темницу. Деревянное помещение по её мнению, для такого пленника, хоть и крепко связанного, явно не годилось.

А беседу с ним, она решила отложить до утра, так сказать на свежую голову, и как только день начался, колдунья Акаи проснувшись, наскоро позавтракав, пришла к своему пленнику.

– Так что же тебе понадобилось от колдуна Цуметаи и кто ты такой, откуда взялся в наших краях? – спросила колдунья Акаи, глядя на связанного тяжёлыми, надёжными толстыми верёвками, великана Оокина, лежащего на полу, в углу огромной каменной темницы.

– Немедленно освободи меня старуха, иначе, когда сюда заявится мой господин, ты горько пожалеешь о том, что не сделала этого раньше!

– Мне, представь себе, до смешного жаль тебя разочаровывать, но я никого не боюсь, – спокойно разглядывая великана, ответила колдунья Акаи.

– Это потому что ты просто незнакома с моим господином!

– Сказано, конечно, громко, и если ты наивно полагая, надеешься меня этим запугать, то напрасно стараешься. Задумайся лучше о том, как уговорить меня погубить тебя сразу, не подвергая особо долгим мучениям.

– И ты меня зря пугаешь, старуха!

– Ты так думаешь?

– Уверен!

– Напрасно, я своих слов на ветер никогда не бросаю.

– Я тоже!

– Подумать только, какое совпадение жизненных принципов. Так чего доброго я ещё вдруг сожалеть начну, что ты не мне служишь.

– Зря насмехаешься надо мной.

– Почему же зря? Пока я держу тебя связанным, а не наоборот.

– Да мне до боли в сердце будет жаль своего господина лишь за то, что ему придётся поднять руку на такую старую обезьяну как ты!

– Вот только за одни эти твои слова, вместо того чтобы сразу погубить твоего господина, я сделаю для него особое исключение, превратив его в старую макаку. Тебе же предоставлю возможность посмотреть на это. А потом, я посажу тебя вместе с ним в одну клетку, где вам предстоит просидеть вдвоём без пищи, вплоть до тех самых пор, когда чувство голода, взяв верх над разумом, сумеет заставить одного из вас наброситься на другого, с одной только единственной целью, насытить свой изголодавшийся желудок.

– Весьма хорошая идея! – воскликнул демон Дааку, неожиданно появившись в каменной комнате. – Лишь надо сделать маленькую поправку в отношении тех самых личностей, которым предстоит сидеть в клетке, поскольку я лично сидеть в ней, как того желаешь ты, поверь мне, не собираюсь. И главное, понимаешь ли, моя беда на эту минуту, как раз состоит в том, что я пока не знаю, кого найти тебе в пару.

– Так это и есть твой пресловутый господин? – невозмутимо спросила колдунья Акаи, демонстративно указав рукой на демона Дааку, в то время как сама смотрела в сторону великана Оокина.

– Он самый, причём, смею тебя заверить дорогуша, твоё напыщенное обещание превратить меня в обезьяну, в данном случае так и останется несбыточным обещанием, нечто вроде химеры, – вместо великана Оокина, ответил демон Дааку.

– Я смотрю у твоего господина столько же наглой, непревзойдённой самоуверенности, сколько и у тебя, – сказала колдунья Акаи, продолжая смотреть в сторону великана Оокина.

– Может, вместо разговора с моим слугой, раз уж я лично нахожусь здесь, поговоришь со мной?

– Только недолго, – ответила колдунья Акаи, как бы нехотя развернувшись к демону Дааку.

– Торопишься?

– Не люблю надолго откладывать задуманное.

– Неужели наши часы уже сочтены?

– Хочу тебе сказать – твоя наигранность сейчас настолько напрасна, что граничит не только с верхом наивности, а ещё и с верхом безрассудства!

– Как знать.

– Уж не думаешь ли ты мне помешать?

– Хотел бы я, конечно, знать, в каком деле могу тебе помешать, но не понимаю, о чём ты меня сейчас спрашиваешь?

Подойдя к демону Дааку почти вплотную, колдунья Акаи просверлив того своим взглядом, делая акцент на каждом слове, произнесла:

– Ты или наглец из числа тех проходимцев, каких в природе не часто встретишь, или…

– Или… или, – проговорил демон Дааку, перебивая колдунью Акаи, в свою очередь, вперив свой взгляд в её глаза.

– Как скажешь, – выпалила колдунья Акаи, взмахнув руками, после чего мгновенно пропала.

– Что ж, если игра началась с пряток, поиграем сначала в них, – воскликнул демон Дааку, плавно растворившись в воздухе.

Не успевший обратится к своему господину до того как тот исчез, великан Оокина, когда остался один в каменной темнице, продолжая лежать связанным на прежнем месте, решил, что про него забыли.

Но ему недолго пришлось пребывать в одиночестве.

Демон Дааку снова возник в темнице, только на этот раз, чтобы освободить великана Оокина, и вот он уже собрался это сделать, как вдруг всё его тело сначала оцепенело, потом сжалось, и уже уменьшившись в размере, покрылось густой шерстью, приобретя окончательный облик макаки, оставив прежними лишь чёрные злые глаза со вспыхивающими в них искорками огня ненависти.

Тут же в темнице появилась колдунья Акаи.

– Теперь осталось лишь запереть вас обоих в этой темнице, дабы преподать вам наглядный урок на будущее, точнее сказать для того одного, кто из вас двоих останется в живых, и клянусь, я дарую ему свободу!

– Не клянись напрасно, не торопи событий! – воскликнул демон Дааку, приняв своё обличье.

– По-моему это ты торопишься! – воскликнула колдунья Акаи, обращая демона Дааку, снова в макаку.

И вновь демон Дааку разрушив колдовство колдуньи Акаи, предстал перед ней в своём грозном обличии, устремив на неё страшный пронзительный взгляд чёрных злых глаз, со вспыхивающими искорками огня ненависти в зрачках.

Он не торопился применить своё колдовство против старой колдуньи, поскольку обладая бессмертием, не боялся её и был сейчас занят лишь тем, что хотел всласть позабавиться над самодовольной старухой, сильно уверовавшей в то, что может с ним справиться.

Только взгляд его злых глаз немного мешал ему в этом спектакле, ибо он хотел изобразить в них растерянность.

Впрочем, и злость в горящих глазах, была здесь к месту, якобы выражая все эмоции демона Дааку на применявшееся к нему колдовство. Во всяком случае, не обратить на них внимания, колдунья Акаи просто не могла, что вполне сейчас устраивало её злого незваного гостя, отчаянно взиравшего на коварную хозяйку Жёлтой Долины, своими страшными глазами.

Но колдунья Акаи, даже не дрогнув от пристального взгляда демона Дааку, в мгновение ока, поддавшись нахлынувшей на неё злости, вся покраснела, вплоть до кончиков ушей, налившись краской, словно переспелый помидор, после чего буквально прошипела новое заклинание, обратив своего соперника снова в макаку.

На этот раз колдовская сила демона Дааку не смогла разрушить чары колдуньи Акаи, и сколь тщетно он ни пытался, вернуть себе прежний свой облик, ничего у него не получилось.

Он только напугал своего верного слугу великана Оокина, решившего, что его господин отныне навсегда останется обезьяной, и позабавил бесплодными попытками сбросить с себя магические чары, колдунью Акаи, доведя её до смеха сквозь слёзы.

– Тебя не в клетку сажать надо, а в бродячий цирк в помощь клоунам отдать следует, – давясь от смеха, еле выговорила колдунья Акаи, и тут же застыла как каменная.

– Вставай живо, – проговорил демон Дааку, скинув верёвки с тела великана Оокина, коротким заклинанием, сам, оставаясь в облике макаки.

– Позвольте мне мой господин, я раздавлю эту старуху, – пробасил великан Оокина, вскочив на ноги, но склонившись к полу, чтобы не удариться головой об невысокий для его роста потолок, почти уже приготовившись исполнить задуманное, и ожидая на это, лишь разрешение демона Дааку.

– Остановись! Погубить столь могущественную колдунью без магии, к тому же особой сверхсильной магии, тебе не удастся, а у меня на это сейчас нет сил, и более того времени, так как она должна скоро ожить, потому что наложенное мною на неё заклятие, хоть и сильное, имеет быстротечное действие. Поэтому не будем дожидаться, когда колдунья очнётся от забвения, и вернёмся сейчас лучше в мой дворец, оставив сладкую месть в её адрес, на другой раз, при других, более подходящих для такого дела обстоятельствах, когда я буду полностью готов, чтобы воздать ей по заслугам, заставив её выть от досады, ломая ногти об каменные стены собственной темницы.

 

Глава 6. Тайная пещера секретов

Уже несколько минут провёл колдун Цуметаи в пещере предков, где была надёжно спрятана волшебная сила, раскрывающая тайну вопросов на события из прошлого, которым в бренном мире бывает трудно найти ответ.

Эта пещера открытая ещё основателем династии колдунов, хранителей Холодных гор к которому принадлежал Цуметаи, всегда переходила внутри их семьи по наследству, принадлежа им уже более тысячелетия, и никто другой не знал к ней пути, надёжно скрытого при помощи магии от посторонних глаз, не позволяя сюда заходить не только простым смертным, но и колдунам.

Дворец, в котором ныне жил колдун Цуметаи, ещё до его рождения не раз перестраивался, увеличивался в размерах, подчиняясь прихотям в них живущих, тогдашних владельцах.

Не стало исключением и время правления колдуна Цуметаи, когда он, вступив в права владения вотчиной, сам коснулся святая святых, частичной переделки дворца под свои запросы.

Но что касается этой пещеры предков, где он сейчас находился, то здесь ничего не менялось со дня её основания, с того самого момента, когда камни, из которых было в ней всё обустроено, впитали в себя волшебную силу и могущество, первого хранителя Холодных гор.

Все последующие поколения хранителей Холодных гор были слабее своего родоначальника, но, так же как и он, следуя его заветам, наполняли пещеру предков новыми знаниями, волшебной силой, оставляя в ней мудрость и опыт жизни, чтобы их потомки смогли узнать и передать дальше, уже своим потомкам, накопленные, хранящиеся в пещере знания в области магии.

И благодаря этим знаниям, воспользовавшись магической силой пещеры, колдун Цуметаи сейчас узнал, кто приходил к нему ночью, что ему было надо, а также услышал имя Дааку, получив тем самым подтверждение своим догадкам о его причастности к случившемуся ночному нападению.

На остальные вопросы, касающиеся того, будут ли ещё нападения великана Оокина и возможно демона Дааку, волшебная пещера дать не могла, потому что она являлась хранилищем былого, и ей становилось известно всё, что уже когда-то, где-то случилось, оставляя будущее в неведении.

Колдун Цуметаи об этом знал, а потому искал ответы только в прошлом, где как раз можно было узнать о том, что случилось с Такехико в тот день, когда он побывал в доме колдуна Идзивару, и что знает об этом Акаи.

И пещера ему об этом рассказала, раскрыв тайну проклятья Идзивару, познав которую колдун Цуметаи понял то, о чём уже догадывался, и чему теперь получил необходимое доказательство, касающееся в первую очередь того, что без колдуньи Акаи судьба Такехико не имеет будущего.

Но также неожиданным и в тоже время неприятным для него открытием предстал ответ, что Такехико не должен знать всего, с чем ему предстоит столкнуться, после того, как он придёт в Жёлтую Долину.

Ещё немного пробыв в пещере и узнав, что случилось с демоном Дааку и великаном Оокина, когда они столкнулись с колдуньей Акаи, колдун Цуметаи предприняв все меры предосторожности, покинул пещеру знаний.

Оказавшись на вершине горы в глубине, которой скрывалась пещера секретов, колдун Цуметаи поначалу хотел, было отправиться в Жёлтую Долину к колдунье Акаи, чтобы вмешаться в её конфликт с демоном Дааку, но, решив, что с этим пока можно повременить, вернулся к себе во дворец.

Его опасения насчёт того, что Акаи может погибнуть в борьбе с хозяином Чёрного леса и его слугой великаном Оокина, давали ему серьёзную почву к размышлениям, поскольку нежелательное соседство с новым обладателем Жёлтой Долины, которым мог стать демон Дааку, представляло собой более страшную угрозу для будущего династии хранителей Холодных гор, нежели та привычная опасность, исходившая от нынешней её владелицы.

Привычной, и можно сказать даже обыденной, а потому не такой уж серьёзной опасностью для себя и своего сына Юки, колдун Цуметаи считал периодические, когда редкие, а когда и довольно частые, нападки колдуньи Акаи, на его владения, причинявшие тем самым ему лишь незначительные неудобства, поскольку волшебные силы обоих колдунов были равны.

 

Глава 7. Зачем колдунье Акаи понадобился монстр Каидзюу

Захлопнув книгу заклинаний и углубившись в череду стремительно набегающих мыслей, колдунья Акаи встав из-за стола, неспешно подошла к окну, где, посмотрев через него вдаль солнечного дня, вернувшись сознанием в действительность, произнесла:

– Так значит, демон Дааку и его слуга великан Оокина были у меня сегодня в темнице, и, стало быть, отныне, они оба являются моими заклятыми должниками.

Отойдя от окна, она, медленно прохаживаясь по комнате, продолжила разговор сама с собою:

– Сегодня вам удалось скрыться из моей темницы, причём вы даже умудрились околдовать меня. Хорошо же, я вам это припомню мои дорогие, и не будь я колдуньей Акаи, если вы оба не заплатите мне за это сполна!

Остановившись и резко развернувшись на месте, колдунья Акаи громко воскликнула:

– Ты можешь войти, Кэраи!

В комнату вошёл слуга колдуньи Акаи, приближение которого она почувствовала ещё, когда он поднимался к ней на второй этаж, по широкой парадной лестнице.

Войдя в комнату, Кэраи низко поклонился и, не поднимая головы, не глядя на свою госпожу, колдунью Акаи, замер в ожидании её приказаний.

– Как можно скорее, позови ко мне монстра Каидзюу, ты знаешь, где его искать!

– Да моя госпожа, – ответил Кэраи, не поднимая головы.

– Передай ему, чтобы он сегодня же пришёл ко мне! Сегодня же!

– Будет исполнено моя госпожа, – ответил Кэраи, поклонившись.

– Ступай, не теряй даром времени!

Кэраи снова поклонился, и ничего больше не говоря, не поднимая взгляда на колдунью Акаи, поспешно вышел из комнаты.

– Посмотрим, что ты скажешь самоуверенный Дааку, а главное как поступишь, когда в своём, до боли для тебя родном Чёрном лесу, где ты себя считаешь грозным владыкой, нос к носу столкнёшься с моим старым знакомым, – произнесла колдунья Акаи, оставшись одна.

В своих словах, опять разговаривая сама с собою, колдунья Акаи хотела, упоминая про своего знакомого, назвать его старым другом, но ложь самой себе, все, же не позволила так ей сказать, потому что друзей у неё никогда не было. Во всяком случае, их не стало с того самого дня, как она откровенно изъявила всему этому миру, своё равнодушное безграничное зло.

На этом мы пока оставим колдунью Акаи наедине со своими мыслями, поскольку все они были весьма однообразны и сводились по своей сути к одному: «как можно чудовищней отомстить демону Дааку, за своё унижение, пускай и такое безобидное в среде колдунов, как обездвиживание заклятием Котэисуру, которое так же было ей хорошо известно, в силу широкой его распространённости».

А пришло это заклинание в мир колдунов ещё из глубокой древности, когда в этих краях, жил некий колдун Котэисуру, прославивший своё имя на века лишь тем, что мог превратить любое живое существо в живую неподвижную статую, своим нерушимым заклятием, снять которое, чтобы к тем, кого заколдовали, вернулась их прежняя подвижность, мог только он сам.

Прямых наследников у сего колдуна не было и поэтому тайну своих заклинаний, он, конечно же, унёс с собою в могилу, но одно, не позволяющее околдовать навечно, всё же стало известно ещё при его жизни, став сначала достоянием его дальних родственников, а уж затем, правда по чистой случайности, и остальных колдунов, получившее в честь создателя, имя Котэисуру.

Ну и, конечно же, как и при жизни колдуна Котэисуру, так и после его ухода в небытие, нашлось немало желающих разгадать тайну его заклятий, да только всё было напрасно, что так или иначе не помешало продолжать поиски разгадки некоторыми колдунами и по сей день.

А почему оно являлось для колдунов наиболее интересным, если говорить вообще о любом способе кого-то превратить в камень, то здесь главную роль играло обстоятельство того, что жертва заклинания, оставаясь в полном сознании, продолжала жить, лишившись всего-то на всего, возможности двигаться, что иногда требовалось в тех случаях, когда целью наказания кого-либо, преследовалась задача, ввергнуть в нескончаемые мучения.

Итак, как я уже сказал, мы на некоторое время оставим колдунью Акаи, и перенесёмся следом за её слугой Кэраи, который, не останавливаясь, спешил к месту обитания Каидзюу, проживавшего в Жёлтой Долине, точнее сказать под ней, прячась от дневного света в глубоком каменном подземелье, имевшем столько коридоров и комнат, что напоминал собой больше сложный лабиринт, нежели обычное жильё.

Такое не совсем заурядное место своего обитания, Каидзюу выбрал не случайно, так как, обладая от природы большими глазами, способными видеть в темноте, не нуждался в солнечном свете и даже наоборот, любил его отсутствие в ночное время, потому что тогда ему было легче сначала выслеживать, а затем и преследовать свою жертву, подбираясь к ней практически незаметно.

И этому в немалой степени ещё способствовала тёмная окраска его мускулистого тела, покрытого толстой кожей, а так же острое чутьё и великолепнейший тонкий слух.

Когда-то, ещё во время их первой встречи, произошедшей безлунной ночью, именно несравненные охотничьи задатки Каидзюу, так помогли ему моментально расположить к себе злую колдунью Акаи, что она и думать забыла мстить монстру, за ту нелепую, как она позднее думала, попытку на неё напасть, в её же собственных владениях, решив, что знакомство с этим чудовищем, может стать полезным.

И как оказалось впоследствии, поступила правильно, определив Каидзюу роль, участвовать в таких своих делах, где зачастую нужнее была ужасающая, звериная свирепость и неудержимая первобытная злость, нежели банальная колдовская сила.

В остальном внешнем своём виде, на первый взгляд, монстр Каидзюу, был заурядным монстром, по фигуре своего телосложения похожий на двуногую ящерицу с коротким хвостом, когтистыми лапами, крепкой головой и зубастой пастью. И всё же за внешним видом монстра, скрывался не только образ чудовища наделённого хладнокровными, хищническими повадками, неустрашимым сознанием и злым, коварным нравом, а и существо, отличавшееся от своих сородичей тем, что обладало неплохими умственными способностями, далёкими от человеческих, но гениальными для особей своего вида.

Вот именно из-за того, что Каидзюу умел думать и мог планировать собственные действия наперёд, колдунья Акаи и решила прибегнуть к помощи монстра, избрав его своим посланником в Чёрный лес к демону Дааку.

Бояться, что он вдруг возьмёт да и откажет ей, колдунья Акаи не боялась, потому что монстр Каидзюу по её великому мнению, давно уже желал служить ей, чтобы иметь надёжное покровительство над собой, но видно всё как-то не мог на это решиться, ведь в качестве некоторой платы за это, пришлось бы расстаться с частью своей свободы.

Единственным минусом Каидзюу в данном деле, было то, что колдовать он не умел, но за эту часть предстоящего визита к демону Дааку, колдунья Акаи, чтобы не тратить времени зря, и не изнывать, томясь в ожидании его прихода к ней, решила взяться сама, приготовив для своего будущего посланника, несколько специально заколдованных предметов.

И пока она занималась своим колдовством, её слуга Кэраи пришёл туда, где окружённый широким кольцом зарослей кустарника, среди небольшого скопления невысоких скал, торчащих из земли, словно какой-то остров, располагался вход в жуткое подземелье монстра Каидзюу.

Остановившись под невысоким каменным сводом, обрамлявшим пологий спуск в подземелье, Кэраи замер в ожидании, когда хозяин столь мрачного места проживания, почувствует его присутствие и выйдет к нему сам, потому что идти вниз, не зная расположения подземного лабиринта, в купе с постоянной темнотой, скорее всего, граничило бы с верной гибелью.

Ждать появления Каидзюу на поверхности земли, бедному Кэраи, исходившему от страха перед ужасным монстром, потоками холодного пота, струившегося по всему его телу, долго не пришлось.

Блеснув на свету большими чёрными, выпученными глазами, монстр Каидзюу, быстро выскочил из своего убежища, и бесшумной тенью, прошмыгнув мимо Кэраи, отрезал тем самым его путь к отступлению, оставляя человеку единственную свободу действий в направлении мрачного подземелья.

– Вас к себе призывает моя госпожа, колдунья Акаи, – еле дыша, выдавил из себя Кэраи, прижавшись мокрой спиной к холодной стене каменного свода, стараясь не смотреть в большие, и на удивление небесно-голубые с узкими чёрными чёрточками зрачков, глаза монстра Каидзюу.

Бедному Кэраи было неведомо, что глаза Каидзюу обладали необъяснимым свойством менять свою окраску с чёрного цвета на голубой, зелёный, красный, жёлтый, белый и даже ярко-оранжевый цвет. И вдобавок ко всему, каждый цвет мог быть ещё разных оттенков: от самого светлого до самого тёмного, что только ещё сильнее производило впечатление чего-то мистического и одновременно пугающего, на любого человека или колдуна, из числа тех, кто имел честь видеть монстра Каидзюу многократно.

Поэтому, вспоминая, что у монстра, когда он видел его некогда раньше, да и сейчас, в момент появления из подземелья, были чёрные глаза, Кэраи был напуган изменением их цвета куда больше, нежели внешним видом самого хозяина волшебных глаз, которые на деле были вполне обычными, и свойство хамелеона в них всегда проявлялось лишь по настроению, а так же состоянию боевого духа Каидзюу, чаще всего, принимая кроваво-красный оттенок.

– Меня зовёт к себе колдунья Акаи, – улыбаясь до ушей, прошипел Каидзюу, приблизившись почти вплотную к смертельно испуганному Кэраи, сглатывая слюну при виде его упитанного тела.

– Она хотела, чтобы вы пришли к ней именно сегодня и как можно скорее, – снова еле выдавил из себя Кэраи, глядя на отражение своего лица в больших, почерневших, сверкающих глазах Каидзюу, не имея возможности отвернуться от монстра из-за его очень близкого к нему расположения, прижавшись по этой причине спиной к каменной стене свода настолько сильно, что смог почувствовать даже через одежду, как её острые, выступающие неровности больно вонзились в его тело.

– Можешь идти, – прошипел Каидзюу, не сводя взгляда с Кэраи, и когда тот, пройдя мимо него, направился обратно, к колдунье Акаи, с умилением вдохнул запах человека, от чего его глаза стали оранжевыми.

Когда же Кэраи покинув скалы, вышел в Жёлтую Долину, монстр Каидзюу крикнул ему вслед:

– Передай своей госпоже, что я буду у неё сегодня вечером.

Обернувшись и увидев оранжевые глаза монстра Каидзюу, Кэраи с испугу сумел только весьма быстро и молча, кивнуть ему в ответ, после чего почти бегом, не останавливаясь и не оборачиваясь, скрылся за ближайшими кустарниками.

 

Глава 8. Как демон Дааку пытался возвратить себе прежний облик

Вернувшись, домой, после неудачного визита в Жёлтую Долину, демон Дааку первым делом, направился в свою библиотеку, где углубившись в самое тщательное изучение старинных магических книг, провёл весь оставшийся день в отчаянных, бесчисленных и, увы, бесплодных для себя попытках, сбросить чары колдуньи Акаи, с одной единственной целью, вернуть себе прежний облик.

И в наступивший вечер того же дня, сколь разными заклинаниями демон Дааку ни пользовался в течение всего дня, и какие бы волшебные настои ни принимал, ничего не помогало ему хотя бы частично видоизмениться. Он был уже согласен принять любой другой облик, вместо своего, пусть даже человеческий, любого возраста, и даже пола, лишь бы сбросить с себя ненавистную обезьянью шкуру.

Он даже попытался превратиться в какого-нибудь другого зверя, полагая, через новое обличие вернуть себе прежний вид, испробовав для этого разнообразные заклинания, чтобы стать пятнистым оленем, лисицей, медведем, кабаном, а также каким-либо другим зверем, невиданным в этих краях и пусть плохо известным ему, как например, сделал несколько попыток воплотиться сначала в слона, затем попробовал принять облик льва.

Как и прежде, все его старания были напрасны, более того ему и на мгновение не удалось изменить свою новую внешность, насколько было сильным заклятье колдуньи Акаи.

Ему даже пришлось прогнать с глаз долой верного своего слугу великана Оокина, поскольку тот мешал демону Дааку сосредоточиться на колдовстве. И дело было тут вовсе не в его близком присутствии, а в том, что он утомлял слух и сознание демона Дааку, своими громкими вздохами, дополнявшимися иногда ещё и оглушительными стонами, как сильно переживал преданный великан за своего господина.

Оставшись один на один со своей проблемой, демон Дааку так до самого полуночного часа и не сумевший вернуть себе прежний облик, отправился спать, чувствуя угнетающую тяжесть не только во всём своём измученном теле, но и в голове.

А что касается великана Оокина, то сразу же после того как его прогнали из библиотеки, он вышел из дворца Туюсимбу и глухо рыча с досады за своего господина, отправился бесцельно бродить по Чёрному лесу, оставшись там до рассвета следующего дня.

Только после наступления долгожданного утра, великан Оокина вернулся к дворцу своего господина, где опустившись на землю возле самых парадных дверей, стал, мучительно глядя по сторонам, ожидать момента, когда демон Дааку, соизволит пригласить его к себе, естественно надеясь на то, что тот уже будет в своём первозданном обличье.

В этом ожидании, невзирая на мучивший его голод, великан Оокина пробыл почти весь день и только к позднему вечеру, когда солнце зашло за вершины чёрных деревьев и на небе стали появляться первые звёзды, смог взглянуть на своего господина, который к великому его разочарованию, оставался по-прежнему в облике обезьяны.

– Завтра утром, ты отправишься к колдуну Доубуцу и попросишь у него волшебный эликсир модосу, – тяжело выговаривая слова, и не глядя на своего верного слугу, произнёс демон Дааку, после того как великан Оокина увидев его, выходящим из дворца, подошёл к нему.

– Я могу отправиться к нему прямо сейчас, мой господин! – пробасил великан Оокина, почтительно склонившись перед демоном Дааку.

– Сейчас уже поздно, дело идёт к ночи, и я совсем не хочу, чтобы ты разгневал колдуна Доубуцу, своим поздним визитом.

– Разве об этом стоит беспокоиться, господин?

– Ночь не самое подходящее время для визитов!

– Но ваше дело не требует отлагательств!

– Мы совсем не знаем колдуна Доубуцу и поэтому необходимо быть осторожным в обращении с ним.

– Если он вдруг вздумает на меня сердиться, я не стану с ним церемониться и приволоку его сюда насильно, чтобы затем презренно бросить к вашим ногам!

– Я запрещаю тебе любое применение силы по отношению к колдуну Доубуцу! Мне нужна его добрая воля, иначе он откажется помочь, а без его волшебного эликсира модосу, освободиться от заклинания колдуньи Акаи я думаю не смогу, во всяком случае, в ближайшее время.

– Он могущественней, чем колдунья Акаи?

– Не думаю, но здесь есть одно весомое обстоятельство, благодаря которому я смею надеяться, что его колдовская сила мне поможет вернуть свой прежний облик. Он, как-никак повелитель зверей и птиц, а стало быть, в той части магии, к которой прибегла Акаи, заколдовав меня, должен непременно иметь больше колдовской силы, нежели старая колдунья.

– Теперь я всё понимаю и выполню ваше поручение как можно деликатнее, господин, – сказал великан Оокина, низко поклонившись демону Дааку.

– Вот сейчас ты правильно думаешь, и запомни: при должном подходе этот колдун сам тебе даст всё что нужно, лишь бы в очередной раз показать себя, этому миру, какой он добрый. Когда начнёшь просить у него эликсир, можешь говорить ему что угодно, но только не упоминай про меня, иначе Доубуцу тебе откажет, поскольку я думаю, моё имя он знает.

– А если ему известно, что я служу вам?

– Такой момент я, конечно, допускаю, но только ты не единственный великан на всё белом свете, а потому тебе всего то и надо, назваться иным именем, ведь раньше ты с Доубуцу никогда не виделся.

– Вы как всегда правы, мой господин, – произнёс великан Оокина, снова склоняя голову перед демоном Дааку.

 

Глава 9. Друзья продолжают путь, покинув дворец колдуна Цуметаи

После возвращения колдуна Цуметаи, Такехико и Сузуме были приглашены к нему в его тронный зал, где он в присутствии своего сына Юки, рассказал им все, что только было возможно рассказать, не нарушив строжайшего табу колдовского проклятья колдуна Идзивару.

Глубоко поблагодарив колдуна Цуметаи за всё, что он для них сделал, Такехико и Сузуме в сопровождении Юки, который с разрешения отца, решил их немного проводить, покинули дворец хранителя Холодных гор.

– Примите от меня небольшой подарок, – сказал Юки, протянув Такехико маленькую дудочку, когда они спустились с вершины, на которой стоял дворец колдуна Цуметаи.

– Это чтобы нам в дороге не было скучно? – спросил Сузуме.

– Нет, – ответил Юки, – у этой дудочки особое предназначение, потому что она волшебная.

– Ты знаешь, она хоть и волшебная, а мне без надобности, потому что я даже не умею на ней играть, если только Сузуме сможет, – сказал Такехико, разглядывая подарок Юки.

– Даже никогда и не пытался научиться! – сразу же воскликнул Сузуме, глядя на дудочку.

– А этого и не требуется, потому что дудочка может играть сама, стоит лишь её поднести к губам, – начал своё разъяснение Юки. – Она пригодится вам в том случае, когда вы будете нуждаться в помощи, и где бы вы ни были, я услышу ваш призыв, и один или вместе с отцом приду к вам на выручку.

– Ты сделал нам не только большой подарок, ты подарил нам уверенность, – сказал Такехико, остановившись, чтобы поклониться Юки в знак благодарности.

Сузуме молча, последовал примеру Такехико, после чего все трое продолжили путь, шагая между высоких гор.

– Я очень боюсь за вас, – сказал Юки.

– Постарайся о плохом не думать, – взглянув на Юки, произнёс Такехико.

– Это чувство пришло ко мне сегодня, сразу после слов моего отца, которые были обращены к вам, и поэтому я не могу быть спокойным.

– Жаль, что ты не можешь пойти с нами, – вздохнул Сузуме.

– Я и сам об этом сожалею, но знаю, что отец будет возражать, если я вдруг захочу отправиться с вами.

– И ослушаться его ты не можешь? – спросил Сузуме.

– Я ещё никогда не подводил своего отца и не хочу, чтобы он разочаровался во мне.

– Во благо сделанные дела, всегда будут оправданы, – сказал Сузуме.

– Не слушай его Юки, – махнув рукой на Сузуме, с серьёзной интонацией в голосе сказал Такехико. – Сам иногда не знает что говорит.

Опередив возражения Сузуме, Юки произнёс:

– Моё слово нерушимо, и сказав его своему отцу, буду всегда верен любым своим обещаниям.

– Мне кажется, твоему отцу пора понять, что ты стал настоящим мужчиной и можешь вполне самостоятельно принимать решения, – всё же вставил Сузуме.

– А про это речи и не идёт, – сказал Юки. – Я вам уже говорил, что прежде чем я смогу покинуть владения своего отца, я должен буду постичь магию, а до тех пор, ничего изменить нельзя.

– Да я собственно и не про отказ от обещаний, – чуть смущённо вымолвил Сузуме.

– В таком случае лучше поговорим о чём-нибудь другом, – предложил Такехико.

– Я согласен, – сказал Юки, посмотрев на Сузуме.

– Как скажете, – в свою очередь сказал Сузуме, пожав плечами.

И переведя разговор на другие, самые разнообразные темы, Такехико, Сузуме и Юки, продолжили свой путь, даже не подозревая, что за ними пристально наблюдает колдунья Акаи.

Явившись в Холодные горы, как всегда без приглашения, колдунья Акаи, затаившись среди высоких вершин, не имея возможности услышать, о чём между собой говорят Такехико, Сузуме и Юки, предалась простому наблюдению за ними, даже не заметив появления за своей спиной, колдуна Цуметаи.

– Мне показалось, или ты действительно стала довольно часто проявлять интерес ко мне и моим делам, появляясь у нас в Холодных горах? – язвительно спросил колдун Цуметаи, глядя на Акаи, которая при первых его словах обернулась к нему.

– Что-то ты сегодня больно хмурый, – проигнорировав заданный ей вопрос, произнесла колдунья Акаи, посмотрев на колдуна Цуметаи.

– Наверное, тому есть вполне объяснимый серьёзный повод!

– Какой же?

– Твой визит в мои владения, без моего приглашения!

– Так пригласи, тем более что ты давно уже этого не делал.

– Я могу только предложить…

– Догадываюсь что именно.

– Видно ошибаешься, раз всё ещё здесь!

– Я смотрю, ты стал забывчив, коли считаешь, что я могу ошибаться в таких простых вещах.

– Возможно, ты и права, но сути дела это не меняет, и я бы стал тебе очень признателен, если бы ты хоть иногда бы меня заблаговременно предупреждала о своих визитах и они не были столь частыми.

– Не могу тебя на этот счёт обрадовать, поскольку привыкла являться, когда вздумается, причём, не тратя времени на пустые слова.

– Да-да, на тебя это похоже, и сколько с тобою знаком, ты почти всегда была такой невоспитанной.

– Браво! Мне пытаются привить хорошие манеры.

– Боюсь что уже поздно.

– Тогда зачем ты мне об этом говоришь?

– Что-то вроде привычки, да вот уже и сам начинаю раскаиваться в том, что зря трачу время.

– Я гляжу, ты позволяешь себе перейти на откровенный сарказм.

– Так будет лучше, чем сладкое лицемерие.

– Не сомневаюсь. Вот только к чему ты клонишь, не пойму?

– Разве это для тебя важно? Ты же мало когда меня слушала.

– Тебя что сегодня, опять на философию потянуло или ораторская слава покоя не даёт? Больно болтлив!

– Ну, если говорить откровенно, то хочу чтобы ты сейчас сама ушла, без посторонней помощи.

– И потому ты мне решил сегодня все уши прожужжать, зная, что я этого не люблю!

– Просто нет слов для возражений, насколько ты права.

И пока колдун Цуметаи продолжал словами донимать колдунью Акаи, надеясь на то, что она не выдержав этого, добровольно покинет его владения, Такехико, Сузуме и Юки, ушли уже довольно далеко, скрывшись где-то за горами, после которых должны были пойти по небольшому лесу, являвшемуся последним оплотом флоры между Холодными горами и Жёлтой Долиной.

– Мне пора возвращаться, чтобы отец не начал волноваться, а то ещё решит, что я всё-таки ушёл вместе с вами, – сказал грустным голосом Юки, останавливаясь.

– Мы постараемся вернуться, – произнёс Такехико, когда приложив руку к сердцу, обернулся в сторону Юки.

– Мы обязаны, точнее сказать, мы просто вернёмся, – остановившись рядом с Такехико, сказал Сузуме, поклонившись Юки.

– Я непременно буду ждать вашего возвращения, – ответил Юки, сделав несколько шагов назад, глядя на своих новых друзей, после чего развернулся и, не оборачиваясь, направился к дворцу своего отца.

 

Глава 10. Колдун и колдунья

– Кстати, а ты не будешь ли так любезен, рассказать мне, куда это Юки повёл людей? – спросила колдунья Акаи, не очень рассчитывая на честный ответ колдуна Цуметаи.

– Со временем ты это узнаешь без моей помощи.

– Вот как!

– Поверь, я сказал тебе правду.

– А то, что они пошли в сторону моих владений тебя не смущает?

– Юки уже не ребёнок, если ты заметила.

– Я много чего замечаю, вот только всегда находятся те, кто не желает слушать меня.

– В этом ты права.

– Не будь мы соседями, не знаю, чтобы с тобой сейчас сделала!

– Я даже в этом нисколечко не сомневаюсь, и если во мне ты видишь противоречия, то они как раз связаны именно с тем, что мы с тобой, как ты только что сама сказала: «соседи».

– Замечу, что я не только хорошо вижу, но так же хорошо слышу!

– И в этом я тоже ни сколько не сомневаюсь, иначе бы разве я стал тебе всё это говорить.

– Я, кажется, поняла, с чем связана твоя сегодняшняя, не в меру излишняя болтливость.

– Очень рад за тебя.

– Да-да, вот только говоришь неискренне.

– Мне есть с кого брать пример.

– Не подумай только, что моё терпение лопнуло, но ты разве не находишь, что беседу нашу пора заканчивать?

– Как скажешь.

– Звучит странно.

– Почему?

– Ты соглашаешься со мной, да ещё откровенно не гонишь меня прочь, как это бывало неоднократно раньше.

– Что ж с того, ведь ты сегодня на удивление тоже не похожа на саму себя. В своём поведении передо мной так необычайно скромна, что если бы я плохо знал тебя, то мог бы даже предположить невероятное с твоей стороны желание, примириться со мной.

– Ты находишь уместным наше примирение?

– За столько лет нашей вражды, чтобы совсем не устать от неё, можно и подумать о прекращении затянувшегося конфликта.

– Ты прекрасно знаешь, что цена, которую я спрошу с тебя за мирное соседство, слишком высока.

– Я бы сказал по другому, она столь неразумна, что мне, и думать про неё нет какой-либо необходимости.

– Вот видишь, ты сам против примирения!

– Ошибаешься. Я только возражаю против излишней переплаты за неё.

– А между тем я могла бы научить Юки новой магии, той, которая неизвестна тебе и он бы после этого стал могущественнее тебя, и даже могущественнее меня, соединив в себе одном, обе наши колдовские силы.

– Я не хочу, чтобы доброе сердце Юки превратилось в чёрный камень, вроде того, что находится у тебя в груди.

– Не буду тебя переубеждать, но верю, придёт время, и ты однажды пожалеешь о том, что не согласился отдать Юки мне в ученики.

– Боюсь, такого времени тебе никогда не дождаться!

– Посмотрим, а сегодня я ухожу сама, и отныне буду ждать того дня, когда смогу тебе напомнить о твоём отказе, чтобы ты пожалел о нём.

– Постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы этот день никогда не настал.

– Жизнь покажет, – парировала колдунья Акаи слова колдуна Цуметаи, собираясь покинуть его.

– Не сомневаюсь, – ответствовал колдун Цуметаи, всем своим видом показав колдунье Акаи, что и сам собирается уходить.

– И главное помни, всему своё время, – произнесла колдунья Акаи, посмотрев в глаза колдуну Цуметаи, прежде чем исчезла.

 

Глава 11. Монстр Каидзюу в гостях у демона Дааку

Как и говорил демон Дааку, колдун Доубуцу не зная пришедшего к нему ранним утром великана Оокина в лицо, молча, выслушав от него небольшой рассказ о его родном дяде, заколдованном в обезьяну, без лишних вопросов выдал тому волшебный эликсир модосу.

Искренне раскланявшись на прощание, прямо в ноги колдуну Доубуцу, великан Оокина ни секунды не мешкая, радуясь удачно сложившемуся делу, поспешил в обратный путь, чтобы как можно скорее принести своему господину, о котором сейчас были все до единой, его мысли, заветный пузырёк, доверху наполненный волшебной, весело искрящейся жидкостью, ярко-зелёного цвета.

Но в это же самое время, на пути в Чёрный лес, к хозяину здешних земельных угодий, пресловутому демону Дааку, стараясь нигде не задерживаться, находился не только его верный слуга великан Оокина.

Другим, думавшим о предстоящей встрече с демоном Дааку, был посланник колдуньи Акаи, монстр Каидзюу, почти без пяти минут её новоиспечённый слуга, лелеявший по такому случаю, грандиозные планы на своё «тёмное» будущее.

И если первый спешил, для того чтобы поскорее передать своему господину волшебный эликсир модосу и тем самым его обрадовать, то второй совсем наоборот, имея при себе набор специально наколдованных магических «гостинцев» от самой колдуньи Акаи, приготовил для хозяина Чёрного леса, и его верного слуги великана Оокина, «большущую ложку отборного дёгтя».

Шли они оба к Чёрному лесу с разных, прямо противоположных друг другу сторон, и даже вошли в него не одновременно, ввиду разности общих расстояний и скорости передвижения, но уже благодаря тому, что длина пути через сам лес на момент того когда они оказались в лесу вдвоём, была для обоих неодинаковой, явились слуги разных господ к дворцу демона Дааку, как сговорившись, одновременно.

– Ты кто такой? – пробасил великан Оокина, встретившись взглядом с монстром Каидзюу, остановившись напротив него, в нескольких шагах от первых, нижних ступенек лестницы, ведущей к дверям дворца своего господина.

– Путешественник, – ответил Каидзюу, сказав первое, что ему пришло в голову, также остановившись недалеко от той же лестницы дворца демона Дааку, но с противоположной её стороны.

– А к моему господину, зачем пожаловал? – растерявшись, спросил великан Оокина, не сводя своего взгляда с изумрудно-зелёных глаз Каидзюу.

– Не знаю как вам и ответить, потому что шёл себе спокойно по лесу, шёл, ни о каком дворце не помышлял, и вот, можно сказать совсем чисто случайно, вдруг оказался здесь. Да вы и сами, смею полагать, должны были сейчас прекрасно видеть, как я буквально только что вышел сюда из леса.

– В таком случае обождите меня здесь, пока я схожу и доложу о вас своему господину, демону Дааку.

– Как вам будет угодно, – вымолвил монстр Каидзюу, сияя своими большими изумрудно-зелёными глазами, благоразумно решив пока, сохранять необходимую, для дальнейшего дела конспирацию, чтобы раньше времени не выдать своих враждебных намерений.

Оставшись в одиночестве, монстр Каидзюу огляделся по сторонам, изучая местность, на предмет места своих будущих боевых действий.

И едва он успел оценить видимую обстановку вне дворца, как поддавшись грубой силе великана Оокина, широко открывшиеся парадные двери обители демона Дааку, представили ему на обозрение, находившийся в глубине большого зала, первоначальный, безукоризненно грозный и одновременно неотразимый вид хозяина Чёрного леса.

– Мой слуга доложил мне, что у порога моего дворца, томится хоть и случайный, но всё-таки гость, – как ни в чём не бывало, словно ничего с ним и не было, произнёс демон Дааку, не приближаясь к парадным дверям, глядя на монстра Каидзюу, уделив должное внимание изумрудно-зелёным глазам незнакомца, обратив заодно краткое своё внимание на золотой медальон с рубином, висевшем на шее непрошеного гостя, посредством золотого шнурка. – Я так рад этому неожиданному событию, что решил лично вас встретить у входа в мой дворец!

Каидзюу, в силу отсутствия должного воспитания, не найдя подходящих слов для ответа, просто молча поклонился, постаравшись придать своим поклоном, необходимое почтение здешнему хозяину.

– А теперь мой господин приглашает вас в свой дворец, – зычно произнёс великан Оокина, делая соответствующий пригласительный жест руками, глядя на монстра Каидзюу с уважением, отдавая этим дань тому, что внешность нежданного гостя по своей неординарности граничила с общим видом его любимого хозяина.

К слову заметить, устрашающая внешность монстра Каидзюу была не многим ужаснее облика демона Дааку, а потому великан Оокина воспринимал нежданного гостя, вполне спокойно.

То же самое, можно было сказать и про его господина, раз уж сам не идеал, то зачем же пугаться себе подобным, а потому для монстра Каидзюу, всё сделали согласно устоявшегося, привычного дворцового этикета, здешнего хозяина, который, так же как и его гость, озабоченный враждебными планами, решил в первое время их знакомства, надеть на себя маску порядочной добродетели.

При таком обильном, бушующем океане лицемерия, исходившем от демона Дааку и его неожиданного гостя монстра Каидзюу, неподверженный частому и вполне закономерному погружению в наивность, внешне суровый великан Оокина, в этот обычный для него день, буквально волею случая, оказался стороной нейтральной, поскольку, не зная планов своего хозяина и его, теперь уже принятого гостя, целиком и полностью, преспокойно отдался, разом нахлынувшему предвкушению, излюбленного чревоугодия.

Торжественный обед с многочисленными и разнообразными блюдами, пришедшийся по душе к тому времени уже изрядно проголодавшемуся монстру Каидзюу, отличавшемуся, как и великан Оокина, весьма завидным аппетитом, был подан соответственно в большой столовой, откуда, когда стол опустел от стоявших на нём деликатесов, весьма довольного гостя, поскольку уже был вечер, деликатно препроводили в отдельные покои, оставив там отдыхать до утра следующего дня, разумеется под надёжной охраной главного телохранителя демона Дааку.

И так, уже на всякий случай, в качестве дополнительной охраны, в довесок к мирно, и одновременно весьма чутко спящему великану Оокина, расположившемуся на огромной дубовой скамье, установленной напротив комнаты, за дверью которой отдыхал гость, демон Дааку прибавил сюда немного своего волшебства, напустив по белому мраморному полу, едва заметный, почти неуловимый серебряный туман.

 

Глава 12. Наступление ночи в Чёрном лесу

Почувствовав своим животным инстинктом, наступление полночи, монстр Каидзюу до этого крепко спавший, поскольку решил, что хороший сон после обильной трапезы пойдёт ему только на пользу, открыл глаза, и, не покидая постели, прислушался к тихому похрапыванию, доносившемуся из-за дверей комнаты, в которой он отдыхал.

Сообразив, что его сторожат, монстр Каидзюу стараясь не шуметь, присел на кровати, одновременно озадачившись вопросом на тему: «как выйти из комнаты, не потревожив своего сторожа?»

Поразмыслив некоторое время и не найдя подходящего на этот вопрос ответа, Каидзюу вдруг вспомнил о волшебных подарках колдуньи Акаи.

«Может среди них найдётся что-нибудь подходящее», – подумал Каидзюу, повернув красный рубин в медальоне, висевшем на его шее посредством шёлкового, золотым цветом шнурка.

И тут же перед ним возник медленно закружившийся прямо в воздухе, небольшой хоровод магических предметов, которые и были теми самыми подарками колдуньи Акаи, заготовленными для демона Дааку. Их малое количество обуславливалось тем, что колдунья Акаи побоялась большим разнообразием сбить с толку Каидзюу, подумав, о том, что он может, не разобравшись в их назначении, в спешке начать хватать всё подряд.

И дальновидность колдуньи Акаи оказалась право же к месту, потому что магические предметы, даже таким малым составом, намертво обескуражили её посланника.

Уставившись на них, как нищий на дворец императора, монстр Каидзюу неожиданно для самого себя, вдруг впал в глубокую задумчивость на счёт того, какой же собственно из кружившихся сейчас перед ним предметов, следует выбрать.

Он, конечно, получил от колдуньи Акаи необходимые рекомендации по их выбору, но дело тут как раз было в том, что в момент их получения, Каидзюу предавался своим личным размышлениям, а именно, думал над тем, что самым лучшим способом воздействия на любых опасных оппонентов, в данном случае демона Дааку и его слуги великана Оокина, будет жестокая и одновременно быстрая грубая сила. А что касается волшебства, то, как он тогда посчитал, поскольку никогда им не пользовался, оно ему было совсем не нужно, и взял он медальон с подарками против своей воли, не посмев отказать в том колдунье Акаи. Теперь же, когда у него просто не осталось никакой возможности покинуть комнату незамеченным, из-за того, что он оказался под присмотром со стороны гостеприимного и не в меру предусмотрительного хозяина, монстр Каидзюу, без малейшей тени сожаления, что не знает назначений колдовских предметов, смиренно думал, как поступить при их выборе: схватить первое попавшееся ему волшебство или же угадать свойства магических подарков по их внешнему виду.

Победил второй вариант, и монстр Каидзюу, протянув вперёд свою когтистую лапу, резким движением выхватил из кружащегося перед ним хоровода заколдованных предметов, маленький блистающий шарик, внешне похожий на хрустальный, после чего все остальные волшебства также быстро, как до этого появились из медальона, также быстро сами и скрылись в нём.

Изучать его, а уж тем более поддаваться сомнениям в том, почему выбор пал именно на него, Каидзюу не стал, поспешив к единственной двери комнаты, где он находился, чтобы сразу же воспользоваться искрящимся волшебством, для чего он, даже не покинув гостевой, выкинул шарик через приоткрытую дверь, прямо под скамейку, на которой, равномерно похрапывая, спал великан Оокина.

Скрываться в гостевой Каидзюу не стал, замерев на пороге комнаты в ожидании того, что же будет дальше, вперив свой кроваво-красный взгляд в очертания великана Оокина.

Ждать пришлось не больше, чем понадобилось времени на то, чтобы волшебный шарик, долетев до скамейки, ударился под ней об мраморный пол, разлетевшись при этом совершенно беззвучно, на тысячи мельчайших осколков.

В тот же миг, вырвавшийся на свободу розовый ветер, подхватив с мраморного пола серебряный туман, пронёсся над великаном Оокина, заменив его чуткий сон, глубоким, крепким сном, от чего тот сразу же громко захрапел; ну а ветер полетел дальше по дворцу демона Дааку, усыпляя всех на своём пути.

Выждав ещё немного времени за приоткрытой дверью, вслушиваясь в громкий храп великана Оокина, монстр Каидзюу понял, что во дворце демона Дааку воцарился волшебный сон и можно вполне спокойно выходить из гостевой комнаты, чтобы осуществить задуманное, ради чего собственно он сюда и прибыл.

Незамедлительно покинув гостевую комнату, монстр Каидзюу пройдя мимо спящего великана Оокина, поскольку тот был для него целью номер два, углубился в дворцовые покои в поисках цели номер один, то есть демона Дааку, решив заняться его слугой потом. Но того нигде не было и даже малейших следов здешнего хозяина, найти было невозможно, что несказанно удивило Каидзюу, полагавшего без всякой наивности в столь поздний час увидеть демона Дааку крепко спящим, где-нибудь в дворцовых покоях.

Раздосадованный такими неожиданными результатами своих поисков, большеглазый гость, решил обыскать Чёрный лес вблизи дворца, зачем поспешил к выходу из личных покоев демона Дааку, чтобы, пользуясь ночной темнотой, оказавшись на лоне природы, погрузиться в любимый образ бесстрашного охотника.

Пройдя через парадные двери дворца, монстр Каидзюу спустился по широкой лестнице, и оказался на небольшой площади, где, не останавливаясь, быстрой тенью пробежав её, шмыгнул в лес. Отсутствие каких-либо признаков наличия луны, в затянутом сплошными облаками небе, очень порадовало Каидзюу, прибавив ему тем самым, ещё больше уверенности в своих действиях. Теперь, когда он оказался в непроглядной темноте Чёрного леса, его движения стали более размеренными, точными и грациозными, оставаясь, как и прежде бесшумными. Отшлифованные годами навыки выслеживания и преследования добычи, превратили монстра Каидзюу в достойного подражанию, охотника.

Впрочем, Каидзюу никогда об этом не задумывавшийся раньше, не стал думать и на этот раз, поскольку его сейчас больше волновало другое – поймает ли он демона Дааку. А потому следуя по ночному лесу, вглядывался, принюхивался и прислушивался ко всему подозрительному так внимательно, что даже мышь не смогла бы проскочить мимо него. Сделав пару кругов по Чёрному лесу, вокруг дворца демона Дааку, монстр Каидзюу не найдя вообще никого, решил расширить свои поиски, углубившись в лес подальше.

А в это же самое время, вблизи дворца демона Дааку, искусно прячась под покровом Чёрного леса, изнывая от чрезмерного искушения как можно больнее, причём именно с моральной точки зрения, а не с физической, поразить свою жертву, появился ещё один охотник. Осторожно пробираясь между деревьями, так же пользуясь царством ночной темноты, как и его жертва, мнящая себя заправским охотником, он таил внутри своей души клокотавшую, искавшую выхода злость, которая возникла в нём как раз в тот самый момент, когда ему за мгновение до столкновения с розовым ветром, удалось, почувствовав опасность, обернуться, увидеть её, и при помощи заклинания, молниеносно покинуть дворец Туюсимбу.

Да это был демон Дааку, собственной персоной, который догадавшись о том, кто породил розовый ветер, даже не зная, что именно сулило ему столкновение с ним, был сейчас вне своего дворца, в поисках монстра Каидзюу. Опасаясь, что его дворец сейчас под властью неизвестного ему колдовства, он решил в него пока не возвращаться. Во всяком случае до того момента, когда ему удастся выяснить каким заклинанием его хотели погубить, тем более что, оказавшись здесь, после своего поспешного бегства, заставившего его удрать вглубь Чёрного леса, демон Дааку успел заметить пробежавшего в лес Каидзюу.

Итак, теперь в Чёрном лесу, недалеко от дворца демона Дааку, под покровом непроглядной ночи находились два опытных «охотника». Оба могли в любой момент прибегнуть к колдовству. Один к своему, другой к чужому. Оба таили в себе страшную опасность для жизни своего противника. И каждый из них считал своего противника, своей жертвой.

Существенная разница между ними была сейчас лишь одна: демон Дааку знал, где примерно следует искать своего врага, монстра Каидзюу, а тот насчёт своего противника, даже не догадывался, но при всём этом имел уверенность в том, что поступает правильно, начиная его поиски в Чёрном лесу.

 

Глава 13. Кто сильнее

До наступления рассвета было ещё много времени, а потому каждый из «охотников» находившихся этой ночью в Чёрном лесу, особо не спешил в своих поисках, предпочтя скорости, качество, тем более что оба, и демон и монстр, опасались чрезмерным усердием обнаружить самих себя раньше, чем представится случай найти своего врага.

Демон Дааку хорошо знавший свой лес, но не обладавший острым чутьём, искал монстра Каидзюу, вглядываясь и вслушиваясь. К услугам Каидзюу помимо слуха и зрения, было ещё прекрасное обоняние, но ситуация на образных весах, выравнивалась из-за того, что лес ему не был знаком.

Каждый из «охотников», надеялся на какой-нибудь промах своего врага; пусть даже самый маленький. И первым его совершил демон Дааку.

Причиной тому, в данной ситуации, стала любимая магия; точнее сказать её отсутствие. Привыкший в большинстве случаев полагаться на своё колдовство, к которому сейчас не прибегал, демон Дааку просто на просто потерял след своего недружелюбного гостя, в то время как монстр Каидзюу был воплощением самой природы; простите за каламбур, своей породы, то есть отдельного вида живых существ, и поэтому первым сумел обнаружить своего противника, учуяв его запах.

Случилось же это почти сразу после того, как демон Дааку всё же воспользовался колдовством, поняв, что столь изворотливого, хитрого и опытного врага ему так просто не поймать. Побоявшись после появления розового ветра, открыто колдовать, обращая магию напрямую к своему врагу, он сделал своего двойника, которого послал прямо на площадь перед своим дворцом.

И всё бы может, для него здесь прошло гладко, если бы он не сконцентрировал своё внимание на своём двойнике, упустив тем самым момент, когда монстр Каидзюу оказался поблизости и смог увидеть и его самого, и его двойника.

После этого монстру Каидзюу осталось лишь просто угадать или догадаться, где же настоящий владелец Чёрного леса, что он и сделал, оценив ситуацию весьма правильно:

«Раз один свободно вышел из леса, а другой остался под прикрытием деревьев, то значит, настоящий находится именно передо мной», – сам себе мысленно сказал Каидзюу, подкрадываясь к демону Дааку со спины.

Ещё мгновение и сделав молниеносный прыжок вперёд, монстр Каидзюу мёртвой хваткой вцепился в тело демона Дааку, который, все-таки, несмотря на всю внезапность атаки, успел повернуться к нападавшему на него монстру, лицом. Но это действие демона Дааку было последним, поскольку больше он уже предпринять ничего не смог, и был просто повален на землю. Никакой борьбы не было. Подмяв демона Дааку под себя, благо тут «коварный гость» был физически сильнее, монстр Каидзюу не дав своему противнику возможности воспользоваться магией, быстрым движением когтистой лапы, разорвал ему грудь, вырвал сердце, и затем, уже совсем не раздумывая, проглотил.

Бросив бездыханное тело поверженного врага, монстр Каидзюу сразу же направился во дворец, чтобы там разделаться со вторым своим врагом, великаном Оокина, который по-прежнему был ещё во власти колдовского сна.

Говорить об угрызениях совести коварного монстра Каидзюу, по поводу того что он собрался прервать жизненный путь великана Оокина не выводя его из состояния сна, мне совершенно не приходится, потому что их просто-напросто не могло появиться в дикой душе, никогда не знавшей подобных чувств.

И ещё надо здесь сказать, что монстр Каидзюу хоть и причислил демона с великаном к своим врагам, а, всё же расправляясь с ними, не забывал, для кого они были врагами в первую очередь, что, правда, не только ничуть не усмиряло его желания победить их, а даже совсем, наоборот, в угоду своей новой госпоже, стараний в нём прибавило.

Итак, возвращаясь к тому, что уже было мною сказано, продолжая следовать за посланником колдуньи Акаи, мы оказываемся вместе с ним перед дворцом Туюсимбу, в момент его встречи с двойником демона Дааку, которая впрочем, уже никакой роли для него не играла, и всё же произошла.

Точнее сказать, почти произошла.

Находившийся возле парадных дверей дворца, двойник демона Дааку, не обладая смелостью своего создателя, пустился наутёк, едва только сумел различить в темноте очертания монстра Каидзюу.

А поскольку до ближайших деревьев было ближе, чем до спасительного дворца, двойник демона Дааку решил скрыться в Чёрном лесу.

Что до монстра Каидзюу, то он вместо преследования малозначительного врага, не раздумывая, воспользовался ещё одним волшебством колдуньи Акаи, выбрав первое попавшееся, в результате чего двойник превратился в каменную скульптуру, застывшую прямо на бегу возле кромки леса.

– Знал бы я об этом колдовстве раньше, вообще бы никаких проблем не было, – вымолвил Каидзюу, увидев результат магии, после чего продолжил свой путь во дворец за великаном Оокина.

Найдя его на прежнем месте возле гостевой комнаты, монстр Каидзюу остановившись рядом со скамьёй, стал оглядывать великана Оокина, размышляя каким лучше способом избавиться от него, но вдруг переменил своё решение, сочтя более благоразумным поступком, взять его с собой в Жёлтую Долину, чтобы живьём предоставить на суд колдуньи Акаи.

Оставалось дело так сказать за малым. Придумать, как доставить столь негабаритный груз, во владения своей госпожи.

– Не тащить же мне его в такую даль на себе, – проворчал Каидзюу, продолжая растерянно оглядывать великана Оокина, одновременно прокручивая в голове разнообразные варианты, тем самым, ища выход из создавшейся ситуации.

– Даже если набраться терпения и дождаться его пробуждения, это мне всё равно ничего не даст, поскольку маловероятно, что он вдруг согласиться идти со мной добровольно, хоть я и пригрожу ему смертью, продемонстрировав медальон госпожи, – задумчиво проговорил Каидзюу, продолжая разговор с самим собою. – А впрочем, если сказать ему, что его господина похитила колдунья Акаи, то он туда не только пойдёт, а ещё и побежит. Точно, вот только как его разбудить? Ждать когда он сам проснётся можно до бесконечности, так как розовый ветер был волшебным и сон этого великана может оказаться вечным. Что ж, другого выхода я не вижу, как снова обратиться к волшебному медальону госпожи.

И с этими мыслями, сказанными вслух, монстр Каидзюу повернул рубин в медальоне, вызвав, как и прежде, хоровод магических предметов, только на этот раз, не гадая над возможными вариантами, как дальше поступить, он сразу же, как и при первом использовании магии, задумался над непосредственным выбором предмета, опасаясь погубить великана Оокина неправильно использованным колдовством.

Внимательно изучив кружившийся перед ним хоровод магии, монстр Каидзюу неожиданно для самого себя пришёл к выводу, что больше всех сейчас подойдёт волшебный предмет, напоминающий деревянный шарик, тем более что он отчасти был похож на первый шарик, породивший розовый ветер.

Сомневаться Каидзюу не стал, а, потому взяв когтистой лапой деревянный шарик, сразу бросил его под скамейку, на которой спал великан Оокина.

Как и в первый раз, шарик, ударившись о мраморный пол, разлетелся на мельчайшие осколки, выпустив на волю духа по имени Гаку.

– Что изволит приказать мне мой господин? – спросил дух Гаку, почтительно поклонившись монстру Каидзюу.

– Я хочу разбудить этого великана, если тебе это под силу, – показал Каидзюу когтистой лапой на спящего великана Оокина.

– Нет ничего проще, – поклонившись, сказал дух Гаку, и в тот же миг перед ним появился барабан о-дайко.

При первых же ударах по барабану, великан Оокина открыл глаза, и недовольно рявкнув, приподнялся на скамье, после чего не вставая с неё, сел на ней.

– Ваше желание исполнено, мой господин, – поклонившись, сказал дух Гаку и тут же исчез вместе с барабаном.

– Что это было? – спросил великан Оокина, посмотрев на монстра Каидзюу непонимающим взглядом, продолжая сидеть на скамье.

Не собираясь отвечать на вопрос великана Оокина, монстр Каидзюу с грустью в голосе и печалью в своих больших изумрудно-зелёных глазах, сообщил верному слуге демона Дааку, что его господин был коварно похищен внезапно появившейся здесь колдуньей Акаи.

Услышав имя ненавистной ему колдуньи, великан Оокина позабыв про свой вопрос, вскочил со скамьи:

– Куда она после похищения моего господина направилась?

– Скорее всего, в свою Жёлтую Долину.

– Что ещё за Жёлтая Долина?

– Жёлтая Долина, место её постоянного проживания, так сказать её полноправные владения, где она построила себе дворец.

– Тебе известно, где находится эта Долина?

– Разумеется, и я готов в любое удобное для вас время, показать вам самую короткую дорогу в Жёлтую Долину, – как можно мягче сказал монстр Каидзюу, глядя на великана Оокина.

– Ты сам видел, что это была именно колдунья Акаи?

– Равно, как вижу сейчас вас.

– Тогда веди меня в эту Долину немедля! – грозно и решительно рявкнул великан Оокина, в то же время, устремив свой взгляд на монстра Каидзюу, как бы ожидая его милости, излучая широко раскрытыми глазами глубокую надежду, выражая тем самым смирение идти, куда скажут лишь бы спасти своего любимого господина.

– Как вам будет угодно, – сказал Каидзюу, приложив когтистую лапу к своей груди в знак покорности великану Оокина, стараясь выразить одобрение в отношении принятого им решения.

 

Глава 14. Великан Оокина и монстр Каидзюу приходят в Жёлтую Долину

Каких-либо сборов на дальнюю дорогу со стороны великана Оокина не последовало, а потому бывший слуга демона Дааку и новоиспечённый слуга колдуньи Акаи, не откладывая принятого решения до утра, под покровом непроглядной ночи, покинули дворец бывшего владельца Чёрного леса, направившись в сторону Жёлтой Долины.

А чтобы избежать ненужных вопросов, какие могли бы возникнуть у великана Оокина к монстру Каидзюу при виде окаменевшего двойника его бывшего хозяина демона Дааку, Каидзюу, как только они вдвоём вышли из парадных дверей дворца Туюсимбу, сразу же повернул несколько правее нужного направления, дабы увести наивную жертву своего тривиального обмана, то бишь великана Оокина, в обход разоблачительной статуи.

Углубившись в Чёрный лес, монстр Каидзюу успокоился, посчитав, что самое трудное и лишнее в их путешествии уже позади. Но ошибся. Причиной случившегося просчёта в планах коварного гостя, послужило желание великана Оокина поскорее увидеть колдунью Акаи, от чего он поначалу двигавшийся медленно, чтобы монстр Каидзюу поспевал за ним, стал несколько позднее, понемногу, прибавлять шагу. Сперва совсем лишь чуть-чуть, затем быстрее, потом ещё быстрее, и в конечном итоге забывшись от своих мыслей о встрече с колдуньей Акаи, перешёл на свою обычную, привычную для него походку. А поскольку монстр Каидзюу, стерпев и не воспротивившись начатому ускорению в их передвижении, просто принялся очень быстро идти рядом, показывая великану дорогу, тот и не подумал сбавлять темпа. И даже наоборот, принялся ещё при этом, в словесной форме, всё время поторапливать монстра Каидзюу, от чего тому изрядно, ввиду разности размеров длины его шага к шагам великана, пришлось попотеть на пути в Жёлтую Долину, о чём он даже ни разу ничего не сказал, боясь непредвиденных случайностей, которые могли бы сорвать ему так удачно складывающееся дело.

И пока они вот так шли, нигде не останавливаясь, в момент, когда уже владения демона Дааку остались позади, сознание монстра Каидзюу слегка подёрнула невзначай зародившаяся в нём мысль, ставшая для него огорчительной:

«И почему я не попросил духа Гаку, перенести нас во дворец моей госпожи?»

В остальном же, его сейчас всё настолько радовало и устраивало, что он почти сразу и забыл про эту мысль.

Вспоминать же про неё позднее, монстру Каидзюу не пришлось, потому что великан Оокина неожиданно обратив внимание на манеру движения своего спутника, понял, что необходимо идти чуть помедленнее.

Так что дальше монстр Каидзюу к своему удовольствию, хоть и шёл всё ещё быстро, зато уже не выбивался из своих сил, а стало быть, и тяжёлых размышлений у него больше не было.

Только несколько позднее новые тревожные мысли вызвали волнение у приспешника колдуньи Акаи, когда их путь пролегал через Холодные горы. Но всё обошлось тихо, так как шли они через эти горы ночью, когда колдун Цуметаи находясь в своём надёжно защищённом дворце, преспокойно спал.

После этого до Жёлтой Долины было уже рукой подать. Так что как монстр Каидзюу и обещал великану Оокина, он привёл его в Жёлтую Долину самой короткой дорогой, да к тому же ещё успел сделать это как раз незадолго до рассвета нового дня, что было очень кстати из-за давней привычки колдуньи Акаи каждодневно перед восходом солнца, пока вокруг её дворца царит оставшаяся с ночи прохлада, заниматься обследованием собственных владений.

А так как это занятие колдунья Акаи проводила при помощи колдовства, то ничто не могло, и никто не мог ускользнуть от её пытливого взора, и потому появившиеся в Жёлтой Долине монстр Каидзюу и великан Оокина, несмотря на ещё неисчезнувшие предутренние сумерки проходящей ночи, были сразу же замечены ею.

Оставалось только застигнуть врасплох пришедшего к ней великана Оокина, чтобы вторично взять его в плен. Действовать открыто старая колдунья не решилась, опасаясь коварства со стороны демона Дааку, ведь ей о гибели владельца Чёрного леса, ничего ещё не было известно.

Ну, а монстр Каидзюу, зная повадки своей госпожи, был уже весь в ожидании её внезапного нападения, но виду в том, что он чего-то ждёт, не подавал, продолжая спокойно идти вперёд, показывая великану Оокина дорогу к дворцу колдуньи Акаи.

– Мы уже, как вы видите, пришли во владения колдуньи Акаи, и теперь чтобы добраться до её дворца, нам осталось достичь самого центра Жёлтой Долины.

– Жду не дождусь, когда мы туда придём, – грозно выговорил великан Оокина, глядя вперёд, в надежде увидеть сквозь утренние сумерки очертания дворца, чтобы самому без помощи монстра Каидзюу добраться до него.

За весь ныне пройдённый путь, от границ Чёрного леса до этой Жёлтой Долины, великан Оокина порядком подустал двигаться, в постоянном замедлении, поскольку ему всё время приходилось ступать наравне с монстром Каидзюу, который хоть и спешил, горя желанием побыстрее доставить своего нового знакомого на суд колдуньи Акаи, всё же не мог тягаться с быстроходностью великана, от чего выбился из сил ещё больше, чем его спутник. Однако виду в том, что он утомился, монстр Каидзюу не подавал, и даже наоборот старался идти весьма размеренным спокойным шагом, чтобы внешне выглядеть так, словно у него всё хорошо.

Заметив, что великан Оокина стал слишком внимательно вглядываться вдаль, монстр Каидзюу догадавшись о причине такого поведения своего спутника, чуть было не выдал себя хитрой улыбкой, поскольку знал один секрет дворца колдуньи Акаи. Увидеть его издалека было невозможно. Для этого нужно было подойти к нему минимум на пару сотен шагов и только тогда взору подошедшего к тому месту, где стоял дворец, неожиданно представало великолепное зрелище обители колдуньи Акаи.

Именно внезапное появление изысканного шедевра архитектуры, являвшего собою дворец колдуньи Акаи, было тем самым первым шокирующим ударом для любого путника из числа тех, кто, случайно оказавшись в Жёлтой Долине, не имел для себя и малейшего представления, куда попал. Ведь мало кто мог себе представить, что злая колдунья живёт во дворце, изяществу которого нельзя было не удивиться. Да и как же можно было иначе лицезреть каменное строение, достойное упоминания в списке лучших творений архитектуры, если его строили одни из самых именитых мастеров того времени, услугами которых пользовался сам император.

Дальнейшее в судьбе несчастного или несчастных, впервые минуты после созерцания представшей красоты фасада дворца, было всегда одинаково: прямо из пустоты появлялась хозяйка Жёлтой Долины колдунья Акаи. Особенно никогда никого, ни о чем, не расспрашивая, она, действуя по ситуации, препровождала всех в свой дворец. А там уж как получалось: добровольно или силой, но только конечный результат действий старой колдуньи, всегда был одним и тем же, плен.

Единственные из числа тех, кто мог рассчитывать на дальнейшую свободу, были колдуны и то, если они обладали большой колдовской силой, ну или хотя бы являлись злыми колдунами. Участь добрых и ко всему ещё слабых колдунов, ничем не отличалась от судеб простых мирян.

Вот именно поэтому, кто знал, чего можно было ожидать от колдуньи Акаи, тот добровольно в Жёлтую Долину никогда не приходил.

Великан Оокина в данном случае был исключением. Хорошо представляя себе всю опасность, исходившую от здешней правительницы, он, тем не менее, направлялся сюда добровольно.

Сразу замечу, Такехико под это исключение не попадал, поскольку иного выхода у него, можно сказать не было.

Итак, минуты ожидания появления колдуньи Акаи для монстра Каидзюу начали свой отсчёт, в то время как она, наблюдая за великаном Оокина, вне поля его зрения, предавалась терзающим её размышлениям на тему: что лучше предпринять, чтобы случайно не столкнуться с демоном Дааку, который по её мнению, мог появиться здесь в любую минуту.

О том, что её посланник, монстр Каидзюу расправился с владельцем Чёрного леса, она и не знала.

Что же говорить об уверенности, что такое могло произойти, то здесь одних догадок для старой колдуньи было мало.

 

Глава 15. Вот и встретились

– И где же этот дворец? Мы не заблудились? – обратился великан Оокина с вопросами к монстру Каидзюу, оглядывая Жёлтую Долину, точнее сказать, что можно было сейчас разглядеть, поскольку день ещё только собирался объявить о себе восходом солнца. Правда, сам восход небесного светила, увидеть сейчас, было, к сожалению, не суждено, потому что всё небо над Жёлтой Долиной закрыли сплошные серые облака.

– Не извольте беспокоиться, мы на правильном пути, – ответил монстр Каидзюу. – Долина довольно большая, поэтому-то мы ещё и не дошли даже до того места откуда можно заметить дворец колдуньи Акаи.

– Да разве я беспокоюсь? Я только хочу поскорее увидеть старую колдунью, которая как мне кажется, даже не знает, что такое настоящее мужское рукоприкладство, и по этой особой причине, я хочу лично восполнить этот неуместный пробел в её никчёмной биографии.

– Это мы всегда успеем сделать, – произнёс демон Дааку, появившись за спиной великана Оокина.

Молниеносно обернувшись назад, великан Оокина упал на колени перед своим господином:

– Я так рад, что вы свободны мой господин!

Монстр Каидзюу обернувшись, молча, застыл на месте при виде демона Дааку, и, несмотря на то, что он был крайне удивлён, видя его живым, внутренне всё же, исходя из природного инстинкта, мгновенно приготовился к неминуемой схватке.

– Тебя я пока не трону, – сказал демон Дааку, обращаясь к монстру Каидзюу. – Твоё время ещё не пришло. Лучше ответь мне на один вопрос – твоя госпожа тоже не знает, что я бессмертен?

– Об этом она мне ничего не говорила, – прямо ответил монстр Каидзюу, потому что подавленный тем, что демон Дааку стоит перед ним живой, просто не смог ничего больше сейчас придумать, кроме как сказать правду.

– Господин, он показал мне дорогу сюда, чтобы я мог прийти к вам на помощь, – воскликнул великан Оокина, показывая рукой на монстра Каидзюу.

– Не будем сейчас разбираться, кто есть кто, у нас есть куда более важные дела, – сказал демон Дааку. – Возьмём Каидзюу с собой, во дворец колдуньи Акаи. Мы должны оказаться там раньше неё. Мне стало известно, что она покинула свой дворец, так давай же устроим ей достойную встречу, мой верный Оокина!

– Слушаюсь мой господин! – грозно воскликнул великан Оокина, подтолкнув монстра Каидзюу, чтобы тот шёл вперёд.

Решив не сопротивляться, монстр Каидзюу повиновался.

«У меня ещё будет время, померяться с вами силой», – подумал Каидзюу, шагая впереди великана Оокина и демона Дааку.

Сражаться сейчас в одиночку сразу с двумя противниками, имея возможность несколько позднее получить подкрепление в лице своей госпожи, было не совсем разумно, поэтому монстр Каидзюу решил выждать подходящего момента, к тому же он не забыл и о медальоне, в котором ещё оставались волшебные предметы.

Так в сопровождении великана Оокина и демона Дааку, монстр Каидзюу дошёл до середины Жёлтой Долины, где всем троим, в свете начинающегося рассвета, предстал во всей своей красоте, дворец колдуньи Акаи.

– Когда мы с тобой Оокина были в прошлый раз в темнице старой колдуньи, я и понятия не имел, что у неё столь изощрённое восприятие искусства, – сказал демон Дааку, разглядывая вычурные орнаменты украшавшие фасад дворца.

– Расправимся со старухой, и дворец будет наш! – широко улыбаясь, воскликнул великан Оокина, взглянув на своего хозяина.

– Я свой лес на эту душную пустыню не променяю, – парировал демон Дааку, слова своего верного слуги, направляясь к парадным дверям дворца, даже не удостоив великана Оокина своим взглядом.

– Тогда надо забрать дворец с собой в Чёрный лес, – неуверенно пробормотал великан Оокина, подталкивая монстра Каидзюу, вслед за своим господином.

– Мне нет дела до этой красоты, – ответил демон Дааку, заходя во дворец через широкие и высокие золочёные двери, которые он открыл при помощи своей магии.

Поставленный в тупик словами своего господина, великан Оокина промолчав, тоже вошёл во дворец, втолкнув впереди себя монстра Каидзюу. При этом великану Оокина, несмотря на высокие потолки дворца колдуньи Акаи, пришлось чуть сгорбиться и опустить голову, поскольку иначе из-за своего роста он просто не смог бы даже сделать и шагу, чтобы войти во дворец старой колдуньи.

Как только двери за спиной великана Оокина закрылись, демон Дааку принял обличье колдуньи Акаи.

– Хорошая идея, господин, принять облик старой колдуньи в её же собственном дворце, – воскликнул великан Оокина, радуясь находчивости своего господина. – Так мы всех её слуг одурачим.

– А главное ни у кого не вызовем подозрений, – проговорил демон Дааку, голосом колдуньи Акаи.

– А этот нас не выдаст? – толкнув кулаком в спину монстра Каидзюу, спросил великан Оокина.

– Пусть только попробует! – ответил демон Дааку и направился вглубь дворца.

Его слуга, великан Оокина, продолжая горбиться, снова толкнув вперёд себя монстра Каидзюу, пошёл следом за своим господином. Но не прошли они и нескольких шагов, как тихий шум позади них, заставил всех троих обернуться. Закрывая входные двери, перед ними стояла колдунья Акаи.

 

Глава 16. Великан, демон, монстр и колдунья

Воспользовавшись возникшим замешательством, обратившимся в короткую паузу, во время которой противники молча, изучали друг друга, монстр Каидзюу сделав молниеносный бросок вперёд, и следом за ним несколько больших прыжков, в мгновение ока оказался рядом с колдуньей Акаи, повернувшись сразу же передом к своим врагам.

Заметив, что находившаяся рядом с ним колдунья Акаи сменила свой облик на демона Дааку, великан Оокина обратился к своему господину с вопросом:

– Господин, мы принимаем бой?

После этих слов великан Оокина перевёл свой грозный взгляд на колдунью Акаи и монстра Каидзюу.

– Да! Убей их! – коротко, приказом ответил демон Дааку.

Повторять приказание дважды не пришлось. Сотрясая весь дворец каждым шагом своих массивных ног, великан Оокина бросился на колдунью Акаи и монстра Каидзюу, словно живая гора. Но по причине того, что великан Оокина всё время не сводил своего взгляда со старой колдуньи, он пропустил мимо себя её слугу, которому за пару секунд до его броска, колдунья Акаи приказала напасть на демона Дааку, что тот и предпринял, рванувшись с места без промедления.

Даже тот факт, что демон Дааку жив, не остановил монстра Каидзюу, насколько была крепка его вера в победу, когда рядом находилась госпожа.

Но выполнить приказания своих господ, слуги не успели. Демон Дааку при виде бегущего в его сторону монстра Каидзюу, имея единственный путь отступления, отдалился от него вглубь дворца, заставив тем самым нападавшего, продолжить свой бег к нему. В то же время колдунья Акаи, совсем наоборот, спасаясь от своего врага, вынуждена была покинуть дворец, выскочив наружу через те же двери, через которые минуту назад вошла сюда, и куда за ней, чуть не выломав обе двери, тут же последовал великан Оокина.

Дальше происходящие события, легко сбили с толку монстра Каидзюу и великана Оокина.

– Это я, твой господин! – воскликнула колдунья Акаи и приняла облик демона Дааку, остановившись лицом к надвигавшемуся великану Оокина. – Мне пришлось менять свой облик, чтобы запутать наших врагов.

Схожая ситуация происходила и внутри дворца.

– Остановись Каидзюу! – воскликнул демон Дааку, принимая облик колдуньи Акаи, устремив взор на монстра. – Тебя обманули.

На мгновение слуги остановились.

– Пытаешься меня запутать, старуха! – грозно воскликнул великан Оокина, снова надвигаясь на своего врага.

Внутри дворца, так же усомнились в достоверности преподносимого образа.

– Нужны доказательства! – прошипел монстр Каидзюу, не сводя пронзительного взгляда с предполагаемого врага.

– Ты жив, но стоит мне только захотеть и всё будет наоборот. Разве это не доказательство того, что я тебе не враг?

– Почему же тогда вы не схватили великана Оокина, когда была подходящая возможность не только взять его в плен, но и с той же лёгкостью погубить?

– Потому что моя главная цель демон Дааку! А с великаном мы потом в любое время расправились бы, даже не прикладывая особого труда, поскольку он один без своего грозного господина, лишь гора мускул, наделённая свирепостью в такой численности, что её количество является прямой противоположностью в отношении наличия в нём должного интеллекта.

– Зачем же тогда было задавать мне вопросы насчёт бессмертия демона Дааку?

– Мне пришлось сказать эти слова для отвода глаз, дабы великан Оокина не усомнился в том, что видит возле себя своего господина. Я следила за вами, как вдруг совершенно случайно, при помощи своего колдовства, мне удалось узнать, что ты победил демона Дааку в Чёрном лесу. Мысль о том, что демон бессмертен и вынудила меня пойти на обман.

– Что ещё можешь более веского предъявить для доказательства правдивости своих слов, чтобы я перестал сомневаться и поверил тебе?

– Думаю, что демон Дааку не должен знать, о том, что твой медальон, висящий сейчас у тебя на шее, подарен тебе мною и он волшебный. Иначе бы он лишил тебя моего медальона, ещё в своём Чёрном лесу.

Монстр Каидзюу сразу же низко поклонился:

– Простите меня госпожа, что я так долго сомневался в ваших словах.

– Я вижу твоё усердие и поэтому не сержусь на тебя. Давай лучше подумаем, как нам быть с демоном Дааку и его слугой великаном Оокина, пока их здесь нет. А для этого мне кажется, правильнее всего будет покинуть этот зал, переместившись куда-нибудь подальше, в укромное место, где нам никто не помешает.

И с этими словами, хозяйка Жёлтой Долины и её приспешник, удалились вглубь дворца, где сразу же занялись придумыванием плана борьбы с врагами, точнее сказать колдунья Акаи стала вслух перебирать возможные варианты встречи с демоном Дааку и его слугой великаном Оокина, а монстр Каидзюу лишь изредка встревая, подавал ей свои советы.

И пока колдунья Акаи и монстр Каидзюу думали о том, что делать с гостями из Чёрного леса находясь внутри дворца, снаружи демону Дааку по-прежнему всё ещё приходилось продолжать доказывать своему слуге великану Оокина, одновременно от него отступая, что спектакль со сменой внешнего вида, был прямой необходимостью.

– Я для того и покинул дворец колдуньи Акаи, чтобы иметь возможность поговорить с тобой без участия наших врагов.

– Вот именно из-за этого-то я сейчас и сомневаюсь в твоих словах. Уж больно твои действия похожи на уловку, старуха. Если бы ты приняла бой, я глядишь тогда бы и убедился кто из вас кто, а так я думаю, ты просто хочешь меня одурачить, чтобы затем моими же руками погубить моего любимого господина.

– Погоди, я знаю, что тебе сказать, чтобы ты поверил и признал во мне своего господина! Твой отец, состоявший у меня на службе, незадолго до своей гибели, привёл тебя ко мне ещё ребёнком, чтобы я позаботился о твоём будущем, если он не вернётся. Помнишь, что он тогда тебе сказал? «Служи господину, как я служил, будь верен ему, как я был верен!»

И только демон Дааку произнёс последние слова, великан Оокина сразу же упал к ногам своего господина и, не поднимая головы, принялся просить у него прощения:

– Простите меня мой господин, за то, что я посмел, увидев вас, не верить вам! Больше это никогда не повторится!

– Встань мой верный Оокина. У меня нет повода быть недовольным тобою. Ведь ты выполнял приказание, которое, как казалось тебе, отдал я, и дело тут только в том, что тебя обманули. А верность твоя мне, осталась незыблемой. Встань! И чтобы ты больше не терзался, в доказательство, того что ты мной полностью прощён, я предоставлю тебе возможность лично проучить наших врагов и отомстить им за свой обман, как только мы их найдём.

Медленно, не поднимая головы на своего господина, встал на ноги великан Оокина и лишь после этого, посмел виноватым взглядом посмотреть на демона Дааку.

– Идём мой верный помощник Оокина. Скоро встанет солнце, а мне, как ты знаешь, не пристало бывать в его лучах. Небо сейчас конечно в плотной пелене облаков, но я чувствую, поднимается ветер способный расчистить дорогу солнцу.

И с этими словами, демон Дааку первым вошёл обратно во дворец колдуньи Акаи.

Его верный слуга великан Оокина, без промедления, стараясь ступать как можно тише, вновь согнувшись и склонив голову, последовал за своим господином.

– Как я и предполагал, наши враги не стали нас дожидаться, предпочтя повторной встрече, возможность скрыться, – вполголоса произнёс демон Дааку, когда его взору предстал пустой зал.

– Я, кажется, понял, что Каидзюу вёл меня сюда с одной целью, заманить в ловушку, – стараясь говорить тихо, сказал великан Оокина, остановившись сразу возле парадных дверей, кои плотно закрыл за собой.

– Вне всякого сомнения, – согласился с ним демон Дааку, продолжая стоять на том же месте, где остановился.

– Что же мы теперь будем делать, мой господин?

– Играть по их правилам, но, только ведя при этом свою игру, а там посмотрим, кто из нас окажется умнее.

– А искать их сейчас мы разве не станем, господин?

– Это лишнее. Как только они спохватятся, где мы, куда пропали, сами обнаружат себя, а пока и нам, о чём я уже говорил, надо начать свою игру.

Говоря эти слова, демон Дааку даже и не подозревал, что колдунья Акаи в это самое время, вместе с монстром Каидзюу, воспользовавшись тайным ходом, покинула свой дворец. И пока она была с его обратной стороны, демон Дааку и великан Оокина, углубившись во внутренние покои дворца, затаились там, в ожидании появления своих врагов, выполнив то, о чём было, сказано раннее, господином из Чёрного леса, своему верному слуге.

 

Глава 17. Один из секретов демона Дааку

Итак, в то время как гости из Чёрного леса затаились внутри дворца, колдунья Акаи и монстр Каидзюу, покинув его, скрываться, вовсе не намеревались. Они, словно привлекая к себе внимание, спокойным шагом, как на прогулке, правда, не теряя бдительности, обошли дворец полукругом, чтобы оказаться у его главного входа. И поскольку ожидаемая встреча не состоялась, колдунья Акаи решила перейти к более активным действиям, одно из которых было отправкой монстра Каидзюу, обратно во дворец, на поиски затаившихся в нём гостей. А чтобы тому нечего было опасаться во время своих поисков, она вручила ему волшебный предмет, который в случае опасности, при его использовании, должен был немедленно перенести монстра Каидзюу прямо к ней, где бы она ни находилась в данный момент.

Оставшись в одиночестве, колдунья Акаи никуда не уходя, стала неспешно прогуливаться взад-вперёд, в ожидании появления демона Дааку, надеясь на то, что он не будет долго скрываться в её обители и выйдет к ней для продолжения выяснения взаимоотношений. Ночь к тому времени уже окончательно прошла, и как предполагал демон Дааку, говоря великану Оокина о начинающемся ветре, увела за собой часть облаков, уступив место новому дню и первым лучам восходящего солнца, что только обрадовало старую колдунью, потому что ночью, как известно, прятаться легче, а это уже не совсем устраивало её, ведь преимущества в этом были не только для неё, но и для её врагов. Куда лучше ясный день, где всё видно. И ещё она, конечно же, ожидала возвращения монстра Каидзюу, который в любом случае должен был прийти к ней сюда, но первым кого колдунья Акаи увидела, оказался колдун Цуметаи, чей визит для неё стал полнейшим сюрпризом.

– Враги могут и подождать, а ты, если не будешь так спешить к ним и выслушаешь меня, узнаешь один маленький секрет, при помощи которого тебе будет легче справиться с демоном Дааку, ну или хотя бы в этом будет твоё преимущество, – обратился колдун Цуметаи к колдунье Акаи, появившись прямо перед ней.

– С чего бы это такая неожиданная любезность? – остановившись, спросила колдунья Акаи, устремив свой взор на колдуна Цуметаи.

– Не люблю быть в должниках.

– Разве ты мне что-то должен?

– Видно тебе изменяет память или ты в спешке позабыла о ночном визите великана Оокина к моему дворцу.

– Я кажется, тебе уже говорила, что у меня хорошая память.

– Так да или нет?

– Говори!

– Демон Дааку, боится прямого солнечного света. Его пребывание под ним, грозит ему гибелью.

Услышав последние слова колдуна Цуметаи, колдунья Акаи замерла на месте, едва не открыв рот от удивления.

– Так вот почему он затаился в моём дворце, – выговорила она после небольшой паузы молчания.

– Ну, теперь я тебе больше не нужен, разреши откланяться, – сказал колдун Цуметаи, собираясь исчезнуть.

– Погоди! – остановила его колдунья Акаи, устремив на него пронзительный взгляд. – Откуда тебе это известно?

– Откуда я это узнал, не скажу, а то, что это правда, даже и не смей сомневаться, – ответил колдун Цуметаи и тут же исчез.

– Сведения полезные, слов нет, вот только как теперь демона Дааку выманить наружу, пока на небе светит солнце? – спросила сама у себя колдунья Акаи, оставшись в одиночестве. – Не ломать же собственный дворец из-за него.

– Госпожа, их нигде нет, – прервал размышления колдуньи Акаи, своим обращением к ней, монстр Каидзюу, выскочив в этот момент из дворца.

– А что в Чёрном лесу, темно ли днём? – спросила колдунья Акаи у монстра Каидзюу, пропустив мимо своих ушей, его слова.

– Днём в лесу царит полумрак, госпожа.

– Повсюду?

– Почти. Исключения имеются только в тех местах, где есть поваленные деревья. Поляны в том лесу мне не попадались.

– Из всего этого складывается точная картина свидетельствующая, что Цуметаи сказал мне правду, – несколько задумчиво произнесла колдунья Акаи, не глядя на монстра Каидзюу.

– Госпожа, насколько я наслышан о колдуне Цуметаи, он предпочитает всегда говорит правду, или, в крайнем случае, будет лучше молчать о ней, нежели станет обманывать кого-либо, – робко сказал монстр Каидзюу, не сводя взгляда с колдуньи Акаи.

– Об этом мне тоже известно, и как бы то ни было, когда дело касается жизни и смерти, стоит относиться ко всему с повышенной осторожностью и предельной подозрительностью, ведь могут и обмануть. Как говорится, что ни сделаешь ради возможности чужими руками погубить неугодного тебе колдуна.

– Я, конечно, такими вещами не страдаю, моя госпожа, но у некоторых колдунов, в число которых входит и колдун Цуметаи, всё же имеются крепкие принципы.

– На которые я тебе могу однозначно сказать, при подходящем случае, можно будет и закрыть глаза. К тому же, кто об этом потом узнает, в отсутствии свидетелей.

– А ваша… – хотел возразить монстр Каидзюу, но его, не дав ему договорить, сердито оборвала колдунья Акаи.

– Ты мне мешаешь своей болтовнёй сосредоточиться! Подумай лучше над тем, как выманить великана из моего дворца, раз сам демон Дааку сейчас не сможет выйти наружу.

Монстр Каидзюу повиновался, но не успел он даже погрузиться в размышления, как колдунья Акаи, подняв указательный палец, требуя этим жестом тишины, взглянула на него широко открытыми глазами.

– Я, кажется, придумала! – воскликнула она, и недолго думая, при помощи колдовства, переместила себя и монстра Каидзюу в самое узкое место своего дворца, каменный туннель, ведущий в её подземные темницы.

– Будем ждать наших гостей здесь! – глядя на монстра Каидзюу, сказала колдунья Акаи. – Только не говори мне, что их нет в моём дворце.

– А я как раз и хотел вам об этом сказать, моя госпожа. Может они из-за восхода солнца вернулись обратно в Чёрный лес?

– Если демон Дааку прячется в моём дворце, то солнце ему не помеха. Да и насколько я поняла, демон Дааку не из тех, кто просто так сбегает, не попытавшись что-либо предпринять в ответ. Для этого ему, как мне представляется, будет нужен серьёзный повод, которого пока у него нет. И наоборот, всё сейчас как раз располагает к продолжению начатой войны.

– Так зачем нам тогда сейчас тут прятаться, госпожа?

– Мы здесь не прячемся, а ждём! Наша главная задача заманить наших врагов сюда, а в том, что они, почуяв нас, придут сюда, сомнений быть не должно, – сказала колдунья Акаи заговорщицким голосом.

– Тогда может лучше выбрать более просторное место, госпожа?

– Глупец, здесь им будет не развернуться!

– Это касается только великана, а господин из Чёрного леса здесь сможет сделать что угодно, госпожа, – оглядевшись, сказал монстр Каидзюу.

– За это можешь не беспокоиться. Мне всего лишь нужно разлучить их друг от друга, и после, когда нам это удастся, ты будешь иметь дело с великаном, а его господином займусь я. Для него у меня приготовлен особый сюрприз, от которого он не скоро оправиться, если вообще сумеет его пережить.

– Не посвятите меня в этот секрет, госпожа?

Колдунья Акаи пристально взглянула на монстра Каидзюу и на её лице скользнула лёгкая улыбка:

– Ты сможешь лично увидеть мой приготовленный сюрприз, когда ему придёт самое время.

 

Глава 18. Предупреждение

– Как хорошо, что вы ещё не ушли в Жёлтую Долину, – радостно воскликнул Юки, отыскав средь небольшого перелеска, своих новых друзей, приступивших к завтраку.

Сюда Такехико и Сузуме, как раньше и говорил Юки, переместил колдун Цуметаи, облегчив их путь и сократив его тем самым на целых полдня. Дальше по Жёлтой Долине они должны были идти сами, дабы колдунья Акаи не заподозрила своего соседа Цуметаи в помощи людям.

– Что-нибудь случилось? – спросил Такехико, вставая с земли навстречу Юки.

– Вам сейчас лучше остаться здесь и день переждать, – ответил Юки, одновременно сбросив улыбку со своего лица.

– С чем это связано? – вновь спросил Такехико, взглянув на подошедшего к нему Сузуме.

– В Жёлтой Долине гости из Чёрного леса, демон Дааку и великан Оокина.

– Их позвала к себе колдунья Акаи? – в свою очередь спросил Сузуме.

– Мне об этом ничего неизвестно, но думаю, что они пожаловали к ней сами, поскольку колдунья Акаи пряталась от них, а великана Оокина в Долину привёл её прислужник монстр Каидзюу. Всё это я узнал сегодня утром от своего отца. К чему может привести эта встреча, можно только догадываться, учитывая, что у колдуньи Акаи нет друзей, и она всячески сторониться любых новых знакомств.

– А если они задержатся в Жёлтой Долине, что нам делать? – спросил Такехико.

– Я думаю, этого не произойдёт, поскольку колдунья Акаи предпримет всё, что только сможет, лишь бы избавиться от непрошеных гостей, и как только это ей удастся, я вам сразу же об этом сообщу, – ответил Юки.

– А если у неё вдруг не получится прогнать гостей, что нам тогда делать? – спросил Сузуме.

– Если подобное произойдёт, то колдунью Акаи вы уже никогда не увидите, потому что она будет биться до последнего вздоха, но свою Жёлтую Долину, будучи живой, никому не уступит, – с некоторой грустью в голосе ответил Юки.

– Мне кажется, тебе жаль её, – произнёс Такехико.

– Правильнее сказать, мы с отцом давно уже привыкли к соседству с ней, – сказал Юки. – Да и польза от неё бывает, как например, с недавним ночным нападением великана Оокина на наш дворец. Думаю, она не собиралась нам помогать, и всё же вмешалась, устранив великана, пусть даже по той простой причине, что пожелала взять его в свой плен.

– Теперь я, кажется, понимаю, зачем демон Дааку явился в Жёлтую Долину, – сказал Такехико. – Он хочет с ней поквитаться, как-никак великан Оокина его верный слуга.

– Удивительнее другое, – начал Юки, – демон Дааку покидает свой лес только ночью и каким образом он сделал это в наступающий день, мне пока не понятно. Возможно, отец потом и даст мне на этот вопрос ответ, который я думаю, он уже изучил, потому что нам необходимо знать слабые стороны демона Дааку, чтобы суметь в случае чего отразить его нападение.

– Демон что, боится солнечного света? – спросил Сузуме.

– Точно не знаю, отец мне про это также не говорил, но то, что он опасается его, я не исключаю, – ответил Юки. – Иначе как объяснить, что в остальное время демон Дааку вынужден прятаться в любом укромном месте, где нет прямых солнечных лучей, и потому живёт в лесу, где днём всегда царит полумрак.

– Выходит, что после визита в Чёрный лес, мы остались в живых не только благодаря волшебному растению, но ещё и солнцу, поскольку демон преследовал нас до самой границы своего леса и не посмел идти дальше, когда мы выбежали на открытое пространство, – сделал вывод Такехико.

– Тогда колдунье Акаи надо подать совет, держаться всё время на свету и пока светит солнце, демон будет не опасен, а к ночи глядишь она чего-нибудь, и придумает, – предложил Сузуме.

– Мой отец собирался предупредить колдунью Акаи об этом, – сказал Юки.

– Вот так со стороны посмотришь на вас и удивишься, тому, что отнюдь не миролюбивые соседи, из которых одна злая, два других добрых, при необходимости ладят между собой, как поссорившиеся по банальному пустяку добрые старые знакомые, – сказал Такехико.

– А с колдунами, пожалуй, по-другому никогда и не бывает, – развёл руками Юки.

– Значит, мы теперь остаёмся временно здесь, и будем ждать от тебя новостей, – положив руку на плечо Сузуме, произнёс Такехико.

– Более разумного решения тут нет, если только не хотите вернуться обратно во дворец моего отца, – согласно кивнул головой Юки.

– Нет, нет, мы остаёмся здесь! – отрицательно мотнув головой, заявил Такехико, выразив этими словами мнение за себя и Сузуме. – Нам не по душе дворцовые этикеты.

Сузуме кивком головы, молча, подтвердил слова Такехико.

– Тогда хотя бы не меняйте места своего расположения, чтобы мне не пришлось вас, потом искать, – сказал на прощание Юки своим новым друзьям, собираясь вернуться во дворец своего отца.

 

Глава 19. Сюрприз для демона Дааку

Уж не знаю, насколько колдунья Акаи оказалась бы права, насчёт того, что гости из Чёрного леса, учуяв её присутствие здесь в подземном тоннеле, сами пришли бы сюда, если бы только терпение демона Дааку в ожидании своих врагов не иссякло, что сразу вызвало в нём желание лично заняться поисками старой колдуньи. Монстр Каидзюу, как я думаю, уважаемый читатель, понятное дело интересовал его в меньшей степени и шёл по счёту в очереди на непременное растерзание, вторым менее значительным номером, несмотря даже на недавний инцидент, произошедший в Чёрном лесу, когда слуга колдуньи Акаи посягнул на его жизнь.

И тут ещё следует отметить тот факт, что великан Оокина в своих желаниях, был полностью солидарен с демоном Дааку, а потому, оба гостя из Чёрного леса, покинув своё место дислокации, отправились, естественно с предельной осторожностью, на поиски колдуньи Акаи, избрав для сего мероприятия, весь её дворец.

Хорошо обыскав все комнаты дворца, как жилые, так и подсобные, убедившись, что они пусты, демон Дааку и великан Оокина, спустившись по лестнице, ведущей с первого этажа в подвал, оказались в подземном тоннеле, где сразу же и почувствовали присутствие своих врагов, затаившихся в нём под покровом полумрака.

Пока тоннель был широк и достаточно высок, великан Оокина следовал за своим господином, молча, но наступил тот момент, когда ему стало тесновато, не только в высоту, но и вширь, несмотря на то, что он уже итак шёл боком, согнувшись в три погибели, от чего был вынужден подать голос.

– Господин, мне дальше не пройти, – обратился великан Оокина, к демону Дааку, одновременно остановившись.

– Я могу при помощи своего колдовства временно уменьшить тебя в размере, – сказал демон Дааку, обернувшись и остановившись.

– А потом вы вернёте мне мой рост, господин?

– Разумеется, ведь ты мне нужен именно таким, каким являешься сейчас. Да и уменьшать тебя я сильно не буду. Всего немного, чтобы ты мог двигаться дальше.

И не дожидаясь согласия своего слуги, демон Дааку уменьшил его рост ровно настолько, что позволило великану Оокина, продолжить следование за своим господином.

– Господин, а моя сила тоже уменьшилась? – расстроенным голосом спросил великан Оокина у своего господина, осторожно ступая за ним.

– Можешь быть спокоен, она осталась прежней, – ответил демон Дааку, продолжая путь по тоннелю.

– Это хорошо, – успокоился великан Оокина, продолжая осторожно идти за своим господином, ориентируясь в полумраке тоннеля, на его силуэт.

– Нужны решительные действия, – прошептала колдунья Акаи монстру Каидзюу на ухо, поняв, что её план по разлучения гостей из Чёрного леса провалился.

– Госпожа, прикажете напасть на великана немедленно? – спросил монстр Каидзюу, помня указ колдуньи Акаи насчёт Оокина и отчётливо видя вдали, в полумраке подземного тоннеля, очертания приближавшихся врагов.

– Теперь с этим торопиться не следует. Оставайся здесь, я сама займусь ими.

И с этими словами, колдунья Акаи решительно шагнув вперёд, вышла из укрытия, направившись к приближавшимся гостям.

– Я ждал нашей встречи! – чуть увидев её силуэт в конце коридора, громко воскликнул демон Дааку, предусмотрительно останавливаясь.

Ответа от старой колдуньи не последовало.

Шагавший следом за демоном Дааку, великан Оокина, тут же встал у него за спиной, пытаясь разглядеть фигуру приближавшейся к ним колдуньи Акаи, но из-за расстояния в несколько десятков метров, полумрака и отсутствия такой же возможности видеть в темноте, какой обладал его господин, не смог узреть даже силуэта старой колдуньи.

Тем не менее, верный слуга демона Дааку, к нападению был готов.

Внезапно все предметы дворцового быта, все каменные стены, перекрытия этажей и венчавшая дворец черепичная крыша, стали прозрачными, обратившись в стекло.

Это колдунья Акаи надеясь погубить демона Дааку, солнечным светом, превратила свой каменный дворец, во дворец стеклянный.

И всё бы у неё, из заготовленного ею сюрприза, возможно, получилось бы, если б на момент её колдовства, небесное светило не оказалось скрытым за облаками.

Когда же мгновением спустя, солнце, выйдя из-за облака, ярким светом залило стеклянные стены дворца колдуньи Акаи, верный слуга демона Дааку, великан Оокина, своим, хоть и уменьшенным, но всё ещё могучим телом, буквально навис над господином, защитив его от солнечных лучей. Секундой позже, и демон Дааку, и великан Оокина исчезли из дворца колдуньи Акаи, вернувшись в Чёрный лес.

– Какая досада, что в самый ответственный момент, солнце находилось за облаками! – с расстройства топнув ногой, громко воскликнула колдунья Акаи. – Я должна была это предусмотреть! Каидзюу, почему ты не отвлёк на себя великана?

– Так вы сами, госпожа, помешали мне сделать это.

– Жаль. Победа так была близка. Ещё бы немного. А так, вместо радости от неё теперь придётся придумывать что-то новое и сильно необычное, потому что демон Дааку тебя знает, и то, что нам известен его секрет, тоже знает, а стало быть, его отныне так просто в любую ловушку не заманишь, – проговорила колдунья Акаи, одновременно возвратив своему дворцу, прежний каменный вид.

– Что мне прикажет моя госпожа? – спросил монстр Каидзюу, низко поклонившись колдунье Акаи, когда увидел вокруг себя стены личных покоев своей госпожи, куда они попали после возвращения дворцу, его первоначального каменного состояния.

Взглянув на своего нового слугу, колдунья Акаи немного подумала, потом изрекла, выговаривая каждую букву, словно слова давались ей с трудом:

– Сейчас ты мне больше не нужен и можешь идти к себе отдыхать. Как только ты мне понадобишься, тебя пригласит ко мне Кэраи.

– Слушаюсь моя госпожа, – ещё раз поклонился монстр Каидзюу и покинул покои своей, первой и скорее всего, правильно будет сказать не последней, а единственной в его жизни, госпожи.

Ну а колдунья Акаи, мельком подумав о том, что вот так просто у неё появился новый слуга, вернув во дворец всех остальных слуг, которых спрятала на время стычки с гостями из Чёрного леса, отправилась изучать старинную книгу заклинаний, к которой всегда прибегала, когда требовалось придумать что-то необычное, как в данном случае с демоном Дааку.

А в том, что её новый враг весьма необычен, она поняла ещё при первом своём с ним знакомстве, и теперь окончательно избавившись от прежних иллюзий насчёт скорой победы над ним, стала готовиться к войне с владельцем Чёрного леса, отлично понимая всю сложность предстоящих дел.

А что же демон Дааку? Чем был занят он? Какими мыслями в надвигавшийся вечер, была наполнена его голова? Об этом прямо сейчас, а что делал великан Оокина, будет рассказано сразу после описания занятий, которыми в этот вечер был занят его господин.

Если сказать, что демон Дааку был вне себя от гнева, то это могло означать только то, что с ним сейчас вообще ничего не происходило. И пытаться тут объяснить саму суть его душевного состояния, замечу, весьма сложно. Проще, гораздо проще, описать без глубоких внутренних душевных подробностей, что он стал делать с того момента, как возвратившись к себе во дворец, вернул великану Оокина прежний рост.

Он уединился в своих личных покоях, дабы его верный слуга великан Оокина, не был свидетелем, его необузданной энергии зла, которая присутствовала в нём всегда и теперь под действием случившихся с ним сегодня событий, выливалась через край, не зная каких-либо мыслимых и немыслимых границ.

Нет, посуду бить он не стал, крушить стены тоже. Он принялся, используя своё колдовство, создавать одну за другой тряпичные куклы, набивая их соломой и наделяя их обликом колдуньи Акаи. После этого, он взял огромный кнут, и начал стегать одно из своих творений до тех пор, пока от него не остались лишь обрывки тряпок, вперемежку с соломой, разбросанных по всему полу его личных покоев. Разделавшись с первой куклой, он принялся за вторую, потом третью, четвёртую, пятую…

– И откуда она только узнала мою тайну? – хрипел демон Дааку, стегая кнутом очередную куклу, разлетавшуюся после каждого его удара на отдельные тряпичные лоскутки и пучки соломы, одновременно пытаясь разобраться в беспорядочном потоке своих мыслей, дабы понять, кто же раскрыл колдунье Акаи его страшный секрет.

Когда первая партия кукол закончилась, он приступил к изготовлению других образцов удовлетворения своей злости, которая просто снедала его чёрную душу. На этот раз он сделал их из глины и, расставив вдоль всех стен, вооружился боевым шестом дзё, заняв место в центре зала. Теперь помимо разлетавшихся во все стороны его личных покоев, осколков глиняных фигур, что необычайно услаждало взор демона Дааку, его слух ласкали и звуки, раскалывавшихся под ударами шеста дзё, многочисленных образов колдуньи Акаи.

Осознание того что его сегодня едва не погубили, было настолько крепким, что мысль об этом, прямо душила демона Дааку, заставляя без устали продолжать сокрушать им же созданные фигуры.

И только когда дело дошло до создания новых образов ненавистной для него старухи, демон Дааку почувствовал усталость, а вместе с ней и желание отдыха, от чего решил закончить на сегодня с выплеском эмоций, посчитав, что лучше всего будет, предавшись глубокому сну, вернуть себе светлый разум. Нужно ему это было сейчас не только для повседневной своей жизни. Главным образом, демона Дааку сейчас волновала всего одна проблема, узнать, кто раскрыл колдунье Акаи его секрет, боязни солнца, учитывая тот факт, что об этом никто кроме вернейшего слуги великана Оокина не знал, а в его преданности он никогда раньше не сомневался, и не собирался делать этого теперь. И только после решения этого вопроса, демон Дааку намеревался возобновить военные действия по отношению к колдунье Акаи.

И напоследок в этой главе, вспомним обещание пояснить, что же делал великан Оокина, угнетаемый болью за своего господина, когда, покинув его покои, в точности, как и он, остался наедине с самим собою.

Колдовать он не умел, мастерить руками что-либо тоже, да и думать сильно также не получалось, поэтому он просто выйдя из дворца, ушёл бродить по Чёрному лесу, в его самую дальнюю, восточную часть, где можно было излить свою силу под действием эмоций, на вековые дубы. Хозяин в этой части леса не бывал, так что угрозы солнца для него быть не могло, а потому и деревьям в этот вечер, благодаря огромной физической силе великана Оокина, досталось, что называется, от всей его души.

 

Глава 20. Новые слуги колдуньи Акаи

Как и в последний раз, когда Юки приходил к своим новым друзьям, он нашёл их на том же месте, и так же за едой, только на этот раз Такехико и Сузуме сидели за ужином.

– Гости из Чёрного леса покинули Жёлтую Долину.

– Из твоих слов ясно только одно, что гости эти живы, а что касается колдуньи Акаи? – спросил Такехико, поклоном поприветствовав Юки.

– С ней тоже всё нормально. Мой отец раскрыл ей секрет демона Дааку, насчёт солнца и это решило исход дела, вот только боюсь, её враги когда-нибудь ещё вернутся к ней.

– Так значит, мы можем хоть сейчас идти в Жёлтую Долину? – спросил Сузуме.

– Само собой, и всё же я бы рекомендовал совершить ваш визит к колдунье Акаи поутру.

– Я тоже так подумал, – произнёс Такехико. – Спасибо, что сообщил нам обо всём.

– Не стоит благодарностей. Пойду, скажу отцу, что вы утром отправляетесь в Жёлтую Долину. Пусть он проследит за вашим путешествием, чтобы в случае опасности вовремя прийти к вам на выручку. И не забывайте про мою дудочку.

– Обещаю, не забудем, и ещё раз спасибо, – сказал Такехико, поклонившись Юки.

– В случае чего, есть я, который ему об этом напомнит! – указав рукой на себя, воскликнул Сузуме, поклонившись перед сыном хранителя Холодных гор.

Все трое рассмеялись, после чего Юки, выполняя собственное обещание, которое только что дал своим друзьям, отправился к отцу во дворец.

Оставшись снова вдвоём, Такехико и Сузуме продолжили прерванный ужин, по окончании которого у них оставалась последняя спокойная ночь, перед грядущим появлением во владениях колдуньи Акаи.

Переночевав под открытым небом, на самой границе Холодных гор и Жёлтой Долины, там, где нет холода заснеженных владений колдуна Цуметаи, Такехико и Сузуме, по наступлению нового дня, скромно позавтракав, возобновили свой путь, ступив на землю принадлежавшую колдунье Акаи, которая заметив появление незваных гостей на своей территории, безотлагательно поспешила к ним навстречу. И поскольку в этот раз дело ей предстояло иметь с людьми, прятаться она не стала, представ перед ними, как говорится – «во всей красе».

– Чем обязана вашему появлению в моих владениях? – спросила колдунья Акаи, узнав недавних гостей колдуна Цуметаи.

Именно сложившееся обстоятельство, что перед ней находились те самые люди, которых провожал Юки, заставило колдунью Акаи вступить в простой разговор с незнакомцами, оставив своё колдовство на потом.

– Мы ищем колдунью Акаи, госпожа, – ответил Такехико поклонившись.

– Её вы нашли, это я!

– Мне нужна ваша помощь, госпожа, – снова поклонился Такехико.

– А с чего ты решил, что я стану тебе помогать?

– Ваша помощь будет необременительной для вас, в то время как я за неё, могу послужить вам, госпожа, – ответил Такехико.

– Признаюсь, с предложением стать моим слугой добровольно, до вас ко мне ещё никто не приходил.

– Если вы сомневаетесь, госпожа, то можете испытать меня.

– А что же твой приятель молчит? Или ему моя помощь не нужна?

– Он мой друг и будет мне помогать, если я не смогу один выполнить вашего приказания, госпожа.

– Мне нравится твоя откровенность, вот только хотелось бы знать, не преувеличиваешь ли ты, что моя помощь тебе будет лёгкой? Изложи суть своего желания, и я подумаю, соглашаться мне или нет.

И Такехико рассказал колдунье Акаи о том, что подвергся заклятью в доме её брата, когда побывал там, после чего умолкнув, стал ожидать ответа колдуньи.

Про встречи с добрыми колдунами, Такехико естественно умолчал.

Немного подумав, колдунья Акаи выговаривая каждое слово, произнесла:

– Будем считать, что мы договорились. Ступайте прямо, как стоите, никуда не сворачивая, пока не дойдёте до моего дворца. Там вас встретит мой слуга Кэраи. До моего возвращения, он ваш господин. Так ему и передайте.

Ни слова больше не говоря, колдунья Акаи исчезла.

– Не знаю, что нас ждёт здесь в дальнейшем, а пока не всё так страшно, – произнёс Сузуме, оглядывая Жёлтую Долину.

– Меня предупреждали, что колдунья Акаи очень хитрая, поэтому лишнего при ней не болтай, и главное во всём старайся ей угодить, тогда у нас будет шанс уйти отсюда живыми, – сказал Такехико, направляясь к дворцу колдуньи Акаи.

– Буду нем как рыба, и податлив словно глина, – ответил Сузуме, последовав за другом.

Спустя четыре часа, по устному указанию Кэраи, Такехико и Сузуме приступили к уборке многочисленных кладовых дворца колдуньи Акаи, начав, не выбирая, с первой попавшейся.

– Как видно ждали нас, – выметая гору мусора из угла, пробурчал Сузуме. – Везде куда ни глянь, или мусор или старые вещи, которые в своё время, видать просто забыли выкинуть.

– Судя по густому слою пыли на полу, сюда уже давно никто не заходил, – заметил Такехико, убираясь в противоположном углу.

– Так я и говорю, что забыли здесь прибраться, – продолжая в том же тоне, сказал Сузуме. – Снаружи дворец сияет красотой, а внутри разве что мох ещё не растёт.

Внезапно в кладовой появилась колдунья Акаи:

– Я мох в качестве растительного дополнения к интерьеру не люблю, а что касается пыли, так она в старых кладовках всегда будет, что ни делай.

– Простите госпожа, мы ни о чём плохом не думали и говорили так, для настроения, – поклонившись, сказал Такехико.

– Весьма, знаете ли, своеобразно, поднимать себе настроение, указывая на ошибки других, – сказала колдунья Акаи. – Надеюсь впредь, вы постараетесь выбирать для этого другую тему разговора иначе границам моего разочарования, не будет предела.

Такехико и Сузуме молча, низко поклонились. Когда же они подняли свои головы, то обнаружили, что кроме них в кладовке больше никого нет.

– Похоже, мы теперь у неё под колпаком, – произнёс Сузуме. – Будет следить за нами, не переставая.

– Так или иначе, но я тебе уже говорил, лишнего болтать не следует, даже когда мы одни, – напомнил Такехико Сузуме, своё недавнее предостережение.

Сузуме вместо ответа, молча, согласно кивнул головой, продолжив начатую уборку кладовой.

 

Глава 1. Встреча добрых колдунов

– То, что Такехико и его друг Сузуме беспрепятственно поступили на службу к злой колдунье Акаи, говорит сейчас только о том, что они пока нужны ей, – произнёс колдун Доубуцу.

– А потом, когда надобность в них отпадёт, им, скорее всего, будет несдобровать, – качая головой, посетовал колдун Кабоку.

– Я уже попросил свою дочь, чтобы она как можно скорее нашла возможность передать Такехико и его другу, моё предостережение насчёт того, чтобы они были крайне осторожны, пока находятся во власти колдуньи Акаи.

– Тут главное, чтобы Акаи никоим образом не узнала про ваше послание и вообще, лучше будет, если у неё и малейшего повода не появится для подобных мыслей.

– Не беспокойтесь. Моя дочь отлично понимает что ей, как и нам нельзя появляться в Жёлтой Долине, а поэтому сделает всё через своих пернатых друзей. Думаю обычные птицы не вызовут у старой колдуньи каких-либо оснований даже для случайных подозрений.

– Полагаю, вы дорогой Доубуцу, также как и я говорили этим людям, что доверять Акаи ни в коем случае, нельзя, несмотря на все её обещания, какие бы она им не давала.

– Совершенно верно, мой уважаемый друг Кабоку, но слова это всего лишь слова, предостережение предостережением и они никак не могли повлиять на то обстоятельство, что у Такехико просто не было другого выбора, как прийти в Жёлтую Долину.

– Об этом я уже тоже думал, и, причём весьма серьёзно, уважаемый Доубуцу. Ещё когда Такехико вместе со своим другом были у меня в доме, я знал, что, скорее всего у них не будет другого пути, а потому, чтобы не вносить в их разум ненужную тревогу, не стал отговаривать их от такой крайне опасной затеи.

– Теперь, когда они уже не имеют даже самой малой возможности просто так уйти от колдуньи Акаи, мы должны приложить все свои силы, чтобы помочь им остаться в живых.

– Я когда они были у меня в гостях, подарил им волшебные семена и если они воспользуются ими в трудную минуту, то их шансы остаться в живых несколько возрастут.

– Ваши семена уже однажды спасли жизнь Такехико и его друга Сузуме. Мне об этом рассказала моя дочь. А ей в свою очередь об этом стало известно от лесных птиц, которые узнали всю историю от птиц живущих недалеко от Драконьего озера. Те же услышали её лично из уст Такехико, когда он разговаривал об этом с драконом Тацу.

– А кто им угрожал, ваша дочь не сказала?

– Сказала, – ответил колдун Доубуцу и тут же вполголоса спросил у своего собеседника: Надеюсь, нас здесь никто не услышит?

– Будьте спокойны. Стены моего дома надёжны и ещё ни разу меня не подводили, – успокоил колдун Кабоку своего собеседника.

– Они столкнулись с демоном Дааку, когда немного заплутав в обычном лесу, случайно забрели в его Чёрный лес. Я, конечно, догадывался о том, что они рано или поздно забредут во владения демона Дааку, но сказать им об этом не мог, потому что существовало несколько причин на сохранении втайне от людей их дальнейшей судьбы.

– Я вас понимаю мой друг, – кивнул головой колдун Кабоку.

– И теперь хоть Такехико и Сузуме далеко от Чёрного леса, а всё же козней со стороны демона Дааку опасаться им следует.

– Об этом я тоже на досуге подумал, потому что некогда ранее, мне уже доводилось слышать про демона Дааку. Страшная, тёмная личность. Причём как внешне, так и по своему характеру. Даже старому колдуну Идзивару не поздоровилось, когда он много лет назад посетив его владения, столкнулся с ним в лесной глуши.

– Мне о той истории ничего неизвестно. Очевидно, она произошла ещё до рождения моей дочери, которая не пропускает мимо себя ни одной новости касающейся нашего колдовского мира.

– Вам повезло с такой дочерью, а вот мне, как вы знаете не у кого спрашивать. И поэтому я сам стараюсь следить за событиями жизни.

– В таком случае мне кажется, я сообщу сейчас вам новости, о которых вы ещё не слышали.

– Я весь во внимании.

– В последних новостях, которые как вы уже знаете уважаемый Кабоку, я всегда узнаю от своей дочери, мне стало известно, что колдунья Акаи повздорила с этим демоном и теперь они непримиримые, заклятые враги.

– Честно говоря, я пока даже не знаю, или если быть точнее, вообще затрудняюсь сказать, хорошо ли это для людей, но для враждующих сторон, думаю, точно ничем хорошим эта ссора не закончится, – покачал головой колдун Кабоку.

– Вот и я об этом тоже подумал. Ни демона, ни старую колдунью мне, конечно, не жаль, да только люди, вовлечённые в эти, чуждые им распри, могут серьёзно пострадать, если вообще не погибнуть.

– Послушайте уважаемый Доубуцу. После того что вы мне сейчас сообщили, я думаю ситуация кардинально поменялась. Мы должны как можно скорее предпринять что-нибудь, чтобы вовремя защитить людей от их возможной гибели. И нам даже сейчас не нужно разбираться в вопросе, насколько жизнь этих людей находится в опасности. Это раньше, до конфликта старой колдуньи с демоном, для Такехико и его друга Сузуме опасность исходила лишь от желания Акаи использовать людей себе во благо, а теперь она может их погубить, направляя против Дааку.

– Вот тут-то как раз и есть для нас самая большая проблема, уважаемый Кабоку, потому что наша беда сейчас заключается в том, что ни демон Дааку, ни колдунья Акаи, просто так вмешаться в свои дела, ни нам, ни моей дочери, ни вообще кому-либо из добрых колдунов не позволят. Мы должны действовать только скрытно и лишь в самом крайнем случае обнаружить себя и свою заинтересованность судьбой людей.

– Хорошо, что вы предлагаете? – спросил колдун Кабоку, пристально посмотрев на колдуна Доубуцу.

– Честно говоря, я ещё и сам не совсем до конца осознаю, что правильнее всего будет сейчас нам предпринять, чтобы сделать верные шаги в деле спасения людей, – тяжело вздохнул колдун Доубуцу. – Вот именно поэтому-то, я и пришёл сегодня к вам дорогой Кабоку, чтобы мы вдвоём приняли единственно верное решение.

– Не будем торопиться, скоропалительно ввязываться в дела колдуньи Акаи, мой друг, – тихо проговорил колдун Кабоку. – Предлагаю самым тщательным образом следить за людьми, конечно же по возможности предупредив их через друзей вашей дочери, и только после того как мы будем владеть всей информацией о планах злой колдуньи, тогда сделаем всё от нас зависящее.

– Мы не опоздаем?

– Опасность такая есть, но ещё страшнее обнаружить себя, тем более, когда колдунья Акаи будет вести войну против демона Дааку, наше вмешательство в её дела лишь ускорит гибель людей, потому что воевать на две стороны она не станет.

– Вы правы мой друг, – согласился колдун Доубуцу. – Я возвращаюсь к себе и как только увижу свою дочь, передам ей наше решение, следить за людьми и колдуньей Акаи самым тщательным образом.

 

Глава 2. Пленники Жёлтой Долины

Уже несколько дней Такехико и Сузуме жили во дворце колдуньи Акаи в качестве её новых слуг, но, тем не менее, ни разу с той последней встречи с ней, не видели и не слышали её.

Все приказы, касавшиеся их службы во дворце, они получали от Кэраи. Перед ним же они и отчитывались за проделанную работу. А так как делали они всё на совесть, то и нотаций от Кэраи им слышать не приходилось, как впрочем, и слов благодарности за хорошо выполненные поручения.

Молча оценив результат работы, Кэраи кивком головы подтверждал, что всё сделано правильно, после чего либо давал новое задание, либо также молча, удалялся прочь, давая этим понять, что новые слуги могут быть пока свободны и, разумеется, только, в пределах отведённых им покоев и небольшой территории вокруг дворца.

В остальном, ни о какой-либо большей свободе передвижения по всему дворцу или уж тем более за его стенами в любом направлении от дворца, и разговора быть не могло, что хоть и не гласно было установлено, зато являлось непререкаемым правилом.

Колдунья Акаи любила, чтобы слуги понимали её с полуслова, а потому с давно установившимися правилами поведения в её дворце, Такехико и Сузуме знакомились прямо по ходу дела. Других вариантов тут не было, потому что молчаливый Кэраи, крайне неохотно раскрывал рот, предпочитая объясняться знаками, и только когда этого требовало дело, пояснял суть вещей скупыми словами, не говоря при этом ничего лишнего.

С другими, немногочисленными слугами, Такехико и Сузуме не встречались, и даже не имели представления, сколько их ещё могло находиться в этом дворце, на службе у злой колдуньи Акаи.

– Похоже, мы стали пленниками Жёлтой Долины, – однажды произнёс Сузуме, когда выполнив очередное поручение Кэраи, они вдвоём с Такехико вышли из дворца колдуньи Акаи, чтобы прогуляться на свежем, ещё не успевшем прогреться, в лучах восходящего солнца, утреннем воздухе.

– А мне казалось, мы на службе у колдуньи Акаи, – ответил Такехико.

– Причём бессрочно, что как раз и похоже на плен, – подметил Сузуме.

– Так видно угодно нашей судьбе, чтобы мы здесь сейчас находились.

– И только именно поэтому она дала нам крышу над головой, миску риса, скромную постель, и возможность трудиться не покладая рук без дополнительного вознаграждения.

– Зато нельзя отрицать тот факт, что мы до сих пор ещё живы.

– К чему следует закономерный вопрос: надолго ли?

– Мы оба знаем, что ответ на этот вопрос мы не знаем.

– Что не мешает нам думать об этом.

– И вот мы опять начали беседу ни о чём, – сказал Такехико, посмотрев на своего друга Сузуме.

– С удовольствием поговорил бы о чём-нибудь другом, если бы имелась такая возможность, – развёл руками Сузуме, делая лёгкий поклон головой.

– Я думаю, у нас скоро будет такая возможность.

– Предчувствие?

– И не только.

Вдруг позади друзей появился Кэраи:

– Госпожа приглашает вас к себе.

Не смея спросить, зачем их желают видеть, Такехико и Сузуме, без промедления, последовали за Кэраи, который сохраняя привычную для него бессловесную манеру поведения, повёл людей в личные покои колдуньи Акаи.

– У меня есть враг, демон Дааку, – начала колдунья Акаи, когда Кэраи приведя к ней Такехико и Сузуме, удалился прочь. – Вам, возможно, он уже знаком. В принципе, так оно или нет, как говорится, суть дела не меняет, поскольку я от вас ожидаю в первую очередь помощи в борьбе с демоном, итогом которой будет его гибель. А потому, ответьте, насколько вы готовы к такому заданию?

– Если это поможет снять с меня…

– Неправильный ответ! – перебила Такехико колдунья Акаи. – Твоя проблема меня сейчас совершенно не интересует, и если ты имеешь желание её когда-нибудь впоследствии решить, будь готов сначала к тому, что станешь в первую очередь делать теперь для меня!

– Прошу прощения, моя госпожа, – склонил голову Такехико. – Я поспешил с ответом.

– Это я уже успела заметить, – надменно произнесла колдунья Акаи, и подала рукой знак, к продолжению разговора.

– Нам известно, что демон Дааку опасается солнца, – продолжил Такехико.

– Представь себе, мне тоже это известно.

Такехико молча, застыл в поклоне.

– Можешь продолжать, я тебя внимательно слушаю.

– Что если лес, под покровом которого демон Дааку прячется от солнца, уничтожить? Тогда единственным местом его пребывания и одновременно вынужденного заточения, останется его же собственный дворец.

– После разрушения, которого, демону Дааку придёт конец! – завершила колдунья Акаи за Такехико, его начатую мысль.

– Вы совершенно правы госпожа, – низко поклонился Такехико.

Всё это время молчавший Сузуме, тоже склонился перед колдуньей Акаи в глубоком поклоне.

Преподнесённая идея уничтожения Чёрного леса, пришлась по нраву старой колдунье, от чего она, моментально отказалась от своих прежних планов, для которых собственно и пригласила к себе новых слуг.

– На сегодня вы мне больше не нужны! – воскликнула колдунья Акаи, повернувшись лицом к книжному шкафу, а спиной к новым слугам, давая этим знать, что они могут быть свободны.

Низко поклонившись, Такехико и Сузуме молча, удалились прочь, оставив колдунью Акаи наедине с волшебной книгой, которую она взяла в руки почти сразу же, как только повернулась спиной к слугам.

Результатом изучения забытых страниц волшебной книги, явился совсем не маленький отряд, похожих друг на друга, как две капли воды, каменных лесорубов, которым сразу же, что называется, не откладывая дела на потом, колдунья Акаи выдала предписание, заняться вырубкой Чёрного леса, тем более что начавшийся день, выдался совершенно безоблачным.

А чтобы работа закипела как можно быстрее, колдунья Акаи при помощи своего колдовства, в ту же минуту, помогла каменным лесорубам перенестись на границу зелёного и Чёрного леса.

 

Глава 3. Великан Оокина и каменные лесорубы

И как только каменные лесорубы оказались в назначенном месте, они сразу же без лишних размышлений, дружно, принялись за свою работу.

Шум, издаваемый топорами каменных лесорубов, конечно же, был услышан во дворце демона Дааку, и чтобы прояснить источник столь откровенного беспокойства, хозяин Чёрного леса выслал на разведку своего верного слугу, великана Оокина, который ориентируясь на звук производимых работ, весьма быстро пришёл туда, несмотря на то, что двигался крайне осторожно, стараясь не шуметь. Прибыв на место обширно начатого лесоповала, несанкционированного местным землевладельцем, то есть демоном Дааку, великан Оокина, незамедлительно принялся, всё время, скрываясь за деревьями, дабы не выдать своего присутствия, считать неугомонных работников топора. И как только он завершил сложные для его математических способностей подсчёты, выяснив, что лесорубов, каждый из которых ростом будет ему по пояс, здесь сейчас трудиться около полусотни, тихо удалился на доклад к своему господину.

– Мне даже гадать не надо, чтобы иметь представление, кто их послал сюда в мой лес, – ворчливо произнёс демон Дааку, после того как великан Оокина рассказал ему о каменных лесорубах.

– Прикажете уничтожить их, господин? – спросил великан Оокина, сжимая кулаки.

– Если зрение тебя не обмануло, и ты говоришь, что они каменные, то сделать это будет сложно. И не исключено, что эти лесорубы, вдобавок ко всему, защищены колдовством. Но попытаться всё же можно. Возьми в моей сокровищнице, волшебный, золотой шест бо, и если он не поможет, немедленно возвращайся назад, будем думать над тем, как быть дальше. Только возвращайся быстро, пока мой лес не вырубили весь, до основания.

– Будет исполнено, мой господин, – сказал с поклоном великан Оокина и тут же удалился прочь, выполнять указание демона Дааку.

– Что-то уж больно активно ты взялась за меня, – проговорил демон Дааку, увидев в своём воображении колдунью Акаи, когда остался в своих покоях один. И чтобы не терять времени даром, в томительном ожидании возвращения великана Оокина, он решил поискать ответы на появившиеся вопросы в своей библиотеке, вооружившись там, книгой заклинаний.

А великан Оокина, тем временем был уже в лесу, неся в правой руке волшебный шест бо. Все мысли его сейчас были направлены против каменных лесорубов. Точнее сказать он уже в своём воображении, представлял себе будущее с ними сражение, победителем которого естественно был он. Так за этими сладкими для него мыслями, великан Оокина вполне благополучно, во второй раз за этот день, добрался до уже широко развернувшегося лесоповала, тем более что, как и прежде, искать его ему не пришлось. Настойчивый стук многочисленных топоров и треск периодически падающих деревьев, был тут бесспорно, лучше любого путеводителя и всякого указателя.

– Главный среди вас есть? – не зная даже зачем, спросил великан Оокина у лесорубов, выходя из-за деревьев на образовавшийся простор. Поваленные деревья для его роста, в данном случае, большим препятствием не являлись.

Каменные лесорубы на мгновение остановились, опустив свои топоры, переглянулись между собой, и как будто ничего не произошло, будто никто у них ничего не спрашивал, и вообще кроме них здесь никого сейчас не было, преспокойно вернулись к прежнему своему занятию.

– Значит так, да? – громко обращаясь сразу ко всем лесорубам, спросил великан Оокина, демонстративно помахивая волшебным шестом, на золотом узоре которого, слепя каменные глаза работников топора, играли многочисленные солнечные блики.

Почуяв угрозу, а может, просто решив изъявить недовольство незваным гостем, пятеро ближайших к великану Оокина лесорубов, не сговариваясь, образовав скромный, маленький отряд, совершенно молча, бросили свою работу, направившись к нему, чтобы силой отогнать его, дабы он им не мешался. Для подтверждения своих решительных намерений, топоры у этих сердитых лесорубов, остались в руках.

Другие лесорубы, как видно не страдающие наличием излишнего любопытства, с прежним спокойствием продолжили свою работу, даже не волнуясь за судьбы своих товарищей.

И только когда несколько виртуозных ударов волшебным шестом разнесли трёх из пяти нападавших лесорубов на каменные составляющие, остальные лесозаготовители, бросив свою работу, присоединились к оставшимся двум товарищам, положение которых под агрессивным натиском великана Оокина, невзирая на отчаянное использование теми своих топоров, в качестве жёсткой самозащиты, было уже не самым лучшим.

Увидев, что его окружают, великан Оокина принялся размахивать волшебным шестом настолько быстро, что остановил нападавших на него лесорубов. Но те, собравшись и встав один к одному, благо место, где они сейчас находились, не было загромождено поваленными деревьями, окружили его плотным кольцом, ожесточённо и совершенно в разнобой, размахивая топорами.

Понимая своё положение, великан Оокина всё же попытался разбить ещё нескольких лесорубов и это ему удалось. Но оставшиеся каменные лесорубы, сомкнувшись, снова образовали целостный круг, только на этот раз уже меньшего диаметра, что в свою очередь теперь представляло ещё большую угрозу для великана Оокина и поэтому он, сделав гигантский прыжок через головы нападавших на него работников топора, выскочил из опасного круга наружу, где сразу же в целях собственной безопасности, дополнительно отскочил ещё на несколько шагов в сторону Чёрного леса.

И едва он успел повернуться к своим агрессивным врагам лицом, как хаотично перепрыгивая через поваленные ими же деревья, размахивая топорами, каменные лесорубы, бросились на великана Оокина, словно сердитые пчёлы на мешающего их спокойной жизни, разорителя ульев. Правда, пчёлы обычно, пугающе назойливо жужжат, а эти каменные создания, вели себя в этом отношении, совершенно безмолвно, что, в конечном счёте, никоим образом не убавляло в их внешнем виде явной угрозы.

Новые удачные удары волшебного шеста, лишь дополнительно подогрели и без того раскалившиеся желания каменных лесорубов, изрубить неизвестно откуда взявшегося великана.

Пользуясь численным преимуществом и тем, что не каждый удар волшебного шеста был губителен для них, каменные лесорубы стали отчаянно теснить великана Оокина обратно в лес, где ему с его длинным орудием, когда он попал туда, воевать стало не с руки и поэтому единственным вариантом для него, в данном случае явилось, позорное отступление вглубь Чёрного леса.

Как только великан Оокина скрылся в лесу, лесорубы с полной невозмутимостью на каменных лицах, не теряя ни минуты, вернулись к брошенному занятию, с удвоенной силой, как видно из расчёта нагнать упущенное из-за сражения, время, а может быть из-за причины того, что их численность несколько сократилась.

Услышав прежний шум, великан Оокина остановился, немного подумал и решительно повернул обратно в сторону лесоповала.

– Ну, надо же какие наглецы, – проговорил сам себе под нос, великан Оокина, направляясь к лесорубам. – Едва сражение завершилось, как они опять принялись за старое.

На этот раз, выйдя из леса, великан Оокина сразу же, без лишних слов, набросился на ближайших к нему каменных лесорубов, а те в свою очередь, не дожидаясь уменьшения своей общей численности, как и в прошлый раз, дружной ватагой, всё также молча, кинулись на него, грозно размахивая топорами.

И насколько бы стремительной, атака каменных лесорубов на великана Оокина ни была, двоих они всё же потом не досчитались, хоть, как и в прошлый раз, прогнав нападавшего обратно в Чёрный лес, остались на поле брани, победителями.

Ни горя за утраченных товарищей, ни радости за победу над великаном, каменные бездушные лесорубы не испытали, а посему как и прежде, тотчас вернулись к своему занятию, наполнив Чёрный лес, всё тем же неугомонным перестуком топоров, словно ничего особенного, ещё минуту назад, с ними и не происходило.

И вновь, на эти звуки, размахивая волшебным шестом, явился великан Оокина. И как прежде, понеся небольшие потери среди своих каменных собратьев, лесорубы опять прогнали его в лес. Правда, на этот раз, дружные лесорубы лишились всего одного своего товарища, в то время как великан Оокина и царапины не заработал.

До самого позднего вечера бегал туда-сюда великан Оокина, пока в последний раз, не явившись к месту сражения, последними ударами волшебного шеста, не раздробил на части, последних пятерых каменных лесорубов, тем самым окончательно превратив бывший лесоповал своим видом, в заброшенную стройплощадку, сплошь и рядом усеянную среди поваленных деревьев, каменными обломками бывших лесорубов.

Убедившись в том, что это были последние работники топора, великан Оокина, весьма довольный собой, повернул в сторону дворца своего господина, чтобы как можно быстрее иметь честь, представить ему доклад о благополучном исходе дела.

Наградой ему от демона Дааку, за расправу над пятью десятками агрессивно настроенных посланников колдуньи Акаи, конечно же, стал богатый ужин, главным блюдом которого явились, давно обожаемые великаном, жареные кабаны с фасолью.

 

Глава 4. Как монстр Каидзюу легко обманул каменного великана Оо

Не могли догадаться выставить охрану! – в сердцах выкрикнула колдунья Акаи, когда наколдованное ею волшебное облако, представило ей всю картину случившегося в Чёрном лесу, рассказав тем самым, каким образом великан Оокина победил её каменных лесорубов.

– Откуда им было про это догадаться, если они кроме как размахивать своими топорами, ничего более и делать-то не умели, – усмехнувшись, сказал монстр Каидзюу, находясь за спиной своей госпожи.

Колдунья Акаи молниеносно повернулась к своему слуге, насколько сильно её задели за живое, его неосторожные слова.

– Ты, кажется, забываешься, делая подобные высказывания при мне о моих делах, – вперив свой взгляд в монстра Каидзюу, выговорила колдунья Акаи, голосом в котором начали сквозить нотки зарождающегося недовольства.

– Что вы, моя госпожа, я только высказал мнение о том, как они не умны, – чуть попятился назад монстр Каидзюу, мгновенно смекнув, что необдуманно сболтнул лишнего.

– А ты, высказываясь сейчас, не забыл, кто их создал?

– Как можно, госпожа? Но разве вы можете быть в ответе за тех, кого вызвали своим заклинанием, если природа им изначально не дала мозгов?

– Хочешь сказать, что тот, кто создал это заклинание, не позаботился о том, чтобы вызванные с помощью его заклинания, каменные существа, обладали хоть каким-нибудь подобием разума?

– Совершенно верно, госпожа. Ведь если предположить, что они вдруг оказались бы умны, так глядишь чего доброго и воспротивиться приказу, не ровен час, могли бы.

– Только не думай, что ты меня убедил! – воскликнула колдунья Акаи, и, повернувшись спиной к монстру Каидзюу, коротко взмахнула рукой, чтобы волшебное облако исчезло, после чего сев на стул задумалась над тем, что можно ещё предпринять против демона Дааку.

– Может просто поджечь Чёрный лес, чтобы он весь выгорел до последнего дерева? – предложил монстр Каидзюу, догадавшись о том, что снедает сейчас его госпожу.

– Не получится, – грустно ответила колдунья Акаи. – Демон Дааку вызовет сильнейший дождь и насланный в его владения пожар, тотчас безнадёжно погаснет.

– А не призвать ли вам себе на помощь, каменного Оо? – вновь спросил монстр Каидзюу, слегка склонившись перед своей госпожой, опять прерывая своим вопросом, её размышления.

– Ты предлагаешь мне заняться уговорами этого чванливого и слишком высокомерного Оо? – спросила колдунья Акаи, презрительно взглянув на своего глазастого слугу.

– Что вы, моя госпожа, – ещё ниже склонился монстр Каидзюу и, не поднимая взгляда на колдунью Акаи, продолжил:

– Если вы только изъявите в этом желание, прибегнуть к его помощи, то я лично готов приложить все усилия над решением данного вопроса, чтобы как можно скорее направить каменного Оо в Чёрный лес. Зная любовь Оо к уничтожению чего-либо, тут я думаю, его и уговаривать-то, особенно не придётся.

– Ну как скажешь, – проговорила колдунья Акаи. – Если ты заранее уверен в том, что сумеешь договориться с Оо, то можешь прямо сейчас, незамедлительно отправляться к нему на поклон!

– Уже иду, моя госпожа, – раскланиваясь, произнёс монстр Каидзюу, пятясь задом к выходу из комнаты.

Колдунья Акаи молча, проводила его взглядом, после чего, покинув комнату через другую дверь, отправилась обедать, решив, что сейчас лучше не спешить с принятием новых решений, поскольку их осуществлением, она могла помешать появлению каменного Оо в Чёрном лесу.

А в том, что каменный Оо не откажется от предложения монстра Каидзюу, колдунья Акаи не то чтобы не сомневалась, а просто надеялась на его согласие, так как хорошо знала привычки великана, и особенно была знакома с тем, как он любит развлекаться, поскольку делалось это всегда бесшабашно и с большим размахом.

Кроме того, проследить за каменным Оо можно было и позднее, когда монстр Каидзюу доложит ей о результатах своего визита в Долину Тысячи Камней. Поэтому-то, сейчас и было самое подходящее время для спокойного принятия пищи, за которой также спокойно можно было всё обдумать, ожидая возвращения слуги. К тому же колдунья Акаи, зная своего нового слугу наизусть, была уверена в том, что он придёт к великану Оо довольно быстро, в чём, кстати, нисколько не ошиблась.

Уже через час, монстр Каидзюу пересёк границу Жёлтой Долины, с западной стороны, войдя в Долину Тысячи Камней, где прячась от посторонних глаз за огромными, разбросанными повсюду валунами, и жил каменный Оо, не имея дома, как такового, ввиду того, что он ему вовсе был и не нужен.

Дальше монстр Каидзюу двигался крайне осторожно, так как ему необходимо было сразу же при появлении каменного гиганта, успеть заявить о себе, иначе Оо не разбираясь, кто именно к нему пожаловал, мог бы сотворить с ним что угодно. Жалость, снисхождение, доброта и тому подобные понятия были не для него. Никто даже не знал, если у каменного гиганта душа. Не ведавший ни сна, ни отдыха, каменный великан Оо всегда находился в ожидании встречи с любым существом, попавшим в его родную Долину Тысячи Камней. И тут уже было совсем неважно, кто это будет, человек, колдун или какое-нибудь животное. Каменный великан Оо одинаково не любил никого, а потому случайно или намеренно оказавшемуся в его долине живому существу, всегда угрожала реальная опасность расстаться со своей жизнью. Причём никакой ненависти у каменного Оо ко всем живым существам, появившимся в Долине Тысячи Камней, никогда не возникало. Просто он от природы своей являлся таковым, и только разве что стоило упомянуть о некоторой особой, откровенной неприязни к старой колдунье Акаи.

Друзей у него не было, знакомые также отсутствовали. Долину Тысячи Камней, которую каменный Оо считал своей, ввиду сказанного выше, обходили буквально все, и звери и люди. Лишь злые колдуны, могли себе позволить свободно появиться здесь. Некоторые из злых колдунов даже пытались наладить с ним знакомство, чтобы потом совместно вершить чёрные дела, но к великому своему сожалению, лишь смогли убедиться в том, что все, даже самые тщетные их старания в этом, были напрасны. Оо всячески отвергал, какие-либо близкие знакомства. А что касается добрых колдунов, то они сюда никогда не заглядывали, считая для себя встречу с каменным Оо неуместной. Когда и как этот каменный великан обосновался в Долине Тысячи Камней, уже никто и не помнил, да и вообще, всем казалось, что Оо в ней жил всегда.

Всё это хорошо было известно монстру Каидзюу, который опасаясь быть застигнутым врасплох, сейчас был начеку, стараясь уловить малейшие сотрясения земли, ибо без них каменный Оо уж точно появиться бы никак не смог, поскольку колдовством не владея, передвигался по земле в силу своих размеров и своей массы, обычными тяжёлыми шагами. В остальном монстр Каидзюу великана Оо не боялся, так как знал его хорошо, да и впервые познакомился с ним, если так можно назвать их случайную встречу, во время которой он едва остался в живых, очень давно. И позднее, вплоть до сегодняшнего дня, много раз имел честь его видеть, буквально примелькавшись каменному великану настолько, что тот уже не рассматривал его, как потенциальную жертву своих прихотей, и более того, глядя на них со стороны, можно было сказать, что они хорошие знакомые, которым всего два шага до преданной дружбы.

Впрочем, это была только видимость, потому что как уже было сказано, каменный Оо никогда не заводил себе друзей и возможно лишь роковая случайность могла бы всё изменить. Именно на неё и рассчитывал монстр Каидзюу, каждый раз приходя сюда, в Долину Тысячи Камней.

Желание иметь в друзьях каменного великана, превосходило в монстре Каидзюу природное чувство самосохранения, ну или, во всяком случае, несколько перекрывало его, давая возможность не пугаться своего появления в Долине Тысячи Камней.

И только эти вышесказанные мною обстоятельства, придавали ему сейчас ту самую уверенность, благодаря которой он мог надеяться на то, что сможет без особо страшных для себя последствий, обратиться к каменному Оо с заранее придуманной речью, цель которой в конечном итоге была одна: направить великана в Чёрный лес, к демону Дааку.

Мысли монстра Каидзюу о том, как начать речь, обращённую к каменному великану, были прерваны грохотом камней, которые упали на землю друг за другом, вокруг него, подняв густые облака пыли, заставив содрогнуться землю.

Следующий град камней последовал почти сразу за первым, потом ещё и ещё, окончательно окутав всё пространство вокруг монстра Каидзюу, одним большим облаком каменной пыли.

Это каменный великан Оо устроил камнепад, чтобы монстр Каидзюу не смог ни увидеть, ни почувствовать, ни понять, откуда на него нападут.

А что касается самого великана Оо, то он просто собирался растоптать незваного гостя своими большими ногами, даже не разбираясь в том, кто собственно к нему в его любимую долину пожаловал.

Поняв своё почти безнадёжное положение, монстр Каидзюу решил, что теперь можно спастись только при помощи своего голоса, громогласно заявив о себе для каменного хозяина здешних владений, озвучив знакомое ему имя, чтобы он сразу понял, кто к нему пожаловал.

– Господин Оо, это я, Каидзюу! – что было сил, громко заорал монстр Каидзюу, прижавшись на всякий случай к огромному камню спиной, получив, таким образом, хоть с одной стороны, подобие защиты от падающих на землю камней.

Камнепад прекратился. Облако пыли постепенно начало оседать на землю, открывая взору монстра Каидзюу, серо-коричневый пейзаж каменной долины. Когда облако рассеялось полностью, монстр Каидзюу оглядел всё что мог теперь увидеть, но каменного великана Оо нигде не было. Сообразив, что Оо может стоять за камнем, который был у него за спиной, монстр Каидзюу осторожно сделал несколько шагов вперёд и обернулся. Широко улыбаясь, за камнем стоял великан Оо, держа в руках большой булыжник. Встретившись взглядом с монстром Каидзюу, он немного подумал и отбросил булыжник в сторону.

– Только не думай, что я тебя пожалел, – продолжая улыбаться, сказал каменный Оо, глядя на монстра Каидзюу.

– Впору ли мне об этом думать уважаемый господин Оо, если я спешил к вам для того чтобы сообщить о том, что вашему прежнему спокойствию может помешать слуга демона Дааку, великан Оокина, – с глубоким поклоном произнёс монстр Каидзюу, обращаясь к каменному Оо, всё тем же громким голосом, ввиду опасения быть не услышанным. – Ему хочется доказать всем, что он сильнее вас, господин. И более того он хочет поселиться в вашей долине.

– Где я могу его найти? – сжимая кулаки, спросил каменный Оо, даже не задумываясь над тем, а правду ли ему сейчас сказал монстр Каидзюу.

– В каменном дворце, что находится в Чёрном лесу за Холодными горами, к которым можно пройти через Жёлтую Долину.

Ни слова больше не говоря, каменный великан Оо повернулся спиной к монстру Каидзюу и направился в сторону Жёлтой Долины.

– Господин, я не успел сказать вам самого главного, – тем же громким голосом воскликнул монстр Каидзюу, глядя на каменного Оо, и как только тот обернулся к нему, склонился перед ним в новом поклоне. – Великан Оокина не только служит демону Дааку, как слуга. Он является его самым верным телохранителем, и всегда безоговорочно выполняет любую волю своего господина.

– Мне всё равно кому он служит, и в каком качестве!

– Я говорю вам об этом господин для того, чтобы вы знали, что великан Оокина вполне возможно хвалится своей силой по приказу своего господина, демона Дааку с одной целью: досадить вам.

– Ты в этом уверен?

– Почти. Мне также хорошо известно, что великан Оокина и шагу без согласия своего господина не сделает.

– А кто он такой этот демон Дааку?

– С виду обычный демон, но умеет колдовать и владеет большим Чёрным лесом, где всегда скрывается от губительных для него солнечных лучей, либо в своём дворце, либо в самом лесу в тени деревьев, господин.

– Почему он боится солнца?

– Демон Дааку умрёт, если окажется в свете солнечных лучей.

И снова, не сказав ни слова более, каменный великан Оо повернувшись спиной к замершему на месте в почтительном поклоне монстру Каидзюу, направился в сторону Жёлтой Долины.

Ну, а монстр Каидзюу, дождавшись, когда земля перестала дрожать под тяжёлыми шагами великана Оо, поднял голову и, убедившись, что тот уже исчез из виду, поспешил той же дорогой, прямо следом за ним. Только цель его была другая; он хотел поскорее доложить колдунье Акаи, что сумел обмануть каменного великана, послав его в Чёрный лес к демону Дааку.

И пока каменный великан Оо шагал к владениям демона Дааку, монстр Каидзюу успел, прибежав во дворец к своей госпоже, что называется, отчитаться перед ней о выполненном поручении, во всех подробностях.

– Мне начинает, нравится, как ты быстро справляешься с порученными указаниями, – промолвила колдунья Акаи, глядя на своего нового слугу.

– Буду стараться и впредь, не разочаровывать вас, моя госпожа, – согнулся в поклоне перед колдуньей Акаи, монстр Каидзюу.

– Это само собой. Любой слуга, если имеет желание угодить мне, должен стараться. Вот только беспокоит меня сейчас не это, а как великан Оо справиться с демоном Дааку. Ведь колдовать Оо не умеет.

– Зато он обладает огромной силой…

– Которая ничто, даже перед магией плохого колдуна!

– А если вы, моя госпожа, поможете ему с этим?

– Я уже об этом думала, и пока не нашла другого решения, как снова послать тебя в Чёрный лес. Что ты на это скажешь?

– Раз другого варианта нет, я готов незамедлительно направиться на подмогу каменному Оо, моя госпожа, – ответил с поклоном монстр Каидзюу.

– Вариантов как раз много, но я опасаюсь, что демон Дааку предпринял все меры, чтобы колдовство извне, не могло ему навредить, а вот когда оно появится в самих его владениях, мне кажется, шансов на успех будет гораздо больше.

– В таком случае, сначала снабдите меня всем необходимым, моя госпожа.

– Я не только тебе дам медальон с волшебными предметами, какой у тебя был в прошлый раз, я ещё помогу тебе незаметно появиться в Чёрном лесу, тем более что сам ты уже каменного Оо не догонишь.

– Как вам будет угодно, госпожа, – ещё раз склонился в поклоне монстр Каидзюу.

– Жди меня здесь, я скоро вернусь! – приказала монстру Каидзюу колдунья Акаи, выходя из комнаты.

Оставшись один, монстр Каидзюу сел на пол в удобной для себя позе, чтобы, дожидаясь возвращения колдуньи Акаи, спокойно подумать над предстоящим новым и теперь уже неизбежным для него, визитом в Чёрный лес, по поводу которого, соглашаться с ним или нет, он даже не думал, опасаясь прогневать свою госпожу.

 

Глава 5. Коротко о том, про что говорили Котори и Сёука

А в это же самое время, в Цветущем лесу, две амадины, Сёука и Котори, негромко переговариваясь между собой, решали, каким образом выполняя просьбу колдуна Доубуцу, передать находившимся в Жёлтой Долине Такехико и Сузуме, тайное послание с предупреждением: быть крайне осторожными, не доверяя колдунье Акаи.

Ещё в послании говорилось, что людям непременно помогут. Во всяком случае, их не бросят в беде, постаравшись сделать всё возможное для их спасения от злой колдуньи. Так же кратко излагались советы, как себя вести в создавшейся ситуации, возникшей ссоры колдуньи Акаи с демоном Дааку.

– Нам самим в Жёлтой Долине, ни в коем случае, появляться не следует, – сказала Котори. – Всем известно, что амадины там не живут, и наше появление может вызвать у колдуньи Акаи, ненужное подозрение.

– Хорошо, я переговорю с остальными амадинами, чтобы они узнали, кто из нашего леса знаком с птицами, живущими в Жёлтой Долине.

– Можно также прибегнуть к помощи мышей и крыс.

– С крысами договориться труднее, хотя они умнее мышей, – сказала Сёука. – Но у мышей, зато есть другое преимущество. Они меньше, а значит, менее заметны.

– Тогда остановимся на мышах и птицах. Сначала, как я уже говорила, узнаем, кто из них знаком с кем-нибудь из Жёлтой Долины, и только потом, спросим, не согласится ли, кто-либо встретится с людьми для передачи предупреждения. Точнее сказать, сначала следует спросить: не встретятся ли они с людьми, и только потом упоминать о предупреждении.

– Понятно.

– Где спрятано само послание колдуна Доубуцу ты запомнила?

– Да.

– Забрать его можно будет только после того как найдутся посланники.

– Когда начинать поиски? – спросила Сёука.

– Незамедлительно, – коротко ответила Котори, – сразу же после окончания нашего разговора.

– С кого следует начать? С птиц или мышей?

– Думаю, что вернее будет начать с птиц. Даже незнакомые птицы, всегда наши друзья и скорее согласятся нам помочь, нежели мыши. Если среди птиц нашего леса не найдётся тех, кто знаком с птицами Жёлтой Долины, можно будет поискать среди птиц, живущих в соседних лесах.

– Я всё поняла.

– Никому из посторонних, пусть даже хорошо знакомых птиц или зверей, о послании к людям не рассказывать.

– Сохраню всё в тайне.

– И вообще, о нашем сегодняшнем с тобой разговоре, тоже лучше молчать.

– Никто от меня ничего не услышит.

– Хорошо. А теперь расстанемся, чтобы заняться оговорёнными делами.

И с этими словами, обе амадины, Котори и Сёука, разлетелись в разные стороны большого Цветущего Леса. А поскольку разговор их проходил в специально выбранных для этой встречи, одних из самых густых лесных зарослей, то и осталась их встреча втайне от других жителей леса. И даже если кто-то случайно вдруг бы увидел одну из амадин, в момент её вылета из густых лесных зарослей в сам лес, то не смог бы и мельком заметить или просто разглядеть сквозь зелёную растительность, появление второй амадины с противоположной стороны тех же густых зарослей, поскольку те были весьма большими.

 

Глава 6. Каменный Оо в Чёрном лесу

Как колдунья Акаи и обещала монстру Каидзюу, она быстро вернулась к нему назад, принеся с собою новый, волшебный медальон с магическими предметами, также висевший на шёлковом, золотым цветом шнурке, внешне неотличимый от предыдущего, с которым она уже посылала своего слугу в Чёрный лес.

Менять внешний вид медальона в данном случае было бы неосмотрительным решением, так подумала колдунья Акаи, потому что новая вещь могла бы неизменно привлечь к себе ненужное внимание демона Дааку а, следовательно, затем и лишний раз насторожить его, особенно если он вдруг запомнил, что болталось на шее у монстра Каидзюу при их первой встрече.

– На этот раз в твоём распоряжении будут другие и ещё более сильные, чем в прошлый раз заклинания, – сказала колдунья Акаи, протягивая медальон монстру Каидзюу. – Объяснять тебе назначение каждого волшебного предмета я не буду, поскольку каждое из них дополняет другое, да и выбирать ты будешь по цвету и материалу, из которого они сделаны. Об этом я тебе ещё раньше рассказывала. Бери медальон и приготовься к перемещению. Я отправлю тебя не прямиком к Оо, где бы он ни находился, а чуть поодаль от него, чтобы ты мог уже там, на месте, сам сориентироваться по ситуации.

– Как вам будет угодно, моя госпожа, – склонился в поклоне монстр Каидзюу, после того как надел себе на шею, переданный ему волшебный медальон.

Подняв голову, монстр Каидзюу увидел вокруг себя унылый пейзаж Чёрного леса, с его вечно чёрными деревьями.

– Значит Оо уже здесь, в лесу, – тихо проговорил сам себе монстр Каидзюу, оглядываясь по сторонам. И как в подтверждение своим словам, он услышал отдалённый шум, грубо ломаемых деревьев.

Каидзюу не ошибся. Это был каменный Оо. Быстро добравшись до Чёрного леса, он не стал даже раздумывать над тем, как дальше быть, просто направившись прямиком к дворцу демона Дааку, благо тот, возвышаясь своими тёмно-серыми башнями над чёрными деревьями, был хорошо виден ему издалека.

Все преграждавшие путь великана чёрные деревья, доходившие в росте своём ему до пояса, вырывались из земли вместе с корнем, после чего сразу же отбрасывались в сторону. Деревья же меньшего размера, с треском ломались под тяжёлыми ступнями каменного великана.

Земля сотрясалась и гудела под ногами быстро шагающего через Чёрный лес каменного Оо, оставлявшего после себя широкую просеку.

Как вдруг, когда до дворца демона Дааку оставалось не так уж и много, перед ним возник его двойник. Точная копия каменного великана Оо встретилась на пути настоящего Оо. Виновником появления двойника, стал демон Дааку, который почуял приход незваного гостя в свои владения, ещё до того как по всей округе, под его тяжёлой поступью начала дрожать земля.

К слову сказать, таким необычным способом встретить чужака в своём родном лесу, демон Дааку решил не сразу. Сначала он при помощи любимой магии, изучил краткую биографию каменного великана.

И только уже после этого, грамотно, но так же быстро взвесив всё, что смог узнать о каменном Оо, демон Дааку пришёл к выводу, что тот явился сюда не по своей прихоти, вследствие чего и надумал сделать его двойника, благо на этот случай, как специально судьба подгадала, нашлось подходящее заклинание.

Ещё накануне, когда великан Оокина боролся с каменными лесорубами, демон Дааку вооружившись старинной книгой заклинания, нашёл в ней несколько совсем забытых им заклинаний, среди которых было и это, позволявшее создать точную копию кого угодно, подчиняя сознание двойника своему. Существенными ограничениями этого заклинания являлись только возможность использовать его к одному живому существу лишь один раз и продолжительность самой жизни двойника. Ему был отведён всего один день, что в данном случае было достаточно, для того чтобы настоящий каменный Оо, остановился в недоумении.

– Ты кто такой? – грозно спросил настоящий Оо у своего двойника, который преградив ему путь, и держа каменные кулаки наготове, не сводил с него глаз.

– Я каменный великан Оо! Хозяин Долины Тысячи Камней! – не менее грозно ответил двойник Оо.

– Твоё внешнее сходство со мной ещё не означает, что ты являешься полноправным хозяином моей Долины Тысячи Камней! – грозно прогремел настоящий Оо, сделав угрожающий жест рукой со сжатым кулаком.

– Не горячись, называя мою Долину Тысячи Камней, своей! – также грозно, как и в первый раз, воскликнул двойник Оо.

– Вижу я, что ты не знаешь и не понимаешь того, кто стоит сейчас перед тобой! – в свою очередь грозно воскликнул настоящий Оо, начиная внутренне закипать от негодования.

– Хочешь со мной померяться силой? – спросил двойник Оо, надменно глядя в глаза настоящему Оо.

– А ты, я так понимаю, надеешься меня одолеть, – чуть ли не выказав открыто своё удивление, ответил настоящий Оо, даже не подозревая, что устами стоявшего перед ним двойника, говорит тот самый демон Дааку, к которому он собственно сегодня, и пожаловал в гости незваным.

Ничего не ответив, двойник Оо, выставив вперёд свои огромные руки, давя и ломая ногами деревья, набросился на стоявшего перед ним настоящего каменного великана Оо, который едва его противник двинулся на него, сделал то же самое.

С оглушительным грохотом, буквально пронзившим своей резкостью, воздух над Чёрным лесом, столкнулись грудь в грудь, два каменных великана, встав тут же, друг против друга, как две скалы, и не в силах сразу преодолеть друг друга, начали в четыре каменных кулака, дробить каменные головы, лица, тела.

Тот час во все стороны, каменным градом, полетели осколки каменных тел, срезая на своём пути верхние, самые тонкие веточки вековых дубов, застревая в толстых нижних ветвях, врезаясь в чёрные стволы деревьев, падая на землю в чёрную траву, в серо-коричневые мхи.

А великаны, не обращая на это никакого внимания, продолжали биться на кулаках, поочерёдно выигрывая друг у друга тем, что каждому из двух дерущихся каменных Оо, на время удавалось оттеснить своего врага назад или в сторону. При этом оба великана, ломая своими ногами и телами чёрные деревья, утаптывая ступнями землю, втаптывая в неё стволы опрокинутых дубов, создавали, таким образом, вокруг себя почти круглую площадку, свободную от здешних насаждений.

– Я, кажется, появился во время, – присвистнув, воскликнул монстр Каидзюу, возникнув на краю поляны, только что созданной тяжёлыми ногами каменных великанов, которые сейчас крепко обнявшись, употребив для этого по одной руке, свободными руками ударяя друг друга куда придётся, находились в самом её центре.

Его голос, на фоне беспрестанного грохота и треска, конечно же, не был услышан, да и сам он не был замечен великанами, каждый из которых сейчас уделял внимание только своему противнику, нежели тому, чтобы обращать внимание на случайных или не совсем случайных свидетелей происходившего сражения.

– Какой же из них настоящий, – вслух спросил сам у себя монстр Каидзюу, глядя на дерущихся великанов, понимая, что один из них само собой, просто плод чьего-то намеренного колдовства. Он даже сразу же понял чьего именно колдовства, хоть и коснулся этой случайной мысли, не погружаясь в какие-либо размышления.

И чтобы случайно себя не обнаружить раньше времени, да не попасть под ноги великанов, монстр Каидзюу чуть отступил назад в лес.

Заодно таким своим небольшим отступлением назад под сень чёрных деревьев, монстр Каидзюу уберёг себя от продолжавшегося падения во все стороны, многочисленных, мелких, каменных осколков, едва не задевших его, когда он только возник подле дерущихся великанов.

– Выходит, что демон Дааку уже знает о великане Оо, – продолжая разговаривать сам с собою, проговорил монстр Каидзюу, поглядывая из-за деревьев на неутихающую битву.

А между тем великаны в своём сражении, для усиления мощи собственных атак, к кулакам добавили не менее крепкие ноги, что только отразилось в первую очередь на количестве разлетавшихся во все стороны, мелких каменных осколков.

Шум от применения ног, просто слился воедино с тем, что был до этого, пока великаны дрались на кулаках.

Кто из них первым начал бить своего противника ногами, теперь уже значения не имело, зато ясность того, что это ещё не конец сражения и когда оно закончится, а главное чем, была интересна всем: и монстру Каидзюу, и демону Дааку, и его верному слуге великану Оокина и, конечно же, затеявшей нынешнее вторжение в Чёрный лес, колдунье Акаи.

Последняя, то есть колдунья Акаи, следила за происходящим сражением каменных великанов, находясь в своём дворце. Не имея прямой возможности повлиять на исход битвы, опасаясь провалить своим непосредственным вмешательством всё начатое ею дело, она только ёрзала на табурете, глядя в волшебное облако, в котором и лицезрела проистекавшую битву двух Оо.

У неё, конечно, имелось и волшебное зеркало для наблюдения за всем суетным миром, да только старая колдунья гораздо чаще предпочитала волшебное облако, к которому как к зеркалу не надо было идти, воссоздав его своим колдовством в любой комнате своего дворца, по первому зову собственного желания.

Следующим, если непременно ставить сейчас акцент на глубокую заинтересованность, победы настоящего Оо над своим двойником, был слуга колдуньи Акаи, монстр Каидзюу, который продолжая прятаться за деревьями из-за того что не знал кому из великанов следует помочь, восхищённо наблюдал за происходящим перед ним зрелищем страшного побоища.

К слову сказать, такого поворота в событиях, как появление двойника Оо, колдунья Акаи просто не предвидела, а потому и случилось так, что её посланник в Чёрный лес, монстр Каидзюу, был сейчас в том самом замешательстве, которое никак не позволяло ему, для удачного исхода сражения и победы над двойником, помочь настоящему Оо.

Совсем по-другому сейчас себя ощущал другой слуга. Правда, служил он уже не колдунье Акаи, а её заклятому врагу, демону Дааку, что не мешало ему, глядя в волшебное зеркало, яростно сопереживать дерущимся великанам.

Будучи от природы своей сильным великаном, пусть и меньшего роста, нежели каменный Оо; Оокина всегда был не прочь поучаствовать в любой драке. И особенно ему трудно было сдерживать себя, когда в помощи его крепких, мускулистых рук, остро нуждались.

Только железная воля его господина, демона Дааку могла обуздать звериную страсть великана Оокина к любым делам, где в первую очередь и главным образом, нужна была грубая, злая сила.

Так было и на этот раз. Находясь во дворце демона Дааку, изнывавший от нетерпения прийти на помощь двойнику каменного Оо, великан Оокина, давно приготовившись кинуться в бой, сейчас только и ждал от своего господина необходимого разрешения, без которого не мог сделать и шагу.

– Господин, прикажите мне отправиться в лес, – умоляющим голосом произнёс великан Оокина в очередной раз, стоя за спиной демона Дааку, который пользуясь магией и глядя в волшебное зеркало, продолжал управлять двойником каменного Оо.

– Великан из камня и в несколько раз выше тебя по росту. Ты можешь пострадать в этой схватке, что мне совсем не нужно, – ответил демон Дааку, не сводя взгляда с волшебного зеркала и не переставая управлять двойником каменного Оо.

– Я буду крайне осторожен, мой господин. К тому же там будет ваша магия, воплощённая во второго каменного великана.

Уловив смысл последних услышанных им слов, и сочтя совсем не лишней помощь в происходившей битве, где пока не было возможности полностью одолеть настоящего Оо, демон Дааку смирился и согласился с мольбой своего верного слуги, великана Оокина.

– Хорошо. Можешь идти. И прихвати с собою из моей сокровищницы, волшебный, золотой шест бо, который ты брал, когда воевал с лесорубами, – сказал демон Дааку, не отвлекаясь от волшебного зеркала и связанного с ним занятия.

– Будет исполнено, мой господин, – произнёс великан Оокина и, поклонившись в спину своему господину, вышел из комнаты.

Слова о том, что великан Оокина сделал поклон, который не видел его господин, лишь в очередной раз доказывают с какой верностью этот грубоватый, тёмный, своей душой великан, служил демону Дааку.

А потому, во исполнение воли своего господина, не прошло и пары минут, как великан Оокина, вооружённый волшебным, золотым шестом бо, почти бегом, следовал по Чёрному лесу, к месту битвы двух каменных Оо, приняв для себя за соответствующий ориентир, постоянно слышимый грохот происходившего сражения.

– В волшебном зеркале они мне не казались такими уж большими, – от растерянности проговорил сам себе великан Оокина, остановившись на краю вытоптанной площадки, когда придя на нужное место, увидел обоих каменных Оо.

И было с чего ему сейчас так говорить, ежели он всегда, начиная с того самого дня как стал взрослым, считал себя великаном, а тут вдруг оказалось, есть в этом мире существа, которым он в росте своём доходил всего лишь чуть выше колена.

«Вот только тебя-то здесь и не хватало», – подумал монстр Каидзюу, заметив на противоположном краю вытоптанной поляны, остановившегося великана Оокина. – «Хотя впрочем, может ты мне сейчас и пригодишься».

Последняя мысль монстра Каидзюу означала то, что неожиданное появление великана Оокина, будет для него полезным и поможет ему теперь узнать кто же из каменных Оо настоящий, а кто двойник.

Поэтому, спрятавшись за деревом, монстр Каидзюу стал пристально наблюдать не за сражением каменных Оо, которым уделял своё прежнее внимание, а за тем, что собирается сейчас предпринять великан Оокина.

А великан Оокина, не привыкший пугаться трудностей и всякого рода опасностей, приготовив волшебный, золотой шест бо, направился прямо к дерущимся великанам. И хоть он тоже сейчас не знал, кто из них есть кто, шёл вперёд уверенный в том, что его господин, демон Дааку, сам даст о себе знать. И не ошибся.

Стоило только великану Оокина оказаться возле двух каменных Оо, как один из них, тот, что стоял к нему спиной, воскликнул:

– Оокина, бей моего противника шестом по ногам!

– Слушаюсь мой господин, – коротко поклонившись, сказал великан Оокина, и сразу же крепко взяв волшебный шест бо в обе руки, стал обходить настоящего Оо стороной, чтобы подойти к нему сзади.

Но напасть на него он не успел, ибо дорогу ему преградил монстр Каидзюу.

– Не так быстро, – прошипел он, глядя на великана Оокина, держа в руке наспех и наугад выбранный волшебный предмет в виде каменного шарика, из медальона колдуньи Акаи. Даже если бы у него было время выбрать необходимый волшебный предмет, он всё равно бы выбирал наугад, поскольку рекомендаций на этот счёт от своей госпожи, уже не помнил.

И прежде чем великан Оокина сообразил, что к чему, монстр Каидзюу швырнул в него волшебный шарик. Но то ли он случайно попал этим шариком в волшебный шест бо, то ли великан Оокина успев отреагировать, сам отбил брошенное в него волшебство, да только сила выпущенной на свободу магии, вслед за тем как шарик разбился о каменную голову двойника Оо, пришлась не на того кому предназначалась.

Мгновенно застыв словно статуя, двойник каменного Оо простоял так ровно одну секунду, после которой был сразу же разрушен мощными ударами кулаков настоящего великана Оо.

– Проклятье! – громко воскликнул демон Дааку, глядя в волшебное зеркало. – Опять этот глазастый слуга колдуньи Акаи испортил мне всё дело.

А между тем, настоящий каменный Оо, сразу же после устранения собственного двойника, преспокойно перешагнув через его каменные обломки, валявшиеся на земле, так же спокойно продолжил свой прежний путь к дворцу демона Дааку.

– Прежде чем ты попытаешься остановить моего большого друга, тебе придётся уделить внимание мне, – скороговоркой выкрикнул монстр Каидзюу, во второй раз, преграждая путь великану Оокина, собравшемуся напасть на каменного Оо.

Ни слова не говоря, великан Оокина взмахнул волшебным шестом бо, но, как и в прошлый раз, монстр Каидзюу успел бросить в него магический предмет из медальона колдуньи Акаи.

На этот раз брошенный шарик достиг своей цели, ударив великана Оокина прямо в грудь.

Увидев, как лёгкое облачко окутало великана Оокина, Монстр Каидзюу приготовился к тому, что с ним сейчас непременно произойдёт что-нибудь особенное и страшное, но он ошибся. После того как облачко рассеялось, он увидел что внешне ничего не изменилось. Как стоял великан Оокина перед монстром Каидзюу, так и остался стоять, только взгляд прежде гневный, стал спокойным, выражающим покорность. Да ещё руки, державшие волшебный шест бо, опустились вниз.

Ничего не понимая, монстр Каидзюу на всякий случай выхватил из медальона ещё один волшебный предмет, приготовившись его бросить в великана Оокина.

– Чем я вас прогневал, мой господин? – склонившись перед монстром Каидзюу, спросил великан Оокина, после того как увидел его намерения кинуть в него стальной шарик.

«Господин? – мысленно спросил сам у себя монстр Каидзюу. – Выходит я только что его заколдовал, и он теперь считаем меня своим господином. Неплохо».

– Тебе показалось, что я гневаюсь, – произнёс монстр Каидзюу величественным тоном. – Я просто хотел выкинуть этот шарик куда-нибудь подальше.

– Мой господин, если вы позволите мне, то я могу закинуть этот шарик очень далеко.

– В этом нет надобности. Я передумал его выкидывать.

– В таком случае, мой господин, я покорно жду ваших дальнейших приказаний, – сказал великан Оокина, склонившись в поклоне перед монстром Каидзюу.

– В этом лесу есть дворец, где живёт мой враг демон Дааку. К нему уже отправился один великан, ты его видел. Помоги же ему уничтожить дворец этого демона.

– Будет исполнено мой господин, – с поклоном ответил великан Оокина и тут же направился в том направлении, куда ушёл каменный Оо.

«А я пойду следом, чтобы посмотреть, как два великана будут крушить твой дворец, демон Дааку», – подумал монстр Каидзюу, пустившись бежать следом за удалявшимся великаном Оокина.

– Почему Оокина оставил Каидзюу в живых? – спросил сам у себя демон Дааку, глядя в волшебное зеркало.

И не найдя нужного ответа на свой же вопрос, отправился в лес, навстречу великану Оокина, где почти сразу же, недалеко от собственного дворца повстречал каменного Оо. Правда последний ввиду своего роста, даже и не заметил появления на своём пути демона Дааку, который шёл по лесу, прячась от солнца в тени деревьев.

Мгновенно приняв решение, что не следует окликать или вообще пытаться при помощи голоса остановить каменного великана, демон Дааку воспользовался заклятием Котэисуру.

Превратив каменного Оо в живую статую, демон Дааку быстро перебирая в своей памяти различные заклинания, стал вспоминать любое подходящее волшебство, чтобы разрушить великана так же, как тот несколько минут назад, разрушил своего двойника.

Выбирать совсем любое заклинание сейчас не следовало, ибо каменный Оо был послан в Чёрный лес колдуньей Акаи, и она могла вполне позаботиться о его защите, да и монстр Каидзюу был также где-то неподалёку и само собой он опять мог иметь при себе какой-нибудь колдовской предмет вроде того, что он применил во время своего пребывания во дворце Туюсимбу.

Поэтому, пока он, пользуясь неподвижностью каменного Оо, подбирал нужное сейчас ему заклинание, к месту событий, размахивая волшебным, золотым шестом бо, подоспел великан Оокина, следом за которым, прячась за деревьями, примчался и монстр Каидзюу.

– Не ты ли демон Дааку? – надвигаясь на демона Дааку, грозно спросил у него великан Оокина.

Мгновенно сообразив, что его верного слугу околдовали, демон Дааку не став с ним понапрасну словесно препираться, применил к нему своё колдовство, чтобы снять наложенные на него чары.

Увы, но превзойти магию колдуньи Акаи с первого раза, да ещё первым пришедшим в голову заклинанием, ему не удалось. Использовать же другую попытку снять заклятие, ему не дал великан Оокина.

– Ты не ответил мне кто ты такой? – грозно задал новый свой вопрос великан Оокина, собравшись применить к демону Дааку, волшебный шест бо.

Недолго думая, взмахнув руками, демон Дааку в очередной раз применил заклятье Котэисуру; только на этот раз он возложил его на своего бывшего верного слугу, великана Оокина, после чего сразу же обернулся.

«Где-то ещё здесь должен быть монстр Каидзюу», – мысленно сказал сам себе демон Дааку, однако и виду не подал, что это его тревожит.

Догадаться же со стороны, что владелец Чёрного леса чем-то озадачен, было весьма сложно из-за его чрезмерно злого взгляда, хорошо скрывавшего в нём внимательность, с которой в эту минуту, он изучал собственный лес.

Внезапно осенившая мысль, отвлекла демона Дааку от поисков своего врага, и во исполнение её сей же час, он, спокойно подойдя к великану Оокина, забрал у него волшебный, шест бо; при этом, не забывая украдкой оглядывать ближайшие деревья, надеясь за ними увидеть притаившегося монстра Каидзюу.

Немного отступив от рассказа, я поясню, как удалось демону Дааку взять волшебный шест бо из каменных рук своего бывшего слуги, если мы знаем, что сила заклинания Котэисуру была нерушимой, а значит и неподвижной настолько, что разжать пальцы великана Оокина никто бы не смог.

Не смог и демон Дааку. Он просто забрал волшебный шест бо на правах его владельца, что как раз благодаря магической силе сего предмета и позволило ему проделать это, не разжимая и без того сильной хватки великана Оокина, ставшей теперь ещё вдобавок и каменой, в виду применения к нему, заклинания Котэисуру.

Дальше же, не увидев монстра Каидзюу, демон Дааку дабы не тратить понапрасну драгоценного времени действия заклинания Котэисуру, надумал попробовать использовать волшебный предмет, против великана Оо, для чего быстрым шагом направился к нему.

Правда, подойти близко к каменному Оо демон Дааку не смог; тот стоял на открытом месте, под лучами солнца. Пришлось использовать волшебный шест бо, как метательное орудие, кинув его словно копьё.

Первый же удар сделал в груди каменного Оо большую сквозную дыру, создав угрозу вероятного отрыва левой руки. Этот же удар оказался и последним, поскольку волшебный шест бо, пролетев великана насквозь, воткнулся в землю позади него, прямо на залитую солнечными лучами просеку.

Можно, конечно же, было при помощи магии вернуть его себе, но тут вмешался монстр Каидзюу, который неожиданно появившись из-за деревьев, буквально пулей пролетел через просеку, схватив волшебный шест бо. А чтобы демон Дааку его не остановил, он кинул в его сторону волшебный шарик из медальона своей госпожи, колдуньи Акаи.

И хоть шарик не долетел до демона Дааку, разбившись в нескольких шагах от его ног, волшебство всё же надвинулось на него сплошным облаком, заставив исчезнуть за пару секунд до того, как оно должно было коснуться его тела.

Сразу же за исчезновением демона Дааку, переместившегося в свой дворец Туюсимбу, ожил каменный Оо. Зиявшая в его груди дыра, не была смертельной для него, если не считать возможности потерять левую руку. Именно из-за этого обстоятельства, осмотрев и ощупав своё тело, сплошь покрытое сколами и трещинами, он решил сейчас поскорее вернуться к себе в Долину Тысячи Камней.

Нет, нет, он не испугался. Он просто собрался для начала поправить своё здоровье, используя раскалённую лаву, какую можно было найти в избытке в Долине Вечных вулканов, расположение которой находилось прямо за его Долиной Тысячи Камней. Вот только после этого, можно было бы подумать и о возвращении в Чёрный лес, для завершения начатого дела. Иначе была большая вероятность потерять левую руку. Да и крушить каменный замок демона Дааку одной правой рукой было бы несподручно.

Итак, без лишнего промедления, по-прежнему ломая на своём пути все деревья, мешающие ему свободно идти, каменный великан Оо, не думая о монстре Каидзюу, практически о нём позабыв, покинул Чёрный лес, вернувшись к себе в Долину Тысячи Камней.

Только проблемы демона Дааку с уходом каменного великана на этом ещё не закончились. В его лесу до сих пор оставался монстр Каидзюу, да и великан Оокина находившийся под властью заклинания колдуньи Акаи, тоже требовал к себе должного внимания.

Воплотившись в чёрную полупрозрачную тень, демон Дааку бешеным вихрем полетел в Чёрный лес, покинув свой дворец через подземный ход.

– Берегись Каидзюу, – прошипел демон Дааку, когда вылетев из-под земли, оказался среди чёрных деревьев.

И хоть демон Дааку искал в Чёрном лесу первым делом монстра Каидзюу, сначала ему попался великан Оокина; причём в руках он держал волшебный шест бо.

Это монстр Каидзюу вернул ему волшебное оружие, когда он ожил, сопроводив их напутственными словами применить его против демона Дааку.

Зная силу волшебного шеста бо, демон Дааку сразу же отстранился назад, чтобы иметь возможность держать наступавшего на него великана Оокина, на почтительном расстоянии от себя. В то же время, демон Дааку следил за ближайшими деревьями: не мелькнёт ли там Каидзюу.

Но посланник колдуньи Акаи затаился. Опасаясь без хорошей поддержки, открыто нападать на бессмертного демона Дааку, монстр Каидзюу прячась за деревьями, выжидал более подходящей и более удобной, с точки зрения безопасности, возможности спокойного применения колдовства своей госпожи. На помощь великана Оокина в данном случае он уже не рассчитывал, поскольку боялся, что его господин найдёт возможность снять с него чужие чары.

И всё же до конца великана Оокина, монстр Каидзюу со счетов пока не сбрасывал, а потому приготовив очередной волшебный шарик из медальона колдуньи Акаи, перебегая от одного дерева к другому, ожидал, что же будет дальше.

А дальше произошло следующее, демон Дааку ничего не придумав, при помощи магии обезоружил великана Оокина и переместил его в свой дворец, в одну из больших темниц, где на железной двери, в петлях массивного засова, висел огромный кованый замок. Снятие чар с великана Оокина, он решил отложить на потом, когда сумеет во всём до конца разобраться, чтобы при возвращении прежнего сознания своему верному слуге, не навредить ему.

Что же касается монстра Каидзюу, то и с ним демон Дааку решил произвести расчёт позднее.

«Кто знает, может и старая колдунья где-нибудь сейчас недалеко и следит за мной», – подумал демон Дааку, возвращаясь в свой дворец.

Прошлый урок с превращением каменного дворца колдуньи Акаи в стеклянное строение, весьма положительно, в плане усвоения постигнутых ошибок, сыграл свою роль в политике взглядов демона Дааку, на личность вредной, старой злой колдуньи.

Ну а монстр Каидзюу, поняв, что остался в Чёрном лесу в одиночестве, тоже решил, исходя из благоразумия, не рисковать собою, а потому во спасение самого себя, поспешно повернул обратно в Жёлтую Долину.

Ему сейчас просто было необходимо получить и совет, и помощь госпожи.

Неиспользованное колдовство из волшебного медальона, монстр Каидзюу возвратил назад, только сделал он это когда оказался в Жёлтой Долине, в пределах видимости дворца своей госпожи.

 

Глава 7. У каждого свои проблемы и свой путь к их решению

Следующий день для всех действующих лиц из числа причастных к событиям дня предыдущего, произошедших в Чёрном лесу, обозначился устранением проблем, какие у них, у каждого в отдельности, в связи со всем этим и возникли.

Главным пострадавшим участником со стороны визитёров, правильнее будет сказать незваных гостей Чёрного леса, был каменный великан Оо. Нанесённые ему раны не были смертельными для него и всё же он первым делом, как уже говорилось, отправился в Долину Вечных Вулканов, чтобы там залатать себя раскалённой лавой. Его побитый и обшарпанный внешний вид, пугал его самого, прежде всего тем, что он мог запросто стать посмешищем для всех соседей живущих вокруг его родной Долины Тысячи Камней. Да и не только их. Любой из путешественников, случайно попав к нему в Долину, так же мог над ним посмеяться. Особенно его беспокоила дыра в груди.

«С такой брешью в теле, меня чего доброго ещё и бояться перестанут», – думал он, беспрестанно повторяя себе эту мысль пока шёл в Долину Вечных Вулканов. И только дойдя до первого попавшегося ему потока раскалённой лавы, он с чувством успокоения, принялся промазывать все свои многочисленные раны, начав естественно с дыры в груди.

Другой незваный гость Чёрного леса, монстр Каидзюу не был настолько уж пострадавшим; во всяком случае, физически. Его просто до глубины души, прямо до болезненного ощущения угнетала навязчивая мысль поражения и всем этим, конечно же, не дававшая ему покоя. Воспоминания обо всех нелицеприятных, да ещё и весьма многочисленных словах, какие ему лично, причём в назидательном тоне, довелось услышать от своей госпожи вечером прошедшего дня, лишь дополняли эту ноющую боль.

Так что главным занятием нового дня для него было обдумывание грандиозного плана мести демону Дааку, какой он хотел как можно быстрее предоставить на обсуждение своей госпоже, колдунье Акаи, чтобы хоть как-то снять с себя груз вины за неудачу в Чёрном лесу.

Не забывал он также и о каменном великане Оо, на которого, как ему теперь казалось, можно было в этом деле рассчитывать в полный рост, лишь стоило бы тому при любом удобном случае, как бы ненароком заикнуться о демоне Дааку.

Об этом думала и колдунья Акаи. Во всяком случае, она хотела потом навестить каменного Оо, которого хоть и недолюбливала, но на котором теперь в силу сложившихся обстоятельств, строила все свои будущие планы, касающиеся мести демону Дааку. Её желание поквитаться с владельцем Чёрного леса было настолько сильным, что она была готова и на некую временную дружбу с каменным великаном Оо.

И наконец, противоположной стороной пострадавших от злополучных событий прошедшего дня, случившихся в их родном Чёрном лесу, были демон Дааку и его верный слуга, великан Оокина.

Точнее сказать, демон Дааку по части случившегося с ним накануне, был несколько схож с колдуньей Акаи. Напрямую, как и она, он конечно, не пострадал. Никаких, даже малейших физических травм он не получил. Ему был нанесён более страшный, моральный удар.

Его верный слуга и помощник во всех его делах, великан Оокина, оказался заколдован, и чтобы снять наложенное на него заклятие, теперь требовалось для начала узнать, каким оно было, поскольку расколдовать его ни с первого раза, ни с нескольких последующих раз, используя свои знания колдовства и случайную, не случайную магию, демону Дааку не удалось.

Поэтому, около полудни, в тёплых лучах дневного солнца, прямо у самых ворот дворца колдуньи Акаи, неожиданно возник великан Оокина. И, конечно же, виновником этого события, иначе и не скажешь, явился демон Дааку, который решил таким образом узнать: действию какого колдовства был подвержен его верный слуга великан Оокина.

Была, безусловно, и опасность в сём поступке для владельца Чёрного леса, грозящая ему потерей своего верного слуги, но в то же время, великан Оокина был для старой колдуньи такой вожделенной добычей, что она вряд ли бы решилась просто так от него избавиться, не попытавшись овладеть им, раз уж так получилось, что грозный великан и так уже был заколдован её же колдовством.

Во всяком случае, уверенность демона Дааку перехитрить колдунью Акаи, подкреплялась именно тем обстоятельством, что против его слуги применили не губительное колдовство. И только ввиду этого, он с лёгкостью отправил великана Оокина в Жёлтую Долину, где его слуга, оказавшись возле дворца старой колдуньи, не зная, что ему делать дальше, поначалу просто замер в ожидании встречи с кем-нибудь.

Ждать когда кто-нибудь из числа слуг проживавших во дворце колдуньи Акаи, или же она сама, обнаружит появление незваного гостя, слуге демона Дааку, долго не пришлось.

– Там, у главного входа во дворец, как мне кажется, стоит великан Оокина, – сообщил Сузуме вовремя попавшемуся ему навстречу Кэраи.

– Ты не ошибся?

– Не знаю. Я никогда его раньше, вот так воочию не видел, но по известному мне описанию, великан у ворот дворца, очень на него похож.

– Он тебя видел?

– Думаю, что нет. Я был на заднем дворе и собирался только подойти к главным воротам дворца, когда издалека увидел его, остановился и, вернувшись обратно, вошёл сюда через служебные двери.

– Хорошо. Иди к главным воротам, и смотри за ними; в случае чего поднимай тревогу, а я предупрежу госпожу, – приказал Кэраи, направляясь к колдунье Акаи.

Но дойти до неё он не успел. Природным чутьём, почувствовав присутствие опасного гостя, колдунья Акаи лично решила узнать, кто к ней пришёл, а потому уже сама, гордым и размеренным шагом шла к главным воротам дворца, где на пути к ним и повстречала своего верного слугу Кэраи.

– Ты хочешь сообщить мне, что у нас гости, – остановившись, произнесла колдунья Акаи, обращаясь к слуге, но не глядя на него, когда тот, встав перед ней, согнулся в почтительном поклоне.

– Да, моя госпожа.

– И кто же к нам пожаловал?

– Ваш новый слуга Сузуме, всего минуту назад, сказал мне, что это великан Оокина, – ответил Кэраи, выпрямившись после поклона, но, всё ещё не поднимая своего взгляда на госпожу из-за чувства вины, которое возникло у него в душе по причине того, что он не успел доложить ей о случившемся раньше чем, об этом она узнала сама.

– Вот как, – удивилась колдунья Акаи, взглянув на Кэраи, одновременно порадовавшись такой новости, но виду этому не подала. – А он уверен в этом?

– Он сказал, что никогда его раньше не видел, но по известному ему описанию, появившийся за воротами вашего дворца великан, на него крайне похож.

– Что ж, посмотрим. Уж я-то его узнаю, если это конечно он.

– Что прикажете делать мне, госпожа?

– Быстро найди мне монстра Каидзюу, он должен быть где-то во дворце; во всяком случае, я его никуда не отсылала. Как найдёшь, сразу скажи ему, чтобы он незамедлительно шёл к главным воротам. Я, скорее всего, буду там. Если он меня возле ворот не найдёт, пусть ожидает возле них, никуда не уходя, пока я не вернусь!

– Будет исполнено, госпожа, – поклонился Кэраи, после чего дождавшись, когда колдунья Акаи удалится, отправился на поиски монстра Каидзюу.

И тут ему, что называется, снова повезло. Из-за поднявшейся среди немногочисленных здешних слуг суматохи, главным образом питавшейся слухами о неизвестном великане, монстр Каидзюу был уже отчасти в курсе событий, а потому сам, терзаясь изрядным любопытством, направлялся к главному входу дворца, успев прямо на ходу, сделать предположение, что виновником возникшей суеты является не кто иной, как великан Оокина.

Тем не менее, Кэраи его остановил:

– Вас зовёт к себе колдунья Акаи. Она ждёт вас у главных ворот.

– Туда и направляюсь, – широко улыбнулся монстр Каидзюу, глядя на Кэраи ярко-жёлтыми глазами.

Слегка побледнев, дыша через раз, Кэраи всё же выдержал на себе его взгляд, хоть и далось ему это с большим трудом.

– И давно она меня там ждёт?

– Госпожа буквально пару минут назад проследовала к воротам.

– Что ещё велели тебе передать мне?

– Приказано было передать, чтобы вы шли к воротам как можно быстрее и если вдруг окажется так, что там госпожи не будет, вам велено её ожидать, никуда не уходя.

– Хорошо, именно так и сделаю, – шире прежнего улыбнулся монстр Каидзюу и, щёлкнув зубами возле правого уха Кэраи, который в испуге от этого не только ещё сильнее побледнел, но и просто остолбенел, весьма быстро направился к главным воротам дворца.

Подоспел же монстр Каидзюу к воротам как раз на тот момент, когда через них во дворец, оглядываясь по сторонам, словно желая что-то или кого-то найти, вошёл великан Оокина.

– Где же твой господин? – сложив руки на груди, надменно спросила колдунья Акаи, обращаясь к великану Оокина, когда встав прямо перед ним, преградила ему дальнейший путь.

Его неожиданное появление нисколечко не испугало её.

Вот мой господин, – ответил великан Оокина, увидев возникшего за спиной у колдуньи Акаи монстра Каидзюу, от чего сразу же бросившись к его ногам, чуть не опрокинул старую колдунью.

И если бы та вовремя не отскочила в сторону, то, как знать, осталась ли бы она в живых после столкновения с великаном.

– Каидзюу твой господин? – сильно удивилась колдунья Акаи, посмотрев сначала на великана Оокина, согнувшегося в поклоне перед монстром Каидзюу, потом на самого Каидзюу, замершего на месте в не меньшем удивлении, чем его госпожа.

И всё же удивлению колдуньи Акаи в отличие от такого же состояния у её слуги, настолько не было предела, что она мгновенно позабыла излить весь свой гнев против великана Оокина, за то, что тот чуть-чуть её не раздавил.

– Простите меня мой господин, если сможете, за то, что я не сразу вас нашёл, – продолжая стоять в поклоне перед монстром Каидзюу, произнёс великан Оокина, нисколько не обращая своего внимания на присутствие колдуньи Акаи.

– Я, кажется, всё поняла, – догадавшись о том, что послужило виной странному поведению слуги демона Дааку, сказала колдунья Акаи. – Это ты Каидзюу так заколдовал великана Оокина одним из моих волшебных предметов, что он теперь считает тебя своим господином. Конечно, если это не уловка демона Дааку.

– А разве вы госпожа, не планировали нечто подобное этому, когда снабдили меня своим медальоном с таким колдовством? – спросил монстр Каидзюу, глядя на колдунью Акаи.

– Я предназначала это колдовство для его господина, демона Дааку, а ты, не понятно почему, взял и всё перепутал.

Говоря эти слова, колдунья Акаи даже и не подозревала, что монстр Каидзюу не то чтобы не помнил для чего, какой, волшебный предмет из её медальона, был необходим, но и вообще не особо утруждал себя должным размышлением над этим при выборе нужного ему колдовства, когда пришло время к их применению.

– Дело в том, что я, как только увидел этого могучего великана, так сразу же и решил привести его к вам, в качестве нового слуги, моя госпожа, – быстро нашёлся Каидзюу, что ответить на слова колдуньи Акаи, лишь бы она не стала его за эту очевидную промашку в серьёз упрекать.

Здесь как раз был тот случай, когда ложь, щедро слетевшая с губ монстра Каидзюу, никак не могла претендовать на что-либо иное, кроме чистейшей правды.

– Ты полагаешь, мне от него будет польза? – оценивающе глядя на склонившегося в поклоне великана Оокина, спросила колдунья Акаи у монстра Каидзюу, не особо задумываясь над тем, а правду ли ему сейчас сказал её верный слуга.

– Я в этом абсолютно уверен, моя госпожа, от чего так и поступил, когда повстречал его в Чёрном лесу, – в очередной раз слукавил Каидзюу, отвечая на вопрос своей госпожи.

– Не буду сейчас торопиться с принятием столь сложного решения и поручаю тебе заботу о нём.

– Как скажете госпожа.

– Отведи его в комнату для особых гостей, и постарайся там быть предельно внимательным, чтобы дверь по какой-либо случайности, вдруг не осталась открытой, – приказала колдунья Акаи, одновременно указывая жестом руки, что монстр Каидзюу свободен и может незамедлительно проводить великана Оокина в означенное тому помещение, которое на самом деле являлось замаскированной темницей. Причём темницей с толстыми каменными стенами, с крепкими заколдованными окнами и такой же надёжной дверью, запиравшейся снаружи на волшебный стальной замок, не имевший ключа как такового. В остальном комната для особых гостей отличалась от темницы тем, что была в бытовом плане обустроена как обычное жилое помещение со всеми примыкавшими к ней удобствами.

Итак, отдав это приказание, колдунья Акаи вовсе не собиралась целиком и полностью доверяться монстру Каидзюу, закономерно опасаясь возможной оплошности с его стороны, а потому гордо удалившись в свою любимую комнату, сразу же прибегла в ней к необходимому колдовству, чтобы лично и тайно проследить за правильным исполнением отданного приказа.

К слову сказать, эта была одна из давних особенностей среди прочно укоренившихся привычек колдуньи Акаи. Весьма часто, а то и вообще чуть ли не всегда, выдав своим слугам очередное приказание, являвшееся особым, она делала вид, что всецело им в этом доверяет, а на самом деле уединившись в своих покоях, пользуясь колдовством, очень внимательно, если не сказать пристально, следила затем, чтобы всё было сделано так, как она того хотела. Без её слежки проходили только простые и совсем не важные повседневные поручения.

В этом она была немного схожа со своим исчезнувшим в неизвестность, родным братцем, старым колдуном Идзивару. Тот подобно ей, тоже не доверял своим слугам, но поступал куда более практично. Он, когда дело касалось какой-либо особенности в приказе, сразу ставил слуг в известность, что за любые ошибки в исполнении его повеления, они расплатятся собственными головами.

Может, именно поэтому и слуг у колдуна Идзивару было куда меньше чем у его сестры. Ведь не всякий слуга, пусть он даже и будет из числа тех, кто всегда и везде безукоризненно выполняет свои обязанности, способен выдержать службу там, где ежедневно, морально давят на душу, тревожные мысли о том, что за любую случайную оплошность можно лишиться головы. О других же слугах, что являли собою не столь высокую безупречность в работе, здесь речи и вовсе быть не могло. В то же время такая внутренняя политика была для колдуна Идзивару весьма выгодной, поскольку не было случая, чтобы ему приходилось лично следить за своими слугами.

Подобных тонкостей ведения своего дворцового хозяйства, его сестра колдунья Акаи не ведала, стараясь неизменно соблюдать то, к чему привыкла с самого начала самостоятельной жизни, с первых дней после того, как покинув отчий дом, поселилась здесь, в Жёлтой Долине.

Таким образом, как уже было сказано, колдунья Акаи, войдя в свою любимую комнату, где ей всегда привычнее всего было заниматься магией, безотлагательно, при помощи колдовства, проследив за монстром Каидзюу, удостоверилась в том, что он выполнил её приказание в точности, как она ему велела. И более того, её очень обрадовало, что монстр Каидзюу догадавшись схитрить, отдал великану Оокина приказ, дожидаться его здесь, в этой комнате. Дальше она занялась привычными для себя делами, оставив вопрос о судьбе великана Оокина открытым, сочтя в данном случае, как уже было сказано, не торопиться со столь важным решением. К тому же будучи уверенной в надёжности той темницы, куда временно поселили великана Оокина, она захотела сначала вдоволь понаблюдать за возможно новым слугой. А что касается того, имел ли он собственно желание поступить к ней на службу добровольно, вообще сейчас граничило с безысходностью, так как подобные мысли никогда не волновали старую колдунью, и всё всегда свершалось только благодаря её личной прихоти.

 

Глава 8. Ожидание демона Дааку

– Интересно знать, сколько же ещё дней эта старая ведьма собирается ничего не предпринимая, держать у себя моего Оокина? – спросил сам себя демон Дааку, когда в канун вечера третьего дня, считая с того момента, как лично отправив своего верного слугу великана Оокина в Жёлтую Долину, не получил от него никаких вестей.

О том, что хозяйка Жёлтой Долины ещё только присматривается к великану Оокина, не приближаясь к нему, и даже не показываясь тому на глаза, демон Дааку не знал, поскольку, боясь навредить делу своим колдовством, не прибегал к нему, а потому и не имел полного представления о том, что происходит с его верным слугой и что с ним вообще хочет сделать колдунья Акаи.

– Твоё счастье старуха, что я пока не могу себе позволить воспользоваться своим колдовством, – как бы обращаясь к колдунье Акаи, говорил демон Дааку, неоднократно произнося эти слова сам себе в утешение, когда, скучая в своём дворце без верного великана Оокина, нервно ходил из угла в угол.

Он даже никуда не выходил из собственного дворца, выбрав для своего временного пребывания свою библиотеку, где находился сутки напролёт без какого-либо сна, уделяя в ней всё своё время волшебным книгам и старым манускриптам, временами лишь иногда прерываясь, чтобы немного размять ноги, да ещё на обед, который ему слуги приносили прямо сюда. Дополнением к поглощению поданной ему пищи, поскольку чтение магической литературы в это время прерывалось, демон Дааку начинал размышления вслух, беседуя при этом сам с собою. Тему для каждой такой необычной беседы он выбирал из постоянно снедавших его сознание мыслей о своём верном слуге великане Оокина и всё тех же, неизменно повторяющихся, непрекращающихся, касающихся колдуньи Акаи, которую теперь неизменно величал не иначе как старая ведьма или старуха.

Целью его нынешнего постоянного пребывания в библиотеке за изучением старинных колдовских книг, помимо того, что это занятие, правда, не сильно, но всё же отвлекало от излишней тоски, являлся поиск какого-нибудь необычного заклинания, при помощи которого он надеялся расправиться с ненавистной ему старухой.

Он, конечно же, предпринимал подобные попытки и раньше, начиная с того самого дня, когда произошла их первая встреча, но они к его глубокому сожалению, не имели никаких результатов.

Впрочем, так было и на этот раз. Сколько бы демон Дааку ни перебирал собранные им книги и рукописи, нигде не было чего-то особенного, что могло бы, несомненно, пригодиться ему в борьбе со старой колдуньей. Несколько найденных им очень старинных и забытых многими современными колдунами заклинаний, конечно, были интересны, но использовать их можно было разве что против слуг колдуньи Акаи, тогда как его в настоящее время больше всего волновала только старуха.

И всё же он приберёг найденные фолианты, поместив их на отдельную полку, не позабыв при этом сделать в них, где следовало, закладки, чтобы потом, как-нибудь позднее, в более спокойное и подходящее время для намеченного изучения книг, выучить на всякий случай найденные заклинания, рьяно продолжая сейчас искать средство от старых ведьм.

Именно так он сам себе однажды и сказал, как раз в один из этих нынешних дней вынужденного одиночества и добровольного заточения в собственной библиотеке:

– Мне бы как можно скорее верное средство от старых ведьм найти, уж я бы им тогда непременно воспользовался по самому прямому назначению, не будь я демон Дааку, да ещё и создателя его, не позабыл бы пусть хоть и не лично, но зато изрядно, прямо от всей своей души, благодарными словами осыпать.

Последние слова демона Дааку, касающиеся душевной благодарности, конечно, были сказаны им необдуманно и просто так в довесок к главной мысли, поскольку добротой он никогда не щеголял. Его особая отеческая предрасположенность к великану Оокина тут естественно в никакой расчёт не шла. А вот все остальные слова, что прозвучали из его уст в этом желании раньше, были самой искренней правдой, на которую он только вообще мог быть способен.

Так что, совершенно не обращая внимания на то, какой сейчас час, и день на дворе или же ночь, благо мог довольно продолжительное время обходиться без сна, демон Дааку продолжал свои нескончаемые поиски нужного ему заклинания, в то время как хозяйка Жёлтой Долины уже готовила лично для него очередной, новый сюрприз.

– Вы звали меня моя госпожа? – склонившись в поклоне, спросил монстр Каидзюу, после того как Кэраи впустив его в комнату к колдунье Акаи, закрыл за ним дверь с обратной стороны.

– Да Каидзюу, – спокойным голосом ответила колдунья Акаи, взглянув на вошедшего слугу, одновременно убирая в шкаф волшебную книгу, изучением которой занималась до его прихода.

– Я весь во внимании моя госпожа, – приложив когтистую лапу к своей груди, произнёс монстр Каидзюу, с уважением глядя на колдунью Акаи, после того как отвесил ей поклон.

– Ты должен немедленно приказать великану Оокина отправиться в Чёрный лес, где он должен будет погубить демона Дааку.

– Мне идти вместе с ним?

– Ты останешься здесь!

– А если всё пойдёт не так, как вы хотите госпожа?

– Значит, так тому и быть.

– Тогда мы, скорее всего, потеряем великана Оокина.

– Мы ещё быстрее, чем ты думаешь, потеряем его, если ты пойдёшь туда вместе с ним, – несколько повысив голос, сказала колдунья Акаи. – Как только демон Дааку заметит тебя рядом с великаном Оокина, так сразу же весь наш план и рухнет. Что же касается самого Оокина, то с ним я полагаю, ничего страшного не случится. Не станет же демон Дааку губить собственного верного слугу. Он сначала непременно постарается прочистить ему голову, дабы вернуть себе назад в прежнем виде. А дальше, как говорится, будет видно, что произойдёт.

– Простите меня госпожа. Об этом я не подумал.

– Зато об этом подумала я! Ступай к великану Оокина и отдай ему приказание следовать к демону Дааку. Главное скажи ему, чтобы он сразу же при встрече с ним лишил его жизни, любым доступным способом.

– У великана Оокина большие ноги и он вполне сможет ими раздавить демона Дааку.

– Хорошо, пусть так и поступит. И, конечно же, скажи ему, чтобы бренное тело демона Дааку, было тотчас предано солнечному свету, иначе его бессмертие поможет ему несколько позднее, воскреснуть. Сам, как только великан Оокина отправиться в Чёрный лес, можешь быть свободен.

– Как скажете моя госпожа. И если других приказаний больше нет, то я, с вашего позволения прямо сейчас отправляюсь в комнату для особых гостей, – произнёс монстр Каидзюу, учтиво склонившись перед колдуньей Акаи.

– Иных приказаний нет, и я тебя здесь больше не задерживаю! – сделав вольный жест рукой, которым часто отсылала от себя слуг, воскликнула колдунья Акаи, глядя на монстра Каидзюу.

Ещё раз поклонившись, монстр Каидзюу покинул личные покои своей госпожи, направившись незамедлительно прямо в комнату для особых гостей.

Результатом его появления в означенной комнате, стал приказ для великана Оокина, отправиться в Чёрный лес, чтобы растоптать там демона Дааку, который тот сразу же и бросился выполнять настолько быстро, что когда монстр Каидзюу выходил из дворца колдуньи Акаи дабы вернуться в своё жилище, увидеть великана он смог лишь на горизонте.

И не успел ещё монстр Каидзюу, спустится в своё подземелье, как великан Оокина уже почти достиг границы Холодных гор, со стороны Чёрного леса.

 

Глава 9. Встреча господина со своим бывшим слугой

– Оокина, – медленно проговорил демон Дааку, оторвавшись взглядом от огромного фолианта, когда по-прежнему всё ещё находясь в своей библиотеке за изучением старинных магических книг, почувствовал появление великана в Чёрном лесу.

Говоря про чутьё демона Дааку, следует заметить, что оно у него было преотменным, и особо это становилось заметным, когда он начинал чувствовать приближение великана Оокина, которого ощущал всегда и везде, лишь бы расстояние между ними равнялось размеру Чёрного леса.

Захлопнув фолиант, демон Дааку несколько небрежно бросил его на огромный стол, стоявший на толстых ножках в самом центре просторной библиотеки, огляделся по сторонам, как бы обдумывая свои дальнейшие действия, после чего сразу же вышел в длинный коридор, пройдя по которому можно было попасть помимо других помещений дворца, прямо в тронный зал, куда он и проследовал.

Оказавшись в тронном зале, демон Дааку, отлично зная, что великан Оокина любил бывать здесь, решил встретить своего бывшего верного слугу на своём троне, для чего сразу же и забрался на него, устремив свой взгляд на входные ворота сего зала. В эту минуту, его, обычно злые глаза, пронзительные, чёрные глаза, со вспыхивающими искорками огня ненависти в зрачках, были не похожи сами на себя, тем, что пусть хоть и временно, но утеряли весь запал прежнего зла, оставшись просто чёрными глазами, где теперь теплилась надежда увидеть великана Оокина таким, каким он был раньше, ещё до того как его заколдовали.

Ждать пришлось недолго. С громким шумом резко отворившиеся настежь ворота тронного зала, предъявили взору демона Дааку, долгожданный облик великана Оокина. Правда его вид был сильно разгорячён быстрой ходьбой и желанием выполнить как можно скорее полученное приказание.

Мгновенно поняв, что с его верным слугой по-прежнему что-то не так, демон Дааку соскочив с трона, создал перед собою невидимую стену, одновременно обратившись к великану Оокина с вопросом:

– Что с тобою случилось, мой верный Оокина?

– Откуда тебе известно моё имя? – громогласно ответил вопросом на вопрос, великан Оокина, бросившись к демону Дааку.

Но невидимая стена, остановила его. Ничуть не удивившись, великан Оокина принялся, упираясь в неё руками, искать возможность пройти дальше к демону Дааку, чтобы выполнить полученное приказание.

– Ты не сможешь преодолеть невидимую стену! – воскликнул демон Дааку и только хотел продолжить начатый диалог со своим бывшим слугой, как висевший на груди у великана Оокина, на Чёрном шёлковом шнурке, серебряный медальон, вдруг раскрылся сам по себе, испустив наружу ярко-синюю вспышку, которая мгновенно разрушила невидимую преграду.

– Остановись Оокина или я буду вынужден заковать тебя в цепи и посадить в клетку! – громко воскликнул демон Дааку, глядя на шагнувшего к нему великана, одновременно при помощи своего заклинания сорвав с его шеи, и тотчас уничтожив, волшебный серебряный медальон.

Только уцелевший чёрный шёлковый шнурок, тлея, упал на каменный пол возле ног великана Оокина.

– Ещё никто за всю мою жизнь ни разу не сажал меня ни на цепь, ни в клетку! – прогрохотал великан Оокина, приближаясь к своему бывшему господину, чтобы раздавить его, в запале клокотавшей в нём ненависти к нему, даже не заметив исчезновения медальона.

– «Видно его хорошо заколдовали, раз он не помнит встречи с колдуньей Акаи», – подумал демон Дааку, когда отскочив от великана Оокина в другой конец тронного зала, посмотрел ему прямо в глаза, уловив в них пустоту, которой там раньше никогда не было.

– Всё равно колдун, я тебя погублю! – угрожающе воскликнул великан Оокина, бросаясь к демону Дааку.

Ничего не ответив, демон Дааку скрылся в узком, с низким потолком коридоре, находившемся прямо за троном.

Поняв, что ему не протиснуться в узкий проход, великан Оокина грозно прорычав себе под нос что-то нечленораздельное, бросился обратно к парадным воротам тронного зала, чтобы покинув, сей зал, добраться до демона Дааку, пройдя в обход по другим, более широким коридорам дворца Туюсимбу.

Ну а демон Дааку в свою очередь, оставаясь пока всё в том же узком коридоре, в который удрал из тронного зала, начал думать, как ему быть дальше, поскольку наносить вред своему бывшему слуге он не хотел. Ведь великан Оокина мог ему ещё не раз пригодиться. Во всяком случае, тлеющую надежду на избавление великана Оокина от чужого, неизвестного ему колдовства, как и предполагала колдунья Акаи, демон Дааку по-прежнему не терял, ожидая того момента, когда ему представится тот самый случай, вернуть себе своего слугу.

Ход его мыслей был прерван страшным грохотом, который начал производить великан Оокина, приступивший к разрушительным работам.

Вооружившись каменной колонной, которую он выломал по пути из тронного зала к коридору, где затаился демон Дааку, великан Оокина принялся, орудуя ею, задевая своей головой потолок, расширять себе дорогу, для чего нанося сильные удары колонной в каменную кладку, стал рушить мешавшие его продвижению вперёд, стены узкого коридора.

Даже начавшие падать на голову, плечи и спину великана Оокина, части каменного потолка, не смогли остановить его работу. И, несмотря на то, что каменная колонна тоже начала крошиться из-за этих ужасных ударов, стены узкого коридора поддались титаническим стараниям великана Оокина, позволив тому успешно продвинуться вперёд к демону Дааку.

Не дожидаясь, когда великан Оокина сможет, разрушив каменные стены добраться до него, демон Дааку при помощи заклинания исчез из узкого коридора.

Увидев, что узкий коридор внезапно опустел, великан Оокина бросив обломок каменной колонны тут же возле полуразрушенной стены, помчался обратно в тронный зал, и уже не найдя там демона Дааку, отправился на его поиски, начав бродить по многочисленным коридорам дворца, заглядывая во все комнаты и залы.

– Сколько изощрённости и фантазии, для того чтобы разделаться со мной, – едва избежав столкновения со своим бывшим верным слугой, великаном Оокина, проговорил демон Дааку, скрывшись от него в секретной комнате своего дворца. – Моё счастье, что бедный Оокина не знает про существование этой комнаты. Зато я знаю, что можно сделать сейчас, чтобы великан Оокина мгновенно позабыл про меня и, вернувшись обратно в Жёлтую Долину, вёл себя так, словно здесь сегодня и не был.

Сказав эти слова, демон Дааку свершил магические пассы руками, произнеся одновременно волшебное заклинание.

И тотчас великан Оокина оказался на границе Холодных гор и Жёлтой Долины, прямо перед стадом бегущих мимо него кабанов, за которыми он сразу же и погнался, забыв про всё на свете, причём сам того не ведая, направляясь обратно к дворцу колдуньи Акаи.

 

Глава 10. О чём снова пришлось думать колдунье Акаи

Когда громкий топот многочисленных ног заполнил монотонным звуком ту часть Жёлтой Долины, где был дворец колдуньи Акаи, его хозяйка, находясь в это самое время в своей столовой, едва приступила к обеду, прекратив который, поспешила наружу, чтобы лично узнать источник появившегося шума. И было из-за чего беспокоиться, поскольку с нарастающей громкостью непонятного шума, сначала едва ощутимо, потом всё сильнее, начала сотрясаться земля.

Оказавшись снаружи дворца, старая колдунья остановилась сразу за парадными воротами, в изумлении уставившись на большое пыльное облако, исходившее от копыт огромного стада перепуганных кабанов, стремительно несущихся навстречу ей, за которыми практически по пятам, но никак его не догоняя, сколь ни старался бежать быстрее, двигаясь гигантскими прыжками, следовал великан Оокина.

Увидев всю представшую её взору картину, она просто обомлела, но только на краткий миг, после которого, подавшись немного вперёд от ворот дворца, попыталась своим заклинанием остановить бегущее стадо кабанов. К её новому изумлению, кабаны, вместо того чтобы остановиться, как она пожелала, пронеслись мимо неё, увлекая за собой великана Оокина.

Этого уже колдунья Акаи никак стерпеть не смогла, и потому обрушив свою колдовскую ярость на бегущее стадо, всего одним заклинанием разметала его по разным сторонам, разбросав кабанов далеко за пределы своей Жёлтой Долины.

Увидев, что перед ним нет ни одного кабана, великан Оокина остановился, огляделся и, услышав окрик колдуньи Акаи, повернул в сторону дворца.

– Монстр Каидзюу просил меня передать тебе, чтобы ты вернулся обратно в комнату для особых гостей, – солгав, любезно пропела колдунья Акаи, когда великан Оокина приблизился к ней настолько близко, что она могла говорить с ним, не повышая своего голоса.

– Надеюсь, господин не будет слишком сердит на меня за то, что я без его разрешения покинул комнату для гостей? – остановившись перед колдуньей Акаи и глядя на неё, понуро спросил великан Оокина, совершенно не помня, благодаря колдовству демона Дааку, где он сегодня был, что с ним приключилось, и зачем, он только что бежал за кабанами.

– Твой господин нисколько не гневается на тебя, – вновь солгала колдунья Акаи, отлично зная, что монстр Каидзюу сейчас должен находиться у себя в подземелье, и даже если его привлёк топот кабаньего стада, он вряд ли вылез наружу, догадываясь, чем ему может грозить встреча с целым стадом.

– Я хотел бы увидеть своего господина, – не двигаясь с места, произнёс великан Оокина.

– Твой господин сейчас занят и ты сможешь увидеть его только вечером, – продолжая лгать, ответила колдунья Акаи, и, догадавшись, что великан Оокина совершенно ничего не помнит, подумала, – «Похоже, что Оокина попав в Чёрный лес, подвергся там колдовству своего бывшего хозяина».

– В таком случае я выполню просьбу своего господина, – прервал размышления колдуньи Акаи великан Оокина, направляясь в сторону дворца, чтобы, уже попав в него, вернуться в комнату для особых гостей.

– Позволь мне проводить тебя до комнаты для особых гостей, чтобы ты не заблудился в этом большом дворце, – схитрила колдунья Акаи, побоявшись оставлять великана Оокина одного.

– Как вам будет угодно, – ответил великан Оокина, коротко взглянув на колдунью Акаи, но, даже не остановившись и на мгновение, чтобы пропустить её вперёд себя, из-за чего старой колдунье пришлось, сначала сильно прибавив шагу, обогнать великана, и только уж затем, идя перед ним с присущей ей гордой, неспешной и одновременно сугубо величественной походкой, показывать ему дорогу.

Дальше, оба, не проронив ни слова и никого не повстречав на своём пути, благополучно добрались до комнаты для особых гостей, где колдунья Акаи, как только великан Оокина вошёл в неё, сразу же закрыла за ним дверь.

– Посиди голубчик тут в своей темнице, пока я что-нибудь новое не придумаю для твоего бывшего господина, – тихо проговорила колдунья Акаи, отходя от двери, всё ещё глядя на неё, будто опасалась, что великан Оокина вдруг вырвется из устроенного для него заточения наружу.

– Моё почтение госпожа, – склонившись в поклоне, проговорил монстр Каидзюу, неожиданно появившись за спиной у колдуньи Акаи.

– Не ждала я твоего столь быстрого появления, – как ни в чём не бывало, произнесла колдунья Акаи, обернувшись на своего глазастого слугу. – Мне думалось, ты сегодня ещё долго будешь отсиживаться в своём подземелье. Или кабаны тебя не испугали?

– Как можно, моя госпожа, мне вдруг начать бояться каких-то там кабанов? – вопросительно ответил монстр Каидзюу, широко улыбнувшись, глядя на колдунью Акаи.

Большего он сказать своей госпоже сейчас не мог, потому что и вправду стадо кабанов, несмотря на то, что своим шумным появлением вызвало у него большое любопытство, всё же вместе с тем заставило его, пока не стихла дрожь земли, задержаться в своём подземелье, в чём ему, конечно же, признаваться никак не хотелось. И столь скорое появление глазастого слуги во дворце госпожи, стало возможным лишь из-за слишком неспешной походки колдуньи Акаи, когда она препровождала великана Оокина в комнату для особых гостей.

– Я вижу тебя, развеселил мой вопрос.

– Никак нет, просто у меня сегодня хорошее настроение.

– Тогда приготовься к тому, что я тебе его сейчас порядочно испорчу.

– Когда я рядом с вами моя госпожа, ничто не может испортить моего хорошего настроения.

– Ты просто ещё не знаешь, чем я тебе его собираюсь, правильнее будет сказать, не испортить, а омрачить, – пристально вперила свой взгляд в монстра Каидзюу, колдунья Акаи. – Как ты думаешь, почему я сейчас оказалась здесь?

– Неужели великан Оокина вернулся?

– Наверно за это я тебя и уважаю, что ты такой сообразительный. Только я немного поправлю твою догадку. Он не вернулся. Его вернули, и кто это сделал, я думаю, ты после моих слов и сам уже догадаешься.

Монстр Каидзюу, мгновенно сбросив улыбку, подошёл к двери комнаты для особых гостей и, приложив ухо к ней, прислушался, но там было тихо.

– Думаешь, у нашего великана клаустрофобия и он мечется по комнате, топая ногами в поисках выхода наружу, или же любовь к болтовне хоть с кем-нибудь, за неимением какого-либо собеседника, вдруг заставила его разговаривать с самим собою?

– Мне только стало интересно, что там происходит, – отходя от двери, ответил монстр Каидзюу.

– У нас есть дела куда более важные, чем подслушивать за дверью темницы, – произнесла колдунья Акаи, направляясь по коридору, чтобы вернуться в столовую.

– А что дальше будем делать с Оокина? – спросил монстр Каидзюу, последовав за своей госпожой.

– Беспокоишься за судьбу своего слуги?

– Нет, госпожа, просто я подумал о том, что он ещё может вам пригодиться. Такими неповторимыми достоинствами, какими обладает великан Оокина, может похвастаться далеко не каждый.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, в связи с чем, уже начала обдумывать новый план, в котором Оокина как раз сыграет не последнюю для себя роль.

Говоря эти слова, колдунья Акаи ничуть не преувеличила значение великана Оокина в своём будущем плане, поскольку, не собираясь мириться с тем, что владелец Чёрного леса по-прежнему жив, учитывая также прошлые ошибки, как свои, так и своих слуг, колдунья Акаи решила вновь начать готовиться к очередной попытке погубить демона Дааку.

– А в вашем новом гениальном плане госпожа, не найдётся места и для меня? – поклонившись, спросил монстр Каидзюу, для чего ему пришлось остановиться.

– Я смотрю, тебе демон Дааку тоже покоя не даёт, – сказала колдунья Акаи, приостановившись и коротко взглянув на своего глазастого слугу, после чего продолжила идти по коридору.

– Совершенно верно, госпожа, – подтвердил монстр Каидзюу, сразу же отправившись следом за колдуньей Акаи.

– В таком случае спешу тебя обрадовать, что ты предусмотрен в моём новом плане.

– И волшебный медальон у меня снова будет?

– Разумеется.

– И когда начнётся выполнение нового плана?

– Когда он будет полностью готов, для чего я сначала должна буду его хорошенько обдумать, – ответила колдунья Акаи, и уже с сарказмом в голосе добавила, – а пока, если ты не возражаешь, я вернусь в свою столовую, где продолжу свой начатый и так не к месту прерванный обед.

– Мне следовать за вами, госпожа?

– Это лишнее. Ты можешь обождать меня в моей библиотеке.

– Как вам будет угодно, госпожа, – произнёс монстр Каидзюу, склонившись в поклоне.

– Только упаси тебя бог, трогать мои книги, – строгим тоном произнесла колдунья Акаи, удаляясь в сторону столовой, в то время как монстр Каидзюу всё ещё продолжал стоять в поклоне.

– Само собой у меня и мысли об этом не было, госпожа, – приподняв голову, столь громко сказал монстр Каидзюу, чтобы колдунья Акаи услышала его слова.

Но старая колдунья больше не обернулась, а, потому дождавшись, когда она в конце коридора свернёт за угол, монстр Каидзюу, как ему было приказано, тотчас отправился в библиотеку.

Ну а колдунья Акаи вернувшись в свою столовую, сев за обеденный стол, неспешно приступила к прерванному обеду, одновременно думая над новым планом, который, заново возникнув в её голове небольшой искоркой, за короткое время первых минут продолжения трапезы, разгорелся в такое бушующее пламя былой ненависти, что теперь просто не давал ей покоя.

«Жаль, что великан Оокина не может мне ничего рассказать про своего бывшего господина», – думала колдунья Акаи, продолжая свой обед. – «Это бы здорово мне пригодилось».

О том, что великан Оокина будет ей полезен и так, колдунья Акаи решила ещё, когда говорила монстру Каидзюу о придумывании нового плана, подразумевая то, что великан Оокина снова станет её посланником в грядущем новом визите в Чёрный лес, намеченном ею как раз на начало следующей недели. Только на этот раз колдунья Акаи надумала заручиться силой ещё одного могучего великана, которого внесла в свои будущие планы сразу же после возвращения великана Оокина из Чёрного леса обратно в Жёлтую Долину. Этим кандидатом в посланники был намечен каменный великан Оо, с которым, правда, ещё нужно было договориться. А в том, что переговоры должны были бы пройти удачно, колдунья Акаи даже и не хотела сомневаться. Ведь она предполагала подкрепить, сей будущий договор своей колдовской помощью, после чего уж точно вполне резонно могла бы рассчитывать на безоговорочное согласие каменного Оо, у которого теперь были к тому же свои счёты с демоном Дааку. Однако нельзя не сказать, что предстоящая вербовка каменного Оо всё же волновала колдунью Акаи, потому что для её удачного свершения сначала нужно было как-то завязать разговор с грубым в обхождении великаном, который к тому же испытывал к старой колдунье чувство глубокой неприязни. Впрочем неприязнь была обоюдной, так что поэтому поводу колдунья Акаи не испытывала в себе каких либо комплексов, а потому твёрдо решила лично посетить Долину Тысячи Камней для установления временной дружбы с каменным Оо. И как ей говорил монстр Каидзюу, о чём она сейчас тоже помнила: «Главное как можно быстрее заинтересовать каменного Оо». Именно так и только так всегда поступал сам монстр Каидзюу, когда встречался с каменным великаном Оо.

Но это ещё было впереди, а пока колдунья Акаи также думала и про роль монстра Каидзюу, которого в целях безопасности всей компании, как и обещала ему, собиралась снабдить всё тем же волшебным медальоном с магическими предметами, как было и раньше, когда её большеглазый слуга в предыдущие разы пребывал во владениях демона Дааку. Только на этот раз основная задача монстра Каидзюу определялась его госпожой в качестве руководителя всех предстоящих военных действий, поскольку он был гораздо умнее обоих своих компаньонов вместе взятых.

Так всё на этот день, на этот час, и в данную минуту, представлялось в мыслях колдуньи Акаи. Единственное, что её сейчас продолжало сильно коробить, несмотря на всю внутреннюю, природную самоуверенность, так это то, что следующим шагом являлся не совсем приятный, но необходимый и важный для успешного свершения задуманного дела, визит в Долину Тысячи Камней в гости к каменному великану Оо.

 

Глава 11. Колдунья Акаи и каменный великан Оо

– Давно мы с тобою не виделись, – непринуждённо сказал каменный Оо, увидев внезапно появившуюся перед собой колдунью Акаи, когда на чистое от облаков утреннее небо, взошло яркое летнее солнце, осветившее своим золотым светом его родную Долину Тысячи Камней.

– Давно-давно, – подтвердила колдунья Акаи, спокойно глядя на каменного великана Оо, сидящего под большой скалой прямо на земле, сразу же задумавшись после своих слов над тем, что дальше надо будет ему такого сказать, чтобы твёрдо заинтересовать его к продолжению начинающегося разговора.

– Зная тебя, могу с уверенностью сразу предположить, что тебе явно что-то нужно от меня, – сказал каменный Оо, нарушив своими словами раздумье колдуньи Акаи.

Нападать на неё он не собирался, прекрасно понимая, что сумеет лишь прогнать её, никоим образом даже не навредив ей, что в данном случае было для него безразличным.

– Не стану утверждать обратное и весьма к месту замечу, что мы оба сейчас нужны друг другу, – изрекла колдунья Акаи, наблюдая за реакцией каменного великана Оо.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь и о том же ли ты думаешь, поэтому однозначно сказать тебе могу лишь за себя, что ты мне абсолютно не нужна и самым лучшим решением для тебя сейчас будет, добровольно и немедленно покинуть мою Долину, забыв при этом сюда дорогу.

– Ты я смотрю, как всегда груб.

– Особенно к незваным гостям!

– А если есть очень веское основание не ждать твоего персонального приглашения?

– К тебе это вряд ли относится!

– И всё же я повторяю тебе, что мы оба, по душе это тебе или нет, сейчас нужны друг другу! И чем быстрее ты согласишься со мной, тем будет лучше для нас обоих. Впрочем, я понимаю, что тебя не волнует моё благополучие, так подумай хотя бы о себе.

– Сомневаюсь, что ты мне в чём-то можешь быть полезной.

– Зря так говоришь. Ты же даже ещё не знаешь того, что я тебе хочу сейчас сказать.

– И знать не надо! Я и так глубоко уверен в том, что ты напрасно теряешь время.

– Могу в этом легко разубедить!

– Попробуй.

– Тебе имя демона Дааку ничего не говорит?

– Решила задеть меня за больное?

– Поверь, и в мыслях не было.

– Тогда зачем ты меня о нём спрашиваешь?

– Чтобы уверить тебя в том, что у нас с тобою всё-таки есть некая общая и важная проблема, которую непременно следует обсудить прямо сейчас.

– Если сумеешь меня в этом убедить с первых своих следующих слов, то я позволю тебе сказать мне, всё что ты заготовила для нынешнего разговора. Ведь это надо полагать далеко не всё из того, чем ты хотела меня сегодня обрадовать. Или я страшно ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься.

– Тогда я слушаю.

– Демон Дааку мой заклятый враг и чтобы его погубить, я посылаю к нему двух своих слуг. Один из них монстр Каидзюу. Тебе же, поскольку я думаю, ты тоже хотел бы встретиться с демоном Дааку, предлагаю быть третьим. А чтобы демона Дааку было легче одолеть, я вручу монстру Каидзюу волшебный медальон.

– А кто второй из твоих слуг?

– Бывший слуга демона Дааку, великан Оокина, которого монстр Каидзюу при помощи моего колдовства сделал своим слугой.

– Ты сперва сказала, что он твой слуга, а теперь говоришь, что он служит Каидзюу.

– Монстр Каидзюу мой слуга, и соответственно можно считать, что великан Оокина служа ему, служит, в том числе и мне.

– Допустим, что это так, – согласился каменный Оо, продолжая всё также сидеть на земле под скалой. – Мне только хотелось бы узнать, почему ты сама не отправишься в Чёрный лес?

Не ожидавшая такого вопроса, колдунья Акаи на мгновение даже немного растерялась, но быстро собравшись с мыслями, ответила каменному Оо, как ни в чем, ни бывало:

– Демон Дааку слишком хорошо меня знает…

– Меня тоже! – резко перебил её каменный Оо.

– Но ты не колдун и этим, знаешь ли, многое сказано.

– Зато, если ты заметила, я великан и притом ещё каменный великан!

– Спорить не буду, но поясню, что среди нас, колдунов и колдуний, есть некая предвзятость ко всем не владеющим колдовством, и поэтому демон Дааку, когда увидит меня в своём Чёрном лесу, вполне может сбежать и спрятаться.

– Что за предвзятость? – спросил каменный Оо, пристально посмотрев колдунье Акаи прямо в глаза.

– Убеждённость в своей защищённости от личностей, не владеющих магией, – не отводя взгляда, спокойно ответила колдунья Акаи, и тут же спохватившись, подумала о том, что явно поспешила с подобным ответом, поскольку такие слова могли запросто рассердить каменного Оо.

Но каменный Оо на удивление колдуньи Акаи, сохраняя спокойствие, отвёл от неё свой взгляд, словно и не слышал её последних слов:

– Когда твои слуги идут в Чёрный лес?

– Я думаю дня через два.

– От чего же не сегодня и не завтра?

– Не всё ещё готово к столь важному делу.

– Долгие сборы на руку врагам.

– И наоборот, поспешный, да ещё плохо продуманный подход к любому серьёзному делу, всегда им наудачу!

– Какую участь ты готовишь демону Дааку?

– Ты не ответил на моё предложение своим согласием, чтобы иметь право ставить мне столько вопросов, да ещё задавать в них направленность деликатного свойства!

– Я полагаю тебе и так должно быть ясно, что у меня давно кулаки чешутся по демону Дааку!

– Из этого следует, что ты согласен.

– Да! – молниеносно, с накипающей злостью в голосе, подтвердил каменный Оо слова колдуньи Акаи, буквально прострелив её своим взглядом.

– Хорошо. Я подошлю к тебе Каидзюу, когда всё будет готово.

– Что будет готово?

– Не цепляйся к словам, смысл которых тебе, думаю и так ясен.

– В таком случае поторопись со своими приготовлениями. Обо мне можешь не беспокоиться, так как я всегда готов к любой, даже самой серьёзной войне, какую бы мне судьба не преподнесла.

– Рада за тебя.

– Смеёшься надо мной?

– Отнюдь. Только сказала что думаю, а в остальном желаю тебе оставаться таким же и дальше, поскольку это замечательное качество быть всегда готовым к любым поворотам судьбы.

– Из этого я понимаю, что всё самое главное для меня из того что хотела сказать, ты уже сказала, а потому я тебя больше не задерживаю. Свои же восторженности моими качествами, держи при себе, ибо мне до твоей экзальтации, нет никакого дела.

– Жди монстра Каидзюу! – воскликнула колдунья Акаи, перед тем как, растворившись в воздухе, исчезла также внезапно, как до этого появилась здесь.

 

Глава 12. Вторая и последняя встреча каменного Оо с демоном Дааку

Ждать монстра Каидзюу каменному великану Оо слишком долго не пришлось. Уже на третий день после разговора с колдуньей Акаи, едва ночь сменилась солнечным утром, глазастый слуга старой колдуньи явился в Долину Тысячи Камней, чтобы сообщить ему, долгожданную новость о том, что всё готово к походу в Чёрный лес.

– Не знаю насколько твёрдо у вас всё готово, а только лично я всецело готов уже давным-давно! – громыхнул каменный Оо, не поднимаясь с любимого места под большой серой остроконечной скалой, где провёл всю минувшую ночь.

– В таком случае полагаю, мы можем незамедлительно отправиться в наш поход, – сказал монстр Каидзюу, плавно уходя от того направления разговора, которое уже с первых своих слов избрал каменный Оо.

– А где великан Оокина? – без выражения малейшей эмоции удивления или какого-либо любопытства на своём лице, спросил каменный Оо, посмотрев на монстра Каидзюу.

– Ожидает нас в Жёлтой Долине, во дворце колдуньи Акаи, – спокойно ответил монстр Каидзюу, словно такова была договорённость, и только каменный Оо просто-напросто позабыл о ней.

– Не мог его сразу прихватить с собою?

– Я всего лишь исполняю приказ колдуньи Акаи, которая пожелала перед нашим уходом в Чёрный лес, пообщаться с вами лично.

– Неужели мне повезло услышать напутственные слова от самой колдуньи Акаи? – просияв улыбкой, спросил каменный Оо, глядя прямо в чёрные глаза монстра Каидзюу.

Благодаря тому обстоятельству, что большие глаза монстра Каидзюу были в этот момент идеально чёрного цвета, весь мир на который они смотрели, отражался в них как в зеркале, из-за чего каменный Оо, склонившись над слугой колдуньи Акаи, без напряжённого всматривания, легко смог увидеть в этих глазах самого себя.

– Этого я не знаю, – без всякой растерянности ответил монстр Каидзюу, сказав правду. – Мне было велено препроводить вас к дворцу, а что за этим следует, я указаний не получал.

– Что ж, навестим, раз приглашают, – стиснув зубы, негромко проворчал каменный Оо, и, поднявшись с земли, зашагал в сторону Жёлтой Долины.

И если каменный Оо сотрясая собой землю, шёл в сторону владений колдуньи Акаи, размеренными, плавными шагами, то монстр Каидзюу, как и в недавнем случае с великаном Оокина, чтобы не отставать от своего нынешнего спутника, вновь бежал со всех ног.

Ну и поскольку ничего столь уж такого нового, да и особенного каменному великану Оо в это обычное солнечное утро от колдуньи Акаи услышать не довелось, мы опустим их прощальную беседу, переместившись сразу в зелёный лес, который находился как раз между Холодными горами и Чёрным лесом демона Дааку.

Горы колдуна Цуметаи были пройдены посланниками колдуньи Акаи спокойно, а потому здесь отметить следует лишь тот факт, что ни Цуметаи, ни Юки не сочли за честь потревожить странную компанию своим присутствием, ограничившись только тем, что тайно проследили за ними до тех пор, пока они не покинули их владений.

В остальном продолжая говорить о посланниках колдуньи Акаи, скажу что, теперь находясь в этом зелёном лесу, под небом на котором стали появляться первые серые дождевые облака, они уверенно приближались к своей избранной цели, к владениям демона Дааку.

– Надеюсь, твоя госпожа всё как следует, предусмотрела и ничего случайно не позабыла, – произнёс каменный великан Оо, взглянув на монстра Каидзюу, который шёл справа от него, двигаясь при этом быстро, чтобы не отставать.

– Надо полагать, ведь не зря же она столько дней с утра до вечера, самым тщательным образом, неспешно подготавливала наш визит в Чёрный лес, – ответил монстр Каидзюу, мельком посмотрев на великана Оокина, который покорно шагал рядом с ним по правую руку, сохраняя суровую молчаливость, с того самого момента как они все трое покинули Жёлтую Долину колдуньи Акаи.

– Узнаю её, – засмеялся каменный Оо. – Ведь это она тебе сказала, что наш военный поход в Чёрный лес называется визитом?

– Не вижу в этом ничего плохого, – сказал вместо ответа монстр Каидзюу, произнеся первое, что ему пришло в голову.

– Да дело тут вовсе не в том, что плохо это или хорошо. Просто мне и раньше, и сейчас никак не понять стремления твоей госпожи к излишней и кроме неё никому не нужной помпезности.

«Тебе бы каменный истукан вообще до этого не было никакого дела, если бы не ваша глупая вражда», – подумал монстр Каидзюу, но вслух естественно этого не сказал, предпочтя сейчас вообще промолчать.

Но каменный Оо ещё только начал изливать свою неприязнь к колдунье Акаи, избрав великана Оокина и монстра Каидзюу в качестве подходящих для этого случая слушателей.

– Я всегда говорил, что в военных делах колдунья Акаи плохо разбирается! – воскликнул он, даже не задумываясь над тем, внимательно ли его сейчас слушают. – Иначе бы она уже давно и сама победила демона Дааку.

– Однажды это уже чуть не произошло, – сказал монстр Каидзюу, вспомнив случай, когда колдунья Акаи пытаясь погубить демона Дааку, превратила свой каменный дворец, во дворец, состоящий из стекла.

– Так не получилось же! – расплывшись в широкой улыбке, самодовольно глядя на монстра Каидзюу, воскликнул каменный Оо.

– Всё дело в том, что ему тогда удалось от неё сбежать, – пояснил монстр Каидзюу.

– Что я слышу? Ему удалось сбежать! И после этого я должен поверить, что колдунья Акаи сможет сама, будучи одна, без посторонней помощи одолеть демона Дааку.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Тогда ответь мне на один вопрос. Зачем мы сейчас втроём, идём в Чёрный лес? Только не говори мне, что колдунья Акаи как на беду сегодня, да и в остальные ближайшие дни, уж слишком занята делами. И нас вообще нынче послали в Чёрный лес только по причине её плохого самочувствия, которое проявляется в ней как раз из-за осознания того небольшого факта, что демон Дааку по-прежнему жив и здоров.

– Демон Дааку не позволит колдунье Акаи даже близко приблизиться к себе, а без этого, победить его не получится, потому что он защищён магией.

– Это тебе сама колдунья Акаи рассказала?

– Вовсе нет. Я это знаю и без неё.

– Нечто подобное я уже слышал от колдуньи Акаи буквально пару дней назад и поэтому в твоих словах, возможно, есть разумное зерно, но, тем не менее, замечу, что полностью верить в эту отговорку старой колдуньи я не собираюсь.

– Раз есть сомнения, можно было не соглашаться идти в Чёрный лес.

– Конечно, если бы не одно маленькое обстоятельство, что демон Дааку и мой главный должник тоже. Впрочем, тебе об этом хорошо известно и без моих слов.

– Я лично в таком случае не вижу повода быть недовольным.

– Ты это сказал сейчас о себе? – спросил каменный Оо, пристально посмотрев на монстра Каидзюу.

– Конечно, – ответил монстр Каидзюу, мгновенно сообразив, что опять ляпнул лишнего. – Но в тоже время, я хотел выразить мысль, что не следует предоставлять возможность постороннему расправиться со своими врагами, когда есть реальный шанс сделать это самому.

– И у тебя с демоном Дааку свои счёты? – удивился каменный Оо, считавший до этого, что монстр Каидзюу направляясь сейчас в Чёрный лес, всего лишь выполняет волю своей госпожи.

– Само собой, да ещё, какие счёты, – ответил монстр Каидзюу, с облегчением подумав о том, что ему сейчас в очередной раз крупно повезло, удачно выкрутиться из сложной ситуации, где скорый на расправу каменный Оо, мог легко с ним разделаться из-за опрометчиво им брошенных слов.

А между тем посланники колдуньи Акаи уже почти приблизились к владениям демона Дааку. И первым на это обстоятельство обратил внимание, благодаря своему росту, каменный Оо, заметив верхушки чёрных деревьев ещё издалека.

– Скоро будет Чёрный лес, – довольным голосом заявил каменный Оо, продолжая вглядываться вдаль, после того как обратил внимание на появившуюся тёмную полосу горизонта, прямо впереди за зелёным ковром верхушек деревьев того леса, по которому они шли сейчас. – Я уже отсюда вижу верхние ветви чёрных деревьев.

– А дворец демона Дааку тебе не виден? – спросил монстр Каидзюу.

– Мы пока ещё слишком далеко, чтобы разглядеть тёмно-серые башни дворца среди сплошного Чёрного леса, – ответил каменный Оо, вглядываясь в тёмную полоску горизонта.

– Это не беда! – воскликнул монстр Каидзюу, взглянув на небо, где уже вместо радостного голубого сияния высоких небес, висели серые, унылые, дождевые облака. – Солнце скрылось и нам теперь уже спешить не обязательно.

– Боишься замёрзнуть без солнца?

– Отнюдь.

– Тогда что?

– Демон Дааку солнца боится, и это обстоятельство могло бы нам помочь с ним совладать.

– Ерунда. Победим и так. В прошлый раз было солнце, да не было победы.

– Ну вот, теперь ещё и дождь начинается, – сказал монстр Каидзюу, почувствовав редкие, самые первые дождевые капли на своём теле.

– Надеюсь, он не станет для тебя помехой.

Конечно, нет. И думаю я сейчас не о дожде, а о том, что нам необходимо как-то приблизиться к дворцу тихо. Про незаметность из-за ваших размеров я уже не говорю.

– Если опасаешься, что нас заметят гораздо раньше, чем мы сумеем незаметно подступиться к дворцу этого демона, то сходи сначала на разведку без нас. А мы подождём тебя на границе Чёрного леса, и чтобы не привлекать внимания, опустимся на землю, – остановившись, предложил каменный Оо, обращаясь к монстру Каидзюу.

– Господин, предлагаю воспользоваться нашей быстротой, – вставил великан Оокина, склонившись в поклоне перед монстром Каидзюу.

– У меня тоже есть своё предложение, – произнёс монстр Каидзюу, направляясь снова в сторону Чёрного леса.

И пока посланники колдуньи Акаи, не спеша, приближаясь к границе Чёрного леса, продумывали прямо на ходу свои предстоящие действия во владениях демона Дааку, тот снова, как и в прошлый раз, почувствовал появление великана Оокина.

– Оокина опять вернулся, – проговорил демон Дааку, отрываясь от чтения волшебной книги, которую взял сегодня в руки, только для того чтобы отвлечься от своих невыносимо тяжких, беспрестанно снедавших его сознание, мрачных мыслей.

В том, что это был именно он, демон Дааку не сомневался, поскольку как уже говорилось, всегда и везде мог почувствовать приближение великана Оокина, если тот появлялся от него на расстоянии размеров Чёрного леса.

Закрыв волшебную книгу, демон Дааку положил её в книжный шкаф, после чего покинул не только свою библиотеку, но и дворец в целом.

Оказавшись в Чёрном лесу, демон Дааку сразу направился в ту сторону, откуда исходило ощущение появления великана Оокина.

– Вернулся ли разум к Оокина? – спросил сам у себя демон Дааку, продолжая следовать по Чёрному лесу в выбранном направлении.

Эта мысль настолько его сейчас волновала, что он даже не стал прибегать к своей магии, при помощи которой мог бы поскорее встретиться с великаном Оокина. И ещё, словно бы вдобавок к этим мыслям, начала примешиваться тревога о том: а не с кем-нибудь ли сейчас великан Оокина идёт сюда. Ведь колдунья Акаи вряд ли отпустила его на все четыре стороны.

Так думал демон Дааку, всё ближе и ближе приближаясь к своему бывшему слуге, как вдруг его мысли были разом прерваны сначала едва ощутимой, а потом всё более нарастающей, сильной дрожью земли, которая, как он сразу же решил из-за кратких интервалов между толчками, могла возникнуть только от шагов большого и тяжёлого существа.

«Неужели каменный Оо снова пожаловал в мой лес», – подумал демон Дааку, осенённый внезапной догадкой о большом и тяжёлом существе, и уже, продолжая размышлять именно об этом, направляясь на поиски гостей, проговорил сам себе вслух:

«А больше, пожалуй, и некому, раз я перед этим почувствовал появление Оокина».

И только демон Дааку проговорил сам себе эти слова, как до его слуха донёсся отдалённый скрип и треск ломавшейся древесины. Мгновенно вспомнив, где и когда он уже слышал похожий звук, вкупе с чередующейся дрожью земли, демон Дааку принял решение тайно подобраться к незваным гостям, для чего осторожно передвигаясь между чёрными деревьями, направился туда, откуда и доносился, с каждой секундой нараставший, неестественный для этого леса шум.

Первым кого ожидал увидеть демон Дааку, учитывая рост своего врага, должен был стать каменный великан Оо. Так оно и случилось.

Стоило владельцу Чёрного леса, пользуясь пасмурной погодой, выйти на просеку сделанную каменным гигантом во время своего прошлого появления в этом лесу, как он сразу же и увидел его огромную фигуру, мерно раскачивающуюся над чёрными деревьями, живой, серой массой.

Шёл каменный великан Оо, ломая своими ногами чёрные деревья, самым первым.

Это хорошо было видно демону Дааку, так как путь великана пролегал вдоль просеки.

Вы уважаемый читатель наверно зададитесь закономерным вопросом: почему каменный Оо не выбрал для себя дорогу полегче, выйдя из леса на проторённое место?

Ответ более чем прост: каменный великан не искал для себя лёгких путей, предпочитая, когда есть возможность, как в данном случае, применять свою грубую силу, получая от созерцания разрушительных действий творимых самим собой, ту меру удовольствия, которая была ему всегда в радость.

И только именно из-за того, что каменный Оо постоянно смотрел сейчас прямо перед собой, он не заметил появления демона Дааку, который наблюдая за ним, ждал, кто же ещё кроме него и великана Оокина, проходя мимо него, должен был бы показаться ему на глаза, промелькнув между деревьями, кои теперь разделяли собою две просеки.

В том, что его прежний слуга был сейчас в компании врагов, демон Дааку не сомневался, а вот что он увидел дальше, заставило его почти вздрогнуть.

Следом за каменным Оо, с верёвкой на шее и на руках, а также на всём теле, шагал великан Оокина. А чтобы ему не оставалось никаких шансов убежать, один конец верёвки волочившейся по земле, был в руке каменного Оо, а другой, также свисавший до земли, в лапах монстра Каидзюу, который в этой тройке шёл последним.

От увиденного зрелища, природная злость мгновенно взяла власть над холодным рассудком демона Дааку, заставив его разом позабыть всякую необходимую осторожность.

Резко выскочив из Чёрного леса, прямо за спину каменного Оо, благо всё небо, как и прежде, оставалось в плотной пелене нескончаемых облаков, демон Дааку разом при помощи колдовства, освободил великана Оокина от грубых верёвок, спеленавших его могучее тело. Следующим шагом демон Дааку намеревался одновременно применить колдовство к своим врагам и обратиться к своему бывшему слуге с приказом, который даже не успел начать произносить, потому что все трое посланников колдуньи Акаи, разом набросились на него.

Но то ли они друг другу помешали, то ли демон Дааку и сам вовремя сообразив, что к чему, успел отскочить в сторону, да только в следующее мгновение все четверо пустились бежать по Чёрному лесу.

Демон Дааку с завидным отрывом впереди всех. За ним, самым первым из преследователей, склонив голову, чтобы не задевать ею низко свисавшие ветви чёрных деревьев, его бывший слуга великан Оокина, свершая гигантские прыжки, которые нисколько не сбивали его могучего дыхания, позволявшего ему одновременно с быстрым передвижением, громко выкрикивать угрозы и проклятия в адрес убегавшего. Следующим был монстр Каидзюу, потому что его прыти, для того чтобы бежать наравне с великаном Оокина в такой бешеной гонке, уже не хватало. И последним, преследователем демона Дааку в этой спонтанно начавшейся гонке, был каменный великан Оо. Только он уже не бежал, а быстро шагал по Чёрному лесу, ломая на своём пути и в порыве клокотавшей в нём ярости разбрасывая во все стороны, мешавшие его свободному движению деревья. Куда именно следовало идти, каменный Оо не видел, потому что не мог сквозь густые, разросшиеся вершины чёрных деревьев, разглядеть тёмную фигуру демона Дааку, стремительно убегающую прочь от своих преследователей. Так же и всё по той же причине, не видел он сейчас и двух своих компаньонов. Зато, обладая не плохим слухом, каменный Оо весьма отчётливо слышал частые грозные оклики великана Оокина, которые теперь как раз и использовал для себя в качестве необходимого ориентира.

Сколь долго могла бы продолжаться эта лихая погоня, если бы не план, скоротечно придуманный демоном Дааку ввиду создавшейся ситуации, прямо на бегу, для нас теперь так и осталось очередной загадкой, потому что, уведя великана Оокина от остальных преследователей подальше в лес, его бывший хозяин, не теряя драгоценных секунд даром, применил к нему своё колдовство, разом ввергнув того в глубокий сон. И уже после этого, переправив спящего великана в свой дворец, в комнату с крепкими каменными стенами отдыхать, сам тотчас отправился в обратную сторону, встречать в лесу двух других оставшихся посланников колдуньи Акаи.

А по-другому, в отношении своего бывшего слуги, демон Дааку сейчас поступить и не мог, так как прекрасно понял, что великан Оокина был по-прежнему всё ещё не в его власти.

Итак, теперь в Чёрном лесу находились только те враги демона Дааку, с которыми по части их дальнейшей судьбы, можно было не церемониться, а стало быть, и участь им была уготована, говоря о ней попроще, не вдаваясь в подробности, крайне не хорошая.

Последние мои слова конечно предельно скромны, но зато и весьма правильны, особенно, если учитывать всё сказанное в целом, принимая в расчёт то, что я сейчас упоминал о намерении демона Дааку, непременно и как можно скорее, погубить своих врагов.

А кто и в какой очерёдности должен был навсегда исчезнуть из дальнейшей судьбы демона Дааку, значения для него сейчас как такового, вовсе не имело, и зависело теперь лишь от случайности: кто первым попадётся.

И попался в данном случае демону Дааку первым, вовсе не монстр Каидзюу, бежавший как вы помните, следом за великаном Оокина. Он, обладая в подобных ситуациях хорошей сообразительностью и немалым чутьём, подсознательно ощутил смертельную опасность, которую решил избежать, уступив своё место каменному Оо, отскочив для этого в сторону, пока тот не прошёл мимо него, после чего отправился за ним следом, идя на почтительном расстоянии, естественно избегая остававшейся за каменным гигантом просеки.

Долго идти не пришлось. Неожиданно появившись на пути каменного Оо, хозяин Чёрного леса, не заметив спрятавшегося за деревом монстра Каидзюу, сиюминутно обрушил на великана свою колдовскую силу, превратив того в маленького каменного человечка. Но уже через краткое мгновение, каменный Оо, к большому удивлению демона Дааку, возвратился к своему первоначальному размеру.

Второе превращение каменного Оо в маленького каменного человечка, опять завершилось тем же результатом, как и в первый раз.

– Тебе не совладать со мной Каидзюу! – догадавшись о том, что именно монстр Каидзюу сейчас мешает его колдовству, воскликнул демон Дааку, использовав при этом против каменного великана Оо, заклятье Котэисуру.

В ответ разумеется он не получил ни слова.

– Мне кажется твой большой каменный приятель, больше тебе не поможет, – ещё громче воскликнул демон Дааку, справедливо полагая, что таким образом монстр Каидзюу непременно услышит все его слова. К тому же действовать нужно было без промедления, пока каменный Оо находился под кратковременным воздействием заклятия Котэисуру, а в том, что монстр Каидзюу, скорее всего не знал о непродолжительности сего колдовства, демон Дааку даже и не сомневался.

И действительно, монстру Каидзюу было неведомо, что ни один колдун в этом мире не знает, как превратить любое живое существо в неподвижную статую навечно. А потому, как только он увидел, что больше не может расколдовать каменного великана Оо, вернув ему подвижность, сразу же попятился назад, прячась за деревья, дабы не попасться на глаза демону Дааку.

Сделав отступающий манёвр, монстр Каидзюу, постоянно следя за прилегающей к нему местностью, чтобы не подпустить к себе своего врага, принялся, лихорадочно перебирая мысли в голове, продумывать ход своих дальнейших действий, поскольку сдаваться ещё не собирался.

Ну а демон Дааку, в свою очередь, отлично понимая возможность и не предсказуемость поведения затаившегося противника, которому ещё вдобавок стали доступны волшебные заклинания, решил, воспользовавшись своим колдовством, произвести психологическую атаку, не дожидаясь того момента, когда каменный великан Оо вернётся к жизни.

Результатом колдовства стал пожар в Чёрном лесу, охвативший собою всё, что только могло гореть. Деревья, мох, трава на земле и казалось, сам воздух горел, сколь масштабен был сейчас бушующий огонь.

Льющийся с неба мелкий дождь, был для начавшегося пожара слишком слабым, а потому никакой помехой для затеи демона Дааку не являлся.

Мой дорогой читатель, наверное, удивлён тому, что демон Дааку вдруг решился на такой крайний шаг, как спалить свой собственный Чёрный лес, пусть даже, и вынуждено, чтобы расправиться с затаившимся врагом.

Конечно же, нет. Весь пожар был огромной бутафорией, иллюзорным спектаклем, представленным демоном Дааку для монстра Каидзюу, чтобы смертельно напугать его, заставив тем самым совершить какую-нибудь роковую ошибку, что в конечном итоге должно было помочь хозяину Чёрного леса, совладать со строптивым и хитрым противником.

Так всё и получилось бы, если бы не одно но…

Начало грандиозной постановки под названием «Пожар в Чёрном лесу», что называется, вышел на славу, без лишних нареканий. Монстр Каидзюу, безоговорочно поверив в то, что сейчас видит и чувствует вокруг себя, не дожидаясь главной кульминации огненного представления, покинув своё, прежде вполне надёжное, а теперь охваченное жарким пламенем убежище, между тремя близко друг к другу растущими вековыми дубами, где его было нелегко разглядеть, бросился наутёк. Но, пробежавшись немного между горящими деревьями, монстр Каидзюу мгновенно осознал, что бежать некуда, а посему единственным выходом для себя нашёл, воспользоваться снова волшебным медальоном своей госпожи. Ни секунды не раздумывая, монстр Каидзюу схватил медальон и только собрался сделать какой-либо выбор из оставшихся волшебных предметов, как один из них сам подлетел вверх, где, раскрывшись, вызвал сильнейший дождь с таким количеством льющейся с неба воды, что полыхавшее повсюду пламя начало сперва медленно, а потом всё быстрее и быстрее, угасать.

Лес наполнился тёплым влажным воздухом, который был к тому же ещё весь пронизан клубившейся, испаряющейся водой.

Монстр Каидзюу с удивлением посмотрел на волшебный медальон. И было с чего. Раньше ему нужно было самому выбирать магический предмет, а на этот раз всё произошло само.

Не меньше монстра Каидзюу, сейчас удивлялся и демон Дааку, считавший, что колдовство, которым он владел всегда, так или иначе, но должно было бы быть сильнее колдовства какого-то там монстра, которому от природы его, оно было просто не дано изначально, и только случай даровал ему эту возможность.

Из состояния удивления демон Дааку, правда, вышел довольно быстро, но не, потому что не был склонен к таким сантиментам, а потому что услышал позади себя треск ломавшихся деревьев, которые давил своими могучими ногами, оживший, каменный великан Оо.

– Придётся, видимо, всё начинать сначала, – проворчал демон Дааку, поворачивая навстречу каменному Оо.

Услышал пробудившегося компаньона и монстр Каидзюу.

– Неужели Оо помог вернуться к жизни прошедший волшебный дождь?

Ну, ответ на этот вопрос, вы, дорогой мой читатель знаете, поэтому я чуть отступившись, разъясню сейчас лишь то, что вам неизвестно. А именно, что колдунья Акаи несколько предвидя подобную ситуацию, снабдила монстра Каидзюу волшебством, которое выбирать было не нужно, и даже защитила его от случайного применения, спрятав в глубине медальона. Как она сумела предвидеть такую ситуацию с пожаром, сказать не берусь, да только отдав ей должное, замечу, что прозорливость, благодаря которой она приготовила для своего глазастого слуги такой волшебный предмет, не просто делает ей честь как колдунье, а выше всяческих похвал.

Но вернёмся снова в лес, где уже новые и незапланированные демоном Дааку события, стали явной угрозой его прежнего, почти победного положения, вселяя тем самым в монстра Каидзюу надежду на то, что для него ещё не всё потеряно. А что касалось каменного Оо, то его пробуждение явилось для него совсем незаметным, словно он просто до этого момента, крепко о чём-то задумался.

Но демон Дааку не был бы демоном Дааку, если бы не умел находить выход из любых, даже самых сложных ситуаций.

Для начала он устроил своим врагам затяжную игру в прятки, чем основательно их запутал и сбил с толку. Сделать сие было для него совсем не трудно, ибо он отлично знал свой лес, а противники, один из которых не мог слишком быстро передвигаться по лесу из одного края в другой, а второй из-за слишком высокого роста не мог видеть всего того, что происходит под деревьями, даже вблизи, у себя под носом, были с этим лесом малознакомы.

Далее, чтобы продолжить осуществление задуманного, пользуясь тем, что на небе из-за плотного скопления дождевых облаков по-прежнему отсутствовало солнце, демон Дааку, выбежал из леса навстречу каменному великану Оо.

– Обернись Оо! – услышал каменный Оо, громко прозвучавший, знакомый голос и, посмотрев перед собой, заметил недалеко от себя монстра Каидзюу, который находился сейчас там, где была граница между поваленными деревьями и растущими деревьями, до которых каменный великан пока ещё не успел добраться.

Выполнив его требование, каменный Оо увидел стоявшего позади себя, демона Дааку, но остановился в недоумении, потому что тот истошно закричал:

– Это я, монстр Каидзюу! Меня заколдовали!

– Верь только своим глазам, а не тому, что тебе говорят, пытаясь обмануть! – крикнул монстр Каидзюу.

– И то верно, – сказал каменный Оо и двинулся на демона Дааку.

Но тот не став дожидаться, когда его раздавят, бросился под ближайшие деревья, за которыми и скрылся от каменного великана Оо.

– Следуй за мной, на мой голос и мы его поймаем, – крикнул монстр Каидзюу, бросившись вдогонку за убежавшим противником.

Повторять дважды для каменного Оо не пришлось. Сотрясая землю своими тяжёлыми шагами, он отправился следом за монстром Каидзюу, идя на его периодически звучащее улюлюканье.

Новая гонка по Чёрному лесу стала такой же сумасшедшей, как и предыдущая, а вот главное отличие этой второй гонки от первой, было вовсе не в том, что великан Оокина отсутствовал сейчас среди её участников. Новое крылось в обмане, который демон Дааку приготовил для своих противников, поменявшись внешностью с монстром Каидзюу.

Да-да, дорогой читатель. Каменный Оо, справедливо полагая, что идёт сейчас за монстром Каидзюу, который в свою очередь бежит за демоном Дааку, на самом деле пытался сейчас догнать своего прежнего компаньона, пользуясь услугой того, кого как раз собственно и собирался погубить.

Ну а монстр Каидзюу, настоящий монстр Каидзюу, находившийся теперь в обличии демона Дааку, преследуемый одновременно и врагом и бывшим компаньоном, перебирая прямо на бегу, оставшиеся в медальоне волшебные предметы, тщетно искал среди них подходящий под создавшуюся ситуацию, но, не найдя, сделал выбор наугад, тут же применив против настоящего демона Дааку.

А тот в свою очередь, заранее ожидая от своего противника подобной выходки, был уже начеку, и вовремя успел исчезнуть, оставив волшебству колдуньи Акаи, жертву покрупнее, следовавшую за ним по пятам.

Так что брошенный монстром Каидзюу в демона Дааку, волшебный предмет, разбился при падении на землю, не достигнув предназначенной ему цели. Освободившаяся волшебная сила, в виде взрывной волны голубого ветра, молниеносно разлетелась во все стороны, поразив всё вокруг, в радиусе нескольких метров, зацепив тем самым каменного великана Оо, превратив его и все рядом с ним растущие деревья, траву и мох, в стеклянные скульптуры.

Поначалу каменный Оо, назовём его пока так же, как называли раньше, даже не обратил своего внимания на то, что с ним произошло, потому что глядел вперёд. Но когда услышал звон стекла под своими ногами, то звенела раздавленная им трава, просто пришёл в ужас и растерянность, остановившись на месте.

Не меньше каменного Оо, был сейчас в ужасе и настоящий монстр Каидзюу, глядя на своего компаньона, которого лично превратил в стеклянного великана.

Только демон Дааку, вовремя сообразив, что к чему, не стал тратить время понапрасну, явившись к месту неожиданного поворота в событиях, с волшебным золотым шестом бо в руках и своим прежним видом.

– Я прямо-таки не могу сейчас найти подходящих слов, чтобы донести до твоего понимания, как можно точнее, моё нынешнее душевное состояние, нахлынувшее на меня при виде такого неожиданного подарка судьбы, – расплывшись в широкой улыбке, проговорил демон Дааку, вожделенно оглядывая великана Оо, держа наготове волшебный шест бо.

Осознав, чем грозит ему оружие демона Дааку, вспомнив, что было с ним в прошлый раз, когда его тело состояло из камня, великан Оо непроизвольно сделал шаг назад, но тут же природа, возобладавшая в нём неустрашимой гордостью, толкнула его вперёд.

– А вот этого делать не советую, – остановил его демон Дааку, предупредительно демонстрируя волшебный шест бо.

– Лучше умереть в бою! – грохнул великан Оо, глядя в глаза своему врагу, продолжая на него наступать.

– А можно и застрять в этом состоянии навеки, украсив мой лес своим большим стеклянным телом, – ответил демон Дааку, не трогаясь с места, но, продолжая держать волшебный шест бо наготове. – Так что выбирать тебе.

Великан Оо замер на месте.

– Верни каменному Оо, его прежний вид или сам сейчас отведаешь на себе колдовскую силу моей госпожи, – воскликнул монстр Каидзюу, появившись позади демона Дааку.

Уверенность, с которой монстр Каидзюу предъявил требование к своему врагу, подкреплялась волшебным предметом из медальона колдуньи Акаи, который он держал в своей лапе, будучи всё ещё в облике демона Дааку.

– Ты ещё в моём образе Каидзюу? – сохраняя хладнокровие, как бы непринуждённо, спросил демон Дааку, собираясь обернуться к монстру Каидзюу.

– Точно так, и сделай маленькое одолжение, продолжай стоять, как стоишь, не оборачиваясь, – ответил монстр Каидзюу, нервно сжимая волшебный шарик в правой лапе.

– Хорошо, оборачиваться не буду, – опустив руки, ответил демон Дааку.

– Я ещё просил вернуть каменному Оо его прежний вид, – произнёс монстр Каидзюу, пристально следя за демоном Дааку.

– Тут я боюсь, моей колдовской силы не хватит, чтобы разрушить чары такой сильной колдуньи, как колдунья Акаи. Возвращайтесь домой, пусть там вас расколдовывают.

– Ему в таком виде не выйти из Чёрного леса.

– Попроси у своей госпожи в помощь каменных лесорубов.

– А с тобой, тогда как быть? Тоже заколдовать?

– Разумеется. И попробуй потом докажи своей госпоже, кто ты есть на самом деле.

– За меня каменный Оо замолвит слово.

– А если она и тогда тебе не поверит? Что будешь делать? Колдовать ты не умеешь, и потому самостоятельно свой облик себе не вернёшь. А колдунья Акаи, насколько я понимаю, просто спит и видит возможность меня поймать. Представляешь себе сейчас, свою будущую участь?

– Предлагаешь сделку?

– Разумеется.

– И каковы же твои условия?

– Возвращайся домой один!

– И ты вернёшь мне прежний облик?

– Само собой, как только ты покинешь границы Чёрного леса, к тебе вернётся твой прежний вид.

– Боюсь спросить, что будет с каменным великаном Оо.

– Решу потом, без лишней суеты. Может, вместо великана Оокина в слуги к себе возьму, если сумею ему вернуть прежний облик.

Все трое замерли. Никто не спешил ни с ответом на предложенное решение, ни с действиями, которые могли бы что-то изменить, а там уж как повезёт; в лучшую или худшую сторону.

Первым не выдержал великан Оо, шагнув вперёд, чтобы раздавить демона Дааку, но тотчас же попал под удар мгновенно брошенного в него волшебного шеста бо. И одновременно с этим, настоящий демон Дааку исчез, оставив монстра Каидзюу лицезреть поражение великана Оо, который незамедлительно рассыпался на мелкие осколки, ставшие после падения на землю, каменными.

Сжав в своей когтистой лапе, ещё сильнее прежнего, волшебный предмет из медальона своей госпожи, монстр Каидзюу со всех ног бросился прочь из Чёрного леса и бежал, не останавливаясь пока не покинул его.

– Беги, беги к своей госпоже, – проговорил демон Дааку, не став догонять его, поскольку, неожиданно для самого себя, загорелся желанием узнать, как поступит колдунья Акаи с монстром Каидзюу, приняв его по внешнему виду за него самого.

 

Глава 13. К чему привела досадная ошибка колдуньи Акаи

– Как я вам уже несколько минут назад говорил, госпожа, мой план был просто безупречен. И весомым доказательством правоты моих слов, лишний раз служит хотя бы тот подтверждающий факт, что демон Дааку сам освободил великана Оокина от верёвок, даже не заподозрив, что тем самым подверг себя дополнительной опасности быть повергнутым своим бывшим слугой, – сказал монстр Каидзюу, когда отчитывался перед колдуньей Акаи за очередную и последнюю по счёту, промашку в Чёрном лесу.

– Скажи ещё, что и ничтожных сомнений быть тут не могло.

– Разумеется госпожа.

– И всё же твой безупречный план, как ты мне его сейчас тут самоуверенно расписываешь, говоря прямо, лопнул в самый ответственный момент, словно мыльный пузырь!

– Банальная случайность, – развёл руками монстр Каидзюу.

– Какая ещё банальная случайность? – громко воскликнула колдунья Акаи, строго взглянув на своего глазастого слугу. – О чём ты вообще сейчас мне здесь говоришь?

– Я говорю вам госпожа о нашем последнем и к великому моему сожалению, неудачном визите в Чёрный лес.

– О чём ты мне сейчас пытаешься рассказать, я и без твоих разъяснений хорошо понимаю; не выжила ещё из ума, а вот почему ты мне самоуверенно пытаешься наговорить лишнего, уходя от прямого ответа, никак, представь себе, не пойму!

– Очевидно, я и сам ещё не могу…

Договорить монстру Каидзюу, колдунья Акаи не дала, резко перебив его своим громким обращением к нему:

– Правильно начал, но думаю, что продолжишь ты совсем не так как надо, поэтому я полагаю, будет верным решением с моей стороны досказать сейчас за тебя всё, что нужно, самой, а ты после этого, только подтвердишь мои слова. Или всё же может предоставить тебе ещё один, так сказать последний шанс самому признаться в том из-за чего вдруг всё пошло не так как вы хотели, превратившись впоследствии из задуманного вами, как ты мне только что наивно сказал, в банальную случайность?

В комнате воцарилась напряжённая, молчаливая пауза, во время которой колдунья Акаи ждала нужных ей объяснений от монстра Каидзюу, не сводя при этом с него своих глаз, а тот в свою очередь вместо прямого ответа, раздумывал сейчас над тем, как ему, не наговорив лишнего, выкрутиться из создавшегося затруднительного для себя положения.

Тишина нарушилась не объяснениями, а вопросом и задал его не монстр Каидзюу, а колдунья Акаи:

– Стало быть, ответа у тебя сейчас нет, или же, как назло, беда твоя отныне в том, что не хватает смелости рассказать мне, всё как есть начистоту?

– Он застал нас врасплох, – с трудом, но, постаравшись сохранить прежний голос, чтобы не выдать своего волнения, выдавил из себя монстр Каидзюу.

– Чудесно. Хоть какое-то объяснение, и если дело пойдёт также дальше, то я верю, недалёк тот час, когда мне наконец-то повезёт узнать всю правду о вашей встрече с демоном Дааку, не прибегая к своему колдовству.

– Кстати о колдовстве, – собравшись с духом, произнёс монстр Каидзюу, возвращаясь к своим объяснениям. – Если бы не ваши волшебные предметы, всё бы там, в лесу, могло предстать для нас гораздо хуже.

Тут монстр Каидзюу вновь замолк, но колдунья Акаи пойдя на маленькую хитрость, чтобы подтолкнуть его к дальнейшим разъяснениям, спросила своего слугу тихим мягким голосом:

– Так, стало быть, мои волшебные предметы были даны тебе не напрасно, и ты правильно ими распорядился.

– Да, моя госпожа, – слегка поклонившись, и совсем не задумываясь, подтвердил монстр Каидзюу.

– Продолжай, – коротко, но мягко изрекла колдунья Акаи, сделав соответствующий жест рукой, что она его внимательно слушает.

Получив такое одобрение, монстр Каидзюу начал заново, но уже более подробно рассказывать своей госпоже, колдунье Акаи, про последние события, случившиеся с ним и его двумя спутниками в Чёрном лесу, когда они встретились там с демоном Дааку; о чём мы уже с вами знаем, уважаемый читатель, а потому можем, не присутствуя при дальнейшем их разговоре, проследить сейчас лучше за хозяином Чёрного леса, который в это самое время, находясь в стенах собственного дворца, решил навестить своего бывшего слугу, великана Оокина.

Тем более что для этого ему никуда идти далеко и не нужно было, поскольку комната с крепкими надёжными стенами, и столь же надёжной дверью и без единого окна, где сейчас должен был находиться великан Оокина, начиная с того самого момента, как его сюда насильно водворили, располагалась прямо возле личных покоев демона Дааку.

Тут я, сделаю небольшое отступление, и немного поправлюсь в своих словах касающихся части последнего моего предложения, где говорилось о том, что великан Оокина должен был находиться в той комнате, куда его поместил демон Дааку.

Комната была пуста, и только владелец замка, где она находилась, про это совсем не знал, и более того, даже не предполагал что такое вообще возможно после победы над врагами.

Всё о чём сейчас думал демон Дааку, направляясь в эту комнату, было связано с предвкушением предстоящей встречи со своим бывшим слугой.

Но, увы, как вы понимаете, встречи не произошло, поскольку великан Оокина давно уже пребывал во дворце колдуньи Акаи, в комнате для особых гостей, куда попал сразу же после позорного бегства монстра Каидзюу из Чёрного леса, где последний спасая свою шкуру, посредством сильных ног, предпочёл опасным играм с колдовством, вариант поскорее удрать от возмездия демона Дааку, нежели испробовать на себе участь каменного Оо.

И тем более, я уже вам рассказывал, что монстр Каидзюу, когда ему предстояло иметь дело с противником, независимо от того, кем тот являлся, простым смертным, великаном, демоном или колдуном, всегда был сторонником своих физических возможностей, применяя их куда охотнее, нежели чуждое его душе колдовство, в данном случае колдовство своей госпожи, колдуньи Акаи.

Впрочем, о том, как поступил монстр Каидзюу, после того как демон Дааку расправился с каменным Оо, мы уже тоже знаем, а потому прежде чем снова вернуться в Жёлтую Долину к колдунье Акаи и её глазастому слуге, к окончанию их разговора, кратко взглянем на то, что стал делать хозяин Чёрного леса дальше, после того как понял, что его опять обманули.

– Хороши дела, ничего не скажешь, – проговорил сам себе демон Дааку, когда, остановившись на пороге пустой комнаты, стал оглядывать её, будто не верил своим глазам, что великан Оокина в действительности вдруг исчез. – Если мои дела и дальше так пойдут, то не то чтобы старая колдунья, а и все её даже самые мелкие прихвостни будут чувствовать себя здесь, в моём дворце, как у себя дома. Второй раз уже крадут моего слугу.

И в этом демон Дааку не ошибся. Великан Оокина был украден, правда, не физически, как в первый раз, когда того путём обмана привели в Жёлтую Долину к колдунье Акаи, а при помощи колдовства, которое было наложено на великана Оокина незадолго до того дня, когда он в числе двух своих спутников отправился в Чёрный лес.

Об этом само собою позаботилась колдунья Акаи, справедливо решив, что хоть монстр Каидзюу с волшебным медальоном и каменный Оо способны сдержать натиск демона Дааку, а всё же подстраховаться на всякий случай, чтобы спасти ценный экземпляр, не помешает.

Забегая чуть вперёд, скажу, что демон Дааку потом узнал всю правду о таинственном исчезновении великана Оокина, но это как я говорю ещё пока в будущем. А в настоящем, хозяин Чёрного леса, закрыв дверь пустой комнаты, направился в свою библиотеку, искать ответы на внезапно сложившиеся новые вопросы.

И пока он этим занимается, как я и обещал, вернёмся снова в Жёлтую Долину, где беседа колдуньи Акаи и монстра Каидзюу к этому времени уже завершилась.

Каидзюу вернулся в своё подземелье, а колдунья Акаи приступила к своим обычным делам, где среди всего происходящего в её дворце, нашлось также место и великану Оокина, к которому теперь у старой колдуньи появился прежний интерес, сделать его своим верным слугой, минуя его нынешнего хозяина, монстра Каидзюу.

К свершению сего желания, старую колдунью подталкивали неуёмные мысли, что провал последнего визита в Чёрный лес, как ей казалось, был напрямую связан с тем, что не она лично командовала бывшим слугой демона Дааку. И благодаря этим же мыслям, колдунья Акаи утвердилась в том, что ей теперь просто до зарезу необходим именно такой могучий, исполнительный слуга, как великан Оокина, который пригодится во многих случаях, и в одиночку, и в тандеме с монстром Каидзюу. Оставалось только претворить задуманное в жизнь.

И для этого у неё было два пути. Первый и самый простой, но как ей казалось не совсем надёжный вариант: приказать монстру Каидзюу, чтобы тот в свою очередь приказал великану Оокина, считать отныне её своей госпожой.

Второй вариант, связанный с колдовством, посредством которого и предстояло внести кардинальные поправки в сознание великана Оокина насчёт того, кто же и есть его настоящий хозяин, в данном случае хозяйка, вызывал у колдуньи Акаи гораздо больше уверенности.

Ну а чтобы всё пошло, как она того теперь хотела, ей нужно было сначала разрушить своё прежнее колдовство, и только уже затем наложить на великана Оокина новое.

Сколько бы времени колдунья Акаи терзалась бы с выбором, как ей лучше поступить, если бы у неё не было прямо-таки патологической любви к колдовству, так и осталось, к сожалению не выясненным, поскольку из-за всепоглощающей предрасположенности к магии, избран был на этот раз, второй вариант, на котором она и остановилась. А чтобы теперь не затягивать с принятым решением, колдунья Акаи, незамедлительно отправилась в комнату для особых гостей, где едва только дверь открылась, было, ею использовано заклинание, которым она сперва сняла свои чары, наложенные монстром Каидзюу, чтобы сразу же после этого заколдовать великана Оокина заново, но уже в качестве своего личного слуги.

Последнее она сделать не успела, потому что только она разрушила первые свои чары, так в тот же миг, к большому удивлению старой колдуньи, великан Оокина бесследно исчез.

Оглядев, пустую комнату и, поняв, что она попалась на удочку демона Дааку, колдунья Акаи тотчас покинула комнату для особых гостей, громко хлопнув дверью. Хаотично перебирая в голове разнообразные мысли и домыслы о том, почему так вдруг произошло, что великан Оокина внезапно пропал сразу же после применения к нему волшебства, колдунья Акаи нервно шагая по коридорам своего дворца, спешила в свои личные покои, чтобы там, где ей никто не помешает во всём спокойно разобраться, вооружившись старинными книгами и силой колдовства, узнать причину случившегося.

– Найди Кэраи, пусть он немедленно явиться ко мне! – продолжая идти дальше по коридору, громко приказала колдунья Акаи, увидев на своём пути склонившегося в поклоне слугу, занимавшегося до её появления уборкой.

– Будет исполнено госпожа, – ещё ниже склонился слуга, ожидая момента, когда колдунья Акаи пройдёт мимо него, чтобы уже затем отправиться выполнять её приказ.

И едва колдунья Акаи вошла в свои личные покои, как в дверь комнаты постучали.

– Можешь войти Кэраи! – воскликнула колдунья Акаи, поворачиваясь к двери.

– Я к вашим услугам, моя госпожа, – произнёс Кэраи, склонившись в поклоне сразу же после того, как вошёл в комнату.

– Позови ко мне монстра Каидзюу и возвращайся сюда сам!

 

Глава 14. Такехико и Сузуме идут в Чёрный лес

– Вот уж никак не предполагал, что нам снова предстоит побывать в Чёрном лесу, – сказал Сузуме, когда Жёлтая Долина осталась позади.

– Чем понапрасну себя терзать и расстраиваться из-за этого, лучше давай подумаем, как перехитрить демона Дааку, ведь на этот раз, мы должны будем столкнуться с ним поближе, а потому полагаться на волшебные семена, похоже особо не придётся, – обратился Такехико к своему другу. – Во всяком случае, нам могут помешать воспользоваться подарком колдуна Кабоку, и к этому теперь следует быть готовыми.

– Тогда нам необходимо встретиться с Юки, чтобы он разузнал у своего отца, как нам дальше быть, – предложил Сузуме.

– С этим я согласен, тем более что наш путь итак будет проходить через Холодные горы, вот только задерживаться, там не станем. Узнаем что нам нужно и дальше в путь.

– А разве я предложил что-то иное. Мы даже можем Юки позвать к себе при помощи волшебной дудочки.

– Думаю, этого делать не придётся, потому что как только мы пройдём этот перелесок, в котором сейчас находимся и появимся во владениях его отца, нас сразу же обнаружат. Во всяком случае, Юки нас точно заметит, или точнее сказать услышит.

– Тогда для верности я могу что-нибудь спеть! – воскликнул Сузуме.

– Не стоит, хватит и твоей болтовни.

– Ты же даже ещё ни разу не слышал, как я пою. У меня хороший голос, да и песен я знаю много.

– Ну, если ты так хочешь, то пой.

И Сузуме запел своим звонким голосом песню на неизвестном для Такехико языке, от чего тот само собой ни слова не понимал, но петь своему другу, мешать не стал. Когда Сузуме допел песню, Такехико обратился к нему с вопросом:

– И о чём эта песня?

– О счастье, которое у каждого своё.

– Ты знаешь иностранные языки?

– Нет. Просто эта песня мне нравится, а услышал я её, когда ещё жил с родителями у моря, и часто бывая в порту, общался с иностранными матросами. Мне рассказали, о чём эта песня, мне она понравилась, я её запомнил за те минуты, когда подпевал матросам, и вот теперь не зная их языка, я знаю эту песню, и про что в ней поётся.

– И много таких песен ты знаешь?

– Эта единственная, потому что тогда я был ещё ребёнком и много сразу запомнить не мог, а потом мы переехали в другой город, затем дальше и, в конце концов, оказались в той деревне, где мы с тобой познакомились.

– А я всю жизнь до самого последнего дня, когда был вынужден покинуть свою деревню, прожил в ней, в доме своих родителей. И если уходил из деревни, то лишь для путешествий по её округе, где чаще всего бывал в лесу. Песни я конечно и раньше слышал, но сам петь, как ты я не умею.

– Это не беда. Когда тебе захочется песен, ты просто попроси меня об этом, я спою, а ты тихо подпоёшь.

– Хорошо, я так и сделаю, – улыбнулся Такехико. – А между тем мы уже в Холодных горах и полагаю до момента встречи с Юки, осталось ждать недолго.

– Может мне спеть что-нибудь ещё?

– Не надо, я вас уже итак услышал, – произнёс Юки, появившись прямо перед своими новыми друзьями. – Ты замечательно поёшь Сузуме, и поверь, это не лесть. Мне часто приходилось слышать песни людей из деревень окружающих наши горы и поэтому мне есть с чем сравнить.

– Спасибо, – сделав лёгкий поклон, сказал Сузуме.

– А мы как раз хотели тебя сегодня увидеть, чтобы с тобой поговорить, – обратился Такехико к Юки.

– Вы могли бы не идти сюда, а позвали бы меня при помощи моей дудочки.

– Нет-нет, тут, видишь ли, всё совпало так, что мы сейчас идём в Чёрный лес, а путь лежит как раз через ваши горы, вот мы и надумали спросить совет у твоего отца.

– Это вас колдунья Акаи послала в Чёрный лес, да ещё так рано?

– Она самая, – ответил Сузуме.

– Вы хотели задать какой-то вопрос моему отцу? Говорите, я у него узнаю, – обратившись весь во внимание, сказал Юки.

– Как одолеть демона Дааку или хотя бы суметь ему противостоять, чтобы не погибнуть в его Чёрном лесу? – задал вопрос Такехико. – Мы уже знаем, благодаря тебе, что он необычайно боится солнца, но его золотых лучей не бывает в Чёрном лесу, и поэтому нам необходимо иметь против демона Дааку ещё что-нибудь.

– Продолжайте свой путь дальше, а я отправляюсь к отцу, и как только узнаю у него ответ, сразу же найду вас сам, – сказал Юки, прежде чем исчез.

– Хорошо быть колдуном, не надо бегать на своих двоих, а знай себе перемещайся куда угодно при помощи колдовства, – произнёс Сузуме, после исчезновения Юки.

– Неужели в тебе проснулась зависть? – спросил Такехико, двинувшись дальше через Холодные горы.

– Ничуть, – ответил Сузуме, последовав за своим другом. – Я только хотел сказать, что умей мы колдовать, давно бы уже назад вернулись.

– А демон Дааку?

– Да он бы нас и не заметил, как быстро мы тогда бы всё сделали!

– Сомневаюсь, иначе колдунья Акаи могла бы обойтись и без нас.

– А может у неё сейчас есть другие, более важные дела.

– Само собой, и одно из них: не рисковать своей шкурой!

– Пусть даже и так!

– Всё равно, что ни говори, а колдовством и быстротой перемещения не все дела решаются.

– Но от этого вне малой степени может зависеть и успех всего дела!

– Похоже, у нас зарождается спор.

Ответить Сузуме не успел, потому что перед ними вновь появился Юки.

– Я же говорил, что хорошо быть колдуном! – воскликнул Сузуме.

– О чём ты говоришь Сузуме? – спросил Юки, с удивлением посмотрев на Сузуме.

– Не обращай на него внимания, – опередив Сузуме, обратился к Юки Такехико. – Мы слушаем тебя. Что сказал тебе отец?

– Мой отец раскрыл мне тайну демона Дааку, и сейчас я расскажу вам, из-за чего он вынужден, боятся солнца, и чем оно ему грозит. Когда-то, ещё являясь человеком и будучи учеником доброго колдуна, Дааку, узнал про волшебный кристалл, дарующий его обладателю, магическую силу и бессмертие. Потеряв покой, он занялся поисками кристалла, и узнал, где тот был спрятан. Потратив немало сил, Дааку завладел сердцем демона, так называется магический кристалл. Затем, выполнив специальный ритуал, он заменил своё собственное сердце, сердцем демона, превратившись при этом из человека в бессмертного демона, которому нечего бояться кроме солнца, потому что именно только оно, своими лучами, может его погубить. К слову сказать, об этом Дааку не знал. Кто рассказал ему о кристалле, или сам не был знаком с этим секретом или же специально умолчал про него. Во всяком случае, завладев сердцем демона, Дааку без колебаний провёл обряд посвящения в бессмертие, который проходил ночью, и лишь потом, на рассвете, ему довелось познакомиться с этим небольшим, но серьёзным ограничением свободы передвижения. Едва не погибнув, в первых лучах солнца, он, получив сильнейшие ожоги всего своего тела, успел скрыться в какой-то пещере, где, ожидая прихода ночи, лечил себя и придумывал план своей новой жизни. Именно там, прячась в пещере, он и решил превратить свой цветущий, зелёный край, где был его прежний дом, в чёрный бездушный лес, построив в нём для себя, каменный дворец с небольшим количеством окон, дополнив каждое из них широкими, низко опущенными козырьками, из-за которых солнечный свет не может попасть во внутренние покои дворца. Дополнительно все окна занавешены тёмными тканями.

– А как он выходит в лес, ведь дворец наверняка стоит на открытом месте? – спросил Сузуме.

– Этого я не знаю, но думаю, что он или пользуется колдовством или же из дворца в лес, ведёт подземный ход. Так часто делают, когда хотят иметь возможность незаметно, или как в его случае, минуя открытую местность, сразу же попасть в лес.

– А кроме боязни солнца, чем ещё можно воздействовать на демона Дааку? – спросил Такехико.

– Больше, пожалуй, ничем. Вы можете только заставить демона Дааку следовать куда пожелаете, если захватите в плен его верного слугу великана Оокина. Дааку так им дорожит, что будет даже рисковать своей жизнью, лишь бы освободить великана и вернуть его в свой Чёрный лес. Замечу, великан чрезвычайно силён и вынослив, так что поймать его весьма затруднительно. Однако возможность такая всё равно есть, потому что великан не слишком умён, и его легко обмануть. Ну и последнее что я могу вам ещё сказать, так это о любви великана Оокина к хорошему пиршеству.

– Вот самая дельная новость, – смеясь, воскликнул Сузуме. – Выманим великана Оокина из Чёрного леса ароматом блюд, которые сами же для него и приготовим.

– Ты умеешь хорошо готовить разнообразные блюда? – удивлённо посмотрел Такехико на Сузуме.

– Только самые обычные и простейшие, – смутившись, произнёс Сузуме.

– Для этого великана искусство кулинарии не на первом месте, ибо его всегда сначала интересует какое количество поданных к столу блюд, приготовлены из мяса, – сказал Юки.

– А людоедством Оокина не занимается? – спросил Такехико.

– На ваше счастье, нет, – ответил Юки, собираясь проститься с друзьями. – Мне пора. Отец просил поскорее вернуться обратно.

– В таком случае и мы пойдём дальше, – согласно кивнул Такехико, прощаясь с Юки.

– До новых встреч, – воскликнул Сузуме, в свою очередь, прощаясь с Юки.

– Рад был вас снова повидать, – произнёс Юки и тут же исчез.

– И мы тоже рады, – прошептал Такехико, направляясь дальше, в сторону драконьего озера.

– Нет, что ни говори, а колдовство полезная штука, – сказал Сузуме, шагая рядом с Такехико.

– Да-да, только вот когда ты с ним столкнёшься в Чёрном лесу, не разочаровывайся сразу.

– Я смотрю, ты без лишней дипломатии решил меня разубедить в том, о чём я лишь едва позволил себе помечтать.

– Возращение в реальность сейчас будет полезнее призрачных мечтаний.

– Как скажешь, – вздохнул Сузуме. – Кстати у нас на пути будет Драконье озеро, и неужели мы пройдём мимо?

– Хочешь снова встретиться с драконом Тацу? – ответил вопросом на вопрос Такехико.

– Кто знает, что нас ждёт впереди. Так пусть хоть сейчас мы столкнёмся с тем, от кого у нас будут только одни приятные эмоции.

– Признаться честно, мне тоже хотелось увидеть дракона Тацу.

– В таком случае, что может быть проще! – радостно воскликнул Сузуме.

И пока друзья спокойно приближались к Драконьему озеру, всё время, думая и разговаривая между собой о предстоящей встрече с драконом Тацу, демон Дааку, прознав при помощи своего колдовства о новых посланниках колдуньи Акаи, начал уже готовиться к их появлению в его Чёрном лесу, позвав для этого к себе великана Оокина.

– Слушай меня Оокина. Скоро сюда придут те самые люди, которых мы с тобою не успели поймать полмесяца назад, – проговорил демон Дааку, обращаясь к своему верному слуге великану Оокина, собираясь направить его для встречи с незваными гостями.

– На этот раз я постараюсь их не упустить, господин.

– Сначала дадим возможность нашим гостям углубиться подальше в Чёрный лес, и совсем будет хорошо, если они подойдут как можно ближе к моему дворцу, чтобы у них потом не осталось никаких шансов даже на случайное спасение.

– Вы как всегда правы господин.

– Я думаю, они явятся в мой лес не с пустыми руками. Непременно стоит предполагать, что подарочек колдуна Кабоку ими ещё не забыт в пылу усердного труда на службе у колдуньи Акаи.

– Вас это настораживает мой господин?

– Нет, нет, Оокина. Беспокоится особо, незачем, но учитывать подобный момент необходимо. Теперь то мы о волшебных семенах знаем и успеем адекватно ответить на их вероятное использование. Во всяком случае, уж я-то постараюсь пресечь подобные выходки со стороны людей.

– Что прикажете делать сейчас мне, господин?

– Ты пока свободен. Далеко от дворца не уходи, и просто будь готов к делу. Я именно для этого тебя сейчас и пригласил к себе, чтобы заранее предупредить.

– Хорошо господин, – поклонившись, сказал великан Оокина.

– Можешь идти.

Ещё раз поклонившись, великан Оокина молча вышел из комнаты, оставив демона Дааку наедине с его мыслями.

Оставим же грозного владельца Чёрного леса, демона Дааку и мы, уделив сейчас наше внимание, пока Такехико и Сузуме благополучно прибыв на берег Драконьего озера, разговаривают с драконом Тацу, на дела тех, кому не безразлична судьба людей.

Первыми, о ком я вскользь напомню вам дорогой читатель, являются два старых, добрых колдуна, которых вы уже знаете. Это колдун Кабоку и колдун Доубуцу.

Известие о том, что колдунья Акаи послала людей в Чёрный лес, конечно же, не осталось без их должного внимания. И именно поэтому, они, встретившись сегодня в доме колдуна Доубуцу, уже целых две трети часа, неспешно вели между собою тихую, спокойную беседу.

– Моя дочь уже дала своим пернатым друзьям все необходимые поручения, – сказал колдун Доубуцу.

– Предлагаете пока не вмешиваться в дела людей?

– Ограничимся тем, что тайно проследим, иначе нас могут обнаружить и тут уж всё равно кто это будет: он или она.

– А не допустим мы большой опасности для своих друзей, своим бездействием?

– Моя дочь уверила меня, что наша помощь ей пока не нужна и потребует от нас вмешательств только в крайнем случае.

– По мне так даже наша тайная сегодняшняя беседа приводит мою душу в непроизвольное беспокойство.

– Помилуйте, иначе и я не смогу быть спокойным. Мы должны быть стойкими во всём.

– Согласен, и полагая, что мы прекрасно поняли друг друга, удаляюсь прочь, – проговорил колдун Кабоку, поклонившись колдуну Доубуцу.

– Все действия моей дочери станут вам известны сразу же, как только их узнаю я, – успел сказать колдун Доубуцу своему соседу колдуну Кабоку, прежде чем тот, направляясь к себе, домой, медленно растворился в воздухе.

Должен сразу же заметить, что такая сложная манера общения двух старых колдунов была продиктована обстоятельствами на случай, если кто-то их разговор ненароком подслушает. При этом они прекрасно друг друга понимали. Их жизненный опыт, давнее знакомство друг с другом, научило общаться, не произнося вслух самого главного, пряча основной смысл самой беседы, за ширмой, на первый взгляд, совсем непонятных фраз.

Моё же отступление от основных событий, было продиктовано желанием напомнить вам уважаемый читатель, что Такехико и Сузуме не были оставлены без внимания, со стороны добрых сил.

А посему добавлю ещё, что помимо двух старых колдунов, если говорить сейчас о тех, кто интересовался судьбой людей сугубо тайно, также была и дочь Колдуна Доубуцу, о которой вы и так знаете, и я сейчас лишний раз снова упомянул о ней, только в связи с тем, что она стала причастной к вовлечению в эти дела, своего давнего знакомого, колдуна Хакару.

Впрочем, об этом, вы узнаете чуть позже, а пока нам следует вернуться обратно к Такехико и Сузуме.

Они, как раз уже расставшись с драконом Тацу, покинули берег Драконьего озера, после чего воспользовавшись первым висячим мостом, перешли на другой берег реки, вытекавшей из этого озера, и дабы не заблудиться, направились дальше, вдоль русла реки, намереваясь, свернуть в сторону Чёрного леса, только по достижении второго висячего моста.

 

Глава 15. Хакару, друг или шутник?

– Неужели ты ни о чём не мечтаешь? – спросил Сузуме у своего друга, когда они, миновав второй висячий мост, свернули от реки в зелёный лес, за которым находилось то самое широкое поле, давшее им спасение от демона Дааку во время первого посещения Чёрного леса.

– Мечтаю вернуться из Чёрного леса живым.

– В таком случае мне известен способ, как это сделать, – произнёс чей-то голос.

– Что у тебя с голосом Сузуме? – продолжая идти в прежнем направлении, удивлённо посмотрел Такехико на своего друга, решив, что эти слова принадлежать ему.

– Я этого не говорил, – ответил Сузуме, несколько раз отрицательно мотнув головой.

– Это сказал я, – произнёс Хакару, появляясь перед друзьями в белом кимоно, заставив их тем самым остановиться на месте.

– Ещё раз хочешь нас обмануть? – спросил Сузуме, недоверчиво глядя на Хакару, обоснованно полагая, что он снова решил над ними подшутить.

Такехико в свою очередь, также посмотрев на колдуна, насторожился, приготовившись к началу новой игры, исход которой мог быть страшно непредсказуемым. Ему представилось, что великий шутник, затем и явился сейчас сюда, чтобы поквитаться с ними за прошлый раз.

– Я дважды одних и тех же, без посторонних просьб на то или ещё каких-нибудь особых причин, никогда не обманываю, – спокойно ответил Хакару. – Во всяком случае, меня об этом никто не просил, и сам я к вам интереса не имею.

– Тогда объясни своё появление, – потребовал Такехико, продолжив идти дальше.

– Меня попросили вам помочь, – сказал Хакару, последовав за Такехико, заняв положение справой стороны от него.

– Кто попросил? – задал вопрос Сузуме, шагая рядом с Такехико по левую руку.

– Этого мне говорить вам не велели, но добавлю, что к той просьбе ещё присоединился и дракон Тацу. А я уважительно отношусь к нему, и если вы ещё не забыли, то при нашей первой встрече я вам говорил, что он мой давний друг.

– Даже не знаю, верить тебе или нет, – задумчиво произнёс Такехико.

– Ты пытаешься снять с себя заклятье колдуна Идзивару, и за этим обращался к его сестре, злой колдунье Акаи.

– И ты не прибегал к своему колдовству, чтобы узнать это? – спросил Такехико, уже не зная, продолжать ли сомневаться в правдивости намерений колдуна-шутника, или же поверить ему.

– Клянусь своей колдовской силой!

– Если слова такой клятвы для тебя не пустой звук, то поверить тебе, пожалуй, можно.

– Так вы теперь разрешите мне идти с вами?

– А шутить над нами не будешь? – спросил Сузуме, всё ещё не доверяя колдуну-шутнику.

– Я же сказал, что дважды одних и тех же не обманываю! Это для меня нечто вроде правила, которое я соблюдаю и без особой причины нарушать не стану. Жаль, вам об этом ничего не сказал дракон Тацу, а то бы вы уже во мне не сомневались.

– Хорошо я тебе верю, и хочу лишь предупредить, что мы идём в гости не званными, да ещё к злому демону, – сказал Такехико.

– Об этом мне тоже рассказал дракон Тацу, и я готов к трудностям, тем более не забывайте, что перед вами колдун, к тому же не самый последний.

– Про то, что ты хороший колдун мы уже наслышаны, – улыбаясь, закивал головой Сузуме.

– Догадываюсь от кого.

– Да, нам дракон Тацу рассказал об этом, – подтвердил Сузуме.

– Надеюсь, ты не обижаешься на дракона Тацу за его излишнюю болтливость? – спросил Такехико, остановившись.

Сузуме и шутник Хакару тоже остановились.

– Он мой давний и к тому же очень хороший друг, поэтому я не могу сердиться на него за такую мелочь, – ответил Хакару.

– Тогда в путь! – воскликнул Такехико и первым пошёл вперёд.

Хакару и Сузуме последовали за ним, а так как тот перелесок, по которому они сейчас шли, был в этом месте не слишком широк, трое путников практически достигли его окончания, намереваясь сразу же выйти на уже знакомое людям, залитое солнцем поле, где помимо травы и цветов, редкими островками, то тут, то там, рос дикий шиповник.

– Вот за деревьями уже показалось наше спасительное поле, – произнёс Сузуме, заметив окончание перелеска.

– Очевидно, ты имеешь в виду сейчас как раз то самое спасительное обстоятельство, благодаря которому демон Дааку просто не смог вас преследовать по этому полю? – спросил Хакару.

– Точно так, – кивнув головой, ответил Сузуме.

– А что тебе известно о демоне Дааку? – в свою очередь спросил Такехико у Хакару, первым шагнув на широкое поле. – Ведь судя по твоим словам, ты должен о нём что-либо знать.

– Мне скрывать тут нечего. Я знаю, почему демон Дааку не смог бежать за вами по открытому полю средь бела дня. Вы о его боязни солнца уже думаю наслышаны. И хоть я лично с ним не знаком, мне всё же известны и другие тонкости его натуры, характера, привычек.

– По твоей уверенности, я могу судить, что ты его никоим образом не опасаешься, – сказал Такехико.

– Совершенно верно, – улыбнулся в ответ Хакару.

– Бальзам целебный на моё сердце, твои слова, – приложив руку к груди, пропел Сузуме.

И в этих словах Сузуме не шутил. Его почти до откровения, с которым он мог в этот миг сказать, что чувствует в себе, обрадовала новость, что Хакару не боится демона Дааку. А что касается Такехико, то он предпочёл не выдавать и малейшего намёка на терзающие его душу мысли о неизбежной встрече с хозяином Чёрного леса.

Таких образом люди, к моменту вступления во владения демона Дааку, вновь столкнулись с непреодолимым волнительным переживанием пред грядущей суровой неизвестностью.

Чего не скажешь о колдуне Хакару, чья гранитная невозмутимость, превратив его изящное лицо в живую маску, могла бы сейчас без особых усилий, свободно потягаться с внешним обликом каменных изваяний.

– Замечу, что здешний лес доброжелательным не выглядит, – произнёс Хакару, спокойно оглядывая унылый Чёрный лес, когда обычные зелёные кусты дикого шиповника, редко растущего на широком солнечном поле, дружелюбно раскинувшемся перед владениями демона Дааку, сменились почерневшими голыми стволами вековых дубов. – И хоть я живу неподалёку, а раньше здесь никогда не бывал.

Как нам стало недавно известно, это воля здешнего хозяина, – развёл руками Сузуме. – Видно с переменой внешнего облика произошедшего с ним в пору его молодости, он умудрился как-то сразу разлюбить зелёный цвет.

– Тогда с таким цветом кимоно как у тебя Такехико, лучше было сюда и не приходить, – улыбнувшись, проговорил Хакару.

– Для здешнего хозяина, цвет одежды незваных гостей, безразличен, потому что он по природе своей гостей не уважает! – воскликнул Такехико.

А мне кажется, он преднамеренно унылым видом своего леса запугивает всех незнакомцев, случайно забредших в его владения, – сказал Хакару.

Для чего ему это надо? – удивился Сузуме. – Ловить путешествующих людей удобнее, когда они ничего не подозревают.

Таким образом, он сразу же узнаёт, с кем имеет дело, с воином или же простолюдином, – моментально ответил Хакару.

А если забредёт колдун? – спросил Такехико, устремив на Хакару пронзительный взгляд, насколько ему был интересен его ответ.

Колдун колдуна всегда узнает и так, поэтому, как я уже сказал, здешняя обстановка целиком для людей, – ответил Хакару, глядя на Такехико непринуждённо.

– Значит, унылость этого леса тебя совсем не пугает? – последовал новый вопрос от Сузуме.

– Разумеется, и если говорить о ней, то мне она просто не нравится, потому что я привык к обычному зелёному лесу, – поясняя, ответил Хакару.

– Нет, но я всё же никак не пойму, почему ты, живя почти по соседству с Чёрным лесом, ни разу здесь не бывал? – вновь удивился Сузуме. – Ведь существует же, наконец, житейское любопытство.

– Я был наслышан о демоне Дааку столь много, и главное не лестного о нём, что не испытывал ни желания, ни какой-либо крайней нужды сюда приходить. Да и любопытством как таковым я не страдаю.

– Прости, что из-за нас тебе пришлось здесь появиться, – извинился Такехико.

– Это мелочи, – махнул рукой Хакару. – А между тем за нами уже вовсю наблюдают, и к тому же довольно пристально. Виду только сейчас не подавайте, что заподозрили неладное. Идите дальше так, словно ничего не произошло.

– А они нас слышат? – тихо спросил Такехико.

– Думаю, что нет, – уверенно ответил Хакару.

– И где они? – тоже тихо спросил Сузуме.

– Скорее всего, далеко, – как и прежде, спокойно ответил Хакару. – Я только почувствовал на себе чьё-то колдовское внимание, которое думаю, принадлежит демону Дааку, поскольку здесь вряд ли кто-то ещё будет заниматься колдовством.

– Колдунья Акаи ещё может за нами наблюдать, – предположил Такехико.

– Не похоже, – усомнился Хакару. – Колдунья Акаи далеко и я не смог бы почувствовать её.

– Такие ощущения свойственны всем колдунам? – спросил Сузуме не сумев сдержаться от своего любопытства.

– Насчёт других не знаю, а я всегда чувствую на себе чужое колдовское внимание, если оно исходит от какого-либо колдуна, находящегося поблизости ко мне или, в крайнем случае, пребывающего не совсем далеко от меня.

– И теперь наверно, демон Дааку уже догадался что ты, как и он, тоже колдун, – произнёс Такехико, вспомнив слова Хакару о том, что колдун всегда узнает колдуна.

– Только не в моём случае, – улыбнулся Хакару. – Сказав вам про возможность колдунов всегда узнавать себе подобных, я утаил от вас свой маленький секрет, что меня никто не может узнать. Иначе, какой же я был бы шутник. Кстати сейчас за нами уже следить перестали.

И действительно, демон Дааку находясь в своём дворце, только что, уделяя своё время наблюдению за приближением незваных гостей, вдруг неожиданно его прекратил, позвав к себе великана Оокина. Сделал он это для того чтобы поставить в известность верного слугу о том что незваные гости уже идут по Чёрному лесу, ну и в дополнение, на всякий случай, решил напомнить ему, как тот должен будет действовать при появлении людей вблизи дворца Туюсимбу.

– Я всё помню господин, – поклонился великан Оокина.

– С ними ещё идёт кто-то третий, который мне не знаком и моё, в связи с этим предчувствие, таково: от этого незнакомца следует ожидать чего угодно.

– Господин полагает, что он колдун?

– Прямо об этом я не думал, и не почувствовал в нём никакой колдовской силы, но подобной вероятности, как мне кажется, полностью исключать пока преждевременно.

Безусловно, демон Дааку не испугался Хакару, хотя и не будем скрывать от вас дорогой читатель, что за последнее время, так сказать участившихся происков против него со стороны колдуньи Акаи, эти обстоятельства почти заставили хозяина Чёрного леса быть не то чтобы настороже, сколько приучили пребывать в подозрительности ко всему новому, уж точно.

– Иди Оокина в лес, но только не навстречу людям, а обойди их стороной, чтобы оказаться позади них, отрезав им путь отступления.

– Хорошо господин.

– А я встречу незваных гостей здесь, у стен своего дворца. Только на этот раз они пусть даже и не помышляют прибегать к помощи волшебных растений.

Поклонившись своему господину, великан Оокина вышел из комнаты, и быстро прошагав по коридору, покинул дворец через главные ворота, уйдя сразу направо, чтобы пройдя по лесу стороной, как ему велел демон Дааку, оказаться позади людей.

– Так как демон Дааку не должен во мне узнать колдуна, я постараюсь себя раньше времени не выдавать, – произнёс Хакару. – Пусть он пока считает меня простым человеком.

– Опасаешься, что он затаится? – спросил Такехико.

– Нет, но и спешить не надо. Если демон Дааку примет всех нас троих за далёких от магии людей, он и действовать будет совсем иначе, от чего во многом облегчит мне задачу по нашей самозащите. Мы ведь сюда не погибать пришли.

– Это верно, – согласился Такехико.

– Довольно странная тишина, – проговорил Сузуме.

– Чем такая обычная лесная тишина, кажется тебе сейчас странной, Сузуме? – спросил Хакару.

– Когда мы были в этом лесу в прошлый, первый раз, нам не пришлось долго по нему гулять без посторонней помощи, – ответил Сузуме.

– Да, весьма быстро на нас напали, – вставил Такехико.

– Раз за нами уже наблюдали, значит всё, о чём вы сейчас только что вспомнили, будет у нас впереди, – сказал Хакару.

– Спасибо, что успокоил, – попытался пошутить Такехико, но никто кроме него не улыбнулся.

И Хакару и Сузуме, были в этот момент во власти своих мыслей, вперемешку с постоянным изучением окружающего их леса.

Только поступали они сейчас так по разным причинам.

Сузуме из-за своей природной осторожности, а Хакару от нетерпения, поскольку уже необычайно жаждал увидеть здешнего хозяина и его немало известного верного слугу, великана Оокина.

И встреча эта близилась…

 

Глава 16. За пределами Чёрного леса…

Вот уж когда бы кто подумал, что такая серьёзная колдунья, которой была колдунья Акаи, вдруг начнёт буквально изнывать от томительного ожидания события, никак не свойственного её не заурядному образу жизни, как день и час свидания. И было бы с кем; с добрым колдуном.

Не менее интересным и занятным здесь выглядит собственно тот факт, что сие глубоко ожидаемое свидание было назначено самой колдуньей Акаи, да к тому же по её личной инициативе и ужасно твёрдой настойчивости. Вот только дату и время проведения самого рандеву, дав даме своё согласие прийти на него, загадочный кавалер, назовём его дорогой читатель, пока так; выбрал сам, назначив встречу, спустя час после восхода солнца, и ровно через два дня после обещания на нём быть.

Он ещё хотел выбрать место встречи, но тут колдунья Акаи почти в категоричной форме, настояла на том, чтобы их свидание произошло на берегу Драконьего озера, с чем, тяжело вздохнув, таинственный кавалер всё же согласился.

До часа икс, на момент моих слов, с которыми вы сейчас уважаемый читатель знакомитесь, оставался ещё один день, тянуться который, судя по прошедшему первому дню, в понимании колдуньи Акаи, уже порядком подуставшей от скучного ожидания, непременно должен был бы целую вечность.

– И как назло нет никаких, пусть хоть мало-мальски интересных дел, за какими можно было бы провести всё оставшееся до свидания время, чтобы не вспоминать о медлительных часах, стремясь, почти каждые пять минут, взглянуть на них, – думала про себя, колдунья Акаи.

Больше сейчас она уже ни о чём не размышляла, и даже судьба людей, посланных ею в Чёрный лес к демону Дааку, будто была на какое-то время вычеркнута из её памяти. Только ожидание запланированной встречи занимало её сейчас. Мысли о том, что существуют границы приличия со стороны мужчины, когда дама столь долго ждёт свидания с кавалером, тут не годились.

Колдунья Акаи не ведала подобных знаний этикета и к слову сказать, никогда не приветствовала ни желания, ни вообще какой-либо необходимости познать их, а потому всё что её теперь до глубины души изнуряло, сводилось лишь к банальному ожиданию истечения медленно проходящего сейчас времени, поторопить которое она была просто не в состоянии.

Совсем другое дело было с кавалером. Он, находясь в своём доме, чувствовал себя в это время прекрасно, плодотворно и вполне размеренно занимаясь насущными делами, небольшая часть которых самым прямым образом касалась как раз его будущего свидания с колдуньей Акаи, что непременно отражалось на его усердии в их скрупулёзном выполнении. Причём о самом, предстоящем свидании, кавалер даже как-то и не вспоминал, будто вообще никуда не собирался идти.

Во всяком случае, все, что он сегодня делал, было запланировано им ещё накануне вечером, а потому сейчас ему просто оставалось, чтобы ничего не забыть и не перепутать, всего-то на всего следовать раннее намеченному, что он, как я уже сказал, делал размеренно, и добавлю, крайне обдуманно. На часы он соответственно и не смотрел, а стало быть, страданий схожих с теми, что снедали сейчас сознание колдуньи Акаи, ни в коей мере на себе не испытывал. Также у него, к слову сказать, проходил и весь вчерашний день, за исключением небольшого отрезка времени, когда ему пришлось ненадолго покинуть свой дом, чтобы предупредить дракона Тацу о своей встрече с колдуньей Акаи на берегу Драконьего озера.

Таким образом, предупреждённый сим добрым колдуном, дракон Тацу должен был затаиться в глубине озера, чтобы случайно не оказаться возле того места, где будет проходить свидание.

А для чего это нужно было доброму колдуну, вы дорогой мой читатель узнаете чуть позднее, так сказать в момент самого свидания, а пока можно вернуться снова к колдунье Акаи, которая-таки нашла для себя подходящее занятие, затмившее в ней, пусть хоть на короткое время, прежние тягостные мысли.

– Очевидно, на нём были волшебные браслеты, – проговорила сама себе колдунья Акаи, едва стоило Киоку, духу воспоминаний, исчезнуть из её комнаты прочь.

К помощи духа Киоку, колдунья Акаи прибегала крайне редко и в последнее время вообще позабыла о нём, как вдруг неожиданно вспомнив о его существовании, тут же и вызвала к себе волшебным заклинанием.

Дух Киоку не умел колдовать, и был подвластен всем, кто, зная нужное заклинание, вызывал его к себе. Зато все воспоминания в этом мире, любого живого существа, давность которых была не более семи дней, могли быть доступны ему по требованию хозяина, которым в данный момент являлся тот, кто воспользовался волшебным заклинанием.

А потребовалось колдунье Акаи узнать, каким образом великан Оокина вдруг пропал из её темницы в тот день, когда она собиралась сделать его своим личным слугой.

Скромная помощь в сём деле от духа Киоку пришлась как нельзя к месту. Именно благодаря посвящению в воспоминания великана Оокина о том дне, и произошло прояснение для колдуньи Акаи, что на кистях верного слуги демона Дааку имелись серебряные браслеты, скрытые рукавами одежды. Правда, назначение браслетов узнать, таким образом, не удалось, ибо слуга демона Дааку и сам о нём не ведал, зато знание колдовских штучек помогло старой колдунье догадаться об их действительном назначении, раз до того последнего пребывания у колдуньи Акаи в её темнице, великан Оокина никогда их раньше не носил.

– Обманули, значит, – недовольно проворчала колдунья Акаи, пройдясь по комнате, раздумывая каким образом, когда конечно представиться удобный момент, а не сегодня, отыграться на своих обидчиках, демоне Дааку и великане Оокина, воздав им по заслугам, но каждому в отдельности.

Кстати именно подобные мысли, заставлявшие её порою серьёзно злиться, неизменно каждый раз отвлекали колдунью Акаи от других дел и мыслей. Чувство злости в ней, да к тому же закипающее чувство злости, становилось всегда главным, занимая первое место по части прямого терзания души, причём против её воли, от чего она само собою тут же забывала про всё несвязанное с тем, что злило её. Так произошло и в этот день. Она с лёгкостью выкинула из своей головы, тяжёлые мысли о назначенном свидании, как только поддалась чувству привычной злости.

Далее в этот день, и до самого начала свидания, с колдуньей Акаи ничего необычного не происходило, и мы можем, оставив её в покое, снова вернуться в Чёрный лес, где уже Такехико, Сузуме и Хакару почти приблизились к дворцу демона Дааку.

А что касается свидания, которого с великим нетерпением ждала колдунья Акаи, так ему ещё, как вы уже знаете, уважаемый читатель, только надлежало быть, утром следующего дня, и само собой, как оно пройдёт, вам станет известно. Пропустить, во всяком случае, такое событие мы не должны, потому что только так нам представиться возможность узнать самое главное и самое думаю интересное: почему же всё-таки, злая колдунья Акаи, изнемогая, ожидала встречи с добрым колдуном, на которую сама же, позабыв собственную гордость и напросилась.

 

Глава 17. Кто-то появляется, а кто-то исчезает

– Что так прямо и пойдём к демону Дааку? – спросил Сузуме, обращаясь одновременно к обоим своим спутникам, когда вдали за чёрными стволами вековых дубов показались невзрачные серые стены каменного дворца демона Дааку.

– Мы уже слишком близко подошли к цели, да и не затем сюда пришли, чтобы поворачивать назад, не выполнив поручения, – тихо проговорил Такехико, продолжая идти вперёд.

– Вы только постарайтесь вести себя сейчас более непринуждённо и естественно, – посоветовал Хакару, идя рядом с Такехико. – Это хоть немного успокоит демона Дааку и тем самым притупит его бдительность.

– А что ты скажешь про великана Оокина? – вполголоса спросил Сузуме, следуя за Такехико.

– Оокина без приказа своего господина и шагу не сделает, – тихо ответил Хакару.

– Только если он его уже не получил, – еле слышно проворчал себе под нос Сузуме.

– Демон Дааку всегда предпочитает брать людей в плен, – сказал Хакару, посмотрев на Сузуме.

– Замечательно, – проговорил Сузуме, качая головой. – Значит, ещё поживём и не только пока идём по лесу.

Последние слова Сузуме прозвучали, именно в то время, когда до дворца Туюсимбу оставалось пройти всего два десятка метров, как вдруг его хозяин, демон Дааку, собственной персоной, сам возник перед тремя путниками, преградив им дорогу к своей обители.

– Не могу сказать вам, что сегодняшний день радостен для вас, но для меня-то он очевидно не так уж плох.

Позади людей, от чьих-то осторожных шагов раздался лёгкий шорох прошлогодней листвы и сминаемой травы, и там, где они только что шли, между деревьями, появился великан Оокина. До момента возникновения перед незваными гостями своего господина демона Дааку, великан Оокина, следя издали за людьми, передвигался по лесу столь тихо, что и мышь не насторожилась бы от его мягких шагов, а теперь, как только в этом отпала всякая необходимость, он тотчас прекратил скрывать своё присутствие.

– Сзади, буквально в нескольких метрах от нас, за деревьями стоит великан Оокина, – прошептал Сузуме, коротко обернувшись назад.

– Я так и подумал, когда услышал тихое шуршание, – почти прошептав, ответил Такехико, глядя сейчас на демона Дааку.

– И о чём вы там шепчетесь? – слегка улыбнувшись, с отчётливой иронией в голосе, спросил демон Дааку, вызвав своим насмешливым вопросом широкую улыбку на довольной физиономии великана Оокина.

– Да вот решаем, какими словами будет правильнее сопроводить преподношение для вас от нашей госпожи, чтобы вы восприняли нас как своих дорогих гостей, – ответил Такехико.

– Мне, преподношение от вашей госпожи? – искренне удивился демон Дааку.

И сделав паузу в словах, задал вопрос, на который и так уже без объяснений, прекрасно знал ответ:

– И кто же будет ваша госпожа?

– Колдунья Акаи, – снова ответил Такехико.

– У вас, что и вправду есть подарок для демона Дааку от колдуньи Акаи? – шепнул Хакару Такехико прямо на ухо.

– В некотором роде, – едва слышно ответил Такехико.

– И что же вы всё совещаетесь? – уже без улыбки спросил демон Дааку, находясь в настоящее время в твёрдой убеждённости, что его непрошеные гости, теперь у него в руках, от чего продолжал спокойно стоять на месте, не предпринимая против них никаких экстренных мер.

– Ожидаем вашего решения, – как и прежде, ответил Такехико.

– В гости, что ли ко мне собрались?

– Если вы против или же считаете, что мы недостойны приёма с вашей стороны, то скажите нам, и мы без промедления покинем ваши владения.

«Ага, так я вас теперь и отпустил на все четыре стороны», – подумал демон Дааку.

И тут же, не размениваясь на объяснения и правила этикета, вслух воскликнул:

– Оокина, проводи дорогих гостей в мой дворец!

Привыкший исполнять любой приказ своего господина беспрекословно, великан Оокина шумно шагнув из-за деревьев к месту, где стояли незваные гости, громко пробубнил, не глядя на них:

– Прошу следовать за мной.

И тотчас не оборачиваясь, пройдя мимо демона Дааку, повёл новых гостей через главный вход дворца, прямо в просторный тронный зал.

Ожидал ли кто из трёх путников такого непредвиденного поступка со стороны демона Дааку, ныне уже неизвестно, а потому продолжим повествование для вас дорогой читатель тем, что и гости и великан Оокина, попав в тронный зал, остались там вчетвером на целых полчаса томительного ожидания.

Именно столько времени потратил демон Дааку на попытки узнать хоть что-нибудь особо интересное про третьего, совершенно неизвестного ему гостя, но кроме его имени Рёкоусуру и несущественных мелочей вроде таких, что он деревенский житель из рыбацкой семьи, не смог больше ничего найти, несмотря на всю свою колдовскую силу.

Можно было конечно заниматься колдовством и дальше, да только будет ли в том прок, подумал демон Дааку, решив, что уже давно пора появиться перед гостями, которые и так были оставлены им на весьма долгое время. Конечно, с ними был великан Оокина, но если тот самый, неизвестный гость всё же вдруг колдун, а не потомок рыбаков, то полагаться на слугу, не владеющего магией, было небезопасно.

Так что, как ни прискорбно было на душе у демона Дааку, а ему пришлось отправиться в тронный зал, уверенно зная, что только двое из трёх гостей, простые люди, а третий гость, находясь у него в подозрении, несмотря на обнаруженную с помощью колдовства, биографию деревенского жителя, на самом деле мог оказаться кем угодно.

– Что ж, будем действовать по обстановке, – сказал сам себе напоследок демон Дааку, прежде чем вошёл в тронный зал.

И уже представ перед гостями, громко заявил:

– Простите, что заставил вас долго себя ждать, но неотложные дела не позволили мне явиться к вам раньше.

После этих слов, сохраняя внешнее спокойствие, демон Дааку занял место на своём троне, устремившись взглядом сначала на Такехико, коротко оглядев его, потом на Сузуме и последним, задержавшись глазами на нём чуть дольше, он осмотрел Хакару.

– Так вы, вначале нашей встречи, там ещё в лесу, соизволили сообщить мне, что у вас для меня есть подношение от вашей госпожи, – обратился он сразу ко всем троим.

– Совершенно верно, – ответил Такехико, оставаясь стоять рядом со своими спутниками. – Подношение находится у меня.

– Я вас пригласил к себе, как вы и хотели. Теперь, чтобы продолжить нашу встречу, мне осталось получить подарок от вашей госпожи.

Великан Оокина уловив на себе короткий взгляд демона Дааку, и поняв его без лишних слов, подошёл к Такехико.

– Передайте моему слуге дар вашей госпожи.

Такехико молча поклонился демону Дааку и отдал великану Оокина, небольшого размера, примерно с книгу, плоскую шкатулочку, которую перед этим, вынул из-за пазухи.

Но донести её до своего господина, великан Оокина не успел. Едва он отошёл от Такехико, как шкатулка сама по себе открылась и оттуда возникла, сразу же соскочив на каменный пол, чуть сгорбленная, худощавая, невысокая фигурка старца. Лицо, величественно державшегося старца, скрывала маска отоко-мэн, представляя его в образе монаха.

То, что это был старец, ясно было по седым волосам и узкой седой бородке торчащей из-под маски.

Кем был старец, никто из присутствующих не знал. Все полагали, что так и должно было быть, а между тем, продолжая скрывать своё лицо под маской монаха, старец приблизился к демону Дааку, остановившись перед ним в пяти шагах, оказавшись, таким образом, между здешним хозяином и его слугой, великаном Оокина, который замер от удивления на месте, всё ещё держа открывшуюся шкатулку в своей руке.

– Весьма странный подарок, хотя уже несколько зная колдунью Акаи, мне бы наверно и удивляться бы совсем не стоило, – проговорил демон Дааку, глядя на старца.

– Что собирались тебе подарить, осталось в руках у твоего слуги, а я лишь незапланированное дополнение к нему, – проскрипел старец.

И словно подтверждая его слова, шкатулка, пребывая в руках великана Оокина, беззвучно закрылась сама.

– Забавно звучит. Так и хочется спросить: а не желаешь ли снять маску?

– Ты угадал моё желание, – закивал головой старец. – Мне страсть как хочется посмотреть на твоё лицо после того как я её сниму.

– Хочешь сказать, что мы знакомы?

Вместо ответа, старец, сняв маску, бросил её на пол в сторону трона.

– Идзивару? – от неожиданности подобной встречи, вопросительно произнёс демон Дааку, увидев знакомый взгляд стальных серых глаз, старого злого колдуна.

Такехико и Сузуме вздрогнули. Хакару остался невозмутим. Великан Оокина внутренне собрался, напрягая мышцы в ожидании приказаний своего господина. В тронном зале повисла суровая тишина.

«Вот он Идзивару», – подумал Такехико, не имея сейчас возможности увидеть старого колдуна из-за могучего тела великана Оокина, который находясь спиной к гостям, закрыл собою не только его, но и демона Дааку, так что теперь только стоявший в стороне Хакару мог видеть происходящее возле трона.

Схожими мыслями в эту минуту, была наполнена и голова Сузуме, а между тем колдун Идзивару, после небольшой паузы, вновь обратился к демону Дааку.

– Приятно осознавать, что ты меня помнишь.

– Зачем ты пришёл? Если я правильно понимаю из твоих же слов, к подарку колдуньи Акаи, ты отношения не имеешь.

– Вот здесь ты ошибаешься. Это моя шкатулка и я лично подарил её своей сестре, колдунье Акаи. Не собирались дарить только меня. И не только потому, что обо мне не знали, а потому что я не вещь!

Заметив едва уловимое изменение в выражении лица демона Дааку, колдун Идзивару бесшумно усмехнулся, растянув свои тонкие губы в мимолётной улыбке:

– Вижу, ты не знал, что у колдуньи Акаи имеется брат.

– Выяснением столь неинтересных, малозначимых и ненужных для меня подробностей, я заниматься как-то, не расположен, а потому перейдём сразу к делу. Зачем пожаловали, милейший родственник колдуньи Акаи? Всё что вам следовало здесь узнать, вы услышали от меня ещё в прошлую нашу встречу.

– Мне нужен один из ваших гостей.

– А мне нужны все трое! – резко воскликнул демон Дааку, вставая с трона.

– Господин, люди исчезли, – обратился к демону Дааку, великан Оокина, когда оглянувшись назад, увидел позади себя, только стоявшего Хакару.

И чтобы его господин лично увидел отсутствие людей, отшагнул в сторону к стене.

– Браво, Хакару! – воскликнул Идзивару, повернувшись на месте так, чтобы иметь возможность видеть всех присутствующих в тронном зале, одним лишь поворотом головы.

Хакару молча сделал лёгкий поклон Идзивару.

– Я так и предполагал, что имя Рёкоусуру вымышленное, не настоящее имя, – процедил сквозь зубы демон Дааку.

– И более того, даже имя Хакару часто заменяется именем Омотэ, поскольку перед нами стоит колдун-шутник, – произнёс Идзивару, следя за выражением лица демона Дааку. – И будьте поосторожнее со своей магией против него, ибо Хакару, скорее всего сильнее вас.

– С чего такая уверенность в его колдовской силе? – воскликнул демон Дааку, с оттенком недовольства в голосе, всё ещё оставаясь возле своего трона, откуда и глядел сейчас то на Хакару, то на колдуна Идзивару.

– Я знал его родителей, – спокойно ответил Идзивару. – Впрочем, можете мне и не верить.

– А что скажет сам Хакару?

– Соглашусь с правдой Идзивару.

– Хорошо. Оставим выяснение острого вопроса о колдовских силах на другой раз, – смирился демон Дааку. – Что дальше?

– Я отправляюсь домой, – ответил Хакару. – Мои друзья теперь в безопасности и я могу больше здесь не присутствовать.

– И мне тут сегодня больше делать нечего, – произнёс колдун Идзивару.

– Стало быть, колдовской силой зря меряться не будем, – медленно, чуть ли не по буквам, проговорил демон Дааку, вперив свой взгляд в морщинистое лицо Идзивару.

– В другой раз, когда не будет более важных дел, – коротко ответил колдун Идзивару и тут же исчез.

– Ему сегодня нужен был только один Такехико, а к вам он ещё вернётся, – сказал Хакару.

– И ты знаешь, когда он вернётся?

– Увы, но будущее мне не подвластно, – развёл руками Хакару. – Я всего лишь смог узнать, что интересовало Идзивару сегодня, когда он неожиданно появился здесь, поскольку мне хорошо известно, зачем Такехико пришёл к его сестре, колдунье Акаи.

– Не поделишься секретами?

– Повременю, – ответил Хакару. – И прежде чем я также покину вас, добавлю, что при вашей следующей встрече с Идзивару, всё и так может, прояснится само собой.

И Хакару тоже исчез.

– Господин, а почему мы не напали на людей сразу, ещё при встрече с ними в лесу? – спросил великан Оокина, продолжая держать в своих руках подарок колдуньи Акаи.

– Потому что я не знал, кем был тот третий, которого мне раньше видеть никогда не приходилось. И как мы теперь уже знаем, поступил тогда я правильно, ибо загадочный Рёкоусуру, на самом деле оказался колдуном Хакару, чья волшебная сила по уверению Идзивару, немала. Во всяком случае, опрометчиво поступать здесь не стоит, как и сомневаться в словах старого Идзивару. Да и проку от стычки с Хакару, который мне совсем не нужен, я не вижу, поэтому и дал ему спокойно исчезнуть.

– Какими будут дальнейшие ваши приказания, господин?

– Быть готовыми к появлению любых незваных гостей!

– А что делать со шкатулкой?

– Отнеси её в мою библиотеку. Я разберусь с нею позже, ибо теперь открывать её необдуманно, как мне кажется, не стоит.

– Хорошо господин, – сказал великан Оокина, поклонившись демону Дааку, прежде чем отправился выполнять его приказание.

 

Глава 18. После возвращения старого колдуна

А теперь уважаемый читатель, чтобы спокойно продолжить сию историю, мне снова необходимо отступить от её повествования. Только на этот раз мы вернёмся на один день назад, очутившись именно в то самое время, когда Такехико и Сузуме получив приказ от колдуньи Акаи, встретиться с демоном Дааку, отправились к нему в Чёрный лес.

Выбирать из двух зол меньшее, то есть идти или же не идти к демону Дааку в гости, оставшись здесь в Жёлтой Долине, ни Такехико, ни Сузуме не пришлось, так как колдунья Акаи самым решительным образом, приведя нужные доводы, дала понять друзьям, что здесь иных вариантов просто быть не может.

Поэтому, покорившись не то судьбе, не то жестоким обстоятельствам, Такехико и Сузуме быстро собравшись в дорогу, благо большого количества личных вещей не имели, ушли выполнять приказ колдуньи Акаи в тот же час.

Её подарок демону Дааку, маленькую плоскую шкатулку, по её же личному наставлению, Такехико спрятал под свою одежду.

Кстати замечу, что колдунья Акаи не боялась Такехико и его друга Сузуме, а потому и не отбирала у них личных вещей, оставив им даже всё оружие. И, разумеется, Такехико не забыл прихватить его с собой. А что касается Сузуме, то он любому оружию всегда предпочитал либо простую длинную палку, используя её как шест, либо природную ловкость, находчивость и сметливость. Ну и плюсом ко всему оружию и смелости, у друзей ещё имелся подарок колдуна Кабоку, который Такехико храня на своей груди, сумел скрыть от пытливых глаз колдуньи Акаи. Так что в Чёрный лес люди пошли в том же виде, в котором некогда явились сюда.

Единственным провожатым для друзей, стал Кэраи, да и то лишь до выхода из дворца, откуда он сразу же, как только закрыл ворота за людьми, поспешил доложить об этом колдунье Акаи, которая сейчас вела разговор с монстром Каидзюу, почему и не смогла лично выпроводить новых посланников к демону Дааку.

– Ступай за людьми в Чёрный лес, но держись от них на расстоянии, чтобы они не заметили твоего присутствия, – отчеканивая слова, сказала колдунья Акаи, продолжая отдавать новый приказ монстру Каидзюу. – Они уже, наверное, в пути, и сейчас, когда получишь все мои указания, тебе придётся поторопиться, догоняя их.

– Не беспокойтесь госпожа, люди не быстрее меня.

– В этом я не сомневаюсь! И вообще твоя задача не опоздать на встречу людей с демоном Дааку, а как ты будешь к ней добираться, меня совсем не интересует.

Вместо слов, что он всё понимает, монстр Каидзюу молча поклонился и как раз, в этот момент, постучавшись в дверь, в комнату вошёл Кэраи.

– Госпожа, Такехико и Сузуме покинули ваш дворец. Я лично проводил их до ворот.

– Прекрасно. Ступай на кухню и распорядись, чтобы мне готовили обед. Вернёшься, когда стол будет накрыт.

– Слушаюсь, госпожа, – сказал Кэраи, и, поклонившись, отправился на кухню передать поварам приказ хозяйки.

– Вот видишь, как я только что говорила, тебе придётся догонять людей, – сделав жест рукой в сторону стены, за которой после нескольких помещений, располагались ворота дворца, произнесла колдунья Акаи, едва сдержавшись от улыбки.

– Пусть себе уйдут чуть вперёд, чтобы не иметь возможности видеть меня, – самоуверенно ответил монстр Каидзюу. – А я уж их, и по следам найду. Будьте в том уверены госпожа.

– Как скажешь! – воскликнула колдунья Акаи, протягивая монстру Каидзюу, уже ставший для него привычным, волшебный медальон на золотом шнурке. – Раз ты совсем не торопишься, я вполне успею рассказать тебе ещё об этом волшебном медальоне, в котором специально упростила для тебя выбор магических предметов, ограничившись их числом. Теперь в твоём распоряжении всего три предмета и различаются они только по цвету. Белый шарик для твоего спасения. Чёрный шарик для демона Дааку. А красный я добавила на самый крайний и опасный случай. Как видишь всё просто.

– Если я правильно понял, то спасением жизни людей, мне заниматься не придётся, – произнёс монстр Каидзюу, принимая медальон из рук своей госпожи, не забыв отвесить ей благодарный поклон.

– Сам вернёшься, и этого будет достаточно. Больше я тебя не задерживаю!

И снова вместо слов, монстр Каидзюу просто молча поклонился, после чего сразу же вышел из комнаты, не обращая внимания на то, что колдунья Акаи даже на него не смотрит.

Далее, дабы не повторяться о том, что вам уже известно про путешествие людей, уважаемый читатель, я скажу, что вплоть до самого Чёрного леса, монстр Каидзюу следовал за Такехико и Сузуме, пользуясь их следами, что позволяло ему держаться от них на почтительном расстоянии. Он, конечно, хотел подойти к ним поближе, но сначала не сделал этого из-за следов Хакару, обнаружив которые монстр Каидзюу понял, что Такехико и Сузуме встретили себе попутчика. Потом уже в Чёрном лесу, подойти ближе к людям ему помешал великан Оокина.

И как вы уже наверно догадались уважаемый читатель, на встрече людей с демоном Дааку, монстр Каидзюу, увы, появиться не смог.

Нет, безусловно, саму встречу он видел, и даже очень хорошо. Правда, созерцал он её, только из глубины леса, прячась за большим вековым дубом, что никак не соответствовало желанию его госпожи, чей приказ он тем самым успешно провалил.

Оставалась, конечно, ещё одна часть приказа, о выполнении которой, вспомнив наставление колдуньи Акаи, монстр Каидзюу стал думать, находясь там же, за дубом, когда провожал взглядом великана Оокина, уводящего людей во дворец своего господина.

– Опять видимо придётся немного приврать, когда стану рассказывать госпоже про сегодняшний день, – вполголоса сказал сам себе монстр Каидзюу, направляясь в сторону дворца демона Дааку, после того, как оставшись в лесу наедине с собой, несколько выждал время; так сказать на всякий случай. – Впрочем, это не самая большая проблема. Куда сложнее мне сейчас попасть во дворец никем незамеченным, чтобы остаться в живых, иначе и рассказывать никому ничего не придётся.

Так разговаривая с самим собой, монстр Каидзюу медленно вышел из-под покрова Чёрного леса, и уже молча, но всё также не спеша, подошёл к главному входу дворца демона Дааку, где остановился, чтобы прислушаться, оглядеться и слегка перевести свой дух. Шутка ли сказать, без приглашения страшно сурового хозяина, взять и заглянуть вовнутрь его дворца, а уж там и как-нибудь войти в него вообще. Караулить же сейчас снаружи дворца, пропустив происходящие события внутри него, представлялось монстру Каидзюу очередной оплошностью, добавлять которую к промашке касающейся пропущенной встречи людей с демоном Дааку, он уже не желал.

Поэтому собрав всю свою волю в кулак, он тихонько приоткрыл одну створку ворот, заглянул за неё, и тут же быстро войдя во дворец, закрыл ворота за собой с той же предосторожностью.

«Вот я и внутри дворца, – подумал монстр Каидзюу, вглядываясь в полумрак уходившего от него коридора. – Что дальше?»

И только он об этом подумал, как в противоположном конце длинного коридора, появилась громадная фигура великана Оокина, больше схожая сейчас благодаря царившему здесь полумраку, а также из-за неспешной походки и сгорбленного торса гиганта, с обликом уставшего слона. Мгновенно оценив ситуацию, монстр Каидзюу прижавшись спиной к каменной стене, затаился возле входных ворот.

На счастье монстра Каидзюу, великан Оокина свернул в боковой проход, не дойдя и до середины длинного коридора, в связи, с чем просто не заметил притаившегося у ворот врага. Зато монстр Каидзюу сумел разглядеть в руках великана Оокина подарок колдуньи Акаи, знакомую волшебную шкатулку. Ни секунды, не думая, слуга колдуньи, бесшумно передвигаясь насколько это было возможно из-за его когтистых ног и каменного пола дворца демона Дааку, бросился вслед за уходившим от него великаном Оокина, чьё направление сейчас вело в библиотеку, согласно приказу господина, выполнив который, верный слуга повернул обратно в тронный зал.

И снова вовремя спрятавшись в полумраке коридора, только на сей раз, проскочив за его поворот, монстр Каидзюу сумел избежать нежелательной встречи с великаном Оокина, успев однако заметить, что в руках у того уже не было никакой шкатулки.

Когда же тяжёлые шаги великана стихли где-то в отдалении, монстр Каидзюу подойдя к дверям библиотеки, сначала робко заглянул в неё, слегка приоткрыв одну дверь, а потом, убедившись, что там никого нет, спокойно вошёл, не забыв аккуратно затворить за собой дверь.

 

Глава 19. Сэцунаи

– Отведите пленника в комнату Цветущей Печали, к Сэцунаи, – приказал Идзивару.

Слуги молча, поклонились и повели пленника за собой, крепко удерживая концы верёвок, какими он был надёжно связан.

Путь, которым повели пленника, проходил через большой сад, где помимо разнообразных видов флоры, было много скульптур подобранных и расставленных, судя по их расположению, без определённого замысла создателя.

Казалось, что при организации здешнего сада, творческая мысль художника-оформителя, под тяжестью его неоспоримого таланта, была всецело вложена не на конкретные предрасположенности, направленные, как это водится при создании определённого стиля, или точного выражения какой-либо законченной идеи, призванной непременно подчеркнуть все нюансы задуманного, чтобы полнее поразить сознание посетителей и уж тем более утончённых ценителей прекрасного, а наоборот, хаос в представлении атрибутов искусства и являлся тем самым видом местного искусства. Во всяком случае, никакой закономерности тут не было напрочь.

Единственное место, где обозначился некий общий порядок, была группа скульптур украшавших аллею, примыкавшую к главному входу во дворец колдуна Идзивару.

Когда Такехико повели по ней, его взору предстала строгая картина анфилады каменных скульптур всевозможных существ, в том числе и людей. Но удивляло тут больше не многообразие представленных каменных образов, что было и раньше, пока его вели по саду, а то, что все они были сделаны из серого камня, явно не подходившего для скульптуры, словно выбором использованного материала, создатель хотел подчеркнуть или бедность или скромность.

После лицезрения удивительной анфилады, Такехико увидел ещё одно проявление скромности, представшее, на этот раз в интерьере небольшого зала, из которого выходило множество дверей, и одна из них оказалась именно той, за какую его провели, сняли с него все верёвки, и тут же ушли, оставив там одного.

Помещение, точнее сказать небольшая комнатка, не имевшая окон, где Такехико был оставлен слугами колдуна Идзивару, являлась местом, откуда никто из числа простых смертных, не владевших тайнами магии, не мог выйти самостоятельно, несмотря на полное отсутствие каких-либо замков ни снаружи двери, ни в ней самой. Можно также сказать, что и не каждому колдуну хватит колдовской силы, чтобы выйти из этой комнаты, и если всё же пленённый колдун найдёт выход отсюда, то не во внутренние покои дворца, а только наружу, лишившись сразу же возможности вернуться во дворец, за пределы комнаты, где находился в заточении.

Только извне можно было открыть дверь этой комнаты, именуемой комнатой Цветущей Печали, где полновластным хозяином пребывал слуга колдуна Идзивару, утончённый специалист в области угнетения души любого живого существа, колдун Сэцунаи, чьё любимое занятие погружать своих гостей в бесконечную и абсолютную меланхолию, было вознесено им в разряд величайшего искусства оканчивавшегося только там, где начинался театр абсурда.

Когда я сказал, что Такехико был оставлен в комнате Цветущей Печали один, я нисколько не ошибся, ибо колдун Сэцунаи на момент доставки пленника, отсутствовал, в сей комнате, чтобы встретиться с новым гостем только после того, как вдоволь понаблюдает за ним со стороны, дождавшись наиболее подходящего состояния души своей новой жертвы.

А что касается колдуна Идзивару, то он совершенно не торопился знакомиться с Такехико, удовлетворившись сейчас тем, что взял его в свой плен. В другое время конечно всё бы происходило совсем иначе, но теперь после проявленного интереса колдуньи Акаи к личности Такехико, Идзивару, прежде всего, хотел узнать, что понадобилось его злой сестре от обычного человека, чью душу он теперь при помощи Сэцунаи решил опустошить до дна.

Так что обстоятельству пребывания в комнате Цветущей Печали, новый гость Сэцунаи, мог быть благодарен, прежде всего, несколько натянутым, родственным взаимоотношениям между братом и сестрой, то бишь между колдуном Идзивару и колдуньей Акаи.

Ни о какой ссоре между ними я сейчас не говорю и ничего даже схожего с этим не подразумеваю. Просто, колдун Идзивару, на правах родного старшего брата, всегда старался поруководить своей свободолюбивой младшей сестрой. Во всяком случае, он никогда не упускал подходящей возможности повлиять на дела колдуньи Акаи, за что она порой и сторонилась близких, родственных отношений с родным братцем, колдуном Идзивару.

Итак, пока старый злой колдун собирался найти удобный повод навестить свою родную сестру в её Жёлтой Долине, у него самого в его новом дворце, в комнате Цветущей Печали, прямо за спиной находившегося там пленника, неожиданно и абсолютно беззвучно появился Сэцунаи. И прежде чем знакомство гостя с вежливым в обращении хозяином данной комнаты состоится, я полагаю успеть набросать вам, уважаемый читатель, его внешний облик.

Представьте себе седовласого старичка, чьи волосы, достигавшие в своей длине, покатых костлявых плеч, спадали на них, извиваясь серебряными волнами, обрамляя при этом собою слегка сморщенное, сухое лицо с высоким лбом, пушистыми, также седыми бровями на нём, под которыми, по обеим сторонам тонкого, чуть остроконечного носа, ласково улыбались небесно-голубые маленькие глазки. Рот простодушно выглядевшего старичка был скрыт в окладистой седой бороде, красовавшейся на всей нижней части лица, откуда та, спадая вниз водопадом серебра, касалась груди своего владельца.

И хоть вам уважаемый читатель после моего описания видится сейчас эдакий добрый дедушка, мне придётся своим дополнительным пояснением к выше представленному образу сказать, что его внешность также обманчива, как изумительный блеск фальшивых драгоценностей, выдаваемых за драгоценности настоящие. И виной всему конечно не природное зло Сэцунаи, ибо в нём его просто нет, и никогда не было. Здесь, благодаря давным-давно произошедшему вмешательству колдуна Идзивару, некогда скромный любитель чтения душ человеческих, превратился в отменного виртуоза, по части умения незаметно навеивать всем своим гостям, исключительно тоскливое настроение. Ну а дальше, когда воля человека была уже сломленной, в дело вступал колдун Идзивару, добиваясь от своего пленника нужной ему покорности. Так было всегда, начиная с того самого первого раза, когда по приказу своего господина колдуна Идзивару, Сэцунаи впервые оказавшись в комнате Цветущей Печали, встретил в ней человека.

Подсознательно почувствовав, что он в комнате больше не один, пленник, оторвав свой взгляд от висевшей на стене картины, обернулся, и прямо глаза в глаза, встретился с колдуном Сэцунаи.

– Как тебя зовут? – мягко спросил старичок, опираясь обеими руками на палку, чтобы легче было поддерживать своё немного сгорбившееся и уже отчасти немощное тело.

– Такехико, – поклонившись, ответил пленник.

– А меня зовут Сэцунаи, – сказал старичок, садясь на табурет возле небольшого столика и ставя палку между своих коленей, держа её, как и прежде, двумя руками. – Присаживайся Такехико на стул. Мы с тобою долго ещё будем вместе в этой комнате и совсем не обязательно с самого начала пребывания здесь, изнурять себя долгим стоянием на ногах.

Поклонившись, Такехико сел напротив старичка.

– Ты, скорее всего, удивлён моему внезапному появлению Такехико, но если это не так, то поверь мне на слово, пугаться меня незачем.

– Так я вовсе и не испуган. Разве что как вы сказали, удивлён.

– Ну, чувство удивления всегда по своим ощущениям приятнее любого даже самого крохотного испуга, невзирая на причину его проявления, а потому будем считать момент нашего знакомства удачным.

В знак согласия, Такехико молча кивнул головой.

До самого позднего вечера Сэцунаи пытался навязать Такехико грустное настроение, применяя против него весь свой богатый опыт погружения в хандру, но как ни старался, всё оказалось напрасным. Бесполезными стали и беседы на самые грустные темы, какие Сэцунаи проводил с Такехико. Даже призрачной тени тоски на лице своего гостя, и то к своему великому разочарованию, он не вызвал.

Раздосадовавшись до глубины души, что впервые за всю свою многолетнюю безупречную службу на колдуна Идзивару в качестве магистра человеческих душ, ему приходилось признавать своё поражение, Сэцунаи внезапно покинул комнату Цветущей Печали, ничего не объяснив Такехико.

«Может пребывание в одиночестве на него повлияет», – подумал Сэцунаи, находясь теперь в комнате по соседству с комнатой Цветущей Печали, но развить начавшуюся мысль не успел.

– Что случилось? – спросил Идзивару, появившись позади Сэцунаи.

Обернувшись на своего господина, Сэцунаи склонился в поклоне:

– Я использовал против Такехико всё что мог, но не вижу в нём и малейших перемен. Или у него вместо сердца камень, или в его голове бьют барабаны, и он не слышит меня, господин.

– Хорошо, я попробую против него свою магию, но сделаю это завтра и только после общения со своей сестрой. Как мне кажется, она могла затуманить его сознание. В любом случае пока оставляем пленника в одиночестве. К нему больше не ходи!

– Слушаюсь господин, – поклонился Сэцунаи.

 

Глава 20. Брат и сестра

– Я смотрю, стоит только в твою Жёлтую Долину попасть, так от твоего всевидящего ока, как и прежде невозможно нигде утаится, – усмехнулся колдун Идзивару, присаживаясь на стул возле стола, за которым с волшебной книгой в руках, сидела колдунья Акаи, находясь сейчас в своей библиотеке.

– Просто ты разучился скрываться, – без эмоций ответила колдунья Акаи, продолжая листать волшебную книгу.

И хоть новый день только ещё занялся, осветившись приветливым солнечным светом, проникающим на землю между редкими облаками, а слишком неожиданный ранний визит брата, как-то сразу насторожил колдунью Акаи, расположив её на холодный приём своего близкого родственника, словно явился он к ней на ночь глядя, да ещё с требованием вернуть не отданный долг. И только именно из-за нежелания общаться с родным братом, она всем своим видом и поведением, продолжала сейчас изображать увлечённое чтение волшебной книги, словно ни на секунду не могла от неё оторваться. А между тем на душе у старой колдуньи Акаи возникло стойкое, чёрное отчуждение к прежнему занятию, причём сие чувство было таким давящим, что она буквально уже чуть ли была не готова выбросить волшебную книгу вообще в окно, дабы не видеть её сейчас. Но вместо этого, скрепя сердце, и совсем не разбирая того что видела на страницах книги, из-за пристального внимания своего братца, продолжала прежнее занятие с тем же усердием.

– Напротив, я в последнее время стал умнее, – проговорил колдун Идзивару, усмехнувшись про себя о том, что зная повадки родной сестры следить за всеми гостями своей Жёлтой Долины, просто-напросто не стал прилагать больших усилий, чтобы скрыться от её взора, но так же вместе с тем, он не предъявил ей себя открыто, дабы не вызвать лишних подозрений у строптивой родственницы.

– Говорят, ты покинул свой старый дом в лесу и отныне там больше не живёшь, – произнесла колдунья Акаи, на мгновение, заглянув в глаза брату, после чего вновь вернулась к чтению.

Сделанное усилие над собой, отвести взор от книги, далось старой колдунье нелегко, но главным было здесь то, что Идзивару даже и не догадывался об этом, сочтя поведение сестры в данном случае – игрой в надменность.

– И кто же это говорит? – спросил колдун Идзивару, состроив мину откровенного удивления на своём лице, в той степени, насколько только смог её изобразить, чтобы выразить её как можно правдоподобнее.

– Люди, – не задумываясь и не отрываясь от перелистывания книги, ответила колдунья Акаи.

– А более конкретно сказать можешь? – пытливо посмотрел колдун Идзивару на сестру. – Людей на свете, знаешь ли, много.

– Зачем тебе знать всех, кто об этом говорит? – ответила колдунья Акаи откровенным упрёком, на вопрос своего брата, по-прежнему не отрываясь от книги.

– Я охотно согласился бы с твоими словами, если бы в действительности людей рассказавших тебе, что я покинул свой дом, существовало видимо-невидимо, а то ведь вполне возможно, что этих людей на самом деле не так много или даже вообще всего двое, из которых одного зовут Такехико. Ведь это он тебе сказал, что я больше не живу в старом доме?

– Может и он конечно, но я бы сейчас, прежде всего не отказалась бы знать, откуда у тебя такое предположение? – воскликнула колдунья Акаи, отбросив книгу на стол.

Столь неожиданно прозвучавшие слова из уст Идзивару, моментально помогли старой колдунье расстаться с пустым перелистыванием, порядком поднадоевшей волшебной книги.

– Мы с тобою видимся не так часто. Правда?

– Что есть, то есть, – согласно кивнула головой колдунья Акаи, переведя свой взгляд от брошенной на стол книги, в лицо родного брата.

– И в предыдущие наши встречи ты меня об этом не спрашивала, хотя я уже более полувека живу в своём новом дворце.

– В таком случае ты скрытен гораздо в большей степени, чем я думала.

– Ничуть. У нас же ни разу разговор не заходил про новое место моего проживания? А что касается тебя, так ты, сколько я помню, из своей Жёлтой Долины никуда никогда не выбиралась и это именно я тебя всегда здесь навещал.

– И только по своим делам!

– Пусть даже так. Тебя-то я вообще не видел в своём старом доме.

Мгновенно озадаченная последними словами брата, колдунья Акаи всё же сумела не выдать своего смущения.

– Постараюсь впредь, восполнить сей пробел.

– Кстати, если бы ты хоть раз посетила мой старый дом, то знала бы, где теперь моё новое обиталище.

– О котором ты мне так и не говоришь, где оно находится.

– Хорошо, сообщаю: я живу в новом дворце на берегу озера безмолвия, озере под названием Аммоку.

– Что-то не припомню озера с таким названием.

– Это забытое название Золотого озера, которое расположено южнее от Драконьего озера и между прочим оба этих озера соединены Тихой рекой.

– Золотое озеро мне знакомо. Его ещё так называли, потому что там некогда жил золотой дракон.

– А когда дракона не стало, прежнее название Аммоку, никто уже просто не вспоминал.

– Что же заставило тебя там поселиться?

– Наверно тщеславие, – не обнажая зубов, растянулся в самодовольной улыбке колдун Идзивару.

Колдунья Акаи весьма выразительно в плане удивления, посмотрела в глаза своего брата.

– И к чему такой удивлённый взгляд? Младшая сестра живёт в каменном дворце, а старший брат пребывает в старом деревянном доме.

– В доме своих родителей!

– В таком случае и я тебя поправлю; в доме наших родителей, где мне помнится, ты проживать отказалась.

– Тебе изменяет память. Я вышла замуж.

– Ах, да, этот бедный, несчастный…

– Оставим в покое моё прошлое! – громко и резко воскликнула колдунья Акаи, решительным тоном перебив брата.

– Как скажешь, – выражая откровенное безразличие, развёл руками колдун Идзивару. – Что же тогда помешало тебе вернуться в отчий дом назад, когда ты бросила своего благоверного?

– Мне было неудобно вторгаться в твою жизнь со своими правилами, тем более ты уже к тому времени успел многое изменить в родительском доме сугубо под себя. И потом, шагнув дальше, ты даже сумел повлиять на сознание всех людей проживающих в деревнях, что расположены в округе родительского дома.

– Чем же я на них повлиял? – снова растянув губы в прежней самодовольной улыбке, спросил колдун Идзивару.

– Ты и так прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, поэтому лучше сразу спрашивай, зачем явился. Ведь ты никогда просто так сам не приходил.

– Всё в жизни меняется, – начал колдун Идзивару, сбросив с лица довольную улыбку.

– Но только не ты! – в очередной раз, перебивая брата, воскликнула колдунья Акаи. – То, что я ни разу не была в твоём старом доме это одно, а вот другое связано с тем, что никто в этом мире не слышал о новом дворце на берегу озера Аммоку.

– Тут ты права. Мне пришлось построить его тайно и хорошо защитить своим колдовством, чтобы никто не знал, где мой новый дом. Когда захочешь меня навестить, пожелай себе оказаться в моём новом дворце. А уже когда побываешь у меня, я тебе покажу один секрет, как можно увидеть мой дворец, на берегу Золотого озера.

– Опасаешься за свою жизнь?

– Как и ты!

– Я ни от кого не прячусь!

– Зато за всеми следишь!

– Банальная привычка.

– Ну, у меня такой привычки нет, поэтому сослаться сейчас могу разве что на желание как можно дольше не видеть своих врагов.

– Убедительный ответ, после которого ты может, всё же скажешь мне, зачем явился сегодня в мой дворец?

– Мне нужен твой слуга Такехико.

– У меня его нет.

– В то, что у тебя его сейчас здесь нет, я ещё легко поверю, а вот в то, что у тебя нет такого слуги вообще, лучше даже мне и не говори.

Быстро сообразив, что врать теперь стало бесполезно, колдунья Акаи пошла на правду, излагая её таким образом, чтобы брат поверил в искренность сказанных ею слов.

– Я как раз и подразумевала, что Такехико на сегодня просто нет в моём дворце, говоря тебе сейчас, что его у меня нет.

– Где он? – не задумываясь над сущностью полученного ответа, коротко спросил колдун Идзивару.

– Зачем он тебе? – в свою очередь спросила колдунья Акаи, пренебрегая ответом на вопрос брата.

– Он мой должник, – весьма просто ответил колдун Идзивару, сочтя ненужным давать полный отчёт своим делам перед сестрой, объясняя тем самым ей все подробности.

– Не сочти за нахальство, но и мне он также нужен.

– Я повторюсь: где он?

– В Чёрном лесу, у демона Дааку.

– Это в прошлом, а в настоящем ты хочешь сказать, что и понятия не имеешь, где он может быть сейчас!

– Точно так. Вот вернётся назад, тогда я и расспрошу его подробно обо всём пребывании в Чёрном лесу.

– Ты посылала вместе с Такехико ещё одного слугу. Где второй слуга?

– Его зовут Сузуме, но мне и про него ничего не известно. Остаётся надеяться на быстрое возвращение монстра Каидзюу, у которого я тогда и узнаю, где находится Такехико и его приятель.

– Как долго ждать твоего монстра?

– Вопрос сложный, поскольку он тоже в Чёрном лесу.

– Я гляжу, демон Дааку и тебе порядком насолил, раз ты всех своих верных слуг сослала в Чёрный лес.

– Виной всему сложные обстоятельства. Кстати ты обмолвился, что в настоящее время Такехико нет в Чёрном лесу. Чтобы это значило?

– Он был у демона Дааку и внезапно исчез оттуда вместе со своим приятелем, а виной всему колдун Хакару.

– Слыхала я о таком. Колдун-шутник, который величает себя ещё другим именем…

– Омотэ! – подсказал колдун Идзивару, видя, что его сестра забыла второе имя Хакару.

– Да-да, именно это имя мне и приходилось слышать чаще всего, когда речь заходила об этом молодом колдуне, – закивала головой колдунья Акаи. – Ещё я слышала, что он получил очень достойное колдовское образование, благодаря своим родителям.

– У тебя верная информация. Могу лишь добавить, не зная, правда, известно это тебе или нет, что главным учителем по колдовской науке у него был его дед, которому по силе колдовства, среди прочих колдунов, нашлось бы равных не слишком много. Во всяком случае, так было в те годы, когда его дед был молодым.

– В такие подробности я никогда не вникала.

– И совершенно напрасно, ибо, чтобы являться хорошим колдуном, мало уметь много и сильно колдовать. Необходимо ещё знать про своих врагов всё, что только так или иначе может пригодиться. Только так можно справиться с любым колдуном, а там уж как повезёт или сложиться: победишь, проиграешь или же всё-таки сумеешь дать достойный отпор, заставив себя уважать, дабы больше ни эти, ни другие, никогда не нападали.

– Не хочу иронизировать, но тебе бы учеников поталантливее.

– Ещё не пришло время.

– Не опоздай, как некогда проспал своё время колдун Котэисуру.

– Хороший был колдун.

– А по-моему просто великолепный.

– И потому в его случае, его ученики, окажись они с великими амбициями и непревзойдёнными взглядами на собственную жизнь, принесли бы в этот мир немало горя, успей он их найти, чтобы передать им свой богатый опыт обращения живых существ в живые камни.

– Это почему же?

– Наше колдовство, моё, твоё, а, равно как и всех ныне живущих колдунов, почти всегда имеет противоядие, а вот магия колдуна Котэисуру в этом отношении, была всегда нерушима.

– В любом случае учеников он не оставил.

– Но личный дневник я слышал, у него имелся.

– И много ты таких секретов знаешь?

– Сразу и не припомню.

– Стало быть, много.

Идзивару молча развёл руками.

– Если ты торопишься, то я сама тебя навещу в твоём новом дворце, когда монстр Каидзюу вернётся из Чёрного леса.

– А если он не вернётся?

– Я всё равно явлюсь к тебе. Должна же я узнать, где и как теперь живёт мой родной брат. Старший и единственный брат.

– Твоё предложение заманчиво, тем более оно очень кстати, потому что я действительно спешу, – произнёс колдун Идзивару, обдумывая как же быть дальше, когда перед его глазами встал образ пленника из комнаты Цветущей печали.

«Кто он? Настоящий Такехико или же замаскированный враг? Человек или колдун?» – продолжая думать, мысленно спросил сам у себя колдун Идзивару. К этим размышлениям он обратился, ещё пребывая в своём дворце, когда увидел, что Сэцунаи не смог сломить волю пленника, которым по внешнему виду являлся обычный человек, ведь именно люди никогда не представляли для его слуги никаких трудностей раньше.

– Я вижу, ты не знаешь, как правильно поступить, – прервала мысли брата, колдунья Акаи.

– Сейчас мне нельзя напрасно терять время и поэтому я возвращаюсь в свой дворец, а ты, как только увидишь своего слугу, Такехико, Сузуме или же монстра Каидзюу, будь любезна, незамедлительно меня навестить.

– В ту же минуту и даже вместе со слугой явлюсь к тебе во дворец.

На этом колдун Идзивару, коротко простившись с сестрой, поспешил очутиться прямо перед дверью комнаты Цветущей Печали.

 

Глава 1. О сбывшейся мечте, но не о том, кому она принадлежит

– Господин, – обратился Сэцунаи к колдуну Идзивару, появившись у него за спиной. – Не спешите входить в комнату Цветущей Печали.

– Ты против того, чтобы я вошёл в твою комнату?

– Нет, господин, но прежде чем вы там окажетесь, я должен вас предупредить…

– О чём таком меня можно сейчас предупреждать, чтобы это было так срочно и нельзя было бы это самое сказать мне потом, когда я выйду из комнаты Цветущей Печали? – с оттенком недовольства в голосе, перебил колдун Идзивару своего слугу Сэцунаи, возмутившись его поведением.

– Там сейчас за дверью вовсе не человек.

– Такехико сбежал?

– Ваш пленник, которого вы господин, называете Такехико, по-прежнему там за дверью, но именно он и есть тот, про кого я сказал вам, что он не человек.

– Ты, нарушив мой запрет, входил в комнату Цветущей Печали, пока меня тут не было?

– Я никогда в жизни не позволю себе нарушить ваш приказ, мой господин, – произнёс Сэцунаи, низко склонившись перед своим господином в знак его уважения и покорности ему.

– Тогда с чего ты взял, что там не человек? – едва не поддавшись откровенному удивлению, спросил колдун Идзивару у Сэцунаи, глядя на дверь комнаты Цветущей Печали.

– Мне пришло в голову, повторно понаблюдать за Такехико со стороны не входя в комнату, и уделив этому занятию гораздо больше времени, нежели я потратил, когда следил за ним в первый раз, я смог увидеть достаточно доказательств, что ваш пленник не принадлежит к роду людей.

– Прекрасно. Только какого-нибудь враждебного ко мне колдуна, в моём дворце, мне сейчас и не доставало.

– Господин, я также беру на себя смелость утверждать, что ваш пленник вовсе не колдун.

– Что-то слишком много у тебя уверенности на сегодня.

Сэцунаи замер в почтительном поклоне.

– Ладно, выкладывай, но только самую суть. Откуда у тебя появились твои подозрения?

– Я постарался проникнуть…

– Говори короче, без подробностей и лишних упоминаний о своих необычайных способностях!

– Во-первых, он ни разу не моргнул, а людям это несвойственно.

– Продолжай.

– Мне не удалось увидеть в его глазах то, что я обычно всегда видел в глазах людей.

– Есть что-нибудь ещё?

– Один раз он покинул комнату Цветущей Печали.

– Что значит, покинул? – удивлённо спросил колдун Идзивару и, не скрывая своего удивления, посмотрел на Сэцунаи.

– Он просто внезапно исчез, а потом спустя некоторое время, также внезапно появился обратно, что как вы знаете, мой господин, простому смертному не доступно.

– Всё это говорит о том, что он не человек, но указывает на то, что он колдун, хотя ты и возражаешь против этого. Как всё объяснишь?

– Когда он исчез, я прочёл одно маленькое старинное заклинание, которое даёт возможность почувствовать появление колдуна.

– Какие ты, оказывается, знаешь хитрые заклинания.

– Это очень простое, старинное заклинание, мой господин. Вся его ценность состоит лишь в том, что оно позволяет узнать в любом существе, принадлежность к чёрной или белой магии, если таковые в нём имеются.

– Ни разу о таком не слышал.

– Как я вам уже только что сказал, мой господин, это заклинание очень старинное.

– Я верю тебе, верю. Одно только меня поражает до глубины души, зачем ты мне плёл здесь сейчас про глаза, когда последнее твоё объяснение, всё как раз и разъясняет?

– Господин, вы сами попросили рассказать вам, всё как есть.

– Хорошо. Что посоветуешь?

– Понаблюдать за вашим пленником для начала, а потом уже и решить насчёт общения с ним, мой господин.

– А если сбежит?

– У него уже была такая возможность, после которой он сам же и вернулся обратно, мой господин. Значит у него другие планы.

– Правильно рассуждаешь. И мне нравится твоя идея. Пойдём в твою вторую комнату и вместе понаблюдаем за этим Лжетакехико, – сказал колдун Идзивару и сам, первым отправился в соседнюю с комнатой Цветущей Печали, комнату.

Сэцунаи молча последовал за своим господином.

Ну а мы, уважаемый читатель, поскольку в комнате, куда отправился колдун Идзивару со своим слугой Сэцунаи, ничего значительного далее не происходило, лучше заглянем с вами в комнату Цветущей Печали, поскольку томящийся там пленник, кем бы он ни был на самом деле, представляется на данный момент, куда более интересным объектом для нашего внимания.

Что происходило снаружи комнаты Цветущей Печали, когда под дверью были колдун Идзивару и его слуга Сэцунаи, пленник не слышал, поскольку ни один звук извне, а, равно как и отсюда, не мог проникать сквозь стены и дверь волшебной комнаты.

Единственное место, откуда можно было услышать любой звук, раздавшийся в комнате Цветущей Печали, была вторая комната Сэцунаи, куда сейчас и удалились два старых колдуна.

Так что её пленник, пока известный нам как Такехико, преспокойно сидел на стуле возле стола и всем своим видом больше напоминал обыкновенную куклу, статую, но только не живого человека, потому что никаких телодвижений сейчас не совершал. Даже дыхание у него было настолько не великим, что было также неуловимо, как и звуки его сердцебиения.

Для двух наблюдателей из соседней комнаты и вовсе перед глазами встала полная картина отсутствия жизни. Не удержавшись от соблазна колдовства, колдун Идзивару применил к своему пленнику заклятье Котэисуру, собравшись тотчас переместиться в комнату Цветущей Печали, но не успел этого сделать, поскольку сначала вовремя заметил лёгкое движение головы Такехико, а затем ещё и услышал его голос, сразу же поняв, что тот не превратился в живой камень.

– На меня колдовство не действует, – продолжая спокойно сидеть на прежнем месте, произнёс пленник.

Такая новость серьёзно насторожила старого колдуна Идзивару, натолкнув его на мысль временно поостеречься с чёрной магией против непонятного незнакомца, выдающего себя за Такехико.

Шутка ли сказать, за всю свою жизнь, колдун Идзивару впервые встретил существо, против которого заклятье Котэисуру оказалось бессильным.

– Может господин позволит мне ещё один раз поговорить с пленником Такехико? – спросил Сэцунаи у колдуна Идзивару, прерывая его размышления.

– Сначала посмотрим, что он будет теперь делать, – ответил колдун Идзивару.

Сэцунаи молча поклонился, и оба старика, господин и его слуга, продолжили наблюдение за пленником комнаты Цветущей Печали.

Чего именно ждал колдун Идзивару от странного незнакомца, осталось невыясненным. Скажу только, что ничего иного, необычного также не произошло, а потому по истечению некоторого времени, в комнате Цветущей Печали, вновь возник старик Сэцунаи.

– А я уж подумал, что обо мне забыли, – посмотрев на старика, спокойно проговорил Такехико.

– Мне случайно стало известно, что ты совсем не тот за кого себя выдаёшь, – обратился Сэцунаи к Такехико, присаживаясь на стул по другую сторону стола.

– И что же это за случайность, позволившая вам сначала увериться в некое пустое предположение, а потом на его же основании ещё и говорить мне что я, это не я?

– Это не предположение.

– Значит простая догадка.

– Отнюдь. Ты мне лучше ответь: если я сумею доказать верность своих слов, смогу я тогда рассчитывать на твою откровенность?

– И в чём же вам нужна моя откровенность?

– Рассказать мне, кто ты есть на самом деле.

– Странный вы, однако, старик. Сами мне говорите, что знаете о том, что я не Такехико, причём даже берётесь утверждать это, и сами же потом хотите услышать из моих уст, какие-то признания о которых я и понятия не имею, – развёл руками Такехико, посмотрев на Сэцунаи.

– Глаза у тебя и вправду пустые, – проговорил Сэцунаи, разглядывая лицо Такехико.

– Осталось только сказать, что и у вас они сейчас выглядят несколько иначе, нежели прежде, а стало быть, и выражают отныне, судя по внешнему виду, немногим больше моих глаз.

– Лишнее сравнение.

– Простите, зеркальца с собою нет, чтобы в доказательство своих слов, продемонстрировать вам сейчас, ваш же собственный взгляд.

– А вот это уже дерзость.

– Не буду отрицать последней вашей уверенности, но подмечу, что появляться перед своим, пусть даже и пленником, в образе собственного слуги, не самый лучший выход из затруднительного положения.

– О каком затруднительном положении ты мне сейчас говоришь? – придав своему голосу как можно больше простодушия, одновременно попытавшись отразить на своём лице откровенное удивление, спросил старик у Такехико.

– Вы действительно хотите сейчас услышать из моих уст не приятные для ваших ушей слова, суть которых и без моей помощи хорошо знаете?

– Ты первый затеял опасную игру.

– В таком случае и вы себе избрали не совсем подходящий, пример для подражания.

– Ну, вот что! – потеряв терпение, воскликнул колдун Идзивару, принимая своё обличие. – Довольно пустой болтовни! Кто ты?

– Как видите, я оказался прав, вы были сейчас под маской.

– Не испытывай моего терпения!

– Если вы о том, чтобы и я обнажил своё лицо, как это сейчас было проделано вами, то данный приём, знаете ли, мне непосилен. Вы видите перед собою истинный образ, без маски. Не снимать же мне с себя кожу.

– Но ты не Такехико! Ты не человек!

– И не колдун.

– Тогда кто же ты?

– Ваш пленник.

– Я готов тебя отпустить!

– Люблю когда слова, не расходятся с делом.

– Скажи, где желаешь, сейчас очутится, и я перемещу тебя туда сразу же, как только ты мне раскроешь тайну своего имени.

– Я в состоянии уйти сам. От вас сейчас требуется только одно: откройте мне дверь в знак того, что я свободен, а моё имя вы узнаете при нашей последующей встрече, которая, клятвенно обещаю вам, состоится в недалёком будущем.

С огромным камнем на сердце, колдун Идзивару, покорившись воле своего пленника, словно радушный хозяин, провожающий отгостившегося гостя, открыл дверь перед странным незнакомцем, выдававшим себя за человека по имени Такехико.

И единственным утешением для старого колдуна Идзивару, после ухода Лжетакехико, стал только сам уход странного незнакомца, ибо, что делать дальше с пленником, на которого не подействовало заклятье Котэисуру, он просто уже не знал.

 

Глава 2. Калейдоскоп событий, как новых, так и старых

– А я, представь себе, даже совсем позабыла, что тебе бывает, свойственна грусть, – произнесла колдунья Акаи, повернувшись от окна в сторону входной двери, когда в комнату, где она уже почти десять минут находилась вместе с монстром Каидзюу, вошёл владелец сего дворца, колдун Идзивару, так и не сбросивший со своего лица глубокую растерянность, причиной возникновения которой, стали события в комнате Цветущей Печали.

– Это и есть твой монстр Каидзюу? – спросил колдун Идзивару, посмотрев на монстра Каидзюу, после того как закрыв дверь, шагнул на середину комнаты.

– Он самый, – коротко ответила колдунья Акаи, присаживаясь на стул возле окна.

– Надеюсь, он уже успел тебе всё рассказать о своём пребывании в Чёрном лесу, – поинтересовался колдун Идзивару, начав медленно прохаживаться по комнате, перед сестрой.

– Разумеется.

– Тогда я желаю услышать, куда же вдруг пропали посланные тобою к демону Дааку люди?

– Они вовсе не пропали.

– Вот как!

– О том, что им помог исчезнуть из дворца демона Дааку именно колдун Хакару, ты, наверно и без меня уже знаешь.

Остановившись в центре комнаты, колдун Идзивару подтвердил слова своей сестры, молчаливым кивком головы, не сводя с неё глаз.

– В таком случае могу лишь добавить, что ко мне мои слуги, ещё не вернулись, и монстр Каидзюу, более их тоже не видел.

– Не густо, право слово, – вздохнул колдун Идзивару, и снова зашагал по комнате.

– Наберись терпения, ведь рано или поздно мои слуги вернутся ко мне, раз им удалось избежать тесного общения с демоном Дааку.

– А зачем ты вообще посылала людей в Чёрный лес? Колдовать они не умеют, а потому даже с великаном Оокина вряд ли справились бы, не говоря уже про его хозяина.

– Они должны были передать демону Дааку твою шкатулку, а поскольку большой угрозы в себе никак не представляют, то и вероятность выполнения моего приказа у них гораздо выше, нежели скажем у монстра Каидзюу, которого наш общий недруг уже прекрасно знает.

– Ну и каковы результаты?

– А ты не догадываешься?

– Предпочитаю вместо решения глупых загадок, слышать всё, что нужно о делах минувших, из уст главных лиц, причастных к интересующим меня событиям.

– Не пригодилась твоя шкатулка! Абсолютно! Могу даже её вернуть!

– Сделайте одолжение, дорогая сестра, при следующей нашей встрече, ибо сейчас я так понимаю, вы её с собою не прихватили. И кстати есть ещё один вопрос: а зачем Каидзюу был направлен в Чёрный лес, коли шкатулку, должны были передать люди? Привычка за всеми следить?

– В его обязанности входило довершение дела начатого людьми, и как я уже сказала, всё было напрасно.

– А мне кажется ваш верный монстр, вам, дорогая сестра, кое-что недоговаривает.

– Теперь это уже не имеет значения.

– Как знать, как знать. Если бы всё прошло как нужно, после вручения шкатулки демону Дааку, а люди её ему вручили, то глядишь, демон Дааку сейчас бы уже и не представлял своей личностью, какой-либо угрозы.

– Сдаётся мне, уважаемый братец, что вы там тоже были, в Чёрном лесу, в это же самое время. В крайнем случае, лично следили за всеми, издалека.

– Был я там или не был, выражаясь вашими же собственными словами, значения уже не имеет, а вот слугу своего молчаливого, допросите с пристрастием, может он чего тогда вам и поведает нового.

Колдунья Акаи перевела свой взгляд на монстра Каидзюу.

– Ты был во дворце демона Дааку, когда люди передавали ему мой подарок?

– Мне помешали туда войти, но встречу людей и демона, снаружи дворца, я видел лично. Больше моя госпожа, я ничего от вас не утаивал, и доказательством верности моих слов, служит принесённая обратно к вам, волшебная шкатулка.

– С возвращением моей шкатулки, спешить не стоило, – укоризненно проговорил колдун Идзивару.

– А никто и не спешил, – сказала колдунья Акаи. – Демон Дааку даже не стал её открывать, как видно почувствовав нежелательный сюрприз для себя.

– Откуда же тогда твой слуга её взял?

– Из подвала дворца демона Дааку, куда она попала из его библиотеки.

– Похоже, наш демон в последнее время, стал гораздо умнее.

– Лишь бы не стал сильнее, – вставила колдунья Акаи.

– Чтобы этого не произошло, дорогая сестра, необходимо узнать каким образом демон Дааку получает возможность постигать чужие секреты. И одним монстром Каидзюу, которого ты сейчас можешь уже отправить домой за ненадобностью, здесь не обойтись.

Согласившись с братом, колдунья Акаи с помощью заклинания, вернула монстра Каидзюу в Жёлтую Долину, прямо к входу в его мрачное подземелье.

– Теперь, когда мы остались здесь одни, суждено ли будет мне услышать от тебя простой ответ: почему ты не предложил и мне, покинуть твой дворец? – спросила колдунья Акаи, устремив свой взгляд на брата.

– Я не держу тебя, но полагаю, ты и сама бы хотела узнать, почему я сегодня в момент нашей встречи, находясь у себя во дворце, был так мрачен.

– Правда твоя, мне это интересно и я дабы тебя не беспокоить, не стала заводить, сей разговор.

– Так вот послушай о причине моего плохого настроения, уважаемая сестра, – сказал колдун Идзивару, прохаживаясь в центре комнаты, глядя себе под ноги.

И колдун Идзивару, рассказал своей сестре, всё, что было связано с Лжетакехико.

Внимательно выслушав своего брата и не найдя для него нужных слов, разъясняющих всё недавно случившееся с ним, колдунья Акаи, даже сама не зная почему, вдруг решила рассказать ему о своей встрече с добрым колдуном Доубуцу, на берегу Драконьего озера.

Здесь я, уважаемый читатель, для удобства своего повествования, перейду в рассказе о состоявшемся свидании колдуньи Акаи с добрым колдуном Доубуцу, так сказать от первого лица, к третьему лицу, чтобы представить вам всю встречу двух колдунов, кстати, давно знакомых друг с другом и только забросивших свои отношения в силу нынешних обстоятельств, он добрый, она злая, в том виде, как всё происходило.

Первой на месте назначенной встречи показалась колдунья Акаи. И это не, потому что кавалер был не воспитан, придя на свидание с дамой, позже неё, а потому что у дамы просто лопнуло терпение, из-за чего она опередила час свидания, на три четверти часа. А что касается кавалера, так он и так появился на берегу Драконьего озера за пятнадцать минут до назначенного времени, что никак не говорит о его дурной воспитанности.

– Признаюсь, удивлён твоему желанию видеть меня, после стольких лет разлуки, – произнёс колдун Доубуцу, приблизившись к колдунье Акаи.

– Надеюсь, ты пришёл сюда ведомый не собственным удивлением, а обещанием встретиться со мной.

– С тех пор как мы перестали с тобой общаться, я ни разу не изменял своим прежним привычкам и принципам, о которых ты была раньше хорошо осведомлена, и если мне приходиться что-то, кому-то обещать, так я стараюсь выполнять обещанное.

– Похвальное постоянство.

– Я, конечно, не тороплюсь, но всё же лучше будет, если ты сразу соизволишь перейти к тому делу, из-за которого два дня назад, уговорила меня на эту сегодняшнюю встречу.

– Мне нужна волшебная книга, доставшаяся тебе в наследство от твоих родителей, про которую ты мне когда-то давным-давно, сам же и рассказывал.

– Чтобы услышать мой отказ, вовсе не обязательно было приглашать меня на берег Драконьего озера.

– Кроме твоей книги, мне ещё нужен коготь живого дракона. Настоящего дракона, а не созданного колдовством!

– Выходит я не ошибся в своих догадках, подумав об этом ещё в тот день, когда ты мне назвала местом нашей встречи, берег Драконьего озера.

– И всё же ты согласился прийти на встречу со мной.

– Иначе бы ты от меня не отстала.

– А теперь думаешь, что-то изменится?

– Изменится или не изменится, мне признаться всё равно, потому что моё согласие встречи и сама встреча ничего не решает.

– Это как посмотреть. Или ты уже не властен над животным миром?

– Странный вопрос для доброго колдуна, посвятившего свою жизнь фауне родного края, – пробормотал себе под нос колдун Доубуцу и добавил, адресуя слова колдунье Акаи, – правда, мне никогда в голову не приходило, являться при этом ещё и царём зверей.

– Не играй словами. Тебя же никто не заставляет лишать дракона жизни.

– Могла бы даже и не упоминать при мне, ничего подобного.

– Не буду! Только скажи, как быть с моими просьбами?

– Я, конечно, не уверен, что смогу выполнить твою первую просьбу, но обещаю над ней подумать, если скажешь, зачем тебе понадобилась моя волшебная книга.

– Там есть одно заклинание, которое мне сейчас необходимо, а чтобы ты не задавал лишних вопросов, откуда я про него знаю, я тебе напомню, что было время, когда ты сам его передо мной продемонстрировал.

– Скажи о чём оно, и если я его помню, то возможно и поделюсь сим заклинанием с тобой, без всякой книги.

– Разумный ответ. А заклинание, думаю довольно простое, потому что всего-навсего, позволяет повелевать насекомыми.

– И каких же насекомых ты решила приручить?

– Гигантских шершней, или как их ещё называют – Судзумэбати.

– Хочешь с их помощью изгнать демона Дааку из Чёрного леса?

– При этом сделать сие дело желаю, в ясный солнечный день.

– А что так? Демон не любит солнца?

– Ты и вправду не знаешь его тайны?

– Я вообще о нём мало чего знаю.

– Демон Дааку не любит солнца, потому что в его лучах он сгинет в небытие.

– В таком случае не пойму, зачем тебе ещё и коготь дракона?

– Пригодится, если демон сумеет совладать с гигантскими шершнями. Он, знаешь ли, у нас, такой отменный выдумщик по части разнообразных вычурных проделок, что просто никакого сладу с ним нет.

– Совсем как ты!

– Я тебя сегодня пригласила сюда не для того чтобы ты обсуждал меня!

– Это я уже понял.

– Тогда я жду твоего ответа.

– Могу помочь только с заклинанием, которое предоставлю тебе завтра, когда найду его.

– Спасибо конечно за согласие хоть чем-то помочь мне, но всё же подумай насчёт второй моей просьбы, и пожалуйста, не торопись с решением, поскольку я хочу услышать твой окончательный ответ, при получении заклинания, за которым пожалую к тебе в конце недели.

– Не скажу, что буду рад нашей новой встрече, но обещание своё сдержу!

И вот на этой оптимистичной ноте, для колдуньи Акаи, конечно же, добрый колдун и злая колдунья, расстались, одновременно покинув берег Драконьего озера, удалившись друг от друга, в разные стороны.

Кратко пояснив для своего брата, что её история закончилась, колдунья Акаи лишь добавила, что второй встречи с колдуном Доубуцу пока ещё не было.

Так собственно в эту минуту и завершился, сначала разговор, а следом за ним и сама встреча брата с сестрой, к которой мне следует разве что сделать небольшое пояснение о том, что колдун Идзивару, не сдержавшись от собственного любопытства, не дожидаясь окончания рассказа, прервал речь колдуньи Акаи, задав ей один вопрос: «Для чего ей понадобился коготь дракона?»

На что ему был дан краткий и в то же время весьма, вразумительный ответ: «Узнаешь, когда добуду!», после чего рассказ был продолжен, по окончании которого ни колдун, ни колдунья, к вопросу о драконьем когте возвращаться уже не стали.

– Дождёмся конца недели, – произнёс на прощание колдун Идзивару, многозначительно взглянув сестре в глаза, на что она ничего, не ответив ему, отправилась в свои владения.

Вернувшись к себе во дворец, колдунья Акаи, узнала от Кэраи, что монстр Каидзюу вместо того чтобы отсиживаться в своём подземелье, пришёл на её кухню отобедать. Сердиться за это, на своего глазастого слугу, она не стала, но и обед его прервала, послав за ним Кэраи. А дальше, как только он явился к ней, устроила ему новый допрос.

– Прежде чем я отпущу тебя сейчас, и вообще разрешу вернуться на мою кухню, ты расскажешь мне подробности гибели великана Оо, про которые мне до сих пор ничего неизвестно. Прежний твой рассказ был слишком краток, и как правильно сегодня мне подсказал мой брат, ты не всё мне поведал.

– Госпожа, я не хотел портить вам настроение лишними подробностями, которые всё равно уже не воскресили бы каменного великана Оо…

– Ловко преподносишь, – спокойным голосом перебила своего слугу колдунья Акаи. – Продолжай, я тебя внимательно слушаю.

– Так вот, когда мы попали в противостояние с демоном Дааку, я, желая направить ваше колдовство против хозяина Чёрного леса, случайно попал в каменного Оо, превратив того в стеклянного великана.

– Как это случайно?

– Находившийся между мной и каменным великаном Оо, демон Дааку исчез, как раз в тот момент, когда я бросил в него ваше волшебство. Оно, правда, не долетело до каменного великана Оо, но разбившись возле его ног, всё равно коснулось его своим действием.

– Понятно, – проговорила колдунья Акаи, сделав знак монстру Каидзюу замолчать. – А потом его разрушил или вернее сказать разбил демон Дааку.

– Совершенно верно госпожа.

– И что же ты? Попытался ли во второй раз применить моё колдовство?

– Не успел, потому что демон Дааку бесследно пропал и больше я его уже не видел.

– Или не искал, покидая Чёрный лес со всех ног?

– Владения демона Дааку большие и где он затаился, право же я не мог тогда понять.

– А что же ты не рассказываешь мне о своей встрече с колдуном Цуметаи, который вернул тебе твой прежний облик? Или ты рассчитывал, что я никогда не узнаю твой маленький секрет?

– Признаюсь честно, мне не хотелось вам этого рассказывать, моя госпожа.

– От чего же?

– Госпожа, я отбросил все мысли о демоне Дааку по той причине, что хотел как можно быстрее вернуть себе свой прежний облик и поэтому поспешил покинуть Чёрный лес. А встреча с колдуном Цуметаи произошла совершенно случайно…

– Об этом я знаю, – перебила своего слугу колдунья Акаи. – Мне Цуметаи всё рассказал.

– Одного я не понял госпожа, как колдун Цуметаи догадался, что я не демон Дааку?

– Когда вы повстречались, на ясном безоблачном небе, светило яркое солнце! – отчеканив слова, сказала колдунья Акаи, и уже сменив резковатую интонацию голоса на обычный свой голос, спросила, – а потом, когда тебе вернули твой облик, почему ты не вернулся обратно в Чёрный лес?

– Мне показалось, что было уже слишком поздно, и потом я хотел рассказать вам, госпожа, о гибели великана Оо.

– Да-да, утаив в своём рассказе самое главное.

Возразить что-либо дальше, монстр Каидзюу не решился, покорно промолчав, в ожидании, о чём же ещё, надумает его спросить, колдунья Акаи.

– На сегодня ты больше мне не нужен, и постарайся впредь, не утаивать от меня самого главного, тем более что я и так всё равно всё узнаю!

 

Глава 3. Борьба за людей

– Где же вы столько времени пропадали? – спросила колдунья Акаи у Такехико и Сузуме, как только её верный слуга Кэраи, приведя к ней вернувшихся из Чёрного леса людей, вышел вон.

– Нас задержал случайный попутчик Рёкоусуру, госпожа, – ответил Такехико.

– Не тот ли это попутчик, с которым вы позднее и явились к демону Дааку?

– Он самый, госпожа, – слегка поклонившись, вновь ответил Такехико, взяв на себя роль отвечать на заданные вопросы.

Его друг Сузуме, сохраняя молчание, просто в знак уважения госпожи, стоял рядом с Такехико, опустив голову в полупоклоне.

– И давно вы знакомы со своим попутчиком?

– Эта была наша вторая с ним встреча, госпожа, и как я уже сказал, случайная.

– А во время первой, он, поди, пытался вас разыграть, не так ли?

– Да, госпожа, – прямо ответил Такехико, поняв, что колдунье Акаи, благодаря её брату, стали известны не только подробности их пребывания во дворце демона Дааку, но также и то, кем являлся Рёкоусуру.

– То, что вы исполнили моё поручение, мне уже известно, а потому я желаю лишь узнать, что вы делали, когда покинули дворец демона Дааку, ведь времени после посещения Чёрного леса, прошло довольно много?

– Сначала мы попали в неизвестный для нас лес, где не сразу нашли дорогу, чтобы выйти из него, госпожа, – начал объяснения Такехико.

– Неужели колдун Хакару, таково настоящее имя Рёкоусуру, поддался искушению подшутить над вами во второй раз, вопреки собственным принципам? – не сдержавшись от улыбки, удивилась колдунья Акаи.

– Право слово, нам это неизвестно, госпожа, – поклонился Такехико.

А что касается Сузуме, так он, как и прежде, стоял рядом с Такехико, не поднимая своей головы.

– Я слушаю дальше, – произнесла колдунья Акаи, дополнив свои слова, жестом руки.

– Потом когда мы нашли дорогу, стало темнеть, отчего нам пришлось, прекратив наш путь, искать удобное место, для остановки на ночлег в лесу, госпожа.

– Нашли?

– Да, госпожа. Но утром мы снова продолжили наш путь.

– Видно далеко забросил вас Хакару, раз вам понадобилось столько времени, чтобы вернуться ко мне.

Такехико молча склонил голову.

– Возвращайтесь к своим обязанностям, – приказала колдунья Акаи, указывая рукой на дверь. – Кэраи уже получил указания, чем занять вас, чтобы вы не скучали без дела.

– Слушаемся госпожа, – в один голос ответили Такехико и Сузуме, поклонившись колдунье Акаи, после чего попятившись к двери, так и вышли из комнаты задом наперёд, не поднимая своих голов до тех пор, пока не закрыли за собой дверь.

Поиском Кэраи, друзьям заниматься не пришлось, ибо, получив все указания колдуньи Акаи ещё до появления людей, её верный слуга не стал никуда уходить от личных покоев своей госпожи в ожидании Такехико и Сузуме.

– Следуйте за мной, – коротко сказал Кэраи, и, повернувшись к людям спиной, сразу же направился к тем воротам дворца, за которыми располагался задний двор.

Ничуть не удивившись лаконичности Кэраи, Такехико и Сузуме молча последовали за верным слугой колдуньи Акаи, даже не помышляя задавать ему какие-либо вопросы, поскольку за всё то время пребывания у него в помощниках, уже прекрасно уяснили его манеру общения, которая, если вы уважаемый читатель не забыли, всегда выражалась в неизменной краткости.

Таким образом, все трое, сохраняя молчание, не спеша покинули дворец колдуньи Акаи, придя затем на задний двор, где остановившись, принялись изучать обстановку.

Кэраи, для того, чтобы более точно объяснить людям поставленную задачу, а Такехико и Сузуме оглядывались по сторонам, чтобы понять, зачем их сюда привели.

Внезапный голос Кэраи, заставил людей обернуться на него.

– Наведите здесь порядок. Сожгите весь мусор. После скажу, что делать дальше.

Такехико и Сузуме, молча поклонились и, дождавшись когда Кэраи уйдёт, принялись за работу, начав первым делом с разведения костра, чтобы сразу же сжигать мусор, а не образовывать большой кучи из всего того, что им предстояло здесь сегодня собрать, так как потом, если разом всё поджечь, огонь непременно был бы настолько огромным, что попросту стал бы небезопасным. И второй причиной поспешности в разведении костра, стали серые тучи, заполонившие собою всё небо над Жёлтой Долиной, низко опустившиеся к земле, грозящие своим видом, непременно изрыгнуть из себя обильный дождь.

Но едва только пламя костра охватило своими яркими жгучими языками первые собранные обломки какой-то старой деревянной телеги, как рядом с людьми появился колдун Идзивару.

– Чем же вы провинились перед своей госпожой, раз вас заставили делать то, что можно было бы справить при помощи самого пустякового колдовства?

– Мы не привыкли обсуждать приказы своей госпожи, – поклонившись, ответил Такехико.

– Я вас спросил не о том, как вы верны своей госпоже, а о том, почему вам поручили столь странное занятие.

– Так было угодно нашей госпоже, – подал голос Сузуме, склонив голову.

– Мне кажется, я смогу найти вам куда более практичное применение, нежели вам нашла моя сестра.

– Кто бы в этом сомневался! – громко воскликнула колдунья Акаи, возникнув позади своего брата.

– Как видите, за вами ко всему прочему ещё и следили, не доверяя выполнять самостоятельно даже такую простейшую работу, как уборка и сжигание мусора, где совсем нет какой-либо надобности в особой сноровке, – многозначительно поднял указательный палец вверх колдун Идзивару, повернувшись после своих слов, лицом к лицу колдуньи Акаи, и только когда одарил её широкой улыбкой, только тогда опустил руку вниз.

– А ты бы хотел, чтобы они мне весь дворец сожгли! – почти в лицо своего брата, произнесла слова колдунья Акаи, воскликнув по-прежнему громко.

– И в мыслях не было, но всё же, если вдруг, когда-нибудь с тобой произойдёт эта беда, то знай, что двери моего дворца всегда открыты для тебя и твоих слуг.

– Особенно для некоторых из моих слуг!

– Слуги без своей госпожи уже не слуги и здесь не может быть разделений.

– Зачем же ты тогда предлагаешь моим слугам работать на себя?

– Потому что у тебя они заняты делами, которые можно сделать и без них, поручив им куда более важные задания.

– И с этой целью, ты специально прибыл сегодня к моим слугам!

– Возле твоих слуг я оказался совершенно случайно.

– Поверю, если объяснишь мне, зачем ты вообще сегодня появился в моих владениях?

– Я пришёл, чтобы забрать свою шкатулку, – ответил колдун Идзивару, не снимая со своего лица простодушной улыбки. – Не будешь ли так любезна, вернуть её мне, согласно своему обещанию.

– В таком случае, прошу пройти со мной в мои покои, – ответно улыбнулась колдунья Акаи.

– С твоего позволения, мне бы хотелось остаться здесь, на свежем воздухе.

– И наедине с моими слугами?

– Если я просто, со стороны, понаблюдаю за их работой, неужели это сможет явиться предосудительным? – отобразив на своём лице маску удивления, проговорил колдун Идзивару, по-прежнему улыбаясь. – И к тому же так у тебя не будет повода, беспокоится насчёт пожара.

– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не поверить последнему твоему объяснению, и особенно подозрения на тайный умысел, указывает твоя, чрезмерно добродушная улыбка.

– Что же, мне, по-твоему, и улыбнуться теперь тебе нельзя?

– Конечно можно, но при условии, что улыбка твоя будет поскромнее.

– Хорошо, – согласно кивнул головой колдун Идзивару, перестав улыбаться. – А сейчас всё же будь добра, верни мне мою шкатулку.

– Ты заговорил о добре?

– А разве между собою мы не можем быть добрыми?

– Покажи пример, – сделав пригласительный жест рукой в сторону ворот дворца, сказала колдунья Акаи. – Согласись пойти за своей шкатулкой вместе со мной.

– Я уже сказал, что имею желание остаться здесь, и поэтому у меня есть другое предложение: давай останемся под окнами твоего дворца вместе, а шкатулку пусть принесёт один из твоих слуг, например Такехико.

Колдунья Акаи молча посмотрела в лицо брата, затем переведя свой взгляд на людей, окрикнула Сузуме.

– Сузуме!

– Что будет угодно госпоже? – быстро подскочив к колдунье Акаи, спросил Сузуме, склонившись в учтивом поклоне.

– Отправляйся во дворец и найди там Кэраи! Пусть он тебе передаст волшебную шкатулку, с которой вы ходили к демону Дааку! Кэраи знает, где её взять! Как только он передаст тебе шкатулку, принесёшь её сюда! Ступай!

– Будет исполнено госпожа, – ещё раз поклонился Сузуме и тотчас отправился выполнять полученное указание.

– Смотрел и слушал затаив дыхание, – сдерживая улыбку, изрёк колдун Идзивару, как только колдунья Акаи повернулась к нему лицом. – Столько экспрессии в голосе, что ни будь я вашим братом, сам бы бросился выполнять сие поручение.

– Ну-ну, – посмотрела на брата, колдунья Акаи. – Что-нибудь ещё желает мой братец?

– Ответ у меня есть, вот только не знаю, смогу ли я также рассчитывать на исполнение нового моего желания, если скажу, чего желаю?

– Сначала надо спросить, а там и видно будет, – сказала в ответ колдунья Акаи, взглянув прямо в глаза брата.

Колдун Идзивару, хладнокровно выдержав на себе пронзительный взгляд сестры, не отводя своих глаз от её взора, тихо и спокойно ответил ей:

– Уступи мне Такехико.

– Нет!

– Заметь, я мог бы его похитить сразу, как только появился сегодня здесь, и этого разговора между нами уже не было бы.

– Был бы он или нет, этот разговор, гадать не стану. А только напрасно заводить его вновь вряд ли стоит, ведь я тебе ещё в прошлый раз всё сказала.

– Я тебе его верну сразу же, как только в нём отпадёт всякая надобность!

– Ты говорил, что он твой должник. И когда же это он успел тебе задолжать, а главное что задолжал?

– Ну, всего я тебе сказать, конечно, не могу, но и без ответа тебя не оставлю. Он без спросу, побывал в моём старом, прости, нашем, родительском доме.

– В таком случае он и мой должник!

– Ты давно покинула отчий дом.

– Ты тоже!

– Тогда прибавь сюда обстоятельства, суть которых я пока не смогу тебе поведать.

Колдунья Акаи уже было открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но вместо этого обратилась к Сузуме, который в эту самую минуту, подошёл к ней с волшебной шкатулкой в руках.

– Сузуме, передай эту шкатулку, моему брату, колдуну Идзивару.

– Повинуюсь госпожа, – с поклоном произнёс Сузуме, и тут же подойдя к колдуну Идзивару, склонив перед ним голову, протянул ему волшебную шкатулку.

Сурово взглянув на сестру, колдун Идзивару молча забрал свою шкатулку из рук Сузуме.

– Продолжай уборку Сузуме, – произнесла колдунья Акаи, глядя на брата.

– Слушаюсь госпожа! – воскликнул Сузуме и, поклонившись колдунье Акаи, вернулся к прерванному занятию.

– Кстати, когда я тебе в прошлую нашу встречу рассказала, о том, как твоя волшебная шкатулка вернулась ко мне, ты не услышал от меня самого главного, – повернувшись лицом к своему брату, сказала колдунья Акаи.

– Что же именно мне, к моему великому сожалению, не довелось услышать? Шкатулка была в другом месте?

– Нет, как я в первый раз и говорила, шкатулка была в подвале дворца демона Дааку, и её действительно мне принёс обратно, мой слуга монстр Каидзюу. А вот кого я там нашла, ты не знаешь.

– Боюсь даже подумать…

– Там оказался какой-то слуга демона Дааку, который, судя посему, открыл её случайно, и вероятнее всего, из-за собственного чрезмерного любопытства, когда неожиданно наткнулся на шкатулку, в подвале дворца своего господина. Ну а дальше, повторюсь, мне шкатулку принёс монстр Каидзюу, который думал, что в ней сидит демон Дааку.

– Где тот слуга?

– Я превратила его в пыль!

– Для чего нужно было так спешить?

– От него всё равно было мало толку и потом, я сомневаюсь, что демон Дааку стал бы рисковать своей жизнью из-за такого слуги.

– У каждого слуги есть своя цена!

– Вот именно! И цена обращённого мною в пыль, слуги демона Дааку, прямое тому доказательство.

– Вечно ты спешишь, – недовольно проворчал колдун Идзивару.

– Когда у тебя во дворце окажутся незваные гости, да ещё имеющие прямое отношение к твоим кровным врагам, я посмотрю, как ты будешь с ними церемониться.

– Пригласи сюда Такехико, я в твоём присутствии задам ему несколько вопросов.

– Зачем его отрывать от уборки? К тому же он почти рядом с тобою, а потому просто повысь немного голос, и он сможет ответить тебе на них, не прекращая своей работы. Или скажи мне, что желаешь узнать от Такехико, и я сама задам ему твои вопросы.

– И откуда столько недоверия?

– А ты не догадываешься?

– Хорошо! Чтобы успокоить тебя, я свою шкатулку на время разговора с твоим слугой, поставлю на землю.

– Такехико, подойди сюда, – громко позвала колдунья Акаи слугу, не спуская глаз со своего брата, который в этот момент поставил свою шкатулку возле своих ног.

– Я здесь, госпожа, – склонился в поклоне Такехико, подойдя к колдунье Акаи.

– Мой брат хочет задать тебе несколько вопросов, на которые ты должен ответить предельно честно.

– На всё ваша воля, моя госпожа, – ответил Такехико, поклонившись колдунье Акаи, после чего повернулся лицом на колдуна Идзивару.

– Где вы расстались с Хакару? – задал вопрос старый колдун.

– В лесу, который ни мне, ни Сузуме, не был знаком, – с поклоном ответил Такехико.

– Больше вы с ним там, в лесу не виделись?

– Нет, потому что, найдя дорогу, покинули лес.

– Что у тебя под ногами? – резко спросил колдун Идзивару, пнув ногой шкатулку прямо в сторону Такехико.

– Не смотри! – громко воскликнула колдунья Акаи, но было уже поздно.

Такехико взглянул себе под ноги и был тотчас затянут в открывшуюся волшебную шкатулку, которая тут же сама и закрылась.

Ужас вселился в сердце Сузуме, заставив его застыть на месте возле костра, когда он увидел исчезновение своего друга Такехико.

– Дело сделано дорогая сестра! – радостно воскликнул колдун Идзивару, собираясь поднять шкатулку, но сделав шаг в её сторону, остановился из-за громкого возгласа сестры.

– Только не думай, что я позволю тебе исчезнуть вместе с моим слугой!

– Будь благоразумна! Не станем же мы воевать друг с другом? И потом, позднее, я верну тебе твоего слугу, причём раз и навсегда.

– Нет! Ты мне вернёшь его сейчас или пожалеешь, что решился на обман!

– Неужели я не вовремя? – спросил демон Дааку, возникнув чуть в стороне от колдуньи Акаи и колдуна Идзивару.

Колдунья Акаи коротко взглянула на небо.

– Да, солнца нет! – воскликнул демон Дааку, заметив её взгляд.

– Твоё счастье! – процедила сквозь зубы колдунья Акаи, глядя то на демона Дааку, то на своего брата.

– Собственно, вы можете не обращать на меня своего драгоценного внимания, продолжая разбираться между собой, как будто меня здесь вовсе нет, – сказал демон Дааку, оставаясь всё на том же месте, где только что появился.

Спокойствие демона Дааку в эту минуту, обуславливалось тем, что его враги были сейчас заняты друг другом, а потому не могли мгновенно напасть на него, ни вместе, ни тем более порознь, ведь тогда бы каждый из них оказался сразу меж двух огней. А возможность быстро договориться, отсутствовала.

– Зачем ты вообще сюда явился? – спросила колдунья Акаи.

– Я ищу людей, которых ты недавно посылала в мой лес, – ответил демон Дааку. – Одного из них я вижу, а где второй?

– Поинтересуйся у моего брата.

– Лучше бы спросила у него, для чего они ему нужны! – с заметным оттенком гнева в голосе, воскликнул колдун Идзивару.

– Сузуме, ступай в свою комнату! – воскликнула колдунья Акаи, не оборачиваясь на слугу.

– Хорошо госпожа, – ответил Сузуме, и коротко поклонившись, почти бегом удалился во дворец.

– Разумно! – воскликнул демон Дааку, проводив взглядом Сузуме. – И, не дожидаясь вопроса, охотно отвечу насчёт людей! Я сегодня не обнаружил у себя во дворце подарка, который они мне давеча приносили. Небольшая такая резная шкатулка, похожая на ту, что лежит сейчас на земле подле ваших ног. И есть подозрение, что её у меня банально выкрали.

– Я даже подскажу, кто это сделал! – обрадованно воскликнул колдун Идзивару, надеясь своими словами обратить внимание демона Дааку на сестру, дабы самому остаться в стороне. – Монстр Каидзюу!

– Была у меня такая догадка, – спокойно проговорил демон Дааку, не оправдав надежд колдуна Идзивару. – Только я думал, что он где-нибудь прячется, после того как я его заколдовал.

– Нашлись добрые колдуны, расколдовали, – просмеялся колдун Идзивару.

– Добрые колдуны? – переспросил демон Дааку.

– Да, – ответил колдун Идзивару. – Если быть точнее, один добрый колдун. Причём добрый, как в прямом, так и в метафорическом смысле этого слова.

– В другой раз заколдую сильнее.

– Если тебе очень нужен Такехико, мой второй слуга, то он в шкатулке, – показала рукой вниз, колдунья Акаи, сообразив, что так можно убить двух зайцев; освободить Такехико и поймать демона Дааку.

Быстро схватив шкатулку, колдун Идзивару воскликнул:

– Ценю твою своевременную сообразительность, сестра, но Такехико теперь принадлежит мне!

– Принадлежал! – воскликнул демон Дааку.

И в ту же секунду, промчавшаяся между братом и сестрой, чёрная, полупрозрачная тень, выхватила из рук старого колдуна, волшебную шкатулку.

Скрыться с добычей, демону Дааку не позволила колдунья Акаи, превратив шкатулку в громоздкий, кованный железом сундук, который тут же выпал из рук шустрого похитителя, тяжело упав на сухую землю.

Лёгкое облако поднятой пыли не помешало колдуну Идзивару с помощью колдовства сотворить железную клетку, в которой сразу оказалась его сестра и демон Дааку. Сундук соответственно тоже попал в клетку.

Заточение для новоявленных пленников прервалось также быстро, как и началось. Демон Дааку покинул клетку, обернувшись чёрной тенью, а колдунья Акаи после него, вышла наружу через наколдованную дверь.

Но то была не простая дверь. Колдунья Акаи использовала заклинание колдунов зазеркалья, с которыми некогда имела честь познакомиться.

Суть необычного колдовства была в том, что при его помощи, колдунья Акаи вышла на свободу из клетки, а все кто был рядом, наоборот, попали в клетку, где соответственно уже никакой двери не было.

На этот раз пленников было намного больше. Виной всему явился демон Дааку, который пытаясь запутать своих врагов, создал десятка полтора собственных копий, предоставив каждому из новых демонов, полную свободу действий, чем все они не преминули воспользоваться, прижав колдуна Идзивару, в прямом смысле этого слова, к прутьям клетки.

Ничуть не беспокоясь за брата, колдунья Акаи поторопилась к сундуку, путь ей преградил демон Дааку, вырвавшийся из клетки прежним образом.

– Лучше бы спасала брата, чем гоняться за сундуками, – съехидничал демон Дааку.

– А ты, видать, соскучился по обезьяньей шкуре! – в ответ воскликнула колдунья Акаи, и обратила демона Дааку в макаку.

К её удивлению владелец Чёрного леса в один миг вернул себе прежнее обличье и в свою очередь превратил старую колдунью в крысу, попытавшись незамедлительно поймать грызуна.

Появившийся перед ним колдун Цуметаи, оградил и себя и колдунью Акаи, толстой ледяной стеной, преодолеть которую демон Дааку, несмотря на всю применённую им колдовскую силу, сумел не сразу.

Когда же он разрушил ледяную преграду, к его услугам снова была колдунья Акаи, которая набросилась на него снежной метелью, засыпая демона Дааку с ног до головы, большими хлопьями колючего холодного снега, забивая этим снегом ему всё лицо, превращая тем самым его без дополнительного колдовства, в снеговика.

Напор колдуньи Акаи был настолько силён, что демон Дааку облепленный снегом пытался сейчас лишь освободиться из холодного плена, не предпринимая ответной атаки, а между тем из клетки, победив одного за другим всех наколдованных демонов, выбрался колдун Идзивару.

И что называется без передышки, снова вступил в бой. Только на этот раз не он себе выбирал противника, а противник, коим оказался колдун Цуметаи, выбрал его, воспользовавшись той же тактикой, что была у колдуньи Акаи, коли она оказалась столь результативной.

Разве что снежная метель приняла теперь силу снежной бури, да вместе со снегом температура окружающего воздуха упала так низко, что старый колдун, начав замерзать, уподобился демону Дааку; уже не нападал, а лишь защищался, причём только от навалившейся на него зимы.

Дальше положение демона Дааку и колдуна Идзивару из-за их отступлений стало только хуже, потому что, пятясь назад, не в силах разглядеть, что творится вокруг них, они сошлись вместе, и вместе соединились снежная метель и снежная буря, обратившись тем самым в снежный ураган.

Из последних сил, сначала демон Дааку, а затем и колдун Идзивару, естественно не сговариваясь, воспользовались возможностью просто удрать, оставив колдунью Акаи и колдуна Цуметаи победителями, чего те, даже не сразу заметили.

Когда же победители поняли, что противников перед ними нет, колдун Цуметаи исчез также внезапно, как и появился.

Вернувшееся в Жёлтую Долину тёплое лето, даже при пасмурном небе, начало растапливать наметённые сугробы, превращая весь задний двор дворца колдуньи Акаи, в одну большую лужу с железной клеткой в её середине.

Сундук колдунья Акаи обернула обратно в шкатулку, и, забрав её с собой, отправилась во дворец, где применив необходимое заклинание, освободила из неё своего слугу Такехико.

 

Глава 4. Идзивару и Хакару

Насколько сильно, каждая проигравшая в борьбе за право владения двумя друзьями, Такехико и Сузуме, злая, колдовская сторона собиралась мириться со своим поражением, сразу и не скажешь. Ни демон Дааку, ни колдун Идзивару, в конечном счёте, к таким ситуациям не привыкли.

Оба, как я их уже однажды назвал, «магистра злого дела», затаили в своих тёмных душах чёрную обиду, на сторону, победившую в недавнем колдовском противостоянии, то есть на колдунью Акаи, попутно терзаясь неукротимыми мыслями, о расправе друг над другом, и каждый по-своему, над маленькой местью четвёртому участнику стычки, колдуну Цуметаи.

Разница объёма затаённой обиды, правда, была у обеих проигравших сторон разной. У демона Дааку она представляла собой обычную для него ненависть, не имевшую каких-либо там степеней, слабая, средняя, сильная ненависть, потому как всегда характеризовалась одним и тем же вожделением мести. И месть эта, пропитанная чувством абсолютного зла, природой своей переходившая в прямое желание быть осуществлённой, дождавшись первого удобного случая, чтобы наказать своих обидчиков, воспользовавшись при этом непременно самым изощрённым способом, как и всегда в таких случаях, уже кипела в нём.

Другое дело было с колдуном Идзивару. Ну, во-первых, говоря сейчас о его отношении к победительнице, следует сказать, что люто ненавидеть в данной ситуации он уже не мог, поскольку его обидчица приходилась ему родной сестрой. Тут всё должно было ограничиться суровой нотацией и родственным подходом к наказанию. Во-вторых, он сам спровоцировал всю борьбу, и в третьих, виновником его поражения, непосредственно стал колдун Цуметаи, пришедший на помощь его сестре, предоставив ей, таким образом, свободу действий против демона Дааку, чем она собственно и не преминула воспользоваться. В последнем же, четвёртом пункте этого своеобразного списка причин ненависти колдуна Идзивару к теперешним своим обидчикам, значился его главный антагонист, демон Дааку. Его внезапное, благодаря пасмурной погоде, появление в Жёлтой Долине, с последующим участием в случившемся дележе прав, на захват Такехико, образно говоря, смело в его сторону, самую большую часть обиды с колдуньи Акаи. Но сей бесшабашный поступок демона Дааку не казался бы колдуну Идзивару столь вызывающим, если бы не тот безграничный азарт, с которым хозяин Чёрного леса посмел вмешаться в чужие разборки, откровенно нацелившись своими основными усилиями конкретно на него.

Такой выходки демону Дааку, колдун Идзивару, прощать уже не собирался ни за что, равно как и колдуну Цуметаи, с той только небольшой разницей, что добрый колдун не причинил ему никакой боли, а просто отвлёк от общей борьбы, а потому хоть и не мог бы рассчитывать на снисхождение, а всё же и участи сурового наказания, достоин был другой. И потом, именно своевременная помощь колдуна Цуметаи дала возможность колдунье Акаи одолеть демона Дааку, что также было в пользу доброго колдуна, несколько смягчая, как это не покажется вам уважаемый читатель странным, злое к себе отношение со стороны колдуна Идзивару.

Жаль только, что старый злой колдун Идзивару, не знал почему в последней встрече с демоном Дааку, ещё в самом начале всеобщей схватки, того заинтересовала в первую очередь именно его персона, когда там была ещё и колдунья Акаи, а то бы он хоть образно говоря, снял бы перед ним шляпу. Да-да, именно так нужно было сделать колдуну Идзивару в честь уважения своего недруга, потому что выбор со стороны хозяина Чёрного леса был осознанным по той простой причине, что старая дама казалась ему более слабым противником.

Но, так или иначе, имея давний зуб на демона Дааку, колдун Идзивару решил сначала отыграться всецело на нём за всю его прежнюю и нынешнюю дерзость, забыв при этом про грехи своей сестры и про колдуна Цуметаи.

Единственной существенной загвоздкой для колдуна Идзивару, чтобы выполнить задуманное, было бессмертие демона Дааку, учитывая которое, ему, как он себе представил, нужна была посторонняя колдовская помощь в связи, с чем он и отправился сегодня в гости к шутнику Хакару на переговоры.

Несколько странный выбор колдуна Идзивару в пользу колдуна Хакару был сделан не случайно, поскольку он хорошо знал, что колдун-шутник обладал большой колдовской силой, какую, зная его любовь к шуткам, можно было бы постараться направить в нужную сторону, избрав объектом для оной, именно демона Дааку, а там уж во время, воспользовавшись подходящим заклинанием, довершить задуманное.

К тому же колдун Хакару, давно хотел посмеяться над злым и самоуверенным владельцем Чёрного леса, которого, правда, как я уже говорил, если не считать первой и последней встречи с ним, когда он сопровождал Такехико и Сузуме к нему в гости, раньше не знал лично, имея сие желание пошутить над демоном Дааку, только благодаря известным ему слухам о нём. Ну и в крайнем случае, если ничем похожим заинтересовать Хакару никак не удастся, колдун Идзивару приготовился наговорить молодому шутнику чего-нибудь подходящего под тему разговора, лишь бы задев нужную струну в душе молодого колдуна, заручится его поддержкой.

Найти молодого колдуна в его лесу, стало для колдуна Идзивару делом довольно непростым, так как тот, являясь первоклассным шутником, даже родной дом, где жил с самых первых дней своей самостоятельной жизни, после того как покинув родительскую обитель, выстроил себе своё собственное жильё, вдали от родного края, снабдил всеми необходимыми атрибутами, для розыгрыша случайных гостей.

Но колдун Идзивару не был бы колдуном Идзивару, если бы не смог разгадать этой хитро представленной задачки, к тому же у Хакару не было желания прикладывать очень уж сложных приёмов по сокрытию своего дома, поскольку всё же жаждал видеть в нём гостей, хоть иногда.

На момент появления старого колдуна возле дома колдуна шутника, тот как раз возвращался к себе домой, используя для этого свои ноги. А поскольку путь был не слишком близким, то у колдуна Идзивару оказалось предостаточно времени для ожидания появления Хакару, и когда ему надоело дожидаться его прихода снаружи дома, он, что называется, вошёл в дом без спросу.

– Признаться честно никогда не предполагал увидеть в своём доме столь серьёзного колдуна как вы, – учтиво поклонившись, сказал Хакару, войдя в большую комнату первого этажа, находящуюся прямо за главными входными дверями дома, где его уже несколько минут, прохаживаясь из угла в угол, ожидал колдун Идзивару.

– Я и сам никогда об этом не думал, хотя с твоими родителями встречаться мне приходилось и не однажды, – придав голосу важности, произнёс колдун Идзивару.

– Мне это известно, – проговорил Хакару, жестом руки предлагая гостю присесть.

– И тебя я видел, в твоём детстве, – приняв приглашение хозяина, сел на небольшой табурет колдун Идзивару.

– Помню, конечно, неотчётливо, но отрицать не стану, – сказал Хакару, садясь напротив старого колдуна.

И это была правда. Хакару, свои детские встречи со старым колдуном, помнил весьма смутно.

Что же касалось колдуна Идзивару, то его подобные мелочи не волновали, а потому он обратился к Хакару, как ни в чём не бывало:

– Главное, что в памяти всё же есть мой образ. Значит, мы уже тем самым можем считать знакомство наше давно состоявшимся. Прежняя встреча во владениях демона Дааку, понятное дело не являлась таковой.

– Охотно соглашусь и в связи с этим сразу же поинтересуюсь целью вашего прихода ко мне, – равнодушно произнёс Хакару свой ответ на оптимистичный настрой колдуна Идзивару.

Разбираться в настроении молодого колдуна старый колдун не стал, а потому сразу же продолжил начатый разговор, излагая суть своих желаний, с которыми и явился к нему сегодня в гости.

– Не стану ходить вокруг да около, поскольку пришёл к тебе с одним единственным желанием немного досадить демону Дааку. Он в последнее время ведёт себя слишком вызывающе, что понятное дело никому не нравится. В том числе и мне, а потому было бы не плохо над ним подшутить, но так, чтобы он запомнил это на всю свою жизнь. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что мне до этого совершенно нет никакого дела.

– А собственное честолюбие, свой же отказ от розыгрыша, не задевает?

– Не задевает.

– И оно ни сколько не пострадает?

– Ну, разве что вы, покинув мой дом, станете рассказывать всем и каждому из числа тех, кого только в дальнейшем повстречаете на своём пути, о моём сегодняшнем отказе.

– Ещё ни разу не доводилось быть разносчиком новостей.

– А потому я спокоен в своём отказе, и по-прежнему питаю полное безразличие к личности демона Дааку, – невозмутимо солгал Хакару.

– Хорошо, тогда я буду говорить настолько прямо, что это тебе вряд ли понравится, – сдержав свою досаду, сказал колдун Идзивару, прекрасно понимая, что молодой колдун, отвечая ему своим отказом, бесхитростно обманывает его. – Твоим друзьям, возможно, грозит опасность со стороны демона Дааку.

– А кого вы считаете моими друзьями?

– Не думай, что я не знаю. Это моей сестре ты можешь говорить что угодно, а я прекрасно понял, почему Такехико и Сузуме так внезапно исчезли из дворца демона Дааку, после моего появления в нём.

– Допустим, мне знакомы эти люди, что дальше?

– Твоим друзьям следует опасаться демона Дааку.

– Это я понял. А вы, стало быть, полны самого горячего желания им помочь.

– Это не в моих правилах, о которых ты я думаю, предостаточно наслышан.

Вместо ответа Хакару молча кивнул головой в знак согласия.

– В таком случае, почему бы нам не обсудить компромиссный вариант спасения твоих друзей.

– Смотря, что сейчас под словом «компромиссный», имеется ввиду.

– Демон Дааку мой враг и для тебя я думаю это вовсе не секрет. Мне одному идти против бессмертного врага тяжеловато, нужна помощь. Твоим друзьям грозит опасность. Ты помогаешь мне избавиться от демона Дааку и тем самым спасаешь своих друзей.

– Идея хороша, но следует заметить, что если я отправлюсь спасать своих друзей один, у меня будет больше шансов им помочь.

– Почему это?

– Мы не враги с демоном Дааку.

– Стало быть, и здесь меня ждёт твой отказ.

– Мне надо подумать, а лучше всего встретится со своими друзьями. И кстати, почему вы не берёте в расчёт свою сестру. Мне кажется, она прекрасно сможет защитить своих слуг от посягательств со стороны какого-то демона и его бессмертие здесь, вряд ли сыграет существенную роль.

– Такехико и Сузуме сейчас выполняют очередной приказ моей сестры и не находятся под её защитой.

– И вы знаете, где они в настоящее время находятся?

– В данный момент нет, потому что перестал следить за ними, как только направился к тебе, – схитрил в своём ответе колдун Идзивару, прекрасно зная, где следует искать людей. – И потом их найти трудно даже при помощи колдовства, поскольку моя сестра заранее предусмотрев вероятность того, что за её слугами начнут охоту, защитила их от всякой слежки, при помощи особого заклинания.

– Тогда их надо сначала найти!

– Найдёшь демона Дааку, найдёшь и людей.

– А если будет поздно? И что делать с демоном Дааку? Следить за ним, чтобы он сам привёл нас к моим друзьям?

– Правильно мыслишь! – ухватился за продолжение возможности уговорить Хакару, действовать сообща, воскликнул колдун Идзивару.

В дверь комнаты постучали, и колдун Идзивару остановился на полуслове.

– Войдите! – громко воскликнул Хакару, чтобы его хорошо было слышно за дверью.

В комнату вошёл Симидзу, но увидев, что Хакару не один, чуть растерялся. Единственное что он всё же сделал, так это учтиво поклонился обоим колдунам.

Поняв замешательство Симидзу, Хакару поднялся с табурета и сам обратился к нему с вопросом:

– Ты принёс мне послание от своей госпожи?

– Да, – скромно ответил Симидзу.

– Можешь говорить, не опасаясь, колдун Идзивару всего лишь мой сегодняшний гость, – проговорил Хакару, несколько раз подмигнув Симидзу одним глазом, и пользуясь тем, что старый колдун находился у него за спиной, приложил на мгновение к своим губам указательный палец, после чего поправляя волосы на голове, повернулся на колдуна Идзивару.

– Моя госпожа приглашает вас к себе, – произнёс Симидзу, обратившись к Хакару.

– Это срочно? – непринуждённо спросил Хакару, присаживаясь обратно на табурет.

– Госпожа велела вам передать, что это касается ваших друзей, Такехико и Сузуме, – поклонившись, ответил Симидзу.

– Передай своей госпоже, я скоро буду у неё, – ответил Хакару, указав рукой Симидзу, что он может быть свободен.

Симидзу молча поклонился и сразу же ушёл. Хакару посмотрев ему вслед, медленно перевёл взгляд на колдуна Идзивару, который поняв, что его план окончательно рухнул, молча смотрел на него, растерянно подыскивая хоть какие-нибудь слова, дабы попытаться зацепится даже за самую маленькую, слабую надежду вернуть себе прежнюю позицию, когда он уже почти уговорил молодого колдуна, следовать за собой к демону Дааку.

Поиск нужных слов, прервал хозяин дома.

– Как видите, мне всё же придётся обойтись без вашего участия, поскольку только что покинувший мой дом слуга, чужой слуга, принёс мне известие от своей госпожи, проигнорировать которое я, соблюдая учтивость, не в состоянии.

– Как знаешь, – выдавил из себя колдун Идзивару, поднимаясь с табурета. – Не пришлось бы, потом жалеть.

– Вы всё слышали и больше мне добавить нечего, а потому продолжим наш разговор, если уж он очень важен для вас, при нашей следующей встрече, – сказал Хакару, также встав на ноги и поклонившись колдуну Идзивару.

– А чей это был слуга? – спросил колдун Идзивару на полном серьёзе, потому что и вправду не знал, кем являлся Симидзу.

– Одной моей давней знакомой, а кого именно, позвольте не отвечать, потому что она не поручала мне рассказывать о себе, кому попало.

Понимая прекрасно, что Хакару позволяет себе говорить много лишнего по причине своего колдовского могущества, колдун Идзивару предпочёл сделать вид, что подобные слова не терзают его слух, а потому перед тем как совсем уйти из сего дома, просто скромно произнёс:

– Не стоит беспокоиться. Я слишком стар, чтобы меня занимали молодые женщины.

На этом оба колдуна расстались. Идзивару вернулся в свой дворец, а Хакару после его ухода, отправился узнать, что ему хотела сообщить дочь колдуна Доубуцу.

 

Глава 5. Там где течёт лесной ручей

Торопившийся на встречу с дочерью колдуна Доубуцу, молодой колдун Хакару, никак не подозревал, что в это же самое время, встречи с ней ищет злая колдунья Акаи.

Причиной интереса старой колдуньи к дочери доброго колдуна Доубуцу, было желание, несмотря ни на что, заполучить коготь дракона. Раз ей в этом дважды отказал старый добрый колдун, не пожелавший помочь достать заветный коготь, то может быть молодая добрая колдунья будет посговорчивее. Во всяком случае, колдунья Акаи на это сильно надеялась.

Моё упоминание о том, что колдун Доубуцу дважды отказал колдунье Акаи раздобыть коготь дракона, означает, что она после событий стычки из-за Такехико и Сузуме между своим родным братом и демоном Дааку, наведалась в гости к доброму колдуну, за обещанным заклинанием, не позабыв ещё раз спросить его – согласен или не согласен её старый знакомый помочь ей в решении сей проблемы.

Заклинание, начертанное на свитке бумаги, она получила, а вот что касается заветного ответа; он был, как и в первый раз, отрицательным, и что только колдунья Акаи ни обещала колдуну Доубуцу в обмен за его услугу, всё оказалось напрасным.

Где точно следовало искать дочь колдуна Доубуцу, колдунья Акаи к своему собственному сожалению не знала, имея лишь сведения, что она проживала в том же лесу, что и её отец, и что именно там надлежит быть, чтобы встретиться с ней. Поэтому она сейчас и бродила по Цветущему лесу, ожидая в любой момент найти молодую колдунью, которая уже была предупреждена своими верными птицами о появлении в её владениях, старой злой колдуньи Акаи.

Последним кто доложил дочери колдуна Доубуцу о странной незнакомке, явно занимавшейся поисками кого-то или чего-то, был Симидзу. Он заметил её, когда возвращался к своей госпоже в её дом, с ответом от Хакару.

– Это злая колдунья Акаи, – пояснила Котори своему верному слуге Симидзу, когда он рассказал ей про неё. – Проследи за колдуньей, и постарайся сбить её с пути, запутай, отвлеки, но так чтобы она всё время кружила на одном месте. Удерживай колдунью в лесу, сколько сможешь.

– Сделаю всё, что в моих силах, госпожа, – поклонился Симидзу и незамедлительно отправился выполнять приказание, оставив свою госпожу, дожидаться появления Хакару.

Долго ждать не пришлось.

– Добрый день Котори, – с поклоном поприветствовал Хакару, дочь колдуна Доубуцу, встретившись с ней возле её дома. – Зачем я тебе понадобился?

– Здравствуй Хакару, – ответила Котори, улыбнувшись молодому колдуну своей чарующей улыбкой. – Мне снова нужна твоя помощь.

– Разве у тебя не хватает помощников?

– Все мои помощники хорошо понимают меня, так же как их понимаю я, но к великому моему сожалению, никто из них не умеет разговаривать на человеческом языке, без которого сейчас не обойтись.

– А что случилось с Симидзу? Он потерял дар речи?

– Симидзу, если ты не забыл, мой слуга, а я, когда упоминала тебе о своих помощниках, имела в виду лесных птиц и зверей.

– Я не отказываюсь тебе помочь, но любопытство меня снедает, и поводом к этому послужил твой выбор в мою пользу, против твоего верного слуги Симидзу.

– Ты уже дважды встречался с людьми и поэтому новая твоя встреча с ними не так сильно вызовет подозрения у колдуньи Акаи и её брата, как это произойдёт в том случае, если я отправлю в Жёлтую Долину Симидзу.

– Как скоро ты хочешь, чтобы я встретился с людьми?

– Вообще-то, чем раньше, тем лучше, но если можешь, то я бы хотела направить тебя к ним немедленно, потому что колдунья Акаи сейчас находится в нашем лесу и, следовательно, это самый удобный момент. Ты идёшь к людям, а я постараюсь задержать старую колдунью в нашем лесу, как можно дольше.

– Что им передать?

– Скажи Такехико и Сузуме, чтобы они пообещали колдунье Акаи достать коготь живого дракона. Он очень нужен ей и её брату. В обмен пусть просят снять заклятие с Такехико и отпустить их обоих на все четыре стороны. За такую услугу, она согласиться на любые условия, лишь бы заполучить коготь.

– А как они его достанут? Да ещё у живого дракона?

– Сейчас, пока с колдуньей Акаи нет договора, это не важно, а в дальнейшем, если старая колдунья согласиться, я им помогу.

– Значит у тебя не один вариант помощи людям?

– Совершенно верно! Я только не знаю, какой из них пригодится, поэтому веду приготовления для всех сразу, а там, как получится.

– И ты уверена в том, что колдунья Акаи жаждет получить коготь дракона?

– Об этом мне сегодня рассказал мой отец. Он недавно разговаривал с ней, и как раз темой её обращения к нему был коготь дракона.

– Тогда иди, встречай колдунью Акаи, – сказал Хакару, поклонившись молодой колдунье, после чего сразу же отправился в Жёлтую Долину.

– Симидзу сказал мне, что видел старую колдунью неподалёку от лесного озера, – промолвила сама себе Котори, выйдя из дома. – Если моему верному слуге Симидзу удалось задержать старуху, то он, скорее всего, водит её вокруг озера.

Дальше я пропущу небольшой отрезок времени дня текущего, опустив подробности того, как молодая и старая колдуньи искали друг друга, перейдя сразу к моменту, когда они повстречались вблизи лесного озера, где находчивый Симидзу, удерживал колдунью Акаи при помощи своего ручья.

– Или в этом лесу везде текут одинаковые ручьи, либо я постоянно не там сворачиваю? – глядя по сторонам, проворчала колдунья Акаи, в очередной раз, наткнувшись на ручей, похожий как две капли воды на тот, что остался позади неё. – Всё те же камушки, такой же поворот и та же высокая зелёная кочка с красным цветком на ней, в середине водного потока.

Колдовать колдунья Акаи сейчас не могла, ибо боялась отпугнуть от себя дочь колдуна Доубуцу, да и направление для колдовства ей выбрать было сложно, поскольку лес, в котором она находилась, был ей совсем незнаком, а потому, как ей было не тяжело передвигаться на своих ногах по неровной, испещрённой корнями, пригорками, овражками и кочками земле, всё же приходилось идти пешком.

Вдруг она увидела впереди себя, в двух десятках шагов от того места, где сейчас находилась, почти на самом берегу лесного озера, женщину, внешне схожую с обликом молодой колдуньи по имени Котори.

Замечу, что обе колдуньи, и молодая и старая, помнили друг друга смутно, поскольку встречались в своей жизни раза три-четыре, и то давно, к тому же ещё мельком, когда колдун Доубуцу вынужден был принимать у себя в доме колдунью Акаи.

Лично друг с другом им общаться не доводилось, и поэтому они могли сейчас рассчитывать на собственную память, как говорится постольку поскольку.

И если Котори ещё могла уповать на то, что нашла колдунью Акаи, видя рядом в траве знакомый ручей, доверяясь при этом ещё информации от перелётных птиц, что именно старая злая колдунья сейчас была здесь в её лесу, то такой же уверенности у самой колдуньи Акаи в том, что она видит перед собою дочь колдуна Доубуцу, никак не было.

И всё же первой разговор решила начать старая колдунья.

– Не будете ли так любезны, подсказать мне, где в этом лесу живёт дочь колдуна Доубуцу, колдунья Котори?

– Это я госпожа, и позвольте мне в свою очередь узнать, с кем я имею честь сейчас говорить? – остановившись, спросила Котори, притворившись, что и понятия не имеет, с кем повстречалась.

– Меня зовут колдунья Акаи, и я хорошо знаю вашего отца, – ответила колдунья Акаи, приближаясь к дочери колдуна Доубуцу.

– Я, кажется, припоминаю ваше имя, госпожа, отец иногда рассказывал мне про вас, – продолжая разыгрывать маленький спектакль, сказала Котори.

– Хотелось бы верить, что он не наговорил вам слишком много обо мне плохого, – подойдя к молодой колдунье, спокойно произнесла колдунья Акаи, совершенно не владея информацией на тот счёт, что колдун Доубуцу мог рассказать своей дочери про неё.

– Он давно не вспоминал о вас госпожа, при мне, а то, что было сказано раньше, мною уже позабылось и только ваше имя как-то задержалось в памяти. Наверно потому, что было связано с хорошими воспоминаниями моего отца.

Лесть в любом виде, почти всегда хороша. А если она к тому же ещё и произносится к месту, ну или хотя бы тогда, когда плохих слов в свой адрес никак не ждут, то не поверить в неё, просто нельзя. Так случилось и со старой, злой колдуньей Акаи, несмотря на всю её природную недоверчивость и осторожность.

– У меня с вашим добрейшим отцом, до сих пор сохранились самые дружеские отношения, – почти пропела колдунья Акаи, разглядывая молодую колдунью, дабы хорошо её запомнить, чтобы уже в будущем, если она ей вдруг снова понадобится, знать внешний облик дочери колдуна Доубуцу.

Здесь, как вы уже знаете уважаемый читатель, колдунья Акаи ничуть не соврала. Она лишь умолчала о том, что дружеские отношения между ней и колдуном Доубуцу, какими бы они дружескими не были, что называется, канули в лету, оставив о себе, на сей день, только воспоминания и не желание, враждовать между собой, как говорится в честь памяти о самой дружбе.

Странные конечно слова для злой колдуньи, но такова уж была колдунья Акаи. Дружить с колдуном Доубуцу, как прежде, когда её дружба с добрым колдуном была бескорыстной, она не собиралась, но и вражду затевать с ним явно не стоило, поскольку из прежнего знакомства, всё ещё можно было выудить для себя, пусть небольшую, но всё-таки выгоду. Примером является хотя бы получение заклинания, позволяющее управлять насекомыми, которое без колдуна Доубуцу, старой колдунье было бы так просто не раздобыть.

А то, что ей не повезло уговорить старого доброго колдуна, дать ей коготь дракона, так она старалась об этом больше не вспоминать, дабы не злиться на того, кто мог бы ещё не раз ей пригодиться.

– Вы искали именно меня или просто так совпало, что вы обратились ко мне, дабы я препроводила вас к моему отцу, госпожа? – спросила Котори также в свою очередь, изучая внешний облик злой колдуньи.

– С вашим отцом я недавно общалась, и только позабыла у него спросить, где вас можно найти, потому что хочу попросить вас о небольшой услуге, взамен которой постараюсь быть полезной вам.

– О какой услуге идёт речь, госпожа?

– Мне нужен коготь живого дракона.

– Ваша просьба госпожа, не легка.

– Но я смею надеяться, что для такой колдуньи, какой должна являться дочь колдуна Доубуцу, достать коготь дракона никоим образом не будет слишком серьёзной проблемой.

– И, тем не менее, надо подумать, где его взять, ведь не каждый дракон согласиться отдать свой коготь.

– А разве драконы не умирают? Если знать, где и когда, какой-нибудь старый дракон найдёт место для своего последнего дня на этом свете, неужели у вас не будет подходящих слов, чтобы он выполнил вашу просьбу? Драконы ценят красоту, и вряд ли где-то существует такой дракон, который в последний день своей жизни, прекрасно осознавая, сколько ему в действительности остаётся жить, откажет в подобной мелочи, столь юной прелестнице.

– Ваши слова госпожа, задевают мою душу. Общаться с драконом, хорошо зная, что ему от его жизни, остался последний день, нелегко.

– Разумеется, дракона будет жаль, но изменить-то уже всё равно ничего нельзя, – развела руками колдунья Акаи, не сводя взгляда с молодой колдуньи, пытаясь уловить малейшие изменения в выражении её лица.

– Я должна посоветоваться со своим отцом, госпожа, – ответила Котори, посмотрев на немного растерявшуюся колдунью Акаи, которая чуть забеспокоилась, услышав желание молодой колдуньи, обратиться за советом к колдуну Доубуцу.

– На твоём месте, я бы не стала по такому пустяку, тревожить старого отца. Зачем ему лишние расстройства, которые могут появиться у него после размышлений о старых драконах, ввиду того, что и его дни не так уж долги.

– Возможно, вы правы, госпожа, – отразив на своём лице задумчивость, произнесла Котори.

Её главной задачей сейчас было постараться не вызвать подозрений у колдуньи Акаи, тем, что она своей собственной не торопливостью прямого ответа на озвученную просьбу, просто на просто тянет время.

Ведь мы с вами уважаемый читатель отлично знаем, что Котори вовсе не была заинтересована в оказании помощи колдунье Акаи, общаясь с ней в этот день лишь затем, чтобы Хакару успел переговорить с людьми, пользуясь для этого удобной возможностью.

И поскольку события, происходившие в Жёлтой Долине, не являлись такими же медленными, как в случае с двумя колдуньями, молодой и старой, колдуну-шутнику Хакару, удалось вернуться обратно в дом, где жила Котори, ещё до исчезновения колдуньи Акаи с берега лесного озера.

Дальше Хакару решил ожидать встречи с молодой колдуньей в её доме, отлично зная, что охранявшие дом, лесные птицы, известят свою госпожу о его возвращении из Жёлтой Долины.

Так и случилось. Несколько самых проворных птичек, прошмыгнув по лесу, быстро долетели до лесного озера, где рассказали своей госпоже, на своём птичьем языке о появлении Хакару в её доме.

По счастью, колдунья Акаи не знала языка птиц, и не догадалась, о чём они перекликались, пролетая над её головой, и головой её молодой собеседницы.

Она также не смогла понять, почему только что размышлявшая над её предложением Котори, вдруг извинившись перед ней, заторопилась домой, якобы вспомнив про свои дела, заодно сославшись на то, что не сможет выполнить столь сложную для неё просьбу, в ближайшее время.

Но каким бы огромным не явилось чувство досады старой колдуньи, она всё же опять, вопреки собственному характеру, решила промолчать, сдержав свой темперамент внутри себя, полагая, что ссора с дочерью колдуна Доубуцу, лишь навредит общим её делам, если она вдруг надумает сейчас продемонстрировать перед молодой колдуньей, своё истинное лицо, переполненное злом. К тому же последние слова молодой колдуньи о том, что её просьба не может быть выполнена в ближайшее время, заронило в её душе, слабую надежду на исполнение своего желания в будущем.

А потому, как ни в чём не бывало, приняв извинения дочери колдуна Доубуцу, скромно простившись с ней, колдунья Акаи обернулась белым облаком, поднялась в небо над лесом, где, уже плавно полетев вперёд, отправилась в свою Жёлтую Долину, в свой дворец.

Дождавшись, когда старая колдунья исчезнет из виду, Котори поспешила к себе домой, где её спокойно продолжал ожидать Хакару.

Причин для волнения у него сейчас не было. Людям он всё передал без каких-либо проблем. На его удачу, они сами попались ему на глаза, когда вышли из дворца колдуньи Акаи совершенно одни.

Благодаря длительному отсутствию своей госпожи, все прежние её указания они уже выполнили, а новых дел Кэраи выдумывать сам не стал, предоставив Такехико и Сузуме, так сказать свободное время, которое они посвятили прогулке на свежем воздухе, предпочтя душному помещению своей комнаты, простое хождение вдоль стен дворца. Именно там, что называется без свидетелей, Хакару и рассказал людям о том, что если в ближайшее время им не сумеют помочь убежать из Жёлтой Долины, они должны будут предложить колдунье Акаи свою помощь, разъяснив, что для этого придётся пойти на какую-нибудь хитрость, чтобы старая колдунья сама завела при них разговор о когте дракона. В противном случае им следует набраться терпения, и молчать, иначе колдунья Акаи может заподозрить постороннее присутствие в своих делах, чего очень не любит.

Получив ответ Такехико и Сузуме, что им всё ясно, Хакару покинул Жёлтую Долину и как мы уже знаем, вернулся обратно в дом, где проживала Котори.

Когда же Хакару вновь увидел молодую колдунью, первое, с чем она к нему обратилась, был вопрос о его встрече с людьми, отвечая на который он заверил её в нормальном исходе дела.

– Тебя кроме Такехико и Сузуме, больше никто не видел в Жёлтой Долине?

– Никто.

– Ты уверен?

– Неужели ты забыла, что я всегда чувствую на себе постороннее внимание?

– Не забыла, но беспокойство берёт верх над всем.

– Меня всё же волнует, как ты будешь доставать коготь дракона, если другие твои варианты помощи людям, не удастся осуществить?

– Собираюсь поговорить об этом с отцом.

– Времени не так много.

– Я знаю. Ты лучше скажи, мне, почему не создал двойников Такехико и Сузуме ещё до того, как они попали во дворец демона Дааку, когда по моему поручению, взялся сопровождать их в Чёрном лесу?

– Была опасность, что сразу двух колдунов мне не провести. Я говорю о колдунье Акаи и демоне Дааку. А то, что должен был появиться ещё и колдун Идзивару, об этом вряд ли кто тогда догадывался. И потом ты забываешь, что за ними могли следить издалека. И как оказалось провидение уберегло меня от ошибки, потому что у них ещё было задание со шкатулкой, о котором я ничего не знал.

– А зачем ты так далеко забросил людей, когда увёл их из-под самого носа Идзивару?

– Простая случайность. У меня не было времени выбирать, куда отправить людей, поэтому я, нисколько не задумываясь, выбрал место подальше, где не каждый их потом найдёт.

– И лишний раз подтвердил правильность моего выбора, когда я приняла решение вовлечь тебя в свои дела.

– Всегда рад тебе хоть чем-нибудь помочь, – склонившись перед молодой колдуньей, произнёс Хакару.

 

Глава 6. Коготь дракона

Вот уже несколько дней, после разговора со своей сестрой, во время их последней встречи, колдун Идзивару пытался найти ответ на один единственный вопрос, не дававший ему покоя: что необходимо предпринять, чтобы коготь дракона помог справиться с неугодным противником, в данном случае с демоном Дааку?

Спрашивать свою сестру во второй раз он уже не стал, поняв, что нужного ответа от неё он всё равно не добьётся. Оставалось лишь самому добыть коготь дракона, а там либо, аргументируя перед сестрой свои слова веским основанием наличия у себя пресловутого когтя, поделиться с ним тайной его использования, либо потратив ещё энное количество времени, самому найти нужный ответ.

Оптимизма в задуманном деле ему прибавляло хорошее знание характера своей сестры. Раз она сама заикнулась о новом способе угомонить демона Дааку, значит, в нём есть резон, ради которого можно было отбросить на время все свои насущные дела. Ну а поскольку добиться нужного результата хотелось быстро и наверняка, колдун Идзивару не сильно полагаясь на сговорчивость своей сестры, пришёл к выводу, что следует идти сразу в двух направлениях: добывать коготь дракона и постоянно искать ответ, как им потом правильно воспользоваться.

А чтобы на его пути не возникло случайных преград, подстроенных родной сестрой, колдун Идзивару не стал посвящать её в свои новые планы, и даже более того, вообще решил делать всё в строжайшем секрете. И хоть он надумал начать сразу два дела, одно из них, а именно поиск живого дракона, всё же начал чуть раньше.

Единственным драконом, место обитания которого, само собой разумеется, хорошо знал колдун Идзивару, был, конечно же, дракон Тацу. И поскольку о его существовании не хуже него знала колдунья Акаи, колдун Идзивару решил поторопиться с визитом на Драконье озеро.

На свете естественно существовало ещё много разных драконов, но где их искать, старый колдун не ведал. Да и нужно ли было заниматься глупыми поисками какого-то дракона, ведь никто не знает, каким он может оказаться, добрым, злым, или ко всему прочему ужасно свирепым, когда совсем рядом проживал вполне обычный дракон Тацу, чья простодушная личность, давно уже стала известной всем колдунам здешних земель.

Поэтому в один прекрасный день, где-то между первыми часами начавшегося дня и его полуденного солнцестояния, старый злой колдун Идзивару, украсив своё морщинистое лицо сладостной наивностью и широкой улыбкой, от которой веяло простодушием, появился на берегу Драконьего озера, неподалёку от излучины Синей реки.

В голубых небесах, без какого-либо намёка на скорое появление облаков, светило приветливое яркое солнце, что было воспринято старым колдуном весьма положительно, особенно учитывая последнюю встречу с демоном Дааку.

– Полагаю, сейчас-то он уж точно здесь не появиться, – в полголоса проговорил сам себе колдун Идзивару, против своей воли, сразу же утратив маску добра, пока пугливо озирался по сторонам, словно не верил своим собственным выводам.

Оглядев все, что было доступно взору и, убедившись в том, что он сейчас находится на берегу Драконьего озера абсолютно один, старый колдун, вернув своему лицу, наивность и улыбку, приблизился к воде.

Поверхность озера в этот солнечный день, была во власти ярких бликов небесного светила и плавных небольших волн, которые лёгкий ветерок постоянно гнал к берегу.

Дополнялся водный пейзаж негромкими всплесками, которые постоянно слышались в полосе прибоя, когда вода, коснувшись небольших круглых валунов, покрывавших весь берег Драконьего озера, откатывалась назад.

Издавна зная, как следует поступить, чтобы привлечь внимание дракона Тацу, колдун Идзивару взяв в руки лёгкий, маленький камушек, ещё раз оглянулся по сторонам, и вновь удостоверившись, что он находится на берегу совершенно один, бросил его в воду.

Ничего не произошло.

Драконье озеро спокойно проглотило брошенный злым колдуном камушек, и даже кругов не появилось на поверхности воды из-за постоянных волн.

Немного подождав ещё, кроме того времени, что он потратил в надежде увидеть дракона Тацу после первого сигнала, колдун Идзивару бросил в озеро второй камушек, который также мягко булькнув, как и первый брошенный камушек, не привёл к ожидаемому результату.

Про третий камушек я уже никак не могу сказать, что это был маленький, лёгонький камушек. Это был уже настоящий булыжник, громко плюхнувшийся в озеро, с достаточно большим фонтаном брызг.

Но и на этот раз всё осталось без изменений.

Драконье озеро по-прежнему, благодаря слабому ветерку, плавно катило по своей поверхности небольшие волны, нарушая тишину лёгким всплеском воды о прибрежные валуны.

На сей раз ожидание не было столь долгим, как в предыдущие разы.

Сменив наивность лица и широкую улыбку на безмятежность, и скромность, отойдя от кромки воды на пару десятков шагов, колдун Идзивару, посредством своего колдовства, поднял с берега огромный валун, и уже совсем было собрался его бросить в озеро, да неожиданно вдруг передумал, решив, что подобной выходкой лишь рассердит дракона Тацу.

Отшвырнув камень в сторону, колдун Идзивару вернулся на прежнее место, откуда снова кинул в озеро, маленький, лёгонький камушек.

Внезапно осенившая мысль, подтолкнула колдуна Идзивару к новому решению создавшейся проблемы. Наклонившись, он поднял сразу горсть мелких камешков, которые и кинул в озеро размашистым движением руки.

Десятка полтора маленьких фонтанчиков и один за другим раздавшиеся дружные шлепки по воде, вот что предстало перед старым колдуном после его очередной попытки вызвать к себе дракона Тацу.

И снова немного обождав, колдун Идзивару бросил камушек в воду. Правда, на этот раз, он поступил мудрее. Подняв пригоршню мелкой гальки, он стал бросать её в озеро по одному камушку, с небольшими интервалами по времени.

Новая тактическая задумка, как впрочем, и все остальные последующие, разнообразные, но схожие в том, что и тут и там в воду летели всё те же маленькие и не очень маленькие камушки, ничего не дали старому колдуну, несмотря на различные приёмы размахивания руками, чтобы добиться нужного результата. Ни брошенные в воду рядом с берегом озера, ни те камушки, что улетели вдаль, так ничего и не изменили.

Перед старым колдуном, как и в момент его появления на берегу Драконьего озера, были только волны и солнечные блики, весело игравшие на поверхности воды.

Раздосадованный тем, что ему так и не удалось, не то чтобы поговорить с драконом Тацу, но даже и увидеть его не посчастливилось, колдун Идзивару угрюмо глядя на солнечные блики, весело игравшие на воде, прошептал что-то злобное себе под нос, после чего сразу же исчез с берега Драконьего озера, вернувшись к себе во дворец.

Сдаваться колдун Идзивару вовсе не собирался, намереваясь ещё вернуться на берег Драконьего озера, как-нибудь на днях, и если понадобится, то даже неоднократно.

А пока все его мысли были обращены к тому, где можно было бы найти какого-нибудь другого дракона, полагая, что запасной вариант в любом случае, всегда должен быть в наличии.

Ну а что же дракон Тацу? Почему он не появился перед старым колдуном, когда тот, используя известный всем колдунам способ, вызова дракона Тацу, бросал камешки в воду?

А всё дело в том, что когда ещё колдун Доубуцу предупреждал дракона Тацу о своём свидании с колдуньей Акаи на берегу Драконьего озера, он сразу же наказал ему, ни в коем случае не появляться перед колдуном Идзивару, который вероятнее всего, тоже скоро сюда пожалует.

И как нам уже теперь ясно, оказался полностью прав.

Так что, как ни старался колдун Идзивару добиться желаемого, а только дракон Тацу сидел в глубине озера, подальше от берега, дабы сыпавшиеся в воду камешки, не досаждали ему.

Злого колдуна дракон Тацу увидел ещё после первого брошенного камушка. Ему даже не пришлось всплывать для этого, потому что он спокойно спал под водой, как раз неподалёку от берега, и, проснувшись, пользуясь прозрачностью воды, сумел хорошо разглядеть старого колдуна, который из-за многочисленных солнечных бликов, весело игравших на поверхности озера, в свою очередь не смог увидеть дракона Тацу.

Осторожно, чтобы не вызвать подозрительного волнения воды на поверхности озера и тем самым не обнаружить себя, дракон Тацу отполз на глубину, где и скрылся, благополучно уплыв подальше от берега.

Лишь, ближе к вечеру дракон Тацу показался на поверхности озера и по случайному совпадению как раз в ту секунду, когда на берегу показалась Котори.

Узнав дочь колдуна Доубуцу, дракон Тацу моментально подплыл к ней, даже не думая о том, зачем она здесь появилась.

– Ты очень кстати, Тацу! – воскликнула Котори, обрадовавшись появлению дракона. – Я как раз хотела тебя увидеть, чтобы поговорить с тобою.

– Я весь во внимании, госпожа, – сказал Тацу, назвав её госпожой по причине глубокого уважения к ней, а также почитая красоту юной прелестницы.

– Насколько я знаю, ты знаком с Такехико и Сузуме, – начала Котори.

– Знаком, – подтвердил Тацу. – Они искали колдунью Акаи.

– И нашли её.

– Надеюсь, с ними ничего плохого не случилось? – с волнением в голосе спросил Тацу.

– С ними пока всё в порядке, – ответила Котори. – Но учитывая появление колдуна Идзивару, а также посягательства на их свободу со стороны демона Дааку, им грозит реальная опасность.

– Если я правильно понял, ты решила со мной поговорить, потому что я могу быть им полезен.

– Совершенно верно Тацу.

– Я слушаю тебя, дочь колдуна Доубуцу, – сделав лёгкий полупоклон, произнёс дракон Тацу.

 

Глава 7. И снова каменные лесорубы

Новый день всегда должен приносить с собою хоть что-то новое, хорошее или плохое, или же и то и другое сразу, иначе какой бы в нём был прок, когда бы жизнь вдруг в одночасье, взяла и замерла на месте.

Впрочем, каждый лично для себя сам определяет надобность в поворотах своей судьбы, куда она заведёт, но, если представить жизнь большим океаном, а свою судьбу маленьким корабликом, снующим по волнам не противясь ветру, то настоящими капитанами становятся лишь те, кто каждодневно пытается сам повернуть куда нужно, вопреки разгулявшейся стихии.

Таким упрямым капитаном, продолжая образно говорить, был и старый злой колдун Идзивару.

Не собираясь мириться с тем, что ему пока не довелось получить коготь дракона, он, на рассвете нового дня, отложив повторное посещение Драконьего озера, задуманного им ещё накануне вечером, обратился к своим волшебным книгам, чтобы с их помощью найти другого дракона.

Его поиски, едва начавшись, были прерваны появлением колдуньи Акаи, которая в силу своего коварства, додумалась, как ей тогда казалось, до неплохой идеи: направить родного брата к демону Дааку, с целой армией каменных лесорубов, где заранее отведя ему роль главнокомандующего, собиралась предложить, лично возглавить великое войско.

И заблаговременно придумала отговорку для себя: дескать, не женское это дело, руководить военными действиями столь великого масштаба.

Молча выслушав сестру, колдун Идзивару в качестве ответа, скромно спросил её:

– Идея, несомненно, хорошая, но где взять столько каменных лесорубов?

Произнося эти слова, колдун Идзивару вовсе не задумывался над тем, что лучше следовало сейчас сказать своей сестре, чтобы она не заподозрила в его ответе, наличие сугубо явного безразличия к озвученному предложению, поскольку в данный момент его больше волновали волшебные книги, изучение которых ему пришлось так неожиданно прекратить. Дополнительно он думал о том, чтобы его сестра, стоявшая всего в трёх шагах от стола на котором были разбросаны колдовские книги, не заметила среди них, старинный фолиант о драконах.

На его счастье, голова колдуньи Акаи сейчас была занята придуманным ею планом, который она непременно возжелала осуществить, причём, невзирая ни на что, и вдобавок ко всему, как можно скорее.

– Каменных лесорубов я тебе предоставлю, сколько хочешь. Назови только цифру. Двести, триста, пятьсот!

– Я думаю, не стоит мелочиться. Давай сразу тысяч пять.

– Как скажешь, – спокойно произнесла колдунья Акаи, словно разговор сейчас шёл, к примеру, о булавках, а не о создании новой армии.

Ответ сестры несколько обескуражил колдуна Идзивару, ибо, не зная, откуда она возьмёт такую пропасть лесорубов, да ещё к тому же каменных, полагал своим большим запросом остановить её безудержный порыв.

– На какой день, тебе собрать армию?

– Неужели это так безотлагательно? – удивился колдун Идзивару.

– Срочности, конечно же, нет никакой, да только каждый день промедления чреват тем, что демон Дааку сам может первым нанести свой удар. Или ты забыл тот день, когда он, явившись в мою Жёлтую Долину, с намерениями овладеть Такехико, вмешался в наш с тобою разговор?

– Представь себе, ещё не забыл.

– Тогда выбери день.

Поняв, что так просто сестра сейчас не оставит его в покое, плюсуя сюда отсутствие у себя драконьего когтя и нужного к нему волшебного заклинания, колдун Идзивару ответил, что утро следующего дня, ему вполне подходит.

– Завтра, так завтра, – согласилась колдунья Акаи. – Утром я тебе предоставлю армию лесорубов.

И чтобы не услышать от брата каких-нибудь ненужных ей указаний, тут же поспешила вернуться в свой дворец.

– Посмотрим, на что годятся эти лесорубы, – проговорил колдун Идзивару, собирая со стола волшебные книги, чтобы убрать их на полку, раз появилась возможность по-другому извести ненавистного демона.

Не скажу, что колдун Идзивару вот так легко отказался от своих идей, коли после ухода нетерпеливой сестры, можно было вполне спокойно продолжать собственные изыскания, не возлагая всех надежд на чужие планы, которые удадутся или нет, ещё неизвестно. Просто он захотел побродить по саду. Спокойно подумать над завтрашним днём. И книги он убрал всего лишь из опасения перед сестрой, если она вдруг вспомнив что-нибудь ещё, вернётся к нему, в его отсутствие, а там увидев раскиданное по столу собрание томов чёрной магии, разгадает его личные планы.

Беспокойство его было напрасным, потому что колдунья Акаи вовсе не собиралась возвращаться назад. Хотя бы из опасения, что её ненаглядный братец вдруг возьмёт, да и передумает идти в Чёрный лес.

День следующий, в плане возможного отказа от военных действий, волновал её не так сильно. Она целиком и полностью верила в то, что вид пятитысячного войска, сумеет лучше всяких слов убедить её брата, в правильности собственного выбора, который, конечно же, лично ею предусматривался, только как поход к демону Дааку.

И ничуть не ошиблась.

Когда утром следующего дня, колдун Идзивару выглянув в окно своей столовой, куда пожаловал на завтрак, увидел возле стен собственного дворца, в ярких солнечных лучах, несметное полчище каменных лесорубов, все мысли его о еде, улетучились в мгновение ока.

– Что скажешь? – спросила колдунья Акаи, появившись за спиной колдуна Идзивару.

– Скажу, что восхищён тобой! – воскликнул колдун Идзивару, отвечая на вопрос сестры, одновременно оборачиваясь к ней лицом. – Честно сказать, не представляя себе вчера, как должны были бы выглядеть эти каменные лесорубы, видя их сегодня у себя под окном, просто не нахожу нужных слов, как я удивлён твоим колдовством. А учитывая их размеры, плюс количество, и вовсе готов дар речи потерять.

– Ценю твоё восхищение моим колдовством, и надеюсь, что ты сейчас всё же не весь свой дар речи растеряешь, ибо каменные лесорубы нуждаются в твоих приказах.

– Полагаю, ты без труда переправишь каменных лесорубов во владения демона Дааку, – проговорил колдун Идзивару, глядя на сестру.

– Сразу же вслед за тобой! – ответила колдунья Акаи, также посмотрев на брата.

– Тогда вперёд! – воскликнул колдун Идзивару, и тут же позабыв про намеченный завтрак, перенёсся из своей столовой, на границу Чёрного леса.

Следом за ним, к началу владений демона Дааку, колдовством колдуньи Акаи, были доставлены и каменные лесорубы.

Приказ колдуна Идзивару для них был краток:

– Вырубить Чёрный лес!

Как вы уважаемый читатель полагаю, понимаете, дважды колдуну Идзивару свой приказ повторять не пришлось.

Дружно двинувшись вперёд, каменные лесорубы стали разбредаться по Чёрному лесу. Первые из них принялись рубить самые крайние деревья. Все остальные лесорубы были вынуждены, проходить мимо своих товарищей, уже занятых делом, и те из них, что шли впереди, начинали рубить деревья, растущие сразу за крайними деревьями. Следующие лесорубы были вынуждены идти ещё дальше. Все последующие лесорубы, проследовали дальше предыдущих своих товарищей.

И всё равно лесорубов было так много, что пока не занятые рубкой деревьев лесорубы, углублялись в лес, продвигаясь заодно ещё и вширь леса, ища для себя работу, самые первые, уже освободившись, присоединялись к безработным лесорубам, создавая тем самым толчею на пустом месте.

Тогда, чтобы не возникло хаоса, который вполне очевидно уже начал назревать, колдун Идзивару распорядился рубить все сваленные деревья на дрова.

Особенно, ненароком родившаяся в его голове идея, понравилась ему, когда он подумал о том, что, таким образом, в случае вынужденной необходимости, легче будет устроить гигантский пожар. Разумеется, конечно, если сила огня понадобится в ходе дальнейших действий против демона Дааку.

Ну а что же демон Дааку? Где в это время был он, и чем занимался? Где был его верный слуга великан Оокина?

А были они оба, и господин и слуга, во дворце Туюсимбу, в одной из его многочисленных комнат, откуда собственно и услышали доносившиеся из Чёрного леса, звуки лесоповала.

– Знакомый шум, – проговорил демон Дааку, делая жест рукой своему верному слуге великану Оокина, чтобы тот хранил молчание, не мешая ему слушать.

Когда же демон Дааку вновь заговорил, в его спокойном голосе отчётливо прозвучала, откровенная задумчивость:

– Единственно чем сегодняшний шум отличается от того, что мы слышали в нашем лесу самый первый раз, так это более частым и соответственно более громким перестуком, а стало быть, количество каменных лесорубов, ныне превосходит те жалкие полсотни голов, как мне думается, во много раз.

Видя желание преданного слуги что-то сказать, демон Дааку дал ему знак говорить, подтвердив своё разрешение словами:

– Можешь говорить мой верный Оокина.

– Позвольте мне господин вновь сразиться с каменными лесорубами.

– Боюсь на этот раз без моей колдовской помощи, тебе их не победить, а потому сначала давай узнаем, что творится в моих владениях, и только после этого примем соответствующие меры.

Подобные промедления были не по душе великану Оокина, но оспаривать решения своего любимого господина, он не собирался, а потому покорно согласился.

Лишь тяжкий вздох огласил комнату, где он сейчас пребывал вместе со своим господином.

– Не вздыхай мой верный Оокина, – сказал демон Дааку, готовясь произнести волшебное заклинание, при помощи которого хотел тайно узнать о происходящих событиях в Чёрном лесу. – У тебя ещё будет время для встречи со старыми знакомыми.

Каким же большим было его удивление, когда он увидел в наколдованном зеркале, несметную армию каменных лесорубов.

– Да их здесь несколько тысяч, – произнёс демон Дааку, не отрываясь взглядом от представшей перед ним картины.

Стоявший за его спиной великан Оокина, смотрел в эту минуту на каменных лесорубов, вовсе не думая об их количестве, ибо всё его сознание, как и всегда, противилось страху, а поэтому, видя в зеркале незваных гостей, которые нахально вырубали лес его господина, он желал сейчас лишь одного: получить приказ демона Дааку, отправиться в Чёрный лес.

– Вот те раз, – удивившись, проговорил демон Дааку, когда заметил среди поглощённых своей работой лесорубов, спокойно прогуливающегося колдуна Идзивару. – Я думал нынешнее появление каменных болванов в моём лесу, происки старой ведьмы, а оказывается, это её братец заявился в мои владения.

Немного помолчав и подумав, демон Дааку добавил, продолжая смотреть в волшебное зеркало:

– Впрочем, возможно старуха здесь тоже замешана.

– Какие будут приказания, господин? – спросил великан Оокина, глядя на демона Дааку.

– Будь здесь! Смотри в зеркало! Если увидишь, что колдун Идзивару, оставив своих лесорубов куда-нибудь направиться, просто коснись поверхности зеркала рукой, и я буду знать, что мне следует возвращаться обратно во дворец!

Отдав распоряжение, демон Дааку обернувшись полупрозрачной тенью, отправился к месту лесоповала.

Если бы лесорубы находились в его лесу одни, он бы предстал перед ними в своём обычном облике. Но поскольку рядом с ними присутствовал колдун Идзивару, владелец Чёрного леса был вынужден прибегнуть к маскировке.

И более того, оказавшись неподалёку от колдуна Идзивару и его армии, демон Дааку спрятался между двумя близко растущими дубами, до которых ещё не добрались каменные лесорубы.

Оценив масштабность всей, уже полностью проделанной работы, демон Дааку пришёл к выводу, что мешкать больше нельзя. Итак, на настоящий час, армия лесорубов колдуна Идзивару, несмотря на довольно большие размеры Чёрного леса, по самым скромным подсчётам его владельца, сумела извести около десятой части здешних, лесных угодий.

У демона Дааку, конечно же, имелось средство возрождения Чёрного леса, но для этого вначале нужно было избавиться от непрошеных гостей. И здесь следует отметить тот факт, что ситуация была просто парадоксальной. С одной стороны прямая угроза его Чёрному лесу исходила от каменных лесорубов, точнее сказать от их агрессивной деятельности, а с другой стороны, самой существенной проблемой сейчас являлся колдун Идзивару.

При этом, выражаясь образно, всех сразу одной метлой, и господина и его работящих слуг, вымести, не получалось. Требовалось разделить задачу на два этапа.

И хоть выбор, с кого следовало начать выпроваживание гостей, здесь был очевиден, демон Дааку всё же решил первое своё колдовство применить не против старого злого колдуна, а против его многочисленных подопечных.

Для начала он сделал так, что все деревья в его родном Чёрном лесу, в один миг стали каменными, при этом внешний вид у них остался не только прежним, но и просто неотличимым от камня.

Даже колдун Идзивару не сразу понял, в чём тут дело, когда услышал со всех сторон, громкий стук железа по камню.

Только подойдя ближе к одному из каменных лесорубов, он догадался о природе странного звука. Небольшие искры при ударе о дерево и глубокие зазубрины на топоре, сразу объяснили всё.

Вернуть деревьям прежнее состояние колдун Идзивару не смог, хоть и приложил к этому всё своё колдовское мастерство.

Пришлось в спешном порядке останавливать работу всех лесорубов, которые, не имея должного ума, продолжали без остановки портить свои топоры о каменные стволы деревьев Чёрного леса, даже не задумываясь над тем, почему вместо щепок, во все стороны летят мелкие каменные осколки, а сами деревья при этом, несмотря на многократные удары по ним, остаются стоять.

В Чёрном лесу наступила тишина.

Но продлилась она с полминуты. Именно столько времени понадобилось колдуну Идзивару, чтобы быстро всё осмыслив, выдать своим каменным лесорубам новый приказ, суть которого гласила: захват дворца демона Дааку.

Дружный топот десяти тысяч каменных ног и был тем самым звуком, который разом нарушил установившуюся тишину Чёрного леса.

Сам предводитель громадного войска, заняв место в его арьергарде, двинулся за лесорубами, плывя по воздуху, почти над самой землёй. При этом лицо его было озарено злорадной улыбкой, а сознание в предвкушении предстоящих событий, пребывало в сладостном упоении.

– Возвращайтесь господин, – в который раз касаясь поверхности зеркала, начиная с той секунды, как увидел грозное движение лесорубов в сторону дворца Туюсимбу, умоляюще повторял свои слова великан Оокина, не сводя своего взгляда с волшебного изображения.

– Успокойся Оокина, – проговорил демон Дааку, появившись рядом с великаном. – Я с первого твоего раза услышал тебя, но не мог вернуться.

– Я жду ваших приказаний, господин, – склонил голову великан Оокина.

– Ты по-прежнему остаёшься здесь, во дворце, потому что он нуждается в твоей защите, – твёрдо сказал демон Дааку, произнеся, в общем-то, слова правды, но на самом деле скрыл ими своё нежелание говорить верному слуге истину, касающуюся того, что он не может отдать ему приказ: идти в лес, сражаться с каменными лесорубами. Учитывая их большое количество, да ещё в придачу к их общей силе, колдовскую помощь колдуна Идзивару, это был бы последний бой в жизни великана Оокина.

– Господин, пока я буду жив, я не позволю вашим многочисленным врагам, что приближаются сейчас сюда, овладеть дворцом Туюсимбу, – не поднимая головы, заявил великан Оокина.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал демон Дааку, глядя на изображение в зеркале. – Защищай дворец изнутри, а я возвращаюсь в лес, чтобы защитить его снаружи.

Так что, появившись снова в лесу, неподалёку от тех каменных лесорубов, что возглавляли авангард всего отряда, демон Дааку стал готовиться к обороне собственного дворца.

Демону Дааку даже не надо было видеть грозно маршировавших к центру Чёрного леса, каменных лесорубов, поскольку их громкий топот, всем своим шумом, говорил отныне сам за себя, указывая ему на то, как уже близко, они сейчас находились от дворца Туюсимбу.

– Крушите всё, что только возможно будет сокрушить! – громко воскликнул колдун Идзивару, услышав во второй раз за этот день, многочисленные стуки металла по камню, мгновенно сообразив, что самые первые лесорубы, добрались-таки до дворца демона Дааку.

И как в подтверждении его догадки, к отзвуку ударов железа по камню, примешались глухие звуки, похожие на удары топора по дереву. Не желая оставаться в стороне, колдун Идзивару переместился к главному входу дворца Туюсимбу, где как раз в это время, с ужасающим треском и грохотом, усилиями его каменной армии, были выломаны входные ворота дворца.

Отведя свой радостный взгляд от выломанных ворот, и посмотрев на приближающихся к дворцу лесорубов, колдун Идзивару был так удивлён следующим зрелищем, что моментально помрачнел.

Выходящие из леса лесорубы, продвигались к дворцу демона Дааку по головам своих товарищей, увязнувших по самую грудь в трясине, куда те продолжали хоть и медленно, но без остановки погружаться дальше.

И всё время к уже застрявшим в трясине лесорубам, добавлялись новые и новые лесорубы, падавшие в неё с голов своих товарищей, тем самым в свою очередь, становясь частью переправы через болото для остальных лесорубов.

Чтобы уберечь своих солдат от пустой, напрасной гибели, колдун Идзивару напустил на болото лютый холод, мгновенно сковавший опасную трясину, благо знал для этого подходящее заклинание.

Кто явился создателем болота перед дворцом Туюсимбу, колдун Идзивару понял сразу, вот только пока сделать против демона Дааку лично сам, ничего не мог, целиком и полностью положившись сейчас лишь на действия своей огромной армии, топавшей отныне вперёд без потерь личного состава, потому что двигалась она теперь через замёрзшую трясину, в которой, не имея возможности выбраться из неё, оставались те лесорубы, что провалились в болото, до наступления зимнего холода.

Помочь застрявшим, колдун Идзивару пока тоже не мог, поскольку для этого понадобилось бы разморозить болото, что никак нельзя было делать, дабы другие лесорубы не заняли место освободившихся работников топора.

И потом, сбивать атаку своего войска, ненужными действиями, старый колдун побоялся, ибо к этому времени, как раз часть лесорубов, плотной массой стала проникать внутрь дворца, в то время как остальные лесорубы продолжали стучать топорами по каменным стенам, пытаясь дотянуться до окон первого этажа, расположение которых ввиду того что дворец Туюсимбу был на высоком фундаменте, являлось для каменных лесорубов недостижимым.

Чтобы не допускать повторения хаоса, колдун Идзивару не стал мешать действиям тех лесорубов, которые занялись каменными стенами, ведь их всё равно было слишком много даже на такой большой дворец, каким являлся дворец демона Дааку.

Но внезапная остановка входивших во дворец лесорубов, подтолкнула колдуна Идзивару к мысли о начавшемся внутри дворца сражении.

Чтобы оказать необходимую помощь уже ввязавшимся в бой лесорубам, с кем бы они там в данный момент ни воевали; имеется в виду, с демоном Дааку или же с его слугой великаном Оокина, колдун Идзивару наколдовал каменным лесорубам, стоявшим под окнами дворца, массивные, крепкие, деревянные лестницы.

А чтобы они не вздумали их разрубить, в приказном тоне подсказал своим каменным гвардейцам, способ применения деревянных лестниц.

В силу исключительной исполнительности, каменные лесорубы так и сделали. Приставив лестницы к стенам дворца, они один за другим, стали карабкаться наверх, где, уже самые первые лесорубы, разбив оконные рамы, влезали во внутренние помещения дворца, предоставляя свободную возможность следовавшим за ними товарищам, также забираться во дворец Туюсимбу.

Ну а дальше следовал обычный погром всего, что только попадалось каменным лесорубам на пути их варварского следования по коридорам, залам и комнатам дворца.

Всех поваров и прочих мелких слуг, демон Дааку заблаговременно удалил в безопасное место, где, конечно же, мог бы отсидеться и сам, но это уже противоречило его жизненным принципам. Так что пока демон Дааку был в Чёрном лесу, главным и единственным ополченцем против орды ворвавшихся во дворец Туюсимбу каменных лесорубов, выступил лишь великан Оокина, отчаянно защищавший от них обитель своего господина.

Это он в первые минуты вторжения каменных лесорубов во дворец Туюсимбу, остановил армию работников топора, возле его главного входа. И не только остановил, а ещё и начал отчаянно теснить обратно, применяя против них волшебный золотой шест бо, усыпая каменный пол дворца, каменными обломками поверженных врагов.

И вдобавок к своему успеху на поприще борьбы против каменных захватчиков, великан Оокина великолепно преуспел, сумев не только оттеснить назад к выходу настырных врагов, попутно повергнув на пол часть из них, а ещё и выдворил лесорубов вообще за пределы дворца, показавшись на глаза колдуну Идзивару.

Встретившись взглядами, угрюмый свирепый великан Оокина и старый злой колдун Идзивару, долго смотреть друг на друга не смогли. Точнее сказать не смог великан Оокина, итак смотревший на колдуна лишь урывками.

То, что великан Оокина почти не глядя на постоянно подступавших к нему всё новых и новых каменных лесорубов, ни на секунду не останавливаясь, разбивал их ударами шеста бо, не послужило с его стороны основной причиной прекращения своеобразной «стрельбы глазами». И даже когда ему из-за оголтелой атаки врагов, пришлось всё тем же шестом, лишь нанося мелкие увечья, просто отбрасывать лесорубов в сторону, где они, падая на своих товарищей, создавали дополнительную сумятицу, сдерживающую их общий натиск, причина была в ином.

К нему со спины, угрожая топорами, подступили те лесорубы, что попали во дворец Туюсимбу, через разбитые окна.

Резко обернувшись на перестук каменных ног по каменному полу, великан Оокина с глухим рычанием скрылся внутри дворца, обрушив на подступавших к нему лесорубов, вместе с волшебным шестом бо, свою ярость и мощь.

Но каким бы отчаянным ни было сопротивление слуги демона Дааку против окружавших его со всех сторон каменных лесорубов, они, пользуясь своим численным преимуществом, когда место поверженных лесорубов тут же занимали их товарищи, в конце концов, сумели, повалив великана Оокина на каменный пол дворца, лишить его жизни.

Дальше, появившийся в стенах дворца Туюсимбу, колдун Идзивару отдал своим лесорубам два приказа. Первый касался поисков демона Дааку, которого принялись искать по всему дворцу, заглядывая в каждый угол, что было сделано с учётом количества лесорубов, и их плохой сообразительности, по бесчисленному числу раз. Согласно второму приказу, бренное тело великана Оокина, было сброшено в дворцовый подвал, где, разумеется, тоже, был произведён самый тщательный поиск демона Дааку, с изучением каждой темницы.

А вдруг владелец Чёрного леса, как раз и прячется в подвале.

Но, как и следовало ожидать, демона Дааку нигде не было. Впрочем, такая новость нисколько не удивила колдуна Идзивару, который на другой исход дела, сейчас уже, особенно-то и не рассчитывал.

К тому же, первоначальный план, где демона должна была ждать встреча с небесным светилом по имени солнца, рухнул ещё в самом начале. Вот тогда-то, колдун Идзивару и подумал о том, что коли не добраться до господина, то может хотя бы слуга за всё ответит. Ведь погубить верного слугу, являвшегося личным телохранителем демона Дааку, оставив его, таким образом, без дополнительной защиты, тоже было делом подходящим, особенно учитывая, какая при этом будет нанесена моральная рана, ненавистному демону.

А чтобы досада демона Дааку не знала предела, колдун Идзивару позволил каменным лесорубам разрушить и разломать внутри дворца Туюсимбу всё, что только можно было там повредить, после чего приказал всем выходить наружу, дабы затем вернуть своей сестре всех уцелевших лесорубов.

Приказ его был выполнен, да только после окончания погрома, всех собравшихся перед дворцом Туюсимбу лесорубов, из неизвестно откуда взявшейся в голубом чистом небе, чёрной тучи, встретил обжигающий ливень.

На самом деле, дождь был холодным. А вот извергавшаяся из чёрной тучи дождевая вода, была заколдованной, и предназначалась сейчас целиком для каменных лесорубов, которые буквально за какие-то несколько секунд, растаяли все разом словно сахарные, прямо на глазах у колдуна Идзивару, спрятавшегося от нежданного дождя под волшебным зонтом. Даже каменные осколки недавних лесорубов, без малейшего остатка, съел необычный дождь, оголив всю землю перед опустошённым дворцом Туюсимбу, выглядящим теперь из-за выбитых в нём окон, страшно мрачным.

После этого дождь сразу же прекратился. Туча исчезла, как будто её вовсе и не было. А над Чёрным лесом, теперь уже каменным лесом, вновь засияло приветливое яркое солнце.

Закрыв волшебный зонт, колдун Идзивару огляделся по сторонам, и, несколько недовольно поджав губы, отправился к своей сестре, рассказывать о событиях сегодняшнего дня.

Как он и ожидал, его рассказ оказал двойственное воздействие на родную сестру.

С одной стороны она тихо, про себя радовалась, что демон Дааку потерял своего верного слугу, и по всей вероятности будет ещё долго терзаться сей потерей, изнывая по такому случаю от скорби, а с другой стороны, она также скромно про себя, жалела о том, что владелец Чёрного леса до сих пор ещё жив.

Вслух же она сказала брату, что постарается найти средство против самого демона Дааку, разумеется, не поясняя деталей.

После этого, и брат, и сестра, посетили Чёрный лес, где колдунья Акаи вместо скромного изучения владений демона Дааку посредством своего волшебства, сама лично захотела обозреть результаты минувших событий уже завершающегося дня, не преминув заглянуть и в подвал, куда ходила одна, поскольку колдун Идзивару вторично на бренное тело великана Оокина смотреть не пожелал.

– Перед тем как мы с тобою сейчас расстанемся, замечу, что в любое время, когда захочешь, сможешь получить от меня сколько угодно таких же каменных лесорубов, что у тебя сегодня были, – сказала колдунья Акаи, когда выйдя из дворца Туюсимбу, подошла к брату.

– Спасибо, учту, – ответил колдун Идзивару, несколько удивлённый быстрым возвращением своей сестры, так как предположил, что она может и задержаться в подвале, если случайно наткнётся там, на демона Дааку.

Об этом старый колдун, когда сестра только начала спускаться в подвал, не подумал, но вот когда она уже была там, его вдруг осенила мысль о возращении Дааку в свой дворец.

– Полагаю, нам здесь больше делать нечего, – произнёс колдун Идзивару, промолчав о своём внезапном предположении.

– Соглашусь с тобой, – кивая головой, ответила колдунья Акаи, поворачиваясь спиной к опустевшему дворцу Туюсимбу, собираясь отправиться в свою Жёлтую Долину.

Здесь я, конечно, мог бы и закончить эту главу, но чтобы мне потом не пришлось в дальнейшем пояснять вам уважаемый читатель, каким образом великан Оокина в ходе следующих событий предстанет перед нами живым и невредимым, расскажу сейчас сугубо кратко о том, что делал демон Дааку до появления каменных лесорубов возле дворца Туюсимбу, и во время самого вторжения в него.

То, что чёрная туча с заколдованным дождём принадлежала колдовству демона Дааку, думаю понятно и так, а вот обо всём остальном по порядку.

Отправившись обратно в Чёрный лес, навстречу каменным лесорубам и колдуну Идзивару, демон Дааку наложил колдовство на комнату, где пребывал великан Оокина, заперев его тем самым там, чтобы спасти ему жизнь. Для надёжности, он ещё и усыпил своего верного слугу. Потом дополнительно к этому, он всю комнату вместе с верным слугой, удалил из дворца в надёжное место, где уже были помещены все его ценные вещи, магическая библиотека и прислуга, состоящая из поваров и нескольких мелких помощников по хозяйству.

А чтобы колдун Идзивару ничего не заподозрил, демон Дааку воссоздал прежний интерьер дворца Туюсимбу с помощью своего колдовства. Все вещи и мебель соответствовали тому, что было раньше на самом деле. Только слуг не было.

Дальше создав двойника великана Оокина наделённого разумом, демон Дааку отправил ненастоящего великана, вооружённого волшебным шестом бо, в свой дворец, дожидаться прихода каменных лесорубов.

Прочее, о появлении колдуна Идзивару и его войска возле дворца Туюсимбу, а также происходившей там битвы, вам уважаемый читатель уже известно, и поэтому повторяться я не буду.

Последнее, что я должен сейчас сказать, относится к секрету демона Дааку: зачем ему была нужна битва ненастоящего великана Оокина, с каменными лесорубами?

Он должен был сначала узнать, из чего состоят каменные лесорубы? Откуда вообще их происхождение, и есть ли против них губительное средство?

Прошмыгнув по дворцу Туюсимбу незаметной тенью во время общей свалки сражения, демон Дааку раздобыл один осколок тела каменного лесоруба и благополучно вернулся к настоящему, крепко спящему великану Оокина, где поглядывая на картину происходящих в собственном дворце событий, при помощи всё того же волшебного зеркала, отыскал в магических книгах нужный ответ.

Набравшись терпения, демон Дааку спокойно глядя в зеркало, дождался победы каменных лесорубов над двойником великана Оокина, произнёс заклинание, чтобы вернуть себе волшебный шесть бо, и приготовился в нужный момент наколдовать чёрную тучу.

 

Глава 8. И в пустыне растут деревья

Как уже неоднократно мною в ходе сего повествования упоминалось, демон Дааку всегда относился ко всем своим кровным врагам одинаково, не проводя между ними какого-либо разделения, а потому я сейчас, пользуясь подходящей возможностью, лишь добавлю немного пояснений, не озвученных раньше и всплывших на поверхность только благодаря нынешним событиям. Он никогда не прощал обид, и если было нужно, мог долго, причём сколь угодно долго, ждать часа икс, когда наступало подходящее время для расплаты с так называемыми должниками, чего никак не скажешь об одном из них, а именно о колдунье Акаи, которая в прямой противоположности владельцу Чёрного леса, не умела столь долго и пассивно, словно паук в своей паутине, выжидать появления жертвы, вблизи расставленной ловушки с надеждой, что она вот-вот сама в неё попадёт.

Демон Дааку вообще был личностью обособленной. Вся его творческая натура, устремлённая на свершение злых дел, просто не знала даже понятия границ оригинальности, если конечно не считать, что всё его злое воздействие на всех подвернувшихся ему гостей Чёрного леса, случайно ли или же преднамеренно зашедших сюда, ограничивалось территорией его владений. Редкие вылазки за пределы родного леса, общую создавшуюся статистику поведения демона Дааку, никоим образом не портили.

Только теперь, под воздействием беспрестанных посягательств на свою жизнь, демон Дааку начиная терять простое терпение и всякое самообладание, довольно неожиданно для самого себя, додумался, как охолонуть столь настойчивого и строптивого врага.

Первое с чего начал грозный хозяин Чёрного леса, это находясь в тронном зале своего дворца Туюсимбу, пригласил к себе великана Оокина, после чего весьма точно и не слишком многословно объяснив ему предстоящую задачу, направил верного слугу на поклон к колдуну Кабоку, с одной единственной целью раздобыть у того волшебных семян.

Правда полной уверенности в том, что колдун Кабоку согласиться выдать запрашиваемое, демон Дааку не имел, но всё же надеялся сыграть на душевной струне любителя растительной природы, когда пусть хоть и таким образом, имеется в виду непосредственное участие великана Оокина в распространении зелёных насаждений, но будет достигнуто наибольшее развитие флоры в родном краю.

Вы только уважаемый читатель не подумайте, что у демона Дааку на почве ненависти к своим врагам, что называется, совсем съехала крыша, поскольку заняться несвойственным для него лесоводством он решил сугубо благодаря внимательному отношению к себе со стороны, обозлённой дамы, то есть колдуньи Акаи.

Она в последнее время, всячески при каждом удобном случае, пусть даже не всегда столь серьёзно, но лишь бы хоть как-нибудь или чем-нибудь, главное чтобы предоставлялась подходящая возможность, досаждала ему, и за это он окончательно рассердившись на неё, принял решение перенести все будущие боевые действия из своего родного Чёрного леса, в её любимую Жёлтую Долину.

Вот потому-то ему сейчас и понадобились волшебные семена, которые потом его верный слуга великан Оокина, претворяя в жизнь его коварную идею широкомасштабного лесоводства, и должен был высадить во владениях колдуньи Акаи, превратив тем самым её знойную пустыню в дремучий лес. Правда не в Чёрный лес, тут как говорится, какой уж есть, или правильнее сказать какой из посеянных семян вырастет, ибо вырастет непременно, вполне цветущий, сплошной и густой зелёный лес. Что тоже на начальной стадии новых военных дел, помимо остальной картины разворачивающегося милитаризма, вполне устраивало демона Дааку. К тому же, как ни крути, а с чего-то нужно было начинать боевые действия на чужой и малознакомой территории.

Больше, пока великан Оокина, быстро покинув Чёрный лес, торопливо шёл к дому доброго колдуна Кабоку, демон Дааку ни о чём другом уже не думал, весь без остатка отдавшись собственным мыслям о скорейшем возвращении верного слуги назад, с ценными семенами в руках.

– Представляю себе твою физиономию, старая ведьма, когда ты, проснувшись однажды поутру, вместо своей безжизненной пустыни, увидишь за окном густой лес, таящий в себе гораздо больше угроз, нежели открытое пространство, где каждый приближающийся к твоему жилью враг, виден тебе, как на ладони, – проговорил демон Дааку, вожделенно рисуя в своём воображении картину будущего огромного лесного массива, вкруг дворца колдуньи Акаи.

И как вы уважаемый читатель уже поняли из последних моих слов, превращение знойной пустыни в густой цветущий лес было намечено демоном Дааку на ночное время суток, дабы и незаметнее сделать дело, и одновременно усилить воздействие на колдунью Акаи, которая проснувшись поутру, первое, что должна была бы увидеть за окном своей спальни, непременно являлся бы вид роскошного лесного пейзажа. Удар, старую колдунью, конечно же, от созерцания растущих прямо за окном её дворца, высоких деревьев и густых кустарников, скорее всего не хватит, а вот большую чашу бурлящего отборнейшего зла, наполнит до краёв мгновенно.

Все эти мысли и многие другие, схожие между собой общей темой озеленения Жёлтой Долины, помогли демону Дааку, сидевшему на своём троне, незаметно скоротать всё то время, что его слуга был вне его владений.

Когда же он услышал знакомые шаги своего верного слуги, его сердце буквально замерло в ожидании появления великана Оокина в тронном зале.

Тихонько скрипнув, двери тронного зала отворились, и перед владельцем Чёрного леса предстало сияющее лицо великана Оокина. Оно выражало своим видом столько беззаботной, прямо-таки детской радости, что казалось, слуга демона Дааку состоял сейчас целиком и полностью, исключительно из одного лица.

В руках, широко улыбавшийся великан Оокина, держал увесистый холщовый мешок.

– Колдун Кабоку сказал, что если семян окажется мало, он готов предоставить их ещё, – сказал великан Оокина, опустив мешок с волшебными семенами на пол перед троном.

– Семена волшебные, дающие по несколько ростков от одного семечка, а поэтому нам должно хватить и этих, – обрадованно произнёс демон Дааку, соскочив с трона, чтобы заглянуть в мешок колдуна Кабоку.

Убедившись, что в мешке находятся именно семена, демон Дааку вернулся на свой трон:

– До вечера можешь отдыхать Оокина. В столовой для тебя приготовлен обед. Этой ночью тебе спать не придётся. Отправишься в Жёлтую Долину и посадишь там повсюду семена из этого мешка, а главное как можно больше вокруг дворца колдуньи Акаи. Посеешь все семена. После этого вернёшься назад.

– Будет сделано господин, – как всегда уверенно, ответил великан Оокина, ожидая дальнейших распоряжений.

– Ступай, а я пока сделаю дополнительные приготовления к твоему походу в Жёлтую Долину.

– Слушаюсь господин, – сказал великан Оокина и, поклонившись, вышел из тронного зала, направившись в столовую.

Ну а демон Дааку, как и обещал своему верному слуге, занялся дополнительной подготовкой к предстоящему ночному облагораживанию Жёлтой Долины, приступив для этого к собственному колдовству.

Результатом его колдовских занятий, благо вовремя нашлось новое заклинание, не имевшее ограничений на количество двойников, какое было у старого колдовства, во дворце Туюсимбу, появился ещё один великан Оокина, с которым оригинал, то есть настоящий великан Оокина, познакомился только вечером, когда вновь явился в тронный зал.

– Вот тебе мой верный Оокина, помощник, – начал демон Дааку. – С его помощью ты быстрее управишься с новым для тебя делом.

– Как он на меня похож, – проговорил великан Оокина, внимательно изучая безмолвного двойника, чья неподвижность даже нисколько не смутила верного слугу демона Дааку.

– Бери один из приготовленных мешков с волшебными семенами, я их разделил на две части, и веди своего двойника, который возьмёт вторую часть семян, в Жёлтую Долину. Что делать дальше, когда придёте туда, ты уже знаешь.

– Как мне обращаться к моему двойнику?

– Назовём его Отоуто. Он похож на тебя, значит он тебе как брат. А раз появился только сейчас, значит он младше тебя. Правильно Оокина?

– Вы как всегда правы господин. За мной Отоуто!

Но Отоуто и ухом не повёл. Как стоял на одном месте, так и продолжал стоять дальше.

Кто-то другой на месте настоящего великана Оокина, может и растерялся бы, поддавшись внезапно нахлынувшему удивлению, но только не великан Оокина. Быстро шагнув к своему двойнику, верный слуга демона Дааку, собрался почти в за шей вытолкать из тронного зала, бедного Отоуто. Но тот, как будто очнувшись от забвения, проворно подняв с каменного пола свой мешок со второй частью волшебных семян, бодро направился к выходу из тронного зала, да при этом столь стремительно, что настоящий великан Оокина, бросился за ним следом, едва успев поклониться демону Дааку.

Слегка усмехнувшись на поведение своего верного слуги великана Оокина, владелец Чёрного леса, злой демон Дааку поспешил на свой трон, где приняв удобную позу, всецело погрузился в колдовство, которое только что начал, оживив Отоуто.

Ещё когда он только надумал сделать двойника своего верного слуги, он сразу же решил, что руководить им будет сам, не предоставив тому шанс быть самостоятельным, что позволяло ему видеть напрямую всё, что произойдёт с обоими великанами, и во время пути, и в самой Жёлтой Долине.

Вот именно поэтому сначала Отоуто был неподвижен, и ожил только при содействии своего создателя. А чтобы новоявленный клон, когда уже вышел из тронного зала, был живее всех живых, демону Дааку понадобилось найти себе удобное место для того чтобы продолжить руководить двойником великана Оокина.

На этом уважаемый читатель, мы пока тоже покидаем дворец демона Дааку, оставив его владельца на собственном троне, в состоянии некоего колдовского анабиоза, и отправляемся вслед за двумя великанами, великаном Оокина и великаном Отоуто.

– То, что ты молчалив, мне даже нравится, – довольным голосом проговорил великан Оокина, шагая по Чёрному лесу, рядом с великаном Отоуто. – Вот только жаль господин не объяснил тебе, что главный из нас двоих в нашем походе, я!

– Ты старше меня, и поэтому ты главный, – неожиданно заговорил Отоуто.

– А ты оказывается, и разговаривать умеешь.

– Могу! – подтвердил Отоуто.

– Много только не болтай.

– Хорошо, я буду говорить лишь по делу.

– Вот это правильно! – воскликнул великан Оокина, потому что сейчас, пользуясь временем пути, он собрался, как это всегда бывало в похожих ситуациях, предшествующих выполнению любого приказа своего господина, погрузится в череду сладостных мыслей на тему, как он всё исполнит, а для этого ему вовсе не нужна была чья-то словесная трескотня.

Так что весь остаток пути до самой Жёлтой Долины, оба великана проделали в полном молчании и без каких-либо приключений.

Чёрный лес и без того тёмный, погрузившись в предвестье надвигавшейся ночи, понятное дело вообще не таил в себе опасности для двух великанов, а что касалось обычного зелёного леса, так и он в пору приближения времени забвения, как иногда тёмное время суток величали здешние колдуны, не отличался от владений демона Дааку, весельем и жизнерадостностью.

Когда же два великана пришли в Холодные горы, ночь, появившись на смену позднему вечеру, уже полновластно заявила о себе мерцанием звёзд на безлунном и безоблачном небе, а поскольку колдун Цуметаи с приближением ночи всегда укрывался в своём дворце, то и тут двое слуг демона Дааку никого не встретили, удачно преодолев заснеженные горы. После этого, они ступили на границу Жёлтой Долины, в точности выполнив желание демона Дааку, оказаться во владениях колдуньи Акаи, аккурат к полуночи.

Пользуясь полнейшей темнотой, два гиганта бесшумными тенями проскочили по Жёлтой Долине до самого дворца колдуньи Акаи, где остановились, достигнув его главных ворот.

– Время у нас лишь до рассвета, а потому к посадке деревьев приступаем немедля: я слева, ты справа, – еле слышно произнёс великан Оокина и сам первым, раскрыв мешок со своей частью полученных от колдуна Кабоку волшебных семян, начал их сеять прямо от главных ворот дворца колдуньи Акаи, уходя налево.

Великан Отоуто, последовавший примеру великана Оокина, начал сеять волшебные семена, уходя от главных ворот дворца вправо. Двигаться при этом они продолжали бесшумно, а потому во дворце даже никто не почувствовал и не заподозрил присутствия двух незваных лесоводов.

И не успели оба великана отойти от дворца колдуньи Акаи на десяток другой метров, как позади них уже выросла стена густого высокого леса, с широкими кустарниками у подножий гигантских дубов, сосен, кедров, елей, пихт, клёнов и берёз. Сухая потрескавшаяся земля под деревьями и кустами покрылась травой и густым ковром мягкого мха.

Обернувшись на шорохи исходящие от разраставшегося высокого леса, оба великана, конечно, не смогли досконально разглядеть в темноте быстро растущий лес, но все равно, понимая природу лёгкого шелеста, поддавшись чувству некоего восторга, на несколько секунд замерли на месте, после чего хладнокровно вернулись к своему занятию.

К середине ночи, вся территория владений колдуньи Акаи была засеяна волшебными семенами, и там где раньше находилась сухая пустыня, высился теперь густой зелёный лес.

Как и говорил демон Дааку, подарка колдуна Кабоку с лихвой хватило на всю Жёлтую Долину, а потому остаток семян был просто так развеян, где придётся, создав в новом и без того густом, зелёном лесу, непролазные трущобы.

Сами же новоявленные лесоводы, по завершению создания новой зелёной зоны, разделились. Великан Оокина, как ему велел демон Дааку, повернул обратно в сторону Чёрного леса, чтобы немедля вернуться домой, а великан Отоуто, пояснив своему собрату о дополнительном приказе их общего господина, сохранив в руке горстку самых последних волшебных семян, направился к главным воротам дворца колдуньи Акаи. Это демону Дааку вдруг пришла неожиданная идея создать ещё прямо перед воротами дворца колдуньи Акаи, высокий живой забор. А чтобы не заблудиться в ночном лесу, демон Дааку воспользовался своим колдовством, указав самому себе в лице великана Отоуто, правильную дорогу прямо к месту назначения, где потом, продолжая руководить двойником своего верного слуги, плотно засеял остатком семян, всю землю перед главными, парадными воротами дворца колдуньи Акаи.

Уводить Отоуто прочь, возвращая его обратно в свои владения, демон Дааку не стал, решив глазами великана, лично посмотреть на поведение колдуньи Акаи, когда та, проснувшись поутру, выглянет в окно своей спальни.

Здесь конечно для демона Дааку настало время томительного ожидания, которое уже занять было нечем, ибо опасаясь пропустить самый первый момент знакомства колдуньи Акаи с новым видом своей Жёлтой Долины, он не стал отвлекаться от управления великаном Отоуто.

И даже когда великан Оокина вернулся к нему в тронный зал, он не оставил Отоуто одного, кратко бросив фразу для верного слуги, что до утра тот может быть свободен.

Теперь, чтобы чуть ускорить время, скажу, что вторая половина ночи для всех обитателей Жёлтой Долины, прошла также спокойно, как и началась. И поскольку все обитатели Жёлтой Долины сейчас крепко спали, никто из них не почувствовал возникновения особо глубокой тишины внутри дворца колдуньи Акаи, так как ветер, гулявший ещё с вечера, теперь не сотрясал оконных рам, ибо плотная живая стена зелёного леса, уходившая вершинами деревьев высоко в небо, была выше каменного дворца колдуньи Акаи, и ему здесь просто неоткуда было взяться. А шелест листвы в кронах деревьев из-за высоты волшебных лесных гигантов, едва доходил до дворца, где уже исчезал, разбившись о каменные стены и крепко закрытые окна.

Так что проснулась хозяйка Жёлтой Долины в своей спальной комнате, в полнейшей тишине и не привычном для неё полумраке.

– Неужели сегодня настолько пасмурно, что в обычное для меня время пробуждения, за окном ещё довольно темно, – проговорила сама себе колдунья Акаи, уставившись в потолок.

После недолгих размышлений, всё ещё оставаясь в постели, по-прежнему глядя в потолок, колдунья Акаи сама же себе задала вопрос, ответ на который по её мнению хоть и мог бы прозвучать всего лишь у неё в голове, всё же представлялся ей сейчас, только положительным, ибо отрицательный ответ, вызывал у неё глубокие сомнения в возможной достоверности:

– Или я проснулась слишком рано?

Что ждало её снаружи собственного дворца, колдунья Акаи пока видеть не могла, поскольку на ночь она всегда закрывала окна своей спальни, лёгкой тканью способной не только в обычное солнечное утро, а и в хмурую дождливую погоду, пропустить через себя достаточно света, позволяющего не вставая с постели, заметить наступление нового дня.

Доверившись своему чувству, что уже наступило утро, а не тому что она сейчас видела, колдунья Акаи, будучи спокойной, встала с постели, сунула ноги в тапочки, потянулась, и, подойдя к окну, откинула в сторону лёгкую занавесь.

Не поверив своим глазам, колдунья Акаи резко распахнула окно. В спальню тотчас разом ворвался аромат лесных растений, вперемешку с ярко выраженным запахом хвойных деревьев.

Именно семена кедров, елей, сосен и пихт преобладали в подарке колдуна Кабоку, а потому и заглушали сейчас, представители семейства колючих, произраставшие отныне во всём новом лесу, в великом множестве, своим особым ароматом, и без того не сильно пахнущие лиственные деревья.

Этого душистого удара по весьма тонкому обонянию старой колдуньи, было вполне достаточно, чтобы у неё полностью и окончательно развеялись все сомнения насчёт зрительных галлюцинаций.

Однако торопиться с какими-либо действиями колдунья Акаи не спешила, спокойно стоя у раскрытого окна с невозмутимым видом, будто сегодняшняя ароматерапия являлась для неё обязательной и составляла на первые минуты после пробуждения от ночного сна, важную неотъемлемую часть её каждодневного утреннего моциона.

В остальном внешняя невозмутимость старой колдуньи сейчас скрывала за собой пока совсем незаметную, назревающую, словно вулканическое извержение, вспышку ярости, сокрытую где-то ещё в глубине её души. Причём эта ярость, таила в себе опасность, похожую по своему действию на айсберг, дрейфующий где-то в огромном океане и постепенно надвигающийся на проплывающий мимо него корабль, когда скромная, надводная, видимая снежно-ледовая шапка, не дающая полной картины для отважных мореплавателей о том, что же кроется под водой, может вводить в заблуждение об истинной угрозе столкновения с гигантским ледовым массивом.

Любой посторонний человек или колдун из числа тех, кто никогда раньше не видел колдунью Акаи и не слышал о ней, появись он вдруг сейчас под окнами её спальной комнаты, ни в коем разе не подумал бы, глядя на старую даму, что она вот-вот уже готова взорваться от негодования. А между тем начавшееся покраснение лица колдуньи Акаи, наоборот натолкнуло бы незнакомцев на мысль, что даме просто стало жарко, и она выглянула в окно, чтобы охладиться.

Только такой встрече в это утро не предстояло свершиться, но и без внимания вообще, колдунья Акаи тоже не осталась.

– Ну, скажи что-нибудь, не держи в себе, – обратился великан Отоуто, словами демона Дааку к старой колдунье, подойдя под окно её спальной комнаты.

– Ты! – только и смогла воскликнуть колдунья Акаи, выкатив глаза при виде возникшего под её окном, великана Отоуто, приняв его естественно за великана Оокина, которого недавно сама ощупывала, дабы удостовериться в том, что он умер.

Тут я должен крайне быстро, чтобы не затягивать с продолжением повествования наставших событий, отступив от своего рассказа, буквально в нескольких словах напомнить вам уважаемый читатель, что великан Оокина был именно великаном, в связи, с чем при своём росте, несмотря на весьма высокие потолки дворца колдуньи Акаи, почти доходил до окон его второго этажа.

– Я, – чуть ли не заглядывая в окно спальни, ответил великан Отоуто, широко улыбаясь. – Ты наверно хочешь спросить у меня, как я воскрес.

– А ты, стало быть, желаешь поделиться секретом? – не строя иллюзий на правдивость великана, спросила колдунья Акаи, изобразив в себе наивность.

– Спроси об этом у моего господина! – продолжая улыбаться, ответил великан.

Дальше последовала небольшая напряжённая молчаливая пауза, во время которой колдунья Акаи, окончательно поняла, что перед ней стоит живой великан Оокина.

– Твоих рук дело? – указав пальцем на деревья позади великана, спросила колдунья Акаи вовсе не из-за желания получить на свой вопрос ответ, поскольку просто тянула время.

А нужно ей это было для собственных размышлений, чтобы уж только затем приступить к безошибочным действиям, в силу того, что она опасалась какого-нибудь сюрприза от демона Дааку, наподобие новых для неё врагов, с которыми великан Оокина сегодня сюда и пришёл к ней.

Поводом для такого рода выводов, стало воскрешение великана Оокина.

Уж если коварному демону Дааку удалось возвернуть обратно к жизни своего верного слугу, то вполне логично было бы теперь ожидать от него, проявления в нём, ранее невиданной колдовской силы.

Всё это кружилось сейчас в голове у колдуньи Акаи благодаря уже имевшемуся горькому опыту общения со столь коварным противником, как демон Дааку.

– Ага, – ответил Отоуто, на вопрос старой колдуньи. – Нравится?

– Хвойных деревьев слишком много, – ответила колдунья Акаи, не ища серьёзных слов.

Не ускользнувшая от пристального внимания демона Дааку, короткая пауза между его вопросом и ответом колдуньи Акаи, послужила для него знаком, что ещё рано переходить на свершение физических действий, а потому он продолжил словесную игру.

– Надеюсь, аллергией на хвою не страдаете? – почти по-дружески поинтересовался великан Отоуто, не сводя глаз с колдуньи Акаи, в ожидании возможного казуса с её стороны.

– С этим у меня всё хорошо голубчик, и если весь созданный вами лес был запланирован, как губитель моего здоровья, то передай своему хозяину, что он зря старался, – едва сохраняя внешнее спокойствие, ответила ему колдунья Акаи, лицом своим к тому времени уже раскрасневшаяся, словно переспелый помидор, что положительно было воспринято демоном Дааку, однако на внешности великана Отоуто, радость его создателя не отразилась.

– В таком случае я прямо сейчас возвращаюсь домой, чтобы как можно скорее сообщить своему господину эту новость, – попятившись задом вглубь леса, сказал великан Отоуто.

Больше сносить издевательства над собой, колдунья Акаи была не в силах, а потому при помощи колдовства мгновенно облачилась в своё повседневное платье и также быстро покинула спальную комнату через открытое окно, опустившись вниз на землю, прямо перед великаном Отоуто, где сразу же накинула на него наколдованную, толстую и весьма прочную сеть.

– И что дальше? – остановившись на месте, спокойно спросил Отоуто.

Вместо ответа, колдунья Акаи, попыталась усыпить великана, но обнаружила, что данное колдовство на него не подействовало.

Удивляться сему факту старой колдунье не довелось, потому что всё своё удивление ей пришлось выразить в гримасе собственного лица, совсем по иному поводу.

Великан Отоуто, прямо у неё на глазах, даже нисколько не напрягаясь, спокойно порвал наброшенную на него сеть, отбросив её части по сторонам.

Что делать дальше ни колдунья Акаи, ни демон Дааку пока не знали. Колдунья Акаи, предполагавшая раньше, что великан Оокина пришёл сюда к ней в Жёлтую Долину не один, опасалась теперь ещё и того что он столь самоуверенно ведёт себя по причине колдовской защиты своего господина, который как ей думалось, наверняка прячется где-нибудь поблизости. Иначе как можно было порвать такую крепкую сеть.

Ну а демон Дааку не спешил с нападением, поскольку полагал действовать при помощи обмана, дабы колдунья Акаи просто-напросто не сбежала от двойника его слуги.

Но вдруг позади великана Отоуто, появился монстр Каидзюу.

– Выходит я напрасно следил за великаном Оокина, провожая его уход из Жёлтой Долины, вплоть до Холодных гор, в которые он ушёл, не оборачиваясь, раз я вижу, что он всё-таки взял и вернулся обратно.

– Ты не ошибся Каидзюу? – спросила колдунья Акаи, уставившись на великана Отоуто.

– Я видел его почти рядом с собою, когда он прошёл мимо меня.

Теперь настал черёд демона Дааку быстро обдумывать затруднительную ситуацию, которая в один миг критически изменившись, поставила под угрозу его коварную игру, которую он вёл сейчас в отношении колдуньи Акаи, подстраиваясь под ситуацию, с одной единственной целью досадить ей как можно больше.

Течение мыслей демона Дааку прервал монстр Каидзюу, попытавшийся проскочить мимо великана Отоуто, чтобы оказаться под защитой своей госпожи.

Резко подавшись вперёд, одновременно склонившись к земле, великан Отоуто ловко схватил монстра Каидзюу за шиворот, а чтобы тот ничего ему не сделал, поднял над землёй и выставил от себя на вытянутой руке, одновременно попятившись в густой лес.

Но уйти ему вместе с монстром Каидзюу не позволила колдунья Акаи, превратив своего слугу в огромное тяжёлое чудовище, чуть не раздавившее собственной массой великана Отоуто, едва успевшего отскочить в сторону лишь за краткое мгновение до момента соприкосновения с жирной и всё ещё увеличивающейся в размере туши, новоявленного монстра-великана.

Первое что пришло в голову демону Дааку, так это тоже прибавить великану Отоуто росту, чтобы тот смог совладать со слугой колдуньи Акаи, но быстро передумав, поступил наоборот. Взял да и уменьшил великана Отоуто до размеров мыши, что помогло ему скрыться в траве и от взгляда злой колдуньи и от её слуги переростка, который поняв, что добыча ускользает от него, принялся топтать всю землю на том месте, где только что находился великан.

– Не старайся Каидзюу понапрасну, – проговорила колдунья Акаи, ожидая возможного возвращения великана. – Здесь не обошлось без его хозяина, а стало быть, он уже успел сбежать из-под твоих ног.

– А что будет со мной госпожа, я навсегда останусь таким? – спросил монстр Каидзюу, глядя на колдунью Акаи с высоты.

– Не знаю, понравился ли тебе твой новый облик, да только мне таким ты будешь не нужен, а потому как всё уляжется, ты снова станешь прежним, – ответила колдунья Акаи, и тут же оставив своего слугу под окнами дворца, вернулась к себе в спальную комнату, откуда не спеша направилась изучать личные покои на наличие в них, незваных гостей.

И пусть читатель не думает, что старая колдунья бросила на произвол судьбы своего большеглазого слугу, во внешнем облике которого от прежнего монстра Каидзюу, теперь только и можно было увидеть разве что глаза способные менять свой цвет. Нет, она просто решила собственным уходом спровоцировать новое появление великана Оокина, если тому суждено было бы опять произойти. А чтобы она не пропустила сей момент, вокруг дворца в качестве невидимого сторожа, был пущен волшебный ветерок, чьё лёгкое дуновение, подобно тому, как тончайшая нить паутины передаёт своему хозяину посредством вибрации сигнал о попавшейся жертве, должно было прохладной волной известить колдунью Акаи о появлении её врагов.

Но никто, за всё то время, что колдунья Акаи изучала собственный дворец, не появился в его пределах. И даже после некоторого ожидания, всё оставалось по-прежнему спокойным. Поняв, что на этом можно было пока ставить точку, колдунья Акаи вернула своему глазастому слуге, его первоначальный облик, позвав затем за собою во дворец. Однако волшебный ветер, на всякий случай, она всё же решила оставить до утра следующего дня.

Ну а что с великаном Отоуто, куда делся он, как бы само собою напрашивается вопрос?

А с ним на самом деле всё гораздо проще, ибо его создатель демон Дааку, надумав сделать передышку для продумывания новых будущих военных действий в отношении колдуньи Акаи, просто-напросто самолично избавил этот мир от присутствия в нём двойника своего верного слуги великана Оокина, путём превращения того в простую горсть песка.

Он, конечно, мог бы поступить и совсем иначе. К примеру, послать Отоуто к колдунье Акаи, сразиться с ней, но тогда бы в случае провала, раскрылся бы его маленький секрет, что это вовсе не великан Оокина, чего пока демон Дааку представлять старой колдунье не хотел, полагая, ещё вернуться к сей затее с двойником, в будущих своих делах.

Это раньше, когда ещё в его лес приходил каменный великан Оо, демон Дааку знал заклинание по созданию двойников с ограничениями на количество и время жизни. Теперь же, после недавних долгих изучений волшебных книг, когда пытался вернуть своему верному слуге великану Оокина сознание, владелец Чёрного леса, нашёл более сильное колдовство, позволявшее не иметь прежних ограничений с двойниками, что и открывало перед ним отныне, новые возможности ведения войны.

Так что пока демон Дааку отставив в сторону активные боевые действия, стал предаваться спокойному обдумыванию новых затей против старой колдуньи, та в свою очередь, первым делом по возвращении в свою библиотеку, озаботилась нахождением подходящего, верного способа удаления из своей Жёлтой Долины, ненужных ей, зелёных насаждений.

Можно конечно было бы призвать целую армию каменных лесорубов, но тогда ещё потребовалось бы найти способ избавления от срубленных деревьев, что учитывая их общее, будущее количество, также представляло собою немалую проблему, а поэтому сей способ колдунья Акаи зачислила в запасные, продолжив свои изыскания.

Пребывавший в это время рядом с нею, её глазастый слуга монстр Каидзюу, изнывая от желания помочь своей госпоже в столь трудном вопросе, словно из рога изобилия, предлагал ей один за другим, различные варианты полнейшего искоренения зелёного леса. Только будто назло, ни один из предложенных вариантов глазастого слуги, не подходил колдунье Акаи, и она уже даже стала подумывать о том, чтобы на некоторое время прогнать от себя слишком разговорившегося монстра Каидзюу, дабы он не сбивал её с собственных мыслей, как вдруг в его словах блеснула подходящая идея.

– Я слышал госпожа, существуют такие насекомые, которые не прочь полакомиться древесиной, вот только не знаю, все ли виды деревьев им по вкусу.

– Короедам и прочим пожирателям древесины, которых ты имел в виду, говоря мне о них, может быть и не всё годится, а вот металлическим жукам, каких знаю я, и о которых я совсем позабыла, вспомнив сейчас как нельзя, кстати, благодаря правда только твоим словам, подойдёт любое дерево.

– Разве металлические жуки в природе бывают, госпожа? – спросил монстр Каидзюу, скрывая в себе радость за удачную подсказку.

– В природе, конечно, таких жуков нет, а вот колдовская магия знает, как их воссоздать, – ответила колдунья Акаи. – Просто я про них совсем позабыла.

– Всецело готов вам в этом помочь моя госпожа! – воскликнул монстр Каидзюу, излучая уже открыто, не только своим видом, а ещё и в интонации голоса, наплыв безудержной радости, что сумел случайными словами оказаться столь полезным своей госпоже.

– А вот это как раз лишнее, – охолонула колдунья Акаи чрезмерный порыв своего усердного слуги. – Ступай и спроси у Кэраи, чтобы он определил тебя на временное проживание в моём дворце, поскольку в твоём подземелье с момента появления в Жёлтой Долине армии металлических жуков, будет не безопасно.

– Слушаюсь госпожа, – сказал монстр Каидзюу и, поклонившись, вышел из комнаты, оставляя колдунью Акаи за приготовлениями к своему колдовству.

 

Глава 9. Сбежавшие слуги

– Госпожа, – обратился Кэраи, к колдунье Акаи, как только вошёл в комнату, где она, стоя у окна, умиротворённо улыбаясь, любовалась прежним пейзажем Жёлтой Долины. – Я нигде не могу найти Такехико и Сузуме, чтобы поручить им новое ваше распоряжение.

Стоявшая спиной к слуге, колдунья Акаи мгновенно сбросив улыбку со своего лица, обернулась на Кэраи, как ошпаренная.

– Сбежали! Пока вокруг моего дворца был лес, они воспользовались подходящей ситуацией. Я была занята, за ними никто не следил и они, сообразив, что лес прикроет их коварное бегство, спокойно удрали. Впрочем, они могли сбежать ещё даже ночью, догадавшись, что я не смогу их заметить в ночном лесу.

Набежавшая волна злости захлестнула сознание колдуньи Акаи. Прежняя радость от того, что все деревья, кустарники, трава, цветы и даже мох уничтожены армией волшебных металлических жуков подчистую, вернув её любимой Жёлтой Долине первоначальный вид, моментально схлынула в никуда, уступив место клокотавшей ярости.

– Теперь их, конечно не догнать! Искать при помощи колдовства тоже бесполезно, поскольку они явно уже скрылись во владениях колдуна Цуметаи. Он их уже однажды принимал у себя и так как живёт неподалёку, то вероятнее всего они направились именно к нему.

– Может госпожа, прикажете позвать монстра Каидзюу? – спросил Кэраи.

– На этот раз надо действовать по-другому. Цуметаи не позволит монстру Каидзюу напасть на людей, поэтому, пока меня не будет во дворце, следи здесь за порядком, а я навещу своего братца. Бьюсь об заклад, Такехико потащил своего друга именно к нему в гости, так пусть же Идзивару теперь узнает об этом и встретит их по достоинству, коли они, сильно жаждут встречи с ним.

И громко рассмеявшись, не взглянув на Кэраи склонившегося перед ней в поклоне, колдунья Акаи вышла из комнаты прямо сквозь наружную стену дворца, где, уже обернувшись чёрной птицей, полетела к Золотому озеру.

Не знаю, удивлён ли читатель тем обстоятельством, почему колдунья Акаи не воспользовалась своим колдовством для прямого перемещения во дворец колдуна Идзивару, я всё же сделаю к её поступку пояснение, тем более что выполнить это несложно.

Она решила, задержаться над Холодными горами, когда будет там пролетать, чтобы поискать оставленные на снегу следы людей, дабы убедиться в правоте своих слов насчёт того, что сбежавшие слуги прячутся у колдуна Цуметаи. Ну и заодно пользуясь временем полёта, колдунья Акаи собралась хорошо подумать над тем, что следует сказать своему брату о случившемся, законно теперь предполагая, вспышку его праведного гнева в свой адрес и то, как он будет при этом ещё браниться, когда узнает такую неприятную новость. Ведь он ещё до недавнего конфликта с участием демона Дааку и колдуна Цуметаи, вполне миролюбиво предъявлял свои права на Такехико и Сузуме, перед ней, а она отказала ему и не дала даже согласия подумать, когда он предложил поделить людей, намереваясь, конечно же, забрать Такехико себе.

Что конкретно руководило колдуньей Акаи в тот день, когда она наотрез отказалась от предложения своего братца, сейчас уже точно не сказать, поскольку никаких объяснений по этому поводу взбалмошная сестрица давать не стала, и вообще постаралась как можно скорее прекратить ненужный ей разговор, ни капли, не вникая и не задумываясь над последствиями собственного несогласия.

Теперь же, когда в свете последних событий, в её голове вертелся целый хоровод беспорядочных мыслей, часть которых, вопреки уверенности в том, что Такехико и Сузуме уже скрылись во дворце колдуна Цуметаи, всё ещё подталкивали злую колдунью на поиски своих слуг в надежде поймать их.

Она, конечно, могла бы отныне и не поддаваться на призрачную возможность вернуть себе сбежавших людей, да только слишком велико было желание избежать сложного разговора со своим родным братом, колдуном Идзивару.

Но сколь пристально колдунья Акаи сейчас не всматривалась в ослеплявший её глаза, своей исключительной белизной снег, она не смогла найти и намёка на оставленные человеком следы. Даже когда она опустилась ниже, делая круг за кругом над заснеженными горными склонами, она не увидела следов Такехико и Сузуме.

С покрасневшими глазами, полными слёз из-за того что она перенапрягла их глядя на белый искрящийся под ярким солнечным светом снег, к которому ещё в дополнение был и ветер, беспрестанно поднимавший мелкие снежинки, норовя запорошить ими её целиком, когда сильными порывами пытался прижать чёрную птицу к белоснежному покрывалу Холодных гор, колдунья Акаи поднялась высоко вверх, улетая в сторону Золотого озера, так и не догадавшись, что это колдун Цуметаи замёл все людские следы, скрыв Такехико и Сузуме в своём дворце.

Дальше старая колдунья медлить не стала, а потому пролетев ещё немного вперёд, удалившись от Холодных гор, дабы её не видел ни колдун Цуметаи, ни его сын Юки, применила своё колдовство, чтобы сразу очутиться на берегу Золотого озера, где ступив ногами на твёрдую землю, подошла к большому чёрному камню у воды.

С чего ей лучше было начинать беседу с родным братом, она уже придумала, а потому сразу же повернувшись спиной к камню, но, не отходя от него, прочла новое заклинание, явившее перед ней дворец колдуна Идзивару, который кроме неё, сейчас никто не видел.

– Ты неважно выглядишь, – встретил свою сестру колдун Идзивару сразу возле ворот, когда она вошла в его дворец.

Как осуждённый пытается оттянуть время приведения в исполнение назначенного ему приговора, так и колдунья Акаи, взглянув в глаза своего брата, молча прошла мимо него, не спеша с ответом и соответственно с рассказом о плохих новостях.

– Ты не ответила на мои слова, – вновь обратился колдун Идзивару к своей сестре, когда она, отойдя от него на пару шагов, остановилась, но не обернулась лицом к нему.

– Я приболела, – стараясь скрыть напряжённость в голосе, произнесла колдунья Акаи и после сказанных слов, медленно обернувшись, посмотрела на брата.

– Сколько тебя помню, тебе, и слово-то такое было незнакомо.

– С годами у всех всегда возникает что-то новое, что-то особенное, что-то из разряда того, чего не было раньше, и я никоим образом не исключение.

– Как раз именно твоя сегодняшняя грусть и есть исключение, только ты не берёшь сего факта в расчёт.

– Мы так и будет разговаривать на пороге твоего дома? – накинув на лицо маску недовольства, спросила колдунья Акаи, задав такой вопрос своему брату преднамеренно, чтобы хоть немного отвести от себя его чрезмерное внимание, и заодно для окончательного приведения собственных мыслей в порядок, воспользоваться тем временем, какое они потратят на то чтобы подняться на второй этаж в гостиную комнату.

– Прошу прощения любезная сестра, не угодно ли вам пройти в мою гостиную, что располагается на втором этаже моего дворца, – делая лёгкий поклон, едва улыбнувшись, пригласил колдун Идзивару.

– Угодно, – несколько резко сказала колдунья Акаи, направляясь к лестнице. – И то, что она расположена у тебя на втором этаже, я ещё не забыла, поэтому в другой раз, приглашая в неё пройти, уточнишь её местонахождение только в том случае, если обзаведёшься второй гостиной.

– Никак болезнь решила отступить? – с иронией в голосе спросил колдун Идзивару, последовав за сестрой.

– Придём в твою гостиную, расскажу, – не оборачиваясь и не останавливаясь, ответила колдунья Акаи.

Бесшумно усмехнувшись, колдун Идзивару сдержался от нового ироничного вопроса, продолжив путь до гостиной в молчании. Его сестра также не проронила ни единого слова на всём пути по коридорам дворца, но как только дверь просторной гостиной закрылась за спиной её брата, громко воскликнула, не желая больше томить себя омрачающим сознание умалчиванием:

– Такехико и Сузуме сбежали!

На удивление колдуньи Акаи, её брат нисколько не обозлился, не начал браниться, а просто громко рассмеялся.

– Я не шучу, – продолжая удивляться, произнесла колдунья Акаи, глядя на смеющегося брата.

– Именно поэтому я и смеюсь, – сквозь смех ответил колдун Идзивару.

– Когда они придут сюда, тебе будет не до смеха! – воскликнула колдунья Акаи в порыве недовольства.

И если в начале сей встречи со своим братом она использовала своё недовольство как маску, то теперь оно было абсолютно искренним.

– Полагаешь, у меня должны быть все основания их бояться? – спросил колдун Идзивару, перестав смеяться, но всё ещё сохраняя весёлость на своём морщинистом лице в виде широкой улыбки и озорных искр в серых стальных глазах.

– А-а, понимаю тебя, ты надеешься, что они не найдут твой дворец.

– Само собой, если только ты им не поможешь, – промолвил колдун Идзивару, постепенно теряя улыбку на своём лице.

– Зачем мне им помогать?

– Не знаю, но по-другому людям не найти мой дворец, а даже если вдруг и найдут, то меня это нисколько всё равно не пугает.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда они всё-таки придут в твой дворец, отыскать который им помогут твои враги.

– Какие враги? – распростившись полностью с былой весёлостью, и всё равно даже не насторожившись, как бы нехотя, спросил колдун Идзивару.

– У тебя, что нет врагов?

– Полно, но не все станут людям помогать, а те, кто бы и рискнул, находятся сейчас далеко отсюда.

– Ты, очевидно, думаешь сейчас только о злых колдунах, позабыв про добрых колдунов.

– Если знаешь или хотя бы догадываешься кто они, то почему бы тебе не сказать сейчас мне о них прямо.

– Нет ничего проще. Это Цуметаи и Хакару.

– Ну, допустим Цуметаи, я нисколько не боюсь, а вот насчёт Хакару ты права. Этот колдун достойный противник.

– Помню, мы уже с тобою однажды про него говорили. Правда, я до сих пор мало чего знаю об этом Хакару. Неужели он всё-таки необычайно силён?

– На себе я его не испытывал, но мне приходилось общаться с его родителями и его дедом, которые и должны были передать ему все свои колдовские навыки.

– Про источник его колдовских знаний я уже слышала.

– Об этом я не забыл. И поверь мне на слово, тут есть чего опасаться.

– Спасибо, что напомнил и предупредил. А то я когда впервые услышала имя Хакару, нисколько не приняла его в расчёт, полагая, что он силён лишь по части розыгрышей.

– Все колдуны в наших краях, только об этом и наслышаны. При этом никому из них невдомёк, что он всего лишь так развлекается. А в остальном превосходный колдун, и кто знает, кто знает, каким он будет, когда минует молодость, уступив черёд зрелости и мудрости.

– Свести дружбу с ним не пробовал?

– Подружиться с ним весьма трудно, поэтому лучше всего соблюдать к нему нейтралитет, тогда и проблем от него не будет.

– А если он станет вмешиваться в мои дела?

– Тут я тебе не советчик. Все твои поступки, какими бы они не оказались, или как бы ты не собралась поступить, будут представлять для тебя своеобразную лотерею, в которой, кто из вас двоих выиграет, я пока сказать точно не могу. И лишь предположу, что он.

– Ну а сам как думаешь поступить? – вновь спросила колдунья Акаи, проглотив последние слова брата, насчёт своего проигрыша.

– Постараюсь их встретить вдали от своего дворца, а дальше, станет ясно по ситуации.

– Помощь не нужна?

– Спасибо, попробую управиться сам.

– Как знаешь.

– Зато не придётся, потом доказывать, что имею полное право владеть пойманными людьми.

– Если конечно сам вдруг не станешь чьей-нибудь добычей.

– Значит такова судьба. И видя, что ты собираешься меня покинуть, спешу поблагодарить за предупреждение.

– Не за что, – коротко изрекла колдунья Акаи, взглянув на брата и тут же исчезла, внутренне радуясь тому, что необычайно легко, учитывая бегство собственных слуг, избежала сейчас трудного с ним разговора.

– Само собой не за что, – недовольно пробубнил колдун Идзивару, оставшись наедине с самим собой. – Новость, которую ты мне сегодня принесла, я и без тебя уже знаю, и будь ты прежде податливее, люди сидели бы сейчас в надёжной темнице, а так теперь только лишние проблемы.

И с этими словами, колдун Идзивару вышел из своей гостиной, отправившись в столовую обедать.

Принесённая его сестрой новость даже своим напоминанием не смогла испортить ему аппетит, поскольку весь свой гнев он уже излил в полной мере, когда только узнал о бегстве людей. Буянить он не стал. Поддаваться приступам ярости тоже, ибо перед ним не было на тот момент ни виновника случившегося, ни сестры, заслужившей словесной брани в свой адрес.

Поэтому он скромно выговорился в пустой комнате, поясню, скромно для него, после чего разметав со стола все бумаги, сломал пару кистей фудэ и тут же вышел из комнаты прогуляться по своему саду, где всегда предпочитал бывать, когда нужно было что-либо хорошенько обдумать. Свежий воздух и молчаливые каменные скульптуры, не нарушавшие тишины уединения, всегда были для колдуна Идзивару, вроде нектара вдохновения, только вместо творческих мыслей, его голова в эти минуты, наполнялась враждебными планами.

Продолжить данную главу, мне наверно стоит небольшим рассказом о том, как же всё-таки сбежали Такехико и Сузуме из дворца колдуньи Акаи, пока она решала проблему с растительной напастью.

А случилось всё следующим образом, уходя корнями истории в день, когда колдун Кабоку, выдал великану Оокина волшебные семена.

Как вы уважаемый читатель уже знаете, демон Дааку посылая великана Оокина на поклон к колдуну Кабоку за волшебными семенами, целиком и полностью полагался в тот раз на успешный исход дела, только благодаря самозабвенной любви доброго колдуна ко всему растительному, в чём нисколько не ошибся.

Одного лишь не учёл владелец Чёрного леса, что колдун Кабоку, когда его странный гость ушёл восвояси, неожиданно для самого себя, вдруг поддался лёгкому сомнению в добросердечных намерениях просителя, от чего принял решение тайно проследить за великаном Оокина на предмет использования волшебных семян. Благодаря своей слежке за великаном, он узнал, где суждено было появиться новому зелёному лесу, о чём сразу же, ещё задолго до рассвета, нарушив спокойный сон своего друга колдуна Доубуцу, рассказал тому во всех подробностях.

От таких нежданных новостей, у бедного колдуна Доубуцу, сразу же улетучился весь остаток былого сна, уступив место беспокойству. И было с чего взволноваться.

В свете последних происшествий, когда Такехико и Сузуме во время столкновения демона Дааку с колдуньей Акаи и колдуном Идзивару, чуть не пострадали, вдруг неожиданно появилась возможность незаметно спасти их из плена Жёлтой Долины.

– Вы правильно поступили мой друг, разбудив меня, – сказал колдун Доубуцу, поднявшись с постели. – С тех пор как я узнал о том, что колдун Идзивару жив, меня не покидала мысль, что Такехико теперь нечего делать у колдуньи Акаи, и только боязнь погубить людей мешала мне вмешаться в их судьбы.

– Именно поэтому, дорогой мой друг, я и пришёл к вам среди ночи рассказать о том, что люди могут уходить из Жёлтой Долины! – воскликнул колдун Кабоку. – Заклятье Такехико теперь можно будет снять и без помощи колдуньи Акаи. Правда придётся постараться перехитрить Идзивару, но это дело будущего, а пока надо торопиться, спасать людей, пользуясь подходящей возможностью для их побега.

– Я предупрежу свою дочь! – воскликнул колдун Доубуцу. – Она поможет людям бежать!

– А разве мы не в состоянии справиться сами? – недоумённо спросил колдун Кабоку.

– Нас не заметят в лесу, но увидят во дворце колдуньи Акаи. А ведь мы ещё, прежде чем поможем людям сбежать, должны будем сначала найти их, разбудить их, и всё это незаметно, тайно.

– Вы правы мой друг. Об этом я не подумал, и потому полагаясь на вас, говорю вам: не теряйте времени, отправляйтесь за вашей дочерью.

– Уже иду! А вы пока обождите меня в моём доме.

Поймав на себе взгляд колдуна Доубуцу, колдун Кабоку молча кивнул ему и тот незамедлительно исчез.

Долгим ожидание колдуна Кабоку не было. Появившись через четверть часа рядом со своим другом, колдун Доубуцу слегка улыбнувшись, опустился на табурет.

– Теперь нам осталось только ждать, когда моя дочь известит нас о том, что люди в безопасности.

– Она сама отправилась за ними?

– Нет! Она дала поручение своим друзьям и верному слуге Симидзу. В них я уверен, и поэтому предлагаю вам набраться терпения.

– Полагаюсь на вашу мудрость, – произнёс колдун Кабоку, присаживаясь рядом с колдуном Доубуцу.

И вновь потекли минуты ожидания. Только на этот раз они доставляли тягостное волнение обоим добрым колдунам.

– Скоро рассвет, – произнёс колдун Кабоку, посмотрев в открытое окно, где уже небо стало чуть светлее.

– Может оно и к лучшему, ведь ночной лес тоже опасен. Во всяком случае, я надеюсь на свою дочь, да и вы мой друг знаете её не хуже меня.

– Именно поэтому я и согласился доверить судьбу людей вашей дочери.

– Я вообще предлагаю вам мой верный друг, с этой минуты целиком положиться на мою дочь и её друзей, – вдумчиво произнёс колдун Доубуцу. – Лесные птицы и звери меньше вызывают подозрений, а её друзья колдуны, моложе нас и потому более расторопны.

– А что же тогда остаётся нам? – удивлённо разведя руками, спросил колдун Кабоку. – Наша мудрость уже не имеет значения?

– Мы с вами, будем наблюдать за всем со стороны, и советовать, когда в этом возникнет надобность, – сказал колдун Доубуцу. – Именно в подходящих советах и пригодится наша с вами мудрость.

На этом оба колдуна вновь замолкли, погрузившись каждый в свои мысли, время от времени поглядывая в окно, где небо продолжало светлеть. Напряжение в душах обоих колдунов увеличилось, когда уже на довольно светлом небе, начали гаснуть звёзды, а горизонт подёрнулся алой полоской утренней зари. Ещё тяжелее стало для обоих добрых колдунов осознавать опасность наступающего дня, когда солнце взошло на чистое голубое небо.

– Котори… – нарушил молчание колдун Доубуцу, одновременно вставая с табурета, когда почувствовал её приближение.

Колдун Кабоку оставаясь сидеть, напряжённо посмотрел на входную дверь.

В комнату, блеснув каштановыми, шелковистыми волосами в лучах утреннего солнца, светившего сейчас прямо в окно ярким золотистым светом, вошла молодая женщина.

– Люди на свободе, отец, – мягким голосом проговорила Котори. – Мои друзья нашли их, помогли покинуть дворец, после чего Симидзу доставил Такехико и Сузуме на границу Холодных гор и Жёлтой Долины, где они повстречались с Юки.

– Они пошли во дворец колдуна Цуметаи? – спросил колдун Доубуцу.

– Да отец.

– Поблагодари от нашего имени своих друзей и своего верного слугу Симидзу, – сказал колдун Доубуцу, опускаясь на табурет. – Я за эту ночь как будто постарел на сотню лет.

– Мой друг, я чувствую сейчас в самом себе, то же самое состояние, как и вы, – закивав головой, проговорил колдун Кабоку.

– Тогда нам обоим сейчас нужен отдых, – вздохнул колдун Доубуцу. – А за людей я думаю, пока они во владениях колдуна Цуметаи, переживать не стоит, и к тому же за ними продолжит следить Котори.

На этом я завершаю данную главу, чуть пояснив, про то, как именно люди покинули дворец колдуньи Акаи.

Едва только рассвет нового дня озарил небо над Жёлтой Долиной, самой первой проснулась колдунья Акаи. И как раз в тот момент, когда она увидела под окном своей спальни великана Отоуто, лесные птицы, найдя комнату в которой спали люди, разбудили Такехико, своими негромкими голосами.

Насвистывать и щебетать громко, птицы не стали, потому что их пение могли услышать в других комнатах дворца, остальные слуги колдуньи Акаи. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Такехико проснулся и подошёл к окну, удивляясь тому, что слышит сейчас птичьи голоса, чего раньше в Жёлтой Долине ему слышать не приходилось.

Когда же он увидел за окном густой лес и порхающих птиц, в его голове мелькнула мысль, что его разбудили не случайно, а потому он сразу же принялся, будит Сузуме.

– Что случилось? – спросил заспанным голосом Сузуме.

– Тихо! – полушёпотом сказал Такехико, приложив палец к губам своего друга. – Мне кажется, нас ждут друзья.

– Где ждут? – еле слышно спросил Сузуме.

– Подойди к окну, – продолжая шептать, ответил Такехико.

После того как Сузуме увидел за окном зелёный лес и всё ещё кружащих перед окном птиц, дальнейших объяснений не потребовалось.

Оба друга тихо собрались, и, стараясь ступать как можно тише, вышли из дворца, прямо на задний двор, где их уже поджидал Симидзу.

И как несколькими днями раньше, предполагала Котори в разговоре со своим другом Хакару, вовремя встречи с глазу на глаз у себя в доме, упоминая о нескольких вариантах спасения людей – всё произошло так, как смогло получиться.

 

Глава 10. Дорога к Золотому озеру

– Ты далеко нас будешь провожать? – поинтересовался Такехико у Юки, видя, что он продолжает идти рядом с ним и Сузуме, несмотря на то, что дворец его отца уже исчез из виду.

– До границы Холодных гор, – ответил Юки.

– Это правда, что твой отец, повстречав недавно монстра Каидзюу, вернул ему его прежний вид? – спросил Такехико у Юки, неожиданно вспомнив про слугу колдуньи Акаи.

– Правда, – улыбнулся Юки. – Он сначала принял его за демона Дааку, но, увидев на небе солнце, догадался, что перед ним сейчас кто-то другой.

– И зачем ему вообще понадобилось возвращать монстру Каидзюу его прежний вид? – в свою очередь спросил Сузуме.

– Я не интересовался у отца, почему он так поступил, но думаю виной всему его природная доброта.

– А поступил бы твой отец чуточку иначе, прошёл бы мимо монстра Каидзюу, не обращая на него своего внимания, так тоже ничего плохого бы в этом не было, – жестикулируя обеими руками, сказал Сузуме.

– Боюсь, он никогда не сможет в любой похожей ситуации, поступить иначе, – спокойно пояснил Юки, после чего воскликнул. – Передавайте от меня привет Хакару, когда повстречаете его!

– Передадим! – сразу же ответил Сузуме.

– Мы ещё вернёмся, – увидев зелёный лес, сказал Такехико, понимая, что настала минута расставания.

– Буду ждать! – воскликнул Юки, и, махнув на прощание рукой, обернулся снежным ветром.

Пробежавшись один раз вокруг своих друзей, обдавая их тела и лица морозной прохладой, Юки стремглав полетел наверх, в сторону отцовского дома, оставляя после себя, медленно опадавшие на белые заснеженные склоны Холодных гор, мириады юных снежинок.

Провожая своего друга взглядами, Такехико и Сузуме молча стояли возле границы Холодных гор и обычного зелёного леса. Но только снежный ветер скрылся где-то вдали, слившись с белыми снегами царства колдуна Цуметаи, друзья отправились дальше, войдя в лес, тянувшийся не только до Драконьего озера, но и продолжавшегося вкруг этого озера, по всей его северной стороне, вплоть до южного берега озера к тому месту, где к самой воде выходили высокие скалы.

И пока наши герои, следуя совету колдуна Цуметаи, спокойно шагают под сенью лесных деревьев в сторону Драконьего озера через лес, в котором на их счастье не проживал ни один злой колдун, я хочу вам уважаемый читатель, коротко рассказать о том, чем был сейчас занят колдун Идзивару, упомянув также и о том, кто собирался нарушить его планы.

Итак, в качестве главного занятия для себя на ближайшее время, начиная с утра сегодняшнего дня, колдун Идзивару выбрал подготовку к поимке сбежавших от его сестры людей.

Для этого он отбросил все свои былые дела, в том числе и поиск драконьего когтя, которым занимался всё последнее время, начав его заново, почти сразу же после возвращения из Чёрного леса. А в том, что Такехико и Сузуме придут к нему, колдун Идзивару нисколько не сомневался, как впрочем, сказать и не боялся, имея давнее желание встречи с ними.

Слова его сестры о том, что люди пожалуют к нему не одни, как вам уважаемый читатель уже известно, вовсе не пугали его, и уж тем более никоим образом не могли отразиться на его желании поймать Такехико и Сузуме. Ему, конечно же, нужен был один Такехико, но раз судьба сама предлагала сей небольшой довесок в виде его друга Сузуме, то отказываться в таком случае колдун Идзивару не собирался, ибо всегда был готов брать от жизни всё, что она так или иначе предлагает, не забывая ещё приготовиться к тому, чтобы забрать у неё всё, что она вообще может предложить.

И именно поэтому, хорошо зная все черты характера, а также склонности и желания колдуна Идзивару, добрые колдуны Кабоку и Доубуцу, прекрасно понимали, что появление людей в его владениях будет ожидаемо со стороны злого колдуна, вследствие чего тоже готовились к его встрече с Такехико и Сузуме.

– Я вот что подумал, – начал Сузуме, когда они вместе с Такехико всё ещё шли по лесу, – может нам не идти вокруг Драконьего озера через лес?

– Предлагаешь идти берегом? – спросил Такехико.

– Речь не о том, где идти вдоль озера. Есть возможность добраться до другого берега значительно быстрее.

– Чувствую, ты не зря начинаешь говорить загадками, вместо простой возможности сказать мне всё прямо, как есть.

– Давай попросим дракона Тацу перевезти нас на себе к другому берегу.

– Мне перед драконом Тацу даже неудобно об этом начинать разговор, не говоря уже о самой просьбе.

– Я могу один за нас двоих у него спросить, – сразу же предложил Сузуме.

– А если он обидится?

– Тогда я перед ним лично сам извинюсь и спрошу у него: чем можно будет загладить свою вину.

– Место куда мы направляемся не безопасно, а потому, стоит ли так туда торопиться? – не решаясь согласиться с предложением Сузуме, спросил Такехико.

– Да и особо затягивать с тем, что неизбежно, тоже не надо, – не сдавался Сузуме.

Чем бы закончился их разговор, сказать теперь трудно, потому, что выйдя на берег Драконьего озера, друзья сразу же повстречали дракона Тацу.

– Я давно вас дожидаюсь! – обрадованно воскликнул дракон Тацу, глядя на людей сияющими глазами.

– Ты знал, что мы здесь появимся? – спросил Такехико.

– Разумеется, – ответил дракон Тацу и добавил, – ваши друзья попросили меня доставить вас на другой берег озера.

Такехико и Сузуме молча переглянулись.

– Они просили вас поторопиться! – всё тем же обрадованным голосом воскликнул дракон Тацу, подплыв к самому берегу, и протянув в сторону людей свой хвост в качестве трапа. – Забирайтесь на меня скорее!

Сузуме не надо было просить дважды. Являясь автором такой же идеи, он, воспринимая дар судьбы с двойным удовольствием, моментально вскочил на спину дракону Тацу.

С Такехико дело обстояло по-другому. Нет, он тоже взошёл на спину дракону Тацу, только сделал он это более медленно и как бы виновато, будто молча просил извинения перед драконом Тацу, за предоставленные тому неудобства.

– Держитесь крепче за мои гребни! – воскликнул дракон Тацу и, выждав некоторое время, за которое люди крепко вцепились ему в спину, быстро помчался в сторону противоположного берега, скользя по поверхности озера.

Всё водное путешествие заняло считанные минуты, после которых Такехико и Сузуме сойдя со спины дракона Тацу на противоположном берегу озера, низко поклонившись ему, в один голос поблагодарили его за оказанную услугу.

– Всегда рад помочь своим друзьям! – продолжая пребывать в радостном настроении, воскликнул дракон Тацу. – Ещё меня просили вам передать, чтобы вы были теперь крайне осторожны и особенно после того, как пройдёте горное плато, на которое сейчас подниметесь. За ним вас ожидает спуск на равнину, где вам надо будет идти всё время прямо от берега, держась горы белого цвета с плоской вершиной. Путь ваш до неё не меньше одного дня, и вся ваша дорога будет проходить через лес. Не знаю, пригодится вам это или нет, но эту гору так и называют: Белой горой.

– За ней и расположено озеро Аммоку? – спросил Такехико у дракона Тацу.

– Совершенно верно! – ответил дракон Тацу. – Его также чаще называют Золотым озером.

– А на эту Белую гору, нам подниматься надо? – спросил Сузуме.

– По вашему желанию, – ответил Тацу. – У горы много удобных спусков и подъёмов. Можете обойти эту гору, потратив ещё четверть дня, а можете, подняться на её вершину, чтобы осмотреть Золотое озеро с высоты. Гора не очень высокая и поэтому я лично от себя, советую вам сделать выбор в сторону восхождения, нежели тратить время, обходя её вокруг.

– Ещё раз тебе спасибо Тацу! – поклонился Такехико перед драконом Тацу. – Мы решим, как быть, когда окажемся у подножия Белой горы.

Сузуме присоединившись к нему, тоже в очередной раз поклонился.

– До новой встречи и берегите себя! – воскликнул дракон Тацу, и тут же сделав головокружительное сальто назад, пролетев по воздуху несколько метров вверх ногами, нырнул в воды озера, скрывшись из виду.

Но уже через мгновение, показавшись на водной поверхности, поплыл с высокой скоростью, обратно в сторону северного берега Драконьего озера.

Место, где их высадил дракон Тацу, было также окружено скалами, как и весь остальной южный берег Драконьего озера, но, тем не менее, именно здесь в высоких и почти отвесных скалах имелся узкий проход, поднимавшийся постепенно наверх, благодаря чему, друзья сумели выйти на каменное плато. Дальше, по окончании пустынного, практически голого плато, где среди унылого каменного пейзажа, изредка можно было встретить упорно боровшиеся за своё скромное существование, мелкие кустарники и зелёные островки низкорослой травы, предстоял трудный спуск к подножию Серой горы. Это было единственное место, позволявшее сойти вниз к густому лесу, произраставшему на равнине, простиравшейся от Скалистых гор до Золотого озера, через который теперь и лежал дальнейший путь Такехико и Сузуме. Одинокая Белая гора, разделявшая эту равнину на две неравные части, возвышалась над лесом ближе к Золотому озеру.

– Мне кажется, что в лесу, где нам предстоит скоро оказаться, тебе снова придётся применить свои навыки ориентирования, иначе мы не сможем идти прямо на Белую гору, – сказал Сузуме своему другу Такехико, когда они начали спускаться вниз к подножию Серой горы.

– Меня эта мысль посетила ещё, когда мы были наверху, откуда обозревали новый лес, – ответил Такехико, осторожно ступая по узкой горной дорожке, всё время глядя себе под ноги.

– И слыша уверенность в твоём голосе, я в очередной раз обретаю пускай не такое большое, но всё-таки столь необходимое мне душевное спокойствие.

– А почему оно у тебя небольшое?

– Потому что до владений колдуна Идзивару, где нас ждут одни лишь неприятности, осталось не так уж и много, по сравнению с тем, что было раньше, и это внесло свою лепту в моё душевное равновесие. Только ты не думай, я иду с тобою до конца!

– Я в этом и не сомневаюсь! – воскликнул Такехико, остановившись и повернувшись лицом к своему другу Сузуме, который шёл у него за спиной почти по пятам и теперь также остановился.

– Наш путь неразделим! – добавляя к своим предыдущим словам, произнёс Сузуме, глядя другу в глаза.

– У нас в деревне говорят: друзья в трудную минуту, всегда вместе!

– И у нас есть своя поговорка: дружба дороже золота, даже когда золота много!

– Могу добавить и от себя, – сказал Хакару, появившись в нескольких шагах от Такехико и Сузуме, прямо на их пути. – Кто ищет себе друзей, должен и сам стать другом!

– Хакару, – проговорил Сузуме.

– Я забыл предупредить вас через дракона Тацу, что пока вы будете идти до Белой горы, моё колдовство должно будет защитить вас от взора колдуна Идзивару и его сестры колдуньи Акаи.

– Если я правильно понял, то возле Белой горы нас уже могут обнаружить? – спросил Такехико у Хакару.

– Заметят вас там или нет, не знаю, но мне уже делать вас невидимыми для колдуна Идзивару и его сестры в непосредственной близости от владений колдуна Идзивару будет нельзя. Старый колдун никоим образом не должен догадаться, что я вам помогаю. Пусть он думает, что вы идёте к его владениям одни. Простые предположения со стороны колдуна Идзивару, что я где-то поблизости, только насторожат его, а вот если он вдруг увидит, что я помогаю вам, ваша жизнь наполнится самой серьёзной опасностью. Колдун Идзивару пока ни разу до сих пор не покушался на вашу жизнь, а это значит, что вы ему нужны живыми.

– Нам тогда наверно тебя и в разговорах своих не стоит даже упоминать? – спросил Сузуме, глядя на Хакару.

– Отчасти. В остальном иногда спрашивайте друг друга: куда это я вдруг пропал? Иначе не вспоминая меня вслух, можно также вызвать подозрения. А сейчас я оставляю вас, дабы нас никто вместе не увидел.

И сказав последние слова, колдун Хакару растворился в воздухе, будто его на этом месте, сейчас и не было.

Здесь, пока Такехико и Сузуме продолжили свой спуск к подножию Серой горы, я вновь вернусь к старому злому колдуну Идзивару, тем более повод для возвращения к нему, появился самый подходящий.

Его, как и людей, тоже сейчас ждала новая встреча, правда не с колдуном Хакару, а с родной сестрой, которой вздумалось поделиться со своим братом, случайно раскрытым секретом.

– Чем обязан, твоему новому визиту ко мне? – спросил колдун Идзивару, глядя в глаза своей сестре, когда она без стука вошла к нему в комнату.

– Тебя начинает настораживать моё частое появление? – вместо ответа, спросила колдунья Акаи.

– Если бы мы с тобою были во вражде, то конечно бы я не был так сейчас спокоен, как бываю, спокоен, во всё остальное время, пока тебя нет рядом со мною, и всё же веских причин для нашего частого общения, представь себе, мне не найти.

– А между тем они снова есть!

– Что значит снова?

– Невзирая на твои заверения о твоей хорошей памяти, я начинаю в истине сих слов глубоко сомневаться.

– Надеюсь, ты пришла сегодня ко мне не затем чтобы сообщить мне эту потрясающую новость?

– Отнюдь. Я тут случайно узнала, кем являлся твой Лжетакехико, о котором ты мне сам же и рассказывал. Прости за напоминание, но вдруг ты об этом позабыл.

– Не забыл! – резко вставил колдун Идзивару, не сводя взгляда с колдуньи Акаи.

– Так вот ты его знаешь, – растягивая слова, сказала колдунья Акаи, следя за выражением лица своего брата.

Она ожидала увидеть в них растерянность, но вместо этого встретила взор горящих глаз.

– Имя!

– Хакару, – сдерживая улыбку, ответила колдунья Акаи.

Ей доставило удовольствие, что она знает о врагах брата больше, нежели он знает о своих врагах сам.

– Хакару, – медленно, чуть ли не по слогам, задумчиво повторил за сестрой колдун Идзивару. – Ты уверена?

– Абсолютно. Впрочем, ты при встрече с ним можешь и сам у него об этом спросить.

– Шутить изволишь?

– А что, разве он тебе не признается?

– Я как-нибудь познакомлю вас обоих друг с другом, чтобы ты лично сама, удостоверилась в правильности своего поведения по отношению к нему: стоит ли у него спрашивать о том, что он сам тебе не рассказывает.

– Так и ты со мной не всегда откровенен, пытаясь о многом умолчать.

– Я другое дело. Я если не скажу, так не скажу, а он и сказать может, да потом сто раз пожалеешь, что у него пришлось спросить.

– Боюсь даже предположить, какие у тебя с Хакару взаимоотношения на почве личного знакомства.

– И не нужно! Лучше скажи, откуда узнала про него?

– Друзья помогли.

– У тебя появились друзья?

– Ну, оговорилась. Старые знакомые, а какие не скажу.

– Видишь, ты тоже не очень откровенна. Ну да ладно. Не хочешь говорить не надо.

– Добавлю только, что к тебе в плен попал, причём специально, двойник Такехико. А Хакару лишь управлял им, разговаривая с тобой и твоим слугой, находясь в это время, далеко от твоего дворца. Подобным колдовством обычно балуется наш общий враг демон Дааку, да и тебе это заклинание должно быть знакомо.

– Припоминаю, знал такое заклинание когда-то, – промолвил колдун Идзивару, погружаясь в размышления.

– Вот, в общем-то, и всё что я хотела тебе сегодня сказать, и даже скажу, почему так поступила.

Колдун Идзивару перестав думать над словами сестры, посмотрел ей в лицо.

– Если встретишь Такехико, не торопись его ловить, вдруг это опять будет не он! – воскликнула колдунья Акаи и сразу же исчезла.

– Ничего не делать! – не выдержав, громко воскликнул колдун Идзивару, адресуя, конечно же, слова своей сестре, да только прекрасно понимая, что она его не слышит, злобно добавил, понизив голос, – ждать пока меня самого в полон, возьмут без боя.

И пусть сейчас в душе старого колдуна промелькнула искорка досады, он сумел собраться и с силами, и с нужными мыслями, чтобы начать все нужные приготовления к встрече не только людей, но также и добрых колдунов.

 

Глава 11. Поиски Адзамуку в Бамбуковом лесу

И продолжая для вас уважаемый читатель сейчас свой рассказ, я новую главу сразу же начну с того места, на котором остановился в предыдущей главе.

Помимо начатой подготовки к встрече с незваными гостями, будь это хоть добрые колдуны, хоть Такехико и его друг Сузуме, злого колдуна Идзивару внезапно одолело желание броситься на поиски сбежавших от его сестры слуг, чтобы поймать их сразу же, не дожидаясь момента, когда кто-нибудь другой вместо него, схватит людей, и именно эта мысль о возможных соперниках остановила старого колдуна, натолкнув его на новые размышления. Суть оных была в том, что его и вправду могут опередить. Такой расклад возможных событий никоим образом не устраивал злого колдуна, которому уже порядком поднадоели всякие провалы в его личных делах, кои участились за последнее время. Раньше с ним такого никогда не было, а поэтому, чтобы не привлекать к собственным делам внимания, а также оказаться первым возле приближавшихся к нему друзей, Такехико и Сузуме, колдун Идзивару досконально взвесив все за и против, решил, что ему нужны помощники, и всё равно какие, лишь бы своими действиями сумели, как можно серьёзнее, занять его соперников.

Ну, или хотя бы одного из них, демона Дааку, ибо его собственная сестра, колдунья Акаи пусть и являлась для него сейчас обычным соперником, а всё же надо было отдать ей должное, могла оказать своими действиями, направленными на поимку людей, неоценимую услугу. Во всяком случае, из двух зол всегда выбирают меньшее, и колдун Идзивару лишний раз подтверждая это воистину золотое правило, был тому не исключение, мысленно представив себе, что лучше уж потом за право обладание людьми тягаться с ней, нежели с бессмертным демоном.

И уже учитывая все особенности, всю совокупность характера пресловутого демона Дааку, злой колдун Идзивару недолго думая, вновь отправился в гости к колдуну Хакару.

Прежний отказ проучить злого демона, ничуть не смущал старого колдуна, и потом молодой колдун сам говорил ему о повторной встрече, во время которой можно будет продолжить прерванный разговор.

Где находится дом Хакару, колдун Идзивару, несмотря на то, что побывал там только всего один единственный раз, запомнил превосходно, а потому, что называется, и мгновения не прошло с той минуты, во время которой было принято решение возобновить прерванный разговор с молодым колдуном, как старый колдун появился перед порогом его дома.

И если в прошлый раз колдун Идзивару дожидался, когда Хакару возвратиться в свой дом, то на этот раз молодой колдун, очевидно, ещё только собирался идти по своим делам, потому что встретил старого колдуна на пороге собственного дома, как раз в тот момент, когда выходил из него.

Учтиво поприветствовав друг друга, оба колдуна расположились в маленькой беседке, находившейся в саду колдуна Хакару, куда гостеприимный хозяин и препроводил своего гостя, предложив тому провести намечавшийся разговор на свежем воздухе, благо их встреча случилась, говоря о погоде, в день, когда на небе среди редких пушистых облаков светило ласковое солнце, а в саду, шелестя листвой деревьев, гулял лёгкий тёплый ветерок.

– Я так понимаю, мы возвращаемся к нашему прежнему, не законченному разговору, – проговорил Хакару, глядя на птиц, порхающих среди деревьев его небольшого сада.

– Хотелось бы, – мягко произнёс гость глядя на хозяина беседки украдкой, и только ещё собираясь начать свою словесную игру, цель которой была им уже заранее строго предопределена.

– И по-прежнему в вас пребывает уверенность, что моим друзьям угрожает опасность от демона Дааку? – спросил Хакару, обращая свой взгляд на колдуна Идзивару.

– Не то чтобы какая-то опасность угрожает Такехико и Сузуме, и не так уж стоит прямо пугаться за жизнь своих друзей, да только ты и сам без моих разъяснений прекрасно знаешь, на что может быть способен демон Дааку.

– Когда наш разговор только завязался, я говорю о дне нашей первой встречи с глазу на глаз, вы мне сказали, что хотите досадить демону Дааку за его вызывающее поведение, которое мешает многим и в том числе вам. Во всяком случае, вы тогда мне сказали нечто похожее, из чего следует вопрос: сегодня прежнее намерение проучить демона является главной задачей, или же по нынешнему дню прибавилась ещё какая-нибудь новая, не терпящая отлагательства проблема?

– Всё без изменений! – живо ответил колдун Идзивару. – Я готов чем угодно поклясться, что меня просто настораживает бурная деятельность демона Дааку, в связи, с которой собственно, я и горю желанием проучить его.

– И что потом?

– Дальнейшая судьба демона Дааку меня мало интересует. Если он не будет высовывать свой нос за пределы своего родного Чёрного леса, я сразу же забуду о его существовании.

– У меня есть давний знакомый, которого я знаю ещё со своего детства, так он вам будет гораздо полезнее меня, если конечно сумеете с ним договориться.

– Он тоже колдун?

– И довольно не плохой. Правда живёт далеко от наших краёв, в силу чего вы, может быть, и не слышали о нём. Прибавим сюда его скрытность, уединённый образ жизни. Как его найти я расскажу.

– Трудно будет договориться с колдуном, который не любит бывать у всех на виду.

– Любовь к нахождению в одиночестве, для него свойственна лишь тогда, когда он бывает у себя дома, а в остальное время, выходя в лес, он почти всегда ищет любое живое разумное существо, над которым можно было бы всласть подшутить.

– Уж не он ли привил тебе любовь к розыгрышам?

– Вы угадали.

– Если я правильно тебя понял, ты всё же не желаешь идти к демону Дааку, но, тем не менее, согласен меня познакомить со своим другом детства, чтобы он помог мне.

– Верно, поняли. Меня сейчас волнуют собственные дела, которые я не собираюсь бросать из-за какого-то там демона.

– Тогда назови имя своего друга и расскажи мне, как обещал, где можно его найти.

– Его зовут Адзамуку. Найти его можно только в Бамбуковом лесу Оканэмоти.

– Ни первое, ни второе имя, мне не знакомо, – задумчиво произнёс колдун Идзивару.

– С колдуном Адзамуку для первого с ним знакомства, я думаю вам всё ясно, а насчёт того кто такой Оканэмоти, могу только сказать, что он не колдун, – спокойно проговорил Хакару.

– Человек?

– Да! И очень богатый, а малоизвестный, потому что богатым стал недавно, получив большое наследство, после чего и поселился возле Бамбукового леса, во дворце своего дяди, завещавшего ему свой дом и близлежащие земли.

– И где же находится Бамбуковый лес?

Хакару протянул колдуну Идзивару свиток бумаги.

– По этой карте вы без труда найдёте дом колдуна Адзамуку.

Развернув вручённый ему свиток, колдун Идзивару мельком взглянул на его содержание, после чего сразу же свернул обратно и, крайне скромно, почти сухо поблагодарив Хакару, простился с ним, вернувшись в свой дворец.

Что же касается Хакару, то он и вправду отправился по своим делам, начав их с поиска Симидзу, который должен был ему вручить шкатулку от своей госпожи.

Опасаясь привлечь внимание колдуна Идзивару и его сестры, Котори не стала лично передавать свою шкатулку Хакару, да и Симидзу приказала встретиться с молодым колдуном где-нибудь в лесу, как бы случайно.

Ну а что было в той шкатулке, вы уважаемый читатель узнаете как-нибудь несколько позднее, потому что сейчас, пока Хакару ищет встречи с Симидзу, мы отправляемся вслед за колдуном Идзивару, который, не теряя времени, быстро изучив полученную карту, оставил свой дворец, переместившись в Бамбуковый лес, где намеревался провести переговоры с колдуном Адзамуку.

Его, конечно, ещё нужно было найти, но это уже волновало старого колдуна несколько меньше, невзирая даже на такую деталь, что он и понятия не имел, как тот вообще выглядит, считая это мелочью по сравнению с тем, о чём сейчас думал, ибо думал сейчас лишь о том, как начать разговор с незнакомым ему колдуном. И главное, сразу за началом разговора, не выпуская инициативы из своих рук, умело продолжить общение, чтобы тот не только его выслушал до конца, но ещё и согласился отправиться в Чёрный лес к демону Дааку.

Все его размышления на эту тему, пока он искал дом колдуна Адзамуку, были прерваны появлением на его пути, горбатой старухи, которая деловито разглядывая у себя под ногами лесные растения, собирала целебные травы, складывая всё что находила, в плетёный короб за спиной.

Спокойно занимаясь своим делом, старуха нисколько не обращала внимания на колдуна Идзивару, который остановившись на месте, смотрел на её приближение к себе, собираясь узнать у неё, где находится дом колдуна Адзамуку, одновременно удивляясь тому, что она его просто не видит. Только когда она прошла мимо него, так и не заметив его присутствия, колдун Идзивару был вынужден окликнуть старую женщину. Да и то, сделать ему это пришлось несколько раз, постепенно повышая свой голос до тех пор, пока старуха, очевидно уже страдающая старческой тугоухостью, не услышала его, обернувшись к нему с выпученными от испуга глазами.

– От чего столь громко кричишь? – спросила старуха, оставаясь на том же месте, где услышав голос колдуна Идзивару, обернулась к нему.

Не собираясь давать старухе, каких-либо объяснений в ответ на её вопрос, колдун Идзивару сам обратился к ней с вопросом:

– Знаешь ли ты колдуна Адзамуку?

– Да кто же скажи на милость, его здесь не знает, – засмеялась старуха.

– Показать его дом сможешь?

– А чего тебе его дом показывать, когда ты и сам к нему дойти сможешь, если вот как сейчас стоишь, так прямо вперёд никуда не сворачивая и пойдёшь, – ответила горбатая старуха, продолжив своё прежнее занятие.

Не сочтя нужным благодарить старую женщину за её ответ, колдун Идзивару пустился в указанном направлении, проскочив за спиной у старухи, так близко от неё, что чуть не сбил её с ног.

И всё же, несмотря на его грубость, старуха крикнула ему вслед:

– Его дворец построен из белого камня!

Окрик старухи колдун Идзивару услышал, но останавливаться не стал, а наоборот, продолжил своё движение вперёд через бамбуковые заросли с удвоенной скоростью, благодаря чему за считанные минуты, преодолев их, достиг широкого, каменного, белого здания в два этажа, стоящего на огромном поле перед Бамбуковым лесом.

– Ещё бы теперь сразу найти колдуна Адзамуку, – проговорил колдун Идзивару, оглядывая каменное строение, вокруг которого не было видно ни единой души.

Но вот как на удачу, открылись ворота, и через них вышел неизвестный, в лице своём молодой, по фигуре высокий и худой. Заметив приближение к себе незнакомого старика, незнакомец остановился на месте.

После приветственных поклонов, первым заговорил колдун Идзивару.

– Я имею честь видеть перед собой владельца этого прекраснейшего дворца? – слащавым голосом и с улыбкой на лице, спросил колдун Идзивару, у незнакомца, полагая, конечно же, что видит сейчас колдуна Адзамуку.

– Да это я, – спокойно ответил незнакомец. – Что привело вас в мои владения?

– Желание познакомиться с вами, – не меняя интонации голоса, произнёс колдун Идзивару.

– Ну, раз вы знаете, кто я такой, то и мне бы в свою очередь хотелось узнать кто вы?

– Я колдун Идзивару… – начал колдун Идзивару, но сразу же замолчал, потому что отчётливо увидел на лице хозяина дворца испуг, также обратив своё внимание на то, что он, услышав его имя, вздрогнул.

– Мне не раз доводилось слышать о вас, а потому зная хорошо, на что вы бываете, способны, хочу сразу спросить: что вам понадобилось от меня, кроме желания знакомства со мной?

– Вам не стоит меня пугаться, поскольку я пришёл к вам за помощью.

– И чем же я могу помочь столь могущественному колдуну как вы?

– Знакомо ли вам имя Дааку?

– Если вы говорите сейчас о демоне, живущем в Чёрном лесу, то мой ответ: да!

– Вы не ошиблись, разговор о нём, – подтвердил догадку собеседника колдун Идзивару.

– Честно говоря, будь сейчас речь о ком-нибудь другом, я, может быть, и пребывал бы в спокойном расположении духа, нежели могу сказать о себе теперь, когда узнал имя того, кто вас интересует.

– Мне казалось, вас не должно было пугать имя владельца Чёрного леса.

– Очевидно, кто вам рассказал обо мне, ввёл вас в заблуждение.

– Только если преувеличили ваши колдовские способности.

– Колдовские способности?

– Ваше имя Адзамуку? – спросил колдун Идзивару своего собеседника, заподозрив, что старуха или что-то перепутала, или же неизвестно зачем, обманула его.

– Меня зовут Оканэмоти.

И уже в свою очередь, заметив на лице колдуна Идзивару перемену в сторону растерянности, сказал:

– Я даже догадываюсь, кто вам рассказал обо мне.

– Колдун Хакару.

– Возможно. Только я имел в виду сейчас колдуна Адзамуку.

– Меня сюда направила какая-то старуха.

– У Адзамуку столько разных масок, что вероятность именно его участия в обмане из-за которого вы оказались здесь, лично у меня не вызывает никаких сомнений.

– Где находится его дом, мне не трудно узнать при помощи, имеющейся у меня карты, на которую я не стал смотреть из-за старухи, указавшей мне дорогу. А вот как выглядит Адзамуку, мне совершенно неведомо.

– Из ваших слов я понимаю, что вы хотите услышать от меня описание внешнего вида Адзамуку.

– Если не затруднит, – неожиданно для самого себя, под воздействием растерянности, любезно проговорил колдун Идзивару.

– Молодой, полноватый, невысокий юноша, имеющий на своей голове волосы чёрного цвета. Глаза у него карие, нос прямой, но главная примета: любит носить одежду тёмно-синего цвета.

– То есть иной цвет на нём красуется крайне редко, – сделал вывод колдун Идзивару.

– Можно сказать и так. Где искать Адзамуку, желаете знать?

– Не откажусь.

– Покажите мне вашу карту.

Колдун Идзивару молча протянул свиток своему собеседнику, и тот внимательно изучив его, вернул назад.

– Можете искать дом Адзамуку по карте, а можете воспользоваться моей подсказкой. Как вы поступите дальше, дело ваше, но дорогу я вам покажу. Ступайте отсюда прямо на север, никуда не сворачивайте, и как раз придёте к его деревянному дворцу в три этажа, с пурпурной крышей. И последний совет: не спешите говорить с ним о демоне Дааку. Начните разговор издалека.

На этом, колдун Идзивару простившись с владельцем белого дворца, отправился в указанном направлении, на поиски Адзамуку.

Деревянный дворец, старый колдун нашёл также довольно быстро, как и предыдущий каменный, белый. На всякий случай он тут же сверился с картой и, убедившись по ней, что прибыл куда надо, стал ожидать появления кого-нибудь из обитателей дворца, дабы осведомиться у него или у них, кто уж там выйдет к нему навстречу, насчёт хозяина дворца.

На его счастье, вскоре из дворца вышел какой-то молодой слуга. По крайне мере колдун Идзивару посмотрев на одеяние юноши, принял его за слугу. И поскольку появившийся слуга никакого внимания не обращал на стоящего перед дворцом старика, колдуну Идзивару пришлось самому, первым заговорить с юношей.

– Перед чьим дворцом я сейчас нахожусь?

– Этот дворец принадлежит моему господину, великому колдуну Адзамуку! – после уважительного поклона, гордо ответил слуга.

– Не мог бы ты доложить своему господину, если конечно он сейчас находится во дворце, что колдун Идзивару ожидает встречи с ним.

Предложив старому колдуну подождать его возращения, слуга скрылся во дворце, но уже довольно быстро вернулся назад, сообщив гостю, что его согласны принять.

– Следуйте за мной господин, я провожу вас.

И отправившись обратно во дворец, слуга повёл за собой колдуна Идзивару, молча показывая ему дорогу. Вновь слуга заговорил, обращаясь к гостю, только когда остановился перед закрытыми дверями.

– Мы пришли господин, – кланяясь, сказал слуга, и уже открывая гостю двери небольшого зала, добавил, – дальше вы идёте один.

Колдун Идзивару, ничего не сказав слуге, вошёл в раскрытые двери, которые сразу же закрылись у него за спиной, как только он отступил от них на пару шагов вперёд.

Хозяин дворца, находясь в зале, куда был приглашён колдун Идзивару, стоял лицом к раскрытому окну, и повернулся в сторону гостя только после лёгкого хлопка закрывшихся дверей.

Встретившись глазами, и хозяин, и гость, учтиво поприветствовали друг друга. Также оба, после взаимных поклонов, окинули друг друга взглядами, в результате чего отметили про себя совпадение цвета одежды. И хозяин, и гость, были облачены в одежды тёмно-синего цвета.

Колдун Идзивару нарочно сменил цвет своего вафуку, чтобы больше понравиться колдуну Адзамуку.

– Так что же вас привело ко мне? – поинтересовался владелец дворца у своего гостя.

– Желание познакомиться с вами, – с поклоном ответил колдун Идзивару.

– Не скажу, что часто вижу желающих со мной знакомиться, но в последнее время вы не первый, и скорее всего не последний из числа жаждущих моей дружбы.

– Очевидно, вы заслужили возможность быть в центре всеобщего внимания.

– Хоть я и догадываюсь, от чего у всех проснулся интерес к моей личности, а всё же хотелось бы знать наверняка, что именно каждому соискателю на мою дружбу, в конечном итоге от меня надо! Тем более что каждый говорит много, и в то же время как мне кажется, столько же не договаривает.

– Вы подозреваете во всех корысть?

– Простите, но другого повода искать знакомства со мной, я пока не вижу.

– Смею вас уверить, что мой интерес к вам обоснован, прежде всего, из уважения к вашим способностям в коих я серьёзно нуждаюсь.

– С этим вы опоздали, поскольку с недавних пор у меня всё настолько изменилось в жизни, что я уже не собираюсь возвращаться к тому, что было раньше.

– Не хотел вам сразу об этом говорить, но коль уж так получается наш разговор, то вынужден изменив своё решение, сказать всё как есть. Я хотел предложить вам отправиться в Чёрный лес к демону Дааку.

– И что я там должен буду делать?

– Учитывая ваши способности, почти ничего. На некоторое время, просто отвлеките на себя внимание этого демона и всё.

– Странное у вас желание.

– Если я вам расскажу, как мне в моих делах мешает этот демон Дааку, вы тогда меня поймёте.

– Я конечно уже вам сказал, что отошёл от дел, но всё же любопытство заставляет меня спросить вас: как вы хотели, чтобы я отвлёк на себя вашего демона Дааку? И не легче ли будет пригласить кого-нибудь другого вместо меня, чтобы раз и навсегда решить проблему с вашим демоном?

– Вы с одной стороны отказываетесь мне помочь, ссылаясь на поиски кого-нибудь другого, и в то же время не задумываясь, предлагаете прекрасный вариант, сразу поставить точку в этом деле.

– Мне снова приходиться вам повторять, что я уже не занимаюсь прежним ремеслом.

– Да с вашими способностями, вы легко справитесь с поставленной задачей.

– И кто вам об этом сказал?

– Ваш друг Хакару.

– Простите, но я впервые слышу это имя.

На мгновение, колдун Идзивару осёкся.

– Он ваш друг детства, – медленно проговорил старый колдун.

– В моём детстве не было таких друзей, уверяю вас!

– Вы меня разыгрываете, – чуть улыбнулся колдун Идзивару, подумав, что над ним просто посмеиваются.

– Если вы плохо знаете что такое настоящий розыгрыш, то вам следует познакомиться с колдуном Адзамуку, который, кстати, также живёт в Бамбуковом лесу.

– Постойте-ка! Вы не колдун Адзамуку?

– Я местный землевладелец Оканэмоти!

Похоже я никогда не найду этого Адзамуку, – пробормотал колдун Идзивару, не зная зачем, направляясь к окну.

– Мне кажется, вы его уже сегодня несколько раз видели, – не двигаясь с места, сказал Оканэмоти.

В дверь зала постучали, и перед Оканэмоти и обернувшимся назад колдуном Идзивару, возник молодой слуга, тот, что привёл сюда Идзивару, солгав, что этот дворец принадлежит колдуну Адзамуку.

– Вот слуга, который сказал мне, что это дворец его господина колдуна Адзамуку!

– Я впервые вижу этого господина, – склонившись в поклоне, сказал Даику.

– Зато я тебя прекрасно видел! – воскликнул колдун Идзивару.

– Вероятнее всего, тот Даику, которого вы раньше видели, был не кто иной, как колдун Адзамуку. Он по части розыгрышей, великий мастер.

– А кто у вас проживает в белом дворце?

– Он и проживает. Вот только не спешите к нему, потому что помогать он вам не будет.

– Откуда такая уверенность?

– Адзамуку не общается с теми, кого разыграл! Да и дворец что вы видели, скорее всего, был не больше чем мираж, поскольку не каждому дано, вот так просто увидеть его дворец.

– Но я видел сегодня белый дворец неподалёку от вашего дворца, и буквально не больше четверти часа назад. Если посмотреть отсюда, то идти к нему следует в сторону юга.

– Адзамуку живёт на восточной стороне Бамбукового леса. И повторяю вам: не ищите его! Иначе вас будут снова ожидать одни лишь розыгрыши. Адзамуку никогда не упускает возможности продолжить свои шутки, над тем, кого уже разыграл и не прекращает их до тех пор, пока доведённая до отчаяния жертва его утех, не сбежит от него сама.

– Как же тогда вы здесь все живёте?

– Над теми, кто здесь живёт постоянно, он столько не подшучивает. Для этого ему хватает чужаков вроде вас.

 

Глава 12. Кому рыжие воробьи, кому гигантские шершни

Понятное дело, прислушавшись к совету землевладельца Оканэмоти, колдун Идзивару по выходу из его дворца, не стал больше искать Адзамуку, покинув Бамбуковый лес.

Только домой, в свой дворец на озере Аммоку он возвращаться не стал.

Жажда встречи с Хакару, привела колдуна Идзивару в Цветущий лес, где потеряв около получаса ожидания появления молодого колдуна возле его дома, старый колдун внезапно надумал возвратиться в свой дворец.

Причин для этого кроме оставленных дел у колдуна Идзивару не было и всё же хоть у него на душе по-прежнему висело желание непременно пообщаться с Хакару на предмет того – а знал ли молодой колдун заранее исход всего дела связанного с розыском его друга Адзамуку, старый колдун всё же передумал выяснять с ним свои отношения в этот день, отложив, сей вопрос на потом, ибо вновь решил заняться проблемой, касавшейся демона Дааку, являвшейся для него более главной.

И пока происходили последние события, коснувшиеся колдуна Идзивару, так сказать в это же самое время, когда Такехико и Сузуме проведя почти целый день в пути, проходившем через лес, почти подошли к Белой горе, неподалёку от них, как раз направляясь им навстречу, ещё даже не видя людей, появилась колдунья Акаи.

Была она одна, без верного монстра Каидзюу, потому что первоначально явилась во дворец своего брата, как бы под предлогом важного разговора, а на самом деле, ею сейчас руководило желание узнать, где в настоящее время, находятся или скрываются, Такехико и Сузуме. Этот вопрос волновал старую колдунью, ещё утром, когда она первый раз приходила к своему брату. Но тогда она побоялась применять своё колдовство из-за подозрительности, которую колдун Идзивару пусть и слегка, но всё-таки проявил к ней, ещё в самом начале их разговора. Теперь же, когда она, устав от угнетавшего всю её душу бездействия, твёрдо решила выяснить местонахождение сбежавших слуг, страх перед гневом брата отступил. И хоть поступок старой колдуньи не был благоразумным, она всё же пришла к нему во второй раз за сей день. А поскольку данное событие произошло, в момент, когда колдун Идзивару вернувшись из Бамбукового леса, отправился в Цветущий лес к Хакару, колдунья Акаи не смогла его увидеть. Зато моментально осознав, как ей повезло с подходящей возможностью спокойно, осмотреть хотя бы поверхностно, все подходы к Белой горе, в надежде напасть на след недавно сбежавших от неё слуг, не преминула этим воспользоваться.

Но сильное колдовство Хакару надёжно укрыло шагавших по лесу людей, от взора старой колдуньи. И, тем не менее, твёрдо уверившись в том, что Такехико и Сузуме просто должны были быть сейчас здесь, на пути к владениям её брата, колдунья Акаи продолжала самым тщательным образом их искать.

И когда действие колдовства Хакару на самом подходе к Белой горе прекратилось, о чём молодой колдун предупреждал Такехико и Сузуме, колдунья Акаи смогла обнаружить сбежавших от неё людей.

– И откуда в вас столько уверенности, что мой брат пожелает освободить Такехико от заклятья? – спросила колдунья Акаи, обращаясь сразу к обоим друзьям, когда внезапно появившись перед ними, преградила им дальнейший путь вперёд.

Спокойствие старой колдуньи объяснялось тем, что её встреча с людьми произошла между низкорослыми кустами на небольшой поляне, куда те вышли уверенные в том, что их до сих пор никто не видит.

– Что может нам предложить колдун Идзивару мы ещё не знаем, а вот что нас, в дальнейшем, скорее всего, ждало в вашей Жёлтой Долине, как-то уже само по себе начало проясняться, – ответил Такехико и за себя, и за своего друга Сузуме.

– Если это упрёк, то он напрасен, потому что я не обещала вам быстрого избавления от заклятия. Не захотите возвращаться сами, добровольно, я тогда верну вас силой!

Произнеся угрозу с повышением голоса, колдунья Акаи смолкла. Уставившись на людей, она ждала их покорности, приготовившись в случае отказа, немедленно напустить на них своё колдовство.

Но вдруг, откуда ни возьмись, весело чирикая, вымахнули рыжие воробьи. Их было так много, что пролетая перед колдуньей Акаи нескончаемым потоком, они всё летели и летели, постепенно превратившись в живую рыжую ленту, которая становясь всё плотнее, шире и шире, закрыла собою Такехико и Сузуме от взора старой колдуньи настолько, что она просто перестала видеть своих бывших слуг. Когда же шумная стая рыжих воробьёв пролетела вся, до последнего воробья, скрывшись в лесу, перед старой колдуньей уже никого не было.

Растерянно озираясь по сторонам, колдунья Акаи пыталась сообразить, куда могли подеваться люди. Решив сначала, что они просто спрятались за деревьями, воспользовавшись моментом пока она их не видела, старая колдунья принялась тщательно осматривать каждый куст и каждое дерево, что росли вокруг того места, где она в последний раз видела людей. Но убедившись в том, что ни людей, ни их следов нигде не было, она пришла к неприятному для себя выводу, что пропажа Такехико и Сузуме вероятнее всего связана с вмешательством какого-нибудь колдуна. То, что этим колдуном не был её родной брат, колдун Идзивару, старая колдунья была больше чем уверена, ибо хорошо его знала. Совершив подобное колдовство, он непременно бы появился перед ней, хотя бы ради того, чтобы победно посмотреть в её расстроенные глаза. А в остальном, он бы ещё ни за что не упустил подходящего случая, поделиться с ней на словах, чувством собственного удовлетворения, по поводу поимки людей.

Другой же колдун, похитивший людей, если конечно это была не колдунья, желания объявляться не проявил.

Хорошо осознавая, что делать здесь сейчас больше нечего, колдунья Акаи сочла лучшим решением для себя, скорее вернуться домой, пока родной братец, её не заметил. Ведь какой бы потом предстоял разговор, попадись она брату на глаза, и как бы пришлось тогда объяснять, что она позабыла вблизи его владений.

Другое дело бы, когда она поймала своих сбежавших слуг; за это можно было бы и пострадать. А так, оставшись с носом, попасть к брату на серьёзный разговор, ей никак не хотелось. Поэтому как ею было принято решение вернуться домой в Жёлтую Долину, так она и поступила.

И что называется, сделала это весьма вовремя, потому что её братец как раз появился в своём дворце, где сразу же обратился к волшебному зеркалу.

Убедившись, что в его владениях пока всё спокойно, колдун Идзивару позабыв об отдыхе, занялся приготовлением к тому, что собрался устроить демону Дааку что-нибудь эдакое, лишь бы тот хоть на некоторое время отбросил всякое желание покидать свой Чёрный лес.

Как говорится, раз собирался, так значит и устроил. Ещё при одной из встреч со своей сестрой колдуньей Акаи, старый колдун услышал от неё необычный совет: досадить владельцу Чёрного леса огромным количеством гигантских шершней Судзумэбати. В придачу к своему совету, колдунья Акаи вручила брату бумажный свиток с написанным на нём магическим заклинанием, позволявшим повелевать насекомыми, которое она, как вы помните уважаемый читатель, на днях получила от колдуна Доубуцу.

Когда колдунья Акаи ещё только выпрашивала это заклинание, она намеревалась использовать его лично, но в силу последних событий, спонтанно передумав, сочла, что её родной брат справиться с этим гораздо лучше неё.

Тем более для удачного исполнения задуманной ею каверзы, существовали все условия. Кормовая база для таких насекомых как гигантские шершни, во владениях демона Дааку, отсутствовала напрочь. Прибавить сюда, что вся колония будет озлоблена потерей своего гнезда, которое они так и не найдут, хоть перевернут весь Чёрный лес вверх дном. Плюс волшебное заклинание, с помощью которого шершни будут считать демона Дааку своим главным врагом, и всё. Огромная проблема для хозяина Чёрного леса готова.

Это окончательное изживание изворотливого врага, к тому же практически бессмертного, вещь затруднительная, и совершенно другое дело, когда всего-то на всего, требуется лишь занять его чем-нибудь серьёзным, чтобы он, в данном случае демон Дааку, всю свою силу, направленную в русло нападения проистекавшего далеко за пределы собственных владений, вернул назад, переведя на оборону родного дома. И большая колония злых шершней для этой миссии вполне годилась. Главное чтобы шершней было очень много, а также направленные против них различные колдовства, не могли бы остановить их. За создание необходимой защиты от заклинаний со стороны демона Дааку, колдун Идзивару взялся со всей серьёзностью, благо собственный колдовской опыт, был у него в избытке.

Когда всё по части колдовской защиты крылатых помощников было готово, колдун Идзивару не откладывая принятого решения в долгий ящик, разом, направил всю гигантскую, полосатую колонию голодных шершней Судзумэбати в Чёрный лес.

Здесь надо отметить, что хоть отменный слух демона Дааку и помог ему, заблаговременно услышав приближение колонии злых шершней, спрятаться вместе с великаном Оокина за толстыми каменными стенами дворца Туюсимбу, ожидания колдуна Идзивару полностью оправдались.

Владелец Чёрного леса, наглухо закрыв все окна и двери своего дворца, дополнительно с помощью колдовства законопатив каждую щель, занял в нём оборонительную позицию.

И если для демона Дааку с появлением шершней всё ещё только начиналось, фигурально выражаясь – открывалась новая страница его жизни, то для колдуна Идзивару переход к новым делам или же возвращение к другим старым, до сего дня на время отложенным, коих было ещё не мало, только-только намечался.

 

Глава 13. Встречи возле Белой горы и на её вершине

«Давненько я не был в собственном саду», – подумал колдун Идзивару, выходя из дворца, чтобы немного развеяться на свежем воздухе.

Мысль о прогулке, пришла к нему не случайно. От одного дела, он собирался перейти к другому, только не какому-нибудь новому, а к одному из прежних дел, оставить которое ему пришлось из-за проблемы с демоном Дааку. Во всяком случае, любимый сад нужен был ему сейчас, как раз для того, чтобы всё хорошо обдумать, немного отдохнуть и настроиться на дальнейшие свои дела.

Я уже упоминал вам уважаемый читатель, что колдун Идзивару использовал спокойные прогулки по саду для размышлений, когда ему требовалась особо подходящая обстановка, и сегодня он отправился на лоно природы, как раз для привидения собственных мыслей из хаотичного состояния, в состояние равновесия, в состояние глубокой гармонии, позволявшей старому колдуну настраиваться на принятие необходимых решений. Плавное, шаг за шагом передвижение по дорожкам сада, мимо многочисленных каменных скульптур ласкавших взор старого колдуна, каждый раз способствовало возникновению хорошего душевного настроения.

Так и хочется сказать «творческого настроения», потому что в эти минуты, злой колдун Идзивару и вправду уподоблялся гениальному творцу. Только результат творчества был, как бы это вернее выразиться – больше похож, к примеру, на идеи капризного палача, намеревавшегося новыми задумками и репутацию профессии поднять на более качественный уровень, и заодно разнообразить опостылевшие ему за многие годы верной службы, методы своей работы, чем, безусловно, полагал лишний раз сильнее запугать любую будущую жертву из числа тех, что ему потом приведут.

Разница сравнения была лишь в том, что каждую свою жертву, колдун Идзивару ловил сам. В остальном, не касаясь мелочей, многое было, схоже.

Итак, продолжая неспешную прогулку по собственному саду, колдун Идзивару обдумывал сейчас, как ему быть с Такехико и Сузуме. О том, как их поймать, он уже решал раньше, и не придя к точному плану, собрался действовать по обстановке. И если процесс поимки людей допускал разные варианты, то какую судьбу уготовить бывшим слугам своей сестры, старый колдун хотел знать ещё до встречи с ними. Виновницей нетерпеливости, я имею в виду желание колдуна Идзивару, заранее знать какая участь больше всего сгодиться для людей, была его родная сестра, которая своим появлением, случись такое, не дала бы ему времени на долгое раздумье. Демона Дааку по известным причинам, он временно снял со счетов, правда, не так чтобы уж совсем не думать о нём.

Сделав один круг по саду, колдун Идзивару остановился перед большой беседкой, которую окружали всё те же каменные скульптуры. Эта беседка была его любимым местом в саду, а поэтому и скульптуры были здесь подобраны с большей тщательностью, составляя собой композицию из людских образов.

– А вот, пожалуй, и подходящее место для твоих бывших слуг, уважаемая сестра, – проговорил колдун Идзивару, оглядывая скульптуры вокруг беседки, где в общей композиции, ещё были пустые постаменты. Как уже говорилось, сюда не ставили что попало, а поэтому композиция заполнялась крайне медленно.

– Я буду приходить в эту беседку отдыхать, и скульптуры сбежавших от тебя слуг, сестра моя, будут напоминать мне, что из нас двоих, я всё же оказался умнее.

Сказав эти слова, колдун Идзивару отправился во дворец, намереваясь разузнать, где сейчас находятся люди. Теперь, когда в общих чертах всё было придумано, поиск Такехико и Сузуме, стал последней отсутствующей гранью, для продолжения брошенного дела к которому вновь вернулся старый колдун.

Искать Такехико и его друга, колдун Идзивару стал в пределах собственных владений, прекрасно понимая, что в иных местах, любой другой колдун, обнаружив применённое им колдовство, непременно сильно насторожиться, что может повредить всему делу, а если тот колдун ещё окажется и могущественнее, то вообще тогда любые попытки поймать людей, могут оказаться безрезультатными.

Думая об этом, колдун Идзивару, прежде всего, опасался привлечь внимание Хакару, чьё знакомство с Такехико и Сузуме, ему не нравилось больше всего. И именно из-за Хакару, старый колдун ограничился просмотром одних только своих владений, не посмев нарушить чужих границ даже колдовским взглядом. А поэтому, бегло взглянув при помощи заклинания «Всевидящее Око», на территорию своих владений, и нигде не обнаружив присутствия людей, колдун Идзивару отправился в комнату Цветущей Печали.

– Что угодно моему господину? – спросил Сэцунаи, склонившись перед колдуном Идзивару, когда тот появился в его комнате.

– Немедленно отправляйся к Белой горе и оставайся там до тех пор, пока не дождёшься, появления Такехико, образ которого ты видел и думаю, ещё не забыл! С ним будет ещё его приятель. Как только их увидишь, сразу же поставишь меня в известность! После этого постарайся не потерять людей из виду.

– Прикажете познакомиться с ними, господин?

– Правильно говоришь. Они тебя не знают, и поэтому твоё знакомство с ними делу не повредит. Знакомься!

– Будет исполнено господин.

– Ступай, – обронил последнее слово колдун Идзивару, и не глядя на Сэцунаи, вышел из комнаты Цветущей Печали.

Теперь только оставалось ждать. А в том, что люди непременно придут к нему и скорее всего именно со стороны Белой горы, колдун Идзивару даже не сомневался. И так уж, совсем на всякий случай, пребывая в своём дворце, то в одних покоях, то в других, томясь в ожидании появления Такехико и Сузуме, старый колдун всё же время от времени, проверял с помощью заклинания «Всевидящего Ока», остальные подступы к берегам Золотого озера.

Ну а что же происходило возле Белой горы, когда туда прямо из своей комнаты Цветущей Печали переместился старик Сэцунаи?

Рядом с ним, ничего, предоставив ему возможность начать выполнение приказа своего господина. А вот чуть поодаль, там, где густые заросли лесной растительности не позволили постороннему глазу заметить возникновение людей, появились Такехико и Сузуме.

– Мне это приснилось или же мы действительно только что были воробьями? – спросил Сузуме у своего друга, после того как они, спустя полчаса после встречи с колдуньей Акаи, опять появились неподалёку от Белой горы.

– Я сам хотел спросить тебя об этом, – ответил Такехико, медленно ощупывая себя руками.

И взглянув на Сузуме воскликнул:

– Единственное что я понял, нас превратили в птиц, чтобы спасти от колдуньи Акаи!

– Но кто?

– Есть лишь предположения, что это был добрый колдун.

– Или колдуны. А может даже колдунья.

– Не исключено, – согласился Такехико.

– Что же нам теперь делать?

– Я думаю, раз нас вернули обратно в лес перед Белой горой, значит, нам следует идти прежней дорогой, как мы шли до встречи с колдуньей Акаи.

– Тогда выбирай направление, как ты это умеешь делать, чтобы мы не заблудились в лесу, и пойдём дальше, – сказал Сузуме, глядя на своего друга.

– Нет ничего проще, – проговорил Такехико, и, взглянув сначала на солнце, потом оглядевшись по сторонам, показал рукой прямо перед собой, – там Белая гора.

– Если быть точнее, то немного правее, чем ты сейчас показал своему другу, – произнёс Сэцунаи, появившись позади людей.

Буквально минуту назад, он обнаружил их появление, и, предупредив господина, что люди на подходе к его владениям, сам направился навстречу с Такехико и Сузуме.

Обернувшись, друзья, почтительно склонились перед седым старцем.

– Я случайно проходил мимо, следуя по своим делам, когда услышал ваш разговор насчёт Белой горы, – сказал Сэцунаи. – И если вы не возражаете, поскольку нам по пути, мы могли бы дальше идти втроём.

– Вы окажете нам честь своим обществом, – учтиво склонившись перед старцем во второй раз, произнёс Такехико.

– Я полностью согласен со своим другом, особенно учитывая из ваших слов, что вы хорошо знаете дорогу, – протараторил Сузуме, также вновь склонившись перед Сэцунаи.

– Вот и славно, – сказал слуга колдуна Идзивару, жестом руки указав направление к Белой горе. – Не будем же терять времени, ибо оно всё больше склоняется к ночи.

Говоря эти слова, Сэцунаи с минуты на минуту, ожидал появления рядом с собой, своего могущественного господина, нисколько не подозревая, что колдун Идзивару вовсе и не думал торопиться на встречу с людьми, опасаясь, как и прежде столкновения с Хакару.

Ведь не зря же он согласился с тем, чтобы его слуга свёл знакомство с людьми. Зная теперь, что Такехико и Сузуме отныне находятся под надёжным присмотром Сэцунаи, сам коварный душегуб, пребывая в своём дворце, ещё только дожидался подходящего момента для появления перед людьми, который, по его мнению, должен был настать лишь после того, как он твёрдо убедиться в том, что сейчас, людей никто кроме Сэцунаи, не сопровождает.

Правда небольшая тень сомнения в этой затее всё же закралась в душу колдуна Идзивару, когда он подумал, что Хакару увидев возле своих друзей, старика Сэцунаи, понимая, чей тот слуга, начнёт игру в прятки. Но тут же сам себя и успокоил тем, что если никто не будет вмешиваться в дела его слуги, тот преспокойно доставит ему людей прямо на берег Золотого озера, где уже не каждому колдуну, хватит сил тягаться с ним в колдовских приёмах. Ещё когда только колдун Идзивару затеял здесь строительство своего будущего нового дома, он сразу же превратил всю часть берега Золотого озера, на котором предстояло стоять его дворцу, в территорию, где не всякий колдун сумеет полноценно колдовать.

Так что для старого злого колдуна, тактика терпеливого ожидания, была сейчас самым правильным выбором. Ставить же своего слугу Сэцунаи в такие тонкости колдовской политики, он счёл не обязательным. К тому же не стоило забывать, что нет вернее и лучше способа добиться нужного результата от слуги, когда он выполняет серьёзное поручение, если вселить ему в душу, неисчерпаемый запас уверенности того, что господин не только где-то рядом, а ещё и не бросит его в трудную минуту.

Справедливости ради стоит заметить, что Сэцунаи не был столь уж наивным и хоть верил своему господину, а всё-таки ведя сейчас за собой Такехико и его друга Сузуме, к Белой горе, намереваясь идти с ними и дальше на берег Золотого озера, нет-нет, да и начинал волноваться.

Особенно его волнения усиливались в нём, когда он, разговаривая с людьми, пытался убедить их в том, что является простым странником и про Белую гору знает лишь по причине повторного посещения здешних земель, само собою, сказав про колдуна Идзивару, будто и не видел такого никогда.

Конец его переживаниям, наступил только после того, как он, доведя людей до Белой горы, поднялся вместе с ними на её вершину.

Ознаменовалось же спокойствие тем, что он, как и его два молодых спутника, увидели колдуна Идзивару.

– А я уж вас тут на вершине заждался, – проговорил старый колдун, вставая с камня на котором, прячась от солнца под тенью молодой пихты, сидел до того, как Сэцунаи, Такехико и Сузуме поднялись на верхнее плато Белой горы.

– Господин, я сделал всё, как вы приказывали, – склонившись перед колдуном Идзивару, произнёс Сэцунаи.

Такехико и Сузуме замерли на месте. Бежать куда-либо не имело смысла. Оставалось быть готовым к тому, что им дальше собиралась преподнести их судьба.

– Я вижу, Сэцунаи, – ответил старый колдун. – Ты можешь возвращаться в свою комнату Цветущей Печали, куда я тебе потом приведу этих людей.

– Будет исполнено, господин, – сказал Сэцунаи и вновь поклонился колдуну Идзивару, перед тем, как исчезнуть.

– Не торопись уходить Сэцунаи! – прозвучал возглас ещё одного колдуна Идзивару, который возникнув перед всей компанией, остановил чтеца человеческих душ.

– Да-да, останься, чтобы увидеть как твой господин, будет проявлять свою силу против беззащитных людей! – воскликнул тот колдун Идзивару, который оказался на вершине Белой горы первым.

– Не хотелось бы зря гадать, но есть предположение, что это ты Хакару, – произнёс второй колдун Идзивару, обращаясь к первому, пока и люди, и Сэцунаи, увидев сразу двух злых колдунов, молча ждали сброшенной маски с лица самозванца.

– Я то же самое могу сейчас сказать, что и вы не тот, за кого себя выдаёте, – ответил первый колдун Идзивару, глядя на людей и Сэцунаи.

– И, тем не менее, будь благоразумен. Ты можешь обмануть моего слугу, как уже однажды это сделал, но для меня тебе придётся быть хотя бы в ином образе. Согласись, что я прав.

Первый колдун Идзивару поклонился второму и тут же исчез. Но в следующий момент, когда настоящий колдун Идзивару повернулся в сторону людей и своего слуги, с его лица моментально улетучилось всё высокомерие, уступив место изумлению. И особенно это было заметно в его взгляде.

Перед ним стояли Такехико, Сузуме, Сэцунаи и ещё один Сэцунаи.

Немая пауза не была слишком долгой.

– Сэцунаи, возвращайся в комнату Цветущей Печали! – проявив завидную сообразительность, приказал колдун Идзивару.

Один из Сэцунаи низко поклонился и, не поднимая головы, медленно растаял в воздухе.

– Браво! – воскликнул оставшийся Сэцунаи, и тут же принял облик молодого колдуна Хакару. – Расчёт был верен. Или я тоже исчезну, оставив вас наедине с людьми, или же буду вынужден сбросить свой маскарад. Не окажете ли мне ничтожную услугу, ответив на один мой вопрос: какой вариант вас устраивал больше?

Проглотив насмешку молодого колдуна, старый колдун спросил его:

– И что же дальше?

– А дальше, когда к этим двоим, – Хакару показал рукой на Такехико и Сузуме, – вернётся их сознание, они примут свой прежний вид, и уверяю вас, рады вы не будете.

– Как скоро это случится? – заподозрив неладное, спросил колдун Идзивару.

– С минуты на минуту, но сначала на небе должно будет исчезнуть солнце.

Не сдержав порыв любопытства, колдун Идзивару, посмотрел на небо, где в это время, плотная пелена облаков прямо на его глазах, закрыла собою солнце. Следующее, что увидел старый колдун, когда опустил свой взгляд обратно, были демон Дааку и его свирепый слуга великан Оокина. Стояли они как раз на том самом месте, где только что стояли Такехико и Сузуме.

– Ну, я вас оставляю наедине! – намереваясь уйти, воскликнул Хакару, показав жестом руки сначала на колдуна Идзивару, потом на гостей из Чёрного леса. – Мне здесь делать больше нечего, поскольку моя миссия по доставке ваших друзей к месту ваших владений, мною исчерпана. Обождите ещё немного, и они, придя в себя, будут целиком в вашем распоряжении. Применять своё колдовство к ним, до их пробуждения, я вам не советую, потому что оно вернётся к вам обратно, только уже с удвоенной силой, поскольку и господин, и слуга его, защищены сейчас вполне надёжным заклинанием «Каменного щита».

– Погоди! – ещё больше растерялся колдун Идзивару, глядя на неподвижность демона Дааку и великана Оокина.– Откуда они здесь?

– Из Чёрного леса!

– Что им здесь надо?

– Сами спросите у них, когда они придут в себя, – ответил Хакару.

– Почему ты их привёл сюда?

– На этот вопрос я вам отвечать не буду, но скажу, что на то была чужая воля.

– Мне казалось ты ни от кого не зависишь.

– Хакару может быть и не зависит, но я другое дело, потому что я не Хакару, – ответил молодой колдун, сменив облик.

Увидев перед собой совсем незнакомого ему молодого колдуна, старый колдун Идзивару так и не выходя из состояния растерянности спросил:

– Кто ты?

– Адзамуку! – ответил ему молодой колдун. – Надеюсь, теперь я могу быть свободен и от вас и от ваших вопросов?

– Что мне сделать, чтобы ты забрал их отсюда? – показал колдун Идзивару полусогнутой рукой, на демона Дааку и великана Оокина.

– Вернитесь в свой дворец и не показывайтесь из него до завтрашнего утра, тогда эти двое за несколько минут до рассвета, сами исчезнут, возвратившись обратно в Чёрный лес. В противном случае они оживут.

Хорошо понимая, что ему всё равно без когтя дракона так просто не одолеть бессмертного демона, а со слугой из-за опасности разбудить его хозяина, и связываться сейчас не стоит, колдун Идзивару вместо какого-либо ответа, поклонившись перед Адзамуку, вернулся в свой дворец, откуда, протомившись там, в полном бездействии до наступления темноты, лишь с приходом ночи, используя заклинание «Всевидящего Ока», посмел мимолётно взглянуть на вершину Белой горы.

Демон Дааку и великан Оокина, словно две статуи, всё также стояли на прежнем месте. Исчезли они только на рассвете, что, конечно же, было проверено колдуном Идзивару, который под утро, опять применив заклинание «Всевидящего Ока», дождался наступления восхода солнца, и просто глаз своих не сводил с верхнего плато Белой горы, пока оно не опустело.

 

Глава 14. Силы добра против зла

– Я так понимаю, мы снова подвергались воздействию волшебства, только в этот раз гадать, кому принадлежало колдовство, нам не приходиться, потому что это был Хакару, – сказал Сузуме, оглядываясь по сторонам.

Эти слова из уст Сузуме, прозвучали сразу после того, как он вместе со своим другом Такехико, поутру нового дня, возник на вершине Белой горы в том самом месте, откуда они пропали накануне вечером.

Их возвращение на вершину Белой горы, произошло где-то часа через два после колдовского взгляда колдуна Идзивару, которое он совершил всё тем же заклинанием «Всевидящего ока» для того чтобы узнать, правду ему сказал Адзамуку или нет, насчёт исчезновения демона Дааку и его слуги великана Оокина в предрассветный час. И поскольку гости из Чёрного леса исчезли у него прямо на глазах, старый колдун перестал интересоваться Белой горой, вернувшись к своим незаконченным делам.

– На этот раз действительно всё понятно без объяснений и не вызывает никаких сомнений, что нас уберегли от колдуна Идзивару, – подтвердил Такехико догадку своего друга.

– И как прежде от нас ждут продолжения нашего пути к берегу Золотого озера, – проговорил Сузуме.

– Поэтому не станем терять времени, посмотрим сверху на владения колдуна Идзивару и сразу же спустимся с Белой горы.

– Назад или вперёд? – спросил для уточнения Сузуме.

– Только вперёд! – в ответ воскликнул Такехико, направляясь на южную сторону верхнего плато Белой горы. – Теперь, когда мы на вершине горы и нам остаётся лишь спуститься с неё, оттягивание момента встречи с колдуном Идзивару вряд ли можно назвать удачным решением.

Мною, уважаемый читатель, уже неоднократно, как и в последний раз, было озвучено словосочетание: верхнее плато Белой горы. Оговорки здесь нет, ибо как раз с южной стороны Белой горы, стороны смотревшей на берега Золотого озера, между вершиной горы и её подножием, находились ещё два небольших плато. Одно было ближе к востоку горы, имевшей продолговатую форму, другое соответственно к западу.

Спуститься на эти плато у людей возможности не было, потому что здесь Белая гора во многих местах представала почти отвесной, оставляя лишь в середине южной стороны, не слишком широкий, но зато достаточно пологий склон, удобный для схождения вниз.

К слову заметить и снизу все подступы к обоим плато, своей отвесностью, являли отменную безопасность всем птицам, поселившимся на этих почти голых, каменных площадках.

Людям до птиц не было никакого дела, а потому осмотрев берег Золотого озера, они, немного перекусив взятыми в дорогу фруктами, благополучно спустились к подножию Белой горы с её южной стороны.

То, что люди изучая берег Золотого озера, увидели его пустынным, не насторожило их, поскольку Юки во время последней встречи со своими друзьями, выполняя поручение отца, предупредил Такехико и Сузуме о том, что колдун Идзивару скрывает свой дворец от постороннего взгляда, и что необходимо раскрыть особый секрет для того чтобы найти его.

Секрета люди пока не знали. Эту тайну Идзивару, колдуну Цуметаи раскрыть не удалось.

И если ещё вчера, когда друзья, находясь по другую сторону Белой горы, шли через лес, про них можно было сказать, что они только-только подходили к владениям колдуна Идзивару, то сегодня, оказавшись на второй части равнины, упиравшейся в берег Золотого озера, друзья стали незваными гостями старого злого колдуна, который вместе с тем, давно их поджидал. Только нового, полного осмотра своих владений старый колдун сегодня не проводил, а потому момент появления гостей на равнине близь Золотого озера пропустил.

– Когда мы были по ту сторону горы, нас встретили, а здесь, похоже, мы никому не нужны, – произнёс Сузуме, разглядывая каждый куст шиповника, попадавшийся ему на глаза в том широком поле, через которое он сейчас шёл бок о бок с Такехико.

– Не расстраивайся, у тебя ещё будет возможность пообщаться с двумя давешними старичками, – сказал Такехико, с улыбкой посмотрев на своего друга.

– Первый старик мне показался не таким опасным, и всё же будь у нас возможность не видеть их обоих, я был бы только этому рад, – ответил Сузуме, продолжая изучать все ближайшие к нему и его другу кусты шиповника, мимо которых они сейчас проходили, шагая по широкому полю.

– И всё же я смотрю, ты ищешь стариков в зарослях дикого шиповника.

– Не умею быть таким же спокойным как ты!

– Ну, наконец-то я вас вновь нашла! – воскликнула колдунья Акаи, появившись перед людьми. – Надеюсь, теперь мне никакие воробьи не помешают вернуть вас к себе в Жёлтую Долину.

– Воробьи не помешают, а я даже очень! – воскликнул колдун Идзивару, появившись между людьми и колдуньей Акаи.

– Неужели мне, как и в прошлый раз, снова нужно говорить тебе, что это мои слуги? – спросила колдунья Акаи глядя на брата.

Она, конечно же, могла бы и, не задавая никаких вопросов, в один миг увести людей из-под носа своего родного брата, но тогда бы началась родственная вражда, чего ей никак не хотелось. Одно дело мелкие конфликты и совсем другой разговор, когда каждый новый день своей проблемой, походил бы на день уже прошедший.

– Раньше были твоими, пока не попали в мои владения! – парировал колдун Идзивару, встретившись взглядом со своей сестрой.

– Смотри, как бы опять демон Дааку не объявился, – проворчала колдунья Акаи, указав брату рукой на пасмурное небо.

– Скорее тебе стоит его бояться, – сказал колдун Идзивару.

– Знаешь причину?

– Я в своих владениях, а ты нет! И потом, это твой дворец сейчас остался без присмотра!

Колдунья Акаи вздрогнула. Мысль о том, что в прошлый раз демон Дааку не тронув её, напал на колдуна Идзивару, молнией сверкнула у неё в голове: а что если и вправду, злой демон избрал тогда её брата, потому что колдун Идзивару был не в своих владениях?

Думать о дворце она не стала, как впрочем, и помышлять о скорейшем возвращении в свою Жёлтую Долину тоже.

– Пугаешь меня, чтобы я сбежала, оставив тебе людей?

– Даже и не думал, – спокойно ответил колдун Идзивару, подойдя к колдунье Акаи так близко, что она из-за него перестала видеть людей.

– Не хочу, чтобы нас услышали твои бывшие слуги, – прошептал колдун Идзивару глядя в лицо колдунье Акаи. – Мне кажется, они заколдованы.

– И ты здесь, конечно же, не причём? – шёпотом спросила колдунья Акаи.

– Разумеется, иначе какой бы мне был смысл тебя ставить об этом в известность, – продолжая говорить шёпотом, произнёс колдун Идзивару.

– Как это узнать, придумал?

– Попробуй превратить их, к примеру, в зайцев. Если тебе это легко удастся, значит, я ошибся. В противном случае, иных доказательств уже не потребуется.

И с этими словами, колдун Идзивару отшагнул в сторону, предоставив колдунье Акаи лично проверить его догадку.

Короткий взмах рукой, прочтённое одними губами заклинание, и старая колдунья превратила своих бывших слуг в двух обыкновенных зайцев.

Укоризненному взгляду для колдуна Идзивару, на лице старой колдуньи места не нашлось, потому что растерянность и удивление отразились на нём раньше. Одного зайца унёс внезапно свалившийся с неба орёл, успевший исчезнуть вместе с добычей за ближайшими к нему деревьями; второй заяц, испугавшись нападения орла, убежал сам, скрывшись сначала за кустом шиповника, а оттуда за густой, высокой травой, прямо в лес.

Из-за неожиданности случившегося, старая колдунья даже не смогла применить своего колдовства в защиту людей, как быстро всё произошло.

– Доволен? – опомнившись, воскликнула колдунья Акаи, сердито взглянув на колдуна Идзивару, и тут же повернувшись к нему спиной, не дожидаясь его ответа, вернулась в свой дворец.

Как я уже говорил, затевать ссору с братом, пусть даже когда он и оказался виноватым, она не захотела.

– Доволен! – ответил Хакару, приняв свой внешний вид, после чего незамедлительно исчез.

Правда, ненадолго. Выждав некоторое время, он опять возник на прежнем месте, вернув сюда же и Такехико с Сузуме.

– Все объяснения потом, а сейчас, как и раньше, продолжайте свой путь, словно с вами ничего не было, – сказал Хакару, и вновь пропал.

Оставшись в очередной раз вдвоём, Такехико и Сузуме, выполняя волю Хакару, продолжили свой путь к берегу Золотого озера.

И какую бы тему для своих разговоров они дальше ни выбирали, ни разу даже словом не обмолвились о Хакару, избегая вообще каких-либо упоминаний о добрых колдунах.

Теперь для завершения этой главы, дорогой мой читатель, я должен хотя бы в нескольких словах, сказать вам о том, какие же ещё события произошли в этот минувший день во владениях колдуна Идзивару. Речь идёт о событиях, не представших для вас в ходе моего повествования, поскольку случились они, на момент последнего появления колдуньи Акаи во владениях своего брата и рассказать о них сразу же не отвлекаясь от основных моментов истории, просто не было подходящей возможности. Пропускать же их вообще без какого-либо внимания, ввиду не малой значимости для всей истории в целом, было бы с моей стороны неправильно.

И от слов пояснительных, к словам излагающим, которые одновременно дадут ответ на вопрос: почему настоящий колдун Идзивару не стал участником последней встречи своей сестры с её бывшими слугами, и чем он был в это время занят?

А занят он был тем, что тайно, и безотрывно следил за странным незнакомцем, чьё неожиданное возникновение на берегу Золотого озера заставило насторожиться старого колдуна. Если бы не Адзамуку и недавнее странное появление демона Дааку вместе со своим слугой великаном Оокина, колдун Идзивару предстал бы перед незнакомцем, чтобы выяснить, зачем тот пришёл в его владения, а так, опасаясь новых подвохов, он предпочёл разузнать о нём всё что будет возможно, не покидая своего дворца.

 

Глава 15. Время Казуки

Странным незнакомцем, был Казуки, возлюбленный сестры Такехико, Сайюри.

Он честно выполнил главное условие Такехико – «не отправляться на его поиски до дня рождения Сайюри».

И само собой Казуки оставался в деревне во время встречи дня рождения Сайюри, но уже на следующее утро, простившись со своей семьёй, с любимой Сайюри, он отправился на поиски Такехико.

Путь его был несколько иным. Он не был в Чёрном лесу. Не был в Жёлтой Долине. Да и у добрых колдунов можно сказать он не был. Случайно повстречавшись в лесу с колдуном Доубуцу, кратко рассказав о себе, Казуки узнал у него, где следует искать Такехико.

По времени, эти события совпали как раз с бегством людей из Жёлтой Долины, и поэтому Доубуцу, на тот момент уже узнавший, что колдун Идзивару живёт поблизости Золотого озера, посоветовал Казуки идти прямо туда. И даже воспользовавшись своим колдовством, помог тому добраться до границы владений колдуна Идзивару за день до появления на Белой горе Такехико и Сузуме.

На подобный шаг колдун Доубуцу отважился только из-за того, что Казуки в этих краях был никому не известен, а стало быть, и обоснованных подозрений со стороны колдуна Идзивару и колдуньи Акаи, на участие в его делах добрых колдунов, возникнуть не должно было.

Как вы помните уважаемый читатель, чтобы колдун Идзивару и его сестра ничего не заподозрили, добрые колдуны всячески пытались скрыть своё близкое присутствие возле Такехико и Сузуме.

Теперь, когда я немного пояснил, каким образом Казуки оказался на берегу Золотого озера, мы снова возвращаемся к колдуну Идзивару, который всё ещё следил за ним, оставаясь в стенах своего дворца.

– Никогда не думал, что мне придётся отсиживаться в собственном дворце, из опасения за свою жизнь, – недовольным голосом сам себе сказал колдун Идзивару, глядя на Казуки, который, по всей видимости, искал его дворец.

Во всяком случае, твёрдость и внимательность, с которой Казуки продолжал шаг за шагом исследовать берег Золотого озера, несмотря на то, что он был ещё очень далеко от дворца, серьёзно настораживали старого колдуна. Более того, колдун Идзивару терзаясь выбором своих дальнейших поступков, не мог решиться, на выполнение действий против странного незнакомца, думая как с ним быть. Идти к нему самому или же подослать к нему Сэцунаи. Оставлять же всё как есть, или же полагаться на то, что незнакомец не разгадает его секрет, он уже не хотел.

В конце концов, терпению колдуна Идзивару наступил предел и на берег Золотого озера был послан Сэцунаи.

Вот только увидеть, как дальше развивались события, как повёл себя незнакомец при появлении Сэцунаи, колдуну Идзивару не довелось, потому что именно в момент, когда его слуга отправился на встречу с незнакомцем, в дверь комнаты постучали, причём весьма настойчиво. Догадавшись по характеру стука, кто к нему пожаловал, колдун Идзивару поспешно возвращая зеркалу прежний вид, закрыл «Всевидящее око», и как раз, когда настойчивый стук в дверь вновь повторился с прежней настойчивостью, направился, чтобы впустить к себе в комнату свою сестру.

– Я, кажется, дождалась дня, когда мне почему-то не удалось попасть к тебе в комнату сразу, да ещё и дверь, представь себе, оказалась закрытой, – проворчала колдунья Акаи, увидев своего брата.

Причина её сердитости была в том, что ей действительно не удалось сразу оказаться в комнате своего брата, как это бывало раньше, да ещё и войти в неё ей не позволили. Именно поэтому-то она и стучала в дверь столь настойчиво.

Ну а что касается догадливости колдуна Идзивару по части того кто к нему пришёл, так тут всё было просто: ни один из его слуг никогда не решился бы стучать в хозяйские покои так настойчиво.

– Что ни говори, а всё же ты ко мне зачастила, – сказал колдун Идзивару, когда колдунья Акаи вошла к нему в комнату.

– Если я пришла к тебе сегодня второй раз, это не означает, что я стала слишком часто появляться перед тобой, – с оттенком раздражения в голосе сказала колдунья Акаи.

– Я не ослышался, ты сейчас сказала, что пришла ко мне сегодня второй раз?

– Извини, но не ты ли мне говорил, что у тебя хорошая память?

– Память у меня осталась прежней, и рассеяностью я ещё не страдаю.

– Тогда объясни мне, почему ты своим вопросом выражаешь удивление тому, что я пришла к тебе сегодня во второй раз?

– Погоди, я, кажется, всё понял. Ты уже видела меня сегодня?

– Возле Белой горы. Или ты всё же позабыл нашу встречу утром?

– Невозможно забыть то, чего не делал. Я не был сегодня утром, возле Белой горы!

– С кем же я тогда там разговаривала?

– Если ты расскажешь мне, как всё было, я может и смогу тебе дать хоть какой-нибудь ответ.

– Ладно, я расскажу тебе о своей утренней встрече с людьми возле Белой горы.

И колдунья Акаи рассказала колдуну Идзивару про свой утренний визит в его владения. Ну а так как опасаться, что кто-нибудь из участников сей истории когда-нибудь поведает старому колдуну всю правду, право же не стоило, она немного изменила ход событий, представив начало встречи с людьми случайностью, пояснив, что появилась возле Белой горы, разыскивая его, и, разумеется, понятия не имела, что видит перед собой двойника.

– Ты весьма правильно подметила, сказав, что видела возле Белой горы двойника, – проговорил колдун Идзивару, нервно прохаживаясь по комнате. – Я сам, буквально днём раньше, на вершине Белой горы, столкнулся со своим двойником.

– И до сих пор не знаешь кто это?

– В том-то и дело что знаю, да не уверен, что не ошибаюсь!

– Я смотрю у тебя тут прямо проходной двор, коли ты не всех своих гостей хорошо знаешь, да к тому же ещё в них сомневаешься.

– Вот в этом ты права. Я потому не знал о твоём утреннем визите, что следил за одним подозрительным типом, который внешне выглядит как человек, но при этом ведёт себя столь уверенно, будто не боится меня вообще.

– А я ведь тебя уже предупреждала о том, что вместе с людьми к тебе пожалуют и добрые колдуны, да ты из гордости своей, к моим словам и прислушиваться даже не захотел.

– Ты говорила мне о наших местных колдунах, а я вчера столкнулся с колдуном из дальних краёв, о котором ты наверняка ни разу даже и не слышала.

– Насчёт проходного двора, беру свои слова назад. У тебя здесь не проходной двор. У тебя здесь дом свиданий!

– Посмотрю, как ты будешь шутить, когда все мои гости придут в твою Жёлтую Долину.

– Насколько я понимаю, они как раз-таки наоборот, все рвутся именно к тебе.

В дверь комнаты постучали.

– Это случайно не один из них? – показав рукой на дверь, спросила колдунья Акаи.

– Можешь войти Сэцунаи! – воскликнул колдун Идзивару, проигнорировав вопрос сестры.

– Господин, я никого не нашёл, – произнёс Сэцунаи, склонившись перед своим господином.

– Не расстраивайтесь, ведь тот, кого вы оба сегодня потеряли, я думаю, ещё вернётся к вам, – сказала колдунья Акаи, присаживаясь на стул, стоявший около большого стола.

– Ты сегодня не торопишься? – спросил колдун Идзивару, увидев, что его сестра преспокойно сидит на стуле.

– Отпусти слугу, тогда и продолжим разговор, – ответила колдунья Акаи, коротким жестом руки указав на Сэцунаи, продолжавшего стоять в поклоне перед своим господином.

– Сэцунаи возвращайся к себе! Когда ты мне понадобишься вновь, я тебя позову!

И после того как его слуга исчез, колдун Идзивару опустился на стул по другую сторону стола возле которого сейчас сидела колдунья Акаи.

– Так о чём будет наш разговор, и что в нём особенного, раз он не предназначен для ушей моего доверенного слуги?

– Честно говоря, если бы твой слуга остался, страшного ничего бы не случилось, – начала колдунья Акаи. – Мне лишь не хотелось посторонних слушателей, потому что мои слова важны только для тебя.

– Я внимательно тебя слушаю.

– У меня есть все основания полагать, что добрые колдуны знают, как найти твой дворец.

Лёгкая улыбка мгновенно слетела с лица колдуна Идзивару. Глаза вспыхнули огнём, а по рукам пробежала мелкая дрожь.

– Этого не может быть!

– Хакару был у тебя?

– Он был в комнате Цветущей Печали, а оттуда без моей помощи никому не проникнуть в мой дворец!

– А как его туда привели, не вспомнишь? Твои враги теперь знают про чёрный камень, а что касается заклинания, то для сильного колдуна вроде Хакару это не станет препятствием!

Новый приступ страха, леденящим холодом пробежался по телу старого колдуна.

– Об этом я не подумал, – еле проговорил колдун Идзивару, и уставился в пол, хаотично перебирая нахлынувшие в голову мысли о том, что теперь делать.

– Не знаю, о чём ты в настоящее время думаешь, но единственным вариантом для тебя, я сейчас вижу, приготовление к появлению твоих врагов в этом дворце, – сказала колдунья Акаи, жестом руки показав на стены комнаты в которой она беседовала с братом. – Если ты не забыл, то один из людей, превращённый мною в зайца, избежал когтей орла. Кто он, мы не знаем. Зато твои враги легко вернут ему прежний человеческий вид, и ты прекрасно понимаешь, что вероятность того, что им окажется Такехико, не исключена.

– Меня сейчас больше всего настораживает Хакару и его друг Адзамуку. Я конечно про второго колдуна знаю мало, но если учитывать, что именно он привил Хакару любовь к розыгрышам, то нельзя сбрасывать со счетов и колдовские возможности Адзамуку, тем более что он мог в своё время побывать в учениках у старого Сюдзина.

– Это ты про деда Хакару?

– О нём самом. Его так называли за то, что он в своей семье был всегда самым главным, вплоть до последних дней.

– Тогда у тебя только один выход: погубить Такехико, и сбежать. После гибели человека, ты добрым колдунам будешь не сильно нужен, потому что они в отличие от нас, не знают слова месть!

 

Глава 16. Почему великан Оокина оказался на стороне добра

Уже несколько дней демон Дааку находясь взаперти собственного дворца, был вынужден, не покидая своей библиотеки, заниматься поиском ответа на вопрос: как ему быть с неисчислимой колонией гигантских шершней, которые не только поселились в его владениях, а ещё и с недавних пор, стали считать его родной Чёрный лес, своим. К тому же ситуация усложнялась тем, что к полосатым захватчикам его владений, никак не удавалось подобрать губительного для них колдовства.

Временами устав от беспрестанного чтения колдовских заклинаний, демон Дааку оставлял волшебные книги, подходил к окну библиотеки и, откинув в сторону занавеску, смотрел на нескончаемые попытки ненавистных ему шершней, проникнуть в его дворец. В эту минуту, привычный для демона Дааку взгляд чёрных глаз со вспыхивающими в них искорками огня ненависти в зрачках, становился больше похожим на взгляд, в котором одновременно угадывалась растерянность и тривиальная злость.

В такие моменты он даже раздражённо приговаривал, произнося каждый раз приблизительно одни и те же слова, цедя их сквозь зубы:

– Зажарить бы вас всех да на стол подать!

После этого, задёрнув занавеску на прежнее место, демон Дааку возвращался от окна к столу, и вновь принимался за чтение книг, не теряя надежды отыскать в них подходящее заклинание против Судзумэбати, из-за которых он, неустрашимый владелец Чёрного леса, в одночасье стал вынужденным пленником собственного дворца.

Разумеется, надумай демон Дааку покинуть границы своих владений, он мог бы легко это сделать благодаря своему колдовству, которое при этом заодно позволило бы ему избежать столкновения с гигантскими шершнями. Стоило, лишь воспользовался для перемещения за пределы Чёрного леса, любым подходящим заклинанием, но оставлять дворец Туюсимбу, который отныне постоянно нуждался в его колдовской защите, демон Дааку не хотел, и более того, из опасения, что шершни всё же найдя лазейку для проникновения во дворец, нападут на его верного слугу великана Оокина, он даже и думать забыл о каких-либо вылазках за пределы своих владений. К мысли о том, что за Судзумэбати необходимо постоянно следить, демон Дааку пришёл, когда понял, что жужжащие за окном его дворца гигантские шершни, прекрасно защищены от применяемого им колдовства.

Таким образом, единственным вариантом сношения с внешним колдовским миром, для демона Дааку остался его самый верный слуга, великан Оокина. И когда демону Дааку в очередной раз понадобилось серьёзно вмешаться в дела колдуна Идзивару, он, не задумываясь, послал великана Оокина на берег Золотого озера. А чтобы тому было удобнее представлять интересы своего господина, снабдил его защитным, заколдованным талисманом и волшебным, золотым шестом бо. Поводом для такого поступка стали последние события возле Белой горы, о которых демон Дааку узнал при помощи своего колдовства.

Так что к моменту выхода Такехико и Сузуме из леса на берег Золотого озера, их там уже терпеливо поджидал великан Оокина. Заметив его, люди невольно опешили, замерев на опушке леса, возле высоких кедров, мимо которых только что прошли.

– Спешу вас обрадовать! – пробасил великан Оокина, приближаясь к остановившимся на месте людям. – Меня послали к вам на помощь!

– Если ты, не приближаясь к нам, остановишься и объяснишь, зачем твоему хозяину понадобилось нам помогать, тебе не придётся искать нас в том лесу, из которого мы только что вышли, – сказал Такехико, указав рукой на деревья за своей спиной.

Великан Оокина остановился.

– Мой господин не может покинуть свой дворец, и виновником своего заточения считает колдуна Идзивару!

– Тогда выходит, не только ты нам будешь помогать, а ещё и мы окажем тебе услугу, выручая твоего господина, – сделал смелый вывод Сузуме.

– Для вас главное остаться в живых. Я же выполняю волю демона Дааку. И не вижу причин, мешающих нашей совместной выгоде.

– Хотелось бы весомых доказательств, что ты говоришь нам чистую правду! – воскликнул Такехико.

– Я не нападаю на вас!

– Нас двое, а ты один, и сразу двоих не поймаешь, – парировал Такехико ответ великана Оокина.

– У меня в руках волшебный шест бо, и я мог бы, не бегая за вами погубить вас! – прогремел великан Оокина, демонстрируя вытянутой вперёд рукой, своё волшебное оружие.

И чтобы лучше убедить людей в силе волшебного шеста бо, слуга демона Дааку слегка стукнул им по первому подвернувшемуся ему камню, разбив его с одного удара на множество мелких камешков.

– Впечатляет, – коротко согласился Такехико.

– Как вы сами только что видели, я разбил камень благодаря волшебству оружия, а не своей большой силе, – сказал великан Оокина, вертя в руках волшебный шест бо.

За спиной великана появился Хакару. Встретившись глазами с Такехико, он молча кивнул головой и тотчас исчез. Кроме Такехико, молодого колдуна никто не увидел, потому что, предприняв меры безопасности на случай появления колдуна Идзивару или его сестры колдуньи Акаи, а также любого другого врага людей, или же какой-нибудь слежки за ними, Хакару остался невидимым для всего остального мира.

– Мы верим тебе, – сказал Такехико, дав великану Оокина ответ и за себя и за растерявшегося друга Сузуме, которому, чтобы он не вздумал возражать, слегка сдавил руку. – Веди нас к Идзивару!

Поклонившись, великан Оокина, повернулся к людям спиной, и направился вдоль Золотого озера, едва передвигая ногами. Он не умел делать маленькие шаги, отчего ему пришлось сейчас идти очень медленно, чтобы следовавшие за ним люди не отстали от него.

– Ты точно знаешь, куда нас ведёшь? – спросил Такехико, поравнявшись с великаном Оокина по его левую руку, так как в правой руке у верного слуги демона Дааку, был волшебный шест бо.

– Мой господин сказал мне, где следует искать дворец колдуна Идзивару, – ответил великан Оокина, не останавливаясь и не глядя на Такехико.

– Мы также знаем, где искать, да вот секрет, благодаря которому становиться виден дворец, нам не известен! – воскликнул Сузуме, шагая возле Такехико слева от него.

– На этот счёт можете не переживать, – довольным голосом пробасил великан Оокина. – Мой господин рассказал мне секрет колдуна Идзивару.

– Замечательно! – воскликнул Сузуме. – Теперь главное, чтобы старый колдун был дома!

– К тебе вернулось чувство юмора? – спросил Такехико у Сузуме, взглянув на него.

– Оно меня не покидало, – ответил Сузуме и, понизив голос до шёпота, добавил, – просто с появлением великана Оокина, у меня прибавилось уверенности в успехе нашего дела.

– Не тот ли большой чёрный валун, что лежит у нас на пути, мы сейчас ищем? – спросил Такехико у великана Оокина, увидев издалека на берегу Золотого озера секретный камень колдуна Идзивару.

– Он самый! – рявкнул великан, и, позабыв про людей, ускорил свой шаг, заставив тем самым Такехико и Сузуме, бежать за собой.

Но как бы люди быстро ни бежали, а всё же великан Оокина пришёл к чёрному камню первым.

– Что случилось? – спросил Такехико у великана Оокина, появившись возле чёрного камня вторым.

Расстроенный вид слуги демона Дааку был более чем красноречив.

– Колдовство не действует! – качая головой, мрачно ответил великан Оокина.

– А ты ничего не перепутал? – спросил Сузуме, подоспевший к чёрному камню последним.

– У меня хорошая память! – заявил великан Оокина, пытаясь понять, почему дворец колдуна Идзивару так и не предстал перед ним, несмотря на то, что он выполнил все условия колдовства.

Не могу не подметить для вас уважаемый читатель, что при всех своих не выдающихся умственных способностях, великан Оокина всё же в действительности, как бы это странно не выглядело, соответствовал только что сделанному им утверждению.

Память у него и вправду была отменной, что, конечно же, на фоне общей преданности любимого слуги, очень ценилось демоном Дааку.

Возвращаясь назад к прерванным событиям, мы с вами уважаемый читатель снова узнаём, что и великан Оокина, и Такехико с Сузуме, до сих пор стояли возле чёрного камня, решая как им быть дальше.

– Может на этом берегу есть ещё такие же чёрные камни? – спросил Сузуме, обращая свой вопрос и к Такехико и к великану Оокина.

– Даже если и есть, – начал великан Оокина повернувшись лицом к чёрному камню, – другого такого же, чтобы совпадали размер, форма и местоположение, нет!

– Так сказал тебе твой господин? – спросил Такехико, разглядывая чёрный камень.

– Да! – кивнув головой, ответил великан Оокина.

– Значит, нас у камня ждали и нам помешали, – предположил Такехико.

– Почему же тогда колдун Идзивару скрывается от нас? – спросил Сузуме.

– Причина здесь может быть только одна, – ответил своему другу Такехико. – За нами пока ещё лишь наблюдают, решая как дальше быть.

И в этом Такехико оказался полностью прав.

За ним и его другом Сузуме, а, равно как и за великаном Оокина, действительно пристально наблюдали, начиная как раз с момента их встречи на берегу Золотого озера. Поначалу за ними следил только старый колдун Идзивару, но ему недолго пришлось одному заниматься подглядыванием за незваными гостями. Его скромное одиночество нарушила родная сестра, обеспокоенная тем, что братец может поймать её бывших слуг, появление которых на берегу Золотого озера она увидела, пребывая в своём дворце.

– Я так и думал, что ты не останешься в стороне! – проворчал колдун Идзивару, когда увидел прилетевшую к нему колдунью Акаи.

– Ты против моей помощи? – не обращая внимания на ворчливый тон брата, спросила колдунья Акаи, подойдя к волшебному зеркалу возле которого стоял колдун Идзивару, наблюдая за людьми и великаном.

– Помощь хороша, когда её просят и ждут, а я никаких просьб к тебе не обращал и ничего от тебя не ждал! – вновь проворчал колдун Идзивару, глядя на изображение в волшебном зеркале.

– Лично я расцениваю твоё поведение, как мужскую гордость, которая помешала тебе обратиться ко мне за помощью, – скрывая иронию, изрекла колдунья Акаи, присаживаясь перед волшебным зеркалом на стул, взятый возле стола, находящегося в центре комнаты.

Немного удивившись бесцеремонности своей сестры, колдун Идзивару поставил перед зеркалом второй стул, на который сел сам.

– Не будем спешить, – глядя в зеркало, спокойно сказал он, скрестив руки у себя на груди.

– Они же нашли твой чёрный камень! Не понимаю, чего ты сейчас ещё ждёшь! – воскликнула колдунья Акаи, не отрываясь от волшебного изображения в зеркале.

– Хочу твёрдо убедиться, что твои бывшие слуги, это всего лишь твои бывшие слуги, а великан Оокина, только великан Оокина. Иначе если вдруг кто-нибудь из них или все сразу, невзначай окажутся хорошо замаскировавшимися колдунами, я даже подумать боюсь, чем это может нам грозить.

– Не стоит меня примешивать к своим проблемам. Они пришли к тебе, и в первую очередь пострадаешь ты!

– Это как посмотреть. Если они всё же настоящие, или хотя бы великан Оокина настоящий, то не думай, что он пылает ненавистью только ко мне одному. В остальном надо быть готовым ко всему.

– Ты не слишком ли подозрителен?

– В меру! Тебя разве не насторожило отсутствие возможности услышать, о чём они говорят?

– Нисколько, потому что здесь наверняка постарался демон Дааку. А вот зачем великан Оокина свёл знакомство с людьми, мне непонятно.

– Как ты только что сама сказала – «здесь постарался демон Дааку». И поступил он так из-за того, что ему сейчас крайне трудно покинуть собственный дворец. Кстати, мешают ему выйти в Чёрный лес, твои шершни!

– Этих шершней призвал ты!

– С помощью заклинания, предоставленного тобой!

– Мне кажется, сейчас не время выяснять отношения, – оторвавшись от волшебного зеркала, повернулась к брату колдунья Акаи.

– Согласен! Что предлагаешь? – также отвернулся от зеркала колдун Идзивару.

– Напасть первым!

– Не узнав, кто они? Или ты уже позабыла, что одного из твоих бывших слуг унёс орёл?

– Об этом я просто не подумала, – смутилась колдунья Акаи, осознав, что допустила рассеяность. – Но если поискать разумное объяснение тому, что и Такехико и Сузуме живы оба, то на ум приходит лишь одно – заяц избежал когтей орла.

– При своевременной помощи добрых колдунов, – дополнил колдун Идзивару, предположение своей сестры. – А это говорит о том, что за людьми или за тобой следили.

– Не бросайся в крайности! – воскликнула колдунья Акаи. – Сбежал заяц от растяпы-орла и всё! И потом, не забывай, что зайцем был человек!

– Пусть даже и так, – согласился старый колдун, – только вот вернуться в облик человека сам он не мог, как и второй заяц.

– И я с тобой соглашусь, – тут же согласно кивнула головой колдунья Акаи. – Помогли им добрые колдуны, а дальше люди пришли сюда сами!

– Где я их уже ждал! – радостно заявил колдун Идзивару.

– Так нападай первым! – вскричала колдунья Акаи, не сдержавшись от эмоций.

– А разве они уже мне настолько угрожают, что я не могу продолжать следить за ними?

– Мне кажется, ты за своими врагами достаточно уже понаблюдал. К тому же начавшийся вечер скоро смениться ночной темнотой, которая поможет скрыться твоим гостям.

– И всё же может не стоит торопиться? Ночь она ведь для всех ночь и мои гости никуда не уйдут, а если даже и покинут берег Золотого озера, то завтра всё равно вернутся.

– Откуда такая уверенность?

– Ты же сама видела, что они хотят найти мой дворец.

– В таком случае тебе просто повезло, что они не смогли войти сюда до сих пор!

– Везение здесь совсем не причём, потому что я после твоей подсказки про Хакару, когда он был в моём дворце вместо Такехико, сменил свой секрет!

Лёгкое удивление промелькнуло на лице колдуньи Акаи.

– Ты как всегда непредсказуем!

– Это плохо?

– Разве я это имела в виду? Кажется, нет. Я только подчеркнула твою сообразительность, благодаря которой, твои враги повернули назад.

И колдунья Акаи показала рукой на волшебное зеркало, в котором только что увидела Такехико, Сузуме и великана Оокина, уходившими прочь от чёрного камня.

– Они перестали искать твой дворец!

– Зато кажется, ищут место для ночлега, – предположил колдун Идзивару, глядя в волшебное зеркало.

– В таком случае и я отправляюсь отдыхать, раз ты до завтрашнего утра не собираешься что-либо предпринимать. Или я ошибаюсь?

– Если я не напал на них при свете дня, то уж ночью и подавно делать этого не стану, пока не буду окончательно уверен в том, что это не колдуны, – скороговоркой ответил колдун Идзивару, продолжая смотреть на изображение в волшебном зеркале.

– Ну-ну, – напоследок обронила колдунья Акаи, перед тем как вернуться к себе во дворец.

Оторвавшись от наблюдения за своими незваными гостями спустя минуту, после того как услышал последние слова своей сестры, колдун Идзивару огляделся по сторонам, и обнаружил, что находится в комнате один.

– Вот так гораздо лучше, и никто не будет брюзжать над ухом, почему я ничего не делаю, – проговорил сам себе колдун Идзивару, вернувшись к волшебному зеркалу, чтобы наблюдая за своими гостями, убедиться в том, что они никуда далеко не уйдут.

И как говорится, проницательность колдуна Идзивару сослужила ему верную службу.

С приближением темноты, его незваные гости стали подыскивать себе место для ночлега.

– Может на ночь лучше вернуться в лес? – спросил Сузуме у Такехико.

– Надеешься, что там колдун Идзивару не сможет нас найти?

– Остаёмся здесь! – прогремел великан Оокина. – Под моей охраной можете спать спокойно!

– А ты разве не будешь спать? – удивился Сузуме.

– Когда я выполняю поручения своего господина, мне не нужен сон! Утром я вас разбужу, и мы продолжим искать дворец колдуна Идзивару!

Согласившись с предложением великана Оокина, люди легли спать. Никто из них не хотел спорить со слугой демона Дааку, потому что, обратив внимание на его горящий взгляд и каменное выражение лица, и Такехико и Сузуме сразу ощутили всю твёрдость решения великана Оокина.

Одного они только не могли сейчас знать – что хоть грозный слуга демона Дааку и был озабочен выполнением поручения своего господина, во время которого действительно мог очень долго не спать, а всё же истинной причиной его полного отказа от сна, был голод.

Конечно, отсутствие пищи для великана не являлось чем-то страшным, угрожавшим его жизни, а всё-таки по давно заведённому распорядку питания во дворце своего любимого господина демона Дааку, вечер каждого дня заканчивался для великана Оокина, роскошным ужином. Когда же великан Оокина был вынужден надолго покидать дворец Туюсимбу, для него не составляло никакого труда, утолять свой голод, ловлей диких животных, но только не в этот раз. Опасаясь потерять людей, великан Оокина подверг себя временному голоданию.

 

Глава 17. Поиски дворца на берегу Золотого озера

Ночь для незваных гостей колдуна Идзивару, была безмятежной. Люди спали. Великан Оокина сидел, прислушиваясь к тихим ночным звукам, опустившись на ворох мягкой травы, которую нарвал для себя здесь же на берегу. Временами он усиленно тянул носом ночной прохладный воздух, поскольку, где бы и когда бы с ним похожие ситуации ни случались, каждый раз попадая в темноту, больше доверял своему обонянию, нежели своим глазам, неприспособленным к жизни в тёмное время суток.

Что же касалось колдуна Идзивару, то он, продолжая опасаться подвоха со стороны добрых колдунов и в частности сюрпризов от Хакару и Адзамуку, не стал делать ночной вылазки на берег Золотого озера. Он вообще, прекратив наблюдение за незваными гостями, отправился спать до самого утра, ибо не мог обходиться без ночного отдыха, подобно слуге демона Дааку, да и ко всему прочему, способности хорошо видеть в темноте не имел.

А чтобы сон его никто не потревожил, он позакрывал все входные двери своего дворца, волшебными замками, поставив дополнительно за каждой дверью, ночных сторожей из числа дворцовых слуг.

Поэтому новое утро на берегу Золотого озера, говоря о расстановке добрых, не добрых, волшебных, не волшебных сил, предстало в том же виде, в каком ушёл в былое вчерашний вечер.

Первыми, едва солнце краем золотого диска показалось за горизонтом, озарив своим светом в высоком небе, пушистые редкие облака, проснулись люди. Причиной столь раннего их пробуждения, стал звук удара волшебным золотым шестом бо по большому камню, от чего на месте бывшего валуна, образовалась куча мелких камешков.

– Пора вставать! – вполголоса проговорил великан Оокина, поднимаясь с насиженного за ночь места, откуда и произвёл удар шестом бо по находящемуся возле себя, большому камню, дабы разбудить людей.

Как подумалось великану Оокина, внезапный шум будет, пожалуй, надёжнее любых окриков, в чём нисколько не ошибся. И Такехико и Сузуме проснулись разом, в первую же секунду после использования волшебного оружия.

– Даже не верится, что мы ещё живы, – потягиваясь, сказал Сузуме, когда раскрыв глаза, приподнялся со своего временного ложе, усевшись на плоский невысокий камень, возле которого проспал всю прошедшую ночь.

– Лично я был спокоен, когда вчера вечером ложился спать, – заявил Такехико, вставая на ноги. – Уверенность в том, что я проснусь на том же месте, где собирался провести всю ночь, подкреплялась для меня грозной силой нашего спутника, великана Оокина.

Слова, сказанные Такехико для верного слуги демона Дааку, были одновременно и лестью и правдой.

Но самое главное, они пришлись по нраву великану Оокина, за что он, как бы это не показалось странным, с дружественной улыбкой на лице, взглянул на Такехико.

– Я несколько раз за ночь обходил место нашего отдыха, и могу твёрдо сказать, что к нам никто не приближался, – доложил великан Оокина в ответ на слова Такехико. – Во всяком случае, никаких следов пребывания посторонних поблизости от нас, я не обнаружил.

– Всё это конечно хорошо, но прежняя наша задача найти дворец колдуна Идзивару осталась не выполненной, – сказал Такехико, оглядывая прибрежные камни Золотого озера.

– А мы разве не будем начинать новый день с завтрака? – спросил Сузуме у Такехико.

– Приём пищи устроим позднее, а пока все спят, самое время продолжить поиски дворца, – вместо Такехико ответил великан Оокина.

– Я согласен с Оокина, – сказал Такехико. – Мы конечно не знаем, привычек старого колдуна, но учитывая, что солнце только-только ещё поднимается над горизонтом, нельзя отрицать вероятности того, что он ещё пока спит. Во всяком случае, поиск его дворца важнее, чем завтрак, который мы отложим только на время.

– Ладно, согласился Сузуме и тут же воскликнул, – у нас же есть волшебная дудочка Юки! Пусть он узнает у своего отца, что нам дальше делать!

Имя Юки тяжёлым камнем прокатилось в душе великана Оокина, напомнив ему о ночном нападении на дворец хозяина Холодных гор, колдуна Цуметаи. Однако виду он не подал, хоть и с большим трудом отмёл от себя все нахлынувшие воспоминания о встрече с колдуньей Акаи, своём пребывании у неё в плену и о своём господине демоне Дааку, которому пришлось даже прибегнуть к помощи доброго колдуна, чтобы вернуть себе свой прежний облик.

– Что ж, пожалуй ты прав Сузуме, – согласился со своим другом Такехико, доставая волшебную дудочку Юки. – Без его отца нам сейчас не найти логово колдуна Идзивару.

Долго дудеть в маленькую волшебную дудочку Такехико не пришлось. Едва дудочка зазвучала, на берег Золотого озера явился Адзамуку.

– Это же не Юки! – воскликнул великан Оокина. – Мне никогда не доводилось видеть сына колдуна Цуметаи, зато я слышал о нём, что он также молод, как и вы, а этому господину не меньше трёх десятилетий.

– Мы и сами видим, что это не Юки, – проговорил Сузуме, не сводя глаз с незнакомца.

– Кто вы? – спросил Такехико, обращаясь к неизвестному ему колдуну, а в том, что перед ним сейчас стоял самый настоящий колдун, он ничуть не сомневался.

– Адзамуку, – спокойно ответил Адзамуку. – Вы ждали Юки, надеясь на помощь его отца, а пришёл я! Вас это взволновало, но прошу не расстраиваться, потому что меня сюда прислали по просьбе Юки. Причину, в связи с которой он лично не смог сейчас прибыть к вам, вы узнаете позднее, когда представиться удобный случай для встречи с Юки.

– Кто здесь живёт, знаете? – спросил Такехико.

– Злой колдун Идзивару, – быстро и легко ответил Адзамуку, словно речь сейчас шла о ком угодно, но только не об одном из самых злых колдунов на всём белом свете.

– Как к нему попасть знаешь? – резко прогремел великан Оокина, привыкший всегда говорить прямо, без лишней дипломатии.

– Пока ещё нет, но есть уверенность, что существует немало способов узнать местонахождение дворца колдуна Идзивару, стоит лишь выбрать подходящий и правильно им воспользоваться.

– Сделай одолжение, найди дворец! – вновь прогремел великан Оокина.

– У меня есть иное предложение, – начал Адзамуку, – сначала давайте обманем того, кто за нами сейчас наблюдает, поскольку я не исключаю возможности, что это колдун Идзивару.

– А разве нельзя узнать прямо сейчас, кто именно за нами подсматривает? – спросил Сузуме.

– Можно, – ответил Адзамуку, – но тогда я не ручаюсь, что наш таинственный наблюдатель не проведает, что нам известна его слежка за нами, чего я лично вам, не советую допускать. Пусть уж он лучше думает, что мы ничего не подозреваем, так у нас будет больше возможности его перехитрить.

– А он слышит, что мы говорим? – спросил Сузуме.

– Ни слова. И спасибо за это небольшое чудо сказать нужно не мне, а демону Дааку, ведь именно силу его волшебства я сейчас ощущаю от великана Оокина, – ответил Адзамуку.

– Господин дал мне волшебный талисман, сказав, что он убережёт меня от колдуна Идзивару, – подтвердил великан Оокина слова Адзамуку, коснувшись рукой своей груди.

– Никому не показывай его! – сказал Адзамуку. – Идзивару не должен знать о нём!

– Как же тогда нам быть, раз за нами наблюдают? – поинтересовался Такехико.

– Для начала доверьтесь мне! И главное, не пугайтесь и не удивляйтесь тому, что я сейчас буду делать!

Согласия на доверие никто дать не успел, потому что в следующую секунду после своих слов, Адзамуку наколдовал железную клетку с толстыми прутьями, куда сразу же посадил Такехико и Сузуме. Следующим шагом в колдовстве Адзамуку было исчезновение великана Оокина, после чего и клетка и люди в ней уменьшились в несколько раз.

– А если перед нами не Адзамуку, друг Юки, а колдун Идзивару превратившийся в него, – шепнул Сузуме на ухо Такехико.

Ответить Такехико не успел, потому что едва Адзамуку взял в свои руки маленькую клетку с людьми, перед колдуном-шутником появился колдун Идзивару.

– И какая участь дальше ожидает моих слуг? – спросил старый колдун, не решаясь сразу нападать на Адзамуку.

– Да вот ещё пока думаю: или же оставить их себе, или всё-таки вернуть законной хозяйке, колдунье Акаи.

– Эти слуги убежали от моей сестры, своей бывшей госпожи и, оказавшись в моих владениях, теперь должны принадлежать мне! – быстро сообразил, что сказать колдун Идзивару.

– Если следовать вашим законам, то раз я их поймал, они мои!

– Ты их поймал в моих владениях, совершив тем самым ошибку, да и клетка у тебя гляди, уже пуста! – воскликнул колдун Идзивару, показывая рукой на клетку в руках Адзамуку.

Внезапно Адзамуку превратился в колдунью Акаи.

– Я нисколько не сомневалась, что тебе нельзя доверять, и как видишь, придя в твои владения в чужом обличье, сумела доказать свою правоту, в которую ты всегда отказывался верить. Верни мне моих слуг!

– Прости, – смутился колдун Идзивару, – но ты своей новой маской просто заставила меня пойти на кражу людей.

– Теперь, когда я предъявила тебе свой облик, ты надеюсь, постараешься возвратить мне обратно и Такехико и Сузуме, ничего не требуя взамен!

«А если меня опять обманывают, – подумал колдун Идзивару, поддавшись набежавшим сомнениям в том, что разговаривает сейчас не со своей родной сестрой, а с одним из молодых колдунов-шутников. – Надо проверить эту личность каким-нибудь каверзным вопросом, ответ на который должна знать лишь настоящая колдунья Акаи».

– Ты не знаешь, куда в родительском доме подевалась одна волшебная вещь с помощью, которой можно мгновенно превращаться в большого чёрного дракона? – задал проверочный вопрос колдун Идзивару.

– Если ты спрашиваешь о золотом волшебном перстне с изображением головы дракона, который принадлежал нашему отцу, то поищи его в своей сокровищнице, – ответила колдунья Акаи. – Но сначала верни мне людей!

Убедившись в правильности ответа, колдун Идзивару встал перед выбором: вернуть похищенных слуг немедля или же постараться растянуть время, чтобы оставить их у себя, пойдя на обман своей сестры.

– О чём думаешь? – прервала размышления брата, колдунья Акаи.

– Задумался, вспоминая, где спрятал свою сокровищницу, – соврал колдун Идзивару, прекрасно помнивший не только её местонахождение, а также куда подевал и волшебный перстень.

– Где люди? – настойчиво произнесла колдунья Акаи.

– У меня во дворце, – правдиво ответил колдун Идзивару.

– Во дворце, который ты опять от всех спрятал!

– Ненужно укоризненных взглядов, тем более что я тебе как раз вчера говорил про изменение секретного места, откуда можно увидеть мой дворец.

– И разумеется заклинание тоже новое.

– Менять так всё сразу!

– Из-за великана Оокина и моих слуг, так постарался?

– Не только. И как ты уже сама видела, поступил правильно, потому что про чёрный камень им было известно.

– А про новый секрет, думаешь, не узнают?

– Узнают или нет, не важно, поскольку без заклинания дворец не увидеть, а вот уж разгадать секрет волшебных слов, теперь совсем нелегко.

– Мне расскажешь?

– Само собой, – улыбнулся колдун Идзивару, и тут же про себя подумал, – «Иначе, кто мне надоедать будет».

И только колдун Идзивару показал колдунье Акаи новое секретное место, раскрыв тайну заклинания, как его дворец мигом пропал.

– Что такое? – опешил старый колдун.

– Мне думается, твой дворец только что украли, – сказала колдунья Акаи.

– Кроме нас двоих здесь никого нет!

– А сзади тебя тогда кто?

Колдун Идзивару обернулся и обомлел. Перед ним стоял верный слуга демона Дааку, великан Оокина.

– Давно ищу с тобой встречи! – громко рявкнул великан Оокина, и, замахнувшись волшебным шестом бо, ринулся на старого колдуна.

В ответ колдун Идзивару успел метнуть в слугу демона Дааку своё колдовство, после чего сразу же переместился в сторону на десяток шагов.

Отбитое волшебным шестом бо, колдовство колдуна Идзивару, рассыпалось в безобидную пыль, а великан Оокина с ходу проскочив то место, где ещё мгновение назад находился старый колдун, был вынужден развернувшись, повторить попытку своего нападения на злого колдуна.

Немало удивившись тому, что его колдовство не повредило великану Оокина, колдун Идзивару попытался превратить своего громадного противника в карлика, что также ему не удалось, отчего он в очередной раз был вынужден отскакивать в сторону, чтобы не угодить под удар волшебного оружия слуги демона Дааку.

– Ничего не понимаю, – только и успел пробубнить колдун Идзивару, спасаясь от волшебного шеста бо, резким прыжком в сторону, после применения ещё одного своего нового заклинания, которое использовал против грозного великана.

После нескольких безуспешных попыток совладать с великаном Оокина, колдун Идзивару прочитал заклинание Котэисуру, против которого не существовало защиты, и где талисман демона Дааку, до этого надёжно защищавший его слугу от изощрённого колдовства злого колдуна, также оказался бессилен.

Большего с великаном Оокина старый колдун сделать не успел, потому что заколдованный в каменную статую великан, тотчас просто-напросто исчез.

А поскольку колдунья Акаи сбежала ещё раньше, в самом начале противостояния колдуна Идзивару против разбушевавшегося великана, то и старый колдун, оставшись на берегу Золотого озера в полном одиночестве, предпочёл вернуться к себе во дворец.

– Хорошо хоть я ещё пока смог попасть в свой дворец, – сказал сам себе колдун Идзивару, присаживаясь на стул перед волшебным зеркалом в котором пока не было никакого изображения, кроме отражения той комнаты, где оно висело. – И что же это моя родная сестра сбежала при виде великана Оокина?

Понятное дело ответа ему сейчас никто дать не мог, а потому, ещё немного порывшись в собственных мыслях, колдун Идзивару обратился к волшебному зеркалу, которое к его великому сожалению, также не смогло дать ему хоть какой-то ответ, представив взору старого колдуна, пустынный берег Золотого озера.

– У меня же теперь в плену люди! – воскликнул колдун Идзивару, вспомнив о том, что выкрал их из рук своей сестры.

Погасив изображение в волшебном зеркале, старый колдун направился к своей темнице, куда поместил украденных слуг колдуньи Акаи. Ему захотелось вживую посмотреть на долгожданную добычу, как вдруг резко переменив решение, он вновь вернулся к волшебному зеркалу.

– Покажи мне мою темницу! – приказал колдун Идзивару, прочитав сначала необходимое заклинание.

В зеркале появились унылые стены дворцовой темницы. Никаких людей в ней не было.

Не поверив тому, что он только что увидел в волшебном зеркале, колдун Идзивару почти бегом вылетел из своей комнаты, намереваясь как можно быстрее добежать до темницы, но не успел преодолеть и половины пути, как в одном из коридоров дворца, наткнулся на Сэцунаи.

– Господин, – склонился слуга перед своим господином.

– Говори! – приказал колдун Идзивару, поняв, что Сэцунаи не зря покинул свою комнату Цветущей Печали, направившись к нему.

– Если вы спешите в темницу, то она пуста…

– Возле неё был кто-нибудь? – перебил колдун Идзивару своего слугу.

– Ваша сестра, колдунья Акаи была там, – кланяясь, ответил Сэцунаи.

– Ты свободен Сэцунаи! – поворачивая назад, приказал колдун Идзивару.

Но ступив несколько шагов в обратном направлении, господин внезапно обернулся на слугу, и чуть задержавшись в короткой остановке, добавил:

– Ступай к себе!

Сэцунаи почтительно склонившись перед господином, растаял в воздухе.

Отправив слугу в комнату Цветущей Печали, колдун Идзивару вернулся к волшебному зеркалу.

– Вот ведь хитрая, воспользовалась возможностью вернуть себе своих слуг, пока я воевал с великаном Оокина, – вполголоса проговорил колдун Идзивару, разговаривая в эту минуту с самим собою, но имея в виду сейчас, коварство своей родной сестры. – Ничего, дай мне только разобраться с теми, кто пытается похитить у меня мой дворец, и мы ещё вернёмся к разговору о людях.

Пусть вас уважаемый читатель не смущают слова колдуна Идзивару о похитителях его дворца, потому что его обитель была и в самом деле у него почти похищена. То, что он всё же сумел войти в свой дворец, переместив себя в него посредством колдовства, ничего не значило, ибо в остальном, что касалось секретного места, откуда можно было бы увидеть сам дворец, то тут как раз и была теперь загвоздка. Неизвестный, о личности которого пока можно было только догадываться, сменил секретное место, оставив колдуна Идзивару с носом, что в дальнейшем грозило ему полной потерей своего дворца, бежать из которого, несмотря на активные действия врагов, он пока не собирался.

– И дворец-то теперь покидать опасно, – продолжая разговаривать с самим собою, проворчал колдун Идзивару, садясь на стул перед волшебным зеркалом. – Выйдешь наружу, а обратно уже и не впустят.

– Опять беседуешь сам с собою? – спросила колдунья Акаи, появившись прямо за спиной у своего брата при его последних словах.

– Я, кажется, догадался, почему ты столь часто стала ко мне приходить, – развернувшись к своей сестре прямо на стуле, сказал колдун Идзивару с фальшивой улыбкой на лице, – ты пытаешься наверстать упущенное время, за все года, что мы с тобою не виделись.

Пояснять же причину разговора с самим собой, старый колдун не стал из-за чувства собственного достоинства, которое никак не сочеталось с тем, что он перестал быть хозяином своего дворца.

– Очевидно, ты ищешь ответы на свои вопросы не там где надо, раз можешь говорить мне такие глупости! – воскликнула колдунья Акаи, садясь на стоявший рядом с братом, второй стул.

– Тогда будь любезна, изложи действительность, чтобы я смог её уяснить для себя! – потребовал колдун Идзивару, не обращая внимания на слова своей сестры по части проявления им, собственной глупости.

– Тебе в последнее время, как проснёшься, надо не пустыми разговорами с самим собою заниматься, а в первую очередь к зеркалу волшебному обращаться, чтобы хоть немного знать о том, что творится на берегу Золотого озера, прямо у тебя под боком.

– А что там может твориться, если Такехико и Сузуме ты забрала к себе? – показывая рукой на зеркало, спросил колдун Идзивару, оставаясь на стуле.

Тон его спокойного голоса, которым он задал свой вопрос, сдержавшись сейчас от вспышек собственного гнева, был продиктован накалившейся обстановкой вокруг его дворца и его самого. В другое время, разумеется, колдун Идзивару с лёгкостью бы предоставил волю своим чувствам, но только не сегодня, прекрасно понимая всю серьёзность создавшейся ситуации, в которой счёл нужным не портить своими эмоциями, отношения с родной сестрой, надеясь на её колдовскую помощь, как это иногда бывало и раньше.

– Полагаю, для тебя будет лучше, если ты сам всё увидишь, нежели о том, что происходит в твоих владениях, расскажу тебе я! Глядишь, тогда и обвинять меня в том, что я не делала, больше не придётся.

Последние слова колдуньи Акаи возымели действие на колдуна Идзивару, и он тут же повернувшись к волшебному зеркалу, прочитал заклинание, потребовав показать ему, берег Золотого озера.

То, что дальше он увидел в зеркале, стало для него полной неожиданностью.

Прежний незнакомец, за которым всего пару дней назад колдун Идзивару уже следил и чьё имя как мы уже знаем, Казуки, находился сейчас на берегу Золотого озера в окружении Такехико, Сузуме и великана Оокина.

Колдун Идзивару молча взглянул на сестру.

– И людей как видишь, у меня нет! – поймав на себе удивлённый взгляд брата, отрицательно качая головой, воскликнула колдунья Акаи, дополнив свои слова разведёнными руками.

– Уж лучше бы они были у тебя! – воскликнул колдун Идзивару, нервно вскочив со стула.

– Может быть, но что ты скажешь о великане Оокина и странном незнакомце?

– Великан Оокина без своего хозяина не столь опасен. Другое дело странный незнакомец. Кстати, ты просто так обмолвилась или же и в самом деле тоже находишь, что незнакомец кажется странным?

– Правильно обратил внимание на мои слова! У меня есть основания считать его странным! – воскликнула колдунья Акаи. – Ещё вчера он был в моей Жёлтой Долине, а сегодня я вижу его здесь у тебя, на берегу Золотого озера!

– И чего в тебе больше – насторожённости или удивления?

– Опасения во мне больше! И причина в том, что незнакомец, как мне кажется, колдун!

– Если ты так решила исходя только из того, что он необычайно быстро смог добраться из твоей Жёлтой Долины до моих владений на берегу Золотого озера, то ему вероятнее всего просто могли помочь добрые колдуны. Или ты в это не веришь?

– Я пыталась поймать его и не смогла!

– Хотелось бы услышать от тебя ещё какой-нибудь аргумент в пользу твоего предположения.

– Он сумел скрыться от монстра Каидзюу! – с досадой в голосе воскликнула колдунья Акаи, вскочив со стула, но тут же, немного подумав, села обратно глядя на зеркало. – Ни один из людей не смог бы этого сделать, а он сделал, и что странно – следов своих оставил для Каидзюу много, а тот его не нашёл.

– Тогда готовься к худшему, ибо он обладает настойчивостью. Ко мне, например, за последнее время, он приходит уже во второй раз.

– Пугаешь?

– Предупреждаю!

– Как скажешь. И всё же я буду надеяться, что он забрёл в мои владения только из-за поисков Такехико и Сузуме. А подтверждение моей догадки, сейчас перед тобой в твоём зеркале, – сказала колдунья Акаи, указав рукой на волшебное изображение «Всевидящего Ока», где было видно, как незваные гости её брата, о чём-то разговаривают между собой.

– Хочешь сказать, что отдуваться за всё придётся мне одному!

– Я этого не говорила, и заметь, даже похожих намёков не делала, – отрицательно качая головой, посмотрела колдунья Акаи в сердитые глаза своего брата. – Зато из только что тобою сказанных слов я делаю вывод, что для тебя было бы лучше, чтобы и я по уши застряла в твоих проблемах!

– Кто в чём застрянет, покажет время, а пока что я вижу твой живой интерес к моим делам.

– Просто не смогла оставаться в стороне…

– Или не захотела! – перебил колдун Идзивару свою сестру, грубым предположением, продолжая смотреть ей прямо в глаза.

– Думай, как хочешь, – сказала колдунья Акаи, вновь повернувшись лицом к волшебному зеркалу. – Но лучше всего, на будущее, бери пример с меня! Я не боюсь появления незнакомых мне людей в своих владениях, потому что не оставляю без присмотра волшебные предметы.

– Твоё замечание сделано к месту, и всё же смею заметить, что Такехико и его друг Сузуме, стали своего рода исключением в моих делах, потому что раньше подобных проблем ни с кем никогда не было. И теперь, не случилось бы, отдай ты мне своих слуг сразу!

– Должна тебя отвлечь от твоих мыслей, потому что странный незнакомец уходит прочь от людей! – воскликнула колдунья Акаи, глядя на изображение в волшебном зеркале.

– Тем лучше! Хотя бы на время, одним врагом на берегу Золотого озера, будет меньше! – сказал колдун Идзивару, подходя к волшебному зеркалу.

А поскольку сделал он это медленно, взору его предстали только Такехико, Сузуме и великан Оокина, идущие вдоль берега Золотого озера одни, без Казуки. Люди впереди, слуга демона Дааку следом за ними.

– Как видишь, эти уходить не собираются, – прокомментировала колдунья Акаи, изображение в волшебном зеркале.

Брат и сестра, молча переглянулись.

Ну а мы, оставив их на то время, пока они ничего кроме наблюдения за людьми и великаном Оокина не предпринимают, отправимся на берег Золотого озера, чтобы узнать дальнейшие планы незваных гостей колдуна Идзивару, попутно выяснив, куда и зачем ушёл Казуки.

– И всё же мне кажется, разбивать зеркало небезопасно, – сказал Сузуме, шагая рядом с Такехико. – Куда проще было бы, поджечь старый дом колдуна Идзивару!

– Я согласился бы с твоим предложением, если бы не лес в котором находится старый дом злого колдуна, – произнёс Такехико. – Любой поджог колдовского жилья станет угрозой тамошнему лесу.

– Казуки уже ушёл, и поэтому все ваши разговоры о том, как лучше уничтожить колдовское зеркало, сейчас только мешают нашим общим поискам дворца колдуна Идзивару! – громогласно заявил великан Оокина, вынудив своим возгласом остановиться, идущих впереди него людей.

– Могу обрадовать, – сказал Такехико, оборачиваясь на великана Оокина, – Адзамуку рассказал мне, где следует искать дворец злого колдуна.

– Веди! – решительно воскликнул великан Оокина.

– А мы почти пришли, – махнул рукой Такехико. – Ещё несколько человеческих шагов и перед нами будет вход во дворец колдуна Идзивару. Только спешить пока не будем. Нас туда должны пригласить.

– Впервые слышу, чтобы колдун Идзивару приглашал в свой дворец тех, кого совсем недавно пытался поймать! – удивился великан Оокина.

– Старый колдун даже не знает, что мы сейчас будем ждать приглашения войти в его дворец, – объяснил Такехико.

– Знает, не знает, но видит нас наверняка! – подал голос Сузуме.

– Тем более, следует прислушаться к совету тех, кто нам сейчас помогает! – ответил Такехико на слова друга с прежней настойчивостью.

Привыкший всегда подчиняться любым приказам своего господина, великан Оокина остановился, подсознательно почувствовав в голосе Такехико, оттенок непреклонной уверенности, схожий с тем, что был присущ демону Дааку.

– Я обожду, но недолго! – заявил великан Оокина, и отвернулся от людей в сторону водной поверхности Золотого озера, дабы скрыть своё нетерпение.

И пока все трое, Такехико, Сузуме и великан Оокина ожидали того, кто должен был позвать их за собой во дворец колдуна Идзивару, Адзамуку помог их посланнику Казуки, переместится к старому дому злого колдуна.

 

Глава 18. Бегство колдуна Идзивару

– Волшебное зеркало в старом доме колдуна Идзивару разбито, – сказал Хакару, появившись на берегу Золотого озера прямо перед Такехико, Сузуме и великаном Оокина.

– Теперь заклятью злого колдуна Идзивару конец? Оно больше не действует? – поинтересовался у него Сузуме.

– К сожалению, твой друг Такехико ещё не освобождён от заклятья колдуна Идзивару, – ответил Хакару, посмотрев сначала на Сузуме, потом взглянул на Такехико. – Разбив зеркало, Казуки лишь ослабил власть старого колдуна над душой Такехико, и дополнительно спас всех будущих искателей приключений, которых судьба может ещё занести в старый дом Идзивару. Теперь больше никто не подвергнется роковому заклятью зла.

– Кто должен проводить нас во дворец колдуна Идзивару? – сгорая от нетерпения долгожданной встречи со старым злым колдуном, обратился к Хакару великан Оокина, которому не было дела до заклятия снедавшего Такехико.

– Я! – ответил молодой колдун, и тотчас услышал новый вопрос великана Оокина.

– Как скоро ты проводишь нас туда?

– Такехико желает что-то узнать у меня. Отвечу ему, тогда и пойдём к Идзивару, – ответил Хакару, взглянув на великана Оокина, после чего повернулся к Такехико, показав жестом руки, что слушает его.

– Где Казуки? – сразу же спросил Такехико.

– Ваш друг возвращён в родную деревню, потому что все, что от него требовалось, он выполнил. Разбить зеркало злого колдуна должен был человек и Казуки для этого вполне сгодился, а больше рисковать его жизнью, сейчас необходимости нет, потому что вокруг старого колдуна и так стянуто много добрых сил.

И с этими словами, Хакару прочитав волшебное заклинание, протянул руки вперёд.

В тот же миг перед молодым колдуном возник дворец колдуна Идзивару, окружённый со всех сторон цветущим садом.

Первым в сторону дворца шагнул великан Оокина. Вторым был Хакару и следом за ним пошли бок о бок, Такехико с Сузуме.

Люди, направляясь сейчас к дворцу злого колдуна, с интересом и любопытством, разглядывали его сад. Великан Оокина по природе своей далёкий от любви к искусству, изучал местность лишь на предмет обнаружения здешнего землевладельца. Хакару вёл себя так, будто в этом саду, бывал уже неоднократно.

– Дождался! – крикнула колдунья Акаи, отвернувшись от зеркала. – Твои враги идут сюда! Они уже в саду!

– Я найду, чем их всех встретить, только мне понадобится твоя помощь! – гася изображение в волшебном зеркале, воскликнул колдун Идзивару.

Колдунья Акаи обернулась на брата:

– Ты же не узнал кто они!

– Какое теперь это имеет значение?

– Пожалуй, никакого. Что требуется от меня?

– Следуй за мной! Сначала спрячемся в надёжном месте, где нас никто не услышит и не увидит, а там, пока мои враги будут меня искать, блуждая по коридорам моего дворца, я подробно изложу тебе свой план, касающийся того, в чём будет заключаться твоя помощь!

И прочитав короткое заклинание, колдун Идзивару шагнул прямо через вспыхнувшее серебряным светом волшебное зеркало, в секретную комнату своего дворца. Его сестра, ничуть не удивившись, молча последовала за ним.

Волшебное зеркало, перестав светиться, приняло прежний вид. И как раз вовремя. В комнату вошёл Демон Дааку. Оглядевшись по сторонам, он подошёл к волшебному зеркалу, пристально разглядывая в нём собственное отражение.

– Согласись, что его ты не ждал, – проговорила колдунья Акаи, глядя сквозь зеркало, прямо в лицо бессмертному демону.

Колдун Идзивару, словно опасаясь, что находившийся по ту сторону волшебного зеркала, владелец Чёрного леса, сумеет ворваться сюда, ответил своей сестре, стоя в одном из дальних углов комнаты:

– Вернее будет сказать, что я надеялся не скоро увидеть его в своём дворце.

– Надеялся, не надеялся, а только демон Дааку появился в твоей комнате благодаря отсутствию в ней окна.

– Любое окно стало бы бесполезным в пасмурную погоду! – урезонил колдун Идзивару. – А надеяться, что демон Дааку не придёт, можно как с окном, так и без него.

– Когда-нибудь, твоя слепая вера в неуместные надежды, погубит тебя! – воскликнула колдунья Акаи, не оборачиваясь на брата.

Она ни на миг не сводила своего взгляда с демона Дааку, потому что ей было сейчас ужасно интересно, что же он, не найдя кого искал, надумает предпринять дальше. Причём откровенный интерес к действиям бессмертного врага был настолько силён в старой колдунье, что она под воздействием собственного любопытства, временно утратила чувство опасения, которое всегда и везде, даже при самых первых минутах знакомства с ним, демон Дааку неизменно вызывал у всех своих противников.

– Наверняка ведь, что-нибудь придумал, – проговорила старая колдунья, продолжая своё наблюдение за демоном Дааку без участия своего брата, который из-за неожиданного появления бессмертного врага в своём дворце, временно утратил желание к продолжению разговора с родной сестрой, о том, какую помощь он хотел от неё получить.

Он даже в сторону волшебного зеркала поглядывал лишь изредка, не покидая своего угла, откуда уделял внимание просматриванию всего пространства секретной комнаты, в качестве мер предосторожности, на случай колдовского вторжения, в которое, правда, не очень верил.

Ну а демон Дааку, погрозив волшебному зеркалу пальцем, спокойно отвернулся от него, и также спокойно подошёл к столу в центре комнаты. Что он делал там, ни колдунья Акаи, ни колдун Идзивару не ведали, потому что стоял он к ним спиной. Когда же демон Дааку покинул комнату, они увидели на столе необычайно большое, белое яйцо.

– Я не пойму, – произнесла колдунья Акаи, разглядывая оставленное яйцо сквозь волшебное зеркало, – он догадался, что мы здесь и специально создал для нас какую-то гадость, замаскированную под яйцо?

– Об этой секретной комнате никто не знает, и ему она тоже вряд ли известна! – подходя к волшебному зеркалу, проговорил колдун Идзивару, глядя сейчас на яйцо с тем же интересом с каким на него смотрела его сестра.

– У тебя во дворце ещё есть потаённые места? – сдержав свою взволнованность, спросила колдунья Акаи, продолжая смотреть на подозрительное яйцо.

– Эта комната надёжнее всего, да и покинуть её сейчас мы пока не сможем!

– Почему?

– Войти сюда, а, равно как и выйти отсюда, можно только, тем же путём, которым мы вошли. То есть, сквозь моё волшебное зеркало, попав прямо в комнату с неизвестным нам яйцом, от которого веет опасностью.

– Не мог предусмотреть ещё один способ, посредством, которого можно было бы покинуть эту комнату?

– Чем больше возможностей выйти, тем больше возможности и попасть сюда, и не только нам, а и нашим врагам! К тому же я не могу бросить свой дворец!

– Есть серьёзные причины?

– Зеркало, через которое мы с тобой вошли в эту секретную комнату, нельзя оставлять без присмотра!

– Возьми его с собой!

– Пока сюда не придёт Такехико, оно должно оставаться на месте, иначе рухнуть чары, которыми он околдован, – проговорил колдун Идзивару, нервно теребя пальцами свою седую бородку.

– И что теперь? Будем сидеть здесь всю оставшуюся жизнь?

– Не слишком ли много времени ты определила для созревания одного единственного яйца?

– Если ты сумеешь убедить меня в том, что демон Дааку, как бы это странно не звучало, умеет нести яйца, то я пожалуй и поверю тебе, что мы видим сейчас на твоём столе, не волшебное яйцо!

– Предлагаю успокоиться и вместе придумать выход из создавшейся ситуации, – сказал колдун Идзивару, отойдя от волшебного зеркала вглубь комнаты, где, уже размышляя над новой проблемой, начал ходить кругами.

И пока он занятый тяжёлыми мыслями не обращал внимания на свою сестру, она, несколько раз применила своё колдовство, направив его на яйцо.

Удивившись тому, что у неё ничего из задуманного не получилось, она обратилась к брату:

– Думаешь, спасительный выход у нас будет?

– Как быстро ты сдалась! – обернулся на неё колдун Идзивару.

– Я только что попыталась своим колдовством убрать яйцо из твоей комнаты, и у меня ничего не получилось. Оно даже с места не тронулось.

– А если пригласить слугу? – оживился колдун Идзивару, моментально вернувшись снова к волшебному зеркалу. – Посмотрим, что с ним будет!

– С яйцом или слугой? – без эмоций в голосе спросила колдунья Акаи, глядя на брата.

– С каждым в отдельности! – выговорил колдун Идзивару, коротко, но строго, взглянув на сестру, после чего уставившись в комнату, где было яйцо, вызвал в неё своим колдовством, одного из дворцовых слуг.

Явившийся слуга, согласно полученному приказанию, которое ему с помощью колдовства дал колдун Идзивару, попытался унести прочь из комнаты, яйцо оставленное демоном Дааку. Но, несмотря на все свои усилия, он даже не сумел оторвать его от стола. Попытка утащить яйцо прямо вместе со столом, также увенчалась провалом.

Стол стоял на прежнем месте, как приклеенный.

Разбить яйцо, как пожелал колдун Идзивару, руководя своим слугой из секретной комнаты, тоже не удалось.

– Говорят же тебе, яйцо волшебное! – нервно вскрикнула колдунья Акаи, с досады выплеснув эмоции недовольства в голос.

– Ничуть не сомневаюсь! – высокомерно отпустил колдун Идзивару. – Но лучше будет, если ты вместо своих замечаний, которые ничего нового мне сейчас не сообщают, подашь хоть какой-нибудь дельный совет.

– Создай своего двойника, – сказала колдунья Акаи, первое, что ей пришло в голову. – Пусть он за тебя выйдет из этой комнаты. Так и сам не пострадаешь, и о подарке демона Дааку, что скрывается в яйце, сумеешь узнать.

– Это ты, верно, подметила! – согласился колдун Идзивару. – Яйцо, оставленное демоном Дааку, действительно смахивает на подарочек. Только тебе ещё следовало бы уточнить: коварный подарочек!

– Если и дальше, вместо дела, будешь упражняться в собственном остроумии, демон Дааку ещё что-нибудь успеет придумать!

– Для нас главное выйти отсюда! – воскликнул колдун Идзивару, приступая к созданию своего двойника.

И как только двойник был готов, старый колдун отправил его через зеркало, прямо к столу с яйцом.

Но ничего не произошло.

Ни в тот момент, когда двойник подошёл к столу, ни при попытке взять яйцо в руки. Он даже не сумел его повернуть на столе вокруг своей оси, как пожелал настоящий колдун Идзивару, дабы хоть как-нибудь пошевелить странное яйцо, и тем самым пробудить в нём затаённое колдовство.

Всё было в комнате, как и до появления двойника.

– Провалилась твоя идея! – ворчливо проговорил колдун Идзивару, глядя на своего двойника сквозь волшебное зеркало.

– Я посмотрю, что ты сумеешь придумать! – отвернулась от брата колдунья Акаи.

– Чем напрасно обижаться, лучше попробуй предложить что-нибудь ещё для нашего с тобой спасения, – посмотрев на сестру, сказал колдун Идзивару. – Всё же мы сейчас в одном положении.

– Благодаря тебе!

– И тебе тоже! Не пришлось бы нам теперь здесь укрываться, уступи ты вовремя мне своих слуг!

– Опять начинаешь возвращаться к ненужному спору?

Колдун Идзивару поддавшись задумчивости, которая сейчас была отчётливо видна на его лице, промолчав, отрицательно покачал головой.

– Сдаётся мне, что возле яйца, ждут лично тебя, – повернувшись снова к зеркалу, сказала колдунья Акаи.

– Пока не испробую всё, что смогу придумать, и носа не покажу за зеркалом! – заявил старый колдун, проходя мимо волшебного зеркала, начав ходить по секретной комнате кругами.

Так ему всегда лучше думалось, потому что к данной привычке колдун Идзивару приучился ещё в своих прогулках по лесу, где раньше обитал, проживая в родительском доме. Позднее, переселившись сюда во дворец, привычку думать на ходу, он использовал в посещении своего сада. Любимая же беседка в саду, служила ему лишь местом уединённого отдыха.

Но сколько старый колдун ни думал, ходя по комнате кругами, всё было напрасно. Все его мысли, одна за другой приходившие сейчас ему в голову, тут же отметались в сторону, потому что, едва возникнув, сразу же вызывали в нём глубокие сомнения насчёт подходящего варианта спасения из образовавшейся ловушки.

– Здесь либо нужно обойтись без колдовства, либо найти особенное, изощрённое, сильное колдовство, – негромко произнёс колдун Идзивару, незаметно для самого себя, высказавшись вслух из глубины своих размышлений.

– А может быть ты и прав, – подала голос колдунья Акаи, в ответ на слова колдуна Идзивару, согласившись с ним, что против колдовства демона Дааку, можно применить и что-нибудь житейское.

Она, во время размышлений своего брата, молча стояла возле зеркала, глядя на яйцо, и обернулась назад, лишь услышав его голос.

– Что? – удивлённо воскликнул колдун Идзивару, пропустив мимо своих ушей, значение слов произнесённых его сестрой.

– Ты только что сказал, как дальше быть, предположив, что выходом из нашего положения может стать либо сильное колдовство, либо его полное отсутствие, – ответила колдунья Акаи.

– Да-да, – закивал головой колдун Идзивару, – без колдовства или же с ним, но необычным.

– Подойди-ка сюда, братец, – позвала колдунья Акаи колдуна Идзивару, не сводя глаз с комнаты по ту сторону зеркала.

Выполнив просьбу сестры, колдун Идзивару обомлел.

К столу с яйцом, подошли Такехико, Сузуме и демон Дааку. О чём они говорили, ни колдун Идзивару, ни его сестра слышать не могли, зато они прекрасно увидели, как в комнату заглянул Адзамуку, что-то сказал, и все находившиеся в комнате, сразу же из неё вышли.

– Ты не думаешь о том, что перед нами был не демон Дааку? – спросила колдунья Акаи, глядя на брата. – Мне, по крайней мере, трудно поверить, что злой демон нашёл общий язык с добрыми колдунами, да ещё свёл знакомство с людьми.

– В этом я с тобой согласен, нас могли и обмануть. Однако не забывай, что и великан Оокина на их стороне, а это возможно означает лишь то, что всё увиденное нами, запросто может оказаться правдой.

– Согласна, но тогда и ты не забывай, что два колдуна-шутника на стороне людей, – урезонила колдунья Акаи своего брата.

– Об этом мне напоминать не нужно, – недовольно проворчал колдун Идзивару. – Лучше скажи, что делать с яйцом, которое, как и прежде ждёт нас на моём столе?

– Посвяти меня в тайну волшебного заклинания, которое откроет выход из твоей секретной комнаты, и мы сбежим отсюда в мой дворец!

– Каким образом?

– Ты выходишь отсюда, а я мгновенно применяю против тебя заклятье Котэисуру. Чем бы тебе ни грозило волшебное яйцо, пока ты будешь в образе камня, оно ничего тебе не сделает, ну а я сразу же перемещу тебя в мой дворец! После ты проделаешь то же самое со мной, когда я выйду из этой комнаты.

Улыбка озарила морщинистое лицо колдуна Идзивару, а с губ его слетели шёпотом слова:

– Кто не боится женской хитрости – безумен!

 

Глава 19. Последняя встреча или одна из тайн колдуна Цуметаи

– Колдун Идзивару и колдунья Акаи покинули дворец! – сообщил Хакару радостную новость своим друзьям, Такехико и Сузуме, когда узнал про бегство злых колдунов при помощи своего колдовства. – Теперь Такехико, ты должен войти в комнату старого колдуна, чтобы разбить там, его волшебное зеркало.

– Можно я это сделаю? – спросил Сузуме.

– На этот раз Такехико должен лично сам, без посторонней помощи, разбить волшебное зеркало! – твёрдым голосом заявил Хакару. – Тем более что сделать это, в отсутствие его владельца, совсем не трудно.

– Колдовской порядок? – грустно проговорил Сузуме.

– Он самый, – подтвердил Хакару.

– А если колдун Идзивару вернётся? – спросил Сузуме. – Увидит Такехико в своей комнате и догадается, зачем мы пришли сюда!

– На этот счёт можете не беспокоиться, – ответил Хакару. – Адзамуку постарается отвлечь и колдунью Акаи и колдуна Идзивару от наблюдения за нами. Появление великана Оокина в Жёлтой Долине, заставит их позабыть о нас!

– То-то я смотрю, наш могучий помощник вдруг неожиданно, взял и куда-то запропастился, – воскликнул Сузуме, посмотрев на Хакару. – Я уж подумал, что он заблудился во дворце колдуна Идзивару. А оказывается, его отсюда выпроводили.

– Для нашего же блага, – уточнил Хакару.

– Смотреть на зеркало можно? – спросил Такехико у Хакару, собираясь войти в комнату колдуна Идзивару.

– Не только можно, а и нужно! – воскликнул Хакару. – Я из-за неугомонного Сузуме, с его вопросами, просто не успел тебе рассказать о том, как ты должен будешь действовать, когда войдёшь в комнату злого колдуна.

– Простите великодушно, что помешал вам, – съязвил Сузуме, огорчившись, что не ему лично предоставлялась сейчас возможность, досадить старому колдуну, столь не сложным способом.

Ну а Хакару, улыбнувшись на слова Сузуме, продолжил объяснять Такехико, как правильно разбить волшебное зеркало колдуна Идзивару.

– Подойдёшь к зеркалу, посмотришь в него и как только увидишь, что твоё отражение в нём начнёт преломляться, разбей волшебное зеркало. Для этого можешь использовать любой подходящий предмет из комнаты старого колдуна. Но самое главное, когда зеркало будет разбито, не дотрагивайся до его осколков, оставив их там, куда они упадут.

– Можно погибнуть? – спросил Сузуме, не сдержавшись от своего любопытства.

– Нет, – ответил Хакару. – Заклятье не будет снято.

– А если осколки разлетятся по всей комнате, я ведь могу случайно наступить на любой из них, – сказал Такехико.

– У тебя будет немного времени, чтобы уйти, – успокоил Хакару Такехико. – Разобьёшь зеркало и сразу же выходи из комнаты.

Так Такехико и поступил. Войдя в комнату колдуна Идзивару, он разбил его волшебное зеркало, его же деревянным стулом, после чего сразу же вернулся к друзьям.

– Зеркала больше нет! – воскликнул он, с улыбкой на лице.

– Благодаря шуму, который ты только что наделал, разбивая зеркало старого колдуна, твои слова стали излишними, – улыбаясь, сказал Сузуме. – Расскажи лучше, что чувствуешь теперь?

– Свободу!

– Чтобы не потерять возвращённую свободу души, – произнёс Хакару слова объяснения, обращаясь к своим друзьям, – нам теперь придётся до грядущей полуночи, находиться возле этой двери, оберегая осколки разбитого волшебного зеркала, чтобы они не попали в руки колдуна Идзивару. Если он завладеет хотя бы одним осколком, Такехико навсегда станет пленником колдуна Идзивару.

– А если спрятать все осколки в надёжном месте? – предложил Сузуме.

– Беда в том, что никому, ни вам, ни мне, нельзя прикасаться к волшебным осколкам, – заявил Хакару. – После наступления полуночи, они сами исчезнут, одновременно лишив колдуна Идзивару любой возможности в дальнейшем, наложить на Такехико подобное заклятье повторно.

– Сложная задача, – проговорил Сузуме. – Вдруг колдун Идзивару попытается своим колдовством получить осколки волшебного зеркала.

– Могу вас успокоить, – сказал Хакару. – Для того чтобы осколки попали в руки к старому колдуну, ему придётся самому вернуться сюда, в свой дворец, чего он как раз, после всего тут случившегося, должен теперь желать, меньше всего. И потом здесь его ожидаем мы, а в Жёлтой Долине его отвлекает Адзамуку и великан Оокина.

– Тогда может лучше охранять осколки разбитого зеркала, находясь внутри комнаты? – поинтересовался Такехико. – Когда я его разбил, все осколки упали возле стены, на которой волшебное зеркало висело, и поэтому мы вполне теперь сможем находиться рядом с ними, прямо в комнате колдуна Идзивару.

– Я уже побеспокоился о том, чтобы колдун Идзивару, на случай своего возвращения сюда, не спешил в свою комнату, а поэтому наше место до полуночи, возле этой двери, с наружной её стороны, – сделал Хакару пояснение для Такехико и Сузуме.

– Колдовство всегда и везде являлось для меня загадкой, – промолвил Сузуме. – Так пусть же и сегодня, здесь, во дворце старого злого колдуна Идзивару, в нём не будет исключений.

– Позднее я вам всё объясню, – успокоил Хакару своих друзей. – В том числе поделюсь секретами, как я сумел решить часть вопросов, почти не прибегая к своему колдовству.

Вот на этом моменте времени, когда после последних слов Хакару, лёгкое удивление, само собою не навсегда, наложило печать молчания на уста Такехико и Сузуме, я предлагаю вам уважаемый читатель, переместиться сейчас в Жёлтую Долину, чтобы узнать, как обстояли дела у колдуна Идзивару и его сестры, колдуньи Акаи.

К тому же моё желание оказаться вместе с вами уважаемый читатель, в настоящее время в Жёлтой Долине, возникло во мне из-за того что и Хакару, и Такехико с Сузуме, больше ничего значимого для всей нынешней истории, пока не делали. Выпавшая на их долю участь сторожей, обязывала всех троих, находиться во дворце колдуна Идзивару, у входа в комнату, где на полу лежали осколки разбитого волшебного зеркала. Они могли расхаживать перед охраняемой дверью, но не могли оставить её без присмотра. Такехико не уходил, потому что именно он разбил зеркало старого колдуна, и отныне ему лично следовало здесь быть. Сузуме его верный друг, а потому ему даже и представить себе было невозможно, чтобы он ушёл, отсюда без Такехико. Что же до Хакару, так без него люди не справились бы с колдуном Идзивару, надумай тот вернуться.

А чтобы время проходило скоротечнее, друзья затеяли между собой, непринуждённую беседу по самым разнообразным темам, избегая упоминаний о колдуне Идзивару и колдунье Акаи, которыми, о чём знал лишь один Хакару, теперь занялись Котори, Юки и Адзамуку, при поддержке колдунов Доубуцу, Кабоку и Цуметаи.

Роль великана Оокина представала в данном случае, в качестве устрашения, что, в конечном счёте, настораживало обоих злых колдунов ничуть не меньше появления в Жёлтой Долине колдуна Адзамуку, направлявшегося теперь к дворцу колдуньи Акаи вместе со слугой демона Дааку.

Остальные добрые колдуны временно затаились в обители колдуна Цуметаи.

– Называется, сбежали, – проворчал колдун Идзивару, глядя в волшебное зеркало своей сестры, где видел сейчас великана Оокина и колдуна Адзамуку. – Они уже в твоей Жёлтой Долине, дорогая сестра.

– Да я уж вижу и сама, как ты им нужен! – посмотрев на изображение в зеркале, выговорила колдунья Акаи, оторвавшись от изучения волшебной книги, которую листала сидя за столом. – И обрати внимание на небо, покрывающееся дождевыми облаками.

Колдун Идзивару обернулся на сестру как ужаленный.

– Демона Дааку мне предвещаешь?

Колдунья Акаи закрыв свою волшебную книгу, положила её на стол.

– Я думаю, тебе или пришло время вновь бесследно исчезнуть, повторив своё бегство точно так же, как ты это уже однажды сделал, спрятавшись от всего мира, или же отнестись к встрече со своими врагами, самым серьёзным образом, – спокойно произнесла колдунья Акаи, глядя на брата.

– Ты меня выгоняешь?

– Не хочу гадать, как ты до такого вопроса додумался, только замечу тебе, – сказала колдунья Акаи, вставая из-за стола, – что мне совсем не по душе оставаться в собственном дворце наедине с собой, когда в него идут твои враги.

И отойдя от стола, колдунья Акаи подошла к волшебному зеркалу, чтобы хорошо рассмотреть Адзамуку.

– В таком случае, совместно общими усилиями приготовим нашим гостям достойную встречу! – воскликнул колдун Идзивару, продолжая смотреть на сестру.

– Что скажешь, если направить к ним Судзумэбати? – ткнув указательным пальцем правой руки в зеркало, спросила колдунья Акаи, взглянув брату прямо в глаза.

– Скажу, что идея, усмирить великана Оокина тем же способом, которым несколько ранее мне удалось вполне успешно воздействовать на его господина, вынудив того довольно долго не покидать свой дворец, безусловно заслуживает должного доверия, – выдал колдун Идзивару. – Остаётся только надеяться, что Адзамуку не станет исключением.

– Чтобы выяснить, как молодой колдун отнесётся к появлению гигантских шершней, прежде всего к нему их, следует послать!

– Из твоих умных рассуждений, я делаю вывод, что раз враги мои, то и разбираться с ними всё же придётся мне самому, – укоризненно взглянул колдун Идзивару на свою сестру.

– От своей помощи я не отказываюсь, – приложила руку себе на грудь колдунья Акаи, – только и подставляться под удар твоих врагов лишний раз, у меня желания нет. Достаточно и того, что они из-за тебя, появились в моей долине!

– Ты сама предложила мне перебраться в твой дворец!

– Не будем тратить время, снова затевая бесполезный спор! Лучше займись делом! И не смотри на меня, потому что я приму в нём самое близкое участие, когда сочту нужным.

– Поясни!

– Направлю свою силу против твоих врагов, если твоей силы уже не хватит.

– А до того?

– Буду просто рядом, потому что считаю тебя сильным колдуном!

– Хотел бы возразить тебе, да только ты права! – воскликнул колдун Идзивару и, отвернувшись от своей сестры к её волшебному зеркалу, напустил на великана Оокина и колдуна Адзамуку, огромный рой злобно жужжащих, шершней Судзумэбати.

Произошло это как раз на тот момент, когда молодой колдун и слуга демона Дааку, следовавшие всё время по Жёлтой Долине без остановок, успели приблизиться к дворцу колдуньи Акаи на довольно близкое расстояние.

– Что ты сделал не так? – глядя в волшебное зеркало, вскрикнула колдунья Акаи.

Причиной проявления ею столь резкой несдержанности, стали, улетевшие вдаль, шершни колдуна Идзивару, которых тот послал на своих врагов, и мимо которых, злобно жужжащий рой Судзумэбати, пролетел, даже не задержавшись.

– Моей ошибки нет! – невозмутимо заявил колдун Идзивару, так же увидевший в волшебном зеркале, миролюбивый поступок злых шершней.

– Как же тогда объяснить поведение твоих насекомых? – уставилась колдунья Акаи на своего брата.

– Я вижу сейчас только одно объяснение: что твой старый знакомый, сегодня тоже здесь, в твоих владениях, правда помогает он, на сей раз, вовсе не тебе, – глядя в зеркало, поучительным тоном, проворчал колдун Идзивару, догадавшись, почему все шершни улетели прочь, не причинив вреда тем, против кого были посланы.

Я же в свою очередь, специально для вас уважаемый читатель, подтвержу догадку колдуна Идзивару, насчёт причастности одного из старых знакомых колдуньи Акаи, к странной манере поведения злых шершней.

Не показываясь лично в Жёлтой Долине, добрый колдун Доубуцу, прибегнув к собственной колдовской силе, разрушил колдовство колдуна Идзивару, не покидая дворца колдуна Цуметаи, где по-прежнему продолжал находиться вместе со своей дочерью и своим старым другом, добрым колдуном Кабоку. И, само собой разумеется, хозяин Холодных гор был там же, рядом со своими гостями.

– И если ты сомневаешься в моих словах, то давай я вызову гигантских шершней во второй раз, – предложил колдун Идзивару глядя на сестру.

– Не получилось с первого раза, больше не пытайся! – огорчённо махнув рукой, воскликнула колдунья Акаи, встав к волшебному зеркалу спиной, загородив его от своего брата. – А то смотри, как бы мой старый знакомый сейчас сам не натравил на тебя колонию гигантских шершней. Уж у него-то я думаю, это прекрасно получится.

– И тени сомнений на этот счёт не имею, – согласился колдун Идзивару, – хоть и замечу, что колдун Доубуцу, добрый колдун с которым я никогда не враждовал.

– А мне казалось раньше, что в наших краях уже не осталось колдунов, с которыми бы ты не поссорился, – качая головой, сказала колдунья Акаи, всё ещё прикрывая собою от брата, своё волшебное зеркало.

– Будь любезна, отойди от зеркала, – спокойным голосом произнёс колдун Идзивару, дополнив свои слова, жестом руки. – Я не ссорюсь с теми, кто не мешает мне жить, так как я хочу.

Четыре глаза и две улыбки встретились разом.

Посмотрев друг другу в глаза, брат и сестра прошли мимо друг друга. Колдунья Акаи отошла от своего волшебного зеркала, а колдун Идзивару наоборот подошёл к нему. Обе улыбки плавно слетели с губ.

– Ответь мне на один вопрос, – повернулся колдун Идзивару к своей сестре, – а твой старый знакомый не знает про тех металлических жуков, с помощью которых ты давеча разделалась с его волшебным лесом в своей Жёлтой Долине?

– Он не знает! – коротко ответила колдунья Акаи, показав брату, всем своим взглядом, и интонацией голоса, насколько, разумеется, только смогла, что и ему об этом знать, было вообще-то не дано.

– Не надо выражать у себя на лице трагедию, – проговорил колдун Идзивару, отворачиваясь от своей сестры. – Что с того, что я знаю про тебя несколько больше, чем ты мне рассказывала об этом сама?

– Мы ещё вернёмся к этому разговору, когда для него настанет более подходящее время, – делая акцент на каждом слове, сказала колдунья Акаи, беря с полки магическую книгу.

– Будешь вызывать металлических жуков? – как ни в чём не бывало, поинтересовался колдун Идзивару.

Его не тронули слова сестры насчёт будущих выяснений отношений, поэтому он и остался сейчас в прежнем настроении.

– Надо же как-то остановить наших нежелательных гостей! – ответила колдунья Акаи, присаживаясь на стул возле стола, чтобы удобнее было изучать свою волшебную книгу.

– Полностью согласен с тобой, – кивнул головой колдун Идзивару, глядя через волшебное зеркало сестры на великана Оокина и Адзамуку. – Ещё бы понять, почему они не торопятся к нам.

– Ждут кого-нибудь ещё, – не отрываясь от листания книги заклинаний, предположила колдунья Акаи.

– Вот с помощью твоих жуков сейчас мы этот факт и выясним, – сказал колдун Идзивару, не оборачиваясь к сестре.

Вместо ответа, колдунья Акаи прочитала заклинание, какое, как раз только что, благополучно нашла в своей магической книге. В результате чего, в ту же минуту, за окном комнаты, в которой сейчас находились злые колдуны, возникла покорная армия летающих металлических жуков, кои ожидая приказа своей госпожи, зависли в воздухе, издавая равномерный гул, постоянной работой своих крыльев.

Как уже не трудно догадаться, госпожой для многотысячной армии волшебных насекомых сейчас стала колдунья Акаи.

Чтобы не только сказать, что дальше произошло в Жёлтой Долине, а и сразу же пояснить для вас уважаемый читатель, почему всё случилось именно так, а не иначе, я что называется, приподняв завесу тайны, открою вам маленький секрет, касающийся металлических жуков.

Создатель сего заклинания, с помощью которого можно было призвать волшебных металлических летающих жуков, позаботился и о противоядии к своему заклинанию, что, правда, бывало не так часто. Обычно способ избавления от чужого колдовства, искали те, против кого его применяли.

И не редко бывало так, что отменить чужое колдовство, никому не удавалось, как например, в случае, с уже хорошо известным вам, заклинанием Котэисуру.

В данном же случае, особых сложностей не существовало, нужно было только знать секрет металлических жуков, который сумел разгадать один из добрых колдунов, со стороны противников колдуна Идзивару.

Стоит также отметить, что в немалой степени, в развернувшемся колдовском противостоянии, пригодились: предусмотрительность и острый ум колдуна Хакару.

Только о том, каким образом и где пригодились природные способности колдуна Хакару, я поясню чуть позже, а пока мы вернёмся к армии металлических жуков, полетевших выполнять приказание своей госпожи: безотлагательно напасть на великана Оокина и колдуна Адзамуку, с целью заставить их, вернуться назад в Холодные горы, покинув территорию Жёлтой Долины вообще.

Но едва, эта, монотонно гудящая крыльями, многотысячная армия волшебных металлических жуков отдалилась от дворца колдуньи Акаи, как на своём пути к великану Оокина и колдуну Адзамуку, угодила в только что начавшийся проливной дождь, ставший для диковинных насекомых, погибельным.

Ну а в том что металлических посланников колдуньи Акаи стал губить обыкновенный сильный дождь, колдун Идзивару убедился лично, увидев с помощью волшебного зеркала своей сестры, всё с самого начала, с того момента, как самый первый жук, мгновенно покрывшись ржавчиной, рухнул на землю, едва только его крыльев коснулись, дождевые капли.

Следом за первым жуком стали гибнуть и остальные жуки. Все без исключения, из числа тех, что влетали в полосу дождя, сначала моментально ржавели, потом сразу же переставая махать крыльями, падали на землю без движения.

Моментально смекнув, что волшебным насекомым вредна вода, колдун Идзивару взмахнул руками и, шепча заклинание, три раза хлопнул в ладоши, чтобы остановить начавшийся дождь, и спасти ту оставшуюся часть жуков, которые, просто не успев ещё влететь в потоки воды, льющейся с потемневшего неба, продолжали следовать в сторону великана Оокина и колдуна Адзамуку, даже не осознавая представшей перед ними опасности.

К немалому удивлению старого колдуна, дождь не прекратился.

Тогда колдун Идзивару прочитал новое заклинание, где уже в ладоши не хлопал, но, как и прежде руками взмахнул, словно собрался дирижировать оркестром.

Результат нового колдовства, был идентичен первой попытке остановить разошедшийся дождь.

Ещё больше удивившись, колдун Идзивару стал применять одно заклинание за другим, ища возможность воспрепятствовать разгулу непокорного дождя.

Но как ни старался колдун Идзивару своим колдовством унять разыгравшуюся непогоду, это ему не удалось.

– Ты разве не видишь, что это не простой дождь! – сердито воскликнула колдунья Акаи, у которой не хватило терпения спокойно смотреть на старания своего брата и на картину происходящего в изображении волшебного зеркала.

– Хотелось бы знать, кто ещё помогает моим врагам, – прекратив колдовать, отвернулся от волшебного зеркала колдун Идзивару.

Смотреть дальше, как земля в Жёлтой Долине устилается погибшими металлическими жуками, чьи тела снедала ржавчина, старый колдун не пожелал.

– Не ты ли мне говорил, что нужно знать своих врагов? – оставив магическую книгу на столе, подошла колдунья Акаи к своему брату.

Колдун Идзивару поднял на неё свои глаза:

– Среди тех, кто сегодня досаждает мне, а заодно и тебе, не было повелителей дождя!

– Можешь снова повернуться к зеркалу, – сказала колдунья Акаи, кивнув головой своему брату, в качестве приглашения, продолжить смотреть на приближение непрошеных гостей. – Все жуки бесследно исчезли.

Обернувшись к волшебному зеркалу своей сестры, колдун Идзивару увидел в нём великана Оокина и колдуна Адзамуку идущими по Жёлтой Долине, где уже не было ни дождя, ни погибших, и уж тем более живых, металлических жуков.

– И как видишь, они по-прежнему не торопятся сюда, – сказал колдун Идзивару своей сестре, ткнув пальцем на изображение в её волшебном зеркале, показывающем сейчас великана Оокина и колдуна Адзамуку.

– Чем искать ответ на вопрос, почему они не торопятся сюда, лучше думай, как защититься от них, – упрекнула колдунья Акаи брата, отходя от зеркала.

– Так я, как мне казалось, этим сейчас и занимаюсь! – воскликнул колдун Идзивару, повернувшись к сестре лицом, в то время как она остановилась в нескольких шагах от него, спиной к нему.

– Мне почудилось или же золотой перстень нашего отца, сейчас действительно с тобой? – спросила колдунья Акаи, не оборачиваясь к брату.

– Со мной, – ответил колдун Идзивару, машинально спрятав руки за спину.

– В таком случае твоим врагам пора познакомятся с чёрным драконом, а чтобы они не были готовы к этой встрече, я отвлеку их танцем золотых стрижей, – сказала колдунья Акаи, возвратившись к зеркалу, даже не взглянув на брата.

– Будь, по-твоему, – согласился колдун Идзивару, снимая волшебный золотой перстень в виде головы дракона, с указательного пальца левой руки, чтобы заранее быть готовым в нужный момент, надеть его на указательный палец правой руки. – В конце концов, не всякий колдун сможет противостоять моей силе, когда я стану чёрным драконом!

– Смотри в зеркало! – громко воскликнула колдунья Акаи и, обернувшись к брату, прочитала заклинание.

Вспышка золотого света озарила комнату, где находились злые колдуны и в тот же миг, в небе над Жёлтой Долиной, закружилась большая стая золотых стрижей.

Их полёт был стремителен и грациозен, а золотое оперение даже в отсутствии солнечного света, сразу же сыграло свою роль тем, что привлекло к себе внимание великана Оокина и колдуна Адзамуку.

– Что им здесь надо? – без тени удивления, спросил великан Оокина у колдуна Адзамуку, глядя на приближающийся хоровод золотых стрижей, которые, всё время, сохраняя в своём волшебном танце, большой искрящийся круг, продвигались над Жёлтой Долиной, не опускаясь с неба вниз.

Вопрос великана Оокина, прозвучал сейчас голосом равнодушия, потому что он всегда был далёк от чего-либо прекрасного и только осознание того что в представшем перед ним и перед Адзамуку зрелище, стрижи были золотыми, удерживало внимание слуги демона Дааку, на кружащем в небе, волшебном хороводе.

– Очевидно, их непонятное и столь неожиданное появление, связано только с колдовством наших врагов, – ответил колдун Адзамуку, следя за приближающимися золотыми птицами. – А есть ли в них угроза, я не знаю.

Золотой хоровод, продолжая быстро кружится, начал плавно опускаться вниз, прямо перед великаном Оокина и колдуном Адзамуку, как вдруг в небе над Жёлтой Долиной, неожиданно возникла ещё одна стая золотых стрижей.

Они пропорхнули над дворцом колдуньи Акаи, и поэтому было не понятно, откуда вообще вторая стая стрижей взялась.

Ещё большей загадкой для колдуна Адзамуку и великана Оокина стало появление большого белого дракона, который хоть и летел далеко позади золотых птиц, тем не менее, было очевидно, что он гнался за ними. Во всяком случае, на это указывало и хаотичное движение стрижей, всё время менявших направление своего полёта, и постоянные резкие броски их преследователя, кидавшегося каждый раз в ту же сторону, куда сворачивала золотая стая.

Внезапно первая стая золотых стрижей, прекратив свой танец, взвилась в небо и понеслась над Жёлтой Долиной наперерез движению второй стаи стрижей.

Когда обе стаи золотых птиц, и первая, и вторая, схлестнувшись, образовали одну громадную стаю, белый дракон в своём преследовании, слегка приостановился, и как оказалось не зря, потому что, объединившись, стрижи моментально набросились на него, и вот уже ему, расставшись со своей ролью охотника, пришлось спасаться, быстро улетая прочь от золотых стрижей.

И если птицы, удирая от своего врага, искали спасения в небесах, то белый дракон, явив прямую противоположность теперешним своим преследователям, спустился на землю неподалёку от великана Оокина и колдуна Адзамуку.

Как повели бы себя золотые стрижи дальше, никому узнать не довелось, потому что к месту приземления белого дракона, тотчас, со стороны дворца колдуньи Акаи, как это успел заметить колдун Адзамуку, прилетел большой чёрный дракон.

Его размеры были такими же, как и у белого дракона, но в остальном, внешний вид оказался настолько ужасным, что золотые стрижи, завидев чёрного дракона, все разом, сбившись в огромный шар, поднялись опять в небеса, а там направившись в сторону Долины Тысячи Камней, стремительно скрылись вдали.

– Ещё один дракон, – спокойно проговорил великан Оокина, указав золотым шестом бо на чёрного дракона, который приземлившись рядом с белым драконом, встал в угрожающую стойку, несколько наклонив свою рогатую голову к земле.

– И один из двух драконов, колдун Идзивару, – вполголоса произнёс колдун Адзамуку, глядя на то, как белый дракон, ударил хвостом по земле, и с предупредительным рычанием, обнажил клыки, показательно мотнув своей рогатой головой, что уступать, не намерен.

– Как узнать, который нам нужен? – спросил великан Оокина, посмотрев на Адзамуку растерянным взглядом.

– Дракон должен быть чёрным, но мне кажется, что нас хотят запутать, – ответил Адзамуку и поднял к верху правую руку, согнув её в локте, давая тем самым знак великану Оокина, что он ещё не всё сказал.

– Я слушаю вас господин! – произнёс великан Оокина, подтверждая, что понял жест Адзамуку.

– Отступим назад, и будь готов отразить нападение того дракона, который кинется на нас! – договорил Адзамуку и первым сделал шаг назад.

Великан Оокина повернувшись лицом к двум драконам, последовал примеру колдуна Адзамуку.

Драконы, шевеля хвостами, продолжали стоять друг против друга, скаля клыки.

– Нагнись ко мне, – сказал колдун Адзамуку и когда великан Оокина выполнил его просьбу, прошептал ему на ухо, – наш враг белый дракон.

– Прикажете напасть на него господин, – тихо спросил великан Оокина, сильно сжав золотой шест бо в руке.

– Только когда он сам первым нападёт, и постарайся ударить его своим шестом по передней правой лапе, на которой у него сейчас находится волшебный перстень, – прошептал Адзамуку. – Если разобьёшь этот перстень, увидишь перед собой колдуна Идзивару.

Упоминание имени старого злого колдуна, в сию минуту усилило былой огонь ненависти к нему, в глазах слуги демона Дааку.

Распрямившись во весь свой могучий рост, великан Оокина и без того уже готовый к бою, благодаря своим сильным мышцам, стал подобен телом – граниту, а ещё больше нахлынувшая, давно владевшая его сознанием смелость, соединившись с усилившейся решительностью, отразила во всём внешнем обличии гиганта, сходство с грозным хищником.

Я нисколько не ошибся, сказав сейчас, что великан Оокина стал похож на грозного хищника, когда бы мог вместо этого, просто сравнить его с могучим воином.

И в том и в другом случае, конечно же, была сила, решительность, смелость, или даже лучше сказать – бесстрашие, но вот в чём было существенное различие, заставившее меня отнести общий внешний вид великана Оокина из-за его душевного настроя к сравнению с представителями животного мира, так это охватившая его сознание смелость, переходящая в безграничное безрассудство, которое в свою очередь, весьма редко бывает присущей существам разумным, коими всегда были настоящие воины.

Ну и возвращаясь после небольшого моего пояснения, обратно в Жёлтую Долину, мы как раз оказываемся там за мгновение до начала схватки двух драконов, белого и чёрного.

Первым, не оставив своему противнику времени на выбор действий, бросился вперёд, чёрный дракон.

Белый дракон ловко увернулся и в свою очередь попытался схватить чёрного дракона за хвост, что ему чуть было, не удалось, да помешала пыль, поднявшаяся с земли.

Она не только помешала разглядеть тело противника, она ещё забила глаза и ноздри белому дракону в тот момент, когда его голова оказалась почти у самой земли.

Поэтому, не довершив собственную атаку, белый дракон был вынужден снова отскакивать в сторону от повторной атаки чёрного дракона.

В третий раз, оба дракона наскочили друг на друга, толкаясь грудью в грудь, стараясь, каждый по своему, усердно оттеснить противника, чтобы опрокинув навзничь, навалиться на него сверху, заняв наиболее выгодное положение для окончательной победы.

Белый дракон, опираясь на свой хвост, пускал в ход рога, а чёрный дракон отчаянно изворачиваясь, старался ответно, просто укусить своего противника.

И поскольку силы у обоих драконов были равны, никому из них не удавалось серьёзно потеснить своего врага; оба дракона занятые друг другом, попросту топтались на одном месте, поднимая облака серой пыли с земли, причём иногда, склонившись к земле, и белый и чёрный, драконы, терялись из виду в пылевых облаках.

Этим обстоятельством и решил воспользоваться великан Оокина, чтобы выполнить пожелание колдуна Адзамуку – ударить белого дракона по передней правой лапе.

Но только великан Оокина приблизился к дерущимся драконам, как те, одновременно вдвоём, выскочив из клубившейся пыли, разом набросились на него.

С виду кажущийся неуклюжим, слуга демона Дааку отличался не только огромной физической силой, но и достаточной расторопностью, которой ему сейчас вполне хватило для двух коротких ударов золотым волшебным шестом бо, по головам напавших на него драконов.

Лишившись своих рогов, оба дракона отскочили от великана в разные стороны, злобно рыча.

Сражение между драконами прекратилось, уступив место захлестнувшей их разум ненависти, только не той, что была у них раньше, друг на друга, а к одному, теперь общему для обоих драконов обидчику, великану Оокина.

Готовясь к атаке на него, драконы больше не спешили бездумно бросаться на размахивавшего своим волшебным оружием великана, опасаясь попасть под его новые удары, как вдруг рядом с Адзамуку возник Юки.

– Чёрный дракон не настоящий дракон! – крикнул Юки, обращаясь к великану Оокина, не отходя от Адзамуку. – Демон Дааку приказал тебе Оокина, бросить в него свой талисман!

Не привыкший обсуждать приказы своего господина, великан Оокина переложил золотой шест бо в левую руку, и освободившейся правой рукой, сорвав со своей груди волшебный талисман демона Дааку, метнул его в чёрного дракона.

Увернуться от брошенного в него волшебного предмета, чёрному дракону не удалось. Колдовство Адзамуку помогло талисману притянуться к нему словно магнит к железу.

Вспышка белого света и чёрный дракон исчез, а вместе с ним пропал и талисман.

– Теперь Оокина, ты бессмертен! – воскликнул Юки.

Повторять дважды не пришлось.

Размахивая золотым шестом бо, слуга демона Дааку бросился на белого дракона, но тот, отпрянув назад, стал извергать из себя огонь, не подпуская великана к себе.

Бессмертие бессмертием, но жар, исходящий от огня которым белый дракон решил теперь защищаться от великана Оокина, не позволил великану продолжить свою атаку.

Теперь нападавшим стал белый дракон.

Отступая назад под натиском огня, великан Оокина почувствовал ногами, едва ощутимую дрожь земли.

Продолжая уходить от наседавшего на него белого дракона, великан Оокина услышал лёгкий гул и, обернувшись в сторону, откуда он исходил, увидел на горизонте широкую подвижную полосу.

Сомнений быть не могло. Сюда, к дворцу колдуньи Акаи, направлялось огромное стадо диких животных, которыми оказались кабаны.

С каждой секундой их приближение становилось столь очевидным, что даже белый дракон, остановив свою огненную атаку, замер, на месте вглядываясь вдаль, куда также успели уже посмотреть и Адзамуку с Юки.

Дополнением к приближающемуся стаду, позади белого дракона и по обеим сторонам от него, из земли стали расти гигантские деревья, соединяясь своими кронами в густой непробиваемый свод.

Не позволив захватить себя в образовывавшуюся ловушку, белый дракон выскочил из-под деревьев, поднявшись в небо, где его уже встретили орлы.

Птиц было так много, что белый дракон, несмотря на своё могущество и силу, отказавшись от затеи вступать с ними в бой, возвратился обратно во дворец колдуньи Акаи.

– Я к тебе с одной просьбой и буквально на полминуты, после чего снова вернусь в Жёлтую Долину к своим врагам! – оказавшись рядом с колдуньей Акаи, прокричал колдун Идзивару, временно вернув себе свой прежний облик. – Наколдуй мне армию каменных лесорубов!

– Их уже не остановить! – воскликнула колдунья Акаи. – Слишком много добрых колдунов объединилось против тебя!

– А я и не думаю уже об этом! – обернулся колдун Идзивару на свою сестру, когда уже почти чуть было не надел волшебный перстень себе на палец правой руки. – Я хочу захватить одного из них, и тогда они поумерят свой пыл, чтобы заключить со мной перемирие, желание к которому будет для них единственным выходом спасти своего друга Юки!

И выкрикнув последние слова, приняв облик чёрного дракона, колдун Идзивару вылетел из дворца колдуньи Акаи.

Быстро выполнив просьбу брата насчёт каменных лесорубов, колдунья Акаи, при помощи колдовства переместилась во дворец колдуна Цуметаи.

– Я к вам пришла, чтобы помочь спасти Юки! – сразу заговорила колдунья Акаи, оказавшись во дворце колдуна Цуметаи, в его тронном зале, где помимо хозяина Холодных гор находились колдун Кабоку и колдун Доубуцу со своей дочерью.

– Говори! – воскликнул колдун Цуметаи, давая громким возгласом понять своим гостям, что доверяет словам колдуньи Акаи.

– Последние обстоятельства затеянной вами вражды с моим братом вынудили его к отказу от своих прежних планов, – начала свою речь колдунья Акаи. – Идзивару больше не желает с вами воевать и все его нынешние нападки на ваших друзей имеют одну цель – схватить Юки! О силе чёрного дракона я думаю, вы догадываетесь и одного бессмертия, которое теперь подарено великану Оокина его господином, будет недостаточно.

– Что ты предлагаешь? – спросил колдун Цуметаи у колдуньи Акаи, в то время как его друзья, добрые колдуны, из уважения к нему, не вмешивались сейчас в его разговор со злой колдуньей.

– Я оставляю тебе золотое кольцо своей матери, – проговорила колдунья Акаи, кладя на маленький столик у окна, тоненькое колечко, – его сила поможет остановить чёрного дракона, но для этого ты должен будешь сам надеть его Юки на указательный палец правой руки. Тогда твой сын станет сильнее в несколько раз и чёрный дракон уже будет не в состоянии повредить ему.

Хозяин Холодных гор подошёл к маленькому столику возле окна, около которого ещё пока продолжала стоять злая колдунья.

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – колеблясь, спросил колдун Цуметаи, разглядывая кольцо колдуньи Акаи, но, не трогая его.

– Я ухожу, – заявила колдунья Акаи, – а ты можешь посоветоваться со своими друзьями.

И кивнув головой в сторону добрых колдунов, злая колдунья пропала из тронного зала колдуна Цуметаи, вернувшись к себе во дворец.

Оставим добрых колдунов и мы, отправившись обратно во владения злой колдуньи, к месту схватки добрых сил с силами зла, тем более что ответ на вопрос, а принял ли помощь колдуньи Акаи хозяин Холодных гор, нам станет известен и так, когда колдун Цуметаи соизволит появиться в Жёлтой Долине, ведь не прийти на помощь своему единственному сыну, он просто не сможет.

А пока, я имею в виду отсутствие колдуна Цуметаи в Жёлтой Долине по причине его раздумий, нам предстоит узнать, что сейчас происходило на поле битвы, куда как вы уже знаете уважаемый читатель, должны были прибыть, хорошо знакомые нам, каменные лесорубы.

Их довольно большой отряд, порядка пяти сотен голов, дружно ступил на землю Жёлтой Долины, минут пять назад, когда выросшие гигантские деревья колдуна Кабоку, вовсю уже полыхали огнём, а колдун Идзивару в образе чёрного дракона, летая над прибежавшим сюда, огромным стадом свирепых кабанов, избегая столкновения с орлами, пытался приблизиться к Юки, что ему никак не удавалось сделать из-за двух великанов Оокина.

И поскольку колдунья Акаи не стала доставлять каменных лесорубов к месту битвы, что было сделано ею специально, дабы на время её отлучки с Юки ничего не случилось, тем пришлось идти сюда от стен дворца злой колдуньи, своим ходом, что как раз и послужило причиной их затянувшегося появления на месте сражения.

А именно, армия каменных лесорубов, поступила под начало колдуна Идзивару, в минуту её и нашего возвращения в Жёлтую Долину.

Особых указаний вновь прибывшим бойцам, чёрный дракон не выдал. Всё что ему сейчас от каменных лесорубов понадобилось, так это унять буйство свирепых кабанов, с целью отогнать их отсюда куда подальше, и как можно серьёзнее отвлечь великана Оокина и колдуна Адзамуку в образе великана Оокина от их занятия по охране Юки.

Всё это, а также приказ по разделению каменного войска на две не совсем равные части, колдун Идзивару произвёл при помощи своей магии прямо в воздухе, оставаясь в облике чёрного дракона, в течение одного круга над головами воинственно настроенных лесорубов.

Большая часть каменных воинов, стала разгонять неукротимых кабанов, а на долю меньшей по численности команды каменных вояк, достались великан Оокина, обладающий бессмертием своего господина и колдун Адзамуку, по-прежнему остававшийся в облике великана Оокина.

Таким образом, последний план колдуна Идзивару, начал постепенно выполняться.

Повсюду снующих кабанов, конечно же, менее расторопным каменным лесорубам выгнать полностью не удалось, а вот оттеснить основную массу громко хрюкавших и повизгивающих представителей животного мира подальше от Юки, грозные владельцы топоров смогли вполне успешно.

Оставшиеся несколько десятков кабанов, даже несмотря на свою чрезмерную активность, проявлявшуюся в постоянной беготне туда-сюда, уже не могли представлять собой большой проблемы для чёрного дракона.

Кабаны бы вообще не волновали колдуна Идзивару, если бы непонимание им того, что посланы они, были сюда добрым колдуном Доубуцу, который мог наделить своих подопечных какими угодно волшебными качествами.

А понять, что кабаны были всего лишь простыми кабанами, удалось только как раз во время столкновения с ними крепких каменных воинов.

Не меньше посчастливилось и второму отряду каменных лесорубов выполнить возложенную на них задачу.

Они сумели отвлечь внимание на себя не только настоящего великана Оокина, быстро вступившего в сражение с ними, благо оно было ему по душе, в виду хорошего знания их повадок, основывавшегося на не первой встречи с работниками топора, но также и колдуна Адзамуку в облике великана Оокина, которому просто пришлось защищаться от нападок свирепых каменных лесорубов, в силу сложившихся обстоятельств.

В любом случае, дружно организованные отвлекающие действия посланников колдуньи Акаи, позволили чёрному дракону беспрепятственно подлететь к Юки.

Вот в этот-то момент, когда колдун Идзивару уже почти приготовился схватить Юки, и появился рядом со своим сыном, хранитель Холодных гор, колдун Цуметаи.

– Дай мне руку Юки! – воскликнул колдун Цуметаи и, не дожидаясь, когда сын выполнит его просьбу, сам взяв своего сына за правую руку, одел ему на указательный палец кольцо колдуньи Акаи.

Помощь подоспела вовремя.

То, что случилось с Юки, едва колдун Цуметаи отпустил его руку, заставило почти приблизившегося к нему чёрного дракона, сначала в ужасе стремительно отпрянуть назад, вверх, откуда затем без лишних размышлений, и вовсе подняться высоко в небо, пролетев сквозь стаю орлов, круживших над Жёлтой Долиной.

Там где только что стоял сын колдуна Цуметаи, вместо него возник золотой дракон.

Взметнувшись в небо, Юки в образе дракона блиставшего золотой чешуёй, погнался за улетавшим от него чёрным драконом.

И пока все прежние участники развернувшихся событий в Жёлтой Долине продолжали своё противостояние, позади колдуна Цуметаи появилась колдунья Акаи.

– Мой брат, очевидно, полетел в свой дворец, где у него осталось одно незаконченное дело, – проговорила колдунья Акаи стоя за спиной у колдуна Цуметаи, который от неожиданности, что слышит сейчас её голос, замер на месте, не соизволив обернуться к ней.

– Ему нужен осколок волшебного зеркала? – задал вопрос колдун Цуметаи, глядя на горизонт, вслед двум удалявшимся драконам, постепенно превращавшимся в две маленькие точки, кои затем, прямо у него на глазах, растворились вдали.

– Совершенно верно, – подтвердила его догадку старая колдунья, поглядывая на каменных лесорубов, продолжавших выполнять приказ её брата.

При этом ни колдунью Акаи, ни колдуна Цуметаи сейчас никто не трогал.

Даже великан Оокина так был занят лесорубами, что кроме них никого больше не замечал.

– Что дальше будет с Юки? – опустил голову колдун Цуметаи.

– Поскольку чёрный дракон ничего не сможет с ним сделать, останется жить в облике золотого дракона, – спокойно ответила колдунья Акаи, не сводя своих глаз с каменных лесорубов.

Колдун Цуметаи, молниеносно обернувшись, посмотрел в глаза колдуньи Акаи столь пронзительно, словно хотел прочитать все её мысли:

– Зачем ты так поступила?

Глаза колдуна и колдуньи встретились.

Взгляд колдуна Цуметаи излучал настойчивость, а глаза колдуньи Акаи, выражали безмятежность.

– Чтобы спасти ему жизнь! – воскликнула старая колдунья, продолжая смотреть в глаза колдуна Цуметаи.

– Почему не рассказала мне об этом сразу?

– Боялась, что ты опоздаешь из-за своих колебаний! И потом, вернуть Юки прежний вид, подарив ему при этом возможность, когда угодно, в любое, по своему желанию время, становиться золотым драконом, хоть и стоит многого, а всё же существует.

– Что я буду должен сделать?

– Подари мне свою колдовскую силу, и я клянусь тебе, что к Юки вернётся его прежний облик!

– Забирай! – без раздумий воскликнул колдун Цуметаи, протянув колдунье Акаи светящийся, серебряный шар, только что вырвавшийся у него из груди.

Схватив колдовскую силу колдуна Цуметаи, старая злая колдунья Акаи исчезла, а вместе с нею исчезли и каменные лесорубы, и все обломки лесорубов, поверженных волшебным золотым шестом бо, настоящего великана Оокина и колдовской силой колдуна Адзамуку, которую он вложил в свой шест дзё, оставаясь в облике великана Оокина.

Сражение в Жёлтой Долине прекратилось.

Выражение грусти, отразилось на лице настоящего великана Оокина, когда он, опустив шест бо, стал оглядываться по сторонам.

Сказать что-либо, досадуя о незавершённом сражении и новой, увы упущенной победе над каменными лесорубами, как того сейчас захотел слуга демона Дааку, он не успел, потому что тоже исчез.

По воле колдуна Доубуцу все орлы вернулись туда, откуда прилетели, а кабаны убежали обратно в зелёный лес; сам же повелитель животного мира, вместе со своей дочерью и своим старым другом колдуном Кабоку, появился в Жёлтой долине, как раз в тот момент, когда колдун Адзамуку приняв свой облик, подошёл к колдуну Цуметаи, которого уже начали покидать жизненные силы.

– Друзья мои, – обратился колдун Цуметаи сразу ко всем присутствующим добрым колдунам. – Поддержите Юки в трудный час верным советом и своей колдовской помощью. И передайте ему, что мой выбор был осознанным.

Ответить колдуну Цуметаи его друзья не успели, потому что рядом с ними появился Юки в своём прежнем облике молодого колдуна.

– Отец! Что с тобой?

– Я ухожу к нашим предкам, – негромким голосом вымолвил колдун Цуметаи, глядя на Юки. – И в этот последний свой час, мне хочется сказать, что очень рад тому, что окружён сейчас друзьями, и вижу перед собой тебя, мой сын.

Догадавшись о том, что в Жёлтой Долине произошло, пока его тут не было, Юки взяв отца за руку, спросил:

– Тебя погубила колдунья Акаи?

– Я не могу тебя обманывать сейчас, когда мне осталось так немного времени, – тяжело вздохнул колдун Цуметаи. – Да это была она.

– Будь уверен отец, я найду её и заставлю ответить за свой поступок! – сердито проговорил Юки.

– Не надо этого делать, сын мой, – еле-еле мотнул головой колдун Цуметаи. – Теперь всё равно уже ничего не исправить. Побереги лучше себя. Считай что это моя воля.

– Отец! Отмени свою волю, иначе я не найду в себе сил жить, зная что твоя губительница останется без наказания.

– Не говори так сын, – взглянул колдун Цуметаи на Юки, с трудом выговаривая слова.

– Позволь мне наказать колдунью Акаи, – взмолился Юки.

– Пусть всё будет как есть, – ответил колдун Цуметаи.

– Если ты не позволишь мне проучить колдунью Акаи, я постараюсь найти кого-нибудь, кто сделает это за меня! – воскликнул Юки.

Колдун Цуметаи испугался того что ему сказал сын.

– Как я тебе уже только что говорил, в свой последний час я не могу тебя обманывать, – взглянул в глаза сыну колдун Цуметаи, – поэтому ты узнаешь сейчас вместе с моими друзьями, мою самую страшную тайну.

Колдун Цуметаи замолчал, переводя дух.

– Она твоя мать! – еле шевеля губами, промолвил колдун Цуметаи.

И увидев расширившиеся глаза Юки, добавил:

– Все ответы на свои вопросы, будут тебе доступны в нашей пещере знаний, посредством волшебной книги, которую ты найдёшь там и куда придёшь один, никому не показывая туда дороги…

Речь колдуна Цуметаи оборвалась.

Немного помолчав, он посмотрел уже не совсем хорошо видевшими глазами на левую руку сына, где разглядел на указательном пальце, золотое кольцо колдуньи Акаи.

– Я вижу, твоя мать оставила тебе золотое кольцо своей матери, – дыша через раз, проговорил колдун Цуметаи. – Оно, если наденешь его себе на правый указательный палец, позволит тебе превратиться в золотого дракона…

Речь колдуна Цуметаи оборвалась во второй раз, и теперь уже окончательно.

Тут я уважаемый читатель, уж простите меня, по собственному своему желанию, пропущу часть событий, в подробностях которых особой нужды нет, потому что все они относятся к тем нескольким дням, в течение которых друзья колдуна Цуметаи, сначала готовились проводить его в последний путь, а уж затем, как, и положено, простились с ним навсегда.

Мне бы вообще можно было теперь сказать, что история, с которой вы ознакомились, закончилась, если бы не те несколько важных вопросов, так и оставшихся без ответов из-за прошедшего мимо нас, последнего печального события в Жёлтой Долине.

В своих словах я подразумеваю сейчас желание узнать, что стало с колдуном Идзивару? Почему Юки так быстро вернулся обратно в Жёлтую Долину? Куда пропал великан Оокина? Что дальше делал демон Дааку? где теперь колдунья Акаи? И, конечно же, полагаю всем интересно узнать, как покинули дворец колдуна Идзивару, Такехико, Сузуме и колдун-шутник Хакару?

Поэтому, вернувшись обратно в тот день, который стал последним днём в жизни колдуна Цуметаи, мы отправимся следом за золотым драконом, преследовавшим дракона чёрного.

 

Глава 20. Конец истории

Не имея возможности хоть как-то оторваться от своего преследователя, золотого дракона, чёрный дракон, был просто вынужден, что называется, притащить его следом за собой на берег озера Аммоку.

Опустившись на землю первым, чёрный дракон поспешно снял с правой лапы волшебный перстень, и став снова колдуном Идзивару, прежде чем золотой дракон успел подлететь к нему, переместил себя своим колдовством, в свой дворец, прямо в комнату к Сэцунаи.

Затем, оказавшись возле своего слуги, который спокойно спал, сидя на стуле, прикорнув у стенки, колдун Идзивару надел волшебный перстень на указательный палец левой руки.

– Не видел ли ты сегодня в моём дворце или возле него каких-либо посторонних? – оглядываясь по сторонам, спросил колдун Идзивару своего слугу, повышенным голосом, чтобы тот проснулся, в то время как золотой дракон, не зная секретного входа во дворец, кружил над берегом озера Аммоку.

Здесь я, чуть прервавшись от сцены, происходившей в комнате Сэцунаи, поясню сейчас для вас уважаемый читатель, чтобы потом снова не возвращаться в этот отрезок времени, почему Юки столь скоро оказался в Жёлтой Долине возле своего отца.

Это колдунья Акаи, получив силу колдуна Цуметаи, выполнила своё обещание, расколдовать Юки, в его былой вид, после чего молодой колдун, став самим собой, решил поскорее вернуться к своему отцу, дабы сейчас быть рядом с ним, плечом к плечу, против армии каменных лесорубов, об исчезновении которых он, пребывая на берегу озера Аммоку, не знал.

И дополнительным поводом для этой поспешности стал, как в воду канувший колдун Идзивару.

Что касается колдуньи Акаи, то она, завладев силой колдуна Цуметаи, просто бесследно сгинула.

Как потом ходили слухи, старая злая колдунья тоже имела свой секретный тайник, где могла укрыться от всего мира, подобно тому, как в своё время поступил её братец, колдун Идзивару, сбежав из старого родительского дома.

На этом я снова возвращаюсь во дворец колдуна Идзивару, в комнату его слуги Сэцунаи.

– Совсем недавно я обнаружил двух людей перед дверью ваших личных покоев, и один из них был Такехико, господин, – склонился в поклоне Сэцунаи, вскочив со стула, на голос колдуна Идзивару. – С ними ещё был незнакомый мне колдун.

– Это, скорее всего Хакару, – проговорил вслух свою догадку колдун Идзивару. – Раз я не видел его в Жёлтой Долине, значит, он остался возле людей.

– Но большее беспокойство меня охватило, господин, когда я узнал, что в ваши личные покои заявился демон Дааку, – добавил Сэцунаи.

Лицо колдуна Идзивару искажённое злобой, передёрнулось от испуга, и он, чтобы скрыть от своего слуги собственное проявление страха, спросил его, повернувшись к нему спиной:

– Он до сих пор ещё там?

– Сейчас не знаю, господин, но в половине седьмого он был в вашей комнате, – не поднимая головы, ответил Сэцунаи.

– Больше ты ничего не заметил в моей комнате необычного?

– Ваше волшебное зеркало было разбито и на столе лежало большое белое яйцо, господин, – ответил Сэцунаи, не решаясь взглянуть на колдуна Идзивару. – Не зная, что мне делать, я ожидал, когда вы вернётесь, господин.

– Так ждал, что даже заснул! – усмехнулся колдун Идзивару, на мгновение, утратив страх.

– Простите меня господин… – проговорил Сэцунаи, виноватым голосом, сквозившим в каждом его слове, поскольку не привыкший подводить своего господина, ни при каких обстоятельствах, всем сердцем переживал сейчас за свой проступок, получившийся у него чисто случайно.

– Не извиняйся, – перебил колдун Идзивару своего слугу. – Что делал демон Дааку?

– По всей видимости, ждал вас, господин.

– А те трое за дверью?

– И они, как мне показалось, тоже были в ожидании, господин.

– Оставайся здесь! – приказал колдун Идзивару и вышел из комнаты своего слуги.

– Значит, приготовили мне сюрприз, – пробурчал себе под нос колдун Идзивару, остановившись за дверью комнаты Сэцунаи.

Идти дальше колдун Идзивару пока не собирался и вышел из комнаты своего слуги лишь затем, чтобы тот не видел его теперешнего состояния, когда разнообразные тревожные мысли, искажая лицо старого злого колдуна, могли выдать все зародившиеся и зарождавшиеся в нём переживания, страхи и безграничную растерянность.

То, что было раньше присуще поведению колдуна Идзивару, а также его характеру в целом, осталось в нём и сейчас, смешавшись в единые эмоции с чуждыми ему всплесками проявления слабости, какие он прежде, последних нескольких дней, никогда не испытывал, и более того всегда полагал, что им просто нет места в настоящем злом колдуне, каковым и считал себя сам. Причём думать так он стал ещё с незапамятных времён, отсчёт которым начался ещё в его детстве, когда он жил в старом родительском доме вместе со своими родителями и своей сестрой.

– И осколки моего волшебного зеркала, небось, стережёте, – вслух сказал колдун Идзивару, продолжая разговаривать с самим собой.

Немного помолчав, он как бы обращаясь к своей сестре, добавил:

– А рассказал им секрет моего зеркала, дорогая сестра, твой бывший благоверный, колдун Цуметаи, потому что просто больше некому.

Тут колдун Идзивару, злорадно улыбнулся:

– До полуночи осталось не так уж и много времени, поэтому воевать я сегодня больше не буду, но и просто так из своего дворца не уйду!

И прежде чем приступить к выполнению задуманного, колдун Идзивару вернулся к Сэцунаи.

– Я не хочу, чтобы ты пострадал при встрече с моими врагами, – начал старый колдун, – потому приказываю тебе немедленно покинуть мой дворец, спрятавшись в надёжном месте, где никто про тебя ничего не знает. Когда ты мне понадобишься, я сам тебя найду!

– Воля ваша господин, – ответил Сэцунаи, поклонившись колдуну Идзивару. – Мой дом вы найдёте в деревне, что лежит отсюда первой на восток.

Сказав это, Сэцунаи ещё раз поклонился и, выполняя приказ господина, покинул его дворец, переместившись туда, где уже давным-давно приготовил для себя запасное убежище в маленьком, скромном домике, расположенном в одной из близлежащих деревень.

При этом у него не возникало опасений оказаться среди людей, потому что с момента обзаведения деревенским домом, слуга колдуна Идзивару предусмотрительно позаботился о том, чтобы тамошние жители хорошо знали его в лицо, принимая за своего соседа.

Для этого старик Сэцунаи время от времени появлялся в своём доме на несколько дней, в течение которых, каждое утро, выходя из него, чуть ли не до самого позднего вечера, демонстративно прогуливался по всем деревенским улицам, заводя разнообразные разговоры с каждым повстречавшимся ему человеком.

А чтобы его долговременные отлучки не вызывали у местных жителей никаких подозрений, старик Сэцунаи в день возвращения к своему господину, покидал деревню пешком, рассказывая всем кого увидит, что отправляется навестить дальних родственников, живущих в большом городе.

– Теперь, когда мой главный помощник в безопасности, я могу вполне спокойно проучить своих незваных гостей, – проговорил колдун Идзивару, направляясь из комнаты Сэцунаи, к своим личным покоям, превратившись прямо на ходу в дочь колдуна Доубуцу, которую совсем не знал, но которую ему однажды показала его родная сестра, колдунья Акаи.

– Котори! – обрадованно воскликнул колдун Хакару, первым увидев приближавшийся к нему, облик дочери колдуна Доубуцу. – Что ты здесь делаешь?

– Ищу вас, – ответила Котори. – Колдун Идзивару сбежал и никто не знает, куда он скрылся.

– Тебе о нас рассказал Казуки? – спросил колдун Хакару у молодой женщины, заподозрив подвох.

– Сегодня утром, – соврал колдун Идзивару, не имевший даже понятия, кто такой Казуки, и соответственно не знавший того, что он уже был отправлен домой в деревню, а потому ничего подобного, ни кому рассказать не мог.

– Такехико и Сузуме, быстро в комнату! – воскликнул Хакару, загораживая собой людей от колдуна Идзивару.

Моментально сообразив, что под внешним обликом прекрасной молодой женщины прячется кто-то опасный, Такехико схватил своего друга Сузуме за локоть, и буквально силой втолкнул в комнату к демону Дааку, который посмотрел на влетевших к нему людей своими злыми чёрными пронзительными глазами, со вспыхивающими искорками огня ненависти в зрачках.

От такого взгляда, у Сузуме похолодело на душе, а у Такехико от возбуждения лицо зарделось краской.

Люди поняли, что теперь перед ними стоял настоящий демон Дааку, а не добрый колдун в его образе, как это было несколько часов назад, когда они заходили сюда в комнату посмотреть на белое яйцо.

– Сегодня я здесь не для того, чтобы сводить с вами счёты, – произнёс демон Дааку, прочитав на лицах людей всё, что они сейчас почувствовали, увидев его.

И если в комнате колдуна Идзивару встреча непримиримых врагов прошла вполне спокойно, то снаружи, возле дверей, конфликт ещё только назревал.

– Ты, Хакару, уже не в первый раз становишься у меня на пути, с каждым разом всё больше выводя меня из терпения, – почти прошипел колдун Идзивару, снова обернувшись стариком. – Так недалеко и моим врагом сделаться!

– Что всё равно не помешает мне повторить своё появление у вас на пути ещё столько раз, сколько потребуется, чтобы вы оставили в покое моих друзей!

Вдруг дверь комнаты, где сейчас укрылись люди, открылась, и оттуда вышел Такехико, держа в руке большое белое яйцо.

Такого поворота событий, колдун Идзивару ожидать не мог, а потому исчез столь стремительно, что ни Такехико, ни колдун Хакару посмотрев в этот момент, друг на друга, не успели заметить, как это произошло.

Из-за двери показался Сузуме:

– Демон Дааку сказал, что теперь колдун Идзивару вряд ли уже появиться у себя во дворце.

– Передай ему, что согласно нашему договору, мы все здесь остаёмся до полуночи, – сказал Хакару, обратившись к Сузуме.

– И ни минутой больше, – послышался из-за приоткрытой двери, недовольный голос демона Дааку, которому давно не терпелось вернуться в свой Чёрный лес, в свой дворец.

Объективной причиной для этого желания, была встреча с великаном Оокина, которого демон Дааку возвратил обратно в Чёрный лес, во дворец Туюсимбу, как только вернул себе своё бессмертие.

Поторопиться же с возвращением себе своего бессмертного дара, демон Дааку надумал, когда почувствовал приближение чёрного дракона, к берегам озера Аммоку.

Вас, уважаемый читатель, наверно ошеломляет тот факт, что демон Дааку вроде бы вопреки здравому смыслу, вообще взял да и решился на такой необычный шаг, как поделиться со своим верным слугой, своим бессмертием, не говоря уже о том, что это вдруг стало возможным.

А между тем, в поступке владельца Чёрного леса, не было ничего слишком сложного и загадочного.

Просто колдун Хакару, воспользовавшись заклинаниями из шкатулки колдуньи Котори, которую ему передал Симидзу, помог демону Дааку избавиться от всех гигантских шершней Судзумэбати в его родном Чёрном лесу, запросив за сию услугу, скромную помощь в охране осколков волшебного зеркала, дополнительно соблазнив ещё и подходящей возможностью, крепко насолить колдуну Идзивару во время такого содействия.

Правильно задетые струны чёрной души демона Дааку, сделали своё дело лучше всяких уговоров.

А чтобы у демона Дааку не было повода беспокоиться о судьбе своего верного слуги великана Оокина, когда тому предстояло сражение в Жёлтой Долине, колдун Хакару посодействовал ему и в этом, предложив поделиться для него своим бессмертием, зная, уж неизвестно откуда, что такая возможность существует, стоит только прочитать нужное заклинание.

При этом сам демон оставался, как и прежде бессмертным, лишь, временно утрачивалась его магическая сила, снисходившая в нём до уровня ученика волшебника, которой Хакару твёрдо обещал восполнение своим колдовством, в случае нависшей опасности.

Таким образом, вовремя убедив демона Дааку явиться во дворец колдуна Идзивару, Хакару подстроил не только бегство старого злого колдуна из секретной комнаты, откуда тот скрылся вместе с колдуньей Акаи, но и последующую достойную встречу злому колдуну, вернувшемуся к себе во дворец за осколком волшебного зеркала.

Единственное, на что не рассчитывал Хакару, так это на способности демона Дааку к импровизации, проявленной им в эпизоде с большим белым яйцом, которое Такехико вынес навстречу колдуну Идзивару, заставив того бежать прочь, без оглядки.

Но самое, что называется вообще необычное, что было в задумках великого шутника Хакару, скрывалось под белой оболочкой большого яйца.

Там ничего не было.

Как он позднее, после прощания с колдуном Цуметаи, сказал своим друзьям:

– Ничто так сильно не настораживает и не пугает злых колдунов больше всего, как лицезрение того, что становиться для них необъяснимым!

Так же в том же разговоре, колдун Хакару объяснил своим друзьям, Такехико и Сузуме, что тайну зеркала колдуна Идзивару, первым узнал колдун Цуметаи, рассказавший о ней своему сыну Юки, а тот в свою очередь потом в неё, посвятил его.

Вот именно поэтому и был разыгран спектакль с появлением демона Дааку и белым яйцом в комнате старого злого колдуна, позволившим добиться только одного: чтобы колдун Идзивару как можно скорее покинул свой дворец и не мешал Такехико разбить его волшебное зеркало.

Ещё Хакару рассказал о том, почему Адзамуку и великан Оокина не спешили попасть во дворец колдуньи Акаи.

Такая осторожная тактика была необходима для того, чтобы выманить колдуна Идзивару из дворца колдуньи Акаи, где уже гораздо легче было лишить его волшебного перстня, сила которого могла свести на нет, все старания освободить Такехико от заклятия.

– Кстати! – вспомнив о волшебном ливне, прошедшем в Жёлтой Долине, воскликнул Хакару, адресуя свои слова Адзамуку, – металлических жуков колдуньи Акаи, погубил слуга демона Дааку, скромный повелитель дождя Утэн.

И, конечно же, к объяснениям Хакару добавились объяснения и двух старых добрых колдунов, колдуна Кабоку и колдуна Доубуцу, к которым присоединились колдун-шутник Адзамуку и молодая колдунья Котори.

– Мы не стали вам открыто помогать, чтобы избежать столкновения с колдуном Идзивару и его сестрой, которые могли из-за встречи с нами, затаится на долгое время, – сказал колдун Доубуцу от имени всех остальных добрых колдунов. – Если бы такое случилось, ваши шансы на спасение своих жизней были бы ничтожно малы.

– А почему на зов волшебной дудочки, которую нам подарил Юки, явился колдун Адзамуку? – спросил Сузуме.

– Потому что его никто в наших краях не знал, – ответил Хакару, – а если бы даже кто и догадался о личности Адзамуку, так всё равно нападать на малознакомого колдуна из чужих краёв, ни Идзивару, ни Акаи, при их сегодняшнем положении, сразу бы не стали. Мне потом даже пришлось в облике Казуки немного погулять по Жёлтой Долине, чтобы посильнее насторожить колдунью Акаи и удержать её от появления на берегу озера Аммоку, где она могла бы нарушить наши планы. Кстати появление Казуки на берегу озера Аммоку, вообще было как нельзя вовремя, потому что та неожиданность и уверенность с которыми он показался во владениях колдуна Идзивару, и без того напуганного вашим приближением, сделала старого колдуна осторожным, что в конечном итоге давало фору во времени для всех наших действий.

– Что касается тогдашнего исчезновения великана Оокина, – произнёс Адзамуку, прибавляя свои объяснения к словам Хакару, – то я его переместил в свой дом, где он находился до того момента, как колдун Идзивару поверил, что видит перед собой вместо меня, свою родную сестру, колдунью Акаи.

– Выходит что вы тоже шутник! – воскликнул Такехико, глядя на Адзамуку.

– И не только шутник, а ещё и давний друг вашего друга колдуна Хакару! – сказал Адзамуку.

Весь этот разговор произошёл во дворце хранителя Холодных гор, которым теперь вместо своего погибшего отца, колдуна Цуметаи, стал его сын Юки.

Когда же все колдуны возвратились, каждый в свой дом, во дворце Юки остались только Такехико и Сузуме.

– Мне показалось или ты действительно сейчас думаешь о чём-то особенном? – спросил Такехико у Юки, посмотрев при этом своему другу прямо в глаза. – Твой взгляд говорит мне, что ты чего-то с нетерпением ждёшь.

– Ты не ошибся, – тихим и ровным голосом ответил Юки, не отводя своего взгляда от Такехико. – Я собираюсь отправиться на поиски колдуньи Акаи, и моё сердце с болью сжимается у меня в груди, когда глядя на солнце я вижу неизбежное приближение вечера, с наступлением которого, придёт грустный час разлуки.

– Из того что ты сейчас мне сказал, я понял, что ты решил идти один.

– Да, – подтвердил Юки. – Пока я не найду следов сбежавшей колдуньи Акаи, я буду искать её один.

– А потом? – спросил Сузуме.

– Этого я ещё не знаю, но твёрдо уверен, что должен искать бесследно пропавшую колдунью Акаи, только в полном одиночестве, и всё из-за того, что мне пока даже трудно называть её своей матерью.

Ну, или хотя бы начать её поиски без посторонней помощи, чтобы точно знать, насколько опасны будут они в будущем для моих друзей, изъявивших своё желание мне помочь.

 

Эпилог

А теперь, в качестве скромного эпилога к рассказу о приключениях Такехико, мне бы хотелось сказать вам уважаемый читатель, что закончилась сейчас лишь история Такехико, который вместе со своим другом Сузуме, вернулся в свою родную деревню, в свою семью, в свой дом, ставший отныне и домом для Сузуме, в котором тот обрёл для себя не только новый кров, а и новую семью.

– Как в вашей деревне замечательно поют птицы, – однажды восхищённо сказал Сузуме, своему названному брату Такехико, удивляясь тому, что каждое утро возле дома, где теперь проживал, большая сакура, словно цветами, украшалась певчими птицами.

И никто из семьи Такехико, как и он сам не знал, да и не подозревал, что виновницей всех утренних птичьих концертов, была Котори, влюбившаяся в Такехико и не раскрывшая перед ним своих чувств из-за своего отца, доброго колдуна Доубуцу, который сказал ей, что мужчина первым должен выказать ей свою любовь. И для того чтобы впоследствии можно было узнать если ответные чувства любви у Такехико к молодой колдунье, старый колдун Доубуцу сообщил дочери своё разрешение в следующем году, пригласить своего возлюбленного к ним в дом, под каким-нибудь подходящим предлогом. Тем более что повод для встречи, когда это можно было сделать, у них намечался.

Как-никак родная сестра Такехико выходила за Казуки и на их свадьбу были приглашены все знакомые и все друзья, в числе которых само собою числилась и Котори.

Грустно вздохнув, не смея перечить отцу, Котори согласилась. А чтобы ей было легче ожидать дня свадьбы Сайюри и Казуки, когда можно будет оказаться рядом с Такехико, дочь колдуна Доубуцу, каждый день, распевая звонкие песни, сидела в окружении лесных птиц на большой сакуре возле дома, где проживал её возлюбленный, скрываясь от него в образе сладкоголосой амадины.

И не меньше хрупкого состояния души, именуемого счастьем, испытывали в эти дни и главные обитатели Чёрного леса, демон Дааку и великан Оокина.

По случаю возвращения домой и воссоединения верного слуги с любимым господином, во дворце Туюсимбу, восстановленном после вторжения в него каменных лесорубов, день за днём в течение недели, проходили пышные обеды, устроенные демоном Дааку для себя и своего слуги великана Оокина.

И если демон и великан сейчас были сыты, то схоронившийся в самом дальнем уголке своего мрачного подземелья монстр Каидзюу, наоборот был вынужден поститься, опасаясь выходить наружу даже по ночам.

Первую попытку после того как он потерял свою госпожу, монстр Каидзюу выполнит спустя две недели, вернувшись тем самым к своей прежней жизни, которая была у него ещё до знакомства с колдуньей Акаи.

Что же касается нового бегства колдуна Идзивару, внезапного исчезновения колдуньи Акаи, и всего прочего из того, что уже случилось и что теперь дальше произойдёт с остальными героями истории, прошедшей перед вами уважаемый читатель, то обо всём этом, породившем новые загадки и новые вопросы, вы сможете узнать, когда начнёте читать историю приключений Юки.

В ней наряду со старыми героями, которых вы уже знаете уважаемый читатель, конечно же, будут и новые, неизвестные герои. И коли уж я заговорил о том, кого в своём путешествии повстречает Юки, с кем ему доведётся общаться и кто станет помогать молодому доброму колдуну, избежать козней злых колдунов, скажу, что Такехико и Сузуме не останутся в стороне.