Я шёл по полю. Тишина, не нарушаемая ничем — шелест травы был практически неразличим, — казалась первозданной. Как если бы это поле находилось на Земле, в самую первую неделю после её создания.

Нет, несмотря на то, что человеческой ноги оно до этого не знало, меня оно восприняло нормально. Оно дало право прохода — на один раз. Чтобы я воспользовался этим, и больше не тревожил его.

Но меня это почему-то совершенно не интересовало. Более того, вскоре я просто отсёк себя от мыслей. Опустил руку, коснулся кончиков травинок.

И, закрыв глаза, начал медленно ускоряться, вскоре перейдя на бег. Я весь обратился в ощущения, обострённо чувствуя пружинящую землю под ногами, скольжение воздуха по лицу…

С каким-то очередным дуновением ветерка — потерял себя. Ощущение, что я это я, пропало, осталось только чувство единения. Как будто бы душа отделилась от тела и слилась с чем-то другим, огромным, и откуда-то издалека получала информацию и остаточные образы от тела, которое сейчас неслось по…

Я открыл глаза.

Метрах в двухстах от меня находилась деревня. Даже не деревня — деревенька. Старые, часто заброшенные, такие обычно не приносили немногим заинтересовавшимся ими никакого иного ощущения, кроме печали.

Эта же внушала тревогу.

Я вошёл в её границы и пошёл прямо, осматриваясь. Единственная улица, по сторонам — маленькие домики. Чистые, аккуратные, деревенька явно жила неплохо. Но почему-то ни в первом, ни во втором, ни далее, насколько хватало взгляда, я не мог найти ни души. Неестественная тишь, господствовавшая в поле, была и здесь.

Непонимание давило на нервы. Что случилось? И случилось ли вообще? В фильмах иногда бывали подобные сцены, когда люди срочно уходили, похватав вещи. Но нет, здесь, скорее, было ощущение, что всё нормально — просто время застыло на одной секунде. И эта секунда закончится, и всё вернётся на свои места; люди выйдут из домов, животные из сараев, жизнь возобновится. Но — не раньше, чем я уйду отсюда.

В момент осознания этого впереди показался, наконец, человек.

Навстречу мне шёл дед. Такой же типичный старорусский деревенский дед, как и всё вокруг. Разве что борода у него была не такая большая, как почему-то ожидалось увидеть.

Поравнявшись, мы остановились, оба с интересом изучая друг друга.

— Добрый день, дедушка, — поздоровался я.

— Добрый, — кивнул тот, покосившись на небо. — Хотя земля так не думает. Ей пить хочется, а дождя всё нет.

— Будет, — уверенно ответил я. Мне почему-то стало важно, чтобы и он в это поверил.

Дед поднял голову и внимательно осмотрел ярко-голубое небо без единого облачка.

— Ты так думаешь?

— Да.

— Наверное, и правда будет, — он улыбнулся, вызвав у меня ответную, облегчённую улыбку.

И, обойдя меня, продолжил свою дорогу.

Я хотел было догнать его, расспросить — об этом странном месте, о его странных словах, — но передумал. Разговор закончился там, где было нужно. И я тоже пошёл дальше. В бесконечное поле.

Едва выйдя за пределы деревни, снова побежал, уже сам желая слияния. С чем?.. С миром, наверное. С природой. Не суть… Главное — снова отринуть сковывающее разум и окунуться в бурю ощущений.

Мне казалось, что я всё продолжаю ускоряться — не бегу, а практически лечу над землёй, лишь слегка касаясь её. Кто знает, может так и было.

А потом в окружающем пространстве возникло что-то новое; я почувствовал это, словно каким-то новым органом чувств. Открыв глаза — увидел, что бывшее чистейшим небо сплошь заволокло тучами.

Кап.

Тяжёлая капля ударила прямо в щёку. Я рассмеялся и поднял руки. Дед оказался прав!

Буквально пара секунд — и дождь хлынул целым потоком. Вода заслонила собой всё вокруг, не было видно ничего дальше вытянутой руки. А я всё смеялся, задрав голову вверх и не думая ни о чём.

Почти чёрное небо рассекла молния. Затем мир дёрнулся — и резкая боль в затылке вернула меня к реальности: я уже не стоял, а лежал на земле. То ли она стала слишком скользкой, то ли… вода сшибла меня?

Буря ощущений уступила место буре обычной. А вместе с ней пришёл и — такой знакомый, такой банальный — страх. Я попытался встать, но руки беспомощно скользили по траве, а сверху давила неестественная тяжесть. Выходит, меня всё-таки сшибло?..

Затем тяжесть рывком возросла, и мне осталось только лежать на спине, раскинув руки и глотая бьющую сверху, в прямом смысле слова, воду. Страх сменился паникой.

«Великий потоп был таким же?» — успела мелькнуть мысль…

* * *

Если бы я лежал на кровати, свалился бы с неё. Может, даже нарочно, чтобы удостовериться: всё хорошо, я в безопасности, увиденное было сном.

Но возможность упасть отсутствовала, и я ограничился тем, что вылез из спального мешка, сел на него сверху и подвинулся ближе к костру.

Вечером наш отряд разделился на две равные группы. Одна пошла в деревню и заняла позиции на случай нового ночного нападения, а вторая, со мной в составе, осталась в лагере и легла отдыхать, чтобы утром сменить первых. Чисто теоретически воины моей личной гвардии могли не спать по несколько суток, но мне не хотелось проверять это без действительной необходимости.

Судя по тому, что ровно надо мной светила луна, сейчас была примерно середина ночной смены. Однако сонливость не чувствовалась, и я решил не сидеть без дела и прогуляться до деревни. Поднялся, свернул мешок, обернулся — и упёрся во взгляд кострового, сидевшего на противоположной стороне.

Взгляд был совершенно спокойным, немного заинтересованным, немного ожидающим. Но ещё в нём ощущалось что-то такое, с чем ни в старом мире, ни в этом мне не приходилось раньше сталкиваться. Это можно было назвать гордой доверчивостью. За всё то время, что являлся великим князем, я успел навидаться преданности, от холодной — например, бойцов Сумеречного братства, до горячей — в моей собственной армии, когда воины открыто демонстрировали готовность умереть за государя хоть сегодня.

Здесь же… Гвардеец как будто был предан мне — но одновременно непоколебимо уверен в том, что и я предан ему. Эти два чувства непонятным образом переплетались и одинаково ясно читались в его глазах. Он был не меньше других готов умереть по приказу, но при этом знал, что его смерть мне не нужна. А если у меня не останется другого выбора, кроме как принять безнадёжный бой, я пойду если и не вперёд, принимая первый удар на себя, то, по крайней мере, рядом…

Я вздрогнул, и наваждение пропало. Всё осталось по-прежнему, даже обращённый на меня взгляд, кажется, не изменился, — но того ощущения больше не было.

Гвардеец, тем временем, ждал. Подниму ли отряд по тревоге, молча уйду или ещё что. Я махнул в сторону деревни. Кивнув, он одним прикосновением разбудил сменщика, передал ему пост и двинулся вслед за мной. Вдвоём мы и пошли; часовые, охранявшие лагерь по периметру, не сочли нужным обнаруживать позиции.

Уже на подходе к деревне мне стало не по себе. Пустая, залитая лунным светом, она немного походила на ту, что была в моём сне. Но я заставил себя не думать об играх воображения и упрямо двинулся дальше.

Когда мы поравнялись с первым домом, от его стены отделились две тени, приблизились к нам.

— Что-то случилось? — тихо спросил один из дежуривших.

— Нет, всё нормально. Я просто пришёл… проверить. Всё равно делать нечего.

Второй покачал головой:

— Если грабители заметят наблюдателя, они могут отказаться от сегодняшнего налёта.

— А что, я так заметен?

Гвардеец промолчал, и я смутился. Над лагерем «зеркальную» завесу поставили, потому что это было логично и оправдано, на личных же масккомплектах потенциал захотелось сэкономить. Видимо, зря.

Сотворив подобие мантии-невидимки на том же зеркальном эффекте, я спросил:

— Так лучше?

Дежурный окинул меня взглядом и кивнул.

— Хорошо. Тогда… — я замешкался, пытаясь вспомнить имя. Махнул рукой. — Ты, в общем, возвращайся в лагерь. Я остаюсь здесь.

Гвардеец, сопровождавший меня по дороге сюда, коротко поклонился и двинулся обратно к палаткам.

На посту было бы скучно, если бы не моё нынешнее настроение. Сев на корточки и уперевшись спиной в стену, я уставился в небо и погрузился в мысли. Вроде, при деле, а вроде, и при себе…

Здесь тоже всего одна луна, — мелькнула гениальная мысль. И на обывательский взгляд, от обычной, земной, она не отличается. Это даёт плюс в пользу теории чего-то параллельного Земле, пространства, там, или измерения. Интересно, а если мы действительно в параллельной реальности и эта луна — та самая Луна, то какая реальность на ней? Такая же, параллельная? Или первичная? Первичная, вторичная…

А кто-нибудь на эту Луну летал? Или так и не построили — или не сумели построить — цивилизацию технологического уровня, достаточного для космических полётов? А есть ли какая-нибудь связь между технологиями и сложностью управления государством? Мне представлялось, что чем более развито общество, тем сложнее его контролировать, потому как эффект от каждого действия многократно усиливается и удержать баланс очень трудно. Занятный вопрос, надо будет спросить у Альдена.

Вот закончу перевоспитание Оры, представлю ему получившийся результат — и спрошу. Больше не у кого, с другими пока не знаком. Встречу с… Нармизом, кажется, я за знакомство не считал. А самому лететь в тур по другим государствам желания не было — мало ли как там относятся к чужакам, да и вообще, не хочу никому навязываться. Буду интересен — сами меня найдут.

Звёзды со мной соглашались. Гораздо более многочисленные и яркие, чем в небе Земли, они сверкали россыпью бриллиантов на тёмном полотне и как будто пульсировали в такт биения моего сердца.

А некоторые, если мне не померещилось, даже меняли своё положение.

— У меня фантазия разыгралась или там, вверху и правда, что-то движется? — негромко спросил я, чувствуя неприятный холодок по телу — память о недавних событиях была свежа. Спросил не столько для предупреждения охраны о подозрительном явлении, сколько готовясь к возможному бегству и на автомате встраивая промежуточный элемент между полным спокойствием и паникой.

Гвардейцы немедленно напряглись и начали осматривать окружающее пространство. Через несколько секунд один из них доложил:

— Неизвестный объект, маскирующийся под звёзды, в сотне метров сверху. Двадцать семь огней. Движется по хаотичной траектории.

— Возможна опасность, — отреагировал второй часовой. — Нужно поднимать тревогу.

— Поднимай, — согласился я. — Подожди… Объект? Один?

— Начал снижение! В нашу сторону!

Бойцы с тихим шорохом обнажили мечи и скользнули вперёд, беря меня в кольцо и готовясь атаковать неизвестного врага первыми.

Я пришёл в себя. Нет уж, одной запоротой схватки на счету достаточно, в этот раз я не дам себе ни убежать, ни стоять соляным столбом!

Времени было мало — по сужающейся спирали «звёзды» направлялись прямо к нам. Не дожидаясь прямого столкновения, я активировал первый сформировавшийся образ.

Электрическая сеть, четыре разряда с разных сторон. И оглушить, и спеленать. Ночное небо разорвал нечеловеческий рёв: нападавший не сумел удержаться в воздухе и с громким шумом рухнул на землю где-то на соседней улице.

— Туда, быстрее!

Мы помчались к месту падения. У поворота к нам присоединились гвардейцы с другого поста, и добежав мы смогли окружить врага плотной цепью. Впрочем, от нас уже ничего и не требовалось: дракон, лежавший в большой, метров пять-шесть в диаметре вмятине в мостовой, бил крыльями в агонии, временами издавая звуки, что-то между взвизгами и хрипами. Его шикарная, блестящая в лунном свете тёмно-синяя шкура была в нескольких местах пробита — странная, на мой взгляд, реакция на электричество; из прорех сочилась тёмная кровь неразличимого оттенка.

Воины стояли не двигаясь, ожидая моего приказа. А я и не знал, что делать: было очевидно, что хоть с нашей помощью, хоть без неё ящер долго не протянет. Оставалось только добить его, но это было как-то… Тем более, если я правильно всё понял, это может потом мне аукнуться. А, впрочем, ладно. При необходимости найду, что ответить.

Прищёлкнув пальцами, я указал на поверженного дракона. Глаза того расширились — понял, что происходит? Ну, раз он вдобавок разумный, других вариантов нет. Хотя и так уже всё решено.

Тяжёлое копьё одного из гвардейцев пробило его шею в области гортани, и последний звук он издать не смог. Трепыхнул крыльями, да и затих.

А я всё стоял и задумчиво смотрел на него…

Вернулись в лагерь мы только через полчаса. Перед этим потребовалось успокоить не в меру любопытных селян — сообщения об удачном завершении операции и заверения, что больше их беспокоить никто не будет, не хватило. Несколько раз я порывался сказать про дракона, но каждый раз останавливался: рано. Сначала надо разобраться с проблемой на своём уровне.

Наскоро раздав приказы, я сел к лагерному костру, обняв руками колени и уставившись в огонь. Только сейчас пришло осознание того, сколько всего перемешалось в моей голове. И с этим предстояло разобраться. Вместить в себя всё то, с чем предстояло свыкнуться на время жизни здесь, и расстаться с тем, к чему привык и что не предполагал менять.

За психологическими проблемами я, конечно же, забыл сообщить своему отряду, что после того, как мы закончим, нас ждёт не Киев, а совсем другой город. Гирст, если я правильно помнил название.

* * *

В первые дни своего пребывания в этом мире мне казалось, что мой зверь, тогда ещё единственный крылатый в стране, носится со скоростью света. Теперь же, ощутив масштабы материка, да и просто попривыкнув к такому способу передвижения, я думал, что мы не летим, а порхаем. Даже необходимость вплотную прижиматься к шкуре тигра, чтобы не снесло ветром, не могла разубедить в этом полностью.

Вскоре после начала полёта меня настигло странное ощущение. Это было отдалённо похоже на то, как если бы я внезапно потяжелел на несколько килограммов. Через несколько минут ощущение прошло, но я всё равно занервничал и продолжил исследовать своё состояние. Как выяснилось, этот необычный эффект сопроводил чрезмерное удаление от территории применения государственного потенциала. Иными словами, мы пересекли границу княжества, и теперь во всём, что происходило, моя страна не могла быть замешана. Впрочем, на личный потенциал это никак не повлияло, так что расстраиваться было не из-за чего — национальные масштабы воздействий мне пока и не требовались.

Полёт длился куда больше, чем вчера. Точного времени я не знал — так и не привык к наручным часам и потому не использовал их за редкими исключениями. Во дворце во всех важных помещениях имелись настенные, в поездках при необходимости можно было спросить у помощников. В свободное же от графика время отсутствие постоянного контроля за последним играло мне на руку, создавая особую атмосферу размеренности и спокойствия, почти невозможную в старом мире.

Конкретно сейчас меня сильнее волновало то, уйдём ли мы от Правителя-драконовода живыми и невредимыми, чем то, во сколько пополудни это случится.

Проносящаяся внизу земля наскучила быстро — леса, леса и леса. Все ёлки, насколько я успевал их рассмотреть, были как на подбор, большие, пушистые, хоть прямо сейчас забирай и тащись куда-нибудь Новый год отмечать. Интересно, эти леса тоже кто-то создавал? Альден, вроде бы, говорил, что вся мировая экосистема неоднократно менялась по воле появлявшихся Правителей, и, по идее, такое место как центр материка не могло быть не затронуто ничьими действиями, хоть военными, хоть нет. В том смысле, что — откуда мог возникнуть такой обширный лесной массив? Не представлял я себе, чтобы кто-то по доброй воле заставил ёлками всю доступную ему территорию. Эльфы, разве что, но и им здесь не место. Эльфы на ёлках, ха…

А место появления нового Мечтателя выбирается случайно? Мне казалось, что нет. Насколько я успел посмотреть мир, расположение каждого государства — из двух, надо уточнить, — вполне соответствовало его, так сказать, изначальной культурной предрасположенности. Мне очень нравилось расположение княжества рядом с морем и между двумя горными хребтами. Да и количество имеющихся лесов радовало — даже не считая Вечнозелёные. А Римской империи, насколько я мог её оценивать, подходили её широкие равнины. Хотя… а откуда известно, какое государство будет создавать Правитель? Тем более, если бы мы с Альденом не моделировали реально существовавшие страны, а создавали что-то принципиально новое?

Получается, ландшафт государства, скорее, связан не с самим государством, а с его Правителем? С характером, к примеру?

Символическое, такое, обозначение. С чем можно сравнить леса? Густые, тёмные леса… Скрытность, наверное. У меня их полно, у Альдена мало. У Оры вообще почти нет, если брать за истину её рассказ. Хотя у неё — да нет скрытности? Как-то очень слабо в это верится. На каждую ситуацию своё мнение, свой взгляд. И при этом почти ничего не рассказывает. Не сходится.

Ладно, оставим леса. Горы? Твёрдость, жёсткость, — сразу же всплыла ассоциация. У меня их — ну… Есть, так скажем. У Альдена — очень мало. У Оры — глухой стеной вокруг Дворца. Сходится? Сходится. Или нет: она ведь сама их создавала…

Вовремя опроверг, — подумал я. И так настроение ни к черту, учитывая, куда и зачем лечу, а если бы ещё уверился в собственной теории… Гирст же только и состоит что…

— Горы, князь!

Я встряхнулся и посмотрел перед собой. Усмехнулся, вспомнив мысли перед вылетом; несмотря на косые насколько только возможно ориентиры мы всё-таки прилетели куда нужно. Уж теперь, когда найдена необходимая местность, найти сам город будет проще простого.

Тигр, почувствовав моё настроение, немного ускорился, а следом за ним и остальные. Немного — потому что с самого начала операции была дана установка на экономию сил для обратного пути. Встречать ночь на чужой территории не хотелось совершенно.

Чем дальше, тем больше ландшафт подтверждал верность этой позиции. Лес, «вылившийся» за край своей естественной зоны на горные склоны, закончился очень быстро, и потянулись голые серые с бурыми пятнами скалы. В таком количестве, да ещё и не перед, а под собой, я видел их впервые, что создавало определённый дискомфорт. Плюс к этому они резко взяли вверх — уже сейчас располагаясь на той высоте, на которой мы летели минут пятнадцать назад. И судя по тому, что было видно впереди, тенденция меняться не собиралась.

— Драконы по левой стороне! — оповестил один из гвардейцев. А вот и местные жители. Все, кроме меня, потянулись к мечам — на всякий случай.

К нам стремительно неслись три интуитивно опознаваемых силуэта. Судя по расстоянию, они взлетели где-то на границе леса, который мы только-только преодолели. Похоже, он здесь для того и находился — скрывать дальние посты.

Никаких сигналов драконы не подавали, что было несколько странно. Но даже не это заставило меня занервничать: они, похоже, делали нас по скорости в несколько раз. Заложив поворот, стражи границы взяли наш курс, меньше чем за минуту догнали и полетели параллельно нам на расстоянии сотни метров. Да какой там ночевать, я в который раз задумался, не зря ли вообще сюда притащился…

Один из драконов отделился от своей группы и приблизился, похоже, собираясь выйти на контакт. Теперь он летел так близко, что ещё чуть-чуть, и можно было бы различить цвет его глаз. Смотрелся он, надо сказать, шикарно: летящий дракон всё-таки, не на картине, не смоделированный на компьютере, а живой, рассекающий воздух совсем рядом, на фоне скал и чистого неба. Тёмно-зелёный сверху и светло-синий снизу; маскировка, видимо.

Глаза, — вдруг осенило меня. Вовсе не обязательно знать их цвет.

«Гирст, — я постарался сосредоточиться на незнакомом телепатическом канале и передать по нему мысль. — Мы летим в Гирст. Мне нужно увидеться с вашим Правителем».

Похоже, догадка оказалась верной. Дракон заложил вираж и вернулся к своим, а затем все трое ускорились и за какие-то несколько секунд оказались впереди, на позиции ведущих. Мы, соответственно, стали ведомыми… Нет, мне категорически не нравился такой разрыв в уровнях «биотехнологий».

* * *

Города как такового не было, лишь высокие, по большей части отвесные, скалы с множеством дыр, исполнявших функции входов и выходов. Между ними курсировало ещё большее количество драконов всевозможных цветов и размеров; по моим прикидкам, в воздухе одновременно находилось около двух сотен. При переложении в два измерения ритм здешней жизни вполне мог бы сравниться с крупными городами старого мира.

Несмотря на отсутствие собственных построек, с первого взгляда становилось понятно, чему уделялось максимум внимания и что являлось центром поселения. Посреди горной долины возвышался дворец Гирста, который хоть и состоял внешне из тех же самых скал, всё равно создавал куда более сильное впечатление, чем всё остальное, особенно при панорамном взгляде сверху. Здесь присутствовала определённая концепция: расположенный полукругом, Дворец становился тем выше чем было дальше от крайних точек, середина превосходила их по высоте раза в три.

К моменту подлёта к столице нас сопровождали — а по факту конвоировали — уже не три пограничника, а целых три десятка драконов: на протяжении пути, возможно по прохождению «спецпостов», периодически присоединялись несколько новых. Под конец образовалась внушительная процессия, которая целенаправленно вела нас к Дворцу.

Садиться, по-видимому, предполагалось в большую горизонтальную расщелину в левом крыле, издали походившую на ангар для космических кораблей. Когда мы начали снижаться к ней, три четверти сопровождавших вдруг развернулись и разлетелись кто куда. То ли и хотели доставить нас только сюда, то ли им не разрешалось находиться во внутренних помещениях. Интересно… Остались, собственно, три пограничника, всё это время летевшие первыми, да четыре других, крупных, метров по шесть без учёта хвоста, светло-коричневых дракона.

Залетев в расщелину, мы приземлились у дальней стены; рептилии взяли нас в почти правильный овал и опустились на четыре лапы. На землю никто не сходил — все пребывали в напряжении ожидания. Руки оставались на оружии, хотя как раз в этом я смысла не видел: много мы в чужом Дворце навоюем? Поздно дёргаться, теперь нужно задействовать дипломатию.

Решив чем-нибудь заполнить ожидание, я стал разглядывать помещение. И правда, самый что ни на есть ангар: в высоту расщелина была метров двадцать, вглубь — метров сто, в ширину вовсе без счёту. Самую длинную стену освещали факелы в фигурных металлических держателях, выполненных в форме извивающихся змей. Через каждые пять факелов располагались или выходы к лестницам, или арки коридоров, ведущих куда-то вглубь.

Долго нас ждать не заставили: в течение пяти минут в зал вошёл красный дракон — прямоходящий, метров трёх в высоту, одетый во что-то вроде безрукавки и юбки из плотной грубой ткани темно-фиолетового цвета. Но самое интересное заключалось в другом.

Не сосчитать, сколько я за свою жизнь узнал — заочно, конечно, — видов драконов. Они считались обязательным атрибутом практически каждой фентезийной книги и компьютерной игры. Причём если половина авторов пользовалась признанными классическими образами, то вторая половина старалась придумать драконов как-то по-своему, чтобы они смотрелись поновее, чтобы их драконы были самыми драконистыми. Либо это были прирожденные, самим их миром на то благословленные кровожадные убийцы, либо их связывали с эльфами — о, эльфы вообще отдельная тема… — и природой, делая прародителями всех и всего, относящегося к Светлым силам… Чего только ни происходило с ними в фантазиях авторов.

Этого я не назвал бы драконом. Этого я назвал бы надевшим потрясающе реалистичный маскарадный костюм человеком. Он не являлся им изначально — но по факту стал им, несмотря на тёмно-жёлтые с вертикальными зрачками глаза. Потому что в этих глазах было всё определяющее человека. Даже то, что многие из обычных людей успели забыть. Продолжая, впрочем, считать себя венцом творения Господа — ну, или эволюции. Только потому, что в мире, где они живут, нет других видов разумных существ…

Я подумал, что, несмотря на последние события, начинаю потихоньку проникаться симпатией к пока неизвестному мне Ресду как к Правителю. Дать негуманоидной расе человеческое сознание это надо додуматься.

Когда придворный дракон подошёл, сопровождавшие нас подогнули передние лапы, изобразив поклон. Но тот, даже не удостоив их взглядом, обратился ко мне рокочущим басом:

— Повелитель Ресд приветствует вас. Он рад, что вы оказали любезность и прибыли для встречи с ним. Он просит вас оставить охрану и проследовать в Тронный зал. Не беспокойтесь, повелитель тоже будет один и вам ничего не угрожает. Я провожу вас.

Я кивнул:

— Хорошо.

Предупредив зверей по телепатическому каналу связи, чтобы они были готовы к быстрому уходу, я двинулся за провожатым.

Словно штрих, которым у Правителей было принято подчёркивать свои знания и опыт, здесь тоже прослеживались план и идейная опора на ровные углы. Заинтересовало меня другое: в сравнении с Римом оно вызывало противоположные ощущения. Казалось бы, что может представлять символ стабильности и устойчивости лучше, чем горный хребет? Однако изнутри камень не создавал такого впечатления, как снаружи. Будто ширма — скрывающая… что? Хрупкую систему сдержек и противовесов? Принципиальное отсутствие всякой системы? Нет, тревоги я не чувствовал, наоборот, интерес потихоньку смешивался с азартом.

Коридор резко расширился раза в три в каждую сторону, перейдя в ярко освещённую прихожую. Метров через двадцать высились массивные металлические двери, симметрично покрытые затейливыми рисунками.

Дракон наклонил голову и встал к стене.

— Повелитель ожидает вас.

Глубоко вдохнув, я постарался унять волнение перед принципиально новым событием. И, стараясь ни о чём не думать, толкнул створки.

* * *

Высотой Тронный зал был метров десять, не больше. Пол соединялся с потолком огромным количеством простых, без каких-либо декоративных элементов, квадратных колонн; их ряды уходили далеко вперёд за пределы видимости — размах в длину был поистине ошеломляющим. Ширину также не представлялось возможным определить: факелы висели в хаотичном беспорядке и не дальше трёх ближайших к проходу рядов.

Полигон для игры в кошки-мышки двадцать на двадцать. А мы с Ресдом будем играть один на один. Надеюсь, он не опустится до шуток вроде выпрыгивания в страшной маске из-за угла? Неестественная, прямо-таки густая тишина заставляла думать в первую очередь об этом.

— Кого я вижу!

Эха почти не было — что только способствовало усилению ощущения, что мы находимся вне реальности.

Я прищурился; факелы ощутимо мешали смотреть в темноту, и никак не получалось увидеть говорящего. Наконец, мне повезло заметить очертания человеческой фигуры у одной из колонн в паре рядов от ближайшего пятна света.

Поняв, что больше не невидим, человек опустил руки, которые держал скрещёнными на груди, и двинулся навстречу. Совсем приближаться не стал, остановился шагах в пяти, снова облокотившись плечом на колонну, — и мы начали рассматривать друг друга уже вблизи, не спеша с приветствиями.

Ресд был определённо старше и меня и Альдена, но примерно одного возраста с Нармизом — лет девятнадцати на вид. Телосложение достаточно худощавое, хотя при этом ростом выше среднего. В длинном, до колен, чёрном плаще нараспашку и с поднятым воротником — к моему удивлению, не кожаном, как я ждал увидеть после Нармиза, а тканном. Так же в отличие от главы Братства сумрака, здесь это была не подчёркивающая образ, а, скорее, создающая его деталь одежды.

Под плащом обнаружилась жилетка — впервые видел, чтобы её носили не как часть официального костюма. Ниже шли тёмные штаны, заправленные в высокие ботинки.

Самой же, пожалуй, во всех смыслах яркой деталью стиля Ресда являлись его волосы. Они были… тёмно-багровыми? Не знаю, существует ли такой цвет в стандартной классификации, и дело даже не в оттенке: шевелюра Правителя казалась сделанной из вулканической лавы, даром что не светилась изнутри. Хотя если добавить немного фантазии…

Остывающая, почерневшая, но ещё таящая внутри себя огонь лава. Такой цвет невозможно создать химическими красками, в этом я был уверен. Здесь явно поработала сила изменения. Ей же можно было объяснить и то, что волосы смотрелись совершенно естественно, против всего что утверждал здравый смысл.

Зачёсанные назад, они густой чуть вьющейся волной спускались вниз, до плеч. Только несколько передних прядей выбивались и обрамляли худое, с острыми чертами лицо. Прищуренные глаза смотрели скучающе, но мне показалось, что это привычка, а не пренебрежение моим визитом.

К слову, брови были нормальными, чёрными.

— И кого же я имею честь видеть в своём Дворце?

Ресд уже закончил разглядывать меня и перешёл к разговору. Я упёр в него свой взгляд, стараясь сохранить уверенность:

— Правитель Русского княжества Маркус, повелитель Ресд.

«Повелитель» вышло довольно саркастичным. Отчасти — чтобы сгладить высокопарность моего собственного титула.

Тот усмехнулся.

— Конечно, приятно, что ты называешь меня так же, как и мои слуги, но… — я смешался, и Правитель негромко хихикнул. Махнул рукой: — Ладно, понимаю, ты ещё не привык к своему титулу. Но, в конце концов, сам выбирал.

— И то верно, — выдавил я. — Привычки дело наживное.

— Это да, — кивнул Ресд и замолчал.

Пауза тянулась. Если подумать, именно мне сейчас стоило держать инициативу, но слова никак не шли, а уверенность таяла.

Повелитель драконов как в насмешку внимательно смотрел с полуулыбкой мне в глаза, демонстрируя внимание.

— Ладно, — решил он, наконец, — предлагаю оставить пафос и сразу перейти к нормальному общению. Как ты на это смотришь? — Кивнул моему растерянному пожатию плечами: — Вот и хорошо. Тогда, пожалуй, начну с того, что очень рад: ты не просто не стал сидеть взаперти, но и решил навестить меня, как одного из Правителей этого мира, на моей же территории. Должен сказать, очень неплохой результат, знакомство всего через две недели после появления. Некоторые и через два месяца не горят желанием с кем-либо встречаться… Или на меня было обращено внимание по какой-то особой причине?

С последней фразой всё встало на свои места. Да он ведь издевается! Не иронизирует над моими промахами в разговоре, а издевается с самого его начала — прекрасно зная, из-за чего я прибыл.

Он прекрасно знает, из-за чего я здесь, и потешается надо мной!

— По особой. Кто-то явно не умеет придумывать поводы. Записку написать — руки отвалятся? Самому прилететь — бензина не хватит? Или на чём, там, твои драконы летают, на домашнем скоте?

Взрыв моей злости, однако, не произвёл на Ресда особого впечатления. Наоборот, теперь он улыбался открыто, будто только его и ждал:

— Все по-разному. Тому да, требовалось мясо, режим скрытности требует много энергии. Самой обычной, я имею в виду, которая в калориях измеряется.

— И это всё, что ты можешь ответить?

— А чем этот повод был плох? — наигранно удивился повелитель драконов. — Пара коров за пару недель. В другой ситуации я тебя ещё полгода мог не увидеть. Неплохой размен, мне кажется.

— Это были моикоровы, — я понизил голос. — И пострадала моядеревня.

Внезапно Правитель рассмеялся.

— Точно, я как-то не подумал. Не надо было так делать. Ну, хорошо, не злись. Давай я тебе их верну? Даже не двух, а два десятка — как моральную компенсацию. А?

— Я…

— Только одна загвоздка: моя территория ограничена. Так что создать я их создам, но от границы тебе придётся самому их гнать.

Под его смех я окончательно сник, поняв, что оказался в тупике. И правда, стоило ли нестись за полмира разбираться из-за нескольких коров…

Эй, а парень-то демагог, причём неплохой.

— Игра словами, — возразил я. — Меня интересуют не коровы, а что вообще твой дракон делал на моей территории.

Ресд подуспокоился.

— Не любишь драконов? Ну, летал себе и летал. Ничего же страшного?

— А на деревню кто напал?

— Вот, а говоришь — тебя не коровы интересуют, — он снова ухмыльнулся, но потом посерьёзнел. — Хорошо, мы уже пришли к тому, что я только лишь дал тебе повод навестить меня, потому как иначе ты собирался бы на это гораздо дольше.

— Прям-таки? Если бы ты нормально уведомил меня, что хочешь пообщаться, я бы не имел ничего против.

— Ну, так мы и сейчас общаемся, и ты всё равно не против этого.

— Игра словами, — повторил я.

— Ладно, ладно… Ты мне интересен. Мне нужно тебя узнать — всё-таки не абы кто, а новый Правитель. А это был нехитрый способ узнать твои реакции и, в какой-то мере, логические цепочки, — Ресд упёр в меня внимательный взгляд. — Хочешь, я принесу тебе официальные извинения за то, что заставил нервничать? Это исчерпает возникший конфликт?

— Да не нужны мне твои извинения, — я досадливо махнул рукой. — Просто… не делай так больше. Хоть ты смейся, хоть нет, но деревня пострадала.

— Хочешь поговорить об этом? — приподнял бровь Ресд.

— О чём?

— О твоей базовой концепции. Раз уж ты здесь и раз конфликт возник именно на этой почве. М?

Чем больше длилось молчание, тем шире становилась его улыбка.

— На какой ещё почве? — вздохнул я.

— Прошу, — Правитель сделал плавное движение рукой, указывая на непонятно когда возникшие рядом с нами два больших кожаных кресла. Вот это умение… Что ведения разговоров, что материализации.

— Итак, давай вернемся к началу. К тому, как мы все здесь оказались. Всем нам Хранитель говорит одно и то же. «Ты попадаешь в мир, где сила твоей мысли увеличена в сотни раз. Где ты имеешь возможность отыграться за всю свою неказистую жизнь. Где ты сможешь построить собственный идеал». Так? — я кивнул. — И затем ты начинаешь создавать, создавать, создавать… В том числе — собственный народ. А теперь подумай: человек, который ещё даже не вошёл в полноценную жизнь, который и в себе самом-то вряд ли смог разобраться, получает возможность создавать из ничего тысячи людей. Тебе не кажется странным?

— Не более, чем сам факт, что мы перемещаемся между мирами.

— Перемещаемся, — Ресд поднял палец. — Но об этом тоже никто не задумывается. Все почему-то воспринимают это как то, что для них создают отдельный мир, в котором они смогут начать жизнь с чистого листа, ни перед кем не держа ответ. Пускай не одни, с ещё десятком таких же — несущественно. Но никто не задумывается, что это уже готовый мир. Со своими законами. Сложившийся, понимаешь? А мы приходим — и с лёгкой руки начинаем делать вещи, о которых и помыслить не могли в прошлом мире. Даже не потому, что они чрезвычайно сложны, а потому, что многие аспекты той деятельности, которую нам приходится, пусть и совершенно добровольно, вести здесь, нас изначально не касались и не должны были касаться. Вдумайся: человек приходит в новый мир, ему ставят задачу — построить идеальную социальную систему. По своему вкусу. Для лучшего понимания допустим, что нужно собрать игрушку из конструктора. А конструктора-то и нет. Вот тебе поля, реки, горы — всё, что пожелаешь. И создавай свой конструктор сам: отливай из металла, выстругивай из дерева — нет преград для фантазёров. И ведь не сразу поймёшь, что в таких условиях не то что идеальную систему — просто устойчивую конструкцию создать уже достижение.

— Социальные… кхм… системы гораздо сложнее обычного конструктора, — возразил я, — их не получится построить из готовых деталей. Как минимум, у каждого Правителя свой взгляд на то, как его система должна выглядеть. Если ты хочешь построить деревянный замок, а у тебя только железные детали, ничего не получится.

— Хорошо, что ты это учитываешь, — Ресд одобрительно кивнул. — Но я сейчас о другом. Человек из чужого мира. Получает почти что неограниченную власть — создавать всё, что только можно представить. В том числе живых существ. Ты считаешь, это нормально? А если нормально, то как это согласуется с твоими морально-этическими нормами?

— Насчёт морали не знаю, но это логично. Опять же, возвращаемся к сложности этого «конструктора». Если люди изначально не подходят типу того государства, которое строит конкретный Правитель, то…

— Люди — не подходят? — Ресд усмехнулся. — А Правитель — это не человек? Если он может мыслить масштабами целых обществ, формировать и отбрасывать целые концепции, почему это не может быть доступно другим? Сознание крайне пластично, с ним можно вытворять всё, что угодно, как поднимать, так и опускать. Но нет же, мы создаём живых существ с нуля. Фактически Правители находятся здесь на уровне богов. Потому что, если подумать, только боги могут создавать жизнь из ничего.

Я пожал плечами.

— Всё равно не понял? Душа, Маркус. Всё упирается в душу.

— А что с ней не так?

— С ней — всё хорошо. Нехорошо со всем остальным, потому как оно идее души противоречит. Когда ты создавал своё население, о чём ты думал?

— Э?..

— Нет, я хочу знать именно то, что спросил. О чём ты думал в момент создания?

— Энергетические потоки распределял, — честно ответил я.

Голова постепенно заполнялась новой информацией, которой уже совсем скоро грозило стать слишком много для одного разговора.

— Вот-вот. А о том, что все рождающиеся из твоего сознания люди должны бы иметь душу, ты не задумывался?

— Нет… — от этой мысли и впрямь, стало не по себе. Как-то я умудрился упустить этот нюанс за эйфорией от полученной силы.

— В конечном итоге всё упирается в выбор, во что верить: либо мы создаём души, либо не создаём. Если создаём, то мы боги, самые настоящие. Мы не просто проникли в чужой мир, но получили над ним полную власть — ведь что может быть выше права творить новые души? Следовательно, что бы мы ни делали — никого выше нас здесь нет, и осудить нас некому. Ну, а если нет… — Ресд с интересом посмотрел на меня.

— То? — уточнил я, будучи не в силах делать сейчас какие-либо выводы.

— Кажется, я тебя совсем загрузил, — виноватым, впрочем, повелитель драконов совершенно не выглядел. Скорее, наоборот, очень довольным. — То судить нас не некому, а не за что. Потому как от наших действий ни одно полноценно живое существо не страдает. Нету их здесь, понимаешь? Живое существо без души — это игрушка. Её путь начинается здесь и здесь же заканчивается, после того, как она выполнит своё предназначение. Деталь конструктора идеального государства в прямом смысле этого слова.

— Мне ни та ни другая версия не нравятся, — признался я.

— Это нормально, — Ресд кивнул. — Но я же не заставляю тебя определяться с ответом прямо сейчас. Да и, строго говоря, вообще не заставляю, это личное дело каждого, каких взглядов придерживаться и придерживаться ли.

— Ага… Так, дай мне подумать.

Правитель повёл рукой — пожалуйста.

По ощущениям, мне понадобилось не меньше двадцати минут на то, чтобы разобраться в услышанном и сопоставить это с тем, что уже было встроено в мою картину мира.

Я успел даже обнаружить пару точек, в которых мои взгляды не просто расходились с доводами Ресда, но и имели гораздо более чёткое обоснование, — когда вдруг пришло осознание. Противоречие было заложено в самой базе, в том, что мы и не подумали обсудить.

— Что для тебя идеальное государство?

— М? — заинтересовался Ресд. — В каком смысле?

— Что оно для тебя? Цель?

— Ну да. А как иначе?

— Но ведь Хранитель не говорил об этом. Только о самой возможности построения идеального государства.

— Не говорил — или не говорил прямо? — Правитель прищурился.

— Эээ…

— Тебя не смущает сам факт того, что он зачем-то упомянул идеал? Ты переместился в другой мир, получил новые силы. Это хорошо, да. Но ведь идея построения идеала сама по себе вытекает из сложившейся ситуации, разве нет? Имея возможность строить жизнь так, как тебе, и только тебе будет угодно, разве захочешь ты вернуться в обстановку, из которой благополучно сбежал? Нет, именно идеал ты и будешь строить.

— Ну, упомянул и упомянул. Не обязательно же трактовать это именно так?

— А то, что он неизменно упоминает об этом в разговоре с каждым приходящим?

— Хм… Ладно, можно предположить, согласен. Но — почему именно цель?

— А тебе нравится идея замкнутой системы? — ухмыльнулся Ресд. — Прожил жизнь как надо — и получил в награду возможность построить идеальный мир?

— Ну…

— Ты об этом не думал, — утверждающе кивнул Правитель.

— Да, — признал я. — Не дошёл ещё.

— Лично для меня это было бы скучно. Менять окружающее пространство силой мысли здорово, но… Не подходит в качестве цели, только метода. В принципе, возможно, что я ошибаюсь и дело лишь в условиях, — его взгляд затуманился, улыбка приобрела ярко выраженную мечтательность. — На Земле это было бы потрясающе. Прежние условия плюс возможность творения. Вот это вышла бы награда. Ну да ладно, об этом мы уже говорили.

— А остальные как? — поинтересовался я. — Им этого хватает или они считают так же, как ты?

— Про метод-то? Так же, конечно. Да что там, у некоторых это прямо в подсознание заложено, на уровне рефлексов: нет цели — создай.

— Инферналы? — догадался я.

— Они самые. Что, успел столкнуться с тем, который пришёл сейчас в мир?

— Ммм… Думаю, я правильно тебя понял, но ведь не сейчас…

— У всех свои мерки. Они появляются достаточно редко, чтобы несколько недель можно было считать настоящим моментом. Кстати, «инферналы» — не моё обозначение, так что не привязывайся к нему особо… В общем, как ты мог заметить, эти ребята отличаются обострённым чувством справедливости.

— О да, — протянул я, вспоминая Ору на Дне мечей.

— Довольно интересная группа Мечтателей, откровенно говоря. Эта их черта очень сильно сказывается на характере в целом. Не в последнюю очередь благодаря ей положительные эффекты их действий в конечном счёте перевешиваются отрицательными, но если просто наблюдать за ними, не катализируя конфликт, можно узнать много полезного… Многому научиться.

— Хм?

— Да хотя бы то, с чего мы начали, предрасположенность к целесообразной деятельности. Нет цели — организуют. Есть цель — достигнут. Невзирая ни на что.

— Ни на что — в прямом смысле? — уточнил я.

— А это уже от человека зависит. В любом случае, чтобы двигаться в развитии дальше, нужно сначала понять само их отношение к цели как элементу мировоззрения. После этого идёт всё остальное.

— Они ведь нацелены на экспансию? — я решил проверить слова Альдена.

— Если имеют возможность, — удивительно легко согласился Ресд. Слишком, на мой взгляд, даже чуть пренебрежительно.

— А если не имеют? Вроде, это должно подстёгивать такое устремление, нет?

— В нашем суровом мире отсутствие у инферналов возможности экспансии означает достаточно конкретную ситуацию, подразумевающую, что подконтрольная им территория фактически отсутствует, Дворец в осаде и они думают только о том, как спасти свою жизнь, — повелитель драконов весело ухмыльнулся. — Если же возможность есть, то они обычно выбирают самый простой вариант — военную.

— Я как-то не представляю себе интеллектуальную экспансию, — попытался я пошутить. Правитель, однако, покачал головой:

— Напрасно. Загляни как-нибудь в Энэри. Фактически интеллектуальной экспансии придерживаются все, кто не входит в категорию инферналов. Именно как альтернативы военной.

Наверное, на моём лице очень многое отразилось — Ресд снисходительно улыбнулся.

— Ты же не думаешь, что никто не хочет получить в безраздельное пользование не один кусочек материка, а всю планету?

— А зачем? Так ведь только сложнее. Чем меньше государство, тем проще построить в нём идеальную систему. Ну, как я себе это представляю…

— Это, конечно, да. Но никто и не говорит о том, чтобы расширяться прямо сейчас. Потом, когда-нибудь… — он многозначительно усмехнулся. — Никто же не запретит нам мечтать?

Я улыбнулся, показывая, что понял скрытый смысл. Встал с кресла.

— Думаю, на сегодня хватит. Возвращаясь к первоначальной теме — претензии я снимаю, но помни: ты обещал больше не выкидывать ничего подобного.

Лицо повелителя драконов приобрело странное выражение, среднее между оскорблённой невинностью и самодовольной ухмылкой.

— Ну, и… спасибо за разговор.

— Сущие пустяки. Две коровы, — совершенно серьёзно ответил Ресд. Не выдержав, я рассмеялся.

— Нет уж, просто спасибо. Ещё как-нибудь встретимся.

— Непременно. Рад был познакомиться. Советник проводит тебя до воздушки.

Пожав руки, мы разошлись в противоположные стороны: я — к выходу, он — вглубь Тронного зала. Кресла же сами собой растаяли в воздухе.

* * *

Солнце начало клониться к закату вскоре после пересечения нами границы Гирста, похоронив надежды на быстрое возвращение в княжество. Мы углублялись в нейтральную территорию, пока не стемнело окончательно, и остановились на первой найденной полянке.

На следующий день выдвинуться получилось не сразу. Проснувшись сначала на самом рассвете, в следующие пять минут я отрубился снова, во время размышлений, стоит так рано вставать или нет, — и проспал до полудня. После этого же увлёкся идеей усовершенствования физических данных отрядных зверей, на что ушло ещё около часа. Последнее, впрочем, не сильно обеспокоило: если всё удалось, то в Киев мы должны были вернуться наверстав не только этот час, но и ещё немного сверху.

Скорее волновали траты на эксперимент потенциала, которому я снова почувствовал предел — и который нельзя было восстановить так же просто, как упущенное время. Но, с другой стороны, я понял, что не выдержу, если каждый вылет в соседнее государство станет занимать по половине светового дня.

Постепенно настроение выровнялось: мысль о возвращении в столицу с первого выполненного задания оказалась удивительно воодушевляющей. Тем более, что задание имело… как это называется, внешнедипломатический характер? Защитил интересы княжества перед другим Правителем, достойно представил его на политической арене, смог прощупать путь для развития связей в будущем. Радовала даже предстоящая встреча с Орой — единственным человеком в перспективе ближайшего времени, с кем можно будет поговорить об увиденном, не задумываясь о двойном смысле таких понятий как «правитель», «потенциал» и тому подобных. И повод помириться, и ей полезная информация. Кто знает, может, потом начнёт вместо меня летать с подобными поручениями…

Хотя, если подумать, с ареной я уже переигрываю — воспринимаю местную игру в королей-императоров как настоящую политику, ту, что осталась в прошлом мире. В чём-то это, конечно, хорошо: учусь оперировать другими, гораздо более серьёзными чем раньше категориями. Но если посмотреть со стороны… Это тамбыли серьёзные категории. А здесь, где Правители в массе своей не перешагнули черту в двадцать лет и потому в первую очередь руководствуются искренностью, а не чем-то другим, я выгляжу человеком, для которого форма важнее, чем содержание.

Форма важнее, чем содержание…

В какой-то момент мысли вернулись ко вчерашнему разговору и теории игрушек. И я задумался: а что, собственно, служит причиной приподнятого настроения остальной части моего отряда? Гвардейцы ведь тоже радовались скорому прибытию в Киев, без каких-то эмоциональных выплесков, но и не считая нужным совсем это скрывать. А было ли это именно так? Чему они радовались на самом деле? Может, на них отражался мой эмоциональный фон — и они ощущали спокойствие потому, что всё хорошо конкретно у меня? А может, у них в подсознании заложен механизм торжествования в момент возвращения с выполненного задания — потому, что я неосознанно внедрил им его? Или всё-таки они думают сейчас о Киеве просто как о родном городе?..

Люди не меняются, — подумал я. Помести их в почти что идеальный мир, они и там будут строить различные теории о том, кому и зачем это на самом деле понадобилось и что теперь делать, кроме как пользоваться дарованными благами и достигать совершенства.

А я — не хочу. Не хотел и не хочу представлять своих защитников бездушными куклами. Пусть другие Правители думают об этом что угодно… Но мой идеал невозможно построить с помощью ненастоящих людей.

* * *

Нам повезло: из Вечнозеленых лесов мы вылетели недалеко от какой-то деревушки, где нам дали направление на Киев. Я в который раз наказал себе при первом же удобном случае спросить у любого из Правителей, как они разбирались с ориентировкой на местности. Скорее всего, никто не с этим заморачивался, просто учился работать с картой и компасом, но вдруг были какие-то нюансы.

Киев встретил нас достаточно осенним настроением. Солнце за тучи почти не уходило, но порывистый холодный ветер расслабляться не давал.

Не люблю осень. Время увядания и смерти, что бы там ни говорили поэты, восторгавшиеся пёстрыми листьями, чувственными дождями и всем прочим. Да, она прячется за этой фальшивой красотой, но всё равно остаётся собой. Смена будничного чёрного савана на непривычный цветастый — замечательный отвлекающий манёвр.

«Какая нелепая смерть», — вспомнилась фраза из анекдота. Пока внимание людей перенесено на бесполезную, но притягивающую взгляд мишуру, она вполне открыто продолжает свое дело — чистку.

Мысли о чистке, наложившись на другие недавние рассуждения, по цепочке ассоциаций снова вывели меня на политику. На этот раз — на ту сторону политики старого мира, когда оригинальным и концептуальным жертвуют ради привычного, усреднённого. Пользой ради выгоды.

Может, вся эта сила созидания, которой нас наградили, призвана выполнять только одну, главную задачу — спасать от денежных ограничений? Чтобы мы могли думать о том, как сделать свои города более красивыми, а не о том, во сколько выйдут стройматериалы? Ведь только так можно отказаться от неприемлемых норм поведения и выработать свои, на основе индивидуальности, не давя её внутри, а сохраняя и используя. И решать межгосударственные вопросы любой сложности и важности встречами Правителей один на один — не думая о том, кто кому какой кредит давал…

Как-то оно грустно получается. Раз дружба и порядок созданы искусственно, значит, самостоятельно они ни возникнуть, ни тем более поддерживаться на таком уровне не смогут?

Интересно, что стали бы делать в старом мире здешние Правители со всеми их возможностями. То же, что и здесь? Взялись бы переделывать систему под привычные для них, лично для них отношения? Или — подстроились под неё сами?

А, независимо от выбора, действовали бы разными методами или одними и теми же?..

Тигр заложил над Дворцом вираж на посадку, и мысли перестали скакать из одного эмоционального поля в другое. Я заинтересовался: на воздушной площадке кто-то, судя по всему дежурный, отчаянно жестикулировал. Что такого могло случиться?

— Князь! Князь вернулся!

Едва отряд приземлился, я приказал, не теряя времени:

— Докладывай.

Дежурный вытянулся по стойке «смирно»:

— Не имею полной информации, ваша светлость. Генерал Горнев уже получил известие, что вы прибыли, и сейчас должен направляться сюда. Вам лучше узнать всё у него.

— Ясно. Ярослав, Олег — за мной. Остальные свободны.

Вместе с двумя личными гвардейцами я направился быстрым шагом к спуску с воздушки. Ситуация обещала быть необычной.

С Андреем Святославовичем мы столкнулись как раз в Тронном зале. Коротко поклонившись, он сразу уточнил:

— Караульный наверху что-нибудь рассказал?

— Нет, сразу перенаправил.

— Хорошо. — Генерал помолчал пару секунд, а затем выдал: — Князь, ваша подопечная Ора этой ночью сбежала.

— Что?..

— Она сбежала, князь.

Меня словно ударили по голове чем-то тяжёлым.

— КАК?

— Прямо из своей комнаты. Мы не успели ничего сделать.

Я постоял немного, пытаясь собрать оборванные части мыслей во что-то целое, а затем не произнеся ни слова рванул в другой конец зала, к лестницам. Горнев остался на месте, гвардейцы же не оставали.

Нет, ну из-за чего? Из-за чего?! Черт бы побрал этих девчонок!

Отомстить за то, что её не взяли в какую-то поездку? Это ведь идиотизм. Вот так взять и всё бросить? Определённо, причина должна быть другой. Наверное, она давно планировала побег и ждала, когда меня не окажется в столице. Нет, не подходит, я постоянно куда-то отлучался в последнее время, возможностей было полно. Ждала какой-то уникальной ситуации? А может, она и не убежала насовсем? Укрылась где-нибудь неподалёку в ожидании, что я начну бегать и переживать из-за неё. А потом она вернётся вся в белом и соблаговолит принять мои извинения…

Вот и нужный этаж. У двери в комнату Оры — в бывшую комнату Оры, мелькнула непрошеная мысль, — дежурили два армейских гвардейца. Увидев меня, они подобрались. Один отрапортовал:

— За время, прошедшее с момента инцидента, в комнату входили только…

— Потом!

С силой толкнув дверь, я ворвался внутрь. И застыл в ошеломлении.

Нет, она не вернётся.

Одна из стен была практически полностью снесена. Осталось понемногу слева и справа, и всё. Мне вернули мой же приём: уход из тюрьмы.

Поёжившись и запахнув плащ — сквозняк гулял по комнате беспрепятственно, — я вышел обратно в коридор. Постоял немного, приходя в себя. Бросил докладывавшему охраннику:

— Рассказывай.

— Около двух часов этой ночи мы услышали грохот на жилом этаже, предположительно из этой комнаты. Прибежали через полминуты, но здесь уже никого не было. Ору успели заметить летящей на… крылатом коне. После было обнаружено, что исчез другой её конь, которого она создала не так давно.

— Быстро учится, — задумчиво произнёс я. — Жаль, не тому, чему стоило бы… Я к себе. Не трогать ни при каких условиях, делами займусь после. Все свободны.

Олег и Ярослав, коротко поклонившись, ушли. Караульные на посту переглянулись.

— Мы тоже, князь?

— Стене охрана не требуется.

— Стене? — Они посмотрели между собой — и в самом деле, увидели только голую стену.

— Нет проживающего — нет комнаты, — коротко объяснил я.

Мир как будто погрузился в туман. Ноги передвигались так тяжело, а мыслей в голове стало так мало, что появилась надежда: стоит добраться до какой-нибудь горизонтальной плоскости — и тут же придёт спасительный сон. Но когда я оказался в своих покоях и рухнул лицом вниз на кровать, пришло понимание: всё только начинается.

Дура… Забить на место, связи, перспективы — ради чего? Ради гордости? Нет, я не спорю, гордость нужная штука. Но не когда остаётся толькогордость, и кроме неё ничего. Вот куда она полетела? Хотя какие варианты… К себе, в оставленный Дворец. Собственное государство решила строить. С нуля, почти без потенциала — но зато собственное. Комплекс птенца, блин.

Да пускай. Пусть сама за всё отвечает и сама всему учится. Было бы чему учиться — дипломатию ей ничто не заменит. А разрыв любых, даже самых надёжных связей из-за первой же истерики как нельзя лучше свидетельствует об отсутствии даже представлений о дипломатии. И инстинкте самосохранения — учитывая, что она инфернал! Что её теперь ждёт, кто ей будет помогать? Никто, и она так этого и не поняла. Я был единственным, кому она вообще была нужна в этом мире!

Может, выслать карательный отряд? Собрать всю гвардию… Противостоять ей она не сможет — опыта нет, чистой силы не хватит. Никто мне слова поперёк не скажет. Зато она на своей шкуре почувствует разницу между выламыванием стен в тюрьмах и в домах, где её приютили. Строго говоря, логично: я её от смерти спас — теперь настало время вернуть долг.

Обиделась, понимаете ли, что ей поручили государством рулить несколько дней вместо развлекушек в дальних регионах. А я её ещё советником сделал. Как может быть советником человек, который требует, чтобы все его желания исполнялись без исключений? Это уже кардинал непонятно какого цвета, всем заправляющий и не несущий никакой ответственности.

Я вздохнул: перебарщиваю, конечно… Не хотела она мной манипулировать, просто руководствовалась ежесекундными желаниями. Но именно эти мысли входили в самый сильный резонанс с внутренним ощущением происходящего.

Отвлёкшись, я получил шанс чуть утихомирить разбушевавшиеся эмоции. Где-то в глубине души было понимание, что смысла в какой-либо ответной агрессии нет, да и злость моя сейчас, по большому счёту, направлена на себя самого: не предугадал, не засёк, не принял должных мер предосторожности…

Мало-помалу настрой стабилизировался; как только карусель вспышек злости и обиды замедлила движение, она естественным образом перетекла в уныние; тоже неприятное, но зато относительно безвредное явление. Теперь не хотелось ни карательных акций, ни любых других энергозатратных действий — лишь чего-то простого, чему можно предаться в одиночку и забыться. До самого момента, когда это надоест, а равно когда голова окажется занята чем-то другим и можно будет сказать, что проблема успешно пережита.

Металл, — догадался я.

Нельзя сказать, что мне не хватало музыки. Акустическое исполнение очень даже нравилось, здешние русские музыканты иногда играли такие шедевры — хоть весь день слушай. Было бы поменьше дел, и слушал бы. Но сейчас я неожиданно понял, что на самом деле успел соскучиться по музыке другого рода: по родным и любимым року и металлу. В которые можно погружаться до бесконечности, растворяясь в них и осмысливая с десятка разных сторон.

Нужно было только придумать, как реализовать задумку. Ни сажать за электроинструменты местные коллективы, ни создавать живые копии известных исполнителей не хотелось. Ладно, пойдём другим путём.

Вскочив, я вышел из комнаты и направился в ту часть дворца, которая примыкала к каменной толще горы.

Один мой знакомый меломан сказал как-то: реп помогает, когда у тебя плохое настроение и его надо поднять, а металл — когда настроение хорошее и его надо поддержать. В принципе, теория имела право на существование, но сейчас хотелось именно тяжёлой музыки, сколько раз уже спасавшей меня в старом мире: любимые композиции помогали выражать те эмоции, которые не могли получить выход иначе. Либо — которые не стоило демонстрировать окружающим. Сейчас был именно тот случай.

Когда-то я мечтал выделить отдельную комнату-зал под музыку. С колонками по всему периметру и звукоизоляцией для внешнего мира. Чтобы никто не слышал мой собственный маленький мирок… Вот и настало время для её исполнения, лучше повода не придумать.

Беспросветно-мрачное настроение незаметно сменилось предвкушением чуда, я почти скакал вприпрыжку по длинным коридорам. Вот, здесь! Одна короткая мыслеформа — и в стене появилась дверь, ведущая в новое помещение.

Не слишком большой круглый зальчик. Пустой, лишь мягкое кресло посередине. Устроившись поудобнее, я закрыл глаза и сосредоточился.

«Какие бы колонки? Не разбираюсь в акустике…»

«Ладно, тогда такие, как были у меня раньше, — но в десять раз больше».

«Нет, в двадцать, места хватит!»

«Отлично. По периметру. Или лучше кругом?..»

«Пусть будут кругом».

«И шкафы, шкафы с дисками по стенам. А колонки тогда перед ними…»

Продумав практически всё, что только можно, я приготовился накачать образ энергией созидания — и…

Ничего не произошло.

А через секунду меня настигло внутреннее ощущение, которое успело за всем случившимся прочно забыться. Сил не хватает.

С минуту я ещё провел в кресле, осознавая случившееся. Горло жгло, руки дрожали, то сильнее, то слабее. «Хорошо хоть, слёз нет», — мелькнула мысль.

Почему, почему именно сейчас…

Так, стоп! Закончился личный потенциал, но у меня остаётся дворцовый!

Кое-как удалось сконцентрироваться на необходимости вырастить, именно вырастить, чтобы Дворец чувствовал её своей частью, чертову технику. То же самое.

Неужели это так много? Возводить города — взмах рукой, а заиметь музыкальную аппаратуру размером в одну комнату уже затратно? Да какую комнату, пусть хоть маленький музыкальный центр будет, мне сейчас и этого хватит!

Мыслеобраз изрядно потерял в объёме, и картинка возникла перед глазами в третий раз. Давай… давай, чтоб тебя… Да! На полу появился маленький, подмышкой утащить можно, прибор с двумя встроенными в корпус колонками. Несмотря на всю абсурдность положения, мне захотелось кинуться целовать его — настолько уже не верилось, что получится хоть что-нибудь. Всё, дело сделано, теперь можно и…

Твою мать.

Дрожащими руками я обшарил корпус. Да, всё так, питание только от розетки. О такой мелочи как подведение питания к батарейкам я не позаботился, был занят эмоциями. А розетка здесь… ну-ка… конечно, созданный наугад образ подтвердил: создать сейчас электросеть ни один из моих потенциалов не потянет. Разве что государственным — электростанцию… Я нервно хихикнул. Замолчал — услышав в эхе явные нотки срыва.

Что ж за день-то такой…

Медленно, стараясь не делать резких движений, чтобы не провоцировать самого себя, вышел в коридор. Направился обратно к себе.

Дойдя — бессильно оперся о косяк двери, сосчитал до десяти. Плохой, очень плохой день. Его надо просто пережить.

Надо думать о хорошем… Или ни о чём не думать. Или — просто полететь к Альдену и сообщить, что проиграл спор.

Альден?..

Цепочка ассоциаций начала разворачиваться. Здесь было что-то важное, точно было… Надо вспомнить, что.

Письмо! Черт!

Оно ведь так и осталось лежать на столе. Так и не открытое. Правитель, блин… Собственный стол разобрать не может.

Через десять минут методичного перерывания всего, что находилось на столе, я достиг цели. Злополучное письмо оказалось — подумать только — в специальном отсеке, вместе с остальной, гораздо менее важной корреспонденцией. Даже по цвету конверта не отличалось. Грёбаное средневековое общество… Не рискнув браться сейчас за нож, я прямо так, с помощью зубов и ногтей добрался до послания.

«Перед тем, как создавать электронику, убедись в достаточном объёме потенциала. При встрече объясню.

Альден».

Всё. Вот это — край.

«Только не срываться, только не срываться», — билось в сознании.

* * *

Многие считают это романтичным. Для меня это всегда олицетворяло только одно — одиночество. Наверное, что-то подсознательное, потому как сколько себя помню никогда не жаловал такой способ решения проблем. Хотя, если задуматься, у меня никогда и не было таких продолжительных и в то же время чувствительных серий пропущенных ударов судьбы. Не доводилось как-то испытывать такое…

Я просто шёл куда глаза глядят. Точнее, летел — было бы очень сложно уйти из Дворца не встретив никого, кто не поинтересовался бы, как я себя чувствую и всё ли в порядке. Последнее, чего сейчас хотелось, это отвечать на подобные вопросы.

Тигр, с опаской следивший за моим настроением, временами кидал по мыслесвязи успокаивающие образы. Я каждый раз искренне благодарил его — но неизменно снова замыкался в себе. Кроме прочего боль причиняла ещё и вина перед верным животным: он и так два дня подряд летал — и вот, снова… Неизвестно куда, неизвестно насколько. Единственным ориентиром был промелькнувший некоторое время назад маленький городок на побережье.

А сейчас мы летели над морем. Над тихим вечным морем, спокойствию которого я отчаянно завидовал. Разницу между безразличием и спокойствием можно понять лишь испытав и то и другое. Зато потом не спутаешь.

Неизвестно, сколько времени прошло с момента отлёта, но, вынырнув наконец из размышлений и осмотревшись, я немало удивился: небо приобрело красные оттенки, облака наоборот, стали золотистыми. Наступал вечер, пора было возвращаться, хоть и не хотелось.

«— На горизонте земля», — сообщил тигр, отследив мои мысли.

«— Отлично. Давай туда».

Обратно так обратно, но немного времени на привал мы потратить можем. Зверюга отдохнёт, а я на закат полюбуюсь.

Найденная земля оказалась не слишком большим островом. Выглядел он довольно необычно, примерно так мне представлялась Греция, о которой я читал в её мифах и легендах: плоские серые скалы, нависающие друг на другом, словно огромные разномастные ступени, и покрытые мелкой колючей травой. Поодаль обнаружились и несколько скрюченных деревьиц — неужели оливы? Подходить проверять, впрочем, было лень: какая разница…

Крылатый зверь, зевнув, развалился на земле, похоже, намереваясь вздремнуть. А может, заночевать здесь? Погода, вроде, тёплая. Да и плащ до сих пор со мной — события слились в одну череду, даже не переоделся после визита в Гирст. Ладно, посмотрим по настроению.

Плащ пригодился сразу: бросив его на траву, я лёг сверху, не опасаясь запачкаться. Подложил руки под подбородок, уставился на солнце, которое уже клонилось к воде и почти не слепило.

Интересно, а Мечтатели появляются только на материке? На островах, наверное, здорово. Выходишь, так, каждый вечер на балкон своего Дворца и смотришь на морской закат. Каждый вечер… А возможно создать Дворец в виде корабля? Здоровая же махина должна получиться, по идее.

В размышлениях я незаметно вернулся к воспоминаниям из старого мира. Улыбнулся случайной ассоциации — и, не удержавшись, негромко запел: обстановка подкупала.

Тигр не шелохнулся. Прислушавшись, я понял, что он уже спит. Вот ведь устал, бедняга… Не буду больше так с ним поступать.

А что ещё есть из песен на эту тематику? Чего уж, слушать не дают — буду сам петь. Пусть не особо умею, но это лучше чем ничего.

На самом деле, давно хотел научиться играть на гитаре, но всё никак руки не доходили. Может, тут научусь. Во время между… как там, в «Королях»? «Утром — война, а днём — светский приём». Вот, точно. Именно так у меня и будет. Лет через…

— Хорошая песня.

Я удивлённо моргнул: мне не почудилось? Поняв, что нет, перевернулся на спину и сел, разглядывая нового знакомого.

Это была девушка примерно моего возраста. Тёмно-серебристое переливающееся платье до колен, тёмно-серебристые же сапожки. Поверх платья — заколотая на левом плече зелёная накидка, на которую спадали волнистые волосы цвета красного золота. На лице — ни следа косметики, но это выглядело естественно, как часть образа. Выразительные глаза словно продолжение губ: лёгкая, чуть заметная улыбка усиливалась в них в десяток раз. Хотелось смотреть и смотреть на это воплощение искренности, открытости, дружелюбия…

Я не сразу понял, что в улыбке Кейры — было б из кого выбирать… — читается ещё и сочувствие. Неужели я настолько плохо выгляжу, что по мне с первого взгляда можно определить моральное состояние?

— Знаю. Только исполнение не очень.

— Мне кажется, нормально, — новая знакомая тоже с интересом разглядывала меня. — В любом случае, того времени, что ты будешь здесь, хватит для исправления всех возможных ошибок.

— Да? Надеюсь. — Я помедлил, не зная, как лучше поздороваться. Так ни к чему и не придя — просто протянул руку: — Маркус. Русское княжество.

Девушка нисколько не смутилась — наоборот, в её глазах пробежал озорной огонёк.

— Патриот? Это здорово. Я — Кейра, — подтвердила она мою догадку. Сев рядом и пожав руку, гордо добавила: — Эсесер!

— Чего?

— Эльфийская Советско-Самодержавная Республика, — расшифровала Правительница и звонко рассмеялась. — Звучит, а? Не так важно, как аббревиатура пишется, главное — как она звучит. Это мне как-то Альден удружил. С тех пор так и зовёмся. Вы уже знакомы?

— Да, он первый меня встретил. Значит, у вас и правда, коммунизм? А почему расшифровка такая странная?

— Именно что коммунизм! — девушка широко улыбнулась. — Там, ну, ты понял, где, был социализм. А здесь, при всех моих возможностях, — коммунизм. Впрочем, об этом мы ещё успеем поговорить. А расшифровка не странная, смотри. Есть народ, который управляется советом старейшин. Совет, в свою очередь, возглавляется тем, кого при желании можно назвать абсолютным монархом. При этом народ имеет политические права, позволяющие ему формировать нижестоящие органы власти. Вот и получается.

— Подожди, я все равно с первого раза всё это не пойму…

— С первого и не требуется, повторю сколько нужно, — губы Кейры всё ещё светились улыбкой, но в глазах осталась только серьёзность. — Теперь твоя очередь. Почему ты тут сидишь?

— А может, закат посмотреть захотелось? — предположил я, уже понимая, что соврать не удастся.

— Лететь невесть куда только для того, чтобы посмотреть закат… В принципе, версия нормальная. Но когда летят просто смотреть закат, не поют такие грустные песни с таким грустным лицом, — заставить себя отвести взгляд никак не выходило — и это, похоже, целиком отвечало её намерениям. — Расскажешь?

Я помолчал немного, всё ещё раздумывая, не стоит ли такие вещи держать подальше от чужих ушей. Но потом решил: пускай. Если кто и мог сейчас понять моё положение, так это другой Правитель.

Добило меня воспоминание, что похожая мысль имела место сегодня днём в отношении Оры.

И я рассказал всё. Про то, как выкрал Ору из тюрьмы в Риме, про то, как пытался переломить её философию, про то, как это почти получилось, про то, в какой я в итоге оказался ситуации… На удивление, замысел оправдался; о последних событиях говорить было легко, буря, бушевавшая внутри в самом начале, утихла.

Кейра слушала, почти не перебивая. А когда наступила тишина, протянула руку и потрепала меня по волосам. Пояснила в ответ на удивлённый взгляд:

— Я знаю, как это — когда всё катится под откос и больше всего хочется чтобы тебя просто кто-нибудь обнял, уделил внимание.

— А ты… можешь меня обнять? — вырвалось помимо воли.

Понимающе усмехнувшись, девушка пересела и обняла меня со спины, положив голову на моё плечо.

— Инферналы — вечная тема для споров. Не суди себя так уж строго. А Альден, он… В общем, не беспокойся о нём. Могу поспорить, он даже не обиделся за случившееся. Как-нибудь при случае объясню. Тебе ведь всё равно нужно будет вникать в дела этого мира.

— А когда мы теперь увидимся?.. И с тобой, и с ним?

— Через три недели в Республике пройдёт Праздник лета. Считай себя официально приглашенным в Лентан, мою столицу.

— Праздник чего???

— Лета, — Кейра недоумённо посмотрела на меня.

— Сейчас же конец октября!

Правительница задумалась, потом кивнула:

— А, понятно, тебя перебросило с разрывом. Сегодня — десятое мая. Праздник — первого июня.

— Охре… — я смутился, — офигеть, разрыв… А я всё думаю, когда снег выпадет и как здесь надо готовиться к отопительному сезону…

— А по температуре неужели не догадался? — Кейра хихикнула.

— Ну, я слышал, что за пределами больших городов всегда теплее. Потому и…

На некоторое время мы замолчали, оба устремив взгляды в розово-сиреневое на горизонте небо.

— Я бы тебе советовала остаться на ночь здесь, а утром вернуться к себе и сразу, как будет возможность, написать Альдену. А ещё лучше — слетать к нему.

— Даже не знаю… А ты — домой?

— Да, я сюда выбралась ненадолго отдохнуть. На сегодня остались дела.

Солнце зашло.