Чтобы не поднимать постоянно руку, Альден вывел цифровое отображение времени в верхний правый угол очков. Утверждённый всего несколько часов назад план требовал непрерывной коррекции действий; отступать от графика стоило лишь в крайних случаях, под определение которых попадали даже не все шаги противника.

Как часто случается в военное время, одна небольшая затея повлекла за собой огромные издержки. Касалось это как первоначальной вылазки Кейры в Гирст, приведшей к необходимости вытаскивать девушку с чужой территории, так и самой операции спасения, к которой в кратчайшие сроки успели подключить несколько легионов и три населённых пункта помимо собственно замка Оры.

В конечном итоге должно было произойти следующее. На тракте Юстиция-Аргентум войска союзников удерживали две ключевые позиции — многострадальный Сенсус, который планировали использовать всё-таки попозже, и городок Сапиенцию на краю центрального региона, уцелевший благодаря скорее стечению обстоятельств, а не героизму защитников: инферналов в предыдущем этапе мало что интересовало помимо Юстиции, наступление в других районах развивалось постольку поскольку. Участок тракта между этими поселениями всё ещё принадлежал противнику, и данное недоразумение решено было исправить, раз уж это укладывается в ситуацию. Экстренно усиленные неожиданно для противника группировки должны были пробиться на северо-восток, при наилучшем раскладе — до пригородов Аргентума, благо других крепостей на пути не ожидалось.

Другим концом вилки становился ударный отряд, с которым Правители добирались до Оры и благополучно возвращались обратно. Поставленные в условия жёсткой нехватки времени, инферналы должны были выбрать одну из двух возможных целей, а вторую отдать на откуп вместе с тактической инициативой.

Собственная линия Альдена была сконструирована едва ли не посекундно, так что он с чистой совестью игнорировал возникающие изредка в пределах досягаемости его слуха разговоры нижних чинов о том, что их не дав отдохнуть вновь бросают в на амбразуры.

В какой-то момент образовалась аж минутная пауза, и император использовал её чтобы выйти на улицу. Местный штаб располагался в здании городской библиотеки, первом из найденных, которое соответствовало минимальным требованиям. Можно было найти поудобнее и посвободнее, но в тот момент никто не предполагал, что в неё набьётся столько человек.

Холодный ночной воздух наполнил лёгкие и прочистил голову, дублируя предварительно выпитые эликсиры. Фонари почти не горели — гарнизон как мог скрывал перемещения войск от возможного наблюдения, так что окружающее пространство представляло собой живую темноту, части которой переговаривались между собой на разные голоса.

На медальон пришёл вызов. Альден поднял два пальца к груди, на автомате бросая взгляд на цифровые часы: три пятьдесят две.

— Вылетаю, — сообщил Нармиз.

— Принял.

— Конец связи.

— Конец связи.

На всякий случай — никаких подробностей. Да и какие подробности можно сообщить, если ничего ещё не началось? Подготовка проведена, а дальше видно будет, заставят инферналы в очередной раз поднапрячься или всё пройдёт без сучка без задоринки.

* * *

В четыре двадцать четыре разом вдарила на двух участках фронта срочно переброшенная туда артиллерия. Усмехнувшись воспоминаниям о трёхдневной давности событиях, Альден отслеживал на тактическом планшете скорость продвижения. Юстиция сейчас осталась без половины гарнизона и большей части подразделений поддержки, но ответного удара в виде нового её штурма не предвиделось, а значит, манёвр худо-бедно укладывался в рамки допустимого.

Не готовые к такому вражеские отряды быстро откинули с первой линии. Группировка Сенсуса полетела вперёд, почти не встречая сопротивления — похоже, инферналы и не собирались удерживать этот участок, и это было логично. В течение пары недель, думается, они освободили бы его сами, но всё сложилось по-другому.

На окраине Сапиенции наоборот, сопротивление проявилось в полную силу.

— Запрос батарея, эн-двенадцать тире эн-пятнадцать, приём — раздался в портативной рации голос одного из легатов.

— Принято батарея, эн-двенадцать тире эн-пятнадцать, — отозвался Альден. Нашёл на ещё пахнущей краской карте нужные сектора. — Работаю код два, приём.

— Принято код два.

Несколько пушек на вражеской позиции затопило презревшей законы физики водой из водоёма неподалёку, до которого не могли дотянуться маги-стихиальщики, но на который вполне хватало имеющегося потенциала. Согласно коду, задача заключалась в выводе из строя орудийных расчётов с вероятностью последующего захвата и использования техники.

— Код два отработан, — доложил легат об успехе, — двигаемся дальше.

Альден глянул на часы, предупредил:

— Жёлтый сигнал, приём.

— Принято жёлтый сигнал.

До запланированного отлёта оставалось пять с небольшим минут, дальше войскам придётся надеяться только на свои силы и легкомыслие инферналов.

Император успел зачистить ещё две точки, прежде чем таймер тихонько пискнул. Карта к этому моменту была убрана, комплектация снаряжения проверена, а от Нармиза пришло подтверждение плана. Голубь под всеми имеющимися щитами взмыл в небо, отлетел от линии соприкосновения в сторону тыла и повернул налево, следуя необходимому маршруту.

На востоке начинало разгораться небо, но в этот раз Альдену было не до природной красоты. Сжав губы, он смотрел только вперёд.

* * *

В зал вбежал, гулко топая, Фауст. Ресд махнул на висящую на стене интерактивную карту, после чего продолжил мерить пространство шагами.

Инфернал разразился бранью в полный голос, но злость его была направлена скорее на коварного врага, чем на помешавшего ему отдыхать командира. Спросил:

— Где остальные?

— Плеть в пути, — коротко отозвался Ресд. — С Тависом сложнее.

Кулаки демонолога сжались.

— Если он решил нас кинуть в такой момент…

— Как будто ты его не знаешь. Никого он не кинет, просто… просто такой вот член команды нам достался.

— Хрен с ним, справимся, — Фауст зло сплюнул прямо на пол. Мрачно посмотрел исподлобья: — Справимся ведь?

— Аргентум они без потенциала не возьмут, — кивнул Ресд. — Тем более, что и не собираются. Неподготовленное наступление при нехватке времени… Единственный смысл — отвлечь нас от Оры. Проблема в том, что это получается.

— Что там? — нетерпеливо поинтересовался пропустивший большую часть событий инфернал. Повелитель драконов взялся пересказывать:

— К ней прилетел кто-то из Правителей с непонятной целью. После этого Ора с Тависом вспетушились друг на друга, вследствие чего пострадал опорный пункт Тависа. Оба рвут и мечут, считают себя правыми и требуют покарать другого. Затем Правители начали операцию по спасению, с отвлекающим манёвром в виде наступления на Аргентум.

— Бл…ская Санта-Барбара, а не война, — поморщился Фауст.

— И не говори. Причём до последней серии, где эта сладкая парочка, наконец, сходится и умнеет, мы рискуем не дожить. А значит, перед нами встаёт выбор, с кем работать: с Орой, которая кричит о нейтралитете, или Тависом, который заявляет, что он наш, но хуже некоторых врагов.

— Что решил? — коротко спросил демонолог.

Дойдя до карты, Ресд остановился и окинул взглядом актуальное расположение сил. Отряд, призванный из Гирста чтобы сформировать разграничительную линию, вроде бы успевал к месту событий, но нутро всё равно грызла тревога.

— Плеть опаздывает, так что введёшь его в курс дела. А я отправляюсь к нашему Педро разбираться. По возможности пришлю его сюда.

Уже когда повелитель драконов стоял в дверях, инфернал сообразил:

— Погодь! Так если это отвлекающее направление, зачем мы здесь?

— Чтобы всё шло по плану! — крикнул Ресд. — Они отвлекают нас, а мы отвлечём их!

* * *

Вызов на устройство личной связи предсказуемо остался без ответа. При встрече Тавис, вероятно, скажет какую-нибудь глупость вроде «ой, забыл его на столе, с утра второпях собирался» — а Ресд не сомневался, что напарник жив. Более того, его внезапная скоропостижная кончина, плевать из-за чего, решила бы многие насущные проблемы. Но такой милости от провидения ждать не стоило. Наоборот, следовало волноваться обо всём, что сумасбродное дитя успеет натворить до того как его настигнет закономерное последствие какой-нибудь из шалостей.

С силой оттолкнувшись от парапета, Ресд расправил крылья, набрал скорость и полетел под плотными серыми облаками на северо-восток, в направлении замка Оры, которому грозило стать ключевой точкой в разрешении многих накопившихся противоречий.

Каким образом может удаться затея Тависа с нападением на Правителя? Примерно час при большом желании, полтора-два при меньшем, займёт дорога до подконтрольной союзникам территории. Задержка в десять-пятнадцать минут станет для преследователя существенной, в полчаса — критической, наверстать которую окажется невозможно. Точный маршрут, понятно дело, останется неизвестен до самого конца, всё зависит от обстоятельств. Сомнению не подлежит единственный факт — Правитель находится в замке и полетит из него. Значит, если где и ловить его, то в радиусе нескольких километров.

Потенциал Тависа, если предать инстинкт самосохранения и поверить ему самому, исчерпан: последние крохи инфернал истратил чтобы отбиться от разъярённой неожиданным соседством Оры и сохранить в рабочем состоянии припрятанную на чёрный день базу. Оснований для этого, понятно, нет. Далее, в распоряжении командира тёмных ангелов находится множество его творений, приписанных ко всё той же базе в качестве охраны, и логично предположить, что их первыми кинут на лакомую цель. И, наконец, у самой базы есть чем удивить противника — не зря же Тавис над ней так трясся?

Однако Правитель, даже в прерывание, даже один, без Дворца и спутников, это не хухры-мухры, а несколько десятилетий плотной всесторонней подготовки. Чтобы гарантированно взять его, потребуется всё перечисленное вместе, то есть хорошие пушки, быстрые крылья и отточенный ум. При исключении хотя бы одного компонента шансы на успех резко падают… в чём, собственно, и состояла задача Ресда.

Не то чтобы он надеялся проявлением благородства вернуть расположение старых друзей. Скорее, Тавис с течением времени всё больше превращался в ходячую атомную бомбу, которую, как известно, следует использовать в одном из ста подходящих случаев — когда не просто исключена возможность перехвата контроля над энергией, а вообще непредставима. Иначе вместо красивого дымового гриба можно получить заряжённые на все сто генераторы противника и победный ржач в его штабе.

Ресд любил смеяться последним и очень не любил плакать. А потому с проблемой под названием «Тавис» следовало разобраться.

* * *

— Ну, ты прям как Ассоль, — раздался голос сзади. Кейра улыбнулась:

— Только если внешне. У неё, помнится, были проблемы другого рода.

Зевнув, Ора встала рядом. Окинула взглядом небо, сонно щурясь и держа на груди руки, едва выглядывающие из большого свитера. Сама приказала разбудить её в нужное время или бдительная охрана доложила, что гостья ошивается на военном объекте среди ночи?

— А почему именно в эту сторону? — поинтересовалась инферналка. Правительница пожала плечами:

— Просто.

— А с другой стороны восход, — продолжила рассуждать Ора, оглядываясь для верности. — Хотя тебя он, наверное, уже не удивляет.

— Да как-то и раньше не удивлял, — не поняла Кейра.

— Притягивает, в смысле. Ну, красота, там…

Инферналка сделала шаг вперёд, оперлась прямыми руками на высокое, чуть ниже шеи, ограждение. Бросила уже другим, сосредоточенным тоном:

— Ты уже знаешь, что дальше?

— В смысле? — Кейра отвлеклась от собственных мыслей. — Дальше это когда?

— Теперь, — не менее туманно сказала Ора.

— Ну… ребята хотели с тобой поговорить. Если ты не против, конечно. А там видно будет.

— А потом?

— В зависимости от того, что порешите.

— Понятно.

Поток сознания инферналки шёл мимо Кейры, но она ориентировалась на более понятные ей вещи. Ора чуть заметно вздрогнула, когда Правительница погладила её по плечу:

— Не волнуйся. Что бы ни было, мы об этом позаботимся. Все вместе.

— Я не хочу ни к кому относиться, — в голосе инферналы появилась безадресная злоба. — Не хочу! Ни к инферналам, ни к Правителям. Просто хочу жить.

— Мы все хотим жить, — твёрдо заявила Кейра.

Ора замолчала, тяжело дыша. Медленно покачала головой:

— Не выйдет. Это так не работает…

Разорвав тактильный контакт, она навалилась на стену локтями и уставилась куда-то вниз, в пространство между крепостью и ближайшей скалой. Кейра тихо вздохнула.

Вдруг на периферии зрения показалось какое-то мельтешение. Присмотревшись, Правительница разглядела далеко в светлеющем небе группу чёрных пятнышек — вражеский отряд.

— Ты ещё не оборудовала посты по вчерашним наброскам? — тон на автомате вышел почти командным, но инферналку это не задело; наоборот, она встряхнулась и пришла в себя, переключаясь в рабочий режим. Коротко отозвалась:

— Нет. Что-то нужно?

Кейра указала рукой направление:

— К нам кто-то летит. Попробуй засечь, я сейчас вернусь.

Все прихваченные в дорогу вещи лежали в комнате — и зря, как выяснилось. Была ведь мысль вынести на улицу, на всякий случай. Не на отдыхе, чай, а спасательную операцию ждёшь.

Припасённый в мешке комплект оборудования включал, в том числе, навигационный прибор, который мог сейчас определить, ждут хозяйку плохие или очень плохие новости.

Ора обернулась на звук шагов, спросила:

— Драконы, сорок шесть штук, примерно одного размера, правильно?

— Думаю, да. Я не так сильно присматривалась.

Настройка прибора заняла минуты две, в течение которых девушки нервничали всё сильнее. Кейре было чуть полегче за счёт имеющегося боевого опыта, но при этом он же диктовал повышенные требования к себе, и результат в конечном счёте выходил примерно одинаковый.

Сняв показания, Кейра выдохнула:

— Юго-юго-запад. Мы им не нужны. Только если…

— Твои? — догадалась Ора.

Правительница, не отрывая взгляда от драконов, нащупала под курткой связной медальон, настроилась на образ Нармиза.

— Да? — откликнулся глава Братства. Разговор для простоты шёл в скрытом режиме.

— Где вы? С какой стороны?

— Это небезопасно. Что-то случилось?

— Среднее воздушное соединение к северу от нас, направляется на юго-юго-запад. Всё под контролем?

Нармиз задумался, прежде чем ответить.

— Под контролем. Но время придётся урезать. Будь готова взлетать сразу, как только мы окажемся в районе крепости и завяжем бой. Мы сейчас оговорим, если ничего больше не сообщу — действуем так.

— Хорошо. Конец связи.

— Конец связи.

Ора нервно стучала кулаком по парапету, кидая то опасливые взгляды в сторону драконов, то недовольные на Кейру. Закончив разговор, Правительница облегчённо выдохнула:

— Извини, что без громкой связи. Всё нормально, их это не затронет. Но разговоры придётся отложить на потом, иначе мы все здесь застрянем.

Инферналка кивнула. Подумав, негромко заметила:

— Может, оно и к лучшему.

— Распорядишься вывести орла? — попросила Кейра. — Надо собираться.

* * *

— Повелитель, — ангел почтительно прикоснулся к хозяину.

— Я не сплю, — выдохнул Тавис, выдирая себя из короткого беспокойного сна. Вытер тыльной стороной ладони занемевшие губы. — Есть новости?

— На юго-востоке замечен крупный…

— Карту!

Ангел вложил ему в руки тактический планшет, на котором, как на радаре, мелькала крупная красная точка. За ней тянулся полупрозрачный дуговой след предыдущих отслеженных положений.

— Отлично, просто отлично, — прошептал Тавис. Нахмурился, вспоминая, где оборудованы снайперские позиции. — Мы ведь их накрываем?

— Да, повелитель, — ангел склонил голову.

Вскочив, инфернал протёр плывущие глаза, зацепился взглядом за огромную, занимавшую целиком одну из стен интерактивную карту. Ах да, он же так никуда и не ушёл из центра управления…

Уже осознанно и почти по-отечески Тавис оглядел находящихся поблизости: десяток секретарей, снующих туда-сюда, нескольких операторов, обрабатывающих поступающие из разных источников данные и сводящие в одну цельную картинку. Это всё его. Пусть бескрылые, немного неполноценные, но всё равно детали машины, на которой он въедет в будущее.

Последним на глаза попался стеклянный шарик, оставленный на ближайшем столе. Поддавшись устоявшейся привычке, Тавис тут же схватил его, намереваясь положить в карман. При прикосновении к прохладной поверхности в голове сам собой вспыхнул образ — мрачный с оттенком злости Ресд, как будто бы вперивший в инфернала взгляд. Ах ты ж… Не доводилось раньше пропускать сигналы, не знал, что это так работает. Иначе оставил бы на месте, велико удовольствие наблюдать ненавистную рожу.

Переговорив с операторами, ангел вернулся и доложил:

— Мы готовы проложить траекторию. Если на курс ничто не повлияет, то…

— Если повлияет, вы все передо мной ответите, — оборвал его Тавис, чувствуя, как в душе снова начинают колыхаться волны эмоций. Усмирявший их сон закончился, пришла пора возвращаться в несовершенный мир. — Передайте на позиции, пусть будут в полной готовности.

— Сделано, повелитель, — почтительно кивнул ангел.

— Не надо «сделано», знаю я, как это бывает! Передайте ещё раз, мы не можем упустить их!

Более не комментируя указания, прислужник направился к операторам. Тавис поднял к лицу руку, покрутил. Несколько раз сжал-разжал кулак, унимая дрожь в пальцах.

Почему триумф такой неприятный? Ладно, пусть не он сам, а его прелюдия. Но всё равно, оно должно быть другим. Совершенно другим! Он должен чувствовать своё могущество, свою власть решать, кто сегодня останется жив, а кто умрёт!

Эмоции забурлили, вскидывая на поверхность то одни, то другие ощущения. Инфернал почувствовал, что ему не хватает воздуха, и перешёл на дыхание через рот. В какой-то момент носа коснулся собственный смешанный перегар, но затем раздражение по этому поводу отошло на задний план. Всё снова стало хорошо. Между логическим и эмоциональным восприятием установилась гармония.

— Идут на сближение! — крикнул один из операторов. Тавис бросил взгляд на большую карту: красная точка плавно заворачивала и собиралась пересечь незримую линию блокады замка.

— Сколько снайперов накрывают этот сектор? — дрожащим от волнения голосом потребовал Тавис.

— Полноценно два, ещё два имеют шанс попасть.

— Дайте мне прямую связь с ними!

Замешкавшись, оператор уточнил:

— С какой позицией, повелитель?

— Со всеми! — рубанул рукой инфернал.

— Включаю.

Ничего не произошло, но Тавис и не ждал никаких эффектов. Когда ты определяешь бытие на каком-то участке пространства, всё остальное не важно.

— Слушайте меня, упыри незакопанные. Близится ваш решающий бой. Проявите себя как следует, или следующий день вам не увидеть ни при каком раскладе!

Махнув рукой, обозначая конец сообщения, инфернал развернулся к карте. Запоздало спросил:

— Отряд в точке соприкосновения усилен?

— Да, повелитель.

— Хорошо.

Сложив руки перед лицом, он затаив дыхание стал ждать развязки.

* * *

— Что там? — нахмурилась Ора. С башни на башню что-то передавали, но им, расположившимся внизу, во дворе замка, было плохо слышно.

Со стены прибежал один из стражников, размахивая от волнения руками с ужасным лязгом доспехов:

— Ангелы двинулись, госпожа! Они все снимаются и летят на восточную сторону!

— Началось, — кивнула инферналка. Бросила взгляд на гостью — та выглядела ещё более напряжённой. — Только не говори, что твои этого не предполагали?

— Они ничего не сообщили, — покровительница эльфов нервно теребила воротник куртки. — Думаю, что-то пошло не по плану… Сейчас узнаю.

— У вас что ни план, то импровизация, — проворчала Ора, скорее тоже из-за нервов, чем из желания упрекнуть. Глаза Правительницы уже остекленели, начался разговор по внутренней связи, но хозяйка замка на всякий случай озвучила: — Пойду посмотрю сама.

К востоку от города не происходило почти ничего — необходимой аппаратурой для наблюдения скрытых объектов Ора не успела обзавестись, последние два дня было не до того. Единственное, что открывалось её взору, это стаи ангелов, визуальная защита которых была пробита вчера для удобства штурма. Южная база, к сожалению, держала стационарные щиты, восстанавливающиеся с течением времени, так что сейчас Ора могла только бросить ненавистный взгляд в её примерном направлении.

Аккуратно облетая зону поражения орудий замка, ангелы образовывали на востоке две выгнутые наружу дуги, одна из которых лежала на земле, а вторая, гораздо более расплывчатая, плясала в пустом небе на фоне восходящего солнца, как охотящиеся на рыбу чайки над морем.

Сзади послышался шум крыльев, и рядом с Орой приземлился орёл-переросток. Девушка рефлекторно вздрогнула — устрашающего размера когти и клюв находились совсем рядом, но потом внимание переключилось на обнявшую её Правительницу.

— Ни о чём не волнуйся, всё будет хорошо, — строго произнесла Кейра прямо на ухо. — Ты ведь мне поможешь?

— Чем именно?

Объятия закончились раньше, чем Ора успела решить, обнимать в ответ или не стоит.

— Держи раз, — Правительница достала из развязанного вещевого мешка несколько странных, не соответствующих напряжённому моменту предметов. — Держи два. И три. Как пользоваться, сейчас объясню.

— Ты решила напоследок всё раздарить, чтоб не пропало? — удивилась Ора.

— Типун тебе на язык, — возмутилась Кейра, окончательно сбивая слащавый эмоциональный фон близящейся разлуки. — Наоборот, это поможет мне сейчас пробиться. Смотри и запоминай. Как только я взлечу, кидаешь расчёску, она создаёт иллюзии. Время срабатывания одна секунда, ровно в этот момент, когда контур иллюзий очерчивается, кидаешь пилку, которая электромагнитным импульсом…

— Стоп, стоп, — Ора замахала руками, — ещё раз и помедленнее. Ты, конечно, Джеймс Бонд и привыкла к такому, но я в этом первый раз участвую!

В глазах Кейры что-то потухло. Бросив тревожный взгляд в сторону концентрирующейся вражеской группировки, она произнесла:

— Я не Джеймс Бонд. Извини, времени объяснять уже не остаётся, драконы близко. Мне пора.

— Но…

Ора на автомате сделала шаг вперёд, как будто и впрямь собиралась останавливать гостью, но та уже забралась в седло и взяла в руки поводья.

— Не смотри на меня, когда я полечу, это опасно! После вспышки можно!

— Ладно! — крикнула Ора вдогонку. Закусила губу: горло почему-то болезненно сжалось, как будто всё шло не так, как должно было. Или как хотелось?..

* * *

До отряда спасения оставалось ещё несколько километров — Кейра уже видела их, но драгоценное время утекало сквозь пальцы и ждать их в безопасном укрытии не было никакой возможности: так же близко подобрался отряд драконов, ещё немного, и клещи сомкнутся. Против двух групп и действующей базы союзники абсолютно точно не выстоят. Черт бы побрал прерывание потенциалов, да и самонадеянность Кейры заодно…

Раз — сработал брошенный вверх амулет в виде расчёски. Обзор закрыла мгновенно развернувшаяся дымовая завеса привычного светло-серого цвета: чтобы иллюзии сработали полноценно, поле действия должно быть прикрыто, а окраска помогает сбить противника с толку.

Два — ориентируясь по хорошо знакомым признакам, девушка выбрала момент и бросила пилку для ногтей. Действительно, не стоило вешать это на Ору, в таких делах чрезвычайно важен опыт применения. Орёл издал короткий клёкот — электромагнитный импульс не мог не взволновать птицу, несмотря на экранирование.

Три — вниз улетело карманное зеркальце, и за секунду до вылета из серого тоннеля Кейру окружила дюжина её собственных призрачных копий, неравномерно распределившихся по всем трём измерениям. Бесплотные, но имеющие слабые сферические щиты, они могли выиграть на рассеивании внимания противника не меньше нескольких минут.

Считанные километры отделяли покровительницу эльфов от друзей, она уже могла разглядеть лицо каждого летевшего ей навстречу. Возникшая справа на недавно пустом месте база инфернала явно лишилась части защитных систем, преграждавшая путь группировка тёмных ангелов распалась на отдельные плохо держащиеся в воздухе элементы — то ли они тоже имели электронную начинку, то ли зависели от геомагнитного поля. Единственное, что против неё могли предпринять, это засыпать небо разрывными снарядами, стараясь не упустить ни одну наблюдаемую птицу с девушкой на спине.

Вжавшись в седло и отсчитывая секунды до соединения с друзьями, Кейра приготовилась использовать последний необходимый артефакт, флакончик духов, создающий более долговечную визуальную преграду. Но орёл вдруг вскрикнул — не сигналом, а совершенно естественно, а её саму швырнуло на спину, после чего сознание отключилось.

* * *

— Зафиксированы два попадания, — отрапортовал ангел из-за спины, державший постоянный контакт с центром управления. — Объект сбит.

— Ха! — Тавис на радостях влепил кулак в металлическую стену обзорной башни, не почувствовав боли. — Теперь, главное, не дайте вас нагнуть в небе, это ещё не конец!

* * *

— Кейра!

Он не успел, не успел!

Оставшийся незамеченным для участников столкновения, Ресд спикировал к земле и на минимальной высоте, едва не задевая кончиками крыльев степной кустарник, полетел к месту падения.

* * *

— Быстрей! — закричал Альден, то ли себе, то ли голубю, то ли спутникам. В голове всё перемешалось от ужаса, а когда способность мыслить вернулась, он заметил, что голубь Нармиза летит сам по себе; глава Братства исчез, уйдя, по всей видимости, в подпространство.

Заставив себя не думать о возможной гибели подруги, император стиснул зубы и сосредоточился на вражеских штурмовиках. Рявкнул в приколотую к тунике на плече рацию:

— Первое звено, защитите Кейру! Остальные — крошите их всех, не оставьте ни одного! За мной не идти!

Где же, где эта тварь, откуда она следит за схваткой? С базы? Кейра использовала весь стандартный набор, что пошло не так?!

— Второе звено, возвращайтесь к вражеской базе и займитесь разведкой! Если заметите, что её кто-то покидает, докладывайте незамедлительно!

— Есть!

Ладно, разберёмся для начала здесь. Заложив вираж, Альден перекрыл траекторию только что разминувшегося с одним из преторианцев ангела и буквально раздавил его о щит-сферу; мало-помалу стервятники восстанавливались после удара амулета, но маневрировали всё ещё недостаточно хорошо.

Над землёй мелькнул калейдоскоп цветных пятен: возникнув из пустоты, Нармиз на лету поймал тело Кейры. Орёл Правительницы тем временем сумел приземлиться и мелкими дёргаными прыжками удирал от места сражения, держа отставленным одно крыло.

Пристроившись в хвосте второго ангела, Альден на секунду переключил очки в боевой режим и сбил того метким выстрелом лазерного луча. Энергозатратно, да и прочие функции прибора страдали, но счёт шёл на секунды, при невозможности вступления в ближний бой. Преторианцы, те да, догнал — подрубил, не догнал — выстрелил, но они, в отличие от Правителей, могли позволить себе умереть в случае чего.

— С базы вылетел малый отряд, — доложили по рации, — идут на большой скорости.

— Следуйте за ними. Сдаю командование, — добавил Альден на общей волне.

Пролетев перед самыми стенами замка Оры, он помчался на запад.

* * *

— Не разговаривай, — приказал Нармиз, изо всех сил стараясь сохранить твёрдую волю и ясность мышления. — Не надо, это навредит.

— Лентан, — одними губами произнесла Кейра. Последний раз посмотрела ему в глаза, потеряла сознание.

Тяжёлая крупнокалиберная пуля пробила навылет ключицу и чудом не оторвала руку. Уж на что многофункциональные аптечки держали Правители, но здесь глава Братства был бессилен; выбор действий состоял из экстренной транспортировки в ближайшее медучреждение с необходимым оборудованием и моментального создания операционного блока прямо здесь, с нуля.

К счастью, для подобных крайних случаев имелось одно средство и Нармиз имел возможность им воспользоваться. Расстегнув пару верхних пуговиц на куртке Кейры, он, стараясь не думать о количестве потерянной крови, нащупал кулон нужной формы, наклонился и произнёс, чётко проговаривая каждую букву:

— Правитель.

Тело девушки как будто вмиг окостенело, а затем его окружил сплошной хрустальный футляр, идеально повторяющий контуры вместе с одеждой. Накинув капюшон, Нармиз бережно, но крепко взял ношу и двинулся вперёд, мерно, не ускоряясь, пробивая ткань реальности.

Дальше можно было не торопиться: как показала опытная эксплуатация, реанимационный контейнер, или в просторечии капсула, выдерживал девять часов работы независимо от того, где его несли, на земле, в воде, воздухе или подпространстве. После этого допускалось повторное капсулирование, хотя каждый следующий цикл держался на треть меньше. Однако чем сильнее выцветал окружающий мир, тем сильнее Нармиз нервничал — и единственное спасение видел в том, чтобы погрузиться ещё глубже.

Невесомый и бесплотный, он летел над серой землёй, отталкиваясь от неё ногами, но влекомый гораздо более мощной энергией, чем мускульная. Это был его мир — изнанка реальности, пространство, где не источники света создавали тени, но тень управляла светом. Здесь он чувствовал себя по-настоящему свободным от человеческих условностей… раньше.

«Для чего это всё? — спрашивал он себя».

«Всё под контролем, с ней всё будет хорошо».

«Я не могу знать этого наверняка!»

«Я предпринял всё возможное, чтобы обеспечить положительный результат. Мы предприняли».

«Но я не могу знать наверняка…»

«Пускай. Главное, чтобы она жила».

«Что будет, если она останется жить? Что будет, если она умрёт?»

«Если умрёт — с ней исчезну и я».

«Этого нельзя допустить!»

«Она часть моего мира. Несмотря ни на что, она стала частью моего мира. Я сделаю всё возможное, чтобы она продолжила жить».

«Отдам за неё всё остальное?..»

«Увы, это невозможно. Переливание живой энергии — да, в Лентане этим займутся. Но я не могу отдать жизнь за неё».

«Забрала бы она мою жизнь?»

«Ни за что на свете».

«А если бы получила её по факту?»

«Наверное, прокляла бы. И до конца дней своих не могла спать спокойно».

«Ох уж эти романтики…»

Ориентироваться в подпространстве было легко, гораздо легче, чем в обычной реальности — не требовалось ни компаса, ни других приборов. Даже закрыв глаза, Нармиз мог бы отследить направление, в котором движется, и расстояние до пункта назначения. Степи давно закончились, вокруг раскинулись поля. Вскоре осталась по правую руку Юстиция с её забитыми под завязку госпиталями, чуть позже по левую проплыл, упираясь в серое небо остроконечными башнями, Тенебрис, глубокий тыл Империи, через который шло пополнение от Братства. Если бы речь шла о простой помощи, можно было бы остановиться здесь — но Правителю нужен Дворец, в особых случаях, как этот, его собственный.

«Умирать всегда лучше дома», — закралась в голову предательская мысль. Нармиз стиснул зубы: хвалённый самоконтроль нещадно сбоил, то ли подорванный напряжением в ожесточённой войне, то ли неработающий с Кейрой.

«Я тоже несколько раз оказывался на грани смерти».

«Раз на раз не приходится».

Наконец, позади остались все возможные горы и впереди призывно протянулась, жаждая принять его в свои объятия, полоса заповедного эльфийского леса. Огромные составлявшие неразрывную крону деревья первой линии Нармиз пролетел так же легко, как и другие материальные преграды, но внутри защемило: он почти на месте, момент истины близок.

Бесконечные стволы самых разных форм и размеров мельтешили перед глазами, создавая лишнее напряжение. Опершись на воздух, не успевавший расходиться под его ступнями, глава Братства в два прыжка поднялся на верхний уровень и понёсся по бугристому зелёному ковру, образуемому листвой. Глаза его были направлены на контуры резко выступавшего из общей массы дворца. На краю сознания возникло мимолётное удивление: ещё никогда он не приближался к Лентану так быстро — и только благодаря ему Нармиз понял, в какие сумеречные глубины опустился, разогнав себя на нервах. Тормозить пришлось сильно позже необходимого, что забрало ещё часть сил перегруженного организма.

Взмыв над зелёным простором, глава Братства, которого дерево-гигант знало всю свою жизнь, беспрепятственно вошёл в его крону, оттолкнулся от ближайшей ветки и несколькими короткими прыжками добрался до района расположения медицинского отсека.

Выход из подпространства по всему обещал быть тяжёлым, и Нармиз сперва опустил на пол коридора свою драгоценную ношу, только после этого вынырнув сам. Серые контуры с ослепительной вспышкой сменились на пульсирующие багрово-чёрные пятна, голова взорвалась невыносимой болью. Скрючившись и ломая ногти о жёсткую древесину, глава Братства взвыл, не видя ничего вокруг и забыв обо всех проблемах, беспокоивших его предыдущие несколько часов.

Вокруг забегали, закричали, и осознал себя Нармиз уже летящим куда-то головой вперёд по внутренним помещениям в сопровождении эльфов в характерных светло-зелёных халатах. Мимо проносились другие, и все они взволнованно переговаривались, обмениваясь какими-то сведениями. Медик с крупным бледно-жёлтым кристаллом, находящийся в ногах, что-то произнёс, явно обращаясь к самому Нармизу.

— Что?..

— Ничего не предпринимайте, по возможности отключите находящиеся на вас предметы с магическим фоном.

— Кейра, — простонал Нармиз.

— Ей уже занимаются. Ни о чём не беспокойтесь, всё под контролем.

«Под контролем», — отозвалось в голове. Сладкое сочетание слов, одно из немногих способных оказывать успокоительный эффект на жёсткую натуру главы Братства, сработало и на этот раз, и, забыв про болевые импульсы, он улыбнулся.

* * *

В пещере собиралась темнота: вдобавок к подступавшему вечеру небо сплошь затянуло пеленой тёмно-серых бугрящихся туч, перехватывавших почти весь солнечный свет и оставивших лишь тонкую ярко-оранжевую полоску на самом горизонте. В какой-то момент из мастерской вылетели и разлетелись по периметру десяток шаров, наподобие тех, которые создавали в общине Огня, но отличающихся от них несколькими подчёркнутыми деталями. Сам Эрго, уделив нам необходимый минимум внимания, уединился и напоминал о себе разве что шумом инструментов; в моей голове далеко не сразу уложилась мысль, что великий мудрый Правитель возрастом в несколько сот лет подвластен такому простому, прямо-таки приземлённому явлению как плохое настроение.

Виграф с Монахом уже пару часов как заседали на кухне, переняв, как я подумал про себя, эстафету разговоров за жизнь — хоть они и шли совсем о других вещах, напоминая со стороны наши с Эрго посиделки лишь по форме. Сам я, чувствуя себя на этот раз гораздо более спокойно и уместно, сидел у выхода из пещеры, время от времени кидая на Одиночек взгляды с чувством лёгкого превосходства опытного путешественника. Пусть этот опыт был не самым успешным, но всё равно в нашей небольшой компании я единственный оказался знаком с хозяином дома до сегодняшнего дня и, что более важно, имел представление о том, куда и для чего мы движемся.

Перемещение оказалось даже интереснее, чем предполагалось изначально. Покинув утром стоянку, мы повернули к Замку-над-морем, чтобы взять вещи и попрощаться с его обитателями. По пути сделали остановку у Царевича, чьё жилище ничем принципиально не отличалось от занимаемого Примархом, и под прощальные речи Виграф передал ему контроль над оставляемой землёй во избежание захвата излишне практичными соседями с юга. В более сложноорганизованных обществах это считалось бы протекторатом, здесь же ребята как будто договорились о поливе цветов и кормлении кошки, пока мы отъедем по делам.

С «кошками» у меня были свои счёты — чем ближе становился замок, тем сильнее одолевали мысли о том, как повести себя с Альмой. Вариантов виделось огромное множество, на одном полюсе которого располагалось не выходить из дирижабля, накрывшись мантией-невидимкой, а на другом — забрать девушку с собой. В реальности всё вышло гораздо проще. Среди немногочисленных встречающих Альмы не наблюдалось, как я выяснил — ушла по каким-то делам на берег. За пару часов Виграф разобрался с хозяйством и пообщался с дворней, а когда мы снова появились во дворе Альма, прежде чем я успел вообще её заметить, бросилась откуда-то сбоку мне на шею. Когда я подрагивающей рукой погладил её по спине, она быстро поцеловала меня в щёку и пулей сбежала. Виграф прокомментировал моё ошарашенное лицо в присущей ему манере: «Теперь ты, по крайней мере, будешь знать, что волнуешься о таких вещах не сильнее всех в мире».

Дальше наш путь лежал ровно на юг, через все Домены, к пограничным горам. Было абсолютно непонятно, куда двигаться дальше, но судя по тому, что никогда раньше у Правителей не возникало проблем с возвращением, мы надеялись без труда сориентироваться. В конце концов, несмотря на то что Домены это не полуостров за Фор-Корстом, как я считал в самом начале, у нас имелся летательный аппарат и целых три Мечтателя на его борту, что выгодно отличало нас хотя бы от ситуации, когда я с минимальным стартовым капиталом разыскивал Эрго.

Как показало развитие событий, Мечтателей недооценивать не стоило ни в коем случае, даже если у них почти отсутствует потенциал. Гоняя в полудрёме задачу возврата, я среди прочего составил образ на обращение к внешнему источнику сил, которым в моём случае являлся Эрго, с тем чтобы он узнал о необходимости нового перемещения. Без всякой задней мысли, чисто в порядке подбора правильного ответа на вопрос, как же выкрутились из этого положения предшественники. Неожиданно для всех образ, даже не наполненный как таковой силой желания, сработал и под нами в пугающей близи пронеслись острые скалы. К чести Виграфа, он мгновенно сориентировался, забыв про ведущуюся беседу, повернул прежде, чем мы врезались в соседнюю гору, и направил дирижабль обратно, к пещере, из которой на нас не менее удивлённо взирал Эрго. «Я же не говорил, как вернуться, — сказал он потом, отпаивая нас чаем с ягодами. — Или ты думал, что я закинул тебя невесть куда без возможности выбраться?» Под это дело выяснилось, что воспользоваться его услугами в данном ключе мог любой, если бы достаточно конкретно сформулировал свой посыл. Но, — как я предсказуемо услышал, — почти никто этого не делал.

— Граф, — обратился я к подошедшему напарнику, решившему то ли проведать меня, то ли тоже полюбоваться на предгрозовые виды, — вот объясни мне такую вещь, не могу никак понять. Хотя… нет, не с того начал, есть ещё один вопрос.

— Не торопись, — ободряюще кивнул тот, — я никуда не убегу.

— Ты помнишь своё попадание сюда, в сам мир? Что тебе говорил Хранитель?

— Помню, но смутно, — Виграф присел рядом лицом к выходу, подтянув ноги и выставив руки назад.

— Он как-нибудь обозначал цель, которая перед тобой ставилась?

— Конечно, построить идеальный мир.

Я поджал губы. С одной стороны, всё стало проще, с другой, сложнее.

— У меня, честно говоря, нет подходящей формулировки, поэтому спрашиваю как понимаю…

— Не волнуйся ты так, — в очередной раз успокоил меня Виграф. — Ты во мне через раз видишь бомбу, готовую в любой момент сдетонировать.

— Наверное, последствия общения с Одиночками, — предположил я, — раньше, вроде, такого не было. Собственно… Граф, какого фига Одиночки такие, какие есть? Они… в смысле, вы… это ведь тоже Мечтатели! Но где те идеальные миры, которые они должны построить, почему они этим не занимаются? И вот эта постоянная грызня, что в сообществе, которое на материке, что здесь, в Доменах. Почему бы не направить силы на что-то позитивное? Или для них это и есть идеальное общество, которого они добивались и о котором мечтали?

— Для начала, да, часть действительно мечтала именно об этом, — серьёзно ответил напарник. — Не буду утверждать, что правильно понимаю категории и до конца понимаю людей, рядом с которыми жил, но это примерно как ваши… — осознанно или нет, но он вернул мне мою паузу на подбор слова, — как инферналы. Остальные… Вот что для тебя самого идеальный мир?

Застигнутый врасплох неожиданным вопросом, я смутился: рано взялся критиковать других, надо было сперва свою позицию подготовить.

— Честно говоря, я до конца не определился. Мы это обсуждали между собой, с другими, но государство такая сложная вещь… Вряд ли это государство, растянутое на всю планету, ведь идеал понятие качественное, а не количественное. Так что это какая-то идеально сформированная система, которая имеет непосредственное отношение ко мне. Как к её создателю. Или к кому-то другому, кто её создаст.

— В этом вся суть, — согласно кивнул Виграф. — Желание оно и есть желание. Ты можешь хотеть есть, но не желать ничего конкретного из продуктов. Можешь хотеть общения, но никого конкретного из людей. Понятно, что чем выше осознанность и конкретность, тем более ты целенаправлен, но это не является необходимым условием — как ты можешь убедиться на наших с тобой и всех остальных примерах.

В голове как будто что-то щёлкнуло. С огромным удивлением я почувствовал, что внутри как будто отпустила какая-то удавка — такое ощущение расслабленности и свободы вдруг нахлынуло; похоже, всё это время я сам не знал, как был ограничен противоречием, которое сейчас так легко разрешилось.

— Говоря обо мне, — продолжил Виграф, подумав, — я никогда не мечтал о своём замке. Я довольно неплохо жил на Земле и никогда не ставил цель уединиться на краю света. У меня были довольно простые потребности… хотя, наверное, я сейчас вру: не могу сказать, насколько простыми они были, потому что за столько времени восприятие сильно изменилось. Одно точно: я всегда держал в голове определённые модели того, как люди должны взаимодействовать друг с другом. Ориентировался на них и старался жить по ним, с переменным успехом. И единственное, с чем у меня лично связан переход между мирами, — с появлением возможности реализовать всё это.

В его голосе сохранилась небольшая театральность, но глаза смотрели в никуда, а на губах плясала незнакомая улыбка.

— Замок, дворец, пещера, деревня — всё равно! Главное, что вокруг были люди определённого склада и они вели себя определённым образом. Не в том смысле, что они были абсолютно предсказуемы, наоборот! Но мы понимали друг друга с полуслова — тогда, когда хотели. И не понимали абсолютно — тоже когда хотели. Как ты удачно сказал, мир понятие качественное, а не количественное, и он может быть предельно мал. Для моего идеала оказалось достаточно полусотни человек — именно они стали им. Миры создаются не страны, не техника, не что-то ещё. Сначала появляются люди, а от них уже зависит всё остальное. Вокруг них образуются страны, они придумывают технику. Они делают тебя, такого, какой ты есть.

— Не согласен с последним, — раздался позади нас негромкий, но мягкий голос, по одному которому можно было опознать Монаха. — Хотя и не отрицаю влияния людей друг на друга. Увы, вынужден прервать вашу дискуссию: Граф, подойдёшь к Эрго? Он тебя зовёт.

— Иду, — кивнул тот. Постепенно возвращаясь в реальность, он торжествующе посмотрел на меня: — Так что не всё так просто. Впрочем, на вопрос, в чём состоит наша задача по сути, если свои идеалы мы реализуем сразу же по приходу, у меня ответа нет.

— Как и у Правителей, — улыбнулся я, провожая его взглядом.

— Она может заключаться в личностном росте, — предположил Монах. Сел на освободившееся место в полулотос, подставил лицо периодически залетавшему в пещеру ветру. — По крайней мере, такая идея очень популярна в среде Одиночек. Тебе интересно?

— Конечно, — согласился я.

— Для себя я её формулирую так. Переход между мирами предоставляется не любому человеку, а соответствующему определённым параметрам — об этом как минимум говорит Хранитель. Элемент случайного выбора, думаю, присутствует, но это в данном случае не важно. Таким образом, мы имеем две группы людей, одна подходит для этого мира, другая нет. Хранитель, опять же, говорит о том, что мы награждены правом реализовать свои мечты, из чего следует, что мы позитивная группа, то есть в чём-то лучше другой, а не хуже.

— Эй, помнится, ты критиковал меня за формальную логику, — со смешком поддел я. Монах улыбнулся:

— В данном случае она не противоречит социальной. Хотя, конечно же, ты можешь искать в ней нестыковки, это должно приблизить нас к истине.

— Пока всё в порядке. Продолжай.

— Позитивное отклонение имеет непосредственную связь с мечтами. Но, судя по полученному здесь опыту, твоему в том числе, содержание мечты каждого конкретного человека роли не играет. Значит, дело в особенной организации сознания, как-то влияющей на оформление мечтаний.

— И про организацию сознания я от тебя слышал, — заметил я. — Совсем недавно. Извини, что перебиваю, можешь считать это комментарием, не дотягивающим до критики.

— И у меня есть на это ответ, — кивнул Монах, — я оперирую наиболее привычными мне категориями как наиболее разработанными и удобными.

Я поднял руки:

— Всё, молчу.

— Всё нормально, — он даже это умудрился перенять у Виграфа. — Так вот, если разница в том, как мечты создаются и действуют на нас изнутри, то она непосредственно связана с различиями людей по типам мышления. Наверное, ты и раньше замечал это, но не обращал внимание: кто-то генерирует одну идею за другой, ни на одной подолгу не останавливаясь, кто-то формулирует медленнее, но отбрасывает так же быстро. Есть люди, которые выбирают себе цель сразу на всю жизнь — и всю жизнь за ней идут, не отвлекаясь ни на что другое. Есть множество промежуточных вариантов.

Монах замолчал, вроде бы отвлёкшись, и я рискнул уточнить:

— Значит, чем сильнее держишься за мечту, тем выше шанс попадания?

— Держаться можно по-разному, — задумчиво покачал головой напарник. — Будешь смеяться, но я сейчас встроил в мысли услышанное от Виграфа. Дело вот в чём. Если человек страстно желает приобрести что-то — машину, квартиру, спутника жизни, — и вкладывает в достижение все свои силы, можно ли его назвать мечтателем?

Я попытался припомнить среди своих бывших знакомых людей похожего склада — и невольно поморщился, наткнувшись на самый очевидный пример. Именно такими являлись мои родители, положившие жизнь на алтарь материального благополучия.

— Ни в коем случае. Я так думаю.

— Я не столь категоричен, но тоже полагаю, что нет, — мягко кивнул Монах. — Это целеустремлённые люди, но их мечта строго ограничена. Она может менять размеры в ту или иную сторону, но автомобиль не превратится в картинную галерею. А можно ли назвать мечтателем человека, который, что называется, витает в облаках и забывает про окружающий мир, замещая его вымышленным?

— Тут сложнее, — осторожно ответил я.

— Тоже согласен. Но где проходит грань? Есть ли разница между мирами, скопированным с реального, собранным из кусков и абсолютно чужим? В качестве примера последнего могу привести книгу, фильм или любое другое произведение. Думаю, есть. — Монах снова улыбнулся, с другим оттенком: — Как ты мог заметить, я полностью перешёл на «наверное» и «возможно». Формальная логика здесь не даёт ответов на возникающие вопросы. Я полагаю, разница есть, а заключается она в количестве душевных сил, вкладываемых в мир. Но это не эмоции, как можно подумать, — чуть раньше я говорил об организации сознания. Что требует лучшей организации? Восприятие чужого творения — самые лучшие произведения основываются на том, что дают пищу для ума и толчок в нужном направлении, а не просто рассказывают забавную историю. Кусочный мир это хаос из впечатлений, который, если ты возьмёшься наводить в нём порядок, приобретёт уникальные черты, присущие лично твоему взгляду на действительность. В конце концов, мы приходим к тому, что свой собственный мир требует во много раз больше сил, чем любой другой. Нельзя построить идеал без подготовки и знаний. Нельзя построить идеал, если в голове нет разграничения хорошего и плохого — каким бы оно ни было. Наконец, нельзя построить идеал, если ты не осознаёшь себя как личность, не важно, что её составляет.

На журчащий голос Монаха наложился шорох неизвестно когда успевшего пойти дождя. До нас изредка долетали отдельные капли, но от всей непогоды ощущалась только приятная водяная взвесь в воздухе. Я украдкой взглянул Одиночке в лицо: в глазах его горело что-то светлое и тёплое.

Помолчав, он добавил:

— Касательно последнего компонента у меня нет абсолютно никаких доказательств, хотя это очень странно звучит на фоне того, что я сейчас скажу. Помимо того, чтобы иметь собственный мир, в него нужно верить. Не просто надеяться, что он где-то существует, а верить. Это тоже особый элемент организации, только, скорее, не сознания, а самого знания. Вера — это умение принять за истину то, чему не можешь подобрать обоснований. Более того, то, что невозможно доказать в принципе, хоть бы и на том уровне, на котором ты находишься. От убеждённости она отличается… наверное, ты снова будешь смеяться — неотвратимостью.

— Виграф, — усмехнулся я.

— Да, он успел вкратце пересказать ваше обсуждение. Ты ведь не будешь сильно злиться на него?..

— Было бы наивно думать, что вы способны утаить что-то друг от друга. Разумеется, не буду. Продолжай.

— Неотвратимость в данном случае это готовность пойти на крайние меры, имея в качестве обоснования только лишь абстракцию. Фактически — признать себя уязвимым, по крайней мере, так это действует в нашу эпоху. Готовность сказать: «да, у меня нет никаких подтверждений правоты своих убеждений, и потому я просто верю, что так правильно». Это отказ от защиты как таковой, выход на дуэль без оружия.

— Но в чём смысл? — удивился я. — Это не имеет отношения к разговору, но всё-таки? Я никогда раньше не думал об этом в таком формате, и если ты прав…

— Опять же по моему мнению, всё дело в эпохе, — Монах развёл руками. — Абстрагируясь от предыдущих слов, я считаю веру полноценной формой организации сознания, которая, однако, по ряду причин уступила научной место главенствующей.

— И сохранилась только в таких уникумах, как ты, — кивнул я, смотря на напарника совсем другим взглядом. Он чуть смущённо улыбнулся.

— Но всё-таки вера не является необходимым признаком сама по себе. И это уже не мои слова, а близких друзей. Настоящая вера не способна прятаться в голове человека, оставаясь никем не замеченной. Зная, что есть и иное, помимо наблюдаемого перед собой, он ведёт себя совершенно не так, как если бы ориентировался только на непосредственное окружение. Он живёт в двух мирах одновременно и, можно сказать, посредством его деяний второй, незримый и казалось бы придуманный мир, частично перемещается в первый, создавая оазис.

— Маловероятно, — с сомнением прокомментировал я, несмотря на острое желание, чтобы именно так всё и было. — Вспоминая себя — не могу сказать, что вокруг меня существовал оазис чего бы то ни было.

— А вот я смотрю на тебя сейчас и понимаю, что могу, — Монах обратил на меня сияющий взор. — Скажи, что держало тебя на плаву, когда большую часть времени занимали бытовые нужды? В чём ты находил свою отдушину?

— Господа, я вынужден вас потревожить!

Встав позади нас, Виграф с наслаждением вдохнул влажный воздух. Пояснил специально для меня:

— Маркус, твоя очередь идти общаться с Эрго.

— Ага, — кивнул я, приходя в себя и прикладывая усилия чтобы прервать поток мыслей и вернуться к насущным делам. Поднялся, коснулся напоследок Монаха, благодаря за разговор, и направился ко входу в мастерскую, на ходу потирая занемевшие мышцы.

В огороженном отсеке было немного светлее, чем снаружи: свет от висевшего здесь шара отражался от стен и высвечивал их, а сам сгусток энергии скользил по воздуху в наиболее выгодную точку. Эрго сидел слева, у каменной стены, за мерно постукивавшим примитивным станком, в котором я опознал гончарный круг, и ваял какой-то горшок, периодически прикладываясь к ковшу с водой; в правом от меня углу нагнетала жар небольшая печка, дожидающаяся своей очереди.

Подняв на меня хмурый взгляд, Правитель кивнул на лавку рядом:

— Проходи, присаживайся, рассказывай.

Впечатления от разговоров с напарниками постепенно отступали, вместо них нехотя поднимались мысленные наработки по всему, что меня интересовало в Эрго. Ещё раз оглядевшись, я весело ухмыльнулся и заявил:

— Признайся, Эрго, ты наш Хранитель.

— Да ну? — едко произнёс хозяин дома, не отрываясь от станка. — И какие твои доказательства?

Доказательства имелись, хоть и в непригодном для употребления виде. Время от времени цепляя мысли на эту тему, сейчас я мог привести в пример разве что мгновенный перенос трёх человек вместе со сложным механизмом, при том что необходимость этого Эрго почувствовал сам. Но как правильно сформулировать утверждение, я не знал, равно как не имел доводов в пользу того, что такой силой может обладать исключительно Хранитель.

— Их нет, — всё ещё пребывая на волне эмоций, я решил воспользоваться приёмом Монаха, надеясь, что глупая улыбка не испортит впечатление. — Я вижу в тебе именно Хранителя и верю, что так и есть на самом деле, и потому буду исходить из этого.

Руки Эрго дёрнулись, как будто он сдержал какой-то позыв к действию. Помолчав, он ответил:

— Верить я тебе, конечно, запретить не могу. И всё-таки вспомни наш разговор трёхдневной давности: Хранитель я или нет, это имеет отношение только ко мне и никак не влияет на тебя. Понимаешь?

— Ага, — кивнул я. Судя по ощущениям, отпор был дан с чётко отмеренной жёсткостью — не больше и не меньше необходимого для продолжения серьёзного разговора. На всякий случай я спросил: — Надеюсь, с Монахом вы нормально поговорили?

— Нормально, — согласился Правитель. Сделал паузу на то чтобы отставить готовый горшок и заняться новым. — Ты сумел найти именно тех людей, которые в силах снять с тебя часть нагрузки. Хотя здесь у меня есть одна новость: Монаха я забираю, дальше вы пойдёте без него.

— То есть как? — поразился я. — Значит…

— Но-но, — снова осадил меня Эрго, — если бы не я, ты бы с ними даже не встретился. Во-первых, имей совесть, во-вторых, я не собираюсь тебе мешать. Вообще-то, если ты не заметил, Монах находится в неустойчивой позиции — его только что выкинули из привычной среды и сразу потащили дальше. Это может плохо закончиться, так что дальше я беру его в свои руки. Извини, но твоего опыта взаимодействия со здешними обитателями мира совершенно недостаточно чтобы решить эту задачу самостоятельно. Взамен могу обнадёжить, что он постарается помогать вам издали.

— Сидеть на базе и вызывать подмогу по необходимости? — заинтересовался я.

— Не до такой степени, но что-то вроде.

Постукивание гончарного круга, более мягкое, чем щелчки метронома, но обладавшее большим магнетизмом, фиксировало внимание и поддерживало спокойное состояние. Решив тоже воспользоваться доступной водой и найдя взглядом деревянное ведро, я встал и направился к нему.

— Кружка за ним, — сообщил Эрго вполне миролюбиво.

— Ага. Насчёт Виграфа что-нибудь скажешь?

— А что ты сам можешь о нём сказать?

Я задумался, подводя итог услышанному и увиденному за два с половиной дня. Осторожно высказался:

— Иногда он меня пугает — тем, как много всего знает и умеет. Я раньше руководил людьми, но сейчас не уверен, что смогу справиться с ним одним. При этом он вроде признаёт меня главным и ориентируется на то, что я говорю.

— Словом, он будет хорошей задачкой на время твоего пребывания у Правителей, — в голосе Эрго снова прорезалась ирония. Я вздохнул: снова поднимать тему Хранителя было бессмысленно, при том что меня продолжали провоцировать ей. — Осталось что? Плесни сюда остатки.

Оказавшись совсем близко, я бросил на хозяина дома задумчивый взгляд, ловя те мысли, которые проносились в тени находящихся на первом плане.

— Скажи, ты явно разбираешься во всём происходящем сейчас в мире. Не важно, признаёшь ты себя Хранителем или нет. Что такого связано с высокими технологиями?

— Так тебе же Граф ответил, — удивился Эрго, поднимая голову. Мотнул головой, убирая влажные волосы, провёл рукой по лбу, оставив широкий след мокрой глины. — Или ты не понял?

— Будем считать, что не понял, — вернувшись на лавку, я приготовился слушать. — Правители говорили о компьютерных технологиях, Одиночки — о Гнёздах. Прямой связи здесь никакой, но я прям чувствую, что с технологиями в целом что-то не так. Или не с технологиями, а с теми людьми, которые ими занимаются.

— О, нужное направление, — заметил Эрго. — Продолжай.

Я нахмурился, заставляя голову работать.

— Правители, ударяющиеся в футуризм, резко ограничивали свой потенциал и получали его обратно только развоплотив всё созданное. Механики, засевшие в Гнёздах, изолировались от внешнего мира и о них практически ничего не известно, если не считать немногочисленные наблюдения издалека. Хочешь сказать, между изоляцией и технологическим уровнем прямая связь? Правители таким образом закрывались от окружающего и… превращались в подобие Одиночек?

— Связь есть, но только если брать их в очень широком смысле, — Эрго покачал головой. Подбавил ехидства: — Ну же, так много времени провёл в Республике, а упускаешь из виду основы социальной организации.

Проигнорировав озвучивание факта из моей жизни далеко за пределами Фор-Корста, я пошёл по прямым ассоциациям:

— Республика. Эльфы, коммунизм. Организация… Коммунизм — экономика? Демократия?

— Экономика, — кивнул Эрго, — а именно взаимозависимость социальных отношений и производительных сил.

Негромко, чтобы не спугнуть вспыхнувшую мысль, я высказался:

— Несоответствие формы и содержания. Правители имели в голове какую-то схему идеального государства — но ведь государство это не заводы и фабрики, а способ объединения людей. При том, что всё создаёт конкретный Правитель. И когда создаётся что-то нарочито футуристичное, не отдельной частью, например, электроника во дворце, а распространяемое на всю систему, происходит… ошибка. Вроде математической.

— Почему ошибка? — сделал акцент Эрго. У меня не было ответа на этот вопрос — но он пришёл сразу же, как только я вспомнил первые свои недели правления княжеством.

— Потому что невозможно управлять сложноорганизованным обществом!

Я схватился за голову — буря эмоций усиливалась каждую секунду, подкрепляясь выбросами энергии от встающих на свои места кусков головоломки.

— Я раньше думал, что феодализм — это крестьяне и дворяне. Хрен там! Это чертова куча самых разных слоёв: крестьяне образуют общины, из общин бегут недовольные и образуют контробщины, все они и вдобавок рабочие спорят из-за земли, на которой чего только ни находится! А в городах и того хуже. Каждая торговая компания, каждая гильдия, каждая чиновничья группа тянет одеяло на себя, борясь за свои интересы. Это всё понятно и естественно — не за чужие же им бороться, — но мне пришлось погружаться во всё это и перетасовывать, чтобы их отдельные интересы не противоречили общегосударственным. О которых, такое ощущение, заботился я один!

Эрго молчал, занимаясь своими горшками, но на лице его возникла тень улыбки, не то одобрительной, не то снисходительной. Дождавшись конца моей тирады, он подвёл итог:

— И чем выше уровень технологий, тем больше плотнее информационные потоки и тем сложнее организуется общество. Пусть у тебя и не исторический феодализм, но суть ты уловил.

— Представить не могу, каково жить в кибернетике, — тихо сказал я. — Мне даже жаль тех Правителей, которые через это прошли.

Хозяин дома милостиво выделил мне несколько минут на то чтобы прийти в себя, сам в это время разбираясь с печкой и ставя готовые изделия обжигаться. Закончив, он заново наполнил кружку и переместился на лавку рядом со мной, привалившись к стене.

— А что тогда с Гнёздами? — запоздало спросил я.

— Да ничего, — Эрго поморщился и сделал ещё глоток воды. — Там собираются те дурачки, которые верят, что все проблемы не в них, а в чём-то другом. Кооперируются с переменным успехом, развивают науку…

— Но, если они действительно развиваются, разве они не должны были давным-давно обогнать окружающих? Так, чтобы это в чём-то выражалось, я имею в виду. Захватить весь регион с помощью лазеров, роботов, например.

— Тебе однажды довелось повоевать. Как тебе, сильно помогли бы лазеры?

Вздрогнув от воспоминаний о штурме Киева, я вынужден был признать:

— Не сильно. Но ведь у меня и нормальной обороны не было…

— О том и речь. Что такое оборона? Это концепция размещения сооружений, защитных приспособлений и личного состава, направленная на удержание местности. — Слушать Правителя, который у меня ассоциировался с военными действиями немногим выше Монаха, но рассуждающего о них тоном и словами Нармиза, было так забавно, что я не сдержал улыбку. — Концепция основывается на идее об организации боевых единиц. А чтобы эта идея возникла, нужно воспринимать войну как-то иначе чем передвижение солдатиков по полю и их стрельбу друг в друга.

— Неужели у них всё настолько плохо? — поразился я.

— Не настолько, конечно, но суть состоит именно в этом. Люди имеют научную картину мира, то есть верят в принципиальную познаваемость вселенной, но напрочь игнорируют социальную сущность человека. В результате вместо познания природы у них бесконечные конференции, вместо саморазвития — подковёрная борьба, а вместо самокритики — ракеты, которые взлетают и крошатся о небесную твердь.

— Насчёт ракет ты шутишь?

— Да нет, совершенно серьёзен. Если их выпустить с планеты, они ведь решат, что во всём правы и надо продолжать двигаться в прежнем направлении.

Эрго вздохнул. Приложился к кружке, мотнул головой.

— Ну да ладно, сейчас это всё не имеет никакого значения. Вернёмся к тому, с чего начинали.

— Княжество? — переходить от свободного общения к деловому обсуждению было затруднительно, тем более что за этим собиралось последовать возвращение всех отложенных проблем. — Война.

— Именно. Что ты собираешься делать?

— Вернусь и перебью всех инферналов, — жёстко заявил я. — У них, как бы так сказать, должок передо мной.

— Между прочим, ты их сам обманул. Так что нечего было ждать поблажек, — заметил Эрго, тоже успев сменить тон. — А ещё дам совет с высоты своего опыта, опять же — в продолжение темы социальной организации. В любой сколько-то продолжительной партии долги есть у всех перед всеми. Если обналичить их все — никого в живых не останется, так что иногда нужно уметь сделать шаг навстречу и найти компромисс.

— Предлагаешь помириться с ними? — мне показалось, что я ослышался.

— Что делать — решать тебе. И… — Эрго повернул ко мне голову и упёр твёрдый взгляд. — Хранитель я или нет, но что-то о Правителях знаю. И, глядя на твои похождения, могу с уверенностью сказать: оценивать тебя в итоге будут именно по тому, как ты разберёшься с этим конфликтом.

— Ты же сказал, что это имеет отношение только к тебе, а ко мне никакого, — выдавил я из внезапно осипшего горла.

— На мой взгляд, то, что я сказал, было очевидно. Но, на всякий случай, решил обратить твоё внимание.

Хлопнув меня по плечу, Эрго поднялся. Посмотрел на засохшую глину на руках.

— Иди пока к остальным. Я сейчас приму душ и займусь ужином.

Дёргано кивнув, я на подгибающихся ногах вышел из мастерской.

Понемногу обстановка укладывалась в голове: незаметно подкрался ночной мрак, и светящиеся шары воспринимались уже не декоративными элементами, а необходимыми для деятельности приспособлениями. Ребята по-прежнему сидели у выхода, который закрывала натуральная стена воды; откуда-то из-за гор донеслись раскаты грома, которые я почему-то не слышал раньше.

Подойдя, я сел сзади, за пределами видимости, и обнял руками колени, справляясь со вновь накатившим волнением по поводу возвращения домой. Виграф каким-то образом услышал меня, обернулся с улыбкой:

— Хороша погодка, а? Сто лет не видел горный дождь.

Я через силу улыбнулся в ответ. Окинув меня взглядом, феодал участливо поинтересовался:

— Ты в порядке? Не волнуйся, у нас такие же ощущения были.

Действительно, за новостями я успел забыть, что отправился на разговор последним, и даже не подумал, что могли испытывать члены моей образовавшейся группы. На этот раз улыбка далась легче.

Что бы ни ожидало впереди, я больше не один. А команда это всегда больше, чем совокупность отдельных людей.

Окинув нас с Монахом взглядом и заменив этим вопрос, не против ли мы небольшого акустического концерта, Виграф запел громче, вкладывая в песню, как мне показалось, все события последних дней.

Пауз в песне практически не было, и звучавшие фоном к текучему голосу шум ливня и эхо, гулко отражавшееся от свода пещеры, создавали неповторимую атмосферу, от которой поневоле наворачивались слёзы на глаза.

По случайной тени на полу я с удивлением заметил, что неподалёку стоит, вслушиваясь в слова, Эрго.