Когда трубку повесили без дальнейших объяснений, Лэйни отступила, испуганно глядя на телефонный аппарат. Что все это значило? Выходит, был человек, который точно знал, что Фэрил и Джон убиты. Возможно, он знал, за что их убили и кто это сделал. Возможно даже, ей звонил сам убийца.

Лэйни присела на постель, стараясь собраться с мыслями. К счастью, она была недалеко от телефона и подняла трубку прежде, чем это успел сделать кто-нибудь из детей. Вдруг этому человеку было все равно, с кем поделиться своей информацией? Кто знает, как отреагировали бы на новость Тим и Райли. Ко чего ради неизвестный звонил сюда, а не в полицию? Неужели он хотел поговорить именно с ней?

Итак, смерть Фэрил и Джона — не несчастный случай. Их убили. «Это сделал другой человек, не муж». Неизвестный хотел, чтобы она знала: Джон тут ни при чем. Скорее всего он прочел передовицу и решил действовать, не важно из каких соображений.

Вставая, Лэйни пошатнулась от внезапной слабости. С каждой минутой ей становилось все страшнее. Несмотря на все свои подозрения, она втайне надеялась, что ошибается, что ее подвела излишняя впечатлительность. И вот надежда была разбита вдребезги обладателем этого отвратительного хриплого голоса. Он существовал, человек, знавший точно, что произошло в ночь смерти Коулов! Он хотел, чтобы она тоже выяснила это. Ну конечно! Зачем еще он стал бы звонить ей? Он предупреждал ее, что нужно спешить, иначе…

Иначе что?

Как во сне, Лэйни спустилась вниз. Она пока не представляла, с чего начнет, но знала точно: медлить нельзя. Время ночных размышлений прошло, пора было переходить к действию. Может быть, обратиться в полицию? Искушение получить помощь и поддержку, с кем-то поделиться своим знанием было очень велико, но она понимала, что знает слишком мало, чтобы полиция могла заинтересоваться. К тому же за каким-нибудь из столов снова могла оказаться особа с острым слухом.

Райли прошла через холл к гостиной с пакетиком попкорна в руке. Она приветливо улыбнулась Лэйни, которая ответила рассеянной улыбкой. Но когда девочка скрылась за дверью, Лэйни вспомнила, что именно Райли указала ей на незапертое окно мастерской. Вполне возможно, дети могли заметить еще что-нибудь необычное, но не придали этому значения. Лэйни не хотелось заводить разговор на тему, которая была болезненной для каждого из них троих, но другого пути она не видела.

— Я хочу поговорить с тобой, милая, — сказала она, догоняя Райли и привлекая ее к себе за плечо.

— О чем? — спросила девочка, запихивая в рот целую пригоршню попкорна из пакетика.

— О маме и папе.

— Что?

Райли перестала жевать и подняла на Лэйни встревоженный взгляд. Та потянула ее к дивану и усадила рядом с собой.

— Я только хотела узнать, как вели себя мама и папа в последнее время. Может быть, они были необычно печальны или, наоборот, слишком оживленны?

— Хм… — Райли задумалась, но вскоре пожала плечами.

Знать бы, какие подобрать слова, чтобы заставить сработать память ребенка! Лэйни попробовала подойти к вопросу с другой стороны.

— Ты не заметила ничего необычного накануне того несчастного случая? Я имею в виду, не приходил ли в гости кто-нибудь незнакомый? Постарайся вспомнить, не показалась ли тебе странной какая-нибудь мелочь.

— К нам постоянно кто-нибудь заходил, мы с Тимом знали далеко не всех, — смущенно ответила Райли.

— Извини, — вздохнула Лэйни, чувствуя, что расследование зашло в тупик. — Я только зря мучаю тебя грустными воспоминаниями. Просто мне хотелось знать, как жили твои родители незадолго до их смерти.

— A-а! Так бы и сказала! Мама и папа были счастливы… как всегда.

— Ты права, милая, они были очень счастливой парой.

Лэйни поцеловала девочку в лоб и пошла к двери, но вдруг за спиной послышалось:

— Если хочешь, почитай папин дневник. Он записывал все, что казалось ему необычным.

— Твой папа вел дневник? Откуда ты знаешь?

— Это был компьютерный дневник, — объяснила Райли и потупилась. — Я иногда читала его, хотя нам это и строго запрещалось. Большая часть записей была о работе (я почти ничего в этом не понимала), но иногда папа писал и про маму, и про Тима, и про меня. Правда, я давно туда не заглядывала, потому что боялась, что Тим меня за этим застанет. Ты ведь не выдашь меня, Лэйни?

Та кивнула в ответ на умоляющий взгляд Райли.

— Тим такой честный, он не делает того, что не разрешается. Если он узнает, что я обманула папу, он меня станет презирать.

— Ты мне покажешь, как добраться до папиного дневника?

— Конечно! — обрадовалась девочка, сообразив, что Лэйни не придает значения ее проступку. — Прямо сейчас? Тогда пойдем.

В кабинете Джона она положила свой попкорн на стол и уселась на отцовский стул перед компьютером.

— Сейчас я до него доберусь!

Несмотря на тревогу и волнение, Лэйни невольно залюбовалась тем, как быстро и уверенно пальцы девочки бегают по клавиатуре. На экране сменялись каталог за каталогом, пока наконец Райли не засекла нужную информацию.

— Иди сюда.

Лэйни не без трепета склонилась к экрану, разом охватив взглядом столбик файлов, названия которых шли от года к году, от месяца к месяцу. Это было просто и логично, как все, что касалось Джона Коула. Она пробежала столбик глазами в поисках февральского файла. Его не было.

— Райли, ты не знаешь, был ли в этом списке февральский файл? Может, он был назван как-то иначе… хотя вряд ли Джон считал этот месяц каким-то особенным.

Райли тоже просмотрела список и пожала плечами.

— Что ж, давай почитаем, что было в январе.

Девочка открыла для нее последний файл в списке, и Лэйни углубилась в чтение. Джон писал о финансовом положении конторы, о деле, которым в последнее время занимался, о планах на лето. Оказывается, в июне он собирался вывезти своих домашних на юг Франции. Вся жизнь семьи: обеды, занятия спортом, выходы в гости и в театр — была отражена в дневнике Джона, но ничего из ряда вон выходящего Лэйни найти не удалось. Однако одно интересное заключение она все же сделала. Если Джон так тщательно расписывал каждый свой день, почему он вдруг остановился на январе, а в феврале так и не сделал ни одной записи?

Файл наверняка был, но каким-то образом исчез.

— Ты настоящий «хакер», Райли, — Лэйни снова поцеловала девочку в лоб. — Большое спасибо за помощь.

— Ты все прочла?

Райли снова защелкала клавишами, потом выключила компьютер.

— Теперь ты веришь, что они жили счастливо? — вздохнула она и снова взялась за попкорн. — Я тебе больше не нужна? Пойду смотреть телевизор.

Лэйни заняла ее место на стуле Джона и уставилась на потухший экран. «Если человек изо дня в день годами вел дневник, — рассуждала она, — то почему все, что касалось самого важного месяца, в нем отсутствовало? Неужели кто-то пробрался в дом, нашел дневник и стер из него всю февральскую информацию?»

В горле образовался сухой комок, который никак не удавалось сглотнуть. Лэйни знала, что перепугана по-настоящему, но ничего не могла с этим поделать.

Неизвестный, разгуливающий по дому. Неизвестный, поднимающий телефонную трубку, чтобы сказать ей: твоих друзей убили. Ей было страшно и раньше, когда она мучилась догадками, но теперь поблизости таилась не воображаемая, а реальная опасность.

— Лэйни, где ты? — крикнул Тим откуда-то снизу, должно быть, из кухни.

— Я здесь. Я в кабинете.

Она постаралась взять себя в руки и приветствовала появившегося в дверях мальчика улыбкой. Увидев ее перед компьютером, Тим насторожился.

— Что ты здесь делаешь? Не можешь включить? Хочешь, помогу?

— Нет, я просто решила отдохнуть. Здесь тихо, прохладно…

— Да? — недоверчиво спросил Тим.

Лэйни собралась с духом и прямо посмотрела ему в глаза. Если Райли показала ей дневник Джона, Тим мог навести еще на какой-нибудь неожиданный след. Это было болезненно и, наверное, жестоко, но неизбежно.

— Тим, я стараюсь выяснить, как обстояли дела между папой и мамой накануне несчастного случая.

— Несчастного случая! — с горечью повторил он. — Никто не верит, что это был несчастный случай. Все знают, что папа убил маму и себя.

— Что ты, Тим! Ты же не всерьез это говоришь?

Лэйни постепенно смирилась и с газетной статьей, и с наводнившими город слухами, но слышать такое от Тима было выше ее сил.

— Я говорю всерьез. Именно так все и было: папа убил ее и себя.

— Милый, нельзя же верить всему, что пишут в газетах!

— Бывает, что и газеты не врут.

Мальчик говорил с угрюмой уверенностью, но глаза его наполнились слезами. Лэйни встала и подошла обнять его.

— Не говори так, Тим! Папа любил маму, тебя и Райли. Он никогда, ни за что не сделал бы такую ужасную вещь!

— Что ты знаешь об этом! — буркнул Тим, отворачиваясь.

— Я знаю не все, но это не важно, — отрезала Лэйни. — Твой отец любил свою семью больше, чем кто бы то ни было, и ты не имеешь права…

Тим разразился слезами так неожиданно, что она осеклась.

— В чем дело, Тим, милый?

— Он не любил нас! — крикнул тот. — По крайней мере он не любил ее! Он ее не-на-ви-дел! Он хотел, хотел, хотел убить ее! И он сделал это!

— Это не так… — сказала Лэйни механически, не зная, что и думать.

— Нет, так! Нет, так! В тот день, когда они умерли, они ссорились, а я все слышал. Они не знали, что я пришел из школы раньше. Папа… он… он был как бешеный!

Тим постарался усилием воли справиться с рыданиями и некоторое время конвульсивно содрогался, но Лэйни воздержалась от объятий и утешений, чтобы не спугнуть его, не прервать вспышку откровенности.

Когда Тим немного успокоился, она осторожно спросила:

— А ты слышал, из-за чего они ссорились?

— Слышал, но не понял. Я помню только, что папа говорил про какой-то «люкс».

— «Люкс»? — опешила Лэйни. — Ты уверен, что он сказал именно слово «люкс»?

— Уверен! С тех пор я только и делал, что думал про это. Папа кричал: «Слава Богу, это хоть был «люкс»!»

— «Люкс»… в смысле, номер в гостинице?

Тим перестал всхлипывать и захлопал мокрыми ресницами.

— И правда! А мне это даже в голову не пришло. Хотя какая разница? Главное, что папа так взбесился из-за этого «люкса», что подстроил утечку газа. Я знаю, что это сделал он.

Лэйни была потрясена. Так вот кто стер февральский файл из дневника Джона!

— Значит, ты думал так с самого начала? — спросила она дрожащим шепотом.

— А что, по-твоему, я должен был думать?

В памяти Лэйни всплыл день похорон Джона и Фэрил, и Тим, с каменным лицом разглядывавший свои ботинки и так и не уронивший ни слезинки. Бедный ребенок, он думал, что отец убил мать, даже когда никому это и в голову не приходило! И он сумел до последнего дня держать свою жуткую догадку в секрете. Уму непостижимо! При одной мысли о том, что он должен был пережить, по коже бежали мурашки.

Лэйни присела на корточки рядом с Тимом и крепко прижала его к себе. Он не сопротивлялся.

— Я сделаю все, чтобы доказать, что твой папа ни в чем не виноват. Я знаю, что он никому не причинял зла, и знаю это наверняка. Ты мне веришь?

— Я бы хотел поверить, — прозвучал грустный ответ.

— Пока я не могу объяснить тебе, как все случилось, но со временем и ты, и все остальные узнают правду. Клянусь, так и будет.

Но, обнимая Тима, Лэйни спросила себя, сумеет ли сдержать клятву, данную с такой уверенностью.

Стояла глубокая ночь, когда она внезапно проснулась и села в постели. Ей снился сон про тот день, когда она ездила в город… город Гленвилл или Гленвэйл, за бейсбольной битой для Тима. Она вновь увидела себя в вестибюле отеля «Сен-Тропез», разговаривающей со смущенной и встревоженной Кэрол Энн Жизонди. «Люкс». Номер высшего класса в отеле.

Во время разговора с Тимом она и не вспомнила о ключе, найденном среди одежды Фэрил, но сон оказался последним звеном, разом увязавшим все детали в одну четкую картину. У Фэрил был ключ от номера «люкс» в отеле «Сен-Тропез». И она бывала там не одна, а с Кэрол Энн — как Лэйни и предположила в шутку в день их случайной встречи, почему-то перепугав этим подругу Фэрил.

Куда она могла засунуть этот ключ? Соскочив с кровати, Лэйни зажгла свет и принялась рыться в шкафу, передвигая одежду на вешалках и перетряхивая в ящиках аккуратно сложенное белье. Поиски ничего не дали: ключ словно сквозь землю провалился. Тогда она постаралась шаг за шагом припомнить день, когда нашла его. Похоже, он так и остался лежать в кармане джинсов, которые с тех пор не раз попадали в стирку. Миссис Майлз всегда проверяла, не завалялось ли что в карманах, зная, что Лэйни свойственно забывать мелкие вещи в одежде, брошенной в корзину с грязным бельем. Передавала ли она ей ключ среди других мелочей? Как будто нет… точно, нет. Впрочем, карманы джинсов настолько узки, что пухлая рука экономки могла и не добраться до дна.

Лэйни поспешила один за другим обшарить все четыре кармана. Ничего. Ключ или вывалился еще до стирки, или провалился внутрь стиральной машины.

«Или в дом кто-то проник, разыскал ключ и забрал его».

Ну уж нет, подумала Лэйни, передергиваясь. Недолго и умом тронуться, если воображать себе злоумышленников за каждым углом.

Так или иначе, ключ исчез. Какой же он был? Кажется, серебряный, тяжелый, с красивой вязью букв «С.-Т.» с одной стороны. А на другой были цифры, но какие?

Лэйни закрыла глаза и напрягла память. Есть! Там стояли цифры 1012.

Снова забравшись под одеяло, она какое-то время лежала без сна, глядя во тьму. Чего ради Фэрил хранила дома ключ от номера в отеле? Можно было бы понять, если бы это был сувенир на память о пребывании в каком-нибудь экзотическом месте, но отель «Сен-Тропез» находился в одном из ординарных местных городишек. И что самое неприятное, Джон кричал на Фэрил в день их смерти — кричал, не помня себя от ярости, как сказал Тим, — и его упреки касались номера «люкс».

— Фэрил, Фэрил! — сказала Лэйни вслух. — Что же ты опять натворила?

Двери лифта открылись. Лэйни ступила в коридор и пошла вдоль ряда дверей, пока не оказалась перед той, на которой стоял номер 1012. Пониже было название — «Пляж». Свободное от дверей пространство стены указывало на то, что «Пляж» был действительно «люксом», но без ключа невозможно было в этом удостовериться.

Лэйни огляделась в поисках места, подходящего для длительного наблюдения. В конце коридора, у окна и совсем недалеко от «люкса», стояло несколько кресел, но это было почти то же самое, что стоять под дверью. У Лэйни не хватило бы присутствия духа находиться так близко от предмета своего любопытства. К счастью, чуть в стороне от лифта в стене была обширная ниша для автоматов с напитками. Там она и устроилась на стуле, предназначенном, видимо, для техника или разносчика.

Часы показывали семь вечера. Коридор был безлюдным и тихим: постояльцы или разошлись по своим делам, или отдыхали от дневных хлопот. Не зная, сколько придется ждать (и чего ждать, если уж быть точной), Лэйни захватила с собой свежий номер журнала. Она раскрыла его и углубилась в чтение.

Через некоторое время где-то открылась дверь, заставив ее испуганно встрепенуться. Лэйни осторожно высунула голову из-за угла. Оказалось, из номера в противоположном конце коридора вышла женщина. Понимая, что она обязательно пройдет мимо, Лэйни поспешно сунула журнал в сумку и начала возиться у автомата с содовой. Женщина вызвала лифт и уехала, а Лэйни опустилась на стул с таким облегчением, словно ее чуть было не застукали.

В журнале было больше рекламных картинок, чем статей, и через полчаса он был прочитан от корки до корки. Захлопнув его, Лэйни задумалась, как поступить дальше. Дело стало казаться ей бессмысленной тратой времени. Все же она решила остаться еще на полчаса, как бы скучно это ни было: вряд ли ей захотелось бы еще раз тащиться в Гленвэйл.

В этот момент снова послышался звук открывающейся двери. Лэйни выглянула, и сердце ее бешено забилось. Дверь номера 1012, наконец-то! Оттуда появился, посмеиваясь и приговаривая что-то неразборчивое, мужчина в строгом черном костюме. Изнутри ответил женский голос, и дверь захлопнулась. Лэйни отпрянула за угол, когда мужчина зашагал к лифту, и замерла, стараясь не дышать. Только когда незнакомец вошел в лифт и скрылся за сдвинувшимися створками, она решилась бесшумно выдохнуть.

Итак, в номере были мужчина и женщина. Ну и что из этого следовало? Абсолютно ничего. Однако Лэйни уже не думала о том, чтобы покинуть свой пост. Когда вскоре та же дверь открылась снова, оттуда вышла красивая блондинка. Лэйни сразу узнала ключ, который исчез в сумочке красотки. Она покинула этаж примерно через пять минут после мужчины.

Все это по-прежнему не означало ничего странного или подозрительного. Еще через четверть часа ожидания Лэйни стало так скучно, что она нашла мелочь и купила ненужную ей содовую. В этот момент она жалела всех сыщиков мира: их работа, которая выглядела такой увлекательной в детективных романах, оказалась сплошной тягомотиной.

Лифт снова прибыл на этаж. Лэйни задвинула едва начатую банку с водой в угол и встала. По коридору шла высокая тонкая брюнетка с короткой гладкой прической. Лэйни не видела ее лица, но представила его себе замкнутым и надменным. Она никак не предполагала, что женщина войдет в номер 1012, но именно так и случилось.

Наконец-то что-то начинало вырисовываться. Едва четверть часа назад «люкс» покинула пара, и вот он уже снова занят, совсем другой женщиной, у которой, однако, тоже есть свой ключ. Окажись она здесь чуть пораньше — неминуемо столкнулась бы в дверях с красавицей блондинкой. Но она появилась на четверть часа позже, и как-то не верилось, что по чистой случайности.

Еще через пару минут двери лифта вновь зашелестели, раздвигаясь. На этот раз той же дорогой проследовал крепыш-коротышка. Неужели и он в номер 1012? Лэйни очень не хотелось, чтобы это было так, но она не удивилась, когда тот остановился перед «люксом» и три раза коротко стукнул в дверь. Изнутри послышалось надменное: «Кто это?» Коротышка расплылся в улыбке и ответил: «А это я-а-а…» Дверь открылась, появилась голая женская рука и бесцеремонно втянула его внутрь.

Лэйни затошнило. Объяснение, которое она поначалу не желала принимать, было единственно возможным: номер использовался для свиданий «девочек по вызову» с их клиентами. То, что проститутки явно были дорогими, не делало их занятие менее отвратительным. И Фэрил, ее подруга, была замешана в этом?

Как же это могло случиться? Лэйни была уверена, что Фэрил любила мужа и детей. Что толкнуло ее к поступку настолько неуместному, бессмысленному? Денег у нее было предостаточно… Не ради же острых ощущений она пошла на такое?

Живо вспомнился вечер накануне Рождества, проведенный в доме подруги. Фэрил держалась тогда не совсем обычно, словно что-то напряженно обдумывала. А ее замечания о том, что Джон превратил ее в добропорядочную матрону! Воспоминания потянулись одно за другим, пока Лэйни вновь не увидела себя перед зеркалом в спальне Фэрил и не услышала ее голос: «…я спрашиваю себя, не слишком ли рано окунулась во взрослую жизнь. Слишком ранние образцовые жены иногда бросаются во все тяжкие». Она, как обычно, тогда не придала значения этим словам. Фэрил любила отпускать замечания вроде: «Порой я смотрю на какого-нибудь красавчика и представляю себе все, чем с ним можно заняться».

Лэйни пропускала подобные высказывания мимо ушей, потому что не относилась к ним всерьез. Фэрил была своенравной и отчаянной в молодости, но она добровольно отказалась от прежней себя ради того, чтобы стать счастливой женой и матерью. О чем ей было сожалеть рядом с любящим мужем — таким, как Джон? И все же «образцовые жены» порой совершают поступки, подобные поступку Фэрил. Почему? Потому что они… не перебесились?

Лэйни бросилась к лифту, переполненная желанием немедленно убраться подальше от номера 1012. До самого первого этажа она нетерпеливо притопывала ногой, а в вестибюле заторопилась прямо к двери… чтобы столкнуться там с Шугар Тэплинжер. На долю секунды глаза соседки сузились и сверкнули, но потом привычная добродушная улыбка озарила ее широкое лицо.

— Привет, дорогуша. Выходит, вы тоже участвуете в заседаниях? Мы сможем приезжать в Гленвэйл вместе!

— В заседаниях? — переспросила Лэйни, понятия не имея, о чем идет речь.

— Ну да, в заседаниях комитета «Армии спасения».

— Ах, это! Нет, я здесь совсем по другому поводу.

Лэйни покрылась испариной, лихорадочно подыскивая объяснение своего пребывания в отеле, на случай, если Шугар пустится в расспросы, но та только виновато развела руками.

— Сегодняшнее будет посвящено итогам прошлого года, а я умудрилась опоздать. Никакого чувства времени! Увидимся!

Шугар пошла дальше, а Лэйни смотрела ей вслед, не зная, как отнестись к очередной странной встрече. Что-то жительницы Медоувью зачастили в Гленвэйл, притом в один и тот же отель. Фэрил, Кэрол Энн Жизонди, а теперь вот и Шугар Тэплинжер. Проходя мимо конторки, Лэйни пробежала взглядом перечисленные на специальном стенде мероприятия, проходившие в отеле в этот день. Третьим сверху было указано заседание комитета «Армии спасения».

Выходит, Шугар не обманывала ее: она действительно приехала в «Сен-Тропез» по делу. Но по тому ли делу, которое назвала? Или, если подняться сейчас на десятый этаж, ее можно найти перед номером 1012, отпирающей дверь тяжелым серебряным ключом?

Шугар остановилась перед большим зеркалом в позолоченной раме, висевшим неподалеку от лифта. Она сделала вид, что поправляет прическу, на самом же деле решила убедиться, что на лице ее нет гримасы неудовольствия.

Итак, Лэйни Вульф снова притащилась в «Сен-Тропез» и, уж конечно, не на заседание. Подумать только, эта идиотка Кэрол Энн оказалась права! Лэйни все знала, а если знала, то вряд ли собирается бездействовать.