Утром я поймала попутку и назвала адрес своего дома. Войдя в квартиру, и решив не включать свет, я наощупь прошла в комнату, и, сняв с уставших ног туфли, обессилено опустилась на диван. Свернувшись в комочек и закрыв глаза, я приготовилась успокаивать усталое и, растоптанное предательством, сердце, которое билось в моей груди, но оно молчало, как партизан на допросе. Я мысленно обратилась к душе, но и она под стать сердцу, не подавала никаких признаков жизни. Вот и все, мое сердце превратилось в каменный осколок, а душа завяла и высохла, подобно прошлогоднему цветку.

Мне было безумно жаль себя, хотелось вдоволь оплакать свою непутевую судьбу, которая вновь и вновь поворачивалась ко мне спиной, не забывая при этом подбрасывать все новые виражи, каждый раз все круче. Но слез, к моему великому сожалению, не было. Как источник, который бил ключом на радость всем, а потом вдруг взял – и исчез. Я представила себя доверчивой бабочкой, которая летела на огонек, все время маячивший на горизонте, а долетев, поняла, что он исчез, оказавшись обыкновенным миражем.

Настойчивый звонок в дверь оторвал меня от грустных мыслей и вызвал недоумение. Кто мог прийти в столь ранний час? Выждав минуту и решив, что кто-то ошибся, я перевернулась на другой бок и только собралась опять погрузиться в страдания, как звонок повторился, на этот раз еще настойчивее. Нашарив рукой туфли, в которых я пришла, я вновь их обула, и устало поплелась к двери. Взглянув в глазок, я обнаружила за дверью хозяйку квартиры, в которой находилась, и распахнула дверь.

– Доброе утро, Наталья Петровна. Что-то случилось?

– Случилось, – она без приглашения вошла в квартиру. – Ну у тебя и темень. Чего без света сидишь?

– Я спала, так что свет мне совершенно ни к чему, – соврала я.

– Включи лампу, мне нужно с тобой поговорить.

– Сейчас? А это не подождет до завтра?

– Не подождет, моя дорогая.

Я включила свет и зажмурилась. Она тоже.

– Тогда прошу на кухню, – я посторонилась, пропуская ее вперед.

Она деловито подошла к столу и присела на табурет.

– Значит так, я вот по какому вопросу. Ты когда платить за квартиру собираешься? Или думаешь, я за тобой бегать буду? Не буду, старая уже. А вот ты молодая, но если на жилье заработать не можешь, тогда съезжай. Я другую найду, которая будет мне вовремя деньги платить. Таких, как ты – пруд пруди. И кстати, я решила повысить плату за аренду на сто долларов, так что спрашиваю прямо – ты осилишь эту сумму?

Ее резкий голос резал уши, и, стремясь от нее отделаться как можно скорее, я замахала руками:

– Осилю, я вам прямо сейчас за все и заплачу, только дайте пару минут.

Вспомнив, что сегодня я неплохо заработала, я бросилась в прихожую за сумкой. Но сумки на своем привычном месте не обнаружилось. Подумав, что я могла захватить ее с собой в комнату, я побежала туда. Но и в комнате ее не было. Чертыхаясь про себя и судорожно перетряхивая постель, на которой я только что лежала, и, заглянув на всякий случай под диван, я еще раз убедилась, что моя сумка со всем ее содержимым исчезла. Едва сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы, я вернулась на кухню.

– Моя сумка… она пропала. Простите…

– Я так и знала, что ты придумаешь все, что угодно, лишь бы не расплачиваться со мной. Значит так, моя дорогая, даю тебе два дня на размышления. Если к четвергу ты не заплатишь мне всю сумму, плюс за месяц вперед, мы с тобой попрощаемся. Да, и дай мне свой номер мобильного, чтобы в следующий раз я тебя не разыскивала.

Записав номер, она развернулась и пошла в коридор. Открыв дверь на площадку, она обернулась, и с глазами, полными презрения, произнесла сквозь зубы:

– На тебя, кстати, соседка жаловалась, которая живет этажом ниже. Говорит, по ночам шумишь, спать ей мешаешь. То, что ты проститутка, уже весь дом в курсе. Уходишь поздно, возвращаешься рано. Мужики к тебе ходят. Но это дело твое, конечно. А вот шуметь ночами не смей. Поняла?

– Поняла, – я наклонила голову и, к удивлению соседки, а главное самой себя, наконец-то дала волю слезам.

Оставшись одна и выплакавшись в подушку, я заставила себя взять в руки и успокоиться. Меня волновала судьба моей сумки. Куда же она могла подеваться? Так, надо попытаться воспроизвести всю хронологию последних нескольких часов. Значит, из клуба я вышла с сумкой, помню, она болталась на плече. Потом я поймала такси… Приехала домой и открыла дверь ключами, которые лежали в кармане моей курточки. А вот сумки со мной уже не было. Значит, я оставила ее в такси. Обрадовавшись на мгновение своей догадке, я вскочила и побежала к домашнему телефону набирать диспетчерскую, но сняв трубку, я в отчаянии стукнула себя по лбу и вспомнила, что машину не вызывала, а поймала попутку. Господи, ну за что мне все это? Почему я такая невезучая, вечно попадаю в какие-то неприятные истории. Все не как у людей. И что теперь делать? Денег нет, жениха уже тоже нет, из квартиры меня выселят, на работе уволилась. Жизнь закончена и ничего не остается, как лечь и тихонечко умереть. Я закрыла глаза и незаметно уснула.

За окном светило солнышко, когда меня разбудил телефон, повторяющий незамысловатую мелодию раз за разом. Кто-то на том конце провода упорно, раз за разом, набирал мой номер и долго ждал, когда же, наконец, снимут трубку. Во рту пересохло, голова раскалывалась, но я мужественно приняла положение сидя, о чем сразу же пожалела, потому как голова, казалось, сейчас треснет от боли по швам. С трудом дойдя до телефона, я сняла трубку.

– Светка, слава богу, я уже было подумала, что с тобой случилось что-то неладное. Ты чего так долго трубку не брала? Я уже прям извелась. Звоню, звоню, а в ответ лишь длинные гудки.

– Зоя, мне так плохо, что ты даже представить не можешь.

– Что случилось?

– Хочешь услышать – приезжай, расскажу, если конечно не умру от головной боли за то время, пока ты будешь ехать.

– Я уже лечу. Выпей таблетку и никуда не уходи.

– Да куда я пойду? Идти мне больше некуда, – но подруга уже бросила трубку и, получилось, что сказала я это сама себе.

Через двадцать минут Зоя уже хозяйничала на моей кухне.

– Светка, ты, и правда, неважно выглядишь. Что случилось, рассказывай, – попутно она достала из пакета теплый бульон, налитый в стеклянную банку, и искала глазами чистую посуду, куда бы можно было его перелить.

– Все Зоя, жизнь моя подходит к концу. Недолго мне теперь осталось. Все, что у меня было, превратилось в пепел, который ветер разнес по степям и лугам. Я хочу, чтобы ты меня запомнила не такой, как сейчас – уставшей и с синяками под глазами. Запомни меня лучше молодой, с моей фирменной летящей походкой, чертиками в глазах и неуемной жизненной энергией.

– Господи, да что случилось-то? Ты можешь нормально объяснить? Ты что, серьезно больна? – Зоя таращилась на меня во все глаза и переминала банку в руках.

– Да ты сядь, не суетись, – я придвинула к ней стул, на который она тяжело опустилась. – С чего бы начать рассказ? Может с того, что Миша накупил мне ворох париков и предложил каждую ночь примерять на себя разные роли – сегодня я стриптизерша, завтра подзаборная шлюха, которую он снял на трассе, а послезавтра – девочка– недотрога. И так до бесконечности. А после моего решительного отказа он снял какую-то длинноногую девицу и заявился с ней ко мне в клуб. Но и этого ему показалось мало, и чтобы окончательно меня унизить и втоптать мое достоинство в грязь, он заказал приватный танец в моем исполнении для их пары, представляешь? Я танцевала, а они целовались и зажимали друг друга, совершенно не стесняясь меня.

– Светка, да ты что? И ты согласилась танцевать для этого козла? Да я бы ему всю морду расцарапала, а девке той руки поотрывала, чтобы знала, как хватать чужого мужика за яйца.

– А я танцевала, представляешь? Закрыла глаза и отдалась танцу целиком. Я наплевала на них и танцевала, как в последний раз. Я знаю, что она никогда не станцует для него лучше, чем я, так пусть этот танец станет для него моим прощальным подарком. В общем, я так увлеклась, что открыв глаза, обнаружила, что танцую в одиночестве. Они ушли, а на столике возвышалась стопочка зеленых купюр. Ровно две тысячи долларов, представляешь? Такую сумму я еще никогда не получала за один, единственный, танец. Видимо, им понравилось.

– Я тебя сразу предупреждала, что он извращенец, а ты меня слушать не хотела. Все эти переодевания, парики и прочие атрибуты его сумасшедшей жизни. Оно тебе надо? Он ушел – и, слава богу. Пусть сам в свои дурацкие игры играет, а ты не вешай нос, подруга.

– Знаешь, Зоя, а я ведь почти была готова принять предложенные им правила игры. В конце концов, он ведь парик предложил, а не плетку, верно? Если у него такой фетиш, то он вполне безобидный.

– Светка, ты что, готова поступиться своим Я ради этого шизофреника? Да начерта он тебе нужен, у него же психическое расстройство, ты разве сама не видишь?

– Вижу. Да это уже и не важно. Мы ведь расстались.

Зоя, наконец, нашла тарелку и, перелив в нее бульон, поставила передо мной. Но попробовать бульон мне так и не довелось, потому, как от неожиданного звонка в дверь я подпрыгнула, и пролила содержимое тарелки на стол.

– Кто это? – она уставилась на меня.

– Не знаю, я никого не жду.

В прихожей я посмотрела в глазок, но за дверью никого не увидела. Постояв немного, я вернулась на кухню и принялась вытирать со стола жирную лужицу. Через несколько минут звонок в дверь повторился.

– Наверное, соседские ребятишки балуются.

Вернувшись в коридор, я распахнула входную дверь в надежде поймать с поличным маленьких негодников, но за дверью снова никого не оказалось. Зато на темном коврике лежал белый лист бумаги. Подняв его, я пробежала глазами по строчкам, и волнение захлестнуло меня с головой.

«Женишок лишится жизни, если ты не передумаешь пойти с ним под венец. Его жизнь – в твоих руках».

– Кто приходил? – на лестничную площадку, вытягивая шею через мое плечо, выглянула Зоя.

– Не знаю, зато этот кто-то оставил очередное послание, – я протянула ей листок и пошла вглубь квартиры, раздумывая над мыслью самоубийства.

– Светка, я смотрю, тебя одни маньяки окружают, ты давай, отваживай их от дома. Чего это они повадились к тебе ходить?

– Так может, ты подскажешь, как это сделать, раз уж ты такая умная.

– Я тебе уже предлагала – смени квартиру и работу заодно. Да кто же меня слушает.

– Как у тебя это легко звучит – смени квартиру. А ты не думала, что не у всех есть возможность, этими самыми квартирами, перебирать.

– Но ты ведь сама говорила, что неплохо подзаработала этим вечером!

– Были денежки, да сплыли. Я сумку с ними, окаянными, в такси забыла.

– В такси? А название службы запомнила? Говори, я сейчас им позвоню, – подруга решительно сняла трубку.

– Зоя, успокойся, если бы все было так просто, уже бы сама в эту самую службу позвонила. Я на дороге попутку поймала, за рулем паренек молодой был. Номера не разглядывала, и вообще, была занята мыслями о Михаиле.

– Вот видишь, и здесь он тебе напортачил, не думала бы о нем – и сумка осталась цела, а не уехала в неизвестном направлении.

– Знал бы, где упадешь, соломки подстелил, – процитировала я Зое старую поговорку и, отбросив мрачные мысли, пригласила на кухню выпить чаю.

Как только закипел чайник, в дверь снова позвонили. Сорвавшись со стула, Зоя кинулась к двери.

– Сейчас я покажу этим хулиганам, как издеваться над нами.

Зоя распахнула дверь и, спустя недолгую паузу, заговорила с обладателем, довольно знакомого, голоса. Теряясь в догадках, я выглянула в коридор. На пороге стоял Михаил и пытался протиснуться в квартиру.

– Света, хоть ты объясни этой сумасшедшей, что я не маньяк, и никакие послания под дверь не подбрасываю.

– Пусти его.

Зоя удивленно взглянула на меня и нехотя посторонилась. Я устало вздохнула и вернулась на кухню.

– А меня чаем не угостишь? – он последовал за мной на кухню, наблюдая за моими приготовлениями горячего напитка.

– Бери, мне чаю не жалко.

Я взяла третью чашку и, бросив в него пакетик, плеснула кипятка.

– Света, а это кто? – Зоя смотрела то на него, то на меня.

– А это Миша, помнишь, я тебе о нем рассказывала? Ну, тот, который большой любитель розыгрышей.

– Ах, Миша, ну как же, как же, конечно помню. Так значит, это ты заставлял мою подругу танцевать перед тобой и твоей пассией? – сложив руки в боки, она обошла его и остановилась прямо напротив его физиономии.

– Почему заставил? Света получила за свое выступление весьма неплохие деньги.

– Ах, деньги! Да я тебе сейчас такие деньги покажу, – моя защитница угрожающе двинулась на него.

– Зоя, пожалуйста, не надо. Мы сами разберемся. Зачем ты пришел, – мы встретились взглядом.

– Как это, у нас же свадьба на носу, я что, не могу прийти к своей невесте?

Я ошарашено глядела на него и не могла понять, что за представление он разыгрывает в этот раз.

– Какая свадьба, с ума сошел? Ты хоть думаешь, что говоришь?

– А что случилось? – невозмутимо поинтересовался несостоявшийся жених. – Почему ты передумала?

– Почему я передумала? А ты не догадываешься? Хорошо, я объясню. Я, дорогой мой, передумала, потому, что ты прямо перед моим носом крутил амур с какой-то пигалицей. Или ты думал, что это запросто сойдет тебе с рук?

– А почему нет? – Миша все больше злил меня. – Ведь я с ней не спал, хотя такая возможность была, сама видела. Но я все время помнил, что у меня есть ты.

– Знаешь что? Пошел вон из моей квартиры.

– Зря ты, Света, меня гонишь. Я ведь к тебе с миром пришел и если я в чем-то перед тобой и виноват, только скажи – я постараюсь исправить свою ошибку.

– Такие, как ты, не исправляются.

– Ты права, но я попытаюсь. Позвони, когда мы сможем поговорить без посторонних ушей.

Зоя покраснела и, решительно распахнув входную дверь, крикнула на кухню:

– Слышал, что тебе сказала моя подруга? Пошел вон.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и ушел.

– Нет, ну какой подлец, – вернувшись на кухню, Зоя все не могла успокоиться и, взяв чашку с еще не остывшим чаем, шумно сделала глоток. – Еще и наглости хватило прийти сюда, как ни в чем, ни бывало. Да я бы на твоем месте его даже на порог не пустила.

– Зоя, хватит, у меня голова разболелась. И вообще, не обижайся, но я хочу побыть одна.

– Как знаешь, – Зоя обидчиво скривила губы и, не попрощавшись, громко хлопнула входной дверью.