Культ Луны

На основе исторических книг и фольклора ночных эльфов

"... Жажда власти и богатства затуманила их разумы. Повсюду царили ложь, заговоры, безумие и разврат. И не прошло это мимо Владычицы, и приказала она собрать все Дома в ее Чертогах. Усадила их за один с собою стол и предложила вина, яства всевозможные. Сутки напролет длился пир. И поднялась она на пьедестал, где стоял трон ее, дабы со стороны взглянуть на творящуюся вакханалию. Как кровь текла из лживых ртов, как закатывались глаза под смертельную симфонию хрипов и звонкого женского смеха, как разбивались наполненные ядом кубки, как падали изнеженные тела, коченея. И окрасились чертоги в черные тона. И посреди этого безумия, ошалевшие от ужаса, стояли дети шести Домов.

-- Ваши предки уничтожили старый мир. Вы же поведете моих детей в новый! -- и указала она на планету, что была похожа на драгоценный камень, переливающийся оттенками синего.

Исполненные страхом и благоговейным трепетом, они склонили головы пред Владычицей, что ныне мы именуем Богиней Луной..." (отрывок из религиозного писания "Восхождение Луны")

Принято считать, что ночные эльфы ранее населяли спутник Земли, по религиозным писаниям бывшим цветущим местом, домом Богини Луны. Предания гласят, что их предков отправили на Землю, "место, живущее Солнцем", в качестве наказания за то, что они сотворили со своим домом. Так ли это, точно сказать нельзя, так как на сегодняшний день сохранилось слишком мало памятников, повествующих о прошлом этих существ. Однако их оказалось достаточно для появления так называемого Культа Луны. Некоторое время скептики активно пытались оспорить эти учения, но объяснить с научной точки зрения все из того, что священники приводили в качестве проявления Богини, не удалось. Более того, вера ночных эльфов в Богиню оказалась столь крепка, что никакие научные доводы не смогли ее пошатнуть. А по сему скептики быстро забросили свою идею о свержении Культа. На сегодняшний день самыми известными среди них являются Его Величество король Камайна Рихард и его придворный маг Адриан, что, впрочем, никак не мешает Культу пропагандировать свои идеи.

Из рассказов очевидцев

Странные люди в темных мантиях, тихонько подвывая, двигались на север и тащили за собой странную, временами подергивающуюся тушу. Их было немного. Человек десять. Но поведение этих людей пугало и настораживало. Селяне попрятались по домам. Многие закрывали ставни. Вышедшая на прогулку до сеновала парочка притаилась за ближайшим стогом и не издавала ни единого звука. Слухи об этой секте ходили довольно давно, но в этих местах их видели впервые. Остановившись на краю поселения, один из них, шедших позади всех, вынул что-то из-за пазухи и положил на землю. Он возвел руки к небу и начал что-то громко вещать на незнакомом языке. Земля у его ног вспыхнула, языки пламени тянулись высоко в небо.

-- Мамочка, мне страшно! Что делают эти люди? -- маленький мальчик прижался к матери, стоящей на крыльце и недовольно глядящей на происходящее действо.

-- Сектанты проклятые! Всю деревню спалить решили?! -- ее рука потянулась к метле, но мальчонка дернул ее за рукав платья. -- Иди в дом, скажи отцу, чтоб ружье достал. На всякий случай.

Мальчик кивнул и юркнул за дверь. Женщина же продолжала наблюдать. Она как никто другой в этой деревне знала, что происходит сейчас и чем это закончится. Может закончиться. Когда-то и она так расхаживала по деревням и селениям в компании единомышленников.

Тогда еще Культ Луны был совершенно мирным образованием и спокойно соседствовал с официальными религиями. Учение это пришло вместе со старым как мир эльфом, покинувшим свою родину и поселившемся в старой мельнице на отшибе. Эльф этот уже погиб. А учение продолжало жить. И извращаться. Нашедшие в вещах того отшельника книгу "Восхождение Луны" решили, что речь в ней идет о пути, который они назвали "Путем очищающей смерти". Это глупое, жестокое и противоречащее всем изначальным принципам Культа учение резко стало очень популярным. Охваченная общим энтузиазмом Камелия раз за разом перечитывала эту историю. Всюду следовала за членами Культа. Но тот не остановился на пропаганде. Постановив, что эта ересь - единственно верна, он начал втягивать в свои обряды других людей. Деревни пылали в "очистительном пламени". Считалось, что, если кому-то суждено остаться в живых, сама Луна уведет его из этого места. Бред, конечно. Молодая Камелия вскоре поняла это и покинула ряды "священнослужителей", дабы не навлечь на себя гнев божества.

И вот теперь эти ублюдки выбрали в качестве жертвы их деревню. Огонь начал понемногу расползаться. Благо, влажная трава не давала ему набрать силу. Камелия схватила метлу и, окунув ее в поилку для лошади, с диким воплем кинулась на культиста. Подбежав достаточно близко, она ударила его древком в живот. Тот охнул и согнулся пополам. Она треснула его по голове. Ругнувшись, подопнула к нему раскаленный уголек, подпаливший мантию культиста. Огонь быстро расползся по ветхой ткани. Мужчина завизжал, подобно свинье, закрутился, пытаясь скинуть мантию, и повалился на землю. Камелия занесла метлу для очередного удара, как со спины ее схватил здоровенный амбал в такой же мантии.

-- Пусти, скотина!!! -- кричала она, вырываясь.

-- Мама! -- со стороны дома послышался детский крик.

Огонь подбирался все ближе. Муж Камелии выбежал из дома наперевес с ружьем и крикнул сыну, чтоб тот бежал из деревни. С юга-востока послышался странный шум, заставивший всех замолчать. Там где-то есть руины древнего города. Иногда здания там обваливаются. Но даже они не создавали такого шума, который был бы столь отчетливо слышен. Мальчик тем временем уже бежал прочь из деревни. Спотыкаясь и едва не падая, он бежал в сторону леса. Камелия, воспользовавшись замешательством, вырвалась из рук культиста и побежала за сыном, оставляя этих несчастных на растерзание выползшим из своих домов крестьянам. Невысокое пламя было быстро затоптано. Вместе с теми, кто его разжег.

Камелия подхватила мальчишку на руки и крепко прижала к себе:

-- Все хорошо! Я с тобой... сейчас папа прогонит плохих дядь, и мы вернемся в дом. Я налью тебе молока, сказку прочитаю. Все хорошо...

Под шум расправы и тихие всхлипы ребенка из леса вырвались трое. Женщина напряглась и спрятала ребенка за спину. Любое неправильное движение заставило бы ее атаковать...

По моим личным записям

Мы неслись от руин, как обезумевшие. Не останавливаясь ни на секунду. Когда лес начал редеть, я едва не блевал кровью. Сердцу не сиделось в пределах грудной клетки, перед глазами все плыло. Я даже не сразу разобрал, что мы выбрались за пределы леса. Даже не понимаю, что заставило меня так бежать. Если честно, сначала я хотел, чтобы нас поймали. Чтобы вернули домой. Что я, что принц... мы выросли во дворце и явно не были готовы к путешествию без эскорта! Но я побежал. Даже не вместе с господином -- тот остался, чтобы прикрыть отход, -- а просто так. Забыв обо всем, я бежал и бежал, пока мы, наконец, не вырвались из леса. Нечто подсказывает мне, что я продолжил бы нестись и дальше, если бы не споткнулся о поваленное дерево и не навернулся бы. Передо мной стоял запыхавшийся Лис, за спиной слышался топот -- скорее всего, принц. Отдышавшись, я поднял голову.

Женщина. Уже немолодая. За ней стоял маленький мальчик и испуганно смотрел на нас. Впрочем, ничего удивительно. Сомневаюсь, что мы сейчас красавцами выглядим. Еще и из леса вывалились. Грязные, потрепанные, в не пойми какой одежде, ужас! Женщина стояла, напрягшись подобно пружине. В воздухе витал запах дыма, слышались крики. Первым заговорил Лис:

-- Что здесь произошло? -- он сделал шаг вперед после чего оглянулся на нас. -- Конрад вставай уже. Помоги своему господину, кажется ему совсем поплохело. А я пока поговорю...

Господин?! Я с трудом поднялся на ноги и начал взглядом искать принца. Милорд лежал шагах в десяти от меня, лицом вниз и не подавал признаков жизни. Не задумываясь, я подлетел к нему. С трудом положил его на спину. Дыхание его было хриплым, тяжелым и то и дело прерывалось, когда тело, по всей видимости, сводило судорогами. Не понимаю. Да, мы долго бежали, но для принца это нормальная нагрузка! Он вообще должен лучше всех себя чувствовать!

Со стороны поселения повеяло дымом. Принц закашлялся, изо рта потекла струйка крови. Заслонив его от дыма, я поднес положил ладони на его грудь. Энергия, сосредоточившаяся на кончиках моих пальцев, потекла в тело господина, соединяя поврежденные ткани. В этот момент его глаза распахнулись, он сильно прогнулся в спине и закричал. Я отдернул руки и отстранился, с ужасом взирая на принца. Со спины послышались шаги.

-- Ему бы отлежаться надо, -- Лис присел слева от меня и посмотрел на вновь притихшего принца. -- Эта женщина согласилась помочь нам. Не за "просто так", конечно же. У них сейчас сложное положение в деревне...

-- Возьми сумки и отнеси в дом.

-- А с Моревом...

-- Не беспокойся, -- хотя, какая тебе разница? -- Я сам донесу его, только место подготовьте.

-- Уверен? -- спросил Лис, с тенью волнения глядя на меня и собирая сумки. -- Выглядишь не очень.

-- Все нормально. Только отдышусь. Мне нечасто приходится совершать подобные марш-броски, -- криво усмехнулся. -- Да брось ты эту лютню!

-- Нам тогда на привалах совсем скучно. Так-то хоть этот на ней бренчит. К тому же тут всего пара трещин и порванная струна -- несложно починить, -- Лис закинул инструмент за спину и отправился следом за женщиной в дом.

Уложив принца на широкую лавку в небольшой комнате и рассчитавшись серебряным кольцом принца с хозяйкой дома, я одолжил у ее мужа трубку и вышел на крыльцо. Крепко затянувшись, я выпустил из носа пару струек дыма. Странный выдался день. Да и ночь оказалась не лучше, чего уж. Я вновь затянулся и закашлялся, когда на мое плечо легла чья-то рука.

-- Но, но! Ты чего пугаешься, а? -- расхохотался Лис и шлепнулся на ступеньку рядом со мной. -- А твой господин в курсе, что его прислуга подобным балуется?

-- Шуточки у тебя... -- я снова наполнил легкие тяжелым табачным дымом, явно смешанным с чем-то еще, и выпустил в небо пару колец, которые, впрочем, быстро сдул холодный ночной ветер. -- Я уж лет десять как бросить пытаюсь, трубку свою продал. Но разве с ним бросишь? Все нервы мне измотал. Только глянь, -- вытянул я из общего темно-медного хвоста серебристую прядь, -- и это лишь последние два дня. Хотя, за эти дни столько дерьма случилось, сколько я, наверное, за все сто шестьдесят лет жизни принца Морева не насчитаю.

-- М-да, шебутной наследничек у вашего короля, -- Лис вновь усмехнулся, отгоняя от своего лица дым.

-- Король, поверь, ничем не лучше. Его Высочество даже внешне -- копия отца, -- вздохнул я. -- Вот скажи мне, Лис, -- мальчишка посмотрел на меня, -- почему ты еще здесь?

-- Эм... прости, но я не до конца понял вопрос.

-- Почему ты не пытаешься сбежать от нас? Принц спит, мне все равно, тебя с нами ничего не связывает...

-- Больно много ты понимаешь! Он, может, и... как это... ин-фан-тиль-ный. Во! Он, может и инфантильный дурак, но он меня из петли вынул! Да и... пообещал я ему уже про мир рассказать и библиотеку нашей семьи показать, -- на этих словах я фыркнул и снова затянулся. -- И вообще! Я ж теперь в розыске! С вами все безопасней. Наколдуете что-нибудь...

-- Если бы ты только знал, насколько не сочетаются две последние фразы. А по поводу розыска... Поговорили мы с городскими до этого прецедента -- никто тебя искать не собирается. Поди объявят сумасшедшим и забудут, -- вздохнул я, поднимаясь с крыльца.

Здесь, совсем рядом, виднелись следы свежепотушенного пожара и запекшейся крови. Лис подошел ко мне:

-- Видишь, там у столба куча странная? -- я кивнул. -- Местные трупы культистов скидали.

-- Культистов? -- спросил я, слегка поворачивая голову в сторону Лиса.

-- Да. В последнее время силу набирает особо агрессивная ветвь Культа Луны. Столько народу угробили уже, подумать страшно, -- говорил он и шел в сторону кучи тел, увлекая меня за собой. -- Поговаривают, кто-то из ваших это учение принес...

-- Ты меня еще в этом обвини! -- фыркнул я. А тем временем мы уже подошли к обезображенным культистам. -- Хотя, я не удивлюсь, если люди наткнулись на кого-нибудь из наших отшельников. Хм, -- я взвесил в руке серебряную подвеску в виде полумесяца. -- Кто-нибудь знает, где они сейчас обитают?

По записям из дневника "инфантильного дурака"

Этот сон... сначала не было видно ничего. Только острая боль, пронзающая грудь. Тело словно огнем объято. И тьма. Глубокая, беспросветная, поглощающая и вид, и звуки. Но потом. Меня как будто оттянули назад, позволяя увидеть, что эта тьма - огромная, рваная дыра.

-- Магические раны воздействуют и на сознание, Морев, -- Адриан в белоснежных одеждах стоял передо мной.

-- Мастер?

-- Нет, но близкие образы лучше передают информацию, а меня ты почти не запоминаешь, -- голос его странным образом искажался, словно одновременно с ним говорила женщина. -- Это, -- Мастер указал рукой на огромную бездну, -- прямо сейчас пожирает тебя изнутри. Помнишь того анимага на площади? -- я молча кивнул, пересиливая боль. -- Его чары разрушают твое тело. Каждое заклинание, проходящее через тебя, дает силу его чарам. Их можно разрушить. Думаю, Мастер достаточно силен для этого. Но мы-то оба знаем, что ты не повернешь назад, да, Морев? А когда решишься...

На этом месте сон оборвался. Не знаю, что двигало мною, но я мгновенно вскочил с нагретого места и начал искать хоть что-то близкое к зеркалу. В небольшой комнатке на стене весело большое серебряное блюдо. Подойдет. Я скинул пропахшую потом рубашку и стал вглядываться в искаженное отражение. Вроде, ничего нет. Значит... просто сон? Кончики пальцев засветились, концентрируя энергию... Я согнулся пополам от резкой боли в груди. Перед глазами замельтешили цветные пятна. Дотронувшись до места, где, казалось, болело сильнее, я поднес ладонь к глазам. По моим пальцам стекала густая фиолетовая кровь. А в зеркале было видно, как по груди расползлось пока небольшое черное пятно. Похоже, с магией пока придется завязать. Что бы ни сделал тот анимаг, это и близко не временная блокировка сил. Адриан мог бы избавить меня от этого, но... Мы зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад. Надо чем-то перевязать это. Я бросил взгляд на не так давно ярко-красную ленту, которая сейчас почернела и затвердела от высохшей крови и валялась рядом со сломанной лютней на полу. Кстати... а где это я?

Натянув на себя грязную рубаху, я осторожно открыл грубо сколоченную дверь и выглянул. Простой крестьянский дом. Света нигде не было, стояла тишина, только из дальней комнаты доносились тихие разговоры. Силясь не шуметь и не привлекать лишнего внимания, по скрипучим доскам я крался в сторону той самой комнаты. Это была крошечная кухня с огромной, нелепой печью, занимавшей добрую ее половину. По бревенчатым стенам развешаны резные шкафчики, а у окна на правой стене стоял громоздкий стол, накрытый белоснежной скатертью. За столом сидела усталая женщина, на руках и шее которой время оставило свои неизгладимые следы, в простеньком белом платье в крупный черный горох. Ее пшеничные волосы были собраны в тугой пучок на затылке, в руках она держала красивый хрустальный бокал с красной жидкостью. Сбоку от нее, спиной ко мне сидел широкоплечий мужчина с огненными, короткими волосами. Я не видел его лица, но готов поклясться, что он был обладателем густой бороды. Своей огромной рукой он гладил женщину по спине и говорил что-то о том, что скоро все будет хорошо. Отчего-то мне вспомнился запах гари, в горле запершило, как от дыма.

-- И долго ты собираешься там стоять, нелюдь ушастая? -- прозвучал грубый мужской голос, и его обладатель повернулся ко мне боком. Как и ожидалось, мужчина был бородат.

-- Простите?

-- Проходи, говорю. Голодный? -- спросил он, поднимаясь со стула.

Немного помявшись на пороге, я кивнул. Мужчина указал рукой на стул, на котором только что сидел сам, и подошел к печи, откуда вскоре выудил большую кастрюлю. Буквально через минуту передо мной на стол поставили расписную чашку с ароматной мясной похлебкой. Сам же хозяин дома сел напротив.

-- И откуда ж вы только нарисовались? -- вздохнул он. -- Да не отвечай ты! Ешь сиди. Тебе, может, еще налить? -- спросил он, обращаясь, судя по всему, к жене. -- Совсем бледная сидишь.

-- Они вернутся, Дан, -- прошептала она, ставя бокал на стол.

-- Да кто там вернется? Всех перебили, вон, на границе умники валяются. Сжечь бы их надо, по-хорошему, чтоб зараза не расползлась по деревне. Но не сейчас. Утром. Мелкий спит? -- Дан откупорил бутыль из темного стекла.

-- Спит. Поскорее бы забыл об этой ночи, -- дождавшись, пока муж вновь наполнит бокал, женщина взяла его в руки и поднесла к губам.

-- Камелия, что же ты так? Надо было сразу тревогу поднять, а ты... понеслась с метлой на этих полоумных. А если б не подоспели вовремя? О сыне бы хоть подумала, -- он оперся спиной на стенку печи.

-- Дан, они за мной пришли. И снова придут. Сам же знаешь, что эти культисты всех, кто того отшельника знал, изводят. За "власть" свою трясутся, -- ее руки слегка подрагивали. -- Эй! Что это у тебя? Кровь? - она наклонилась ко мне, разглядывая расползающееся по рубахе темное пятно. -- Дан, достань спирт и ткань чистую. А ты доедай и шуруй на лавку -- перевязывать тебя будем. И когда только успел?!

Я даже и не заметил, как кровь пропитала грубую ткань. Камелия поднялась со стула и направилась прочь с кухоньки, попутно жестом указав мне следовать за ней. Войдя в ту комнатушку, в которой я очнулся, она зажгла свечу и стала копошиться в комоде у окна, что располагалось напротив широкой лавки. Отчего-то мне стало ужасно неловко. Конечно, я привык, что обо мне постоянно заботятся. Вокруг всегда толпа прислуги, готовая исполнить любую прихоть. И я всегда воспринимал это, как должное. А сейчас... я стоял в проходе, переминаясь с ноги на ногу и старался даже дышать потише. Уж не знаю, заплатили ли Конрад с Лисом этим людям, или они приютили нас по доброте душевной. Надо бы как-нибудь отблагодарить их. А тем временем, пока я размышлял над состоянием, для меня несвойственным, Камелия достала какие-то баночки и коробочки и сложила их на лавке. Со спины меня легонько толкнули, призывая продвинуться в глубь комнаты. Обойдя меня, Дан передал жене моток ткани и прозрачную бутыль, после чего встал рядом с комодом.

-- Снимай эту тряпку, -- сказала Камелия, заворачивая в кусочек ткани какие-то травы и укладывая этот импровизированный мешочек в наполненный водой ковш. -- Не понимаю, как, имея при себе такие ценности, ты можешь ходить в этом убожестве. Я бы даже полы этим мыть не стала! Ну? Чего застыл? -- бросила она, повернувшись ко мне лицом и уперев руки в бока. -- Снимай, говорю!

Осторожно глянув на Дана, демонстративно отвернувшегося к окну, я стянул с себя рубаху и небрежно швырнул ее к сломанной лютне. Похоже, Конрад все же заплатил им. По глупости своей, я не взял с собой и медной монеты, в то время, как он, видимо, успел прихватить с моего стола кошель с деньгами на карманные расходы. Золото в Камайне - вещь дорогая. Чтобы его поменьше тратить на изготовление денег, монеты частично делаются из янтаря, а само золото, как бы это сказать, разбавляется другими, более дешевыми металлами. Для Камайна это своеобразный способ сэкономить, но, похоже, в этом регионе Внешнего мира янтарь - немалая роскошь. Ан нет! Эти сволочи кольцо мое отдали! Что ж, пусть так.

Камелия с ужасом посмотрела на меня и молча указала пальцем на скамью, вынуждая меня сесть.

-- Матерь Лунного Света, -- прошептала она, породив несколько новых вопросов в моей голове. -- Как будто часть кожи выжгли... И ты молчал?!

-- Так... не больно же, -- я пожал плечами. -- Я и не заметил.

Боль проявила себя лишь в момент применения заклинания, и сейчас эта небольшая, но жуткая рана совершенно не ощущалась.

-- Сумасшедший. Просто больной! Вы, эльфы, все такие? Или это мне так везет? -- она вынула мешочек из воды и стала осторожно смывать кровь и грязь с "ожога". -- Что, совсем не больно? -- в ее голосе явно проскальзывали нотки сомнения.

-- Совсем, -- покачал я головой. -- А что? Вы много эльфов встречали? Светлые, конечно, здесь, в Вешнем мире живут, но с людьми, вроде, на контакт не идут.

-- А я и не про светлых говорю, -- Камелия оторвала новый кусочек ткани и смочила его спиртом. -- Мне больше на твоих сородичей везет. По крайней мере, единственный эльф, которого я до вас встречала, тоже был ночным, -- на проспиртованную тряпочку легли несколько тонких слоев трав. -- Он отшельником был, жил на отшибе. Там до него мельница была, -- ее голос был ровным, бесцветным. Словно ей было очень больно это рассказывать. Однако останавливать ее повествование я не стал. -- Совсем старый был. Говорил, что жил еще во времена, когда королевство еще не прекратило всех связей с нами -- с жителями, как вы говорите, Внешнего мира. Мы, тогда еще подростки, часто к нему наведывались. Истории про эльфов да сказки ваши послушать. Хороший дед был. Ворчливый, но добрый. И знал много...

-- Это он вам про богиню Луну рассказал?

Она кивнула и не произнесла больше ни слова. Свернув тряпочку пополам, Камелия приложила ее "ожогу", закрепила импровизированными бинтами и вышла из комнаты. Дан, все это время молча смотревший в окно, проследовал за ней. В проходе он притормозил:

-- В комоде вещи чистые возьмешь.

-- Да, хорошо. Спасибо...

Он вышел и тихонько прикрыл дверь. Н-да, нехорошо получилось. Интересно, о каком отшельнике она говорила? Я слез со скамьи и подошел к комоду. А вдали за окном виднелась старая мельница...

По моим личным записям и отчасти со слов Лиса

Мы расспросили несколько человек, после нападения культистов еще бродивших по деревне и частично приводивших ее в порядок. Как и ожидалось, ни один из них не смог сказать нам, где эти полоумные обитают и как туда пройти. Выяснилось только, что ранее их здесь не встречали, а те несчастные, что ближе к утру будут отоплять своими полыхающими телами улицу, направлялись куда-то на север. Искренне надеясь, что у них недалеко на севере логово или хотя бы разбит лагерь, и эти бравые ребятки направлялись туда, а не находились в путешествии вокруг света со своими проповедями, я попросил Лиса прохватить с собой косу, стоявшую у ближайшего забора, после чего мы бодренько зашагали в этом сомнительном направлении. Деревня находилась на возвышенности, с юга отгороженная от мира мрачным лесом, а с других сторон - хлипким плетнем, по высоте не доходящем мне до пояса и местами то ли сломанным, то ли намеренно недостроенным. Брезгливо покосившись на гору тел, Лис перескочил заборчик и начал осторожно спускаться с относительно крутой стороны холма, покрытой местами объеденной травой.

Хм, так-то отсюда ничего не видно. Но внизу снова начинается лес, рассеченный широкой дорогой. Возможно, там мы найдем этот псевдокульт или хотя бы их следы. Мотнув головой, я перевел взгляд на затупившееся лезвие косы. В любом случае, это лучше, чем ничего.

-- Поглядывай на восток. С первыми лучами солнца отправимся назад, -- крикнул я уже спустившемуся Лису и, застегнув темно-серый плащ и поудобнее перехватив косу, помчался за ним.

-- Слушай, а как найдем их, что делать-то будем? -- с тревогой в голосе спросил он, бросив беглый взгляд на восток.

-- Постараемся вырезать эту гниль по-тихому. Ну, или не по-тихому, там как получится, -- я внимательно вглядывался в темноту меж деревьев.

-- Хах, шуточки у тебя, -- нервно хохотнул Лис, заставив меня косо посмотреть на него. -- Подожди, ты серьезно, что ли? То есть ты действительно собираешься поубивать кучу народу только потому, что не так трактуют ваши религиозные учения? Ты свихнулся?! -- он выскочил передо мной, старательно заглядывая в глаза.

-- Значит так, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь вернуться назад. Тут недалеко. Это, во-первых. А во-вторых, ты кажется не до конца понимаешь, с кем мы имеем дело. Тебе что-нибудь говорит слово "фанатики"? -- Лис отступил назад, на его лице отразилось понимание. -- Хорошо. Тогда, я думаю, ты осознаешь, что, если мы не избавимся от них, они избавятся от нас, -- вздохнул я. -- Ладно. Сейчас в лес зайдем -- держись поближе и не шуми.

Лис кивнул, и мы вошли под кроны вековых кедров. Если честно, то я от самой деревни не видел никаких следов, ничего, что могло бы сказать, что где-то здесь затаились фанатики. Местные в эту часть леса, похоже, также не ходят. Значит ли это, что здесь есть нечто пострашнее фанатиков и руин древнего города? Или у меня просто паранойя? Может, что-то упустил.

-- Кажется, скоро восход, -- тихо сказал Лис, разглядывая краснеющую полоску неба сквозь густеющий с каждой минутой лес.

-- У нас еще есть немного времени. Не можем же мы вернуться совсем с пустыми руками, -- также тихо ответил я. -- Замри. Кажется, я что-то слышал...

Лис застыл на месте. Наклонившись ближе к земле и едва не приложившись к ней ухом, я вновь услышал какой-то странный хруст. Кто-то приближается. Быстро. Лис отступил назад. Подняв голову, я, одной рукой крепко сжимая тупую косу, а другой касаясь осыпавшейся хвои, ждал владельца стремительно приближающихся шагов. Кусты задрожали.

-- Тьфу! Просто заяц, -- я резко поднялся и, нервно передернув плечами, повернулся к Лису. -- Похоже, у меня совсем крыша поехала с этими новыми впечатлениями. Ладно, пойдем дальше. Еще с полчаса побегаем и в деревню, -- Лис быстро поднял с земли камень и бросил его в мою сторону. Тот просвистел совсем рядом с левым ухом. -- Ты нормальный?! -- за спиной раздалось шипение.

-- Конрад, обернись! -- он швырнул еще один камень.

Резко развернувшись, я наотмашь ударил косой. Тварь схватилась за голову и, зашипев от боли, отползла на пару шагов. По телосложению оно напоминало долго голодавшего человека. Бледное, как будто сильно замерзшее в каких-то ошметках одежды. Щеки впали, четко выраженные клыки. Вампир младшего поколения. В общем-то, это самые слабые, но сейчас, на последних стадиях голода, оно просто так не отстанет.

Он подскочил и бросился на меня. Шаг в сторону, удар древком под дых и лезвием сверху. Из соседних кустов выскочил еще один голодранец и, мерзко визжа, прыгнул на меня. На кончиках пальцев сконцентрировалась энергия, и над ладонью повис большой светлячок. Твари с визгом и шипением отпрянули, первая переключила внимание на Лиса.

-- Беги отсюда! -- крикнул я, замахиваясь для удара, как сверху свалилась еще одна лишившаяся рассудка тварь, едва не повалив меня на землю. -- Беги!!!

Гадина схватила меня за волосы и с силой приложила о древко. Пытаясь скинуть ее, я направил к ней светлячок. Она зашипела от боли, но не отпустила, наоборот, крепче впилась в плечо черными когтями. Вторая вырвала у меня косу и ударила по голове. От боли потемнело в глазах. Я еще видел, как Лис убегает в сторону деревни. Так же, как видел материализовавшегося из темноты старшего вампира прежде, чем окончательно потерять сознание.

На основе записей из личного дневника принца Морева

Прихватив с собой сумку, я отправился к старой мельнице, где провел свои последние годы один из отшельников нашего народа, ставший виновником распространения во Внешнем мире Культа Луны. На востоке уже намечалась заря. По-хорошему, надо бы лечь и как следует выспаться, все-таки вторые сутки сплю урывками. Но уж больно манящей оказалась история об этом отшельнике. Кем он был? Что его вынудило покинуть Камайн? Что с ним стало? Возможно, я найду какие-либо записи или еще что-нибудь. Если, конечно, ученики ничего не растащили на память.

Вскоре я приблизился к старой мельнице. Она была слегка видоизменена, чтобы ее можно было использовать в качестве жилища. Пару раз дернув за дверную ручку в виде кольца, я подошел к прорубленному в стене окну и уже было хотел запустить внутрь светлячок, чтобы хоть что-то разглядеть, но вовремя опомнился. Может, попробовать дверь с петель снять? Я вытащил из разваливающегося плетня толстую палку и попытался подсунуть ее под рассохшуюся дверь. Однако то ли щель была недостаточно широкая, то ли я настолько талантливый взломщик... В общем, ничего у меня не вышло.

Вновь подобравшись к окну, я соприкоснулся с ним лбом, силясь увидеть внутреннее содержание, но даже эльфийские глаза оказались здесь бессильны. Спустя полчаса бесплодных попыток проникнуть внутрь и совершенно разочаровавшись в своей затее, я просто сполз по двери на порожек и, откинувшись назад, прикрыл глаза.

-- Почему-то я не удивлена, видя тебя здесь, Морев, -- раздался женский спокойный голос.

-- Приветствую вас, Камелия! Я думал, вы уже спите, -- улыбнулся я.

-- Да разве можно уснуть после такого? -- вздохнула она. -- А там ты ничего не найдешь. Эти фанатики недоношенные все забрали. Даже личные вещи. Все, что можно было унести, унесли, -- она снова тяжело вздохнула и села рядом со мной.

-- Тогда, может, вы мне о нем расскажете? -- спросил я и, получив в ответ лишь молчание продолжил. -- Хотя бы, как его звали, -- она покачала головой. -- А кем он был до того, как покинул Камайн? -- она вновь промолчала, глядя себе под ноги. -- Да почему нет?!

-- А ты бы стал нарушать волю умершего? -- она повернулась ко мне лицом, взгляд ее был направлен словно насквозь. По спине поползли мурашки. -- Хотя я и так ее нарушила. Он просил никому ничего не рассказывать. Вычеркнуть его из истории поселения и из собственной памяти. Он при мне сжег все свои записи. Говорил, что его и недолжно быть здесь, на этом свете. Вроде, как его казнить должны были или что-то в этом духе...

-- Эльнор Безумный, да? -- ее брови чуть поднялись, выражая удивление. -- Наш придворный маг, Мастер Адриан, его ученик. Он рассказывал, что по молодости Эльнор проводил какие-то эксперименты над людьми. У них после этого появились истории про похищения инопланетянами и зеленых человечков, хотя это все было результатом воздействия наркотика. Который, кстати, в Камайне тоже запрещен. Поговаривали, что за день до своей, скажем так, смерти как мага, он подсунул кого-то вместо себя. Или стражу подкупил. Точно не знаю. Меня тогда еще даже в проекте не было, -- я усмехнулся. -- Что ж, похоже, мне здесь действительно не на что смотреть. А вам он, видимо, очень дорог. Думаю, я мог бы по возвращении на родину упросить Мастера показать мне жилище его учителя и прихватить оттуда что-нибудь для вас, -- я поднялся с насиженного места и взглянул на восток, где уже виднелась верхушка солнечного диска. -- Кстати, вы не знаете, где Конрад? Я думал, они с Лисом где-то на улице, но мне так и не довелось встреться с ними, -- я перевел взгляд на Камелию.

Едва она раскрыла рот, чтобы ответить мне, как за спиной послышался топот. Я резко развернулся. Это был Лис. По всей видимости, он бежал без остановки. Сильно запыхался, местами виднелась кровь.

-- Лис! Что произошло? Где Конрад?

-- Их... кха... их было слишком много... ха... ха...

-- Кого их? Где Конрад, Лис! -- я схватил его за плечо и попытался заглянуть в широко раскрытые глаза, в которых явственно читался страх.

-- Вампиры. Конрад остался сражаться с ними.