Океан порой преподносит самые невероятные сюрпризы. Жизнь и судьба зачастую играют людьми и кораблями по каким-то своим, пока не подвластным нашему пониманию законам. На бескрайних океанских просторах время от времени происходят события, объяснить которые не только с научной точки зрения, но и вообще с точки зрения здравого смысла просто невозможно. Все эти случаи — ещё один пласт великого таинства океана. Что же это за невероятные случаи?

 

ЗА ГРАНЬЮ РЕАЛЬНОСТИ

Оказывается, что на самом деле самых невероятных случаев на море было во все времена немало. При этом происходили они буквально на всех океанах и морях. Самые поразительные из них давно стали достоянием общественности, но, несмотря на это, ещё никто не мог дать им сколько-нибудь вразумительного объяснения.

До настоящего времени не разгадан феномен французского морского офицера Этьена Ботино. В конце XVIII века он служил на острове Маврикий и прославился поразительной способностью предсказывать даты прибытия кораблей в Порт-Луи. По указанию морского министра Франции в книгах судового регистра Порт-Луи каждое предсказание и каждый день действительного прибытия судна фиксировали специальными записями. Наибольшее расхождение между предсказаниями и реальностью составило всего четыре дня. Поразительным было предсказание Ботино приближения к острову неприятельской эскадры в 11 кораблей (дело происходило во время очередной англо-французской войны). Навстречу эскадре был выслан разведывательный бриг. Судно ещё не успело вернуться, когда Ботино объявил, что неприятельская эскадра изменила курс и повернула на Цейлон. Через некоторое время из Ост-Индии пришло сообщение, полностью подтвердившее слова Ботино. Офицер-феномен состоял в переписке со знаменитым якобинцем Маратом. Тот вызвал Ботино в Париж, чтобы он там продемонстрировал свои способности. Но когда офицер добрался до Франции, там было уже не до него. Марата зарезали, других якобинцев казнили — страна вступала в новый этап революции. Незадолго до своей смерти Ботино написал: «Если раздражение и разочарование станут причиной моей кончины, прежде чем я смогу объяснить своё открытие, то мир лишится на некоторое время познания искусства, которое сделало бы честь XVIII веку!»

Секрет искусства Ботино был утерян, а жаль. Впрочем, есть информация, что в конце XIX века на острове Тёркс в Вест-Индии жил некий африканец, который каждый год предсказывал своим соплеменникам время прибытия парусных шхун с грузом солёной рыбы. При себе африканец носил какой-то предмет наподобие бамбуковой арфы и уверял, что от шхун исходят некие воздушные волны, которые он ощущает по звукам, возникающим в расщеплённом бамбуке.

В 1841 году командир линкора «Двенадцать Апостолов» капитан 1-го ранга В.А. Корнилов отправил в Пятигорск на лечение офицера своего корабля мичмана Алексея Железнова. По возвращении тот привёз купленную на местном базаре саблю. Сабля была очень дорогая, с прекрасным клинком, ручкой слоновой кости и украшенная золотой насечкой. Тогда же Железнов рассказал и достаточно необычную историю её приобретения. Прогуливаясь по базару, мичман обратил внимание на горца, который продавал саблю. Офицеру сразу же понравилась сабля, и он ею заинтересовался. К несказанному удивлению и радости покупателя, горец отдавал оружие почти за бесценок. Пока Железнов осматривал саблю, к нему подошли ещё несколько старых горцев и стали отговаривать от покупки, мотивируя это тем, что данная сабля проклятая и тот, кто хотя бы раз пойдёт с ней в бой, непременно будет убит или тяжело ранен. В роду продавца сабли погибли уже все мужчины, и только потому он решился отдать за бесценок столь дорогое и богато украшенное оружие, чтобы избавиться от него, а свой род освободить от старого проклятия. Выслушав историю сабли, Железнов, однако, не внял советам старцев и купил саблю. Разумеется, прибыв на корабль, он не преминул похвастать своим приобретением и красотой богатого оружия, заодно рассказав историю покупки. Однако если низкая цена сабли вызвала у сослуживцев восхищение, то история с родовым проклятием — осуждение и даже порицание. Однако Железнов был по тем временам человеком весьма передовых взглядов и над предостережениями своих товарищей только посмеялся.

Шли годы. Корнилов стал уже вице-адмиралом и, будучи начальником штаба Черноморского флота, по существу, возглавил весь флот. Железнов получил лейтенантские погоны и стал адъютантом Корнилова. В 1853 году началась Крымская война. В море для поиска и уничтожения турецкого флота вышла эскадра вице-адмирала Нахимова. Флот Осман-паши был обнаружен в Синопской бухте. Российские корабли блокировали её, готовясь к решающей атаке. Получив известие об обнаружении неприятельского флота у Синопа, Корнилов немедленно поднял свой флаг на сильнейшем черноморском пароходофрегате «Владимир» и устремился на помощь Нахимову. Вместе с Корниловым вышел в море и его адъютант. На переходе морем 5 ноября 1853 года наш пароходофрегат обнаружил вооружённый турецкий пароход «Перваз-Бахри». Начинается бой. Несмотря на примерное равенство сил, российские моряки постепенно теснили турок. Наш корабль удачно зашёл «Перваз-Бахри» в корму, где у того не было пушек, и причинил ему существенный урон. Однако бой явно затягивался. Тогда Корнилов подозвал к себе командира и приказал немедленно сходиться с неприятельским пароходом вплотную и брать его на абордаж. Услышав это, лейтенант Железнов бросился к себе в каюту и, прицепив на бок саблю, поднялся на мостик. Адъютант Корнилова собирался принять самое активное участие в предстоящей абордажной схватке. Но всё вышло иначе. Едва Железнов поднялся на мостик и стал рядом с вице-адмиралом, как очередное турецкое ядро поразило его, разорвав на части. Бывший подле Корнилов был буквально залит кровью. Почти сразу с «Владимира» раздался ответный залп, который снёс на турецком пароходе ходовой мостик вместе с капитаном. После этою турки прекратили сопротивление и подняли белый флаг капитуляции. Как выяснилось после боя, на «Владимире» за весь период боя был всею лишь один убитый — лейтенант Железнов.

По возвращении в Севастополь останки лейтенанта Железнова были погребены на городском кладбище. Могила бывшего корниловского адъютанта сохранилась доныне, Саблю же, снятую с мёртвого тела, Корнилов взял на память о своём верном помощнике и соратнике. Среди товарищей и сослуживцев Железнова сразу же вспомнили его давний рассказ о проклятой сабле, которая в конце концов погубила и самого Железнова. Неизвестно в точности, знал ли об этом страшном предании Корнилов. Однако, принимая во внимание его долгую совместную службу с Железновым, их достаточно доверительные, близкие отношения, вполне можно предположить, что легенду о проклятой черкесской сабле он знал. Но это всё же не помешало Корнилову оставить её при себе. Скорее всего, вице-адмирал вовсе не предполагал, что когда-нибудь ему придётся, вооружившись этой саблей, идти в бой. Он взял её просто на память о погибшем сослуживце.

В октябре 1854 года англо-французский флот и армия, взяв в кольцо главную базу Черноморского флота, начали осаду Севастополя. Защиту города возглавил вице-адмирал Корнилов. Делая всё от него зависящее, он в считанные дни сумел возвести бастионы, поставить там снятые с кораблей орудия и укомплектовать их расчёты моряками. 5 октября началась первая бомбардировка города и укреплений. С раннего утра Корнилов был в гуще событий, он организовал доставку припасов на передовые позиции и распределял резервы, вдохновлял защитников и отдавал приказы. Отправляясь утром на боевые позиции, вице-адмирал случайно увидел висящую на стене саблю Железнова и, недолю думая прицепил её себе на пояс. Все ожидали возможного штурма города, и сабля в данной ситуации могла оказаться далеко не лишней.

Около 11 часов утра Корнилов прибыл на Малахов курган. Моряки встретили его криками «ура». «Будем кричать „ура“, когда собьём английские батареи!» — заметил им вице-адмирал. Осмотрев укрепления и дав указания, где лучше устроить перевязочный пункт, Корнилов решил проверить состояние резервов, укрытых в ближайшей балке. Он было направился к своей лошади, когда ядро, выпущенное из английского орудия, поразило его в бедро и раздробило левую ногу. Это же ядро перебило пополам и висевшую на поясе саблю. Смертельно раненного вице-адмирала подхватил на руки его новый адъютант капитан-лейтенант Александр Жандр. Корнилова быстро перевезли в госпиталь на Корабельной стороне. Однако, несмотря на все старания, вечером того же дня он скончался. Умирая, он произнёс: «Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть спокойна!»

Перебитую пополам проклятую саблю оставил у себя на память капитан-лейтенант Жандр. Ему удалось живым и невредимым пережить всю Севастопольскую оборону, может быть потому, что перебитую пополам саблю использовать было уже нельзя. Свой кровавый путь она завершила, напившись крови и накликав последнюю смерть, которая погубила и её саму. Один из историков, занимавшийся биографией Корнилова, высказал мнение, что, возможно, энергетические поле знаменитого вице-адмирала в последний момент оказалось всё-таки сильнее всех родовых проклятий. Именно оно, изменив чуть-чуть направление полёта ядра, и уничтожило погубительницу Корнилова. Как знать, возможно, в этом есть доля истины.

Когда в 80-х годах XIX века в Севастополе создавался музей, посвящённый обороне города, Жандр, ставший к тому времени уже адмиралом, передал обе части переломленной сабли в музей. С тех пор она там и находится. Если вам когда-либо доведётся побывать в Севастополе, найдите время и посетите Музей Черноморского флота. В экспозиционном зале Первой Севастопольской обороны под стендом вице-адмирала Корнилова в витрине и сегодня лежат два обломка той самой проклятой сабли. Покрытая желтизной слоновая кость рукоятки… почерневшая сталь клинка… Сколько страшных и печальных историй могла бы рассказать она, если бы могла говорить!

Совершенно невероятная история произошла в 1863 году, когда британское судно «Сити оф Лимерик», державшее курс из Ливерпуля в Нью-Йорк, попало в сильнейший шторм. Буря бушевала больше недели, и родственники пассажиров, оставшиеся дома, сильно беспокоились о судьбе своих близких. Шторм стал стихать, и мистер Уиллмот, бывший на борту судна, наконец заснул. Ему приснилась жена, входящая в его каюту в ночной рубашке. Она колебалась лишь мгновение, когда обнаружила, что муж в каюте не один и его сосед, выпучив глаза, следит за ней с верхней полки, находящейся над полкой мужа. Преодолев себя, она подошла к постели мужа, поцеловала его и бесшумно удалилась. Уиллмот проснулся и обнаружил, что сверху его подозрительно разглядывают. Сосед, мистер Тэйт, был шокирован тем обстоятельством, что мистера Уиллмота посещала леди, да ещё в таком виде. Он описал действия миссис Уиллмот с точностью, как всё происходило во сне мистера Уиллмота. Когда мистер Уиллмот вернулся домой, жена сильно удивила его вопросом, не навещала ли случайно она его на прошлой неделе. И рассказала, что однажды в четыре часа утра, испытывая сильнейшую тревогу за его судьбу, почувствовала, что отправляется его искать. Она пронеслась над вздымающимися тёмными волнами океана и опустилась на пароход. На борту она прошла на корму и нашла каюту своего мужа. «Скажи мне, дорогой, — спросила миссис Уиллмот, — все ли каюты похожи на ту, которую я видела, так что там верхняя полка расположена гораздо глубже нижней? Мужчина на верхней полке смотрел прямо на меня, и я побоялась войти, но потом решилась и подошла к твоей постели, наклонилась, обняла и поцеловала тебя, а затем ушла».

В 1883 году американский писатель Эдгар По опубликовал «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима». В ней он описал жуткие обстоятельства гибели английского моряка Ричарда Паркера, который оказался с двумя другими матросами после кораблекрушения на маленькой лодке. Все они испытывали жажду, голод и приступы помешательства. Наконец Паркер предложил спасти жизнь двоих за счёт третьего. Бросили жребий. Он выпал Паркеру, которого тут же придушили и съели… А через 50 лет лондонский суд за каннибализм в море приговорил к повешению двух матросов. Съев сотоварища после гибели своего парусника в Атлантике, они добрались до берега. Горемыку звали… Ричард Паркер! Так же, как героя повести Эдгара По.

…В 1928 году после сильного шторма в Атлантике затонул лайнер «Келтик». Среди спасённых оказалась пожилая англичанка миссис Муррей. Газетчики, писавшие об этой катастрофе, с удивлением узнали, что в 1915 году миссис Муррей была в числе пассажиров, спасённых с парохода «Лузитания», торпедированного немецкой подводной лодкой U-20. Ещё больше они удивились, когда узнали, что миссис Муррей была и в списке пассажиров, благополучно переживших гибель «Титаника» после его столкновения с айсбергом в 1912 году! Выходит, хрупкая леди трижды попадала в самые крупные морские катастрофы XX века и вышла из них, как говорится, сухой из воды! И каждый раз в Атлантике.

Не так давно были опубликованы воспоминания архимандрита Николая (Дробязвина). Офицер российского флота, он после знакомства с Серафимом Саровским ушёл в монахи. Вскоре после этого монах Николай был направлен для служения на Дальний Восток. Плыл он туда на попутном английском пароходе, который по пути зашёл на Цейлон. В компании пассажиров монах отправился посмотреть на местного факира, и там с ним произошёл поразительный случай. Вот как описал его впоследствии сам архимандрит Николай: «…Даже при нашем шумном появлении старик продолжал сидеть совершенно неподвижно, не обращая на нас ни малейшего внимания… Мы молча ждали, что произойдёт… Вся необъятная крона дерева, под которым сидел факир, казалось, медленно поплыла в мягком лунном свете, само дерево мало-помалу стало таять, контуры его расплывались… Вскоре нашим потрясённым взорам с необыкновенной ясностью открылась поверхность моря с накатывающимися на берег волнами… Вдали показался белый пароход. Из двух его больших труб валил тёмный дым. Пароход быстро приближался к нам, рассекая волны. К нашему величайшему изумлению, мы узнали свой собственный пароход, тот самый, на котором мы прибыли в Коломбо! По нашим рядам пронёсся шёпот, когда мы прочли на корме: „Луиза“. Но что нас поразило более всего, на корабле мы увидели самих себя! Должен напомнить, что в то время, когда это происходило, кинематографу ещё и десяти лет от роду не было, а здесь, на Цейлоне, о нём и подавно никто слыхом ни слыхивал… Каждый из нас видел самого себя на палубе парохода среди смеющихся и переговаривающихся людей. Но вот что было особенно поразительно, я видел, как бы с высоты птичьего полёта, не только самого себя, но и всю палубу корабля, и других пассажиров, и матросов на другом борту корабля, и капитана в его каюте, и даже нашу обезьянку Келли, всеобщую любимицу, лакомившуюся бананами на грот-мачте, чего попросту в действительности быть не могло. Я совершенно забыл о том, что священник и монах, что мне вряд ли приличествует принимать участие в подобных зрелищах. Но вот моё сердце тревожно и больно забилось. Всё моё существо охватил страх. Мои губы сами собой зашевелились и стали произносить: „Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!“ Я почувствовал мгновенное облегчение. Казалось, какие-то невидимые цепи, которыми я был опутан, начали спадать с меня… Вдруг, будто подхваченная ветром, картина затуманилась и рассеялась… И тут что-то стало твориться с самим факиром. Он свалился на бок. Сеанс прервался… Когда мы собрались уходить, я невольно обернулся и вдруг содрогнулся от неприятного ощущения. На меня смотрел факир, его взгляд был полон ненависти. Всего на миг встретились наши взоры, и факир опять принял свою обычную позу. Но этого краткого мига мне оказалось достаточно, чтобы понять, чьей силой было в действительности произведено это „чудо“».

Не столь давно в одном из своих интервью известный эстрадный певец Лев Лещенко признался в том, что он в некотором роде фаталист, то есть полностью полагается на судьбу в каких-то принципиальных вопросах. Например, если он опоздал к отходу поезда, но тем не менее осталось несколько секунд, чтобы вскочить на подножку, то он делать этого не будет. Лучше полетит позже самолётом. На его убеждение повлияла печальная история, случившаяся с его друзьями-музыкантами. Все они отправились на гастроли на теплоходе «Адмирал Нахимов» — все погибли, когда теплоход затонул под Новороссийском. Один-единственный музыкант опоздал на посадку и отправился к месту назначения на машине, но погиб, попав в автокатастрофу.

5 декабря 1664 года в проливе у северной оконечности Уэльса затонуло судно с 81 пассажиром на борту. Спасся только один — некий Хью Вильямс. В тот же самый день (!), но уже в 1785 году, затонуло судно с 60 пассажирами. Из всех удалось спастись всего лишь одному. Звали его… Хью Вильямс. И когда 5 декабря 1860 года снова затонуло судно, то снова из 25 бывших на борту судна пассажиров спасся человек по имени Хью Вильямс.

Не так давно еженедельник «Ньюс» опубликовал заметку о некой американской субмарине, которая во время очередного планового патрулирования находилась на глубине 200 футов в Атлантическом океане. Внезапно до слуха членов экипажа донёсся странный шум, сотрясший корпус корабля. Решив, что на судне возникли неполадки, капитан распорядился подняться на поверхность. И тут якобы выяснилось, что они оказались… в Индийском океане, за 10 тысяч миль от того места, где были ранее! Не берусь судить о правдивости данной информации, слишком уж она невероятна, при этом в сообщении не указывалось конкретное название подводной лодки. Если телепортация имела место на самом деле, то это событие поистине мирового масштаба. Что же до того, имело ли данное происшествие место в действительности или перед нами всего лишь очередная газетная утка, то это покажет время…

В своё время автор сам был свидетелем целой цепи необъяснимых случаев на Балтийском флоте, где он служил в начале 80-х годов XX века. Всё началось с того, что разведывательный корабль Балтийского флота «Гирорулевой» был отправлен для слежения за американскими авианосцами в Северную Атлантику. Обычная боевая служба, всё как всегда. Однако в одну из ночей на корабле исчез матрос. При этом никакого шторма не было и смыть за борт его никакой волной не могло. Все поиски пропавшего матроса завершились ничем. После доклада командира «Гирорулевой» вернули в Балтийск, и началось расследование. Особисты (офицеры военной контрразведки) и следователи перерыли весь корабль. Подозревали, что, возможно, пропавшего матроса за что-то выбросили за борт свои же сослуживцы или он сам свёл счёты с жизнью. После этого командира сняли с должности, команду практически заменили, а корабль спустя некоторое время снова отправили на слежение за авианосцами в Северную Атлантику. Однако, едва «Гирорулевой» пришёл в район, где в прошлый раз пропал матрос, история в точности повторилась. Опять в одну из ночей на корабле пропал матрос. Корабль немедленно вернули в базу, снова началось расследование, снова сняли с должности командира и замполита, но ничего установить не удалось. По флоту поползли слухи, что «Гирорулевой» — проклятый корабль и обречён каждый раз терять в Атлантике по человеку. Слухи, разумеется, пресекались политработниками, но никакого внятного объяснения случившемуся не было. Хорошо помню, как мы, молодые офицеры, обсуждали происшедшее и строили самые невероятные догадки за вечерним чаем в кают-компании своего корабля. Некоторое время «Гирорулевой» не выпускали за пределы Балтийского моря, где с ним ничего страшного не происходило. При этом другие разведывательные корабли продолжали выполнять задачи в районе, где «Гирорулевой» потерял двух человек, и ничего необычного на них не происходило.

Служба есть служба, и в ВМФ существует график несения боевого дежурства кораблей в море, который необходимо выполнять, невзирая ни на какие предрассудки. Настало время и «Гирорулевому» снова идти в Северную Атлантику. Чтобы подстраховаться, на этот небольшой корабль было определено сразу несколько политработников и вместо одного — два особиста. Все ненадёжные члены экипажа были списаны на берег. Каждого матроса и офицера проверяли по нескольку раз, включая психологические тесты. Несмотря на это, начальство провожало «Гирорулевой» с тяжёлым сердцем, и предчувствия адмиралов не обманули. Едва корабль оказался в «проклятом» месте, как на нём снова ночью без всякого следа пропал матрос. То, что было дальше, напоминало настоящую истерию. Я помню, как потрясал от бессилия кулаками на совещании офицеров в Балтийском ДОФе ЧВС флота вице-адмирал Аликов. Все снова были сняты с должностей, расследованием на сей раз уже занялся Главный штаб ВМФ, но всё, как и прежде, закончилось ничем. Однако на этот раз в дело вмешался Главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков, который приказал больше «Гирорулевой» в Атлантику не пускать, а использовать только в пределах Балтики. На этом весьма загадочная история с «Гирорулевым» и закончилась.

 

ЗЕЛЁНЫЙ ЛУЧ, ГЛАЗ ТАЙФУНА И… ПАДАЮЩИЕ КОРОВЫ

Быть может, кто-то слышал о загадочном зелёном луче. Это редчайшее явление видели считанные единицы даже из самых просолённых мореходов. Считается, что очень редко в момент восхода и заката солнца на долю секунды из-за уникального преломления лучей океан внезапно пронзает зелёный свет. Словно кто-то из небес скользнул по волнам гигантским фонарём с зелёным лучом. Явление это настолько скоротечное, что даже среди стоящих на ходовом мостике моряков далеко не все успевают увидеть зелёный солнечный луч. Считается, что этот луч могут увидеть лишь самые избранные, а увидевший его отмечен небесами. В моей морской практике был случай, когда, стоя вахтенным офицером, я, кажется, увидел этот таинственный зелёный луч. Всё длилось какое-то мгновение, при этом ни матрос-рулевой, ни сигнальщик, ни дремавший в кресле командир корабля ничего этого не видели. Возможно, поэтому до сего дня я продолжаю сомневаться, видел ли я действительно знаменитый луч или всё это мне только показалось.

В своё время известный советский маринист Леонид Соболев одну из своих повестей, посвящённую морякам-катерникам, так и назвал «Зелёный луч». За всю мою флотскую службу всего лишь раз я встретил старого моряка, который утверждал, что видел зелёный луч на Балтийском море. Увы, проверить достоверность этого утверждения нельзя. Возможно, что зелёный луч существует на самом деле, возможно, что иногда моряки, ожидая зелёного чуда, выдают, сами того не подозревая, желаемое за действительное. Возможно и то, что зелёный луч — это ещё одна красивая легенда океана.

1 сентября 1905 года обитатели «Паркфилд-отеля» в Киттери-Пойнте, на берегу моря в штате Мэн, наслаждались после ужина тёплым летним вечером, как вдруг стали свидетелями удивительного зрелища: пляж загорелся. Горел и песок и поверхность воды, из огня поднимались густые клубы дыма с сильным запахом серы. Треск от огня можно было слышать за 100 метров, пожар продолжался больше 45 минут.

Один любопытный взял в руку немного песка, но тут же бросил его, получив ожог ладони. Другие набрали песок в горшки и полили водой. Каково же было их удивление, когда из песка начали подниматься пузырьки газа, которые воспламенялись при соприкосновении с воздухом.

Одно из объяснений могло быть таким: под песком лежал слой разложившихся водорослей, которые и послужили источником образования газа, и он при соприкосновении с воздухом воспламеняется. Но эта гипотеза однозначно доказана не была.

А чего стоит столкновение судна с… огненным столбом, природа которого так и осталась неизвестной!

Из воспоминаний капитана дальнего плавания А. Чернышёва:

«Это произошло летом 1981 года, в сезон дождей, недалеко от порта Фритаун в моём 13-м рейсе на судне „Виститес“. Ловили креветку и сами её обрабатывали. Время близилось к закату, небо было чистое, и вдруг явилась чёрная туча, всё потемнело, подул сильный ветер, начался хлёсткий ливень, засверкали молнии. Мне пришлось стать у штурвала, поскольку третий помощник капитана, боявшийся молний, накрыл телогрейкой голову и убежал в каюту.

Команда обрабатывала креветку и складывала её под большой стол на палубе. Смотрю через иллюминатор и вижу: по левому борту в 30 метрах от судна врезается в воду огненный столб с розовым оттенком диаметром примерно полтора метра. Вода в этом месте сразу закипела. Судно, приняв сильный удар, задрожало, и я, уцепившись за штурвал, еле удержался на ногах. Глянул на палубу — все лежат. Через несколько секунд всё как бы вернулось к прежнему состоянию. Ребята поднялись и смотрят на меня со страхом. „Что случилось? — спрашивают. — Что это было?“ Я показываю на громадную крутящуюся кипящую воронку, над которой поднимается пар, и объясняю — это была столбовая молния. Произошло что-то невозможное, потому что мы остались живы. Наш трал, который тянулся сзади на сто метров, тоже сохранился вместе с креветкой. 13-й рейс закончился для нас хорошо».

Не менее уникальным является пребывание моряков в центре тайфуна, в так называемом «глазу». Почему уникальным? Да потому, что во все времена остаться в живых в данной ситуации почти невозможно!

Из воспоминаний журналиста Валерия Воронкова:

«Описанные события произошли во второй половине апреля 1989 года. Я тогда работал в редакции газеты „Рыбак Сахалина“ и в марте отправился в командировку в Охотское море к рыбакам.

Познакомился со многими экипажами, побывал на разных типах сейнеров. Уже в Беринговом море вдруг понял, что командировка немного затянулась. Решил возвращаться на Сахалин.

Как на грех, ни одно судно в ту сторону не шло. Кое-как, связавшись по рации, нашёл сейнерок, который подбросил меня до острова Парамушир, где я пересел на РС (рыболовный сейнер) „Осторожный“, принадлежащий рыболовецкому колхозу имени Калинина, что в городе Чехов. И мы двинулись на юг вдоль Курильской гряды.

Но тут начался сильный шторм. И нам пришлось уйти в Тихий океан. Прикрываясь островами, мы спустились до пролива Екатерины.

А в Охотском море по-прежнему свирепствовал тайфун. Тут надо оговориться. „Осторожный“ принадлежал к такому типу судов, которым разрешалось одиночное плавание лишь с 15 мая по 15 октября. В остальное время года сейнер должен ходить в сопровождении. И мы это сопровождение стали искать по рации. Но более крупные суда находились слишком далеко или шли в обратном направлении.

Капитан сейнера Ли Ден Чер в нарушение всех инструкций (думаю, ему это простится от начальства за давностью лет) решил идти через Охотское море в одиночку. И, пройдя пролив Екатерины, мы двинулись в сторону пролива Лаперуза.

И тут началось… Волна порой достигала высоты восьми метров. РС „Осторожный“ швыряло как скорлупку. И понятно — сейнер, хоть на нём экипаж 16 человек, был настолько мал, что я просто удивлялся, как он вообще выходит в море. По габаритам ему место на небольшой речушке.

Но это на вид. На самом деле РС оказался прочным и очень устойчивым. Иногда волны полностью накрывали всё судно, а оно как пробка тут же выскакивало наружу.

Почти весь экипаж обосновался в кубрике. В рубке находились только Ли Ден Чер, рулевой и я. И хоть небо было чёрное от туч, шторм не только хорошо ощущался, но и неплохо был виден. Это был даже не шторм, а танец с саблями.

И вдруг впереди в этой черноте мы увидели белый свет. Вверху в тучах ясно был виден ярко выделенный овал. Из него где-то под углом в 60° вырывались ослепительные лучи… И что самое странное и удивительное, там, куда они падали, вода была спокойная. Полнейший штиль. Представляете: посреди всей этой свистопляски — огромный круг непотревоженного моря… И эта тихая заводь была прямо у нас по курсу.

Сейнер, словно пинком, выбросило на ровную гладь воды… И тут же пропали все звуки… Сначала я подумал, что у меня что-то случилось со слухом. Но, взглянув на капитана и рулевого, понял, что и с ними творится то же самое. Тогда я спустился из рубки и вышел на палубу. Меня окружали оглушительная тишина и яркий свет. Было такое ощущение, что я попал в доисторические времена. Казалось, вот сейчас из моря появится голова какого-нибудь палеозавра. Я попробовал свистнуть. Воздух вырывался сквозь губы, но уши ничего не слышали. Тогда я крикнул. И снова — тишина. Стало жутко. А тут впереди показались волны, и я поспешил в рубку. И как только наш сейнер попал в объятия шторма, вновь появились звуки. Мы снова услышали шум дизеля из машинного отделения, рёв урагана и свои голоса…

По прибытии на Сахалин я рассказал эту историю старым морским волкам. Они сказали: „Вам, ребята, здорово повезло, что вы вообще вернулись живыми. Вам же довелось побывать в самом центре урагана, в глазу бури“. И тогда я вспомнил рассказы о том, как в океане находили совершенно целые корабли, без единого члена экипажа. Может быть, в нашем случае тайфун не дал ту частоту звука, от которой люди сходят с ума и бросаются за борт? Не знаю… По крайней мере, мне ни разу не доводилось видеть человека, который, как я и экипаж РС „Осторожный“, оказался в глазу тайфуна. Вполне возможно, что люди, побывавшие там, испытывали совершенно иные чувства, ощущения и переживания».

Впрочем, иногда реальная действительность бывает куда ошеломительней самых изысканных легенд. Представьте, к примеру, какова вероятность того, чтобы в открытом море быть утопленным упавшей с неба… коровой! Оказывается, на море бывает и такое!

Случилось это на Дальнем Востоке в 1950-х годах. Пограничники переправляли корову на один из Курильских островов в трюме транспортного самолёта. Но в небе с ней что-то случилось, и корова принялась бодать борт воздушного корабля. Испугавшись за безопасность самолёта, командир приказал выбросить корову через задний люк… В этот момент самолёт пролетал над рыбацкой лодкой одного из местных рыбацких колхозов. Остальное, как говорится, было делом техники: лодка и корова утонули. Насмерть перепуганных рыбаков всё же спасли. А вот дальше пошли «приключения» иного рода. Когда о происшествии доложили наверх, то последовало строжайшее указание случившееся засекретить. Почему? Наверное, потому, что пограничные войска замыкались на КГБ и наверху не хотели предстать перед общественностью в глупейшей роли погубителей рыбацких лодок путём бомбометания коровами.

 

КОЛДУН ИЗ ВОЕННО-МОРСКОГО УЧИЛИЩА

Помимо призраков в среде мореплавателей время от времени появлялись и самые настоящие колдуны. И если о преданиях отдалённых времён мы можем говорить с долей иронии и недоверия, то к свидетельствам морских колдунов нашего времени мы должны относиться серьёзно. Воспоминания капитана 1-го ранга в отставке Владимира Михайлова могут, на первый взгляд, показаться невероятными, но честное имя автора обязывает отнестись к воспоминаниям флотского ветерана со всей ответственностью.

Итак, вспоминает капитан 1-го ранга в отставке Владимир Михайлов:

«Место действия — Ленинград, Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского. Кузница инженерных кадров для Военно-морского флота, готовящая не только высокообразованных инженеров, но и офицеров-воспитателей.

И вдруг среди этих обычных земных парней поползли совершенно невероятные слухи о том, что на втором курсе дизельного факультета курсант Коля Кабанцев показывает настоящие чудеса, в которые невозможно поверить. Конечно, не верил рассказам своих друзей-свидетелей и я, автор этих строк, пока сам не увидел всё своими глазами.

Происходило это в 1950 году. Насколько я помню, Кабанцев был бирюковатым, неразговорчивым брюнетом. Особой мужской привлекательностью он не отличался, но, странное дело, на танцевальных вечерах у Коли партнёрши были почему-то всегда наимилейшие. В учёбе он не блистал. Вырос он на таёжном золотом прииске, где работал его отец.

Тайные слухи о „чудесах“, естественно, стали достоянием военной контрразведки, после чего к Коле проявили пристальный интерес не только её сотрудники, но и политотдел, и командование училища. Вскоре в одной из лабораторий Коля в присутствии уполномоченных лиц, а также представителей кафедр точных наук продемонстрировал свои невероятные способности.

Поначалу военное, идеологическое и научное начальство в один голос отмело всё виденное, заявив, что это массовый гипноз. Но потом, говорят (я при этом не присутствовал), все „чудеса“ зафиксировали на фотоплёнку, и она тоже почему-то поддалась „массовому гипнозу“. Факт чудес оказался неопровержимым. И вот тут произошло первое чудо. Лет пять назад Колю за его проделки по меньшей мере списали бы на флот. Теперь же он с его необъяснимыми способностями оказался кому-то нужен, и поэтому его оставили в училище, категорически запретив, под угрозой страшных кар демонстрировать „чудеса“. События, о которых пойдёт речь, я знаю со слов однокашника и товарища Коли Кабанцева, ныне капитана 1-го ранга в отставке Володи Гаюнова.

Курсанты нашего училища после первого курса проходили морскую практику на допотопном учебном корабле „Комсомолец“, который ещё при царе-батюшке выполнял ту же учебную роль под названием „Океан“. На нём обучались морскому, шлюпочному, сигнальному делу, несли вахту вперёдсмотрящими, в машинном и в котельном отделениях. Все курсанты были расписаны по объектам приборки и под руководством кадровых старшин и матросов драили корабль несколько раз в день до блеска от киля до клотика.

Вообще-то старшины и матросы, особенно старослужащие, нас, курсантов, за людей не считали и старались всячески выказать нам своё презрение. Правда, никто нас не трогал даже пальцем, не говоря уж о каких-то издевательствах. За исключением старых флотских издёвок.

И конечно, при таком отношении личного состава к нам, „салагам“, был совершенно немыслим поступок Коли, который однажды, за час-полтора до обеда, зашёл на камбуз и потребовал, чтобы старший кок дал ему пяток котлет. Он, мол, проголодался. Раскормленный пожилой мичман первоначально просто остолбенел от наглости, а потом, придя в себя, выхватил из котла с борщом огромную, литра на два, поварёшку с дубовой ручкой и, желая проучить наглеца, замахнулся ею на Колю, но… поварёшка почему-то развернулась у него в руках, и со всей силой мичман врезал ею себе в лоб.

Трудно описать чувства, охватившие кока: тут и боль, и ярость, и полное непонимание того, что же произошло, и, конечно, жуткий мистический страх. Уж не знаю, что там было дальше, но с тех пор Коля, когда хотел, непринуждённо являлся на камбуз, и мичман-кок услужливо кормил его чуть ли не тортами.

Не сложились у Коли отношения с главным боцманом. Коля был довольно ленив, что тут же заприметил боцман, тоже мичман в преклонном возрасте и друг старшего кока. И то ли по собственному почину, то ли по навету друга-кока, но боцман невзлюбил Кабанцева и постоянно старался назначать его на самые трудные и грязные работы. Коля не вылезал из цепного ящика, спешно оббивал ржавчину с якорной цепи или из междудонного пространства, откуда ветошью выбирал воду и скопившуюся за десятилетия грязь. В конце концов гонения Коле надоели, и он, улучив момент, когда они остались с боцманом с глазу на глаз, пригрозил, что если тот не перестанет придираться, то ему будет худо. И хотя мичман от такой наглости потерял на несколько минут дар речи, для Коли ничего не изменилось.

В ближайшую субботу после окончания большой приборки и обеда, когда матросы и курсанты отдыхали на палубе юта, отдраенной, пахнущей морской чистотой, неожиданно появился боцман. Затянутый в китель, он зорким и придирчивым взглядом ощупывал весь ют, точно искал, к чему бы придраться.

Увидев боцмана, аккордеонист неожиданно для себя начал играть огневое „Яблочко“. И боцман, всегда непроницаемо серьёзный, хмурый, неулыбчивый, никогда не принимавший участия в общих забавах, вдруг широко улыбнулся, задорно подмигнул аккордеонисту, не без труда задрал упёршуюся в нависающий животик ногу, лихо похлопал по подошве ладонью и пошёл в пляс, выделывая „Яблочко“ с выходом. В весёлом кураже, отбивая чечётку и прихлопывая в ладони, он прошёл по юту один круг, второй…

Сначала моряки опешили от неожиданности, а потом под крики „Ну даёт боцман!“ в круг вышел один, другой, и скоро вокруг боцмана, сменяя друг друга, плясали уже человек двадцать. Но через несколько минут все почувствовали, что с боцманом происходит что-то неладное: плясуны почти все уже выдохлись и угомонились, а пожилой мичман всё продолжал перебирать ногами, причём делал это всё с бо́льшим усилием. И почему-то не останавливался. Пот с него катил градом, на лице было написано страдание. Моряки попытались остановить боцмана, но он, даже упав, продолжал подёргивать руками и ногами. Аккордеонист тоже не мог остановиться: какая-то неведомая сила заставляла его растягивать мехи и перебирать клавиши. Наконец, совершенно обессиленный, он будто по чьей-то команде прекратил играть. Боцман, лежавший на палубе, не подавал признаков жизни и лишь иногда мелко-мелко вздрагивал. С этого дня боцман, завидев идущего по палубе Кабанцева, тут же перебегал на другой борт и по возможности скрывался во внутренних помещениях.

Однажды мы, человек 20 третьекурсников-дизелистов, попали в одну из женских школ (до 1950-х годов обучение мальчиков и девочек в школах было раздельным. — В.Ш.) на выпускной бал. В их числе оказался и Коля Кабанцев. Старшим у курсантов был мой однокашник и друг Витя Павлов, ныне капитан 1-го ранга в отставке. Он-то и пригласил меня и нашего общего друга Володю Семёнченко пойти вместе с третьекурсниками (мы учились уже на четвёртом курсе). Была суббота, идти нам всё равно было некуда, и мы, естественно, согласились с радостью: кто же откажется от танцев и дармовой выпивки?

Пришли мы в школу. Девочки были на верху блаженства — в белых, чуть ли не в подвенечных платьях, радостные, переполненные самыми радужными надеждами. После вручения медалей и аттестатов зрелости уселись за праздничный стол. Сначала все сидели за одним столом, а потом учителя, чтобы не стеснять молодёжь, ушли в учительскую, где тоже был накрыт стол.

Не помню, как мы с Витей Павловым перекочевали к преподавателям, но вот там-то, слегка подвыпив, мы и рассказали о присутствующем на вечере Коле Кабанцеве и предложили пригласить его к учительскому столу, угостить коньячком и попросить, чтобы он продемонстрировал свои „фокусы“.

Через полчаса в банкетном зале стол сдвинули в сторону. Коля сидел на диване в окружении толпы девочек, учителей, курсантов и родителей, жаждущих необычного зрелища. Я и Витя Павлов в качестве ассистентов сидели по обе стороны от „чудотворца“. Рядом с диваном поставили патефон, завели его и положили рядом две пластинки: одну — с танго, другую — с „Барыней“. Коле дали кусок картона, ножницы, иглу и нитки, и он быстро соорудил картонного плоского человечка наподобие дергунчика — его голова, руки, ноги были пришиты ниточками. Коля положил человечка на пол, попросил полной тишины, нагнулся над человечком и буквально впился в него взглядом.

Чувствовалось огромное Колино напряжение, со лба его скатывались капли пота. Прошло около минуты, и вдруг человечек мелко-мелко затрепетал и медленно поднялся на ноги, продолжая всё так же мелко вибрировать. Коля запустил патефон, поставил пластинку с танго, и человечек в такт музыке принялся плавно двигать руками и ногами, соблюдая ритм и мелодию. Затем Коля сменил пластинку, и человечек начал наяривать „Барыню“, чуть ли не вприсядку.

Сидя рядом с „магом“, я взял человечка в руки, а он всё продолжал выплясывать. Затем Коля высыпал в ладонь коробку спичек и подбросил в воздух. Они стайкой повисли в воздухе. Я собирал их и укладывал в коробку, причём когда я их брал пальцами, то чувствовал некоторое сопротивление.

По просьбе Коли ему дали несколько ученических ручек и остро заточенных карандашей. Он положил их на стол, посмотрел на них, и внезапно они поднялись вертикально, стоя на перьях или заточенных грифелях. Все желающие могли подойти и попытаться положить их горизонтально. Ничего не получалось — они вновь вскакивали и становились вертикально.

Следующим был „фокус“ с книгой: она сама листалась через столько страниц, сколько вы ей заказывали, — через пять, девять, двенадцать и т.д. Или открывалась на заданной странице.

Затем на небольшой столик, застланный листом ватмана, поставили чернильницу. Тогда были такие чернильницы — учительские: из прозрачного толстого стекла, плоские, с одним широким отверстием и другим узким. Оба отверстия соединялись чем-то наподобие канальчика. Такую устойчивую чернильницу при всём желании не опрокинешь. А тут она стояла, стояла и вдруг под взглядом Коли взяла и опрокинулась вверх дном. Чернила вылились на бумагу. На этом Коля закончил свои „чудеса“.

…Наступила мёртвая тишина. Надо было видеть лица этих бедных девочек! Да и преподавателей тоже! И курсантов, и родителей! Ведь все они, вне зависимости от возраста и образования, считали, что всё для них в жизни ясно и понятно. А тут вдруг в их сознание ворвалось нечто жуткое, непонятное и необъяснимое, что разрушило враз всё, что годами складывалось в их уме.

Вечер был безнадёжно сорван. Ни о каких танцах не могло быть и речи. Из школы все ушли точно с похорон, в тягостном молчании и с хаосом в голове.

По дороге в училище один из однокашников Коли начал меня убеждать, что-де, мол, на прииске, где рос Кабанцев, кто-то нашёл „волшебный камень“ и подарил его Коле. Вот он теперь и „колдует“ с камнем. Я пристыдил его: ведь он закончил уже третий курс высшего инженерного училища, одолел высшую математику, физику, теоретическую механику, сопромат и другие науки, а поверил в какое-то колдовство! Я лично ни на йоту не сомневался в том, что здесь нет никакого колдовства, хотя и был потрясён Колиными „чудесами“. Я сразу же твёрдо решил, что в основе их лежат какие-то ещё не открытые наукой физические явления, что пройдёт какое-то время, и учёные найдут разгадку таинственных Колиных манипуляций.

После этого вечера сам Коля Кабанцев рассказал мне, что у них на прииске жил старик-лозоходец, который с помощью лозы искал и находил золотые самородки в отработанных отвалах, чем и приносил громадную прибыль прииску. У Коли рано умерла мать, отец круглые дни пропадал на работе, и этот старик, приглядывая за Колей, полюбил его. И когда тот подрос, передал ему способность к телекинезу. Причём, утверждал Коля, этому может научиться почти каждый.

Тогда я спросил, почему он не обратится в какой-либо НИИ и не расскажет о своих способностях, чтобы обогатить науку.

— Нашёл дурака! — отвечал Коля. — Вот закончу училище, поднаберусь научно-теоретической базы, сдам кандидатский минимум — и на эту тему буду защищать диссертацию. Может, даже и докторскую.

Верилось мне в это с трудом. Уж больно нерадив был Коля в учёбе. А впрочем, не исключено, что я ошибаюсь. Может он уже академик?..

Все выпускники Дзержинки собираются (соответственно годам выпуска) раз в пять лет под шпилем Адмиралтейства, вспоминают былое, рассказывают о своей жизни. Так что мы, дзержинцы, знаем всё о своих товарищах. Только вот однокашники Коли Кабанцева ничего о нём не слышали: где и кем он служил и чем сейчас занимается и жив ли он вообще?»

Да и на самом деле: если на судах полным-полно призраков, то почему там не может быть и магов с колдунами? И как знать, может быть, на проходящем мимо нас судне среди членов экипажа находится тот, кому подвластны тайны океана и всего мироздания…

 

НИКОЛАЙ УГОДНИК НА КРЕЙСЕРЕ «КИРОВ»

Среди верующих людей хорошо известно, что в трудные для человека минуты им порой на помощь приходят святые. Более тысячи лет назад, в 891 году, неподалёку от Херсонеса-Корсуня, у мыса Фиолент, было застигнуто сильной бурей рыбацкое судёнышко греков-херсонеситов. От напора ветра рухнула мачта, сломался руль. Огромные волны несли беспомощное судно прямо на прибрежные скалы. Видя, что впереди неизбежная гибель, рыбаки обратились с мольбой к святому Георгию. Каково же было их удивление, когда Георгий, сверкая золотыми латами, появился пред ними на прибрежном острове-скале. Тотчас же стихла буря. Когда же спасённые мореплаватели взошли на скалу, то обрели там просиявшую икону святого Георгия. Они перенесли её на берег, а затем в благодарность за своё чудесное спасение основали на скалистом берегу, здесь же, святую обитель. Вскоре монастырь стал резиденцией греческих митрополитов в Тавриде. После постройки Севастополя и создания Черноморского флота именно иноки Георгиевского монастыря стали духовниками на боевых кораблях, вдохновляя, укрепляя и отпевая моряков. В Георгиевском монастыре неоднократно бывал весьма почитающий эту святыню адмирал Ушаков, отдавший служителям 3000 рублей (сумму по меркам XVIII века огромную!). Здесь же, на территории монастыря, находилась и летняя резиденция адмирала Лазарева.

Есть свидетельство и ещё об одном посещении святыми корабля. Было это уже в иную эпоху, в другом море, и на этот раз вместо Георгия Победоносца святым был Николай Угодник.

Вот как описывает этот уникальный случай журналист Валентин Владимиров:

«С Петром Тихоновичем Пантелеевым мы познакомились в одном из бывших центров советской электроники, чистеньком и уютном подмосковном Зеленограде. Рослый седовласый Пётр Тихонович был превосходным инженером-механиком и талантливым изобретателем, имевшим целый ряд авторских свидетельств. Когда наше знакомство переросло в приятельские отношения и я стал часто бывать в квартире Пантелеева, то с удивлением узнал: с памятного дня Победы изобретатель никогда не брал в рот спиртного и даже во времена государственного атеизма, не таясь, ходил в церковь. Дома у него на почётном месте висела большая икона Николая Угодника. Когда я ею заинтересовался, бывший матрос крейсера „Киров“ доверительно поведал мне свою удивительную историю…

В страшном и кровавом сорок первом, под непрерывными воздушными атаками и бомбёжками хозяйничавших в небе немецких самолётов корабли Балтийского флота прорывались в Кронштадт.

Море слегка штормило. В стальном чреве корабля стояла невыносимая духота, и в машинном отделении крейсера „Киров“ плыл синеватый чад раскалённой смазки. Поэтому машинист Пётр Пантелеев часто бегал охладиться под душем из забортной воды.

В очередной раз, встав под душ, он вдруг почувствовал, как решётчатый настил легко уплыл из-под ног, всё вокруг перевернулось, неестественно меняясь местами, и машинист упал, на мгновение потеряв сознание. Очнулся он от крепкого шлепка ладонью по мускулистому плечу.

— Угорел? Вентиляция не справляется, — помогая ему подняться, сказал механик: — Давай наверх, подыши немного и назад.

Пётр полез вверх по трапу: просто мечта — глотнуть свежего морского ветра после трёх вахт подряд, но зря проводить на палубе время тоже нельзя — если встанут машины, немцы тут же разбомбят крейсер и вся команда пойдёт на дно кормить рыб.

Наверху царил сущий кошмар. Натужно выли моторы пикирующих самолётов, выворачивая нутро сверлящим звуком, свистели падающие бомбы, захлёбываясь, строчили пулемёты, ухали разрывы и зло кашляли зенитки. То и дело по обоим бортам серую воду вспучивали белые султаны разрывов. Пётр приоткрыл люк и начал жадно глотать солёный, припахивающий пороховой гарью воздух. Неожиданно он увидел, как между вздымавшимися свинцовыми волнами и разрывами к крейсеру прямо по воде шёл незнакомый человек — не торопясь, но в то же время быстро, словно морская бездна для него была подобна гладкой мостовой.

„Человек за бортом!“ — хотел крикнуть машинист, но язык словно присох к гортани, а губы сами собой, как в далёком детстве, начали едва слышно шептать молитву: за последние дни Пётр не раз горячо молился про себя, прося Господа и Николая Угодника вывести живым из кромешного ада.

„Схожу с ума, — решил матрос, — головой крепко приложился или допился вконец!“

К водке он сильно пристрастился ещё в Ленинграде, куда приехал учиться в техникум после окончания семилетки. Грамотный по тем временам парень попал в компанию бездельников, забросил учёбу, начал выпивать и, в конце концов, стал грузчиком в порту — силой и статью природа Пантелеева не обидела. В 39-м его призвали на флот, и довелось ему служить на крейсере „Киров“. Несмотря на все строгости службы, даже с началом войны, машинист находил любую возможность пропустить стаканчик. И вот теперь ему привиделось такое во время жуткой бомбёжки!

Тем временем неизвестный человек неведомым образом оказался на палубе, рядом с матросом. Пётр с удивлением разглядывал его диковинную, тускло мерцавшую золотым шитьём тёмно-красную одежду, похожую на широкий шарф, вышитую крестами зеленоватую накидку на плечах и чудную, расширявшуюся кверху шапку из похожего на бархат бордового материала, украшенного самоцветами и золотым шитьём. На босых ногах пожилого незнакомца были надеты сплетённые из тонких кожаных ремешков сандалии, и Пётр подивился: ноги сухие, хотя странный человек шёл прямо по воде. Лицо у старика загорелое, доброе, с небольшой седой бородой. И хотя постоянно тянул свежий ветер, ни одна складка на его одежде не шелохнулась. Пантелеев хотел протянуть руку и потрогать, действительно ли удивительный незнакомец стоит перед ним, однако не решился.

— Не бойся, — ласково сказал старше — Ты непременно доберёшься живым до Кронштадта.

— Страшно воевать на море, — сам не зная почему, вдруг доверился ему Пётр. — На земле, наверное, лучше. Привычней как-то.

— Хорошо, — согласно кивнул удивительный незнакомец. — Скоро ты будешь воевать на земле. Но учти, там не легче!

Пантелеев быстро бросил насторожённый взгляд по сторонам — не заметил ли их кто? А то потом от комиссара не отопрёшься и особисты начнут везде тягать. Однако пробегавшие мимо матросы не обращали на машиниста и его странного собеседника никакого внимания. И тут Петра молнией пронзила мысль: кроме него, никто старика не видит! Стало вдруг страшно до жути, до тошнотворного мохнатого кома в горле.

— Иди, тебя ждут. — Незнакомец провёл ладонью над головой матроса, и страх ушёл, зато появились уверенность в себе и новые силы.

Пётр моментально скатился по трапу в душное машинное отделение, тут же напрочь забыв о странной встрече, и вспомнил о ней только в Кронштадте, когда его списали с корабля в морскую пехоту: под напором немцев фронты трещали по швам, сотни тысяч красноармейцев попали в плен, и „царица полей“ понесла страшные потери.

В длинном коридоре казармы, где балтийцам объявляли приказ командования, на стене висел портрет Калинина. Но Пантелееву отчего-то показалось, что с полотна на него смотрит совсем не всесоюзный староста, а ласково улыбается тот странный седобородый старик, неизвестно откуда появившийся в море на крейсере…»

Что касается дальнейшей судьбы матроса, можно сказать, что он провоевал всю войну и остался живым.

История с посещением святым Николаем Мирликийским крейсера «Киров» не единственная. О фактах посещения Николаем Угодником российских кораблей есть немало иных свидетельств.

Это, конечно, удивительно, но в то же время объяснимо: ведь Николай Угодник, как известно, покровитель русских моряков, а посему особо ими почитаем и любим.

 

ПРЕДСКАЗЫВАЮЩИЕ НЕСЧАСТЬЯ И ПОБЕДЫ

Среди владеющих даром ясновидения попадались самые разные люди. Были такие и среди моряков. Судьба и море порой играют с людьми в страшные игры, выигрыш в которых — жизнь. Порой человек погибает в первый же свой выход в море, иные, наоборот, переживают не одно кораблекрушение и остаются в живых. Адмирал флота Советского Союза И.С. Исаков в своих воспоминаниях рассказал о бывшем сослуживце коке Воронине, который пережил 10 кораблекрушений, всякий раз оставался жив и, веря в свою счастливую звезду, снова и снова уходил в море. По словам Воронина, он был всегда совершенно спокоен, так как ещё в молодости цыганка предсказала ему смерть дома в постели.

Одним из самых знаменитых «морских счастливцев», обладавших даром провидения, был француз Рене де Труэн. Известный историк океанов Жорж Блон так писал о феномене Рене де Труэна:

«Счастье продолжало улыбаться молодому корсару. Казалось, что ему помогает какое-то шестое чувство. Став корсаром в 1688 году в пятнадцать лет, он к 21-му году становится во главе эскадры в пять вымпелов. Успехи Рене необыкновенны. От него не может уйти ни одно судно, которое он желает захватить. Капитаны, как загипнотизированные, почти без боя сдают ему свои суда, тогда как другим корсарам оказывают отчаянное сопротивление. Наконец Труэна захватывают в плен англичане. Но он неким образом воздействует на стражу, и та сама открывает ему ворота темницы. Впоследствии комендант тюрьмы оправдывался, что он чётко слышал мысленные приказы Труэна и не смел их ослушаться. В 1702 году Труэн атакует английский караван в 120 судов и захватывает его. Он подходит к английским приморским городам на одном судёнышке, объявляет властям, сколько денег желает с них получить, и всё просимое всегда получает. Ему стоит только подойти к столице средиземноморского пиратства Алжиру — и грозные алжирские беи становятся послушными как дети. За время корсарской жизни Труэн захватил более 300 торговых и более 60 военных судов. Умер он на 63-м году жизни, получив отпущение всех своих грехов и благословение церкви. За всю свою жизнь, участвуя в сотнях боёв и абордажей, Труэн не получил даже и царапины.

Сам Рене де Труэн в мемуарах о своём феномене написал так:

„Предоставляю философам объяснить истоки и сущность этого внутреннего голоса, который часто предвещал мне удачу или неудачу. Если они припишут его некоему оберегающему нас гению, живому и пылкому воображению или самой нашей душе, которая в определённые моменты пронизывает мрак будущего, я не посетую на них за это объяснение. Но я не чувствую внутри себя ничего более определённого, чем этот тихий, но внятный и, я бы сказал, упрямый голос, не раз возвещавший мне день и обстоятельства определённых событий, которые должны были произойти“».

Иногда с людьми в море и вовсе происходят почти невероятные случаи.

Именно это случилось с французским бароном Эриком де Бишопом. В юности он увидел сон, где некий господин поведал молодому барону, что его жизненный путь должен рано или поздно привести его к месту в океане, где 10-я параллель пересекает 140-й меридиан. Именно там он найдёт то, что будет искать всю свою жизнь. Это странное предсказание Бишоп даже опубликовал в печати. Он и верил и не верил в него. Барон страстно любил море и приключения, но море, увы, не отвечало ему взаимностью. Все предприятия Бишопа заканчивались крушениями, и только некое высшее вмешательство в самый последний момент спасало его от, казалось бы, неминуемой смерти. В начале Первой мировой войны барон командовал тральщиком, но тот почти сразу был потоплен германской субмариной. Бишоп выжил. Затем он перешёл в морскую авиацию. Его самолёт упал с 800 метров в море. Потерявшего сознание Бишопа чудом спас лётчик другого гидросамолёта. После войны Бишоп купил сухогруз и решил возить лес. В первом же рейсе груз в трюме сместился и судно перевернулось. Экипаж и капитана чудом спасли. Спустя несколько лет Бишоп строит в Шанхае джонку. Первый же циклон разбивает её о скалы, и снова барон остаётся в живых. Неунывающий Бишоп строит новую джонку. На сей раз он попадает в шторм около Австралии. Бишопа смывает в штормовой океан, но следующей волной его снова закидывает на борт судна. Затем джонка (а как же иначе!) разбивается о скалы, а Бишоп снова остаётся в живых. В 1937 году он строит катамаран, который в шутку называет «Два гроба». На катамаране он отправляется в море с молодой женой. Разумеется, ничего хорошего из этого не выходит. У Канарских островов катамаран «Два гроба» был протаранен и потоплен испанским пароходом. Не умевшего плавать (!) Бишопа спасла умевшая плавать супруга. Разочек пришлось тонуть Бишопу и во Вторую мировую войну. После её окончания барон покупает яхту и снова выходит в море. Яхта, разумеется, тонет. Судьба с каким-то неимоверным упорством спасает Бишопа раз за разом, а он с таким же упорством снова и снова её испытывает. В этом страшном споре кто-то должен был в конце концов победить. Наконец 60-летний барон решает построить океанский плот и пройти на нём от Полинезии до Южной Америки, доказав этим, что таким путём могли плавать и древние мореходы. Плот Бишоп назвал «Таити-Нуи». 13 апреля 1958 года он вышел в море. У Маркизовых островов плот начал быстро терять плавучесть. Бишоп отправил сигнал SOS, передав свои координаты: 7 градусов 20 минут южной широты и 141 градус 15 минут западной долготы и взял курс к ближайшему берегу. Затем плот выбросило штормом на скалы атолла Ракаханта. Во время крушения Бишоп упал в воду и утонул. Так неутомимый барон нашёл, как и было ему предсказано, то, что так долго и безуспешно искал по всем океанам, — свою смерть.

Возможно, самый знаменитый случай ясновидения связан со сражением объединённого христианского флота с турецким при Лепанто. В тот день казначей зачитывал римскому папе Пию V отчёт о состоянии папских финансов. Внезапно папа встал, открыл окно и выглянул наружу. Через несколько минут он расслабился и обратился к старшим служащим Ватикана, сверкая глазами:

— Бросайте всё сейчас же! — сказал он чиновникам, утонувшим в гроссбухах и финансовых отчётах, разбросанных по столу. — Мы должны немедленно возблагодарить Господа. Христианский флот победил!

Пунктуальный казначей отметил время сего странного происшествия. Это случилось 7 октября 1571 года в пять часов дня. А ровно через две недели ночью в Рим прискакал гонец из Венеции с сообщением о великой морской победе. Христианский флот, возглавляемый Хуаном Австрийским, уничтожил турецкий флот при Лепанто. Согласно официальному сообщению, исход битвы был предрешён около пяти часов 7 октября 1571 года.

Порой судьба и море играют с людьми в зловещую рулетку, цена которой — жизнь. Ещё раз можно вспомнить печально знаменитый «Титаник». Бытует мнение, что место гибели знаменитого лайнера проклято. Как оказалось, гибель «Титаника» в 1912 году в водах Северной Атлантики не была случайностью. В самом деле, в 1939 году в районе с теми же координатами шёл пароход со схожим названием «Титаниан». Рулевой, поневоле размышлявший о произошедшей здесь 27 лет назад трагедии, вдруг испытал чувство безотчётной тревоги и скомандовал: «Стоп машина!» Судно замедлило ход, и в это время из темноты выплыл огромный айсберг. Он лишь слегка скользнул вдоль борта, оставив тем не менее солидную вмятину… Тут поневоле призадумаешься.

В 1912 году ещё один невероятный случай был связан всё с тем же «Титаником». Британские молодожёны Бланш и Эдвард Маршаллы, совершая свадебное путешествие, отдыхали на одном из популярных в те годы курортов на острове Уайт. Погода стояла прекрасная, и соответственно ей настроение у молодожёнов было просто восхитительным — они любили друг друга и наслаждались обретённым семейным счастьем. Ещё ничто не предвещало трагедии Первой мировой войны, и большинство отдыхающих увлечённо обсуждали одну новость — буквально на днях разрекламированный на весь мир «непотопляемый» суперлайнер «Титаник» отправлялся в первое плавание. Этот корабль, превращённый в роскошный плавучий дворец, эталон фешенебельности и комфорта, в один из ближайших дней должен был пройти мимо острова Уайт в пределах прямой видимости. Конечно же большинство праздной курортной публики намеревалось наблюдать с берега за прохождением знаменитого судна.

В назначенный день и час на берегу собралась шумная толпа зевак, вооружённых всевозможными оптическими приборами, начиная от старых полевых биноклей и древних подзорных труб и кончая домашними бытовыми телескопами. Молодожёны тоже пришли вместе со знакомыми, чтобы посмотреть, как «Титаник» пройдёт мимо острова. И вот огромный лайнер показался в дали моря. И тут Бланш Маршалл, едва взглянув на лайнер, вдруг прижала ладони к виску, смертельно побледнела и воскликнула:

— Он не дойдёт до Америки!

— Что такое? Что она говорит? — раздались вокруг удивлённые голоса. — Что случилось с этой молодой леди? Ей внезапно стало дурно? Дайте бедняжке воды!

— «Титаник» затонет! — в отчаянии воскликнула Бланш и почти лишилась чувств.

— Наверное, у несчастной не всё в порядке с головой! — было общее мнение.

— Да нет же, нет! — тщетно пыталась объяснить свои видения пришедшая в себя Бланш. — Я сейчас «видела», как люди бросались с борта «Титаника» в тёмную холодную воду, ища спасения, а корабль очень быстро пошёл ко дну. Мы должны не дать им погибнуть! Надо немедленно остановить «Титаник»!

Увы, её никто так и не послушал. А спустя несколько дней пришло известие о трагической гибели «Титаника»…

Англичанин Луис Хамон (Хэмон), более известный под псевдонимом Кейро, — один из самых знаменитых ясновидцев и предсказателей в мире. О предсказанных им судьбах известным государственным деятелям написаны книги.

В мартовские дни 1912 года, когда английские рабочие на Белфастской верфи завершали свои работы на лайнере, некоторые известные люди, купившие билеты на «Титаник», получили весьма странные письма: «Критический и очень опасный для вашей жизни момент наступит в апреле 1912 года, ближе к середине месяца. Ни в коем случае не путешествуйте по воде!» Одним из обескураженных адресатов был американский банкир Дж. П. Морган. Трезвый и расчётливый делец, он, несмотря на внушительные затраты, отказался от завидного путешествия. Его похвальному примеру последовали ещё несколько человек. Все они были клиентами известного предсказателя, астролога и хироманта Кейро.

Увы, столь дальновидными оказались не все адресаты таинственного провидца. Так, например, один из постоянных клиентов Кейро известный британский реформатор и журналист В.Т. Стид пренебрёг не только его предупреждением, но и собственной интуицией. Ещё в начале века гадалка предсказала ему кончину в 1912 году в возрасте 63 лет. В 1911 году, за год до назначенного срока, он обратился к Кейро — должно быть, в надежде услышать другой, более утешительный прогноз.

Надеждам Стида сбыться было не суждено: Кейро предупредил посетителя о смертельной опасности, которая угрожает ему в апреле 1912 года во время морского путешествия, а в марте страшного года ещё раз в письме настоятельно просил его отказаться от путешествия на «Титанике».

Но профессиональное любопытство и стремление быть в первых рядах журналистов-счастливчиков, освещающих рейс, обещавший стать легендарным, оказались сильнее чувства самосохранения — Стид остался в числе пассажиров лайнера. Более того, нашлись свидетели, которые утверждали, что незадолго до трагедии его преследовал странный сон, в котором он видел множество людей, гибнущих в море рядом с тонущим кораблём. Увы, невзирая на все предупреждения, журналист отправился навстречу судьбе и в ночь на 15 апреля 1912 года в точном соответствии с предсказаниями утонул в ледяных водах Атлантики…

Кейро был не единственным, кто предвидел эту страшную катастрофу. Но, в отличие от многочисленных пророчеств (в большинстве своём основанных на сновидениях и интуитивных страхах), грядущая трагедия была ранее предсказана им «научно» — по линиям руки капитана морского судна «Титаник» Эдварда Джона Смита! К сожалению, морской волк с 30-летним стажем, с 1887 года бороздивший Атлантический океан, не поверил Кейро и накануне плавания самоуверенно заявил, что «сам Господь не сможет потопить этот корабль».

Предсказал Кейро и смерть на море военному министру Великобритании фельдмаршалу лорду Китченеру, когда он ещё не достиг своего высокого поста. Кейро предсказал ему воинские успехи, славу и пост министра. Правда, после оглашения радужного предсказания хиромант на минуту задумался и добавил: «Я вижу катастрофу на море на 66-м году вашей жизни».

Прошло время, Китченер действительно стал одним из самых известных полководцев Британии и военным министром. Интересно, что он ни на секунду не забывал о предсказании Кейро. Одна из английских газет так описывала посещение министром боевых позиций. Как-то в опасной близости от Китченера разорвался снаряд — лорда попытались отвести в укрытие, но он был абсолютно спокоен и, отказавшись покинуть смертельно опасную позицию, заявил: «Меня это не волнует. Я знаю, что погибну на море».

В 1916 году Китченер собирался принять участие в переговорах союзников по Антанте в Петербурге. Доставить в столицу Российской империи министра должен был крейсер «Хемпшир». Но лорду было не суждено попасть в Петербург. 5 июня 1916 года корабль затонул при невыясненных обстоятельствах. Считается, что он подорвался на мине. По воспоминаниям немногих оставшихся в живых моряков, фельдмаршал вёл себя исключительно мужественно. Он даже не пытался спасаться с тонущего крейсера, а, стоя на мостике с другими офицерами, спокойно беседовал о превратностях судьбы.

Перед высадкой союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 года в газете «Дейли телеграф» появился кроссворд, включавший в себя кодовые названия предстоящих операций — «Омаха», «Юта», «Малберри», «Нептун» и, самое главное, название всей десантной операции — «Оверлорд». Расследованием утечки информации занималась военная контрразведка, но данный случай оказался больше похожим на предвидение, так как составителем кроссворда был простой учитель. Бедняга был поражён странными совпадениями не меньше тех, кто его допрашивал.

Были ясновидящие и в морской истории России. Один из таких случаев связан с нашим великим учёным Михаилом Ломоносовым, который, как известно, был потомственным помором и юность провёл в плаваниях по северным морям. Во время плавания из Амстердама на родину после обучения в Европе с Ломоносовым произошёл удивительный случай. Вот как он описан в самой первой биографии великого учёного, изданной в 1787 году:

«Дорогою, когда он (Ломоносов. — В.Ш.) плыл морем в своё отечество, случилось с ним происшествие, которое глубоко тронуло его и которого он никогда не мог забыть. Он проснулся после странного сновидения, в котором очень ясно видел своего отца, выброшенного кораблекрушением и лежащего мёртвым на необитаемом, неизвестном острове в Белом море, не имевшем имени, но памятном ему с юности, потому что он некогда был к нему прибит бурею с отцом своим. Лишь только он приехал в Петербург, как поспешил справиться об отце своём на бирже у всех прибывших из Архангельска купцов и у холмогорских артельщиков и наконец узнал, что отец его отправился на рыбную ловлю ещё прошлою осенью и с тех пор не возвращался, а потому и полагают, что с ним случилось несчастье. Ломоносов так был поражён этим известием, как прежде своим пророческим сном. Он дал себе слово отправиться на родину, отыскать тело своего несчастного отца на острове, известном ему с юности и представившемся теперь ему во сне со всеми подробностями и признаками, и с честью предать его тело земле. Но так как занятия его в Петербурге не позволили ему исполнить это намерение, то он с купцами, возвращавшимися из Петербурга на его родину, послал письмо к тамошним родным своим, поручил своему брату исполнить это предприятие на его счёт, описал подробно положение острова и просил убедительно, чтоб тамошние рыбаки, отправившись на рыбную ловлю, пристали к нему, отыскали на нём тело отца его и предали его земле. Это было исполнено в то же лето: партия холмогорских рыбаков пристала к этому дикому острову, отыскала мёртвое тело на описанном месте, похоронила его и взвалила большой камень на могилу. Известие о совершенном исполнении его желания, полученное им в следующую зиму, успокоило его всегдашнюю тайную печаль, причину которой он только впоследствии сообщил другим».

Не столь давно стали предприниматься попытки привлечь людей-феноменов к поиску пропавших кораблей. Так, в 1977 году учёные общества Мёбиуса Лос-Анджелесского научно-исследовательского института парапсихологии изучали способность экстрасенсов находить затонувшие корабли. Директор института Стивен Шварц разослал по четыре навигационные карты Тихого океана пятерым добровольцам, которые утверждали, что обладают экстрасенсорными способностями. Они должны были при помощи своего дара увидеть на расстоянии, найти и описать затонувшие суда. Чтобы отыскать судно, у них были лишь карта места и их внутреннее представление о корабле.

Уже то, что четверо из пяти указали одно и то же место, является большой случайностью. По их мнению, на площади 16 квадратных километров вблизи острова Санта-Каталина взорвалось от 82 до 93 лет назад деревянное судно с паровой турбиной. Ещё экстрасенсы описали разные корабельные предметы, штурвал, каменную плиту, которые чуть позже найдут на глубине 84 метров, рядом с затонувшим судном.

В июне того же года Шварц и два экстрасенса решили проверить верность предсказаний. На борту подводного корабля находился также Эл Уиткомб, рулевой подводной лодки «Таурус-1». Проискав безрезультатно три часа, Уиткомб опустил в месте поиска радиолокатор, и щупальца «Тауруса» извлекли из песка на морском дне первый из четырёх предметов с затонувшего корабля.

Три последующих дня поисков были увенчаны ошеломляющим успехом. Все предметы, описанные экстрасенсами — среди них и штурвал, и каменная плита, — были обнаружены на морском дне. Расположение находок на дне и их состояние подтвердили, кроме того, мнение экстрасенсов, что корабль действительно был деревянным и затонул вследствие взрыва. А морская растительность, покрывавшая обломки корабля, указывала на то, что они лежат под водой долгие десятилетия.

Возможно, кто-то считает, что дар ясновидения на море люди имели лишь в старые времена или в неких далёких странах. Да нет же! Трудно себе представить, но в советском Военно-морском флоте в годы Великой Отечественной войны был человек, наделённый уникальным качеством чувствовать опасность, грозившую его кораблю. Вот что об этом пишет писатель-историк Игорь Бунич:

«Капитан 3-го ранга Горбачёв, командир лидера „Ленинград“, не любил уходить с мостика. И его подчинённые чувствовали себя неуютно, когда на мостике не было командира. Несмотря на относительную молодость, капитан 3-го ранга Горбачёв обладал тем таинственно необъяснимым качеством, свойственным некоторым (далеко не всем) старым капитанам, которое порождало и порождает многочисленные флотские легенды со времени изобретения корабельного компаса. Качеством этим является почти звериное чувство опасности, угрожающей кораблю. Объяснить это качество невозможно, как невозможно объяснить инстинкт. Но именно этот таинственный инстинкт подбрасывал среди ночи капитана в койке, заставлял выбегать на мостик и останавливать корабль всего в полукабельтове от не отмеченного на карте подводного рифа. Этот инстинкт заставлял, к удивлению всей вахты, неожиданно резко менять курс в тумане, избегая почти неизбежного столкновения. Этот инстинкт у Горбачёва был мощным и, как ни удивительно, врождённым, ибо по молодости лет он не успел наплавать в должности командира того количества времени (30–40 лет), когда подобное качество хотя и вызывает некоторое удивление, но это уже скорее не удивление, а почти суеверное восхищение. С первого дня войны капитан 3-го ранга Горбачёв уверенно вёл вверенный ему красавец-лидер через лабиринты своих и чужих минных заграждений, порой петляя, как лиса, чьи тропы обложили капканами, и постоянно приводя корабль в базу без единой царапинки. „Ленинград“ не только ни разу не напоролся на мину, но даже не подцепил ни одну параваном, когда по всей Балтике ежедневно мины пожирали боевые корабли и суда, порой со всеми экипажами.

Более того, Горбачёв минимум за полчаса до появления первых самолётов противника чуял атаку с воздуха, и тут, казалось, совершенно точно знал, куда упадёт каждая из сброшенных бомб, настолько чётко он управлял рулём, иногда отстраняя рулевого и становясь лично за штурвал. Торпедные катера противника он, казалось, видел ещё за горизонтом, давая целеуказания на орудия, к великому смятению всех своих начальников, ещё ничего не заметивших.

Начальство ценило Горбачёва, но относилось к нему несколько насторожённо, как в деревне к колдуну. Но когда при совершенно чистом небе на мачтах „Ленинграда“ взвивался флаг, скажем, „Воздушная тревога“ или „По курсу мины“, все корабли немедленно репетовали сигнал, как будто Горбачёв был адмиралом, и никогда не ошибались. От Горбачёва требовали внедрения его метода на флоте, но поскольку метод, естественно, внедрить было невозможно, то его чуть не обвинили во вредительстве со всеми вытекающими по тем временам последствиями. К счастью, все строевые командиры ценили необыкновенные морские качества командира лидера „Ленинград“ и с удовольствием, как впоследствии вспоминал Иван Святов (начальник штаба лёгких сил БФ. — В.Ш.), создали бы для него специальную должность вроде живого миноискателя или локатора, но поскольку подобную должность обосновать было невозможно, то она, конечно, создана не была, хотя сохранилась в качестве легенды-шутки в трагической истории КБФ».

Капитану 3-го ранга Горбачёву, как и большинству людей с феноменальными способностями, не повезло. Вскоре после трагического Таллинского перехода Балтийского флота, в котором было потеряно более трёх десятков кораблей и судов и около 20 тысяч человек (лидер «Ленинград», ведомый Горбачёвым, разумеется, дошёл невредимым), он был разжалован по политическому доносу в матросы. В прежнем звании Горбачёва восстановили только после войны и вскоре уволили в запас. Несколько лет назад он, всеми забытый, умер в Петербурге. Увы, феноменальные способности морского офицера, которые могли бы спасти ещё тысячи жизней, не были востребованы… Как знать, возможно, пройдёт совсем немного времени, и таинственный дар ясновидения поможет человечеству в раскрытии многих тайн океана.

 

УДАРЫ С НЕБЕС

Помимо множества подстерегающих мореплавателей опасностей есть и такие, быть готовым к встрече с которыми просто невозможно, как невозможно и что-то предпринять для их избежания. Такие случаи моряки именуют «непреодолимыми силами стихии и непредвиденными на море случайностями». Среди таких случаев особенно выделяются попадания в судно молний и метеоритов.

В 1784 году английский линейный корабль «Тисбе» штормовал у берегов Ирландии. Внезапно из туч в грот-рей корабля ударила молния, вспыхнули паруса. Огонь грозил гибелью кораблю. К счастью, командир «Тисбе» приказал срубить мачту. Корабль удалось спасти.

В 1801 году во время грозы у островов Силли молния попадает в фор-стеньгу 86-пушечного английского корабля «Гибралтар». По мачте она пронеслась в трюм, где разбила несколько ящиков с ядрами. Корабль просто каким-то чудом уцелел.

Л. Скрягин так характеризовал опасность молнии для кораблей в море:

«Из метеорологии нам известно, что сильные вихревые движения воздуха, тропические и внетропические ураганы, циклонические бури и смерчи очень часто сопровождаются значительными явлениями атмосферного электричества. Чаще всего эти проявления имеют вид обычных линейных, более или менее сложных и частных молний. Гораздо реже они становятся необыкновенными по силе, форме разрядов и их частоте. Появляются своеобразные плащевые молнии: молнии становятся настолько частыми, что кажется, будто облака наполнены ими; при этом возникает почти непрерывное свечение. Такие плащевые молнии нередко поражали сразу несколько судов. Мерцание в небе множества молний отмечалось, например, осенью 1813 года в устье Роны, где тогда стояла английская эскадра, блокировавшая Тулон. Из 13 кораблей молнии повредили в течение двух минут семь. На пяти из них пришлось менять мачты и стеньги.

Известны случаи, когда молния пробивала деревянный корпус судна насквозь. Так случилось с французским военным кораблём „Коквин“, который в рождественскую ночь 1820 года стоял на якоре в Неаполитанском заливе. Молния, пробив корпус корабля (от верхней палубы) и днище, ушла в воду. Получив течь, „Коквин“ начал погружаться. Лишь благодаря быстрым действиям экипажа судно удалось вовремя посадить на мель.

Во времена парусного флота (до середины прошлого века) корабли строили из дерева, их такелаж, пропитанный смолой, паруса и сам корпус судна при соприкосновении с огнём мгновенно загорались; пламя в течение считанных минут охватывало весь корабль, и обычно борьба людей с огнём оказывалась бесполезной. Разрушительное действие пожаров на море времён деревянного кораблестроения достигало колоссальных размеров, и молния здесь сыграла не последнюю роль…

Спустя 10 лет после открытия Бенджамена Франклина, впервые указавшего миру на электрическую природу молнии, англичанин Вильям Уатсон построил в Лондоне громоотвод. Зная, какую опасность молния представляет для кораблей, изобретатель обратился к адмиралу Ансону, в то время первому лорду адмиралтейства, с советом оборудовать все британские военные корабли громоотводами. Уатсон снабдил свой проект подробными чертежами и эскизами. По его идее громоотвод должен был быть сделан из меди в виде полос, проходящих от клотика каждой мачты вниз и уходящих за днище корабля в воду. Лордам Британского адмиралтейства эта затея показалась слишком дорогим удовольствием, и Уатсону было отказано в привилегии на изобретение.

Прошло лет 20, и в мире появился ещё один поборник „молниеотводов“ на кораблях. Им оказался некий Вильям Хэррис — выпускник медицинского факультета Эдинбургского университета. Оставив хирургию, тридцатилетний врач посвятил себя проблемам электричества и магнетизма. Он опубликовал несколько серьёзных работ о молнии, о её опасности для судов. В его трудах мы находим помимо интересных фактов и конкретные цифры. По сведениям, собранным Хэррисом из официальных источников Британского адмиралтейства и страховой компании Ллойда, с начала XIX века за 25 лет молния поразила 220 военных кораблей: 87 линейных, 55 фрегатов, 78 шлюпов и других более мелких судов. На этих кораблях адмиралтейству пришлось заменить более 400 мачт и стеньг.

В те годы военные корабли и некоторые торговые суда Англии были снабжены съёмными громоотводами, которые представляли собой проволочные цепи, поднимаемые во время грозы на сигнальных фалах мачт. Но они оказались малоэффективными. Хэррис рекомендовал адмиралтейству ставить на корабли стационарные громоотводы, вмонтированные в стеньги, мачты и бушприты. Он считал, что громоотвод, который может надёжно уберечь судно от молнии, должен представлять собой линию из медных полос длиной каждая по 4 фута, шириной 5 дюймов, причём эти полосы должны были крепиться к дереву рангоута медными гвоздями через каждые 6 дюймов. Опыты с такими громоотводами англичане начали проводить с 1834 года на кораблях, приписанных к Портсмуту и Чатаму. Десять различных военных кораблей, начиная со 120-пушечной „Каледонии“ и кончая шлюпом „Бигль“ (где в это время находился Ч. Дарвин), были снабжены громоотводами Хэрриса. Но прошло четыре года, и Адмиралтейство потеряло интерес к дорогой новинке и перестало запрашивать командиров кораблей о работе громоотводов Хэрриса в случае попадания в эти корабли молний. О них, о громоотводах, вспомнили в 1838 году, когда из-за молнии едва не погиб корабль её величества 90-пушечный „Родней“. В декабре того года он оказался застигнутым штормом близ Сиракуз… Молния расщепила грот-стеньгу, убив двух матросов. Из-за начавшегося пожара корабль сильно пострадал и надолго ушёл на Мальту в ремонт.

Трагедия с „Роднеем“ привлекла внимание как англичан, так и французов. В Парижской академии наук об опасности молнии был зачитан пространный доклад, а в палате общин британского парламента развернулись дебаты: ставить громоотводы Хэрриса на королевские корабли или нет? В результате этих дебатов были созданы два комитета: один — от флота, второй — от науки. В первый входил небезызвестный полярный исследователь Джеймс Росс, два солидных адмирала и некий Джон Даниелл — в то время известный в Англии специалист по электричеству. И хотя оба комитета чётко высказались за внедрение на флоте громоотвода Хэрриса, лорды адмиралтейства опять отказались его принять якобы ввиду высокой стоимости. В 1841 году решением парламента каждый корабль королевского флота должен был быть снабжён лишь съёмными проволочными громоотводами. И чтобы убедиться в их бесполезности и принять идею Хэрриса, адмиралтейству потребовалось более 10 лет. Лишь в 1852 году громоотвод, детище бывшего хирурга из Плимута, стал стандартной принадлежностью каждого корабля её величества. Заметим при этом, что у нас в России подобные громоотводы из медных полос (но чуть тоньше) начали применяться на кораблях в 1830-е годы, во Франции — после 1840 года. Но тем не менее Хэррису, можно сказать, повезло. В 1847 году он был удостоен звания рыцаря и премии за свои труды о молнии в размере 5 тысяч фунтов стерлингов. В 1860 году он получил должности государственного референта по электричеству и „королевского инспектора громоотводов“ Англии.

С тех пор прошло немало лет… Число случаев гибели судов из-за попадания молнии резко сократилось, кончилась эпоха деревянного судостроения и паруса, появились стальные пароходы. Судно с металлическими мачтами и корпусом практически в громоотводе не нуждается. Тут всё ясно. Однако угроза молнии осталась, и вероятность её попадания в судно не исчезла.

Особую опасность молния представляет для танкеров. Так, например, в сентябре 1948 года аргентинский танкер „Эссо Салта“ взорвался от удара молнии во время налива нефти в Кампане, а греческий танкер „Принцесса Ирэн“ в 1972 году сгорел после удара молнии близ Сен-Назера во время балластного перехода. Страховщики английского общества Ллойда склонны полагать, что многие из танкеров, попавших за последние годы в книгу „Считаются пропавшими без вести“, оказались жертвами молний.

Ещё бо́льшую опасность для судов представляет так называемая шаровая молния — атмосферное явление, которое до сих пор остаётся для учёных загадкой. Человечество знакомо с шаровой молнией с древнейших времён. Её изображение в виде огненного шара можно видеть на этрусских памятниках искусства.

Все, кто наблюдал шаровую молнию, в своих отчётах подчёркивают несколько характерных её особенностей. Это светящийся шар (а точнее, сфероид), диаметр которого — от нескольких сантиметров до нескольких дециметров, но не более метра. Как правило, шаровая молния образуется вслед за линейной. Появляясь неожиданно, она свободно парит в воздухе и движется с воздушным потоком. Продолжительность наблюдения — не более 10 минут. Её исчезновение (распад) обычно сопровождается взрывом, вызывающим загорание или разрушение предметов. Сила взрыва шаровой молнии и характер разрушений свидетельствуют о большой запасённой в ней энергии. Статистика показывает, что чаще всего шаровая молния появляется во время грозы при разряде линейной молнии, ионизирующей воздух. В истории зафиксировано немало случаев, когда шаровая молния появлялась во время ураганов. Так, например, во время урагана 18 августа 1891 года, считающегося одним из самых сильных на Вест-Индийских островах, на острове Мартиника наблюдались непрерывные вспышки молний. Жители деревень, бежавшие из своих разрушенных домов, рассказывали о бесчисленных огненных шарах, пролетавших по воздуху и с треском разрывавшихся на высоте около полуметра от земли. Науке известны случаи, когда шаровые молнии сопровождали смерчи. Например, во время сильного смерча, которому французы дали название „Жу“, 19 августа 1890 года шаровые молнии наблюдались неоднократно. Шаровая молния появлялась и в момент, когда ни о каких грозовых явлениях не было и речи! „Таинственный шар“ объявлялся людям среди тиши ночи или в жаркий полдень, его появление не сопровождалось какими-либо звуковыми эффектами, и исчезал он совершенно тихо и мирно».

Несмотря на то что изучение шаровых молний ведётся с XVIII века и научно-техническая литература о шаровой молнии весьма обширна, до настоящего времени о шаровых молниях известно почти так же мало, как в начале их изучения. Какова физическая природа этого явления, как появляются шаровые молнии, алгоритм их поведения и почему исчезают, непонятен до настоящего времени.

Английский учёный Роберт Бойл описывал случай с британским линейным кораблём «Альбемарл», который в 1681 году находился в 300 милях к весту от мыса Код. В донесении командира корабля говорилось: «Во время жестокого шторма после сильнейшего раската грома из туч на корабль упала пылающая масса». Моряки рассказывали, что в результате этого грот-мачта корабля оказалась расщеплённой, а стоявший на палубе барказ разбит. «Масса горела в течение нескольких минут, испуская запах, похожий на запах пороха…» Начавшийся на корабле пожар кое-как удалось потушить.

В 1749 году моряки английского торгового судна «Дувр» в трёх милях к весту от мыса Лизард увидели но курсу светящийся голубой шар. По описанию очевидцев, размер шара соответствовал среднему мельничному жёрнову. Когда до судна оставалось 15 метров, шар взмыл вверх и оглушительно взорвался. В щепы разнесло грот-стеньгу, грот-мачта треснула, была разрушена палубная надстройка, сама палуба и борт получили тяжёлые повреждения. Матросов на палубе сбило с ног, они временно ослепли, а один получил сильные ожоги. В течение нескольких минут экипаж «Дувра» чувствовал резкий запах. В довершение всего в трюме образовалась столь сильная течь, что корабль пришлось выбросить на отмель.

Ещё более трагический случай, связанный с шаровой молнией, произошёл с английским фрегатом «Резистанс» 24 июля 1798 года. Фрегат стоял на якоре у острова Банка в Индийском океане. От удара шаровой молнии в одно мгновение фрегат разнесло на куски. Из 294 человек экипажа уцелело лишь четверо.

В 1840 году следующей жертвой шаровой молнии оказался английский пакетбот «Польша». Во время плавания в Северной Атлантике из грозовой тучи на судно внезапно опустился светящийся шар диаметром около полуметра. Он задел за цепной брам-шкот и взорвался. Из-за начавшегося пожара в трюмах судна воспламенился хлопок. Пакетбот спасти так и не удалось, а его команда спустя несколько дней была подобрана со шлюпок случайным судном.

Известно, что в том же году с шаровой молний встретился английский таможенный катер «Чичестер». «Огненный шар» проник через щель двери в кают-компанию, где завтракали офицеры. Все онемели. В течение нескольких секунд шар висел над столом. Стеклянные чашки, стаканы и тарелки оплавились, но никто не пострадал. Затем шаровая молния прошла сквозь стол, палубу и днище в воду. В прожжённую шахту начала поступать вода. Позднее выяснилось, что медный лист обшивки днища также оказался прожжённым.

Очередной жертвой «громового вещества» едва не стал новейший английский винтовой линкор «Нельсон». 29 августа 1862 года линкор, будучи в море, попал в шторм. В течение нескольких минут на клотиках мачт и ноках реев засветились так называемые «огни святого Эльма». Именно в это время, в нескольких метрах от подветренного борта в воду с неба спустилась шаровая молния. Командир корабля капитан Мейклджон рассказал, что палуба «Нельсона» осветилась ярким светом, при касании шаром воды взрыва не произошло. Место, куда упал огненный шар, светилось в течение пяти минут.

6 мая 1890 года на ходовой мостик английского грузового парохода «Кэй-коура» внезапно спустился светящийся шар величиной с кулак. Через несколько секунд шар взорвался между вахтенным офицером и рулевым, не причинив им вреда. Ряд предметов на мостике светились около пяти секунд.

В сентябре 1896 года ночью моряки германского парохода «Гельголанд» увидели, как с неба на них опускается огромный сверкающий шар. Стоявшие на палубе ощущали жар. Шар, коснувшись недалеко от борта парохода воды, взорвался оглушительным грохотом. В течение нескольких минут в месте взрыва наблюдались большие волны.

Взрыв шаровой молнии был зафиксирован в следующий раз 10 января 1899 года. На этот раз огненный шар взорвался в нескольких метрах от английского парохода «Сардиния» в Северной Атлантике. Находившийся поблизости вахтенный помощник капитана в состоянии шока упал на палубу и на несколько часов лишился зрения.

Итак, читатель ознакомился с описанием встречи судов с шаровой молнией, которые мне удалось найти в различных зарубежных морских хрониках.

Как уже говорилось, проблема шаровой молнии интересовала человека с античных времён.

Проблемой шаровой молнии занимались такие мировые знаменитости, как Франклин, Бойль, Арго, Фарадей, Планте, Лодж, Аррениус, Тёплер, Капица, Шило, а между тем единого мнения, что же это такое, до сих пор нет. 150 лет назад её даже объясняли оптическим явлением атмосферы.

Не оправдалась и гипотеза академика П.Л. Капицы о постоянном внешнем источнике энергии, подпитывающем шаровую молнию. По гипотезе академика Н.А. Шило, шаровая молния возникает в результате инерционной концентрации массы ионов и электронов, разогнанных в канале линейной молнии электромагнитными силами до очень больших скоростей, достигающих 107–108 метров в секунду. Есть мнение, что шаровая молния — это некое плазменное состояние материи.

Ещё более необычными являются встречи судов с падающими в океан метеоритами. Вероятность такой встречи чрезвычайно мала, но всё равно они происходили.

8 октября 1896 года падающий метеорит перебил фор-бом-брам-стеньгу английского парохода «Доун», который направлялся с Барбадоса в Европу. Метеорит взорвался, упав в воду перед самым форштевнем судна.

20 октября 1898 года моряки парохода «Галилей» оказались свидетелями падения большого метеорита в нескольких метрах от судна.

5 марта 1899 года ещё один метеорит перебил фор-бом-брам-рей парусного судна «Белфаст».

Любопытное сообщение под названием «Крушение судна, повреждённого аэролитом» о попадании метеорита в судно, было опубликовано в журнале «Вокруг света» № 28 за 1908 год:

«Парусное судно „Эклипс“ вместимостью 1469 тонн, шедшее из Нью-Йорка в Сан-Франциско, потерпело крушение при следующих обстоятельствах. После трёхмесячного благополучного плавания, на 85-й день пути, в тихую и ясную погоду в воздухе неожиданно засверкала молния, и над головами моряков загрохотали громовые раскаты, походившие на выстрелы из тяжёлых артиллерийских орудий. Спустя несколько секунд в верхушку грот-мачты ударился аэролит, расколовший её вдребезги. Затем он стремительно ринулся вниз, пробив палубу, кубрик и киль, со зловещим шипением потонул в море. Судя по величине дыры, пробитой в палубе, метеор был немного больше человеческой головы. Пожар, начавшийся на судне, вскоре был потушен. Но течь заделать морякам не удалось. Проработав четверо суток с насосами, без сна и отдыха, они пересели в шлюпки и покинули корабль, который почти сейчас же пошёл ко дну».

Известно, что капитан «Эклипса» решил добраться на шлюпках до Гавайских островов. Морякам предстояло преодолеть 900 миль.

Аналогичная участь постигла в Атлантическом океане английское парусное судно «Сагиттариус». Огромный метеорит пробил судно насквозь. «Сагиттариус» пошёл ко дну так быстро, что команда едва успела спустить шлюпки. Через несколько дней команда была спасена проходившим мимо пароходом.

Уже перед началом Второй мировой войны жертвой метеорита едва не стал большой голландский пароход «Океан». Когда судно находилось у северо-восточного побережья Америки, рядом с ним упал большой метеорит. Возникшая при этом волна едва не опрокинула пароход. Вода вокруг судна закипела, и пароход оказался окутан каким-то удушливым газом.

Был случай, когда в начале XX века метеорит упал в борт плавучего маяка «Семь Камней», нанеся ему серьёзные повреждения. От удушливого газа, который накрыл плавучий маяк, моряки потеряли сознание.

Скорее всего, были и другие встречи кораблей с шаровыми молниями и метеоритами, только свидетелей этих встреч, увы, не осталось. Об этих трагедиях знает только океан…

 

УДАРЫ ИЗ-ПОД ВОДЫ

Из сообщений прессы: «Незадолго до окончания Второй мировой войны английский танкер „Барбара“ совершал очередной рейс через Атлантику — из Нового Орлеана в Ливерпуль. Внезапно все находившиеся на мостике почувствовали, что корпус танкера потряс сильный глухой удар. Когда застопорили машину и судно остановилось, по левому борту, чуть позади ходового мостика, в воде увидели белый бурун. Огромных размеров рыба со страшной силой била в воде серповидным хвостом. Это была гигантская меч-рыба. Она атаковала танкер, пробив его стальную обшивку своим острым носом, застряла в ней и теперь пыталась освободиться. Через две-три минуты рыбина всё же сумела выдернуть меч из пробитого борта, стремительно бросилась в сторону и, снова описав дугу, ещё раз устремилась на танкер. На этот раз её меч пробил борт „Барбары“ в другом месте, ближе к носу, Но освободиться теперь ей уже не удалось. Когда эту рыбу-торпеду вытаскивали на борт, меч её обломился и остался торчать из пробоины. Рыбу положили на палубу и измерили. Её длина от хвоста по обломок меча составляла 5 метров 28 сантиметров. Длина же самого меча составила метр 54 сантиметра. Моряки „Барбары“ позаботились и о том, чтобы точно определить вес необычного агрессора. Он составил ровно 660 килограммов. До сих пор ихтиологи утверждают, что этот экземпляр меч-рыбы является самым крупным из числа всех когда-либо пойманных. Отметим, что этот случай был далеко не первым. Уже более 120 лет у Британской морской страховой корпорации „Ллойд“ существует пункт принятия риска под названием „повреждение обшивки судна в результате нападения меч-рыбы“. Он у страховщиков Ллойда появился неслучайно.

Очередное нападение меч-рыбы на судно зафиксировано в 1948 году. На этот раз была атакована американская четырёхмачтовая шхуна „Элизабет“. Экипаж шхуны видел, как огромная рыбина начала свой стремительный бросок. Удар меча пришёлся в носовую часть судна. Рыба вошла внутрь корпуса шхуны по глаза. Выдернув меч и освободившись, она уже не возобновляла атаки. В образовавшуюся пробоину начала поступать вода, и, чтобы шхуна не затонула, пришлось включить помпы. Когда „Элизабет“ пришла в Бостон и стала в док, выяснилось, что доски обшивки не только были пробиты, но и сломаны силой удара.

В 1956 году атаке рыбы-меч подвергся английский эскадренный миноносец „Леопард“. Меч-рыба, которая осталась не пойманной, сумела трижды ударить в борт и в трёх местах пробить стальную обшивку корабля. Для заделки пробоин пришлось спускать за борт водолаза».

Английский ихтиолог Норман пишет: «Если меч-рыба весом 276 килограммов, плывущая со скоростью 10 миль в час (18,5 км/ч), ударит в борт судна, то до момента остановки (от удара) она пройдёт всего 1 метр, а средняя сила удара составит 2/3 тонны. Причём этот удар придётся целиком на кончик меча площадью всего один квадратный дюйм (6,45 кв. см). Если удар той же меч-рыбы, плывущей со скоростью 10 миль в час, приходится на судно, движущееся ей навстречу со скоростью 10 миль в час, то сила этого удара составляет 4,5 тонны».

Академик В.В. Шулейкин в своей книге «Очерки по физике моря» сообщает, что меч-рыба атаковала китобойное судно «Фортуна», пробила медную обшивку, семисантиметровую доску под ней, дубовый шпангоут толщиной 30 сантиметров и дно бочки с ворванью, находившейся в трюме. Советский кораблестроитель академик А. Крылов по поводу силы удара меч-рыбы сделал конкретный вывод: «Сила удара средней меч-рыбы на площади кончика меча равна 15-кратной силе удара самой тяжёлой двуручной кувалды».

Известный историк зарубежного флота Л. Скрягин писал:

«Не только на большие суда, её атаки на рыбацкие лодки и пловцов — явление не столь уж редкое. Иногда, взяв разбег и описав круг, рыба-торпеда с такой силой бьёт в борт лодки, что проскакивает её насквозь, пробивая оба борта. Известны случаи, когда меч-рыба вместе со стаей акул совершала нападение на кита. Акулы, догнав кита начинают терзать свою жертву, выдирая из её тела куски жира, а меч-рыба добивает затравленного кита ударом своего меча. При этом она не получает за свою услугу палача от туши кита ни куска. В тушах загарпуненных китов нередко находят обломанные мечи. Этих рыб задержать не могут, и поэтому их, как и тунца, ловят на живца или бьют гарпуном. Во время преследования загарпуненной меч-рыбы случается, что она уходит на глубину, а затем стремительно поднимается вверх, пронзая рыбацкую лодку или опрокидывая её… Воинственный нрав этих хищников можно объяснить тем, что, завидев противника во много раз крупнее себя и опасаясь стать их жертвой, они нападают первыми. Таков уж их агрессивный характер».

Наверное, ни одно морское животное не порождало столько легенд и страха, как кашалот. Кто не помнит книгу известного американского писателя-мариниста Германа Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит» о почти безумных поисках по всем океанам легендарного белого кашалота, встреча с которым закончилась для людей трагедией.

Л. Скрягин писал по этому поводу следующее: «История китобойного промысла свидетельствует, что в начале XIX века среди скандинавских, канадских и американских гарпунёров, промышлявших в Тихом океане, прошёл слух о гигантском кашалоте-альбиносе, который нападал не только на преследовавшие его вельботы, но и на китобойные суда. Появилось множество рассказов о злом нраве этого „белого исполина Семи морей“. Одни говорили, что кашалот-агрессор набрасывается на китобойное судно без всякого повода, другие утверждали, что он бросается в атаку лишь после того, как вонзят в его спину гарпун, третьи свидетельствовали, что белый кит, даже разбив себе голову, продолжал снова и снова таранить борт судна, а когда оно тонуло, он кружил по поверхности, перекусывая плававшие обломки корабля и оставшихся в живых людей. В начале 1800-х годов среди знаменитых и прославивших себя китобоев обоих полушарий нашей планеты нашлось бы не меньше сотни, которые могли бы поклясться на Библии в том, что видели белого кита. Они даже знали его имя — Моча Дик. Его называли гак потому, что впервые встретили близ берегов Чили, у острова Моча. Истории гарпунёров о кашалоте-альбиносе, приукрашенные фантазией тех китобоев, которые его не видели, складывались в легенды о ките-разбойнике, которые передавались из уст в уста. В них это всегда крупный самец длиной около 20 метров и весом не менее 70 тонн, одинокий, угрюмый и агрессивный, не умеющий ужиться со своими собратьями. В одних легендах кожа этого исполинского кашалота бела как снег, в других — имеет серо-белый оттенок, в третьих — светло-серая, в четвёртых — на голове кашалота, цвет которого чёрный, проходит продольная белая полоса шириной два метра. Дошедшие до нас рассказы китобоев прошлого свидетельствуют, что Моча Дик бесчинствовал на просторах Мирового океана ровно 39 лет. На боевом счету гиганта-альбиноса — 3 отправленных на дно китобойных и 2 грузовых судна, 3 барка, 4 шхуны, 18 вельботов и шлюпок и 117 человеческих жизней… Китобои прошлого поколения считали, что Моча Дик был убит в 1859 году шведскими гарпунёрами в южной части Тихого океана. Говорили, что, когда гарпун пробил ему лёгкое, он не оказал никакого сопротивления своим преследователям; он уже был слишком стар и обессилел в сражениях с кораблями. В туше Моча Дика шведы насчитали 19 наконечников гарпунов и увидели, что кашалот был слеп на правый глаз. Подобные истории, нередко приукрашенные человеческой фантазией, складывались в легенды о ките-людоеде, ките-драчуне. Многим из китов-героев были присвоены и другие имена: Тимор Джек, Пейта Том и Новозеландский Том. Такова суть многочисленных повествований прошлого и легенд о белом ките. Герман Мелвилл, будучи сам китобоем, не мог пропустить их мимо ушей, и, видимо, они и были положены им в основу его великолепного романа Но только ли они одни?»

Как и люди, корабли уходят из жизни разными путями. Их естественная смерть — разборка на металлолом. Таков удел большинства построенных и отплававших свой век судов. Подобно людям, которые их создали, корабли нередко становятся жертвой роковых обстоятельств — морской стихии, войны, злого умысла, ошибок людей. Большинство судов погибло на скалах и подводных рифах близ берега. Многие нашли свою могилу на огромной глубине в океанских просторах. Координаты места гибели большинства из них известны страховщикам, морским историкам и охотникам за затонувшими сокровищами. Но в мировой летописи кораблекрушений есть необычные и даже невероятные случаи гибели судов. К ним относится злополучное происшествие с американским китобойцем «Эссекс». Этот небольшой трёхмачтовый барк водоизмещением 238 тонн под командованием капитана Джорджа Полларда 12 августа 1819 года отправился с острова Нантакет, что в 50 милях к северо-востоку от Нью-Йорка, в южную часть Атлантики на промысел китов. Рейс судна был рассчитан на два года: сначала охота на китов в Южной Атлантике, затем — в Тихом океане. На второй день плавания, когда «Эссекс» вошёл в поток Гольфстрима, неожиданно налетевший шквал от зюйд-веста сильно накренил корабль, ноками реев он задел за воду, два вельбота и камбузная надстройка оказались смытыми за борт. 30 августа «Эссекс» подошёл к острову Флора, что на северо-западе от Азорских островов, и пополнил запасы воды и овощей. Через 16 дней судно уже находилось у мыса Верде.

18 декабря «Эссекс» достиг широты мыса Горн, но сильные штормы в течение пяти недель не давали китобоям возможности обогнуть его, чтобы выйти в Тихий океан. Лишь в середине января 1820 года они подошли к берегам Чили и встали на якорь у острова Святой Марии, традиционного места встречи китобоев. После небольшого отдыха «Эссекс» начал промысел. Было убито восемь китов, которые дали 250 баррелей ворвани.

Почти год «Эссекс» гонялся за китами. Охота проходила удачно, если не считать потери одного вельбота, разбитого хвостом кашалота. 20 ноября 1820 года «Эссекс» находился близ экватора на 119° западной долготы, когда ранним утром с его мачты заметили стадо кашалотов. На воду спустили три вельбота, первым командовал сам капитан Поллард, вторым — первый помощник капитана Чейс и третьим — второй штурман Джой. На «Эссексе» остались три человека: кок, плотник и старший матрос. Когда расстояние между вельботами и кашалотами сократилось до 200 метров, кашалоты, заметив опасность, ушли под воду. Один из них через несколько минут всплыл. Чейс на своём вельботе подошёл к нему со стороны хвоста и вонзил в его спину гарпун. Но прежде чем начать уходить на глубину, кашалот перевернулся на бок и своим плавником ударил по борту вельбота. Вода хлынула в образовавшуюся пробоину в тот момент, когда кит стал уходить на глубину. Чейсу ничего не оставалось, как перерубить топором гарпунный линь. Кашалот с торчащим в боку гарпуном получил свободу, а гребцы вельбота, скинув с себя рубахи и куртки, пытались ими заделать пробоину в борту и откачивали воду. Полузатопленный вельбот с трудом добрался до «Эссекса». Чейс приказал поднять повреждённое судно на палубу и направил китобоец в сторону едва видневшихся на горизонте двух вельботов. Первый помощник капитана рассчитывал поставить временную заплату на борт пробитого вельбота и продолжить охоту. Когда ремонт был почти закончен, Чейс увидел, что с наветренного борта «Эссекса» на поверхность воды всплыл кашалот, его длина, как определил Чейс, превышала 25 метров, кит был больше половины длины «Эссекса». Выпустив два-три фонтана, кашалот снова погрузился в пучину, потом опять вынырнул и поплыл в сторону китобойца. Чейс крикнул матросу, чтобы тот переложил руль на борт. Команда его была выполнена, но судно при слабом ветре и с наполовину убранными парусами не успело отвернуть в сторону. Послышался мощнейший глухой удар головы кашалота в борт, при этом никто из стоявших на палубе моряков не смог удержаться на ногах. Тут же китобои услышали шум воды, заливающей трюм «Эссекса» через проломленные доски обшивки. Кит всплыл у борта судна, видимо оглушённый ударом, он тряс своей огромной головой, хлопал нижней челюстью. Чейс распорядился, чтобы матросы быстро поставили помпу и начали откачивать воду. Но не прошло и трёх минут, как раздался второй, ещё более сильный удар в борт судна. На этот раз кашалот, взяв разбег спереди «Эссекса», ударил его головой в правую скулу. Доски скуловой обшивки борта были вмяты внутрь и частично сломаны. Теперь вода заливала судно через две пробоины. Китобоям стало ясно, что «Эссекс» спасти не удастся. Чейс сумел стащить с кильблоков запасной вельбот и спустить его на воду. Оставшиеся на борту моряки погрузили в него часть навигационных приборов и карты. Едва вельбот с людьми отошёл от тонущего корабля, как тот со страшным скрипом повалился на борт. С момента второго удара прошло всего лишь 10 минут.

В это время другого загарпуненного кашалота таранил штурман Джой, но сорвался с линя, и вельбот направился к «Эссексу», Когда капитан увидел на горизонте, что мачты его судна мгновенно исчезли, он перерезал гарпунный линь и приказал команде своего вельбота грести изо всей силы в сторону, где только что виднелся «Эссекс». Подойдя к лежавшему на борту судну, Поллард попытался спасти его. Команда рубила и перерезала снасти стоячего такелажа мачт, однако, освободившись от них, судно осталось лежать на борту. Оно не пошло сразу ко дну за счёт оставшегося в его помещениях воздуха. Но вода, заливая трюм, вытесняла из него воздух, и «Эссекс» медленно погружался в волны. Тем не менее моряки успели прорубить борт почти залитого водой судна и проникнуть внутрь. С «Эссекса» в три вельбота команда перегрузила два бочонка галет, около 200 галлонов воды, два компаса, кое-какой плотницкий инструмент и десяток живых слоновых черепах, которых они взяли на Галапагосских островах.

Вскоре «Эссекс» затонул… В безбрежных просторах Тихого океана остались три вельбота, в которых разместились 20 моряков. Ближайшая земля находилась от них к югу на расстоянии 1400 миль. То были Маркизские острова. Но капитан Поллард знал о дурной славе обитателей этих островов, ему было известно, что их жители — людоеды. Поэтому он предпочёл идти на юго-восток, к берегам Южной Америки, несмотря на то что до неё было почти 3000 миль. В вельботах Полларда и Джоя находилось по семь человек; Чейс, у которого был самый старый и ветхий вельбот, взял к себе пятерых матросов. Пресную воду и запасы провизии, с трудом добытые с тонущего «Эссекса», капитан поделил строго по числу людей. Первые дни вельботы шли под парусом в видимости друг от друга. Каждый моряк получал в сутки полпинты воды и одну галету. На 11-й день плавания убили черепаху, в её панцире развели костёр, слегка обжарили мясо и поделили на 20 частей. Так прошла ещё неделя. Во время налетевшего шторма вельботы потеряли друг друга из виду. Спустя месяц вельбот капитана Полларда подошёл к крохотному необитаемому острову. Здесь моряки смогли пополнить свои скудные запасы пищи морскими моллюсками и убили пяток птиц. Хуже дело обстояло с водой: она едва заметной струйкой вытекала из расселины скалы во время отлива и была очень неприятной на вкус. Три человека изъявили желание остаться на этом скалистом острове, вместо того чтобы испытывать муки жажды и голода в полузатопленном водой вельботе. Через два дня Поллард с тремя матросами отошёл от острова и продолжал плавание на юго-восток. Оставшимся троим он пообещал прислать помощь, если его вельбот доберётся до суши.

Трагически сложилась эта одиссея китобоев «Эссекса»! Вельбот, которым командовал штурман Джой, не добрался до берега. О нём ничего не известно. В двух других вельботах люди от жажды и голода сходили с ума и умирали. Дело кончилось людоедством…

Через 96 дней после гибели «Эссекса» китобойное судно «Дофин» подобрало в океане вельбот, где оказались потерявшие человеческий облик, но живые капитан Поллард и матрос Рэмсделл. Они прошли под парусом и на вёслах 4600 миль. Чейс и двое матросов были спасены английским бригом « Индиан» на 91-й день плавания, их путь в океане составил 4500 миль. 11 июня 1821 года, спустя 102 дня, британский военный корабль «Саррей» снял с острова Даси трёх робинзонов из команды Полларда.

В июле 1840 года английский китобойный бриг «Десмонд» в Тихом океане подвергся атаке кашалота. Китобойные вельботы пытались уйти в сторону, но не успели. Кашалот ударил ближайший к нему вельбот головой, подкинув его на несколько метров в воздух. Гребцы высыпались из него, как горошины из ложки. Утлое судёнышко ушло кормой под воду, а кит, перевернувшись на бок и открыв свою страшную пасть, изжевал его в щепки. После этого он нырнул под воду. Минут через 15 он снова вынырнул. И пока второй вельбот спасал тонущих, кит опять бросился в атаку. На этот раз он поднырнул под днище вельбота и сильным ударом головы подбросил его в воздух. Над поверхностью океана раздался треск ломающегося дерева и крики обезумевших от страха китобоев.

В августе 1840 года русский барк «Сарепта» заметил кашалота. На воду спустили два вельбота, которые, удачно загарпунив кита, начали буксировать его тушу к берегу. Они находились в трёх милях от «Сарепты», когда появился большой серый кашалот. Он на огромной скорости проплыл примерно милю между «Сарептой» и вельботами, буксировавшими убитого кита, потом вынырнул из воды и с оглушительным шумом упал на брюхо. После этого кашалот начал атаку на вельботы. Первый он разбил ударом головы. Старшина второго вельбота, поняв намерение кита, успел поставить судно за тушу убитого кашалота. Атака не удалась. Гребцы, перерезав гарпунный линь, налегли изо всех сил на вёсла и бросились искать спасения на «Сарепте», которая кружила вокруг убитого кита. Но серый кашалот не отходил от добычи русских китобоев, явно охраняя её. Решив не испытывать судьбу, моряки ушли.

В мае 1841 года китобоец «Джон Дэй» из Бристоля промышлял китов в Южной Атлантике. Когда на судне варили китовый жир, около борта всплыл на поверхность гигантский кашалот. Он почти полностью выскочил из воды, постоял несколько секунд на хвосте и с оглушительным шумом упал на волны. Затем вельботы атаковали и загарпунили кашалота. Однако тот вначале тащил вельбот три мили, затем всплыл на поверхность и бросился в атаку. Кашалот опрокинул вельбот вверх килем и ударом хвоста разбил его, убив нескольких человек. Капитан «Джона Дэя» послал к месту поединка ещё два вельбота. Гребцам первого из них удалось поднять с поверхности воды плававший линь, прикреплённый к рукоятке торчавшего из спины кашалота гарпуна. Почувствовав боль, кит снова устремился под воду. Затем вынырнул и поднял вельбот из воды на пять метров. Гребцы чудом остались целы, но сам вельбот затонул.

В октябре 1842 года близ восточного побережья Японии была атакована большим серым кашалотом шхуна прибрежного плавания. С грузом леса во время шторма её вынесло в океан. Когда она возвращалась к берегу, в двух милях появился кит. Его удар головой оказался столь сильным, что шхуна лишилась кормы. Судно стало тонуть. Команда шхуны успела соорудить из брёвен, которыми были наполнены трюмы, плот. В это время к шхуне подошли три китобойных судна, их капитаны решили покончить с китом. Ударом хвоста кашалот разбил в щепки один вельбот и бросился на второй, но промчался мимо. Затем, сделав рывок в сторону, кашалот схватил в пасть вельбот. Из-под огромной нижней челюсти кита в воду посыпались обломки дерева и изуродованные тела моряков. После этого кит из-под воды нанёс удар в днище китобойца, а затем, отплыв в сторону, стал наблюдать, как три китобойца бежали с места боя.

В 1947 году у Командорских островов советский китобоец «Энтузиаст» загарпунил 17-метрового кашалота. Получив в спину гарпун, кит ушёл под воду и, извернувшись, со скоростью около 20 километров в час ударил головой по корпусу судна. В результате удара конец гребного вала был погнут и винт с него сорван. Руль китобойца оказался сильно погнут и выведен из строя. У извлечённого кашалота, вес которого составил 70 тонн, на голове видны были лишь разрезы кожи.

В 1948 году в Антарктике загарпуненный кашалот дважды атаковал китобоец «Слава-10». Первым ударом он сделал вмятину в корпусе, а вторым обломал лопасти гребного винта и погнул вал.

Известны и другие документально подтверждённые случаи гибели судов в результате ударов рассвирепевших кашалотов. А сколько было судов, пропавших без вести, о судьбе которых некому рассказать!

Почему же кашалоты нападают на корабли и вельботы? Вот как отвечает на этот вопрос один из самых известных американских специалистов по морским млекопитающим Виктор Шеффер:

«Как зоолог я не могу не интересоваться причинами подобного поведения кита-негодяя. Что это — физиологическая или психическая патология?.. Возможно, дело тут в сильном территориальном инстинкте, в основе которого лежит половой инстинкт. Из всех китов только кашалоты-самцы нападают на корабли. Известно также, что из всех крупных китов только кашалоты-самцы охраняют гарем и сражаются с соперниками за обладание самками. И может быть, когда на территорию такого самца проникает „самец-корабль“, кашалот воспринимает это как угрозу своему положению и бросается в атаку… Не исключено, конечно, что киты-агрессоры действительно „безумны“, то есть родились неполноценными или на свой китовый манер „лишились рассудка“ при каких-то необычных обстоятельствах. Можно предположить также, что это киты-параноики, которые под влиянием ощущения своей неполноценности или несостоятельности „слетают с катушек“…»

Впрочем, всё может быть значительно проще. Кашалоты прекрасно знают своих заклятых врагов-китобойцев и при случае с удовольствием сводят с ними счёты. Кто вообще может отказать им в праве защищать свою жизнь! Как говорится, на войне как на войне.