— Предъявите, пожалуйста, ваши документы!

На красной, настороженной роже распускаются пышные, кокетливо вьющиеся усы, тулово упаковано в мешковатую, неглаженную форму, ноги упакованы тоже, в чёрные начищенные сапоги. Сержант полиции Власьев Эдуард Анастасович, не скажу, что не рад знакомству, промолчу. И дыхание у вас несвежее, и вообще.

Холл районной поликлиники, пластиковые стульчики для посетителей ягодицами посетителей отполированы до блеска. Не сидят спокойно, елозят, окаянные.

А рыбалка удалась.

— Повторяю, предъявите, пожалуйста, ваши документы!

Страж закона смотрит на меня, Димка смотрит на меня, второй полицейский, чернявый коллега усатого, руку к кобуре поджал и ТОЖЕ смотрит на меня. Какие вы, ребята, напряжённые. Расслабьтесь, миру мир.

— Да, конечно, — вздох. Снимаю со спины рюкзак полупустой, ищу паспорт. Волновикам некуда бежать, корабль задержан российскими "таможенниками".

Убивать мытников негоже, к тому же камеры — действительно, вон глазок, справа ещё один, невыспавшаяся девушка за стойкой регистрации, бабушки, в очередь, дама с собачкой… нет, это ребёнок, — свидетели, моральные терзания, а в итоге — бессонница. Кидаем с души якорь, тяжёлый, **ка; предъявляем бумаги на груз.

Рыбачили мы на реке Томь, километрах в 40ка от Новокузнецка, рыбное место, намолено поколениями рыбаков. Такие держатся в секрете, передаются по наследству, по блату, продаются за рубли. Спасибо вам, Дмитрий Иванович, вы настоящий друг.

— Михаил Александрович, Дмитрий Михайлович, — голос сержанта холоден, бегающие глазки опасливо следят за каждым моим движением, — Просим проехать с нами в отдел, для проверки личности.

Тук.

Они знают, что мы волновики. Можно оказать сопротивление, получить пулю; в лицо или пузо — выбирай, последний бойскаут. Худой цыган стоит поодаль, нервничает, к стрельбе готов.

Тук.

Сдаёмси, — переглядываюсь с Димой, киваю полицейскому.

Нас выводят из здания, садят в уазик, в отсек для задержанных. Ничё так, удобненько, ххе, седушки жёсткие, повсюду холодная сталь, — надёжно, сразу видно, для людей сделано. Осторожно, двери закрываются, следующая остановка — Левобережный отдел Управления МВД России.

"А ва-ронок такой автобус, в нём что лето, что зимаа…"

— Иваныч нас сдал! — шепчет наклонившийся перёд ушастый. Уши представителей закона чуткие, как у слонов, как у голубей, надо надо тихариться.

— Почему сразу сдал, — я не согласен с радикальной формулировкой обвинения, — Наверняка мужик просто не стал врать врачам, рассказал — кто его подрал, всё как есть, ртом. Есть.

Неделю всё было хорошо, каждый вечер портал открывался ровно в 01:00, у Иваныча имелся мобильный, навигатор, наручные часы, точного времени хватало на всех. Вчера, упокоив 2ух грызунов, мы выдохнули, фухх, но из темноты неожиданно выскочил третий лишний, прыгнул, вцепился в незащищённое предплечье седого менеджера. Сюрприиз.

Надо надо соблюдать, ***ть, технику безопасности — ЗОЛОТЫЕ слова среднестатистического прораба, Запашные с ним согласны, слова эти стоят почти 1300$ за тройскую унцию, ака 31 с копейками грамм. Дмитрий Иванович же к агрессивным паразитам привык, охотничью ветровку с отпущенными рукавами ему, видите ли, носить жарко! Мне может тоже, но я же. Крик боли, пострадавший хватает тварь за загривок, срывает её вместе с лохмотьями кожи, швыряет оземь, яростно топчет берцами; хлещет тёплая кровь, жгут из аптечки я трясущимися пальцами накладываю на сантиметр выше места укуса. Иваныч курит, нервно шутит, повреждена то ли артерия, то ли вена, что там в руке находится? Темно, страшно очень, паникующие мысли борются за контроль над телом. Кидаем реквизит в буханку, едем в больницу, Димка за рулём.

— Но нас-то он этим сдал!

— Кто мы ему, свАтья, братья? Своя рубашка ближе к телу, знаешь ли. Майка ещё ближе, и крестик. Ты поступил бы иначе? — я вот нет, да. Но тебе ведь не нужна такая правда, прав-да?

— Что ты его оправдываешь!? Мы ведь из-за ТВОИХ предчувствий не хотели регистрироваться!

— Тише, не так громко, — оглядываюсь на сидящих за решёткой полицейских. Те мирно беседуют, на нас ноль внимания, хорошо. Ноль это очень круглая цифра, она похожа на букву "о". А ведь менеджер даже друзей своих отговорил ехать — чтобы наш секрет не стал секретом Полишинеля. Он нам не признавался, утверждал, что коллеги передумали, времени нет, жены злые, как ссобаки, но мы же не все твердолобые. Ушастый дуб дубом, но вон, даже книгу напишет. В следующей жизни.

— Миха! — шипящий шёпот, — Мы МЕСЯЦ **й знает чем занимались, а теперь у разбитого корыта, снова! Да ты хоть представляешь, как я, ммать, ЗА-ДОЛ-БАЛСЯ волосы мыть без душа…

— Ээ, дорогой, — ехидная улыбка на моё лицо, прыг, — Я тебе который год предлагаю косичку состричь? Чик-чик и ты мужыг!

— Отвали, придурок! — ну вот. Когда нечего сказать, затыкают рот. Этому подрастающую молодёжь учат в теледебатах, мой друг, ты хорошо усвоил урок, садись, пять. Лет за оскорбление моей выдающейся личности.

— Дим, ты неправ, — отвечаю серьёзным тоном, — Мы за месяц многое узнали, многое смогли, ты тренировал огонь, на циферки подра… дра… амм гоценные набивал; я физически окреп, надышался свежим, хрустящим воздухом с нотками прелого коровьего навоза… Порыбачили так и вообще здорово.

— Это да, рыбалка удалась.

ЯЯЯЯааазь в водах Томи водится, но с нами водиться не стал. Я не поймал леща, зато лично выудил какую-то пелядь, и это не то, о чём вы подумали. Рыба такая, серебристая, длинною в полторы ладони, и главное в ней — правильно ставить ударение.

Иваныч был на удивление подготовлен, он уравновесил наш с Димой профанский подход к таинству рыбалки; у мужика есть надувная лодка, удочки, спиннинги, он даже червей заранее накопал — это просто праздник какой-то, и всё нам, по-братски! Кара-карасики, плотва, разного размера окунёк, чебак, щука, ещё какая-то рыба, забыл название… носач или ротан, как-то так. Потрошили малых с брюха, больших со спины, варили уху, купались, загорали, лишнее солили в баке под прессом.

Я так и не разобрался во всех этих рыбацких наворотах; удочка, крючок, леска, поплавок, грузило, это понятно. Катушка. Но когда на сцену выходят воблеры дрожащие, блёсны, приманки, подкормки, какие-то фидеры здесь, фидеры там, способ заброса спиннинга, необходимость поддерживать для хищных рыб иллюзию движения —

я начинаю путаться в понятиях. Рыбак я неопытный, но курс молодого бойца прошёл. Было клёво ^-^ Машину качнуло, хватаюсь за сиденье. Скрип тормозов, прибыли.

В дебет.

— Вы не можете нас заставить! Мы зарегистрировались, теперь вы ОБЯЗАНЫ нас отпустить, ничего противоправного мы не совершали.

Парень не отвечает, продолжает рыться в ящике стола. Прошло несколько долгих неуклюжих секунд, одна запнулась, дёрнулся было её подхватить, да руки коротки. Время не удержать. Тем более короткими руками.

— Прочтите, пожалуйста, — он передал нам мятый листок А4. А мы с Димкой, как назло, грамотные, взяли, прочли, дела-а…

— В рамках действия указа всех меченых, простите, всех попавших под волновое воздействие, — 4ре ногтя чешут левую щёку, — Необходимо сопроводить в места компактного проживания, что были организованы на базе региональных представительств Росгвардии, — зевок, — В целях локализации и контроля малых порталов; подпишите вот здесь, пожалуйста, — на стол легла вторая, не менее мятая бумага.

— Что это?

— Формальность, подтверждение того, что вас проинформировали.

— А если мы… откажемся это подписывать? — я не удержался и всё же задал провокационный вопрос.

— Тогда я приглашу недовольных свидетелей, — голос полицейского лениво-выцветший, мои слова его ничуть не беспокоят, — Мы повторно прочитаем содержание указа, — кивок в сторону распечатки, — Зафиксируем факт прочтения, зафиксируем ваш отказ, используем средства видеофиксации. Будете подписывать добровольно?

— Ручку можно? — голос мой недоволен, подпись моя, подпись Димкина, фи-гаро, какая у него корявая. Тер…чё?

— Вас сопроводят, предоставят обмундирование, — наши автографы сонный парень вложил в папку, — В качестве компенсации за временное ограничение свободы вас оформят привлечёнными гражданскими специалистами, с выплатой денежного довольствия, также вы получите помощь в развитии волновых способностей.

— Что за помощь? — оживился ушастый.

— Я не владею этой информацией; вам всё расскажут на месте, — губы собеседника вздёрнулись в намёке на полуулыбку, — У вас есть ко мне ещё вопросы?

— Сколько нам будут платить?

— Сожалею, это вне моей компетенции.

Нас размещают не в казарме, чего я подспудно опасался. Комната гостиничного типа, три койки, шкаф, кубики прикроватных тумбочек, жидко-жёлтые текстурные обои. На одной из кроватей лежит чья-то мятая… пижама или рубашка, на тумбочке пара немытых чайных кружек, к стенке той, что с кофейным зерном, присох пакетик Нури. Листочек из маленькой записной книжки придавлен окислившимся яблочным огрызком, почерк нечитабелен; на полу валяются обёртки от конфет. Нам с Димкой достались две свободные кровати, хмурый и небритый сопровождающий, массивный мужчина в летнем камуфляже, ушёл, буркнул на прощание: “ждите”.

В комнате повисло неуютное молчание. Рождался милиционер.