В это самое время зрел другой заговор. Его организаторами были несколько католических дворян. Среди них богатый сквайр Роберт Кетсби, участник неудавшегося мятежа Эссекса. Кетсби бурно провел юношеские годы в компании других аристократических прожигателей жизни, весьма мало интересуясь религиозными вопросами, но скрывая от протестантских собутыльников, что был католиком.

Однако уже в 1598 г., когда ему исполнилось всего двадцать лет и когда друг за другом умерли его отец и жена, произошло не столь редкое в ту эпоху превращение беспутного гуляки в религиозного фанатика, полностью поглощенного мыслями о служении церкви. В ее распоряжение он предоставил свое состояние, меч и, как вскоре выяснилось, воспитанную с детства холодную надменность аристократа, привыкшего повелевать, и яростную решимость заговорщика. За участие в мятеже Эссекса Кетсби должен был заплатить огромный денежный штраф. Сжигаемый рвением, он считал самого папу и иезуитов нерешительными, недостаточно усердными в деле возвращения Англии в лоно католицизма и мечтал одним ударом достигнуть этой заветной цели.

Другим из первоначальных организаторов заговора был некий Томас Винтер, дальний родственник и близкий друг Кетсби. Отлично образованный, говорящий на французском, итальянском и испанском языках, Винтер стал своего рода «министром иностранных дел» заговорщиков. Он часто навещал Уайт-Уэбс, где «мистера Томаса» с радушием принимали Гарнет и другие особы, проживающие в этой иезуитской обители.

Наряду с Кетсби руководителем заговорщиков стал Томас Перси. Двоюродный брат графа Нортумберлендского, потомок знаменитого в истории Англии дворянского рода, Перси занимал значительно высшее общественное положение, чем его сообщники. Вращаясь в придворной среде, он мог узнавать новости, которые трудно было получить другим путем. Этот природный аристократ был ранее более известен как забияка и завсегдатай трактиров, где он спустил немалую часть своего состояния. Однако, как и у Кетсби, у него произошел резкий перелом, и бывший кутила обернулся кающимся грешником. Нарушение королем обещаний, данных католикам, он рассматривал в качестве личного оскорбления.

Этот человек был как будто соткан из противоречий. Необузданный характер и природная спесь рода Перси, толкавшие его к самым диким поступкам, странно уживались с хладнокровным расчетом и обдуманностью действий опытного солдата.

Рьяный католик, не остановившийся, однако, перед смертным грехом двоеженства; человек, которого одни считали орудием иезуитов, а другие – правительственным провокатором; возможно, конспиратор, перемежавший посещения тайных собраний заговорщиков с еще более таинственными ночными визитами к Роберту Сесилю.

И, наконец, Гай Фокс – наиболее известный из всех заговорщиков, но по сути дела игравший лишь роль исполнителя планов, задуманных другими. Родом из Йоркшира, Гай Фокс уже в молодости служил в полку Уильяма Стенли, состоявшем из католиков, эмигрантов из Англии. В рядах этого полка Фокс сражался против французов и дослужился до офицерского чина. Решительный и послушный указаниям священников солдат, Фокс представлял идеальное орудие для организаторов католического заговора.

Как же возник и какие цели преследовал столь знаменитый в истории Англии и в истории тайной войны заговор? Организовавшие его люди были достаточно могущественными, чтобы суметь скрыть о нем правду. Через их цензуру прошло почти все, что мы знаем о заговоре, и лишь по каплям отцеживая истину среди заведомо ложных или искаженных известий, можно воссоздать подлинную картину событий.

Многое свидетельствует о том, что идея заговора возникла у Роберта Кетсби. Возможно, она была ему подсказана кем-то другим, например, Томасом Морганом, бывшим агентом Марии Стюарт. Существует версия, что Морган изобрел план заговора, который он сообщил уже известному нам Оуэну, а тот в свою очередь ознакомил с планом Роберта Кетсби. Однако вряд ли нужен был Томас Морган с его международным шпионским опытом, дабы изобрести этот план, и ловкость Оуэна, чтобы убедить Кетсби взять на себя его осуществление. Достаточно было вспомнить одно событие, происшедшее до рождения Роберта Кетсби и почти всех участников заговора, но хорошо им известное.

Лет за сорок до этого, 10 февраля 1567 г., страшный взрыв потряс шотландскую столицу Эдинбург. Взлетел на воздух небольшой дом Керк о’Филд, в котором Мария Стюарт поместила своего второго мужа Генри Дарнлея. Всем было известно, что Дарнлей стоит на пути могущественного графа Босвела, любовника королевы, целиком подчинившего ее своему влиянию. Повинуясь Босвелу, Мария Стюарт едет в Глазго, разыгрывает комедию примирения с мужем и под видом заботы о нем, заболевшем оспой, завлекает в Эдинбург. Там в одиноко стоящем домике Керк о’Филд она посещает его всего за несколько часов до катастрофы, чтобы вскоре удалиться во дворец, где празднуется свадьба двух ее верных слуг. Вскоре из-под руин, в которые был превращен Керк о'Филд, слуги Босвела, изображающие расследование убийства, извлекают труп Дарнлея – отца Якова I, будущего короля Англии и Шотландии.

Этот пример не мог не стоять перед глазами будущих заговорщиков, для которых драматическая истории Марии Стюарт была одним из самых памятных событий недавнего прошлого. При этом события 10 февраля 1567 г. должны были хорошо запомниться и власть имущим, прежде всего Роберту Сесилю, в деталях знакомому со всей историей Марии Стюарт.

Впрочем, случай в Шотландии был не единственным. Попыток взорвать здания, в которых находились «нежелательные» особы, было достаточно, чтобы обойтись без советов Моргана и Оуэна, когда у Кетсби и его друзей возникла мысль избавиться от Якова I. Подобный план мог показаться единственно возможным в создавшейся международной обстановке. В этом Кетсби и его друзьям пришлось еще раз убедиться, когда Томас Винтер, посланный ими в Мадрид, вернулся с пустыми руками, несмотря на то, что вначале испанский двор обещал помощь.

Вскоре пришла весть о смерти Елизаветы и воцарении Якова, с которым связывали много надежд на перемену Англией прежнего антииспанского политического курса. У Испании не было средств на организацию новой армады и не было в живых Филиппа II, который до самой смерти в 1598 г. продолжал упорно стремиться к подчинению Англии.

Мадрид явно делал ставку на мир, и там считали, что значительно большего можно добиться, тратя оскудевшие запасы золота на взятки Сесилю, Нортгемптону и другим фаворитам Якова I, чем на субсидии английским католикам, которым ни разу не удалось добиться даже мимолетного успеха в борьбе за власть.

Попытка восстания без иностранной помощи заранее была обречена на неудачу. На памяти всех было полное фиаско, которое потерпел недавно Эссекс, а у него было куда больше шансов на успех, чем у Перси и Кетсби. Против католиков десятилетиями висело обвинение, что они хотят возвести на престол иностранцев, врагов Англии – шотландку Марию Стюарт, Филиппа II или испанскую инфанту.

Теперь для католиков возникла возможность сыграть на задетом патриотическом чувстве, на непопулярности нового короля – шотландца и привезенной им с собой толпы любимцев. Ведь шотландцы по-прежнему считались исконными врагами Англии, пожалуй, не менее ненавистными, чем испанцы или французы. Если бы удалось оглушить страну известием о гибели Якова I, его старшего сына и наследника престола Генриха, а также главных советников короля, то разве нельзя было бы захватить, пользуясь неожиданностью, кого-либо из младший детей Якова – принца Карла или принцессу Елизавету – и от их имени создать под видом регентства католическое правительство, которое покончит с шотландским засильем? А заранее собранное ополчение католического джентри и эмигрантский полк Стенли дали бы в руки этого правительства солидную военную опору.

Примерно так могли рассуждать заговорщики, согласно дошедшим до нас документам. Пора, однако, рассказать, как возник и как развивался сам заговор.

В ноябре 1603 г. в одном из лондонских домов Кетсби, неподалеку от набережной Темзы, по инициативе хозяина собрались Томас Винтер и Джон Райт, брат жены уже знакомого нам Томаса Перси. Без особых предисловий Кетсби изложил им свой план «единым ударом без всякой иноземной помощи вновь внедрить католическую религию» и с этой целью подорвать порохом здание парламента.

Чтобы побороть колебания друзей, Кетсби предложил в последний раз проверить, можно ли рассчитывать на испанскую помощь. Винтер поехал во Фландрию, где от него отделались пустыми обещаниями похлопотать за английских католиков перед королем Яковом. Согласно документам, во Фландрии Винтер встретился с Оуэном и иезуитами, которым изложил планы заговорщиков.

В апреле 1604 г. он вернулся из своей поездки в сопровождении верного человека – Гая Фокса (в Англии называвшим себя Джоном Джонсоном), которого ему порекомендовал полковник Стенли. Через две недели в заговор был вовлечен Перси, приехавший в Лондон. Все пятеро заговорщиков, собравшись в самом центре столицы, на Стренде, поклялись свято хранить тайну, не выдавать товарищей и не отступаться от своих планов, после чего в соседней комнате прослушали мессу, которую отслужил иезуит, отец Лжерард, приехавший для этого из Уайт-Уэбса, и приняли причастие.

После мессы Кетсби изложил подробно свой план. Еще ранее он навел справки о домах, примыкающих к палате лордов, в которой по традиции присутствовал король при открытии парламентской сессии. Для понимания дальнейшего надо упомянуть, что здания были там расположены в виде буквы «Н». Горизонтальная линия – это палата лордов, верхняя половина левой вертикали – так называемые покои принца, а нижняя половина этой линии – дома парламентских клерков и другого обслуживающего персонала. Верхнюю половину правой вертикали составляла Живописная палата, в которой происходили совещания уполномоченных палаты лордов и палаты общин. Дома нижней половины правой вертикали не играют существенной роли в нашем рассказе. Внизу от парламентских зданий, примерно в полусотне метров, протекала Темза. Под палату лордов можно было проникнуть либо из покоев принца, либо из домов парламентских служащих.

Здание палаты лордов было двухэтажным. Сама палата занимала верхний этаж. А первый этаж был сдан под угольный склад купцу Брайту. Следовательно, порох заговорщики собирались подвести не непосредственно под палату лордов, а под этот склад угля. Однако, прежде всего, надо было найти возможность снять один из принадлежавших казне домов, которые примыкали к зданию палаты и которые занимали парламентские служащие. Наиболее удобно располагался Винегр-хауз, который арендовал некто Джон Винниард, входивший в личную охрану короля. Оказалось, что Винниард сдавал дом некоему Генри Ферерсу.

Единственным лицом среди заговорщиков, который мог попытаться нанять дом, не привлекая внимания к этому, был Томас Перси, аристократ и так же, как хозяин избранного дома, служивший в королевской страже. Однако Ферере сообщил, что он не может передать свои права другому лицу без согласия Винниарда, которого в то время не было в городе. Перси удалось уговорить жену Винниарда, и решение было принятым до прибытия мужа.

Винегр-хауз имел маленькую пристройку, в которой проживали привратник Гедеон Гибинз и его жена; им Перси поручил общее наблюдение за домом. В нем постоянно поселился Гай Фокс, продолжавший фигурировать под именем Джонсона и считавшийся слугой Томаса Перси. Тот часто уезжал из столицы, выполняя поручения своего родственника, графа Нортумберлендского по сбору ренты у арендаторов его обширных владений.

Винегр-хауз был в распоряжении заговорщиков, и только толстая каменная стена отделяла подвал этого дома от подвального помещения палаты лордов. Однако Винегр-хауз был слишком мал по размерам и находился на видном месте. В него нельзя было незаметно свезти и хранить большой запас пороха, который требовался для того, чтобы поднять на воздух парламентское здание. Для склада был выбран один из лондонских домов Кетсби, находившийся неподалеку. Хранителем склада стал Роберт Кей, сын англиканского священника, долгое время служивший у католического лорда Мордаунта, вовлеченный для этой цели в заговор.

В этом доме, стоявшем в отдалении от шумных столичных улиц, Кей и Винтер делали все необходимые приготовления, складывая мешки с порохом в укромной месте речной пристани. Однажды, правда, какой-то слуга, возвращаясь с работы в парламентском здании, заметил лодку и людей, что-то сгружавших и переносивших в Винегр-хауз. Среди них был привратник Гибинз, так что дело явно происходило с ведома и согласия нового хозяина дома, мистера Перси, а кто может помешать знатному придворному привозить к себе все, что ему заблагорассудится? Случайному свидетелю сцены не могло прийти в голову, что привратник Гибинз не более его понимал смысл происходившего и что именно вносили в дом люди по указанию молчаливого и угрюмого мистера Джонсона.

Все расчеты заговорщиков строились без настоящего хозяина дома – казны. Сдавая Винегр-хауз, она сохраняла за собой право занять его снова. И такая необходимость, действительно, возникла. Дом показался удобным для того, чтобы в нем без шума могла заседать конференция, обсуждавшая весьма не популярный проект слияния Шотландии и Англии, возглавляемых одним королем, в единое государство.

Удар был ужасным. Нечего было и думать быстро убрать из дому завезенные туда порох и доски, которые были необходимы при проведении подкопа. Оставалось надеяться, что высокопоставленным членам конференции вряд ли придет в голову заглядывать в темный, неуютный подвал здания и что слуги окажутся не более любопытными, чем их господа. Этот расчет оказался верным: переговоры происходили буквально на мешках с порохом.

Тем не менее, конференция закончила свою работу, и заговорщики снова стали хозяевами Винегр-хауза. Фокс даже укрепил его, насколько это было возможно, чтобы в случае необходимости здесь можно было выдержать многочасовую осаду. Вначале Фокс не участвовал в подкопе, хотя он единственный из заговорщиков приобрел за время военной службы некоторый опыт в подведении подземных мин. Остальная четверка – Кетсби, Винтер, Перси и еще один участник заговора, Джон Райт, бодро взялась за дело, но крепкий каменный фундамент слабо поддавался их усилиям. Привыкшие орудовать мечом, а не ломом, они явно переоценили свои силы. Даже вызванные на помощь Кей и Кристофер Райт, зять Джона Райта, не продвинули вперед дела.

В течение двух недель заговорщики упорно продолжали подкоп. Однажды из-за каменной кладки раздался гул, стену даже окропили святой водой.

«Нечистая сила» оказалась ни при чем, но этот шум натолкнул заговорщиков на мысль: а что, если по виду заброшенный подвал парламентского здания окажется не пустым?

Пришлось отправиться на разведку. На отгороженном дворе около покоев принца несколько людей входили и выходили из небольшой двери, которая вела в заветное подземелье. Фоксу не стоило большого труда узнать, что купец Брайт, которому, сдавался первый этаж и подвалы, продавал свои запасы угля и право на аренду помещения некоему Скинеру, купцу с улицы Кинг-стрит. Следовательно, надо было убедить Скинера переуступить право аренды подвала, что с успехом удалось сделать Перси.

Вскоре из Винегр-хауза и из дома Кетсби в Ламбете были перевезены дополнительно мешки с порохом, укрытые сверху от нескромных глаз настилом из угля, камней и битого стекла. Приготовления закончились, а время для исполнения замысла еще не пришло. Правительство перенесло открытие очередной парламентской сессии с 7 февраля на 3 октября 1605 г. Следовательно, было время заняться подготовкой других частей заговора. Фокс отправился во Фландрию, чтобы условиться о плане действий с Оуэном и полковником Стенли. Кетсби и Перси принялись за организацию католического выступления, которое должно было состояться после удачи заговора.

Приходилось думать о привлечении к заговору новых людей, поскольку приготовления требовали больших средств. Кетсби и Перси получили от других заговорщиков опасное право по своему усмотрению сообщать тайну заговора любым лицам, которых они надеялись привлечь на свою сторону. Объезжая поместья своих друзей, Кетсби постепенно вовлек в ряды участников заговора Роберта Винтера, брата Томаса, и Джона Гранта. Остальным он не открывал всех своих планов и пытался получить их согласие на участие в добровольческом кавалерийском полку католиков в 2 тысячи человек, который Яков разрешил навербовать на английской территории испанскому правителю Фландрии. Так, например, были втянуты в заговор двоюродные братья Стефен и Хемфри Литлтоны, соседи Роберта Винтера по поместью в графстве Хентингтон.

Одним из принятых в число сообщников Кетсби был также Амброзий Роквуд, богатый сквайр из Сеффолка, владелец конного завода.

А чем все это время занимались почтенные обитатели Уайт-Уэбса? Известно, что у посланца из Уайт-Уэбса – отца Джерарда приняли причастие первые пять заговорщиков после того, как они дали клятву верности. Однако, по их утверждениям, иезуит находился в другой комнате дома Кетсби и ничего не знал о клятве. И все же трудно поверить, что иезуиты не подозревали о заговоре. Известно, что Кетсби вел с Гарнетом беседы на «моральные» темы о допустимости убийства невинных во имя праведной цели.

Организатор заговора просил главу иезуитов сохранять в тайне этот разговор, пока он, Кетсби, будет оставаться в живых. Правда, иезуит твердо решил еще раз встретиться с ним и предостеречь от необдуманных предприятий. Но встреча не состоялась, а Гарнет о своих похвальных намерениях сообщил значительно позже, когда в его интересах было настойчиво доказывать, что подобные благие побуждения у него действительно имелись. Кетсби же мог использовать разговор с Гарнетом для вербовки новых членов, убеждая колеблющихся в поддержке и одобрении церкви.

В первой половине июля Кетсби как верующий католик исповедался о заговоре иезуиту отцу Тесмонду, который через несколько дней, тоже на исповеди, сообщил об этом своему начальнику Гарнету. По утверждениям, исходившим от Гарнета и вообще из иезуитских источников, он был потрясен тем, что узнал, всячески осуждал этот план заговора, о чем сообщил в Рим, но ничего не мог поделать, сдерживаемый тайной исповеди.

Трудно разобраться до конца в этих сплетениях полуправды и прямой лжи. Папская политика в эти годы не раз претерпевала изменения, колебалась от старой неприкрытой враждебности к английскому правительству до попыток удержать своих сторонников в полном повиновении этому правительству в надежде на переход Якова I в католичество или, по крайней мере, на отмену законов против католиков. Весьма вероятно, что свидетельства иезуитов представляют собой ловко и заранее составленные оправдательные документы.

Вскоре после того, как Гарнет узнал о заговоре, он решил покинуть Уайт-Уэбс. Слугам был дан приказ держать дом всегда готовым для принятия тех джентльменов, которые ранее посещали гостеприимных хозяев.

28 июля правительство объявило, что открытие парламентской сессии переносится с 3 октября на 5 ноября. Заговорщики, снова съехавшиеся в Лондон, делали последние приготовления. Кетсби вовлек в заговор Эверарда Дигби, богатого католического землевладельца, которому было поручено возглавить католическое восстание в его предполагаемом центре – графстве Уорик, а также Френсиса Трешама, кузена Кетсби и Винтера, зятя католического лорда Монтигля.

«Пороховой заговор» был подготовлен. Мину уже подвели, и Фокс, которому поручалось произвести взрыв, присоединил к мешкам с порохом длинный фитиль. За четверть часа, пока огонь добрался бы до мины, Фокс предполагал сесть в подготовленную поблизости лодку и отъехать подальше от здания парламента. На реке Фокса должно было ждать судно, которое немедля доставило бы его во Фландрию. Там он смог бы сообщить Оуэну и Уильяму Стенли, что наступила долгожданная минута действия.

Осталось десять дней до открытия парламентской сессии.