В последние годы наполеоновской империи тайная война все обострялась. Монах шотландец Джеймс Робертсон не заставил себя долго упрашивать, когда ему предложили сменить келью на службу в английской разведке. Хорошо говоривший по-немецки отшельник был заброшен в Северную Германию. Робертсон получил паспорт на имя Адама Рорауера, уроженца города Бремена. В Гамбурге «Рорауер» познакомился с одним испанским священником, а через того с испанским капитаном, который находился на излечении в местном госпитале. Приняв личину торговца, монах в сопровождении своих новых приятелей отправился в Данию.

Там, на островах, были размещены отборные полки испанской армии, которые Наполеон еще до начала завоевания Испании затребовал в качестве вспомогательных войск и отослал подальше от родины. Робертсон пробрался к командующему испанского корпуса генералу Ла Романа и назвал ему пароль, о котором тот еще в Мадриде договорился с секретарем английской дипломатической миссии Б. Фрерром. В условленное время Ла Романа сосредоточил почти 10 тысяч своих солдат якобы для принесения присяги новому испанскому королю Иосифу, брату Наполеона и под носом у французов посадил их на подошедшие английские корабли адмирала Китса.

Эти войска влились в английскую армию Веллингтона, сражавшуюся в Испании против наполеоновских маршалов. В 1810 г. английская разведка пыталась похитить с помощью роялистов испанского наследного принца Фердинанда, который содержался под арестом во Франции, и тем самым нанести Наполеону удар. Таким путем англичане стремились усугубить трудности, с которыми столкнулся французский император в Испании. Попытка не удалась, и ее организатор – барон де Колли был расстрелян. В 1813 г., желая ускорить вступление Австрии в войну с Наполеоном, английская разведка приняла участие в заговоре против императора Франца. Заметно усилилась борьба французской и русской разведок.

Прибывший в Париж представитель царя, его адъютант полковник Чернышев внимательно присматривался к французской армии, сопровождая Наполеона во время войны против Австрии в 1809 г. Чернышева, разумеется, особенно заинтересовали официальные доклады о состоянии всех вооруженных сил французской империи, которые еженедельно представляло военное министерство Наполеону. Имея эти материалы, можно было ясно представить себе численность, дислокацию, вооружение французских войск. Конечно, эти доклады являлись строжайшим государственным секретом.

Чернышев мог лишь увидеть красивые папки, в которые переплетались доклады. Но и этого было немало. Доклады переплетаются в папки, – значит, кто-то делает это. Нельзя ли поближе познакомиться с этим переплетчиком? Вскоре Чернышеву не только удалось встретиться с переплетчиком военного министерства Мишелем, но и с помощью, разумеется, щедро вознаграждавшейся, просматривать доклады, предназначенные только для глаз императора Наполеона. У Мишеля были сообщники – Саже, Сальмон, Мозес, служившие в военном министерстве, и австриец Вустингер – швейцар отеля, где размещалось русское посольство. Вустингер был посредником между Мишелем и Чернышевым.

Лишь в феврале 1812 г., т. е. более чем через два года, наполеоновская тайная полиция напала на след. Воспользовавшись отсутствием Чернышева, полицейские произвели неожиданный обыск на его квартире и нашли доказательства разведывательной работы.

Чернышев, сделавший позднее, при Николае I, умелым угодничеством большую карьеру, не принадлежал к числу серьезных и проницательных разведчиков. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что сведения, добытые царским адъютантом, сильно занижали численность французской армии. Это наводит на мысль о возможности сознательной провокации со стороны Наполеона.

Возмущаясь «азиатским коварством» русских, Наполеон в свою очередь вел еще более напряженную разведывательную подготовку похода. Французский военный представитель в России Лористон собрал подробные сведения о силах и расположении русской армии, добыл граверные доски, с которых печатались секретные военные карты. Еще в конце 1811 г. Наполеон предписал барону Биньону, французскому послу в герцогстве Варшавском, организовать специальный отдел, занимающийся военным и политическим шпионажем против России. Наполеон приказал заслать в Россию резидентов, которым поручалось создать разведывательные ячейки в Петербурге, Москве, в главных городах прибалтийских провинций, в ряде укрепленных центров, на основных дорогах, по которым наполеоновская армия предполагала вести вторжение от западной границы к сердцу России. Однако Биньону не удалось выполнить приказа императора.

Уже в начале войны русская разведка сумела добиться ряда важных успехов. Активную роль в развертывании русской разведывательной сети в порабощенной Наполеоном Германии сыграл Штейн, бывший глава правительства Пруссии. Штейн был непримиримым врагом Наполеона, и прусский король должен был по требованию грозного победителя изгнать своего министра из страны.

С помощью Штейна русской разведке удалось наладить печатание в Германии подпольной антинаполеоновской газеты. Агентами русской разведки стали пастор прусского короля Шлейермахер, министр полиции Груннер. Они пытались помешать доставке военных грузов наполеоновской армии по дорогам Пруссии, организовать поджоги французских военных складов на прусской территории, дезертирство среди прусских солдат, входивших во вспомогательный корпус, двинутый по требованию Наполеона против России. Особенно серьезное значение приобрела эта деятельность, когда выявился разгром Великой армии Наполеона русским народом и войсками. Во время освободительного похода русской армии в Европу отличился в качестве разведчика известный партизанский командир А. С. Фигнер, который под видом итальянца проник во французскую армию и завоевал доверие наполеоновского генерала Раппа.

В самой России во время Отечественной войны немалую роль сыграл английский разведчик Вильсон, который усиленно интриговал против Кутузова, не желавшего подчинять русские интересы целям английской политики. Когда наполеоновская империя была на самом краю гибели, Лондон снова использовал свою роялистскую агентуру, устанавливая связи с императорскими маршалами и министрами, которые стремились спастись с тонущего корабля, способствуя ускорению надвигавшегося краха.

Один из величайших полководцев мировой истории, Наполеон был и талантливым организатором разведки, превосходя и в этом деле большинство своих противников. Сеть наполеоновского шпионажа покрыла всю Европу. И до тех пор, пока французская разведка служила исторически выполнимым планам, она достигала крупных успехов. Неудачи стали следовать одна за другой, когда Наполеон попытался использовать свою разведку для осуществления химерических планов завоевания мирового господства. И эти неудачи стали быстро множиться после того, как Великая наполеоновская армия была разгромлена на полях России и русские войска начали свой освободительный поход в Европу, пришедший в конечном счете к крушению наполеоновской империи.

В марте 1814 г. союзные войска вступили в Париж. Наполеон отрекся от престола и был отправлен в изгнание на остров Эльбу в Средиземное море. Во Франции была восстановлена монархия Бурбонов. Целые тучи разведчиков пытались выведать тайны дипломатов, которые, собравшись осенью 1814 г. на конгресс в Вене, занялись обсуждением вопросов послевоенного устройства Европы. Англия и Австрия заключили союз с правительством Людовика XVIII против России. Однако Наполеон на Эльбе продолжал оставаться угрозой для Бурбонов и для планов Австрии и Англии опереться на Людовика XVIII в борьбе против России.

26 февраля 1815 г. Наполеон покинул Эльбу, высадился с небольшим отрядом на юге Франции и без единого выстрела дошел до Парижа. Людовик XVIII бежал. Начались знаменитые Сто дней нового правления Наполеона, закончившиеся поражением в битве при Ватерлоо и ссылкой императора на далекий остров Святой Елены.

В последние годы английский историк П. Бартел выдвинул гипотезу, будто «полет орла» – так именуют высадку Наполеона во Франции и Сто дней – был результатом провокации, организованной британской и австрийской разведками. Мысль об этом не была чужда многим довольно осведомленным современникам, которые считали, что английский министр иностранных дел Кэслри, австрийский канцлер Меттерних и Талейран, перешедший на службу к Бурбонам, решили заманить Наполеона во Францию, чтобы там либо убить его, либо создать предлог для изгнания подальше от европейских берегов. (До этого делались попытки убийства Наполеона – для организации покушения французская разведка отправила на Эльбу некоего Брюла, но план не удался, так как бывший император имел надежную личную охрану.)

В январе 1815 г. из Вены без всякого шума уехал генерал Коллер, австрийский комиссар на острове Эльбе. Коллер прибыл на Эльбу и якобы сообщил Наполеону, что Англия и Австрия готовы согласиться на возвращение императора на трон, если он удовлетворит ряд требований Лондона и Вены. Намеки на эту провокацию содержатся в переписке французского консула в Ливорно Мариотти, который руководил шпионской сетью, следившей на Эльбе за Наполеоном. Конечно, Мариотти – свидетель, заслуживающий весьма малого доверия. Однако есть и другие показания.

После Ватерлоо и возвращения Бурбонов во Францию состоялся суд над маршалом Неем, который был послан Людовиком XVIII с войсками против Наполеона и перешел на его сторону. Ней утверждал, будто Наполеон уверил его, что союзные державы не возражают против возвращения императора на престол. Наполеон добавил, что ему неоднократно заявлял об этом генерал Коллер. Незадолго до отъезда с Эльбы, принимая представителей местных властей, Наполеон заметил, что его возвращение во Францию будет встречено с удовлетворением иностранными державами. Имеется и косвенное доказательство – пассивность английских, австрийских и французских властей, хотя они получали от своей агентуры на Эльбе многочисленные донесения о подготовке Наполеона к высадке во Франции.

В опубликованных мемуарах ближайшего сотрудника Меттерниха графа Лсбцелтерна сообщается, что австрийская разведка перехватила секретную переписку Наполеона с его бывшим маршалом и Неаполитанским Мюратом, которая не оставляла сомнения в намерении Наполеона покинуть Эльбу. Меттерних ознакомился с этими бумагами, однако не принял никаких мер. Граф Ферран, морской министр в правительстве Людовика XVIII, уверяет в своих мемуарах, что он отдал приказ послать из Тулона два или три военных корабля для наблюдения за островом Эльба, так как получил достоверную информацию о предполагавшейся высадке Наполеона во Франции. Однако Ферран ушел в отставку, а его приказ был отменен.

Агенты Мариотти заранее информировали английского комиссара на Эльбе Кемпбела, что Наполеон намерен совершить побег с острова. Кемпбел – опытный военный и дипломат, получив это известие… сам на 12 дней уезжает с Эльбы – сначала в Ливорно, а потом во Флоренцию. Правда, 23 февраля он направил на остров корвет «Партридж». Капитан корвета Эди нанес визит Наполеону, и корабль сразу покинул остров. У императора должна была создаться уверенность, что Кемпбел не в состоянии в данный момент следить за его планами и помешать их осуществлению.

Не уехал ли Кемпбел, дабы потом иметь возможность оправдываться ссылкой, что его не было на месте во время бегства Наполеона с Эльбы? Конечно, в английской официальной переписке нет никаких указаний, что Кемпбел получил из Лондона подобные инструкции. Но в таких деликатных случаях английское адмиралтейство и министерство иностранных дел предпочитало не оставлять следов.

Несомненно, гипотеза П. Бартела остается слабо обоснованной. Тем не менее, она продолжает вызывать интерес во Франции.

Еще одна гипотеза такого рода связана с именем французского разведчика Монтолона. Как уже отмечалось, в последние годы правления Наполеона качество импе раторской разведки заметно ухудшилось. Многие ее наиболее способные организаторы были удалены со своих постов. К тому же и сам Наполеон все менее был склонен выслушивать правдивые донесения, если они противоречили его планам.

В 1812 г. один из наполеоновских разведчиков, Монтолон, создал в городе Вюрцберге специальную организацию, которая должна была держать под наблюдением Германию во время похода Великой армии в Россию. Монтолон с каждой неделей сообщал в Париж министру иностранных дел Маре все более тревожные известия. 19 октября, когда Наполеон начал отступление из Москвы, Маре уведомил Монтолона, что тот впал в полную немилость у императора. Причиной оказалась женитьба Монтолона на племяннице канцлера Камбасереса, которая успела уже до этого побывать три раза замужем и все три мужа которой развелись с ней, обвиняя в супружеской неверности.

Наполеон выступил блюстителем нравов в самый неподходящий для себя момент, когда донесения Монтолона стали представлять особую ценность. Следует добавить, что Монтолон сопровождал императора на остров Святой Елены, а его жена, оставаясь верной своей репутации, сделалась любовницей Наполеона.

Исследования, проведенные в 1964 г. английскими учеными в лаборатории атомного центра в Харуэлле, привели к выводу, что Наполеон на острове Святой Елены в течение долгого времени подвергался воздействию мышьяка. Этот вывод был сделан после того, как четыре образца волос Наполеона «бомбардировали» нейтронами, в результате чего было зафиксировано излучение ставших радиоактивными атомов мышьяка в этих волосах. Наиболее вероятным исследователи сочли предположение, что Наполеон был отравлен Монтолоном, которому он завещал крупное состояние.

В отравлении императора некоторые подозревали «английскую интригу», желавшую снять с себя и возложить на самих французов ответственность за смерть Наполеона. Подчеркивалось, что приведенные «доказательства» отравления научно неубедительны; допускалось даже, что взятые для ислледований волосы не принадлежали Наполеону. А мышьяк мог попасть в волосы от пудры или когда тело умершего Наполеона лежало в земле.

Однако в самой Франции имела хождение еще менее обоснованная легенда, связанная со смертью императора. Существовало предание о бегстве Наполеона с острова Святой Елены. Оно приписывало тайной бонапартистской организации похищение бывшего императора из-под стражи и подмену его одним чрезвычайно похожим на Наполеона капралом Франсуа Робо, который и умер на острове 5 мая 1821 г. Сам же Наполеон якобы добрался до Италии, где и поселился в Вероне под именем лавочника Ревара. Там он жил до 1823 г. В сентябре этого года Ревар исчез, а через несколько недель часовой, охранявший Шеннбрунский замок в Вене, где лежал больной сын Наполеона, застрелил какого-то незнакомца, пытавшегося перелезть через каменную дворцовую ограду. Тело убитого отказались выдать представителям французского посольства и похоронили рядом с тем местом, которое было предназначено для погребения жены и сына Наполеона.

Этот рассказ с некоторыми вариациями был не раз использован в литературе: на него падал отсвет «наполеоновской легенды», которой отдали дань Пушкин, Лермонтов, Гейне. Необычность ситуации, в какую попадал по этому преданию бывший покоритель народов и стран, порождала и пародии. В одном французском журнале была напечатана пьеса, содержащая новую трактовку побега с острова Святой Елены. Наполеон, ставши владельцем небольшой лавчонки, быстро опускается, оказывается целиком поглощенным ничтожными интересами торговли. И когда наполеоновские маршалы и генералы, наконец, приезжают к императору с известием, что все подготовлено для государственного переворота в его пользу, их встречает мелочный торговец, озабоченный, как бы повыгоднее запродать бакалейный товар своим скупым и прижимистым соседям.

С крушением наполеоновской империи связан классический случай «коммерческой» разведки, т. е. сбор сведений в коммерческих целях. Еще в позднее средневековье наряду с «государственной» разведкой Венеции и других торговых республик зародилась частная разведка крупных североитальянских торговых домов. В XVI в. свою разведку имел южногерманский банкирский дом Фуггеров, который давал деньги многим европейским монархам и должен был в точности знать, насколько прочны положение и платежеспособность его должников. Впрочем, эта разведка не смогла предусмотреть полное банкротство финансов главного должника – испанских Габсбургов, которое подорвало могущество дома Фуггеров.

В начале XIX в. свою разведку имел банкирский дом Ротшильдов. Она действовала против Наполеона (хотя и он не раз использовал деловую переписку этих финансистов, чтобы получать разведывательные донесения из Лондона). Благодаря ей лондонский банкир Натан Ротшильд в июне 1815 г. первым в Лондоне, задолго до прибытия правительственного курьера, узнал о полном поражении французского императора при Ватерлоо. Ротшильд сначала стал играть на бирже на понижение английских государственных облигаций, а так как все за ним следили, ни у кого не осталось ни малейшего сомнения, что банкир получил сведения о сокрушительном разгроме британских войск. Биржевики бросились сбывать свои бумаги, опасаясь их дальнейшего падения. Возникла паника, котировка спускалась все ниже и ниже. А тем временем Ротшильд через подставных лиц скупил по дешевке огромное количество ценностей. Назавтра все узнали о результатах сражения при Ватерлоо. Курс бумаг резко подскочил вверх, и Ротшильд нажил на «досрочно» полученном известии огромное состояние.