Организация немецкой разведывательной сети в Англии страдала недостатком, который оказался роковым. Все немецкие агенты сообщались с Берлином через один и тот же «почтовый ящик».

Разгром немецкого шпионажа в Англии начался отнюдь не с началом Первой мировой войны, а со времени похорон английского короля Эдуарда VII, случившихся за четыре года до того, как вспыхнул военный пожар. На похороны короля съехались делегации от многих стран, в том числе ряд коронованных особ. Среди них, конечно, выделялся германский кайзер Вильгельм II, которого сопровождала пышная свита. Один немецкий придворный сразу же привлек внимание Особого отдела Скотланд-Ярда, ведавшего контрразведкой. Этот аристократ, барон Росток, был известен как один из организаторов немецкого шпионажа. (Росток уже попался с поличным, будучи морским атташе в одной из южноамериканских республик.)

Наблюдение за Ростком, старательно маскировавшееся, но тем более тщательное, выявило интерес гостя к Вулиджскому арсеналу и столичным казармам. Вдобавок в центре Лондона, на улице Чэринг-кросс, немецкий разведчик как бы невзначай встретился и побеседовал с человеком, которого английские власти уже давно подозревали в шпионаже. Вечером Росток и его знакомый снова встретились в кафе, после чего первый из них отправился к себе в отель. Однако трое опытных английских контрразведчиков, следившие за каждым шагом опасного гостя, решили на всякий случай проверить, не покинет ли он позднее свою гостиницу. Английские агенты разделились, установив наблюдение за всеми выходами из гостиницы.

Потянулись часы ожидания. Около полуночи немец осторожно проскользнул через черный ход из гостиницы и сразу же сел в такси. Английские агенты настигли его на одной из улиц во время затора машин. Вскоре Росток вышел из машины и зашел в маленькую парикмахерскую, которую покинул лишь через час. Эти, не совсем обычные в столь поздний час, стрижка и бритье дорого обошлись германской разведывательной службе. Пройдя несколько кварталов по длинной Календонской улице, немецкий разведчик снова сел в такси и вернулся в гостиницу.

Причины посещения высокопоставленным придворным германского кайзера в полночь маленькой уличной парикмахерской, вдали от его аристократического отеля, были слишком очевидны, чтобы оставить место сомнению. Однако немцу позволили на следующий день мирно отбыть на родину. Конечно, отчасти это было вызвано нежеланием английских властей производить арест, который неминуемо должен был вызвать крупный международный скандал. Но были и другие соображения: барон посещал какой-то центр германского шпионажа в Англии, хотя заранее нельзя было сказать, насколько важным узлом была маленькая парикмахерская в разведывательной сети, сплетенной в Англии наследниками Штибера.

После некоторых усилий была выяснена роль, которую играл хозяин этого заведения, немец, натурализовавшийся в Англии. Он формально занимался импортом оборудования для парикмахерских, и к нему на дом еженедельно приходило несколько десятков писем в служебных конвертах различных иностранных фирм. Владелец парикмахерской вскрывал эти конверты, под которыми были другие (адресованные в различные части Англии, особенно в главные гавани и места стоянок военного флота), наклеивал английские марки и опускал в почтовый ящик. Так посылались инструкции всем германским агентам в Англии.

Уяснив себе общую картину, отдел Скотланд-Ярд, конечно, не тронул хозяина парикмахерской. Однако вся направляющаяся ему корреспонденция тщательно переснималась. Английская контрразведка таким путем узнала фамилии и местожительство всех немецких шпионов в Англии. Но и после этого Скотланд-Ярд отказался от соблазна произвести аресты: ведь на месте уничтоженной разведывательной сети немцы, в условиях мирного времени, наверняка сумели бы сплести новую.

Английская контрразведка решила дожидаться войны, чтобы нанести свой давно и методично подготовлявшийся удар.

После объявления войны были произведены аресты всех германских шпионов (число этих арестов колеблется от двадцати до пятидесяти). В результате, Берлин в решающие дни совершенно лишился притока информации об английских вооруженных силах. Более того, в военное время немецкой разведке так и не удалось снова создать в Англии шпионскую сеть, подобную уничтоженной в первые дни войны. Это имело самые серьезные последствия. Конечно, немецкая разведка прилагала отчаянные усилия, чтобы снова заслать своих агентов в Англию. Она прибегала к услугам как немцев, так и граждан нейтральных стран. В редких случаях Берлину удавалось добиться успеха. Но неудачи случались у немцев значительно чаще.

Одним из непосредственных следствий того, что немецкая разведка в Англии «ослепла» в начале войны, было то, что германское командование ничего не узнало о переброске (в основном за четыре дня, с 10 по 13 августа) во Францию британского экспедиционного корпуса численностью в 90 тысяч человек. Правда, какие-то немецкие агенты все же остались неопознанными и пытались известить Берлин об отправке британских дивизий на фронт в Северную Францию и Бельгию.

В первые дни войны французская военная цензура обратила внимание Второго бюро на телеграммы, которые посылались несколько раз в день лондонской фирмой Струкера своим парижским партнерам. В этих телеграммах сообщались с большими техническими подробностями сведения о количестве угля и хлопка, доставляемого из Кардиффа и Манчестера в северные порты Франции. Начальник французской контрразведки капитан Ладу обратился за помощью к своему знакомому, занимавшемуся импортом во Францию различных товаров, и тот заявил, что телеграммы выглядят вполне правдоподобно. Навели осторожно справки о фирме Струкера в Париже, учрежденной в марте 1914 г. Однако в поведении ее трех представителей, среди которых был один голландец, не было ничего, внушавшего подозрение.

11 августа Ладу беседовал с одним из своих друзей, капитаном Илером. Разговор шел о массированном германском наступлении. Ладу заметил, что французской армии придется одной выдержать натиск, так как трудно рассчитывать на прибытие английских подкреплений ранее октября. Лучше осведомленный Илер заметил, что англичане вскоре сумеют бросить на поле боя 100 тысяч человек, и что уже сейчас во Франции высадилось 15 тысяч солдат. Илер показал другу документ, где по дням отмечалась численность английских частей, высаживавшихся во французских и бельгийских гаванях. Ладу эти цифры показались знакомыми – конечно, они соответствовали цифрам, которые содержались в телеграммах лондонского Струкера парижской фирме того же названия – телеграммах, над которыми уже несколько дней ломали голову Ладу и его сотрудники!

Однако уведомить обо всем этом Лондон оказалось делом непростым. Чтобы пройти все звенья французской бюрократической машины, у которых надлежало получить визу на передачу сведений, понадобилось бы много времени. Ладу сначала пошел по официальному пути – но его донесения где-то так и осели в архивах, не дойдя до места назначения. Пришлось обратиться к частным каналам. Один американец, рекомендованный Ладу, уехал с необходимыми сведениями в Англию.

Поступление телеграмм из Англии внезапно прекратилось 25 августа. За французской «фирмой» контрразведка продолжала наблюдать. Пока шло оформление ордеров на арест, все трое служащих парижского отделения Струкера успели исчезнуть. Позже было установлено, что эту роль играли немецкие офицеры. Но уже с 14 августа 1914 г. они получали не подлинные телеграммы из Лондона, а «телеграммы», составленные во Втором бюро. В них сообщалось об отправке очень слабых британских контингентов. Поэтому, когда Первая германская армия под командованием генерала фонд Клука, наступавшая на Париж, столкнулась и вступила в бой с английским экспедиционным корпусом, это оказалось для немцев полной неожиданностью.

Внезапное появление на фронте небольшой английской армии повлияло на ход военных действий. Но французскую победу на Марне сделано возможным совсем другое – переброска значительных германских сил с Запада на Восточный фронт для отражения русского наступления.

Немцы заранее предприняли меры, чтобы иметь подробные сведения о русской армии. Развитию немецкого и отчасти австрийского шпионажа в царской России способствовало несколько благоприятных условий. Во-первых, отсталость русской экономики, большое проникновение в нее германского капитала (а немногие немецкие фирмы, пустившие крепкие корни в России, были, как уже указывалось, филиалами разведки). Во-вторых, разложение государственного аппарата царизма, его продажность, выдвижение на главные роли самых растленных и готовых идти на все людей, делавших карьеру на кровавой расправе с революционным движением, на «умиротворении» страны с помощью виселиц, казачьих нагаек и черносотенных погромов. В-третьих, сильное германофильское течение при дворе. Оно концентрировалось вокруг царицы-немки, которая могла вертеть, как хотела, жестоким и тупым деспотом, носившим имя Николая II, императора всероссийского. В-четвертых, засилье немецкого по национальности дворянства в пограничных прибалтийских губерниях России, то влияние, какое имели эти «лифляндские», «курляндские» и «эстляндские» бароны, считавшиеся верной опорой трона в бюрократических и придворных кругах Петербурга. В-пятых, существование большого числа немецких поселенцев, в частности в юго-западном крае, среди которых шпионские гнезда создавались едва ли уже не во время колонизации (во второй половине XIX в.). Часть колонистов даже проходила до войны службу в германской армии. Чтобы обойти закон, запрещавший иностранцам приобретать земли в пограничной полосе, многие немцы имели двойное (германское и русское) подданство.

В первом десятилетии XX в. в царской России действовало более дюжины крупных организаций, созданных немецкой и австрийской разведкой. Им удалось узнать весь план подготовки армии царской России к мировой войне. В строении шпионской сети немцы применяли тот же групповой метод, который определил провал в начале войны их агентурной сети в Англии. Русская контрразведка имела данные о большинстве немецких шпионских групп. Но все же факторы, о которых говорилось выше, помогли немецкой агентуре уйти из-под удара.

Неисчислимыми жертвами, потерей огромных территорий заплатили русские войска за фактически беспрепятственную деятельность большинства высокопоставленных шпионов.

Помимо шпионского центра, созданного в самом сердце русской армии, в военном министерстве, возглавлявшемся генералом Сухомлинским, немецкая разведка забросила значительное число своих разведчиков в тыл русского фронта. Наряду со шпионажем большую роль сыграла расшифровка австрийцами и немцами русского военного кода, что позволило им значительную часть войны свободно читать передававшиеся по радио донесения и приказы царских штабов.