В начале августа 1914 г. немцы организовали в Сан-Себастьяне, у французской границы, образцовый центр шпионажа, который оказывал им большие услуги в течение всей войны. Он должен был собирать сведения от всех перебежчиков союзных армий. Центр получил название «Штаб пяти», поскольку работу в нем вели пять специалистов по шпионажу, владевших этим делом в совершенстве.

Под ловким руководством генерала Шульца немецкому правительству удалось создать образцовую организацию по краже документов. Была даже составлена книга расценок, точно устанавливающая вознаграждения, выплачиваемые дезертирам за доставку необходимых сведений.

Документы потекли в Сан-Себастьян со всех сторон. Но агенты Германии не расходовали денег понапрасну. Остерегаясь подлогов и обмана, они не признавали иногда даже подлинных документов. Как только в бюро в Сан-Себастьяне поступал какой-нибудь документ, немецкая разведка тотчас же старалась получить через свою агентуру во Франции подтверждения подлинности представленного документа. Для этого иногда требовалось несколько недель. Только в случае подтверждения факта похищения шпион получал вознаграждение. Дезертиры и осведомители, ожидая необходимой проверки, бесплатно проживали в отеле на площади Монте Оргулло.

Работники «Штаба пяти» не всегда проявляли достаточную проницательность. Однажды во время битвы на Сомме дезертир принес немцам пакет, украденный у курьера штаба армии. В этом пакете содержались подробные сведения о французских резервах, сосредоточенных в стратегическом пункте первостепенной важности.

Контрольное бюро в Сан-Себастьяне захотело проверить полученные сведения и сделало запрос своим агентам, находившимся во Франции. К счастью, похищение пакета тщательно сохранялось в тайне, и шпионы, получившие запрос, не могли получить точных сведений. Так как факт воровства решительно отвергался, то шпионы сделали вывод, что полученный документ фальшивый и представляет ловушку, подстроенную французами. Их рапорт был составлен соответственно этому заключению.

Похитителю документа, проживавшему в Сан-Себастьяне, надоело ждать, и он обратился за следуемым ему вознаграждением. Каково же было его изумление, когда вместо обещанной награды возмущенный немецкий начальник грубо выпроводил его, швырнув ему в лицо документы. Только позднее капитан Крафенберг, неудачливый герой этой истории, узнал о своей ошибке. Но время было упущено: битва на Сомме окончилась, и военные действия начали довертываться под Верденом.

В январе 1918 г. «Штаб пяти» постигла другая, более серьезная неудача. Контрразведка союзников решила отправить одного из своих агентов в неприятельское логово с тем, чтобы наблюдать за немцами и помешать осуществлению их мероприятий. Этот смелый план удалось осуществить благодаря хитрой уловке, о которой стоит рассказать.

Выбор второго бюро генерального штаба остановился на человеке, имя которого осталось неизвестным, и который всегда фигурировал под кличкой «С25». Агент «С25» прекрасно знал языки и обладал выдающимся красноречием. Это был человек колоссального роста, храбрый и исключительно энергичный. Перед войной он несколько лет служил коммивояжером по продаже спортивного инвен таря и с этой целью не раз ездил в Германию и Испанию. Поступив в разведку, «С25» проявил себя преданным работником. Когда он с доброй улыбкой протягивал свою широкую ладонь и скромно говорил: «Я попытаюсь, мой командир», можно было быть уверенным, что его усилия увенчаются успехом.

Никакие опасности не пугали этого великана. Получив поручение, он ограничивался лишь следующими словами: «Обещайте мне, если я не вернусь, позаботиться о моей жене и ребенке». Эту фразу он произнес и тогда, когда ему предложили добровольно отправиться в Сан-Себастьян и проникнуть в центр немецкого шпионажа, чтобы изучить методы его работы.

«С25» отправился в Сан-Себастьян, снабженный многочисленными рекомендациями, инструкциями и фальшивым воинским билетом, испещренным отметками о бесчисленных наказаниях и строгих взысканиях. Он должен был разыграть роль плохого солдата, бежавшего из дисциплинарного батальона и находившегося под следствием военного суда.

Эту роль он играл с несравненным мастерством. Форма в лохмотьях, вещевой мешок привязан на веревочке, каска на затылке – в таком виде «С25» в один прекрасный вечер отправился на вокзал Аустерлица, чтобы сесть на поезд, направлявшийся к границе. Но этот поезд пришлось пропустить. Прапорщик, наблюдавший за порядком, сделал «солдату» вполне справедливое замечание за его неряшливый вид. Агент, вошедший в свою роль, допустил такие неподобающие выражения по адресу офицера, что дело кончилось в военном комиссариате.

Там решили немедленно отослать солдата под конвоем в крепость. Тогда офицер из второго бюро, издали наблюдавший за отправкой «С25» и последовавший за ним в комиссариат, поспешил вмешаться и объяснить, в чем дело.

Чтобы избежать новых инцидентов, которые могли в последнюю минуту помешать выполнению плана, так терпеливо и тщательно подготовленного генеральным штабом, решено было проводить мнимого дезертира до самого вагона. «С25» уселся в свое отделение, не преминув, однако, отпустить на потеху собравшейся толпе целую кучу шуток по адресу своего начальства. Наконец, поезд умчал его по направлению к Испании.

В вагоне «С25» уснул. Он проснулся на другой день утром в Бордо и завел знакомство со своими соседями. Это были главным образом солдаты-отпускники или гражданские лица, ездившие навестить в госпиталях своих раненых родственников.

Неожиданно поезд, приближавшийся к концу своего пути, замедлил ход перед вокзалом Гэндея. В вагон вошел военный патруль и приступил к тщательному осмотру. В военный комиссариат прифронтового вокзала поступило сообщение из Парижа о том, что в поезде находится опасный дезертир, которого необходимо задержать, прежде чем он успеет добраться до Испании. Описание примет совпадало с наружностью агента «С25». Несмотря на горячие протесты «солдата», он был арестован. После короткого допроса и проверки воинского билета не осталось никаких сомнений в подозрительности этой личности. Он был отведен под конвоем в тюрьму.

Тем временем один из секретных агентов разведки, служивший на пограничном вокзале, получил приказ организовать побег своему коллеге. На третью ночь этот агент был назначен дежурным в тюрьму. Во время обхода ему удалось оставить незапертой дверь камеры агента «С25». Выждав подходящий момент, он назвал себя пленнику и подал ему сигнал для бегства.

Тревога была поднята только тогда, когда «С25» оказался вне пределов досягаемости. Ему удалось приблизиться к границе, но внезапно поднявшаяся стрельба заставила агента броситься в реку Бидассоа, чтобы укрыться от преследования, и вскоре оказался на другом ее берегу. Французский патруль видел, как дизертир вышел около бухты Фонтараби и начал переговоры с испанским таможенником.

Это было только начало порученного «С25» дела.

Слух об этом смелом бегстве распространился по Гэндею и его окрестностям. Эта новость со всеми подробностями передавалась из уст в уста. Она стала известна и на Интернациональном мосту, где французские и испанские часовые стояли на посту в нескольких метрах друг от друга. На этом мосту французы и испанцы встречались несколько раз в день, чтобы обменяться новостями, монетами, табаком и съестными припасами. Здесь испанская стража и узнала, каким образом удалось бежать «заключенному». Передаваясь от одного поста к другому, эта новость разнеслась вдоль границы и достигла Сан-Себастьяна, где ею заинтересовались агенты «Штаба пяти».

Немцы решили немедленно связаться с «дезертиром», чтобы узнать последние новости из Франции. Подобным образом немцы действовали по отношению ко всем перебежчикам из союзных армий, проникавших в Испанию.

Конечно, перебежчики направлялись испанцами в концентрационные лагеря. Но наши соседи были мало заинтересованы в содержании за свой счет всех укрывшихся у них солдат союзных армий, и поэтому ворота в лагерь оставались всегда полуоткрытыми, чтобы побудить заключенных бежать и тем самым избавить испанцев от расходов по их содержанию.

Немцы широко использовали дезертиров. Всякий перешедший границу быстро и тщательно обрабатывался в бюро шпионажа, которое находилось в Барселоне или Сан-Себастьяне. После опроса, в зависимости от сообщенных сведений, выдавалось вознаграждение. Большинство солдат не имели денег и, будучи заинтересованными в получении вознаграждения, старались рассказать на допросе как можно больше.

Обыкновенно немцы ограничивались тем, что выпытывали у дезертира все, что он знает, после чего перебежчик их больше не интересовал. Но в тех случаях, когда попадались дезертиры, являвшиеся с немецкой точки зрения, интересными типами, им предлагали щедро оплачиваемую работу. Таких принимали в организацию для расширения пропаганды в пользу Германии или для сбора сведений. В этом случае шпионы возвращались во Францию, снабженные фальшивыми документами.

Дезертиры являлись ценными сотрудниками немецкой разведки. Боязнь быть выданными французским властям гарантировала их молчание и усердие в работе. Завербованные в немецкую разведку сообщали все, что они знали или могли узнать. Правда, в дальнейшем их расторопность несколько уменьшалась, в то время как просьбы о субсидиях становились все более частями. С такими агентами немцы не церемонились, шпиона, от которого решали отделаться, они просто выдавали французской полиции, Союзники также прибегали к подобным примерам по отношению к используемым ими дезертирам неприятельских армий.

В самый разгар войны французская контрразведка регулярно сносилась с германской при посредничестве официальных доносчиков. Таким образом оказывались взаимные услуги.

«Штаб пяти» легко нашел агента «С25», который после краткого опроса был направлен испанскими таможенниками в ближайший концентрационный лагерь. С помощью сообщника капитал Крафенберг переслал «дезертиру» штатское платье, чтобы он мог явиться в Сан-Себастьян, не возбуждая излишнего любопытства.

Этот «дезертир» привлек особое внимание капитана, и он лично поехал на автомобиле в лагерь, чтоб увезти оттуда «С25».

Разве своим бегством «дезертир» не показал гораздо большую смелость, нежели те, которые при переходе через границу довольствовались обходом патрулей по крутым горным тропинкам? Обстоятельства, при которых пришлось бежать этому человеку, свидетельствовали о том, что он обладал неукротимой энергией.

Когда капитан Крафенберг встретился с «С25», он с места приступил к разговору о близком конце войны.

– Французы и их союзники, – заявил он, – скоро будут совершенно разбиты нашим доблестным кайзером; помогая нам, вы, несомненно, окажете услугу делу мира. Для чего напрасно продолжать эту ужасную войну, которую мы решили довести всеми имеющимися средствами до нашей окончательной победы?

Чтобы сразу же установить хорошие отношения с немцами, «С25» пустился на «полную откровенность».

– Если бы вы знали, как я ненавижу войну! Я ведь пацифист! А меня заставляли драться, да сверх того со мной еще плохо обращались! Если бы я не удрал, меня бы расстреляли. Я ведь отказался идти в траншеи после того, как меня несправедливо и грубо наказал офицер.

Пока автомобиль удалялся от лагерей, Крафенберг и «дезертир» познакомились поближе. Скоро они въехали в пригород Сан-Себастьяна. Автомобиль остановился перед богатым домом.

– Здесь, – пробормотал капитан своему путнику. – Следуйте за мной.

Они поднялись на второй этаж, прошли длинный коридор и остановились перед дверью, которая немедленно открылась.

На этот раз «С25» очутился в самом сердце «Штаба пяти». Там, в скромно меблированном кабинете, допрос продолжался:

– Говорите ли вы по-немецки?

– Я совершенно не знаю этого языка, зато свободно говорю по-испански.

Эта хитрость позволила ему в дальнейшем многое узнать, так как немцы в его присутствии не боялись разговаривать на своем языке.

Капитан продолжал:

– Что вы думаете делать в Испании?

– Собираюсь найти работу и забыть те страдания, которые я перенес во Франции и о которых у меня остались кошмарные воспоминания. Я никогда больше не вернусь за Пиренеи. Испания будет моей новой родиной. Могу я вас просить оказать мне содействие в отыскании работы в Сан-Себастьяне или в каком-нибудь другом месте?

– Ваша профессия?

– До войны я был коммивояжером по продаже спортивного инвентаря, но я могу приняться за любое дело. Работа меня не пугает.

В течение нескольких часов «дезертир» отвечал на предлагаемые ему вопросы: он делал это охотно и достаточно ловко, чтобы расположить к себе своего собеседника. Он рассказал, что моральное состояние французской армии плохое, а общее положение почти безнадежное. Это очень понравилось капитану Крафенбергу. «С25» рассуждал обо всем очень непринужденно, разумно критиковал организацию союзников, вставляя порой очень уместные восклицания.

Наконец, капитан поднялся, чтобы пойти посоветоваться со своим начальством. Личность нового «дезертира» возбудила в нем живой интерес.

В тот же вечер Крафенберг пригласил к себе «С25». Он предложил ему прекрасный обед с крепкими винами. Цель этого обеда была совершенно ясна: немецкий офицер рассчитывал напоить своего гостя и воспользоваться болтливостью, чтобы выведать сведения, которые тот, возможно, скрывал. К счастью, «С25» имел проверенную способность много пить; а большое количество крепкого бордо сказалось вскоре на самом немце.

Прекрасно разыгрывая свою роль, «дезертир» сделал вид, что он опьянел. Он стал болтливым, начал называть на «ты» своего собеседника и притворился, что нисколько не удивлен присутствием третьего человека, который бесшумно вошел в столовую и, растянувшись на диване, небрежно курил большую сигару. Это был не кто иной, как генерал Шульц, старавшийся не упустить ни одной детали из этого разговора.

Во время этой непринужденной болтовни генерал счел нужным задать какой-то вопрос. Крафенберг только теперь заметил присутствие своего начальника и, поднявшись как автомат, встал во фронт. Затем принесли ликеры. Беседа приняла еще более оживленный характер.

Во время разговора генерал Шульц внезапно устремил свой взгляд прямо в глаза «С25», фамильярно похлопывая его по плечу, сказал:

– Я не буду перед вами притворяться. Я прямо пойду к цели. Мне нужен такой человек, как вы.

После короткого молчания он добавил:

– Согласитесь ли вы вернуться во Францию? Я хотел бы, чтобы вы взяли на себя одно поручение. Вы сможете получить маленький капитал, который вам позволит, после того как мы выиграем войну, жить на ренту. Наша организация, видите ли, настолько сильна, что риск, которому вы можете подвергнуться, минимален. Так как вы свободно говорите по-испански, то дело уладить очень просто: мы поможем вам сменить национальность, а дипломатический паспорт, которым вы будете снабжены, откроет перед вами все двери! Я даю вам время подумать до завтра. Имейте в виду, что в случае отказа вы будете немедленно отправлены обратно в лагерь; если согласитесь, я отвечаю за ваше будущее и благосостояние.

Затем «С25» проводили в комнату, специально приготовленную для него на ночь.

На другое утро агента снова привели в комнату, где он обедал накануне. Там он застал обоих офицеров склонившимися над картами.

– Ну, что же? – добродушно спросил капитан.

– Я согласен, раз так нужно, – решительно ответил мнимый дезертир.

Голос Крафенберга сделался суровым:

– Если вы обманете наше доверие или будете сообщать нам ложные сведения, то считайте себя мертвым; мы разделаемся с вами, как с собакой; мне не нужно говорить, каким образом это будет сделано… Но так как вы, по-видимому, согласны работать с нами, то подпишите этот контракт.

Капитан протянул «дезертиру» отпечатанную на пишущей машинке бумагу, гласившую:

«Я даю слово всеми моими силами служить Германии, которая, начиная с этого дня, будет моим единственным отечеством. Я обещаю сохранять конспирацию, быть осторожным и мужественным при выполнении возложенным на меня поручений.

В этом я клянусь перед богом!»

На следующий день «С25» получил приказ отправиться в Барселону в распоряжение начальника немецкой разведки. Здесь ему после краткого экзамена предложили редактировать еженедельную французскую газету, издававшуюся в Испании немецкой разведкой.

На этом посту агент «С25» не замедлил обратить на себя внимание своего начальника; его изощренный и легкий стиль заслужил самую лестную оценку. Скоро ему был поручен ответственный отдел, который устанавливал связь между различными лагерями французских беглецов в Испании. Немцы широко распространяли свою газету, которая каждую субботу регулярно выбрасывала очередную порцию лжи.

В этот период французское правительство начало посылать в Испанию специальных агентов с задачей побуждать дезертиров к возвращению на родину. Дезертирам гарантировалось полное прощение при условии, что они искупят свою вину участием в борьбе с противником.

Немцы немедленно приняли решительные меры и организовали контрпропаганду. Это дело было поручено «С25» и нескольким другим агентам немецкой разведки. Они действовали очень успешно, всячески мешая возвращению дезертиров во французскую армию.

Через месяц работа «С25» в газете была внезапно прервана телеграммой, которая предписывала ему вернуться в Сан-Себастьян. Там капитан Крафенберг объявил ему, что период испытания окончен и что его способности будут использованы на другом, более сложном деле.

Агента одели с головы до ног во все новое, а затем снабдили необходимыми документами и паспортом с печатями испанской государственной канцелярии. Так он превратился в сеньора Мигуэля де Паленсия, официального делегата международного общества Красного Креста.

– Завтра вы отправитесь в Мадрид, – сказал ему на прощанье Крафенберг, – а оттуда поедете в Париж, где и будете ждать наших инструкций в отеле «Палэ д’Орсей». Вы станете кастильским дворянином. Сумейте всегда быть на высоте вашего положения и без колебания расходуйте столько денег, сколько потребуется.

Агент прекрасно освоился со своей новой ролью, и, когда через день после отъезда из Барселоны он с высокомерным видом проехал границу, комфортабельно расположившись в спальном вагоне, никто не мог бы узнать в нем того оборванца, в которого еще недавно стреляли французские патрульные, когда он переплывал реку…

На пограничном вокзале наш путешественник вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Подняв голову, он заметил молодую красивую женщину, которая несколько раз прошла мимо купе, проявляя к нему очевидный интерес. Первая мысль его была: является ли эта женщина агентом французской или немецкой разведки?

Из осторожности агент решил не замечать ни лестных взглядов, ни обещающих улыбок, которые элегантная путешественница посылала по его адресу. Это было правильное решение, так как позднее он узнал, что «Штаб пяти» поручил этой женщине наблюдать за ним в дороге.

Приехав в Париж и остановившись в отеле «Палэ д'Орсей», «С25» больше недели не имел известий ни от генерала Шульца, ни от капитана Крафенберга. Ему стало надоедать вынужденное безделье, когда однажды после полудня при выходе из отеля он был остановлен молодым человеком, который незаметно передал ему конверт и поспешно скрылся.

В этом письме «С25» назначалось свидание на следующий день в четыре часа в соборе Парижской богоматери, с правой стороны, у четвертой колонны считая от алтаря.

В назначенное время «С25» стоял коленопреклоненный минут пять, когда рядом с ним опустился закутанный в пелерину маленький человек с всклокоченной бородой. У странного соседа был вид заговорщика из водевиля.

– Друг, – начал он вполголоса с сильным немецким акцентом, – нам нужно добыть планы нового авиационного мотора, который только что передан в воздухоплавательное управление военного министерства. Выясни, проникни в нужное место и, когда достанешь документы, возвращайся как можно скорее в Сан-Себастьян, где ты будешь нужен.

Сунув в руку агенту письменное задание с перечнем вопросов, подлежащих выяснению, человек в пелерине тотчас же смешался с толпой молящихся. Опустив голову, «С25» стал обдумывать столь неожиданный оборот событий. Ему хотелось как можно скорее снестись с французским начальником, который послал его для выполнения этого поручения, но он отлично понимал, что нужно соблюдать крайнюю осторожность, чтобы обмануть бдительность следивших за ним людей.

Сначала следовало достать военное платье, чтобы проникнуть на военные аэродромы, находящиеся в окрестностях столицы. Этим он хотел показать немецким агентам, безусловно следившим за своим новым работником, что он без замедления принялся за выполнение полученного им задания.

Чтобы переодеться в костюм летчика, внешность которого не возбудила бы никаких сомнений, «С25» не обратился ни к патентованному портному, ни в магазин готового платья, так как голубая форма и сверкающие золотом галуны привлекли бы внимание. Агент обратился к старьевщикам и перекупщикам, у которых был большой выбор старого военного платья.

«С25» мог бы нарядиться в мундир дивизионного генерала, однако он предпочел быть скромнее и купил простую куртку адъютанта. Прикрепленная к ней ленточка от военной медали говорила о добросовестной и верной службе.

Это был лучший прием, чтобы пройти незамеченным. Действительно, кто будет разглядывать адъютанта?

Затем он отправился на улицу Дофин, снял там комнату в отеле и переоделся. В течение нескольких дней он регулярно появлялся на авиационном поле Буржэ. «С25» приходил туда с видом завсегдатая, и никому в голову не пришло усомниться в личности этого чересчур любопытного адъютанта. Он входил в ангары, иногда, для придания себе начальствующего вида, бросал глухим голосом какое-нибудь критическое замечание, потом выходил сердитый, с ощетинившимися усами.

Постепенно у него завязалось знакомство в мире механиков. Его проникновение в среду работников авиации проходило успешно. Спустя несколько дней, убедившись, что за ним никто не следит, «С25» поздно вечером направился на домашнюю квартиру офицера – одного из руководителей Второго бюро; агент считал, что пора приступить к развязке событий. Было около полуночи, когда он позвонил в дверь этого офицера. Хозяин, внезапно поднятый с постели, долго таращил глаза и никак не мог понять, что этому подозрительному адъютанту нужно в такой поздний час. Узнав, что перед ним не кто иной, как сам «С25», офицер очень обрадовался. Он жадно стал расспрашивать своего агента, тщательно отмечал все подробности, которые тот сообщал ему о «Штабе пяти» и об организации неприятельской шпионской службы в Сан-Себастьяне и Барселоне.

Беседа продолжалась всю ночь. Агент рассказал все, начиная со своего бегства и кончая свиданием в соборе Парижской богоматери. Для того чтобы заслужить доверие немцев успешным выполнением задания, агенту необходимо было иметь план мотора, настолько похожего на тот, который ему поручено достать, чтобы подделку нельзя было раскрыть. Офицер взялся в недельный срок достать нужный план и назначил агенту свидание на следующей неделе.

В назначенный день агент получил от своего начальника поддельный план мотора. Эта копия была так ловко сфабрикована, что немцы не могли ее использовать, но вместе с тем не могли и заподозрить подлога. «С25» снова превратился из адъютанта в потрепанной форме в шикарного сеньора Мигуэля де Паленсия и направился в Испанию.