Длинная улица Приок, ведущая в столичный порт Танджунг, могла привести в уныние самого неисправимого оптимиста. На ней двумя бесконечными рядами вытянулись дощатые и жестяные лачуги, возле которых копошились, словно муравьи, оборванные и обездоленные человеческие существа.
Малко, сидевший в повозке рикши в элегантном костюме из синего альпака и прятавший золотисто-карие глаза за темными очками, испытывал заметное смущение. Индонезийцы разглядывали его с удивлением и завистью: туристы в портовом районе появлялись крайне редко.
Малко с удовольствием обошелся бы без этой экскурсии. Но “Бремен” – ас ним и оружие – мог уже стоять у причала. И хотя Малко еще не имел ни малейшего понятия о том, как будет действовать, ему необходимо было прежде всего посмотреть на корабль своими глазами.
Усердно нажимая на педали, его водитель без умолку болтал на ломаном английском. В свое время этот веселый общительный парень работал барменом в отеле “Индонезия”, но остался без работы. Он несказанно обрадовался, когда Малко нанял его на целый день.
Неожиданно улица Приок разветвилась на множество узких кривых переулков: они были в порту. Вокруг теперь виднелись только доки и расшатанные ангары, небрежно охраняемые ленивыми полицейскими.
Причал был почти пуст. Две японских баржи, покрытый ржавчиной русский теплоход, филиппинский траулер. Прямо на пристани гнили оставленные без присмотра пирамиды ящиков с каким-то товаром. Порт был поистине гиблым местом. Группы одетых в лохмотья докеров предусмотрительно прекращали разговор, когда мимо них проезжал рикша. В порту давно прижилась своя опасная “фауна”, пробавлявшаяся убийствами и грабежом.
Малко объяснил рикше, что его интересует. Тот на своем языке громко обратился к очередной группе портовых рабочих. Один из докеров что-то вяло пробормотал, и рикша радостно объявил Малко:
– Корабль придет меньше чем через час. Они как раз его и ждут. Можете отдохнуть во-он там...
“Там” располагалась китайская харчевня, один вид которой обратил бы в бегство самого матерого морского волка. В ней докеры и грузчики с выпирающими из-под лохмотьев огромными бицепсами пили обжигающий арак. Получая ничтожную плату – двадцать пять рупий в день – они были вынуждены красть добрую половину того, что разгружали... Танджунг заслужил репутацию самого скверного порта в мире. Если капитану удавалось сохранить в целости хотя бы треть своего груза, это считалось чудом. Здесь исчезало все. Однажды отсюда увели даже польский локомотив, так и не увидевший ни одного вокзала...
Малко опасливо присел на краешек лоснящейся от грязи скамьи и позволил своему рикше заказать две порции арака. Несмотря на дружелюбные улыбки рикши, сидевшие в зале рабочие смотрели на Малко с нескрываемой враждебностью. В этой толпе докеров он – тайный агент – бросался в глаза, как муха в кастрюле с молоком.
Малко сделал глоток горького зелья и постарался собраться с мыслями. Кому и зачем понадобилось убивать Медана? Малко всего лишь попросил его осторожно осведомиться насчет времени прибытия “Бремена” и насчет его основного груза. Медан производил впечатление осторожного агента и успешно проработал на ЦРУ не один год. И все же он погиб... Малко заинтересовала одна деталь: в столичных газетах о смерти Медана не написали ни слова. А между тем газеты не упускали случая приписать очередное убийство экстремистам из ИКП. Странно, очень странно...
Внезапно один из докеров встал и бесцеремонно устроился за их столом. Не обращая внимания на Малко, он завел длинный разговор с рикшей. В конце концов индонезиец со смущенной улыбкой пояснил:
– Он спрашивает, не интересуют ли вас холодильники. Два десятка. Недорого...
Малко сдержал улыбку. Но докер, похоже, вовсе не собирался шутить. Малко решил, что изобразить из себя перекупщика-контрабандиста – не такая уж плохая идея. Тем более что в зале вполне могли оказаться полицейские осведомители. Он задумчиво покивал и спросил:
– Какой марки?
После этого докер уже не умолкал. Рикша едва успевал переводить, путаясь в вольтах и кубических метрах. В конце концов докер взял Малко под руку, приглашая посмотреть товар. Ситуация усложнялась. Малко начал объяснять, что ждет прибытия “Бремена”, чтобы проследить за разгрузкой.
Продавец холодильников покачал головой и что-то возразил.
– “Бремен” не будет ничего разгружать, – перевел рикша. – Он только заберет вон те доски.
Огромная лапа докера указывала на доски, сваленные в кучу на причале.
Малко уже ничего не понимал. Может быть, ЦРУ ошиблось? Однако Медана убили именно из-за этого оружия, которое якобы никто не собирался разгружать. Наверное, все-таки ошибается докер.
Между тем последний упорно тянул Малко за руку, и австриец позволил увлечь себя к холодильникам: до прибытия “Бремена” оставалось еще не меньше получаса.
* * *
Было совершенно непонятно, как “Бремен” проделал столь долгий путь и при этом не затонул.
Корабль, похоже, не красили со времен первой мировой войны. Его палубные постройки буквально разваливались на части. Трап был кое-как стянут стальной проволокой и едва доставал до причала... “Бремен” пришвартовался уже четверть часа назад, но на борту не было заметно ни малейшего движения.
Малко и рикша остались в зале одни: все докеры отошли к куче досок, предназначенной для погрузки на корабль, и суетились вокруг нее.
Внезапно на пристани, прямо напротив сухогруза, остановилось такси. Водитель вышел из машины и взобрался по трапу на судно. Через пять минут он спустился, держа в руке толстый чемодан из черной кожи. Уложив чемодан в багажник, он снова сел за руль и стал ждать. Малко тронул своего рикшу за плечо:
– Попытайтесь узнать у таксиста, кого он ждет и куда будет ехать. – И австриец украдкой протянул рикше билет в сотню рупий.
Индонезиец тут же встал из-за стола.
На передней палубе “Бремена”, напротив того места, где лежала куча досок, матросы начали устанавливать лебедку. Но трюмы оставались закрытыми. Похоже, докер оказался прав: “Бремен” ничего не выгружал.
Внезапно Малко оторопел: на верхних ступенях трапа показалась женская фигурка. Зрелище было настолько неожиданным, что он даже подумал, не вызывает ли здешний арак зрительные галлюцинации, подобно ЛСД...
Высокая молодая брюнетка спускалась по трапу со всей грацией, которую только позволяли неровные ступеньки. Ее потрясающе длинные загорелые ноги были высоко открыты благодаря ультракороткой юбке из коричневой кожи. Когда она встала на одну из ступенек – более высокую, чем остальные, – Малко во всей красе увидел ее стройное бедро.
Черные волосы незнакомки были уложены в сложный шиньон, стянутый шелковым платком. Все в ней дышало изысканностью, элегантностью, утонченным вкусом. На этой ржавой посудине можно было встретить кого угодно, только не такое прелестное создание.
Девушка грациозно спрыгнула на землю. На ее руке висела красная кожаная сумочка “гермес”. Прежде чем незнакомка, еще раз сверкнув обнаженными ногами, уселась в такси, озадаченный Малко успел увидеть ее красивое овальное лицо с резко очерченной линией рта и волевым подбородком.
Машина повернула за угол дока в тот момент, когда на палубу “Бремена” поднималась первая партия досок. Малко еще не успел оправиться от легкого шока, вызванного неожиданным появлением таинственной красавицы. Вот тебе и “оружие”... Но существует ли какая-то связь между брюнеткой и предполагаемым опасным грузом корабля? Не подниматься же на борт и не спрашивать капитана, куда он подевал оружие и боеприпасы... Кто эта женщина? Ясно было одно: она не член экипажа.
Рикша возвращался с радостной улыбкой на лице. Малко похвалил себя за то, что отправил его расспросить таксиста. В его положении малейшая зацепка представляла огромную ценность.
– Ну что? – спросил Малко.
– Он поехал в аэропорт, – объявил индонезиец. – Дама хочет успеть на самолет в Денпасар. Такси вызвали с сухогруза по радио...
Ситуация выглядела все запутаннее. Не могла же эта очаровательная брюнетка привезти оружия на 623 тысячи 782 доллара в своем чемодане...
– Где находится Денпасар?
– Это аэропорт острова Бали, – оживился рикша. – Вы тоже собираетесь туда лететь?
– Еще не знаю, – осторожно ответил Малко. – Пожалуй, пока останусь здесь...
Возможно, ржавые бока “Бремена” хранили множество других тайн. Теперь можно было ожидать чего угодно. Австрийцу следовало убедиться, что оружие действительно не собираются разгружать. Для этого оставалось единственное средство: расспросить докеров. Может быть, продавец холодильников сумеет предоставить ему какие-нибудь сведения.
Малко оставил на столе бумажку в пять рупий – плату за арак – и встал из-за стола. На душе у него было неспокойно. Медана убили не напрасно. Следовало любой ценой отыскать оружие.
Небрежной походкой он приблизился к группе докеров, занятых погрузкой. “Продавец” широко улыбнулся ему, видимо, уже воображая себя сидящим на огромной куче рупий, и жестом предложил Малко подождать в сторонке.
Малко повиновался. Огромные связки досок, вращаясь в воздухе на стальных тросах, одна за другой поднимались на палубу. Время от времени из кучи выскакивали перепуганные крысы. Сейчас докеры не обращали на них никакого внимания, хотя в периоды безденежья, случалось, готовили их себе на обед.
Наблюдая за грузчиками, Малко пытался разработать какой-нибудь план. Его единственным следом пока была молодая брюнетка. Оружие вряд ли выбросили в море, а в Сингапуре – в следующем порту захода “Бремена” – его выгружать тоже не станут: там слишком строгий контроль...
За спиной Малко раздался шорох. Погруженный в свои мысли, он обернулся слишком поздно. Удар пришелся ему в голову, пониже левого уха. В глазах сверкнула ослепительная вспышка, и он потерял сознание, успев подумать, что смерть чаще всего приходит при таких вот глупых обстоятельствах...
* * *
Он увидел два лица, склонившиеся над ним, но тут же снова зажмурился: стоило ему открыть глаза, как голову пронзила острая боль.
Малко почувствовал, что его поднимают на ноги, и хотел было сказать, что способен идти без посторонней помощи, но не смог издать ни звука. Он еще раз попытался открыть глаза, повернул голову и, как ему показалось, узнал профиль Хризантема.
Может быть, выходя из “ягуара”, он просто поскользнулся на льду во дворе своего замка и ударился головой? Малко почему-то не чувствовал холода, хотя на нем не было пальто. Сквозь туман до него доносились голоса, и он удивился, что не может разобрать слов. На мгновение его охватила паника: неужели он от удара разучился понимать по-немецки?
Его усадили и к губам поднесли стакан. Он открыл рот, закашлялся от крепкого алкоголя и снова потерял сознание.
* * *
Первое, что он ощутил, вынырнув из темного забвения, была ужасная головная боль. Голову словно сжимали в тисках. Малко застонал и открыл глаза.
Он напрасно искал в своей памяти склонившиеся над ним лица: они были ему совершенно незнакомы.
– Кто вы? – спросил он по-немецки. На лицах незнакомцев отразилось полное непонимание. Один из них произнес по-английски:
– Вам лучше?
Но Малко было не лучше. Он внезапно осознал, что находится вовсе не во дворе своего Лицейского замка и не в Австрии, а в каком-то темном зловонном помещении. В углу комнаты стоял человек, похожий на китайца. Малко не имел ни малейшего представления, где находится и зачем его привели сюда.
Он услышал, как кто-то по-английски упомянул о враче, и спросил на этом же языке:
– Где мы?
Человек, говоривший по-английски, удивленно посмотрел на него и ответил:
– В порту Джакарты. С вами произошел несчастный случай. Как вы себя чувствуете?
Туман мгновенно рассеялся. Малко выпрямился на стуле. Он сразу все вспомнил: “Бремен”, пропавшее оружие, красивую незнакомую брюнетку... У него еще кружилась голова, но теперь он по крайней мере знал, где находится. Перед ним были все тот же докер и его рикша.
– Что случилось? – спросил он.
Ответ был долгим и обстоятельным. По мере того как докер говорил, рикша быстро переводил его разъяснения. По словам докера, какие-то двое незнакомцев оглушили Малко поленом и собирались ограбить, но он, докер, вовремя вмешался и вместе со своими товарищами обратил грабителей в бегство.
– Спасибо, – едва слышно сказал Малко. Видимо, твердая решимость докера продать иностранцу холодильники сыграла не последнюю роль в его благородном поступке. Малко не терпелось побольше узнать о нападавших.
– Кто эти люди? – спросил он.
Последовало довольно долгое молчание, затем докер призвал на помощь переводчика и нехотя ответил, что видел их впервые в жизни. Малко уловил в его голосе замешательство. Докер тщательно прятал от него глаза. Но Малко чувствовал себя слишком слабым, чтобы пытаться разгадать эту новую загадку.
Он уже не сомневался, что его намеревались убить по той же причине, что и Медана: из-за этого призрачного оружия.
– “Бремен” разгружался? – спросил он.
Нет, “Бремен” не разгружался. Все доски были уже уложены на палубе, и этим же вечером сухогруз должен был сняться с якоря.
Малко с трудом поднялся на ноги. Перехватив обеспокоенный взгляд докера, он попросил рикшу перевести:
– Насчет холодильников договоримся завтра. Встречаемся в это же время. Сейчас мне нужно прийти в себя.
“Продавец” отпустил его с явной неохотой. Еще немного – и он, чего доброго, столкнул бы вероломного покупателя в воду. Чувствовалось, что докер уже начинает жалеть о своем героическом вмешательстве...
На протяжении всего пути к отелю “Индонезия” Малко едва сдерживался, чтобы не закричать. Голову то и дело пронзала внезапная нестерпимая боль, лоб покрылся холодной испариной. Только тогда, когда повозка остановилась, он понял, что они наконец приехали.
Он впервые обрадовался, увидев знакомый зеленоватый фасад отеля. Малко порылся в карманах и с удивлением обнаружил нетронутую пачку рупий: грабители действительно не успели его обыскать.
Он протянул рикше пятьсот рупий. Тот задрожал от радости. А ведь сумма составляла всего каких-нибудь четыре доллара... Рикша помог Малко выйти и быстро шепнул ему на своем плохом английском:
– Те люди, что на вас напали – они из полиции. Хотели вас убить...
Малко прибавил этот факт к остальным загадкам, теснившимся в его больной голове, и, шатаясь, направился к двери отеля. Для одного дня впечатлений было более чем достаточно.
* * *
Штаб отборной дивизии “Силиванги” находился в южной части города, в довольно живописном квартале. Таксист высадил Малко у ворот и развернулся. ЦРУ продумало все до мелочей:
Малко привез генералу Унбунгу из Нью-Йорка письмо и шесть нар зеленых нейлоновых носков, якобы переданные кузеном генерала – секретарем индонезийской делегации в ООН.
Генерал Унбунг, один из столпов индонезийской армии, выпускник американской офицерской школы Вест-Пойнт и ярый антикоммунист, в течение многих лет получал разнообразную помощь от ЦРУ на тот случай, если индонезийские коммунисты вдруг вздумают перейти к активным действиям...
По неизвестному Малко каналу генерала уже успели предупредить о времени и цели приезда австрийца. По официальным сведениям Его Светлейшее Высочество принц Малко Линге прибыл в страну с целью сбора информации для американского туристического агентства “Трансуорлд”, имеющего филиал в Австрии. Тот факт, что с каждым годом агентство терпело все большие убытки, похоже, не слишком беспокоил его акционеров. Между тем в наши дни такое равнодушие к прибыли – явление довольно редкое. И тот факт, что настоящий принц благородных кровей согласился представлять интересы подобной организации, характеризовало обе стороны как неисправимых романтиков...
Благодушное настроение генерала Унбунга сохранялось во многом благодаря регулярному и мощному притоку швейцарских франков, которые позволяли ему уверенно и спокойно смотреть в будущее.
Принцу Малко было поручено посвятить генерала в историю с оружием и получить последние сведения о политической ситуации в Индонезии. После этого австрийцу осталось бы только произвести на свет отчет в сотню страниц, который будет за десять секунд переварен электронными машинами и прибавит полторы строчки к ежедневной сводке, отправляемой в Белый дом.
Дорогу Малко преградил часовой: штатским вход в казарму был запрещен. Малко вынул адресованный на индонезийский манер конверт с фамилией генерала. Застигнутый врасплох этим в высшей степени непредвиденным событием, бравый вояка пропустил Малко в помещение контрольного пункта и громко позвал офицера, который как раз проходил по двору.
Еще добрых двадцать минут ушло на поиски офицера, говорящего по-английски. Малко мог бы объясниться быстрее, но предпочитал до поры до времени скрывать, что понимает многие индонезийские фразы.
– У меня посылка для генерала Унбунга. Лично в руки, – объяснил он лейтенанту.
Тот принял сокрушенный вид:
– Генерала сейчас нет.
– Что ж, приду в другой раз, – твердо сказал Малко. – Я пока не собираюсь покидать Джакарту. Офицер еще более огорчился:
– Генерала нет на Яве. Президент отправил его на полтора месяца в тренировочный лагерь Менадо, на Молуккские острова, руководить подготовкой вновь созданной воздушно-десантной дивизии.
Малко с трудом скрыл разочарование. Молуккские острова находились в двух тысячах трехстах километрах от Джакарты, то есть почти на Луне.
– А давно ли уехал генерал?
– Три дня назад, – ответил лейтенант. Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?
Он казался искренним и наверняка говорил правду, тем более что отсутствие генерала можно было легко проверить. Малко нехотя протянул ему письмо и сверток с носками, не сомневаясь, что работники индонезийской службы безопасности непременно просветят их рентгеновскими лучами.
– Передайте ему это, когда вернется, – сказал Малко. – Жаль, что мне не удалось с ним встретиться.
Лейтенант вежливо проводил его до ворот и приказал часовому найти рикшу.
Малко возвращался в центр в мрачном и тревожном расположении духа. Итак, здесь уже знали кто он такой, поскольку пытались убить. Убить только для того, чтобы помешать ему заняться оружием. У него до сих пор сильно болела голова. И из двух человек, которые могли ему помочь, первый погиб, а второй уехал к черту на кулички.
Для поисков оружия у него оставался только один ориентир: черноволосая красавица с “Бремена”. Почувствовав внезапное беспокойство, Малко оглянулся, проверяя, не едет ли за его повозкой другая. Он дорого бы дал за то, чтобы генерал Унбунг перенес подготовку десантников на более поздний срок. Малко чувствовал себя таким же уязвимым и беспомощным, как улитка без панциря, и по-прежнему не имел ни малейшего представления о тех, кто встал у него на пути.