Мишель Кудерк насвистывал за рулем «лендровера». Еще никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо. Отдохнув после обеда в доме Уипкордов, он проснулся спокойным, уверенным в себе, совершенно другим человеком. Боли в голове полностью прошли; у него оставалось лишь странное ощущение легкости, как будто он плыл на облаке.

Он подавил смешок, подумав, как удивится комиссар Никоро.

Украв «лендровер», он проспал в машине, спрятавшись в кустарнике, в ожидании дня. Теперь солнце стояло высоко в небе, и он въезжал в Бужумбуру. Кроме сильной радости, он не испытывал никакого особого чувства.

Перед тем, как прибыть в комиссариат, он взглянул на свои часы: они показывали десять. Хорошее время для встречи.

Не колеблясь, припарковав машину, он направился к кабинету комиссара и без стука вошел.

Никоро сидел за своим столом. Когда он увидел Кудерка, его здоровый глаз быстро заморгал.

«Ремингтон 44/45» казался огромным в маленьких пухленьких ручках Мишеля Кудерка. Но он держал винтовку твердо и горизонтально, направив ствол в грудь комиссара.

— Вы с ума сошли! — заорал Никоро.

Он лихорадочно стал искать какое-нибудь оружие, чтобы защититься. Но он был настолько уверен в своей власти, что не загромождал свой стол подобными вещами.

— Бакари! — заорал он.

От первой пули гейзером посыпалась штукатурка со стены за его столом. Отброшенный отдачей, Кудерк сделал комический прыжок назад.

Но вторая пуля попала Никоро в угол рта и снесла ему полголовы. Он рухнул на свой стол. Во все стороны брызнула кровь, полетели осколки костей и мозг.

— Как прекрасна жизнь! — сказал Кудерк безразличным голосом.

Лишь для развлечения он выстрелил еще раз в безжизненное тело. От удара оно свалилось на пол.

Мишель Кудерк обернулся как раз вовремя и оказался нос к носу с М'Поло. Он поправил свои очки и упер ствол ружья в желудок черного полицейского, который и поглотил звук выстрела. Но М'Поло умер прежде, чем упал на пол. Через дыру в его животе можно было просунуть тарелку.

Утомленный всеми этими упражнениями, Мишель Кудерк оперся на секунду о стену. Голова опять разболелась.

«Как прекрасна жизнь!» — вздохнул он, тем не менее.

Но он испытывал неприятное чувство, как будто что-то забыл сделать.

Чувство, которое сразу же исчезло, когда он заметил Бакари, который спускался по лестнице со второго этажа.

Черный полицейский увидел его одновременно с трупом М'Поло. Он попытался выхватить свой «кольт», но повернулся и издал вопль:

— Hapana!

Пуля Кудерка разорвала ему спину, и он покатился по ступенькам.

Преимущество «ремингтона 44/45» состояло в том, что не требовалось особой меткости.

В кабинете Никоро плавало небольшое синее облачко порохового дыма.

Мишель Кудерк вышел из комиссариата весь сияющий. «Какая глупость с моей стороны, — думал он, — что я никогда не охотился под предлогом близорукости».

Он бросил ружье рядом с собой на сиденье, и машина тронулась. Через двадцать секунд куча полицейских в форме высыпала из комиссариата с автоматами в руках и рассредоточилась по всем направлениям.

На углу авеню Упрона Мишель Кудерк остановился и перезарядил свое оружие. Он позаботился взять с собой две коробки по 25 патронов. Маленькая негритянка остановилась, чтобы посмотреть, как он это делает, и улыбнулась ему. Он заколебался. Но он не знал, сколько же патронов на самом деле ему еще понадобится. Он пообещал себе вернуться.

Когда он трогался, острая боль пронзила ему голову. Он сдержался, чтобы не закричать. К счастью, аптека «Мишаллон» находилась напротив. Он вышел из машины, держа ружье в руке, и пересек улицу.

Его принял черный лаборант. Для солидности тот нацепил очки из оконного стекла.

Кудерк объяснил ему, что страдает от ужасных головных болей; Тот дал ему коробочку с порошками, два из которых Кудерк тут же принял.

— Вам необходимо обследоваться, если это не пройдет, — сказал лаборант.

— Да, действительно, — сказал Кудерк.

Поскольку денег у него с собой не было, а скандала он не хотел, он выстрелил в упор в грудь лаборанта.

Волной от выстрела разбило десяток склянок, и Кудерк вышел из аптеки, подавляя задорный смех.

«Как забавно».

Ари-убийца завтракал на своей террасе, лицом к озеру, закутанный в желтый шелковый халат, когда услышал какой-то шум позади себя.

Он проглотил ложку творога и оглянулся:

— Какого черта ты там делаешь?

Первой его реакцией был гнев. Вот уже к нему вваливаются, как в кабак! Он собирался пинками вышвырнуть слугу.

Затем он заметил тяжелое ружье, направленное на него. Оно было настолько неуместным в руках Кудерка, что он не испугался. К тому же, последний, по-видимому, колебался.

Он уже больше и не знал, зачем он здесь. Ари ведь не был негром. Он чуть было не положил ружье и не сел, чтобы поболтать. Злой голос грека напомнил ему, зачем он пришел.

— Я у тебя спрашиваю, чего ты сюда приперся? Ты будешь отвечать, мокрица?

В мозгу Кудерка включился механизм, и к его губам вернулась улыбка. Своими боками он еще чувствовал острые носки ботинок посыльных грека.

Сухим жестом он взвел «ремингтон».

Ари спрыгнул со своего сиденья и бросился в дом. Кудерк выстрелил с бедра, и пуля вдребезги разнесла шкаф.

Не торопясь, он вошел, немного ослепленный роскошью виллы. Толстяк поднимался по лестнице. Кудерк выстрелил наугад, и кусок перил превратился в спички. Затем, так же не торопясь, по лестнице поднялся и он.

На втором этаже он заколебался. Но закрытой была лишь одна дверь. Он попробовал ручку. В тот же момент изнутри раздался выстрел, и панель пробила пуля, чуть не задев Кудерка. Он хихикнул, приставил ствол «ремингтона» к замку и нажал на спусковой крючок.

Выстрел произвел эффект, приблизительно равный смерчу, и дверь резко откинулась к стене.

Ари-убийца прижался к противоположной стене с обезумевшими покрасневшими глазками. Увидев Кудерка, он поднял свой 38-ой калибр. Раздался сухой хлопок, и курок опустился. Револьвер дал осечку. У Аристота не оказалось времени, чтобы спросить себя почему.

Разрывная пуля «ремингтона» уже кромсала ему кишки. Он умер с ощущением, что его распилили пополам циркулярной пилой. И даже не почувствовал второй пули, которая оторвала ему левое плечо.

Кудерк отвернулся. Картина была довольно ужасающей, а он не переносил вида крови. Но маска ужаса, застывшая на лице грека, подняла его моральный дух.

Он покинул виллу насвистывая и уселся в «лендровер». И снова перезарядил магазин. Затем поехал по дороге в Бужумбуру.

Если ему повезет, он вернется на ферму к обеду.

«Лендровер» медленно поднялся по улице Киву и остановился перед дежурным помещением ЖНК. Засунув руки в карманы, на пороге стоял какой-то молодой негр в униформе. Узнав Кудерка, он со злорадством выкрикнул ругательство на суахили.

Мишель Кудерк взял «ремингтон» и убил его прямым выстрелом в грудь.

Затем он вылез из машины и вошел в помещение. За столами сидело с десяток негров. Он не отдавал кому-либо особого предпочтения, поэтому вымел комнату справа налево, не спеша стреляя по всему, что двигалось.

Он выпустил все восемь пуль из магазина. Искромсанные разрывными пулями негры кричали и пытались убежать. От едкого порохового дыма Кудерк закашлялся. Вдруг щелкнул затвор: магазин был пуст. Он начал спокойно его перезаряжать. В тот же момент какой-то негр с ошалевшими глазами прыгнул через комнату, оттолкнул его и исчез на улице, крича и всхлипывая.

Когда Мишель Кудерк вышел, улица была пустынной. Несколько разочарованный, он подождал несколько секунд, затем сел в машину. Ему нужно было сделать еще кое-что.

Прибыв на авеню Упрона, он заметил заграждение напротив Президентского дворца: три военных джипа, окруженные толпой солдат. Он спросил себя, к чему бы такое оживление.

Но это скорее устраивало его. Из-за своих слабых глаз он не любил одиночные мишени.

Он припарковал «лендровер», сунул горсть патронов в карманы и спокойно вышел на тротуар в гробовой тишине.

Мегафон прохрипел какую-то фразу, которую он не понял. Поскольку цель находилась в пределах досягаемости, он выстрелил по первому джипу. Он с радостью увидел, как один негр подлетел и упал, разорванный надвое. Отчаянная гримаса умирающего человека вызвала у него суховатый смешок.

В тот же момент раздалась длинная очередь из ручного пулемета. Серия ударов заставила вздрогнуть грудь Кудерка, и он открыл рот, хватая воздух. Тротуар прыгнул ему в лицо.

Он умер с улыбкой на губах, разбив в падении свои очки. Еще никогда он не был так счастлив в своей жизни.

Ошеломленные, Малко и Энн следили за одиссеей Кудерка по радио Бужумбуры, отбитом республиканским правительством.

— Он ненавидел негров, — заключил Малко. — Удар при аварии свел его с ума. Он сполна отомстил за месяцы унижений. Бедняга.

Он рассказал Энн, при каких обстоятельствах он встретил Мишеля Кудерка, и подвел итог:

— Теперь я один. Меня будут преследовать еще больше после этой бойни, которую устроил Кудерк.

С одной стороны, думал Малко, тем лучше для него. Он никогда не смог бы обжиться в Европе. А Африке он был не нужен.

— Мой «лендровер» готов, — просто сказала Энн. — Выезжаем, когда ты скажешь. Я беру с собой самого надежного слугу, Базилио. Он знает диалекты, на которых я не говорю. Мы расположимся лагерем в лесу: это будет более благоразумно. Я предупредила моего отца, что мы едем на охоту на несколько дней, чтобы он не волновался. Лучше ему ничего не говорить.

Уже перевалило за полдень.

— Ну что ж, поехали, — сказал Малко.

Через час они въезжали на пустынную тропу. Машину вела Энн. Перед самым отъездом она загрузила в «лендровер» загадочный черный ящик, сказав Малко:

— Если у нас будет время, я свожу тебя поохотиться на крокодила.

Он не стал говорить ей, что вряд ли оно у них будет.