Джонатан Грейс был красивый негр с низким голосом, с очень короткими курчавыми волосами, безупречно одетый. Он принес в кабинет первого секретаря список сомало-американцев и просматривал его вместе с Малко и Ирвингом Ньютоном, комментируя каждую фамилию.

– У этого маразм, – сказал он, – ему уже семьдесят шесть, этот живет под Берберой и никуда не выезжает. Эту семью забирала СНБ. Они нас заложат. – Он вычеркнул одну фамилию. – Этот умер месяц назад. Этих уже полгода не видно, они кочевники... А вот этот может вас заинтересовать. Он живет в Могадишо и, мне кажется, уже оказывал нам некоторые услуги. Я принесу досье.

Он вышел. Малко и Ньютон переглянулись. Американец заметил:

– Нам надо быть очень осторожными, мы подвергаем консула огромному риску. Если СНБ его сцапает, он погиб.

– Знаю, – сказал Малко, – но у нас нет выбора. Пан или пропал.

Ирвинг Ньютон не ответил. Если бы все кончилось благополучно, он мог бы рассчитывать на дипломатический пост в цивилизованной стране. Консул вернулся с серой папкой под мышкой.

– Я был прав, – сказал он. – Абди уже соглашался нам помогать. После США он жил в Кении, был шофером на сафари в джунглях. Женат. Трое детей, две дочери и сын. Живет около порта в старом квартале. По-моему, сейчас он на государственной службе.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Как можно с ним связаться? – спросил Малко.

Консул сделал непроницаемое лицо.

– Это трудно, – пробормотал он нерешительно. – Если пойти с ним на встречу, СНБ сразу же об этом узнает и установит слежку. Письма практически все перлюстрируются, да и пока оно попадет к адресату, мы потеряем несколько дней. Телефона у него нет...

Снова тупик. Какая польза от такого потенциального союзника, если до него невозможно добраться.

Вдруг глаза Малко загорелись. Его осенила идея.

– Эти сомало-американцы все получают пенсии? – быстро спросил он.

– Да, – ответил консул. – Ну и что?

– Вы всем сообщите, что им увеличили пенсию. Скажем, на пятьдесят долларов. Тем, кто живет в Могадишо, отправьте уведомления. Пусть они зайдут в посольство подписать бумаги.

Консул испуганно уставился на него.

– Но я же не могу сделать этого. Мне придется действительно платить. Где я возьму деньги?..

Малко снисходительно посмотрел на него.

– Сколько сомало-американцев в Сомали?

– Двадцать семь.

– Ну что ж, – сказал Малко. – Предположим, что вы им увеличите пенсию на пятьдесят долларов в год. Это будет немногим больше тысячи долларов.

– Да, но эту тысячу придется платить каждый год, – возразил консул. -Никогда пенсионный фонд на это не пойдет. Им не позволит бюджет.

– А «компания» позволит, – весело заявил Малко. – Мне поручено вернуть заложников любой ценой. Если операция сорвется, нам это обойдется гораздо дороже, чем тысяча долларов в год. Поэтому, даже если нам придется платить этим людям до конца их жизни, сделайте это. Сегодня же разошлите всем сомало-американцам письма с этой хорошей новостью и попросите их явиться в консульство, чтобы расписаться в ведомости.

Ирвинг Ньютон с воодушевлением поддержал Малко:

– Это фантастическая идея.

Однако консул продолжал колебаться:

– Надо об этом сообщить также в сомалийское министерство иностранных дел, – возразил он. – Деньги идут через этот департамент. Сомалийцы не имеют права получать валюту.

– Отлично! – пришел в восторг Малко. – Так они ни за что не заподозрят, что это ловушка. Действуйте. А там останется только убедить этого Абди. Пообещаем ему все, что он захочет.

– Не будем терять голову, – осторожно заметил первый секретарь. – Мы еще не знаем, чем он может быть нам полезен. Вряд ли у него высокий коэффициент умственного развития.

– Это лучше, чем вообще без коэффициента, – рассмеялся Малко.

Джонатан Грейс поднялся.

– О'кей. Я займусь этим. Надеюсь, что дело выгорит. Думаю, что у нас есть шанс связаться с ним в ближайшие двое суток. Нужно только, чтобы вы оставались в пределах досягаемости, чтобы в нужное время оказались на месте. Потому что мы не сможем вызывать его дважды.

Консул покинул кабинет, унося свои папки. Ирвинг Ньютон с тревогой взглянул на Малко.

– Мы играем с огнем, – сказал он. – СНБ установило здесь такой террор, что я не уверен, согласится ли этот парень хотя бы говорить с нами.

– Посмотрим, – рассеянно произнес Малко. – В любом случае без связи с местными жителями мы бессильны.

Первый секретарь машинально пригладил волосы.

– А ультиматум? Нужно как-то ответить на него.

– Мы схитрим, – заявил Малко. – Опубликуйте в сомалийской прессе сообщение, что госдепартамент внимательно изучает требования террористов. Попросите отсрочки.

Американец вскинулся.

– Но я только вчера заявил обратное.

Малко пожал плечами.

– Велика важность! Нужно их убедить, что мы понемногу уступаем шантажу. Выиграть время.

– Но я полностью завишу от госдепартамента, – запротестовал первый секретарь. – Я не могу нарушать приказы Белого дома.

Малко едва заметно иронически улыбнулся.

– Им вы тоже соврете. Скажете, что сомалийцы исказили в публикации ваши слова. Каждый получит удовлетворительное объяснение, а нам это на руку. Мы имеем дело с бандитами, и надо вести себя соответственно. Иначе вы никогда не увидите заложников.

Ему было неприятно, что он лукавит с американцем, но необходимо было расшевелить Ирвинга Ньютона. Первый секретарь покачал головой.

– Вы правы. Я сейчас же свяжусь с «Ксиддигта Октобаар».

Малко поднялся.

– Я возвращаюсь в «Джаббу», – сказал он. – Кстати, покажите мне на плане Могадишо, где находится резиденция ФОПС.

Ирвинг Ньютон вздрогнул.

– Вы хотите туда проникнуть?

– Если найду способ, – уклончиво ответил Малко. – Кабы знать, где находятся заложники, можно было бы что-то предпринять...

– Я вас отвезу в отель, – предложил американец.

– Не стоит. Пройдусь немного. Посмотрю город. Идти всего-то полмили. Не умру. Если будут новости, вы найдете меня в отеле.

Выйдя из посольства, Малко оказался на неширокой улице с убогими, полуразвалившимися домами, изнемогающей от жары. Как только он спустился с крыльца, сомалиец в зеленой тенниске, сидевший на корточках у ободранной стены, не торопясь поднялся и пошел вслед за ним. Метров через сто, когда Малко повернул налево, чтобы выйти на Ваддада Сомалиа, и незаметно глянул назад, он все еще следовал за ним. Шпик из СНБ был тоже на работе.

Малко не спеша направился к «Джаббе», рассматривая прохожих.

Цветущие женщины отличались невероятными грудями и задами, едва скрытыми под складками почти прозрачных одежд.

По контрасту мужчины были странно тощими и хилыми, как будто их пожирали эти великолепные черные самки. Женщины, ничуть не смущаясь, нагло разглядывали мужчин. Никогда не скажешь, что ты в мусульманской стране. Странная страна.

Дойдя до почты, Малко обернулся. Зеленая тенниска мелькала неподалеку.

Холл «Джаббы» показался ему восхитительно прохладным после того, как он прошелся по солнцу. Он поспешил в бар и заказал маленькой барменше с острыми грудями ананасовый сок. Не успел он получить заказ, как в бар вошла молодая женщина, чье появление заставило его забыть о жажде.

Это была ослепительная мулатка, одетая в облегающую длинную тунику цвета электрик. Она двигалась под бряцание золотых и серебряных браслетов. Браслеты были повсюду. На полных коричневых руках выше локтя, ниже локтя, на запястьях. На щиколотках. Последние задевали друг друга при ходьбе. Колье, украшенное большими кабаньими клыками в золотой оправе, подчеркивало длинную шею. Ее черные волосы, собранные на затылке в конский хвост и сколотые тяжелой золотой брошью, падали до талии, невероятно тонкой, как у большинства сомалиек. Она прошла до конца зала и направилась к столу Малко все той же гордой походкой. Он в упор взглянул на незнакомку. Ее круглое привлекательное лицо носило совершенно отсутствующее выражение. Обведенные черным и подчеркнутые зелеными тенями глаза были светло-карие и слегка навыкате. Довольно светлая кожа цвета кофе с молоком свидетельствовала о том, что красавица была с примесью негритянской крови.

Походка ее была грациозна и чувственна, а королевская осанка и достоинство, с которым она несла себя, говорили о ее уверенности в собственной красоте и притягательности.

Сердце Малко забилось чаще. Незнакомка двигалась прямо на него. Она остановилась возле стола. В ее больших карих глазах появился нахальный блеск. Острые тяжелые груди, едва скрытые легким шелком, казалось, бросали ему вызов. У него возникло ощущение, что при появлении незнакомки в баре воцарилась тишина. Кроме него в зале еще за двумя столиками сидели сомалийцы и играли в домино.

Незнакомка улыбнулась ему.

– Вы Хельмут Ламбрехт? – спросила она по-немецки.

Невольно Малко почувствовал легкое разочарование. Это оказалось всего лишь недоразумение. Поскольку он был единственным белым в баре, у нее не оставалось выбора.

– Увы, – он развел руками. – Но мы знакомы. Он должен быть в своем номере.

Негритянка покачала головой, не двигаясь с места.

– Его нет в номере, я спрашивала у администратора.

– Он непременно вернется, – уверил ее Малко.

Улыбка женщины стала еще шире.

– Могу ли я подождать его за вашим столиком? – спросила она. – Я не люблю сидеть одна.