Малко толкнул дверь валютного магазина, которая выходила в холл «Свободной Гаваны». Он двинулся вдоль кафе «Эль Патио», где завтракали арабы, и направился к регистратуре. Там стояла шумная группа канадцев, с которыми Малко смешался два дня назад... Обмениваясь с ними улыбками, он рванулся сквозь них и был одним из первых, кто вышел на улицу.
Большой автобус ждал у отеля.
— В национальный аэропорт? — спросил Малко у водителя.
— Да, сеньор, — подтвердил кубинец. — На Кайо Ларго. Мы отправляемся через несколько минут.
Малко поднялся в автобус. Канадцы постепенно занимали места и автобус наполнялся. Его пульс отбивал сто семьдесят ударов, и он не отрывал глаз от верхней части 21-й улицы. Там должны были появиться Ракель и Баямо. Было условлено, что прямо из своего убежища они придут пешком и присоединятся к нему в автобусе. Это был наилучший способ избежать проверки... Разумеется, всюду были полицейские в форме и, несомненно, несколько шпиков, которые главным образом сосредоточились на кубинцах, пытающихся пройти в отель. С фотоаппаратом на ремне, в черных очках и в рубашке с короткими рукавами, Малко был незаметен в толпе. Он начал нервничать. Если Ракель и Луис Мигель опоздают, тогда все пропало...
Наконец Малко заметил их. Они были само совершенство. Луис Мигель был одет в типично американскую рубашку в разводах, а Ракель — в белые брюки с зеленой блузкой. Оба в черных очках, заметно выделяются лишь их белокурые волосы... От радости Малко готов был орать. Если они дошли сюда без помех, значит, Ж-2 их не засекла. Они забрались в автобус и тотчас увидели Малко, который держал для них два места. Ракель уселась рядом с ним.
— Все в порядке, — шепнул Малко.
В ответ Ракель кивнула головой.
— У меня есть паспорта, — сказал он.
Луис Мигель сел с другой стороны центрального прохода.
— Еще час! — сказал Малко Ракель.
Молодая женщина положила голову на его плечо.
— Мне больно, и я боюсь, — прошептала она. — Послушай мое сердце.
Малко положил руку на ее грудь и услышал бешеное биение, которое сотрясало грудную клетку Ракели...
Двери автобуса закрылись... Малко посмотрел на часы: пять минут восьмого. Нормально, целый час они могли быть спокойны. В это время Хибаро, должно быть, готовил им ловушку. Малко вынул паспорт и протянул его Баямо. Вокруг них были только канадцы. Ни слова не говоря, кубинец взял документ и сунул его в карман. Он казался одуревшим ото сна.
Автобус поехал вдоль громадной статуи Хосе Марти на Площади Революции и сразу же начал застревать в ужасных пробках. Малко с тревогой глядел, как текли минуты. Он нервничал и мысленно подгонял этот проклятый автобус! Повсюду были ремонтные работы и бесконечные светофоры. Они молчали, тогда как все канадцы щебетали вокруг них. Наконец, автобус вырвался из пробок и после перекрестка помчался к парку имени Ленина. Появившийся на обочине стенд гласил: «Аэропорт имени Хосе Марти».
Через десять минут автобус остановился перед небольшим деревянным зданием, стоящим в стороне от аэропорта. Зал внутренних авиалиний, ведь Кайо Ларго был кубинской территорией...
Смешавшись с канадцами, Малко вышел. В этот момент он подумал, что у него остановится сердце. Вход в зал охранялся женщиной-полицейским, с которой у Малко была мимолетная связь.
* * *
Их взгляды встретились одновременно... Тотчас лицо кубинки засветилось. Привлекая ее внимание, Малко подошел к ней, в то время как Луис Мигель и Ракель остались позади.
— Какой приятный сюрприз! — воскликнул Малко.
— Ты летишь в Кайо Ларго?
— Да, на день...
— Кажется, там очень красиво, но я там никогда не была... Развлекайся там хорошо.
Кубинка глядела на Малко с выражением некоторой грусти.
— Ты не вернешься в «Викторию»? — спросил он.
— Не знаю, мы узнаём о наших дежурствах лишь накануне. Ты долго там пробудешь?
— Еще несколько дней. Она вежливо улыбнулась.
— До свидания...
В зале было полно народа. Малко заметил окошечко регистрации билетов на Кайо Ларго и занял очередь. Как это все пройдет? Баямо присоединился к нему и прошептал на ухо:
— Вы уверены, что за нами не следили?
— Иначе мы не были бы здесь, — успокоил его Малко.
Кубинец покачал головой.
— Они любят играть в кошки-мышки.
Его кадык нервно поднимался и опускался. Он снял свои черные очки, и Малко увидел его безумный взгляд.
— Наденьте очки, — сказал Малко. — Вас заметят...
На случай, если есть шпики, они разговаривали по-английски. Несколько пассажиров — хиппи да пожилые люди — ожидали рейса на Сантьяго-де-Куба. Очередь Малко подошла, и он протянул свой билет в окошечко. Служащий сверил имя со списком, отметил галочкой и вручил ему посадочный талон вместе с обратным билетом.
— Счастливого пути...
Не было никакой проверки, так как билеты продавались за доллары. Малко огляделся вокруг себя. Все казалось нормальным. Ракель и Баямо без проблем получили свои посадочные талоны. Они собрались втроем. Лоб Ракели покрывал пот, и не только из-за чудовищной жары, которая царила в маленькой комнате, лишенной кондиционера...
Луис Мигель пошел выпить кофе в невзрачный кафетерий и насыпал себе в чашку половину сахарницы. Малко не мог удержаться от взгляда на дверь, за которой стояла женщина-полицейский. Именно оттуда исходила опасность... Он посмотрел на часы: без десяти восемь. Ж-2 еще не должна была обнаружить обман... Громкоговоритель вдруг объявил по-испански:
— Пассажиры на Кайо Ларго.
Их поджидал другой автобус, в который они набились как сельди. Автобус выехал из аэропорта через охраняемый полицейскими выход и направился по сложному маршруту. Малко видел по дороге несколько самолетов «Кубаны», «Илы» и «Ту», а также один четырехмоторный реактивный самолет «Аэрофлота». Они, наконец, остановились перед старым «Яком-20».
Малко почувствовал, как сердце его забилось. У трапа стояли двое полицейских... Пассажиры начали выходить из автобуса. Проходя мимо полицейского, они показывали паспорт и билет. Настала очередь Ракели. Полицейский больше смотрел на ее груди, чем на паспорт... Наконец пришел черед Баямо. Они даже не проверяли документов, ограничиваясь сверкой национальности в паспорте.
Обычный контроль...
Пройдя его в свою очередь, Малко поднялся в «Як-20». Он подумал, что очутился в военном самолете! Полотняные кресла и один иллюминатор на четыре кресла. Вероятно, это был один из самолетов «Эр-Гулага», в котором лишь охранники имели право на свет...
Заняв место, Ракель шепнула ему на ухо:
— Я лечу в первый раз! Мне просто не верится. Неужели мы действительно покинем Кубу?
— Надеюсь... — сказал Малко, чтобы не сглазить.
Самолет заполнялся с удручающей медлительностью... Наконец задняя шторка поднялась, и стюардесса прошла с конфетами. Взревел турбовинтовой двигатель, и самолет начал выруливать, чтобы занять свою взлетную полосу. Стараясь не думать о ближайшем будущем, Малко обменялся взглядом с Луисом Мигелем. У них было 25 минут передышки...
В это время гэбисты из Ж-2, должно быть, начали терять терпение. Было десять минут девятого.
Самолет продолжал рулить под внезапным тропическим ливнем и тяжело взлетел. Вдруг, из желоба, проделанного вдоль самолета, вырвалось облачко пара белого цвета. Это был кондиционированный воздух. Как в газовой камере!.. Тучи наконец исчезли и появились джунгли, сменившиеся затем Карибским морем.
Моля небо, чтобы их безрассудное предприятие удалось, Малко закрыл глаза. Это было уже чудом, что им удалось вырваться из Гаваны. Ракель нагнулась к его уху:
— Это замечательно! Не могу в это поверить! Как ты думаешь: смогу я позвонить своим, когда мы будем на месте?
Малко не мог удержаться от улыбки.
— Конечно, — сказал он.
Его больше волновало прибытие в Кайо Ларго. Ж-2 не замедлит с ответом.
Только каким?
* * *
Невидимый микрофон, спрятанный под приборный щиток малинового «бьюика», вдруг заговорил:
— Луиса Мигеля по-прежнему нет?
— Нет, — ответил Хибаро. — Скоро он должен появиться...
Хибаро посмотрел на часы: двадцать минут девятого. Это еще не трагедия для подобной операции. Чтобы успокоиться, он пощупал лежащую рядом с ним пачку стодолларовых купюр — доказательство доверия империалистов... Ему пришлось приложить немало сил, чтобы убедить генерала Оросмана Пинтадо — руководителя контрразведки — снять наблюдение за Малко... Хибаро выворачивал шею, чтобы лучше разглядеть Площадь Революции и выходящих из автобуса людей. Наготове было шесть машин Ж-2, но план заключался в том, чтобы проводить Баямо до его конечной цели и одновременно арестовать всех тех, кто его прятал. Накануне вечером Сальвадора горячо поздравили с такой удачей... В микрофоне снова раздался голос:
— Линц исчез. Он не забрал свою машину в Гаванавто...
Двадцать пять минут девятого. У Хибаро пересохло во рту. Этого не могло быть! Баямо должен приехать на автобусе или прийти пешком.
— Это ничего не значит, — бросил он своему невидимому собеседнику.
Его сердце постепенно сжималось. Внутренний голос говорил ему, что его провели... Пытаясь успокоиться, Хибаро закурил сигарету, но не смог даже курить...
Без двадцати девять. Серая «лада-1500» остановилась позади «бьюика», и из нее вывалился начальник контрразведки, который сразу же устремился к Хибаро.
— Твой Линц обвел тебя вокруг пальца! — проревел генерал. — Он исчез!
— Нет, нет, компаньеро Оросман, — возразил Сальвадор. Посмотри, он оставил мне доллары: пятьдесят тысяч.
Генерал Пинтадо сделал презрительную гримасу.
— Ну и что? Ты думаешь, что империалисты не готовы заплатить за Баямо в десять раз большую сумму? Если только, — мягко добавил он, — это не ты нас предал...
Хибаро побледнел. Эта сволочь была способна выбрать его в качестве козла отпущения. Он вымучил улыбку.
— Компаньеро Оросман, ты шутишь... он сейчас появится.
Генерал наставил палец на его грудь.
— В конце концов, ты часто встречался с иностранцами... и если, благодаря тебе, эта сволочь Баямо сумел от нас сбежать, то ты будешь об этом сожалеть всю свою жизнь. Впрочем, она не будет слишком долгой.
Он посмотрел на часы.
— Если в девять часов он не придет, ты дашь свои объяснения на улице М. И надо, чтобы ты дал хорошие объяснения...
Хлопнув дверцей, генерал вышел из «бьюика» и сел в свою «ладу», которая тронулась с места, чтобы затаиться немного дальше. Хибаро весь взмок. В его голове была каша. Он вцепился в руль и попытался успокоиться, испытывая большое желание смыться, хотя и знал, что это невозможно. Проходили минуты. С отчаянием Хибаро спрашивал себя, что могло произойти. Он не мог допустить мысли, что Линц им играл... Но если это так, то куда они могли отправиться...
Хибаро был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как прошло время.
Голос контролера заставил его вздрогнуть:
— Трогай и встретимся на улице М., компаньеро...
У Сальвадора подгибались ноги... Он чуть не врезался в старый большой зеленый автобус. Его потные руки скользили по рулю. В последний раз он обернулся, будучи в глубине души уверен, что они не придут... При виде раздвигающихся перед ним ворот гаража на улице М. Хибаро показалось, что это были врата ада. Прижав пакет с долларами к груди, он поднялся на пятый этаж, где размешалась контрразведка. Дверь в кабинет шефа была открыта. Там находилось четверо мужчин с мрачными лицами.
Генерал Оросман Пинтадо смерил его холодным взглядом.
— Наши службы только что перехватили сообщения американцев, — объявил он. — Мы их полностью не расшифровали, но поняли, что в них содержится информация о переброске Баямо, которая произойдет сегодня.
Хибаро почувствовал, что у него стынет кровь в жилах.
— Я не... я не понимаю...
— Именно ты потребовал снять наблюдение с Линца, — резко сказал генерал. — В противном случае мы бы знали, где он теперь находится. Вместе с Баямо... У тебя есть три часа, чтобы найти его. Если не сумеешь, ты будешь арестован за измену делу Революции.
У Хибаро подкашивались ноги. Он потряс долларами.
— Я это! Они...
Генерал сделал шаг вперед и вырвал у него деньги.
— Откуда мы знаем, что они не фальшивые? И кто мне докажет, что ты не получил столько же...
Онемевший от страха, Хибаро почувствовал, что его выпихивают из кабинета. В ожидавшей его машине сидели два гэбиста с мрачными лицами. Они уже считали Хибаро предателем. Тот, который был за рулем, обернулся к нему с недоброй улыбкой:
— Итак, компаньеро, с чего мы начнем?
Раздираемый противоречивыми чувствами, Хибаро попытался собраться с мыслями.
— Взята ли под наблюдение автострада дель Эсте?
— Да. И все выходы из города тоже. Все машины тщательно проверяются. Что еще?
Либо они остались в городе, либо сбежали. Хибаро еще спросил:
— Хосе Марти?
Гэбист ухмыльнулся.
— Меня бы удивило, если бы эта сволочь Баямо решил направиться туда, где его все знают... Впрочем, мы проверили: сегодня утром нет никакого рейса из Гаваны...
— А местные рейсы?
Гэбист помедлил:
— Мы об этом не подумали...
— Так проверьте, — приказал Хибаро. — И быстро.
«Лада» тронулась с места и поехала в южном направлении. Водителю почти не приходилось включать спрятанную под капотом сирену, чтобы редкие машины уступали ему дорогу. Красный номер с буквами FAR давал абсолютный приоритет. Обогнав целые вереницы машин и едва не задев какой-то грузовик, они затратили менее двадцати минут на то, чтобы доехать до аэропорта имени Хосе Марти.
Хибаро пылал ненавистью к тому, кто так легко провел его. Он уже представлял себе, как его будут рвать на части. Правило игры было простое: либо он его поймает, либо с ярлыком изменника дорого заплатит за него. На него заведут хорошенькое дельце, и он окажется в лагере вместе с оппозиционерами...
«Лада» остановилась перед маленьким деревянным аэровокзалом, и выскочивший из нее Хибаро устремился в безлюдный холл. Он подошел к задремавшему служащему и сунул ему под нос удостоверение Ж-2.
— Компаньеро, мы преследуем империалистического шпиона. Были ли утренние рейсы?
Два полицейских приблизились к ним с угрожающим видом.
— Да, — ответил служащий. — Три рейса: один в Сантьяго-де-Куба, второй в Кайо Ларго и третий в Варадеро.
— Покажите мне билеты!
Служащий открыл выдвижной ящик и протянул ему пачку летных купонов. Хибаро быстро пробежал их глазами и, не найдя ничего интересного, поднял голову.
— Я ищу блондина с...
Служащий сразу прервал его:
— Меня здесь не было, компаньеро... А другие ушли. Но там есть компаньера, которая, кажется, присутствовала при посадке...
Сальвадор уже устремился к высокой девушке в серой форме, которая, опершись на стойку кафетерия, курила сигарету. Он показал ей свое удостоверение.
— Компаньера, мы ищем империалистического шпиона, который улетел одним из утренних рейсов. Вместе с предателем.
Вкратце Хибаро описал внешность Баямо и Малко. При упоминании золотистых глаз он отметил ее едва заметную реакцию. Однако девушка покачала головой.
— Я не видела, компаньеро, слишком много было народу, и все иностранцы.
Сальвадор бросил на нее холодный взгляд. Не зная почему, он был уверен, что она лжет.
— Иди сюда, — сказал он.
Хибаро взял ее за руку и завел в кабинет начальника аэропорта, закрыв за собой дверь. Ничего не говоря, он нанес ей мощный удар кулаком в живот. С глухим криком она согнулась пополам, и он воспользовался этим, чтобы ударить ее изо всех сил в лицо. Схватив женщину за волосы, Сальвадор стукнул ее три-четыре раза головой о край стола. Когда он отпустил ее, из ее разбитого рта и сломанного носа текла кровь.
Схватив за волосы, Хибаро поднял ее голову и, медленно чеканя слова, спросил:
— Компаньера, теперь ты скажешь мне правду. Иначе я переломаю тебе все кости...
Прибежавшие на помощь два гэбиста любовались этой картиной со знанием дела. В конце концов, Сальвадор, возможно, не был изменником... Женщина-полицейский проглотила стекающую с разбитых губ кровь и пробормотала:
— Я думаю, что в рейсе на Кайо Ларго был человек, отвечающий этому описанию.
— Откуда ты его знаешь?
— Я его не знаю, но видела его, когда дежурила в отеле «Виктория». Он прошел сегодня утром. Я не знала, что это империалист.
Хибаро показалось, что с его груди сняли огромный камень. Он повернулся к двум гэбистам:
— Вы слышали эту суку?
Они кивнули головой. Сальвадор не понимал, какая могла существовать связь между человеком, которого он преследовал, и этой в принципе безупречной женщиной? Он вновь обратился к ней:
— Почему же ты не сказала правду?
Она не ответила, пытаясь забыть и свою боль, и чудесное воспоминание. Ее жизнь рушилась, и она это знала.
Сальвадор настаивал:
— Отвечай!
Она продолжала хранить молчание.
В этот момент Хибаро заметил, что пятно крови попало на его красивые серые брюки.
— Шлюха!
Он дал ей такой сильный пинок, что она упала на пол. Потом взялся за телефон. Кайо Ларго был тупиком. Он найдет Марка Линца, которому придется дорого заплатить за свой свинский трюк.