Дверь моей тюрьмы была открыта, и я хорошо слышал телефонный звонок, доносящийся из гостиной. Он звонил как-то тревожно. Телефон всегда так звонит, когда к нему долго не подходят. А почему же никто не берет трубку? Ведь миссис Кеннон дома. Без сомнения, звонил кто-то из соседей, слышавший выстрел. «О, миссис Кеннон, простите, что потревожил вас, но мне послышался выстрел откуда-то с этой стороны, все ли у вас в порядке, не нужна ли моя помощь, миссис Кеннон, я очень беспокоюсь за вас, выстрел бы совсем близко…» Что же предпринять? Сейчас этот неизвестный перезвонит в полицию. А с ней шутки плохи. Они не остановятся перед тем, чтобы взломать дверь. И увидят мистера Харлана в стальном капкане. Проклятые ключи!..

Наконец в голову пришла спасительная мысль: попробовать дотянуться до ключей ногами. Проклиная себя за то, что не догадался сделать это раньше, я стал вертеться на кровати, пока не лег поперек нее. Потом носком ботинка я дотянулся до ключей и стал придвигать их к себе. Этот маневр я повторил несколько раз, и наконец они очутились рядом. Едва я их поднял, как телефон перестал звонить.

Теперь этот некто звонит в полицию.

Я был весь в поту. Руки дрожали. А Джулия до сих пор валялась без сознания.

Трясущимися руками я стал отпирать наручники. Наконец освободился и сразу же бросился к ней. Она лежала на спине, с закинутой за голову рукой. Лицо ее хранило землистый оттенок, лишь ресницы ярко выделялись.

Я присел на корточки и стал трясти ее за обнаженное плечо, потом бил по щекам. Никакой реакции. Тогда я бросился в ванную. Намочив полотенце, обтер ей лицо. Она слегка вздохнула, но не шевельнулась. Глаза по-прежнему были закрыты.

В доме стояла полная тишина. Мне казалось, что время мчится быстро, как никогда.

Почему бы мне не удрать и не оставить ее одну? Удрать, пока не появилась полиция? Нет, нет, еще есть шанс… Да очнись же ты! О Боже ты мой, как же мне привести ее в чувство?

Внезапно она сама шевельнулась и открыла глаза. Но взгляд был какой-то застывший. Она наверняка еще ничего не понимала.

Я взял ее за руку и, нагнувшись, прошептал:

– Джулия, Джулия…

Никакого ответа. Только этот остекленевший взгляд. Нельзя было терять ни минуты. Я снова потряс ее за плечи.

Тень сознания промелькнула на ее лице. Она была в шоковом состоянии, но уже появилась надежда, что она слышит и понимает меня.

– Очнись, Джулия… И возьми себя в руки. Надо действовать. Сюда скоро явится полиция…

Я старался убедить ее.

Снова зазвенел телефон! И сразу же перед домом заскрипели автомобильные тормоза. Джулия едва слышно прошептала:

– Дэн…

– Джулия, послушай, нам нужно смываться отсюда…

Она не видела меня.

– Я его убила…

– Джулия…

В дверь позвонили.

Черт возьми! Я схватил ее за плечо:

– Они уже здесь… Полицейские… Нужно подойти к двери и что-нибудь им ответить. Иначе они взломают дверь. Им наверняка сообщили о выстреле. Ты понимаешь меня, Джулия?

– Да, да… Я убила его…

Я посадил ее и стал шептать:

– Нужно подойти к двери и немедленно ответить. Ты сможешь держаться прямо? Это необходимо сделать, слышишь, Джулия, ну давай, ты должна это сделать, понимаешь?

– Все равно теперь уже ничего не поправишь!

Я с трудом удержался, чтобы не залепить ей пощечину.

– Послушай, ты, дуреха! – Я замолчал, увидев, что платье ее разодрано. В таком виде ей, конечно, нельзя показываться. К тому же в это время все нормальные люди спят. – Где твой пеньюар?

Снова звонок в дверь. Телефон тоже звонил не переставая.

– Снимай платье! – приказал я, продолжая ее трясти.

В ее комнате в шкафу наверняка есть что-нибудь подходящее. Я помчался туда. На спинке стула увидел голубое домашнее платье. Рядом стояли домашние туфли.

Когда я вернулся, она сидела в том же положении.

Я шлепнул ее по щеке:

– Сбрасывай платье, да побыстрей! Они могут войти сюда в любую минуту, и тогда электрического стула тебе не избежать.

Мне показалось, что до нее наконец-то дошел смысл моих слов. Она сразу же стала стягивать с себя платье, но делала это так медленно, что я чуть не потерял терпение. Надо помочь… Но как, черт возьми, расстегивается эта застежка-«молния»? Я взял перочинный нож Дэна и разрезал все платье сверху донизу. Потом поставил Джулию на ноги как ватную куклу и натянул на нее домашнее платье. Она начала проявлять некоторую самостоятельность и даже сама завязала кушак.

– Обопрись на меня, – сухо сказал я.

Став на колени, я стащил с нее вечерние туфли, заменил их домашними и начал подталкивать Джулию по коридору по направлению к двери. Она послушно плелась, натыкаясь на стены.

– Все будет хорошо, – шептал я. – Только держи себя в руках. Подойди к двери и скажи им что-нибудь. На телефон наплевать. Скажи, что ты спала. Что ты устала от гостей. Постарайся сказать это спокойным тоном. Иначе они могут заподозрить тебя. Ты сумеешь, ты скажешь все так, как надо.

Она покачнулась, но тем не менее сняла мою руку с плеча и неуверенно направилась к двери. Я проводил ее до конца коридора, а сам спрятался за углом. Ее тапочки не производили никакого шума, и я даже не знал, продолжает она идти к входной двери или нет.

Наконец скрипнула дверь, и я облегченно вздохнул. В следующую секунду услышал мужской голос:

– Миссис Кеннон?

– Да, – ответила она. – А в чем дело?

– Ради Бога, простите за беспокойство. Я Чарльз Лени из бюро шерифа. Нам сообщили по телефону, что в вашем квартале стреляли. Человек, позвонивший нам, утверждает, что якобы слышал выстрел.

Джулия ответила точно так, как я ей подсказал. Причем сказано это было ленивым сонным голосом. Молодчина девочка. Отлично!

– Значит, выстрела вы не слышали? – еще раз переспросил он.

– Не могу сказать вам определенно. Меня что-то разбудило, но что это было, сказать не могу.

– Наверное, телефон, – предположил он. – Миссис Ив, которая сообщила нам о выстреле, сказала, что пыталась дозвониться до вас, но ей это не удалось. Она сказала, что выстрел доносился со стороны вашего дома. Она была очень встревожена.

– Может быть, лопнула шина какой-нибудь машины, – безразличным тоном проговорила Джулия.

«Гениальная актриса!» – подумал я.

– Возможно, – согласился помощник шерифа. – Но миссис Ив утверждает, что это был выстрел. Она сказала, что еще не спала и не слышала шума проезжавших машин… Еще раз прошу прощения, миссис Кеннон, что потревожил вас. Мы обследуем местность поблизости. Можете не беспокоиться.

– Благодарю, – просто сказала она.

Она закрыла дверь, и в это же мгновение телефон перестал звонить.

Мгновенно стало невероятно тихо.

Ноги мои были ватными, мне пришлось опереться о стену, чтобы стереть пот с лица.

Наконец появилась Джулия. Я пошел впереди нее и, войдя в комнату, где лежал Таллант, быстро поднял револьвер и поставил его на предохранитель, после чего сунул в карман. Потом, взглянув на Талланта, повернулся к двери.

– Будет лучше, если ты пройдешь к себе в спальню, – сказал я, беря ее за руку.

Она подняла глаза и холодно посмотрела на меня.

– Благодарю, – сказала она тихо. – Благодарю за все, мистер Харлан.

Повернулась и пошла в спальню. Едва добравшись до кровати, она упала на нее и зарылась головой в подушки. Но рыданий я не услышал.

Времени на размышления у меня не было. Я вернулся в свою тюрьму и взглянул на труп Талланта. Пока нам удалось обмануть полицию, но что делать дальше? Нужно, конечно, убрать его из дома, и чем скорее, тем лучше, а как это сделать, если полиция рыщет поблизости? Любая машина сразу же вызовет их любопытство.

Может, бросить все и уйти? Оставить ее одну расхлебывать эту кашу? Ведь Талланта-то убила она, а не я. А я чудом уцелел.

Нет, черт возьми, теперь я был связан с ней одной веревочкой! Если ее прижмут, она расскажет все. Выложит все, это точно. К сожалению, я теперь тоже был замешан в убийстве. Я замешан тоже в этом убийстве, и это как черная метка, волчий билет, теперь эта цепочка так и потянется… Я связан с миссис Кеннон, и от того, сумеет ли она скрыться, напрямую зависит, удастся ли скрыться мне. Значит, я должен ей помочь. И в шантаже… А кроме всего прочего, мне не хотелось бросать незаконченное дело.

Мне нужны были деньги, я должен их получить. Вот только избавиться от трупа, увезти его отсюда… Но как, черт возьми, это сделать?

Я попытался рассуждать спокойно. Никто не знает, что Таллант был здесь. Никто не знает, что я был здесь. Соседи и полиция уверены, что Джулия в доме одна. Полиция также убедилась, что с ней ничего не случилось. И если они до сих пор не знают, что же это было: выстрел или лопнула шина, то убедились, что в доме миссис Кеннон все в порядке. Если это и был выстрел – то не отсюда. Если, скажем, Джулия выедет на своей машине не сегодня ночью, а завтра утром, кто ее в чем-либо может заподозрить?

Да, черт возьми, так и сделаем.

Но сколько времени осталось в моем распоряжении? Надо исчезнуть отсюда до рассвета, а работы много. Я взглянул на свои часы, но они давно стояли. Я посмотрел на часы Талланта: без пяти три.

Внезапно донесся шум из ванной. Значит, Джулия возвращается к жизни. Тем лучше. Если она хочет спасти свою шкуру, она должна помочь мне.

Не тут-то было!.

Дверь в ванную была открыта, и я увидел, что Джулия, стоя перед аптечкой, собирается проглотить какие-то пилюли. Их было больше десятка. Заметил я и стакан с водой на краю умывальника.

Бросившись к ней, я схватил ее за руку и заставил выбросить пилюли в умывальник. Потом взял весь флакон и отправил в мусоропровод.

– Ты что, с ума сошла! – набросился я на нее. – Все будет хорошо! Я уже придумал, как все устроить!

Она опиралась о край умывальника, лицо ее было белым как мел. Дрожащим голосом она сказала:

– Ты не оставляешь меня в покое?.. Даже не позволяешь мне умереть… Но если я так хочу…

– А к чему тебе умирать?! Что за чушь!

– Эти пилюли я купила еще два месяца назад… Берегла их, потому что знала: настанет момент, когда они понадобятся.

– Замолчи!

– Они меня живой не возьмут! Не хочу возбуждать у людей нездоровое любопытство.

Я взял ее за плечи и тихо проговорил:

– Выслушай меня, глупышка! Они тебя и не возьмут. Подумай сама. Ведь никто не знает, что он был здесь. И если нам удастся вывезти его отсюда, кто станет тебя подозревать?

Она посмотрела на меня, и во взгляде ее были боль и отчаяние.

– К чему мне жить в этом аду? К чему? Для меня все кончено. Я конченый человек…

– Я-то считал тебя хладнокровной, – сказал я, снова тряхнув ее за плечи. – Маленькая дурашка! Ты что ж, все так и бросишь? И будешь сидеть и ждать, пока за тобой придут?

– Ты видишь другой выход?

– Конечно! Помолчи и выслушай меня… – И я объяснил ей все, что собирался сделать. – Все будет хорошо, – закончил я.

– Ты уверен?

– О Боже ты мой! Да что с тобой творится?

– Разве ты не понимаешь, что в конечном итоге все равно придется расплачиваться? Ведь ты только отдаляешь час расплаты…

– И ты даже не хочешь сделать усилие, чтобы спастись?

– Это не поможет…

Я почувствовал, как во мне закипает гнев. Но тем не менее взял себя в руки.

– Это все нервы… У тебя храбрости не больше, чем у кролика. Что ж, поступай, как считаешь нужным. Я не буду тебе мешать. Сиди и жди, когда тебя арестуют! И тогда твои фотографии украсят все местные газеты. И у тебя не будет ни минуты покоя от фотографов и корреспондентов… Ты этого хочешь добиться?

– Именно для этого я и хранила эти пилюли…

– Но их больше нет… К тому же я сомневаюсь, чтобы у тебя хватило храбрости принять их. Да ты теперь и сама это понимаешь.

В глазах ее загорелись гневные искорки. Отлично! Именно то, чего я и добивался.

– Чего тебе надо?

– Ничего особенного. Но начатое надо продолжать. Я хочу спасти твою жизнь, но у тебя не хватает ума понять это. Я хочу помочь тебе, пойми ты! Талланта не воскресить, но ты можешь избегнуть того, чтобы твое имя склоняли в газетах… Ну как?

– Ты уверен, что удастся?

Ее голос уже не был таким безразличным, как минуту назад.

– Да, я расскажу тебе, как собираюсь это сделать.

– А что потребуется от меня?

– Пока ничего. Давай ключи от своей машины и ложись спать. От тебя сейчас требуется только это.

– Ты хочешь увезти его? -, удивленно спросила она.

– Не сейчас. Ночью машина вызовет подозрение у полиции. А если она даже и не заметит ее, то шум наверняка услышат соседи…

Иди и отдохни, а когда мне нужно будет уходить, я скажу, что надо сделать.

Она отдала мне ключи и ушла в спальню. Я вернулся в комнату, где лежал Таллант, и повнимательнее осмотрел его.

Пуля попала ему в голову, но крови вытекло немного. Рана оказалась сквозной, и мне необходимо было найти пулю. Она оказалась на подушке, я потратил на ее поиски не более пяти минут.

Сама подушка была, конечно, испачкана кровью, и я решил избавиться от нее. Пройдя в гараж, я сунул ее в багажник. Хорошо хоть, что в гараж можно попасть, не выходя во двор. Я вернулся в комнату.

Вторая подушка оказалась целой. Ни единого пятнышка. Простыня была в крови. Кровь оказалась и на одеяле.

Я завернул труп в простыню и одеяло, перевязал веревкой, которой раньше был связан сам, и облегченно вздохнул, хотя теперь предстояла самая трудная часть работы.

Он весил больше ста килограммов, и я был весь в поту и тяжело дышал, пока наконец дотащил его до гаража. Пришлось даже передохнуть, прежде чем запихать труп в багажник.

Покончив с этим, я сразу же вернулся к Джулии. Она сидела на кровати, опустив голову.

– Что вы сделали с моим чемоданом? – спросил я, переходя на «вы».

– Стоит в шкафу, – ответила она, не поднимая головы.

– А деньги? Забрали?

– Нет. Они там.

– Хорошо.

Моя рубашка была испачкана кровью. Я достал свой чемодан, побрился и сменил рубашку. Отпоров метку прачечной, спустил ее в унитаз. Я был рад, что работа приближается к концу. Наручники я положил в свой чемодан и тоже отнес в машину.

Вот, кажется, и все.

Вернувшись в спальню Джулии, я взглянул на нее:

– Все в порядке. Остается только застелить постель. Может быть, это сделаете вы?

Не сказав ни слова, она послушно поднялась, достала из шкафа чистые простыни и убрала кровать. Сверху накинула покрывало.

Я еще раз внимательно осмотрел комнату. Полицейские могут торчать здесь хоть неделю – им все равно не удастся ничего обнаружить. Все предметы я предварительно тщательно вытер. Не осталось ни моих следов, ни Талланта. Прекрасная работа, старина Харлан!

Мы вернулись в спальню Джулии. Я бросил взгляд на часы, стоявшие на туалетном столике, и поставил по ним свои. Четверть пятого. Надо было действовать дальше.

– Присядьте! – сказал я.

Она села на кровать. Я бросил ей ключи от машины и закурил сигарету.

– Со своей стороны я сделал все. К сожалению, последующую часть работы придется выполнить вам одной. Так что слушайте меня внимательно и постарайтесь ничего не забыть. От этого зависит ваша жизнь. Моя тоже. Во-первых, утром сходите к кому-нибудь из соседей, как бы между прочим скажите, что уезжаете на уик-энд к своим друзьям в Галвестон. Из гаража выведите машину задним ходом. Оставьте ее у тротуара и сходите за чемоданом. Если вас увидит кто-нибудь из соседей, будет очень хорошо. Положите чемодан на заднее сиденье. После этого можете ехать. Остановитесь у какой-нибудь бензоколонки и попросите наполнить бак бензином. Только заправляйтесь у той бензоколонки, где вас знают. И, самое главное, не торопитесь. Можете даже попросить протереть вашу машину. Но ключи от багажника не отдавайте. Если кто-нибудь откроет багажник, вам несдобровать. После этого поезжайте по дороге, ведущей к озеру. Рассчитайте время таким образом, чтобы на перекрестке шоссе и той дороги быть без четверти десять. Я буду ждать вас там под каким-нибудь деревом, неподалеку от шоссе, и у меня будет с собой бобина с лентой.

Она холодно посмотрела на меня и также холодно спросила:

– Значит, все это время она была у вас?

– Конечно! Но дело не в этом. Ведь я теперь могу и не возвращать ее вам… И тем не менее я ее верну… Имейте в виду, что я появлюсь на дороге только в том случае, если там никого не будет… Сегодня у нас пятница, и я не уверен, что завтра банки Хьюстона будут открыты. Но тем не менее давайте наведаемся туда часа в три. Я довезу вас до «Карсон-отеля». Вы снимете номер, а потом поедете на такси в банк. У вас есть сумочка?

Она кивнула.

– Хорошо, захватите ее. – Я посмотрел на часы и встал. – Мне пора. Скоро начнет светать. Все остальное я вам объясню, когда встретимся.

– Но что мы сделаем с…

– Предоставьте это мне. Самое главное, что требуется от вас, – доведите машину без происшествий до места нашей встречи. Все остальное сделаю я. Должен же я заработать те деньги, которые вы мне дадите.

Она кивнула:

– Хорошо.

– Вы уверены, что у вас не сдадут нервы? И что вы сделаете все так, как я сказал? – спросил я. – Кроме того, вы должны дать мне слово, что больше не сделаете попытки покончить жизнь самоубийством…

– Не сделаю… Теперь я чувствую себя нормально. Буду в условленном месте ровно без четверти десять.

– Вот и чудесно! Выше голову! Все будет в порядке.

Я прошел в ванную, напился воды и бросил окурок в унитаз.

– До встречи… И погасите везде огни. Все должны думать, что вы спите.

Я махнул ей на прощанье и вышел в коридор.

Во двор я вышел через дверь гостиной и сразу же остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Как только стал различать окружавшие меня предметы, я перемахнул через стену. Весь квартал был погружен в темноту и тишину. Добравшись до улицы, я внимательно огляделся. Никого. И лишь оказавшись в небольшом перелеске по другую сторону дороги, я с облегчением вздохнул и пошел спокойным шагом. Обойдя лужайку за перелеском, я вышел на пустынную улицу, в четырех кварталах от дома Кеннонов, а через десять минут выбрался на дорогу, ведущую к озеру.

Иногда мне встречались машины, но я еще издали видел их фары и прятался в кустах. К рассвету я благополучно миновал место, где произошла авария, и теперь шел туда, где спрятал магнитофонную ленту.

Найдя нужное место, я откопал бобину с лентой, сунул ее в карман и, присев на пень, закурил. Передохнув немного, отправился назад, к перекрестку, где мы договорились встретиться с Джулией. Солнце уже начинало припекать, хота не было и девяти часов. Времени оставалось предостаточно. Добравшись до перекрестка, я спрятался за деревьями и стал терпеливо ждать.

События минувшей ночи стоили больших сил, и сейчас я чувствовал себя совершенно разбитым. Кроме того, волновался за Джулию: не дай Бог, выкинет какой-нибудь фокус.

Потом мысли мои снова перекочевали на деньги. Пройдет еще несколько часов, и я стану богатым до конца своих дней.

Логика утверждала, что победа должна была остаться на их стороне, но, вопреки всякой логике, победил я.

В половине десятого я стал с беспокойством поглядывать на дорогу, с каждой минутой волнуясь все больше и больше. Ведь могла произойти любая случайность, которую и предусмотреть-то было нельзя. Может, она снова потеряла голову и покончила с собой? А может, полиция вернулась и учинила обыск? Вдруг Джулия оказалась права, и они устроили слежку за ее домом? Вдруг они только сделали вид, будто поверили ей, а на самом деле следили за домом? И задержали ее в машине, когда она собиралась уезжать? Черт возьми, а ведь там мой чемодан! Немало и других предметов, помеченных моим именем… Или теперь они у нас на хвосте?

Но все страхи оказались напрасными. Джулия появилась ровно в назначенный срок и захватила меня с собой. Все шло по намеченному плану.