Я вышел через черный ход, осторожно пересек двор и проскользнул в парк, находившийся за домом. На небе висели тучи.

Выбирая узкие переулки, сады и огороды, я наконец добрался до конторы, чтобы найти здесь необходимое… Вскоре я уже выруливал на "форде" в переулок. Улица была абсолютно безлюдной и темной. Лишь вдалеке тусклым светлым пятном выделялся ночной ресторан.

На противоположной стороне холма я нашел подходящее место с твердым грунтом, на котором совсем не отпечатываются следы покрышек. Оставив машину, я осторожно направился к дому Саттона. Было так темно, что я даже не видел дорожки и, можно сказать, шел на ощупь. Хорошо еще, что на машине я догадался повесить носовой платок — иначе я никогда бы не нашел ее в этой темноте.

Воздух душный и влажный. И ни малейшего ветерка. Затишье перед бурей… Вскоре действительно где-то вдалеке прогремел гром. А когда я подошел к дому Саттона, гроза была уже совсем близко. Очередной раскат грома и очередная вспышка молнии. При вспышке я успел заметить, что машина стоит перед домом. Значит, он у себя.

Наконец я уже так близко подошел к дому, что видел в темноте его очертания. Я тяжело дышал и был весь в поту. А вот и ступеньки… Самое главное — не дать ему опомниться, а сразу броситься на него. Ведь его кровать стоит справа от входа…

Я ворвался в дом вместе с очередной вспышкой молнии и бросился на кровать. Ого! А ведь он не один!… В тот же момент раздался пронзительный женский крик. Его заглушил удар грома. А мы с Саттоном уже слились воедино и лежали на полу. Бой шел с переменным успехом. Во всяком случае, захватить врасплох мне его не удалось. Помешала женщина. Она же помешала мне и убить Саттона. Когда я наконец изловчился и поймал его за горло, я вдруг понял, что не могу его задушить, не ответив за это. Эта женщина будет свидетелем. Она видела мое лицо при вспышке молнии.

Пришлось мне просто дать ему как следует в зубы. Он упал навзничь и остался лежать на полу.

Отдышавшись после жаркой схватки, я вдруг понял, что женщины в доме уже нет. Но теперь это уже не имело значения. Я поднялся и стал искать лампу. Я зажег лампу и увидел, что Саттон безмятежно спит на полу и даже похрапывает. Наверное, выпил вечером немало. А я его и пальцем не могу тронуть, потому что его подружка бежит сейчас где-нибудь под дождем и при первой же неприятности заявит в полицию.

Но кто она?… Я начал осматривать комнату и нашел ее белье, брошенное на табуретке. На столе лежала открытая сумочка. Что ж, хоть платье-то она успела на себя надеть, и то хорошо.

И тут мой взгляд остановился на сандалиях! Ведь это ее сандалии! Сандалии с плетеными ремешками! Я провел рукой по лицу. Шлюха!… А я-то думал, что отделался от нее! Вместо 'того она, сама не зная этого, спасла Саттона от верной смерти, а он в свою очередь всю жизнь будет шантажировать меня…

Я придвинул стул к столу и тяжело опустился на него, машинально ища в карманах сигареты. Потом заглянул в сумочку. Губная помада, шпильки и другие мелочи. Наконец что-то блестящее привлекло мое внимание. Я сунул руку в сумочку и вынул этот предмет. В следующий момент я уже почувствовал, что волосы поднимаются у меня дыбом. Медальон. Медальон в форме доллара!…

Но это невозможно! Не может быть! Наверное, это просто совпадение. Ведь не у одной Глории имеется такой медальон! Но уже в следующий момент я понял, льщу себя пустой надеждой. Я вспомнил, что она сослалась на головную боль и сказала, что хочет пораньше лечь спать.

Я сорвался с места и стал лихорадочно обыскивать одежду Саттона. Вот и его бумажник, а в нем деньги! Около пятисот долларов!

Вот и все! Она, конечно, принесла ему деньги, но он не удовольствовался одними деньгами. Он захотел большего… Но почему? Почему она так поступила? Ведь я ее хорошо знал.

И тут я нашел только одно объяснение: он наверняка рассказал ей обо мне и об ограблении банка. И тогда она пришла к нему с деньгами, умоляя его уехать. Вот он и решил повеселиться с ней. Возможно, даже пообещал, что действительно уедет. С меня было достаточно. Я вскочил, весь кипя от злости, и достал его револьвер. После этого я присел на корточки рядом с ним.

— Очнись! — сказал я ему и сильно потряс его за плечо.

Наконец он открыл глаза и с испугом посмотрел на меня. Потом он хотел что-то сказать, но ни слова не сорвалось с его губ.

Я засмеялся, глядя ему прямо в лицо.

— Ты давно напрашивался на это, Саттон! — сказал я. — И сейчас ты это получишь! Одно могу тебе обещать: ты совсем не будешь мучаться!

Я поднял револьвер и выстрелил ему прямо в лицо. И сразу же вся злость исчезла. Я опять устало опустился на стул.

Глория, безусловно, узнает об этом, но она будет единственной. Может быть, все еще встанет на свои места?…

Действовать нужно было быстро. И нужно было создать видимость, что Саттон погиб от несчастного случая во время чистки оружия. Для этого мне пришлось вычистить охотничье ружье и карабин и поставить их рядом у стенки.

В этот момент я услышал шум автомобиля. Значит, Глории удалось добраться до машины, и она теперь в безопасности. Тем лучше. Одной заботой меньше.

Я сунул женское белье в сумочку, взял сандалии и осмотрел еще раз дом. Все в порядке. Отпечатки пальцев я тоже стер.

Было половина третьего, и я мог не спешить.

"Все будет хорошо, — сказал я себе. — Полиция наверняка придет к выводу, что Саттон погиб от несчастного случая…"

Но что это? Да, сомнений нет, это шум приближающейся машины. И она, должно быть, уже довольно близко, так как звук ее мотора уже перекрывает шум дождя…

Распахнув дверь, я выбежал под дождь. Не разбирая дороги, я помчался куда-то в темноту, лишь бы подальше от этого места. Но вскоре я буквально выбился из сил и упал от усталости. Это меня и спасло.

Встав на ноги, я попытался что-нибудь разглядеть в темноте. Обязательно нужно было сориентироваться и найти машину, иначе я погиб.

А шум машины не затихал, и, прислушиваясь к нему, я вдруг понял, что это просто-напросто гудит клаксон моей машины. Нужно быстро добраться до нее. Подняв из грязи ее сумочку, которую я машинально захватил с собой, убегая из дома, я пошел навстречу этому шуму. Сандалии торчали у меня из карманов.

Я весь промок. Вода хлюпала в ботинках, но наконец я все-таки добрался до машины. Подняв капот, я сразу же перервал провод. Клаксон замолк.

Сев на сиденье машины, я сразу же нажал стартер, но… Но мотор не работал. Я снова нажал. Никакого эффекта. Сели батареи!

О боже ты мой! Сколько же мне понадобится времени, чтобы дойти до города пешком? Минимум пять часов! Значит, будет уже утро, и меня увидят несколько десятков людей — промокшего насквозь, забрызганного грязью, в разорванной одежде…

Да, все пропало! Хотя нет, еще рано сдаваться! А машина Саттона? Ведь она той же марки! Достаточно сменить батареи — и дело будет сделано!

Надо захватить с собой инструменты. Может статься, что в машине Саттона их не окажется или я попросту не найду их. И хватит ли у меня времени на все эти ремонтные работы?

Как бы там ни было, а надо попробовать. Я вынул батареи из машины и отравился к дому Саттона. Все эти минуты казались мне сплошным кошмаром. Но наконец все осталось позади. Я сам не поверил тому, что мне это удалось…

И вот я уже на шоссе. Я сразу же утопил педаль акселератора до отказа и помчался к городу. Приехав в автопарк, я поставил машину на место и некоторое время сидел в неподвижности, пытаясь прийти в себя.

После этого я также закоулками добрался до своего дома. Переодевшись и свернув мокрую одежду в узел, я надел халат и взглянул на часы — около шести. Я победил.

Полежав около часа на кровати, я поднялся, побрился и оделся. За окном по-прежнему шел дождь.

Захватив узел с рваной мокрой одеждой, я спустился к машине и сунул его в багажник. После этого я сел за руль и отправился на службу. Гулика еще не было. Я перебросил узел с одеждой в багажник другой машины и отправился в ресторан позавтракать.

Там уже люди о чем-то взволнованно перешептывались. Когда я вошел, они со мной поделились этой новостью.

В начале четвертого от нового сердечного приступа скончался мистер Харшоу…