Абеке вздрогнула и проснулась. Первый слабый свет рассветного солнца падал на примятую траву, на которой они спали. Конор, лежа на боку в неуклюжей позе, прислонился к Бриггану. Волк смотрел на нее, уши у него стояли торчком. Ураза сидела рядом с ним, слизывая грязь с шерсти.

У Абеке перехватило дыханье – она не разбудила Конора для дежурства. Она сразу начала клевать носом и, заснув, проспала и свои часы тоже. Из-за нее они всё это время были уязвимы для врагов!

Абеке с трудом поднялась и осмотрелась. Они находились на большом острове – с этим было все в порядке, – и большие деревья были настоящими высокими пальмами, самые маленькие среди которых достигали высоты ста футов. Они стояли словно в ряд, выстроились вдоль центральной гряды, отстоявшей от них на несколько сот ярдов и возвышающейся на сто футов над болотистой почвой.

Но самым лучшим было то, что на верхних ветках висели гроздья изогнутых фруктов. Банановые тыквы!

Абеке отошла недалеко от места ночлега, напряженно размышляя о том, что делать. Соврать Конору, что не стала его будить, чтобы дать ему выспаться, или признаться и рассказать, как все было. Она ведь называла себя охотницей Нилоанской саванны, а тут вдруг уснула во время своей вахты!

Вернувшись, Абеке увидела, что Конор бормочет и кричит во сне – похоже, ему все еще снились кошмары.

– Овцы! Нам никогда не загнать их! Ну что ты творишь? Не так! Ну не так же!

Наклонившись к нему, Абеке коснулась его плеча. Он быстро сел и сразу выпрямился, широко раскрыл глаза; дыхание его было прерывистым и тяжелым.

– Кошмары? – спросила Абеке.

– Да, – ответил он, оглядываясь по сторонам. – Стадо… там было… – Он перевел взгляд на волка и обнял его. – Постой, солнце уже взошло. А как же наша договоренность? Почему ты меня не разбудила?

«Ничего не стоит соврать ему сейчас, – подумала Абеке. – Он верит мне».

– Я сама проспала и только сейчас поняла это, – ответила она, готовясь к тому, что он разозлится. – Поэтому я тебя и не разбудила. Я тоже спала. Прости.

Он кивнул с мрачным видом.

– Так значит, Ураза и Бригган дежурили, охраняя нас?

– Выходит так.

– Ну и прекрасно, – сказал он, глядя на нее с улыбкой. – Они разбудили бы нас, если бы кто-то приблизился. Не бери в голову. Я никому не скажу. Идет?

– Идет, – поколебавшись, ответила она.

Он встал и посмотрел сначала на солнце, потом на болотную топь, окружающую остров, и на деревья.

– Я не думаю, что время для завтрака уже настало, – объявил он намеренно безразличным тоном.

– До наступления полуночи мы должны найти банановые тыквы и принести их к Джодободе, – ответила Абеке, вставая и прилаживая лук и колчан со стрелами. – Поесть мы сможем на ходу.

– Согласен. – Он протер свои еще сонные глаза, а Бригган зевнул в знак солидарности – его белые зубы и красные десны блеснули в ярких лучах утреннего солнца. – Банановые тыквы – это главная наша забота.

Абеке промолчала. Она надеялась на то, что Джодобода говорил им правду насчет лекарства для Роллана. Она надеялась также и на то, что у Тарика и Лиши все хорошо и что им удалось увести крокодилов далеко в сторону. Ведь достать банановые тыквы – это только полдела. Вернуться с ними через топкие болота к всадникам на носорогах – это другая, не менее сложная половина дела.

Каменная гряда оказалась более высокой, чем виделось издалека, и добраться до пальмовых деревьев было намного труднее, чем думали путешественники. Половина склона оказалась сплошь заросшей колючим кустарником, его заросли были настолько плотными, что ни Бригган, ни Ураза не смогли отыскать прохода. Поэтому они пошли вдоль гряды, высматривая во все глаза проход в колючих дебрях. Когда они наконец нашли его, то он вывел их к другой стене, также сплетенной из многих слоев шипастых ветвей.

– Это, похоже, лабиринт, – со вздохом сказал Конор. – Похожий на бамбуковый лабиринт, через который пробиралась Мейлин, если судить по ее рассказам.

– Тот лабиринт намного больше, – ответила Абеке. – Он огромный. Этот небольшой. Я уверена, что эти заросли считают чем-то вроде западни из колючих лиан.

– Я уверен, что здесь мы потеряем уйму времени, – мрачно произнес Конор. – А мы не можем потерять ни минуты.

– Но должен же быть какой-то проход, – сказала Абеке. Она показала на ближайшее к ним дерево. До него было примерно двадцать ярдов, и эти двадцать ярдов представляли собой сплошные непролазные заросли колючек, возвышающиеся над склоном не меньше чем на двадцать футов. – А что, если один из нас воспользуется Гранитным бараном, чтобы допрыгнуть до самой нижней ветви этого дерева?

Конор посмотрел туда, куда показывала Абеке, и нахмурился.

– Через колючие заросли? А если это не сработает… ну, пусть даже сработает, я не уверен, что эти ветви смогут выдержать.

– Мы должны попытаться, – упорствовала Абеке. – У нас нет времени на то, чтобы ходить вокруг в надежде найти проход.

– Ты права, – медленно произнес он. – Я сделаю это.

Абеке покачала головой, сняла свой заплечный мешок и положила на него лук и колчан.

– Я прыгаю лучше всех, к тому же я была последней, кто практиковался в прыжках с Гранитным бараном, – сказала она. – Да и Ураза поможет мне.

– Я могу сделать это, – настаивал на своем Конор. – Я не подведу тебя.

Абеке снова покачала головой.

– Да дело совсем не в этом. Да, я злилась на тебя из-за Железного кабана… Но ведь мы все делаем ошибки. Вот, например, я прошлой ночью тоже сделала ошибку.

– Моя ошибка была намного большей, – возразил он.

– Если бы какой-либо из крокодилов сумел добраться до нас прошлой ночью, моя ошибка тоже была бы очень большой. Мы могли бы и не быть сейчас живыми и не спорить о том, кто больше виноват.

Опустив голову, Конор смотрел на свои ноги, а затем перевел взгляд снова на нее.

– Ну ладно, договорились, – сказал он. – Ты прыгаешь лучше всех… и у нас нет времени на повторный шанс.

Абеке подняла голову вверх и внимательно посмотрела на дерево и на кусты перед ним. Ей предстоит совершить прыжок с места и пролететь в прыжке над колючими зарослями, высота которых двадцать футов, а ширина около шестидесяти; схватиться за ветку… которая, по всей вероятности, сломается, но это замедлит ее падение и она сможет опуститься оттуда на землю. Но видеть место приземления отсюда она не могла и не знала, что ее ждет там. Те же колючки, острые камни или что-либо еще пострашнее.

Ураза терлась о ее ногу и негромко подвывала. Абеке положила ладонь на голову леопарда.

– А ведь мне потребуется твоя помощь, – сказала она. – Твоя и Гранитного барана.

Хвост Уразы заходил, как маятник, из стороны в сторону, она прекратила подвывать, и Абеке почувствовала, как сила и кошачья грация этой большой кошки потекли в нее, заряжая энергией ее мускулы. Она коснулась Гранитного барана, висевшего на цепочке на ее шее, и втянула в себя также и его силы.

После этого она прыгнула, и земля под ней, казалось, откатилась назад.

Свист Конора последовал за ней, когда она перелетала по воздуху высокие колючие заросли. Свист завибрировал, когда она достигла высшей точки своего невероятного прыжка, и казалось, что, пройдя эту высшую точку, она может пролететь мимо дерева. Абеке вообще забыла о существовании Конора, когда на последнем отрезке прыжка, конечной точкой которого была ветвь дерева, не смогла схватиться за нее как следует, но замедлила скорость снижения настолько, чтобы принять такое положение, при котором она опустилась животом на расположенный ниже сук.

Делая повороты – это было необходимо для того, чтобы повиснуть на суку, – она наконец оказалась в горизонтальном положении, отчего сразу почувствовала огромное облегчение. Она несколько секунд качалась вперед-назад, затем, подняв одну руку, помахала Конору, извещая его этим о том, что у нее все благополучно. А затем сук вдруг с ужасающим треском переломился.

На какое-то мгновение Абеке словно зависла в воздухе, а затем стала падать; ее руки отчаянно хватались за воздух, стараясь удержаться за то, чего уже не было на прежнем месте.

– Абеке! – закричал Конор, Ураза громко взвыла.

К счастью, у основания дерева росли лишь молодые колючие кустарники, так что колючки, на которые она приземлилась, лишь слегка поцарапали ее, не причинив серьезных ран. Она лежала среди этих кустов, пытаясь отдышаться.

– У меня все хорошо! Через минуту буду возвращаться! – крикнула она Конору и Уразе, чтобы они не вздумали броситься ей на помощь.

Это дерево было намного выше, чем казалось из-за колючих зарослей. Оно выглядело и намного выше грот-мачты корабля «Гордость Теллуна», хотя, в отличие от мачты, не раскачивалось из стороны в сторону. Кора дерева была грубой, на ней было достаточно опор для рук, необходимых, чтобы подняться до первой ветви. Если ей удастся восстановить дыхание, она доберется до этой ветви и крепко схватится за нее. Став почти вплотную к стволу, она осторожно полезла на дерево и скоро добралась до первого сука. Она тщательно проверила, выдержит ли он ее вес, и когда убедилась, что сук надежный, подтянулась выше.

Отсюда она стала подниматься туда, где росли плоды, быстро переходя с ветви на ветвь, на ходу проверяя, отломятся ли ветви от ствола, если она неправильно поставит на них ногу или если ее вес окажется для той или иной ветви слишком большим.

– Я тебя вижу! – закричал Конор, когда она поднялась настолько, что оказалась в поле его зрения. – Здорово у тебя получается!

Абеке не обернулась, чтобы посмотреть в его сторону. Даже мысли о нем, пока он находится внизу, могли вызвать ее падение.

Она снова дотронулась до Гранитного барана.

– Спаси меня, если я упаду, – прошептала она и сразу почувствовала легкий укол стыда из-за своего страха.

Если бы она не думала об острых шипах внизу или о постоянно увеличивающейся высоте ее подъема, и если бы она полностью сконцентрировала свое внимание на том, куда поставить руки и ноги, у нее все было бы отлично. Так она говорила себе и так оно было на самом деле.

После подъема, который, как ей казалось, продолжался много часов, она посмотрела наверх и увидела гроздь плодов, имеющих форму банана и висящих примерно на середине ветви, может быть, чуть подальше от ствола. Там было шесть плодов – на два больше того, что было ей необходимо. Но до них надо было еще добраться.

Абеке начала подниматься немного быстрее, после того как увидела плоды. Пока они были еще слишком далеко на ветви и до них было не дотянуться, но она думала, что если ей удастся обломить ветвь, плоды упадут на землю. По опыту своего собственного падения она знала, что колючие кусты под деревом были густые, а значит, плоды не разобьются.

Но ветвь не обламывалась. Абеке тянула за нее, крутила ее, но она попросту не собиралась отделяться от ствола – также как плоды банановой тыквы не собирались падать.

Абеке прекратила бороться с ветвью. На пальме была еще одна гроздь плодов, висевшая выше и ближе к стволу. Может быть, ей удастся подобраться к ним ближе и оторвать их от ветки один за другим. Она в последний раз рванула на себя упрямую ветвь, и когда та не поддалась, начала подниматься.

Сейчас она находилась как минимум в пятнадцати футах над землей, и ветви начали потрескивать под ее ногами; видимо, они были менее крепкими, чем те, что остались ниже. Абеке двигалась быстрее, но действовала менее внимательно. Сейчас она уже не уделяла каждой ветви столько времени, увеличивая тем самым риск падения.

Один сук хрустнул у нее под ногой и переломился – Абеке упала бы, не успей она схватиться за ветку, росшую рядом. Оправившись от испуга, Абеке снова стала подниматься быстрее. Добравшись до ветви с плодами, она протянула руку, с силой дернула плоды, и они сразу упали на землю. Один, два, три, четыре и затем еще один на счастье, и вот она снова спускается вниз, переставляя ноги с ветви на ветвь и стараясь при этом держаться хотя бы одной рукой.

Она была уже в двадцати пяти футах от земли и уже чувствовала неописуемое облегчение, когда вдруг произошла беда. Две ветви сломались одновременно: одна в ее руке, вторая под ее ногой. Треск ломающихся ветвей слился с криком, который она издала, полетев с дерева спиной к земле.

Абеке падала. Цепочка, на которой висел Гранитный баран, уже соскользнула с шеи и сейчас соскальзывала с головы. Она зацепилась за ее нос и долю секунды задержалась в этом положении, когда Абеке, скосив глаза, смотрела на него, не желая с ним расставаться.

Но все вышло вопреки ее желанию – талисман упал, словно звезда с небосклона, исполнившая все ей предназначенное и навсегда исчезнувшая с глаз.

Ураза внизу завыла, и Абеке сразу почувствовала неожиданный прилив новых сил. Падая, она, в точности как кошка, сумела зацепиться за то, что было поблизости, и сейчас висела на одной ноге на ветке, расположенной ниже на стволе. Ее грациозная поза показалась удивительной даже ей самой. Абеке, сделав поворот вокруг ветки, схватилась за другую, затем перескочила на третью. Спускаясь на землю, она демонстрировала удивительные повороты и акробатические трюки.

Оказавшись внизу, она сразу же принялась искать Гранитного барана, лихорадочно шаря в колючих кустах. Сердце ее бешено стучало. Если она потеряет его, это будет уже второй потерянный талисман. Конор… у него хотя бы была причина, чтобы отдать Железного кабана. А потерять талисман из-за небрежности было бы намного хуже…

И тут она увидела, как сверкнула цепочка, лежащая на одном из сброшенных ею фруктов. Положив ладонь на горло, она с облегчением выдохнула. Подняв Гранитного барана, Абеке надела его на шею и, чтобы укоротить цепочку, завязала на ней узел. Вот теперь-то талисман уже никуда не денется!

Ей потребовалось еще несколько минут на то, чтобы собрать плоды. В конце концов она смогла найти только четыре из пяти. Пятый фрукт, должно быть, откатился дальше и затерялся в колючих зарослях.

– У меня четыре тыквы! – закричала Абеке, увязывая их в свою блузу; покончив с этим, она надела свой матросский бушлат на голое тело и застегнула его на все пуговицы. – Сейчас я лезу наверх и прыгаю к вам.

– Будь осторожна! – раздался в ответ взволнованный голос Конора.

Абеке повторила вновь свой медленный подъем на дерево; он был для нее более болезненным, чем первый – болели мышцы, растянутые при первом подъеме; саднили многочисленные царапины и уколы, полученные при падении. Максимально сконцентрировав внимание, она старалась двигаться осмотрительно и без спешки. Для того чтобы благополучно преодолеть колючие заросли, ей потребуются все ее силы, плюс силы, которые дадут талисман и ее дух животного.

Ураза тоже отчетливо понимала грозящий Абеке риск. Когда она поднялась над колючими зарослями и смогла снова увидеть ее, леопард ходил взад-вперед, не спуская глаз с верхушки дерева и с нее.

– Не сходите с места! – закричала Абеке, поднявшись почти на тридцать футов. – Я не хочу подмять под себя кого-нибудь из вас!

Ураза остановилась и села на задние лапы. Конор неподвижно застыл на месте. Бригган прижался к его ноге. Абеке посмотрела вниз, на них, задержала дыхание и прыгнула.