Лили Вайт и Джаден Вилкес
Серийный убийца
Серийный убийца #3
Оригинальное название: Lily White and Jaden Wilkes «Serial, Volume Three»
2015
Переведенное: Лили Вайт и Джаден Вилкес «Серийный убийца. Часть 3»
2015
Перевод: Алена Мазур
Редактор и оформитель: Дарья Федюнина и Анастасия Токарева
Обложка: Анастасия Токарева
Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг
https://vk.com/tr_books_vk
Любое копирование без ссылки
н а перев
одчиков и
г руппу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация
Донаван уже близко, чувства к Ронни нарастают, плюс неожиданное
осознание того, что их пути до этого где-то пересекались, и в результате
Джуд оказывается на грани срыва.
Поймает ли Донаван КК? Допустит ли Джуд роковую ошибку? Выживет ли
Пэтти? И выясним ли мы, в конце концов, где раньше встречались Ронни и
Джуд?
Может кто-то надеется на то, что они придут к своему долго и счастливо, поверив, что серийный убийца способен любить?
Присоединяйся и окунись в третий том смелого, захватывающего, темного
нового приключения от Лили Уайт и Джадена Вилкса.
**Роман содержит сцены секса и насилия, которые могут травмировать и
шокировать некоторых читателей. Других же данные сцены могут
возбудить, хотя, вы своего рода больны, если это о вас ;)
Серийный убийца
Книга 3
14 глав
ГЛАВА 1
Пэтти Уилсон
Пэтти застонала и почувствовала себя так, будто накануне из нее выбили
все дерьмо. Она вспомнила, как ботинки Джейсона ударяли ей в голову, и
попыталась вспомнить, что стало причиной данного поступка.
Но вместо этого девушка осознала, что дело было не в Джейсоне и не в
паре ботинок.
Сексуальный богатый парень охренительно сильно треснул ее по голове
бейсбольной битой. Она была немного под кайфом, когда это случилось, радостно треща с ним о чем-то всю дорогу. По крайней мере, так она сейчас
думала.
Она была на грани истерики, и когда осознание произошедшего настигло
Пэтти, когда она поняла, что сейчас была привязана и не могла пошевелиться, то наконец-то начала отходить от кайфа.
Ее веки вздрогнули, а затем открылись, пока до мозга доходили
ощущения плотно зафиксированных креплений на ее запястьях и лодыжках, то, как пульсирует болезненная область на ее голове.
Ее первая мысль была о коксе. Сможет ли она его достать, где он, в
безопасности ли, если да, то как ей самой добраться до него.
Вторая мысль была более шокирующей. Пэтти поняла, что она
абсолютно голая на каком-то узком длинном столе.
В-третьих, вокруг было темно. Когда она застонала, звук раздался эхом
по комнате. Девушка не могла достоверно вспомнить, куда именно парень
привез ее, но у нее складывалось впечатление, что это было в районе
промзоны. Как далеко они могли отъехать, после того как он ее вырубил?
Когда это случилось, Пэтти находилась очень далеко от своего обычного
места работы, так что она не могла сообразить даже, где именно села в его
машину.
Он казался таким милым. Вежливым, привлекательным и богатым.
Блядь. Он был ее знаком свыше, сигналом, что все станет лучше.
Ее четвертая мысль принесла с собой острое чувство вины; мысль о
Саре. Пэтти не знала, который сейчас час, спит ли еще Сара? Все ли с ней в
порядке?
И почему она не подумала о Саре сразу же, как проснулась? Пэтти
решила, что она реально хреновая мать.
С другой стороны, девушка была уверена, что Джон позаботится о
малышке. По крайней мере она на это надеялась, так как знала, что ее мать не
станет этого делать.
- Привет? - позвала Пэтти, но в ответ услышала, лишь как ее
собственный голос отражается от поверхностей холодных стен комнаты.
Холод, здесь реально было холодно. Пэтти дрожала и попыталась что-то
нащупать, чтобы накинуть на себя. Но в зоне досягаемости ничего не было, ее руки были привязаны, а сама она голая, замерзшая, пропавшая без вести, но больше всего сейчас ее беспокоила ломка по коксу.
***
Она не осознавала, сколько времени прошло. То ли Пэтти спала, то ли
снова теряла сознание, учитывая пульсирующую головную боль, девушка
просто не могла быть уверена в ответе на данный вопрос.
Просыпаясь, Пэтти делала то, что игнорировала годами. Она говорила с
Богом.
- Я прекращу все это, - умоляла она его, вспоминая все годы своих
ошибок, - просто вытащи меня отсюда, и я никогда не буду снова принимать
кокаин. Я буду идеальной матерью. Я даже начну ходить в церковь, просто, пожалуйста, помоги мне.
Но даже произнося это, девушка знала, что лжет. Ей чертовски не
хватало сейчас дозы, и покинув это здание, она бы ринулась на поиски, желая
поправить свое самочувствие.
В какой-то момент девушка услышала тихий звук, скрип или скрежет
металла о металл.
- Привет? - позвала она в темноту. - Кто здесь?
Она ощущала себя героем фильма ужасов, от чего молилась еще
усерднее, прося о счастливом исходе своей судьбы.
Вспыхнул свет, ослепляя ее глаза и спутывая мысли. Пэтти зажмурилась, пытаясь сдержать волны боли в виске.
- Привет? - сказала она вновь, на этот раз ее голос был тише шепота.
- И тебе привет, - ответил мужской голос. - Ты скучала по мне?
Она открыла глаза и взглянула на мужчину, который ее ударил.
- Отпусти меня, - произнесла Пэтти, - я никому ничего не скажу.
Обещаю. Кроме того, даже если я и проболтаюсь, кто поверит наркоманке как
я, верно?
В его взгляде появились искорки веселья, когда парень осматривал Пэтти
сверху донизу, внимательно изучая.
- У меня есть ребенок, - произнесла девушка, надеясь надавить на него
на более глубоком уровне, - ее зовут Сара, и она - это все, что у меня есть в
этом мире, а я - это все, что есть у нее. Прошу, не причиняй мне боли, отпусти меня к моей малышке.
- У тебя есть ребенок, а ты по-прежнему продаешь свою задницу и
делаешь минет? - спросил он, немного насмешливым тоном, но в этом был
скрыт некий признак того, что данный факт стал для парня откровением.
- Да, моя малышка. Сара, - напомнила Пэтти ее имя, - ты можешь
проверить мой телефон, у меня есть тысячи ее фото.
- Тогда как ты пришла к такой жизни? - спросил парень, проводя рукой
вдоль ее дрожащего избитого тела.
- Тот кусок дерьма, на которого я работаю, - сказала Пэтти, выкладывая
все на чистоту, в надежде, что заслужит своего рода ответную симпатию, -
Джейсон, он был моим сутенером и парнем.
- Он был твоим парнем и позволял тебе трахаться с другими
мужчинами?
- Он заставлял меня, - сказала Пэтти, - я никогда не хотела этого, особенно поначалу, но Джейсону нужны были деньги. Наркотики просто
сделали все немного проще для меня.
Парень еще раз окинул ее взглядом и нахмурил лоб, будто бы глубоко
задумавшись.
- Боюсь, твои дела не пойдут на поправку, - наконец-то сказал он, - мне
нужно держать Зверушку живой, а ты мне в этом поможешь.
Он подошел к тумбочке и открыл несколько выдвижных ящиков.
Вытащив целый набор различных на вид инструментов, он положил их на
передвижную тележку, по типу тех, что использовались в операционных
комнатах.
Сначала Пэтти начала плакать и хныкать, но пока он работал, готовя что-
то для нее, ее плач перешел в полноценные рыдания.
- Пожалуйста, не надо, - сказал он, обернувшись. Парень был так красив, так хорошо сложен. А его глаза, они были такими прекрасными, душевными
и нежными. Они абсолютно скрывали того монстра, что таился внутри. Эти
мысли остановили плач девушки.
- Прости, - сказала она. - Я скучаю по своей малышке. Я так сильно
люблю ее.
- Так же как и я люблю Зверушку, - сказал мужчина, толкая тележку
ближе к столу. Пэтти повернула голову и смогла разглядеть ряд ножей, веревок и некоторые вещи, название которых она не знала.
Девушка завыла, когда парень взял длинный, тонкий нож и поднес его к
ее щеке.
- Пожалуйста, - взмолилась она, - не нужно этого делать.
- Прости, - повторил он, - но мне это нужно. Мне необходимо это, или же
я убью ту единственную женщину, которую смог полюбить. А мы ведь не
можем этого допустить, верно?
Пэтти изо всех сил пыталась не закричать, когда он начал резать ее, но
рыдания вырывались сами по себе, а сознание затопила мысль, что в те
моменты, когда ты думаешь, что жизнь дерьмо... все становится гораздо хуже.
Гораздо хуже.
ГЛАВА 2
Джуд
Я применил минимальное давление на ее плоть и наблюдал, как
разделилась ткань, как хлынула кровь, измазывая лезвие ножа. Это было
похоже на живопись, а я был художником.
Я оставил ее на столе, после того как ударил битой, но последний
эпический провал вынудил меня вернуться к ней так скоро. Я уже
направлялся домой, после долгого абсолютно непродуктивного дня на работе, но решил проверить состояние девушки.
Я собирался дать ей немного еды и питья, плюс набросить на нее одеяло, но один взгляд на ее тело мгновенно возбудил меня.
Она была так похожа на Зверушку много лет назад.
Ее уязвимость опьяняла. И я решил немного поиграть, перед тем как
вернуться домой к Зверушке и ее постоянной потребности в
самоутверждении.
Девушка издала звук, словно напуганный маленький ягненок, в этом
звуке невозможно было разобрать слова, скорее просто стон боли и отчаянья.
Я не знал, что она была матерью. Было что-то отталкивающее в убийстве
женщины, принесшей в этот мир ребенка. Не знаю почему.
- Не шуми, - сказал я, лаская ее грудь кончиком ножа. Я сражался с
желанием всадить нож ей в горло и трахать, пока артериальная кровь будет
брызгать на пол. Но девушка была мне нужна, чтобы держать Зверушку
живой так долго, чтобы я смог вернуться к полноценной нормальной жизни.
Зверушка, Вероника, Ронни.
Я не знаю почему, почему не разгадал секрет еще тогда, когда она
назвала мне свое имя. Возможно из-за того, что прошло слишком много лет.
Или может быть, в тот момент я был слишком сосредоточен на
пульсирующей плоти ее горла или ее завораживающих глазах, и не смог
вспомнить.
Вероника Лапьер, дочь Иоланды... моей бывшей няни. Я вырос, будучи
опекаемым целой вереницей нянек, они сменялись одна за другой, так как не
могли вынести меня; в раннем детстве я был трудным ребенком. Никто не
задерживался надолго.
Иоланда была с нами дольше всех, от моего десятилетия и до
двенадцатилетия.
Вы, наверное, хотите спросить, зачем двенадцатилетнему ребенку няня?
К этому моменту няня исполняла больше защитную функцию.
Мои родители получали постоянные жалобы со школы и от соседей, мне
было все сложнее и сложнее контролировать свои порывы в столь юном
возрасте, и иногда они распространялись и на нашу жизнь.
Вначале я мог подавить их, совершая действия, несущие незначительные
последствия, например, в пять лет я разбил яйцо Фаберже матери или врезал
топором по ее лампе в стиле Тиффани, когда мне было семь... в девять я
разрубил ножом мясника дорогущий проигрыватель отца.
Даже тогда я испытывал чистейшую радость от разрушения, но не
связывал его с сексуальным контекстом.
Дети в школе доставали меня, в результате, пара машин в нашем районе
были разбиты, но ничто не приносило мне такого глубокого наслаждения. До
нее.
До Вероники.
Иоланда не должна была приводить свою дочь на работу, но мои
родители никогда не жаловались на это, потому к нам тайком время от
времени заглядывала маленькая Вероника.
Она очаровала меня. Девочка была прелестным ребенком : милое личико
с невинной абсолютно молочно-белой кожей и длинными черными волосами.
Она была около детсадовского возраста, это где-то пяти лет, верно?
Девочка была отпетой злючкой, дерзкой и болтливой маленькой
штучкой.
Как-то она нашла меня у бассейна, я загнал в угол кота, но не причинял
ему боли, я никогда не причинял особого вреда животным, но мне нравилось
изводить их. В конечном итоге, я хотел подтолкнуть его в воду и посмотреть, поплывет ли он, но тогда я просто наслаждался процессом до этого момента.
Вероника застукала меня, и я был не готов к этому. Я был избалованным
богатым мальчиком, и даже мои учителя в школе были подкуплены деньгами
отца. Никто не говорил мне нет.
Мои собственные родители предпочитали свалить куда подальше, чем
противостоять мне. Полагаю, когда вы несете подобную ауру вокруг себя с
раннего возраста, люди учатся держаться подальше.
Не знаю, как ей удалось возыметь тогда на меня такое воздействие, учитывая ее возраст, но девочка это сделала.
Она подошла ко мне в тот момент, когда я лениво толкал кота носком
своей туфли.
- Перестань, ты делаешь ему больно, - сказала она.
- Это не так, - ответил я, - я просто валяю дурака с ним.
- Прекрати, или я расскажу маме, а она твой начальник, когда твоих
родителей нет дома.
Тогда я развернулся к ней и окинул ее взглядом с головы до ног. Она
была на год младше меня, но даже тогда в ней была некая искра
неповиновения, как и сегодня. Я рассмеялся над Вероникой, за все годы я не
воспринимал никого в роли начальника.
Я был довольно скороспелым ребенком.
- Попробуй, - ответил я и отвернулся в сторону кота. Было очевидно, что
я не нанес ему и малейшего вреда. Жирный просто лег на террасе у бассейна
и наслаждался жаром от солнечных лучей. Он мурчал как сумасшедший, чем
и привлек мое внимание. Я толкнул его ногой, на этот раз немного сильнее, просто чтобы поставить точку над i.
Я разозлился и сдвинул его с места. Но кот просто продолжал мурчать, замахав лапами в воздухе, как чертов идиот.
Вероника накинулась на меня, выпрыгнула из-за моей спины, когда я
присел рядом с кошкой, подталкивая ее к бассейну.
Я встал, сбил девочку с ног и услышал крик боли, когда она
приземлилась, ударившись о кирпичный угол изгороди. Вероятно, мне не
стоило толкать ее так сильно, но дело было сделано.
Я встал, возвышаясь над ней, и наблюдал, как она отползает от меня, будто бы умоляя о пощаде, тогда-то я и почувствовал это впервые.
Чувство контроля возбудило меня так, что мой маленький член встал.
Я напряженно смотрел на нее, маленькую красавицу, пытающуюся
сбежать от меня со слезами, текущими по ее нежным маленьким щечкам, а
два мои полушария наконец соединились воедино.
Власть над тем, чтобы контролировать кого-то, иметь возможность ему
навредить, беспомощность женщины или девочки, все это дарило мне
сексуальные переживания.
Возможно, это была моя первая эрекция, я не могу точно вспомнить, но
это точно самый памятный момент моего детства.
Тогда я опустился рядом с ней на колени и толкнул ее руки вниз, прижал
их своей ногой и зажал ее рот рукой.
Она кричала и вырывалась, пыталась укусить меня и сбежать.
На этом моменте мое воспоминание становится туманным, я совсем не
помню, как далеко зашел в тот день, но я помню вид ее задранной юбки и
крики, от которых закладывало уши.
Иоланда нашла Веронику плачущей, по ту сторону изгороди у бассейна.
К тому времени я уже давно ушел оттуда, но синяки на руках и лице девочки
свидетельствовали сами за себя.
Иоланда всегда знала, что это сделал я, хотя юная Вероника
отказывалась рассказывать о случившемся, и дело было закрыто.
По крайней мере на те два дня, пока моих родителей не было дома.
Когда они вернулись, Иоланда устроила шоу, притащив Веронику на второй
этаж и, кричала на моих родителей, требуя, чтобы они сделали что-то с их
монстром сыном, или же она вызовет полицию.
Насколько я помню, полиция и правда получила заявление от матери
девочки, но к тому времени Вероника уже выздоровела, и на ее теле не
осталось фактических доказательств, добавьте к этому то, что друг моего
отца был шишкой в полиции, и дело было закрыто.
Если бы Иоланда молчала, ее бы никогда не уволили.
Если бы она не пошла в полицию, она никогда бы не знала горя.
Последнее, что я о ней слышал, когда был подростком, так это то, что
она стала наркоманкой, а ее дочь пропала.
Думаю, Зверушка исчезла из моей жизни лишь для того: чтобы снова
появиться в самый неожиданный момент.
Думаю, что девочке, которая впервые вызвала у меня стояк, было
изначально предначертано стать любовью моей жизни.
Жизнь - странная штука, и вы никогда не узнаете, что она вам подкинет, и это еще одна причина, по которой я жил вне рамок и нарушал нормы
системы.
Зачем играть по правилам, когда все вокруг так непостоянно?
Хныкающая девушка вернула меня из воспоминаний к настоящему.
Она едва дышала, ее грудь вздымалась и опадала в череде коротких
прерывистых вздохов. Нож путешествовал по ее коже, пока я вспоминал
прошлое, а кровь струилась под тело девушки. Ярко-красные полосы
указывали на то, где находилось лезвие в разгар моих воспаленных видений.
- Заткнись, сейчас же, - сказал я, и она начала дышать более медленно, -
я не собираюсь тебя убивать. Я просто хочу поиграть.
Она подняла на меня взгляд, в ее глазах вспыхнула надежда с примесью
подозрения.
- И я смогу пойти домой к Саре? - спросила девушка.
Я покачал головой, положил нож на стол рядом с ней и сказал:
- Еще нет. Пока что нет.
Я расстегнул штаны и достал свой пульсирующий член. Видение лица
Зверушки заменило лицо этой девушки - образ Зверушки в детстве, в зрелом
возрасте, Зверушки, которая стала для меня всем моим миром.
Всегда Зверушка.
Я начал поглаживать себя, взял нож и провел им вдоль ее груди. Я двигал
им взад-вперед в одном ритме с моими неистовыми движениями руки, кровь
покрывала полосами кожу девушки, пока я ощущал, что приближаюсь к
освобождению.
Девушка начала плакать, жалко хныкать - звуки женщины, которая уже
сдалась, согласилась на свою участь.
- Зверушка, - произнес я, скорее не как слово, а как гортанный рык, когда
кончил на окровавленные ребра девушки. Сперма и кровь смешались
воедино, и я провел головкой моего члена по этой смеси. Я вздрогнул, окончательно излившись на ее бок, нож выпал из моих рук, и я выдохнул.
Затем я смотрел на тело девушки, полосы крови, полосы спермы, я
провел рукой и почувствовал влагу на кончиках своих пальцев.
После чего попробовал эту смесь на вкус: себя и кровь - острый и
сладкий привкус жизни и смерти.
Власти и контроля.
Зверушки и Меня.
Мы были вместе, и мы будем вместе.
Пока смерть не разлучит нас.
ГЛАВА 3
Джуд
Она все никак не прекращала болтать, а мне нужно было, чтобы она
заткнулась. Мне нужно было осмыслить эту новую информацию, мне
необходима была тишина.
Я никогда не осознавал, насколько занятой может быть женщина, когда
она не связана и не умирает.
Предполагаю, я никогда особо не тратил время на настоящую жизнь и
потому сейчас был ошеломлен тем, насколько разговорчивой оказалась
Зверушка.
Она постоянно двигалась.
Даже сейчас в моей постели, после полуденного ванильного секса, я мог
почувствовать, как ее нога дергается рядом с моей, пока девушка пытается
держать свой рот на замке.
Она, видимо, не понимала, что все это не было игрой. Я не был
застенчивым или игривым парнишкой, когда приказал ей замолчать, чтоб я
мог почитать.
Приказывая ей, я прямо сказал, чтобы она на хрен заткнулась. Я
слишком устал, чтобы затыкать ее рот своим членом, мне всего лишь
хотелось хоть мгновение побыть рядом с женщиной, которую я любил без
этих неестественных вздохов и птицеобразных вздрагиваний ее конечностей.
- Почему бы тебе не приготовить нам что-то на ужин? - наконец не
выдержал я, но все же стараясь быть как можно деликатнее.
В ответ Зверушка засияла, желая обрадовать меня.
- А что бы ты хотел? - спросила она, а ее красивые глаза вспыхнули
желанием осчастливить меня. Почему же я не был счастлив? Почему не мог
просто ощутить это хреново счастье?
Да потому что я был директивен, глубоко испорчен; я осознал это за те
дни, что был со Зверушкой, после того как сообщил ей, кто я.
Казалось, что каждая клеточка моего тела была против моего счастья, моего стремления быть нормальным. Полярность каждой клетки моего тела
изменилась, мой север стал югом и наоборот.
- Почему бы тебе не сделать мне сюрприз, любимая?
Она не скрывала от меня своей радости, подпрыгивая на кровати и
натягивая шелковый халат на свое стройное, чувствительное тело.
Если бы она не говорила, то вообще была бы идеальной женщиной.
- Подожди меня здесь, - сказала она, - я приготовлю нам нечто
замечательное.
Я улыбнулся, наслаждаясь видом ее покачивающейся попки, пока
девушка выходила из комнаты. Ее упругой, округлой задницы, за которую я
хватался, когда вбивал свой член в ее совершенную тугую киску.
Обычно Зверушка молчала, пока я ее трахал.
Это в некотором роде увеличивало мое либидо, а еще позволяло
получить дополнительное удовольствие от нашего секса.
Я вернул свое внимание обратно к газете и проверил состояние на
рынках. Знаю, что было довольно причудливо получать информацию из газет, тогда как я мог получить ее с моего телефона, но мне нравилось видеть
напечатанные данные больше, чем электронные.
Это связано с тем, что где-то глубоко у меня в мозге подобные вещи из
прошлого вызывают чувство уверенности, помогают не ощущать себя таким
потерянным.
Когда я был ребенком, мой отец проверял состояние рынков каждое
утро, сидя на веранде, пока прислуга наливала ему апельсиновый сок из
Флориды и ставила перед ним тарелку с омлетом из яичных белков.
Я сидел возле его колена, разговаривая, ерзая на месте и глядя на него
снизу вверх, так же как сегодня на меня смотрела Зверушка.
Постоянно нуждаясь, желая угодить ему. Желая завоевать больше его
внимания, общения, любви.
Но из-за бизнеса отец всегда вел себя как ублюдок, а мама твердила мне, что мне не следует воспринимать это на личный счет.
Однако я был всего лишь ребенком, как я мог не воспринимать это на
личный счет? Его столь неожиданная вспыльчивость ощущалась будто розга, ударяющая по моей голой нежной плоти.
Еще до детского сада я научился быть незаметным в собственном
большом одиноком доме. Я привык подкрадываться, никогда не повышать
голос, не выдавать свое присутствие, боясь вызвать гнев отца или привлечь
его излишнее внимание.
Я пролистал еще пару страниц газеты, изучил бизнес-раздел.
Заголовок одной статьи привлек мое внимание, и я внутренне застонал, прочитав его.
"Корпорация Грей расформировалась за одну ночь."
Далее шло описание, как компания, в конце концов, полностью
обанкротилась, того, что в главном офисе и по частным резиденциям
генерального директора уже шерстят кредиторы, ища все, чем можно было
бы поживиться.
К статье прилагалось фото, выглядящего крайне изнеможенно молодого
человека и женщины рядом с ним с младенцем на руках. Они стояли на
тротуаре возле жилой башни, а возле них стояли чемоданы. За их спинами
стоял кардиохирург моего отца, выглядя более чем безутешно. Человек, которому предполагалось, что я помогу, тот, кого я определенно подвел.
Я абсолютно забыл о договоренности, об этой небольшой услуге с моим
отцом, я забыл о той маленькой дерьмовой компании техников, которую
должен был спасти, дабы папа смог чрезмерно гордиться, будто суперзвезда
перед своими друзьями в загородном клубе. Я забыл о его друге хирурге со
всеми его миллионами, застрявшими в этой вышеуказанной компании
техников.
Прочитав статью, я сложил газету дважды пополам, а затем убедился, что края совпадают в одну линию. Положив ее на свою прикроватную
тумбочку, я схватил пушистую, сбитую подушку, прижал ее к лицу и заорал:
- Бляяяяяяяяяяядь!
Закончив кричать, я осознал, что выпустил немного накопившейся
внутри тревоги, потому положил подушку на место; от влажных очертаний
рта и моей слюны на ней осталось заметное мокрое пятно.
Я опустил ноги на пол с одной стороны кровати и какое-то время сидел
так абсолютно неподвижно.
Я знал, что мне придется встретиться с отцом, взглянуть ему в лицо и
вынести его гнев.
Я больше не был ребенком и не боялся его, он ничего не мог мне
сделать. Он больше не мог раздеть меня перед домиком для персонала и
избивать так, чтоб мои раны не заживали несколько дней.
Мне больше не пришлось бы спать на животе, пока девушка филиппинка
прокрадывалась в мою комнату, чтобы обработать мои гноящиеся раны.
Хотя нужно отдать ей должное, она реально хорошо заботилась о моих
увечьях, в конце концов, не осталось ни одного шрама. Я так и не узнал, что
за мазь она наносила на мои следы от ударов плетью, но средство и правда
было чудотворным.
Однако, зная, где были раны, я все еще мог прикоснуться к коже спины и
ощутить под ней небольшое уплотнение ткани.
Не думаю, что Зверушка замечала это, когда вонзала ногти мне в спину.
Я рассеяно ухватился за свой член и начал его поглаживать, думая о ней, моей маленькой дерзкой девочке, вступившейся за меня, тогда как никто не
сделал бы этого.
Я слышал, как она поет на кухне, слышал, как стучат и дребезжат
тарелки и кухонное оборудование, и почувствовал небольшой прилив каких-
то абсолютно новых чувств.
Не знаю, было ли это счастьем, но это точно было связано с моим
твердым, как скала, членом и тем, что мне необходимо было трахнуть
Зверушку.
Я встал и направился на кухню, поймал девушку сзади, задрал вверх ее
халатик и погрузился в нее раньше, чем она смогла вымолвить хоть слово.
Моя рука зажимала ей рот, приглушая крики удовольствия девушки, пока
я изливал в ее влагалище свое разочарование и тревоги. Я выпустил из себя
весь негатив до последней капли; это позволило мне забыть о той нервной
энергетике, что я ощутил, когда прочитал заголовок.
Мгновение я оставался внутри Зверушки, держа руку у нее на губах и
наслаждаясь тишиной. Наполнившее меня спокойствие, кажись, ощутила и
она, потому что не двигалась, не пыталась разговаривать или обернуться, чтобы взглянуть на меня.
Мой член обмяк, и я выскользнул из нее, отступил на шаг и шлепнул
девушку по попке, говоря:
- Я собираюсь принять душ. Поем, когда закончу.
Она выпрямилась, поправила халатик и повернулась ко мне лицом.
- Без проблем, - сказала девушка, улыбаясь, и казалось, что эта улыбка
несколько натянута. Что она скрывает что-то более потаенное, но спустя
мгновение это выражение исчезло с ее лица, и девушка снова стала моей
Зверушкой. - Я готовлю салат с тунцом, надеюсь, ты не против.
- Я люблю этот салат, - ответил я и наклонился, чтобы наградить ее
поцелуем, - ты слишком ко мне добра.
Уходя, я почувствовал, как странное ощущение разлилось по всему
моему телу.
Счастье. Уверен, что именно это я тогда и почувствовал.
Пока принимал душ, я насвистывал, смывая с себя соки ее киски и
представляя, как погружусь в нее снова позже вечером.
Жизнь была хороша. Я не мог отрицать этого.
***
- Мистер Холлистер, - раздался голос Томаса, нарушая тишину моего
кабинета. Казалось, он звонил сквозь миллионы миль посредством
интеркома, хотя на самом деле был в нескольких шагах. - Здесь пришел ваш
отец...
Его голос прервался, и я услышал шарканье ног у своей двери. Я
повернулся и сел на стул, так как ранее стоял у окна, глядя на вид города у
моих ног.
Я занял позицию, кричащую о моем безразличии, и не сменил ее, даже
когда отец вломился в кабинет, подобно свирепому быку, отталкивая Томаса.
- Я просил тебя лишь об одной услуге, одной гребаной услуге, и ты
проебал это! - заорал он. Томас съежился и вздрогнул за его спиной, я махнул
ему рукой, чтобы тот вышел и закрыл за собой дверь.
Физически я был похож на отца, такой же как и он высокий,
мускулистый, очень красивый мужчина, но на этом наше сходство
заканчивалось.
Там, где он реагировал, выражая неистовую ярость, я научился держать
все внутри себя, выражая свой протест маленькими, контролируемыми
дозами.
Он был взрывом посреди селения, я же был более похож на травяной
пожар в поле, преднамеренный и плодотворный, так как после пожара в поле
вырастала новая зеленая растительность.
Отец выглядел смущенным тем, что его гневная речь не возымела на
меня никакого эффекта, тем, что я больше не боялся его.
Я схватил стрессбол со своего стола и начал ритмично сжимать его, пока
оценивающе холодно взглянул на отца.
- У тебя есть какое-то оправдание? - закричал он и стукнул кулаком по
моему столу.
- Совет решил, что это финансово нецелесообразное вложение, - ответил
я, глядя прямо ему в глаза.
Он стоял, готовый к нападению. Его ноздри были расширены, а венка на
его виске так пульсировала, что я видел это со своего места.
- Садись, пап, - сказал я, - мама убьет меня, если тебя хватит еще один
сердечный приступ прямо у меня в офисе. Если ты хочешь подвергнуть себя
этому, то будь добр, сделай это дома.
Глядя на меня, он опустился в кресло, сгорбился и внимательно изучил
выражение моего сердитого лица.
- Кто ты? - спросил он спустя момент.
- Я - твой сын, твое творение и глава этой компании. И я не стану
тратить наши деньги просто на то, чтобы повысить "твою репутацию" в
загородном клубе. Если ты хочешь помочь своему другу врачу, то тебе
придется сделать это, используя свои собственные счета.
- После всего, что я сделал для тебя, всего, на что я закрывал глаза, пока
ты был молод и ссал в свои штанишки, трясясь как осиновый лист, каждый
раз как я смотрел на тебя.
Я не отреагировал на эти слова. Я никогда не возражал отцу. И не делаю
этого по сей день.
- Как я и сказал, я - продукт твоего собственного творения.
- Ты был моим разочарованием с того дня, как появился на свет. Знаешь, ты бесконечно плакал, даже при том, что с тобой круглосуточно сидела
медсестра и няня, ты все равно непрерывно хныкал, будто раненое животное.
- Я не могу говорить об этом этапе своей жизни, - ответил я, - но поверь
мне, сейчас я отнюдь не плакса. И я не собираюсь приводить эту компанию к
потере миллионов долларов лишь ради спасения разорившейся
технологической фирмы в Сиэтле. Техническое направление уже мертво, тебе
бы следовало это знать. Ты не так давно отошел от дел.
Его лицо стало красным, а вена на виске перестала пульсировать.
- Знаешь, было время, когда я хотел отправить тебя в военный колледж.
Но твоя мать была слишком мягкой с тобой каждый раз, когда я занимался
твоей дисциплиной, ты бежал плакаться мамочке, дергая ее за юбку.
Неудивительно, что ты провалился в личной жизни, это последствия
суперопеки твоей матери.
Я ощутил, как едва заметно вздрогнул уголок моего глаза, но не стал
реагировать на насмешки отца. Он более был не в силах ранить меня. Я был
лучше него. Я был вторым мистером Холлистером. ох... в общем, новой
улучшенной версией. Там, где отец был неуклюж, у меня был полный
контроль, вместо его гнева, у меня была педантичность в вопросе выражения
собственных эмоций.
- Я бы не назвал жизнь с девушкой неудачной личной жизнью, - сказал я
и крепко сжал стрессбол, - но сомневаюсь, что тебе вообще что-то известно
об удачной личной жизни в спальне, верно?
Это было предположение из разряда пальцем в небо, но судя по тому, как
отец вздрогнул, как наклонился, услышав мои слова, я знал, что попал в
яблочко.
- Девушка? - спросил он, усмехаясь, - ты уверен, что это девушка? У
меня были свои сомнения насчет тебя, сын.
- Да, - ответил я, зная, что преимущество на моей стороне, - этим утром
она приготовила мне обед и отсосала у меня. Так что я вполне уверен, что она
девушка. Ты разве не рад перспективе иметь внуков?
- Пока они не будут нуждаться в ком-то, кроме их родителей, я буду
вполне рад, - ответил он.
- Их мать будет идеально любящей, так что уверен, с ними все будет в
порядке.
- Тебе стоит на это надеяться, так как в противном случае ты потратишь
так же много времени на сокрытие их... преступлений, сколько я тратил на
сокрытие твоих.
- Ага, пап, ты отлично справился со своей работой, вырастив меня
замечательным молодым человеком, тем, кого ты видишь перед собой
сегодня, - я послал ему короткую насмешливую улыбку, а затем наблюдал за
тем, как отец ерзает на своем стуле, пока, в конце концов, не встал.
- Ладно, меня ожидают в клубе. Не могу поведать в полной мере, как это
расстроило меня, но раз уж данное решение было принято в интересах
компании, у меня нет вариантов, кроме как доверять ему, - он поднял свою
руку, показывая, что сдается.
Я уронил стрессбол, встал и подошел к отцу. Мы пожали друг другу
руки, и когда он сжал мою ладонь, то сказал:
- Приезжай со своей девушкой в эти выходные. Твоя мать будет рада с
ней познакомиться.
Наши руки на миг замерли, его захват усилился, и я мог заметить, как
самодовольно вздрагивает уголок его рта. Он все еще не верил мне. Я
собирался довести Зверушку до ума за следующие несколько дней, но теперь
уже не мог идти на попятный.
- Как насчет позднего завтрака в воскресенье?
- Звучит превосходно. Мне не терпится увидеть ее.
Мы отступили друг от друга, и он покинул мой кабинет. Я выдохнул и
поднял стрессбол, сжал его несколько раз и подумал о том, что мне придется
подготовить Зверушку.
Оставалось очень мало времени, а я все еще не мог ей полностью
доверять в вопросе молчания насчет моих весомых отклонений. Но тем не
менее, я не собирался отступать от вызова отца. Дорогой старик-папаша
нуждался, чтобы ему снова поставили мат.
Он был ответственным за то, кем я стал, и ему следовало понять, насколько его потомок превосходит его самого. Осознать, что я достиг
большего, чем он когда-либо мог себе вообразить.
Я нажал кнопку на своем телефоне. Она щелкнула, и я сказал:
- Томас, найди для меня женский онлайн магазин с возможностью заказа
на дом. Мне потребуется кое-что в течение часа.
Казалось, он смутился, но ответил:
- Хорошо, сэр, я сделаю это прямо сейчас.
Я поблагодарил его и выключил интерком. Снова сев, я начал
размышлять над тем, что мне нужно было вбить в голову Зверушки перед
встречей с моими родителями.
Но прежде всего, ей нужно было выглядеть соответствующе.
Если бы я только мог добиться того, чтобы эта девушка держала рот на
замке.
ГЛАВА 4
Джуд
Когда я открыл дверь в центральную комнату склада, Пэтти не
двигалась. По дороге сюда я начал называть эту комнату "комната для тела", но несмотря на данное название, надеялся, что оно не таит в себе
пророчество.
Эта девушка была больше чем просто телом; два дня моей небрежности
не могли ведь унести ее жизнь, верно? Я провел Пэтти через этот безумный
накал страстей всего два дня назад, посредством чего сбросил свое
напряжение. Сейчас девушка по-прежнему была укрыта тонким одеялом, что
я оставил на ней, но кроме этого от нее воняло мочой и калом.
То, о чем я явно забыл позаботиться. Возможно, мне нужно было
предоставить ей некую свободу действий во время моего отсутствия, либо
приковать к стене, либо держать здесь еще одну девушку, официантку. Мне
нужно усовершенствовать систему, чтобы девушки не умирали и не
обгаживали самих себя.
Я поставил китайскую еду на столешницу и подошел к столу с Пэтти.
Ее веки затрепетали, и я увидел, как едва заметно вздымалась и опадала
ее грудь.
Слава богу и Иисусу, ну, и всем, кто там меня охраняет и присматривает.
Прямо сейчас избавление от еще одного тела стало бы для меня
чертовски утомительной задачей. Кто ж знал, что влюбленность в паре с
постоянными отношениями крадут столько времени, предназначенного на
убийство?
Вот честно, я не мог этого предугадать.
- Пэтти, - сказал я и нежно похлопал ее по мягкой щеке, - просыпайся, дорогая. Ты обгадила себя, давай уберем это и приведем тебя в порядок.
Она застонала, и ее веки вновь затрепетали. Девушка открыла рот, и я
смог услышать, как от сухости ее язык издал щелкающий звук, касаясь нёба.
Вода. Черт, я забыл о ней. Обезвоживание могло убить ее быстрее, чем
что-либо другое.
- Пэтти, дорогая, - сказал я громче и ударил сильнее по ее лицу. - Давай
же, детка, в комнате для персонала есть горячий душ.
- Джейсон? - сказала она, издав каркающий звук. - Ты вернулся, - она
улыбнулась, и ее пересохшие губы растянулись.
- Да, милая, - сказал я, подыгрывая, - давай доставим твою сладкую
попку в душ, - я сказал это наугад, прикинув, что мог бы ляпнуть ее
неудачник-сутенер, и кажись, эти слова сработали.
Она расслабилась, улыбнулась шире и сказала:
- Я скучала по тебе. Мне привиделся ужасно безумный сон о том, что
какой-то богатый парень похитил меня и... - она попыталась поднять руку, но
не смогла. Осознание ремней на ее запястье нахлынуло на девушку, и ее веки
резко открылись. Она начала стонать и всхлипывать, но на глазах не
появилось и слезинки.
- Это не было сном, детка, - сказал я и коснулся ее лба тыльной стороной
своей руки, - но тебе нужно проснуться и взять себя в руки.
Она снова закрыла глаза и сильно зажмурилась, пока я расстегивал
крепления на ее лодыжках и запястьях.
Затем девушка села, и я помог ей встать со стола, сдерживая рвотные
позывы, вызванные окутывающим нас запахом экскрементов.
- Прости, - сказала она, - мне нужно было сходить в туалет.
Она так сильно затрясла головой, что практически рухнула на землю. Я
забыл о ее наркозависимости, должно быть, в последние пару дней девушке
было и правда очень плохо.
Я помог ей дойти до комнаты отдыха персонала. А пока она приводила
себя в порядок, стоял неподалеку и глядел на часы. У меня не имелось
никаких ванных принадлежностей, но удалось найти небольшой обмылок, который Пэтти смогла использовать.
Когда она закончила, я подал ей ту же тонкую простыню и сделал
заметку не забыть привезти сюда несколько полотенец и немного мыла. Что-
то такое, чем могли бы помыться мои девочки, не такое едкое, как те моющие
средства, что я использовал для удаления улик с тела.
Хотя, это тоже может пригодиться, в конце концов.
- Чувствуешь себя получше? - спросил я веселым и дружелюбным
тоном.
- Боже, да, - ответила она, но через мгновение вспомнила, кто я. Ее лицо
перекосилось, словно сменили кадр фильма. Она закрылась от меня, и я знал, что мне следует немного поработать над общением с ней, следует относиться
к ней получше.
Это была полнейшая противоположность ситуации со Зверушкой. Ага, я
не упустил иронии. Зверушка купалась в изобилии пищи, могла себя
баловать, постоянно имела возможность передвигаться и разговаривать.
Тогда как Пэтти пострадала от моего ужасного характера и не могла
нормально сходить даже в туалет.
Хотя, я мог бы попытаться найти золотую середину между этими двумя
полюсами.
Мы с девушкой вернулись в «комнату для тела», и она вздрогнула, ощутив запах собственного теплого дерьма, смешанный с ароматом жирной
китайской еды.
- Помоги мне убраться, - сказал я нежно, подавая ей кусочки ткани, тряпки и бутылку с разбавленным отбеливателем.
Она взяла все это, потуже затягивая простынь вокруг своего тела, а затем
направилась убирать собственные отходы.
Я же достал китайскую еду из бумажного пакета и распаковал
одноразовые бумажные тарелки, которые заранее привез сюда и оставил в
шкафу.
Я не думал, что захочу есть вместе с Пэтти, но наблюдая за тем, как она
присела, закутавшись в эту тонкую простыню, которая буквально волочилась
за ней, глядя как ее губы сжались в суровую линию, как с ее лица исчезли все
эмоции... я вдруг осознал, что голоден.
Вонь меня больше особо не волновала, никакие запахи меня не
волновали, разбрызганная по полу кровь тоже была мне безразлична, как и
разлагающаяся плоть или гниль... в данный момент ничего из этого не влияло
на мой разыгравшийся аппетит.
Я насыпал еду для нас обоих и открыл бутылку отличного вина, которое
захватил из дома сегодня утром.
Когда девушка закончила убираться, то встала и просто нерешительно
стояла с кучей грязных тряпок в руках, испугано глядя на меня.
- Брось их там, - сказал я и махнул в сторону открытой двери. Я оставил
ее открытой для девушки и чтобы проветрить здесь.
Она нервно переступила с ноги на ногу, а затем сделала шаг в сторону
двери.
- Не пробуй бежать, кстати, - сказал я ей в след, - мы в центре глуши, и я
схвачу тебя еще раньше, чем ты выберешься на улицу. И тогда я сломаю твои
чертовы ноги, чтобы больше тебе попросту не было чем бегать.
Она пискнула, скрылась за дверью на какое-то время, но вскоре вновь
вернулась в комнату, как очень послушная девочка.
Это меня обрадовало.
- Пожалуйста, иди и поешь, - пригласил я и притянул еще один стул
поближе к моему. Я поставил тарелки на маленький картотечный шкафчик, расположив его между нами, и налил вино в небольшие пластиковые
стаканчики. - Мы словно на пикнике, - добавил я, наблюдая за тем, как она
присаживается. Девушка подтянула простыню повыше и несчастно
сгорбилась.
- Ты собираешься меня убить? - спросила она, хватая стаканчик с вином.
- Пока что нет, - ответил я и легонько чокнулся с ней своим стаканчиком.
- Выпьем за новых друзей и неизведанное будущее, - сказал я и сделал
небольшой глоток вина.
Девушка потягивала вино из своего стаканчика, держа его трясущейся
рукой.
- Ты будешь что-то есть? Или тебе не нравится такая еда? - спросил я и
пододвинул к ней тарелку.
Пэтти поставила вино и бросила короткий взгляд на еду.
- Еда хороша, - сказала она и потянулась за вилкой. Съев всего кусочек, девушка, видимо, ощутила насколько была голодна. Поглощая пищу с
бешеной скоростью, она издавала тихие похрюкивающие звуки удовольствия.
Я приветливо улыбнулся, тоже взял вилку и начал есть.
Пища уже немного остыла, и обычно я бы не стал есть подобную еду, но
сейчас я ею по-настоящему наслаждался. Я не трогал девушку пару секунд, но когда она съела треть своей порции, я остановил ее. Если бы она не
прекратила поглощать еду столь быстро, то все бы закончилось рвотой, и в
результате, не думаю, что она прожила бы больше двух - трех дней.
Когда мы закончили кушать, я упаковал остатки еды и положил их в
небольшой холодильник. Недопитую бутылку вина я закупорил и оставил на
столешнице.
Я отметил, что стол уже высох, а из комнаты выветрилась вонь. Все-таки
я решил, что могу оставить ее здесь, но следует придумать, как удерживать
девушку от побега и в то же время позволить двигаться.
Оставив ее доедать свою порцию пищи, я направился к машине за
цепями, которые привез. Я планировал, что буду запирать ими переднюю
дверь, но это не потребовалось.
Достав их и принеся в «комнату для тела», я продел цепи через
окантовку металла тяжелого стола. Затем дернул за них, проверяя, сможет ли
девушка свободно тянуть стол за собой. Она выглядела относительно слабой.
Я прицепил навесной замок, закрепив край цепи на столе, и потянул за
длинный конец. У меня был еще один навесной замок, который можно было
использовать для крепления цепи к шее Пэтти. В таком случае у девушки
была бы привилегия двигаться, но в тоже время она не могла бы сбежать.
Когда я закончил и встал от стола, то заметил, как она наблюдает за
мной, ее челюсть отвисла от страха, а глаза расширились до максимально
возможного размера.
- Ты не собираешься меня отпускать, верно? - прошептала она.
- Пока что точно нет, дорогая, - ответил я и похлопал по теперь уже
чистому столу. - Будь хорошей девочкой и запрыгивай сюда, ладно?
Она молча послушалась, и я вдруг осознал, какой маленькой по
сравнению с моим было ее тело. Пэтти была худой, ее изгибы делали ее
похожей на модель, а ее груди хоть и были небольшими, но ложились
приятной тяжестью в мои ладони.
Девушка не смотрела мне в глаза, когда я ласкал ее, играя с ее грудью и
проводя ладонью по ее бедру. Раны, что я нанес ей ножом, уже довольно
хорошо зажили, и казалось, что для проститутки-наркоманки Пэтти
находилась в довольно хорошей форме.
- Ты очень красивая, знаешь об этом? - спросил я, пододвинувшись к ней
ближе и вдохнув ее запах. Благодаря тому кусочку мыла, от нее пахло
свежестью и чистотой, и с такого близкого расстояния я видел, как изящно
пульсирует артерия на ее шее.
Девушка явно среагировала на мой комплимент, она слегка
выпрямилась, и могу поклясться, что заметил, как вздрогнули ее губы от
улыбки.
- Спасибо, - сказала она.
Я схватил ее за подбородок и, повернув к себе лицом, поцеловал. На ее
губах ощущался вкус вина и китайской еды, ее страха и след того, что она не
чистила зубы уже несколько дней.
Этот вкус был диким, будто вкус человечины, приготовленной для меня
на специальном блюде. Я ощутил резкое желание толкнуть ее на стол и
зарыться лицом в ее киску, вкусить ее там, почувствовать, какова она
изнутри.
Но я устоял перед данным желанием и вместо этого просто поцеловал
девушку в губы.
Ее тело расслабилось, и я почувствовал, как ее ладонь скользит вверх по
моей руке; она ухватилась за мой бицепс и держалась за него, всецело
отдаваясь нашему слиянию.
Моя же рука двинулась вдоль ее бедра, разводя девушке ноги, и найдя
центр жара ее тела, я толкнулся в него одним пальцем. Пэтти была такой
влажной и открытой, такой готовой для меня. Она качнулась мне навстречу, немного замешкавшись, но быстро сдалась, как только я начал ритмично
толкать в ее киску свой палец, сначала медленно, а затем быстрее, в
результате чего с ее уст стали срываться прерывистые вздохи.
- Тебе это нравится? - спросил я, обрушивая на нее свой рот. Она
захныкала, отчасти от страха, отчасти от удовольствия, и я продолжил свои
движения. - Тебе, твою мать, это по вкусу, ты проститутка, блядь, шлюха. Ты
прекрасная гребаная сука.
Пэтти застонала, и я ощутил, как она интенсивно и остро кончила.
Девушка хотела бороться с этими ощущениями, я мог почувствовать, как она
морально отказывается от собственного экстаза, но я-то знал, как устроены
женщины, я знал ее.
Все женщины были шлюхами, им просто нужно было
продемонстрировать глубину их собственной испорченности, а затем они
погружались в нее, доставляя наслаждение своему мужчине.
- Я... - ее голос был едва слышен, а взгляд опущен в пол.
- Ты что, дорогая? - спросил я, приподнимая ее подбородок так, чтобы
наши взгляды наконец-то встретились.
- Мне жаль, - сказала она. - Я просто так смущена.
- Все в порядке, - ответил я, - просто расслабься.
Я расстегнул молнию брюк и достал свой пульсирующий член. Свобода, сладостная свобода. Я мучился от собственной эрекции весь день, думая о
беспомощности Пэтти здесь. Я наслаждался этой болью все то время, пока
мы общались и ели.
Сейчас же я почти задохнулся, скользнув головкой в ее тугую, горячую
киску. Сжав ее волосы в кулак, я притянул к себе ее голову, но не хотел
целовать.
Вместо этого я прикусил ее шею, погрузив свой член в ее щелку на всю
длину. Девушка вскрикнула, и я укусил ее сильнее. Когда кончал, то
почувствовал, как напрягаются сухожилья под ее кожей от захвата моих
зубов.
Ее горячая кровь потекла по моему подбородку, пока в киску Пэтти
изливалось мое липкое семя. Я издал продолжительный стон и расслабил
челюсть.
Выплюнув кусок ее плоти на пол, я прижал голову девушки к своей
груди, наблюдая за тем, как она плачет.
- Прости, - сказал я, - когда я слишком взволнован, то не могу себя
сдерживать. Обещаю, что буду более осторожен в следующий раз.
Шшшшшш...
Она всхлипнула, и мой член обмяк, выскользнув из нее, издав при этом
влажный звук, пока я утешал проститутку, которую собирался убить.
Проститутку, которую я ,в конце концов, точно убью.
Но на данный момент я успокаивал ее, заботился о ней и выпускал весь
тот негатив, что накапливался внутри меня из-за Зверушки, моего отца, моей
гребаной жизни... Я изменил все это, излившись в эту девушку.
Справедливо то или нет, но такова была ее судьба.
ГЛАВА 5
Пэтти Уилсон
Ее шея пульсировала, а сердце быстро билось в темноте комнаты, несмотря на то, что все закончилось пару часов назад.
После того как он уехал, Пэтти привела себя в порядок, используя
салфетки из пакета, в котором была китайская еда, но все равно ощущала на
себе его запах.
Он вызывал у нее головокружение.
Как бы не были плохи Джейсон, Чико или его другие друзья, они
никогда не вели себя подобным образом. Не так ужасно, не так интенсивно.
Все ее тело пребывало в шоковом состоянии, и Пэтти правда считала, что ее вот-вот может стошнить. Она не знала, было ли это от нападения или в
результате ломки по коксу, но девушке правда было очень плохо.
Однако ей не хотелось, чтобы ее стошнило, так как Пэтти не знала, когда
вернется этот мужчина и принесет еще еды. Она не могла себе позволить
лишить свое тело имеющейся пищи.
Закрыв веки, Пэтти почувствовала, как слезы жалят ее глаза. Она знала, что ее ждет смерть. Пэтти смотрела в глаза самому дьяволу и знала, что он
заберет ее душу.
Знала, что больше не увидит свою сладкую малышку Сару, никогда не
уткнется носом в ее маленькую нежную шейку, никогда не похлопает ее по
маленькому животику и не споет ей колыбельную, никогда не будет
ворковать, глядя, как девочка пинается своими пухленькими ножками.
Пэтти оплакивала свое бедственное положение, из-за которого ее дочь
осталась в прошлом. Девушка потянулась и дернула цепь, которую мужчина
обернул вокруг ее шеи; замок напоминал огромный кулон. От этого движения
металл коснулся ее раны, и Пэтти поморщилась.
В сотый раз она взмолилась о том, чтобы с Сарой все было в порядке, чтобы ее мать и Джон позаботились о ребенке.
Казалось странным, что воспоминания могли нахлынуть на человека по
какой-то столь незначительной причине.
Когда Пэтти обгадила саму себя, лежа на столе, она молилась о смерти.
Но когда вернулся богатый парень и позволил ей принять душ, девушка
вновь стала довольна своим положением, даже несмотря на свое похищение.
Однако вернувшись в эту комнату и почувствовав запах теплого дерьма и
жирных продуктов, Пэтти чуть ли не сломалась и не зарыдала.
Этот запах напомнил ей о доме. Крошечном домишке, который она
делила с матерью, Джоном и Сарой, а также кошками и собаками ее матери; там всегда витал смутный запах дерьма и жирной пищи.
Такое глупое воспоминание, но Пэтти ахнула, подумав о нем.
Она ненавидела свою постель в течение всей своей жизни, ненавидела
облущенную зеленую краску на стенах, высохшую коричневую траву на
лужайке, сломанную машину у входной двери соседа мистера Раймонда.
Она ненавидела все это, но прямо сейчас отдала бы что угодно, лишь бы
провести дома хотя бы один день.
Пэтти скучала даже по своей матери; она хотела бы посидеть рядом с
ней на диване, ощутить мягкость маминой руки на своих плечах и поговорить
о последнем мамином выигрыше в бинго.
Она скучала и по Джону, хоть он не был ей отцом, однако стал тем
парнем, который задержался среди всей череды маминых ухажеров, Пэтти
скучала по его доброте к ней и малышке. Доброте без цепей, без объятий и
похлопываний по заднице в те моменты, что мать отворачивалась в сторону.
И конечно же, Пэтти скучала по Саре. Она готова была отдать все, лишь
бы подержать свою девочку на руках хотя бы пять минут. Лишь бы ощутить
запах ее волос после принятия ванны, мягкость ее шелковистой кожи на
щечке.
Пэтти всхлипывала, сидя в одиночестве посреди темной комнаты,
ощущая, как пульсирует ее шея. Рана была довольно глубокой и все еще
сочилась.
Богатый парень был так смущен, что девушка было подумала, он ее
убьет, но вместо этого мужчина позаботился о ней, накормил ее и
разговаривал так вежливо и учтиво.
А затем он довел ее до оргазма, от чего Пэтти пережила все оттенки
неловкости. Она боялась его, но когда его пальцы грубо толкались в нее, девушка стонала и нуждалась в большем. Словно сучка во время течки.
Пэтти гадала, если ей удастся сбежать, сможет ли она назвать все это
изнасилованием? Парень точно не вынуждал ее, но с другой стороны у нее не
было и выбора, однако, разве во время изнасилования получают оргазм, разве
чувствуют себя возбужденной жаждущей сучкой?
Мужчина был очень привлекателен, она бы никогда не подумала, что
похититель может так выглядеть. Он мог бы заполучить любую нормальную
девушку модельной внешности, почему же тогда он подобрал ее на улице и
не позволяет отсюда уйти?
Пэтти вздрогнула от холода и села. Свежая кровь заструилась из раны на
шее, когда девушка соскользнула со стола. Она шарила в потемках, пока не
нащупала кучу тряпок на столешнице и не прижала их к своей шее.
Парень не выглядел так, будто собирается убивать ее прямо сейчас, но
Пэтти знала, что в конечном счете все закончится именно ее погибелью.
Она решила, что попробует торговаться с ним. Частые упоминания о
Саре могли ей помочь, парень казался смущенным, когда узнал, что у Пэтти
есть ребенок.
Возможно, если она сможет наладить с ним какой-то контакт, как
советовала в своем шоу Опра, то парень ее отпустит.
Пэтти села на пол, потуже затянув тонкое одеяло вокруг своего тела, и
прислонилась спиной к шкафу. Она прижимала ткань к своей шее, ощущая, как в такт с сердцебиением пульсирует ее рана, размышляя о своем побеге.
Если бы только ей удалось убедить мужчину, что она никогда никому не
расскажет о случившемся, тогда бы он ее отпустил. И потом она смогла бы
вновь увидеть Сару.
ГЛАВА 6
Донаван Блэйк
ФБР - Местное отделение поведенческого анализа
Дни проходили без какой-либо надежды найти человека, которого мы
именовали КК. Лениво вышагивая по конференц-залу, я смотрел на лица
своей команды. Эмили глядела на свои ногти, ее рот медленно двигался, пока
она разминала между зубами кусок жевательной резинки. Агенты Рэйнольдс
и Картрайт играли в карты, пока агент Уорд пролистывал что-то в своем
телефоне, а свет от телефона падал на его лицо таким образом, что странно
высвечивал складки между его глаз. Судя по всему ему нужны были очки, но
я не офтальмолог, и к тому же не ощущал в себе потребности сообщать
человеку, что к нему подкралась старость, украв у него способность хорошо
видеть и свечение здоровой молодой кожи.
- Итак, какую информацию нам удалось получить? Пожалуйста, один из
вас, блядь, скажите мне это. Есть ли что-то, что поможет нам избежать еще
одного хода этого мудака? На данный момент у нас две пропавшие
официантки и несколько пропавших проституток.
Накануне вечером поступил звонок, какая-то женщина была
обеспокоена, что ее дочь не пришла домой после своей ежедневной работы, и
теперь этой женщине приходится заботиться о ребенке своей дочери.
Прочитав доклад, я не поверил, что она или ее сожитель заботятся о ребенке, потому я позвонил в службу по делам семьи, чтобы заставить кого-то с
минимальными умственными качествами заглянуть к этой семье и проверить
благополучие малышки. Женщина явно верила, что ее бесценная дочь
работает ночами в супермаркете Уолтмарт. И только когда мы поймали ее
парня в Сиэтле - он же оказался обычным куском дерьма, наркодилером, сутенером и, как оказалось, отцом ребенка - то узнали правду о ночных
сменах девушки. Сперва парень попытался уверить нас, что она работает на
улицах на саму себя, и что он не причастен к ее деятельности. Однако одна
ночь исследований и поверхностной проверки его криминальной истории
очевидно указывали на то, что парень приложил руку к не лучшему
жизненному выбору этой женщины.
- Я тщательно изучил местность на следующий день, после того как мы
получили доклад, - заявил Рэйнольдс, не отрывая глаз от своей карточной
игры. - Нам удалось узнать описание автомобиля. Свидетель считает, что это
черный Aston Martin, но у меня есть свои сомнения. Вероятность того, что
человек владеющий подобным авто, причастен к подобному, крайне
маловероятна. Чертова машина стоит больше, чем мой дом. Он мог бы с
легкостью заполучить любую спутницу и сделать с ней все, что пожелает.
Согласно нашему профилю, мужчина, которого мы ищем, на мели.
Мои ноги замерли на месте, а моя голова резко повернулась в сторону
агента Рэйнольдса.
- Почему я впервые слышу об этом, Рэйнольдс?
Он пожал плечами, и я сделал в уме заметку отвести его в сторонку
позже и отчитать за безалаберность в докладе.
- Все, как я и сказал, Блэйк, я не думаю, что это наш парень. Женщина, рассказавшая мне о машине, упоминала, что она видела, как та остановилась.
Моя интуиция сказала мне, что это был просто богатый мудак, затерявшийся
в плохой части города и пытающийся найти дорогу обратно. Такое часто
случается. В большинстве случаев они даже не удосуживаются остановиться
на красный свет, так как считают, что с ними станется что-то, если они снизят
скорость авто более, чем до десяти миль в час.
- Сколько городских жителей Портленда владеют Aston Martin?
Предположу, что не много, и еще меньше зарегистрировали их на свое имя, раз машина так дорога, как ты утверждаешь.
- Я не узнавал эту информацию, - его взгляд все еще не отрывался от
гребаных карт, и я тихо подошел и остановился за его спиной. - Сколько
поставлено денег на кон?
Агент Картрайт поднял на меня взгляд и ответил:
- Пятьсот долларов.
Я улыбнулся.
- У Рэйнольдса туз, пара троек, валет и дама.
- Я пас! - бросая карты на стол, Рэйнольдс повернулся на стуле и сердито
взглянул на меня. - Черт. Я блефовал. Я мог бы выиграть этот раунд.
- Да. Ты мог. Но сейчас уже не можешь. Это дает тебе свободу, чтобы
выйти из этой комнаты и проверить в полиции Портленда информацию о том, как много людей владеют черным Aston Martin в округе Портленда.
- Это ничего нам не даст, Донаван. Что если парень просто проезжал
через тот район?
Я предупреждающе усмехнулся.
- После того как ты составишь список владельцев, то снова пойдешь на
улицы и будешь искать того, кто сможет предоставить тебе дополнительную
информацию об этом. Найди кого-то Рэйнольдс. Я сомневаюсь, что никто не
видел, как официантку затолкали в машину, стоящую больше, чем твой дом.
Ты меня понял, или мне нужно разъяснить это более примитивными
методами?
Он довел меня до кондиции.
- Какими такими методами?
- Теми, из-за которых ты потеряешь свою работу, если не начнешь
делать, что тебе говорят.
Сказав это, я отошел от него, всецело ожидая, что парень отправится и
найдет человека, который мог бы связать одну из наших жертв с этой
машиной. И только когда я услышал, что дверь в комнату открылась и
захлопнулась, то оглянулся.
Эмили сердито смотрела на меня, наконец-то удовлетворившись
состоянием своих ногтей.
- Это было так необходимо, Блэйк? Мы все чувствуем сейчас давление.
Вам было не обязательно возлагать груз на плечи Рэйнольдса из-за нашей
общей неудачи.
- Его отказ расследовать зацепку не говорит о моей низкой компетенции, агент Чейз, - ее поведение становилось более агрессивным и боевым, нежели
было всего несколько дней назад; ее злость на мою безэмоциональность
вскипала внутри этой женщины.
- Картрайт и Уорд. Вы можете идти. Будьте полезными и помогите
Рэйнольдсу, пока мы с агентом Чейз обсудим ее возражения против моих
указаний этой команде.
Двое мужчин вышли из комнаты, их присутствие больше не влияло на
повисшее между мной и агентом Чейз напряжение. Дверь захлопнулась, и
комната погрузилась в тишину, ярость струилась из того презрительного
взгляда, что женщина бросала на меня со своего места, сидя откинувшись на
стуле.
- У вас есть что мне сказать, агент Блэйк?
В этот момент мне стало ясно, почему я не мог и дальше оставаться
заинтересованным в Эмили. Ее ум был слишком силен, а в ее позвоночнике
было слишком много стали для моей симпатии. Некоторым мужчинам по
душе сучки, но я не один из них. Я предпочитаю более слабых и послушных
женщин, желающих подчиниться.
Даже несмотря на то, что Эмили не была моим первым выбором для
длительного траха, я не возражал против того, чтобы ломать эту суку каждый
раз, часто и планомерно, чтобы в итоге получить покорную шлюху, которая, как я знал, существует внутри нее.
- Очевидно, вам нужен урок манер, агент Чейз.
Вожделение вспыхнуло в ее глазах.
- И вы собираетесь его преподать?
Взяв маркер с маленькой полки возле доски, я поднял его, показывая ей.
- Собираетесь писать предложения для меня, пока я не поверю, что
именно вы контролируете эту команду?
Она сглотнула.
- Я не в средней школе, ты, мерзкий ублюдок. Или ты сейчас пытаешься
мне поведать, что тебе по нраву маленькие девочки? Я была о тебе лучшего
мнения.
Маркер полетел в ее сторону, а мои брови приподнялись, когда ей
удалось его поймать. У суки была чертовски хорошая реакция.
- Выйдете вперед класса, мисс Чейз.
После того как она встала со стула, то прошла в переднюю часть зала с
кошачьей грацией и надменностью, покачая туда-сюда своими бедрами при
каждом шаге ее длинных стройных ног. Ее узкая прямая юбка собиралась в
складки чуть выше колен, когда она двигалась, а пуговицы на ее шелковой
блузке натягивались в районе ее округлой груди.
Щелкая ручкой, она подняла на меня взгляд своих замутненных глаз.
- Что бы вы хотели, чтобы я написала, профессор Блэйк?
Моя рука обхватила ее затылок и толкнула ее тело к доске. Другой рукой
я схватил ее за запястье, поднося маркер к поверхности доски.
- Вы напишите это.
Медленно, буквы, которые я заставлял ее писать, превратились в слова, а
ее глаза расширились, увидев их. Она стонала от боли каждый раз, когда
сопротивлялась и пыталась освободить свое тело от моего захвата и
прижатия ее к доске.
- А сейчас прочтите то, что вы только что написали, агент Чейз.
Ее слова звучали немного приглушенно и нечетко из-за того, что ее лицо
было прижато к доске.
- Я - грязная шлюха, которой нужно держать свой рот на замке.
Я отпустил ее, и она потеряла равновесие, но пришла в себя до того, как
рухнула на пол.
- На колени, агент Чейз.
Она ухмыльнулась.
- Я думала, что должна держать свой рот закрытым.
Ее правда. Схватив ее за затылок снова, я наклонил ее тело поверх стола
в передней части комнаты. Ее юбка порвалась от столь резкого движения и
моей силы, с которой я задрал ее вверх, оголяя задницу женщины. Ее трусики
были сорваны с ее тела до того, как Эмили успела вымолвить хоть звук.
Я был сильно возбужден и не дал ей возможности начать жаловаться.
Мне нравилось трахать ее, когда она была сумасшедшей. Засунув руку между
ее ног, я ощутил ее влагу и желание.
Очевидно, ей тоже нравилось, когда ее трахали в подобном состоянии.
- Ты глупая маленькая сучка, знаешь это?
Как только она открыла свой рот, чтобы ответить, я толкнул свой член
внутрь ее так глубоко, что единственный звук, сорвавшийся с ее губ, был
стоном. Стол заскрипел от движения моих бедер, комнату заполнили ее
знойные стоны, становившиеся все громче, по мере того, как ее тело
приближалось к освобождению.
К тому времени как я достиг оргазма, сучка уже была словно желе, и мне
пришлось закусить губу, представляя кое-что еще, чтобы кончить.
Она могла бы стать сукой, которую я возненавидел, после окончания
этого траха, но я просто убедил себя, что дал ей то, чего она хотела, взамен на
ее тело.
Черт меня возьми, как же мне нравился контроль, но мне придется найти
замену этой женщине, как только расследование закончится.
ГЛАВА 7
Джуд
- Джууууууууд, - позвала Зверушка, как только услышала, что дверь
закрылась. Я напрягся и снял свое пальто. Она была, как обычно, заперта в
своей комнате, но очевидно, сидела у двери, выжидая моего возвращения.
- Что такое?- спросил я и остановился прямо напротив ее двери по пути
в свою спальню.
- Я могу выйти прямо сейчас? Ты сегодня поздно.
- Длинный день на работе. Дай мне время принять душ, и я тебя выпущу.
- Я хочу в душ с тобой. Я могу потереть тебе спинку, - сказала она, соблазнительно мурлыча.
- Все и так в порядке, Зверушка, - ответил я. - Я скоро вернусь.
- Джуд! - закричала она, когда я поспешил дальше по коридору. Ее
постоянные нужды уже начали действовать мне на нервы, к тому же я только
что вернулся с работы.
Ну, ладно, со склада.
На моей белой рабочей рубашке все еще была засохшая кровь. Мне
нужно было уничтожить все улики, забросить одежду в стиральную машину
с использованием двойной порции отбеливателя, а после стирки выбросить
ее в мусор.
Я включил цикл на машинке, влив порцию отбеливателя ко всей своей
одежде, начиная от костюма за четыре с половиной тысячи долларов и
заканчивая рубашкой, носками и галстуком. Выставив самую высокую
температуру, я оставил все это вертеться в горячем, отбеливающем, уничтожающем ДНК, массиве.
Я запрыгнул в душ и подумал о времени, которое только что провел с
Пэтти. Мой член стал твердым, когда я думал о ее беспомощном теле, использованном и оскверненном ради моего удовольствия.
Среди всех мужчин, с которыми она была, я стану последним.
Я ласкал себя, представляя тот момент, когда сделаю ее бессмертной, когда перережу ей горло, толкнувшись членом в ее горячую, тугую киску, пока ее кровь будет стекать по груди девушки, брызгая на меня в тот момент, когда я кончу.
Я излился и смыл с себя сперму, после чего позволил воде просто
струиться на мое тело. Нажав специальную кнопку, я ощутил, как струи
горячей воды ударили по моему телу со всех сторон - водный массаж - чтобы
стереть любые следы Пэтти и сегодняшнего стресса.
Если даже Зверушка могла расслабиться и играть свою роль достаточно
хорошо, то возможно, мне тоже стоило сделать усилие и не держать другую
девушку на стороне.
Но реальность была далека от моих представления, было крайне сложно
держать рядом с собой любимую женщину и не убить ее.
Плюс моя мама, дорогая мама. Она хотела встретиться с девушкой, с
которой я сейчас живу. Она написала мне сразу же, как отец вышел из моего
офиса, требуя приехать с этой девушкой к ним в дом ровно в одиннадцать в
воскресенье.
Бранч с родителями. Как заурядно.
Хотя в этой идее, несомненно, скрывалась некая привлекательность. Я
видел разочарование во взгляде своего отца с того дня, как появился на свет.
Я видел его сомнение и неверие тем утром. И я хотел доказать, что он неправ.
Мне ничего не было жаль, лишь бы он увидел, как я забочусь о
Зверушке, какая она прекрасная и неземная.
Мне просто нужно было убедиться, что старик не останется с ней
наедине; у его члена была дурная привычка соваться, куда не просят.
Я закончил принимать душ, вытерся полотенцем и оделся в удобные
брюки и футболку. Я думал о том, чтобы взять Зверушку в город для
практики, чтобы проверить ее верность мне до воскресенья, но в конечном
итоге решил этого не делать. Я устал.
Когда я открыл ее дверь, Зверушка бросилась в мои объятия, покрывая
мою шею и грудь поцелуями и говоря:
- О мой бог, я так сильно скучала по тебе сегодня!
Я представил, как было ей сложно сидеть взаперти в этой комнате без
общения и связи с внешним миром.
- Полегче, - засмеялся я, - я уже прямо здесь.
- Я так боюсь, что однажды ты можешь не вернуться, - сказала она, -
если ли какой-то запасной план на такой случай? Просто если вдруг с тобой
что-то случится? Я же не могу остаться здесь взаперти?
- Шшшш, ты и не останешься, Зверушка, - сказал я, - все будет в
порядке.
- Как ты можешь так говорить? - спросила она и прижалась ко мне, дрожа, - ты не можешь обещать, что не случится ничего плохого, - казалось, она сама себя довела до истерики.
- В эти выходные ты познакомишься с моими родителями, - выпалил я. Я
хотел проверить ее, ее надежность, чуть более интенсивно, но черт, по
правде, мне просто хотелось, чтобы девушка успокоилась и заткнулась.
- Что? - прошептала она и подняла на меня глаза.
Мое сердце немного сжалось в груди, и в то мгновение, я знал, что вне
сомнения, это была любовь. Именно в то мгновение я любил ее больше кого-
либо. Мне необходимо было запечатлеть это чувство, разлить его по
бутылкам и закупорить, а затем открывать, когда она меня раздражает.
- Да, - ответил я, - мы приглашены на бранч в воскресенье, и после всего
времени, что мы с тобой провели вместе, я уверен, что ты должна с ними
встретиться.
- О, вау, - сказала она, - что мне следует одеть? Что им нравится? Что мне
стоит принести с собой?
- Ох, не волнуйся на этот счет, - произнес я, - я нашел сервис покупок, и
они приедут к нам завтра вечером, так что ты сможешь купить все, что
пожелаешь. Я предпочел бы что-то элегантное, подходящее для вечеринки в
саду. Мама всегда сервирует поздний завтрак в патио. А что касается всего
остального, то тебе не нужно думать об этом. Они полюбят тебя, так что тебе
нужно принести только себя саму.
- О, Джуд, - сказала она. - Я так взволнована. Нервничаю и волнуюсь.
- Я знаю, - ответил я, - но прямо сейчас я голоден, так что пойдем
приготовим ужин?
- Приготовим ужин, - повторила она, имитируя мой акцент и интонацию,
- американцы говорят «сделаем ужин», но мне больше нравится твое слово
"приготовим". Приготовим ужин.
- В конце концов, я сделаю из тебя прекрасную леди, мисс Дулиттл, -
засмеялся я и последовал за ней по коридору к кухне.
Она обернулась:
- Кто? - спросила девушка.
- Не бери в голову, - сказал я и шлепнул ее по идеальной подтянутой
заднице. - Просто приготовь нам чего-нибудь поесть.
Маленькими шажками. В конце концов, она научится всему, что ей
следовало знать. Она была умной девочкой.
***
- Джуд, - голос Зверушки сломал некий внутренний барьер моего сна и
разбудил меня. Я перекатился на бок и взглянул на нее.
- Что такое? – спросил я, задаваясь вопросом, который сейчас час. Была
середина ночи.
- Мне просто приснился реально странный сон, не мог бы ты обнять
меня?
Я повернулся к ней и раскинул в стороны руки, она пододвинулась ко
мне в объятия, и я обвил ее своими руками. Мы идеально подходили друг
другу, словно наши тела были созданы друг для друга. Когда мы
соприкасались, то возникало ощущение, будто мы абсолютно, блестяще и не
оспоримо сочетаемы.
Я сделал глубокий вдох и начал вновь погружаться в сон.
- Хочешь знать, о чем он был? - спросила она сонно.
- Конечно, - сказал я, на половину проснувшись.
- Ты вонзал в меня нож, - сказала она и вздрогнула, - я пыталась
оттолкнуть тебя, но ты трахал меня и прижимал нож к моему горлу. Я не
могла говорить. Но во сне казалось, будто я наблюдала за всем этим со
стороны.
Однако, странно было то, что Зверушка не казалась расстроенной. Я не
заметил у нее и намека на стресс. После этих слов я окончательно проснулся, поднялся повыше на кровати, чтобы суметь взглянуть ей в лицо, и сказал:
- Это напугало тебя?
- Не знаю, - ответила она.
Я снова опустился на подушку и подтянул ее к своей груди, поворачивая
ко мне лицом. Тусклого света с улицы было достаточно, чтобы высветить ее
черты.
- Что ты имеешь в виду под своим «не знаю»? - засмеялся я. - Я либо
напугал тебя, либо нет?
- Сперва ты и правда меня напугал, - ответила она, а затем хитро
усмехнулась, прикрыв лицо руками. - Но потом это было...
- Это было как? - спросил я, немного напрягаясь. У меня была догадка о
том, куда она клонит, и эта догадка очень волновала меня.
- Это было сексуально, - ответила Зверушка и провела рукой вниз по
моей груди, мимо живота, прямиком к моему члену. Он вздрогнул в ее руке, а
от следующих ее слов стал твердым, как скала. - Я хотела трахнуться, -
продолжила девушка, лаская меня, - это было так, словно я просто наблюдала
за происходящим, и все, чего я хотела в тот момент, так это трахнуть тебя, когда прольется кровь. Странно, правда?
- Ничуть, - сказал я и повернулся так, чтобы мой член оказался у входа в
ее киску, - вообще не странно.
Я устроился удобнее и потянул девушку верхом на себя, услышав, как
она ахнула при этом.
- Я хотела резать саму себя до крови, Джуд, - выдохнула она, начав
двигаться верхом на мне, - я хотела, чтобы ты ударил ту меня ножом и трахал, пока она не умрет. Это делает меня сумасшедшей?
- Не более чем меня, Зверушка, - сказал я, и она снова приподнялась
верхом на мне, опираясь на руки и наблюдая, как красиво подпрыгнули ее
груди, когда я толкнулся в ее киску снизу. Выражение экстаза на ее лице, когда девушка описывала убийство, страшно возбудило меня. Мысль о том, чтобы разделить со Зверушкой ту часть моей жизни, волновала меня так, как
я и представить не мог.
Мы кончили вместе, бормоча слова о смерти и убийстве, и то
сумасшествие, которое мы разделили в данный момент, сблизило нас гораздо
сильнее, чем могли бы сблизить любые светские штучки.
Сейчас она вошла в мой мир, мой мир безумия и власти, самодовольного
превосходства и неуловимого контроля над жизнями.
Когда мы потом лежали в объятиях друг друга, я подумал о том, что
следующим уровнем должна стать реализация ее фантазии.
И о том, что возможно, пришло время Зверушке познакомиться с Пэтти.
Возможно, пришло время вовлечь ее всецело в свою жизнь.
Я не мог дождаться, когда же посмотрю на то, способна ли Зверушка
убить.
ГЛАВА 8
Ронни
- Джуд, малыш. Ты не мог бы передать мне пульт дистанционного
управления? Ненавижу этот фильм, хочу посмотреть что-то другое.
Развернув свое сильное и стройное тело так, чтобы дотянуться до пульта
на столе, Джуд молча, просто без слов исполняет мою просьбу. Совсем
недавно он был взволнован, почти набросился на меня, чтобы трахнуть, но
когда его член оказался внутри меня, он будто бы начал отстраняться.
- Держи, - он уронил пульт на мой живот, а тон, которым парень сказал
одно это слово, был холоден и бескомпромиссен. Мои ноги лежали у него на
бедрах, а наши тела лениво валялись на кровати. Когда сегодня вечером он
вошел в комнату, то раздел меня, сказав, что ему нравится видеть мою голую
кожу. Я ожидала, что мы займемся сексом, но он решил иначе.
Я была ведома им. Чувство того, что тобой кто-то владеет, росло и
прогрессировало с каждым днем. Несколько ночей Джуд был в ударе, трахая
меня во всех возможных позициях и показывая ту часть меня, о которой я
никогда и не подозревала. В большинстве случаев я не могла поверить, что
стану наслаждаться болью, которую он мне дарил, особенно после наших с
Билли отношений. Но тут была совсем иная боль, тот тип, который
свидетельствовал о том, что мной дорожат, что я та женщина, которую
мужчинам нравилось ранить.
Джуд причинял мне боль, но я наслаждалась ею и была за это
признательна.
Телевизор переключился на другой канал, и я стала смотреть какой-то
сериал о мафии, но видео едва ли интересовало меня. Люди орали на
главного героя за то, что он не смог расплатиться с долгом.
- Что за бред ты смотришь? - пожаловался Джуд сонным голосом. -
Выключи это. Эти неистовые крики вызывают у меня головную боль.
- Нормальное шоу. Оно о короле мафии, который управляет
группировкой преступников, но при этом не отправляет своих дружков делать
грязную работу вместо него. Он сам уничтожает каждого, кто должен ему
денег и не выплачивает долг.
Джуд моргнул и покачал головой в отвращении.
- Прежде всего, Зверушка, твоя терминология неправильная. Не бывает
никаких Королей мафии. Они называются Боссами или иногда крестными
отцами. Но уж точно не королями. Мафия – это не монархия. И у идиота
киносценариста должен быть босс, который сделал бы его собственную
грязную работу. Плюс, убивать всех, кто ему задолжал? Тогда кто останется, чтобы выплачивать ему долги? Все это бессмыслица. Так что выключи это
шоу.
Я нажала кнопку на пульте и вздохнула.
- О чем ты сегодня думаешь, Джуд? Кажется, твои мысли где-то далеко.