Тень Глеба ещё не проснулась, когда в начале седьмого он, придерживая на боку свою походную сумку, стремительно сбежал по дороге вниз, к голубому зеркалу гавани.
Он опять рассчитывал быть первым, но и в очередной раз опоздал. Марисоль уже деловито распределяла по багажнику машины Роба многочисленные свёртки, бутыли с водой, верёвки.
– Привет.
Король качнул плечами.
– Она сама вчера разбудила меня своими звонками…
– Ты считаешь…?
– Хуже не будет. Она сегодня спокойна, это пригодится в горах.
Опоздал Джако.
Копытца отчаянно галопирующего ослика на секунду замолкли у входных ворот, а потом с новой силой задробили по светлой каменной дорожке, ведущей к дому. Похоже было на то, что Джако очень, очень спешил.
– Я знаю, где кричит злой дух! Я буду говорить ему, чтобы он не посылал на остров большой ветер!
Отталкиваясь от земли длинными ногами, обутыми в обрезки тяжёлых армейских сапог, Джако помог верному ослику оперативно развернуться и умчался, уже понапрасну не притормаживая у раскрытой ранее калитки.
«Безумству храбрых…».
Дорога была знакома. Полезное первое путешествие с таксистом Джексоном позволяло Глебу достаточно свободно ориентироваться в ущельях, деревеньках и пляжах острова Антигуа.
Молчаливо сосредоточенная Марисоль уверенно вела машину. Король Роб штурманил, по мере надобности расправляя и переворачивая сухопутную карту острова на коленях. Маршрут был составлен им прекрасно, крутиться по лесистым горам, пересекая собственные следы, им почти не приходилось.
Через тонированную полоску на стекле автомобиля легкие облака над холмами казались грозными тучами. Настроения это никому из их экипажа не добавляло.
– Я была вчера в полиции… – Марисоль не отрывала серьёзного взгляда от дороги. – Глупые люди. Сначала попросили меня нарисовать им эту букву. Потом долго смеялись над тем, что имя уважаемого господина Филатенко по-русски пишется именно так. Я половину дня ждала, пока в участке появится комиссар.… После нашего с ним разговора полицейские поехали на «Зенит», а меня с собой не взяли. Держи свой фотоаппарат…
К первой мельнице, расположенной в пятнадцати минутах езды от королевского дома, они поднимались, чувствуя общую растерянность и тревогу.
От дороги башню отделял один неширокий овраг, метров двести корявого леса и крутая каменистая насыпь. Глеб почему-то старался не дышать, вернее, не сопеть, когда спотыкался о корни. Они с Марисоль тактично делали больше коротких шагов, чтобы не сильно обгонять Роба. Король держался молодцом.
Остов мельницы был огромен. Только расположившись внутри сооружения, можно было понять, как это творение рук человеческих целые столетия выдерживало ураганные океанские ветры и тяжкую работу.
Марисоль, капитан Глеб и Роб, держась друг возле друга, обошли башню вокруг, сначала нетерпеливо пролезли сквозь все наваленные камни внутри, а потом, уже более педантично, просмотрели кусты и заросли на внешней стене мельницы.
В мощной каменной кладке ещё оставались остатки деревянных балок и металлические кольца крепления мельничных механизмов.
В жерло башни сверху в упор безжалостно светило недоброе солнце.
Вторая и третья мельницы были разрушены больше, видно было, что камни из их верхних ярусов тщательно кем-то выбирались и увозились прочь. Внутри было чисто, ровный утрамбованный пол отливал темнотой маслянистой земли…
В маленькой придорожной деревушке, домиков на двадцать, не больше, внимание Глеба привлекло кладбище. Марисоль вела машину медленно, наблюдая за разноцветными курицами, стремительно порхающими поперёк дороги, и у него была возможность подробно рассмотреть местный погост.
…Могилы теснились между домов на пятачке размером с баскетбольную площадку. Несколько высоких старых плит из светлого камня, одна блестящая, чёрная, новая. В центре кладбища, непонятно с какой целью были вкопаны два напольных вентилятора. Обыкновенные бытовые лопухи, синий и белый, наполовину высовывались из кудрявой травки. На белом пропеллере бликовала совсем не ржавая никелированная решетка.
– Останови.
Из открытого окна король махнул встречному грузовичку. Ничего спутникам не объясняя, он вышел из машины и о чём-то десять минут говорил с чёрным водителем.
– Поехали. Сейчас будет скользкий спуск, будь осторожней…
В тёмных прохладных местах дорогу часто перебегали мангусты, похожие своим суетливым топотком на несчастных российских ёжиков. И никакие это были не мужественные литературные герои, а мелкие, похожие то ли на пушистых крыс, то ли на тощих кошек, зверьки. Неторопливо и мирно шмыгали они перед машиной.
После шестой мельницы король предложил немного отдохнуть.
Марисоль заглушила мотор в пальмовой рощице, на самом берегу кривой, растянутой как бумеранг, бухты.
На багажнике появилась корзина с провизией. Придерживая бинокль, вольно трепыхавшийся у него на шее, король неторопливо принялся прохаживаться по песку. Нож в кожаных ножнах на широком поясе придавал Робу непривычно романтический вид.
Марисоль и капитан Глеб переглянулись. Девушка продолжала внимательно расставлять на салфетке пластиковые тарелочки и стаканы.
– Пиво?
– Давай.
Внезапно острый солнечный луч вонзился в глаза Глеба, отразившись от блестящего радиатора машины. Он резко обернулся. На противоположной лесистой стороне бухты, среди сплошного зелёного покрова сияло яркое световое пятнышко. Мигнуло, погасло, потом опять сверкнуло остро и неприятно.
– Роб, не оборачивайся.
Глеб Никитин говорил громко и чётко.
– Сейчас я не спеша подойду к тебе, а ты незаметно приготовь бинокль. Расстегни его, вытащи из чехла, поставь размер на семьдесят два. О'кей?
Небрежно жонглируя банкой пива, Глеб подошёл сзади к королю. Потянулся к биноклю, резко выхватил его из рук Роба и стремительно повернулся с уже приставленными к глазам окулярами. Непонятный лучик погас.
– Что-нибудь мясное у тебя там, Марисоль, есть? А горчицу ты взяла?
Глеб протянул бинокль королю Робу.
– Такой же оптической штучкой пользуются и ребята на том берегу. Им, похоже, очень интересно знать, что мы здесь сегодня кушаем…
«Всё…».
Король чёрным фломастером перечеркнул последнюю обозначенную точку на своей карте. Зашуршал, не очень аккуратно складывая её в пухлый квадрат.
Глеб ничего не ответил и они оба тягостно продолжали молчать, наблюдая за Марисоль, которая меланхолично рисовала прутиком какие-то узоры на мокром береговом песке неподалёку от машины.
– Не грусти… – Король Роб хлопнул Глеба по плечу. – Это была хорошая идея.
Капитан Глеб вяло отмахнулся.
Высокое полуденное солнце просвечивало голубое мелководье насквозь. Скромные волны размеренно накатывались на прибрежные камешки и шуршали, поспешно убегая с тёплого песка обратно в прохладный океан.
…Жарко и душно. Облака не появлялись над ними с самого утра, и поэтому солнце выглядело не каким-то конкретным круглым объектом, а злобно растеклось широким сияющим пятном на половину неба.
Глеб повернул голову.
От нижнего края жёлтого марева отделилась и загудела небольшая точка. Через несколько секунд стало ясно, что от океана в их сторону летит вертолёт.
– Это геликоптер с яхты «Легенда». Маркиз Марли.
Король уверенно приложил ладонь козырьком к глазам. Механический гул усиливался, Марисоль тоже заметила появление неожиданного гостя и вприпрыжку бежала от воды к машине.
Красный, наполовину прозрачный вертолётик завис над их поляной и тотчас же вдоль всего пустынного берега загрохотал усиленный электроникой голос.
– …«Додж», жёлтый, идёт к Голубиному пляжу! Я видел его весной на Сан-Мартине! А за ним какой-то чёрный придурок на осле скачет!
Стекло кабины удобно повернулось против солнца и стало видно, что в вертолёте всего только один человек. Совершено седой старикан-пилот приветственно помахал им рукой в перчатке.
– А у тебя есть хорошие новости, Робби?
Одной рукой придерживая шляпу, король другой сухонькой ладошкой отчаянно замахал по сторонам и вверх, признаваясь в своём поражении.
– Ты смотрел на другом берегу Голубиной бухты, в Карлиш-бей?
Было видно, что Роб вроде бы как не расслышал громовой голос с небес, но потом повернулся к Марисоль и Глебу, стоявшим неподалёку. И опять отчаянно засемафорил руками пилоту, что-то тому объясняя. Старики поняли друг друга быстро. Седой вертолётчик поднял в своей стеклянной будке большой палец вверх, и красно-прозрачная птичка мгновенно и уверенно свалилась вдоль полосы песка к ближнему холму. Шум мотора почти затих
Король Роб растерянно смотрел на своих друзей, не опуская разведённых рук.
– Простите меня, ребята… Я вспомнил, там же есть ещё мельница! Недалеко.… Но ведь она совсем старая!
Одним решительным движением Марисоль смахнула с багажника на песок открытые бутылки с водой и бесполезные пластиковые стаканчики.
Быстро распахнув перед ней водительскую дверь, Глеб Никитин сел рядом, рассчитывая, что Роб не обидится. Король попался понятливый и заботливый.
– Ты бы лучше пристегнулся…
Километра три они отмахали по уже знакомой дороге, по которой приехали к своему бесславному поисковому финишу и к свиданию с винтокрылой машинкой.
На высоких участках Глеб не отрывался от бинокля, опуская его на колени только в тёмных пальмовых перелесках.
Удобно расставленные окуляры и хорошая оптика позволяли пристально просматривать куски асфальта, мелькающие внизу в густых зарослях. Король негромко обращал на них внимание Глеба и изредка показывал в нужную точку пальцем.
– Есть! – Капитан Глеб удобней укрепился в пассажирском кресле и ещё сильней прижал бинокль к глазам.
– Там Джако! Вот на том повороте, за белой хижиной!
Через пару минут похитителя чужих рубашек заметила и Марисоль.
После очередного виража уже без бинокля всем стало видно, как внизу по дороге отважно скакал на маленьком упрямом ослике навстречу злому духу добрый длинноногий Джако.
– Болван! – Глеб ткнул себя в грудь, поясняя такую грубость удивленно отвлекшейся на секунду от руля девушке. – Я болван, понимаешь! Джако выводит нас на ту мельницу! Это же не дух леса кричит там, а Валерка орёт все эти дни, пытаясь позвать кого-нибудь на помощь!
Закусив губу, Марисоль ещё сильней надавила ногой на газ; король, до этого пристально прислушивавшийся к их разговору, жалобно крякнул сзади и неудобно плюхнулся на спину.
– Давай, девонька, давай! Вертолётчик сказал, что какая-то машина хочет тебя опередить…. Ты ведь ей это не позволишь, а?
Юная мулатка зло и упрямо покачала головой, перекидывая цепкие руки по ободу рулевого колеса.
На заднем сиденье король Роб пробовал набирать какой-то номер на своём мобильном телефоне.
– Да…, да? Ты слышишь? Слышишь меня, говорю!? Оставайся на связи, сообщай мне, как там внизу…
Выйдя на боевой курс, Марисоль уже не щадила ни дикую фауну, ни домашнюю живность, на страшной скорости пролетая полуденно сонные деревушки.
Стремительно и неожиданно, совсем как пикирующая цапля, дорогу перед ними пересёк вертолёт. Ему хватило мгновения, чтобы заметить их на узком асфальте. Летающий старикан Марли скрылся за высокими пальмами и тут же пристроился в хвост машине, ориентируя свой пепелац по нужному курсу и скорости.
– Малыш Робби, тот жёлтый «Додж» упрямо лезет в гору!
Вертолётный динамик проорал сообщение сверху внятно, но коротко, давая королю возможность ответить. Роб приложился к своему телефону и, не щадя слуха Марисоль и Глеба, начал уверенно командовать приданными его армии военно-воздушными силами.
– Приятель, гони эту крысу прочь от старой мельницы, ни за что не давай к ней приближаться!…
– Мой король, а стрелять можно?
– Целься в самую задницу скунсу! Как только снимешь с него его вонючую шкуру – я награжу тебя самым красивым орденом Гаронды!
– А холодное пиво будет?!
– Обещаю залить им полные баки твоего аппарата!
«А вчера наш король был прав. Хорошо, что я нормально выспался…»
Глеб Никитин щедро и сильно расшвыривал кроссовками щебень на пологом гребне горы, с каждым рывком поднимаясь всё выше и выше. Страшно мешали быстро двигаться сухие колючие ветки и скелеты давно умерших кактусов.
Роба они невнимательно решили оставить в машине; Марисоль, как ни старалась, не могла обогнать Глеба и пробиралась к башне по дальней тропинке, намного ниже и правей его.
Впереди, в серо-зелёном кустарнике мелькнула незнакомая крупная тень.
Стиснув зубы, капитан Глеб прибавил ходу ещё, хватаясь за острые осколки вулканических камней, стремительно отталкиваясь ногами от мелкого щебня.
Если он не успеет…
Ещё в машине, прежде чем выпрыгнуть из неё на коричневую горную пыль, он понял, что самая серьёзная опасность для жизни Валерки наступает именно сейчас.
Если он не успеет.…
Тот, незнакомый, который рвётся к башне чуть впереди него, убьёт Валерку, и через секунду будет стоять рядом с телом, страстно оплакивая погибшего. Никто ничего не докажет, а Валерка уже ничего никому не объяснит.… История мгновенно закончится, можно будет готовить большие носовые платки и траурные нарукавные повязки.
«Х-ха! Нормальные герои всегда идут в обход!».
Глеб заметил метрах в двадцати впереди себя узкий пологий подъём, который уходил чуть в сторону от видневшейся уже мельницы, но ласковым пыльным язычком нависал над тропинкой, по которой должен был пробежать любой, кто стремился первым добраться до мрачной башни.
Рвануть с ускорением по ненужной вроде и некрутой тропке было плёвым делом. Глеб с удовольствием выскочил на крохотный обрыв и быстро осмотрелся.
…Незнакомец не позволял себе передохнуть. Сжимая в левой руке нож, он крупными шагами мчался по тропе, чуть ниже выступа, где расположился капитан Глеб.
– Лови!
Глеб сильно прыгнул с пятиметровой высоты ногами вперёд и всем телом ударил соперника в спину. Не успев толком услышать и оценить неожиданное предложение, человек молча грохнулся вытянутыми руками и лицом о каменистую тропинку. Нож со звоном ударился в мелкие камни.
Вскочив на ноги, Глеб первым делом пнул в сторону сверкающее лезвие и наклонился над лежащим. Тот застонал. Ухватиться за короткие волосы и перевернуть противника лицом вверх было значительно проще, чем бегать с ним наперегонки среди кактусов. Крови было много. Пыльные рассечённые ладони, разбитые брови и нос…
– И всё-таки, милок, ты мне какого-то артиста напоминаешь…
Глеб стащил с себя рубашку и осторожно стал протирать залитое кровью лицо лежащего человека.
– О! Я так и знал, Макс Линдер из немого кино. Вылитый. И такой же немой.
– Эй, Марисоль, я здесь! Всё в порядке.
Закончить фразу толком Глебу не удалось. Закрывая разбитую голову руками, немой матрос неуклюже вскочил на колени, перевалился на бок, тут же упал, ещё раз привстал и свалился в густую траву обрыва. С шумом, ломая ветки кустов, покатился вниз.
Марисоль торопливо поднималась с другой стороны откоса, и поэтому Глеб Никитин не стал преследовать чужого и не опасного пока человека.
– Ты как?
– Колючки.… А кто это был?
– Так, неведома зверюшка.… Пошли наверх, быстрее.
– Подождите…!
Мужественный, но немного растрёпанный король поднимался по тропе, часто обмахиваясь своей соломенной шляпой.
– Я с вами.
– А кто остался охранять наши бутерброды? Я взволнован.
Кулаки у короля Роба имелись и один из них он, задыхаясь, показал Глебу.
– Ты лучше придержи девушку. Я посмотрю сначала сам…
«До чего же умный монарх мне сегодня попался!»
Капитан Глеб оценил предусмотрительность Роба, который по-стариковски всё-таки рассчитывал увидеть в башне самое худшее.
Марисоль особо никуда уже и не рвалась, быстро и печально затихнув в объятиях Глеба. Камни наверху шуршали под ногами короля Роба всё тише и тише и, наконец, их пыльный скрежет затих окончательно.
Сердце девушки билось так сильно, что Глеб Никитин не замечал своего дыхания. В наступившей тишине звонко тинькнула птичка на соседнем кусте, ещё раз негромко упал с тропинки потревоженный перед этим маленький камушек.… Скользнул по лицу случайный ветерок.
– Дедушка?!
Знакомый рёв донёсся до них с вершины холма. Марисоль сильно дёрнулась в руках Глеба, и он не стал её больше удерживать.
– Какого хрена…! Роб, убирайся отсюда быстрее!
Величественные звуки русского мата неслись над тропической природой, пугая девственных колибри, мангустов и прочих неразумных хорьков.
– Не ори! Наши в городе!
Глеб бросился на землю рядом с неудобно лежащим Валеркой.
– Пива хочешь?!
– Лей…
Медлить было нельзя, и Глеб Никитин деловито осведомился.
– Дырок в тебе ненужных нет? Ручки-ножки целы? Идти сможешь…?
– Ага.… Всё цело, мне бы только бы попить…
– Охлаждённые напитки ждут тебя в лимузине, отвязывайся от своего сооружения и быстро сваливаем, а то этот урод может вернуться сюда с оружием!
– Не-а, они уже обделались…
Заросший дурной щетиной Валерка сидел в пыли, привалясь спиной к каменной стенке, и счастливо скалился замечательным железным, да и всеми остальными зубами тоже. Его правая рука, прикованная наручниками к мощному ржавому кольцу, вмурованному в булыжники, была нелепо вздёрнута вверх.
– Сколько же вас.… А ты, капитан, чего в здешних краях-то делаешь?
Круглые глаза блестели сквозь буйные волосы, спадавшие на лицо Валерки. Плача, Марисоль бережно вытирала ему лоб, щёки, поднимала с глаз грязные пряди и целовала в запекшиеся губы…
Чтобы привести весь коллектив в нужные чувства, капитан Глеб командно загрохотал.
– Эй, девушка! Оставьте подопытного мужчину в покое и быстро спуститесь с Робом к нашему автомобилю. Король всё-таки останётся там, подышит спокойно, а ты, милая, быстрей, чем спускалась, прибежишь к нам и принесёшь воду и инструменты! Нужно расколотить злодейские наручники. Я полежу пока здесь, с Валерой. Понятно?
– Нет!
И Роб, и Глеб одновременно с тревогой посмотрели на так странно улыбающуюся девушку. А она, наблюдая их изумление, ещё вдобавок и подбоченилась.
– Никуда я не пойду, никакие инструменты я вам не понесу…!
Секунды непонимания были очень неприятны.
– Ладно, не пугайтесь!
Прежняя Марисоль, блестя глазами, дерзко оглядела всех мужчин.
– Оп-ля!
Из заднего кармана коротеньких шортиков маленькая мулатка достала ключ.
– Держи! Это от наручников.
Глеб замер.
– Откуда?!
– Открывай быстрей! Спрашивать будешь потом! – Марисоль по-хозяйски вытерла платком лоб Валерки. Тот слабо улыбнулся.
– Это из полицейского участка. Я вчера, пока ждала глупого комиссара, заметила этот ключ на столе. Вот и подумала, что пусть эти дураки его поищут…. А им свой скутер взамен оставила.
Обнимая её свободной рукой, Валерка пытался захохотать, но тут же хрипло закашлялся.
В кустарнике, закрывавшем большой пролом в каменной стене, кто-то зашевелился. Капитан Глеб приложил палец к губам, показывая всем, чтобы молчали, и взял в правую руку острый камень.
Зелень гнулась и трещала уже безо всякого стеснения и маскировки, Глеб выпрямился в полный рост, прижимаясь к внутренней стороне стены. С зажатым в поднятой руке обломком он выглядел очень внушительно.
– Джако! Глеб, это Джако…!
Марисоль крикнула это радостно, почти в истерике, но не решилась опустить при этом голову Валерки на землю.
Действительно, пронзительный глаз знакомо уставился из кустов на Глеба. И вслед за отогнутой веткой на свету показалась вся добродушная физиономия Джако.
– Иди к нам, ну чего ты… Мы уже прогнали злого духа. Он не сделает ничего плохого твоему острову. И кричать здесь никто больше не будет.
Чёрный всадник Джако ласково заулыбался. Он подошёл к Валерке, непринуждённо присел около него на корточки.
– Ты прятался от них здесь? Ты не хотел много работать, да…?
Валерка отверг и Глеба, и Джако. Позволил только Марисоль держать его под руку на спуске с горы. Прогудел.
– Тоже мне, нашли инвалида…
Около машины, заботливо и быстро переставленной Глебом Никитиным в тень, Валерка тоже не стал садиться.
– Да ну, я лучше похожу, разомнусь…
Он сделал ещё несколько шагов, немного по очереди помахал руками, несколько раз присел, но потом, растерянно взявшись за голову, всё-таки опустился на траву, привалившись плечом к колесу.
– Чего-то кружусь я весь.… Сейчас пройдёт.
Из своей сумки капитан Глеб деловито достал упаковку бинта, йод, два тюбика мази. Вывалил медикаменты в подставленные ладошки Марисоль.
– Действуй.
– Борисыч, бутерброды будешь?
– Нет, мне бы попить…
Не закрывая дверь машины, король Роб молча курил, сидя на переднем сиденье.
В сторонке, лёжа на травке и подперев рукой голову, Джако тоже благостно потягивал крупную, достойную момента, самокрутку.
Валерка говорил, видя перед собой только внимательные глаза Глеба.
Марисоль кружилась вокруг, протирая ссадины на его лице, перевязывая локти и сбитые пальцы Валерки.
Он рассказывал медленно.
– …Приехали мы тогда на «Зенит» уже поздно. Переправились с причала вдвоём – я и Фил. Как на яхте оказался Немой, не знаю…. Может, прятался где, может, вслед за нами незаметно на чужой лодке приплыл. Да, вспомнил, чёрт! Конечно, на пластиковой, на гребной, ведь мы же все вместе на ней потом на берег переправлялись…
– Ну, начали по делу говорить…. Фил сразу же конкретно стал меня окучивать. Трепался, что груз есть интересный, что нужно, мол, срочно перебросить его в Пуэрто-Рико. Говорил, что на моём «Зените» это лучше всего сделать, что он быстроходный, ну и всё остальное типа такого… Деньги серьёзные обещал!
– А Катя где была?
– Мы с ней в тот день поругались очень сильно, я объяснил тогда, что договорился со знакомыми мужиками, как лучше её домой, в Москву, отправить, что билет уже заказал, ну, и всё такое прочее…. Она вроде как притихла, в кабаке-то, потом смеяться начала, пить стала много. Фил тогда рядом с нами был, он весь разговор слышал; ну, мы с ним, после скандала-то, ещё в одно местечко заглянули, а потом уже поехали ко мне на яхту-то…
– Фил говорил, что из-за случая с самолетом полиция стала чаще появляться в гавани, контролировать всех. Раньше здесь всегда была вольница, выходить, заходить в гавань можно было без всякого.… Да я и без него это знал!
Глеб Никитин покусал травинку.
– Что за случай?
– Недели за две до этого чей-то легкомоторный самолётик штатовские истребители с местной базы погоняли за островом, чего-то он вёз, типа, нехорошее…. Ушёл в темноте на бреющем над волнами, а полиция с тех пор стала ко всем яхтам подробно принюхиваться….
– Вот Фил и развёл философию, что, мол, его «Тикондерога» тихоходная, что партнёрам этот груз нужен срочно, что делов-то там всего ничего, максимум двести, триста килограмм, его какие-то заготовки…. Верещал, что из всех приличных яхт выбрал мой «Зенит», потому, что мы земляки, что «Зенит» скоростной, что он и без мотора может выйти тихо из гавани…
Глаза Валерки от внимательной тишины и выпитого пива слипались. Он говорил, понимая, что весь кошмар последних дней позади, что рядом друзья, что историю, случившуюся с ним, он будет подробно рассказывать им ещё не один раз…
– А ты мой «Зенит» успел посмотреть…?
Валерка повернулся к Глебу.
– Он же у меня лёгкий, просторный! Управление, паруса – со всем один человек легко справляется. Ну, максимум двое, это если в кайф походить по океану! Француз один, Жаламбер, на нём ОСТАР в середине девяностых выигрывал, представляешь! Ну, знаешь же ведь, гонки одиночек через Атлантику?!
Капитан Глеб коротко кивнул головой, внимательно слушая и размышляя.
– Ну, вот… Я послал Фила куда подальше. Не до его крендельков мне тогда было. За Катюху беспокоился, чтобы совсем с катушек она не слетела здесь со всеми этими загулами и соблазнами.… Думал, отправлю её в Россию, отосплюсь и за работу.
– Этот урод, Фил, стал угрожать, потом ещё деньгами меня соблазнял, говорил, что заплатит очень много. Я посмеялся, сказал ему, что таких денег до конца жизни у него никогда не будет…. Тогда Фил и заорал, что перевезти нужно кокаин.
– Дай попить, а?
Марисоль бросилась наливать в стаканчик минералку.
– По злобе́-то крикнул он громко, хотел, наверно, меня на испуг взять. А на палубе как раз люк скрипнул. Немой стоял у выхода из каюты, вот он первый на палубу и выскочил, за ним я, а потом уже Фил с пистолетом. Забыл сказать, он же с самого начала эту игрушку в руках у меня под носом всё вертел.… Ну, а там Катька уже бегала по корме, металась. В халате. Спала́, думаю, на палубе бокового корпуса, там матрас всегда у меня лежит пропиленовый, на ветерке-то хорошо очень на воде дремется…. Наверно, её кто-то раньше нас по пути на «Зенит» подбросил, вот она и отсыпалась после пьянки.… Катюха заорала как резаная, когда Фила и Немого на яхте увидела, побежала к корме. Фил всё дёргался со своим пистолетом, то целился в неё, то опускал, понимал, наверно, козёл, что выстрел-то обязательно все вокруг услышат! Ночью, да ещё по воде.… Крикнул, ну, типа «Уйдет!»
– По-русски крикнул?
– Да, а как же!
– А кому он крикнул? Неужели с тобой посоветоваться решил?
– Получается, Немому… Он, что, русский знает, что ли?
Валерка и Глеб одинаково почесали затылки.
– Катька-то отлично плавала. Она же кандидат в мастера по плаванию! Фигурка у неё такая была, закачаешься…. Все мужики здесь зырили на её формы, когда мы с ней по пляжам вместе рассекали…. Она побежала на корму, хотела прыгнуть в воду…. Немой бросил в неё ручку от лебедки. Он мужик крепкий, да и попал Катьке прямо в голову. Ручка-то, представляешь, килограмма два весит, алюминиевая…. Она обернулась тогда ещё, как сейчас помню, ойкнула, за голову схватилась…. Стояла-то на самом краю секунды три, не больше, струйки крови через пальцы у неё потекли…. Немой не успел, протянул руку, чтобы схватить её, а Катюха навзничь так, на спину, и упала в воду. Ну, а там темнотища, они смотрели, смотрели….
Ювелир-то этот поганый меня на мушке всё время держал, говорил, что теперь уж точно выстрелит, не испугается. Немому он всё кричал, на нервах весь такой был, что, мол, девке кранты, что в море её течением вынесет, никто её там и не найдёт….
Потом они стали угрожать мне уже по-серьёзному.
Фил орал: «Не дёргайся! Если что, получишь пулю в голову! Твои отпечатки сделаем на револьвере, а тебя в воду скинем!» Грамотно так говорил, что они с Немым свидетелями будут, как я со шлюхой, ну, с Катькой, то есть…., поссорился ещё в баре. Что ему поверят, если он скажет в суде, что довез меня до яхты и слышал, как только отошёл от борта «Зенита», что Катька закричала, упала в воду и что я, с криком «Что я наделал!», выстрелил в себя….
– Кормили в башне?
– Немой привозил воду, бананы, хлеба немного…
– Вот так.
Валерка молча ещё раз подставил пластиковый стаканчик Марисоль, немного воды из него отпил, всё остальное опрокинул себе на голову.
– Вот так. Катюху-то нашли?
– Да, около «Зенита». Мёртвую.
– Да я в курсе. Сам додумался уж за эти дни, было время…. Если бы она жива тогда осталась, то эти скоты по свободе сейчас бы не разгуливали…
– Ладно, чего уж… Глупая она была. И добрая.
Неровно дыша и опираясь рукой о землю, Валерка встал, выпрямился, медленно посмотрел по сторонам. Вздохнул полной грудью.
– Хорошо.
Внимательно наблюдая за ним, Марисоль, Джако, король Роб и Глеб молчали.
Валерка подмигнул им всем вместе.
– Так вот, дорогие мои, не успел я тогда на «Зените» очухаться от всего этого, как Немой без всяких разговоров заехал мне ногой в живот. Потом Фил чем-то крепким, наверно пистолетом, по башке мне добавил…. Я не вырубился совсем-то тогда, просто мягкий стал, как плюшевый мишка, ничего делать не хотелось.
Эти жулики ласты мне за спину скрутили, Немой наручники ещё вдобавок пристегнул. Помню, как грузили меня в лодку, потом в мою машину, везли…
Как я уже потом дотумкал, Фил ждал, пока груз по-тихому доставят куда-то в гавань, а уже потом у них будет возможность переправить его на «Зенит». Он, паскуда, рассчитывал, что под стволом-то я, как миленький, поплыву хоть к пингвинам, а не то, что в Пуэрто-Рико.
На «Зените» меня держать им было опасно, я бы стал топотать или что-нибудь другое громкое выдумал. А вдруг бы кто из знакомых ко мне или к Катьке в гости приехал? Прятать меня на своей «Тикондероге» Фил тоже не захотел, он же не дурак, чтобы такие дела на себя сознательно вешать. Вот они и запихали меня, как грека какого-то древнего, в эту силосную башню! Хорошо хоть, что в теньке привязали.… А то бы сварился на раз.
От страшного, истошного крика внизу, у подножия холма все путешественники одинаково вздрогнули. Все, кроме Джако. Он прекратил щипать свою кучерявую бородку, приложил обе руки к сердцу и по-доброму улыбнулся.
– Мой ослик кричит. Я его тоже привязал. Сейчас пойду к нему.
Король Роб с силой плюнул на очередной коричневый окурок, Марисоль воспользовалась моментом и незаметно вытерла покрасневшие глаза.
Капитан Глеб подождал, пока Джако отойдёт от машины, и повернулся к Валерке.
– Признайся, это ты своим рычаньем всех негров на острове распугал?
Хлопая себя по коленям, Валерка хрипло расхохотался.
– Ага, поорал я тут немного! А что, слышно было?! Правда?
– …В первые-то дни кричать было бесполезно, сильный прибой три дня подряд под самым боком грохотал, просто трата сил получалась бы, а не сигнализация. А вот на днях я уж оторвался по полной! Фил сам сюда примчался, наверно ему Немой про мою истерику настучал. Опять пистолетом пугал, а мне уже пофиг всё было, я орал тут днём и ночью, как только глотка позволяла.
– Чего же они тебя не заклеили? Или кляп не воткнули?
– А чего, сам не видишь, что ли! Нос у меня разбит! Дышать через него не могу, вот чего! Я сам себе сопатку раскровенил, когда хряснулся с «Зенита» в лодку. Потом машину ещё свою в крови испачкал…
– Плохо только, что когда ветер стих, москиты жрать меня стали. Особенно по ночам. Жуть! Как только ветерок подует с океана, так я отдыхаю, дремлю, а как затишок – всё, как будто за клюквой на болото пришёл, от мошки́ просто отбоя нет! Под штаны и рубашку особенно не лезли, а вот в лицо целыми эскадрильями пикировали. Я некрасивый тут совсем стал, правда, маленькая?!
Валерка не то приобнял, не то ласково засунул подмышку свою юную спасительницу. Марисоль укоризненно протянула.
– Неправда-а…
Резко и громко зазвонил королевский телефон. От неожиданности Роб неуклюже завалился на сиденье, пытаясь нашарить в машине трубку мобильника.
– Да, слушаю. Понял.
Но поднялся на ноги и выпрямился король уже чётко. Его рапорт был краток.
– «Тикондерога нуово» выходит в море!
И опять под колёса летела знакомая дорога, и опять Марисоль, но на этот раз уже гораздо бережнее, вела машину.
Влюблённые были единодушны – нужно мчаться в полицию, ещё раз всё подробно объяснять там про Фила. Самое главное – заставить власти задержать «Тикондерогу», не дать сволочам уйти.
– Раз Фил сматывается на яхте, значит груз у него с собой. Если бы он был пустой, то заказал бы за пару сотен чартерный вертолёт до Сан-Мартина. Оттуда ушёл бы незаметно на любой яхте или на катере.
– А если опять не поверят?
Это Глеб, обернувшись назад, к Валерке и королю, прочно держался за ручку над автомобильной дверью.
– Мы им всё же расскажем! Ведь мы же всё это вместе в башне видели! Ещё есть надпись, фотографии…!
Марисоль чуть не плакала от обиды.
– Ну и что? Они будут говорить, что мы все заодно, что таким сомнительным способом выгораживаем нашего общего друга. Складную историю с похищением мы просто выдумали, а надпись на крыле «Зенита» могла быть сделана кем-то и раньше, а не обязательно в день гибели Кати.
– Не, Глеб! С этим-то как раз всё в порядке. Мы с Катюхой до этих событий наших пацанов с «Чёрной жемчужины» возили на Голубиный пляж. Ветер был в тот день дай боже́, шли на корпусах, с таким страшенным креном, хоть и поддатые все! Там бы краску с бортов волной посдирало, а не только чью-то кровушку… Мужики подтвердят.
– И всё-таки, приятель, я не советовал бы тебе пока показываться на глаза полицейским. Твои руки ещё не остыли от браслетов.
Стряхивая пепел с сигаретки в открытое окно, король Роб не смотрел на Валерку.
Комиссар был менее любезен, чем накануне.
Он ценил планы, хорошие планы, причём собственноручно составленные, где всё было просто, понятно, выполнимо и успех гарантирован. Вмешательство посторонних в свои служебные дела он не приветствовал. Тем более, в таком щекотливом деле.
– Вы про́сите, чтобы я своей властью и любыми способами воспрепятствовал выходу из гавани Инглиш-Бэй яхты «Тикондерога Нуово»? Я вас правильно понял, не так ли?
– Поняли правильно, но почему не действуете!?
Сощурившись, комиссар внимательно посмотрел на Глеба Никитина.
– На каком основании? Почему, да, я вас спрашиваю, почему я должен поднимать по тревоге полицейские катера? В связи с какой такой важной причиной я должен нервировать жителей и гостей нашего замечательного острова!?
– Мы же всё вам объяснили. Причины веские…
– Пра-ашу прощения! – Старший офицерский чин протестующе протянул ладонь навстречу королю Робу.
– Вы обвиняете господина Филатенко? Хорошо! Я отвечу вам. Он уважаемый член нашего общества, хоть и иностранец. Он зарекомендовал себя как человек, всемерно преданный экономическим интересам государства Антигуа! Он примерный семьянин, наконец!
– Для того чтобы я смог…, чтобы я захотел принять решение о задержании его личной яхты, мне нужно иметь письменный приказ моего начальства. Но не это главное! Завтра на острове открывается конгресс ювелиров со всего архипелага, будет присутствовать генерал-губернатор, прилетят важные гости с континента. Насколько я осведомлён, на церемонии открытия должен выступить с небольшой речью и господин Филатенко. Как он это сможет сделать, если я его арестую, а?!
Комиссар саркастически оглядел незваных посетителей.
– …Конечно, я доложу начальству о вашем визите, об информации, которую в распоряжении полиции любезно предоставил многоуважаемый король Гаронды. Конечно…. Завтра, да, скорее всего, завтра, я сообщу вам о принятом по этому поводу решении. Всего доброго, господа! Леди…, был счастлив, всего доброго.
Крохотный жёлтый мотороллер и королевская машина стояли рядом.
Глеб и старенький монарх уже заняли свои автомобильные места, а Марисоль всё ещё продолжала в расстройстве колотить маленькими кулачками по сиденью своего скутера, не обращая внимания на соседство чёрных стражей с блестящими автоматами и длинными ножиками, охраняющих покой полицейского участка.
– Как же до них добраться?! Они же хотели тебя убить! А Катю вообще убили…
– Давайте, возьмём катер моего отца! Он быстроходный!
Мулаточка воодушевилась.
– Мы их быстро догоним!
Не поднимаясь с заднего сиденья машины, Валерка прошипел.
– У твоего бати катерок маленький, не для океана! И мы все на нём не уместимся…
– Эх, пока вы тут рассуждаете, они же уйдут! Если не хотите, тогда я сама…!
Отмахнувшись от всех, Марисоль решительно прыгнула на мотороллер.
Пытаясь удержать её от необдуманных действий, Валерка совершенно некстати высунул в открытое окно машины свою лохматую голову.
Полицейский у ворот, здоровый чёрный детина, на равнодушной роже которого непрерывно бегали хитрющие глазки, почти вплотную уставился на него. Валерка тактически вежливо отвернулся, но было уже поздно. Парень с автоматом замахал руками, визгливо закричал, его перебила тревожная сирена. Из ворот комиссариата неуклюжее вывернулся громадный пыльный грузовик с мигалками и ещё одной сиреной на крыше.
Погоня захлебнулась в самом начале. Крутанув ручку газа, Марисоль отчаянно сунулась на своём несерьёзном транспортном средстве под широкое переднее колесо армейского грузовика. Тот жалобно заскрипел тормозами, ткнулся тупой автомобильной мордой в стену и заглох.
– Гони, король!
Шикарно двигая скоростями и ручником, Роб со свистом развернулся на асфальтовом пятачке у ворот.
– Дуй, старикан, в гавань!
Всем телом Валерка навалился на передние сиденья, хрипло и жарко дыша Глебу в затылок.
– Как там девочка?!
– Нормально, Роб! Она сейчас тебя обгонит! Нам нужно к железному пирсу, там катер её отца. Представляешь, что эта дурёха может сейчас натворить?!
Валерка задыхался, часто вытирал рукавом испарину со лба. Видно было, что он сильно ослаб.
Взглянув в зеркало, Роб протянул ему маленькую фляжку.
– Ром. Глотни для поднятия духа.
– Сейчас бы водочки, родное помогает лучше…
– Готовь стаканы́! Я тебе подарок из дома привёз, думал в спокойной обстановке…
Широким жестом Глеб вытащил из сумки бутылку «Столичной».
Король Роб облизнулся.
– Эх, мать сыра земля! Наливай!
– Ну вот, и невкусные бутерброды теперь пригодились!
Размахивая стаканом, Валерка заревел могучим басом.
– «…И Родина щедро поила меня берёзовым соком, берёзовым соком!»
– Королю плеснёшь?
– Нет, на это я пойтить никак не могу…
Валерка крупным глотком запил ещё раз бутерброд и потянулся к Робу.
– Старик, дай твой телефон.
– Держи, растеряха!
– Ой! Мой телефончик! А откуда он у тебя, Глеб?
– Вещи надо убирать, не придётся их искать. Первая заповедь советского детского сада. Учись, студент!
– И номер не нужно вспоминать! Фешенебельно!
Валерка увлёкся телефоном.
На прямых участках дороги король давил на газ не так дерзко, как Марисоль, но резал углы перекрёстков гораздо беспощадней, используя весь свой значительный жизненный опыт.
Капитан Глеб обернулся. С блаженной улыбкой Валерка развалился на заднем сиденье и разговаривал по телефону, дирижируя себе недоеденным бутербродом. Он кивнул Глебу, призывая того немного потерпеть.
– Сейчас! Всё пучком будет! Смотри на те большие причалы! Вон, справа!
Огромный и неподвижный, как египетская пирамида, чёрно-белый парусник застыл в жарком мареве гавани. Расплавленная голубая вода тесно охватила прямые борта, не давая ему ни на миллиметр пошевелиться или качнуть рангоутом.
В средней части «Чёрной жемчужины», в районе самой высокой мачты наблюдалось какое-то неопределённое движение. Глеб Никитин ещё раз воспользовался удобной оптикой королевского бинокля.
На паруснике спускали на воду роскошный разъездной катер.
– Ну, как, Борька, готовы?!
Заложив ногу на ногу и, не спеша, дожёвывая закусочную еду, чумазый Валерка разговаривал с далёким Борькой по телефону.
– Кто это?
– Старпом с «Чёрной жемчужины». Мы с ним тут не один раз по местным кабакам шорох наводили. Наш, из Мурманска, мореходку в Калининграде заканчивал.
– Во, смотри! Сейчас кореша в катер пойдут!
На длинную, блестящую палубу катера спрыгнули с трапа трое в красных жилетах. Из-под его кормы фыркнул в воду лёгкий дымок.
Валерка нетерпеливо выхватил из рук Глеба бинокль.
– Дай другим посмотреть…
Катерок газанул ещё разок, ещё.… И затих.
Люди в спасательных жилетах стали медленно подниматься по верёвочному трапу на высокий борт «Жемчужины».
– Какого…!
Яростно прижимая трубку к уху, Валерка выругался. Немного растерянно послушал что-то в телефоне и бросил его на сиденье.
– Ну?
– Баранки гну.… Извиняется Борька, говорит, что погорячился, не согласовал с начальством. Говорит, извини, братан, но их круиз-капитан на интересы бизнеса напирает, на безопасность пассажиров, ну, ты сам всё понимаешь… Не пойдут они на перехват.
– Э-эх!
Валерка немного промахнулся мимо головы короля Роба, мощно двинув кулаком по спинке переднего сиденья. Король спокойно посмотрел на него ясными глазами и чиркнул спичкой, прикуривая.
– Твой «Зенит» на ходу?
– Да вроде, а что…?
– У нас есть прекрасный шанс догнать их на твоей яхте. «Тикондерога» ведь тихоходная, а «Зенит», если за мысами будет хороший ветер, достанет её быстро.
– Зачем?! Мы же никак эту «Тикондерогу» не остановим.… А через пару часов в океане всё равно уже будет темно!
Королям не пристало нервничать, но желваки на скулах Роба заходили прилично. Он пыхнул коричневой сигареткой и, пристально глядя в глаза Валерке, невозмутимо пояснил.
– За тобой гонится полиция. На причале их обязательно предупредят о том, что ужасный маньяк на свой яхте «Зенит» совершил бегство в океан, захватив в плен короля, – Роб приосанился, – и представителя могущественной иностранной державы…. Тебя обязательно найдут. Нам нужно будет только продержаться в прямой видимости вблизи яхты Фила до подхода полицейских сил, а потом мы сцепимся с негодяями в справедливой схватке.
Король не просил и не приказывал. Он просто курил, размышляя.
– А представляешь, где сейчас наша маленькая девочка….
Валерка грёб одним веслом так мощно, что за кормой лодочки-«динги» ни на секунду не пропадал белый бурун, очень похожий на след от хорошего мотора. До «Зенита» оставалось каких-то двадцать метров.
– Глеб, мы с тобой сейчас ставим паруса, займись стакселем! Король, ты режешь якорные концы, начинай с правого кормового, по кругу, носовой в последнюю очередь, по моему приказу! Нужно, чтобы нас на нём ветром развернуло, прямо на выход…
Глеб едва успел схватить его за плечо.
– Ту рукоятку, под порогом, не трогай. Там наверняка ещё остались отпечатки…
Сбросив пропитанную грязным потом рубаху, Валерка с рычаньем начал крутить палубную лебёдку, стремительно поднимая вдоль мачты шуршащий на ветру парус.
– Старик, ты остаешься на берегу.… Руби носовой и быстро прыгай в лодку!
В зрачках короля Роба вспыхнул огонь.
– Малыш, дай мне сделать это, может быть в последний раз…
Два потных, взъерошенных, мускулистых мужика внимательно уставились на Роба. Он знал, что просить нехорошо и поэтому смотрел им прямо в глаза.
– Вот чёрт старый! Ладно! Глеб на веревках, на стакселе, я занимаюсь рулём и гротом, Роб дежурит на телефоне! Вперёд, касатики!
Валерка двинул в сторону румпель, огромные паруса почти одновременно забрали ветер, хлопнули и упруго застыли. Яхта породисто наклонилась на правый поплавок, на скорости заглатывая под крыло белый бурун из-под форштевня.
– Глеб, смотри, если что – прыгай на поплавок, откренивай!
Им уже приходилось не говорить, а кричать. Свист ветра в тонких металлических тросах на мачте и сливающиеся в непрерывный треск разрывы маленьких волн под корпусами «Зенита» пели громкую и отчаянную песню погони.
Яхта была действительно хороша. Глеб лёгкими движениями бортовых лебёдок держал паруса на звенящих передних кромках, то потравливая шкотовые концы, то подбирая их, в зависимости от коротких рысканий «Зенита» по курсу. Валерка удивлённо и одобрительно показал ему большой палец.
Глеб Никитин в ответ улыбнулся.
– А то…!
К выходу из гавани они подлетели за считанные минуты. Глеб отметил про себя, что слева, метрах в трёхстах от курса, выбранного Валеркой, на длинном рифе опасно белеют буруны. Заходить направо, под берег, было тоже невыгодно – они теряли ветер. Он вопросительно посмотрел на своего рулевого. Валерка понял его взгляд и усмехнулся.
– Приготовиться к повороту! Роб, держи крепче румпель, я на лебёдку… Поворот!
«Зенит» сильно качнуло, он звонко хлопнулся о волну другим поплавком, паруса разом закрыли от них солнце.
– Обтягивай верёвки! Живо! Роб, быстро беги на верхний!
Король бросил румпель прямо в руку Валерки и начал карабкаться на возвышенный поплавок, откренивая его всем своим небольшим весом вниз, к воде.
И опять мужики переглянулись, вместе одинаково хохотнули и уже Глеб жестом показал Валерке, как восхищён их пожилым и старательным юнгой…
Зелёные береговые откосы остались позади. Впереди расстилался потерявший свою полуденную голубизну океан. Лёгкие облака на горизонте стремительно темнели, выпуская из себя солнечный свет и дневное тепло.
– Смотри! Они впереди, слева десять! Смотри, смотри, Глеб! Идут на одном гроте…! Сейчас мы их зацепим!
Валерка счастливо выдохнул, переложил румпель из руки в руку. Подмигнул запыхавшемуся королю.
– Это тебе не царские указы подписывать…
Роб не успел достойно ответить, а Валерка опять нахмурился.
– Глеб, кинь-ка мне карту из ящика!
Одной рукой он торопливо старался расстелить вчетверо свёрнутую карту у себя на коленях.
– Куда они идут? Они же курс держат не в открытое море!? Почему?
Глеб придвинулся ближе к Валерке, помогая ему удобней держать трепыхавшуюся на ветру карту.
– Судя по всему, Фил потихоньку подворачивает и хочет скрыться за северным островом. Но, по логике, он должен уходить от нас прямо в океан и ждать темноты.
Из-за парусов, с вершины вздыбленного правого поплавка до них донеслось.
– Вспомни, какое сегодня число…
Сведя к носу нахмуренные брови, Валерка озадаченно уставился на Глеба.
– Чего там наш старый советует, совсем, что ли свихнулся от перенапряжения?
Король, старательно нагнувшись, всё-таки выглянул из-под нижней кромки паруса.
– Сегодня уже двадцать шестое, на Антигуа начинают приходить яхты с Доминиканы на бот-шоу. Ночью в океане около нашего острова будут болтаться десятки и сотни яхт. Фил явно хочет среди них затеряться.
– И по локатору его никто в этой толпе не вычислит! Вот ведь что придумал, стервец…!
«Зенит» упрямо нёсся по следу «Тикондероги».
До полосатой яхты преследователям оставалось чуть меньше двух миль. Она упрямо резала угол, чтобы иметь возможность первой уйти за ближний северный мыс.
– Это мне кажется? Посмотрите-ка вы…
Король Роб торопливо спустился на палубу.
– Вот там, за большой белой яхтой. Нет, отсюда вам плохо видно!
– Марисоль!
Стремительно рассекая невысокие волны и лавируя между стоящими на рейде яхтами, из гавани вырвался серебристый катер. Тот участок моря, по которому он мчался, прикрывал от сильного ветра северный берег, вода там была относительно спокойна, и поэтому катер ревел двумя подвесными моторами на полную мощность, часто взлетая в воздух и шлёпая по мелкой зыби светлым пластиковым днищем.
– Она же не видит волны́ за рифом!
Марисоль пристроилась вплотную в хвост «Тикондероге». Мелькнула на фоне парусов яхты зелёная звёздочка, протянулся от катерка дымный след. С запозданием хлопнул сильный выстрел.
– Из ракетницы по нему шмальнула…
Растерянный Валерка встал в полный рост и уже не отрывал внимательного взгляда от несущегося вдоль рифов катерка.
Блестящая посудинка сильно вильнула, попав на первую же океанскую волну, звуки моторов резко потускнели, но, несмотря на это, и второй выстрел чётко хлестнул по воде.
– Что ж она так…?! Ёлки…
Одновременно управлять на волне мощным скоростным судёнышком, перезаряжать ракетницу и стрелять по врагам было очень сложной задачей даже для рассерженной Марисоль.
Третий выстрел прозвучал уже тогда, когда маленький серебристый катерок, дико взревев в воздухе моторами, криво переворачивался над водой…
– Эх, Маруська!
Как каменный Валерка застыл у руля, пристально вглядываясь в дальние волны. «Зенит» мчался вперёд, «Тикондерога» упрямо сворачивала налево…
Король Роб сильно толкнул Валерку в плечо.
– Перестань пускать сопли! Командуй!
Разобрать в прозвучавшем хрипе правильную команду было непросто, но она и без того угадывалась слаженным экипажем.
…Валерка отпускал «Тикондерогу» и сворачивал к месту крушения катера.
На суетливой поверхности воды, взбитой океанским ветром, ещё качался острый блестящий нос, а корма катера с тяжёлыми моторами уже опускалась вниз. В пене и пузырях воздуха вокруг него плавали пропиленовые верёвки, спасательный круг, два сломанных весла, кранец, какие-то пластиковые бутылки.
Глеб не успел заметить ничего другого. Их яхта резко уткнулась в стену встречного ветра, брошенные паруса слабо заполоскались.
– Крутанись ко мне под стакселем…!
Оттолкнувшись от невысокого яхтенного борта, Валерка мощно упал в воду и сильно заработал руками. Недалеко от катера, метрах в пятидесяти от кучи плавающего разноцветного мусора, Глеб рассмотрел в волнах голову девушки.
– Роб, давай потихоньку подберём стаксель. Да, так, ещё немного, отлично.… Трави шкоты!
«Зенит» остановился и по инерции плавно качнулся к Валерке, который, отбрасывая со лба спутанные мокрые волосы, бережно обнимал в воде Марисоль.
– Давай её руки.… Обе, так. Роб, ты бери её справа.
Глеб и король рывком подняли девушку на палубу яхты.
Уцепившись за крепление на боковом поплавке, Валерка ловко подтянулся на борт.
– Ну, что с ней?!
Марисоль медленно подняла голову.
– …Я хотела сжечь им паруса. Но не попала…. Ни разу.
– Ну, ты даёшь!
Восхищенный и радостный Валерка схватил и сильно прижал к себе Марисоль.
– Осторожней, медведь! – Король сердито хлопнул его по мокрой спине. – Она ведь может быть ранена!
– Ничего… Король Роб, не беспокойся, со мной всё в порядке, я просто немного стукнулась об воду. Всё хорошо, даже голова не кружится, честное слово!
Не пытаясь вырываться из объятий Валерки, Марисоль кротко глянула на него и тихо добавила:
– Извини, я не подумала, что ты устроишь погоню на своём «Зените»…
– Думала, не думала…. Объясняется она ещё мне, авантюристка… Ясно, что не думала. Папаша тебе такой домашний арест устроит! – Валерка восторженно смотрел сверху вниз на дрожащую в его руках Марисоль. – Пошла прочь с глаз моих! В каюту давай быстрей, переоденься.… Там полотенца в шкафчике, разотрись посильнее, и рубашку мою возьми, серую, с длинными рукавами!
Король Роб и Глеб выжидательно молчали. Обернувшись к ним, Валерка широко улыбнулся, вытирая капли морской воды со лба.
– Ну что, бравые зенитчики, пригорюнились-то? Продолжим охоту?! Где там суетятся наши поганые суслики…
Парус беглецов всё ещё виднелся перед мысом. «Тикондерога» упрямо убегала к трассе, по которой этой ночью должны были идти прибывающие на гонку многочисленные яхты.
И Глеб, и король, и Валерка прекрасно понимали, что их шансы стремительно тают с каждым лучом уходящего за горизонт солнца.
«Если бы не эта история…».
Шелест мелкой зыби под форштевнем красивой яхты, хруст редкой крупной волны, тёплый ветер, красное вечернее солнце на горизонте, близкий пальмовый берег.… И друзья рядом.
Капитан Глеб сильно кивнул головой, прогоняя свою минутную слабость.
Из каюты на палубу выскочила серьёзная и одновременно смеющаяся Марисоль. Гигантская мужская рубашка висела на ней нелепо, почти закрывая колени и превращая стройную смуглую фигурку в непонятный, бесформенный силуэт. Марисоль быстро закатала рукава и запахнула полы рубашки, ловко превратив её в халат.
Увидев её, Валерка прыснул.
– Ну, ты так много не наработаешь!
Действительно, девушка стояла перед ними на качающейся палубе, придерживая складки рубахи на груди, и не решаясь освободить даже одну руку, чтобы взяться за леер.
– Лови!
Без лишних слов Валерка самовольно выхватил из королевских ножен королевский нож. Одним движением острого лезвия отхватив кусок шкота, он бросил его девушке. Марисоль ловко подхватила верёвку и привычным движением завязала быстрый узел на своём халате-рубашке. Оглядела себя.
– Здо́рово! Король Роб, давай, я буду откренивать наверху, а ты садись здесь, на крыле!
Проводив Марисоль ласковым взглядом, Валерка негромко, так, чтобы его услышал только Глеб, произнёс.
– А Катька так ведь и не научилась вязать морские узлы…
Не договорив как следует, Валерка завертелся, оглядываясь по сторонам, пошарил рукой под картой, лежащей на верхней кромке каюты, и вытащил свой телефон.
Глеб тоже услышал мелодию.
– Да.… Да, я вас слушаю! Кто? Кого!? Пожалуйста…
Округлив глаза, Валерка изумлённо протянул телефон Глебу.
– Тебя спрашивают.… По моему телефону, какой-то Сашка. Ну, ты даёшь! Любого даже на краю света построишь…!
– Не удивляйся. Это мой сын. Я предупредил его, что буду с тобой.
Далекий родной голос.
– Да, привет. Всё в порядке. Отдыхаем, катаемся по океану под парусом. У тебя-то как дела? Ладно, скоро буду, обещал ведь…
Глеб Никитин вздохнул, продолжая держать в руке выключенный телефон.
Воспользовавшись сменой ветра и тем, что «Зенит» пошёл на ровном киле, Марисоль ловко поднырнула под парус и встала рядом с Валеркой, обняла его за пояс, трепетно прижимаясь. Тот покосился на девушку, кинул шкот на стопор и свободной ручищей притиснул к себе за плечи хрупкую фигурку.
«Если бы не…».
Два человека стояли на палубе мчащегося по океану парусника. Мужчина и женщина. Сила и юность. Светловолосый гигант и стройная мулатка. Она верила всему тому, что он сейчас делает, а ему в этот момент была нужна рядом именно она…. Внезапное сожаление пронзило капитана Глеба. Он вспомнил робкую улыбку Джой, её золотистые волосы, взгляд.… Жаль, что её нет здесь, сейчас, с ним. Хотя, чего уж там, агентство, клерки, бизнес.… Наверно, для Джой дела гораздо важнее.
Яхту подкинуло, хлопнул парус и «Зенит» резко рыскнул на внезапной волне.
– Погоди, малышка….
Валерка перехватил румпель из руки в руку, оглянулся назад, на тёмно-серую тучу.
– Мой ветер пошёл, мой! Давай-ка, Глеб, поработаем напоследок, как бывалоча! Видишь, там слева, ближе к берегу, мелкие рифы, «Тикондерога» килевая, сидит глубоко, эти козлы буду обязательно обходить меляку, а мы рванём прямо по рифу! На шквале поднимем поплавок повыше и проскочим! К повороту…! Приготовиться! Пошли!
Валерка страшно хрипел, обеими руками вращая рычаг лебёдки, глаза его налились кровью.
– Бога нет, а есть удача!
Девушка и король переглянулись, не понимая слов чужого языка.
Они вместе вцепились в высоко вздёрнутое крыло тримарана и молча наблюдали за бешено работающими на лебёдках капитаном Глебом и Валеркой.
Король смотрел на своих друзей с восхищением.
Оба голые по пояс, в мокрых джинсах, босиком… Природная могучая сила Валерки резко бросалась в глаза, его мускулы на руках и на спине, покрытой брызгами, перекатывались грубыми комками. Валерка был повыше Глеба и помощней. Спутанные кудрявые волосы и светлая вынужденная бородка делали его похожим на какого-то сказочного славянского героя.
Капитан Глеб Никитин был гораздо изящней Валерки, но тоже, несомненно, силён. Его тренированное тело, покатые плечи и сильная шея никому не казались лишними в этой дикой схватке с ветром…
Темнота отодвинула от них всё вокруг. Несколько раз мелькнули на встречных курсах мелкие яхты, которые спешили по последнему свету дойти до гавани и выбрать себе удобное место для якорной стоянки.
Одним поплавком «Зенит» уже почти уходил под воду, рвущиеся вверх буруны под форштевнем уже изредка хлестали в его паруса.
Валерка скрипнул зубами.
– Всё, больше не могу ничего выжать… Кильнёмся.
Отчаяние – самый тяжкий грех.
Король Роб сосредоточенно сосал свою коричневую сигаретку. Отмаргиваясь от солёных брызг и поминутно протирая стекло наручных часов, он внимательно следил за временем.
Почему-то помощь к хорошим людям всегда приходит с небес.
Внезапно загрохотал над мачтой «Зенита», вывалившись откуда-то из-за тучек, знакомый красный вертолётик. В освещённом изнутри блистере опять ухмылялось им лицо пожилого друга короля Роба. И снова пилот начал громко дразнить короля.
– Робби, ты, небось, уже думал, что я свалил из этой милой драки?! Что в баре пью пиво с толстыми тётками?! Я с тобой, малыш! Show must go on! Потерпи, пока я тут немного покомандую…
Уловив мгновение тишины, король Роб быстро пояснил.
– Он лет тридцать главный судья на всех парусных регатах. Вертолет его личный. Раньше Марли гонялся по океану со мной, в одном экипаже. Сейчас только судит…
– Да чего он сможет сделать! Через пятнадцать минут всё вокруг чёрное будет, а этот гады на «Тикондероге» ходовые огни включать и не собираются!
Валерка треснул кулаком по крыше рубки.
– Всё.
Выражение тёмных глаз короля государства Гаронда в сумерках уже невозможно было разобрать. На фоне светлого паруса выделялась лишь седая шевелюра и раскинутые в стороны сухие, жилистые руки, мокрая рубаха облепила костлявое тело Роба.
– Не всё, малыш…
Они не могли этого знать, а он очень ждал.
Сверкая над низким горизонтом, океан пронзила белая молния прожектора. Вслед «Тикондероге» и прямо над ней повисли три слепящие осветительные ракеты. Три раза сухо треснул воздух.
По воде разнёсся далёкий, но всё равно страшный, механический гул турбин.
Из-за мыса, с ревом, многократно перекрывающим стрекот крошечного вертолётика, по дымным следам своих же ракет выскочил огромный, по сравнению с «Тикондерогой», хищный и приземистый силуэт американского сторожевика. Со звоном вертелись на его палубе небольшие орудийные башни.
На близком пространстве океана, как на освещённой сцене, осталась только одинокая «Тикондерога». Ракеты определили на тёмной воде обширный сияющий круг, от одного края которого к другому всё ещё суетливо торопилась полосатая яхта.
С её кормы в мелкие волны упал большой белый пакет, потом ещё один, ещё…
– Ё-моё… Они же так всю дурь в воду успеют перекидать!
Бледный Валерка махнул рукой.
Прямые, стремительные и безжалостные трассеры прошили паруса «Тикондероги». Одна из очередей неслышно высекла красные искры из металлической мачты яхты. И только через несколько мгновений после появления светлых пунктиров в океане чудовищно хрипло заговорил бортовой пулемёт сторожевого фрегата.
– Вот это хороший инструмент! – обрадовался Валерка. – Громко играет!
Ещё одна порция ракет повисла чуть впереди спасительного курса, выбранного «Тикондерогой». Теперь путь в темноту был отрезан ей окончательно.
Король Роб, блестя своими замечательными глазами, осмотрел остаток сигареты, который он по инерции продолжал держать в руке, и щёлкнул его за борт. Ни одна морщинка не дрогнула на лукавом монаршем лице.
– Ну, вот и всё. Пора, господа.… Приглашаю всех присутствующих в мою резиденцию. Сегодня королевский ужин – вам будут предложены лобстеры и яблочный пирог. Из напитков.… Сейчас, минуту… – Король Роб что-то коротко спросил по телефону. – К столу подаются ром, джин и клубничный ликёр.
После оглушительных выстрелов и негромких слов Роба на палубе «Зенита» застыла тишина.
Король пояснил.
– А этих парней мы всё-таки оставили без десерта.
Теперь уже хохотали все.
– Малыш Робби, признавайся, ты же всегда любил джаз! Держи подарок от всех, кого седина украшает…
Над ночным океаном запел саксофон.
Как жалко, что никто в мире, кроме лихого воздушного маркиза, не мог видеть этот танец!
На мокрой палубе притихшего в дрейфе «Зенита» вокруг одной неряшливо одетой, но очень красивой девчонки, кружились трое мужчин…
Тихо жужжал в вышине вертолётик, на яхту с него падал рассеянный луч слабенького прожектора, и страстная музыка, льющаяся с самых небес, обнимала бесконечный ночной океан.
Никто ни с кем и не спорил.
– Полиция подождёт, а ужин нет!
Валерка был категоричен.
Король Роб тоже вполне справедливо предполагал, что давать какие-то показания на ночь глядя – не очень разумное решение.
Капитан Глеб Никитин подвёл черту.
– Теперь убегать будем мы.
Пространство белых прожекторов, непрестанно хлещущих низкими лучами по тёмной воде, значительно расширилось, но вместе с дрейфующей «Тикондерогой» осталось далеко в стороне. Вокруг задержанной яхты с гиенистой хваткой суетились моторные лодки со сторожевика, и почти вовремя подскочившие к месту драки береговые полицейские катера.
– А мы потихоньку пойдём домой…
– И я тебя там по-настоящему накормлю… – Марисоль держала за руки Валерку и восторженно смотрела на него.
– Блин…!
Валерка опять непонятно встревожился.
– Не меня нужно сейчас кормить! Ты что, забыла…?!
Стремительно, насколько позволяли ему ободранные руки, Валерка подтянулся на верхней кромке входного люка и прыгнул в каюту. Так же быстро выскочил обратно на палубу, бережно держа в руках белую картонную коробку.
– Вот, Глеб, смотри!
Блики и сполохи недалёкой полицейской операции позволяли в палубной темноте рассмотреть на дне коробки только пучки сухой травы и ещё какое-то тёмное пятнышко.
– Ты чего, не понял?! Да черепаха это, правда, очень маленькая! Тинка… Я в прошлом году подобрал её здесь в горах, на лесной тропинке. Как была она тогда со спичечный коробок, так и осталась, никак не растёт, зараза!
– Бутерброды у нас ещё остались? Давайте ей покрошим…
Валерка поставил коробку на ближнюю, низкую, стенку рубки.
– Держи, моя хорошая, проголодалась, небось, за столько-то дней без меня.… Вот, сырку кусочек, попробуй, салат ты ведь тоже любишь…
Он не замечал, как смотрит на него Марисоль, как улыбается Глеб, не видел, конечно, и слёз на щеках короля Роба.
Валерка поднял голову.
– Тогда, в лесу-то, её, бедняжку, всю муравьи облепили, крупные такие, чёрные, тропические. Ну, думаю, съедят ведь напрочь крохотулю такую! Ну, вот, отряхнул её от паразитов, принёс на яхту, положил в коробку. Живёт…
– Он, каждый раз, когда с берега на «Зенит» возвращается, отламывает в музее адмирала Нельсона кусок кактуса для Тинки.
Марисоль справедливо гордилась историей спасённой черепашки.
– Валера всегда очищает кактусы от колючек…
– А главное, – Валерка отвёл взгляд от еле видной коробки, – она очень удобная. Маленькая и не растёт. Положил её в карман – и лети куда угодно. В прошлом году я Тинку на перегон с собой в Грецию брал. А домой, в Россию пока не возил. У нас там для неё холодно…
Хохочущей и мокрой толпой они шлёпали по каменным плитам королевской резиденции. Чёрная собачка радостно вилась под ногами Роба.
Окна всего дома блестели неожиданным жёлтым огнём.
Валерка радостно изумился.
– Старина, ты же ведь никому постороннему свои картины не доверяешь…?!
– Они в полной сохранности.
Король Роб уверенно распахнул перед ними дверь.
«Какой же я дурак!».
Едва не оттолкнув очень невежливо хозяина, капитан Глеб Никитин бросился в комнату.
– Ты…?! Откуда? Как ты могла знать?!
Блестящими глазами Джой смотрела на него и, едва сдерживая слёзы, молча улыбалась.
– Ну, что, господа, я обещал вам королевский ужин… Прошу!
Широким жестом Роб пригласил всех в гостиную.
Уцелевшие в разных люстрах одинокие лампочки они быстро перекрутили в одну, центральную. Король уверял собравшихся гостей, что такого обширного стола его королевство не видало уже долгие, долгие годы! Глеб смешно передразнивал хриплые Валеркины команды, а тот, размахивая под низкой люстрой длинными руками, показывал Джой, как Марисоль летела над волнами….
Ножи и вилки блестели. Полотняные салфетки смиренно лежали в серебряных кольцах, крошки жёлтого хлеба уютно осыпа́лись на дно плетёных корзиночек, хрустальные бокалы бросали таинственные блики на странные картины, развешанные по стенам.…
Пахло так вкусно, что Глеб вовремя спохватился, едва не схватив руками крохотный бутербродик с тарелки.
– Я восхищён. Мы в восхищении!
Печёных лобстеров Джой подала тоже вовремя.
Хоть они все и переоделись, но выглядели всё равно чрезвычайно взъерошено. Король Роб вышел к столу в жилетке поверх красной рубахи и в высоких ковбойских сапогах. Валерка приоделся на своём «Зените» в помятый блейзер с эмблемой Королевского яхт-клуба на нагрудном кармане. Глеб незаметно кивнул на его босые ноги, но Валерка громко ответил, не стесняясь присутствующих, что носки в тропическом климате врачи носить категорически не рекомендуют…. Джой отдала Марисоль свою джинсовую курточку, которая прелестно сгладила невыгодные излишества серой мужской рубахи с длинными рукавами.
Глеб Никитин был в отутюженных светлых брюках и рубашке, которые привезла ему из бунгало Джой.
– И ещё один тост!
Король галантно посмотрел на присутствующих дам и поднял бокал к груди.
– Даже когда вас нет рядом – вы с нами! Всегда. За вас, милые!
На фоне обветренных и обожжённых солнцем физиономий слабый румянец Джой казался болезненным. Глеб качнул своим бокалом, обращаясь к ней.
Джой ответила ему признательным и пронзительным взглядом.
…Уже потом, меняя тарелки на столе, она заметила и удивилась тому, как правильно, опытно и аккуратно капитан Глеб разделывает лобстера.
Валерка же рвал вкусных ракообразных своими сильными и беспощадными руками очень небрежно и по привычке заедал их хлебом.
Когда уже все от души насмеялись и торжествующе накричались, Глеб сам вызвался помочь Джой мыть посуду, настойчиво усадив Марисоль у камина, рядом с Робом.
– …Король попросил меня съездить к начальнику штаба американской военно-воздушной базы и объяснить тому положение, в которое мы все попали. Я это сделала, военные обещали помочь, но я им не очень-то тогда и поверила.… А потом, когда Роб позвонил мне из машины и сказал, что на «Тикондероге» есть наркотики, я сразу же сообщила об этом командору. Если бы ты слышал, как он разволновался! Они же почти две недели искали в океане груз, который сбросил самолёт контрабандистов около нашего острова. Ну, а потом я была здесь, готовила ужин, волновалась…
– И успешно координировала всю нашу операцию!
Джой смущённо махнула рукой на вошедшего в кухню короля.
– Разве я неправ?! А кто очаровал маркиза и он едва не загонял до инфаркта свой геликоптер? А кто вывел на дальний мыс американский фрегат?!
– Пока мы там прохлаждались под парусами, наша Джой весь день разрывалась между кухонной плитой и моим домашним телефоном!
– Всё, всё! Хватит говорить о подвигах! Просто у меня было немного свободного времени…. Вы же не отказываетесь пробовать мой яблочный пирог?! Тогда в комнату!
– А мне…
– Знаю. – Джой, опустив усталые руки, мило улыбнулась Глебу. – Твой любимый холодный джин уже на столе.
Тихо потрескивали угли камина. Небольшие алые огоньки редко вспыхивали и сразу же гасли. Чуть горчил дымок, которым тянуло от догоравших пальмовых дров. Сильный свет люстры никто не пробовал выключать, хотя на столе горело и несколько высоких свечей…
Марисоль играла на гитаре.
В просторной комнате звучала странная музыка, гортанно переливались вдоль сумрачных стен не очень понятные слова. … Изредка девушка поднимала голову, посматривая на старого короля, поправляла свои густые блестящие волосы и снова перебирала струны.
И в такой мирной тишине у Глеба почему-то сильно билось сердце.
Он смотрел на присмиревшего Валерку, на далёкие глаза Роба, вспоминавшего, наверно, хрустящие канадские снега, на Марисоль.… На тонком запястье Джой дрожала голубая жилка.
К креслу, на котором сидел король, неслышно переступая лапами, подошла чёрная собачка Алискин. Не мешая лишними движениями своему уставшему хозяину, пёс сел рядом, положил внимательную морду на его руку. Король Роб улыбнулся.
– Сейчас…
Он не очень удобно, не вставая с кресла, повернулся к столу, взял с тарелки бутерброд с креветками. Протянул еду Алискину, но бутерброд неожиданно упал из слабых стариковских рук на пол.
– Извините… – Роб почти неслышно пробормотал что-то ещё и наклонился, чтобы поднять с пола съедобные куски.
Все молчали, Марисоль тихо, без слов продолжала трогать струны чёрной гитары.
Собака тоже терпеливо наблюдала, как король поднялся с колен, снова устроился в своём кресле и стал тщательно осматривать бутерброд. Снял дрожащими пальцами с него какую-то невидимую крошку, поправил ряд аккуратно уложенных сверху креветок. Откусил, начал меланхолично жевать.… Через мгновение нахмурился, положил еду на ручку кресла, и, тщательно перебрав пристальным взглядом оставшиеся на тарелке бутерброды, выбрал самый большой, с самыми крупными креветками, и протянул его Алискину.
– Кушай, пёсик, кушай.
Валерка посмотрел на Глеба, на Марисоль и приподнял брови. Джой пожала плечами.
– Дети мои…
Король Роб окинул всех неожиданно ясным взглядом.
– Первое. Никогда не делайте поспешных выводов. Второе… – Он ласково погладил собаку по широкому лбу. – Меня учили не стыдиться, когда протягиваешь руку к упавшему. И не жалеть, если решился отдать другу лучшее.