Глава 1

 

НОВЕНЬКАЯ

- У нас в классе новенькая!- сказала Ирма своей подруге Ане в конце перемены, поднимаясь с ней по ступенькам школьного крыльца.

Аня молчала, наморщив лоб. Её голубые глаза неподвижно смотрели вперёд. Сейчас нужно будет писать контрольную работу по математике. Аня размышляла над сложными задачами, которые решали на прошлом уроке. Накануне пасхальных каникул ей хотелось получить ещё одну пятёрку.

- Ты слышишь?! У нас в классе новенькая!

Ирма толкнула Аню локтем и добавила:

- Когда я поливала цветы, она стояла возле учительского стола.

- Ах, как будто это небывалая новость!- отпарировала Аня.- Уже не раз появлялись такие новички и потом становились старичками.

- Новенькая - и не новость?- обиженно возразила Ирма. Ты шутишь?

- А ты болтаешь глупости!- ответила Аня недовольно. Она никак не могла решить одну особенно трудную задачу.

Девочки зашли в свой класс. Дежурная уже успела раздать тетради для контрольных работ. Они лежали на тёмных партах, словно ярко-синие пятна.

Такого же синего цвета со свежим белым воротничком было платье новенькой, которая стояла рядом с учителем и смотрела на вошедших учеников, слегка улыбаясь. Несмотря на это, она не выглядела радостной, её тёмные глаза смотрели печально и устало.

Учитель взял новенькую за руку и сделал несколько шагов вперёд.

- Вот, я представляю вам вашу новую одноклассницу,- сказал он. - Надеюсь, что вы дружелюбно примете её в свой круг. Скажи, как тебя зовут.

- Андрея Домреми,- тихо сказала она, и все ученики восьмого класса одновременно посмотрели на высокую худенькую незнакомку со смуглым лицом и двумя толстыми косами.

- Она другая,- не сводя глаз с новенькой, вполголоса проговорила Марианна.- Она действительно не такая, как мы все!

- Думаешь, потому что у неё косы, а не стрижка под мальчика, как у тебя?- шепнула Аня ещё тише.

- Андрея приехала издалека,- продолжил учитель,- поэтому она сегодня пришла в школу на два урока позже,- Марианна, освободи ей место рядом с собой!

Новенькая села за парту Марианны. Так она была принята в восьмой класс.

Минуту спустя ученики склонились над ярко-синими тетрадями, и по белой бумаге заскользили скрипучие перья. Аня тяжело вздохнула. Справится ли она в этот раз с трудной задачей?

***

Это случилось на большой перемене. Девочки восьмого класса собрались возле ограды в дальнем углу двора.

Из школьного сада доносился нежный запах фиалок, но девочки не обращали на это внимания. Аня задумчиво потягивала молоко через соломинку. Марианна вообще еще не начала пить.

- Эта Андрея действительно другая,- объявила она.

- Ты опять начинаешь? - сердито остановила её Аня.

- Я же говорила тебе, что не у всех должны быть такие короткие кудрявые волосы, как у тебя.

- И не у всех такие прямые, соломенные, как у тебя,- вступилась за Марианну Ирма.

- Я совсем не это имею в виду,- возразила Марианна. - Она не решила ни одной задачи! Она вообще не писала контрольную! Разве это не странно.

- Наверное, они в своей школе еще не проходили эту тему,- заступилась за новенькую Руфь.

- Слушайте дальше! - нетерпеливо воскликнула Марианна. - Я ведь ещё не всё сказала! Я пододвинула ей свою тетрадь, чтобы она могла списать. И знаете, что она сделала? Она улыбнулась, покачала головой и даже не посмотрела в тетрадь! Представляете, она будто с луны свалилась, ей же наверняка поставят единицу.

- Она ненормальная что ли? - удивилась Ирма.

- А помните, когда мы учились ещё в четвёртом классе, мы тоже не описывали и не давали списывать. Нас учили, что этим никому не поможешь. Мы что, тоже были ненормальные? - спросила Аня, поставив свою бутылку с молоком на ограду.

- Ты здорово заступаешься за новенькую! – обиженно сказала Марианна. - Она что, твоя лучшая подруга?

- Я её совсем ещё не знаю,- возразила Аня. - Но я не переношу всяких наговоров.

- Ты, видно, всей душой болеешь за новенькую,- установила Ирма.

- Не говори глупостей,- проворчала Аня.

На ступеньках, ведущих из школьного сада, появился Фридрих. Проходя мимо девочек, он остановился.

- Это вы из-за новенькой подняли такой шум?! - засмеялся он. - А вы знаете, из какой она семьи? Она старшая сестра детей Буш!

Все девочки, как по команде, перестали пить молоко.

- Что?! - вскрикнула Ирма. - Это неправда! Её фамилия не Буш, а Домреми!

- Ну да,- добродушно объяснил Фридрих,- их мать сначала была замужем за Домреми, а потом вышла за Буша.

Высокий мальчик неторопливо пошёл своей дорогой.

- Я не верю тебе! - крикнула Марианна ему вслед.

- Ну тогда посмотри сама,- ответил Фридрих, махнув рукой в сторону спортплощадки.

Там стояла стройная Андрея в ярко-синем платье, а к ней прижимались две кудрявые девочки. Одной было лет двенадцать, а другой - лет семь. Обе они выглядели грязными и неряшливыми. Они, казалось, очень гордились тем, что принадлежали этой высокой чистой девочке.

- В самом деле, это сёстры Буш,- пробормотала Аня.

- Но я всё ещё не могу поверить!

- Я её спрошу,- сказала любопытная Ирма и побежала через двор прямо к Андрее.

- Вы - сёстры? - окликнула она трёх девочек.

Две из них счастливо кивнули.

- Отвечай же, Андрея! - нескромно потребовала Ирма.

Андрея посмотрела на неё с удивлением.

- Да,- сказала она, немного помолчав, и повторила чуть громче: - Да, они мои сёстры.

Ирма отвернулась. Теперь она знала важную новость!

Но, странное дело, ей вдруг расхотелось как можно скорее передать эту новость своим подругам. Ирма задумчиво поплелась в конец двора.

- Да,- сообщила она,- это её сёстры. Она сама сказала это, и она совсем не стыдилась...

- Разве было бы лучше, если бы она стыдилась? - спросила Аня.

Девочки снова взяли свои соломинки и принялись пить молоко. При этом они стали такими молчаливыми, будто им не о чем было поговорить, будто в их классе и не появилась «другая».

***

«Она не стыдилась»,- сказала Ирма.

Разве Андрее действительно не было стыдно? Она была не в состоянии думать об этом, потому что у неё гудела голова, когда она вместе с другими вошла в класс после перемены. Андрее казалось, что кто-то крепко сжал ей горло. Что это мальчишки на перемене кричали её сёстрам: «Эй, Буши, у вас вши!»?!

- У вас что, вши? - в ужасе спросила она девочек.

- Нет,- мотнула головой старшая, Эльза, а младшая, Герда, поспешила добавить:

- Сестра Анна недавно потравила наших вшей.

Андрее стало жутко. Вши! А что, если эти насекомые заберутся в её длинные густые волосы?!

Андрея села на своё место и вдруг почувствовала такой зуд, что ей очень захотелось почесать голову. Но этого ни в коем случае нельзя делать. Ей нужно взять себя в руки.

Иначе в классе сразу скажут: «Смотрите у неё тоже вши, как у её сестёр!» Они ведь уже знали, что она принадлежит к этой семье...

- Андрея!

Она встрепенулась. Это был голос учителя. Он приветливо посмотрел на нее.

- Я просмотрел контрольные работы,- сказал он,- и установил, что ты не выполнила задание. Разве вы ещё не проходили эту тему?

Андрея встала.

- Проходили,- ответила она. - Но я не совсем её поняла. Мне математика даётся нелегко.

- В таком случае,- сказал он,- твоя соседка по парте, Марианна, с удовольствием объяснит тебе, как решать такие задачи. Возможно, ты потом сможешь научить её чему-то другому, чего она не умеет.

- Не думаю,- чистосердечно сказала Андрея. - Я ничего особенного не знаю и, к сожалению, не очень хорошая ученица.

Класс был поражен. Учитель же продолжал дружески улыбаться.

- Мне нравится то, что ты честная,- похвалил он.

Новенькая покраснела.

- Я могу научить её играть на скрипке,- смущенно пролепетала она,- или подарить книгу...

- У меня нет скрипки,- передёрнула плечами Марианна,- а книгу от Бушей мне не надо!

- Это почему? - строго спросил учитель.

Марианна смутилась и густо покраснела.

- Мои книги все в чистых обложках,- тихо проговорила Андрея. - Я собрала себе небольшую библиотеку. Они еще не пришли. Моя другая мама скоро пришлёт их.

- А твоя скрипка уже здесь? - спросил учитель.

Андрея кивнула.

- Это хорошо. Учитель Бернау обрадуется. Он уже не раз жаловался мне, что в школьном оркестре очень не хватает ещё одной скрипки. У наших музыкантов сыгровки по субботам, ты тоже можешь приходить.

Глаза Андреи засияли.

- А задание по математике я с радостью объясню тебе! - воскликнула Аня.- И мне за это ничего не надо.

- Мне ведь тоже ничего не надо,- проворчала Марианна, покраснев ещё больше.

- А что ты говорила про Бушей? - вмешался в разговор Георг, староста класса. - При чём тут Буши?

Андрея повернулась к классу. Казалось, она решила защититься.

- Мать детей Буш - моя родная мать,- смело сказала она. - Мой отец был её первым мужем. Он погиб на войне до моего рождения. Его звали Андреем, и меня назвали в память о нём. Моя мама потом ещё раз вышла замуж, и теперь её фамилия Буш. Трое Бушей, как вы их называете, мои сестры и брат.

Она облегченно вздохнула и села.

- Очень хорошо, что ты так ясно сказала это своим новым друзьям,- улыбнулся учитель. - А теперь перейдем к уроку. Сейчас у нас география, и Андрея может рассказать нам много интересного. Хорошее совпадение. Тема сегодняшнего урока: «Шварцвальд», а Андрея приехала к нам именно оттуда. Она попала в этот горный район маленькой девочкой. Андрея родилась в Берлине, а там в то время были сильные бомбёжки. Их дом разрушился, и мать переехала в наше село и вышла замуж. К сожалению, второй отец Андреи тоже уже умер. Андрея до сих пор жила в Шварцвальде, но теперь её мать пожелала, чтобы она приехала к ней.

- Чтобы смотреть за младшими Бушами,- шепнула Ирма, и её соседка по парте тихонько хихикнула.

Почувствовав на себе взгляд учителя, девочки замолчали.

- Не расскажешь ли ты нам что-нибудь о Шварцвальде, Андрея? - спросил учитель. - Тебе там нравилось? Какая там природа? Что там растет?

Андрея встала. В этот раз она не смотрела на одноклассников. Её глаза смотрели куда-то вдаль.

- Я жила в старом шварцвальдовском доме,- начала она звонким голосом. - Его крыша, поросшая мхом, укрывала не только наши комнаты, но и наши сараи, где жили животные и хранился урожай. Летом перед нашими окнами цвело много красной герани. Когда на лужайке перед домом появлялось море цветов и расцветали вишни в саду... тогда... тогда было так красиво, что я не могу это выразить!

Андрея немного помолчала.

- Мимо нашего дома протекал звонкий ручей,- продолжила она,- а сразу за домом росли высокие тёмные ели. Вечерами мы сидели на скамейке перед домом и слушали пение птиц, журчание ручья, шум елей... Наш дом стоял так высоко, что казалось, вершины некоторых гор лежат у наших ног. Мне очень нравилось там... Мой отец часто просил принести скрипку, и мы все вместе много пели... А потом...

Вдруг Марианна и Аня вскрикнули.

- Что случилось? - закричали другие девочки.

Андрея качнулась и ухватилась за парту. Учитель подскочил к ней.

- Аня, помоги мне! - попросил он, держа Андрею под руку. - Давай отведём её наверх, в мой кабинет.

- У неё не было молока на завтрак,- вспомнила Ирма.

- И бутерброда тоже,- добавила Марианна. – Кто знает, ела ли она сегодня вообще!

- Как мило с вашей стороны, что вы только теперь вспомнили об этом! - заметил Георг. - Тебе, толстячка, было бы полезно пожертвовать одну булочку...

Между тем Андрею уложили на старый диван в кабинете учителя. Он принёс из кухни чашку молока и бутерброд и не ушёл, пока Андрея не поела. Потом он вернулся в класс, оставив Аню вместо сиделки. Она села возле окна и начала читать книгу, которую дал ей учитель.

Андрея лежала с закрытыми глазами.

«Будь мужественной» Й так сказала ей мать из Шварцвальда на прощание. О, до сих пор Андрея старалась быть мужественной. Но теперь она всё же не выдержала. Что-то так сильно сжимало её горло, что стало невыносимо.

Андрея вновь так ясно увидела свой милый дом в Шварцвальде, в котором она выросла, который до сих пор был её родиной. Увидела отца, увидела мать, её дорогое лицо и тёмные косы, уложенные вокруг головы. Ах, то ведь не её мать, и не её отец, и не её родина! Эта чужая женщина по фамилии Буш была её матерью, и этот грязный барак будет теперь её домом...

Андрея вспомнила, с какой радостью четырнадцать дней назад она выбежала навстречу почтальону, этому весёлому усатому старику, когда он поднялся к ним на гору! Он дал ей письмо, это страшное письмо, в котором было написано, что она должна приехать домой. Домой! Этот страшный барак должен стать её родным домом!

Андрея крепко зажмурила глаза.

Неужели это правда? Нет, это, наверное, страшный сон. Она хотела вновь оказаться рядом со своими приёмными родителями, сидеть с ними возле своего дома и наблюдать за вечерним солнцем, пока его последние лучи не исчезнут за вершинами гор и над тёмными елями не засияют звёзды. С особым трепетом она спела бы с ними любимую песню:

Куда ты, солнышко, ушло?

Ночь заглянула к нам в окно,

Ночь, что прогнала день...

Прощай! Другое Солнце -

Иисус, мой свет в оконце -

Мне в сердце ярко светит

Так, что исчезает тень...

О нет! Это теперь совсем не так. Ночь действительно прогнала солнце. А другое Солнце совсем не светит теперь в её сердце. С тех пор как она приехала сюда, она вообще не вспоминала о Нём. О, как хорошо было петь и молиться с дорогой матерью, когда всё было хорошо! А теперь? Куда делось это другое Солнце? Может ли оно и здесь стать для неё действительностью? Ведь оно совсем не светило теперь в её сердце!

- Нет! Нет! - вдруг закричала Андрея.

Аня тут же подбежала к ней.

- Что с тобой? - испуганно спросила она.

Андрея закрыла лицо руками, и крупные слёзы покатились из её глаз. Аня выскочила и позвала жену учителя.

В дверях они остановились.

- Утешьте её! - попросила Аня тихо.

Женщина участливо покачала седой головой.

- Оставь её! - прошептала она. - Ты ещё не знаешь, дитя, как это хорошо, что она может выплакать своё горе.

***

Через час учитель осторожно приоткрыл дверь своего кабинета и заглянул. Аня оторвала глаза от книги и прошептала:

- Она плакала, пока не уснула.

- Это хорошо,- так же тихо сказал учитель. – После уроков принеси сюда её портфель и разбуди её. Пусть она сегодня не приходит в класс...

Когда Андрея вышла из школы, по ней не было видно, что она плакала. Жена учителя позаботилась о том, чтобы она умылась и причесалась, и не отпустила её, пока она не съела тарелку супа. Сёстры Андреи сидели на крыльце школы и ждали её.

Когда девочки пересекали школьный двор, восьмиклассники вышли как раз в коридор. Через стеклянную дверь, ведущую на парадное крыльцо, они могли видеть весь двор до самой улицы.

- Вон идёт новенькая! - сказала Ирма. - Смотрите, эти две маленькие замарашки взяли её в плен! Слева Буш и справа Буш.

- Сейчас же прекрати болтать про Андрею! - приказала Аня. - Иначе будешь иметь дело со мной!

- А что я сказала плохого? - обиженно спросила Ирма.

- Замолчи ты, наконец! - вмешался Георг. - И ты, Марианна, которая не захотела взять книгу от Бушей!

- Иначе мы научим вас лучшим манерам! - подхватил Лутц полушутя.

Марианна готова была расплакаться.

- Я же ничего не сделала этой новенькой! – жалобно проговорила она.

- Ничего не делать - это ещё не всё,- заметил Фридрих. - Ты должна относиться к ней как положено. Она ведь не виновата, что приехала к Бушам!

- Её стоит пожалеть,- сказал Лутц. - Нам нужно помочь ей уехать отсюда. Мы же всегда ещё помогали друг другу!

- О да! - воскликнула Гильда. - Мы накопим денег и дадим ей, чтобы она могла вернуться в Шварцвальд.

- Так мы и сделаем! Так мы и сделаем! – подхватили другие.

- Я думаю, что это не так просто,- задумчиво проговорила Руфь.

- Ну, у кого нет денег, может не давать,- ответил Георг.

- Я не это имею в виду,- возразила Руфь. - Я думаю, что нельзя просто так пускаться наутёк, если нам где-то не нравится. Мой отец говорит, что нельзя убегать из Божьей школы.

- Пусть проповедует твой отец! А ты не читай нам проповеди! - воскликнул Фриц. - Мы в любом случае хотим помочь новенькой!

- Я сегодня пойду к Андрее,- сказала Аня.

- Я тоже пойду с тобой! - пообещала Рената.

- И я! - подхватила Инна.

***

Тем временем Андрея со своими сёстрами свернула с центральной улицы. Дальше дорога вела круто в гору. Справа простиралась долина с речкой, домами, фабриками и железной дорогой. Слева в пышных садах утопали красивые дома. Из одного такого дома выглянула краснощёкая приветливая женщина. Она с интересом рассматривала проходящих мимо девочек.

Герда прильнула к Андрее, крепко держа её за руку.

- Герда - подлиза! - сухо сказала Эльза. – Только ей не к кому было подмазываться.

- У неё же есть ты и мама,- подметила Андрея.

- Фу-ты, Эльза! - поморщилась Герда. - Она очень злая. А мама всегда на фабрике. Вечерами у неё тоже никогда нет времени... Она такая...

Андрея прервала её:

- Герда, вы должны быть благодарны маме за то, что она целый день работает для вас.

- Для нас? - язвительно рассмеялась Эльза. При этом её бледно-жёлтое лицо выглядело измождённым и старым.

- Она работает совсем не для нас!

- Для кого же тогда? - удивлённо спросила Андрея.

- Для себя самой! - с горечью сказала Эльза. – Она покупает себе красивые платья и ходит в кино или ездит в город. Наша соседка, тётя Ришевская, говорит, что на нашу пенсию мы могли бы довольно прилично жить. Мама могла бы оставаться дома, тогда мы не бегали бы такими беспризорными.

- Эльза! - испуганно воскликнула Андрея. – Так нельзя говорить о родной матери!

Её сердце застучало тревожно и громко.

- А если это правда? - заупрямилась Эльза. – Ты тоже заговоришь иначе, когда получишь от неё взбучку.

- Взбучку? - переспросила Андрея. - За что же она должна бить меня, если я не делаю ничего плохого?!

- А разве я делала что-то плохое, когда наш малыш мочил штаны или опрокидывал свою бутылочку с молоком? - проговорила Эльза.

- Да,- вмешалась Герда,- мы тогда часто убегали в лес или прятались в сарае. Но ты не бойся! Он теперь уже большой. Смотри, вон он бежит!

Навстречу девочкам бежал маленький мальчик. Он тоже был довольно грязным, Но он был крепким мальчуганом и выглядел очень забавно.

«Как маленький ёжик,- подумала Андрея. - Настоящий ёжик, каким его рисуют».

- Мартин! - крикнула Эльза. - Ты снова сидел у Аллы на ступеньках, а её мамаша не впускала тебя в дом?

- Нет,- живо возразил малыш,- я весь день сидел дома и следил за тем, чтобы не погас огонь. Это было скучно. Но ведь в кухне должно быть тепло, когда Андрея придёт домой!

Мальчик ласково погладил синюю юбку Андреи.

- О, ужас! - закричала Эльза. - Смотри, ты замарал её красивое платье! Почему у тебя такие грязные руки?

- Я целый день бросал уголь в печку! Лопата слишком тяжёлая для меня,- оправдывался Мартин.

Он с грустью смотрел на чёрные пятна, которые оставил на синем платье. Андрея тоже озабоченно посмотрела на следы маленьких чёрных рук. Ах, её красивое, чистое платье!

Ей сразу вспомнилось, о чём шептались Лотта и Марианна за её спиной, когда все входили в класс: «Она принадлежит к Бушам! Подожди, ещё несколько дней, и она будет выглядеть, как они!» Нет, нет, этого не должно случиться! Андрея резко подняла голову.

- Что с тобой? - испуганно спросил Эльза. – Ты сильно сердишься на Мартина?

Андрея отрицательно покачала головой:

- Я сейчас постираю платье тёплой водой с мылом, и пятна исчезнут.

“- Я побегу вперёд и поставлю на огонь котелок с водой! - услужливо воскликнул Мартин. - Жаль, что мы живем в самом последнем бараке.

- Это лучше, чем среди других бараков,- утешила его Андрея. - А самое лучшее то, что мы живём рядом с лесом!

- Да, близко ходить за хворостом,- подтвердила Эльза и добавила: - Ну, беги, Мартин!

Мальчик сорвался с места, только пятки засверкали.

Девочки проходили мимо небольших деревянных домиков.

- Эти бараки лучше, чем те большие,- кивнула Эльза в сторону долины. - Наши бараки построили во время войны специально для тех, кто потерял жильё, когда были бомбежки. Некоторые посадили вокруг бараков цветы и огородили забором. Только не мы!

Ее лицо снова стало старым и недовольным.

- Мы тоже можем разбить небольшой сад и посадить цветы,- добродушно сказала Андрея.

- Кто по-твоему? - с горечью спросила Эльза.

- Мы! - спокойно повторила Андрея. - Мы, четверо детей!

- О, это было бы чудесно! - обрадовалась Герда и крепко прижалась щекой к руке Андрей.

- Будто у нас получится,- угрюмо возразила Эльза.

- Ты сама веришь в это?

- Да, я верю,- ответила Андрея.

- Я тоже! Я тоже верю! - с жаром воскликнула Герда.

***

- А пятна выстираются? - испуганно спросил Мартин, наблюдая за сестрой, которая принялась чистить своё платье.

- Они уже выстирались! - утешила его Андрея. - Теперь платье должно высохнуть, а потом я его выглажу.

Она уже переоделась в простое темное платье и надела большой синий фартук.

- Идите кушать,- позвала Эльза,- суп согрелся.

Андрея повернулась к Эльзе и только теперь по-настоящему увидела, как выглядит кухня. Ах, она выглядела точно так, как и утром. На старом диванчике лежала неубранная постель. Чашки из-под кофе стояли на столе. Дверь в соседнюю комнату была открытой. Там стояли две не застеленные кровати. Воздух в жарко натопленном помещении был затхлым и душным.

- Впусти сначала немного весеннего ветра! - попросила Андрея Герду, стоявшую возле окна. - А ты, Мартин, вытри стол!

Герда и Мартин удивлённо посмотрели на свою старшую сестру. Но потом они послушались.

- Давайте, наконец, обедать! - нетерпеливо потребовала Эльза.

- А где мама? - спросила Андрея.

- Она обедает на фабрике,- сказала Эльза. - Вечером она иногда варит нам что-нибудь, в основном - суп. Но чаще всего мы едим одни бутерброды. Ну, давайте поедим!

- Помолись, Мартин! - сказала Андрея.

- Мы никогда не молимся! - протянул мальчик.

Андрея сложила руки и громко помолилась. Дети слушали молча. Потом они сели за стол и застучали ложками.

- Завтра я буду молиться,- пообещала Герда.

***

После обеда Эльза пошла с младшими в лес за хворостом. Мартин в своём порыве натопить кухню истратил слишком много хвороста. Хотя уже миновала Пасха, на улице было ещё прохладно. Погода в этом северном регионе была такая же, как и в Шварцвальде. Весна здесь наступала так же поздно, как и высоко, в горах, поэтому всё ещё нужно было заботиться о топливе.

Андрея тоже хотела пойти за хворостом, но Эльза остановила её.

- Учитель велел мне позаботиться о том, чтобы ты сегодня поспала после обеда. Поэтому я пойду с детьми в лес, а ты отдохни. Хворост у меня ещё есть в сарае, но иначе я не смогу заставить их не приставать к тебе.

- Спасибо!- похвалила сестру Андрея. - Ты хорошая девочка.

Эльза улыбнулась. Но это была мимолётная улыбка. Её лицо по-прежнему выглядело старым и угрюмым.

- Такое мне ещё никто не говорил,- заметила она.

***

Оставшись в доме одна, Андрея не пошла спать. Её томила какая-то тревога, и она решила, что всё равно не сможет уснуть. Андрея попыталась навести в доме порядок. Она убрала свою одежду в шкаф, заправила обе кровати в спальне.

«Как хорошо, что я могу спать отдельно, в кухне - подумала она.

Со временем она, наверное, привыкнет к этому жёсткому дивану. На нем она хотя бы ночью оставалась одна и могла открывать окно и слушать, как шумит лес. Ах, это были совсем не такие ели, как в Шварцвальде!

Неужели она снова заплачет?

Андрея почувствовала, как что-то снова сильно сжало горло. Она села около окна на один из грязно-серых стульев. Она вновь ощутила усталость и какую-то разбитость после долгого путешествия по железной дороге и после ночи, проведенной на жёстком диване. И всё-таки она с огромной радостью проделала бы этот утомительный путь еще раз и всю жизнь спала бы на твёрдой деревянной скамье возле дубового стола там, в милом домике в Шварцвальде, если бы только ей разрешили вернуться обратно!

Андрея посмотрела на долину, лежавшую внизу. Ей хорошо было видно трассу, проходившую через посёлок. Возле крайних домов находился вокзал, куда Андрея прибыла вчера вечером. Рядом блестели рельсы. К вокзалу как раз подъехал поезд. Андрея видела, как в вагоны входили пассажиры. Ах, если бы она могла поехать с ними… уехать... уехать отсюда! Она уронила голову на скрещённые руки и больно ударилась лбом о подоконник. О, как ей хотелось ничего больше не видеть и ничего больше не слышать! Это было бы лучше всего.

Андрея закрыла глаза, и сон всё же одолел её.

***

Проснулась Андрея от стука в дверь. Она вздрогнула и испуганно осмотрелась. Где это она? Только после повторного стука она тихо ответила:

- Войдите!

В комнате тут же появились Аня, Руфь и Ирма. Ирма живыми карими глазами с любопытством окинула помещение. Андрея покраснела. Она совсем не радовалась гостям. Разве её новые одноклассницы пришли не затем, чтобы посмотреть, в каком печальном жилище она оказалась? Правда, она аккуратно сложила на диване подушку и оба одеяла, служившие ей ночью постелью, убрала разбросанные вещи и прибрала, насколько это было возможно, стоявшие в беспорядке тарелки и горшки. Но всё выглядело ещё так некрасиво, так неопрятно, так грязно и неряшливо, что становилось стыдно за такой дом.

- Зачем вы пришли? - спросила Андрея и выпрямилась, будто хотела отразить нападение.

Потом она опомнилась и снова покраснела.

- Ах, вы пришли объяснять мне задачи по математике!- вспомнила она. - Извините, пожалуйста, я боюсь, что моя голова сегодня ещё меньше соображает, чем обычно. Сейчас я вообще ничего не пойму.

- Мы не для этого пришли,- сказала Ирма.

«Они, наверное, хотят посмотреть, в какой грязи я сижу››,- подумала Андрея и тут же мотнула головой, будто хотела прогнать от себя эту ужасную мысль.

- Мы хотим посмотреть, как у тебя дела,- сказала наконец Аня.

- Мы что-то принесли тебе,- вступила в разговор кроткая Руфь и протянула букетик фиалок. - Ты только понюхай! Сразу станет легче на душе!

Андрея посмотрела на нежные цветочки и прошептала:

- Косогор за нашим домом усеян фиалками до самого леса...

- Ты имеешь в виду дом в Шварцвальде? – быстро спросила Ирма.

- Конечно! - уверенно сказала Аня. - Ты хотела бы вернуться туда, Андрея?

Андрея отвела глаза от фиалок и посмотрела в окно на сверкающие в долине рельсы.

- С огромной радостью! - ответила она от всего сердца.

- Мы хотим помочь тебе уехать отсюда! – воскликнула Ирма. - Мы все, весь класс! Мы дадим тебе денег на дорогу!

Андрея вздрогнула. Ей показалось, что яркий луч радости вдруг озарил её сердце. О, как ей хотелось домой, домой!

- Моя мама в Шварцвальде сразу вернула бы вам деньги,- пролепетала она.

Перед ней предстало дорогое улыбающееся лицо матери. С какой радостью она протянула бы ей навстречу обе руки и крепко-крепко прижала бы к своей груди!

«Деточка, милая, ты вернулась? - сказала бы она. - Теперь ты больше не уедешь, правда? Как это тебя так быстро отпустили домой?»

Андрея встрепенулась. Как бы очнувшись от сна, она посмотрела на девочек и тихо сказала:

- Я думаю, что мне нельзя!

- Почему? - поспешно спросила Ирма.

- Ах, нам же нельзя самим решать, где нам жить,- вмешалась Аня в разговор.- Мы ещё несовершеннолетние. Но твоя мама не имеет права одна принимать решения. У тебя есть опекун, и существует суд по делам опеки. Это я знаю из личного опыта. У меня тоже нет отца.

- Работники собеса заботятся о детях, которые наполовину сироты,- с важным видом подхватила Ирма. – Мой отец может прислать сюда сестру Анну, и если она увидит, как ты тут живёшь, она точно позаботится о том, чтобы ты вернулась обратно!

- Я думаю, что мне всё равно нельзя,- повторила Андрея ещё тише.

Руфь кивнула:

- Да, нельзя, потому что Бог этого не хочет. Андрее нельзя оставлять своих сестёр и брата.

- И мать тоже,- подхватила Андрея. - Ведь она моя настоящая, родная мать. Об этом мне напоминала при расставании мама в Шварцвальде. Я принадлежу этой матери, хотя гораздо охотнее осталась бы у другой.

- Андрея принадлежит этой матери,- подтвердила Руфь. - Это говорил сегодня и папа, когда мы разговаривали с ним об Андрее.

- Ах, что у неё общего с этими Бушами? – сердито возразила Ирма. - У неё ведь совсем другая фамилия! Впрочем, у неё странная фамилия.

- Французская,- сказала Андрея. - Предки моего отца были родом из Франции. Они были гугенотами. Из-за своего вероисповедания им пришлось оставить родину. Гугенотов сильно преследовали. Их бросали в тюрьмы и даже убивали. Одна девушка со многими другими женщинами и девочками тридцать восемь лет жила в мрачной башне как заключённая. В той башне ещё сегодня можно прочитать надпись, которую она нацарапала на стене: «Терпеть! Противостоять!» Я думаю, что мне тоже надо терпеть.

Изумлённые одноклассницы не сводили с Андреи глаз. Даже Ирма вначале не нашла, что сказать на это.

- Терпеть и противостоять - это не одно и тоже,- заметила она наконец.

- Для солдата, который сражается, это одно и то же,- возразила Руфь. - Он должен и терпеть, и противостоять.

- Здесь Андрея не сможет сражаться,- сказала Аня, обводя глазами помещение, в котором царил беспорядок.

- Как может одна девочка с этим справиться?!

- Нет,- подтвердила Андрея,- одна я не смогу. Я даже не знаю, выдержу ш здесь. Мне надо ещё подумать об этом. Одна я ни в коем случае не справлюсь. Я не хочу говорить о себе лучше, чем я есть на самом деле.

- Мы тебе поможем! - предприимчиво воскликнула Ирма. - Мы поможем тебе навести здесь порядок! – Её глаза живо забегали по комнате, будто она тут же надеялась обнаружить дело, за которое они могли бы взяться.

- Сегодня мы уже мало что успеем,- вставила Аня.

- Слушайте, внизу уже просвистел шестичасовой поезд!

Андрея прислушалась.

- Ах, а дети ещё в лесу! - спохватилась она. - Сегодня в обед супа оказалось мало, и они съели весь хлеб и маргарин. Эльза сказала, что надо пойти в магазин, иначе мама будет ругаться, когда придёт домой.

- Это сделаю я! - воскликнула Ирма. - Дай мне деньги и сумку! Аня, пошли со мной!

Девочки выбежали за дверь, прогремев по деревянным ступенькам крыльца.

Руфь улыбнулась:

- Учитель говорит, что это наша болезнь - даже большие девочки ничего не могут сделать в одиночку. Когда он кого-то из нас посылает к своей жене или на почту, тогда бегут обязательно две, сколько бы он, шутя или всерьёз, не запрещал нам это.

Андрея тоже улыбнулась. Они замолчали и посмотрели друг на друга.

- Как хорошо, что ты осталась со мной! – сказала Андрея.

- О, если бы три большие девочки отправились за одним хлебом, это было бы просто смешно! – отмахнулась Руфь. - Только совсем маленькие ходят втроём или вчетвером за покупками.

- Я рада, что именно ты осталась со мной,- сказала Андрея. При этом она, как бы смущаясь, смотрела в окно. - Я подумала, что ты... может, ты такая, как и я, ну такая... другая, как сказала Марианна.

Руфь задумалась.

- В классе все сразу заметили, что ты другая,- сказала она. - Ты не только говоришь по-другому, потому что жила в другой местности. Ты сама по себе другая. Да, обо мне тоже иногда так говорят. Меня в шутку называют необыкновенной, или смиренной, или благочестивой. Однако я никакая не особенная и не смиреннее, не благочестивее остальных. Просто мой отец - проповедник, и я с детства слышу его проповеди, читаю Библию, молюсь. То, что я слышу, остаётся в памяти, и я невольно говорю об этом. Поэтому моя речь отличается от речи одноклассников. Моя бабушка говорит иногда, что она очень надеется, что мы, дети, не остановимся на одних благочестивых речах.

Андрея кивнула:

- Так было и у нас в Шварцвальде. Мой отец руководит небольшой группой христиан. В нашем доме по воскресеньям нередко проходят богослужения. Я тоже многое слышала и знаю из Библии. А мама в Шварцвальде говорила примерно так же, как и твоя бабушка, что нельзя ограничиваться благочестивыми словами. В той комнате, где проходят библейские часы, она повесила текст: «Царство Божье - не в слове, а в силе». Я думала, что понимаю этот стих. Мне тоже хотелось быть христианкой не только на словах. Но сейчас... Знаешь, это ужасно... У меня нет никого, кто мог бы мне помочь... Поэтому я рада, что ты осталась... Всё так ужасно...

Андрея замолчала и посмотрела на Руфь взглядом, полным отчаяния.

- Что с тобой? - испуганно спросила Руфь.

- Ах, мне кажется, что это действительно только красивые слова... - проговорила Андрея совсем тихо.

Руфь не сразу ответила.

- Не может быть,- нерешительно проговорила она. - Если мы с тобой и не имеем полной уверенности, то наши родители и многие другие христиане знают это совершенно точно. Бог не обманывает людей. На Него можно положиться абсолютно во всех вопросах.

- Да,- согласилась Андрея,- родители знают это совершенно точно. Я тоже думала, что знаю это совершенно точно.

- И это на самом деле так! - оживилась Руфь. - Иначе ты не была бы другой. Сегодня утром, когда ты лежала наверху, учитель сказал, что ты выглядишь старше и взрослее, чем все мы, хотя он знает, что тебе столько же лет, сколько и нам.

Андрея снова кивнула:

- Я часто слышала, что выгляжу старше. Мама в Шварцвальде не раз сожалела о том, что я не такая жизнерадостная, как другие девочки. Она думает, что это связано с ужасными бомбёжками, которые я пережила в Берлине. Потом мы несколько лет жили с ней совершенно одни в нашем доме в Шварцвальде. Мы ждали отца, который находился ещё в плену. В то время я была её лучшей подругой, как она часто говорила мне. Она разговаривала со мной, как со взрослой. Потом вернулся отец, он тоже был очень серьёзным и молчаливым. Да и мне там, в горах, совсем не с кем было играть. Когда я пошла в школу, у меня появились книги и скрипка. С ними я была счастлива. Правда, иногда я с тоской думала о том, что у меня нет собственного отца и что моя родная мать совсем не заботится обо мне. А потом... потом она вдруг написала мне письмо. И мне пришлось приехать сюда. Самое страшное теперь... О нет, я не могу объяснить. Меня никто не поймёт... Знаешь... библейские стихи... песни... они не помогают...

- Помогают! - уверенно сказала Руфь. - Я спрошу у папы...

- Нет, не надо,- покачала головой Андрея. – Никто не может мне сказать это. Мне самой нужно испытать, помогут ли они.

- Конечно, мы поможем! - воскликнула Ирма, открыв дверь. - Смотри, мы принесли хлеб и маргарин. А завтра мы снова придём!

- Завтра вы снова придёте? - послышался радостный и удивлённый голос, как только открылась задняя дверь и в кухню вбежал Мартин.

Герда шла следом.

- Ой, Эльза, какие у нас знатные гости! - воскликнула она с гордостью. - Завтра они снова придут!

- И ты веришь этому? - спросила Эльза с иронической улыбкой на угрюмом лице.

- А теперь пойдёмте все на улицу! – скомандовала Аня. - Быстро, садитесь прямо на траву! Прежде чем мы пойдём домой, Андрея сыграет нам вечернюю песню. Где твоя скрипка, Андрея?

- На шкафу. Я убрала её подальше, чтобы с ней ничего не случилось.

Андрея достала футляр и вышла вместе со всеми на улицу.

Аня, Ирма и Руфь сели на нижнюю ступеньку, а Эльза, Герда и Мартин примостились рядом, на траве.

Андрея настроила скрипку и начала играть, как делала это каждый вечер в Шварцвальде.

Солнце село. Из долины медленно поднимался туман. На небе засияли первые звёзды.

Аня и Ирма звонкими голосами подхватили песню. Руфь запела альтом.

Куда ты, солнышко, ушло?

Ночь заглянула к нам в окно,

Ночь, что прогнала день...

Прощай! Другое Солнце...

Рука Андреи дрогнула. Раздался фальшивый звук, но она тут же взяла себя в руки и заиграла дальше. И всё же в сердце Андреи всё ещё звучало жалобное: нет, нет, никто не светит в моём сердце! В нём так темно, так темно...

«Простри Ты Свои крылья…» - запели дети второй куплет. Эльза и Герда тоже начали подпевать. Они даже не заметили, как к ним подошла невысокая женщина с кудрявыми светлыми волосами.

- Мама! - испуганно воскликнула Эльза и вскочила. Женщина кивнула головой и коротко сказала:

- Пойте дальше! Мне надо ещё кое-куда сходить. Дети допели песню до конца:

Захочет дьявол погубить? -

Господь - наша скала и щит,

Своё дитя Он сохранит!

***

Через три часа Андрея уже лежала на своём жёстком диване. Здесь не было матери, которая помолилась бы с ней перед сном, а сама она так устала, что не могла подобрать нужных слов.

Андрея закрыла глаза. В её голове вихрем закружилось всё пережитое за день. Вновь зазвучала песня, которую они пели вечером.

- Своё дитя Он сохранит,- прошептала Андрея и ещё тише повторила: - Своё дитя Он сохранит...

Она вспомнила историю девушки-гугенотки, о которой рассказывала одноклассникам.

- Терпеть! - прошептала Андрея. - Только одна я не смогу!

И опять ей послышалась знакомая песня:

«Куда ты, солнышко, ушло? Ночь заглянула к нам в окно. Ночь, что прогнала день...››

***

Андрею разбудил резкий свист. Она вскочила. Что это было? Ах да, локомотив там, на вокзале! К этому она в своём тихом шварцвальдовском доме не привыкла.

Было ещё очень рано. Горела лампа. Возможно, Андрея проснулась и от её света.

Мать торопливо возилась около плиты. Андрея села. Мать оглянулась.

- Ты можешь ещё спать,- сказала она. – Сейчас только полшестого. Через час я уже должна быть на фабрике, а вчера вечером не успела сварить вам еду на обед.

- Мы не хотим опять бутерброды или суп! Что скажет Андрея? - послышался из спальни голос Герды.

- Закрой рот, дерзкая девчонка! - побранила её мать.

В ответ раздался громкий визг.

- Замолчите сейчас же! - гневно приказала мать. - Или получите выбивалкой! Андрея ещё хочет спать.

В комнате рядом сразу стало тихо. Андрея натянула чулки.

- Я привыкла рано вставать,- объяснила она матери.

- Поставь просто картошку. Когда она сварится, я сниму её с печки. А в обед мы её пожарим. Я же привезла с собой сало и яйца - это вкусно.

- Ты сообразительная девочка! - похвалила мать. - Надеюсь, что с твоим приездом у нас дела пойдут лучше. Ты не думай, что я всегда забываю приготовить для вас обед. Вчера вечером я была в кино, а потом посидела немного в кафе и пришла слишком поздно.

Она робко посмотрела на Андрею, будто хотела извиниться перед ней.

- В конце концов, нужно же иметь какую-то радость! - продолжила она. - А что у меня в жизни было хорошего? Мне было восемнадцать, когда погиб твой отец, а потом умер и второй муж. Я осталась совсем одна и, кроме работы, суеты и хлопот с этими шкодами, ничего не имею.

- Что такое шкоды? - спросила Андрея.

- Так называют здесь детей,- объяснила мать. – Это вполне подходящее выражение. Они - настоящее мучение!

Из спальни медленно вышла Эльза.

- А ты что здесь потеряла? - напустилась на неё мать. - Решила подслушать, что я рассказываю Андрее?

Лицо девочки приняло обычное угрюмое выражение, и она проворчала:

- Ты же сама сказала, чтобы я встала!

- С сегодняшнего дня вы все будете слушаться Андрею,- неожиданно объявила мать. - Может, вы хоть так исправитесь! Она совсем не такая, как вы!

- У неё и мать была другая! - вызывающе выкрикнула Эльза.

- Ах ты, бессовестная девчонка! - закричала мать и бросилась к Эльзе.

Но та с быстротой молнии исчезла в спальне и закрыла дверь на задвижку. Мать упала на стул.

- Видишь, какие они? - провела она рукой по глазам. - И с ними мне каждый день приходится мучиться, несмотря на то, что я прихожу с работы очень уставшая. А мне тоже хочется радости. Я ведь ещё совсем молодая!

Андрея внимательно посмотрела на мать. Да, она была гораздо моложе матери в Шварцвальде. Со своими белокурыми волосами и большими голубыми глазами она действительно была бы красивой, если бы не смотрела так затравленно и не выглядела такой измученной и бледной. Разве она не была достойна сожаления?

- Мне одной не справиться! - запричитала женщина, закрыв лицо руками.

Андрея смотрела на неё молча. Вчера вечером она говорила то же самое: «Я одна не смогу!» Ну, а если бы они сплотились все вместе и стали помогать друг другу - справились бы они тогда? Смогли бы они вместе выбраться из этого безнадёжного, безрадостного состояния, из этого беспорядка и грязи и из этого ужаса?

«Будь мужественной!» - сказала Андрее мать в Шварцвальде на прощание.

Но Андрея не была мужественной. Она смотрела прямо перед собой, не отводя глаз от серо-жёлтых досок стола. Когда в жизни всё хорошо, тогда можно быть мужественной, и молиться, и петь христианские песни...

- Я не знаю, смогу ли стать хорошей помощницей тебе,- сказала она наконец тихим голосом. - Ведь я ещё ребёнок!

Но мать, похоже, не слышала её последних слов. Она накинула пальто и вышла. Андрея снова осталась одна в кухне. Она всё ещё смотрела прямо перед собой, будто хотела запечатлеть в своей памяти все пятна и трещины на столе.

Наконец Андрея встала. Как онемело её тело! В таком состоянии она никогда не вставала в своей шварцвальдовской комнате. Там она обычно одним прыжком выскакивала из постели. Там она спала в кровати, а не на жёстком диване с вмятинами. И там она наслаждалась чудесным еловым запахом.

Андрея подошла к окну. Мать снова закрыла форточку, приоткрытую на ночь. Андрея распахнула окно и вдохнула свежий утренний воздух.

Внизу светились окна большой фабрики. Там работает их мать. Конечно, ей не легко. Здесь всё очень тяжело и безотрадно!

Каким же образом Андрея может помочь ей? Нет, она не может бороться против всего этого ужаса!

- Я не смогу одна,- пробормотала Андрея.

Из соседнего барака послышалась громкая музыка. Андрея прислушалась. Эльза выскользнула из спальни и встала рядом с ней.

- Это радио Ришевских,- объяснила она. – Какая наглость включать его на всю громкость! Мама по воскресеньям всегда ругается с ними из-за этого.

Андрея молчала. Она напряжённо вслушивалась. - Это утреннее богослужение,- сказала Эльза. - Слышишь: «Убежище нам - сильный Бог... Враг старый и злой нас хочет сгубить...»

Андрея пошевелила губами. Нет, она не пела. Она беззвучно повторяла слова песни:

Он поборает за нас,

Муж праведный, Спаситель.

Ты знаешь, Кто нам жизнь принёс?

Его зовут Иисус Христос!

Андрея поёжилась и с тоской посмотрела вниз.

- Тебе нужно одеться - напомнила ей Эльза. – Нам пора завтракать.

Андрея не слышала, что говорила сестра. Она наморщила лоб и напряженно думала: на самом ли деле Иисус Христос поборает за нас? Может, это всего лишь красивые благочестивые слова?

«Иисус Христос,- сказала она про себя, будто ей нужно было запечатлеть это имя в памяти,- Иисус Христос...››

 

Глава 2

 

РАДОСТНЬІЕ ПЕРЕМЕНЬІ

Восемь часов утра. Учитель ещё не пришёл в класс. Ученики сидели на своих местах и разговаривали. Только Георг стоял впереди возле окна.

- Слушайте, вам не кажется слишком знакомой фамилия Домреми? Где я её слышал? - спросил он задумчиво.

- Не знаешь? - засмеялась Лотта. - Вспомни историю! Орлеанская дева!

- Ах да! - засмеялся теперь и Георг. – Жанна д`Арк была родом из села Домреми! Слушай, Андрея, она наверняка выглядела как ты: такая же смуглая и с чёрными косами! Но она была мужественной - смогла возглавить целое войско!

- А я вовсе не мужественная,- с улыбкой ответила Андрея.

Никто не заметил, как в класс вошёл учитель.

- Жанна д”Арк тоже не была мужественной вначале,- сказал он спокойным голосом. - Бог сделал её такой, чтобы она смогла выполнить большое дело. Если Бог поручит Андрее какое-нибудь дело, Он даст ей и необходимое мужество!

Учитель повернулся к Георгу:

- Ты сегодня дежурный. Какую песню предложишь спеть в начале урока?

- «,,Следуй за Мной!“ - призывает Христос- громко объявил Георг.

Сразу после пения он прочитал текст из Библии: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её».

Ученики сели. Начался урок. Андрея не слышала, что говорил учитель. В её сердце разыгралась настоящая война. На память пришли слова песни: «Враг старый и злой нас хочет сгубить» Неужели этот древний злой враг хотел смутить её душу?

Ничего не видящими глазами Андрея смотрела на классную доску. Снова появились эти мятежные мысли. Ей словно шептал кто-то в самое ухо: да, твои одноклассники могут красиво говорить и петь о мужестве и о том, что нужно брать свой крест, нужно потерять свою душу ради Иисуса. Они ведь совсем не понимают, о чём поют и что им читают! Они не спят, как ты, на жёстком узком диване, и у них сейчас не болит всё тело, как у тебя. Они не мёрзли ночью и утром не проснулись в мрачном бараке...

А она сама? Она ведь тоже не понимала этих слов Евангелия, которые слышала не в первый раз. Она знала только одно: ей хочется домой! Домой, обратно в Шварцвальд! Там она снова будет доброй и благочестивой, будет петь красивые песни и молиться.

Там было легко верить всему. До сих пор Андрея даже не задумывалась об этом. А теперь... Да, теперь должно обнаружиться, была ли её вера настоящей. Теперь должно было открыться, может ли она рассчитывать на Иисуса Христа...

Всё утро Андрея оставалась тихой и задумчивой. Лишь в обед, когда она вернулась домой, она пришла в себя. Младшие дети с интересом смотрели, как она нарезала в сковородку сало, положила картошку и облила сверху яйцами.

- Ах, как вкусно пахнет! - воскликнул Мартин и склонился над сковородкой.

Герда не выдержала и сердито оттащила его.

- Оставь меня в покое! - запротестовал он. – Иначе я тебе не дам что-то хорошее, что у меня есть!

- Что у тебя может быть? - насмешливо проговорила Герда.

- Ха! - подскочил Мартин к буфету. - Эти два апельсина мама принесла для нас во время перерыва.

- Неужели? - удивилась Герда.

Эльза уставилась на брата, широко раскрыв глаза...

- Так приятно мы уже давно не обедали вместе! - заключила Эльза, вытирая посуду.

Неожиданно её лицо снова помрачнело.

- О ужас! - воскликнула она. - Сестра Анна из собеса идёт к нам!

- Давайте спрячемся в сарае! - предложил Мартин.

Несмотря на страх, он, похоже, находил удовольствие в этом бегстве.

- Почему вы боитесь её? - удивилась Андрея.

- Мама тоже её боится,- заметила Эльза.

- Она что, злая? - поинтересовалась Андрея.

- Нет,- проворчала Эльза,- она постоянно грозится отобрать нас у матери и поместить в приют!

- Потому что мы беспризорные,- добавила Герда.

- А однажды она сильно рассердилась,- сообщил Мартин, захлёбываясь от усердия. - Она пришла вечером, когда мамы не было дома. Мы все трое прыгали во дворе в одних рубашках и зажигали еловые ветки. Она сказала, что мы чуть не подожгли барак.

- Теперь вам не надо её бояться,- сказала Андрея.

- Да, для этого мама и позвала тебя,- живо вмешалась Герда. - Может, ты нас исправишь!

«Как будто я это смогу››,- хотела сказать Андрея. Но в это время раздался стук, и славная тройка исчезла за другой дверью.

Хрупкая женщина, вошедшая в кухню, совсем не выглядела страшной. Её слегка загорелое лицо и тёмные волосы, выбившиеся из-под чепчика, немного напоминали Андрее мать из Шварцвальда.

- Я решила познакомиться с тобой,- улыбнулась она, протянув Андрее руку. - А твои сёстры и брат снова пустились наутёк, увидев меня?!

Сестра Анна открыла заднюю дверь и, смеясь, заглянула в дровяной сарайчик.

- У меня нет с собой мешка, чтобы сунуть вас в него! - пошутила она. - Ну, а если вы хотите оставаться на улице, то не надо прятаться, вы же не мышки! Приберите пока в сарае и нарубите хвороста!

Сестра Анна закрыла дверь и присела на стул, поближе к Андрее.

- Теперь мы можем спокойно поговорить. Я не буду спрашивать, как тебе здесь нравится. Несомненно, ты жила в лучших условиях.

Андрея кивнула.

- Ко мне приходил отец твоей одноклассницы,- продолжила сестра Анна. - Он считает, что ты не должна здесь пропасть, погрязнуть в этом болоте, и мы должны помочь тебе. Я тоже так думаю. Но вопрос в том, погрязаешь ли ты здесь в болоте?

Андрея всё ещё молча смотрела на сестру Анну.

- Твоя мать - не злая женщина,- сказала она, пододвинув свой стул поближе. - Она неплохая женщина, только слабохарактерная. Она вышла замуж, будучи почти ребёнком, и до сегодняшнего дня ещё не повзрослела. Она гоняется за каплями радости и любви и не понимает, что могла бы найти всё это в своих детях.

- Она говорит, что дети раздражают её,- вздохнула Андрея.

- Твои сёстры и брат тоже не злые и не плохие дети,- продолжала Анна. - Пока. Но им грозит опасность стать плохими, потому что никто по-настоящему не заботится о них. Я расскажу тебе что-то о Мартине. Ты знаешь, что он на Пасху пошёл в школу. Сейчас у него каникулы, потому что в его классе многие заболели корью. Его учительница - моя подруга, и она рассказывала мне, как он пришёл в школу первый раз. Он пришёл совершенно один и смотрел на всех не только со страхом, но и с нескрываемым упрямством. Учительница относилась к нему с особенной любовью, и дети последовали её примеру, чтобы угодить ей. Знаешь, Мартин стал её самым прилежным учеником. Он исписывает дома грифельную дощечку с обеих сторон и в школе часто извиняется: «Получилось не совсем красиво, потому что пришлось писать на подоконнике».

Через некоторое время учительница спросила его: «Слушай, мне всегда говорили, что ты дерзкий мальчик, а ты в школе такой хороший. Почему?›› Знаешь, что он сказал: «Ко мне тоже не все добрые»

Тебе не кажется, что Мартин и твои сёстры станут хорошими людьми, если почувствуют любовь? Ведь они, словно растения в тени, очень нуждаются в солнце и тепле! Конечно, этой любви должна сопутствовать строгость.

Андрея по-прежнему молчала. Сестра Анна смотрела на неё выжидающе.

- Ну, Андрея? - спросила она наконец.

- Одна я это не смогу!

- Да, я тоже так думаю. Даже если я стану немного помогать тебе, этого будет далеко не достаточно. Знаешь, я родом из болотистой местности. Мы с детства знаем, что утопающему в болоте нельзя помочь, протянув ему обе руки. Он обязательно затянет в болото и тебя. Ему должно протягивать только одну руку. А другой рукой необходимо ухватиться за что-то твёрдое и надёжное. Можешь ли ты ухватиться за сильную руку Бога? Веришь ли ты в Его силу?

- Да, я всегда верила,- печально произнесла Андрея. - Но теперь... у меня больше нет той уверенности... Вы думаете, что она действительно существует, эта Рука?

- Без сомнения! - горячо заверила сестра Анна и, немного подумав, добавила: - Я хочу дать тебе один совет. Побудь здесь до каникул. Это ещё четыре недели. Если ты после этого не захочешь оставаться здесь, я позабочусь о том, чтобы ты вернулась в Шварцвальд. Согласна?

Сестра Анна протянула руку. Андрея вложила свои пальцы в её ладонь:

- Да, я согласна.

Когда сестра Анна уже стояла на крыльце и прощалась с Андреей, дети вышли из дровяного сарайчика.

- Я скоро вновь загляну к вам! - пообещала она и тут же звонко рассмеялась: - Что это за уборщицы маршируют к вам?!

Андрея смущенно улыбнулась. В гору поднимались её одноклассницы.

- Это мои подруги,- объяснила она. - Сегодня учитель по пению - я опять забыла, как его зовут! - спросил, приду ли я завтра на репетицию школьного оркестра. Я сказала, что в субботу у меня много дел, и эти девочки пообещали помочь мне сегодня сделать в доме уборку, чтобы завтра я была свободна!

Сестра Анна счастливо улыбалась. Не менее счастливыми были и девочки - Аня, Ирма, Руфь и Марианна. Они подошли к бараку, неся с собой вёдра, совки, тряпки и даже коробку со стиральным порошком.

- Мы пришли работать! - весело воскликнула Ирма.

- Вы будете помогать нам, сестра Анна?

Она посмотрела на часы и задумалась.

- Наверное, будет лучше, если я помогу,- кивнула она. - Тогда ваша мама не обидится, что в её доме без разрешения хозяйничали дети.

- А мы? - живо спросила Герда.

Эльза стояла рядом и угрюмо смотрела на девочек.

- Конечно, вы тоже будете помогать! - сказала сестра Анна.

- Чудесно! Это просто чудесно! - ликовал Мартин.

- У нас тоже есть вёдра и щётки,- проворчала Эльза. - Можно было не приносить.

- Для всех не хватило бы,- заметила сестра Анна. - Нас же много! Неси скорее свои вёдра и одно поставь с водой на печку!

- Это сделаю я! - крикнул Мартин и бросился к плите.

- Давайте распределим работу,- сказала сестра Анна.

- Я помою окна! - подняла руку Ирма. - Я даже занавески принесла с собой.

Сестра Анна посмотрела на Герду:

- Ты можешь помыть плинтуса.

- А мы с Руфью помоем мебель в спальне и в кухне,- сказала Аня.

- Эльза и Марианна наведут порядок в кухонном буфете,- продолжила сестра Анна. - Я вижу, что Марианна принесла с собой бумагу для полок. А мы с Андреей - самые старшие, мы будем убирать везде.

- А я? - спросил Мартин. - Я хочу не только воду греть!

- А ты принеси нам еловых веток. Мы положим их перед дверями, чтобы можно было чистить об них обувь и не пачкать пол в доме. Потом сходишь в магазин.

Обеспеченные работой, смеясь и шутя, все принялись за дело.

Только сестра Анна и Андрея оставались молчаливыми. Они взялись за самую тяжёлую работу. Время от времени они с ужасом переглядывались, извлекая из-под шкафов и из углов всевозможный мусор, скомканную бумагу, консервные банки. Хуже всего были горы грязного белья под кроватями. Сестра Анна сложила его в дорожную корзину Андреи и сказала детям:

- Скажите матери, чтобы она в понедельник взяла на работе отгул. Я приду и помогу ей постирать. Сейчас мы сменим постельное бельё, но вы должны мне пообещать, что будете каждый вечер умываться и сохранять постель чистой. Слышишь, Мартин?

Мальчик кивнул. Он уже давно принёс еловые ветки и крутился возле Андреи, помогая ей.

Пятичасовой поезд подал сигнал к отправлению, когда сестра Анна сказала:

- Кто-то из вас должен быстро сбегать в магазин.

- Я! У меня самые длинные ноги! - заявила Ирма. - Я бегаю как заяц.

- Можно я! Можно я! - упрашивал Мартин.

- Значит, вы вдвоём! - решила сестра Анна. - Соревнование между зайцем Ирмой и ёжиком Мартином. Ты, Мартин, принесёшь кулёк печенья. Вот тебе деньги. А ты, Ирма, купишь клеёнку на стол.

Ах, как быстро они понеслись с горы - высокая девочка и маленький мальчик!

Через час вернулась с работы мать. В этот раз она должна была удивиться ещё больше, чем в прошлый вечер. В доме всё выглядело по-другому. Вокруг стола, на котором красовался букетик фиалок, сидела весёлая группа детей.

Глаза матери беспокойно забегали, когда она увидела работницу собеса. Сестра Анна поднялась ей навстречу:

- Фрау Буш, пожалуйста, не снимайте пальто! Мне нужно пройтись с вами, есть одно важное дело.

Лицо невысокой женщины приняло испуганный и виноватый вид.

- Что случилось? - пролепетала она.

- Мы посмотрим с вами кушетку для Андреи. Она не должна спать на этом коротком жёстком диване.

- Я могла бы спать на нём сама,- извинилась мать. - Но с Мартином Андрее тоже будет нехорошо. Он вертится и брыкается во сне.

- Я хочу спать с Андреей! - Мартин потянул мать за рукав.

Но женщины не обратили на него внимания.

- Надеюсь, что мы сможем купить кушетку подешевле,- сказала сестра Анна.- Я постараюсь найти для этого деньги.

- Я сама могу заплатить,- возразила мать и принесла из спальни шкатулку. - Я немного сэкономила.

Дрожащими от волнения руками она открыла шкатулку и достала несколько купюр.

- Ты же хотела на эти деньги купить радио! - воскликнула Герда,

- Радости не для таких людей, как мы,- с горечью сказала ей мать.

- Не надо тратить на меня деньги,- вмешалась Андрея,- всего на четыре недели!..

- Кушетка пригодится матери, даже если ты не останешься здесь,- сказала сестра Анна. - Придет время Мартину спать отдельно. А если вы хотите послушать музыку, то твоя скрипка звучит гораздо красивее, чем радио!

- На четыре недели? - повторила Герда.

Андрея не ответила, а сестра Анна уже стояла на пороге и поторапливала мать:

- Идёмте же, фрау Буш!

Вечером Андрея лежала на широкой, удобной кушетке. Диван переставили в спальню, и Мартин не успокоился, пока ему не постелили на нём. Но уже через полчаса он шмыгнул в мамину кровать.

Андрея долго лежала с открытыми глазами. В её окно смотрела яркая звёздочка. В воздухе чувствовался нежный запах фиалок. Андрея думала о той Руке, о которой говорила сестра Анна, о той сильной Руке, за которую она должна держаться.

Утром Андрея проснулась не так рано, как вчера и позавчера. После всех волнений она наконец-то хорошо выспалась на удобной постели.

Она открыла глаза, когда мать уже вышла на улицу. Было ещё рано. В бледных утренних сумерках едва различались контуры мебели: шкаф, буфет. Рядом с кушеткой под окном стоял сундук - личная собственность Андреи. Вчера вечером его привезли вместе с кушеткой. Он совсем не казался большим, но чего только там не было! Чего только не положила в него шварцвальдовская мать!

Милая, далёкая мама! Дорогой Шварцвальд! Разве не он приснился ей этой ночью? Андрея задумалась. Как же это было? Она вернулась домой, постучала в ворота. А может, это были небесные врата? Она была очень счастлива, что сохранила своё платье совершенно чистым. На белоснежных рукавах не было ни пятнышка. Но дверь на её стук не отворилась.

«Где твои сёстры и брат?» - спросил чей-то голос.

Андрея оглянулась. За ней стояли Эльза, Герда и Мартин, как всегда грязные и неряшливые.

«И тебе не стыдно ходить в чистом платье, тогда как твои сёстры и брат такие грязные?» - спросил тот же голос.

«Неужели я тоже должна замараться?» - удивилась Андрея.

«Нет, они должны стать чистыми»,- услышала она в ответ.

Андрея вскочила с постели. Как это она раньше не догадалась! Ведь ей должно быть стыдно ходить в чистом платье рядом со своими грязными сёстрами и братом!

Она торопливо оделась, наполнила два ведра водой и насыпала туда оставшийся после вчерашней уборки порошок. При этом она вспомнила, как Герда спросила Мартина: «Ты снова сидел на ступеньках перед домом Аллы и её мать не впустила тебя, потому что ты можешь замарать её комнату?»

Мартин ответил, что его не впускают, потому что он воняет!

- Ты что, всё ещё мочишься в штаны? - в ужасе спросила тогда Андрея.

- Нет,- мотнул он головой,- уже давно нет, но штаны всё ещё воняют...

Андрея решила замочить штаны в ведре, а платья сестёр - в ванночке и после обеда выстирать их. До понедельника одежда высохнет.

- Что ты делаешь? - спросила Эльза, когда Андрея пришла за одеждой в спальню.

- Сегодня вы наденете свои выходные платья,- сказала Андрея. - Они всё равно уже не очень чистые. Я привезла вам новые платья на воскресенье. Они лежат ещё в сундуке. Поверх платьев наденете новые фартуки, они тоже в сундуке.

С такой гордостью девочки Буш ещё никогда не отправлялись в школу. Даже Мартин побежал с ними, хотя у него до понедельника были каникулы. Он смотрел во все стороны, не любуется ли кто ими.

Когда они подходили к большому двухэтажному дому рядом с бараками, из окна верхнего этажа выглянула миловидная женщина.

- Девочки, подождите минутку! - помахала она рукой.

Через минуту женщина уже выбежала к ним из палисадника.

Глядя на Андрею, она сказала:

- У меня маленький ребёнок, которого я не могу оставлять одного. Могли бы вы каждый день ходить вместо меня за покупками? В субботу - с утра, а в другие дни - после обеда. Когда потеплеет, кто-нибудь из вас мог бы гулять с малышом, я буду платить вам за это...

Глаза всех Бушей засияли.

- Да, да! - восторженно проговорил Мартин, которого меньше всего имели в виду.

- Мы с радостью поможем вам,- спокойно ответила Андрея. - Сегодня у Эльзы много свободного времени. Она учится только до одиннадцати часов.

- Я, вообще, имела в виду тебя,- растеряно улыбнулась женщина.

- Не переживайте, всё будет сделано хорошо! Я обещаю вам! - уверила её Андрея. - Мы сохраним все чеки и не подведём вас.

- Я знаю, что тебе можно доверять,- кивнула женщина. - Вот сумка, деньги и список. В этот раз набралось довольно много разных мелочей. Я буду очень рада, если ты возьмёшь на себя эту работу.

- Всё будет сделано! - пообещала Андрея.

Женщина вернулась в дом, а Андрея с детьми пошла дальше.

- Дай мне сумку! Дай мне сумку! - просил Мартин.

- Не трогай! - останавливала его Эльза. - Иначе ты порвёшь её, и тогда придёт конец нашим покупкам, и мы не сможем зарабатывать деньги. Тогда снова будут говорить: ну да, это же Буши!

- Я тоже хочу ходить за покупками,- сказала Герда. - Я побегу к булочнику, а Эльза пойдёт к мяснику...

- Нет, Андрея, не надо! - перебил её Мартин. - Не разрешай ей ходить за покупками! Она ворует!

- Что? - испуганно спросила Андрея.

Её сердце тревожно и громко застучало.

- Это неправда! - возразила Герда и стукнула брата по спине.

Мартин тоже ударил её кулаком.

- Сейчас же прекратите! - приказала Андрея и крепко взяла Герду за руку.

- Ой! - вскрикнула девочка, вырываясь.

- Замолчи! - сердито буркнула Эльза. - Или я расскажу всё маме! Вы хотите, чтобы на нас снова показывали пальцем?

- Отпусти меня! - надулась Герда.

Андрея смотрела на неё так же строго, как и Эльза.

- Ты действительно воруешь? Скажи правду!

Герда покраснела и вырвалась.

- Ах, только иногда булочку или крендель,- сказала она. - Это ведь не воровство!

- Взять даже нитку, которая принадлежит другому,- это уже воровство,- серьёзно ответила Андрея.

- Никто ведь не видел, только Мартин,- оправдывалась Герда.

- Бог всё видел. Он нас видит всегда. Ты это сама знаешь!

- «Чтоб я ни делал, где б ни ходил, всюду Господь мой за мною следит»,- с достоинством процитировал Мартин. - Мы учили это в школе.

- Я больше не буду,- пообещала Герда. – Никогда не буду, Андрея!

- А то мы тебя отлупим! - пригрозил Мартин.

- Ох, Герда! - вздохнула Андрея.

Герда виновато взглянула на неё и повторила:

- Я больше никогда не буду.

Они подошли к школьным воротам.

- Ого, какие сегодня Буши красивые! – воскликнула Марианна. - Со временем они все станут другими!

* * *

Когда Андрея вернулась из школы, детей ещё не было. Все трое отправились в поход по магазинам.

Андрея тоже пришла домой на час раньше. Она сразу нагрела воды и пошла за сарайчик, чтобы постирать платья и штаны. Едва она начала стирать, как из соседнего барака вышла полная пожилая женщина.

- Наконец-то я могу близко посмотреть на старшую сестру моих соседей,- дружелюбно сказала она и подошла к Андрее. - Я - тётя Ришевская. Если тебе нужен будет совет или помощь, то не стесняйся, приходи ко мне! Что ты там стираешь? Штаны Мартина и платья девочек? Ну, тогда пошли к нам! Я вчера стирала белое, и в стиральной машине осталась хорошая мыльная вода. Бросишь свои вещи в машинку, и мой старик постирает тебе!

Когда Эльза с Гердой и Мартином вернулись домой, на верёвке за домом уже висели хорошо выстиранные штаны и платья.

- Теперь я не буду вонять! - просиял Мартин.

- Женщина заплатила нам сорок пфеннигов! Мы положим их в мамину пустую копилку,- сказала Эльза.

Её обычно мрачное лицо светилось радостью.

- Мы рассчитались с точностью до пфеннига! - похвасталась Герда. - С понедельника Эльза будет ходить за покупками каждый день.

- А мне можно будет гулять рядом с детской коляской! - объявил Мартин.

- Это ты ещё не знаешь,- остудила Эльза его пыл.

После обеда Андрея достала со шкафа свою скрипку.

- Ты будешь играть? - спросил Мартин с сияющими глазами.

- Вечером. Скоро мама придёт домой. Уберите со стола посуду! Я иду на репетицию школьного оркестра.

- На репетицию школьного оркестра! – благоговейно повторил Мартин. - Когда я вырасту, я тоже буду играть на скрипке, да, Андрея?

***

Андрея быстро шагала по дороге, ведущей под гору в посёлок. В руках она несла футляр. На сердце у неё впервые за последние дни было легко и радостно.

В воздухе ощущалось дыхание весны. Из-за серой гряды туч выглянуло солнце. Где-то неподалёку посвистывал скворец, нерешительно репетировал свою первую песню чёрный дрозд.

По ту сторону долины деревья были покрыты коричнево-лиловой вуалыо. То миллионы почек приготовились выпустить на свет свежие клейкие листочки.

Андрея остановилась на главной улице перед цветочным магазином. Она не думала, что в этом маленьком посёлке можно увидеть столько красивейших цветов - и в букетах, и в горшках. Часы на башне напротив показывали, что времени до начала репетиции было достаточно. Андрея могла спокойно полюбоваться великолепием цветов. Она была рада, что наконец-то осталась одна, без младших детей, непрестанно преследовавших её, и без Эльзы, которая так мрачно смотрела на всё и на всех.

Возле церкви стояло несколько женщин. Андрея видела их отражение в окне цветочного магазина. Они разговаривали достаточно громко.

- Это старшая из семьи Буш? - спросила одна женщина и тут же добавила: - Не может быть, она выглядит совсем по-другому!

- Трое младших сегодня тоже выглядели по-другому,- сообщила вторая. - Я видела их, когда они возвращались из школы. Они были такие чистые!

- Если бы так и осталось! - сказала на это третья.

«Надеюсь что так и останется!» - подумала Андрея. Ещё крепче обхватив свой футляр, она поспешила в школу.

В классе Андрею приветливо встретил учитель Бернау.

- Мы рады, что у нас будет ещё одна скрипка,- сказал он. - У нас много способных игроков на флейта, но, к сожалению, всего четыре скрипки, и все они играют ещё неуверенно. Теперь нам интересно, сможешь ли ты помочь нам?

В оркестре участвовали музыканты из старших классов. Андрею поставили рядом с бледной светловолосой девочкой, ученицей музыкальной школы. Андрею не смутило то, что музыканты были в основном старше её. Она уверенно поднесла смычок к струнам. Скрипка уже многие годы была её близкой подругой.

Прослушав первую песню, учитель просиял:

- А ты, оказывается, хорошая скрипачка! Ты свободно можешь играть это произведение завтра в церкви! Сейчас соберется малый хор, и мы прорепетируем с ним несколько песен. Завтра оркестр сыграет это произведение на богослужении, а хор споёт две песни в сопровождении флейт и скрипок.

Аня подняла руку:

- Господин Бернау, можно мы с Андреей немного порепетируем песню? Тогда она сможет сыграть ту строфу, которую я пою одна.

- Хорошо! - обрадовался учитель. - Возьми ноты и пойдите с Андреей в соседний класс. Я приду к вам позже.

От радости щёки Андреи запылали как маки. О, как она любила музыку! Скрипка, казалось, радовалась и ликовала вместе с ней.

На горы опускались сумерки, когда Андрея поднималась по склону к своему жилищу. Её глаза всё ещё сияли радостью.

- Ах, Андрея, тебя просто не узнать! Ты такая радостная! - воскликнула сестра Анна, встретив девочку на дороге. - Я только что была у вас, принесла детям обувь, чтобы у них всё было новое. Они так же весело улыбаются, как и ты. Хороший день был у вас сегодня, правда?

- Да, очень хороший! - ответила Андрея. - Мне стало так легко! Наш пастор в Шварцвальде как-то раз проповедовал о том, что Господь берёт на Себя все наши заботы, если мы доверяем Ему. Мне кажется, что сегодня я почувствовала это. Мои сёстры и брат - чистые и будут такими всегда. Сегодня вечером мы ещё выкупаемся в корыте. Они слушаются меня. Они не будут больше воровать, не будут дерзить.

Почему же сестра Анна на это восторженное сообщение отреагировала таким серьёзным взглядом? Андрее это бросилось в глаза.

- Разве вы не радуетесь со мной? - спросила она удивлённо. - Вы так много содействовали этому!

- Ах, дитя! - вздохнула сестра Анна. - Я сегодня очень устала, и потому не могу выглядеть весёлой. Я не раз видела, как погибали от ночных заморозков первые весенние цветы. Не хочу омрачать твоё радостное настроение, но ты должна сохранить мужество, если тебя вдруг постигнет неудача. В жизни ничего не даётся легко. Это я знаю по опыту. Ты действительно думаешь, что у вас теперь всегда будет всё хорошо?

- Конечно!

- Значит, ты хочешь остаться здесь навсегда?

Андрея вздрогнула. Кровь отлила от её лица.

- Навсегда? - пролепетала она. - Вы же говорили - четыре недели!

- Неужели ты думаешь, что твои сёстры и брат, да и сам барак, останутся в таком же состоянии, если ты уедешь?

Андрея не ответила. Она посмотрела вверх, на последний барак у самой опушки. Навсегда остаться там?

- Не знаю,- пробормотала она наконец.

Сестра Анна пожалела о том, что омрачила радостное настроение Андреи.

- Выше голову! - улыбнулась она. - Четыре недели - это долгий срок. Не забывай про сильную Руку, за которую ты держишься! Она поведёт тебя по правильному пути. Не ломай сейчас голову над тем, какое потом принять решение!

***

- Андрея, какой сегодня прекрасный день! - воскликнул Мартин, когда она вошла в кухню. - Представь себе, у нас теперь новые ботинки, а мама принесла с собой пирог, и…

Он так торопился, что не успевал выговаривать слова. Девочки сидели за столом. Герда почти с таким же рвением торопилась сообщить старшей сестре свои новости:

- Мне тоже можно ходить за покупками. Старая дама, соседка молодой женщины, которой помогает Эльза, попросила меня покупать для неё продукты. Теперь я тоже могу заработать деньги, вот!

- А я!.. а я!.. - закричал Мартин ещё громче. - Я... пойду к фермеру Бергеру и буду пасти коров. И потом я тоже стану фермером! А тётя Ришевская сказала, что мы можем разбить садик вокруг нашего дома. Её муж поможет нам...

- Это просто чудесно! - ликовала Герда. – Только нам нужно заработать много денег на семена и саженцы.

- Я попрошу маму прислать из Шварцвальда черенки и семена самых прекрасных цветов,- пообещала Андрея. - Тогда вы увидите, какая здесь будет красота!

Она замолчала. Будет ли она тогда ещё здесь?

- Тогда все, кто будет идти мимо нас в лес, будут останавливаться и восхищаться! - воскликнул Мартин.

- Вы сегодня, наверное, не в своём уме,- сказала мать. - Говорите сплошные глупости. Никогда в жизни вам не удастся заиметь здесь сад. Будто старый Ришевский действительно поможет вам!

- Ему всё равно нечего делать,- возразила Эльза. - Тётя говорила, что он иногда скучает по родному городу, где они раньше жили. А если он будет помогать нам, время пройдёт быстрее.

- Не понимаю, с чего это старая Ришевская заинтересовалась вами? - проворчала мать. - До сих пор она даже не смотрела на нас. Это только из-за Андреи, потому что старуха любопытная.

- Нет,- мотнул головой Мартин,- это из-за Андреи, потому что она такая милая и приветливая! Я теперь тоже здороваюсь с тётей Ришевской и спрашиваю, не нужно ли ей чего принести.

- Ты что, тоже решил зарабатывать деньги? - повысила голос мать. - Что за погоня за деньгами? Можно подумать, что вы нищие! Вам это совершенно не нужно!

Казалось, что тёмная туча скрыла свет радости на лицах детей. Эльза снова выглядела мрачнее всех.

- Нам очень многое нужно! - проворчала она, упрямо и со страхом взглянув на мать.

- Всё равно у нас будет сад! - сказал Мартин.

Но его голос звучал уже не так радостно и уверенно.

- Я всё равно пойду к той доброй даме,- надулась Герда.

- Разреши же им, мама! - попросила Андрея. - Я буду следить за тем, чтобы они вовремя делали уроки, и позабочусь о самом необходимом.

«А если меня здесь уже не будет?›› - спросила она себя.

Мать пожала плечами:

- Как хотите!

- Вода для купания уже стоит на плите,- доложил Мартин.

- Завтра вы все должны быть чистыми,- сказала Андрея. - Мы пойдём в Церковь.

- В Церковь? - протянула Герда.

- Да, будет петь хор, играть оркестр! - вставила Эльза. - Ты тоже будешь играть, Андрея?

- Да.

- Тогда быстрее купаться! - вскочил Мартин.

Мать встала. Только теперь Андрея заметила, что она одета в красивую шёлковую блузку, а на голове у неё модная причёска.

- Что ты на меня уставилась? - раздражённо спросила мать. - Я что, не нравлюсь тебе?

«Нет»,- охотнее всего ответила бы Андрея. Совсем другим было лицо её милой мамы в Шварцвальде. Андрея вовремя опомнилась.

- Ты кажешься мне такой чужой... - сказала она.

- Ну да, я не могу каждый день так наряжаться. Сегодня я иду на день рождения к подруге.

Мать принесла из спальни пальто.

- Андрея, ты же останешься с нами и сыграешь нам что-нибудь, когда мы ляжем спать? - жалобно спросил Мартин.

Андрея заметила, какие у него красивые серые глаза.

- Да,- обняла она его,- я останусь с вами.

Она испугалась своего ответа. Конечно же, дети подумали, что она останется надолго или навсегда...

***

Разве Мартин когда-нибудь покидал свой дом в таком радостном настроении? Разве он когда-нибудь шёл в воскресенье этой дорогой так рано, к тому же такой чистый и свежий? Разве Церковные колокола когда-нибудь сопровождали его путь под гору? Более того, разве с ним когда-нибудь шли его сёстры, одна с правой стороны, а другая - с левой?

Нет, Мартин никогда ещё не был таким сияющим. Он прилагал большие усилия, чтобы сохранить достойный для похода в церковь шаг. Охотнее всего он бы всю дорогу бегал, прыгал или даже летал.

Мартин вертел головой во все стороны. О, как он радовался, когда они достигли долины! Сюда со всех сторон стекались люди. Все они шли в церковь. Как они удивились, увидев Мартина Буша с матерью и аккуратно одетыми сестрами, Эльзой и Гердой!

Правда, с ними не было Андреи, в которой Мартин души не чаял. Учитель Бернау попросил её прийти в церковь на последнюю репетицию за час до начала богослужения. Она уже давно ушла из дому.

Бойкая Герда радовалась не меньше своего брата. Эльза же, напротив, сильно краснела под взглядами удивлённых людей и ни на кого не смотрела. Неуютнее всех на этом непривычном для неё пути в церковь чувствовала себя мать.

Чем ближе звучали колокола, тем веселее и нетерпеливее становились Мартин и Герда и тем неувереннее и боязливее выглядела мать. Подталкивая детей к двери, она вошла в здание церкви и остановилась, не зная, куда сесть.

Скамейки у входа были заняты. Мартин удивлённо смотрел по сторонам. Андреи он нигде не видел. В здание входили другие люди, и Бушам пришлось пройти вперёд. Тут к ним подошёл приветливый мужчина, кивнул им, и они последовали за ним, всё дальше и дальше, пока не оказались впереди. На первой скамейке было ещё место.

Заиграл орган. Его звуки были такими громкими, что Мартин вздрогнул. Когда орган замолчал, зазвучала нежная музыка: играли флейты и скрипки. Начал петь хор. Как это было красиво! Старый учитель, сидевший рядом со своей женой, одобрительно кивнул.

- Детские голоса - весенние голоса,- прошептал он.

Хор пел известный хорал: «Иисус - моя скала и Спаситель в этой жизни».

Дети пели не так медленно и почти печально, как привыкли петь этот хорал. Молодые голоса звучали торжественно и звонко. Мелодия звучала уверенно и стройно.

- Будто кто-то идёт твёрдой поступью,- снова прошептал учитель.

После второго куплета на мгновение воцарилась тишина. Слушатели подняли голову. Зазвучал детский голос. Это была Аня. Её пение сопровождала ликующая скрипка. Казалось, будто в небо взмыл жаворонок и залился песней, поднимаясь всё выше и выше.

Я в надежде на Тебя

Жду той сладостной Отчизны...

Веры сильная рука

Держится за крест Христа.

Кто же так красиво играл? Тут и там люди поглядывали вверх, на девочку с чёрными косами. Это была старшая сестра из семьи Буш.

Мартин так радовался, что не мог спокойно сидеть. Герда толкнула его локтем, но Эльза посмотрела на неё очень сердито, и она виновато опустила голову. Неужели люди должны говорить: эти Буши ссорятся даже в церкви?!

Слушая музыку и пение, слушатели умилялись сердцем, готовые воспринимать евангельские истины, которые будет возвещать им пастор.

Мать уже не выглядела так затравленно и робко, как вначале. Она сложила руки и приготовилась слушать проповедь.

Андрея видела с балкона своих родных, сидящих внизу. Её сердце тоже было радостным и широко распахнутым. Она легонько провела рукой по скрипке. Тихо, совсем тихо отозвались струны, как раз в то время, когда собрание запело общим пением.

«Веры сильная рука держится за крест Христа» - всё ещё звучали слова в сердце Андреи.

Да, да, это было на самом деле так! Она чувствовала это. Правда, её вера ещё не была сильной. Но она вложила свою слабую руку в сильную руку Бога. Теперь всё будет хорошо. Андрея решила больше не заботиться о том, что будет завтра, и о том, что будет через четыре недели.

После богослужения Андрею приветствовала сияющая сестра Анна. Они вместе вышли на улицу, где стояли младшие дети с матерью.

- Ты хорошо играла, Андрея,- похвалила её сестра Анна.

- Это не так важно,- ответила Андрея и добавила так тихо, что её могла услышать только сестра Анна: - Я знаю теперь, что сильная Рука действительно существует. Я ещё не знаю как, но верю, что всё будет хорошо.

Сестра Анна кивнула.

- Правильно, Андрея!

На этот раз дети Буш не бросились наутёк, увидев сотрудницу собеса. Да и зачем? Они были чисто одеты и аккуратно причёсаны. Они только что были на богослужении.

В таком случае можно иметь добрую совесть. Мартин даже начал рассказывать сестре Анне новость, о которой просто не мог молчать. Верно говорят: «У кого что болит, тот о том и говорит».

- Сегодня после обеда мама пойдёт с нами гулять! - провозгласил он. - По воскресеньям она обычно спит после обеда, а потом уходит куда-нибудь...

Мать покраснела и неодобрительно посмотрела на своего младшего.

Сестра Анна ласково улыбнулась:

- Это очень хорошо, нужно использовать прекрасную весеннюю погоду.

- Да, мы не знаем, сколько она ещё продержится,- послышался грубоватый голос тёти Ришевской.

Она крепко пожала руку сестре Анне. Помедлив чуть-чуть, она протянула руку и своей соседке, фрау Буш.

- Это тоже случилось первый раз,- озадаченно пролепетал Мартин и тут же громко воскликнул: - Тётя Ришевская, вон идёт твой муж! Дядя Ришевский! Мы завтра начнём копать сад?

Усатый старик рассмеялся:

- У тебя пока ещё нет сада, Мартин! Сад должен появиться. Не торопись! Земля ещё слишком твёрдая. Зимний мороз не отступает с первыми лучами весеннего солнца. Нужно потерпеть.

Сестра Анна несколько минут смотрела вслед двум семьям, которые дружно поднимались в гору. Совсем недавно обе женщины жаловались ей друг на друга. Между соседними бараками часто вспыхивали ссоры. Воцарится ли теперь между ними мир, окажется ли Андрея права в том, что у них всё будет хорошо?

Сестра Анна чуть слышно вздохнула. Почему она не могла радоваться от сердца, как Андрея? Она ведь тоже знала сильную Руку и сама указывала Андрее на верного Помощника. Но, долгие годы работая с людьми, она накопила большой опыт. Она знала, что многие хорошие начинания могут кончаться неудачей.

Да, с людьми дело обстояло так же, как с землёй, из которой Бог сотворил их: твёрдая зимняя почва не сразу становилась мягкой для принятия нового семени. Нужно было обязательно терпеть. Выдержит ли Андрея, если за первыми лучами весеннего солнца последуют дожди и непогода?

***

В это воскресенье они очень приятно провели послеобеденное время.

- Так хорошо, как сегодня, ещё никогда не было! - заверил Мартин, прыгая по тропинке, словно козлёнок.

Четверо детей и мать пошли гулять по дороге, которая вела мимо их барака, а потом вдоль леса.

В тёплом мартовском воздухе летала цветочная пыльца с золотистых серёжек орешника. На деревьях в лесу набухли почки. Скоро они раскроются. В низине справа простиралась долина. Там переливалась серебром река и блестели рельсы железнодорожного полотна.

Буши прошли довольно далеко и сели на скамейку. Для Мартина, правда, не хватило места. Но это его не смутило. Он встал возле Андреи и говорил, говорил, не умолкая.

Глядя на стоящего перед ней мальчика, Андрея чувствовала, что она уже любит его, любит сильнее, чем серьёзную Эльзу, сильнее, чем привязчивую, бойкую Герду. Он смотрел на мир открытыми глазами и казался честным и искренним.

- Смотри, на той стороне, за лесом, находится ферма Бергеров,- воскликнул он и указал на противоположный склон. - Смотри, фермер уже вспахал поле, а дядя Ришевский сказал, что земля еще слишком твёрдая!

- Плуг легче врезается в землю, чем лопата или тяпка,- объяснила Андрея.

- Пахать - это самое трудное, да, Андрея? - продолжал Мартин. - Фермер должен следить за тем, чтобы борозды были прямыми.

Андрея кивнула:

- Да, об этом даже в Библии написано. Мой отец в Шварцвальде говорил, что Господь Иисус хорошо знал сельскую работу. Он часто упоминал о ней в притчах.

- О сеятеле,- тихо проговорила Эльза.

- Да, о сеятеле,- подтвердила Андрея. - Правда, теперь у большинства фермеров есть сеялки. Но на горных полях сеялки не годятся. Я больше всего люблю наблюдать за сеятелем. Это так торжественно и красиво! Даже не подумаешь, каким внимательным должен быть сеятель. Вначале ведь не видно, хорошо ли он засеял поле. Но потом, когда появляются всходы, это видно.

- Ты говоришь, как пастор! - похвалила Герда. - А я знаю стих про сеяние. Мы в школе учили: «Что посеет человек, то и пожнёт».

До сих пор мать не участвовала в разговоре. Но тут она встала:

- Пойдёмте вниз. Там хоть люди есть. Вы здесь от скуки завели такой разговор, будто решили прочитать мне проповедь. Вы не в своём уме!

- А я всё равно стану фермером! - воскликнул Мартин и поскакал вперёд.

В долине прогуливалось много людей. Несколько девочек из Андреиного класса кивнули ей в знак приветствия, а когда их увидел отец Марианны, он даже приподнял шляпу, поздоровавшись с матерью. Она покраснела, как маленькая девочка, но выглядела при этом очень довольной. Потом они все пятеро дружно направились домой.

После ужина Андрея хотела достать свои картины из Шварцвальда. Но потом подумала, что её может захлестнуть тоска, а в таком настроении этот прекрасный день не должен был закончиться. Она взяла скрипку и начала наигрывать что-то нежное и приятное. На её лбу появилась строгая складка.

- Сыграй нам ещё что-нибудь! - воскликнул Мартин.- Тебе тяжело подбирать звуки?

Он не подозревал, что не тяжёлые звуки, а тяжёлые мысли удручали его сестру. Она думала о том, что ей нельзя оглядываться назад. Даже вперёд ей нельзя было заглядывать. Ей нельзя думать о будущем, о том, что будет через четыре недели. Но вверх, на небо, туда она может направить свой взор.

Андрея выпрямилась. Смычок увереннее заскользил по струнам.

Между тем стемнело. Мать выглянула в окно.

- Я сейчас уйду,- сказала она нерешительно. - Кажется, за мной пришли.

Послышались шаги. В дверь постучали. И кто, вы думаете, пришёл? Соседи Ришевские!

- Мы тоже хотим послушать вечернюю песню,- сказала тётя Ришевская.

- О, дядя Ришевский, можно нам завтра начать копать? Ты мне поможешь? - прижался к нему Мартин.

- Да, да, завтра мы посмотрим, можно ли уже начинать,- пообещал старик. - Но за это твоя сестра должна каждый вечер играть мне одну песню. Для таких старых людей, как мы, это очень приятно.

- С радостью,- улыбнулась Андрея.

Дядя Ришевский тяжело опустился на стул и достал из кармана толстый песенник.

- Я сегодня после обеда перелистывал свой песенник и нашёл песню, которую утром так хорошо спели дети в церкви. Она очень подходит таким людям, как я, которые потихоньку должны привыкать к мысли о смерти.

Даже если смерть страшит,

Ты, Господь, надёжный щит.

Веры сильная рука

держится за крест Христа,

Так что даже ночи тень

Не затмит грядущий день.

Старик посмотрел на Андрею и попросил:

- Сыграй нам ещё раз, а мы споём, как сможем.

Эльза быстро принесла свой школьный песенник и протянула его матери, чтобы она могла видеть слова.

Андрея поднесла скрипку к подбородку и начала играть.

Так закончилось это прекрасное воскресенье.

 

Глава 3

 

НЕЖДАННАЯ БЕДА

Наконец и в эту суровую горную местность пришла весна во всей своей красе. Каждый цветочек, каждая птичка провозглашали её прибытие. Зажурчали проснувшиеся ручейки и устремились в долину. Дорога к баракам покрылась блестящими струйками воды.

- Ходить по такой грязи - это ужасно! - жаловалась мать. - Ах, если бы мы снова могли жить в городе!

Но Мартин думал по-другому:

- Наконец земля растаяла! Она теперь уже мягкая, правда, дядя Ришевский?

Усатый старик опёрся на свою лопату и, широко улыбаясь, кивнул Мартину. Точно так, как Мартин был похож на маленького ёжика, так его большой друг походил на приветливого, доброжелательного тюленя или моржа.

- Я совсем не узнаю своего старика! – призналась тётя Ришевская Андрее, когда она принесла ей хлеб из посёлка. - Нет, на самом деле! - продолжила она. – Его как будто подменили с тех пор, как он начал день за днём разбивать с мальчиком сад. Раньше он с раннего утра стонал то из-за одной, то из-за другой болячки. Он ворчал, что из-за инвалидности не может вернуться в свою любимую шахту. А теперь...

- Ну-ну, не разговаривай так долго,- прервал ее муж. - Пойди лучше в дом и приготовь для нас с Мартином пару приличных бутербродов. Мы их заслужили. У нас получается замечательный сад, а Мартин – замечательный мальчик. Он мой лучший друг!

- Ты мог бы подружиться с ним гораздо раньше,- сухо заметила тётя Ришевская, когда её муж сел на скамейку перед дверью.

Задумчиво кивнув головой, он вытер со лба пот:

- Н-да... Точно так и ты могла бы заботиться о детях. Они ведь такие милые шкоды...

- Они стали такими лишь с тех пор, как приехала старшая,- сказала жена. - Андрея действительно не такая, как младшие, и теперь они тоже стали другими.

Мартин подошёл и сел рядом со своим большим другом.

- Грядка с анютиными глазками очень красивая, правда, дядя Ришевский? - спросил он радостно. – Эльза купила эти цветы на свои деньги. А ты видел, что куст бузины принялся? Вот Андрея обрадуется! Она мечтала о таком кусте, и он совсем ничего не стоил, потому что мы его выкопали на опушке леса, на той стороне. Дядя Ришевский, а мы завтра сделаем ящики для оконных цветов?

Старик ещё раз кивнул. Он выглядел таким довольным, будто от всего сердца наслаждался теплом весеннего солнца и теплом детской дружбы.

В это время Андрея поднялась по ступенькам и вошла в барак. В кухне никого не было. Мать ещё не пришла с работы. Эльза гуляла с ребёнком фрау Керстен. Герда, возможно, пошла с ней или за покупками для старой женщины.

Мартин вначале обрадовался тому, что может сопровождать детскую коляску. Но это быстро надоело ему. Разбивать собственный сад и работать в нём с дядей Ришевским было намного интереснее.

Андрея выкладывала из сумки покупки и смотрела в окно на обоих. Какими хорошими друзьями они стали, старый Ришевский и маленький Мартин! Эта дружба, конечно, могла сохраниться, если бы...

- Дядя Ришевский, а ты меня только тогда полюбил, когда к нам приехала Андрея! - услышала она за окном радостный голос Мартина.

- Гм-м! - только и произнёс старик.

Сердце Андреи тревожно забилось. Конечно же, дядя Ришевский будет любить Мартина и потом, когда она уедет. Об этом не надо переживать. Но останется ли всё остальное так, как сейчас?

Она убрала продукты в буфет. Здесь всё блестело чистотой, полки и ящики были устланы бумагой. Нет, теперь никто не скажет, что в семье Буш царит беспорядок и грязь.

Этого порядка и чистоты они добились не за один день. Хотя в тот раз, когда Андрее помогали одноклассницы и сестра Анна, было положено хорошее начало.

А потом - Андрея улыбнулась, вспомнив об этом,- потом они стали поддерживать порядок и чистоту в виде игры. Это было как раз в то время, когда все хозяйки делают в своих домах генеральную уборку. Андрея предложила детям «играть» в уборку, и это было принято с восторгом. С каким усердием Мартин выносил на улицу одеяла и подушки и выбивал их! Эльза показала себя очень способной в этом деле. Герда тоже хорошо помогала, хотя обычно была довольно легкомысленной.

Даже тёте Ришевской работа детей доставляла удовольствие, и она помогала им не только добрым советом, но и делом. Мать меньше всего интересовалась всеми этими новшествами. Иногда даже казалось, что порядок в доме не радует её, а раздражает. Эльза и Герда, которые знали мать лучше, чем Андрея, вечерами поглядывали на неё с какой-то робостью. Эльза однажды сказала Андрее:

- Вот увидишь, придёт день, и она начнёт ругать нас и сердиться за то, что мы убираемся.

- Почему же? - удивлялась Андрея. - Как можно ругать за хорошее дело? Почему мама должна сердиться, если мы стараемся, чтобы всё было чисто и красиво? Мама в Шварцвальде всегда радовалась, когда я была прилежной. Почему же наша мама не должна радоваться?

- Почему? - спросила Эльза, и её лицо снова приняло угрюмое выражение. - Спроси у неё, почему она не радуется! Тогда у неё будет причина разразиться бранью. Так долго она ещё никогда не выдерживала. Наверняка это продлится не больше недели. Вот увидишь, на днях будет скандал. Тогда и ты получишь свою долю и спросишь её, почему. Тогда ты кое-что узнаешь...

Однако в этот раз Эльза оказалась не права. Мать оставалась спокойной. Правда, она так ничего и не сказала по поводу уборки в доме и делала вид, будто ничего не замечает. Но сама она тоже стала убирать свои вещи на место и, получив зарплату, купила пёструю скатерть и нарядное полотенце.

С Андреей мать разговаривала очень мало. Она ни разу не ругала её. Казалось, будто ей было стыдно перед дочерью. Порой можно было подумать, что она боится Андрею, так как смотрит на неё искоса и робко. Может, ей было стыдно, что она забрала её из хорошего дома в Шварцвальде и поместила в беспорядок и нечистоту своего барака?

- У матери в отношении тебя нечистая совесть,- сказала тётя Ришевская пару дней назад, когда сидела с Андреей на крыльце и сортировала лук для посадки. – Ты заметила, что она не смотрит тебе в глаза? Она хорошо знает, что поступила несправедливо, вызвав тебя. Она это сделала из-за эгоизма, чтобы ты освободила её от домашней работы. Теперь она, возможно, жалеет об этом.

- В таком случае она могла бы разрешить Андрее вернуться,- сказала Марианна, которая пришла к Андрее за книгой.

«Да, да,- громко застучало сердце Андреи,- она могла бы меня отпустить. Она так и сделает! Она не посмеет отказать мне, если я попрошу об этом. Ни опекуну, ни сотруднице из собеса не придётся вмешиваться. Да у них, собственно, уже нет причины вмешиваться. Может, мама уже сегодня охотно отпустит меня обратно. Когда она смотрит на меня искоса и робко своими большими голубыми глазами, я чувствую, что её мучит совесть. О, тогда мне не придётся оставаться здесь!»

Как гулко стучало её бедное сердце! Как трепетно оно билось при мысли об этом! Была ли это радость? Радость ли заставляла её сердце стучать так громко? Или... или это было нечто другое, о чём она совсем не хотела думать? Имеет ли она право уезжать? Имеет ли она право вернуться в свой Шварцвальд? Даже если бы мать разрешила, имеет ли она на это право?

Андрея подошла к окну и посмотрела на зовущие железнодорожные рельсы внизу.

На улице всё ещё звучал беззаботный голос Мартина.

- Дядя Ришевский, а у нас всё хорошее началось с тех пор, как появилась Андрея, правда?

Услышав эти слова, Андрея замерла.

Действительно ли здесь останется всё так, если она уедет? Могла ли она просто так уехать и всё оставить и забыть, будто это был только сон, будто этого вообще не было? Разве не будет её сердце тогда так же сильно и громко стучать? Не от радости возвращения, о нет! Разве не станет её потом мучить совесть?

О, Андрея знала совершенно точно, что многое здесь не останется так, как было сейчас. Эльза с недовольным лицом снова будет делать в доме только самое необходимое. Ей придётся отказаться от своей работы, и она, конечно же, станет ещё недовольнее. Уроки она, наверное, тоже перестанет делать. У неё на это не будет ни времени, ни желания.

Андрея вспомнила, как она, узнав, что Эльза из-за плохой успеваемости осталась на второй год, спросила: «Как же это получилось? Ты ведь не глупая!» Эльза упрямо сказала: «А мне всё равно! Кто не делает уроки, кто бегает грязный и неряшливый? Буши, у которых вши!»

Герда тогда живо возразила: «Теперь у нас всё хорошо, как у всех людей!» Но именно Герда первая забудет про чистоту и порядок. Ей чаще всех приходится напоминать об этом. Приходится постоянно следить за тем, чтобы она не ускользнула на улицу, не сделав домашнее задание. И как она умела быть очень ласковой, так же бывала очень невоспитанной.

Станет ли мать снова бить детей чем попало, если Андрея уедет?

Андрея сжала виски. Она не хотела об этом думать. И почему только у неё сегодня так тяжело на сердце? Она чувствовала себя далеко не такой радостной, как в первое воскресенье.

Неужели она была неблагодарной? Разве она не должна от сердца радоваться, что всё стало намного лучше? Куда делось её радостное настроение?

«Не забывай благодарить,- говорила ей мать в Шварцвальде,- тогда Бог не забудет дарить!»

- Андрея, Андрея! - позвал Мартин с улицы. – За тобой уже идёт Аня. Ты готова?

Андрея встрепенулась. Где это она витала со своими грустными мыслями? Разве она забыла, что сегодня у неё была особая причина для радости и благодарности?

Сияющий Мартин заглянул в комнату. Похоже, он больше своей старшей сестры радовался, что её пригласили к Бернардам в прекрасную виллу на противоположном склоне горы.

- Андрея! - воскликнул он с упрёком. - Ты ещё не надела своё красивое платье? Разве ты не хочешь идти в тот богатый дом?

- Да, я сейчас! - ответила Андрея и быстро достала из шкафа своё вышитое льняное платье. - Пока Аня поднимется к нам, я буду готова.

- Аня умеет быстро бегать,- заметил Мартин. - Можно, я встану на стул и достану твою скрипку?

Андрея испуганно возразила:

- Нет! Не трогай её! Лучше беги встреть Аню!

Мартин послушно выбежал на улицу.

- Бернарды пригласили Андрею в свою виллу! – гордо объявил он своему старшему другу. - Она ведь по понедельникам ходит на репетиции оркестра, в котором играют даже взрослые. Эдди Бернард тоже в этом оркестре. Сегодня они будут играть в честъ дня рождения Эдди. Там, конечно, будет прекрасно!

- Я тоже так думаю,- согласился дядя Ришевский. - Я сейчас принесу бинокль, и ты сможешь посмотреть к ним в окна.

Мартин запрыгал от радости:

- Я когда вырасту, тоже буду играть на скрипке, и меня пригласят в виллу.

- Ну, до этого ещё очень далеко... - усмехнулся дядя Ришевский.

Мартин его уже не слушал. Он помчался под гору навстречу Ане.

***

Мартин гордился тем, что его старшую сестру пригласили в виллу Бернардов. Красивый белый дом на противоположной стороне горы был для него воплощением всякого богатства и величия.

Вместе с Андреей и Аней он спустился по склону и перешёл через железнодорожные рельсы. Когда они дошли до шоссе, Андрея отправила брата домой. По шоссе мчались легковые и грузовые автомобили, так что переходить на другую сторону было совсем не безопасно. Кроме того, Мартин не был настолько чистым и красиво одетым, чтобы сопровождать нарядно одетых девочек. Он ведь работал в саду, -

- Ты теперь не похож на ёжика, Мартин! – пошутила Аня. - Ты словно крот. Посмотри-ка на свои лапы!

Мартин смущённо улыбнулся, взглянув на свои руки, и послушно отправился в обратный путь. Он торопился, желая скорее достичь другой стороны долины. Поспешно переходя по гравию через рельсы, он несколько раз споткнулся, а на гору вскарабкался на четвереньках.

Добравшись до дяди Ришевского, Мартин посмотрел вниз.

- Смотри, дядя Ришевский, вон они! - воскликнул он. - Они уже прошли через ворота и теперь идут через парк в гору. Ты их видишь? Они уже дошли до арки, а теперь - до фонтана, а теперь... теперь они около двери! Дядя Ришевский, принеси же скорее твой бинокль!

Старик исчез в доме и, улыбаясь, вернулся с огромным биноклем:

- Сейчас посмотрим, сможешь ли ты заглянуть к ним в окна и увидеть вкусные торты и булочки.

Было очень забавно видеть, как мальчик всматривался в поросший лесом склон через огромный старомодный бинокль. Видел ли он что-то и что это было, для всех и навсегда осталось тайной.

* * *

Очень даже вероятно, что Мартин вообще ничего не видел сквозь этот странный инструмент. Он ведь совсем не знал, как с ним обращаться. Однако он был в таком восторге от мысли, что его сестра пошла в виллу, что его фантазия могла нарисовать ему самые чудесные картины и он, в конце концов, мог поверить, что действительно видит девочек. Как бы там тп/т было, но он неподвижно стоял на своём посту и был очень высокого мнения о себе.

Ну а что в это время происходило в богатом доме, Мартин не смог бы увидеть даже с помощью самого лучшего бинокля, потому что гости собрались во внутренней части дома. А смотреть сквозь стены - этому даже самый умный человек ещё не научился, и для этого не достаточно даже самого лучшего, самого современного бинокля.

Мартин увидел бы в вилле Бернардов много удивительного и чудесного: восхитительные торты и печенье, сверкающий фарфор, хрусталь и серебро, много-много цветов и множество празднично одетых гостей.

В этот день отмечали особый праздник. Не только день рождения единственного сына, но и возвращение его бабушки, которая много лет прожила в Америке и теперь решила жить у своего сына, господина Бернарда. Она желала заменить семнадцатилетнему Эдди мать.

Было приглашено очень много гостей. Таким образом, бабушка могла со всеми познакомиться и в дальнейшем поддерживать с ними дружеские отношения.

По этой же причине была приглашена и музыкальная группа, состоявшая из старших школьников. Некоторые из них учились уже не в народной школе, а в высших учебных заведениях. В оркестре играло и несколько взрослых. Все они были очень обязаны господину Бернарду. Он пожертвовал деньги на приобретение нескольких флейт, двух скрипок и множества нот. Сегодня музыканты хотели украсить этот большой праздник своим искусством.

Когда Андрея и Аня вошли в большой светлый зал, в одном углу которого стоял накрытый для кофе стол, гости стояли тут и там небольшими группами и беседовали.

Андрея вежливо поздоровалась с элегантными женщинами, которых совсем не знала. Только одну из них она узнала - это была старая фрау Керстен. Потом она к своей великой радости увидела около большого окна с чудесными цветами сестру Анну. Та приветливо улыбнулась и протянула Андрее руку.

- Хорошо, что ты пришла, меня это радует. Только у тебя совсем не весёлый вид. Разве ты не радуешься? Или у вас что-то случилось? Разве дома дела идут уже не так хорошо?

- О, нет! - смутилась Андрея. - Всё гораздо лучше, чем я думала вначале. Я сама не знаю, что со мной происходит. Я должна бы чувствовать радость и благодарность. Но я просто не могу. Я как-то не могу радоваться от всего сердца.

К ним подошла седая женщина в чёрном шёлковом платье.

- Это по-человечески, дорогое дитя,- сказала она приятным голосом,- это по-человечески. Мы, люди, просто не в состоянии всегда пребывать на высоте. Нам часто приходится спускаться с радостных вершин в долину. Ученикам Иисуса Христа тоже нельзя было оставаться на горе Фавор.

Андрея удивлённо взглянула на незнакомую даму со строгими чертами лица. Она не знала, что ответить. Да для этого уже и не оставалось времени. Гостей пригласили за стол.

Для музыкантов стол накрыли в зимнем саду, примыкающем к залу. Прежде чем приступить к угощениям, они исполнили весёлое произведение, после которого Аня и Рената спели несколько песен под аккомпанемент флейт и скрипок.

Бабушка из Америки восхищалась музыкой. Это была элегантная дама со свежим приветливым лицом и красивыми тёмными волосами. Правда, её живые глаза сверкали за стёклами очков. Но всё равно она выглядела не так, какими обычно представляют себе бабушек.

Таким же молодым, какой она казалась сама, был и её голос. Всё, что она говорила, было хорошо слышно в зимнем саду.

- Что это за черноволосая девочка, которая так прекрасно играет на скрипке? - спросила она сына, сидевшего рядом.

Он пожал плечами:

- Я её не знаю!

Сестра Анна любезно объяснила:

- Её зовут Андрея Домреми, она недавно приехала из Шварцвальда.

Бабушка Бернард кивнула:

- Она и выглядит не так, как остальные девочки. Спроси-ка, пожалуйста,- обратилась она к сыну,- сможет ли она сыграть вместе с Эдди мою любимую «Песню весны». Я так давно её не слышала!

- Вряд ли она знает её,- заметил господин Бернард.

Как послушный сын, он всё же встал, чтобы спросить Андрею, сможет ли она исполнить желание его матери.

Андрея ответила, что репетировала это произведение со своим учителем и очень любила его играть.

Серьёзное лицо Бернарда, производящее впечатление замкнутого человека, осветилось радостной улыбкой.

- Мама,- громко сказал он,- сейчас исполнится даже это твоё желание! Эдди, неси ноты!

- Отлично! - улыбнулась бабушка. - Только я попрошу полнейшей тишины. Пожалуйста, без звона чашек, ложек и тарелок! Насладимся музыкой!

Эдди Бернард сел за рояль, а Андрея поднесла смычок к струнам.

О, как заликовала скрипка, разливая песню весны по залу!

Разве удивительно, что все сердца широко распахнулись и наполнились необычайным, сладостным ожиданием?

Когда Андрея и Эдди закончили играть, в зале некоторое время царила тишина. Никто не решался нарушить благоговейное настроение. Казалось, будто все погрузились в какие-то воспоминания и меньше всего думали о столе с изысканным угощением.

- Это было здорово! - вдруг воскликнул мальчик из группы музыкантов.

Аня предостерегающе толкнула его в бок. Но сказанные слова остались сказанными. Взрослые засмеялись. Казалось, будто эти слова нарушили какое-то очарование. Снова налили кофе, зазвенели ложечки, застучали вилки.

- Теперь наши музыканты должны отдохнуть и попробовать торт,- заявила бабушка своим звучным голосом. Она повернулась к сыну и продолжила несколько тише:

- Эта скрипачка заинтересовала меня. Она же ещё почти ребёнок. Ты наблюдал за ней, как она играла? Её лицо было по-взрослому серьёзным и сосредоточенным. Хочется познакомиться с ней поближе. Ты пригласишь её как-нибудь ко мне?

Господин Бернард покорно наклонил голову:

- Конечно, мама, я приглашу её к тебе.

- Да,- продолжала мать,- я хотела бы услышать ещё одну песню. Но музыкантам придётся поискать её в песеннике. Я не могу вспомнить начало. Несколько лет назад я случайно попала в немецкую церковь в Америке, там как раз пели эту песню. Она очень тронула моё сердце.

Бабушка внимательно посмотрела на музыкантов и попросила:

- Пожалуйста, поищите песню, в которой есть такие слова: «Ты другом нам и братом стал, теперь мы – дети Божьи!» Кто первый найдёт её или вспомнит, получит то, что пожелает!

- Я знаю эту песню,- спокойно сказала Андрея, которая всё ещё стояла около рояля. - Она называется: «В сей день, что Бог наш сотворил», а куплет, о котором вы говорите, звучит так:

Ты нам спасенье даровал,

Мир сердцу непреложный.

Ты другом нам и братом стал,

Теперь мы - дети Божьи.

- Молодец! - похвалила бабушка. - Сын мой, ты должен будешь исполнить её желание!

Андрея покраснела. Господин Бернард покорно наклонил голову в ответ на распоряжение матери.

Но вдруг он резко поднял голову и прислушался. Что это за шум на улице, совсем не соответствующий радостному празднику? Его приветливое выражение лица омрачилось. Гости перестали разговаривать и тоже прислушались.

Господин Бернард поднялся и направился к стеклянной двери, ведущей из зала в сад. Он распахнул её с возмущением:

- Что тут происходит? Гульда, как вам не стыдно так шуметь?!

В проёме двери появилась широкая фигура экономки. Она совсем не была похожа на человека, которому стыдно. Ее серые глаза сердито сверкали на раскрасневшемся лице, похожем на полную луну, которая по вечерам всходит над склоном горы.

- Как тут не волноваться, господин Бернард! - сердито проговорила она. - Вы только посмотрите на эту бессовестную жабу!

С этими словами она толкнула вперёд растрёпанную и заплаканную девочку.

- Представьте, я поймала эту наглую шкоду на нашей прекрасной грядке с гиацинтами. Она выкапывала один цветок за другим! Я дала ей хорошую пощёчину и стояла рядом, пока она снова не посадила цветы в землю! Это та же самая, которая в прошлом году лакомилась у нас грушами. В тот раз я не могла ее поймать, она удрала через изгородь. Я со своей комплекцией, разумеется, не могу прошмыгнуть сквозь изгородь, а подкрадываться, как индеец, я тоже не умею. А она - шмыг - и исчезла! Но теперь она попалась...

Гульда сделала в своей длинной речи паузу и перевела дух. Гости озадаченно смотрели на маленькую воришку.

Андрея едва успела положить скрипку в футляр и стояла рядом с роялем будто каменная. Лишь сестра Анна посмотрела на Андрею серьёзно и вопросительно. Чего она ожидала от Андреи? Должна ли она промолчать и не выдать, что имеет отношение к этой воришке? Должна ли она признать в ней сестру?

Андрея неподвижно смотрела на Герду. Её сердце выстукивало одно и то же: «Ты другом нам и братом стал...» Христос снизошёл к людям. Он протянул нам Свою руку... А эта маленькая грязная девочка, которую уличили в воровстве, была её родной сестрой...

- Что это за девочка? - послышался строгий женский голос.

- Она из тех бараков, что наверху...

- Люди добрые! - воскликнула вдруг фрау Керстен. - Это же девочка, которая покупает мне продукты! Ну, ты можешь больше не приходить ко мне, а твоей сестре передай, чтобы она не появлялась у моей снохи! Такую воровскую шайку я не хочу видеть в своём доме!

- Если бы вы меня спросили, я бы вас предупредила,- вмешалась соседка фрау Керстен. - Мы знаем этот народ...

Господину Бернарду эти разговоры явно были неприятны. Его лицо стало сердитым. Бабушка тоже выглядела недовольной. Праздник действительно был испорчен.

- Всё это война и её последствия,- как бы извиняясь, вполголоса проговорил Бернард. - Многие отцы погибли, теперь матери работают, и их дети лишены надлежащего надзора.

- В этом и ты частично виноват, мой дорогой,- возразила бабушка. - На своей фабрике ты мог бы что-то предпринять. Надо организовать для детей группу продлённого дня. Некоторые женщины могли бы помочь в этом. Мы ещё поговорим на эту тему.

Господин Бернард послушно кивнул. Потом он повернулся к Гульде. Она всё ещё стояла у открытой двери и крепко держала за руку растрёпанную девочку.

- Закройте дверь, Гульда! - приказал он. - На улице ещё не так тепло. Но закройте её снаружи и больше не мешайте нам. Отпустите ребёнка! А ты убирайся отсюда и не показывайся здесь больше вместе со своими сёстрами и братьями!

Андрея взяла футляр и подошла к девочке. Взяв её за руку, она дрожащим голосом сказала:

- Это моя сестра. Мои сёстры и брат разбили вокруг барака сад. Для него она, вероятно, и захотела эти гиацинты. Это, конечно, не оправдание. Простите, пожалуйста!

С этими словами Андрея повлекла плачущую девочку за собой.

Она не слышала, что говорили за её спиной. Не слышала она и того, как чёрный дрозд на стройной пихте распевал свою сладкую вечернюю песню.

Андрея шагала всё дальше и дальше и тянула за собой Герду. Она не могла говорить. Она не могла ругать Герду и не могла с любовью обличать её. Нет, это она тоже не могла! Молча они прошли через парк, пересекли шоссе, преодолели железнодорожное полотно, поднялись вверх по склону и вошли в дом.

В этот раз Герда не прильнула, как обычно, к старшей сестре. Она робко смотрела на неё снизу вверх. Какое странное, чужое лицо вдруг стало у Андреи! Оно было неподвижным, словно каменным, и время от времени как-то непривычно вздрагивало.

Когда они вошли в кухню, как раз вернулась Эльза. Она гуляла с ребёнком молодой фрау Керстен.

- Ты уже пришла? - удивилась она, увидев старшую сестру.

Андрея кивнула. Она достала своё повседневное платье и переоделась. Всё это она делала как во сне. Но на сердце у неё было не так, как во сне! Андрея села возле окна, поставила на колени корзинку для штопки и достала серый порванный чулок.

Забежал Мартин.

- Андрея, ты уже пришла? - спросил он удивленно.

Андрея снова кивнула. Герда хотела выскочить через заднюю дверь, но Эльза остановила её:

- Вы с Мартином должны почистить обувь!

Герда нехотя достала ящик с щётками. Мартин уселся на пол рядом с ней.

- Идите на улицу! - велела Эльза. - Я же говорила вам, что в комнате чистить обувь нельзя!

Мартин взялся за ручку, но в это время кто-то уже открыл дверь. Вошли Аня и Ирма.

- Андрея, не переживай так сильно! - с порога сказала Аня. - Мы ушли раньше всех. Всё равно было уже неинтересно. Герда испортила весь праздник. Но о тебе никто не сказал ни одного плохого слова.

- Наоборот, все хвалили тебя,- подтвердила Ирма. - А бабушка сказала: «Какая мужественная девочка!»

- Какое отношение имеет наша Герда к празднику в вилле? - спросила Эльза. - Что она испортила?

- Ты ещё не знаешь? - возмущённо воскликнула Ирма. - Ну да, это похоже на Андрею - ничего не говорить!

Герда направилась к задней двери. Но Эльза успела крепко схватить её за руку.

- Что ты натворила?

- Она воровала! - воскликнула Ирма. - И ей никогда больше нельзя приходить к старой фрау Керстен, а тебе, Эльза, нельзя к молодой Керстен, потому что они не хотят видеть воровскую шайку в своём доме.

- Закрой рот, Ирма! - напустилась Аня на подругу. - Ты думаешь, это значит утешать Андрею?

Но никто уже не обращал внимания на то, что говорила Аня. Злобно вскрикнув, Эльза одной рукой схватила Герду за волосы, а другой начала бить её. Мартин заревел, но не из сочувствия к своей сестрёнке.

- Бей её, бей её! - всхлипывал он. - Теперь всё кончено, теперь мы больше не приличная семья!

- Прекрати, Эльза! - воскликнула Аня.

Но Эльза не прекращала. В самом разгаре этой сумятицы домой вернулась мать.

- Что здесь происходит? - спросила она озадаченно.

- Герда воровала в вилле напротив,- сообщил Мартин,- и тогда Андрею выгнали, а к Керстенам нам тоже больше нельзя, потому что мы воры.

- Ах ты, воришка! - вскрикнула мать пронзительным голосом и схватила кочергу, лежавшую перед ней в ящике с углём.

До этого Андрея сидела будто каменная. Но теперь она пришла в себя.

- Мама! - в ужасе вскрикнула она и бросилась защищать сестру.

В тот же момент она получила удар, предназначенный для Герды. Андрея пошатнулась. По её лбу побежала тёплая кровь.

Ирма закричала и выбежала на улицу. Мать опустила кочергу. Эльза и Герда тоже онемели. Обе они испуганно уставились на старшую сестру. Мартин заплакал ещё сильнее, увидев у Андреи кровь на лбу и щеке.

- Андрея, Андрея! - причитал он.

- Это не страшно,- пробормотала Андрея и повернулась к умывальнику.

Намочив полотенце, она прижала его ко лбу.

Думать она больше не могла. У неё было только одно желание: спрятаться где-нибудь и никого не видеть, никого не слышать. Но куда она могла пойти? У неё ведь не было даже каморки, где она могла бы остаться одна. Она направилась к двери. До этого момента мать робко и смущённо наблюдала за ней. Она не знала, что сказать.

Наверняка, ей снова было стыдно. Сама того не осознавая, она всё ещё держала в руках кочергу.

Но теперь она вдруг ожила.

- Этого ещё не хватало! - закричала она возбужденно. - Ты хочешь усесться на улице и показать всем, как тут над тобой издевались?! Это было бы по душе элегантной барышне! Ты хочешь, чтобы даже из виллы напротив увидели, какое преступление совершила родная мать! Но ты отлично знаешь, что это произошло случайно. Нет, ты хочешь опорочить меня перед людьми!

С этими словами мать крепко схватила Андрею за плечо. Но когда Андрея посмотрела ей в глаза, она сразу же отпустила её и пошла в спальню. Через некоторое время мать вернулась в праздничной одежде. Андрея неподвижно сидела возле окна и прижимала полотенце ко лбу.

- Я ухожу! - сказала мать хмуро. - Сегодня на фабрике праздник, и нам, бедным людям, можно немного повеселиться.

«Слава БогуІ» - это было единственное, что могла подумать в тот момент Андрея, и для неё это была не пустая фраза. Благодарность исходила из самой глубины её сердца. Наконец-то она останется одна и сможет лечь.

Когда мать ушла, Мартин робко подкрался к Андрее.

- Что мы будем кушать? - спросил он удручённо.

- Оставь Андрею в покое! - сердито сказала Эльза. - Когда её ещё не было здесь, ты не умер с голоду. Возьми себе кусок хлеба!

- Я ведь не сделал ничего плохого и даже работал в саду,- сокрушался Мартин.

- Тогда возьми два или три куска хлеба,- велела Эльза. - Если ты много работал, ты наверняка устал. Быстрее умывайся, пока я нарежу хлеб. И марш все спать!

- Разве Андрея не сыграет нам песню? - нерешительно спросил Мартин. - Дядя Ришевский, наверное, уже ждёт.

- Неужели ты не видишь, что Андрея сегодня не в состоянии играть?! А таким детям, как вы, она вообще больше ничего не будет играть.

- Это правда, Андрея? - жалобно спросил Мартин.

- Сегодня я действительно не могу,- тихо ответила Андрея.

- Поторопись, Мартин! - крикнула Эльза.

Мальчик побрёл к умывальнику с тяжёлым сердцем. Когда он вымыл руки, он снова стал прежним, веселым мальчиком.

- Андрея, а завтра ты будешь играть? - спросил он.

Андрея сильнее прижала полотенце ко лбу.

- О, Мартин, оставь меня в покое! - с трудом сдерживая стон, попросила она тихим голосом.

Эльза наградила брата чувствительным толчком. Он посмотрел на Андрею удивлённо и огорчённо. Но старшая сестра не заступилась за него. Она сидела неподвижно, и Мартину стало страшно. Уже не чувствуя сильного голода, он молча съел свой хлеб.

«Слава Богу!» - ещё раз прозвучало в сердце Андреи, когда её сёстры и брат скрылись в спальне. Она была благодарна и Эльзе, которая проявила настоящее сочувствие и позаботилась о тишине. Все трое лежали тихо и, казалось, даже уснули. А может быть, Эльза тоже ещё не спала и лежала, как и Андрея, с печальными мыслями?

Не только печальные мысли, но и сильные головные боли не давали Андрее обрести желанный покой. В её голове стучало и стучало, и ей стало так жарко и тяжело, что она, наконец, села на своей постели, а потом прокралась к окну.

Она легонько толкнула раму и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Как странно она себя чувствовала! Может, она заболела?

Андрее стало страшно. Что делать? У кого попросить совета или помощи? Пойти к Ришевским? Но старики уже давно спали, а тётя Ришевская была так же словоохотлива, как и добродушна. Она обязательно начнёт расспрашивать Андрею, и вскоре весь посёлок узнает, что родная мать избила дочь. Нет, к Ришевским Андрея не могла пойти.

Она посмотрела вниз, в долину. Над ней висел белый туман. Над рельсами, будто звезда, мерцал красный огонёк. В вилле напротив ещё горел свет. На фабрике тоже горел яркий свет. Слышались громкие голоса. Снизу доносилось пение. Там веселились люди. Там они праздновали. Мать тоже была среди них. А в бараке её дочь сидела совсем одна, со жгучей раной на лбу! Но действительно ли она была одна? Над противоположным склоном горы, поверх дымки тумана, тихо и торжественно сияла звезда.

Андрея судорожно сжала руки.

- Его зовут Иисус Христос,- прошептала она.

Прислонив голову к косяку, она уснула.

***

Андрея не знала, как долго она спала: несколько минут или несколько часов. Она вдруг вздрогнула и почувствовала, что замёрзла. Схватив школьное пальто, висевшее на крючке рядом с дверью, она надела его. Только потом она догадалась, что проснулась не от холода. За бараком стоял страшный гвалт. Несколько человек, смеясь и бессвязно болтая, не могли отыскать дорогу к бараку. Казалось, они получали огромное удовольствие оттого, что шли спотыкаясь и падая. Они подходили всё ближе. Андрея испугалась: неужели эти люди хотели зайти к ним?

На крыльце послышался шум и грохот. Кто-то толкнул дверь и включил свет. Андрея увидела мать с красными щеками и неестественно блестящими глазами. Её кудри беспорядочно свисали на лоб. За ней протиснулись ещё две женщины и трое мужчин. Андрея с ужасом уставилась на незваных гостей.

- Ты что, всё ещё не спишь? - сердито спросила мать.

- Это лучше, чем я лежала бы в постели, когда чужие мужчины зашли к нам среди ночи,- ответила Андрея.

Она сама не знала, как пришёл ей на ум такой ответ. Она ещё не совсем проснулась, и голова у неё была тяжёлой. Мать громко засмеялась. Это был нехороший смех.

- Вы только посмотрите на этого ангела! – заорал один из мужчин.

- Барышня решила ещё и побрюзжать! – вмешалась в разговор женщина. - Ну да, её уже приглашают в виллу! У тебя особая дочь!

- Нам нужно познакомиться с ней,- промямлил другой мужчина.

- Пусть она нам что-нибудь сыграет,- поддержал третий. - Или она не пиликает для простого народа?

- Давай, давай, где скрипка? - засуетился первый.

Андрея не шевелилась. Она всё ещё стояла около окна, прижавшись к косяку.

- Ха! Скрипка на шкафу,- крикнул самый молодой. - Достань её, Эмиль!

Андрея всё ещё не могла произнести ни слова. Мужчина достал футляр и поставил его на стол.

- Сыграй нам что-нибудь весёленькое! - крикнул он. - Или благородная барышня не хочет пиликать для нас? Сударыня играет только в вилле. Тогда придётся мне самому поцарапать...

- Нет, дай мне! - схватился за инструмент другой.

В эту минуту Мартин и Герда выскочили из спальни.

- Оставьте Андреину скрипку в покое! – закричал Мартин, а Герда схватила парня за ногу.

Эльза стояла в ночной сорочке в дверях.

- Сейчас же идите спать! - набросилась мать на детей.

- Пусть он отдаст Андреину скрипку! - ещё громче закричал Мартин.

Горе мальчика придало пьяным людям ещё больше задора. В то время как Мартин и Герда с плачем держали его за колени, он кружился по комнате и царапал смычком по струнам.

Андрея поморщилась. О, какую боль причиняли ей эти звуки! Почему же она стоит в таком оцепенении? Почему не защищает свою скрипку?

- А теперь давай мне! - крикнул другой и ухватился за скрипку.

- Нет, мне! - завопил третий.

- Нет, нет! - отчаянно кричал Мартин.

Женщины покатывались со смеху. Борьба вокруг скрипки становилась все яростнее.

Но вдруг - и как это только случилось? – скрипка упала на пол. Треск. Щепки. Громкий крик.

Андрея бросилась вперёд, схватила обломки разбитой скрипки и выбежала на улицу. Это было чудо, что она не упала, споткнувшись на ступеньках крыльца.

Она побежала вниз, под гору. Ей казалось, что ноги не касаются земли. Сзади послышались крики и неравномерные большие прыжки. Видимо, её преследовал парень. Теперь ей пригодилось умение быстро бегать. В Шварцвальде она часто бежала из школы домой так, что ветер свистел в ушах.

Нет, этот увалень её не догонит, хоть и делает такие огромные козлиные прыжки.

Прибежав в долину, Андрея почувствовала, что у неё закружилась голова и силы оставили её. Она несколько раз споткнулась. Если она будет продолжать спотыкаться, преследователь вскоре догонит её, потому что центральная улица хорошо просматривалась при ярком свете луны.

Не раздумывая, словно по указанию чей-то руки, Андрея завернула в ближайшую калитку и крепко прижалась к стене дома. О, как стучало её сердце!

Он приближался всё ближе и ближе. Андрея уже могла различить его одутловатое лицо с глазами навыкат. Он был уже совсем близко. Стоит ему только посмотреть направо, и он схватит её!

«Иисус, помоги!» - застонала Андрея.

Вот он поравнялся с ней... И пробежал мимо! Но через некоторое время он вернулся. Андрея дрожала в своём укрытии.

Он уже не бежал. Он шёл довольно медленно и смотрел по сторонам.

«Ах, что будет, если он меня сейчас заметит?!»

Её зубы сильно стучали. Было это от холода или от страха?

Наконец он прошёл мимо. Андрея смотрела ему вслед. Перед входом в вокзал он остановился, будто хотел поискать её там. Но потом передумал и пошёл в гору.

- Гей, гей! - раздался его голос в ночной тиши. - Вперёд на весёлую охоту!

Скорее всего, он решил взять двух других мужчин, чтобы они помогли ему искать. Он решил превратить эту погоню в настоящее удовольствие, в весёлую охоту.

Андрея испугалась. Если они начнут искать её втроём, ей несдобровать. Она посмотрела вверх. Парень скрылся в бараке, из которого струился свет. Послышались громкие голоса и смех.

Андрее нужно было поскорее скрыться, пока за ней не погнались и не увидели её на освещённой луной центральной улице.

Она побежала рядом с домами, чтобы не так сильно бросаться в глаза. Куда же ей бежать? Не может ведь она просто бежать, бежать, пока не упадёт?

Пробегая мимо ряда тёмных домов, Андрея подумала, что она никого не знала здесь так хорошо, чтобы посреди ночи попросить у них убежища. Ни в одном доме уже не было света.

Родители её одноклассниц очень удивились бы или даже возмутились бы, увидев её на пороге. Кто знает, открыли бы они вообще дверь? Ах, кому приятно иметь дело с какой-то «воровской шайкой»?!

Андрея бежала и бежала. Наконец она стала задыхаться. Перед её глазами заплясали красные и зелёные огоньки. Голова закружилась. Слева, за тёмными липами, находилось здание школы. Не раздумывая, Андрея свернула на школьный двор и вбежала по ступенькам крыльца...

Дверь, которая обычно стояла широко открытой, была заперта. Напрасно Андрея нажимала на ручку.

Ухватившись дрожащей рукой за холодную железную ручку, Андрея почувствовала опору. В это время всё вокруг неё поплыло. Стена дома и сама дверь качнулись и задвигались в разные стороны. Только дверная ручка оставалась надёжной. Андрея ухватилась за неё обеими руками. Всё вокруг вертелось всё быстрее и быстрее. Ей казалось, что она крутится на колесе. Это было ужасно. Она упала на колени. Голова ударилась о дверь. Металлические прутья, которые защищали стеклянную дверь снаружи, загремели от удара.

В доме залаяла собака.

«Это Вальди, маленькая собачка учителя»,- успела подумать Андрея.

Она уронила голову. Снова загремели металлические прутья. Снова залаяла собака, в этот раз ещё громче.

Андрея больше ничего не слышала. Ей стало жутко, очень жутко. Тёмные волны сомкнулись над её головой.

Но вот приблизились шаги. Кто-то шёл не по улице, где были преследователи, а по коридору. У входа загорелась большая лампа. Дверь открылась. Собачка стрелой выскочила на крыльцо и стала принюхиваться к лежавшей на пороге девочке.

Теперь над ней кто-то склонился. Но Андрея этого уже не видела.

 

Глава 4

 

ДОБРО ПОБЕЖДАЕТ:

Было восемь часов утра. Прозвенел звонок на урок. Некоторые учителя ещё стояли группами на школьном дворе и оживлённо разговаривали. Ученики в классах разговаривали не менее оживлённо, но значительно громче. Правда, их уже не раз призывали вести себя тихо. Но в! какой школе всегда следуют этому правилу? Может, вы знаете такую?

В восьмом классе в это утро было тише, чем в других классах. Не потому, что старшие ученики самые благоразумные. Обычно они шумели не меньше, чем младшие. Но если бы кто заглянул к ним сейчас, то сразу бы заметил, что среди них царило необычайное волнение, хотя они и не шумели.

Девочки столпились возле Ирмы, а мальчики уселись на парты и батареи и смотрели в их сторону с таким вниманием, какое они не всегда проявляли на уроках.

По лицу Ирмы было хорошо видно, насколько важной она считает новость, которую сообщает своим друзьям. Её глаза были широко раскрыты, будто она видела то, о чём рассказывала. Возбуждённо жестикулируя, она всё же говорила так тихо, будто о таком ужасе нельзя рассказывать громко.

- Это - убийство! - заключила она, переведя дух. - Вот увидите, скоро здесь появится полиция. Ох, я так боюсь, что меня начнут допрашивать как свидетеля...

Девочки тоже широко раскрыли глаза от ужаса. Марианна даже открыла рот.

- Это вздор! - первым подал голос Георг. - Не верьте тому, что насочиняла эта пустомеля! Андрея, похоже, простыла, поэтому и не пришла. Возможно, она вчера слишком расстроилась из-за Герды. Поэтому нам теперь надо относиться к ней с большим пониманием.

Мальчики одобрительно кивнули.

- История об убийстве - сущая болтовня! - пробурчал Фридрих.

Тогда Ирма сердито вскочила:

- Как это – болтовня?! Спроси у Ани. Она тоже стояла рядом и видела, как мать Бушей бросилась на Андрею с кочергой. Мы тогда убежали. Иначе она нас тоже убила бы.

Аня неохотно кивнула головой.

- Да, она ударила Андрею кочергой!

- Вот видите! - воскликнула Ирма.

Все молча посмотрели на то место, где должна была сидеть Андрея.

- Вам надо было сразу же сообщить в полицию,- нарушил тишину Зигфрид.

- Да, да! - поддержал его Лутц. - Почему же вы не сообщили?

- Мама сказала мне, чтобы мы не вмешивались,- объяснила Аня.

- А мой папа сказал, что я часто преувеличиваю. Он советовал подождать,- призналась оробевшая Ирма.

- Раз обманул, в другой раз не поверят,- шепнул кто-то сзади.

Ирма хотела возмутиться, но тут открылась дверь и вошёл учитель. Ученики пожелали ему доброго утра и посмотрели на него с надеждой и нетерпением.

Во время короткого богослужения весь класс был как никогда невнимательным. Потом Георг подошёл к столу учителя с отчётом. Против обыкновения он начал со списка отсутствующих.

- Сегодня нет Людвига Берга и Андреи Домреми,- сообщил он. - Людвиг остался дома из-за простуды, а Андрея... Она... Она...

Георг не мог подобрать нужное слово, а ученики смотрели на него так, будто он своим отчётом мог избавить их от волнения.

- Говори же! - вполголоса прошептал Фридрих.

Георг собрался с духом и посмотрел учителю в глаза:

- Говорят, что вчера вечером её убила родная мать...

- Кто это рассказал вам такую страшную историю? - удивился учитель.

При этом он не выглядел таким спокойным, как обычно. Дети заметили, что он тоже взволнован.

- Ирма и Аня присутствовали при этом и всё видели,- сказал Георг твёрдым голосом.

Теперь восьмиклассники с ещё большим нетерпением смотрели на учителя. Как он отреагирует? Он медленно поднялся. Казалось, будто это стоило ему усилий, будто он в это утро очень устал.

- Это его взволновало,- шепнула Марианна своей соседке.

- Мне кажется, что он заболел,- выдохнула Анита. -

Мой отец видел, что рано утром на школьном дворе стояла машина врача.

- Уже два раза постучали,- сообщил Герхард и добавил: - Будь же внимательнее, Анита!

- Стучали, похоже, совсем тихо,- извинилась дежурная и открыла дверь.

- Сестра Анна,- объявила она.

Учитель направился к двери по широкому проходу между партами. Затем он повернулся и сказал:

- Ирма и Аня, пойдёмте со мной! Остальные продолжайте читать «Бук еврея».

Можно представить себе, как мало в то утро интересовал учеников шедевр знаменитой поэтессы.

Они по очереди монотонно читали вслух тоненькую книжку, не вникая в смысл прочитанного. Те из них, которые не читали, вообще не слушали. Они напряжённо прислушивались, не удастся ли уловить какой-нибудь звук, который пролил бы свет на дальнейший ход «истории об убийстве». Но и самые чуткие уши слушали напрасно.

Учитель с сестрой Анной и двумя девочками пошёл в свой кабинет. Лишь через продолжительное время он вернулся с ними в класс.

В это время прозвенел звонок на перемену. Все облегчённо вздохнули и захлопнули книги. Наконец-то можно высказать своё мнение и расспросить обо всём Ирму и Аню.

- Мне казалось, что я лопну,- призналась Марианна своей подруге, выходя из класса. - Такое волнующее событие, а тут сиди тихо и просто жди!

- Ах, да! - от всего сердца согласилась Гильда, и они поспешили пробраться поближе к Ирме и Ане, от которых можно было что-то узнать.

Мальчики держались чуть поодаль. Но было видно, что они тоже навострили уши.

- Что же произошло? - живо спросила Марианна.

Ирма недовольно насупилась:

- Ничего! Нам пришлось повторить то, что мы рассказали вам.

- И нам велели больше не болтать об этом,- продолжила Аня.

Марианна разочарованно отвернулась.

- Где Буши? - поинтересовалась она, окинув взглядом школьный двор.

- Не старайся, любопытная коза! - крикнул Георг. - Они все трое не пришли в школу.

На Марианну это сообщение произвело такое действие, что она даже не возмутилась по поводу «любопытной козы».

- Ага! - только и сказала она, кивнув головой с такой важностью, будто являлась мудрым судьей.

- Они, наверное, боятся,- предположила Анита,- им стыдно.

- Или, - вмешалась Ирма и в ужасе округлила глаза,- их тоже...

- Не болтай глупости! - урезонила её Аня. – Гораздо важнее: где Андрея?

- Да,- согласились остальные.

Мальчики подошли ближе.

- Как мы об этом ещё не подумали! - сказал Юрген. - Где Андрея? Действительно ли её убили? Я не могу этому поверить. Она наверняка лежит дома с перевязанной головой.

- Я сегодня пойду к ней после обеда,- сказала Аня.

- Ой, я на это не решилась бы! - в ужасе воскликнула Ирма.

- Я тоже! - в один голос сказали несколько девочек.

- Я не думаю, что она просто лежит в постели,- задумчиво проговорил Фридрих. - Откуда тогда наш учитель знал об этой истории уже в восемь часов утра? Он послал меня в такую рань к сестре Анне. Я должен был попросить её прийти как можно скорее. Дело было очень срочное и касалось Андреи Домреми. Я ещё должен был подчеркнуть, что она должна прийти очень срочно.

- Почему же ты только сейчас рассказываешь об этом? - напустилась на него Ирма.

- Потому что я не такой болтун, как ты! – возразил Фридрих. - Поэтому учитель и послал меня. К тому же меня никто об этом не спрашивал.

- Браво, Фридрих! - похвалил Георг насмешливо. - Маленьким детям нельзя говорить, когда их не спрашивают или когда разговаривают взрослые.

Фридрих дружелюбно толкнул своего друга в бок. Ирма неожиданно крикнула:

- Смотрите, вон идёт дядя Ришевский, он живёт рядом с Бушами. Сейчас я его спрошу!

- Ты что, не знаешь, что нам нельзя во время перемены выходить за пределы школьного двора? – напомнила ей Руфь. - Ты будешь наказана! Сегодня дежурит господин Шрайнер!

Но Ирма уже понеслась через двор и догнала старика. Вернулась она так же быстро.

- Он не в настроении,- сообщила она. - Но я не обижаюсь. Кажется, он тоже беспокоится. Когда я спросила его, где Андрея, он пробурчал: «Не знаю! Я до сих пор помогал искать её. Только что сестра Анна пошла к Бушам. Она, наверное, знает. Спроси её!»

- Будто она знает! - разочарованно проворчала Марианна.

- Учитель, похоже, знает,- заметил Георг. – Иначе он не послал бы за сестрой Анной.

Ученики задумчиво посмотрели на старосту. Может, он прав? Да, он был прав. Вскоре восьмиклассники убедились в этом.

Учитель конечно же видел, что они от возбуждения не находят себе места.

- Что с вами? - приветливо спросил он в начале второго урока.

- Где Андрея? - выдохнула Аня.

- Разве я доктор Всезнайка? - спросил учитель с едва заметной улыбкой.

- Вы же знаете! - уверенно заметил Георг.

- Она умерла? - выпалила Ирма.

- Успокойтесь и будьте благоразумны! - строго сказал учитель. - Не надо раздувать эту печальную историю своей глупой болтовнёй! Не делайте этого из любви к Андрее. Придержите свои языки!

- Но где же Андрея? - нетерпеливо спросила Аня.

Учитель показал вверх.

- На небе? - вскрикнула Марианна.

- Нет, так высоко я не имел в виду,- снова улыбнулся учитель. - Она лежит над нами в маленькой комнате. Она не мёртвая! Не шумите так сильно! В нашем здании хорошо слышен любой шум!

- Можно нам пойти к ней? - хотела знать Ирма.

- Нет,- возразил учитель, сделав при этом жест, который им всем был хорошо известен.

Это значило: хватит! И они все знали, что это решение окончательное и неоспоримое.

Учитель открыл учебник математики, и им ничего другого не оставалось сделать, как последовать его примеру. Ах, у них ведь было ещё так много вопросов!

***

Андрея неподвижно лежала в маленькой спальне на узкой белой кровати. После многих недель снова на настоящей кровати! Заметила ли она это вообще? Знала ли она, где находится?

Она не спала. Жена учителя время от времени заглядывала в спальню. Большие тёмные глаза Андреи были открытыми.

Трудно было определить, видит ли она что-нибудь. Она до сих пор не произнесла ни слова, не ответила ни на один вопрос врача, которого вызвал учитель и который перевязал ей голову. Из классов внизу и со стороны школьного двора доносился приглушённый шум детей. Когда он усиливался, лицо Андреи вздрагивало. Тогда казалось, что она хочет заплакать. Однако слёз не было, и она лежала совсем тихо, так что жене учителя становилось не по себе.

Занятия в школе ещё не закончились, когда в спальню осторожно зашла сестра Анна. Её лицо было озабоченным. Она несколько минут стояла возле кровати Андреи.

Потом женщины вполголоса разговаривали в соседней комнате. Добрая жена учителя негодовала на не менее добрую сестру Анну:

- Вам с самого начала нельзя было смиряться с тем, что эту девочку поместили в такие обстоятельства! Андрея совсем не такая, как младшие дети. Она не должна была оставаться в таких условиях.

- Я думала, что только она и подходила им,- тихо возразила сестра Анна,- именно потому, что она другая. Как можно удалить зло без помощи добра?

- Ну, как зло обходится с добром, мы ещё раз увидели! - ответила жена учителя. - Это всегда так было.

Услышала ли Андрея эти слова? Казалось, будто она напряжённо прислушивалась. Учитель, оставшийся с ней, внимательно наблюдал за выражением её лица.

Он быстро заглянул в соседнюю комнату:

- Сестра Анна, я думаю, что Андрея в сознании. Зайдите к ней!

Сестра Анна осторожно подошла к кровати.

- Андрея,- тихо позвала она,- ты меня слышишь?

Андрея медленно перевела на неё взгляд. Потом она посмотрела на учителя. Казалось, что она хочет о чём-то спросить его.

- Мы отвезём тебя на «скорой помощи» в больницу, чтобы сделать рентген головы и вылечить тебя. Не бойся, сейчас санитары придут и отнесут тебя в машину,- продолжала сестра Анна. - Ты же хочешь быстрее выздороветь?

Андрея всё ещё не отвечала. Но было видно, что она понимала сказанное.

Теперь над ней склонился учитель.

- Только что звонила бабушка Бернард и спрашивала о твоём самочувствии. Она хочет исполнить твоё желание, как и обещала. Господин Бернард намерен подарить тебе чудесную скрипку, которая многие годы принадлежала его семье.

Лицо Андреи дрогнуло. По щекам медленно покатились две слезы.

- Нет,- с трудом выговорила она,- моя... скрипка...разбита...

- Ей нельзя волноваться! - с упрёком шепнула жена учителя. - Пойдём! Врач сказал, что ей нужен полный покой.

- Мысли и заботы, которые тревожат её, могут волновать намного больше,- возразил он.

- Я показал твою скрипку учителю Бернау,- продолжал он, утешая. - Её наверняка можно починить. У нас в соседнем посёлке живёт отличный мастер, беженец. Учитель Бернау отнесёт сегодня ему твою скрипку.

- Хватит! - тихо, но энергично прервала его жена. - Андрее нужен покой, чтобы она поскорее выздоровела.

- Да, она выздоровеет и поедет в Шварцвальд. И никогда, никогда больше не вернётся сюда,- проговорила сестра Анна.

- Никогда больше? - повторила Андрея.

При этом её глаза смотрели удивлённо и вопросительно.

- Никогда! - кивнула сестра Анна.

После этого трое взрослых вышли.

- Никогда больше! - произнесла Андрея и наморщила лоб.

Ей нужно было подумать над этим «никогда больше».

* * *

Андрею отвезли в город, в больницу. Там она лежала одна в маленькой палате, потому что ей нужен был полный покой. Марианна, чья тётя несколько дней назад перенесла операцию в этой же больнице, с важным видом рассказала, что Андрея лежит в частном отделении первого класса. Подумать только! Первый класс едва ли по карману простому человеку! Но за неё платила бабушка Бернард, которая особенно полюбила Андрею.

Как гордился бы Мартин, если бы знал, что его сестра лежит в палате первого класса! Но мальчик совсем не знал об этом, и был он не гордым, а очень печальным.

Эльза и Герда тоже выглядели подавленными. После того несчастного случая они с большим трудом решились пойти в школу и испытывали большую робость перед другими детьми.

- Теперь снова будут говорить: эти Буши! - с горечью произнесла Эльза по дороге в школу.

- Это ты во всём виновата,- проворчал Мартин, толкнув Герду.

- Оставь её в покое! - недовольно сказала Эльза. - Она уже достаточно наказана.

Однако в школе к детям Буш отнеслись гораздо лучше, чем они смели надеяться.

Мартин и Герда не задумывались над тем, почему никто из ребят не задавал им вопросов по поводу этой неприятной истории и почему их никто не избегал. Эльза же втайне удивлялась этому. Она не знала, что учитель разослал по классам письмо и ещё лично беседовал с учителями, чтобы они призвали своих учеников дружелюбно относиться к трём младшим детям из семьи Буш.

- Это вы должны сделать ради Андреи,- сказал он своим ученикам. - Это ваш долг, потому что как раз вы, одноклассники Андреи, должны позаботиться о том, чтобы по поводу этой печальной истории не было разговоров и чтобы другие по-дружески относились к её сестрам и брату.

- Эльза и Мартин совсем не виноваты в случившемся,- сказала Аня. - Их можно только пожалеть!

- А разве Герду и их мать не стоит пожалеть? - строго спросил учитель.

- Её? - сердито пробурчала Ирма и не сказала больше ни слова, почувствовав на себе испытывающий взгляд учителя.

- Фрау Буш не хотела ударить Андрею,- тихо промолвила Руфь.

- Зато она хотела ударить Герду,- вставил Лутц. – Мой отец сказал, что на неё всё равно надо было заявить в суд.

- Не будем больше говорить об этом,- остановил его учитель. - «Не судите и не будете судимы». Над этими словами подумайте сегодня вечером перед сном!

- Обязательно, если я не буду слишком уставшим и не засну сразу,- согласился Фридрих. - В кровати лучше всего думать!

***

«В кровати лучше всего думать» - установил Фридрих.

Ах, у Андреи теперь было достаточно времени, чтобы размышлять в кровати. Боль и тяжесть в голове постепенно прошли. Но врач всё ещё настаивал на полном покое. Кроме него и медсестер, никому не разрешалось заходить в палату. На её двери висела табличка: «Свидания запрещены врачом».

Врач разрешил только короткие письменные приветы, которые передавала ей Дежурная медсестра. Они были забавными и доставляли Андрее тихую радость. Она любила раскладывать на одеяле пёстрые открытки с картинками, которые присылали одноклассники, и рассматривать.

Андрея ничего не делала - совсем ничего, только думала. А это, пожалуй, было самым важным делом в окружавшей её тишине. Лучше всего у неё получалось углубляться в свои мысли по ночам.

Так как днём она ничем не была занята, долгими ночами она часто лежала в темноте без сна. Тогда в слабом свете уличного фонаря она видела перед собой большой оконный переплет. Он не казался ей простым, выкрашенным в белый цвет оконным переплётом. Это был крест. Большой и тёмный, стоял этот крест перед её глазами, и она вела с ним немые диалоги.

***

Когда мир вокруг утопал в цветах, Андрее наконец разрешили вставать на один час. Одновременно врач разрешил свидания. Но только одно в день и на короткое время, без волнующих сообщений.

В коридоре врач сказал медсестре:

- Ни в коем случае не пускайте к ней ни сестёр, ни брата, даже мать, если она вдруг решится приехать.

«Интересна кто придёт первым?» - думала Андрея, и её сердце стучало радостно и немного тревожно. Она уже давно мечтала о том, чтобы с кем-то поговорить и узнать, как обстоят дела дома что делать дальше.

Интересно, кто придёт сегодня?

Та, которую Андрея хотела видеть больше всех, по которой она больше всех скучала, она, конечно же, не приедет. Мать из Шварцвальда ради своей «Андреечки» не побоялась бы отправиться в далёкий путь. Но она ничего не знала о переживаниях Андреи, да и не должна знать. По просьбе Андреи Дежурная медсестра сообщила матери только о небольшом несчастном случае. Потом на её озабоченный ответ Андрея написала успокаивающее письмо. Как трудно далось ей это письмо, об этом её дорогая приёмная мать в Шварцвальде не могла знать...

Пробило три часа. Наступило время свиданий. Андрея приподнялась в кровати и прислушалась к звукам в коридоре.

Вот послышались шаги - кто-то прошёл мимо. Снова в конце коридора раздались шаги. Снова кто-то прошёл мимо.

Наконец послышался лёгкий стук. Дверь тихонько отворилась. Ах, кто же это?

Андрея удивлённо смотрела на вошедшую. Это была элегантная дама в светло-сером костюме. Она, наверное, перепутала номер палаты...

Дама уверенным шагом направилась к Андрее, протянула ей руку и сказала свежим, радостным голосом:

- А вот и наш больной цыплёнок! Ещё не встала? Как твои дела? Мне, наверное, придётся тебе помочь. На улице такая чудесная погода! Такой хорошей девочке надо посидеть хотя бы на балкончике. Давай попьём там с тобой кофе? Торт я принесла, это ведь мой долг ещё с того раза, помнишь?

Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами. Теперь Андрея узнала свою посетительницу. Это была мать господина Бернарда.

Американская бабушка не переставала улыбаться и говорить:

- Ну, дитя моё, теперь ты в честь моего посещения встанешь и оденешься! Только не в больничный халат! Я принесла тебе всё необходимое. Представь себе, я вчера вечером ходила в барак, чтобы забрать твои вещи. Конечно, это мог бы сделать кто-то другой. Но я нахожу удовольствие в том, чтобы самой решать свои проблемы. Ты думаешь, что твои проблемы не являются моими? Знаешь, сокровище моё, проблемы моих друзей являются и моими. А мы- ведь с тобой большие друзья, не так ли? Ну вот, а теперь переодевайся. Я совсем не понимаю, как это сестра Анна не догадалась прислать тебе платье и бельё. Ну ладно, теперь за дело! Я пойду закажу себе кофе, а для тебя - какао.

И вот за бабушкой, за этой американской бабушкой, такой энергичной и молодой, захлопнулась дверь.

У Андреи было такое чувство, будто эта женщина хорошенько встряхнула её и поставила на ноги. Но от этого у неё не закружилась голова. Наоборот! Андрея даже улыбнулась, и ей показалось, будто в палате повеяло свежестью.

Она ещё не полностью оделась, когда бабушка вернулась.

- Вот,- сказала она,- пришлось ещё раз спускаться вниз. Я ведь забыла в машине эти ландыши. Сейчас пойду и попрошу у медсестры вазочку!

Она захлопнула дверь и вскоре снова вернулась. Она принесла не только вазу с ландышами. Из чемодана бабушка достала продолговатый предмет, завёрнутый в жёлтый шёлковый платок.

- Знаешь, я ведь ещё должна исполнить твоё желание! - продолжала она говорить. - Ты помнишь? Меня предупредили, чтобы я сегодня не напоминала тебе о той несчастной развязке. Но знаешь, я считаю это глупостями. Вовсе неправильно и нехорошо во что бы то ни стало стараться забыть и не вспоминать неприятные истории. От этого ещё больше можно заболеть. Пережитые трудности нужно основательно осмыслить и переварить. Надо смотреть неприятностям в лицо и всё извлекать на свет! Поэтому я и говорю с тобой о том неприятном происшествии. Ты понимаешь меня?

Андрея кивнула. О, как хорошо она понимала, что ей надо обдумать и извлечь на свет, на истинный свет всё то, что мучило её и что внушало страх!

- Ну вот,- продолжала бабушка весело, вынося на балкон столик и два кресла,- твоё желание должно исполниться! Я принесла с собой его исполнение и одновременно прошу тебя исполнить моё желание. На празднике ты ведь не успела! Ты ещё помнишь песню: «Ты другом нам и братом стал, теперь мы дети Божьи?»

Андрея снова кивнула.

- Я даже не знаю, смогу ли спеть её...

- Нет-нет! - воскликнула бабушка. - Я сегодня не настроена на пение. Я хочу, чтобы ты сыграла мне мелодию. Пожалуйста!

С этими словами она развернула жёлтый шёлковый платок и вложила в руки Андреи скрипку.

Андрея с удивлением посмотрела на инструмент, отливающий превосходным тёмно-коричневым цветом.

- Это не моя скрипка,- прошептала она.

- Не твоя,- подтвердила госпожа Бернард. - Это более ценный инструмент.

- У скрипок есть душа,- Медленно проговорила Андрея. - Их нельзя так просто менять.

- Да, нельзя,- согласилась с ней бабушка. Она прижала к себе сидящую рядом Андрею: - К сожалению, твоя старая скрипка разбита. То, что склеит мастер, уже не будет твоей скрипкой. Это печально, но тебе надо это знать.

Андрея задумчиво посмотрела на лежавшую на её коленях скрипку.

Госпожа Бернард обняла девочку за плечи.

- Милая, если бы ты знала, как многое в моей жизни разбилось и умерло! Я ведь не ради удовольствия жила в Америке. Я была беженкой, которая едва избежала смерти. Очень многое, что имело душу, было разбито за последние годы! Но бывает так, что что-то хорошее умирает, чтобы освободить место более прекрасному. Представь, что твоя скрипка со всеми воспоминаниями, связанными с ней, была твоим детством. Теперь возьми эту скрипку, которая будет сопровождать тебя всю жизнь!

Андрея нерешительно поднесла инструмент к подбородку. Госпожа Бернард подала ей смычок. Андрея коснулась им струн.

Какой чудесный, тёплый, сладкий звук был у этой скрипки! Андрея увереннее провела смычком по струнам и забыла, где находится...

Дверь тихонько отворилась. Андрея опустила смычок. В коридоре захлопали в ладоши. Вошла медсестра и накрыла маленький столик.

- Ну, Андрея, теперь ты нам чаще будешь играть,- сказала она.

- Чаще? - удивилась бабушка Бернард. - Не долго вы будете иметь это удовольствие, сестра! Андрея постарается поскорее выздороветь, и мы поедем с ней в Шварцвальд. Я охотнее всего езжу туда в мае-июне. Там Андрея полностью понравится.

- Это просто прекрасно! - улыбнулась медсестра и вышла.

Андрея смотрела на госпожу Бернард большими глазами.

- Я не хочу в Шварцвальд,- сказала она тихо и твердо.

- Неужели? - удивилась бабушка и поставила свою чашечку на стол. – Это почему же?

- Мне сейчас будет слишком трудно снова уехать оттуда,- ответила Андрея.

- А кто сказал, что тебе надо будет снова уезжать оттуда? Ты останешься там и никогда в жизни не вернёшься в тот барак, в эти ужасные условия!

- Нет,- сказала Андрея уверенно,- я хочу вернуться обратно...

Американская бабушка смотрела на девочку непонимающе. Её живые глаза выражали большое удивление и необычное, настойчивое ожидание.

- Ты должна объяснить мне это,- сказала она гораздо тише, чем обычно.

- Я не могу это объяснить,- слабо улыбнулась Андрея.

Она смотрела на блестящую тёмно-коричневую скрипку, всё ещё лежавшую на её коленях, будто вела диалог с этим ценным инструментом.

Она заговорила медленно и задумчиво. Казалось, что она прислушивается к себе и подбирает правильные слова:

- Я много думала об этом. Здесь было достаточно времени для этого, особенно ночью. Я иногда часами не могла спать. И тогда я видела перед собой крест.

- Какой крест? - прошептала госпожа Бернард.

Андрея легонько провела рукой по струнам. Раздался нежный, медленно замирающий звук.

- Обычный крест! - Андрея показала на окно. - Ночью оконный переплёт похож на крест. Он стоял предо мной большой и тёмный. Я много думала о кресте Господа Иисуса. И мне многое стало ясно.

Умная, образованная бабушка смотрела на девочку, ничего не понимая.

Андрея снова провела по струнам и прислушалась к замирающим звукам.

- Мне стало ясно, что нельзя просто так убегать,- продолжила она. - Я вспомнила, что говорила мне однажды сестра Анна: мои сёстры и брат не должны погрязнуть в болоте. Я должна протянуть им руку. Другой рукой я должна крепко держаться сама. Так сказала сестра Анна. Я должна ухватиться за надёжную опору. Я не знаю, понимаете ли вы меня? Не могу выразить этого словами, но мне очень хочется вернуться к моим сёстрам, к брату и матери…

Бабушка долго смотрела на Андрею блестящими глазами. Потом она крепко пожала ей руку:

- Я плохо знаю христианскую веру. Несколько псалмов, выученных в детстве,- это единственное, что я запомнила. Ну, а это, в конце концов, не христианская вера. Меня христиане так часто разочаровывали, что я ничего не хотела слышать о христианстве. Единственное, что мне хотелось,- хоть раз встретить настоящего христианина, который не только носит это имя или говорит благочестивые слова. И вот ты первая настоящая христианка.

Андрея испуганно пролепетала:

- О, нет! Пожалуйста, не берите меня в пример! Я даже не знаю, смогу ли выдержать и как теперь всё будет...

Бабушка уже справилась со своими чувствами.

- Во всяком случае, будет лучше, чем до сих пор,- сказала она громко и уверенно. - Вчера вечером я задала твоей матери основательную головомойку. Хотя в этом уже не было большой необходимости. Она и так стала смиренной. Мне даже стало жалко её, как и её юную копию, эту маленькую белокурую воришку. Они обе морально опустились. Им нужна крепкая рука.

Госпожа Бернард поправила свою пышную причёску и вдохновенно продолжила:

- У сестры Анны слишком много дел, и она слишком добрая. Для такого дела я подхожу лучше, у меня получается натягивать вожжи покрепче. И пусть мой дорогой сын не переживает, что я не найду себе здесь поле деятельности. Я сама его создам. Впрочем, твой брат - славный паренёк. Он станет моим особым другом. Да, он очень обрадуется, если ты вернёшься. Эльза тоже неплохая девочка. Я должна научить её веселее смотреть на погоду.

По-видимому, до сих пор у неё было мало возможностей для этого. Я также помогу нашему милому обществу, фрау Керстен и подобным ей дамам, приветливее относиться к таким бедняжкам, как твои родные.

Бабушка откинулась на спинку кресла и отхлебнула кофе.

- Послезавтра я привезу к тебе Эльзу или Мартина,- пообещала она.

- У Эльзы, наверное, не будет времени,- вспомнила Андрея. - Теперь всё хозяйство снова на ней.

- Нет-нет! - воскликнула бабушка. - Разве я тебе не говорила, что мать больше не ходит на работу? Нет, мой сын не выгнал её. Она сама образумилась и стала заботиться о детях. Видишь, эта неприятная история всё же привела к добру. Мать ударила по голове тебя, а у самой в голове прояснилось.

Американская бабушка громко рассмеялась над собственной шуткой.

Андрее было не до смеха. Она должна была осмыслить все новости, которые услышала за это короткое время. На это ей понадобится много времени.

Хорошо, что снова пришла медсестра, чтобы убрать посуду.

- О, я понимаю ваш взгляд! - засмеялась госпожа Бернард. - Я ободряющий посетитель, но ни в коем случае не успокаивающий, а нашей милой пациентке нужен покой. Я ухожу. Сегодня я обойдусь без прощальной песни, но желаю услышать её послезавтра.

Несколько минут спустя за весёлой бабушкой захлопнулась дверь. Андрея осталась одна. Пришла только медсестра, чтобы помочь ей раздеться.

- Ты, похоже, сильно устала после свидания,- сказала она. - Тебе пора в постель. Я оставлю дверь на балкон открытой. Майский воздух будет освежать тебя, и ты быстро уснёшь под пение птиц.

Да, Андрея сильно устала. Она слишком устала, чтобы думать. Да и думать-то было больше не о чем. Теперь, когда она приняла твёрдое решение и высказала его вслух, её сердце наполнилось миром и покоем.

Прежде чем уснуть, Андрея приятно потянулась и протянула правую руку, будто хотела ухватиться за ту Руку, за которую решила держаться всю жизнь.

***

Из больницы Андрея вернулась в барак. Жизнь в нём действительно изменилась к лучшему. Об этом могут засвидетельствовать все жители посёлка. Конечно, не всё сразу было хорошо. Но теперь, когда сестра Анна встречается с матерью, она остаётся довольной.

Невысокая женщина производит совсем другое впечатление, чем два года назад. Она уже не смотрит так неуверенно и робко. Она красиво и чисто одевается и выглядит приличной, довольно приятной женщиной. Люди относятся к ней по-доброму, и это ещё больше помогает ей стремиться к истине.

Про Герду с тех пор никто не слышал ничего плохого. Она ходит в группу продлённого дня, которой руководит госпожа Бернард. Эльза Буш после занятий в школе помогает госпоже Бернард. Эльза очень способная помощница, и американская бабушка решила, что она должна выучиться и стать воспитателъницей.

Когда я в последний раз гостила у бабушки Бернард и видела Эльзу, я удивилась, какой она стала красивой и приветливой девочкой.

Ну, а Андрея? Вернётся ли она когда-нибудь в Шварцвальд навсегда, знает один Бог. Теперь Буши обошлись бы уже и без неё. Но все очень скучали бы по ней.

Думаю, что в один прекрасный день Мартин навсегда переедет в Шварцвальд, куда он ездил со своей старшей сестрой.

Его сердце ещё колеблется между тут и там. Но вскоре ему придётся принять конкретное решение, потому что ему пора привыкать к фермерской жизни, если он хочет некогда перенять хозяйство шварцвальдовской матери. На это ему не хватит опыта в собственном саду.

Маленький сад возле барака теперь стал ещё меньше, потому что бабушка Бернард позаботилась о том, чтобы к бараку пристроили две комнаты - для Андреи и Мартина. Так у Андреи появилась своя комната. Там она может спокойно читать и размышлять, играть на скрипке, не мешая другим.

Вы думаете, что игра на скрипке никому не мешает?

Тогда я должна сказать, что Андрея каждый день час или два играет гамму и подобные не очень весёлые и возвышенные произведения.

По настоянию и распоряжению госпожи Бернард Андрея учится в музыкальной школе в соседнем городе, поэтому дома должна много репетировать. Кем она станет? Этого я не знаю. Андрея тоже не знает этого. Но кем она является и кем хочет оставаться, это она знает. Об этом она часто поёт: «Ты другом нам и братом стал, теперь мы дети Божьи».

Да, Андрея - дитя Божье.