- У нас в классе новенькая!- сказала Ирма своей подруге Ане в конце перемены, поднимаясь с ней по ступенькам школьного крыльца.
Аня молчала, наморщив лоб. Её голубые глаза неподвижно смотрели вперёд. Сейчас нужно будет писать контрольную работу по математике. Аня размышляла над сложными задачами, которые решали на прошлом уроке. Накануне пасхальных каникул ей хотелось получить ещё одну пятёрку.
- Ты слышишь?! У нас в классе новенькая!
Ирма толкнула Аню локтем и добавила:
- Когда я поливала цветы, она стояла возле учительского стола.
- Ах, как будто это небывалая новость!- отпарировала Аня.- Уже не раз появлялись такие новички и потом становились старичками.
- Новенькая - и не новость?- обиженно возразила Ирма. Ты шутишь?
- А ты болтаешь глупости!- ответила Аня недовольно. Она никак не могла решить одну особенно трудную задачу.
Девочки зашли в свой класс. Дежурная уже успела раздать тетради для контрольных работ. Они лежали на тёмных партах, словно ярко-синие пятна.
Такого же синего цвета со свежим белым воротничком было платье новенькой, которая стояла рядом с учителем и смотрела на вошедших учеников, слегка улыбаясь. Несмотря на это, она не выглядела радостной, её тёмные глаза смотрели печально и устало.
Учитель взял новенькую за руку и сделал несколько шагов вперёд.
- Вот, я представляю вам вашу новую одноклассницу,- сказал он. - Надеюсь, что вы дружелюбно примете её в свой круг. Скажи, как тебя зовут.
- Андрея Домреми,- тихо сказала она, и все ученики восьмого класса одновременно посмотрели на высокую худенькую незнакомку со смуглым лицом и двумя толстыми косами.
- Она другая,- не сводя глаз с новенькой, вполголоса проговорила Марианна.- Она действительно не такая, как мы все!
- Думаешь, потому что у неё косы, а не стрижка под мальчика, как у тебя?- шепнула Аня ещё тише.
- Андрея приехала издалека,- продолжил учитель,- поэтому она сегодня пришла в школу на два урока позже,- Марианна, освободи ей место рядом с собой!
Новенькая села за парту Марианны. Так она была принята в восьмой класс.
Минуту спустя ученики склонились над ярко-синими тетрадями, и по белой бумаге заскользили скрипучие перья. Аня тяжело вздохнула. Справится ли она в этот раз с трудной задачей?
***
Это случилось на большой перемене. Девочки восьмого класса собрались возле ограды в дальнем углу двора.
Из школьного сада доносился нежный запах фиалок, но девочки не обращали на это внимания. Аня задумчиво потягивала молоко через соломинку. Марианна вообще еще не начала пить.
- Эта Андрея действительно другая,- объявила она.
- Ты опять начинаешь? - сердито остановила её Аня.
- Я же говорила тебе, что не у всех должны быть такие короткие кудрявые волосы, как у тебя.
- И не у всех такие прямые, соломенные, как у тебя,- вступилась за Марианну Ирма.
- Я совсем не это имею в виду,- возразила Марианна. - Она не решила ни одной задачи! Она вообще не писала контрольную! Разве это не странно.
- Наверное, они в своей школе еще не проходили эту тему,- заступилась за новенькую Руфь.
- Слушайте дальше! - нетерпеливо воскликнула Марианна. - Я ведь ещё не всё сказала! Я пододвинула ей свою тетрадь, чтобы она могла списать. И знаете, что она сделала? Она улыбнулась, покачала головой и даже не посмотрела в тетрадь! Представляете, она будто с луны свалилась, ей же наверняка поставят единицу.
- Она ненормальная что ли? - удивилась Ирма.
- А помните, когда мы учились ещё в четвёртом классе, мы тоже не описывали и не давали списывать. Нас учили, что этим никому не поможешь. Мы что, тоже были ненормальные? - спросила Аня, поставив свою бутылку с молоком на ограду.
- Ты здорово заступаешься за новенькую! – обиженно сказала Марианна. - Она что, твоя лучшая подруга?
- Я её совсем ещё не знаю,- возразила Аня. - Но я не переношу всяких наговоров.
- Ты, видно, всей душой болеешь за новенькую,- установила Ирма.
- Не говори глупостей,- проворчала Аня.
На ступеньках, ведущих из школьного сада, появился Фридрих. Проходя мимо девочек, он остановился.
- Это вы из-за новенькой подняли такой шум?! - засмеялся он. - А вы знаете, из какой она семьи? Она старшая сестра детей Буш!
Все девочки, как по команде, перестали пить молоко.
- Что?! - вскрикнула Ирма. - Это неправда! Её фамилия не Буш, а Домреми!
- Ну да,- добродушно объяснил Фридрих,- их мать сначала была замужем за Домреми, а потом вышла за Буша.
Высокий мальчик неторопливо пошёл своей дорогой.
- Я не верю тебе! - крикнула Марианна ему вслед.
- Ну тогда посмотри сама,- ответил Фридрих, махнув рукой в сторону спортплощадки.
Там стояла стройная Андрея в ярко-синем платье, а к ней прижимались две кудрявые девочки. Одной было лет двенадцать, а другой - лет семь. Обе они выглядели грязными и неряшливыми. Они, казалось, очень гордились тем, что принадлежали этой высокой чистой девочке.
- В самом деле, это сёстры Буш,- пробормотала Аня.
- Но я всё ещё не могу поверить!
- Я её спрошу,- сказала любопытная Ирма и побежала через двор прямо к Андрее.
- Вы - сёстры? - окликнула она трёх девочек.
Две из них счастливо кивнули.
- Отвечай же, Андрея! - нескромно потребовала Ирма.
Андрея посмотрела на неё с удивлением.
- Да,- сказала она, немного помолчав, и повторила чуть громче: - Да, они мои сёстры.
Ирма отвернулась. Теперь она знала важную новость!
Но, странное дело, ей вдруг расхотелось как можно скорее передать эту новость своим подругам. Ирма задумчиво поплелась в конец двора.
- Да,- сообщила она,- это её сёстры. Она сама сказала это, и она совсем не стыдилась...
- Разве было бы лучше, если бы она стыдилась? - спросила Аня.
Девочки снова взяли свои соломинки и принялись пить молоко. При этом они стали такими молчаливыми, будто им не о чем было поговорить, будто в их классе и не появилась «другая».
***
«Она не стыдилась»,- сказала Ирма.
Разве Андрее действительно не было стыдно? Она была не в состоянии думать об этом, потому что у неё гудела голова, когда она вместе с другими вошла в класс после перемены. Андрее казалось, что кто-то крепко сжал ей горло. Что это мальчишки на перемене кричали её сёстрам: «Эй, Буши, у вас вши!»?!
- У вас что, вши? - в ужасе спросила она девочек.
- Нет,- мотнула головой старшая, Эльза, а младшая, Герда, поспешила добавить:
- Сестра Анна недавно потравила наших вшей.
Андрее стало жутко. Вши! А что, если эти насекомые заберутся в её длинные густые волосы?!
Андрея села на своё место и вдруг почувствовала такой зуд, что ей очень захотелось почесать голову. Но этого ни в коем случае нельзя делать. Ей нужно взять себя в руки.
Иначе в классе сразу скажут: «Смотрите у неё тоже вши, как у её сестёр!» Они ведь уже знали, что она принадлежит к этой семье...
- Андрея!
Она встрепенулась. Это был голос учителя. Он приветливо посмотрел на нее.
- Я просмотрел контрольные работы,- сказал он,- и установил, что ты не выполнила задание. Разве вы ещё не проходили эту тему?
Андрея встала.
- Проходили,- ответила она. - Но я не совсем её поняла. Мне математика даётся нелегко.
- В таком случае,- сказал он,- твоя соседка по парте, Марианна, с удовольствием объяснит тебе, как решать такие задачи. Возможно, ты потом сможешь научить её чему-то другому, чего она не умеет.
- Не думаю,- чистосердечно сказала Андрея. - Я ничего особенного не знаю и, к сожалению, не очень хорошая ученица.
Класс был поражен. Учитель же продолжал дружески улыбаться.
- Мне нравится то, что ты честная,- похвалил он.
Новенькая покраснела.
- Я могу научить её играть на скрипке,- смущенно пролепетала она,- или подарить книгу...
- У меня нет скрипки,- передёрнула плечами Марианна,- а книгу от Бушей мне не надо!
- Это почему? - строго спросил учитель.
Марианна смутилась и густо покраснела.
- Мои книги все в чистых обложках,- тихо проговорила Андрея. - Я собрала себе небольшую библиотеку. Они еще не пришли. Моя другая мама скоро пришлёт их.
- А твоя скрипка уже здесь? - спросил учитель.
Андрея кивнула.
- Это хорошо. Учитель Бернау обрадуется. Он уже не раз жаловался мне, что в школьном оркестре очень не хватает ещё одной скрипки. У наших музыкантов сыгровки по субботам, ты тоже можешь приходить.
Глаза Андреи засияли.
- А задание по математике я с радостью объясню тебе! - воскликнула Аня.- И мне за это ничего не надо.
- Мне ведь тоже ничего не надо,- проворчала Марианна, покраснев ещё больше.
- А что ты говорила про Бушей? - вмешался в разговор Георг, староста класса. - При чём тут Буши?
Андрея повернулась к классу. Казалось, она решила защититься.
- Мать детей Буш - моя родная мать,- смело сказала она. - Мой отец был её первым мужем. Он погиб на войне до моего рождения. Его звали Андреем, и меня назвали в память о нём. Моя мама потом ещё раз вышла замуж, и теперь её фамилия Буш. Трое Бушей, как вы их называете, мои сестры и брат.
Она облегченно вздохнула и села.
- Очень хорошо, что ты так ясно сказала это своим новым друзьям,- улыбнулся учитель. - А теперь перейдем к уроку. Сейчас у нас география, и Андрея может рассказать нам много интересного. Хорошее совпадение. Тема сегодняшнего урока: «Шварцвальд», а Андрея приехала к нам именно оттуда. Она попала в этот горный район маленькой девочкой. Андрея родилась в Берлине, а там в то время были сильные бомбёжки. Их дом разрушился, и мать переехала в наше село и вышла замуж. К сожалению, второй отец Андреи тоже уже умер. Андрея до сих пор жила в Шварцвальде, но теперь её мать пожелала, чтобы она приехала к ней.
- Чтобы смотреть за младшими Бушами,- шепнула Ирма, и её соседка по парте тихонько хихикнула.
Почувствовав на себе взгляд учителя, девочки замолчали.
- Не расскажешь ли ты нам что-нибудь о Шварцвальде, Андрея? - спросил учитель. - Тебе там нравилось? Какая там природа? Что там растет?
Андрея встала. В этот раз она не смотрела на одноклассников. Её глаза смотрели куда-то вдаль.
- Я жила в старом шварцвальдовском доме,- начала она звонким голосом. - Его крыша, поросшая мхом, укрывала не только наши комнаты, но и наши сараи, где жили животные и хранился урожай. Летом перед нашими окнами цвело много красной герани. Когда на лужайке перед домом появлялось море цветов и расцветали вишни в саду... тогда... тогда было так красиво, что я не могу это выразить!
Андрея немного помолчала.
- Мимо нашего дома протекал звонкий ручей,- продолжила она,- а сразу за домом росли высокие тёмные ели. Вечерами мы сидели на скамейке перед домом и слушали пение птиц, журчание ручья, шум елей... Наш дом стоял так высоко, что казалось, вершины некоторых гор лежат у наших ног. Мне очень нравилось там... Мой отец часто просил принести скрипку, и мы все вместе много пели... А потом...
Вдруг Марианна и Аня вскрикнули.
- Что случилось? - закричали другие девочки.
Андрея качнулась и ухватилась за парту. Учитель подскочил к ней.
- Аня, помоги мне! - попросил он, держа Андрею под руку. - Давай отведём её наверх, в мой кабинет.
- У неё не было молока на завтрак,- вспомнила Ирма.
- И бутерброда тоже,- добавила Марианна. – Кто знает, ела ли она сегодня вообще!
- Как мило с вашей стороны, что вы только теперь вспомнили об этом! - заметил Георг. - Тебе, толстячка, было бы полезно пожертвовать одну булочку...
Между тем Андрею уложили на старый диван в кабинете учителя. Он принёс из кухни чашку молока и бутерброд и не ушёл, пока Андрея не поела. Потом он вернулся в класс, оставив Аню вместо сиделки. Она села возле окна и начала читать книгу, которую дал ей учитель.
Андрея лежала с закрытыми глазами.
«Будь мужественной» Й так сказала ей мать из Шварцвальда на прощание. О, до сих пор Андрея старалась быть мужественной. Но теперь она всё же не выдержала. Что-то так сильно сжимало её горло, что стало невыносимо.
Андрея вновь так ясно увидела свой милый дом в Шварцвальде, в котором она выросла, который до сих пор был её родиной. Увидела отца, увидела мать, её дорогое лицо и тёмные косы, уложенные вокруг головы. Ах, то ведь не её мать, и не её отец, и не её родина! Эта чужая женщина по фамилии Буш была её матерью, и этот грязный барак будет теперь её домом...
Андрея вспомнила, с какой радостью четырнадцать дней назад она выбежала навстречу почтальону, этому весёлому усатому старику, когда он поднялся к ним на гору! Он дал ей письмо, это страшное письмо, в котором было написано, что она должна приехать домой. Домой! Этот страшный барак должен стать её родным домом!
Андрея крепко зажмурила глаза.
Неужели это правда? Нет, это, наверное, страшный сон. Она хотела вновь оказаться рядом со своими приёмными родителями, сидеть с ними возле своего дома и наблюдать за вечерним солнцем, пока его последние лучи не исчезнут за вершинами гор и над тёмными елями не засияют звёзды. С особым трепетом она спела бы с ними любимую песню:
Куда ты, солнышко, ушло?
Ночь заглянула к нам в окно,
Ночь, что прогнала день...
Прощай! Другое Солнце -
Иисус, мой свет в оконце -
Мне в сердце ярко светит
Так, что исчезает тень...
О нет! Это теперь совсем не так. Ночь действительно прогнала солнце. А другое Солнце совсем не светит теперь в её сердце. С тех пор как она приехала сюда, она вообще не вспоминала о Нём. О, как хорошо было петь и молиться с дорогой матерью, когда всё было хорошо! А теперь? Куда делось это другое Солнце? Может ли оно и здесь стать для неё действительностью? Ведь оно совсем не светило теперь в её сердце!
- Нет! Нет! - вдруг закричала Андрея.
Аня тут же подбежала к ней.
- Что с тобой? - испуганно спросила она.
Андрея закрыла лицо руками, и крупные слёзы покатились из её глаз. Аня выскочила и позвала жену учителя.
В дверях они остановились.
- Утешьте её! - попросила Аня тихо.
Женщина участливо покачала седой головой.
- Оставь её! - прошептала она. - Ты ещё не знаешь, дитя, как это хорошо, что она может выплакать своё горе.
***
Через час учитель осторожно приоткрыл дверь своего кабинета и заглянул. Аня оторвала глаза от книги и прошептала:
- Она плакала, пока не уснула.
- Это хорошо,- так же тихо сказал учитель. – После уроков принеси сюда её портфель и разбуди её. Пусть она сегодня не приходит в класс...
Когда Андрея вышла из школы, по ней не было видно, что она плакала. Жена учителя позаботилась о том, чтобы она умылась и причесалась, и не отпустила её, пока она не съела тарелку супа. Сёстры Андреи сидели на крыльце школы и ждали её.
Когда девочки пересекали школьный двор, восьмиклассники вышли как раз в коридор. Через стеклянную дверь, ведущую на парадное крыльцо, они могли видеть весь двор до самой улицы.
- Вон идёт новенькая! - сказала Ирма. - Смотрите, эти две маленькие замарашки взяли её в плен! Слева Буш и справа Буш.
- Сейчас же прекрати болтать про Андрею! - приказала Аня. - Иначе будешь иметь дело со мной!
- А что я сказала плохого? - обиженно спросила Ирма.
- Замолчи ты, наконец! - вмешался Георг. - И ты, Марианна, которая не захотела взять книгу от Бушей!
- Иначе мы научим вас лучшим манерам! - подхватил Лутц полушутя.
Марианна готова была расплакаться.
- Я же ничего не сделала этой новенькой! – жалобно проговорила она.
- Ничего не делать - это ещё не всё,- заметил Фридрих. - Ты должна относиться к ней как положено. Она ведь не виновата, что приехала к Бушам!
- Её стоит пожалеть,- сказал Лутц. - Нам нужно помочь ей уехать отсюда. Мы же всегда ещё помогали друг другу!
- О да! - воскликнула Гильда. - Мы накопим денег и дадим ей, чтобы она могла вернуться в Шварцвальд.
- Так мы и сделаем! Так мы и сделаем! – подхватили другие.
- Я думаю, что это не так просто,- задумчиво проговорила Руфь.
- Ну, у кого нет денег, может не давать,- ответил Георг.
- Я не это имею в виду,- возразила Руфь. - Я думаю, что нельзя просто так пускаться наутёк, если нам где-то не нравится. Мой отец говорит, что нельзя убегать из Божьей школы.
- Пусть проповедует твой отец! А ты не читай нам проповеди! - воскликнул Фриц. - Мы в любом случае хотим помочь новенькой!
- Я сегодня пойду к Андрее,- сказала Аня.
- Я тоже пойду с тобой! - пообещала Рената.
- И я! - подхватила Инна.
***
Тем временем Андрея со своими сёстрами свернула с центральной улицы. Дальше дорога вела круто в гору. Справа простиралась долина с речкой, домами, фабриками и железной дорогой. Слева в пышных садах утопали красивые дома. Из одного такого дома выглянула краснощёкая приветливая женщина. Она с интересом рассматривала проходящих мимо девочек.
Герда прильнула к Андрее, крепко держа её за руку.
- Герда - подлиза! - сухо сказала Эльза. – Только ей не к кому было подмазываться.
- У неё же есть ты и мама,- подметила Андрея.
- Фу-ты, Эльза! - поморщилась Герда. - Она очень злая. А мама всегда на фабрике. Вечерами у неё тоже никогда нет времени... Она такая...
Андрея прервала её:
- Герда, вы должны быть благодарны маме за то, что она целый день работает для вас.
- Для нас? - язвительно рассмеялась Эльза. При этом её бледно-жёлтое лицо выглядело измождённым и старым.
- Она работает совсем не для нас!
- Для кого же тогда? - удивлённо спросила Андрея.
- Для себя самой! - с горечью сказала Эльза. – Она покупает себе красивые платья и ходит в кино или ездит в город. Наша соседка, тётя Ришевская, говорит, что на нашу пенсию мы могли бы довольно прилично жить. Мама могла бы оставаться дома, тогда мы не бегали бы такими беспризорными.
- Эльза! - испуганно воскликнула Андрея. – Так нельзя говорить о родной матери!
Её сердце застучало тревожно и громко.
- А если это правда? - заупрямилась Эльза. – Ты тоже заговоришь иначе, когда получишь от неё взбучку.
- Взбучку? - переспросила Андрея. - За что же она должна бить меня, если я не делаю ничего плохого?!
- А разве я делала что-то плохое, когда наш малыш мочил штаны или опрокидывал свою бутылочку с молоком? - проговорила Эльза.
- Да,- вмешалась Герда,- мы тогда часто убегали в лес или прятались в сарае. Но ты не бойся! Он теперь уже большой. Смотри, вон он бежит!
Навстречу девочкам бежал маленький мальчик. Он тоже был довольно грязным, Но он был крепким мальчуганом и выглядел очень забавно.
«Как маленький ёжик,- подумала Андрея. - Настоящий ёжик, каким его рисуют».
- Мартин! - крикнула Эльза. - Ты снова сидел у Аллы на ступеньках, а её мамаша не впускала тебя в дом?
- Нет,- живо возразил малыш,- я весь день сидел дома и следил за тем, чтобы не погас огонь. Это было скучно. Но ведь в кухне должно быть тепло, когда Андрея придёт домой!
Мальчик ласково погладил синюю юбку Андреи.
- О, ужас! - закричала Эльза. - Смотри, ты замарал её красивое платье! Почему у тебя такие грязные руки?
- Я целый день бросал уголь в печку! Лопата слишком тяжёлая для меня,- оправдывался Мартин.
Он с грустью смотрел на чёрные пятна, которые оставил на синем платье. Андрея тоже озабоченно посмотрела на следы маленьких чёрных рук. Ах, её красивое, чистое платье!
Ей сразу вспомнилось, о чём шептались Лотта и Марианна за её спиной, когда все входили в класс: «Она принадлежит к Бушам! Подожди, ещё несколько дней, и она будет выглядеть, как они!» Нет, нет, этого не должно случиться! Андрея резко подняла голову.
- Что с тобой? - испуганно спросил Эльза. – Ты сильно сердишься на Мартина?
Андрея отрицательно покачала головой:
- Я сейчас постираю платье тёплой водой с мылом, и пятна исчезнут.
“- Я побегу вперёд и поставлю на огонь котелок с водой! - услужливо воскликнул Мартин. - Жаль, что мы живем в самом последнем бараке.
- Это лучше, чем среди других бараков,- утешила его Андрея. - А самое лучшее то, что мы живём рядом с лесом!
- Да, близко ходить за хворостом,- подтвердила Эльза и добавила: - Ну, беги, Мартин!
Мальчик сорвался с места, только пятки засверкали.
Девочки проходили мимо небольших деревянных домиков.
- Эти бараки лучше, чем те большие,- кивнула Эльза в сторону долины. - Наши бараки построили во время войны специально для тех, кто потерял жильё, когда были бомбежки. Некоторые посадили вокруг бараков цветы и огородили забором. Только не мы!
Ее лицо снова стало старым и недовольным.
- Мы тоже можем разбить небольшой сад и посадить цветы,- добродушно сказала Андрея.
- Кто по-твоему? - с горечью спросила Эльза.
- Мы! - спокойно повторила Андрея. - Мы, четверо детей!
- О, это было бы чудесно! - обрадовалась Герда и крепко прижалась щекой к руке Андрей.
- Будто у нас получится,- угрюмо возразила Эльза.
- Ты сама веришь в это?
- Да, я верю,- ответила Андрея.
- Я тоже! Я тоже верю! - с жаром воскликнула Герда.
***
- А пятна выстираются? - испуганно спросил Мартин, наблюдая за сестрой, которая принялась чистить своё платье.
- Они уже выстирались! - утешила его Андрея. - Теперь платье должно высохнуть, а потом я его выглажу.
Она уже переоделась в простое темное платье и надела большой синий фартук.
- Идите кушать,- позвала Эльза,- суп согрелся.
Андрея повернулась к Эльзе и только теперь по-настоящему увидела, как выглядит кухня. Ах, она выглядела точно так, как и утром. На старом диванчике лежала неубранная постель. Чашки из-под кофе стояли на столе. Дверь в соседнюю комнату была открытой. Там стояли две не застеленные кровати. Воздух в жарко натопленном помещении был затхлым и душным.
- Впусти сначала немного весеннего ветра! - попросила Андрея Герду, стоявшую возле окна. - А ты, Мартин, вытри стол!
Герда и Мартин удивлённо посмотрели на свою старшую сестру. Но потом они послушались.
- Давайте, наконец, обедать! - нетерпеливо потребовала Эльза.
- А где мама? - спросила Андрея.
- Она обедает на фабрике,- сказала Эльза. - Вечером она иногда варит нам что-нибудь, в основном - суп. Но чаще всего мы едим одни бутерброды. Ну, давайте поедим!
- Помолись, Мартин! - сказала Андрея.
- Мы никогда не молимся! - протянул мальчик.
Андрея сложила руки и громко помолилась. Дети слушали молча. Потом они сели за стол и застучали ложками.
- Завтра я буду молиться,- пообещала Герда.
***
После обеда Эльза пошла с младшими в лес за хворостом. Мартин в своём порыве натопить кухню истратил слишком много хвороста. Хотя уже миновала Пасха, на улице было ещё прохладно. Погода в этом северном регионе была такая же, как и в Шварцвальде. Весна здесь наступала так же поздно, как и высоко, в горах, поэтому всё ещё нужно было заботиться о топливе.
Андрея тоже хотела пойти за хворостом, но Эльза остановила её.
- Учитель велел мне позаботиться о том, чтобы ты сегодня поспала после обеда. Поэтому я пойду с детьми в лес, а ты отдохни. Хворост у меня ещё есть в сарае, но иначе я не смогу заставить их не приставать к тебе.
- Спасибо!- похвалила сестру Андрея. - Ты хорошая девочка.
Эльза улыбнулась. Но это была мимолётная улыбка. Её лицо по-прежнему выглядело старым и угрюмым.
- Такое мне ещё никто не говорил,- заметила она.
***
Оставшись в доме одна, Андрея не пошла спать. Её томила какая-то тревога, и она решила, что всё равно не сможет уснуть. Андрея попыталась навести в доме порядок. Она убрала свою одежду в шкаф, заправила обе кровати в спальне.
«Как хорошо, что я могу спать отдельно, в кухне - подумала она.
Со временем она, наверное, привыкнет к этому жёсткому дивану. На нем она хотя бы ночью оставалась одна и могла открывать окно и слушать, как шумит лес. Ах, это были совсем не такие ели, как в Шварцвальде!
Неужели она снова заплачет?
Андрея почувствовала, как что-то снова сильно сжало горло. Она села около окна на один из грязно-серых стульев. Она вновь ощутила усталость и какую-то разбитость после долгого путешествия по железной дороге и после ночи, проведенной на жёстком диване. И всё-таки она с огромной радостью проделала бы этот утомительный путь еще раз и всю жизнь спала бы на твёрдой деревянной скамье возле дубового стола там, в милом домике в Шварцвальде, если бы только ей разрешили вернуться обратно!
Андрея посмотрела на долину, лежавшую внизу. Ей хорошо было видно трассу, проходившую через посёлок. Возле крайних домов находился вокзал, куда Андрея прибыла вчера вечером. Рядом блестели рельсы. К вокзалу как раз подъехал поезд. Андрея видела, как в вагоны входили пассажиры. Ах, если бы она могла поехать с ними… уехать... уехать отсюда! Она уронила голову на скрещённые руки и больно ударилась лбом о подоконник. О, как ей хотелось ничего больше не видеть и ничего больше не слышать! Это было бы лучше всего.
Андрея закрыла глаза, и сон всё же одолел её.
***
Проснулась Андрея от стука в дверь. Она вздрогнула и испуганно осмотрелась. Где это она? Только после повторного стука она тихо ответила:
- Войдите!
В комнате тут же появились Аня, Руфь и Ирма. Ирма живыми карими глазами с любопытством окинула помещение. Андрея покраснела. Она совсем не радовалась гостям. Разве её новые одноклассницы пришли не затем, чтобы посмотреть, в каком печальном жилище она оказалась? Правда, она аккуратно сложила на диване подушку и оба одеяла, служившие ей ночью постелью, убрала разбросанные вещи и прибрала, насколько это было возможно, стоявшие в беспорядке тарелки и горшки. Но всё выглядело ещё так некрасиво, так неопрятно, так грязно и неряшливо, что становилось стыдно за такой дом.
- Зачем вы пришли? - спросила Андрея и выпрямилась, будто хотела отразить нападение.
Потом она опомнилась и снова покраснела.
- Ах, вы пришли объяснять мне задачи по математике!- вспомнила она. - Извините, пожалуйста, я боюсь, что моя голова сегодня ещё меньше соображает, чем обычно. Сейчас я вообще ничего не пойму.
- Мы не для этого пришли,- сказала Ирма.
«Они, наверное, хотят посмотреть, в какой грязи я сижу››,- подумала Андрея и тут же мотнула головой, будто хотела прогнать от себя эту ужасную мысль.
- Мы хотим посмотреть, как у тебя дела,- сказала наконец Аня.
- Мы что-то принесли тебе,- вступила в разговор кроткая Руфь и протянула букетик фиалок. - Ты только понюхай! Сразу станет легче на душе!
Андрея посмотрела на нежные цветочки и прошептала:
- Косогор за нашим домом усеян фиалками до самого леса...
- Ты имеешь в виду дом в Шварцвальде? – быстро спросила Ирма.
- Конечно! - уверенно сказала Аня. - Ты хотела бы вернуться туда, Андрея?
Андрея отвела глаза от фиалок и посмотрела в окно на сверкающие в долине рельсы.
- С огромной радостью! - ответила она от всего сердца.
- Мы хотим помочь тебе уехать отсюда! – воскликнула Ирма. - Мы все, весь класс! Мы дадим тебе денег на дорогу!
Андрея вздрогнула. Ей показалось, что яркий луч радости вдруг озарил её сердце. О, как ей хотелось домой, домой!
- Моя мама в Шварцвальде сразу вернула бы вам деньги,- пролепетала она.
Перед ней предстало дорогое улыбающееся лицо матери. С какой радостью она протянула бы ей навстречу обе руки и крепко-крепко прижала бы к своей груди!
«Деточка, милая, ты вернулась? - сказала бы она. - Теперь ты больше не уедешь, правда? Как это тебя так быстро отпустили домой?»
Андрея встрепенулась. Как бы очнувшись от сна, она посмотрела на девочек и тихо сказала:
- Я думаю, что мне нельзя!
- Почему? - поспешно спросила Ирма.
- Ах, нам же нельзя самим решать, где нам жить,- вмешалась Аня в разговор.- Мы ещё несовершеннолетние. Но твоя мама не имеет права одна принимать решения. У тебя есть опекун, и существует суд по делам опеки. Это я знаю из личного опыта. У меня тоже нет отца.
- Работники собеса заботятся о детях, которые наполовину сироты,- с важным видом подхватила Ирма. – Мой отец может прислать сюда сестру Анну, и если она увидит, как ты тут живёшь, она точно позаботится о том, чтобы ты вернулась обратно!
- Я думаю, что мне всё равно нельзя,- повторила Андрея ещё тише.
Руфь кивнула:
- Да, нельзя, потому что Бог этого не хочет. Андрее нельзя оставлять своих сестёр и брата.
- И мать тоже,- подхватила Андрея. - Ведь она моя настоящая, родная мать. Об этом мне напоминала при расставании мама в Шварцвальде. Я принадлежу этой матери, хотя гораздо охотнее осталась бы у другой.
- Андрея принадлежит этой матери,- подтвердила Руфь. - Это говорил сегодня и папа, когда мы разговаривали с ним об Андрее.
- Ах, что у неё общего с этими Бушами? – сердито возразила Ирма. - У неё ведь совсем другая фамилия! Впрочем, у неё странная фамилия.
- Французская,- сказала Андрея. - Предки моего отца были родом из Франции. Они были гугенотами. Из-за своего вероисповедания им пришлось оставить родину. Гугенотов сильно преследовали. Их бросали в тюрьмы и даже убивали. Одна девушка со многими другими женщинами и девочками тридцать восемь лет жила в мрачной башне как заключённая. В той башне ещё сегодня можно прочитать надпись, которую она нацарапала на стене: «Терпеть! Противостоять!» Я думаю, что мне тоже надо терпеть.
Изумлённые одноклассницы не сводили с Андреи глаз. Даже Ирма вначале не нашла, что сказать на это.
- Терпеть и противостоять - это не одно и тоже,- заметила она наконец.
- Для солдата, который сражается, это одно и то же,- возразила Руфь. - Он должен и терпеть, и противостоять.
- Здесь Андрея не сможет сражаться,- сказала Аня, обводя глазами помещение, в котором царил беспорядок.
- Как может одна девочка с этим справиться?!
- Нет,- подтвердила Андрея,- одна я не смогу. Я даже не знаю, выдержу ш здесь. Мне надо ещё подумать об этом. Одна я ни в коем случае не справлюсь. Я не хочу говорить о себе лучше, чем я есть на самом деле.
- Мы тебе поможем! - предприимчиво воскликнула Ирма. - Мы поможем тебе навести здесь порядок! – Её глаза живо забегали по комнате, будто она тут же надеялась обнаружить дело, за которое они могли бы взяться.
- Сегодня мы уже мало что успеем,- вставила Аня.
- Слушайте, внизу уже просвистел шестичасовой поезд!
Андрея прислушалась.
- Ах, а дети ещё в лесу! - спохватилась она. - Сегодня в обед супа оказалось мало, и они съели весь хлеб и маргарин. Эльза сказала, что надо пойти в магазин, иначе мама будет ругаться, когда придёт домой.
- Это сделаю я! - воскликнула Ирма. - Дай мне деньги и сумку! Аня, пошли со мной!
Девочки выбежали за дверь, прогремев по деревянным ступенькам крыльца.
Руфь улыбнулась:
- Учитель говорит, что это наша болезнь - даже большие девочки ничего не могут сделать в одиночку. Когда он кого-то из нас посылает к своей жене или на почту, тогда бегут обязательно две, сколько бы он, шутя или всерьёз, не запрещал нам это.
Андрея тоже улыбнулась. Они замолчали и посмотрели друг на друга.
- Как хорошо, что ты осталась со мной! – сказала Андрея.
- О, если бы три большие девочки отправились за одним хлебом, это было бы просто смешно! – отмахнулась Руфь. - Только совсем маленькие ходят втроём или вчетвером за покупками.
- Я рада, что именно ты осталась со мной,- сказала Андрея. При этом она, как бы смущаясь, смотрела в окно. - Я подумала, что ты... может, ты такая, как и я, ну такая... другая, как сказала Марианна.
Руфь задумалась.
- В классе все сразу заметили, что ты другая,- сказала она. - Ты не только говоришь по-другому, потому что жила в другой местности. Ты сама по себе другая. Да, обо мне тоже иногда так говорят. Меня в шутку называют необыкновенной, или смиренной, или благочестивой. Однако я никакая не особенная и не смиреннее, не благочестивее остальных. Просто мой отец - проповедник, и я с детства слышу его проповеди, читаю Библию, молюсь. То, что я слышу, остаётся в памяти, и я невольно говорю об этом. Поэтому моя речь отличается от речи одноклассников. Моя бабушка говорит иногда, что она очень надеется, что мы, дети, не остановимся на одних благочестивых речах.
Андрея кивнула:
- Так было и у нас в Шварцвальде. Мой отец руководит небольшой группой христиан. В нашем доме по воскресеньям нередко проходят богослужения. Я тоже многое слышала и знаю из Библии. А мама в Шварцвальде говорила примерно так же, как и твоя бабушка, что нельзя ограничиваться благочестивыми словами. В той комнате, где проходят библейские часы, она повесила текст: «Царство Божье - не в слове, а в силе». Я думала, что понимаю этот стих. Мне тоже хотелось быть христианкой не только на словах. Но сейчас... Знаешь, это ужасно... У меня нет никого, кто мог бы мне помочь... Поэтому я рада, что ты осталась... Всё так ужасно...
Андрея замолчала и посмотрела на Руфь взглядом, полным отчаяния.
- Что с тобой? - испуганно спросила Руфь.
- Ах, мне кажется, что это действительно только красивые слова... - проговорила Андрея совсем тихо.
Руфь не сразу ответила.
- Не может быть,- нерешительно проговорила она. - Если мы с тобой и не имеем полной уверенности, то наши родители и многие другие христиане знают это совершенно точно. Бог не обманывает людей. На Него можно положиться абсолютно во всех вопросах.
- Да,- согласилась Андрея,- родители знают это совершенно точно. Я тоже думала, что знаю это совершенно точно.
- И это на самом деле так! - оживилась Руфь. - Иначе ты не была бы другой. Сегодня утром, когда ты лежала наверху, учитель сказал, что ты выглядишь старше и взрослее, чем все мы, хотя он знает, что тебе столько же лет, сколько и нам.
Андрея снова кивнула:
- Я часто слышала, что выгляжу старше. Мама в Шварцвальде не раз сожалела о том, что я не такая жизнерадостная, как другие девочки. Она думает, что это связано с ужасными бомбёжками, которые я пережила в Берлине. Потом мы несколько лет жили с ней совершенно одни в нашем доме в Шварцвальде. Мы ждали отца, который находился ещё в плену. В то время я была её лучшей подругой, как она часто говорила мне. Она разговаривала со мной, как со взрослой. Потом вернулся отец, он тоже был очень серьёзным и молчаливым. Да и мне там, в горах, совсем не с кем было играть. Когда я пошла в школу, у меня появились книги и скрипка. С ними я была счастлива. Правда, иногда я с тоской думала о том, что у меня нет собственного отца и что моя родная мать совсем не заботится обо мне. А потом... потом она вдруг написала мне письмо. И мне пришлось приехать сюда. Самое страшное теперь... О нет, я не могу объяснить. Меня никто не поймёт... Знаешь... библейские стихи... песни... они не помогают...
- Помогают! - уверенно сказала Руфь. - Я спрошу у папы...
- Нет, не надо,- покачала головой Андрея. – Никто не может мне сказать это. Мне самой нужно испытать, помогут ли они.
- Конечно, мы поможем! - воскликнула Ирма, открыв дверь. - Смотри, мы принесли хлеб и маргарин. А завтра мы снова придём!
- Завтра вы снова придёте? - послышался радостный и удивлённый голос, как только открылась задняя дверь и в кухню вбежал Мартин.
Герда шла следом.
- Ой, Эльза, какие у нас знатные гости! - воскликнула она с гордостью. - Завтра они снова придут!
- И ты веришь этому? - спросила Эльза с иронической улыбкой на угрюмом лице.
- А теперь пойдёмте все на улицу! – скомандовала Аня. - Быстро, садитесь прямо на траву! Прежде чем мы пойдём домой, Андрея сыграет нам вечернюю песню. Где твоя скрипка, Андрея?
- На шкафу. Я убрала её подальше, чтобы с ней ничего не случилось.
Андрея достала футляр и вышла вместе со всеми на улицу.
Аня, Ирма и Руфь сели на нижнюю ступеньку, а Эльза, Герда и Мартин примостились рядом, на траве.
Андрея настроила скрипку и начала играть, как делала это каждый вечер в Шварцвальде.
Солнце село. Из долины медленно поднимался туман. На небе засияли первые звёзды.
Аня и Ирма звонкими голосами подхватили песню. Руфь запела альтом.
Куда ты, солнышко, ушло?
Ночь заглянула к нам в окно,
Ночь, что прогнала день...
Прощай! Другое Солнце...
Рука Андреи дрогнула. Раздался фальшивый звук, но она тут же взяла себя в руки и заиграла дальше. И всё же в сердце Андреи всё ещё звучало жалобное: нет, нет, никто не светит в моём сердце! В нём так темно, так темно...
«Простри Ты Свои крылья…» - запели дети второй куплет. Эльза и Герда тоже начали подпевать. Они даже не заметили, как к ним подошла невысокая женщина с кудрявыми светлыми волосами.
- Мама! - испуганно воскликнула Эльза и вскочила. Женщина кивнула головой и коротко сказала:
- Пойте дальше! Мне надо ещё кое-куда сходить. Дети допели песню до конца:
Захочет дьявол погубить? -
Господь - наша скала и щит,
Своё дитя Он сохранит!
***
Через три часа Андрея уже лежала на своём жёстком диване. Здесь не было матери, которая помолилась бы с ней перед сном, а сама она так устала, что не могла подобрать нужных слов.
Андрея закрыла глаза. В её голове вихрем закружилось всё пережитое за день. Вновь зазвучала песня, которую они пели вечером.
- Своё дитя Он сохранит,- прошептала Андрея и ещё тише повторила: - Своё дитя Он сохранит...
Она вспомнила историю девушки-гугенотки, о которой рассказывала одноклассникам.
- Терпеть! - прошептала Андрея. - Только одна я не смогу!
И опять ей послышалась знакомая песня:
«Куда ты, солнышко, ушло? Ночь заглянула к нам в окно. Ночь, что прогнала день...››
***
Андрею разбудил резкий свист. Она вскочила. Что это было? Ах да, локомотив там, на вокзале! К этому она в своём тихом шварцвальдовском доме не привыкла.
Было ещё очень рано. Горела лампа. Возможно, Андрея проснулась и от её света.
Мать торопливо возилась около плиты. Андрея села. Мать оглянулась.
- Ты можешь ещё спать,- сказала она. – Сейчас только полшестого. Через час я уже должна быть на фабрике, а вчера вечером не успела сварить вам еду на обед.
- Мы не хотим опять бутерброды или суп! Что скажет Андрея? - послышался из спальни голос Герды.
- Закрой рот, дерзкая девчонка! - побранила её мать.
В ответ раздался громкий визг.
- Замолчите сейчас же! - гневно приказала мать. - Или получите выбивалкой! Андрея ещё хочет спать.
В комнате рядом сразу стало тихо. Андрея натянула чулки.
- Я привыкла рано вставать,- объяснила она матери.
- Поставь просто картошку. Когда она сварится, я сниму её с печки. А в обед мы её пожарим. Я же привезла с собой сало и яйца - это вкусно.
- Ты сообразительная девочка! - похвалила мать. - Надеюсь, что с твоим приездом у нас дела пойдут лучше. Ты не думай, что я всегда забываю приготовить для вас обед. Вчера вечером я была в кино, а потом посидела немного в кафе и пришла слишком поздно.
Она робко посмотрела на Андрею, будто хотела извиниться перед ней.
- В конце концов, нужно же иметь какую-то радость! - продолжила она. - А что у меня в жизни было хорошего? Мне было восемнадцать, когда погиб твой отец, а потом умер и второй муж. Я осталась совсем одна и, кроме работы, суеты и хлопот с этими шкодами, ничего не имею.
- Что такое шкоды? - спросила Андрея.
- Так называют здесь детей,- объяснила мать. – Это вполне подходящее выражение. Они - настоящее мучение!
Из спальни медленно вышла Эльза.
- А ты что здесь потеряла? - напустилась на неё мать. - Решила подслушать, что я рассказываю Андрее?
Лицо девочки приняло обычное угрюмое выражение, и она проворчала:
- Ты же сама сказала, чтобы я встала!
- С сегодняшнего дня вы все будете слушаться Андрею,- неожиданно объявила мать. - Может, вы хоть так исправитесь! Она совсем не такая, как вы!
- У неё и мать была другая! - вызывающе выкрикнула Эльза.
- Ах ты, бессовестная девчонка! - закричала мать и бросилась к Эльзе.
Но та с быстротой молнии исчезла в спальне и закрыла дверь на задвижку. Мать упала на стул.
- Видишь, какие они? - провела она рукой по глазам. - И с ними мне каждый день приходится мучиться, несмотря на то, что я прихожу с работы очень уставшая. А мне тоже хочется радости. Я ведь ещё совсем молодая!
Андрея внимательно посмотрела на мать. Да, она была гораздо моложе матери в Шварцвальде. Со своими белокурыми волосами и большими голубыми глазами она действительно была бы красивой, если бы не смотрела так затравленно и не выглядела такой измученной и бледной. Разве она не была достойна сожаления?
- Мне одной не справиться! - запричитала женщина, закрыв лицо руками.
Андрея смотрела на неё молча. Вчера вечером она говорила то же самое: «Я одна не смогу!» Ну, а если бы они сплотились все вместе и стали помогать друг другу - справились бы они тогда? Смогли бы они вместе выбраться из этого безнадёжного, безрадостного состояния, из этого беспорядка и грязи и из этого ужаса?
«Будь мужественной!» - сказала Андрее мать в Шварцвальде на прощание.
Но Андрея не была мужественной. Она смотрела прямо перед собой, не отводя глаз от серо-жёлтых досок стола. Когда в жизни всё хорошо, тогда можно быть мужественной, и молиться, и петь христианские песни...
- Я не знаю, смогу ли стать хорошей помощницей тебе,- сказала она наконец тихим голосом. - Ведь я ещё ребёнок!
Но мать, похоже, не слышала её последних слов. Она накинула пальто и вышла. Андрея снова осталась одна в кухне. Она всё ещё смотрела прямо перед собой, будто хотела запечатлеть в своей памяти все пятна и трещины на столе.
Наконец Андрея встала. Как онемело её тело! В таком состоянии она никогда не вставала в своей шварцвальдовской комнате. Там она обычно одним прыжком выскакивала из постели. Там она спала в кровати, а не на жёстком диване с вмятинами. И там она наслаждалась чудесным еловым запахом.
Андрея подошла к окну. Мать снова закрыла форточку, приоткрытую на ночь. Андрея распахнула окно и вдохнула свежий утренний воздух.
Внизу светились окна большой фабрики. Там работает их мать. Конечно, ей не легко. Здесь всё очень тяжело и безотрадно!
Каким же образом Андрея может помочь ей? Нет, она не может бороться против всего этого ужаса!
- Я не смогу одна,- пробормотала Андрея.
Из соседнего барака послышалась громкая музыка. Андрея прислушалась. Эльза выскользнула из спальни и встала рядом с ней.
- Это радио Ришевских,- объяснила она. – Какая наглость включать его на всю громкость! Мама по воскресеньям всегда ругается с ними из-за этого.
Андрея молчала. Она напряжённо вслушивалась. - Это утреннее богослужение,- сказала Эльза. - Слышишь: «Убежище нам - сильный Бог... Враг старый и злой нас хочет сгубить...»
Андрея пошевелила губами. Нет, она не пела. Она беззвучно повторяла слова песни:
Он поборает за нас,
Муж праведный, Спаситель.
Ты знаешь, Кто нам жизнь принёс?
Его зовут Иисус Христос!
Андрея поёжилась и с тоской посмотрела вниз.
- Тебе нужно одеться - напомнила ей Эльза. – Нам пора завтракать.
Андрея не слышала, что говорила сестра. Она наморщила лоб и напряженно думала: на самом ли деле Иисус Христос поборает за нас? Может, это всего лишь красивые благочестивые слова?
«Иисус Христос,- сказала она про себя, будто ей нужно было запечатлеть это имя в памяти,- Иисус Христос...››