Тилли. Семь часов вечера
Тилли лежала в ванной, закрыв глаза и стараясь расслабиться и ни о чем не думать, даже о предложении фирмы «Розенталь», о котором она пока так ничего и не решила, когда в ванную вошел Манго. Она бы не заметила его появления, не заверни он краны и не почеши ее пятку. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела склоненное к ней улыбающееся лицо с нависшими над ним черными кудрями.
- Привет, Манго!
- Привет, Тилли. Извини, что побеспокоил тебя. Шел по нужде и увидел, что здесь наводнение.
- Так и иди по своим делам и оставь меня в покое. Мне бы следовало запереть дверь.
- Тогда бы здесь точно было наводнение. Моя няня учила меня никогда не запирать дверь ванной. Потрясающая была нянька! Старая, сердитая, но очень забавная. Она прекрасно играла в футбол, а в покер ей не было равных.
- Правда? К сожалению, у меня не было няньки, и мне не с кем сравнивать. Зачем ты сюда приехал, кроме того, что тебе захотелось пописать?
- Я привез Гарриет. Она была в гостинице и поругалась с моим отцом. Бедняжка, она так расстроена!
- Из-за чего они поссорились?
- Она сделала непростительную глупость. Кресс позвонила моему отцу, а Гарриет взяла трубку, но та не захотела с ней разговаривать. Похоже, мы так и не узнаем, где она.
- Вот сука! - сказала Тилли.
- Кто? Гарри?
- Вовсе нет. Крессида! Чем больше я о ней узнаю, тем меньше она мне нравится. Если она не хотела выходить за Оливера, то почему не сказала ему об этом раньше? Ты что-нибудь понимаешь?
- Мне кажется, что собака зарыта глубже, - ответила Манго, садясь на край ванны. - Не возражаешь?
- Нет.
- Я никогда не видел тебя обнаженной, - сказал Манго, оценивающе рассматривая ее, - из ванны торчали ее грудь и колени.
- Надеюсь, я не разочаровала тебя?
- Ты роскошная женщина. Не будь я влюблен в одну особу, то залез бы сейчас к тебе.
- Вот тогда действительно случилось бы наводнение, - ответила Тилли. - И кроме того, не забывай, что тоже серьезно влюблена.
- А что ты в самом деле делаешь здесь, Тил? Где Руфус?
- Он внизу. Занят своим любимым делом - расточает дамам приятные улыбки. Мне захотелось принять ванну, и Мерлин привел меня сюда. Он душка.
- Согласен. Гарриет говорит, что он положил глаз на Жанин.
- Крестную Крессиды? Приятная женщина.
- Отец рассказывал мне, что у нее с Джеймсом был роман, когда тот был еще совсем безусым юнцом.
- Ты что, шутишь?
- Совсем нет. Ему было восемнадцать, и он был девственником, а она светской женщиной лет тридцати пяти или около того.
- Боже! - воскликнула Тилли, поводя плечами.
- Мне кажется, ты не любишь Джеймса.
- Не люблю.
- Он хороший парень.
- Не нахожу.
- Ты что, знала его раньше?
- Можно сказать и так. Может, когда-нибудь я тебе расскажу о нем.
- Тилли, это нечестно!
- Пока еще не настало время. Давай сменим тему. Что там происходит?
- Гарри приехала покаяться, а потом я отвезу ее в Лондон.
- Я могла бы поехать с вами, - сказала Тилли, намыливая голову шампунем. - Ты не возражаешь? А почему ты собрался в Лондон?
- Мне здесь уже надоело. Я тоже поругался с отцом, и потом, мне надо повидаться с моей любимой женщиной.
- Она красива?
- Потрясающе! Не будь ее, я бы сейчас залез к тебе в ванну.
- Расскажешь мне о ней в машине. Подай, пожалуйста, полотенце.
- А Руфус? Он поедет с нами?
- Может, да, а может, нет. Но мне кажется, что не поедет.
- Почему?
- Ну что я могу тебе сказать? Он считает своим долгом быть рядом с матерью.
- Ты и Сюзи не любишь?
- Почему не люблю? Люблю.
- По твоему тону этого не скажешь.
- У тебя богатое воображение, - холодно ответила Тилли.
Вопрос Манго поставил ее в тупик. Она еще окончательно не решила, как ей относиться к Сюзи после сделанного открытия, но симпатии к ней у Тилли поубавилось.
Она с ободряющей улыбкой посмотрела на Манго и сказала:
- Попроси Руфуса подняться ко мне сюда. В дверь осторожно постучали.
- Входи, - сказала Тилли. Только Руфус мог так стучать.
Он вошел, улыбаясь, и тихо закрыл за собой дверь.
- Привет, - сказал он.
- Привет, - ответила Тилли, и ее сердце перевернулось. Теперь она знала, что означает это выражение: «сердце перевернулось».
- Как ванна? Мерлин сказал мне, что привел тебя сюда.
- Чудесно! - Она нежно погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь. Дрожь прошла по телу Тилли.
- Черт, - сказала она, - вот черт!
- Что я сделал?
- Заставил меня захотеть тебя, - ответила она.
- Прямо сейчас?
- Нет, - ответила она, вспомнив, что им предстоит серьезный разговор, - нет, не сейчас. Не думаю, чтобы мы поступили правильно.
- Оттолайн Миллз, когда это вы поступали правильно? - спросил, улыбаясь, Руфус. Он снял с нее полотенце и положил руки ей на грудь. - До чего же она прекрасна.
Тилли молчала. Его рука скользнула дальше, погладила ее плоский живот, крепкие ягодицы. Он стал целовать ее и делал это очень умело. Он ластился к ней, терся о ее тело, и Тилли испытывала невероятное наслаждение. «Ты ласкаешь меня своим членом», - как-то сказала она ему, на что он рассмеялся и сказал, что этого не может быть. Вот и сейчас Тилли почувствовала, что его плоть восстала, и своей рукой выпустила ее наружу.
- Господи, Тилли, давай найдем какое-нибудь укромное местечко, - сказал он, и она, накинув полотенце, пошла вслед за ним по коридору и дальше по лестнице в комнату на чердаке.
- О моя дорогая, дорогая Тилли, - сказал он, запирая дверь, - как же я люблю тебя!
Тилли молча легла на пыльный пол и раскрыла для него свои объятия. Не отрывая от нее глаз, он начал быстро срывать джинсы, рубашку, носки. Потом лег рядом с ней и начал ласкать ее грудь. Тилли закинула голову, закрыла глаза и вся отдалась страсти, чувствуя, как нарастает его возбуждение. Больше всего на свете она любила именно этот момент, когда каждая клеточка ее тела хотела его, стремилась к нему, когда она сама открывалась ему навстречу, ждала его и, когда он уже был в ней, переворачивалась, садилась на него верхом, подхваченная страстью входила в ритм, тянула его на себя, отталкивала и снова тянула, ожидая с диким восторгом, когда наступит оргазм, затем с криком блаженства падала ему на грудь и замирала, всем сердцем чувствуя, что никогда не сможет расстаться с ним, что ее страшит даже сама мысль о расставании.
Она раскрыла глаза и увидела над собой лицо Джеймса Форреста, и это сразу же отрезвило ее.
- Послушай, - сказала она Гарриет, которая, глотая слезы, пила на кухне чай вместе с Мерлином, - не позволяй им кричать на тебя. Ты сделала то, что сочла нужным. Ты и так уже нахлебалась сегодня всякого дерьма. Мерлин, прошу прощения за грубое выражение. Если Крессида не захотела говорить с тобой, то это ее проблемы.
- Вы совершенно правы, - сказал Мерлин. - Я бы и то не смог сказать лучше. Не беспокойтесь, Тилли, я не дам Гарри никому в обиду. Та маленькая дрянь заслуживает хорошей порки.
На губах Гарриет появилась слабая улыбка.
- Как жаль, что вы уезжаете, - сказал Мерлин Тилли. - Мне бы хотелось узнать вас получше. Может быть, в другой раз.
- Было бы чудесно, - ответила Тилли. - Мне тоже этого хочется.
- Обязательно зайдите на квартиру Крессиды, - сказала Гарриет. - Хотя бы просто для того, чтобы убедиться, что ее там нет. Наверняка вас туда не пустят, но попросите консьержку зайти к ней. Объясните ей все как следует.
- Я все сделаю, - ответила Тилли. - Ни о чем не беспокойся. Я обязательно позвоню тебе из дому. Может, ты тоже поедешь с нами?
- Не могу. Это расценят как бегство, а я никогда этого не делала.
- Жаль, что ты тогда не убежала из этой мерзкой школы, - сказал Мерлин. - Какими надо быть жестокими, чтобы посылать туда детей.
- Жанин тоже пыталась спасти меня, - сказала Гарриет, вытирая слезы. - Только вы двое хорошо ко мне относились. Что бы я делала без вас? Я слышала, как она спорила с папой. А сколько писем она мне написала!
- Кажется, я чувствую запах ее духов, - сказал Мерлин, нюхая воздух. - Какая девочка, а? Жаль, что мы раньше не встретились. Я хочу сегодня вечером пригласить ее на обед. Что вы думаете об этом? Боюсь, что хвоей маме это не понравится.
- О, Мерлин, никуда не уходи, - попросила Гарриет. - Ты мне нужен здесь.
- Так пойдем с нами.
- Дорогой Мерлин, зачем вам третий лишний? Обещай мне, что ты вернешься.
- Конечно, вернусь, и очень рано.
- Тилли, ты не знаешь кого-нибудь из «Коттон филдз»? - спросила Гарриет. - Кого-нибудь из их американского филиала?
- Конечно, знаю, - ответила Тилли. - Я недавно снималась для них в Мексике. У них прекрасные вещи. Почти такие же, как у тебя. Они выпускают очень хороший каталог.
- А кто там был от компании?
- Кен Лазард, заведующий отделом маркетинга и главный дизайнер, сноб и придира, которого я однажды чуть не убила, но, в сущности, отличный парень. А что?
- Я хочу, чтобы ты для меня кое-что выяснила. Знаешь, дела у меня идут неважно.
- Гарриет, почему ты ко мне раньше не обратилась?
- Все надеялась на что-то.
- У тебя неприятности? - спросил Мерлин.
- Да, Мерлин, только не говори об этом никому, особенно Жанин. Обещаешь?
- Конечно. И как обстоят дела?
- Хуже некуда. В ближайшие двое суток на мое имущество будет наложен арест.
- Черт возьми, Гарри, почему ты не говорила этого раньше? Это действительно ужасно, а главное, несправедливо.
- Жизнь не всегда бывает справедлива. Я сама во многом виновата, и поделом мне.
- Глупости, - сказал Мерлин, - ты ни в чем не виновата. Хочешь, я сам поговорю с этими людьми, собью с них спесь? Ты же знаешь, что я это умею.
- Спасибо, Мерлин, но лучше не надо. Не понимаю, что с ними случилось. Мы уже почти было подписали контракт, и вдруг они исчезли. Не отвечают на мои звонки и факсы. Я просто хочу выяснить, в чем дело?
- Гарри, - сказала в раздумье Тилли. - Сколько денег тебе нужно?
- Да пустяк - всего-то один миллион! - шутливо ответила Гарриет, стараясь казаться веселой. - У тебя он есть?
- Пока нет, но…
- Тилли, я знаю, что ты хорошо зарабатываешь, но таких денег нет и у тебя.
- Возможно, они появятся, а пока я позвоню Кену. У тебя есть их номер?
- Тилли, ты будешь осторожной? Я не хочу, чтобы они что-нибудь заподозрили.
- Да, да, - отмахнулась Тилли. - Откуда я могу позвонить?
- Поднимись в мою комнату.
По словам секретаря, Кен Лазард был на совещании, и он не знал, когда тот освободится. Тилли предложили оставить ее телефон и обещали позвонить при первой возможности.
- Понятно, понятно, - весело сказала Тилли, - передайте ему, что звонила Тилли Миллз. У меня к нему срочный разговор. Он касается Пати Тормистер.
Подружка Тилли Пати Тормистер, высокая девушка с пепельными волосами, тоже была манекенщицей.
- Боюсь, что он не сможет позвонить вам раньше завтрашнего утра, - ответил ледяной голос на другом конце провода. - Он действительно очень занят.
- Хорошо, хорошо, - сказала Тилли, - просто передайте ему, что я звонила.
Буквально через секунду трубку взял сам Кен Лазард.
- Привет, Кен, - рассмеялась Тилли. - Похоже, совещание действительно очень важное!
- Очень, - ответил Кен. - Как дела, Тилли?
- Чудесно, а у тебя?
- Тоже неплохо. Мы тогда провели веселую неделю. Так что мне передавала Пати?
- Откровенно говоря, ничего, - ответила Тилли, и перед ее глазами всплыла картина, как Кен и Пати купаются вместе в Мексиканском заливе, - но она на следующей неделе собирается в Нью-Йорк. Я могла бы сказать тебе, где она остановится.
- Ну и сука же ты, Тилли, - добродушно заключил Кен Лазард. - Тогда чего же ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты провел для меня маленькое расследование. Мне это позарез нужно. Это для одной моей приятельницы. Позвони мне, когда все узнаешь, а взамен получишь название гостиницы, где остановится Пати.
- Кен Лазард позвонит в конце дня, - сказала она Гарриет. - Я имею в виду их день, у нас здесь будет три или четыре часа. Поняла? И не волнуйся, он обязательно позвонит. Он сам заинтересован во мне.
- Тилли, - сказала Гарриет - я так тебя люблю!
- Тилли, - сказал Руфус, - я так тебя люблю и не понимаю, почему ты уезжаешь.
- Потому что завтра меня ждет работа, и, кроме того, это чисто семейное дело. Я сделала все, что могла, правда, не так уж много. Оливер ничего не хочет говорить.
- А мне казалось, что он все тебе расскажет.
- Он чего-то боится. Даже не сказал мне, что Крессида беременна. Кто-то его хорошо накрутил.
- Ты думаешь?
- Скорее всего это его мамочка. Я бы с такой тоже всего боялась.
- Сомневаюсь, что кто-то может тебя запугать.
- Напрасно сомневаешься.
Всю дорогу до Лондона Манго говорил только об Алисе. Тилли не переставала удивляться. Зная Манго, она не могла поверить, что какая-то женщина сможет так завладеть его сердцем. Только одному Фрейду могло бы быть понятным, почему он влюбился в женщину, которая годилась ему в матери.
- А как же дети, Манго? - спросила она. - Неужели тебе не хочется иметь собственных детей?
- Конечно, хочется, - ответил Манго с легким раздражением, - и они у нас будут. Алисе только тридцать девять, и у нее еще нет климакса. Она проверялась.
- Даже так? Чудесно. Мне бы очень хотелось с ней познакомиться.
- Ты сразу ее полюбишь. Я с ней чувствую себя в полной безопасности. Она очень умная. Я прямо сейчас заехал бы с тобой к ней, но она не знает, что я приезжаю.
- Я тоже сейчас не могу. Мне надо домой. Мне должно позвонить множество людей. Наверное, завтра мне придется вернуться в Париж. Мик Мак-Граф приготовил для меня еще несколько свадебных платьев.
- В Париж? Какая у тебя беспокойная жизнь.
- Послушай, Манго, мне надо заехать на квартиру Крессиды. Составишь мне компанию? Это не займет много времени.
- Конечно. Что же Руфус не поехал с тобой? Я спрашиваю это ради спортивного интереса.
- У него есть чувство долга, и он не может оставить свою мать.
- А я считаю, что он должен быть рядом с тобой.
- У каждого из нас своя жизнь, - ответила Тилли, глядя в окно машины, - и я не собираюсь менять свою в ближайшее время.
- Ясно. Ты мне так и не сказала, почему ты не любишь его мамочку? Она мне кажется чудесной женщиной.
- Да, - коротко ответила Тилли.
- Так что же произошло между вами? - не унимался Манго.
- Послушай, Манго, - не выдержала Тилли. - Давай оставим этот разговор. Я очень устала. Лучше нам побыстрее добраться до квартиры Крессиды, а потом разъехаться по домам.
- Хорошо, - согласился Манго.
Квартира Крессиды находилась в небольшом современном доме в Челси.
- Мне кажется, она на втором этаже, - сказал Манго, слегка нервничая. - Я там никогда не был, но знаю, что это квартира 2-б.
- А что мы будем делать, если нам удастся туда проникнуть? - спросила Тилли. - Искать улики? Похоже на какую-то игру.
- Пока не знаю, - ответил Манго, подруливая к дому. - Давай сначала попробуем туда зайти. Мне кажется, нам надо подняться к ней и проверить, не дома ли она, а то нас примут за грабителей, если мы начнем выяснять, где она сейчас.
- Согласна.
Парадная дверь была закрыта, по домофону никто не отвечал.
- Давай найдем консьержку, - предложил Манго, нажимая на звонок. Ответа не последовало.
- Черт, куда же она подевалась?
- Разрешите пройти, - услышали они женский голос.
- Пожалуйста, - сказал Манго и пропустил вперед девушку, которая открыла дверь своим ключом. Вслед за ней они проникли в дом.
В вестибюле было светло и чисто. Они вошли в тесную кабину маленького лифта. Стояли, избегая смотреть друг на друга, и оба нервничали.
На лестничную площадку выходили двери квартир 2-а и 2-б. Из квартиры 2-б доносилась громкая оркестровая музыка. Сквозь маленькое застекленное окошко над дверью пробивался свет.
- Господи, - выдохнул Манго, - она дома! Сердце Тилли бешено забилось, ладони вспотели.
- Звони ты, - сказала она. - Я не могу.
- Хорошо, - ответил Манго, в нерешительности стоя перед дверью. - Ты придумала, что мы ей скажем?
- Не знаю, - ответила Тилли.
Они продолжали стоять, глядя друг на друга.
- Чего мы боимся? - опять спросил Манго.
- Не знаю, - ответила Тилли. - Сколько мы будем здесь стоять? Давай звони, Манго. Будь мужчиной.
Манго не двигался. Тилли тяжело вздохнула, подняла руку и нажала на звонок. Было слышно, как он громко зазвенел в глубине квартиры, однако никто не спешил открывать дверь. Тилли нажала еще раз и долго держала палец на кнопке. Никакого ответа.
- Она, наверное, ушла и оставила включенным радио, - сказала она с явным облегчением. - Давай вернемся сюда попозже.
- Мы можем с ней разминуться.
Из лифта вышел мужчина и, звеня ключами, стал открывать дверь квартиры 2-а.
- Продолжайте звонить, - сказал он. - Она обычно ничего не слышит. Она дома. Я видел, как недавно она гуляла с собакой.
- Но у нее нет собаки, - сказал Манго.
- И я бы этого хотел, - ответил мужчина, исчезая за дверью.
Тилли начала барабанить в дверь и нажимать на кнопку звонка.
- Это бесполезно, - сказал Манго. - Давай спустимся вниз и позвоним ей по домофону.
- Нет, - ответила Тилли, продолжая звонить и стучать. - Крессида! - закричала она. - Крессида, открой дверь!
В квартире громко залаяла собака. Музыка стихла, и они услышали торопливые шаги. Замок щелкнул, ручка повернулась.
- Кто там? - спросил чей-то голос.
Голос был низким, с южнолондонским выговором и явно принадлежал не Крессиде. Дверь приоткрылась на длину цепочки, и они увидели бледное раздраженное лицо женщины. На уровне ее колен виднелась морда собаки.
- Прошу прощения, - сказала Тилли, выходя из оцепенения, - мы друзья Крессиды. Она дома?
- Нет, ее здесь нет. Она уже с полгода здесь не живет.
Женщина оказалась очень приветливой. Она впустила их в квартиру, напоила чаем и рассказала все, что знала, хотя знала она совсем немного. Ее звали Салли Хокинз, она недавно развелась с мужем и купила эту квартиру у Крессиды по объявлению. Та на всякий случай дала ей телефон своих родителей, а номер телефона своей квартиры поменяла перед продажей.
- Она чудесная девушка, - сказала Салли. - Так полюбила мою собаку. - Салли с нежностью посмотрела на свою лохматую черную дворняжку. - Она сказала мне, что всегда мечтала завести собаку, но ей не позволяли.
- Правда? - удивился Манго. - Вы не знаете, она одна жила здесь?
- Совсем одна, - ответила Салли, - она была очень одинока.
- Эта квартира дорогая? - спросила Тилли. - Извините за вопрос.
- Нет, не очень, - ответила Салли. - Хотя в наши дни цены на квартиры меняются так быстро, что мне трудно ответить, дорогая ли она.
- Вы не знаете, она дружила с соседями?
- Не знаю. Здесь мало общаются. Парень, который живет напротив, въехал сюда после меня. Он вечно жалуется на мою собаку и музыку. Больше я, пожалуй, никого не знаю.
- Мы попробуем расспросить консьержку, - сказала Тилли. - Большое спасибо. Вот номер моего телефона. Если вспомните или узнаете что-нибудь интересное, пожалуйста, позвоните мне.
- Обязательно, - ответила Салли.
Они позвонили консьержке, но она еще не пришла. Тилли вопросительно посмотрела на Манго. Его гладко выбритое лицо было бледным.
- Мне нужно выпить, - сказал он.
- Мне тоже. Давай найдем паб, а потом позвоним Гарриет.
Тилли дрожащей рукой открыла дверь своей квартиры и медленно вошла. Она любила эту слишком большую для нее квартиру, почти без мебели - только несколько кушеток и низких стеклянных столиков да большая металлическая кровать, которую подарил ей Руфус взамен старой деревянной, которую он приказал сжечь. Она, улыбаясь, стояла на пороге и оглядывала квартиру, пока неприятный запах не привлек ее внимания. Ничего удивительного: ее не было здесь почти три дня в это жаркое время года, а окна плотно зашторены, да к тому же в ванной валяется грязное белье, а на столе стоит початая бутылка скисшего молока. Ей следует нанять хорошую прислугу, которая бы следила за квартирой, вместо этой бестолковой Бетти, приходящей раз в неделю, чтобы смахнуть пыль.
Тилли вылила прокисшее молоко в раковину, прополоскала бутылку, заложила белье в стиральную машину и включила чайник.
Она сбросила туфли, налила себе стакан вина, закурила сигарету, которая часто заменяла ей еду, и подошла к кухонному окну. Какой ужасный день! Сколько всего произошло: с утра работа, поездка в аэропорт, перелет в Лондон, любовь, близость с Руфусом, друзья, знакомство с новыми людьми, гнев, возмущение, ругань и в результате - глубокая печаль. Столько событий, что Тилли даже не могла понять, чем она вызвана - жалостью к Гарриет, к ее семье или же исчезновением Крессиды. Нет, скорее всего, жалостью к себе и к Руфусу.
«У нашего романа не может быть счастливого конца, - подумала Тилли, готовя себе кофе с молоком и заменителем сахара. - Неужели эти пять таблеток заменяют три ложки сахара?»
Тилли прошла в комнату и опустилась на белую кожаную кушетку у окна. Она безумно любит Руфуса, и он отвечает ей тем же, и вот теперь она должна разорвать их связь, разорвать, пока не случилось что-нибудь ужасное, после чего не останется даже приятных воспоминаний. Она ясно поняла это, когда гуляла сегодня днем с Оливером, стараясь проникнуться к нему состраданием. Господи, кажется, что с этого момента прошла целая вечность. Нечего и думать о том, что она сможет жить, избегая Джеймса и игнорируя семью Руфуса. Из этого ничего хорошего не выйдет. Руфус совсем не тот человек, чтобы расстаться со своей семьей. Он обожает мать и человека, которого считает своим отцом. Он любит свой дом и свою среду. У нее никогда не хватит сил раскрыть ему глаза на его происхождение. Даже если Джеймс Форрест сделает это по ее просьбе, в чем она очень сомневалась, то и тогда она не сможет рассказать Руфусу все. Но если она будет вынуждена это сделать, сколько жизней она разобьет. Ей совсем не жалко Джеймса и Сюзи, но ведь она причинит горе Гарриет и самому Руфусу. Лучше просто сказать ему, что она не хочет выходить за него замуж, что им надо расстаться. Конечно, он будет переживать, но это будут нормальные переживания человека, расставшегося с любимой, которые скоро утихнут, и на место им придет новая любовь. Любовь к какой-нибудь более достойной его девушке, хорошо воспитанной блондинке, которая станет ему хорошей женой, нарожает таких же, как она, светлоголовых детей, сделает уютным его дом, будет ходить с ним на семейные обеды, принимать его друзей.
Да, такой выход из положения будет наиболее подходящим для всех. Ей лучше вернуться в тот мир, к которому она принадлежит. У нее сильный характер, и она сумеет перенести это испытание. Пройдет какое-то время, и у нее появится новый любовник, который будет таким же, как и она; будет знать и понимать ее жизнь, а она его. Пройдет год, а может, и меньше, и она будет вспоминать о Руфусе с легкой грустью. Постепенно она забудет его глаза, его нежную улыбку; забудет, как трепетало ее сердце и шла кругом голова, когда она встречалась с ним после непродолжительной разлуки, как его нежный голос проникал в нее, заставляя трепетать, как в разлуке с ним она не находила себе места. Все эти эмоции и чувства, говорила она себе, скоро забудутся, уйдут в прошлое, станут воспоминаниями. Но сначала, сначала будет боль, и она должна научиться преодолевать ее.
Она должна порвать с Руфусом раз и навсегда. Нет смысла откладывать их расставание. С каждым днем оно будет все труднее, все болезненнее. Руфус должен прийти к ней завтра утром, после того как привезет мать в Лондон, и она должна, просто обязана сказать ему об этом. Завтра будет серьезный разговор. Она не станет говорить ему правду, какой смысл это делать. Она просто скажет, что у них нет будущего, что они должны расстаться, что их роман подошел к концу. После разговора с Руфусом она примет предложение «Розенталь» и сразу улетит в Нью-Йорк. Она должна принять предложение фирмы еще и потому, что обещала Гарриет помочь ей. Она вложит заработанные деньги в ее бизнес и тем самым облегчит ее участь.
Конечно, Руфус будет возражать, уговаривать ее, но она должна быть твердой, должна лишить его надежды, сказав, что влюблена в другого, какого-нибудь фотографа, дизайнера или кого-то еще.
Тилли налила себе еще стакан вина, закурила другую сигарету, поставила пластинку, и в это время раздался телефонный звонок. Звонил Кен Лазард.
- Гарри, это я, Тилли. Есть новости? Да, понимаю. А у меня есть. Нет, нет, не о Крессиде. Вы сообщили полиции, что она продала квартиру? А что они сказали? Странно. Гарри, не надо так волноваться. Чем больше мы узнаем, тем яснее становится, что она заранее все спланировала. Думаю, она решила это давно. Да, я понимаю, что это ужасно, но теперь вы можете быть уверены, что она в безопасности. Ее не похитили и не убили. Постарайся взять себя в руки. Понимаю, это трудно. А теперь слушай. Мне только что звонил Кен Лазард. Ты сидишь? Гарри, ты не поверишь. Этот твой мистер Коттон три месяца тому назад обедал… с кем ты думаешь? С Тео Баганом.
На другом конце провода долго молчали. Тилли могла легко себе представить, что происходит с Гарриет. Напряжение передалось и ей.
- Но он не мог этого сделать, - услышала она наконец голос Гарриет. - В то время он был в Лондоне.
- Гайдон Коттон сам прилетал в Лондон. Всего на сутки.
- Но откуда он знает Тео?
- О, Гарри, все эти парни хорошо знают друг друга. У Тео ведь есть интересы в текстильном бизнесе. Так вот, это Тео приказал ему не ложиться с тобой в постель, фигурально выражаясь.
- Не может быть!
- Успокойся, Гарри. Возьми себя в руки, а то ты еще, чего доброго, убьешь его. Я решила помочь тебе.
- Тилли, в это просто невозможно поверить. Я даже не могла себе представить, что Тео решится на такое. Как жестоко!
- Но ты же сама мне рассказывала, что контракт уже был готов, но кто-то помешал вам.
- Тео заплатил ему?
- Вот этого я не знаю. Кену не удалось это выяснить. Скорее всего Тео сказал ему, что ты недостаточно компетентна или что-то в этом роде.
- Боже! Тилли, может, он встал у меня на пути и в других делах?
- Не знаю, но вполне возможно. Похоже, он обложил тебя со всех сторон.
- Но каким образом?
- Гарри, это ведь совсем нетрудно. Ты ведь знаешь этот мир.
- О Боже! Тилли, спасибо тебе за все. Я пока не знаю, что предпринять. Прежде чем что-то делать, мне следует все хорошенько взвесить, но я тебе за все благодарна. Ты сняла камень с моей души. Сейчас мне гораздо легче.
- Вот и хорошо. Дай ему хорошего пинка. Знаешь, куда?
- Мне до него дотрагиваться противно.
Тилли внезапно захотелось есть, она попыталась дозвониться до ближайшей пиццерии, но там было постоянно занято. Тогда она решила немного прогуляться.
На улице уже стемнело, но было тепло. Повсюду было полно народу. Люди гуляли, ходили по магазинам, сидели в кафе и ресторанах, смеялись, шумели. «Вот что значит хорошая погода, - подумала Тилли. - Как от нее зависит жизнь в Лондоне».
По Кинг- роуд она дошла до супермаркета, где купила яиц и овощей, решив приготовить себе хороший испанский омлет. Она медленно возвращалась домой, наслаждаясь чудесным вечером. Оставалось два часа до полуночи. День кончался.
Когда она открывала дверь квартиры, раздался телефонный звонок, и вскоре включился автоответчик. «Наверное, звонит Гарри, - решила она, - чтобы высказать все, что она думает о Тео».
Первый звонок был от Джеймса Форреста: «Мисс Миллз! Я подумал над вашим предложением и решил поговорить с вашей матерью. Буду благодарен, если вы сообщите мне номер ее телефона. Спасибо».
- Ну и ну, - сказала Тилли вслух. - Должно быть, ты очень испугался, если решился на это в такой трудный для тебя день.
Ее первым порывом было позвонить матери и рассказать, что с ней хочет поговорить Джеймс Форрест, но затем она решила, что лучше не бередить воспоминания на ночь глядя, а заехать к матери на неделе, сесть рядом, обнять, рассказать и все объяснить.
Второй звонок был от Фелиции Ливсей: « Привет, Тилли. Это я, Фелиция. Мик сказал мне, что ты вернулась в Лондон. Что ты решила с «Розенталь»? Позвони мне домой. Спасибо ».
Был и третий звонок: « Тилли! Это Крессида. Передай, пожалуйста, моей семье, что я жива и здорова. Спасибо».