Да, этот Азам соображает совсем даже неплохо.

Начать с того, что про камни он вычислил исключительно сам, никто его, конечно, не посвящал. Он даже мешочка того бархатистого не видел, Коби все время зажимал от него в кулаке. Но Азам сразу сделал правильный вывод, такое маленькое и такое ценное, что это может быть? Наркотики он с ходу отмел, потому что, говорит, с такой небольшой дозой нечего суетиться и прятать, просто спустить в туалет, и все дела.

И что камни у меня, ему тоже легко было определить, он ведь хвастался, какое у него замечательное зрение. Он все время наблюдал за Коби и четко видел, куда тот положил, и куда потом тючки пошли, тоже хорошо видел. И главное, только он один и видел, что положить Коби положил, а взять никак не мог. И видел также, как хозяин с Коби по лестнице поднимались, у нас на лестнице окна и свет горит, и в какую квартиру звонили. А когда они от меня спустились и стали драться во дворе, то понял, что у меня они ничего не нашли и что хозяин думает на Коби. У меня не нашли, и Коби не взял, но где-то они должны быть? Значит, остались у меня.

А в полиции его совсем недолго держали, слишком ясно, что он не мог ничего знать, притом же разрешение на работу у него есть.

Пару дней он со страху тихо сидел дома, и никаких планов, чтобы ко мне идти, у него не было. Потом опомнился немного и, не дурее меня, заглянул в интернет. Тоже, как я, просто из любопытства, чтобы узнать, что такое бриллиант и какая ему цена. К тому же, может, не бриллианты, а другие какие-нибудь очень драгоценные камни, и он решил выяснить, какие бывают.

Хорошо ему, понимает по-английски.

Он там начитался и, как только они с Галкой пришли ко мне, начал было мне с большим интересом пересказывать всякие тонкости, но я поторопил, что дальше, говорю. А дальше что – он тоже наткнулся на сообщение красными буквами, что бандиты друг друга прикончили и из-за чего, и ему все стало окончательно ясно. И появилась стопроцентная уверенность, а страх пропал, тоже как у меня.

И тогда у него и возникла идея пойти ко мне и попробовать что-нибудь из меня вытрясти. Риск невелик, тем более инвалид, а не выйдет, так и ладно. Рассказывает он мне это, а сам извиняется, вы, говорит, не сердитесь, что я так про вас думал, я ведь вас тогда не знал и не знал, какая у вас замечательная дочка, а теперь все иначе, и если буду что-либо делать, то исключительно с вашего согласия.

– И под твоим мудрым руководством, – вставляет Галина. Вот теперь обратно узнаю мою замечательную дочку.

– И мне, – говорит Азам, – вообще перед вами очень стыдно, что я к вам тогда пришел и вас вроде как шантажировал, вы могли подумать, что я вообще по таким делам… сам не знаю, что это на меня нашло. Всегда считал себя порядочным человеком, и вот…

Ну, я-то хорошо понимаю, что это на него нашло, у самого точно так же крыша поехала, да еще и похуже.

– Ладно тебе, – говорит Галина и кладет ему руку на плечо. Вообще заметно, что оба едва удерживаются, все время хотят друг друга трогать. Он притянул ее к себе и говорит:

– Но жалеть, что к вам пошел, я никак не могу. – И улыбаются друг другу, как глупые.

– Это все прекрасно, – говорю, – остается только придумать, что именно делать.

– А вот я вам сейчас покажу, – говорит Азам и включает мой компьютер.

Ждем, пока раскачается.

– Тебе, папаня, – Галка говорит, – ничего делать не придется, только денежки тратить. В Лондоне купишь себе новый компьютер, а то просто стыд.