Мы с Ребеккой грелись на солнышке на Гэмблерском пруду, валяясь на толстом клетчатом одеяле. Я смотрел на воду и думал о том, как хорошо, что я такой юный и влюбленный.

Услыхав рядом звенящий женский смех, я повернул голову. Но заливалась не Ребекка. Это была Делия. Она жмурилась от солнечного света, вытянув вперед стройные, мускулистые ноги.

Не спрашивая разрешения, я положил голову к ней на колени, с улыбкой глядя в смеющиеся глаза. Она медленно наклонилась ко мне и легко коснулась губами нежной кожи рядом с мочкой уха. Затем ее рот приблизился к моему, я приподнялся, запустив пальцы в гущу ее черных волос. Приняв сидячее положение, я сильнее прижался к ней губами. В следующую секунду мы обнялись, так крепко стиснув друг друга, что я почувствовал, будто мы две половинки одного человека…

Посреди поцелуя с Делией я проснулся. Сердце колотилось, на висках выступили капельки пота. Я был совершенно выбит из равновесия. Что же произошло?

Конечно, Делия снилась мне много раз — все, кого я знал, время от времени приходили ко мне во сне. Но мне никогда не грезилось, что мы с ней целуемся. Я ощущал себя так, словно кто-то отвесил мне пощечину. О Ребенке я должен мечтать, вот о ком. Она моя девушка, я в нее влюблен. Но тот долгий поцелуй с Делией казался таким реальным, что при одном воспоминании о нем болели губы.

Электронные часы, стоявшие рядом с моей кроватью, показывали 12.15 дня. Несколько раздосадованный тем, что проспал так долго, я, спотыкаясь, побрел в ванную, стараясь выкинуть из головы все мысли о Делии.

Всем известно, что сны ничего не значат. Пусть мне приснилось, будто я целую Делию, но это же не означает, что я и в самом деле хочу поцеловать ее. Прошлым вечером у нас с ней было то, что кое-кто мог бы назвать романтическим танцем, потому мне и приснился такой наивный сон.

Я плеснул в лицо ледяной водой и решил выйти проветриться, а заодно поискать — может, кто-нибудь случайно играет в баскетбол. Физические упражнения мне бы сейчас не помешали. Фантазии о Делии ничего не значат.

— Совсем ничего, — сказал я своему отражению в зеркале. — Ноль. Пшик.

— Эй, Парсон, ну как вечер? — спросил Эндрю в понедельник утром.

Мы сидели в библиотеке, снова встретившись там, чтобы готовиться к нашему устному докладу. Темой его были египетские пирамиды. Я изучал исторический фон, а Эндрю занялся непосредственно пирамидами и гробницами внутри них.

— Оркестр паршивый, но все равно я умудрился обалденно провести время.

Эндрю поднял одну бровь.

— Странно. Я несколько раз слышал «Радиоволны», и мне кажется, они очень даже ничего.

— Каждому свое, — я пожал плечами. — Между прочим, Рейчел на вечере не было.

Как я и предполагал, это замечание отвлекло Эндрю от мыслей о Джеймсе Саттоне и его дурацком ансамбле. Он покосился на столик на контроле. В этот момент, как по сигналу, в библиотеку вошла Рейчел Холл и заняла свое место перед компьютером. Я заметил, что она бросила быстрый взгляд в нашу сторону и отвернулась.

Эндрю отодвинул стул.

— Я только что вспомнил, что забыл вернуть одну из библиотечных книг. Сейчас вернусь.

Я откинулся назад и принялся наблюдать, как Эндрю отправился на дело. Я желал ему пригласить Рейчел погулять и прекратить, наконец, свои страдания. Эндрю протянул девушке книгу, затем потоптался с минуту, не зная, куда девать руки. Обменявшись с Рейчел парой фраз, он, ссутулившись, вернулся к нашему столу.

— Ну, как все прошло? — спросил я, хлопнув его по спине.

— Ужасно. Я чувствовал себя рядом с ней полным идиотом.

Он положил голову на руки, но я видел, что он сквозь пальцы подглядывает за Рейчел.

Пусть он немного подуется, — решил я и вернулся к своему учебнику. Доклад нам сдавать через неделю, а мне еще нужно многое узнать о фараонах.

— Я еще не проучилась здесь и семестра, а уже подружилась со всеми нужными людьми, — сказала мне Ребекка в среду днем. Мы сидели в моей машине и целовались уже минут пятнадцать.

Мне опять стало не по себе, как всегда бывало, когда Ребекка заводила речь о том, насколько она в данный момент пользуется признанием. Сначала я думал, что она просто хочет познакомиться с народом. Но теперь мне кажется, что у нее это навязчивая идея. Иногда она даже довольно грубо обходилась с теми, кто не был в тусовке.

— Замечательно, — ответил я вяло. — Теперь тебе в жизни всего хватает.

Ребекка кивнула.

— И это все благодаря тебе, — она откинула длинные волосы за плечо и кокетливо посмотрела на меня. — Слава богу, я нашла тебя.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я беззаботным тоном, но внутри все как-то опустело.

— Ну, поскольку тебя все любят, то автоматически любят и меня. Ты мой ангел.

Последние несколько недель я убеждал себя в том, что Ребекка действительно меня любит, а я люблю ее. Но сомнения, которые я гнал от себя, начали меня одолевать.

Ребекка не выказывала ни малейшего желания познакомиться с моими друзьями — если им не посчастливилось быть капитанами команды болельщиков или спортсменами. И когда бы она ни говорила мне, как сильно я ей нравлюсь, слово «признание», казалось, было в каждом ее предложении. В сущности, она обращалась со мной больше как с трофеем, чем как с бойфрендом.

Внезапно меня словно громом поразило: я вдруг понял, что заставил себя влюбиться в Ребекку, потому что хотел выиграть у Делии пари. Надо признать, мои побуждения оказались ничуть не чище, чем у карьеристки Ребекки.

Ее бойкий голос ворвался в мои грезы:

— Я думаю, что мы самая красивая пара в школе. А ты как считаешь?

Я молча кивнул, чувствуя, что весь мир вокруг меня рушится.

В четверг вечером мы с Делией сидели в маленькой уютной комнате в доме Бирнов и смотрели один из наших любимых фильмов. В первый раз с тех пор как Ребекка стала относиться ко мне как к своему «ангелу», я почувствовал себя совершенно непринужденно.

Делия молча смотрела на экран, машинально отправляя в рот попкорн. Даже если она, скорее всего, не преминет утереть мне нос из-за того, что я проигрываю пари, мне все-таки хотелось поговорить с ней о Ребекке. В конце концов, Делия — мой лучший друг и она знает о женщинах гораздо больше, чем я.

— Знаешь, Дэл, сдается мне, что Ребекка оказалась карьеристкой, — сказал я, взяв горсть попкорна.

— Да ладно тебе, — вздохнула Делия.

— Я начинаю подумывать, что, может быть, не так уж и влюблен в нее, как считал раньше.

— Хмм, — с отсутствующим видом протянула она.

— Дэл, ты меня слушаешь? — толкнул я ее.

— Как ты думаешь, может Джеймс быть все еще влюблен в Таню? — вместо ответа спросила она.

— Делия, я только что сказал тебе, что, кажется, больше не люблю Ребекку.

Она отложила пакетик с попкорном и посмотрела на меня:

— Дело в том, что мисс Хейнссон вызвала Джеймса прочитать стихи, которые он сочинил.

Делии явно было не интересно то, что я пытался до нее донести.

— Ну и что?

Она нахмурилась:

— Это было стихотворение о любви.

— Прошу тебя, давай без подробностей! — у меня не было настроения выслушивать всю эту лирику.

— Стихи были не обо мне.

— Почему ты так решила? — должен признаться, мне стало любопытно.

— Ну, там все время говорилось о потере и «безжалостном расстоянии», — Делия закусила губу и покачала головой.

— И что дальше? — у меня было такое ощущение, что она к чему-то клонит.

— Я думаю, он посвятил стихотворение Тане, а это значит, что на самом деле он меня не любит.

Я мог поклясться, что видел, как в ее глазах блеснули слезы.

— Не мужик, а тряпка. Ты бы лучше держалась от него подальше, раз он все еще не ровно дышит к этой Тане.

Внезапно мне в голову пришла одна мысль: если Делия порвет с Джеймсом, а я — с Ребеккой, значит, мы опять окажемся в равных условиях. Кто знает, может, до новогоднего бала я снова успею влюбиться. Все возможно.

— Джеймс не тряпка, — вдруг закричала Делия. — Если ты еще раз скажешь такое, я тебе башку оторву. Лучше заткнись!

Хватит! Я сыт по горло! Она только что сама говорила, что Джеймс никак не забудет про свою бывшую подружку. Если после этого он не тряпка, тогда кто же?

— Очень мило! А что же ты хотела, чтобы я сказал?

Делия бросилась на диван.

— Таня приедет домой на День Благодарения. Как же мне не волноваться?

— Ты же не хочешь, чтобы я называл Джеймса тряпкой. Тогда я лучше помолчу, — ответил я раздраженно.

Делия зарылась лицом в подушку.

— Кейн, будь другом, отвали, а? Я правда хочу побыть одна.

Она выключила телевизор и закрыла глаза.

Я ушел не попрощавшись. Хотел серьезно посоветоваться с Делией, а она только и думает, что о себе да об этом слизняке, которого зовет своим парнем.

По дороге домой я начал смотреть на Ребекку совершенно в новом свете. У нее есть, конечно, недостатки, но у кого их нет? Но крайней мере, она всегда рада меня видеть и никогда не выставляла из своего дома.

Я сделал разворот на 180 градусов. Может, на самом деле Ребекка была бы счастлива увидеться со мной прямо сейчас.