«Вереница из тысячи людей следовала от одной королевской резиденции к другой. Столица встретила нас мрачной и дождливой погодой: когда лошади ступали копытами в глубокие лужи, платья дам оказывались облитыми грязью. Из-за этого Виктория становилась ещё более раздражительной, ведь ей купили новое платье, в котором она мечтала покорить всеми обожаемого принца, и теперь оно было таким испачканным, что вряд ли могло вызвать хоть какое-то чувство, кроме сострадания. Я же наслаждалась приятной прохладой уходящего лета. Ничто: ни моя надоедливая подруга, ни плохая погода, ни грязное платье, – не могло испортить моё настроение. Я очень скучала по отцу, которому было поручено всё подготовить к приезду короля и королевы. Здесь, недалеко от королевского дворца, размещалось и наше поместье. Мне хотелось увидеть его, побывать в его стенах, ведь именно там я должна была провести своё детство, если бы не факт того, что моя мать была любовницей короля и он её отверг. В том доме моя мать провела половину своей жизни, была счастлива или горевала, там она оставила частичку себя. Во Франции она никогда не чувствовала себя дома, поэтому мне было интересно, как же выглядел её дом.

Дождь спешно капал по крышам особняков, мимо которых мы проезжали и капли эхом раздавались по всему городу. Складывалось впечатление, будто этот город пуст, так как это эхо было настолько сильным, что оглушало меня. Невыносимее всего было то, что мы медленно передвигались по улицам Лондона, появляясь на глазах у каждого жителя, будь то обычный мещанин или аристократ. Все люди кланялись нам, восхваляли их величества и их высочества, и даже читали молитвы, прося Господа подарить королевским особам здоровье и долгих лет жизни. Внутри меня что-то щёлкнуло, будто какой-то непрошеный гость открыл дверь, которой раньше в моей душе не было.

Я знала, что прихожусь дочерью королю, но ничего не могла с этим поделать, так как попросту причинила бы боль и своему неродному отцу, и Чарльзу, и матери, которой уже нет. Я не хотела, чтобы о герцогине говорили плохо, не хотела, чтобы моего отца считали слабым человеком и глупцом, воспитавшим не свою дочь, не хотела, чтобы Чарльз испытал те же чувства, что и я, когда я узнала о том, что люблю своего кровного брата. Именно поэтому я собиралась сохранить всё это в тайне. Корона, трон, королевские покои – всё это ничто по сравнению с тем, что я лишилась самого лучшего в мире мужчины. Конечно, я была в некоторой степени тщеславным человеком, поэтому мне было обидно, что я всего лишь придворная дама, а не принцесса. Но меня скорее огорчало, нежели радовало осознание того, что я – дочь Генриха. Ведь именно из-за этого обстоятельства я опасалась больше никогда не встретить свою любовь, моя мать умерла от неразделённой любви, а отец прожил жизнь с нелюбимой женщиной. Во всех бедах я винила короля и только его. И пусть я была похожа на этого человека не только внешне, но и внутренне, я никогда не смогу простить ему всё то, что он сделал моей семье.

Улицы города были украшены в разноцветные краски, как будто восполняя все лишения, которые перетерпела природа за этот год. Листья деревьев были невероятно сухи и их мутный цвет мало походил на зелёный. Но то, во что превратил мой отец главную площадь, трудно передаётся описанию. Огромные мраморные колонны стояли по обе стороны от двух величавых тронов, украшенных различными цветами и бардовой бархатной тканью. Та же ткань устилалась подобно кровавой тропе от фонтана до тронов. Широкий массивный фонтан был обложен золотой плиткой, по краям которой вырисовывались различные этюды из сапфира, аметиста, коралла, граната, переливающиеся всеми цветами радуги в воде.

Повсюду стояли корзины с цветами, духмяными растениями и бронзовыми статуями самых разнообразных животных. Казалось, весь лес собрался здесь для того, чтобы приветствовать царя всех зверей. Множество слуг, переодетых в яркие наряды, разносили на подносах лёгкие закуски и шампанское. Король был опьянён таким великолепием, его глаза разбегались от закусок, привезённых со всех концов света лично для него. Высокие светловолосые дамы напевали журчащим голоском мелодию из любимой пьесы Генриха. Королевская чета заняла свои места, мы стояли позади и дожидались начала представления. На праздник были приглашены самые выдающиеся актёры Англии, которые отыграли сценку-интерпретацию Библейской истории: про Адама и Еву, запретный плод, Древо познаний. Были здесь и змей-искуситель, и ангелы, и злые духи, нашептавшие Еве вкусить яблоко. Зрелище было невероятное. Вся площадь напоминала кусочек Райского сада. Все зрители молча наблюдали за каждым движением актёров, их глаза горели. Мне было сложно объяснить своё состояние, но я словно перенеслась в тот мир, перед глазами расплывались люди, я видела лишь яркие цвета, затонувшие на дне фонтана. Эти цвета становились всё ярче до тех пор, пока в глазах всё резко не потемнело. Я очнулась только тогда, когда почувствовала, что чья-то рука трясёт моё плечо. Это была Камилла. Она выглядела испуганно, и, на удивление, обеспокоенно.

– Что ты делаешь? – Раздражённо фыркнула я, боясь, на самом деле того, что не могла найти объяснения своему состоянию.

– Его высочество Чарльз просил побеспокоиться о вас, когда увидел, что вам стало дурно. С вами всё в порядке?

– Да, а куда все подевались? – Я посмотрела по сторонам и заметила, что кроме нас на площади почти никого не осталось.

– Они отправились в замок. Но вы не волнуйтесь, можно не торопиться. Сейчас король проведёт экскурсию по замку, которую можно и пропустить. – Усмехнулась как-то надменно она.

– Экскурсия? С какой кстати? – недоумевала я.

– Ну как же. Это ведь замок его предка. Король каждый год старается навещать Лондон, чтобы почтить память прошлого своей семьи. – Таинственно начала она, но я тут же побежала в сторону своей лошади и поспешила догнать всех. Я не могла упустить такую возможность: узнать что-то и о своих предках. И что если именно здесь, в этом замке жил когда-то наш злосчастный предок Матео, который поверг каждое поколение своего рода кружиться по бесконечному кругу бед и несчастий просто потому, что выбрал не ту любовницу? А ещё говорят, что женщины приносят неприятности, что Ева виновата во всех грехах человеческих, что женщина на корабле – к крушению. Ну что же, раз мужчины не особо искусны в оправдании собственных проступков, то пусть прикрываются нами.

Моя лошадь быстро нагнала процессию. Перед нами возвышался величественный старинный замок с высокими куполообразными башнями, такими тонкими, что, казалось, это были своего рода темницы для тех, кто был в немилости у короля. В голове сразу возникло несколько образов: Матео, его жена, дети, их служанка, впоследствии ставшая проклятием всей их жизни. Неужели всё это произошло здесь? Неужели стены этого здания таили в себе какие-то мистические события далёкого прошлого? Мы спешились, отдали поводья конюхам и прошли внутрь. Несмотря на старинный интерьер, всё здесь дышало новизной и современностью: мой отец изрядно постарался, чтобы подготовить всё к приезду короля и его свиты. Вот только Генриху всё это не слишком нравилось, чувствовалось, что он с опаской наблюдает за всеми изменениями, которые перетерпел замок. И если в случае городской площади ему нравились изменения, то даже такая мелочь, как бархатные шторы, украшенные морским жемчугом, вызывали в нём негодование. Всё это было несколько странно и даже гости заметили, что на короля это не похоже. Видимо, этот замок значил для короля гораздо больше, чем мы могли предположить.

Несколько знатных господ, в том числе мой отец, показывали нам каждую комнату этого здания, описывая ту или иную деталь, имеющую историческую ценность. Иногда рассказчиков перебивал король, т. к. только он мог достоверно рассказать о каждой вещи, каждом предмете, касающемся его предков. Как выяснилось, этот замок служил местом обитания для многих поколений семьи Чарльза, но что показалось мне удивительным, так это то, что король предпочёл прожить большую часть своей жизни в Йорке, а не в Лондоне, хоть это и была столица королевства. Быть может, его тоже пугал этот замок своим загадочным прошлым?

Мы спустились на нижний этаж и нам представили огромный винный погреб, заполненный до краёв различными бочками и деревянными стеллажами с бутылками этого вкусного напитка. Пока гости слушали рассказы о том, каких знатных господ угощали сокровищами этого погреба, я отошла в сторонку, так как почувствовала жжение во рту. Уже второй раз за сегодняшний день я ощущала себя так, словно вот-вот могла потерять сознание. Я не понимала, что со мной творится и объяснение этому состоянию я найти не могла. Трудно было дышать в этом помещении, здесь было влажно, сыро, и ни единого окна, способного пропустить сквозь свои стёкла хоть каплю солнечного света. Мне казалось, что я задыхаюсь и меня заперли в гробу. Я совершенно отдалилась от остальных и зашла туда, где было темно, но где я могла побыть одна. Одинокая масляная лампа освещала мне комнату. Удивительно, но в ней ничего не было, не считая трёхглавого орла с двумя крыльями. В чём же ценность этой комнаты и какое применение находили ей мои предки? Я подошла к железному орлу и, прикоснувшись к холодному металлу, вдохнула с облечением. Но тут, позади, я услышала чьи-то шаги и испугалась, так как посчитала, что зашла в запретную зону. Иного выхода отсюда не было, так что я повернулась и встретилась взглядом с Чарльзом. Как я могла сомневаться? Это ведь только он мог оставить гостей ради того, чтобы просто узнать, как я себя чувствую. Это ведь он просил Камиллу позаботиться обо мне, в то время, как все остальные забыли о моём существовании. Я встретила его с улыбкой:

– Ваше высочество, а как же ваши гости?

– Они без меня не пропадут. Сейчас отец рассказывает им, как один из наших предков лично выращивал какой-то новый сорт вина. – Он выглядел усталым, но, тем не менее, был благосклонно настроен по отношению ко мне. Казалось, он меня простил.

– Как вы считаете, здесь жил Матео с семьёй? – Задала я давно мучивший меня вопрос. Чарльзу понравилось моё любопытство:

– Не знаю точно, но мне почему-то кажется, что да. Отец ещё в детстве говорил о том, что здесь жил один из основателей нашей династии. Не удивлюсь, если речь идёт об этом короле. – Он внимательно осмотрел комнату в поисках чего-нибудь необычного. – Видимо, эту комнату не считают особенной, раз нас сюда не проводили.

– Да, здесь совершенно пусто. – Я вдруг развернулась и показала на орла. – Кроме него. Это ведь герб наше…вашей династии? – С моих губ чуть было не сорвалось «с нашей», но я умело исправилась, так что даже внимательный Чарльз не заметил.

– Странно, зачем он здесь? – Принц подошёл так близко, что я могла почувствовать приятный, ласкающий мой нос, запах розмарина. Видимо, Чарльз успел после дороги помыть руки и умыться. Он осмотрел железную статую. – Может, раньше здесь была какая-то комната? С тех пор столько поменялось и замок уже совсем не тот, каким был раньше.

– Всё возможно. – Я погладила одно крыло орла и вдруг дёрнулась от изумления: – Хм, а почему одно крыло опущено? Разве на гербе орёл был изображён именно так? – Я пыталась вспомнить эмблему нашей династии, но не могла точно сказать, опущены или подняты были крылья орла. Чарльз зачарованно посмотрел на меня:

– Адриана, вы гений! – От этих его слов мне стало так хорошо на душе, ведь складывалось впечатление, будто мы скользнули в недалёкое прошлое, туда, где были лучшими друзьями и пытались разгадать загадки вселенной. Но лишь потом я поняла, к чему клонил принц. Он взялся за левое крыло этой неживой птицы и с невероятной силой поднял его. Послышался глухой звук, как если бы кто-то передвинул что-то тяжело. Мы обернулись в другую сторону.

Рядом с висящей масляной лампой открылся проход, напоминающий лишь чернильное пятно. Мы переглянулись между собой и с замиранием сердца подошли ближе. Там было так темно, что мы едва могли видеть себя, так что решили захватить с собой масляную лампу. Но как только мы зашли внутрь и прошли немного вперёд, я почувствовала, как одна плитка подо мной подогнулась и каменная дверь, появившаяся неоткуда из стены, закрыла нам предыдущую комнату. Мы вдруг испугались, что возвратиться обратно теперь не сможем и что это была ловушка для нежеланных гостей. Но более всего нам хотелось узнать, что же находится здесь. Подойдя ближе к центру комнаты, мы увидели каменный склеп, такой, какой обычно воздвигают для захоронения важных вельмож. Но не это поразило нас больше всего. На холодной крышке гроба стоял своего рода алтарь: засохший воск свечей прилип к нему, церковный крест покоился в листьях какого-то растения.

– Что всё это значит? – Я пребывала в смешанных чувствах. Страшно было подумать о том, кто же похоронен в этом гробу, но вместе с тем я больше удивлялась тому, что кто-то осуществлял некий ритуал на останках этого усопшего. Вдруг в голове всплыли слова Камиллы «Король каждый год старается навещать Лондон, чтобы почтить память прошлого своей семьи», мне казалось, в этом и есть разгадка.

– Не думаю, что мой отец не знает об этом месте. – Начал понемногу раскладывать всё по полочкам Чарльз. Ему было трудно высказать всё то, что вертелось у него на языке, но мы оба знали, что это было за комната.

– Здесь покоится Матео? – Я решила переменить тему. Принц пожал плечами и с досадой заметил:

– Не знаю, но кто бы это ни был, мой отец или кто-то по его поручению, возносит на этот алтарь своеобразные приношения. – Когда он сказал это, я почувствовала, как по моему телу пробежался холодок, хотя в этой комнате не было ни единой щели, в которую мог пробраться ветер. Более всего я боялась, что Генрих для спасения своей души был готов принести кого-либо в жертву, но мы здесь не нашли никаких доказательств подобного. Единственный вопрос, который мучил нас, так это то, кто же скрывался под каменной крышкой. Мы даже не думали о том, как выберемся отсюда, настолько нас захватило желание узнать тайну имени усопшего.

– Адриана, всё это может быть слишком опасным, так что правильным будет найти выход и вернуться к гостям. – Предположил он.

– Но давайте же сделаем это вместе?! – Я была слишком возбуждена, чтобы выслушивать дальнейшие причитания и отговорки принца, поэтому наотрез отказалась покидать это место до тех пор, пока мы не узнаем, кто же там лежит, в этом каменном гробу. Странное, невидимое облако охватило нас двоих, мы были опьянены одурманивающим желанием раскрыть тайну.

Принц взял крышку с одной стороны, я – с другой, и общими усилиями мы пытались её отодвинуть. Вначале наше стремление казалось неосуществимым, так как этот кусок камня был таким тяжёлым, что его едва вообще можно было отделить от самого гроба. И как только я начала сомневаться в собственных силах, нам это удалось. Повернув крышку, мы смогли, наконец, лицезреть останки неизвестного нам человека, которому воздвиг алтарь сам король. На самом деле, я не знала, что мы собирались там увидеть, ведь, маловероятно, что там мог сохраниться человек в таком виде, каком мы обычно его видим даже на похоронах. Мы увидели перед собой скелет, говоривший о том, что человек пролежал в гробу достаточно времени, чтобы его тело разложилось, оставив после себя лишь лоскутки какой-то ткани и скелет. Несмотря на разочарование, мы присмотрелись к скелету внимательнее и обнаружили, что тазовые кости были такими неширокими, что вряд ли могли принадлежать мужчине.

– Значит, этот скелет принадлежит женщине. – Предположила я. Лоскутки, больше походившие уже на нити ткани, были почерневшими и такими хрупкими, что не могли дать нам никакой дополнительной информации о своём хозяине.

– Вы считаете, это она? – Тихо спросил у меня Чарльз. Ему даже не нужно было уточнять, о ком он говорил, ведь я сразу поняла, что речь идёт о ведьме Гвиневре.

– Не знаю. Но сейчас гораздо важнее другое: ваш отец верит в этом. – Я глазами указала на алтарь.

Мы постояли несколько секунд в таком недоумении, что, казалось, даже выйдя отсюда, не поймём до конца, что же только что перед нами раскрылось. Внутренний голос подсказывал мне, что я должна спросить у Чарльза что-то важное, мои губы разомкнулись и посыпались как бисер слова, которые я не собиралась озвучивать, но которые сами вырвались из моего подсознания:

– Ваше высочество. А что вам сказал астролог? Как снять проклятие? – Я страшилась своего собственного вопроса и того, что принц может на меня разгневаться из-за него. Но эта история теперь касалась не только королевской семьи, но и меня, ведь я была одной из них.

– Потомок Матео должен пожертвовать собой на останках ведьмы, чтобы она простила его предка, а он мог искупить грехи своей семьи. – Быстро озвучил Чарльз, дабы я смогла понять, что ему несколько неприятно говорить об этом. Я удивилась тому, как такое безумие мог озвучить Давид и пожелала, чтобы всё это оказалась неправдой. Было страшно даже подпустить близко мысль о том, что кто-то из нас должен пожертвовать своей жизнью здесь, в этом склепе, чтобы успокоить дух Гвиневры. Но я не озвучивала мысли и решила не развивать эту тему.

Чарльз предложил закрыть крышку гроба, и я поспешила согласиться: никто не должен был узнать о том, что мы здесь были. Через несколько минут мы пришли к полному исступлению: крышка гроба никак не закрывалась, а нам необходимо было как можно скорее выбираться отсюда, так как масло в лампе вот-вот могло закончиться. Мы не знали, что делать, но крышка действительно не могла расстаться с гробом. Пришлось принять трудное решение: мы условились оставить всё, как есть, решив, что когда-нибудь вернёмся сюда и вновь попытаем удачу. Теперь необходимо было найти выход.

Я вернулась на то самое место, где предположительно наступила на плитку, закрывшую нас в этом склепе. Принц подвёл к стенке лампу: мы надеялись, что здесь окажется ещё какая-нибудь статуя, наподобие той, что открыла для нас проход. Мы увидели углубление, и я, не выдержав, протянула руки вперёд, надеясь, что нащупаю что-то в нём. Но мои пальцы порезались обо что-то очень острое и длинное – мы увидели в нём длинный клинок. Страшно было представить, зачем он здесь понадобился. Но кроме углубления, в котором был этот злосчастный объект, мы увидели тщательно выгравированную птицу, стёртую почти полностью, вероятно, от количества лет, что она тут находится, но напоминающую орла, который помог нам зайти в этот склеп. Не оставалось и тени сомнения, что этот символ позволит нам выбраться отсюда. Я надавила на гравировку, но ничего не случилось, затем Чарльз помог мне, но, кажется, мы неправильно разгадали эту загадку. Вдруг я заметила небольшую щель между двумя головами, она была такой тоненькой, что туда мало что могло пролезть, но меня осенило. Я взяла в руки кинжал и просунула его в эту щель, почему-то машинально начала поворачивать по часовой стрелке орудие, которое в ту же секунду захватило с собой выгравированного орла, и, повернув их вверх ногами, вызвала какое-то движение в стене. Я испугалась, так как ожидала, что дверь тут же откроется, а складывалось впечатление, будто сейчас на нас обрушится потолок и мы будем погребены заживо рядом с ведьмой, навлекшей несчастья на нашу семью. Схватила за руку Чарльза и отпустила его лишь тогда, когда опасность миновала. Мы увидели, как каменная стена проскальзывает внутрь и перед нами вновь открылась та пустая комната, из которой мы зашли в этот склеп. Поспешно выйдя, Чарльз подошёл к орлу и опустил левое крыло так, будто ничего не изменилось. Вот только мы знали, что совершили непростительную ошибку, нарушив покой усопшей. Ведь кто знал, к каким это могло привести последствиям».