Утром мы наспех собрали необходимые мне вещи и отправились в дорогу. Слуги, стражники, некоторые мои придворные. Все мы ехали туда, где нас могло ожидать что угодно. Нашими путниками был морозный сентябрьский ветер, тревожные лица крестьян, встречавшихся нам на пути, и наши собственные внутренние страхи.

Вечером и ночью ехать было особенно трудно. Заезжая в город, мы останавливались в поместье какого-нибудь графа или герцога, который любезным образом принимал нас с распростёртыми объятиями и обеспечивал кров. К сожалению, мы не могли долго пользоваться их радушием, т. к. хотели как можно скорее добраться до пункта назначения. Ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я предпочла бы своими глазами увидеть, в каком состоянии находился Энтони, хоть и не особо разбиралась в медицине. Но мне нужно было увидеть его, а мужу нужно было увидеть меня, чтобы иметь достаточно сил для того, чтобы бороться.

На следующий день, к полудню, после изнурительного путешествия, мы всё-таки добрались до небольшой деревушки, находящейся в двух милях от того места, где произошло второе сражение. Мы заняли небольшой постоялый двор, где, как мы знали, находился мой муж. Слуг и прочих я отправила отдыхать, а сама направилась к мужу.

Войдя в унылую, почти пустую, тёмную комнату, я чуть было не перекрестилась, почуяв запах гноившейся раны. Во рту стало горько, и я еле сдержала рвотный рефлекс, подойдя к постели.

На меня смотрел как будто бы другой человек. Глаза его обращались то на потолок, то на меня, не понимая, что есть сон, а что реальность. Мне стало так страшно, что я не сразу обратилась к нему, сама падая в глубокую бездну, в которую попал мой супруг. Лицо его, ещё некогда пленяющее своими мужественными чертами и от которого всегда веяло молодостью и природным магнетизмом, теперь было лишено всех этих признаков. Пот выступил на лбу, и каштановые волосы прилипали к нему, словно он был помазан какой-то липкой жидкостью. Губы казались жёлтыми и почти сливались с лицом такого же цвета. Мутные болотные глаза были лишены всякого блеска и жизни. Передо мной лежал не человек, не мой муж, это был призрак. И лишь кровавая повязка на плече говорила о том, что он всё ещё жив.

Но я не собиралась так легко отдавать Энтони в руки смерти. Я должна была ещё побороться. Бережно кладя руку на его, сжатую в кулак, я обратила на себя его внимание.

– Элизабет. Это ты? – Как будто находясь во сне, произнёс мой муж. Даже голос его сейчас подводил.

– Да, мой дорогой супруг, это я. Ты не спишь. – Силилась я поднять уголки своих губ в бодрящей улыбке. Но мой муж недоверчиво на меня посмотрел, словно был уверен, что я – самозванка.

– Но как такое возможно? Как ты тут оказалась? Я же не посылал за тобой. – Понемногу придя в себя, сказал Энтони.

– Ну, за это ты у меня ещё ответишь. – Пыталась подшутить над мужем я. – Я узнала о твоей болезни и сразу же приехала. Теперь ты выздоровеешь. – Убеждённо сказала я, словно не замечая его состояния.

– Не знаю, Элизабет. Ох, не знаю. Врачи не видят надежды. – Признался муж.

– Да я хоть сатану сюда призову, я сделаю всё, чтобы ты выжил. – Стиснув зубы, прошептала я.

– Но зачем тебе это? – Снова взглянув на меня, сказал он. – Тебе ведь лучше, если я погибну. Тебя ничто не будет удерживать, и ты сможешь быть со своим любовником.

– Раз ты всё ещё не потерял язвительность, значит, остался ещё порох в пороховницах. – Усмехнулась я. – Всё, теперь отдыхай. Я позабочусь о тебе. – Я поцеловала его в губы, хоть мои глаза и слезились от невыносимого запаха гниющей раны. Я беззаботно улыбнулась ему, как будто и не видела, как неуверенно догорает последний уголёк жизни моего супруга.

Выйдя из душной комнаты, я дала волю чувствам, и поднесла дрожащие руки к глазам, останавливая целые потоки слёз. Через минуту, я вновь превратилась в нерушимую скалу. Пригласила врачей в отведённую мне комнату и начала с ними совещаться. Но чем больше я их слушала, тем сильнее убеждалась, что они ничем ему не могут помочь.

– Ну, раз вы не можете, я найду тех, кто сможет. – Грубо заявила я.

– Ваше величество, другие врачи скажут вам то же самое. Рана на плече короля загноилась и развилась инфекция. Перевязки и различные бальзамы уже не помогают. – С сожалением отметил врач.

– Это вы так думаете. А я думаю, что в любой ситуации есть выход. Раз вы не видите смысла заботиться о своём короле, вы нам не нужны. – Мне было уже плевать на свой тон. Я выгнала врачей и села за стол, чтобы написать несколько писем. Я призывала государей-союзников нашего королевства прислать мне своих лучших врачей, и тех, кто вылечит моего мужа, обещала щедро наградить. Ведь если лучшие врачи нашего королевства не способны найти лекарство для короля, то я найду того, кто сможет. Безусловно, я цеплялась за соломинку, но именно она, такая крошечная и хрупкая, помогала мне сохранять веру.

В последующие дни ко мне постоянно пребывали новые врачи. Кто-то из них предлагал уж совсем мне непонятные способы лечения мужа: он должен был пить по две столовые ложки настоянных на пиве сухих собачьих экскрементов! Как такое вообще могло помочь? Даже я, абсолютно несведущая в медицине, понимала, что это просто пустая трата времени. Кто-то привозил с собой какие-то целебные травы, прикладывая примочки к ране. Но и они не помогали, хотя как-то приглушали невыносимый запах, исходивший от раны. Приезжали даже священники, утверждающие, что святая вода, привезённая с самого Рима, поможет моего мужу. Но ему лучше не становилось. Он угасал прямо на моих глазах, хотя я продолжала дарить ему бодрящую улыбку, заверяя, что рана его становится меньше, и он просто не видит изменений. И только лежа в своей постели, изредка позволяя себе поспать, я могла быть полностью честной с собой и изредка плакала.

Однажды мне пришло письмо от короля Ричарда. Он сообщал мне о том, что они наконец закончили войну с варварами, хоть и с большими для себя потерями. Войско, присланное ему в качестве помощи во главе с Уильямом Кофером, возвращается в столицу. Ричард узнал об угрозе смерти моего мужа и прислал мне с письмом своего личного лекаря – варвара, долгое время пребывавшего во дворе какого-то восточного государя и служившего ему.

Я оторвалась от письма и взглянула на свой старый, еле ходивший подарок и лишь вскинула удивлённо бровь. Как он может вылечить моего мужа, тем более, если в его жилах течёт кровь тех, с кем мы вели многолетнюю войну? Но старик даже не взглянул на меня, он подошёл к моему мужу и уже давал указания служанкам. Я лишь молча наблюдала, не в силах остановить этого странного человека. Его мудрость и живость заражала меня. Неужели у него и вправду получится вылечить моего мужа?

Через какое-то время лекарь продезинфицировал рану Энтони красным вином, наложил на плечо чистую полотняную повязку и дал ему какого-то снадобья, после которого лицо супруга утратило бледный оттенок. Я наблюдала за этими изменениями, сидя в кресле возле супруга, боясь пропустить хоть что-то, даже незначительное изменение в его состоянии. На следующий день лекарь сам пожаловал ко мне в комнату, когда я, будучи очень изнурённой и уставшей, писала письмо дочери.

Я взглянула на этого человека обеспокоенно, боясь, что с пациентом что-то случилось и, не заметив в его глазах никакой тревоги, вздохнула с облегчением.

– Ваше величество, у меня для вас дурные вести. – И тон, и весь спокойный вид старика совсем не соответствовали словам, доносящимся из его уст.

– Что-то с королём? – С сомнением спросила я.

– Да, миледи. Ему хуже. – Ледяным тоном сказал он.

– Но как же так? Ведь я к нему уже заходила сегодня, разговаривала, он даже улыбался мне. За один день он ведь не может выздороветь! – Пыталась я предположить.

– Нет, ваше величество. Это лишь видимость выздоровления. Я даю королю настойки из трав, заглушающих его боль. Но инфекция всё ещё продолжает развиваться. Думаю, его собственная рука убьёт его.

– Теперь я вас совсем не понимаю. – Едва шевеля губами, сказала я.

– Инфекция распространилась на его левую руку, и она же может перейти во весь организм. И тогда его величество погибнет.

– Но разве нет способа предотвратить это? – Умоляюще смотрела я на старика.

– Да, ваше величество. Есть один способ. – Всё также холодно говорил лекарь.

– Так давайте воспользуемся последним шансом! Что для этого требуется?

– Произвести ампутацию руки короля. – Спокойно и с сильным акцентом говорил старик.

– Оторвать его конечность? – Меня начало сильно трясти. – Вы когда-то занимались этим?

– Да, и не раз. Так что вы, ваше величество, не беспокойтесь. – Пытался успокоить меня врач.

– А если что-то пойдёт не так? – Пытаясь закидать его вопросами, я старалась не задумываться о самом процессе. Ужасная картинка так и всплывала у меня перед глазами, хотя я никогда ещё не видела такого.

– Если он потеряет слишком много крови, он умрёт. – Твёрдо заявил он. Этот человек поразил меня той холодностью, с которой он рассуждал о смерти моего мужа. Я задумалась и отвернулась к окну, по моему телу пробежала дрожь, возвещавшая о сложности данного решения. На глазах выступили слёзы, и я уже не пыталась их скрыть:

– Другого выхода ведь нет? Точно? – На выдохе спросила я.

– Точно. Мне жаль. – Но он ни единым жестом не показал, что это действительно так. Он просто стоял, как статуя и видел, как я убиваюсь, ходя по комнате и осознавая всю плачевность состояния моего мужа.

– Тогда когда мы начинаем? – Серьёзным, но слегка дрожащим голосом поинтересовалась я.

– Простите? – Тут старик впервые изобразил хоть какую-то эмоцию на своём лице. Брови его приподнялись, показываю целую череду морщин на лбу, а челюсть разомкнулась. – Ваше величество, но вам нельзя присутствовать при этом.

– Это мой муж, я должна. – Строго утверждала я, хотя, на самом деле, очень боялась увидеть вживую всё, что будет происходить.

– Вы будете мешать. Мадам, вы даже не представляете себе, как на вас повлияет эта картина. Боюсь, мне придётся потом лечить вас. – Со знанием дела говорил лекарь.

– Наверное, вы правы… Тогда прошу вас, сделайте всё, чтобы спасти моего мужа. – Я подошла к нему вплотную, взяла его за руки и посмотрела ему прямо в глаза, мой взгляд подобно двум остроконечным стрелам полетели в него, заверяя, что если он не спасёт моего мужа, то я и его жизнь заберу. Он даже слегка улыбнулся и мягко произнёс:

– Сделаю всё от меня зависящее. – Он открыл дверь и, не оборачиваясь, произнёс:

– Не выходите пока из комнаты, я пошлю за вами, когда всё будет готово.

– А когда вы начинаете? – Всё ещё со страхом в голосе говорила я.

– Сейчас. – Лаконично ответил он, вышел из комнаты и закрыл дверь, оставив меня со своими демонами.

Я закрыла дверь на замок, зашторила окна и села на колени возле кровати. Мне хотелось нескончаемо молиться. Ничем другим я помочь мужу не могла. Меня убивала моя беспомощность и слабость во всём теле. Казалось, я, так же как и Энтони, была ранена. Но странная сила двигала мною и помогала не упасть замертво на пол. Я не могла расклеиться, я должна была быть сильной ради мужа, ради нашей дочери.

Солёные слёзы, кажется, устали катиться по моим глазам. Я не могла прекратить думать о том, что сейчас переживает мой муж. Как же я хотела отнять у него боль, лечь вместо него на кровать и чтобы мне отнимали руку! Но лучше рука, чем его жизнь.

Губы едва ли шевелились, произнеся молитву. А подсознание всё ещё бросали передо мной ужасающие картины того, как проходит ампутация. Я вдруг вспомнила, как мне говорили, что больного надо вначале ударить головой о тяжёлый деревянный молоток. О Боже! А что если Энтони умрёт уже от этого удара?! Но лекарь сказал, что уже проводил эту операцию. Он знал своё дело, и я ему доверяла. Слыша в соседней комнате какие-то движения, быстрые, беспокойные, я и сама забеспокоилась, встала и начала ходить по комнате, не найдя себе места. А что если это конец? Конец его жизни? Я не хотела его терять, я не могла его потерять. Я просила у Бога прощения за свою любовь, я не могла поверить, что Господь или Дьявол забирает у меня Энтони, только чтобы я была счастлива. Нет, я не буду счастлива, если он погибнет. Только не такой ценой! Прошу, не забирай его у меня, у моей дочери, у моего королевства. Он прекрасный человек, друг, муж. Лучше забери меня!

Прошло уже около двух часов. Я не знаю, что происходило в соседней комнате, но от любого шороха я шарахалась, вздрагивала, и меня трясло в горячке. Руки вспотели, лицо заржавело, и я сейчас была похожа на чумную ведьму, просящую дьявола спасти моего супруга в обмен на мою душу.

И тут кто-то громко постучал в дверь. Неужели уже пришли за мной? Я торопливо подошла к двери, открыла её, надеясь увидеть или дьявола или лекаря. Передо мной стоял лекарь, но вид у него был прямо-таки дьявольским. Я даже отошла от него на шаг.

– Ну как он, доктор? – С надеждой и каким-то писклявым голосом спросила я.

– Спит. Я напоил его зель… кхе, в смысле настойкой с сильным снотворным действием. Он может проспать целые сутки, мадам, но это к лучшему. Он не чувствовал боли. Мы отрезали ему руку мечом, прижгли рану и перебинтовали её. Можете взглянуть.

Ох, знал бы он, как я не хотела смотреть на это. Но чтобы проверить, что он не соврал и мой муж сейчас спит крепким сном, я поспешила в его спальню. Она не изменилась с тех пор, как я тут была, но мне было ещё более мерзко здесь находиться, когда я думала о том, что произошло. Конечность, слава Богу, убрали. Я видела перед собой спокойное лицо спящего мужа, видела перебинтованное плечо и перекрестилась. Господь смилостивился над нами. Всё самое худшее позади. Я облегчённо вздохнула и вышла из комнаты.

– Месье, вы сослужили мне и моему мужу хорошую службу. Вот, держите. – Я протянула лекарю тяжёлый мешочек, набитый целой кучей золотых монет. Но он лишь покачал головой.

– Ваше величество, спасибо, вы очень добры. Но мне уже заплатил его величество, мой король Ричард.

– Вы спасли моего мужа! А я обещала дать вознаграждение тому, кому это удастся. Берите.

Он лишь почтённо поклонился мне и ровным голосом сказал:

– Я выполнял свою работу, миледи. А взять ваши деньги, когда мне уже заплатили, было бы бесчестно с моей стороны. – Он вздёрнул подбородок, улыбнулся мне, снова поклонился и собрался уходить.

Я лишь с широко раскрытыми глазами наблюдала за ним. Этот варвар был поистине великим человеком. А сколько у него чести, достоинства! Я просто диву давалась. Когда я провожала его на конюшне, он вдруг признался мне:

– А вашему мужу очень повезло, ваше величество.

– Почему же? – Удивилась я.

– У вас поистине доброе сердце. Вы заботитесь о нём, хотя ваше сердце отдано другому.

Я пыталась не выдавать эмоций, но на долю секунды мои брови поднялись в удивлении.

– Это видно даже невооружённым взглядом. – Усмехнулся он, склонил голову и отправился в путь.

Я долго смотрела ему вслед, размышляя над его словами. Неужели он прав? Неужели я так неосторожна в словах и поступках? Совершенно запутавшись в себе, я вернулась обратно в спальню мужа и села возле него на кровати.

Я попросила открыть окна и впустить в комнату свежего воздуха, надеясь, что от этого муж мой поскорее выздоровеет и проснётся. Вспоминая слова старика, я невольно начала улыбаться. Странный он всё-таки человек! Никогда таких не встречала. Но я была благодарна Ричарду за то, что он прислал его мне. Мне было плевать, готовил он на самом деле зелье, чтобы мой муж смог крепко уснуть или нет. Главное, что сейчас он спит, и его дыхание ровное и спокойное.

Я не заметила, как сама уснула возле мужа на кровати. Помню, как какая-то служанка пыталась настоять на том, чтобы я отправилась к себе и хорошенько поспала у себя, но я жалостливо попросила её оставить меня возле короля, и она от меня отстала. На следующий день я заставила себя немного поесть, и ответила на многочисленные письма советников, а также короля Ричарда.

Всю оставшуюся часть дня я провела рядом с Энтони, читая ему какую-то книгу и рассказывая о том, что изменилось со времени его болезни. Лишь на секунду я взглянула на себя в зеркало и только ахнула, увидев перед собой бледнолицую усталую женщину, которая ещё недавно была в расцвете сил, а сейчас заметно постарела и похудела. Мне даже стыдно стало за то, что я утратила всю свою красоту с годами и со всем бедами, которые валили, словно снег, мне на голову.

– Ты всё такая же красавица, какой и была семь лет назад. – Я услышала тихий, но уверенный голос мужа.

– О, мой Бог, Энтони! Ты проснулся! – Я на радостях прыгнула на месте, захлопала в ладоши и подбежала к мужу. – Тебе что-то нужно? Воды, еды? – Заморгала я длинными ресницами, готовая услужить больному. Он лишь расхохотался, умиляясь моей детской непосредственности:

– Нет, любимая, ничего не нужно. Только, чтобы ты была рядом. – Так ласково прозвучали его слова, что я двинулась с места и легла возле него, возле того места, где должна была быть вторая рука. – Ох, как бы я хотел сейчас обнять тебя обеими руками. – Усмехнулся муж.

– А ты знал? – Округлила глаза я.

– Конечно, а ты как думала? Думала, в наше время королям без их разрешения отрезают руки? – Он засмеялся, но пытался сдержаться, так как чувствовал от этого боль.

– Прости, что дала согласие, не спросив тебя. Я просто не знала, что делать. Я хотела спасти тебя. – Начала оправдываться я.

– Ничего, моя дорогая, я бы на твоём месте поступил бы также. – Он поправил правой рукой прядь волос и завернул её мне за ушко. Я даже замурлыкала от удовольствия, а он просиял от блаженства этого звука. И, казалось, мы снова помолодели, и не было тех семи лет, и не было никого в этом мире, кроме нас двоих.

Это событие очень сблизило меня с моим мужем. Мы прониклись друг к другу лаской и заботой, нежностью и мягкостью. Я ухаживала за ним, отвергая помощь посторонних. Я сама обмывала его рану, меняла повязки, сама кормила его. Мне нравилось это ощущение, я была нужна ему. А он, видя, как трепетно я о нём забочусь, больше не вспоминал о нашей размолвке и об Уильяме. Это был словно наш медовый месяц. Мы смеялись, болтали всю ночь, обнимались, целовались и пробовали обходиться без руки в постели. Энтони был на седьмом небе от счастья. Он будто бы только сейчас родился, сейчас началась та жизнь, о которой он так сильно мечтал. А я получала удовольствие от того, что мой муж и король здоров и счастлив.

Мы отправились в столицу после того, как мой муж начал уверенно держаться в седле. Я всё время была с ним, помогала ему привыкнуть всё делать одной рукой. Энтони был способным учеником и быстро привык к своему новому состоянию. Моему мужу не терпелось вернуться в замок, встретить свою дочурку, которая должна была возвратиться домой, и приступить к государственным делам. Путешествие наше растянулось на несколько дней. Мы неторопливо заезжали в города, встречаясь с простым народом и показывая тем самым, что король и королева живут в мире и согласии, и что все слухи, порождённые в столице и распространявшиеся по всей стране, лживы и беспочвенны. Но в этот раз мы не притворялись с Энтони, мы действительно были счастливы.