Я помню всё как в тумане. Бесконечные приветственные речи, встреча гостей, скипетр, мантия, помазание, причащение, корона. На меня надели этот тяжёлый головной убор, признак моей власти в королевстве, и я поняла только сейчас, сколько на меня возложено обязательств. Эта корона была моим оружием, которое в то же время является моим собственным смертельным клинком. Оно будет ранить меня каждый день моей жизни, т. к. теперь я перестала быть свободным человеком. Моё будущее предрешено, я не смогу делать то, что захочу, не смогу быть тем, кем захочу, не смогу любить и выйти замуж за того, кого полюблю. Хотя я это и раньше знала. Но теперь всё это было официально. Я буду делать всё то, что соответствует интересам моего народа и королевства. Леди Элизабет перестала существовать, теперь я – её величество Элизабет из рода Ванкуверов, королева Креонии.

Конечно же, первым делом я раздала всем воинам почести, наградила особо отличившихся, подарила титулы своим советникам и начала устраивать выгодные браки, чтобы все мои сторонники были взаимосвязаны и моих будущих детей окружали только благородные семьи. Происхождение в наше время имеет чуть ли не самое главное значение: без титула или известной фамилии к тебе не будут относиться с уважением, тебя не будут приглашать ко двору, и вряд ли кто-то вообще будет знать о твоём существовании. Всем будет плевать, болен ты или мёртв. Для других ты не будешь существовать.

И ко мне многие стали относиться по-другому, когда я стала королевой. Ведь кто знал, чем мог обернуться этот бой, я могла вовсе проиграть войну или даже умереть. Интересно, кто бы из моих теперешних советников и близких друзей сдался Тарию и просил его о помиловании. Единственный, в ком я была уверенна, был Энтони. Я знала, что этот человек в случае моей смерти продолжал бы бороться за то, во что я верила. Если бы он даже проиграл, то предпочёл бы смерть служению этому заклятому врагу моего отца. В его верности я была совершенно уверена.

Что меня ещё удивило, так это подвиги Эдварда Белкрафта. Он собственноручно убил моего врага, отправил своё войско в гущу активных боевых действий. Почему? Я ведь не ожидала, что он хоть что-то сделает в этой битве. Мне даже стыдно как-то было, ведь я грезила о том, что сама убью Тария, и моё войско разобьёт его. Но без помощи Эдварда, признаюсь честно, я бы не смогла победить. Я могла предположить, что принц присоединится к битве в последний момент и станет на сторону того, кто победит. Но Эдвард поступил более чем благородно и выполнил все условия нашего договора.

Казалось бы, после всех этих событий я совсем забыла о том, что собиралась обмануть наследника престола Лавадии. С этой мыслью к моему горлу подступал комок, мой организм протестовал. Я знала, что не могу просто взять и отдать свои земли чужому королевству, но, с другой стороны, вряд ли я буду слыть после такого обмана хорошим союзником, мне будет сложно рассчитывать на поддержку других королевств в случае войны с Лавадией. Поэтому я решила, что новой войны не выдержу, и лучше всего мне будет следовать условиям договора. К тому же, северные графства нашего королевства считались почти собственностью короля Ричарда. Большая часть населения переезжала жить в Лавадию и с увеличением рождаемости их королевству не помешали бы дополнительные земли. Люди могли бы спокойно вернуться к себе на родину и не тесниться в больших городах Лавадии. По сути, мы ничего не теряли. Но мне всё равно было сложно отдать те земли, которые я совсем недавно получила во владения.

Принца я не видела с самой коронации и даже на ней мы мельком взглянули друг на друга. У меня появилась куча дел, которые необходимо было срочно решить. За время отсутствия правителя в королевстве появилось множество неразберих. Налоги были увеличены до предела, многие церкви разрушены до основания, средства в государственной казне были раскиданы по карманам сторонников Тария. Я должна была всё привести в порядок. И хоть раньше я этим не занималась и лишь издалека наблюдала за тем, как мой отец справляется с делами королевства, мне кажется, у меня неплохо всё получалось.

Мы урезали налоги, отобрали часть земель тех, кто предал моего отца, и продали их различным графам, а на вырученные деньги начали строительство новых церквей. Народ словно проснулся от долгой зимней спячки. Если раньше все боялись даже из дома выходить, то сейчас в нашем королевстве снова наступил мир. Все славили свою королеву и молили Бога о том, чтобы никакие напасти больше не настигли нас. Я молила о том же.

Раньше я не считала себя религиозным человеком, но после того, как я побывала на войне, я будто стала ближе к Богу. Иногда, как мне казалось, я слышала его подсказки. Возможно, это был просто голос моего разума, но я действительно верила в то, что познала Бога, побывав на настоящей битве. Кроме всех прочих забот я постепенно приближалась к щепетильной теме: касательно моего замужества.

Люди, конечно, закрыли глаза на то, что я – девушка и правлю страной сама. Но это пока. Им нужно быть уверенными в том, что мой род продолжится, а для этого нужно было выйти замуж и родить своему мужу детей. Господи, как же я не хотела думать сейчас о браке! Я буквально из кожи вон лезла для того, чтобы избегать вопросов касательно выбора выгодного мужа со своими советниками.

Я не могла и не хотела думать о том, что мне придётся ложиться в постель с тем, кого я не люблю. На войне, пусть даже я помню её только отрывками, т. к. от зловоний у меня кружилась голова и подкашивались ноги, я думала лишь об одном человеке. Странно, но когда я думала, что погибну, я вспоминала лишь о том, что мне говорил накануне принц Эдвард.

Я вспоминала его приятный мужской баритон, его чувственные и вместе с тем грубоватые мужские руки. Я пыталась вспомнить каждое его слово, каждый вздох, чтобы понять, были ли его признания искренними. Я так боялась ошибиться и обжечься, что не назначала встреч с ним, так как не смогла бы выдержать его испытующего взора. Даже мой друг Энтони заметил, как я переменилась. Как-то он зашёл ко мне в библиотеку, когда я переводила молитвенники с латинского языка на родной. Он взглянул в мои красные глаза и грустно заметил:

– Ваше величество, прошу меня извинить за назойливость, но, быть может, вам стоит показаться врачу?

Я не сразу обратила на него своё внимание. Медленно и лениво я повернула голову и взглянула на своего помощника:

– Мой дорогой друг, вам не о чем беспокоиться. Это обычная усталость. Я не совсем привыкла быть королевой.

– Тогда, возможно, вам стоит подумать о том, чтобы нанять больше помощников или…?

– … или выйти замуж? – Я закончила за него фразу.

Он и не моргнул, т. к. хотел сказать именно это, но эта тема была настолько личной, что я могла попросту выговорить его за то, что он лезет не в свои дела. Интересно, не себя ли он предлагает в мужья?

– Для королевства было бы лучше, если бы у вас появился муж. Есть множество вариантов. Нам необходимо укрепить свои отношения с другими королевствами.

– Так, может, мне стоит выйти замуж за каждого короля или принца по очереди? – Сэтим разговором моё настроение совсем ухудшилось.

– Простите, ваше величество, я не хотел посоветовать ничего дурного.

Я лишь промолчала и махнула ему рукой, чтобы он оставил меня одну. Тонкие листы бумаги в моей руке были полностью пропитаны горькими девичьими слезами. Как мне было обидно. Даже этот Энтони думает, что я должна выйти замуж. А как же его любовь ко мне?! Он не захотел бороться за меня! Он сдался без боя. Продал меня за благополучие королевства. Как и все остальные. Я им больше не была нужна. Сражение закончилось нашей победой, а я… Теперь им не нужна женщина-правитель, они хотят видеть в лице государя сильного мужчину, который будет отдавать предпочтения пышным гуляньям, рыцарским боям, азартным играм, который не побоится вражды с другим государством и будет готов начать новую войну.

Я же была человеком других соображений, хотя, проще сказать, я – женщина, а по их суждениям главой государства не может быть женщиной. Мы слишком непостоянны, эмоциональны, мечтательны и боязливы. С одной стороны, они были правы. Но, с другой, в нашем дворе не плелись интриги по поводу того, с кем спит королева, мы меньше средств тратили на всякие увеселения и больше на нужды населения страны. Ну а что касается отношений с другими королевствами, я считала, что лучше жить в сдержанном нейтралитете, чем в надвигающейся вражде. И хоть мир обходится стране куда дороже войны, как говорят многие, я же считала, что сила страны не в деньгах, а в самих людях. А что сбережёт население как не мир?

Весточек о принце Эдварде так и не было. Моё наваждение то прекращалось, то вспыхивало с новой силой. Мне даже самой надоело такое состояние. Я вела себя, как влюблённая девчонка. А ведь мне было противопоказано влюбляться. Я же теперь королева.

Поэтому я подумала, что лучше всего мне будет увидеться с принцем и успокоить саму себя. Я тешила себя мыслью о том, что накануне войны все мои чувства увеличились в десятки раз и, возможно, на фоне всех событий мы с принцем поддались эмоциям. Я хотела взглянуть на него и понять, что он всё тот же избалованный наследник престола королевства, с которым моя страна будет вынуждена жить в мире и согласии. И тогда, скорее всего, я пойму, что просто ошиблась и вообразила себе невесть что. Я считала, что мои чувства к принцу не были настоящими, и, увидев его, я бы развеяла сомнения и поняла, что могу обойтись и без его присутствия в своей жизни.

Поэтому я решила, что лучше всего будет организовать мероприятие, в котором пришлось бы побывать и самому Эдварду. После общеустановленного траура нам оставалось только отпраздновать то знаменательное событие, которое пробудило в людях надежду и веру, которое начертило в небе сияющее солнце мира. Всего несколько дней нам хватило для того, чтобы привести замок в порядок и придать ему надлежащий вид для принятия гостей и устройства праздников.

Внутренние комнаты здания были обставлены французской изысканной мебелью. Мрачные стены мы побелили и покрыли светлой бежевой темперной краской. В зале повесили геральдические щиты, боевые знамёна, прославляющие наше храброе войско и напоминающие о том, что мы одержали нелёгкую победу над своим врагом. Были специально приглашены знаменитые повара, музыканты и даже ремесленники-закройщики. Мне пошили множество новых платьев для приёмов.

Для приближающегося торжества я выбрала небесно-голубое платье с узкой талией, широкой юбкой с корсетом и неглубоким декольте. Я, конечно, могла носить всё, что угодно, но мне как-то не хотелось прослыть вульгарно одевающейся королевой.

В замок постепенно наплывали гости и я как статуя, расположившаяся в своём королевском кресле, приветствовала гостей. При встрече более знатных господ я вставала и подходила к ним, дабы лично поздороваться. Но таких было немного. За весь день я почти не вставала со своего места. Но я и не жаловалась. Моё платье было довольно-таки тяжёлым из-за обшитых на нём драгоценных камней. Когда же вошла чета Белкрафт, я встала с кресла и едва склонилась перед королём, давая ему понять, что больше я не какая-то там леди, что теперь я – равная ему. Ричард взял мою руку и поклонился мне.

– Ваше величество, очень рад вас видеть. Благодарим вас за честь, которую вы нам оказали, пригласив на этот праздник. А вот и подарки. – Король был совсем неискренен в своих словах и едва мог сдержаться, чтобы не рассмеяться. По его глазам я поняла, что он считает меня недостойной носить корону и что, по его мнению, я бы не смогла ничего добиться без его сына.

В зал занесли доспехи принца Эдварда, я сразу поняла жест Ричарда. Этот подарок был сделан для того, чтобы каждый божий день, зайдя в зал, где будут красоваться доспехи его сына, я вспоминала о том, как я ничтожна и что без младшего Белкрафта я бы не победила и не носила королевскую корону. Я всю жизнь буду обязана Эдварду. По крайней мере, так считал его отец, но уж точно не я.

– Благодарю, ваше величество, вы столь великодушны. – Я указала жестом слугам, чтобы они отнесли этот подарок в мои покои. Я сама потом разберусь, куда их повешу.

Я не могла не заметить, что вместе с Ричардом прибыло двое его сыновей, женская же чета этого семейства посчитала нужным остаться дома.

– К сожалению, моя жена, дочь и невестка не смогли приехать. Они приносят вам свои извинения и поздравления. – Король был чересчур милостив и учтив, что только забавляло и тешило меня.

Я даже рада была, что не увижу этих девиц, у меня были совсем другие цели для этого приёма. Эдвард стоял позади отца и смотрел на меня в упор, словно пытался испепелить взглядом. У меня было ощущение, будто на меня смотрят миллионы людей, но нет. Это был лишь он. Но я держалась холодно и так осторожно, что даже не позволила себе взглянуть на него. Ведь я была у всех на виду, я была центром всеобщего внимания, и любой мой неосторожный шаг мог бы быть замечен.

Начались танцы, и я не могла не принять участие в таких увеселениях. Эдвард сразу же, без колебаний, вызвался пригласить меня. Казалось бы, здесь не было ничего такого, но я уже начала подозревать, что принц снова затеял свою игру. Я не могла быть в этом уверенной, но что-то меня останавливало довериться ему.

Ведь что если нет? Что если это притворство? Ведь он всегда был дамским угодником, собирал девушек, как трофеи. Что если ему просто захотелось завладеть мной? Неплохая перспектива. А ещё лучше опорочить меня перед всем королевством, обесчестить и помешать какому бы то ни было браку со мной. Всё могло оказаться лишь игрой. А я, как кукла, которую недавно набили ватой, отчего мне стало сложно передвигаться, пытаюсь не выдать своих чувств.

Я могла ощутить на своём теле его дыхание, услышать его смех и голос. Он был так рядом, что чем ближе я к нему подходила, тем быстрее пыталась от него ускользнуть. От него будто бы исходили языки пламени, они обжигали меня, делали мне больно. Но я не выдала своей боли, я с улыбкой на лице танцевала этот танец. Эдвард видел, что я совсем поникла и нахожусь как будто бы не здесь. Нет, я не витала в облаках, наслаждаясь времяпровождением со своим любимым. Я ушла в себя, закрылась в своей тёмной и холодной темнице, что зовётся душою. Я искала ответы, но не могла их найти. Я пыталась задать вопросы, но не знала, с какого начать.

Что такое любовь? Это страсть или нежные всепоглощающие тебя чувства, когда ты находишься рядом с любимым человеком? Кто может ответить на этот вопрос? Да никто толком не знает правильного ответа. Любовь многогранна. Когда человек любит, он может дурачиться, он может страдать и быть задумчивее, чем обычно, он может любить весь мир, или ненавидеть всех людей. Никто не даст чёткого определения этому чувству. Дружба может перерасти в любовь. Любовь может перерасти в ненависть. Для кого-то любовь – это болезнь, от неё не болит горло, но охватывает жар, от неё нет лекарств. Но для других любовь – лекарство, спасение души, смысл жизни. Но даже лекарство может в скором времени вызвать болезнь.

Любовь словно обычное наваждение накинулась на меня, и я ничего не могла с этим поделать. Я была несчастной, будучи при этом абсолютно счастливой. Я радовалась тому, что в моём сердце поселилась любовь, ранее не испытанное мною чувство. Но его уста были запятнаны чужими поцелуями, его руки ласкали другое тело. Он был не мой, совсем чужой. И хоть сейчас он рядом со мной, я чувствовала себя так, словно мы находились на разных континентах. Я никогда не смогу назвать его своим мужем, не смогу вырастить ему сына, просыпаться рядом с ним в постели. Смотреть ему прямо в глаза и утопать в их бездне, ощущая щекотливое касание облаков между пальцев. А по телу бы растекалась приятная и лёгкая нега.

Что ещё может желать моё сердце? Хотя бы эту малость. Но, увы. Даже рядом с ним я должна вести себя сдержанно и не выдавать своих чувств. А это так сложно и невыносимо. Я словно пытаюсь скрыть саму себя, надеваю на лицо маску, в которой мне сложно дышать, перед глазами всё расплывается, и я изнемогаю от желания закончить свои муки.

А он стоит напротив меня, вот медленно подходит в танце. Из-за тесных нарядов наши движения скованы, также как мои чувства были скованы, но всё равно просились наружу. И хоть наш танец был манерным, соответствовал придворному этикету, я чувствовала, как принц нежно касается моего тела, как он трепетно сжимает мои руки, ласкает пальцами мои ладони.

Во время следующих сетов танца Эдвард подходил ко мне снова, а я из целой череды партнёров выбирала именно его, так как хотела ещё раз побыть с ним рядом. Мы взялись за руки и протанцевали сет вместе. В одной руке принца была свеча, как и у всех кавалеров. Он отдал мне её в правую руку и поклонился. Кое-кто из пар поцеловался, так как это и предполагалось сделать в танце. Светом нам служили лишь несколько свечей, зажжённых в канделябрах. Во время последнего сета я вновь танцевала с моим принцем. В конце я передала свечу Эдварду в левую руку и не отпустила, чтобы мы держали её вместе. Он задул свечу, как и другие партнёры.

И почти в полной темноте, где вряд ли кто мог различить, где стоит королева, а где её придворная дама, принц приблизился к моему лицу и поцеловал меня. От неожиданности я не закрыла глаза, но даже это не смогло меня убедить в том, что всё, что происходит со мной, наяву. Лишь через секунду я решила, что мне абсолютно плевать на любые условности, и я ответила на поцелуй принца. От его поцелуя мои губы то обжигались, то охладевали. По телу неустанно пробегала дрожь. Я боялась. Боялась того, что не смогу сдержаться. Боялась того, что этого поцелуя мне будет мало. Мне даже хотелось, чтобы этот мир замер, время застыло, т. к. я бы предпочла остаться со следами его губ на своей коже, с призрачными тенями счастья в уголках глаз. Моё счастье длилось недолго, и Эдвард промолвил вслух то, что тяжёлым камнем нависло в моей груди:

– Как жаль, что сейчас зажгут свечи, и мы вновь наденем свои маски. – Я чувствовала, как он трепетно сжимал мою руку и, скрепя сердце, отпустил её.

Подобно магическому воздействию его слов, вокруг вновь стало светло, и мы вынуждены были вернуться на свои места. Я села в кресло хозяйки вечера и пыталась выдавить из себя улыбку, долг принуждал меня вести себя так, словно ничего не произошло. А сердце в груди подобно мятежному порыву бурь сметало всё внутри меня. Я лихорадочно побледнела, мои губы напрочь высохли, поэтому весь последующий вечер я не переставала пить эль. Воздействие этого напитка притупляло мой разгорячившийся рассудок и постепенно помогало успокоиться.

Вы знаете, никогда за всю свою жизнь я не была столь потеряна. Я не знала, что мне делать, куда идти, что кому говорить. Я боялась, что сделаю неверный шаг, оступлюсь, и все узнают о том, что у меня на сердце. Никогда ещё в моей голове не было такой неразберихи. Куча мыслей, куча вопросов без ответа. Я не понимала того, что нужно и чего я хочу. Всё смешалось. Я как будто постепенно сходила с ума. Признаюсь, мне не нравилось моё состояние и если бы в начале жизни мне сказали, что меня ожидает, я бы попросила отобрать у меня чувства. Так было бы проще и легче.

После танца и выпитого вина я стала непохожей на саму себя. Мне даже казалось, что я напоминаю какую-то ведьму, задумчивую, загадочную и даже мистическую. Я всех сторонилась и замыкалась в себе. Но как же мне повезло, что и этому вечеру суждено было закончиться.

Кое-кто из гостей решил отправиться в путь, дабы поскорее добраться до привычной постели. Другие же, в их числе были в основном те, чей дом был далеко от этого замка, разместились в различных гостевых покоях. Я радовалась от того, что смогу запереться в своей спальне, спрятаться под одеялом и напомнить себе о том, что так тщетно пыталась отогнать из своей памяти.

Я бы предавалась сладостным минутам погружения в прошлое, возможно, даже воспроизводила танец с принцем и затем пыталась ощутить остывшее касание его губ на своих губах. Это были бы чуть ли не самые лучшие мгновения за весь день, кроме, безусловно, тех, в которые я была с Эдвардом. Но в моих грёзах мы были бы совсем одни, и никто бы нам не мешал, хоть и в реальности темнота поглотила нас в свои объятия и спрятала от любопытных взглядов.

Я всё ещё не могла поверить в то, что это произошло. Когда все друг другу пожелали доброй ночи, я попросила разжечь мне камин, несмотря на то, что было лето. На мои странности старались уже не обращать внимания. Я умыла лицо, намазала своё тело различными аромамаслами и села в кресло. Две служанки готовили мою постель и помогали мне раздеться. Кое-кто постучал в дверь. Мне доложили, что это был Энтони. Я накинула на себя халат и попросила его зайти. По лицу этого человека я поняла, что он пришёл сюда не для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи.

– Граф Темпл, у вас всё в порядке? – Я возвела мистера Джонсона в графы и выделила ему небольшое графство на юге страны.

– Да, ваше величество, вам не стоит переживать. Я просто хотел узнать, как ваше здоровье. В конце вечера вас было трудно узнать. – Говорил он отрывисто, так как переживал. Теперь я была королевой и он просто обязан был говорить со мной услужливо, но из-за того мы были друзьями, это было довольно сложно для него.

– Я немного устала. Ничего страшного. У нас сегодня было столько гостей, и всем нужно было угодить. – Вспомнив о поцелуе с Эдвардом, я жадно прикусила нижнюю губу, словно боясь того, что скажу что-то лишнее.

– Вы правы. Сегодня прибыло немало народу, и все они выказали вам уважение и обещание служить вашему величеству. Даже принц Эдвард был с вами сегодня необычайно обходим. – Мне даже показалось, что он всё знает, так странно прозвучали эти слова.

– Вы тоже это заметили? Думаю, что это отец его подговорил со мной так себя вести. Эдвард сам ничего не решает. – Усмехнулась я, притворяясь, что думаю именно так. Энтони же словно меня не слышал.

– Будьте осторожны. О младшем принце ходит дурная слава. Говорят, у него несколько любовниц и что одна из них даже беременна. Эдвард умеет обольщать женщин. – С опаской прошептал мой друг. От этих слов я пошевелиться не могла, я будто превратилась в холодную и белую статую.

– На что вы намекаете, Джонсон? Неужели вы думаете, что я поддамся чарам этого избалованного мальчишки? Не беспокойтесь, я уже выросла из того возраста, в котором бедные наивные девушки слепо верят симпатичным кавалерам.

– Но в числе любовниц Эдварда есть и зрелые дамы… – Оборвал меня Энтони.

– Так, хватит, я требую прекратить этот разговор. Вы что, не доверяете собственной королеве? – Как-то мгновенно я напомнила ему об условностях.

– Прошу меня простить, ваше величество. Конечно, я доверяю вам. Но я не доверяю этому принцу. – Я едва могла услышать его.

– Поверьте, ничего не будет, Эдвард уедет уже через пару дней. Вряд ли мы его когда-то ещё увидим. – Я надменно подняла подбородок и лукаво улыбнулась. Энтони вздохнул, поклонился мне и попрощался. Я же попросила служанок оставить меня одну с той же натянутой улыбкой и закрыла на замок дверь.

Слёзы скатывались по моим оледеневшим щекам одна за другой и оставляли после себя белые, почти прозрачные, следы. Я нервно всхлипывала, содрогалась от каждого шороха за дверью. Я чувствовала себя человеком, существование которого было лишено всякого смысла. Я ведь совсем не подумала о том, что мой возлюбленный не какой-то там конюх, а принц соседнего королевства. Он уже скоро покинет мою страну и навсегда оставит в моём сердце несоизмеримую боль.

Мне стало только хуже после этого поцелуя. Я поняла, что безмерно влюблена в этого человека. И что мне делать? Мы хоть и подписали мирный договор, но каждый день не обязаны были проводить друг с другом время, хоть об этом я мечтала. Быть может, уже завтра он уедет на своём быстроногом гнедом коне и оставит меня наедине со своими безумными мыслями. Я уже думала о том, как можно было бы нам сбежать в другую страну, даже на другой континент, туда, где нас не найдут. Но разве можно просить своего любимого о том, чтобы он отказался от своей короны, ради которой он столько воевал, ради которой делал всё, чтобы доказать, что он её достоин. Как я могла забрать сына у отца, у матери, брата у Адама и его сестры, и даже жениха у восточной принцессы. Я не была столь эгоистична, хоть и желала, чтобы Эдвард принадлежал только мне. К тому же… Где-то глубоко во мне сохранилось сомнение. Да, безусловно, я помнила те слова, которые произнёс принц, когда мы танцевали. Но я также верила в слова Энтони.

Кто-то забеременел от Эдварда. Кто-то также как и я, поверил ему. И мне стало жаль тех девушек, которые стали пленницами собственных чувств. Я их стала жалеть, т. к. сама присоединилась к их числу. Всё же женщина во мне победила королеву! Она оказалась сильнее. Она овладела моим сердцем. В то время как у королевы был лишь здравый смысл.

Я была бессильна перед его чарами. Если бы я верила, что магия существует, я бы решила, что он напоил меня каким-то зельем, чья сила хуже яда: убивает не мгновенно, а лишь постепенно. И тут моё ночное безумство прервало какое-то движение в другой комнате. Мне стало страшно, но встать с постели не хватило сил. И тут я увидела небольшой клочок бумаги, который просунули через нижнюю щель двери. В коридоре горел свет, и я отчётливо видела тени чьих-то ног, то приближающихся, то отдаляющихся. И тут я поняла: это он!

Я кинулась к дверям и распахнула их, но он уже ушёл. Я подняла с пола листок и развернула его, прочитав послание:

«Красивейшая из дев, вы пленили моё сердце и душу. Я горю желанием встретиться с вами. Если мои чувства взаимны, прошу придти сегодня ночью в конюшню».

Я откинула письмо в сторону и не могла пошевелиться. Я была так удивлена, так поражена написанному. Разве не это ли доказательство того, что принц ко мне что-то испытывает? Но зачем он звал меня в конюшню? Столь самоуверенно было подумать, что королева явится к принцу под покровом ночи в конюшню! Быть может, Эдвард полагает, что мне уже плевать на все условности, что я столь отчаянна, что согласна и на такие встречи. Принц ошибается! И я это ему докажу. Я хоть и приду туда, но лишь для того, чтобы всё ему объяснить.

Накинув на себя плащ, я вышла из покоев и обнаружила, что моя стража мирно спит на стульях после бурной ночи и выпитого ею эля. Стараясь тихо проскользнуть мимо них, а также покоев моих немногочисленных придворных дам, которые спали в соседней комнате, я благополучно вышла из одного крыла здания и вошла в другое. Мною двигала злоба, злоба на принца. И любопытство, безусловно.

На мгновение я хотела уже было передумать, т. к. не была убеждена в искренности чувств человека, который привык всем врать. Ах, почему я подумала, что это принц ждёт меня снаружи? Ведь послание не было подписано, что также удивило меня. Что если это какая-то уловка его гнусного отца? Но назад пути не было, я была уже во дворике замка. Оставалось пару фурлонгов до конюшни. Но я его уже видела его силуэт. Луна нежно покрывала его волосы своим светом, позволяя мне понять, что это не чей-то злой умысел, что это настоящая любовь…

Только я этого не заметила. Как трудно понять влюблённых. Их сердца в один миг одолевает непоколебимая страсть, нежность, а в другой – гнев, ненависть. Мои ноги не слушались меня, они шли так быстро, словно я вся горела на месте. Меня настолько охватил жар, что я даже посмотрела под ноги, чтобы убедиться, что я не стою в костре. А вот и он. Но что я вижу? Его взгляд испуган, он словно не ожидал меня здесь увидеть. Что это значит?

– Ваше величество… Я… не ожидал вас здесь увидеть. – Он смотрел по сторонам, боясь того, что сейчас может подойти кто-то ещё. Я подумала о том, что он боится, скорее всего, того, что нас увидят вместе.

– Вы, верно, шутите? – Я была несколько озадачена реакцией Эдварда. – Не волнуйтесь, сейчас мало кто может нас увидеть, все крепко спят в своих постелях.

– Нисколько. Я просто не могу понять, что вы здесь делаете в такое время? Всё ещё любите прогуливаться по ночам? – Он говорил серьёзно, не оставляя сомнения в том, что меня здесь не ждали.

Мне стало невыносимо больно. Мало того, что я покрылась не щадящей бардовой краской, так я ещё начала нервно дрожать, словно пребывая в какой-то лихорадке. От этого чувства нет лекарства, и я не могу склеить своё сердце. Чувствую лишь, как внутри меня что-то разбилось. Драгоценный камень, подобный алмазу, который я храню внутри себя, твёрд, но хрупок. И вот кто-то взял кувалду и разбил моё сердце. На поверхности инструмента злодея останутся следы, но я получу куда более значительную рану.

Я походила на дерево, которое после бури было разорвано на несколько частей. Я подняла голову и посмотрела на неподвижные звёзды. Несколько капель дождя упало на мои плечи. А я не чувствую, уже ничего не ощущаю, я вновь пробралась в глубины своего сердца и вижу всё ту же грустную картину: одинокая девушка в совершенно тёмной комнате. «Приглядись, это ты», – говорю себе.

Вдохнула воздух полной грудью, набралась смелости. Передала принцу его послание.

– Ваша дама не придёт. Вы перепутали покои. – Я обо всём догадалась, просто мне понадобилось некоторое время для этого. Сложив все слова и выражения лица Эдварда, я поняла, что была обманута своей собственной самоуверенностью. Как я могла подумать, что он полюбит меня? И разве он вообще был способен на такие чувства? Он хотел что-то сказать, но я ему не дала этого сделать.

Я поспешила удалиться, скрыть свой стыд, гнев и позор. Как же мне хотелось провалиться тогда сквозь землю, стать невидимкой, чтобы никто, даже эти невинные звёзды не видели моего унижения. Я ощущала себя такой слабой. Казалось, даже этот лёгкий ветер способен сбить меня с ног на землю и унести отсюда. Я была бы не против такого хода событий.

Да, в жизни бывают ситуации, когда мы спотыкаемся, но продолжаем идти. Мы бьёмся об острые скалы, но продолжаем плыть по течению. Все беды, горести – это часть нашего существования. И без них мы были бы уже не мы. Нас что-то манит к опасностям, притягивает к неприятностям. Мы не можем спокойно сидеть на месте, когда у нас за спиной размеренно течёт жизнь. Ведь мы начинаем ценить счастье только тогда, когда сталкиваемся с горем. Ценим здоровье, когда заболеваем. Ценим любовь и дружбу, когда оказываемся наедине с самим собой и своими проблемами. Ценим достаток и деньги, когда погрязли в долгах и нищете.

Мы не можем жить без приключений. Когда нам скучно, мы мечтаем о веселье и опасностях, когда же мы насытились ими, то мечтаем об уютном тихом уголочке, где нас никто не побеспокоит. Нам всё время чего-то не хватает. Сказки, безумных поступков ради любви и счастливого конца… Всё это есть в романах, которые мы с жадностью читаем каждый вечер и грезим оказаться на месте главных героев. Но, бывает, что роман выходит за пределы книги. Ты уже не понимаешь, реальность это или выдумка. Всё происходит как будто во сне. И ты хочешь проснуться, но не можешь. И тогда ты просто желаешь, чтобы в этом сне всё закончилось для тебя не так плачевно.

Не помню, как мне удалось добраться до кровати, но я молниеносно упала в её объятия. Я надеялась, что здоровый сон спасёт меня. Но как же я ошибалась. Я не могла уснуть, ворочалась всё время и не могла скрыться даже под грудой тяжёлого одеяла. Мне было так жарко, что я заставила себя встать с постели и открыла окно, дабы подышать свежим воздухом. Интересно, как обстоят дела там, около конюшни? Что сделал Эдвард после того, как я ушла? Нашёл ли он свою возлюбленную или удалился в гневе на себя из-за того, что всё получилось не так, как ему хотелось?

Какой глупой я была. Я даже не заметила, какие знаки внимания принц оказывает одной из моих придворных. Мне плевать было на то, кто именно сумел его очаровать. Я никак не могла понять, зачем ему было меня целовать, говорить мне такие вещи, сражаться под моим флагом и защищать меня от моих врагов? Зачем эта дорогостоящая игра? Кому она нужна? Ему, что ли? Он сразу проникся ко мне неприязнью и, предполагаю, она возрастала с каждым днём. Быть может, тогда у него и возник этот план: он решил соблазнить меня, влюбить в себя… Тогда почему он написал послание не мне? В это время он бы мог меня уже обесчестить, ведь я бы не смогла сопротивляться, т. к. люблю его безмерно. Но теперь… Теперь я решила, что буду бороться с собой. И хоть помощи у меня не будет, я постараюсь сделать всё, дабы победить свои собственные чувства, которые не принесли мне ничего хорошего и не сулят в будущем ничего утешающего. Моя битва ещё не окончена, всё только начинается.

Под утро мне удалось уснуть. И хоть проспала я лишь два часа, проснувшись, я ощутила приток сил и энергии. Мне понравилось то, как свежо я выглядела. Собственное благоразумие и всецелое восприятие ситуации словно оживили меня. На лице не осталось ни следа усталости и почти бессонной ночи. Меня одели в нежное зелёное платье, на котором были вышиты золотыми нитками абстрактные линии. Выглядела я очень эффектно и только дурак не влюбился бы в такую красавицу. Выйдя в зал для пиршеств, я не обернулась на раскрытые рты своих слуг и гостей, которые остались на завтрак перед дорогой. Здесь был уже и Эдвард. Лицо его отражало смущение при виде меня. Они с отцом поклонились мне, а Адам не смог сдержать своего восхищения:

– Ваше величество, вы сегодня просто волшебны. – Я улыбнулась и бросила невольный взгляд на Эдварда, пытаясь разгадать его впечатление от этого комплимента. Но, увы, принц был каким-то отрешённым, он даже не смотрел на меня. Это поведение настолько оскорбило меня, что я пожелала больше никогда в своей жизни не видеться с ним!

– А вчера, значит, я была менее волшебна? – Засмеялась я, пытаясь скрыть своё разочарование.

– О, нет, я не это имел в виду, ваше величество. Простите… – бедный Адам. Я его действительно смутила своей шуткой.

– Адам, не волнуйтесь. Я просто пошутила. – Мягко произнесла я и коснулась рукой его локтя, заверяя, что ничуть не обижена на него.

Мы сели за стол и принялись за трапезу. Ни разу младший Белкрафт не взглянул на меня. От этого мне становилось ещё больнее. Ну, ничего, теперь он получит от меня лишь холодную учтивость и обыкновенную вежливость. Никогда больше я не одарю его приветливой улыбкой, ни одним добрым словом. Пусть видит, что мне плевать на него.

Почти все гости после завтрака уехали, боясь того, что погода может ухудшиться, но я не видела в ней никаких изменений. К моему удивлению, через час действительно нагрянул гром, молния и проливной дождь. Чета Белкрафтов решила повременить с выездом и воспользоваться моим гостеприимством, т. к. их слуги не успели подготовить лошадей к поездке, а когда те были готовы, уже начался ливень. Похоже, все, кроме Адама, были недовольны таким недоразумением. Зато за это время я успела приглядеться к одной из придворных и понять, какая из них благоволит Эдварду, вот только ответной реакции не последовало. Тот был ко всем безучастен. Видимо, принц очередной раз разбил кому-то сердце…

Гостей нужно было развлекать, и я решила пригласить их в музыкальную комнату, дабы сыграть в карты и послушать чью-то игру на музыкальном инструменте. Адам не очень одобрял азартные игры, поэтому предложил себя в качестве музыканта, мои фрейлины окружили его и стали перебирать с ним ноты, дабы выбрать подходящую песню, под мелодию которой они бы смогли спеть. Я же с некоторыми своими советниками, Эдвардом и его отцом играли в карты. Партия за партией проходила для меня более чем успешно. Кажется, в этой азартной игре мне не было равных. Я так думала…

Видимо, молодой принц не только силён в играх с дамами, он также умел прекрасно играть в карты. Ему пришлось сесть напротив меня, дабы сыграть со мной одну партию и определиться, кто же всё-таки сильнее. Почти все окружили нас, им было интересно узнать, кто станет главным победителем.

Становилось очевидным, что выигрываю я, поэтому наши зрители, немного подустав, обратили своё внимание на прекрасную игру Энтони и девицу, которая сопровождала его песней. Это была Мария Фераль, дочь многоуважаемого полководца, который сражался за мою славу и корону на том бою и был повержен. Эта придворная была совсем недурна собой: её белокурые волосы спадали до самых бёдер, её округлые формы были нисколько не вызывающими, и вообще не было в ней ничего отталкивающего. Говорила она слегка приглушённо, голос её был немного грубоват для женщины, но очень сексуален.

Следует признать, она пользовалась популярностью у мужчин и весьма заслуживала этого. Эдвард не стал исключением. Именно ей, как я думала, и предполагалась та записка, так как несколько раз я замечала, как она глазеет на него испытующим взглядом, словно пытаясь выдавить из него хоть какое-то доброе слово. Но сегодня он был не в том настроении. Лишь раз взглянул на неё и то, было в его глазах что-то такое, что я не могла не заметить: он смотрел на неё с сожалением.

Скорее всего, ему было жаль того, что её надежды не оправдались, что он не выполнил каких-то обещаний и что теперь он вернётся в своё королевство, и они больше не увидятся. Да какие ещё обещания?! На что она могла рассчитывать! Он ведь почти женат! Нет, я ничуть её не жалею и, более того, мне стыдно за то, что дочь такого великого человека смогла пойти на поводу своих чувств. Я даже себе не могла признаться, что чуть сама не наступила на те же грабли.

Пела она, безусловно, восхитительно, поэтому все гости вдруг обернулись к ней. Нас с принцем оставили наедине. Я решила воспользоваться случаем, дабы немного поболтать с ним.

– Восхитительная девушка, не правда ли? Многие находят её не только красивой, но и безумно талантливой. – Я пыталась вывести принца на чистую воду.

– Да, наверное. Я не заметил. – Он был каким-то рассеянным, старался не обращать внимания на Марию и был сосредоточен на игре.

– К тому же она ещё так молода… каждый мог бы в неё влюбиться. – Я говорила приглушённо, давая понять принцу, что намерена сохранить его тайну.

– Думаю, да. – Но он почти не слышал моих слов, отвечал односложно. Я решила приступать к более прямым вопросам.

– Мне жаль, что я вчера вас напугала. Надеюсь, остаток ночи вы провели в более приятной компании? – Немного дерзко, но я должна была подтвердить свои догадки. Эдвард резко поднял на меня глаза и не отводил их до конца своего ответа.

– Поверьте, ваша компания видится мне самой приятной. – От такого признания я немного смутилась, но не покраснела, пытаясь держать себя в руках.

– Ну а как же Мария? Не ей ли вы вчера отправили то послание? – От моей прямолинейности принц совсем пришёл в изумление и даже забыл про карты. Он смотрел на меня так же прямо, как и я на него.

– С чего вы решили, ваше величество, что это была она? – Ухмыльнулся он.

– А вы отрицаете? – Ответила я вопросом на вопрос.

– Нисколько. – Он ещё раз усмехнулся, но было в его глазах при этом что-то горькое, грустное. Что же вызвало его печаль? – Но, будь это только возможно, я бы предпочёл оставить своё послание только одной даме.

– И кто же она? – Не понимая, о чём твердит принц, спросила я.

– А вы не догадываетесь? – Принц сложил карты и признал своё поражение. Он оставил меня недоумевать и решил присоединиться к остальным почитателям таланта Марии. Я же не могла подняться с места, т. к. меня одолевали слишком волнующие мысли. Эдвард только что признался мне в любви. И пусть всё это произошло спонтанно, скрытно и могло оказаться лишь моей догадкой, я поверила в это признание. Принц любит меня, как и я его. Что же может быть прекрасней? Но прекрасного в этом было мало.

Мы вынуждены скрывать свои чувства, даже бороться с ними, притуплять страсть и выполнять свой долг перед страной, людьми, короной. Мы были рождены для определённой цели. Да, я верила в это. Каждый из нас рождён для определённой цели. Будь я дочерью фермера, я стала бы заниматься сельским хозяйством, разведением крупного рогатого скота. Но я родилась в королевской семье, а это значит, что моя миссия на этой планете – жить ради своего королевства. Мои собственные мечты, чувства, стремления и потребности не имеют никакого значения. Я словно аппарат собственного государственного устройства, я – символика государства. И подобно королевской короне, которую тщательно полируют, вычищают, я тоже должна быть чиста и помыслами своими, и поступками.

Никогда ещё в жизни я не чувствовала себя настолько несчастной. Мне кажется, будь мои чувства не взаимны, я смогла бы постепенно смириться со своей участью, смогла принять тот факт, что мою любовь не разделяют. Но теперь. Мне было больнее вдвойне. Ведь я понимала, как невыносимо Эдварду жить с такой тяжёлой ношей. Он привык всегда, что получает то, чего хочет. А сейчас ему хотелось меня. Но я была недоступна для него и это его просто убивало. К тому же, вряд ли Эдвард хоть когда-то в своей жизни испытывал какие-то подобные чувства. Он был в таком же замешательстве, что и я. Я даже не могла сказать, любовь ли это была или что-то другое, ведь раньше я с таким не сталкивалась. Мне просто невыносима мысль была о разлуке с ним. Но я понимала, что нужно было смириться. Пройдёт время, и я постепенно свыкнусь с тем, что нам не быть вместе никогда. Я постараюсь…Надеюсь, мои чувства смогут угаснуть со временем…

Совсем скоро погода стала налаживаться, дождь прекратился, выглянуло солнце и последние гости собрались в путь. Я прощалась с ними при самом входе в замок. Погода была на удивление приятная и даже лужи и грязь повсюду ничуть не портили впечатление при пребывании на свежем воздухе. С крыши лениво скатывались капли дождя и падали на землю, образовывая новые лужицы. Птицы, ранее спрятавшиеся в своих укрытиях, взлетели над нами и стали кружиться в воздухе, приветствуя солнце и окончание дождя.

Я наблюдала за ними несколько секунд. Жаль, что я не птица, жаль, что я не могу делать то, что мне вздумается и то, что желает моё сердце. Я видела, как принц изучал моё лицо, но не смела взглянуть на него. Я позволила ему любоваться собой в последний раз… Кто знает, что дальше нас ожидает, и когда снова мы увидимся. Поверить было сложно, что это конец. В моих глазах появлялись слёзы, но они в то же мгновение исчезали. Я пыталась держать себя в руках. Больнее было видеть побледневшее лицо Эдварда. Я больше жалела его, чем себя. Как же я мечтала о том, чтобы забрать у него всю боль, сделать так, чтобы он ничего этого не чувствовал.

Сборы прошли очень быстро. Король Лавадии выразил благодарность от своего имени и имени своих сыновей за приглашение и за тёплое гостеприимство, которое я им оказала. Он приглашал меня в свои края и, хоть я мало верила в то, что его предложение было искренним, и что я хоть когда-то окажусь в их королевстве, я пообещала приехать, как только смогу. Мы обменялись всякими глупыми любезностями и попрощались. Затем я дружественно обняла Адама и пожелала ему удачи в его путешествиях. Настала очередь Эдварда. Я просто смотрела ему в глаза, а он на меня. Ни один из нас не мог произнести ни слова. Мне даже показалось, что и у принца в глазах блеснули слёзы, но он вовремя обернулся к своей лошади и вскочил на неё.

Я бы всё на свете отдала за то, чтобы сейчас к нему прикоснуться. Как же мне этого хотелось, просто не передать словами. Мне бы не хватило одного касания рук, я это точно знаю. Но я не могла ничего поделать с собой. Я так хотела остановить время, приказать небесам, чтобы вновь полил дождь и сделать всё для того, чтобы Эдвард остался ещё на какое-то время в замке. Подумать только! Он признался мне в любви и сейчас, смотря ему прямо в глаза, я вижу, что он не лжёт. Быть может, он сам не осознаёт своих чувств, сам их бранится, старается оправдаться тем, что это лишь мимолётное увлечение, но… Я вижу по его глазам, что творится в его душе. Там такая же неразбериха, как и у меня внутри.

Такие молодые и такие несчастные. Казалось бы, у нас есть всё для собственного счастья: богатство, корона, уважение. Но нет, это всё меркнет по сравнению с любовью. Но это наша плата. Плата за грехи наших отцов и их отцов, плата за нашу власть, силу, за то, что наши руки испачканы кровью тысячи убитых людей. Мы просто несём на себе этот крест. И другой жизни для нас не будет. Есть только эта.

Я смотрела им вслед и не могла двинуться с места. Мне казалось, что моё тело ослабевает, душа опустошается, и скоро вся я буду похожа на труп, безжизненный и никому ненужный. Хотелось плакать, но сил не хватило даже на это. Рана не кровоточила, т. к. в неё был всажен нож. И, казалось, что он вот-вот может упасть и тогда всё, смерть. Всё, что происходило дальше, вспоминаю, словно в тумане. Все занялись обычными делами замка. Я с придворными ушла в церковь, мне необходимо было попросить помощи у Бога. Я взяла в руки молитвенник и начала молиться, простояла на коленях несколько часов и даже не заметила, как быстро пролетело время. Я думала, что под крылом у Бога мне будет легче снести эту горесть. И так произошло. Вот только вновь вернувшись в замок, я обнаружила, что начинаю каждую вещь, каждое произнесённое слово ассоциировать с ним. Я очень скучала.