Позже, назначив ей первую дозу антибиотиков и быстро сделав УЗИ: Нет, ты не беременная, но чтобы ты окончательно успокоилась, я дам тебе средство экстренной контрацепции,  – я усадила ее в кресло, отвезла к лифту, и мы спустились в маленькое отделение.

В маленьком отделении комната Жермены была заперта, на двери висел замок. Палата номер три была свободна, но занять ее было нельзя: Карма предоставил ее семье Катрин.

В палате номер два была всего лишь одна пансионерка, но я не представляла, как уложу Сесиль в двух шагах от мамаши, которая моложе ее и кормит грудью ребенка.

Выхода не было, и я приняла решение: вытолкала кресло во двор, усадила Сесиль на заднее сиденье своей машины, прикрепила к стеклу пакетик с физраствором, села за руль, сказав себе, что я слишком рано сдалась, на днях… когда это было? Тысячу лет назад – и мне надо лишь закрыть глаза, скрестить пальцы и попросить великое космическое равновесие установить баланс. Ведь остановило же оно автобус по просьбе Сесиль, значит, оно может сделать так (а я могу повернуть ключ, ведь именно это нужно сделать для того), чтобы мотор завелся.

И, черт побери, неужели все дело в силе моей мысли, – он завелся!!!

Позже, разместив Сесиль в своей комнате и успокоив ее: Нет, ты не беременна, я бы тебе сказала, да, клянусь,  – я вспомнила, что в семь часов вечера за мной должна заехать Матильда и отвезти ужинать. Семь часов вечера давным-давно миновало, а поскольку я уже целую вечность не заряжала мобильный, он не звонил, да и в любом случае я бы не ответила. Она оставила странные сообщения. Тревожные. Немного нервные. Ведь я кидала ее уже два раза, два вечера подряд. Если бы она была моей любовницей, у нее было бы полное право спросить, а у меня – честно ей ответить: Нет, спасибо, дорогая, пока это было, было хорошо, но сейчас все закончилось, давай останемся друзьями,  – но у нас обстоятельства другие, поэтому я, пожав плечами, отправила ей эсэмэску: Прости, на работе в больнице, позвоню завтра – и установила на мобильном режим «Без звука».

*

Ночь. Я лежала без сна, встала с дивана, подошла к своей комнате, она хотела, чтобы я оставила дверь открытой, но не захотела оставлять в коридоре свет, как будто зияющая дыра открытой двери не такая страшная, как закрытая дверь, не такая грозная, как свет. Я посмотрела на нее, она мирно спала.

Я знала, что не засну, села на диван, вытянула ноги и положила их на журнальный столик, открыла ноутбук и, продолжая слышать голоса Стейси, Тирни, Эллы, Дианы, женщин-хозяек своей жизни – а если они и не являются хозяйками жизни, то настолько умело делают вид, что даже становится забавно, – написала следующее: