На сильно пересеченной местности Абигейль приходилось очень трудно. Бойд предупреждал ее, что переход по этому участку пути будет намного труднее всего того, с чем им пришлось сталкиваться прежде. Он был прав.

Высоченные гранитные стены поднимались из земли вверх чуть ли не на высоту вершин окружающих их гор. Глубокие обрывистые ущелья, по краям обрамленные соснами, выглядели бездонными пропастями. Ветер свистел в скалах и глубоких расщелинах, смешиваясь с шумом стада и создавая неземную симфонию. Бойд попридержал коня, идущего впереди Абигейль, и поравнялся с ней. Лицо его было суровым.

— Держись крепко, Абигейль. Если ты упадешь, когда мы начнем проходить через перевал, будет совсем не весело.

Их взгляды встретились, и она поняла, что Бойд хотел сказать гораздо больше. Вспыхнувшее воспоминание о его пальцах, скользивших внутри нее, доводящих ее до состояния, близкого к экстазу, вызвало резкий прилив крови к щекам. По его вдруг потемневшим глазам Абигейль догадалась, что и он вспомнил этот момент. Им еще о многом предстояло поговорить, но она уже знала, что то, что произошло между ними, не было простой вспышкой страсти. И это сильно пугало ее. Оба понимали, что большего между ними быть не должно.

Голос Бойда прозвучал строго. Он решительно старался не вспоминать о вчерашних событиях.

— Падение может погубить тебя. На перевале не будет места, чтобы отскочить в сторону с пути несущегося стада.

Поддавшись страху, Абигейль с трудом проговорила:

— Я буду осторожна. — Ей снова безумно захотелось оказаться у себя дома, на ранчо, в полной безопасности.

«Бойд, как всегда, прав», — подумала она и чуть не произнесла эти слова, ставшие для нее своего рода заклинанием, вслух.

Абигейль была новичком, и на нее не были возложены конкретные обязанности при переходе. Как у женщины, столь близкой к нему, их было еще меньше.

Бойд посмотрел вверх, оглядывая небо в горизонте и избегая ее взгляда.

— Не нравится мне, как оно выглядит.

Абигейль попыталась проследить за его взглядом, но ничего не увидела кроме бескрайнего лазурного неба.

— Ты думаешь, что может начаться буря?

Он машинально провел рукой по своему бедру.

— Не знаю, я просто иногда чувствую такие вещи. Чертовски хотелось бы ошибиться.

— Что будет, если разразится буря?

— Скот может испугаться и понестись, стать неуправляемым.

— Это, видимо, очень опасно?

— Я постараюсь находиться поблизости, а ты будь предельно внимательна. — Бойд выглядел весьма озабоченным. Он развернул коня и присоединился к погонщикам.

Абигейль посмотрела на движущихся животных. Прошло почти полчаса, а конца стада еще не было видно. С каждым мгновением ее тревога росла. Не в состоянии укротить возбуждение, она решила спросить, какое место выбрать при переходе через перевал, пришпорила лошадь и поскакала к Бойду — тот уже был во главе стада. Когда она подъехала к нему, он разговаривал с одним из погонщиков. Разговор велся на повышенных тонах. Послушав несколько минут, Абигейль поняла, что погонщик не выполнял порученную ему работу должным образом.

— Второй раз, Карутерс, я повторять не буду. Мы не потерпим такого проступка на ранчо Трипл-Кросс.

Карутерс угрюмо молчал.

— Никакой расхлябанности во время дежурства быть не должно. Здесь на каждого падает равная доля трудностей.

Абигейль посмотрела на обоих мужчин и вдруг решила вмешаться. Однажды она уже провалила аналогичный экзамен.

— Вы уволены, мистер Карутерс.

Оба мужчины с недоверием повернули головы в ее сторону.

— Можете получить расчет у бухгалтера на ранчо, — добавила она.

— Вы оба пожалеете об этом, — пообещал Карутерс, нахлобучил шляпу поглубже на голову, внимательно посмотрел на них, вскочил в седло, пришпорил лошадь с места в галоп и исчез за гребнем холма.

— Какого черта ты это сделала? — потребовал ответа Бойд.

Улыбка тронула ее губы.

— Так было на ранчо. Когда работник лодырничал, ты его увольнял.

— Да, но не в момент, когда перегон скота не завершен и каждая пара рук нужна позарез. Карутерс неплохо справился бы. Мне следовало только присматривать за ним. Единственная оплошность не означает, что человека надо увольнять. Из-за твоего неумного решения в нашей команде погонщиков теперь не хватает одного человека, причем перед самым опасным участком перегона. Мало того, что присмотр за тобой, как за малым ребенком, требует дополнительного человека, так ты еще сократила на одного число погонщиков. И, кстати, поставила под угрозу провала весь перегон!

Уязвленная его замечанием, Абигейль хотела было ответить злой насмешкой, но постепенно поняла, что она натворила.

— Ты… преувеличиваешь, — запинаясь, произнесла она.

— Ты можешь выполнять его работу?

— Если бы я могла, то взялась бы за нее.

— Но ты ведь не можешь. И что нам теперь делать?

— А откуда я знала, что ты меня не проверял?

Бойд сорвал с головы шляпу.

— Послушай, Абигейль, мы не в маленькой школе на холме. Когда мы ошибаемся, нас не ставят в угол, не шлепают и не предлагают повторить попытку. Ты терпишь неудачу и теряешь ранчо, а вместе с ним благополучие десятков работников, которые во всем полагаются на тебя.

Потрясенная, она виновато смотрела на него.

— Я не понимала…

Он хлопнул шляпой по кожаным щиткам, закрывающим его ноги.

— Я знаю это, черт побери! Но не впадай в такой боевой настрой. Да, ранчо твое, но все эти люди подчинены мне. Такие меры, как увольнение, мы обсуждаем предварительно, прежде чем решить прогнать человека.

Абигейль глубоко вздохнула.

— Запомню на будущее.

Он посмотрел ей в лицо, и их глаза встретились. Ей удалось не отвести взгляд, хотя это усилие стоило огромного напряжения.

— Ну, ладно. Вред уже нанесен, и нечего больше об этом говорить. Займи свое место рядом с походной кухней и держись подальше от валунов. — Он собрался отъехать, но в последний момент удержал коня. — Ради Бога, Абигейль, будь осторожна. — Пришпорив коня, он исчез в пыльном облаке, поднятом стадом.

Вцепившись трясущимися руками в луку седла, Абигейль сосредоточилась только на том, чтобы ноги оставались в стременах, а сама она крепко держалась в седле. Зачем же она уволила Карутерса? Удастся ли ей когда-нибудь постичь все сложности жизни на ранчо?

Она с опасением приближалась к перевалу. Долли, твердо вышагивающая по дороге, послушно выполняла команды. Следующий час тянулся мучительно медленно, так как животным предстояло пройти через узкий проход между скалами. Сжавшееся в более узкую, чем обычно, ленту, стадо растянулось на мили.

Когда большая его часть уже миновала самое узкое место перевала, в небе вдруг прогремел удар грома и эхом отразился от горных вершин, Глухие раскаты звучали, как басы симфонического оркестра в концертном зале, подгоняя бежавших в облаке пыли перепуганных животных. Неожиданно край стада захватил Абигейль, и она оказалась в общем потоке несущихся в панике коров.

Вцепившись в поводья и в луку седла, она с трудом удерживалась на лошади. Хрипящие, бьющие копытами животные неслись то ли на свободу, то ли на погибель. Они уже были неуправляемы. Изо рта Долли падала белая пена. Кобыла высоко выгибала грациозную шею и неистово вращала глазами, попав в кромешный ад обезумевшего стада. Пыль и комки грязи, летящие из-под копыт, почти ослепили Абигейль.

Как только они одолели самое узкое место и скалистые стены разошлись, стадо рассыпалось в широченную дугу, продолжая свой отчаянный бег. Оказавшись с краю этой неразберихи, Абигейль смогла сквозь пыль посмотреть вдаль. Стадо разбилось на мелкие группы, и она решила воспользоваться возможностью вырваться.

Со всей силой натянув поводья, она заставила Долли свернуть к краю, в сторону от мчавшихся животных. Часть погонщиков неслась за рассыпающимся в панике стадом, стараясь настигнуть быков-лидеров и повернуть их обратно. Абигейль лихорадочно всматривалась в лица людей, проносящихся мимо нее вслед за стадом, пытающихся замедлить бег животных. Сейчас стадо выглядело так, как будто на двигавшихся в установленном порядке животных налетел смерч и разбросал их в разные стороны, и они, усталые и хромающие, в панике разбегались, ища спасения. Самые быстрые всадники по-прежнему неслись галопом, пытаясь повернуть стадо обратно.

Абигейль нигде не видела Бойда и не знала, что ей делать: то ли оставаться на месте, то ли попытаться чем-нибудь помочь. И тут она заметила двух всадников, один из которых поддерживал другого. Даже издалека было видно, что один из них ранен. Не раздумывая, она пришпорила Долли и поскакала навстречу. Это оказались Билли Кендалл и Джон Симс.

Из рваной раны на ноге Билли хлестала кровь. Абигейль спрыгнула с лошади, подбежала к ним, встала рядом и решительно начала отдавать Джону приказания.

— Сними его с лошади! Мне нужен кусок ткани, чтобы наложить жгут. — Она повернулась к Джону, забыв о своей неприязни к нему. — Дай сюда шейный платок.

Тот заколебался.

— Вы уверены… вы знаете, что надо делать, мэм?

Обычно мягкий взгляд ее небесно-голубых глаз приобрел стальной оттенок.

— Да, знаю. — Она уверенными движениями скрутила платок в жгут. Воспоминания о тех днях, когда в годы гражданском воины ей вместе с матерью приходилось помогать в госпитале ухаживать за ранеными, ярко вспыхнули в сознании. Нехватка медицинского персонала и медикаментов поставила добровольных помощников в положение, заставившее ее научиться гораздо большему, чем оказание первой помощи.

— Джон, принеси мне флягу с водой, она в седельной сумке.

Тот помедлил, но затем побежал за флягой и вскоре вернулся.

— Джон, мне нужно еще воды, а также таз и перевязочный материал. — Не моргнув глазом, она расправила порванные мышцы в ране на ноге Билли и внимательно осмотрела ее. — Дай-ка твою рубашку.

— Мэ-эм?

— Я должна перевязать рану потуже, и мне нужен достаточно большой кусок материи, чтобы обернуть ее вокруг ноги. Пожалуйста, дай твою рубашку, — сказала она, протянув к нему руку.

Джон опять заколебался, и она резко потребовала:

— Мне нужна твоя рубашка, немедленно!

Джон неохотно отвернулся, снял рубашку и, явно сконфуженный, вручил ей.

— Спасибо. У тебя есть нож?

Он утвердительно кивнул.

— Это хорошо. Тебе еще придется разжечь костер. Но сначала пойди разыщи кухню и принеси мне иголку с ниткой.

Джон побледнел. Кадык на его горле подскочил и опустился вниз. Но она уже перевязывала ногу Билли, туго затягивая рубашку поверх жгута, чтобы остановить кровотечение и не дать Билли умереть от потери крови.

Абигейль подняла глаза. Джон озирался по сторонам и, судя по всему, вовсе не собирался никуда ехать. На этот раз она не потерпит его бездеятельности. Сурово, приказным тоном она скомандовала:

— Скорей, Джон!

— Да, мэм. — Без рубашки, спотыкаясь, он повернулся, сел на лошадь и погнал ее рысью в поисках кухни.

Отвинтив пробку фляжки, Абигейль вылила на руки немного воды, чтобы смыть кровь, затем похлопала руками, чтобы поскорее подсушить их, и положила ладонь на лоб молодого человека.

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось?

Голос Билла был очень слаб, и Абигейль поняла, что парень потерял очень много крови. «Дай Бог, чтобы не слишком много», — подумала она.

— Меня зажало между скалой и быком. Увернуться было некуда, и бык крепко боднул меня.

Она продолжала гладить лоб Билли, успокаивая его своим мягким голосом:

— Все будет в порядке. Мы быстро поднимем тебя на ноги.

— Насколько серьезна рана? — спросил он, не в силах подавить нотки страха.

— Совсем несерьезна, — солгала она. Не было смысла говорить о том, что еще чуть-чуть, и он наверняка потерял бы ногу. Если она будет достаточно аккуратна и ей удастся зашить надорванную артерию и затем рану, то ногу можно сохранить. А пока нет смысла до смерти пугать Билли возможными последствиями.

— Какое-то время мне казалось, что от этого быка удрать не удастся, — признался Билли. Его лицо стало совершенно белым.

— Я очень рада, что тебе это удалось. — Она поправила жгут и убедилась, что поток крови остановлен. На минутку оставив Билли, она стащила с Долли сверток со спальным мешком и подсунула под его ноги. Глаза Билли начали мутнеть. Скорее бы вернулся Джон.

Во все еще пыльном воздухе раздался стук копыт. Взглянув вверх, она увидела Джона и с ним Бойда и еще двух человек. Бойд быстро соскочил с коня и подбежал к Абигейль. У нее промелькнула мысль, что он, очевидно, ожидал увидеть ее бледной, почти теряющей сознание.

— Насколько плохи его дела? — спросил Бойд, опускаясь рядом с ними на корточки.

Она показала взглядом на Билли. Парню вовсе не следовало слышать их разговор. Собираясь встать, она оперлась на протянутую Бойдом руку. Он тоже встал и на несколько шагов отвел ее в сторону.

— Артерия почти порвана. Ее необходимо зашить, а затем следует зашить и рану.

Бойд молча выслушал сообщение Абигейль, поглядывая на молодого Билли.

— А если это будет сделано не так, как нужно?

— Тогда он потеряет ногу.

— Но у нас нет хирурга…

— Я смогу это сделать, — тихо предложила она.

— Ты?

Абигейль вспыхнула, но сдержалась.

— Некоторые вещи я умею делать неплохо. И это как раз одна из них.

— Но ведь это дело хирурга.

— У тебя есть выбор?

— Если уж Билли суждено потерять ногу, то лучше помучиться во время ампутации только один раз. Во время перехода человек или быстро выздоравливает, или умирает. А если мы задержимся, у него может начаться гангрена.

— У Билли есть шанс сохранить ногу. Я не могу лишить его этого шанса.

Бойд провел рукой по лицу и посмотрел в ее глаза.

— А если у тебя закружится голова и ты упадешь в обморок?

— Не бойся, Бойд, не упаду. Я знаю, что делаю.

— Если тебе не удастся зашить артерию, кто-нибудь из нас будет рядом.

Чтобы вмешаться и ампутировать ногу… Абигейль не стала размышлять по поводу неверия Бойда в ее силы и бодро спросила:

— Вы все привезли?

— Кухня и фургон будут здесь через пару минут. Если тебе понадобится что-нибудь еще, мы сразу же принесем.

Например, пилу, чтобы отпилить ногу Билли… Она отогнала эту мысль.

— Соберите пока разбросанные фляжки. — Отвернувшись от Бойда, она занялась раненым.

По невнятному бормотанию погонщиков Абигейль догадывалась, что они выражают сомнение в ее способностях, и, сжав зубы, решила не обращать на них внимания. Состояние Билли было гораздо важнее их мнения.

Вскоре послышался шум кухни, гремящей на колдобинах и рытвинах. Кухня подъехала и остановилась рядом.

— Иголку, нитку, таз, бинты, нож и хороший костер, — перечислила Абигейль, загибая палец на руке после каждого предмета.

Бойд мрачно кивнул и приказал Джону разжечь костер, затем вытащил откуда-то бутылку виски, открыл ее и подошел к Билли.

— Нет, — заявила Абигейль. — Этого ему нельзя.

Бойд с удивлением поднял глаза.

— Сейчас не время для лекций о трезвости.

— А я и не собираюсь читать лекции. Один из врачей, с которым я работала, считал, что виски разжижает кровь, а Билли и так потерял больше крови, чем может позволить здоровье человека.

— Но ведь боль…

— Боль будет терпимой. — Она посмотрела на затянутые дымкой глаза Билли. — Но если он изойдет кровью, то не выживет.

Бойд не мог ни на что решиться, но тем не менее сильным движением вогнал пробку в бутылку.

— Если боль станет невыносимой, я не могу обещать, что не дам ему выпить.

— Будем надеяться, что нам не придется спорить по этому поводу. — Повернувшись, Абигейль взяла все необходимое. — Как костер?

— Сейчас разгорится.

Она нетерпеливо выждала несколько минут, пока не заполыхал огонь, на секунду засомневавшись в своих силах. Но наступило время действовать.

Бойд и Джон крепко держали Билли, и Абигейль приступила к делу. Ей предстояла чрезвычайно сложная хирургическая операция, в результате которой станет ясно, сможет ли она остановить кровотечение и спасти Билли ногу. Абигейль произнесла краткую молитву и начала маленькими, еле заметными стежками зашивать разрыв в артерии. Потом взяла нож, кончик которого был докрасна раскален в костре, прижгла рану вокруг артерии и по возможности очистила ее.

К счастью, Билли впал в глубокое забытье, как только раскаленное лезвие коснулось раны. Запах горелой плоти наполнил воздух. Откидывая с лица кудри, Абигейль встретилась глазами с Бойдом. Очевидно, он хотел убедиться в том, что она сможет вынести вид кровавого месива на ноге Билли. Если бы Бойд имел представление о том, что ей приходилось испытывать в военных госпиталях, он не выглядел бы столь озабоченным и не был бы так уверен, что она свалится в обморок.

Абигейль открыла бутылку с виски и плеснула немного этой огненной жидкости на рану, надеясь предотвратить инфекцию. Затем приступила к самой тяжелой части операции — сшиванию разорванных мышц и всей раны.

Оглянувшись, она увидела побелевшие, у некоторых почти зеленые, лица мужчин. Продолжая шить мелкими ровными стежками, свидетельствующими о ее мастерстве на ниве вышивания, она наконец заштопала рану. По груди катились капли пота, но Абигейль старалась не обращать внимания ни на свои расходившиеся нервы, ни на взгляды окружавших ее мужчин.

Вся операция заняла около часа. Когда все закончилось, трудно было сказать, кто почувствовал большее облегчение: она сама, Бойд или зрители, собравшиеся вокруг.

Откинув волосы, снова упавшие на лицо, Абигейль внимательно осмотрела место ранения перед тем, как наложить бинт. Она знала, что Билли необходимо еще оправиться от большой потери крови и избежать инфекции и воспаления, а такая угроза всегда существует.

— Теперь можете перенести его в фургон.

Бойд кивнул. Они с Джоном бережно подняли неподвижное тело Билли и осторожно перенесли в фургон. Когда они вернулись, Абигейль уже убрала кровавые следы операции.

— Мы разобьем лагерь прямо здесь, — сказал Бойд, подходя к ней. — Нам понадобится целый день или даже два, чтобы собрать разбежавшееся стадо.

— Покой Билли нужен сейчас больше всего, — согласилась она. — Он должен набраться сил.

— Это была чертовски хорошая работа, Абигейль. — Голос Бойда звучал нерешительно, в его словах сквозило удивление. — Я не думал, что ты знакома с медициной и обладаешь такими навыками.

Она вытирала руки тряпкой, которую Бойд разыскал в фургоне.

— Иногда мы сами себя поражаем тем, что таится где-то в глубине нас, вопреки тому, что думают окружающие.

Бойд неуклюже переступал с ноги на ногу.

— Извини, если мы слишком смеялись над тобой, когда ты ехала верхом и падала. Ты знаешь, я думаю…

Посмотрев ему прямо в глаза, Абигейль прервала его:

— Это не важно. Езда верхом еще ничего не говорит о моих способностях, так же, как по твоему прошлому нельзя справедливо судить о том, что ты за человек. — Не ожидая ответа, она отвернулась.

Бойд был поражен. Оказывается, у нее есть определенное мнение об этом. Может быть, ее слова слишком откровенны, но, видимо, она очень долго держала их при себе. Его прошлое… Пора понять, что оно больше не имеет никакого значения.

Повар начал греметь кастрюлями. Это свидетельствовало о том, что он уже готовит ужин. Не колеблясь ни минуты, Абигейль подошла к нему.

— Генри, нужно приготовить отдельно для Билли мясной бульон.

— Бульон? Извините, миссис Ферчайлд, но у меня нет бульона.

— Тогда нужно его сварить.

— Из чего?

Ей показалось, что Генри нарочно строит из себя дурачка, но он смотрел на нее прямо, открытым дружеским взором. Его обычная насмешливость, казалось, совершенно исчезла, как только он увидел, на что она способна.

— Из мяса. — Она махнула рукой в сторону животных, бродивших вдалеке. — Ты, наверно, знаком с ними?

— Конечно, мэм. Но у меня нет ни кусочка свежего мяса. Мы получаем свежее мясо только тогда, когда корова погибает.

— Тогда забейте какую-нибудь.

— Что вы сказали, мэм?

По внезапно наступившему позади нее молчанию она догадалась, что все глаза и уши обращены сейчас в ее сторону.

— Я сказала: зарежьте одну из них. Чтобы Билли выздоровел и поскорее восстановил силы, ему необходим мясной бульон. Кроме того, я полагаю, сегодня вы можете приготовить свежее мясо на ужин. Работники, без сомнения, будут рады такому ужину.

Повар с беспокойством посмотрел на Бойда, ища его поддержки.

— Ты слышал, что тебе приказали? — строго спросил Бойд. — Мануэль, поищи среди отставших животных раненую корову.

— А если мы не найдем такую, что тогда делать, мистер Харрис? — Мануэль не мог не считаться с общепринятыми обычаями. Во время перегона животное зарезали, только если оно было ранено. В других случаях скот не резали хотя бы потому, что, во-первых, люди не могли сразу съесть все мясо и оно портилось, а во-вторых, зарезанная корова означала потерю части выручки.

— Тогда зарежь здоровую. — При этих словах у слушателей раскрылись рты, но Бойд окриком вывел их из оцепенения. — Поторапливайся! Нам еще нужно собрать скот.

Погонщики разъехались. Бойд посмотрел на Абигейль взглядом, значение которого она определить не могла. Ей пришло в голову, что она только что отдала свой первый приказ. Она никогда не намеревалась покушаться на полномочия Бойда и сделала это только потому, что речь шла о человеческой жизни. По огоньку в глазах Бойда Абигейль догадалась, что неожиданно для себя затронула его гордость.