Тихий цокот копыт нарушил тишину, когда группа всадников проследовала под аркой, означавшей въезд на территорию ранчо Абигейль. Недалеко впереди сквозь темноту вырисовывался темный силуэт дома в усадьбе Трипл-Кросс. Приближаясь к цели, все смолкли.

— Стой! Не двигаться! — раздался возглас из тьмы одновременно со звуком взводимого курка. Впереди сверкнул отблеск отраженного металлом лунного света, свидетельствуя о том, что ружье нацелено на них.

— Это вы, О’Доннелл? — с изумлением спросил Бойд.

Черноволосый человек с орлиным профилем, казалось, составлял одно целое с окружающей его темнотой даже тогда, когда вышел вперед. Черные обсидиановые глаза смотрели с подозрением. Затем он опустил ружье.

— Добро пожаловать домой, — сухо произнес он.

Остальные работники тоже вышли из укрывшей их тени и опустили оружие, узнав Абигейль и Бойда.

— Да! Плохи, видно, дела, если вам пришлось взяться за оружие, — мрачно заметил Бойд.

— У нас не хватает более дюжины работников, — сообщил Камерон. — Некоторые сбежали, других переманили.

— А кто остался? — спросил Бойд.

Люди по очереди выходили вперед показаться ему.

Бойд молчаливо всматривался в лица, отмечая про себя, кого нет, а потом обратился к ним:

— Я не буду крутиться вокруг да около и скажу правду. Мы собрались здесь для битвы. Трипл-Кросс нужны защитники, но я не настаиваю на том, чтобы оставались те, кто не собирается задержаться здесь надолго. Кое у кого из вас есть семьи. — Его взгляд остановился на каждом в отдельности. — Если вы уйдете, никто не подумает о вас плохо. Но если вы останетесь, то для вас наступят трудные времена. Некоторых из вас могут ранить или даже убить.

Выражение лиц работников не изменилось, даже, пожалуй, стало более решительным. Бойд с удовлетворением кивнул.

— Мы наймем еще людей, если сможем найти их. Похоже, мистер О’Доннелл уже установил дежурства. Люди, приехавшие с нами, сменят вас ровно в полночь.

Работники восприняли его слова как предложение разойтись и быстро заняли свои места в темноте. Остальные, отдохнувшие в поезде, слезли с коней и повели их на поводу к загону. Почти никто не разговаривал. Сам воздух был пропитан мрачным ожиданием.

— Рад вас видеть, миссис Ферчайлд, — поприветствовал О’Доннелл Абигейль.

Чувствуя себя до этой минуты как бы позабытой, Абигейль откашлялась, стараясь скрыть волнение. Ее еще никогда не встречали с заряженным ружьем в руках.

— Здравствуйте, мистер О’Доннелл. Мы очень благодарны вам за быстрые действия.

Бойд, стоявший рядом с поводьями в руках, сказал, обращаясь к О’Доннеллу:

— Нам необходимо поговорить.

Пронзительные глаза О’Доннелла блеснули.

— Я буду в своем кабинете, — сказал он и растворился в темноте.

Абигейль обратилась к Бойду:

— Ты, кажется, не очень доволен им?

— Мне нужно знать, что здесь происходило. А он лучше всех может рассказать об этом.

— И больше ничего? Я имею в виду, ты подозреваешь его, или как? Он все же послал телеграмму, предупреждая нас об угрозе захвата.

— Да, он послал предупреждение.

Сдерживая его, она положила свою ладонь на его руку.

— Может быть, ты что-то скрываешь от меня?

Его сапфировые глаза потемнели.

— Я пока держу свои мысли при себе, Абигейль. Но я сразу же сообщу о том, что тебе необходимо знать.

— До того или после того, как что-то произойдет? — сухо спросила она.

— Тогда, когда потребуется.

— Ты собираешься переговорить с ним прямо сейчас?

Он посмотрел в сторону дома.

— Чем скорее, тем лучше.

Она неуверенно проговорила:

— Не знаю почему, но я верю ему. Он действительно наводил на меня страх, но я не могу поверить в его нечестность.

— Надеюсь, что ты права.

Абигейль и Бойд вошли в большой дом. Хотя было уже поздно, оба они хотели увидеть маленького Майкла. Абигейль даже не подумала подвергать сомнению притязания Бойда на то, что ему тоже необходимо видеть ее сына.

Проходя через зал, они заметили под дверью отблески света керосиновой лампы, горящей в комнате мальчика, и услышали тихое бормотание, означавшее, что ребенок еще не спит. Они вошли осторожно, но Майкл сразу заметил их.

Он доверчиво и ласково посмотрел на них, как смотрит любой ребенок, окруженный любовью и привычный к доброте. Его лицо осветилось радостью.

— Мама! — Вскочив на ножки, он протянул к Абигейль ручонки. Она тут же схватила сына на руки и крепко прижала к себе, вдыхая свежий запах его тельца.

— Здравствуй, Майкл Бойд, — прошептала она.

— Привет, парень, — нагнулся к нему Бойд, взяв его за ручку.

— Ба-ба, — ответил Майкл.

Глаза Абигейль и Бойда встретились. Это была попытка произнести имя Бойд, но оно скорее прозвучало как «да-да». Так он его называл.

— Ты был хорошим мальчиком? — спросила Абигейль, потираясь щекой о его личико.

— Конечно, нет. Он бегал по двору, гонялся за девчонками, не правда ли, парень? — Бойд подмигнул ребенку, и тот расплылся в улыбке и заморгал в ответ. — Миранда, Люси и Рэйчел, вероятно, смогут рассказать много интересного о его проказах.

— Не слушай ты его, — вмешалась Абигейль, продолжая крепко держать сына, но тот уже через мгновение завертелся, требуя, чтобы его опустили вниз.

Абигейль поставила Майкла на ковер. Он подобрался к огромной ноге Бойда, стараясь привлечь его внимание. Бойд нагнулся и поднял ребенка высоко в воздух, вызвав вопли восторга.

Наблюдая за ними, Абигейль не понимала, как она могла думать о том, чтобы разлучить их. С ребенком на руках Бойд подошел к окну, показал ему россыпь созвездий на небе и сказал, что скоро он научится определять время по положению Большой Медведицы. Совсем не важно было то, что Майкл не понимал, о чем тот говорит, — важна была любовь, переполняющая слова Бойда.

Абигейль подошла и встала рядом с ними. Бойд держал Майкла на руках, и она положила голову на его крепкое плечо, даже сейчас понимая, что это мгновение должно закончиться. Но ради этих вырванных у судьбы минут она отдалась чувству, которое объединяло их.

Бойд шагал по дому, стараясь отогнать от себя мысли о маленьком Майкле. Миранда прошла к ребенку, чтобы уложить его спать, и их встреча была совсем мимолетной.

Он остановился перед дверью кабинета Камерона О’Доннелла и постучал, выражая уважение к его владельцу. В кабинете были зажжены лампы, освещавшие ряды книг в кожаных переплетах, стоявших на полках вдоль стен. Комната пропахла кожей, хорошим табаком и дубовыми стенами. Камерон сидел за письменным столом, но его бухгалтерские книги лежали закрытыми, гусиные перья были воткнуты в держатель, а чернильница накрыта крышкой. Он ждал, держа в руке длинную тонкую сигару, и при виде Бойда указал ею на стул перед столом. Бойд тяжело опустился на сиденье — тревоги последних дней сказывались на нем.

— Сигару? — предложил Камерон.

Бойд принял манильскую сигару, покрутил ее между большим и указательным пальцами, затем поднес к лицу и вдохнул приятный запах.

Послышался звук зажигаемой спички, в комнате запахло серой. Бойд затянулся и выдохнул дым. Камерон открыл бутылку виски, налил две добрые порции и пододвинул стакан к Бойду.

— Что вы хотите узнать? — спросил он.

Брови Бойда поднялись на лоб. Кажется, этот человек собирается действовать резко. Про себя Бойд признал такую тактику умелой.

— Что здесь происходит?

— Слухи, — бесцеремонно ответил Камерон.

Это был не тот ответ, которого ожидал Бойд, и он насторожился.

— Карутерс вернулся в город после того, как миссис Ферчайлд уволила его, и рассказал, что происходило во время перегона скота между вами и ею.

Внутренне напрягшись, Бойд посмотрел ему прямо в глаза:

— Ну и что?

— Некоторые предпочли поверить его историям. Джонсон взял Карутерса к себе на работу, тем самым показав, что он тоже верит этому. Затем мистер Паттерсон сказал другим претендентам на руку миссис Ферчайлд, что если ее ранчо таким образом будет поставлено под угрозу, он не замедлит вмешаться, чтобы не допустить его разорения.

— То есть прибрать к своим рукам? — закончил Бойд.

Камерон сделал большой глоток из своего стакана.

— Да, выходит так.

— И что он предпринял?

— Приехал сюда, изложил свои требования, дал нам срок на обдумывание и уехал. Когда он вернулся, я встретил его с заряженным ружьем. После того как вы с вашим помощником уехали, люди остались без старшего. Я сделал все, что мне казалось необходимым.

— В создавшейся ситуации вы как бухгалтер очень кстати оказались на месте с ружьем в руках.

— А вы очень умело для старшего работника обращаетесь с цифрами.

Бойд сделал еще один глоток, молчаливо принимая сказанные Камероном слова.

— И когда же истекает срок?

— Завтра. Когда вы появились, я подумал, что это он решил сократить срок.

— Ваша телеграмма была достаточно тревожной, и мы приехали поездом.

Глаза Камерона еще больше потемнели, скрывшись в тени. Казалось, они стали такими же темными и неподвижными, как гранитные глыбы, разбросанные по отрогам гор.

— Паттерсон так просто не откажется от своих намерений.

Бойд опустил стакан.

— А я не откажусь от своих.

Их взгляды встретились.

— Это хорошо. Мне очень не хотелось бы, чтобы миссис Ферчайлд потеряла ранчо.

— Тогда, значит, вы с нами? — полуутвердительно спросил Бойд.

В бездонных глубинах глаз Камерона появился свет.

— У меня есть свой интерес в этом деле.

Брови Бойда вопросительно приподнялись.

— Не подумайте о чем-либо, что походило бы на захват ранчо, — успокоил его Камерон. — Но находящиеся здесь женщины нуждаются в нашей защите и преданности.

Бойд уставился на собеседника. Единственная другая незамужняя женщина на ранчо была Миранда Абернети.

Не может этого быть.

Но затем он встретил твердый понимающий взгляд Камерона. Предполагая, что новость о его связи с Абигейль будет встречена с подобным же изумлением, Бойд воздержался от вопроса. Ответ он прочел в молчании Камерона.

— Я не могу выразить, как я рада, что вы наконец вернулись, миссис Ферчайлд. — Миранда кружила по комнате, взбивала подушки, расправляла постель, устанавливала кувшин с водой и таз, раскладывала ночную рубашку и халат.

Абигейль едва скрывала недовольство такой суетой. Она, конечно, не сомневалась в том, что дома ее ждет такое внимание, но все эти, как ей теперь казалось, ненужные заботы вызывали у нее раздражение.

— Миранда, перестань. — Та остановилась, глядя на хозяйку с удивлением и разочарованием. Абигейль подошла к ней вплотную. — Я очень ценю все, что ты сейчас делаешь, но разве тебе не нужно время для себя самой или для более важных дел?

Руки Миранды замерли.

— Вы недовольны мной?

— Да нет. Совсем нет. — Абигейль провела рукой по ее щеке, тут же пожалев о своих словах. — Просто нет необходимости так со мной возиться.

— Я только подумала…

— Конечно, я все понимаю. Комната выглядит прекрасно. — Абигейль с энтузиазмом похлопала рукой по постели. — Как хорошо будет поспать наконец в нормальной постели. — «Одной», — насмешливо промелькнуло в мозгу.

— Наверное, там вам было хорошо, — медленно произнесла Миранда.

— Очень, хотя я сама себе удивляюсь, — улыбнулась Абигейль. — Не только потому, что принесла Бойду больше забот, чем ему могло присниться в самом кошмарном сне. Но я узнала, как тяжело работают люди и какие сложности возникают при ведении скотоводческого хозяйства. Мне еще многое предстоит постичь, но это было хорошим началом.

Миранда опустилась на стул.

— Так вы намерены продолжать учиться ведению хозяйства на ранчо? Я имею в виду, пытаться руководить им самостоятельно?

— Да, а что? — Голос Абигейль был уверенным и твердым. Несмотря на все невзгоды, она не отказалась от своей цели.

Миранда подняла карие глаза, и Абигейль была потрясена, заметив в них страх.

— Я очень беспокоюсь, миссис Ферчайлд.

Абигейль встала с кровати и подошла к ней.

— В чем дело? Я знаю о попытках захвата ранчо.

— Это не все, — выпалила Миранда, но тут же прикусила нижнюю губу.

В груди Абигейль тоже зародился страх.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Распространились слухи. — Миранда протянула ладони и схватила Абигейль за руки. — Я хочу вам сказать, что не верю ничему, но другие… — Она покачала головой. — Ведь никто не знает вас так, как я.

— Что за слухи? — прямо спросила Абигейль.

— О вас и Бойде, — выпалила Миранда и тут же поспешила смягчить свои слова: — Вы ничего не должны объяснять. Я знаю, что вы близкие друзья. После всего, что вы пережили во время рождения ребенка, и вообще…

— Дело гораздо сложнее, — тихо прервала ее Абигейль. Высвободив руки из ее ладоней, она повернулась к окну, за которым была сплошная темнота. — Все равно ты должна знать правду. Я не хочу, чтобы ты отстаивала что-либо, не имея для этого достаточных оснований.

— Но Карутерс…

— Наврал. — Абигейль повернулась к Миранде. — В то время еще ничего не было. Он выдумал все, о чем болтал здесь. — Она обхватила руками спинку резного кресла, склонив голову. Затем, подняв глаза, она встретилась взглядом с Мирандой. — Но после того, как он уехал, ситуация изменилась. Я не могу обманывать тебя. Если ты шокирована, мне очень жаль. Если ты, узнав об этом, не сочтешь возможным больше работать у меня, я тебя пойму.

Миранда резко поднялась со стула, и Абигейль могла поклясться, что заметила в ее глазах слезы.

— Если Бог не сочтет нужным осудить вас, я также не берусь делать это. Каждый человек имеет право на счастье. Если ваше счастье в том, чтобы быть вместе с Бойдом, тогда я на вашей стороне. Но это счастье будет нелегким для вас обоих.

— Да, оно будет нелегким. Спасибо тебе, Миранда. Но я знаю, что ты глубоко веришь в Бога, а эти слова расходятся с твоими принципами…

— Принципы, миссис Ферчайлд, бывает, застревают в горле в холодные одинокие ночи. Они не могут все время удерживать на плаву… и не могут любить.

Абигейль была поражена как словами Миранды, так и новым выражением ее лица. Повернув голову, она, наконец, обратила внимание на новую прическу своей домоправительницы и яркую желтую блузку. Какие резкие изменения по сравнению с прежними серыми одеждами! Но главное — выражение лица. Если бы она так хорошо не знала Миранду, то могла бы подумать, что эта женщина снедаема любовью, совершенно изменившей ее внешность.

Она покачала головой, отгоняя подобные предположения, и напомнила себе, что Миранда женщина практичная. А вот сама она оказалась вовлечена в невероятно опасные события.