Абигейль внимательно посмотрела на бухгалтера, который несколько месяцев назад приехал в Трипл-Кросс и заполучил в свои руки все книги хозяйственных расходов, ее кабинет и значительную часть домашнего хозяйства. Камерон О’Доннелл был во многих отношениях удивительным человеком. Если бы не рекомендации Джем Мак-Интайр, Абигейль еще подумала бы, нанимать ли его. Внешность и манера поведения О’Доннелла говорили о чем угодно, только не о профессии бухгалтера — скорее, о чем-то полубожественном. Ему было около сорока. Высокий, худощавый, с крупной головой, угольно-черными волосами и такого же цвета глазами, он, занимаясь бухгалтерским учетом, подчинил своим требованиям все хозяйство.

Не то чтобы он был злым, но его требования намного превосходили необходимые. Он проявлял удивительную настойчивость, указывая на прорехи в бюджете или вообще на все, с чем был не согласен и уже неоднократно вступал в схватку с Мирандой. И Абигейль, хотя и считалась хозяйкой ранчо, ловила себя на том, что пробирается по дому на цыпочках, надеясь избежать встречи с ним. Это едва ли было нормально.

Но сейчас ей предстояло встретиться с ним лицом к лицу. Бойд сообщил ей, что пора определиться с покупкой племенного скота, причем немедленно. После смерти Майкла решение подобных вопросов было отложено.

Не верилось, что прошло уже почти два года. Когда умер Майкл, Абигейль была на первых месяцах беременности. До самых родов она горевала о нем, считая, что жизнь кончена, но в последующий год пыталась примириться с утратой. Теперь ее дальнейшая жизнь была посвящена сыну.

Но в данный момент ей предстоял разговор с мистером О’Доннеллом.

Подходя к его столу, она чувствовала себя подобно ребенку, идущему к отцу просить денег на карманные расходы. С момента, когда бухгалтер поселился у них, она редко заходила в свой кабинет и не садилась за письменный стол, оккупированный им.

Еще до того, как она начала говорить, он резко поднял голову и уставился на нее своими странными черными глазами.

— Да, миссис Ферчайлд?

— О… мистер О’Доннелл. Мне нужно обсудить с вами некоторые финансовые проблемы.

— И каковы же эти проблемы?

Хорошо бы, если бы он не запугивал ее так.

— Покупка племенного скота. Бойд… то есть… мистер Харрис предлагает купить необходимых нам производителей сейчас.

Длинные тонкие пальцы барабанили по крышке стола, и Абигейль представила, что он может отказать ей. Если это случится, как она объяснит свое поражение Бойду?

— Как вы знаете, — нервно продолжала она, — мы уже слишком давно не покупали племенных животных. Откладывать покупку больше нельзя. Это необходимые расходы, составляющие часть скотоводства. В действительности…

— Я полагаю, что вы хотите увеличить размер получаемых кредитов и не трогать основной капитал?

Абигейль почувствовала облегчение.

— Да… наверное. — Попытавшись выразиться точнее, она поправилась: — Я хочу сказать: конечно. — Она вдруг заколебалась, и неуверенность отразилась на ее лице. — А это действительно так нужно делать?

Его вздох эхом отразился от стен кабинета.

— Да, миссис Ферчайлд. Может быть, вы скажете мистеру Харрису, чтобы он передал мне расчеты предстоящих расходов. После этого я буду договариваться с банком о необходимой сумме. — Он посмотрел на валявшиеся повсюду бухгалтерские книги. — И мы внесем эти расходы в книги.

— Хорошо, я скажу ему. — Она повернулась, чтобы уйти.

— Миссис Ферчайлд?

Абигейль поняла, что побег не состоялся, и улыбнулась ему.

— Да?

— В будущем крупные расходы должны планироваться заранее, с тем, чтобы вы могли найти наилучший путь использования своих денег.

Она быстро обдумала его слова. Звучат убедительно.

— Конечно. Это все?

— Да. Пока.

— Благодарю вас, мистер О’Доннелл.

— Всегда к вашим услугам, мэм.

Едва ли! Изобразив улыбку на лице, она выбежала, чувствуя себя так, будто только что совершила подвиг. Бойд не понимал ее робости перед этим человеком. Он прямо заявил, что мистер О’Доннелл является ее наемным работником и она должна отдавать ему приказы. Абигейль подмывало заметить Бойду, что он тоже является ее работником, но она ведь не отдает ему приказов. Правда, она не чувствовала себя настолько храброй, чтобы сказать ему об этом. Ей было трудно напомнить даже самой себе, что Бойд работает у нее по найму.

Абигейль почти вприпрыжку неслась по направлению к кухне, радуясь как успешному завершению разговора, так и тому, что удалось быстро сбежать. Приближаясь к заднему крыльцу дома, она еще издали услышала лязг кастрюль и сковородок. Грохот нарастал. Она осторожно заглянула в дверь кухни.

— Миранда?

Та резко обернулась. Сейчас ее домоправительница, судя по всему, не владела собой. Даже тугой пучок волос рассыпался, и золотисто-каштановые пряди выбились из прически. Кастрюли и сковородки были разбросаны по всей кухне как будто специально. Абигейль поняла, что так, видимо, и было. Сильно смутившись, Миранда покраснела.

— Что-нибудь случилось?

— О, миссис Ферчайлд! — Миранда перебирала руками передник. — Мне нужно прийти в себя.

Абигейль приблизилась и постаралась проявить заботу и тактичность.

— Ты не расскажешь мне, что вызвало такой кавардак?

Миранда пыталась сохранить привычную строгость, но не смогла.

— Мистер О’Доннелл примчался сюда объявить мне, что я должна следовать составленной им смете расходов. Он совал свои бумаги мне в лицо.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Он меня тоже пугает, — призналась Абигейль.

— Мне хотелось бы, чтобы он занимался своими бумагами и не лез на кухню.

Абигейль становилась очень храброй, когда дело касалось других, а не ее самой.

— Хочешь, я поговорю с ним?

Миранда с обидой посмотрела на нее.

— Нет. Не нужно. Я разберусь с ним сама.

— Я могу…

— Нет, миссис Ферчайлд. У вас достаточно собственных забот: учиться управлять ранчо и все остальное. Нет. Это моя проблема.

Абигейль подумала и решила, что ее вмешательство может только ухудшить положение.

— Оставляю это на твое усмотрение. Но если проблема окажется неразрешима, приходи ко мне.

Абигейль вышла. Ей послышались тихие горестные рыдания, но она сочла их плодом своего воображения. Миранда сильная женщина и не может так выражать свои чувства. Однако рядом с маленьким Майклом она смягчалась. С момента его рождения домоправительница Абигейль иногда проявляла совсем другую сторону своей натуры.

Абигейль улыбнулась. Ребенок может вызвать улыбку даже у закоренелого преступника. Работники ранчо часто собирались около них, когда Майкла сажали на одеяльце под открытым небом и он лепетал, глядя на облака, деревья и на все вокруг.

Абигейль посмотрела на небо. Хорошо, что Люси приглядывает за ее сыном. Ей нужно время, чтобы поговорить с Бойдом. Его будет не трудно найти. Он либо в сарае, либо на конюшне, где выглядит наиболее естественно. А как он понимает лошадей! Это до сих пор поражало ее. Абигейль сознавала, что, даже став опытной наездницей, она никогда не сможет достичь такого совершенства и грации, какими обладал Бойд. Он словно родился в седле и, сидя верхом, составлял с лошадью одно целое. А Абигейль все еще иногда падала и тратила столько же времени, стараясь удержаться в седле, сколько уходило собственно на езду.

Кое-что она умела. Она была хорошей устроительницей званых вечеров, знала, как развлечь гостей. Танцы давали ей возможность продемонстрировать природное изящество и грациозность. Но управление ранчо требовало грациозности совсем другого рода — такой, какую она наблюдала у Бойда и какую почти отчаялась обрести сама.

Задумавшись, она вошла в сарай. Ей уже стал нравиться запах ароматного свежего сена и едкий дух пропитанной потом кожи, а сарай вообще казался весьма уютным местом.

Несколько лошадей приветственно подняли к ней головы, принюхиваясь к ее запаху. Абигейль уже многое узнала за это время. Животные, как и люди, имели свои привычки и характер. И, по-прежнему иногда падая со своей кобылы, она отлично понимала, что Долли кроткое и послушное животное.

Блуждая внутри огромного помещения, Абигейль посмотрела на высокие стропила. Последние лучи солнца пробивались сквозь высоко расположенные окна, образуя яркие пятна света на тюках сена. Тишину нарушали только звуки, издаваемые жующими сено лошадьми. Пятнистая кошка соскочила со своего места, зевнула и полезла наверх, на сеновал. Абигейль продолжала идти в глубь сарая и в самом конце его увидела Бойда.

Он сидел на корточках перед лошадью и тихонько разговаривал с ней.

— Ушибла ногу… Ну, ничего, мы тебя вылечим. — Он поднялся и похлопал лошадь по шее.

— Они тебя любят.

Бойд резко повернулся, явно испугавшись от неожиданности.

— Я не слышал, как ты подошла.

— Видимо, так. — Ее взгляд переместился на лошадь. — С ней все будет в порядке?

— Да. Через неделю или немногим больше. Она попала ногой в чью-то нору. Хорошо еще, что нора оказалась неглубокой.

Абигейль вздрогнула. Она знала, как поступают с теми несчастными лошадьми, которым случается сломать ногу.

— Я рада, что она поправится.

Бойд опять повернулся к лошади, опустился на корточки и вновь осмотрел ее ногу. У Абигейль пересохло горло, когда она увидела, как хлопчатобумажная ткань брюк обтягивает его мускулистые бедра. Затаив дыхание, она перевела взгляд на рубашку, сильно натянувшуюся на мощной спине и едва вмещавшую широченные плечи. Когда Бойд заговорил, она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Придется поставить ей на ногу компресс, чтобы снять опухоль.

— Да-да, конечно. — Немного опомнившись, она отступила назад, и ее верхняя и нижняя юбки прошуршали по разбросанному на полу сену. — Я говорила с мистером О’Доннеллом. — Ей с трудом удалось подавить нотки ликования.

— И?

— Мы получим кредит на покупку скота. — Она все еще не могла скрыть удовлетворение.

— Хорошо.

Разочарование охватило ее.

— Кажется, ты не рад?

Он пожал плечами.

— Я же не предполагал, что у тебя нет денег.

— Я тоже не предполагала.

— Тогда почему столько шума? — Его глаза неожиданно заискрились. — Ты думала, что грозный мистер О’Доннелл скажет «нет»?

— Нет. Я этого не думала, — горячо возразила она.

— Не понимаю, почему ты боишься давать ему указания?

— Тебе понравится, если я буду давать указания тебе?

Он резко втянул в себя воздух.

— Ты думаешь, я тебя не послушаюсь?

Поняв свою ошибку, Абигейль попыталась смягчить сказанное.

— Речь не о том. Я ценю твои знания по управлению ранчо.

— Ага. Вот что я скажу вам, мэм. Если вы не возражаете, я продолжу осмотр лошади. Конечно, если вы не считаете, что я должен заняться чем-то другим.

— Бойд, я…

— В чем дело, мэм?

Выйдя из себя, Абигейль круто повернулась на каблуках.

— Полагаю, ты поступишь так, как считаешь нужным.

Бойд не ответил, и она прошествовала к выходу. Когда она подошла к дому, солнце уже садилось, но ярко-красный отсвет держался на ее лице.

Абигейль ворвалась в дом. Завтра она ему покажет, кто здесь хозяин. Безмозглый тупой человек! Сущий дьявол.

На следующее утро, решив взять ситуацию в свои руки, Абигейль стояла около Долли, ожидая Бойда. Ей хотелось выглядеть хорошо подготовленной к поездке. Он не застанет ее врасплох — за завтраком или без свертка с едой. Сегодня она по-настоящему готова. Больше не будет леди, играющей роль хозяйки ранчо. Она намеревалась вести себя по-деловому и без всяких эмоций, даже если это убьет ее.

Изумление отразилось на его лице, когда он заметил ее, от чего Абигейль получила большое удовольствие. Бойд приближался, лучи утреннего солнца обрамляли его грубоватую фигуру. «Он довольно грозно выглядит», — отметила она про себя и приготовилась к худшему, но уже первые слова обезоружили ее.

— А маленький Майкл еще спит?

Ну, конечно. Ведь Бойд не начинал дня, не поиграв с ее сыном. Они оба с нетерпением ожидали ежедневной встречи. Строя планы выглядеть деловито и безмятежно, Абигейль совсем забыла об этом.

— Нет. Он на кухне с Мирандой. Я думаю, она собирается его купать, а затем вывести погулять. — Заметив его разочарование, она быстро заговорила, не заботясь о последствиях своего совершенно не делового поведения. — Но ты наверняка сможешь перехватить их, прежде чем они поднимутся наверх. Я рано вышла, чтобы проверить седельные сумки. — Она бесцельно рылась в кожаных сумках. — Беги к ним.

Его лицо просветлело.

— Я только на минутку.

Трусиха! Так-то ты проявляешь твердость и берешь ситуацию в свои руки. Но непреодолимое желание увидеть ее сына слишком явно было написано на лице Бойда. Абигейль понимала, что ее должна обеспокоить растущая взаимная привязанность между Бойдом и Майклом, но вместо этого только радовалась тому, что рядом с ее сыном есть такой честный, преданный и заботливый человек, как Бойд. Она пожалела, что позволила обиде захлестнуть ее, ведь он пекся только об их интересах, пытаясь научить ее управлять ранчо. В конце концов, она сама напросилась к нему в ученицы.

Абигейль перебрала в уме еду, которую собрала на завтрак, и, решив взять что-нибудь еще, подошла к задней двери кухни. Оказавшись внутри, она услышала смех сына и громкий голос Бойда, доносящиеся из передней. Она открыла дверцу кухонного шкафа и вытащила шоколадный торт, испеченный Мирандой накануне. Толстый слой глазури покрывал этот кулинарный шедевр. Абигейль отрезала два порядочных куска и завернула их в льняную салфетку. Потом вспомнила об остатках жареного цыпленка от вчерашнего обеда, поискала, нашла их и добавила к своим трофеям. Затем связала все в другую салфетку и вновь вышла через заднюю дверь.

До появления Бойда она успела рассовать припасы в седельные сумки. И, решив забыть их небольшую ссору, улыбнулась, увидев сияющее выражение лица Бойда. Очевидно, маленький Майкл так же радовался Бойду, как и Бойд Майклу.

— Нам предстоит ехать далеко — до ранчо Ходжеса, — предупредил Бойд.

— Я готова, — заявила она, радуясь, что взяла кое-что вкусненькое для них обоих.

— Джошуа Ходжес согласен продать нам пару быков, но необходимо осмотреть их, прежде чем соглашаться на покупку.

— Я полагаюсь на твой опыт.

— Только на этот раз. Тебе нужно научиться самой оценивать достоинства скота.

— Такова цель моей сегодняшней поездки? — спросила она, стараясь заставить себя говорить терпеливо и послушно. Обычно Абигейль никогда ни с кем не бывала резкой, но изменение всего стиля жизни требовало от нее огромных усилий. Необходимость внимательно следить за каждым словом и действием весьма расшатывала нервы.

— Именно так. Нам пора отправляться.

От удивления Абигейль даже заморгала. Она ожидала, что Бойд проявит упорство, а он вдруг отступил. Бросив на него взгляд, она увидела выражение уверенности и силы на его лице, напоминающем пересеченную местность, труднопроходимую, но чрезвычайно притягательную. Тень от густых ресниц падала на широкие скулы, что еще больше подчеркивало выразительность лица. Черты его не были мягкими. Наоборот, они говорили о страданиях и тяжелой работе. Бойд настолько отличался от ее покойного мужа, насколько двое мужчин могут не походить друг на друга: Майкл был элегантным и привлекательным, а Бойд — резким и угловатым.

За последние несколько месяцев Абигейль хорошо узнала это лицо, а теперь восхищалась человеком, которому оно принадлежало, но сейчас смотрела на него так, будто видела впервые. Она обращала внимание на самые нелепые вещи. Например, на силу его рук, с такой непринужденной легкостью державших поводья, или длину мускулистых ног, плотно охвативших бока его прекрасного жеребца.

Все это глупости.

Бойд ее друг.

Неожиданно перед глазами встала картина: Бойд, держащий ее в момент родов. Сдерживая спазм, она подумала, что их объединяет нечто гораздо большее, чем многих мужей с их женами. И все-таки не это объясняло ее неожиданный, неотступный интерес к нему.

Бойд повернулся и заметил ее пристальный взгляд. Абигейль сложила губы в улыбку, тщетно подыскивая, что бы такое сказать.

— Чудесный день, не правда ли?

Замешательство отразилось на его лице. Он тактично уклонился от продолжения разговора в таком стиле и хмыкнул.

— У тебя все в порядке?

Боясь, что ее мысли каким-то образом могут отразиться на лице, она отвернулась.

— В полном порядке.

Некоторое время они ехали молча. Красота и спокойствие этих мест действовали на нее умиротворяюще.

День наступал. Но было еще рано. Утренняя прохлада лежала на склонах. Хвойные деревья возвышались тут и там, внизу зеленела сочная трава — хороший корм для их лошадей. Абигейль глубоко вдохнула сладковатый воздух. Цветы лаванды образовали сиреневый ковер, в который были вкраплены блестевшие как рубины цветки местной разновидности орхидеи.

Зеленые пихтовые и кедровые леса раскинулись перед ними, и Абигейль невольно подумала о том, какие преимущества дают поездки верхом. За последние дни она увидела гораздо больше, чем за все то время, что жила на ранчо.

— Ходжес будет бубнить о том, что его быки бесценны, — сказал Бойд, вспугнув своим низким голосом нескольких пташек со стоящей рядом осины.

— Поэтому придется поторговаться?

— Да. А также не нужно показывать, что нам нравятся его быки. Иначе их стоимость сразу же поднимется до небес.

— Ты, наверное, удивишься, но мне приходилось торговаться. Правда, не при покупке скота. Я отвечала за приобретение всех вещей для дома. И знакома с приемами продавцов.

— Это хорошо. Но покупка скота — немного другое дело. Ходжес не торговец. И он здорово разозлится, если ему покажется, что мы относимся к нему как к продавцу. Прежде всего он владелец ранчо по разведению скота. И считает, что оказывает нам услугу, позволяя купить его быков.

— Вот как?

— Да, в основном. Нам нужны быки, а у него они есть.

— Это обычный способ приобретения скота?

— Нет. В городе Шайенн проводится несколько ярмарок по продаже скота, где можно купить приличных животных. Кроме того, пару раз в год можно сесть на поезд и отправиться на аукцион скота. Очень важно знать заранее, какой скот необходимо приобрести. В данный момент у нас нет выбора. Нам нужны бычки, которых продает Ходжес.

Мысли Абигейль помчались стремглав.

— Но впоследствии мне придется поехать в город, чтобы произвести эти покупки?

— Не впоследствии. Через пару месяцев ты обязательно отправишься в такую поездку. Но сегодняшним приобретением мы сможем удовлетворить наши насущные потребности.

Абигейль заволновалась. Она совсем не была готова ехать куда-нибудь одна, участвовать в публичных торгах на аукционе скота, качество которого не в состоянии определить. Она беспокойно скользила взглядом вокруг себя. А может быть, это просто новый прием заставить ее отказаться от своего плана и нанять управляющего?

— Но если бы у меня был управляющий, он мог бы поехать вместо меня?

— Конечно. Но я думал, что ты решила управлять ранчо сама.

Бойд умел сводить проблему к ее сути так, что Абигейль казалась сама себе человеком, не знающим, чего он хочет.

— Я просто поинтересовалась.

— Понятно.

— Далеко еще до ранчо Ходжеса?

— Нет. Осталось перевалить через несколько холмов. Разве ты никогда не бывала на его ранчо?

— Нет. Он холостяк и не устраивал у себя званых вечеров. По правде говоря, я едва ли когда-нибудь встречалась с ним. Когда к нам приходили гости, я обычно развлекала жен, а Майкл общался с мужьями.

Воспоминания о тех счастливых днях промелькнули перед ней с болезненной силой. Она решительно прогнала их.

— Так что я совсем не знаю мистера Ходжеса.

— А вот он, кажется, с нетерпением ожидает встречи с тобой.

— Не представляю почему… — начала Абигейль, но остановилась, поняв причину. Неужели у него могли возникнуть иные мысли, не связанные с продажей скота. Конечно, теперь она была подходящей вдовушкой со значительным состоянием, но…

— Что?.. — Слова застряли в ее горле. — Что ты ему сказал?

— Что я передам тебе его наилучшие пожелания и выражение почтения.

Абигейль заметила, как дрожит мускул на щеке Бойда, и, догадавшись о возможной причине этого, с удовлетворением улыбнулась.

— Тогда я совершенно ясно заявлю, что не заинтересована в покупке племенного скота.

Напряжение на его лице немного спало.

— Там, впереди, ровная дорога, и мы можем сэкономить немного времени.

Бойд подстегнул своего жеребца и помчался галопом. Она поскакала вслед за ним. Кобыла хорошо слушалась ее, и вскоре они уже мчались довольно быстро. Абигейль крепко держалась в седле, получая от быстрой скачки большое удовольствие.

Вскоре они увидели дом. Длинный, низкий, покосившийся, он явно требовал ремонта. Неухоженный огород зарос сорняками, а давно не подметаемый двор представлял собой утоптанный пыльный участок. Неопрятное крыльцо давно следовало покрасить. Около него не росло ни одного цветка. Облезлые перила еле держались. Абигейль напомнила себе, что Ходжес не женат и у него некому следить за всеми этими вещами. Она даже прониклась к нему некоторым сочувствием, слишком легко и часто охватывающим ее, но вспомнила слова Бойда и решительно сжала губы. Если этот человек полагает, что миссис Ферчайлд ищет мужа, она не может испытывать к нему симпатии.

Ходжес помахал им рукой из загона для скота, и они спешились, привязали лошадей к коновязи и подошли поближе.

Джошуа Ходжес излучал животную силу, чем очень походил на быка. Грубоватые черты его лица несколько смягчались только усами, прикрывавшими толстые мясистые губы. Ничем не примечательные каштановые волосы выбивались из-под изношенной широкополой шляпы и очень подходили к столь же невыразительным карим глазам, которые при взгляде на Абигейль засветились нескрываемым интересом. Почувствовав приступ некоторой нервозности, она подвинулась поближе к Бойду.

— Бойд, миссис Ферчайлд. Рад вас видеть.

— Мы тоже рады вас видеть, мистер Ходжес. Очень любезно с вашей стороны пригласить нас сегодня к себе, — вежливо ответила Абигейль.

Джошуа покраснел от удовольствия.

— Не стоит беспокойства. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Мы бы лучше посмотрели быков, — ответил Бойд за них обоих.

— Ну, конечно. Они в соседнем загоне. Пройдемте туда.

В течение следующего часа Абигейль ознакомилась с методами оценки быков. Она внимательно слушала, разумно не принимая участия в разговоре. Бойд поторговался и решил купить обоих животных. Абигейль порадовалась, что мужчины пришли к соглашению. Солнце уже поднялось высоко, и становилось жарко. По ее шее под густыми тяжелыми волосами покатились капельки пота.

— Надеюсь скоро увидеть вас опять, миссис Ферчайлд, — прощаясь, Ходжес задержал ее руку в своей значительно дольше, чем требовалось.

— Я рада, что нам удалось заключить сделку, мистер Ходжес. Как вы, наверное, знаете, работа на ранчо практически не оставляет свободного времени.

Его улыбка на мгновение погасла, затем появилась вновь.

— Конечно, мэм. Но я надеюсь, что когда-нибудь вы найдете время для визита ко мне.

Абигейль с трудом сдерживала улыбку. Она вовсе не хотела его обидеть, но и не собиралась поощрять.

— Большую часть времени я провожу, мистер Ходжес, со своим сыном. Ему требуется мое внимание.

— Бедный малыш, растет без отца, — вздохнул тот.

Абигейль застыла в напряжении, встретилась глазами с Бойдом и увидела, что он также оскорблен. Единственное чувство, которого она никогда не испытывала по отношению к своему сыну, была жалость.

— Нам пора ехать, мистер Ходжес.

— Конечно. — Он двинулся к ней, но Бойд опередил его, подал Абигейль руку и помог взобраться на лошадь. Затем тоже сел в седло, и оба с облегчением попрощались с хозяином.

Они ехали в полном молчании, пока дом Ходжеса и его угодья не скрылись из виду. Казалось, даже воздух явно посвежел, когда они оставили Ходжеса далеко позади.

Абигейль въехала на пригорок и увидела вдали горное озеро.

— А мы можем там остановиться?

— Я как раз думал, что это место окажется для нас самым подходящим.

Он направил свою лошадь к озеру, и Абигейль последовала за ним. У озера они спешились, и Бойд пустил лошадей пастись рядом на берегу. Улыбнувшись, он с иронией спросил:

— А сегодня ты не забыла захватить завтрак?

Вспомнив о подготовленном сюрпризе, она самодовольно усмехнулась.

— Кажется, нет.

Она вытащила из седельной сумки завернутый в холщовую салфетку сверток и фляжку. Подождав, когда Бойд выложит свои фрукты и вяленое мясо, она торжественно развернула салфетку. Трудно сказать, кто из них больше удивился. Оба уставились на сгустки шоколадного крема и глазури, растаявших от жары и облепивших куски жареной курицы. Все превратилось в невообразимую мешанину. Храбро ухватив за край кусочек курицы, Абигейль начала счищать с него крем, но с разочарованием вынуждена была отказаться от своих попыток.

— Не могу поверить. Все растаяло.

— Хорошо, что я захватил еду на двоих. — Веселье продолжало играть в его синих глазах.

Сюрприз не удался! Было ужасно обидно опять выглядеть плохо подготовившейся к поездке. Неужели она ничего не может сделать правильно? Похоже, что с тех пор, как она решила научиться управлять ранчо, ее способности полностью утратились.

— Нет, спасибо, я буду есть это.

— Это? — Бойд с сомнением посмотрел на неаппетитное месиво.

— Конечно.

Абигейль опять храбро взялась за кусок цыпленка, подняла его, и расплывшаяся глазурь с шоколадом потекла прямо в ладонь. Это ее не остановило. Она поднесла куриную ножку ко рту и попыталась откусить кусочек. Вкус был ужасен, и, к ее стыду, шоколад расплылся и потек с подбородка. Бойд расхохотался и наклонился к ней.

— Я не собирался смеяться над тобой.

Он протянул руку и вытер шоколад с ее щеки и подбородка. Это прикосновение вызвало дрожь в каждой клеточке ее тела. Она подняла испуганные глаза и встретила его пристальный взгляд. Синие глаза Бойда превратились в темные бездонные пропасти, и ее бросило в жар. Он не отнял руки от ее лица, а, наоборот, начал поглаживать щеку. Длинные, гибкие, сильные пальцы вызвали в ней чувство, название которого она боялась произнести.

Бойд склонил голову, и Абигейль показалось, что он хочет ее поцеловать. Она боялась верить этому, но еще не забытая страсть охватила ее. Абигейль полагала, что такие чувства в ней умерли, и поразилась тому, что они продолжали существовать и даже росли. И были вызваны старшим работником ее ранчо, временно исполняющим некоторые функции управляющего.

Всматриваясь в лицо Бойда, она как бы заново видела его крепкий упрямый подбородок, чистые здоровые черты. Он был убийственно прекрасен. Цвет его глаз, синих, как морская пучина, еще сильнее подчеркивался черными широкими бровями. Сердце ее провалилось и осталось где-то внизу. «Что он обо мне думает?» — забеспокоилась она. Как бы отвечая на этот молчаливый вопрос, Бойд нежно подобрал лежащие на ее плечах волосы и отвел их назад. Его пальцы легли на ее шею, и Бойд привлек ее ближе к себе. Все вопросы исчезли, когда Абигейль почувствовала на своих губах его губы. Они не требовали. Они давали. Давали теплое жизнеутверждающее ощущение. Сильные губы слились с ее губами. Абигейль дрожала и неожиданно ослабела. Должно быть, он, чувствуя это, осторожно провел языком по краю ее губ. Мягкая трепетная слабость полностью овладела телом, возвещая о возвращении забытой страсти. Прижимаясь к его твердой широкой груди, она ощутила, как в ответ напряглись под блузкой груди, и отвердевшие соски уперлись в его грудь. Сильные и в то же время нежные руки Бойда поглаживали ее по спине, а затем остановились на ключице. Длинный палец скользнул под воротник и опустился вниз до первой пуговицы на блузке. Расстегнув пуговицу, он просунул руку и обхватил ее ноющую грудь. Абигейль почувствовала горько-сладостное удовольствие. Слабость между ног нарастала. Прикосновение к груди заставило ее вспомнить о желаниях, о которых она забыла, желаниях, которые она не намеревалась возрождать.

Страсть вспыхнула как сигнал к отступлению. Вся дрожа, Абигейль отодвинулась, не будучи уверена, куда могут завести ее эти объятия. Она сомневалась в том, что может и дальше держать себя в руках, и в том, что ей этого хочется.

Она встала на ноги и, опустив голову, как ослепшая, медленно пошла к своей лошади. Несмотря на то, что она выросла на востоке страны, ей потребовалось не много времени, чтобы усвоить суровые правила Запада. Следствием их несоблюдения был наглядный пример ее подруги Джем. Женщине, владелице ранчо, непозволительны никакие вольности в отношениях со своим старшим работником — ни в коем случае. Таков был неписаный закон жесткого, бескомпромиссного общества, и, если его нарушали, ранчо попадало в черный список. Нарушив этот закон, Джем чуть не потеряла свое ранчо.

Абигейль понимала, что легкомысленное отношение к здешним обычаям повлечет за собой бедствие столь же верное, как и чувства, которые по-прежнему влекли ее к Бойду. Она заставила себя посмотреть в его глаза, понимая, что ничего другого между ними быть не может. И чертовски желая, чтобы было.