Касси вынула лопатку из раствора от паразитов, которым собиралась обработать овец, и откинула волосы с лица. Уже второй день она мыла овец в растворе и до смерти устала от этой работы. Она уже готова была предоставить животных их собственной судьбе в борьбе с паразитами. Переворачивая страницу в книге, она переложила туда закладку и еще раз проверила формулу состава. Читая про этот раствор, она и представить не могла, каким вонючим он окажется. Услышав стук копыт приближающейся лошади, она оглянулась.

Выпрямившись, Касси неосознанно потерла поясницу, стараясь ослабить боль, ставшую теперь ее неразлучной спутницей. Прикрыв глаза рукой от слепящего полуденного солнца, посмотрела вдаль. Ей и одного взгляда хватило, чтобы узнать огромного серого жеребца Шэйна.

Незамеченная им, она перевела взгляд с коня на Шэйна и не отрывала его от него все время, пока он приближался. Ни одна даже самая мельчайшая деталь не ускользнула от ее внимания, начиная от плотно облегающих брюк до бронзового лица. Она приготовилась собрать все оставшиеся силы самоконтроля и дисциплины, чтобы дать ему достойный отпор. Одиночество и разочарование последних недель научили ее, что значит западня его обманчивого шарма. Попытки разгадать игру Шэйна, стремление понять, почему все фермеры в округе, даже не зная, кто она такая, уже ненавидели ее, истощили ее эмоционально. Она чувствовала себя так, словно ее привязали к столбу для бичевания.

Касси искоса следила, как Шэйн остановился у ограды и спешился. Не отрываясь, она продолжала смотреть на него, желая угадать, что это он держал у своего бока. Слава богу, чем бы ни оказалось то, что он привез, оно слишком мало, чтобы оказаться одним из ее ягнят. Любопытство боролось с неприятным ощущением, шевелившимся внутри. Она видела, как он привязал узду к столбу и, наконец, направился к ней. Пока он приближался, Касси разглядела, что в руках у него был маленький зверек. Когда Шэйн остановился в нескольких футах от нее, она сперва посмотрела на его башмаки, а затем взглянула ему в глаза.

— Касси, — приветствовал он ее.

— Шэйн, — ответила она, отложив на потом все прочие тома невысказанного между ними.

— Вот, — сказал он, протягивая вперед пушистый комок.

Это был щенок! Шаловливый, лохматый щенок.

— Это тебе, — подтвердил он, опуская ей на руки повизгивающее белое создание. Она взяла теплого, маленького пушистого щенка, и тотчас же была вознаграждена тем, что ей несколько раз лизнули руку.

Ошарашенная, Касси смотрела на Шэйна.

— Твой? — спросила она.

— Нет, твой.

Она раскрыла рот от удивления, поэтому он поспешил добавить:

— Без посторонней помощи и без достаточного количества собак трудно пасти овец. Мне показалось, он может пригодиться. Когда вырастет, конечно.

Он испытывал настолько необъяснимое и неожиданное для него чувство вины перед Касси, что, поддавшись импульсу, заказал собаку. Шэйн знал, как только он купит землю Касси, на его территории не будет места для Дэлтонов: он сразу же откажет ей в праве жить здесь. И, невзирая на свои растущие к ней чувства, знал, что не отступит от своей миссии.

Однако, несмотря на всю решимость, в его план не входило причинить ей боль. Она просто оказалась на его пути. Сожаление и вина вынудили его купить щенка. Если его план сработает, щенок не успеет вырасти во взрослого пса, который мог бы пригодиться Касси. Она уйдет отсюда задолго до того, как щенок вырастет и превратится в пса, способного пасти овец. Он подготовил свое сердце к этой мысли. Неприятно, но это необходимо.

Улыбка Касси пробилась сквозь туманную пелену слез, застилавших ей глаза. Почему этот мужчина должен вводить ее в смущение тем, что так хорош! Зарывшись лицом в густую шерсть щенка, она пыталась восстановить контроль над собой.

— Где, Бога ради, достал ты командора? — спросила Касси, узнав породу, упоминавшуюся в книгах.

Шэйн слегка потупил голову, непривычное стеснение отразилось на его лице.

— Заказал в Денвере.

Чувства переполняли Касси. Шэйн, должно быть, потратил много времени и энергии, чтобы достать эту собаку, не говоря уже о деньгах.

— Наверное, он стоит кучу денег. Не уверена, смогу ли позволить…

— Он — подарок, — с напряжением проговорил Шэйн.

Касси не понимала, как может она принять такой дорогой подарок, тем более от него. Правда, с момента своего приезда сюда она нарушила практически все мыслимые правила этикета, не говоря уж о морали, и все же…

— Мне никогда не делали такого чудесного подарка, Шэйн, — мягко проговорила Касси, поглаживая мощные складки кожи щенка, покрытые густым мехом.

Тронутый за душу, Шэйн произнес:

— Подумал, может быть, он сможет скрасить хоть часть тех неприятностей, что случились с тех пор, как ты появилась здесь.

Он вытянул руку и почесал щенку за ушами, тот завертелся волчком.

— Ты можешь стать началом новой жизни, не так ли, малыш?

— Частичкой моей удачи, — мягко добавила Касси, заглядывая в глаза Шэйну, теряя всякую осторожность. На мгновение она посмотрела вдаль, затем вновь на щенка.

— Думаю, я назову его Старом. В честь моей счастливой звезды. Что ты на это скажешь, малыш?

Несмотря на решимость не думать об этом, Шэйн не мог отделаться от картины, преследовавшей его, после того как Сара рассказала про слезы Касси.

— У тебя были неприятности в последнее время?

Касси оторвала глаза от щенка, продолжая поглаживать его мягкую шерсть.

— Да, кое-какие. Стригали не приехали, затем эпидемия чесотки… — Она не обмолвилась о беспокойствах, разочаровании, отчаянии и одиночестве, переполнявших ее.

— И это все?

Касси подняла голову и заглянула ему в лицо, которое вновь замкнулось. Интересно, что бы он сказал, выложи она все свои тревоги, а затем разрыдайся от безнадежности. Касси отогнала прочь неуместные фантазии.

— Нелегко быть объектом всеобщей ненависти, — наконец произнесла она, глядя вдаль.

Он подошел совсем близко, единственным барьером между ними был щенок. Шэйн взял ее за руку, вновь поражаясь ее хрупкости, которая никак не вязалась с ощущением цельности и силы, исходивших от нее. Сейчас он с тревогой улавливал, как она ускользала от него, понемногу, шаг за шагом.

Приехав сюда, Шэйн был потрясен увиденным. Ее синие глаза поблекли от усталости, а стройная фигурка выглядела чересчур тонкой, даже опасно хрупкой. Хуже того, ему открылась ее ранимость, лежавшая почти на поверхности. Шэйн мог бы справиться с ее гневом, с противоположностью их целей, но от того, что она так отчаянно нуждалась в помощи, нельзя было просто отмахнуться. Теперь он отлично понимал озабоченность Сары и буквально физически ощущал отчаяние Касси. Какая-то маленькая часть его сердца оттаяла, но он собрал все силы и обуздал ее.

Щенок заскулил, требуя, чтобы его опустили на землю. Шэйн отступил назад, Касси присела и выпустила щенка. Собираясь всего лишь по-дружески подать руку и помочь ей подняться, Шэйн также присел и, помогая встать, взял обе ее руки в свои и привлек к себе.

Касси быстро зажмурила глаза, опустив полупрозрачные веки, окаймленные угольно-черными ресницами. Лицо ее, по форме похожее на сердце, слегка зарумянилось и приобрело бледно-розовый оттенок, голова откинулась назад, губы на мгновение раскрылись.

Шэйн почувствовал приступ горячего желания, смешанного со столь же мощной потребностью защитить ее. Защитить эту женщину, чьи сила и упорство изумляли, а ранимость сжимала теперь его крепче, чем тиски, и подталкивала к ней ближе, чем он мог себе позволить. Защитить женщину из рода Дэлтонов? Никогда!

Не в силах все же сдержаться, он устремился к ней. Как пьяница, мучимый жаждой после попойки и знающий, что вино в конце концов сведет его в могилу, Шэйн жаждал ее прикосновения.

Он стоял достаточно близко, чтобы отметить едва заметную влажность губ, открывавших вход в источник сладости, к которому он мечтал приникнуть вновь. Достаточно близко, чтобы ощутить звук ее дыхания и тепло кожи. Все вокруг него словно взорвалось, когда она подняла глаза и посмотрела на него. Вне всякого сомнения, она тоже чувствовала напряжение и жар, которые, казалось, исходили от них обоих. Шэйн видел, как ее язык скользнул по алым губам, почти не смочив их. Дыхание ее участилось. Он стоял настолько близко, что не только видел, но и ощущал это ускоренное дыхание, вынуждавшее грудь вздыматься выше и выше, наполняя собой и натягивая ткань рубашки. Его мужское естество пробудилось и начало твердеть. Теперь ему было слишком мало только видеть ее.

Когда его губы слились с ее, его мозг прекратил посылать сигналы тревоги. Куда подевались отчужденность, постоянно присутствовавшая в нем, необходимость контролировать себя? Наоборот, он стал глух к звону предупреждающего набата и позволил себе насладиться свежестью ее губ, сначала робко, изучая, затем решительно захватывая.

Когда она потеряла себя в его объятиях, когда ее упругие груди уперлись в его грудь, он почувствовал твердость набухших сосков. Ему хотелось сорвать с нее рубаху и вновь ощутить своей кожей их чарующий жар. Вместо этого он погрузил свои руки в ее великолепные шелковистые волосы, вынул заколки и начал перебирать пряди пальцами. Он чувствовал, как она задрожала от удовольствия, и, уступая желанию, принялся ласкать ее груди, чувствуя, как они пробудились в ответ. Он помнил, как выглядел окружавший соски ореол — мягкий и нежный. Он слышал, как у нее перехватило дыхание, как она попыталась отстраниться, но он еще крепче прижал ее к себе, напрочь забыв о приличиях. Руки его начали блуждать поверх плотно сидящих брюк, возбуждая его еще сильнее, так как он знал, сколь непрочный барьер являли они собой. Прижав свои бедра к ее, он почувствовал, как тесны стали его вздувшиеся брюки.

Потерявшая себя благодаря магии, сотворенной Шэйном, Касси практически утратила контроль над собой, тем более не пыталась остановить его. Вместо этого она вдруг обнаружила, что погрузила пальцы в его каштановые кудри. Затем провела по мускулистым плечам и остановилась в шелковистой чаще волос, росших на его груди. Она ощущала его губы на своих, упивалась им, упивалась свежестью лесных ароматов, впитавшихся в его кожу, которые, казалось, переливались в нее.

Приняв его ищущий язык, она ответила тем же, пораженная собственной смелостью и удивительными ощущениями, вспыхнувшими в ней. Волны тепла, струившиеся по жилам, позволяли улавливать малейший нюанс, малейшие изменения в его теле. Чувствуя, как налились и отвердели соски, она мучительно хотела, чтобы он еще раз прикоснулся к ее груди, зажигая тем самым огонь между ног. Все в ней стало одновременно невесомым и налитым свинцовой тяжестью, казалось, что тысячи чувственных иголочек вонзились в нее со всех сторон.

Что же такое таилось в этом мужчине, что заставляло ее отбросить всякую осторожность, а заодно и собственное врожденное чувство приличия? Вместо того чтобы отвергнуть его прикосновения, ей хотелось, чтоб они продолжались. Даже если из-за этого она упадет в его глазах. Одиночество и отчаяние последних недель исчезли при первых же его ласках. Разочарование ушло, стоило ему лишь прикоснуться к ней. Он пробудил в ней чувства, о существовании которых она даже не подозревала. Словно внутренняя плотина рухнула, и каскад чувств и ощущений неудержимо хлынул на волю.

— Касс, ты там? — Голос Милли, казалось, долетел издалека, возвращая ее к настоящему.

Касси почувствовала, как отпрянул Шэйн, и у нее перехватило дыхание от желания, горевшего в его глазах. Но сердце ее тревожно забилось, когда на его лице вновь появилось настороженное выражение.

— Через минуту приду, Милли, — крикнула Касси, голос ее еще дрожал, а тело горело от его прикосновений.

Они вглядывались друг в друга через короткое расстояние, разделявшее их, каждый помня о прикосновении другого, о том, к чему неудержимо влекло их обоих. Первым отвел глаза Шэйн. Он прерывисто вздохнул, вспомнив, с кем он находился, и стараясь прийти в себя.

— Куки рассказывает какие-то странные истории, будто ты наняла Мэтта…

— Неужели? — Во все еще взволнованном голосе Касси прозвучала нотка, которую Шэйн мог описать только как сожаление.

— Я сказал ему, что даже Дэлтоны не станут красть работника.

Шэйн намеренно говорил равнодушным тоном.

Касси избегала встречи с его взглядом, пряча боль, вызванную его словами, делая вид, будто рассматривает, как вечернее солнце играет лучами, расцвечивая долину.

— Очень сожалею.

— Что ты хочешь сказать?

— Я наняла Мэтта работать на меня.

Шэйн провел нетерпеливой рукой по волосам.

— Ты украла работника, которого я дал тебе на время?

— Я не называла бы это воровством…

Боль, возникшая в ней, нарастала, по мере того как неприкрытая ярость проступала на обветренном лице Шэйна.

— А как бы ты назвала это? Честной игрой? С этого момента, мадам, к тебе будут относиться так же, как и ты. А судя по тому, что я вижу, рассчитывай на справедливый расчет.

— Я просто играю по твоим же правилам.

— Не знаю, какую игру ты затеяла, но, надеюсь, не перехитришь сама себя.

Отказываясь признаться самому себе, что его игра была гораздо хуже, Шэйн рассерженно вскочил на коня и поскакал прочь.

Поскуливание у ног Касси напомнило, что она не одна, но пушистая теплота щенка была слабой заменой мужчине, который уже скрылся в дали плоскогорья.

Прошло несколько часов, а Касси все еще продолжала обдумывать слова Шэйна. У нее не было времени позволить печали глубоко запасть в душу. Милисент искала ее, чтобы начать стрижку овец. В изнуряющей физической работе имелось одно преимущество: она практически не оставляла времени для жалости к самой себе.

— Надо же, тебе удалось, Эндрю! — воодушевляясь, воскликнула Касси, когда Эндрю самостоятельно загнал овцу в сарай для стрижки.

В полумраке сарая Касси видела, как Милисент подцепила овцу ремнем и склонилась над ней, твердо удерживая скотину на месте.

До этого момента они уже загубили шерсть на трех овцах, но с каждым разом результаты получались все более обнадеживающими. Нескольких последних остригли относительно сносно. Если удастся сохранить качество стрижки, то, возможно, они смогут даже рассчитывать на прибыль.

Овца, которую подвел к ней Эндрю, блеяла как сумасшедшая. Некоторые из овец вели себя так, словно им уже никогда не суждено увидеть родного стада. «Что и говорить, овцы — странные животные, — подумала Касси, качая головой. — Пугливые и слабые. Если просто заставить их бежать достаточно долго, они умрут. Хотя на вид они гораздо выносливее, чем на самом деле».

Касси склонила голову и устало рассмеялась, глядя на грязную, разбросанную шерсть и прислушиваясь к шуму. Кто бы подумал, что неопытное трио из Бостона осилит стрижку овец?

Фоулер и Мэтт были на пастбищах, отыскивая остальных овец. Они с готовностью вызвались заняться чем угодно, лишь бы не стрижкой.

Глядя на Эндрю и Милисент, Касси не могла сдержать улыбку, вспоминая, как мало все они умели, отправляясь на Запад. На лице Милисент застыло выражение упрямой решимости, когда она схватила овцу и умудрилась остричь руно как одно целое. Ее рыжие волосы выбились из тугого аккуратного пучка и падали на лицо. Она совершенно забыла о своей всегда тщательно ухоженной внешности. Пучки шерсти прилипли к ее вспотевшей коже, а накрахмаленное платье было сплошь в ломаных складках. Там, в Бостоне, Касси никогда не поверила бы, что чопорная мисс Гроден будет вот так, стоя на грязном полу, бороться с овцой.

— Ты так и собираешься стоять там? — Усталый голос Милисент пробился сквозь воспоминания Касси.

— Нет. Эта шерсть уже готова? — спросила Касси, указывая на белую копну, аккуратно остриженную Милисент.

— Разумеется, а я готова для моей следующей жертвы, — ответила Милисент, опираясь ножницами о скамью.

— Эндрю, эту овцу можно гнать обратно на двор, — крикнула Касси, перевязывая шерсть бумажной бечевкой. Она следила, чтобы сено не попало в шерсть, делая ее непригодной для продажи. Касси бросила увязанную шерсть в огромный мешок, свисавший с потолка.

— Я опущу мешок сразу же, как только мы приготовим тебе очередную клиентку, — заметила Касси.

— О, Боже мой! Еще одна… — Лицо Милисент раскраснелось, однако она энергично подхватила ножницы.

— Если хочешь, Милли, я могу постричь некоторое время. Мы можем поменяться.

— Нет, благодарю. Я только что научилась выстригать вот эту часть без опасения угробить овцу или себя. Давай, гони ко мне еще одну тварь.

Касси загнала в угол блеющую овцу и подтолкнула ее к Милисент, которая без особого труда поставила ее в нужное положение и закрепила. «Милисент действительно отлично справляется со всем этим», — с удивлением подумала Касси.

— Я по-прежнему считаю, что нам нужно построить наклонный настил, — пробурчал Эндрю, заходя в сарай.

— У нас просто нет на это времени, — терпеливо объяснила Касси, довольная тем, что Эндрю так здорово справляется с порученным ему делом.

— А я думаю, сделай мы такой настил, дела пошли бы гораздо легче. — Он пожал своими худенькими плечами, и Касси заметила, что он на голову перерос ее. Когда это он успел так вымахать?

— У тебя здорово получается заводить их сюда, Эндрю. Если дело и дальше пойдет так же, мы сможем остригать овцу за двадцать минут и даже меньше, — подбодрила его Касси.

— А как насчет десяти? — спросила Милисент, показывая наполовину остриженную овцу, стоявшую у ее ног.

Эндрю издал радостный вопль.

— Так держать! И мы закончим работу в один миг!

Милисент и Касси уставились друг на друга. Остаток стада, дожидавшийся стрижки, обещал им длительную, изнурительную работу, Но все же они были горды тем, что принялись за нее.

Касси раздумывала над словами Шэйна. Вероятно, она играла не по его правилам, но у нее на руках семья, которую следовало содержать. Глядя на сияющие лица Милисент и Эндрю, она не сомневалась, что они добьются успеха. И не важно, какой ценой.