Касси взглянула на подругу, вновь замечая улыбку, которая теперь, казалось, постоянно играла на губах Милисент. Попеременно она была то мечтательна, то заботлива, то буквально светилась от счастья. Касси подозревала, что до свадьбы совсем недалеко.

Когда в дверь постучали, она посмотрела на деревянную преграду, и внутри появилось напряжение. День начался с новых угроз, на этот раз в виде задушенного цыпленка, к телу которого привязали отвратительное письмо. Теперь Касси почти привыкла к угрозам. Почти. Она подошла и открыла дверь. На пороге стояла Нелли Портер и ее дети.

— Добрый вечер, миз Дэлтон. Мои дети готовы приступить к урокам, если вы готовы с ними заняться.

Касси едва сдерживала чувство неприязни, но, заметив гордый взгляд и покрытое морщинами лицо Нелли Портер, поняла, что не сможет отказать.

— Отлично, мисс Портер. Давайте отведем на сегодняшнее занятие часа два. Если хотите, можете подождать здесь, или можете отправиться домой и вернуться позже…

— Сегодня вечером я помогу Генри. В следующий раз он один приведет детей. Что вы поручите нам сделать?

Касси не собиралась поручать женщине работу вне дома, как бы того ни хотелось.

— Почему бы вам не помочь Милисент по хозяйству, Нелли? А я скажу Генри, что сделать во дворе.

Нелли согласно кивнула и стала ждать указаний от Милисент. После того как Касси попросила Генри вычистить загоны, она вернулась к детям. Четыре свежеотмытых лица следили, как она доставала книги, тетрадки и карандаши.

Когда первое занятие подошло к концу, Касси должна была признать, что дети быстро схватывали и упорно занимались, почти так же, как их мать, которая не покладая рук на протяжении двух часов скребла и чистила.

Когда Касси и Милисент распрощались с детьми, обе громко вздохнули с облегчением.

— Я устала просто смотреть на нее, — проговорила Милисент, — благодаря тому, что она успела сделать, я часов на шесть опережаю свой график на завтра.

— Не скажу, что сожалею, что мне не придется чистить загоны завтра, но не думаю, чтобы они пришли во второй раз, — ответила Касси. — Хотелось бы, чтобы Эндрю с такой же охотой занимался уроками.

Но Портеры вернулись, и с каждым днем количество детей росло. Касси не могла сказать нет, а детям так сильно хотелось учиться. Ей показалось, что она переоценила свои возможности. Но одна за другой семьи приводили своих детей учиться, у нее не хватало духу отказать. Правда, детей приводили в основном женщины, поскольку большинство мужчин держались в стороне. За исключением Генри Портера, чья умелая помощь казалась даром Господним.

Если бы ее восприняли и как личность, а не только как учительницу, тогда ей, может быть, и понравилось бы жить на этой суровой земле. Со вздохом Касси подумала, что, как только она узнает имя убийцы своего дяди, спокойствию в ее жизни придет конец.

— Поэтические чтения? — не веря, переспросила Касси, нагнувшись, чтобы забить гвоздь в расшатавшиеся ворота кораля.

— Можно ли представить себе что-либо более волнующее здесь? Настоящие поэтические чтения! Соберется весь город. Мы не можем упустить такое событие. Что, как ты считаешь, нам надеть? Как уложить волосы? Шляпки будут к месту? Может быть, наши воскресные платья…

Несмотря на усталость, Касси улыбнулась. Если бы тогда, в Бостоне, кто-нибудь сказал ей, что Милисент будет вести себя как взволнованная школьница, она никогда не поверила бы этому. Но Милисент оказалась права: весь город собрался на чтения. Когда они прокладывали путь в толпе к своему ряду, около Касси материализовался Шэйн. При виде его пульс ее участился, он выглядел высоким, стройным и изголодавшимся. Выражение его глаз говорило, что он именно ее хотел в качестве главного блюда.

— Привет, Касси. — Его голос омыл ее теплой волной. Прежде чем она успела ответить, между ними протиснулись несколько человек, спускавшихся в амфитеатр.

Как только они прошли, Шэйн крепко взял ее под руку.

— Не хочу рисковать, чтобы это случилось опять, — проговорил он, подводя ее к одному из последних рядов.

Пока вокруг них шумел хор голосов, наполняя комнату, Касси и Шэйн сидели друг подле друга, ощущая, как тепло одного проникает в другого.

Касси пристально посмотрела на Шэйна, задержала взгляд на жилке, пульсировавшей на шее, отмечая, как она завибрировала с возрастающей быстротой, когда он опустил свою руку ей на ногу. А когда его пальцы коснулись ее колена, у нее перехватило дыхание, она ощутила его тепло через несколько слоев одежды.

Рискнув бросить на него еще один взгляд, она увидела, как потемнели от желания его глаза, а его полные губы стали влажными. Вспомнив, как эти губы приникали к ее собственным, как его руки прикасались к ее телу, Касси пыталась сдержать мощные удары сердца, которые, как казалось, можно было видеть со стороны.

Она с облегчением вздохнула, когда смогла переключить внимание на бродячего актера, объявившего репертуар сегодняшнего вечера. Уитмэн и сонеты Шекспира. Пока зрители вежливо хлопали, Касси немного напряглась. Уитмэн? Некоторые из его творений были, мягко говоря, рискованными, так что их предпочитали опускать во время художественных чтений в Бостоне. Несмотря на охватившую ее неловкость, озорная улыбка появилась у нее на губах, когда она окинула взглядом соседей, с нетерпением ожидавших начала культурного вечера. Их возбуждение свидетельствовало о том, что они истосковались по всему, что приходило с Востока, так как прибыли они сюда, на Запад, по меньшей мере лет десять назад. Итак, в этот вечер все они пребывали в состоянии некой просветленной эйфории.

Касси придала своему лицу непроницаемое выражение и принялась ждать начала чтений. Поглядывая на Шэйна, она хотела убедиться, действует ли на него ее близость в той же степени, как его присутствие действует на нее. Она встретилась с ним взглядом — туманным и вопрошающим — и тут же догадалась, что действует.

Намеренно он медленно опустил свой взгляд, задержав его на линии ее груди, словно снимая с нее платье, прикрывавшее тело, которое он так хорошо знал. Она встретила его взгляд. Медленный, все расплавляющий жар, исходивший от него, дал ей понять, что он все знал. Она покраснела, но не от стыда, а от охватившего ее желания.

Касси отвела взгляд от Шэйна, когда актер начал читать сонеты Шекспира. Горожане жарко аплодировали, когда первая часть чтений закончилась.

Когда актер перешел ко второй части выступления, Касси оглядела зал и увидела внимательные лица, затем посмотрела на Шэйна, которого также, казалось, захватил мир, нарисованный актером. Она не могла скрыть улыбки, появившейся на губах, когда актер приблизился к той части стихотворения, которое она так хорошо знала:

— «То пожатие робкой руки…»

Она мягко опустила руку поверх руки Шэйна. Глаза его потемнели от желания, между тем актер продолжал. Касси неторопливо провела языком по губам, Шэйн смотрел на нее с восхищением.

— «Так обнаженной грудью прижалась ночь…»

Зная, что играет с огнем, но не в силах совладать с искушением, Касси опустила локон черных волос поверх своей полной груди. Шэйн во все глаза следил за ее движениями. Он нервно сглотнул и выпрямился на скамье.

— «О, невыразимая страстная любовь… Мы оба должны повернуться к друг другу, я раздеваюсь, спешу…»

Не желая думать о том, куда ее могут завести ее же собственные действия, Касси соблазнительно расстегнула пуговку на лифе платья. У Шэйна округлились глаза, дыхание заметно ускорилось. Пристально глядя ему в глаза, она провела пальцем вверх по его руке и заметила, как он сильно покраснел.

— «Рука скользит по всему телу, рисуя робкую картину плоти…»

Касси легонько впилась ногтями в бедро Шэйна, затем увидела его искаженные пыткой глаза. Намотав на палец локон, она медленно распрямила его, в то время как Шэйн судорожно ерзал на жесткой скамье. Внезапно ей захотелось узнать, был ли его дискомфорт вызван физическими причинами и были ли они заметными. Опустив свой взгляд вниз, она увидела, как натянулись его брюки. Подняв глаза, Касси увидела, что мускул на щеке Шэйна нервно подергивался.

— «Он отнимает у нее ее волю и сдерживает себя, пока не удовлетворится…»

Она провела пальцем по ладони Шэйна, ввергая его в танталовы муки. Он слегка подскочил на месте, взял в руки шляпу и принялся обмахиваться ею, как веером. Сдерживая улыбку, она заметила, что в зале воздух пришел в движение, разбуженный множеством вееров и шляп. Да здравствуют добрые люди Кинонбурга!

Касси легонько постучала ногтями по колену Шэйна, и он отодвинулся. Она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза, сомневаясь, способен ли он выдержать хоть еще немного. Что за нервный тик вдруг поразил его?

— «Ветер, чьи мягко позвякивающие гениталии трутся о меня, им будешь ты!..»

Наклонив голову, чтобы сдержать улыбку, она затем медленно провела языком по губам. Глаза Шэйна чуть не выкатились из орбит. Когда она услышала следующие слова, то подумала, лучше бы ей родиться глухой.

— «Фаллический перст любви, груди любви, животы, прижатые и приклеившиеся друг к другу с любовью…»

Не в силах сдержаться, Касси умышленно подмигнула Шэйну, который в свою очередь уронил шляпу на пол. Когда он нагнулся, чтобы поднять ее, Касси тоже нагнулась, ее дыхание обожгло его. Когда взгляды их встретились, Шэйн походил на приговоренного к расстрелу. Наконец, сжалившись над ним, Касси немного отодвинулась и лишь держала в своих ладонях его вспотевшую руку, сидя неподвижно в течение нескольких последних строф.

Когда актер закончил, во всем зале прозвучало лишь несколько нерешительных хлопков. Большинство жителей города не были уверены, обогатились ли они культурно или же возмущены. Неуверенные в своих чувствах, они просто неловко улыбались друг другу, направляясь к выходу. Когда они вышли на тротуар, Шэйн отвел Касси в сторону.

Он повлек ее за собой по тротуару, прежде чем она успела вымолвить хоть слово.

— Ты хотела свести меня с ума?

— Сработало? — спросила она, вспоминая, как он буквально выводил ее из себя в церкви и в двуколке.

— Ты такая штучка, Касси, девочка, такая, я скажу, штучка… — Шэйн провел руками по волосам: признак явного волнения.

Она улыбнулась медленно, обольстительно, он чуть вновь не выронил свою шляпу. Шэйн пытался понять, догадывается ли она, как она на него воздействует. Ему хотелось просто схватить ее в охапку и уволочь в темноту, а там будь что будет, и плевать на последствия.

Она по-прежнему молчала и лишь слегка покачивалась рядом с ним. Не прикасаясь, лишь мучая его своей близостью.

К черту все это, он должен уволочь ее прочь! Прежде чем Касси успела удивленно вскрикнуть, он повлек ее за собой с тротуара в темную аллею.

— Шэйн, куда?..

Он не отвечал, вместо этого быстро шагал по аллее, почти бежал. Так же резко он остановился. Найдя то, что искал, Шэйн подошел к широким двойным дверям платной конюшни. Касси смотрела широко раскрытыми глазами, как Шэйн распахивал двери. Она замерла у входа и чуть не упала, когда Шэйн рывком втянул ее внутрь. Он оставил ее лишь на несколько мгновений, которые потребовались ему на то, чтобы закрыть ворота на тяжелый деревянный засов, надежно отсекая всех непрошеных гостей.

Касси напрягла зрение, пытаясь разглядеть хоть что-то в густой темноте. Затем услышала позвякивание лампы, почувствовала запах фосфора вспыхнувшей спички, которую Шэйн зажег о подошву своего ботинка, и вспыхнул золотистый свет, аурой осветивший дальние углы конюшни.

Дыхание ее стало прерывистым, когда она увидела остановившиеся на ней глаза Шэйна. В его взгляде не было угрозы, лишь подтверждение того, что ее заигрывание распалило в нем желание, разожгло решимость.

По мере того как Шэйн надвигался на нее, она невольно отступила. Каждый шаг приближал его к ней все ближе и ближе. Когда между ними осталось всего несколько дюймов, она внезапно остановилась, поняв, что больше не хочет отступать назад. Жар, всегда пробуждавшийся в ней при прикосновении Шэйна, на этот раз вспыхнул от одного выражения его лица.

Он крепко привлек ее к себе, ей потребовалось менее секунды, чтобы ощутить доказательство его страстного желания. Распаленная огнем, горевшим в его глазах, Касси слышала, как ее собственная кровь пульсирует в висках. Охваченная внезапным порывом, она поняла, что хочет его именно сейчас. Не после нежных любовных поглаживаний, а прямо сейчас.

Откровенно она подалась вперед и опустила свою небольшую руку на выступившую часть его брюк. Видя, как у него перехватило дыхание, Касси провела руками вдоль его стройных бедер. Ее руки продолжили свое путешествие, пока наконец не успокоились, отыскав пуговицы рубахи.

Дьявольски улыбаясь, она принялась торопливо расстегивать пуговицы. Прежде чем она успела покончить с пуговицами, Шэйн повернулся. Проворными, умелыми движениями он убрал со своего пути все юбки и принялся снимать трусики. Касси почувствовала, как нижнее белье упало к ее ногам, и нетерпеливо отпихнула его в сторону. Ее руки торопливо нащупали застежки его брюк, но руки Шэйна оказались проворнее.

Она задышала еще прерывистей, когда Шэйн поднял и замотал ее юбки вокруг талии, резко и нетерпеливо привлекая ее к себе. Чувствуя, что ее поднимают в воздух, Касси почти не успела приготовиться, когда Шэйн с силой начал проникать в нее. Ей понадобилось буквально мгновение, чтобы охватить его своей влажной теплотой.

Руки Шэйна массировали ей ягодицы, она впитывала в себя его мужскую силу, вздрагивая от наслаждения, когда он проникал, казалось, до самого центра ее существа. Каждый глубокий толчок будил в ней очередной новый всплеск нервной дрожи.

Едва замечая грубое бревно, в которое она упиралась спиной, Касси обвила плечи Шэйна руками, отвечая на его мощные толчки с силой, о существовании которой у себя даже не подозревала. Она не верила, что это она сама.

Вращая бедрами, как в древнем ритуальном танце, она услышала, как Шэйн застонал от наслаждения. Испытывая нарастающее возбуждение, Касси оросила его своей теплой влагой, содрогаясь от огненных струй, пронизывавших все ее тело. Предчувствуя приближающийся высший миг наслаждения, она откинулась назад, затем резко припала бедрами к Шэйну.

Шэйн крепко стиснул ее ягодицы, изливая себя в ее ждущее чрево. Мощные конвульсивные движения постепенно перешли в сотни более слабых трепетных подрагиваний.

Продолжая удерживать тела в интимной близости, Шэйн прильнул к ее губам, высказывая без слов весь восторг разделенной страсти.

Касси обхватила руками его шею, Шэйн слегка приподнял ее и уложил на свежее сено.

Нежными руками он расправил юбки, поднял панталоны, натянул их на ее подрагивающие ноги. Когда его руки нашли то место, где соединяются бедра, его длинные пальцы принялись играть кудрявыми завитками. Касси смотрела на него с удивлением.

— У нас с тобой много общего, Касси, девочка.

С этими словами он натянул панталоны до самой талии, тщательно завязав их. После того как еще раз расправил ее юбки, Шэйн принялся приводить в порядок собственную одежду.

Скривив рот в сардонической улыбке, он разглядывал свою пострадавшую рубашку. Доставая пучок сена из волос Касси, он улыбнулся ей.

— Не сомневайся, горожане наверняка узнают, что ты обошлась со мной по-своему.

Касси удивленно подняла брови в наигранном протесте.

— Я?

— Ты.

Шэйн просунул ее палец в дырку на своей рубашке и глухо зарычал, а она буквально задрожала от восторга.

— У меня еще остались три пуговицы. Неужели ты хочешь привести меня в полный беспорядок?

Мягкий свет в конюшне заколыхался, когда они, безуспешно пытаясь сдержаться, рассмеялись. Гнедой конь стоял в стойле, удовлетворенно пожевывая свой овес, в то время как мужчина и женщина по другую сторону удовлетворяли куда более острый голод.