Шаг третий
Мне предстояло совершить самый сложный шаг в восстановлении себя настоящего. Необходимо было вспомнить, что произошло. Найти что-то, что послужило причиной заражения здорового сознания. Внутренний мир загноился не сам по себе. В полдень одного из рядовых дней, я решил для себя, что готов заглянуть в прошлое в поисках чего-то давно позабытого. Чрезвычайно важно было узнать, что так тщательно прячет от меня подсознание.
Синим пламенным цветком отреагировала газовая конфорка на зажигалку, я поставил греться чайник. Взял в руки маленькое фото улыбающейся блондинки, стал всматриваться в него. Спустя пару минут в тишине, в памяти вихрем завертелись картины из прошлого. Был обычный будний день среды. В тот период времени я работал в Министерстве Внутренних Дел города Севастополь, в Информационном Центре. Истек срок действия пропусков — и меня вместе с Лаурой (так звали блондинку) отправили в город сделать фото на новые пропуска. Вполне нормальным было отправить нас вместе, т. к. мы с блондинкой были неразлучны. Лаура приглядывала за мной, а я, в свою очередь, был плечом, на которое она всегда могла положиться. Нас нельзя было разлучить даже в курилке, я прикасался к ее белоснежным локонам, гладил нежные плечи и целовал в шею. Оберегал и обнимал эту девушку аккуратно и внимательно, как собственное маленькое сокровище. Лаура все твердила, что мне нельзя этого делать, и что, если бы я обратил на нее внимание еще во время ее трудоустройства в органы, то она бы встречалась сейчас со мной, а не с Артемом. Ничего не поделаешь, я опоздал на месяц…
С кухни донесся свист. Он возвратил меня в настоящее. Я заварил черный чай с бергамотом. Решил, что, возможно, новому мне понравится. Вкус сносный. Странным был тот факт, что во время прокручивания всей этой дряни в голове, мои глаза оставались сухими, никакой соленой воды.
Позвонила знакомая, позвала прогуляться. Она работала барменом в захудалом, скверно пахнущем баре практически без выходных. Отказывать не стал, мне проветриться тоже было полезно. Мы гуляли в парке на другом конце города, ветер слегка раздувал ее волосы в стороны, она рассказывала о своих проблемах, я слушал ее и забывал о собственных. Мимо нас прошмыгнул черный пес с желтой клипсой. «Очень похож на моего знакомого», — подумал я, — «Но что ему было здесь делать, далековато как-то».
— Давно тебя не видно в баре, — подметила моя знакомая.
— Завязал с выпивкой.
— Ты сильно изменился с нашей последней встречи.
— Знаю, — ответил я.
— У тебя все хорошо? — я утвердительно кивнул, — Вот живешь так, живешь, думаешь, знаешь человека, а он вот так — БАМ! И совершает что-то абсолютно непредсказуемое… Не понимаю я людей.
— Большинство из нас и себя-то самого едва знают, а о других судить, так это вовсе метать дротики с завязанными глазами.
— Хмм… Вот ты сам, как думаешь, кто ты? Опустив голову, я задумался.
— Мне кажется, я совершил что-то очень плохое. Но не могу вспомнить, что именно. Думаю, я не очень хороший человек.
— Вот как? Как на счет ко мне заглянуть? Возьмем попкорн и вместе посмотрим новый сезон «Игры престолов», может вспомнишь, что хотел. Ну так как, заглянешь? — она повернулась ко мне и, слегка наклонив голову на бок, взглянула прямо в глаза.
— Загляну, — ответил я. Мы пришли к ней домой, бросили попкорн на кресло и занялись любовью. Такая нежная и чувственная, я никогда не знал ее с этой стороны. В процессе я ощущал, что на самом деле, она очень одинока. Чего греха таить, мне тоже это было необходимо. Нужно было избавиться от скопившегося стресса. Утром мы выпили по чашке черного кофе, я обулся и попрощался.
— Знаешь, мне нравишься новый ты, — сказала она мне вслед.
— В постели вроде такой же, — пробормотал я себе под нос.
— Дурак.
На том и попрощались.
Вернувшись в чистую, аккуратную и пустую квартиру, я взял в руки фото Лауры и попытался вспомнить подробности из прошлого. Ничего не получалось. Решил действовать иначе: собрал теплые вещи и бутерброды в рюкзак и отправился в лес на смотровую. Там из леса выступала скала в направлении города, лучшего места для размышлений не придумаешь. Город, зацепившись за скалу, разлился под стволами леса на десятки километров. На краю возвышенности провел весь день.
Стал припоминать: влюбился я в Лауру искренне, на гране безумства шатался. Не мог ни есть, ни спать, не мог не думать. Вернувшись из фотоцентра, Лаура вставила оставшиеся фотографии в офисный латок для документов на ее рабочем столе. Коллеги знали о моих чувствах к Лауре, и один из них, а именно Николай Иванович, во время перекура вдруг ни с того ни с сего сказал мне:
— Гарная такая Лаура на фото. Я бы, на твоем месте, взял бы одну фотокарточку себе в кошелек.
Я вздохнул.
— Я бы взял… Да, как-то странно о таком просить.
— А ты и не проси — укради! — внезапно выдал Николай Иванович. Странный он был мужик, но веселый, и в делах сердечных всегда преуспевал.
«А ведь и правда!», — я удивился собственным мыслям, — «Что это я?! Возьму и украду!»
Дождался момента, когда Лаура выйдет из кабинета, немедленно схватил ножницы и фотографии, вырезал одну себе и сунул на место оставшиеся. Никто не заметил пропажу. Так у меня и оказалось это фото прелестной молодой девушки.
Приближался День Милиции, и начальство на совещании звонким командирским голосом сообщило о готовящемся корпоративе — В этом году мы будем отмечать профессиональный праздник в кафе «Дантес», вместе с нашими коллегами из Отдела МВД по городу Ялта.
«Это мой шанс!», — молнией проскользнуло в наивной голове молодого парня. Мысль о том, что, возможно, Лаура выпьет лишнего и поддастся взаимной симпатии, более не покидала меня.
10-го ноября все собрались в кафе «Дантес». Звучала живая музыка, рекой лился алкоголь, и звонкий смех то и дело был слышен с различных углов помещения. Я веселился и танцевал от души. Сам не заметил, как набрался. Лаура выглядела потрясающе: на ней было молочное вечернее платье и чувствовалось, что не один час был потрачен в салоне красоты. Мы общались с ней, и в какой-то момент что-то пошло не так. Вспыхнула незначительная и бессмысленная ссора между мной и этим милейшим, но чрезвычайно вредным созданием. Хоть конфликт был и незначительным, но все же его оказалось достаточно для возведения невидимой стены, разделившей нас по разным сторонам стола. Я налег на выпивку еще сильней. А после мне вызвали такси. «Ничего так и не произошло», думал я, да как бы не так…
Со времени корпоратива прошло четыре месяца. К нам в отдел заглянули ребята из Ялтинского. С одним из них я сдружился в кафе «Дантес». Подписав все необходимые бумаги, Дима и Костя заглянули ко мне в кабинет.
— Ну-ка пойдем, покурим, хватит потеть за компьютером! — воскликнул Дима.
— Кто к нам пожаловал, — с улыбкой отозвался я. — Ну пойдем!
Мы немного поболтали о роботе, и тут Дима предложил мне:
— Давай с нами по пиву?!
— Какое пиво?! Три часа дня!
— Да забей ты, всю работу не переделаешь, а видимся мы не часто! — Дима задумался. — Ну, хочешь… Хочешь, я тебя у начальства отпрошу?! Да! Так и сделаю. Я не успел даже попытаться ответить, Дима умчался по коридору в кабинет начальника и через пару минут вернулся с улыбкой на лице. Мы отправились в ближайший от работы паб, где частенько заседали с коллегами после тяжелого рабочего дня. Разговор с Димой и Костей был непринужденным, это были очень открытые и общительные ребята.
Внезапно Костя обратился к Диме:
— А ведь Лаура даже будто бы и не узнала нас!
— Да ей просто неловко! — вольно отмахнулся Дима.
— С чего бы это ей НЕЛОВКО было? — напрягся я, услышав важное имя.
— А ты че, не знаешь, что на корпоративе было? — спросил Костя.
По спине побежал холодный пот. Без труда догадался, о чем пойдет разговор. Мой пивной бокал был готов лопнуть от внезапного давления. Я вдруг почувствовал, как зашевелился каждый волосок на моем теле.
— Короче, — начал Дима, — Ты, где-то на улице, пьянючий значит, курил и вел дискуссии с первым замом нашего начальника, таким же пьянючим. Ну а я вместе со всеми танцевал на танцполе. Как-то непринужденно, практически случайно даже, мы с Лаурой стали танцевать подле друг друга, и между нами промелькнула искра, ну знаешь ведь, как это бывает. Лаура схватила меня за руку и потащила куда-то.
Сердце мое захлебывалось в своем безумном бое. В глазах темнело. Руки потели и дрожали, я спрятал их под столом и приложил максимум усилий, чтобы не выдать своего волнения, да какое там волнение — я был в панике! Но из последних сил сдержал себя. Как настоящему мужчине, мне нужно было стойко перенести свое чудовищное и позорное поражение. Мир потрескался и развалился на куски, более ничего не существовало, лишь этот острый голос Димы, звучавший как смертный приговор черствого и жестокого судьи! — Она завела меня в уборную, закрыла дверь на защелку… Ну и сделала со мной там все! Все сама, мне даже просить ни о чем не пришлось.
«Сделала с ним там все! Пока я шлялся где-то пьяный».
И Костя с Димой разразились долгим звонким смехом. Я изобразил удивление и рассмеялся вместе с ними. Посидел еще пару минут в этой компании, после встал и скоро попрощался, сославшись на забытое срочное дело. Выволок себя наружу, делая вид, что мои ноги вовсе не подкашиваются.
На улице солнце плавно стремилось к земле, прячась за стенами многоэтажных жилых домов. Я завернул в ближайший проулок за бетонный дом, прижался спиной к стене здания, и, сжимая изо всех сил грудь руками, тихонько стиснув зубы, выл, подобно раненому шальной пулей. Я задыхался, зубы громко скрипели и темнело в глазах. Где-то неподалеку слышался лай.
У предававшегося воспоминаниям парня, в лесу на краю скалы, вдруг одна за одной стали падать на землю еле теплые соленые капли. Невозможно передать словами чувства, захлестнувшие меня там, в подворотне. Измученный, я сполз по стене на пол, томно, тихо воя себе под нос; неистовая ревность и ненависть застили глаза и подчинили ослабшее бледное тело. СОБАЧИЙ ЛАЙ ВСЕ НИКАК НЕ УТИХАЛ! Рядом со мной гавкала собачонка, пытавшаяся прогнать напугавшего её незнакомца. Мой обезумевший взгляд впился в животное. Я ловко поймал пса цепкими руками и прижал к груди с ТАКОЙ силой, что как бы не извивалось животное, у него не было ни шанса. Собака заскулила лишь на мгновенье и затихла, но моему безумию не было края. Я почувствовал, как это существо сдалось, подчинившись безжалостному року. Разжав руки и опустив голову, я обнаружил мертвого пса. Его маленькое тельце скатилось на землю. Приступ безумия стих и в сознании стало светать. Осознав, что натворил, я поднялся с пола и побежал прочь не оглядываясь. В голове была сплошная каша. Ничего не понимал, с рассудком творилось неладное. Дома попытался уснуть но, разумеется, ничего не вышло. По кругу кружились одни и те же мысли: «Я безжалостно лишил жизни несчастное слабое существо, маленькую собаку, которая так же, как и я, была одинокой бездомной шавкой, шпыняемой дурацкой бестолковой судьбой тут и там. Которая так же, как и я, желала от этого мира невзрачную малость, самый маленький кусочек ласки и человеческого тепла. Которая просто хотела быть нужной и преданной кому-то доброму.
А Я! А Я! ЧТО ЖЕ Я НАТВОРИЛ!!! КАКАЯ ЖЕ Я ПОДЛАЯ ТВАРЬ!» Боль, которую я испытывал, ни шла ни в какое сравнение с болью, причиненной мне девушкой… В ту кошмарную ночь внутри меня все потрескалось, брызнула кровь — и заражение стало неизбежностью. Раны стали гнить, и гной беспрепятственно распространился по ослабшему сознанию. Вот собственно и вскрылся тот большой секрет, который так благополучно ускользал от моей памяти несколько лет. Как Вы наверняка уже догадались, убитая мной собака была черной веслоухой дворнягой с желтой клипсой на левом ухе. Клипса говорила о том, что пес привитый, и в оправдание самому себе я даже не мог сослаться на его безумие. С тех пор чудилось животное мне, куда бы я ни пошел. Всюду то малое человеческое, что во мне оставалось, снова и снова напоминало о содеянном.
Вечернее солнце утонуло за городом, и нужно было возвращаться домой. Я покинул скалу и побрел в направлении городских огней, оставив тихий ночной лес позади. Теперешнему мне нужно было быть сильным, и смериться с совершенным зверским преступлением, чтобы я мог жить дальше.
«Да я и сам в бродячего пса превратился! Не прощу себя, и буду искупать свою вину до тех пор, пока образ веслоухой собаки вовсе не сотрется из памяти. Приложу все усилия, чтобы, оглядываясь на прошлого прогнившего себя, доказать, что я лучше. Докажу, что достоин топтать эту землю еще с десяток лет.» По дороге домой возле круглосуточного магазина я случайно встретил вшивую исхудалую дворнягу, купил ей кусок колбасы. Проглотив ее, собака подняла на меня грустный, полный надежды взгляд. Я, махнув рукой, позвал ее с собой. И мы вдвоем двинулись в направлении дома. Мир пуст и жесток. И сам себя за это неистово ненавидит… Но это не значит, что ему нельзя показать свою другую сторону, до смеха наивную и до глупости добрую сторону.
