Аполлон, Музы, Дионис — имена-символы таких развлечений для души, праздников и торжеств, заполненных песнями, танцами, зрелищами. Эти передышки были связаны с праздниками, но и в обычные дни с их бесконечной чередой государственных и личных дел, которыми приходилось заниматься, греки имели свободное время, чтобы оторваться от повседневных забот и обязанностей и отдохнуть. Но и в часы отдыха грекам в их частной жизни покровительствовали те же самые боги — Аполлон и Дионис, ведь застольные симпосионы были наполнены разговорами о возвышенном и прекрасном, о литературе и философии и сопровождались поэтическими декламациями; при этом пили вино — дар бога Диониса. Не менее, чем духовное развитие человека, для древних было важно, как мы помним, и физическое совершенство. Поэтому многие греки проводили свободное время в палестрах и гимнасиях — с пользой и для тела, и для духа, ведь там не только занимались тренировками, но и слушали философов и ораторов, спорили на серьезные темы.
Гимнасии были почти в каждом греческом городе, а в некоторых их было даже несколько. Больше всего мы знаем о гимнасиях афинских, таких, как Академия, Ликей, Киносарг, которые были одновременно и крупнейшими научными центрами. Понятно, что самый большой гимнасий размещался там, где проводились главнейшие спортивные состязания эллинов — в Олимпии.
Тренировка молодых атлетов в палестре
Как заведение многофункциональное, предназначенное и для физических упражнений, и для отдыха, и для занятия науками, гимнасий должен был располагаться в просторном здании со множеством помещений. Поначалу в палестре, а затем в гимнасии, в состав которого вошла впоследствии палестра, были только раздевалка, зал, где спортсмены натирались маслом, еще одна комната, где они натирались песком — все это было необходимым косметическим массажем, облегчавшим выполнение тех или иных приемов во время состязаний, — затем другая комната, где висели кожаные мешки с песком и где будущие чемпионы тренировали свою, силу и отрабатывали удары перед кулачными боями. Самым большим помещением был эфебион, предназначенный для гимнастических упражнений и игр молодежи. Были при палестрах и комнаты отдыха — экседры с лавками и стульями. Там уставшие спортсмены могли перевести дух, и там же выступали и спорили философы и риторы. Отдельные залы, комнаты были отделены друг от друга портиками; одни из них были крытые, другие — открытые, ими пользовались в зависимости от сезона и погоды. Наконец, при гимнасиях были также спортивные площадки: для игры в мяч — сферистерион, для бега — дром.
Создатели палестр и гимнасиев подумали и о гигиене спортсменов — так возникли бани с холодной и горячей водой, парные, снабженные устройством для нагрева воды. Здесь участники тренировок и состязаний могли омыть тело от масла, песка и пыли.
По пути в гимнасий и в самом гимнасии горожан обслуживали и сопровождали раб или несколько рабов, которые несли все, что было нужно их господину для физических упражнений и купания, а именно: сосуды с оливковым маслом, скребки для того, чтобы очистить потом тело от масла и песка, банные полотенца.
В Риме палестр не строили, но Витрувий подробно описывает в своем трактате, как строят палестры в Греции: «Хотя в Италии и нет обычая строить палестры, я считаю нужным объяснить, как их принято делать, и показать, как их устраивают у греков. Квадратные или продолговатые перистили в палестрах делаются так, что круговой их обход равен двум стадиям… Три из портиков этих перистилей делаются простыми, четвертый же, обращенный на полуденную сторону, двойным, дабы во время ветреной непогоды ливень не мог проникать внутрь.
В трех портиках делают просторные экседры со скамьями, сидя на которых могли бы вести беседы философы, риторы и прочие любители наук. В двойном же портике располагают следующие помещения: посередине — эфебей, представляющий собой обширную экседру со скамьями, длина которого должна быть на одну треть больше ширины; справа — корикей, где тренируются кулачные бойцы; рядом с ним — конистерий, усыпанный песком; за конистерием, на углу портика, — холодная баня… Влево от эфебея — элеотесий, где натираются маслом; рядом же с элеотесием — другая холодная баня… Тут же, против холодной бани, помещают сводчатую парную, длина которой вдвое больше ширины, по углам которой с одной стороны находится лаконика — отделение горячей бани с бассейном, а с противоположной стороны — горячая баня. (…)
А снаружи располагают три портика: один — для выходящих из перистиля, а два, справа и слева, — для бега…, из которых один, обращенный на север, делается двойным, очень большой ширины, а другие — простыми, с таким расчетом, чтобы около стен и вдоль колонн иметь закраины, вроде дорожек, не меньше десяти футов… Тогда тем, которые прогуливаются по закраинам одетые, не будут мешать те, кто упражняется, натеревшись маслом.
Такого рода портик называется у греков „ксист“ — крытая колоннада, потому что зимней порой атлеты упражняются в крытых стадионах. Рядом же с ксистом и двойным портиком проводят открытые аллеи… в которых, выходя из ксиста, атлеты упражняются зимой при хорошей погоде. Эти ксисты следует делать так, чтобы между двумя портиками были рощи или платанники, а между деревьями шли аллеи… За ксистом же находится стадион, устроенный так, чтобы множество народу могло свободно смотреть на состязания атлетов» (Витрувий. Об архитектуре, V, 11).
Таковы были, разумеется, самые общие принципы строительства палестр и гимнасиев; на местах в конкретных случаях допускались, конечно же, многочисленные отступления от общего плана, изменения в конструкции и т. п. Важнейшим элементом были, как уже говорилось, бани. Отдельно от гимнасия бань в Греции было мало, ведь купание ради удовольствия оставалось чуждо эллинам, смотревшим на баню узкопрактически: здесь можно было смыть с себя грязь, взбодрить тело после долгой дороги или, как в гимнасиях, очистить себя от масла, песка и пыли. Купание в теплой воде греки считали скорее вредным для здоровья, поскольку оно, по их мнению, расслабляло тело, лишало его всякой крепости и выносливости. Спартанцы же, которые в соответствии со своей суровой системой воспитания были еще большими сторонниками холодных купаний, после горячей или парной бани непременно окатывались и холодной водой. Ванны были известны уже в эпоху Гомера, а может быть, и раньше. Даже искупавшись в море, греки все равно принимали ванну:
Гомер. Илиада, X, 572–578
В некоторых греческих городах были, правда, и общественные бани, доступные для всех за небольшую плату, ведь пользовались ими в основном бедняки, которые не могли принимать ванну у себя дома. Плата шла городским властям, если они содержали баню за счет городского бюджета, или же частному предпринимателю, открывшему баню на собственные деньги. Заведения эти были весьма примитивны и ничем не напоминали роскошных римских терм, ведь те, кто шел в греческую баню, искали там не удовольствия и отдохновения, а практической пользы — поддержания минимальной гигиены.
Итак, свободное время греков было заполнено разнообразными спортивными упражнениями и играми. Первое место среди них занимала игра в мяч, хотя она так и не вышла за пределы учебной площадки в гимнасии и не достигала высокого уровня большого состязания — «агона». Игра в мяч служила целям общей физической подготовки человека и не обрела своего достойного места в ряду таких классических видов соревнований, как бег, прыжки, метание копья или диска, борьба — то, чем славились древние Олимпийские игры. Считалось, что игра в мяч относится к элементарной гимнастике и лишь в малой мере ведет к физическому совершенству личности. В аристократической атмосфере олимпийского спорта сферистерионы выделялись демократическим духом царившей там игры в мяч, не требовавшей никаких приспособлений, дорогостоящего снаряжения и потому действительно доступной всем — старым и молодым. Тем не менее и в мяч играли под руководством тренера — сферистика, соблюдая определенные правила. Мячи изготовляли из шерсти или перьев, обшивали кожей, легкие мячи заполняли воздухом: ими чаще всего играли дети; тяжелые мячи набивали песком.
Наиболее ранние описания игры в мяч Мы находим опять-таки у Гомера в «Одиссее». В одном случае (Одиссея, VI, 100, 115) речь шла, по всей видимости, об игре под названием «фенинда» или «эфетинда», основанной на своеобразном обмане партнера: тот, кто бросает мяч, целит им в одного из играющих, а на самом деле кидает его другому, поэтому каждый участник должен был быть настороже, чтобы брошенный ему мяч не застал его врасплох. В другом месте говорится об игре, называвшейся «урания»: мяч подбрасывали высоко в небо, а другой участник игры обязан был, подпрыгнув, поймать его на лету:
Гомер. Одиссея, VII, 372–376
Была и еще одна игра — «тригон», т. е. треугольник: каждый из трех участников должен был одной рукой поймать летящий мяч и, быстро перебросив его в другую руку, отослать кому-либо из партнеров.
Из командных игр в мяч назовем «гарпастон»: две команды пытались отобрать друг у друга мяч, причем игроки сталкивали партнеров с мест, где те стояли. Эта игра носила в немалой степени характер состязательный, требовала ловкости и силы, а также быстрой ориентации в обстановке. Понятно, однако, что не менее важно было и строго соблюдать правила, избегая недозволенных приемов. На скульптурных рельефах можно найти, кроме того, сцены игры, напоминающей нынешний хоккей с мячом: партнеры перекатывали друг другу мяч при помощи изогнутых палок.
Вообще памятники материальной культуры рассказывают о древних обычаях иногда больше, чем произведения литературы; к сожалению, зачастую здесь не обойтись без фантазии и догадок. Так, на расписной вазе VI в. до н. э. изображена интересная сцена: участники какой-то игры несут на плечах трех юношей, а идущий перед ними взрослый мужчина (очевидно, тренер) держит над головой высоко поднятый мяч. Предполагается, что эта картина представляет окончание игры: побежденные, по всей видимости, должны были нести на себе своих победителей. Основу именно такой интерпретации составляет обычай, реально существовавший у древних бегунов: проигравший, которого называли «ослом», вынужден был сажать себе на плечи и нести того, кто выиграл и получил почетное звание «царя».
Немало было и других видов игры в мяч: в одних случаях полагалось ловить мяч, отскакивающий от земли, в иных — жонглировать несколькими мячами и т. п. Все это греки считали полезным для физического развития и приятным отдыхом. Особую роль игры в мяч имели в Древней Спарте. Там к ним, как и вообще ко всем физическим упражнениям, относились очень серьезно, так что игра в мяч рассматривалась как важный начальный элемент подготовки к военной службе; недаром эфебов на первом году их обучения называли сферистами, «играющими в мяч». Нередки были в Спарте командные игры в мяч, которые оценивались не как развлечение и приятное времяпрепровождение, но как серьезные состязания, требующие большой подготовки и хорошей тренированности, а их победителей прославляли так же, как и победителей в других, олимпийских видах спорта. О значении сферистики в жизни спартанцев свидетельствует и то, что историческая традиция сохранила имя некоего Тимократа из Спарты, оставившего руководство по игре в мяч.
Помимо спорта греки посвящали свободное время и таким светским развлечениям, как пиры, симпосионы. Если на симпосион собирались люди, склонные к интеллектуальным занятиям, то они беседовали на серьезные темы — философские, литературные, житейские, приглашали поэтов и танцовщиц. Известны были грекам также настольные игры; одной из наиболее распространенных был коттаб, требовавший от игроков умения определенным способом вылить остатки вина из чаши. Формы игры были самые разные, все зависело от изобретательности хозяина. Например, на высокую подставку помещали плоскую миску и нужно было так искусно вылить на нее остатки вина, чтобы она упала. Или же подвешивали к потолку большой таз с водой, пускали туда маленькие чашечки и пытались, выплескивая на одну из них остатки вина, погрузить ее в воду. Тот, кому удавалось потопить как можно больше чашечек, получал награду — коттабион.
Распространена была в Греции и игра в кости, хотя и не в такой мере, как в Риме. Развлекались этой азартной игрой и мужчины, и женщины, а впоследствии ею занялись и дети. Так, в бытовой сценке — миме Герода «Учитель» — мать непослушного ученика, приведя его к учителю, жалуется на дурное поведение сына и среди прочего на его преждевременное увлечение азартными играми: он уже начал играть в кости на деньги. За это учитель сурово наказывает шалуна. Речь шла о «беленьких костях» — астрагалах, выточенных из утолщений костей ног животных. Две стороны астрагала были гладкими, третья выпуклая, а четвертая вогнутая. На каждой из сторон делали маленькие углубления: на вогнутой — одно, на выпуклой — шесть, на боковых, гладких — три и четыре углубления. Четыре астрагала бросали в специальную кружку, а затем выбрасывали их оттуда и следили, какой стороной они упадут. Тот, у кого выпало самое большое количество углублений, считался победителем. Самый неудачный бросок, когда все четыре кости показывали по одному очку, назывался «собакой», наилучший же — «Афродитой». Во время пира победителя в игре в кости чаще всего избирали симпосиархом. Играли и иначе: например, подбрасывали вверх несколько костей, так, чтобы все они упали на подставленную ладонь, или же загадывали, сколько костей спрятал в руке один из игроков — четное число или нечетное.
Наряду с астрагалами в ходу был и другой вид костей — хорошо известные нам маленькие шестигранники с углублениями на каждой грани; такую кость греки называли «бочонок». Все броски — в зависимости от количества выпавших очков — имели свои особые названия, всего этих названий было 64, однако самый удачный все равно назывался «Афродита», а самый неудачный — «собака».
Кроме того, греки знали и игру, близкую к шахматам или к шашкам, — петейю. Свое начало она берет еще в глубокой древности, так как в нее играли уже герои Гомера. Играя в нее, греки передвигали кости или камешки на специально подготовленной доске, однако о правилах этой игры нам ничего не известно.
Среди азартных игр пользовались популярностью петушиные бои. Считается, что в Афинах их ввел Фемистокл, учредив ежегодный праздник, в честь победы над персами. Петухов специально выращивали, отбирая среди них сильнейших. Перед самым боем их кормили чесноком, к ногам прикрепляли бронзовые шпоры и выпускали на широкие столы с высоко приподнятыми краями. При этом зрители делали большие ставки, и для многих молодых людей азартные петушиные бои оказывались нередко причиной полного разорения.