Легенда об иконе Божьей Матери
Королева Констанция очень любила Львов и дольше всего жила именно во Львове на Высоком Замке.
А поскольку она была очень богомольной, то утром и вечером молилась в своей замковой часовне перед любимой иконой Божьей Матери, написанной самим святым Лукой и привезенной когда-то из Константинополя в подарок от цесаря. Королева не просто молилась, но и била поклоны и ложилась ничком, раскинув крестом руки. Могла так лежать довольно долго, и никто не смел её в это время тревожить.
Такая преданность Господу и Пречистой Деве чертям очень не нравилась. Однажды, когда поздно вечером королева лежала перед иконой и горячо молилась, черти устроили небывалый балаган. Они свистели, визжали, лаяли, мяукали, зубами скрежетали, но королева не обращала на них никакого внимания, только ещё жарче молилась.
И тогда черти, не видя другого способа навредить королеве, схватили огромный мраморный камень, который выступал из вершины свода, вырвали его и сбросили на королеву, чтобы её раздавить. Но – о чудо! – камень не упал на неё с такой силой, как камни падают, а опустился легко, как перышко, даже не зацепив благословенную королеву.
Этот камень как напоминание о чуде долгое время хранился в одной из часовен костёла отцов доминиканцев. По крайней мере, ещё в начале ХІХ столетия о нём есть упоминания, потерялся же он во время перестройки костёла в 1830-х годах. А сама икона была коронована в 1752 г., а в 1760-м её перенесли из монастырской часовни святой Магдалены в только что построенную базилику отцов доминиканцев и поместили на алтарь.
О Констанции авторы средневековых хроник писали: «Констанция, жена князя Руси Льва, прославилась чудесами в городе Львове (XIV ст.)», а польский хронист Ян Длугош (XV ст.) уточнил: «Похоронена в городе Львове, прославилась особенной святостью за свои заслуги, пестрящие чудесами».
Лучшее место для иконы
Икона Божьей Матери, принадлежавшая королеве Констанции, через некоторое время оказалась в заброшенной часовенке святой Магдалины. Однажды, когда доминиканцы пели перед ней заутреню и прозвучали слова «Benedikam et intercedam, sed digna sum praestantiori loco», икона отозвалась:
– Буду благословлять и содействовать, но заслуживаю более достойного места.
Испуганные священники и монахи подумали, что иконе Божьей Матери не по вкусу старая облупившая часовенка, и быстро перенесли её в новую красивую часовню святого Михаила. Каково же было их удивление, когда утром они увидели икону на старом месте. Сама ли она перелетела, или ангелы её перенесли? Не могли святые отцы найти разгадку, но взяли икону и снова перенесли в часовню святого Михаила, а ночью остались караулить.
Расселись они на полу, а посередине поставили ведро с водой и время от времени промывали глаза, чтобы не уснуть. Уже пробило полночь, а икона продолжала висеть недвижимо. И только когда забрезжил рассвет и на горизонте зарозовело, вдруг ослепительный свет вспыхнул в часовне, святые отцы подняли усталые головы и увидели ангелов, которые подлетели к иконе, взяли её в руки и выпорхнули. И вновь икона оказалась в часовне святой Магдалины.
– Что же имела в виду икона Матери Божьей, когда жаловалась на неудачное место? – никак не могли понять доминиканцы.
А жил в монастыре один очень старый монах, который из-за своей немощности редко келью покидал, потому что не мог встать без посторонней помощи. Он ничего не знал о тех чудесах, которые происходили с иконой королевы Констанции, но когда ему рассказали, он отвечал:
– Думаю, что воля пречистой заключается в том, чтобы икона не висела в такой запущенной часовне. Но речь идёт не о другом месте. Она хочет, чтобы то место, где она находится, стало болеё приятным, богатым, и радовало глаз набожных людей.
Так и произошло. Часовню святой Магдалины расширили, украсили, и икона красовалась там, как жемчужина в короне, одаривая верующих милостью и славясь чудесами. Об одном из таких чудес рассказывается в следующей легенде.
Наглая грешница
Напрасно люди, совершающие тяжелые грехи и имеющие нечистую совесть, стараются вымолить милость Господню, не покаявшись и не попросив у Бога прощения.
Образ Божьей Матери в часовне святой Магдалины пользовался очень большой любовью львовян, каждый старался если не поцеловать его, то хотя бы притронуться к нему. Наконец святые отцы решили, что икона может от постоянных прикосновений пострадать, и огородили её железными прутьями. Отныне люди все свои пожертвования в виде золотых и серебряных украшений вешали на решётку.
В начале ХVІ ст. одна молодая женщина, которая своим видом и одеждой старалась быть похожей на панну, хотя на самом деле вела греховную и бесстыдную жизнь, протиснулась сквозь железную решётку к самой иконе. И в тот же миг она была наказана за своё упорство. С большой бурей влетел в часовню Сатана, схватил её за волосы и поднял в воздух. Женщина в ужасе закричала, а злой дух с силой ударил её об стену, содрав волосы от шеи до лба, и убил её.
Её волосы ещё долго висели на стене часовни, напоминая о том, что нечестивые люди не могут и надеяться обмануть Бога. Очевидцы упоминают, что видели те волосы ещё в 1598 г.
Замёрзшие слова
В давние времена в окраинах Чёртовой скалы заблудился среди зимы паломник. Он проделал далёкий путь из самого Киева и дрожал от холода. Мороз пробирал всё больше. Пилигрим заблудился среди каменных глыб, поваленных деревьев, ноги его застревали в сугробах, он безумно устал и, обессиленный, упал в снег, прислонившись к дереву. Он уже совсем потерял надежду выбраться и не желал ничего другого, только уснуть. Неожиданно он заметил, как большой толстый барсук потрусил напрямик через кусты и исчез в широкой расщелине в скале.
– Там есть дорога! – воскликнул пилигрим и провалился в вечный сон.
Но произошло чудо: его слова замерзли на льдинке, а сам он, так и не проснувшись, окаменел.
Прошло два месяца, в начале весны забрел в те места другой пилигрим. Кое-где ещё лежал снег, солнце пряталось за свинцовыми тучами. Пилигрим заблудился и устал, ему казалось, что он движется по кругу, каждый раз выходя на то же самое место. Наконец его охватило такое отчаяние, что он сел на камень, обхватил голову руками и горько заплакал. И тогда тучи разошлись, выглянуло солнце, и слова-льдинки, пророненные предыдущим пилигримом, растаяли. Они заискрились и зазвенели в воздухе: «Там есть дорога!», а потом легли под скалой, образовав в снегу ровненькие овражки.
Пилигрим поднялся на ноги, подошёл ближе к скале и, отодвинув ветви, увидел проход. Так ему удалось выбраться из чащи.
Три буханки
Когда Хмельницкий осадил Львов, в монастырях начали печь хлеб и раздавать людям. Буханки были небольшие, как раз, чтобы одному человеку на день хватило. Их складывали на подоконник, и любой, кому нужно было, приходил и брал.
Один лавочник заметил, что никто не следит, кто сколько буханок берёт, и решил одной буханкой не ограничиваться. К окошкам подходило столько людей, что монахи, даже если бы захотели, вряд ли кого запомнили бы.
Вот лавочник, взяв одну буханку, отошёл за угол и спрятал её в кустах, а потом вернулся за второй, а затем и за третьей. Когда же он с третьей буханкой пришёл к своему тайнику и развернул кусты, то вдруг ощутил, как буханка, сильно потяжелев, выпала у него из рук и упала возле первых двух. Торговец наклонился, чтобы поднять хлеб, но не смог сдвинуть его с места, потому что тот окаменел.
Ещё долго невдалеке от монастыря бернардинов можно было видеть три круглых камня, напоминавших о человеческой прожорливости.
Разговор волов
Известно, что в Святой вечер скот говорит человеческим голосом. Правда, не весь, а только тот, что при рождении Иисуса помогал, как мог, согревая его своим дыханием. Вот почему таким даром награждены кони, коровы и волы. Но также известно, что подслушивать разговор скота не следует, ведь за это полагается суровое наказание: смерть.
Один богатый хозяин не удержался и вышел после ужина к своему загону и стал прислушиваться. Сначала было тихо, только сено шуршало у волов на зубах, а потом два самых лучших седых вола, любимцы хозяина, начали укладываться спать. Вот тогда и послышался голос другого вола:
– Вы почему так рано улеглись, и почему так грустите?
– Как же нам не грустить, как не сокрушаться… Мы должны раньше лечь, чтобы хорошо отдохнуть, ведь завтра с утра пораньше запрягут нас для тяжёлой работы.
– И какой же? – допытывались другие волы.
– Ох-ох, – вздыхали седые волы, – наш добрый ласковый хозяин мог ещё бог знает сколько жить и жизни радоваться. Но совершил он грех большой: вышел после Святого ужина подслушать наш разговор, и за это должен теперь умереть.
– Когда же это произойдет?
– Этой ночью.
– Так он и рассвета не увидит?
– Ох нет, не увидит. А мы его повезём утром в церковь на отпевание.
Так и случилось. Хозяин в ту же ночь умер, а пара самых лучших его седых волов отвезла его в церковь, а на следующий день – на кладбище.
Орлы Гербуртов
Одной из самых уважаемых семей, живших во Львове‚ были Гербурты. На высокой горе около Добромыля ещё в позапрошлом столетии виднелись руины древнего замка Гербуртов.
Местная легенда рассказывает о причинах гибели этого зажиточного и знаменитого рода.
Каждый умирающий Гербурт превращался в седого орла и выбирал себе на окружающих замок скалах место, где свивал гнездо и выводил птенцов. И пока орлы гнездились на этих скалах, пока их уважали, до тех пор Гербуртам сопутствовало счастье.
Но один из их семьи не верил в легенду и посмеивался над ней. И чтобы всем доказать, что нет оснований относиться к легендам с почтением, однажды по пути на охоту он выстрелил в орла. Вернувшись с охоты, он с ужасом узнал, что именно в тот момент, когда он убил орла, умер его маленький сын, которого он оставил дома целого и невредимого.
С тех пор орлы перестали гнездиться на скале, а счастье и благополучие покинули Гербуртов. Собственно говоря, этот род оборвался на отце, который убил орла и потерял сына.
Палач, который предал своё ремесло
В 1508 году случилось со шляхтичем Иеронимом Добростанским досадное приключение. Возвращался он вечером вусмерть пьяный через кафедральное кладбище и громко распевал хулиганские песни.
И тут как раз ему встретились школяры, которые гуляку позорить принялись:
– Как же вам не стыдно в святом месте такую чушь распевать?!
Но эти невинные слова так разозлили волокиту, что он выхватил саблю и бросился на школяров.
Он, видно, не ведал, что творил, и сабля, просвистев в воздухе, разрубила плечо одному из школяров. Только тогда он опомнился и, увидев, что наделал, бросился убегать. Но ворота города уже были затворены.
Тем временем со всех сторон сбежались разозлённые горожане, и поскольку в руках у каждого была если не сабля, то палка, шляхтич не придумал ничего умнее, чем спрятаться в монастыре доминиканцев.
По старинному обычаю, каждому, кто спасал свою жизнь бегством, предоставлялось убежище в любой церкви или монастыре, а преследователи не имели права ступать на святое место.
Однако мещане и школяры были так разгневаны, что выбили двери монастыря и убили бы негодяя, если бы в ту минуту не появился бургомистр с двумя ратманами. Им едва удалось унять людей. Вместо этого Иерониму предложили отдаться на милость магистратского суда.
У шляхтича не было выбора, и в конце концов он повиновался, стража отвела его в тюрьму. На следующий день шляхтич предстал перед судом войта и присяжных. Вина задержанного была неоспоримой, и сам он, придя в себя, не защищался, а лишь с мрачным видом слушал свидетельства очевидцев. Так же удручённо выслушал он и приговор о смертной казни.
Семья осуждённого зря времени не теряла, и сумела подкупить палача. Иероним о том ничего не знал, но шёл на смертную казнь с гордо поднятой головой. Прежде чем заключённого вывели из тюрьмы, было исполнено его последнее желание – ему из винной принесли кубок мальвазии. Это улучшило приговорённому настроение, и он уже не был в таком отчаянии.
Людей на Рынке собралось видимо-невидимо, но в их глазах не заметно было сочувствия. Палач уже ждал перед Ратушей возле столба, у которого совершались смертные казни. Этот столб назывался прангером и сейчас хранится во дворе исторического музея. Иероним скользнул взглядом по толпе и заметил, что кто-то подает ему знаки, но рассмотреть не успел, потому что палач взял его за руку и подвёл к колоде.
– Клади голову, – прозвучал хриплый голос палача.
Иероним перекрестился, стал на колени и положил голову. Меч палача взметнулся в воздух, толпа затаила дыхание. И когда меч опустился на шею Иеронима, то не отрубил её, а лишь слегка поранил. В толпе недовольно загудели. Войт дал знак продолжать, и палач ударил ещё раз. Но и на этот раз меч нанес лишь рану.
Тут уж все приняли это за Господний знак‚ и войт отменил казнь, а посоветовавшись с ратманами, даровал Иерониму жизнь. Раны удалось залечить, и в скором времени шляхтич уже писал жалобы королю на городской совет.
Но история на этом не закончилась. Палач, который предал своё ремесло и принял взятку, в скором времени умер. А дух его неприкаянный не нашёл покоя и часто среди ночи являлся львовянам на Рынке, как раз на том месте, где происходили смертные казни. Дух палача угрожающе размахивал мечом и пытался что-то крикнуть, но из горла вырывалось лишь неразборчивое бульканье. Вреда он никому не причинял‚ и постепенно запоздалые прохожие так осмелели, что сами начали обращаться к призраку, и даже песенку сочинили:
И тогда обозлившийся дух выскакивал из-за прангера и угрожающе взмахивал мечом. Говорят, что и по сей день, если произнести эти слова в полночь возле прангера, появится призрак.
Как Пречистая Дева челядинца спасла
В 1663 году произошло в нашем городе странное приключение, которое мещане ещё долго друг другу пересказывали.
В часовне Домагаличевской, посвящённой пресвятейшей Деве Марии, всегда толпилось много людей. Особенно в ту пору, когда угрожали Львову войны и тяжелые времена. Случилось так, что один челядинец зашёл в часовню помолиться, имея в кармане сто дукатов господских, завёрнутых в платочек. И когда он, погружённый в молитву, стоял в толпе, кто-то деньги у него и украл.
После молитвы вышел дворянин из часовни и вдруг обнаружил пропажу. Бросился он с плачем назад и, протолкнувшись меж людей, начал жаловаться Пресвятой Деве, что именно когда он ей молился, у него украли деньги.
– Что же я теперь пану своему скажу? – горевал он. – Разве же он поверит, что в таком святом месте могут обокрасть? Прошу тебя, Дева Мария, помоги мне, ведь это из-за тебя со мной такая беда приключилась.
Наконец в отчаянии пошёл он к выходу. И, ведомый толпой, он услышал, как ему подсказывает какой-то таинственный голос: «Если кто-то в святом месте позволяет себе воровать, попытай счастья и ты».
Челядинец, сам себе удивляясь, нырнул рукой в карман какого-то мужчины, который рядом с ним продвигался к дверям, и вытащил довольно увесистый узелок. Быстро бросил себе за пазуху и поспешил домой.
Всю дорогу, идя по городу и встречая немало прохожих, он даже не решался взглянуть на свою добычу. Только дома, достав узелок, он увидел, что воротил себе назад те же самые господские деньги.
Спасатель Львова Иван из Дукли
28 сентября (по старому стилю) 1648 года войска Хмельницкого подошли к окраинам Львова. Перед воротами города были насыпаны высокие валы, из которых торчали острые палки. На тех валах и заняла оборону часть воинов и мещан. Остальные обороняли Высокий Замок и сами ворота города.
И вот во время отчаянного ночного штурма, когда начали валиться сваи и осыпаться валы вместе с колодами, которые их поддерживали, а силы оборонцев таяли, случилось чудо. Посреди темной ночи, которая преисполнила львовян страхом, все вдруг увидели, как в воздухе над костёлом бернардинов пролетает какой-то святой. В грубой власянице, подпоясанной верёвкой, он, застыв, возносил к небу в молитве руки, а вокруг его фигуры сиял яркий свет.
Львовяне узнали в нём святого Ивана из Дукли, тленные останки которого покоились в монастыре бернардинов. И неожиданно ощутили они новый порыв к бою, и силы их неуклонно росли, тем временем, как силы наступающих стали иссякать и они постепенно отступали.
Рассказывали, что позднее сам Богдан Хмельницкий несколько раз признавал, что Львов, должно быть, находится под опекой какого-то святого. И будто бы именно поэтому он сменил свой гнев на милость и примирился с львовянами.
Смерть в кошельке
Святой Ян из Дукли поселился во Львове в 1460 году, а до того он вел жизнь отшельника. Поселился он в лесу под скалой, выкопал себе колодец и питался только лесными ягодами и растениями, удивляя всех своей набожностью.
Как-то он нашёл на дороге кошелёк, развязал его и только глянул внутрь, так сразу и завязал, прицепил к ветке и стал его палкой колотить.
Как раз в ту пору шло трое паломников. Увидели они, как отшельник колотит какой-то кошелёк, и поинтересовались, что же это вызвало у него такой гнев.
– А это я смерть бью, – ответил Ян из Дукли.
– В самом деле? Мы никогда не видели смерти. Покажи нам.
– Лучше не надо. Я бы вам не советовал, – сказал святой, продолжая мутузить кошелёк.
Но богомольцы пристали как репейник: покажи да покажи! Ну отшельник и развязал кошелёк. Паломники заглянули в него и радостно воскликнули:
– Да какая же это смерть? Это же чистейшее золото!
– В самом деле? А я думаю, что это смерть.
– Нет, это золото. Отдай его нам.
Пустынник пожал плечами и подался к своему шалашу, а богомольцы, подхватив кошелёк с золотом, исчезли с его глаз. Под вечер они расположились на ночлег и стали готовить ужин. Когда один из них пошёл за водой, двое других сговорились его убить.
– Зачем нам ещё и с ним делиться, а?
– Да, и я так думаю.
А тот, третий, пока набирал воду из источника, подумал и себе: «А чего это я должен золотом с ними делиться? Разве не я попросил отшельника развязать кошелёк?» Ему на глаза попались ядовитые опята, он набрал горсть и спрятал в карман.
Вот повесили они котелок над огнём, налили воды и всыпали пшена. Третий выждал момент, когда на него внимания не обращали, и высыпал опята в пшено, а потом потянулся и сказал, что чувствует себя очень уставшим и лучше сразу пойдёт спать. Нечего и говорить, что это был его последний сон. Да и те двое не долго золоту радовались, потому что, съев отравленного кулеша, и сами ноги протянули.
Вот так золото стало смертью.
Рыцарь и чёрт
Был себе один молодой рыцарь, который, получив отцовское наследство, начал жить на широкую ногу. Он устраивал громкие гулянки в кабаках, угощал всех желающих и в скором времени не только прогулял всё родительское добро, но и залез в такие долги, что хоть сейчас в петлю. Дошло до того, что ему уже никто взаймы не давал и даже кусок хлеба ему не за что было купить.
Из-за своей беды он так пригорюнился, что и в церковь уже не ходил. Однажды, когда он, погружённый в мрачные мысли, сидел на пороге своего дома, подошёл к нему какой-то пан в чёрном сюртуке, чёрной шляпе и при шпаге. Как только рыцарь глянул на него, он сразу же догадался, с кем имеет дело, потому что пан не отбрасывал тени.
– Как поживаете, пан рыцарь? – поздоровался гость.
– А ты как будто не знаешь?
– Да знаю, знаю. Потому и пришёл. А что, если я вам дам столько денег, что вы уплатите все свои долги, выкупите всё то имущество, которое профукали, да ещё и приумножите богатства своего покойного отца?
– О-о, я ничего так не хочу, как возвратить себе всё то, что потерял. Но какой ценой?
– Цена у меня всегда одинакова. Как только рассчитаетесь со всеми долгами и снова станете владельцем всего того имущества, которое вы потеряли, – ваша душа станет моей.
Рыцарь не долго думал. Он уже и так собирался записаться в войско и отправляться в любой поход.
На следующий день чёрт привёз в карете три мешка дукатов и подписал с рыцарем договор. С тех пор жизнь его изменилась к лучшему. Он расплатился со всеми долгами, выкупил родительское имение и зажил жизнью добропорядочного мещанина. Он уже не гулял и не пьянствовал, стал ходить в церковь и задумываться над тем, что ждёт его душу в будущем.
А чёрт не медлил. Он пришёл и заявил, что собирается забрать обещанное. Рыцарь сначала испугался, но быстро овладел собой и ответил:
– Ты поспешил. Я ещё не со всеми долгами расплатился.
Это была неправда, но он надеялся на то, что чёрт всего не знает и, возможно, удастся как-то выкрутиться. Но чёрт знал своё дело хорошо.
– Ага! Вот вы как! – От злости на рыцаря у чёрта глаза на лоб полезли. – Хорошо. Завтра в это же время ждите меня. Я представлю все доказательства своей правоты.
Чёрт исчез, а рыцарь опечалился не на шутку. Решил пойти в церковь и помолиться, прося у Бога прощения.
Во дворе монастыря бернардинов ему встретился Ян из Дукли. Он увидел рыцаря, у которого по щекам текли слезы, произносящего неслышную молитву одними губами.
– У вас случилось какое-то горе, пан рыцарь? – поинтересовался святой.
– Пропал я, пропал, – вздыхал рыцарь.
– Да говорите же! Нет такой напасти, чтобы без надежды пропасть. А такую надежду даёт Бог. Доверьтесь мне.
Рыцарь рассказал Яну всё своё приключение, и в ответ услышал:
– Это хорошо, что ты догадался хотя бы на день отложить выполнение условия. Думаю, я тебе помогу. Очевидно, завтра дьявол покажет тебе список всех твоих кредиторов и точные даты, когда ты с ними расплатился. Поэтому скажи дьяволу, что он прав по-своему, а ты – по-своему. И пусть вас рассудит первый встречный. Как он скажет, так и будет. Дьявол будет уверен в своей правоте и согласится. А этим первым встречным буду я.
Рыцарь обрадовался, что появилась хоть какая-то надежда на спасение, и остаток дня провел в горячих молитвах.
На следующий день чёрт, как и ожидалось, выставил полный список кредиторов.
– Ну, что? – махал бумагой чёрт. – Видите теперь, что вы мой?
– Нет. У тебя своя правда, а у меня своя. Вот пойдём на улицу и спросим первого встречного, кто прав. Как он скажет, так и будет.
Чёрт согласился. На улице они встретили Яна из Дукли, который мирно себе семенил, опираясь на посох. Ян внимательно выслушал обе стороны и сказал:
– Что я вам скажу, пан дьявол! Похоже, что ту бумажку можете повесить у себя над кроватью и любоваться ею каждый вечер, ложась спать. Вы не имеете никакого права на душу этого рыцаря.
– Это как?! – остолбенел чёрт.
– А так. По условию вы должны были забрать его душу, когда он рассчитается со всеми долгами. То есть возвратит все деньги, которые занял. Так?
– Да чтоб у меня рога отпали, если не так!
– А если так, то скажите мне, отдал ли вам этот рыцарь хотя бы часть той суммы, которую вы ему дали, и не пытался ли с вами расплатиться как-то иначе?
– Нет.
– А вы, пан рыцарь, подтверждаете это?
– Да.
– Ну так и дальше не возвращайте ничего дьяволу и будете свободны. А ты, вражья сила, имей в виду, что, по условиям сделки, ты не можешь требовать его души до тех пор, пока он будет должен кому-то хоть ломаный грош. И как же ты можешь требовать у него душу, если своего самого большого долга он так и не возвратил? Ведь он должен тебе не грош и не два, а целых три мешка дукатов. Вот когда он возвратит тебе все до единого, тогда и придёшь к нему за своим. А сейчас исчезни!
И Ян из Дукли начал кропить чёрта святой водой. Дьявол застонал от отчаяния и бессилия и растворился. А рыцарь упал святому в ноги и от чистого сердца обещал в дальнейшем жить по Божьим заповедям.
Проклятая бездна
Дорога в Коросно ведёт через лес. Сейчас за лесом лежит четырехугольная яма, заросшая кустами. На этом месте‚ где видно яму, была когда-то корчма‚ где люди развлекались целыми днями и ночами. Однажды ночью в корчме было много народу‚ играли и танцевали‚ пили водку. Какой-то пан вышел из корчмы и услышал звук колокола. По дороге к нему приближался священник. Пан бегом вернулся в корчму и закричал:
– Перестаньте играть и упадите на колени‚ потому что идет священник с Божьими Дарами!
Но его не послушали и продолжали танцевать.
Хозяин подумал‚ что так не годится‚ вышел во двор, упал на колени и начал молиться. Когда священник подошёл к корчме с Божьими Дарами‚ корчма стала проваливаться всё глубже под землю. Через минуту корчмы уже не было видно из-под земли. Провалилась она и с корчмарем и со всеми людьми‚ что там были. Осталась от неё только четырехугольная яма и пан рядом с ней.
Об этой яме рассказывают‚ что когда кто-нибудь проходит ночью мимо того места‚ то слышно визг и топот танцующих‚ кудахтанье петуха и квохтанье кур‚ потому что и куры еврейские провалились под землю.
Месяц свидетель
Жили себе в Бибрке очень убогий токарь и зажиточный часовщик, который часто помогал токарю. Люди не раз удивлялись, что такой известный мастер возится с таким недотёпой.
Как-то приходит токарь к часовщику и говорит:
– Люди мне завидуют, что у меня есть такой приятель, упрекают, что я пользуюсь твоей добротой. Получается, что я сам ничего не стою. Вот я и надумал уйти отсюда во Львов, потому что здесь у меня заработка нет. Так что, если ты хочешь сохранить нашу дружбу, продай своё имущество, и пойдём со мной. Во Львове ты лучше устроишься, чем здесь.
Часовщик согласился и ради приятеля продал всё, что имел, взял деньги, и они отправились в дорогу. Вечером дошли до леса в Винничках, и едва разложились на ночёвку, как токарь неожиданно подскочил к часовщику, повалил его и, приставив нож к горлу, сказал:
– Дальше уже не пойдём. Здесь я тебя убью.
– За что? – удивился часовщик. – Ведь мы с тобой приятели. Я тебе всегда помогал, когда тебе нужны были деньги.
– Ты меня своей этой помощью только унижал. Я всегда чувствовал себя униженным. И все вокруг это ясно видели и удивлялись, что ты, такой умелый хозяин и такой ловкий мастер, имеешь дело с таким неумёхой, как я. Там, во Львове, будет то же самое. Я хочу сам чего-то достичь.
– Так зачем же меня убивать? Я отдам тебе все деньги. Забирай.
– Нет, тебе нужно умереть. Так надёжнее будет.
– Помилуй! Что за польза тебе от моей смерти? Ты думаешь, мы здесь одни?
– А кто же здесь ещё кроме нас?
– Глянь – вон месяц над нами! Он и будет свидетелем твоего преступления. И рано или поздно он тебя выдаст.
Услышав эти слова, токарь черкнул ножом, а потом забросал ветвями убитого товарища и лёг себе спать.
На следующий день он, забрав деньги часовщика, прибыл во Львов и нанялся челядинцем к знаменитому во Львове токарю, у которого была незамужняя дочь. Убийца оказался очень внимательным и послушным работником, в скором времени токарь выдал за него дочь и записал на него все имение.
Прошло с тех пор много лет. Однажды поздним вечером ехал тем лесом советник львовского магистрата и увидел, что при свете месяца что-то белеет. Он послал слугу посмотреть, что там, и тот принес кость. Советник покрутил её в руках:
– Возьму с собой и дам токарю, чтобы вырезал из неё что-нибудь интересное.
Во Львове советник призвал к себе убийцу, который к тому времени уже был известным токарем, и спросил, не могли бы он что-нибудь из этой кости вырезать.
– Почему бы и нет, – отвечает токарь, но только взял он в руки кость, как из неё сразу потекла кровь.
Удивленный советник забрал назад кость, но в его руках она была совсем сухая. А когда отдал её снова токарю – кровь опять потекла.
– Не случалось ли с тобой какого злоключения? – спросил советник.
– Не случалось, – дрожащим голосом ответил токарь.
– Я эту кость нашёл в лесу под Винничками, – сказал советник, внимательно смотря в глаза токарю, но тот сник и потупил взгляд.
Заподозрив, что здесь кроется какая-то загадка, советник велел арестовать токаря, и когда его допросили, он вынужден был сознаться в преступлении. Токаря казнили, а кости часовщика отыскали и похоронили, как полагается.
Расплата за тридцать лет
Как-то бедный человек встретил купца, который ехал по Глинянскому тракту на коне, и пришло ему в голову убить купца и ограбить его. Так он и поступил, убил купца и похоронил его в лесу у дороги. Потом забрал все его деньги, и с тех пор довольно успешно вёл хозяйство.
Несколько месяцев спустя пришлось ему ехать по делам в Глиняны. Из любопытства он соскочил с коня и подошёл к тому месту, где был похоронен бедный купец. И как только стал над могилой, из-под земли прозвучало:
– Боже! Отомсти моему обидчику!
А с неба ответил суровый голос:
– Отомщу, но через тридцать лет!
Убийца, хотя и был ошарашен, но в душе радовался, что месть ждёт его ещё очень не скоро.
Жилось ему хорошо, он выгодно женился, все его уважали. Со временем он уже и думать забыл о том, что его может ждать какая-то расплата за убийство невинного человека.
И вот прошло тридцать лет. Пошла его служанка на Рынок и купила у скотобойца телячью голову. Придя домой, она показала пани, что купила. Хозяйка посмотрела и упала в обморок, потому что увидела отсечённую голову незнакомого мужчины. На крик прибежал пан спасать жену. Вдруг видит на столе голову убитого купца. Голова открыла глаза и пронзила его ужасным взглядом.
Убийца закричал от ужаса и выбежал из дома. Он догадался, что вот наконец и настала пора расплаты, и изо всех сил побежал к церкви, чтобы покаяться. Но по дороге засомневался, раздумал и завернул в кабак.
Слух о странном событии разнёсся по городу, убийцу арестовали, перед судом он признался в преступлении и был казнён.
Предзнаменование
Одной матери напророчили, что её сына в двадцать лет повесят. Бедная мать берегла сына как зеницу ока и учила его жить в страхе Божьем и в любви к ближнему. Мальчик рос очень набожным, и люди его очень любили. Даже представить нельзя было, что такой мальчуган способен на преступление, за которое бы его могли повесить.
И вот ему исполнилось двадцать лет. Мать от волнения не знала, что с собой и делать. Наконец побежала к священнику и рассказала ему о том пророчестве. Священник хорошо знал её сына и утешал, как мог. Он тоже не мог себе представить мальчика преступником. Но пророчество есть пророчество, если оно правдивое, то должно исполниться. Вот только каким образом?
– Полагайтесь на Бога, – сказал батюшка, – ваш сын всегда так горячо молился, что Господь его не покинет и будет оберегать.
Матери стало на душе немного легче, но все же беспокойство её не покидало. Постоянно ходила она за сыном по пятам, чтобы он не попал ни в какую переделку. Но и сам мальчик был осторожен, избегал толпы, вёл себя очень аккуратно.
И вот наступил последний день двадцатого года. Вечером лёг мальчик спать и заснул крепким беспробудным сном. Мать стала на колени возле его кровати и горячо молилась.
Незадолго до полуночи отворились двери, и в дом вошли пятеро хмурых мужчин. Они вытащили мальчика из постели и, пока один поддерживал его, сонного, под руки, двое других поставили виселицу.
Мать не прекращала молиться, не обращая внимания на то, что происходит.
Тем временем третий зачитал смертный приговор, четвертый, который был священником, прочитал молитву, а пятый – палач – набросил мальчику на шею верёвку. А через мгновение мальчик уже висел на виселице. Правда, недолго, считаные секунды. Таинственные незнакомцы сняли его с виселицы и снова положили в кровать. После этого всё исчезло.
Мать обессилено упал на пол и уснула. А утром со слезами обняла своего сына, который был жив-здоров и наконец-то спасён от страшного пророчества.
О крестьянине Нечае и разбойнике Мадее
Был когда-то бедный набожный крестьянин, которому жилось не очень-то хорошо, но который всегда старался поделиться своим мизерным достатком с другими бедняками. За это и Бог его любил и охранял от всяких напастей.
Однажды поздно вечером сбился он с дороги в тёмном лесу. Блуждая в потёмках, наткнулся на какую-то избушку, которая больше походила на корчму. Зайдя внутрь, крестьянин увидел, что там никого нет. Его это немного встревожило, но когда он перекрестился и произнес молитву, страх покинул его, и он смело пошёл к печи, забрался на неё и уснул.
В полночь послышался за окнами шум, зафырчали кони, залязгало оружие, и вскоре в дом ввалились двенадцать мужчин и зажгли огонь. Это были двенадцать коренастых разбойников, один вид которых вызывал страх.
Атаман держал в одной руке мешок с золотом, а в другой – палку из яблони. Он высыпал золото на стол и начал делить его на двенадцать стопок. Вдруг он услышал с печи приглушенный храп. Атаман, оглядевшись, быстро сообразил, что к ним в дом пробрался чужой человек. Он подбежал к печи и огрел крестьянина палкой.
Но, к удивлению разбойника, крестьянин даже не пошевелился, палка отскочила от него, как от каменной глыбы, и он продолжал преспокойно спать. Тогда разбойник схватил свечку и посветил на него. При свете он увидел, что человек на печи был с ног до головы одет в стальные латы.
Удивленные разбойники посоветовались, поделили золото и после ужина отправились спать. Только один атаман не успокоился и остался со своей палкой сторожить незваного гостя, чтобы тот не убежал.
На следующее утро, когда все встали, то увидели, что у крестьянина уже нет стальных лат, а вместо них лишь шерстяной сюртук. Это ещё больше удивило атамана, и он решил выяснить, в чем тут секрет. Разбойники разговорились с крестьянином, и тот согласился остаться с ними до завтрашнего утра. Они пригласили его к столу, накормили и напоили так, что он, ложась спать, с трудом смог произнести молитву, да и то лишь наполовину.
Разбойники снова окружили его и хотели убить, потому что на этот раз он был только до половины защищён латами, но атаман не позволил.
Проснувшись рано утром, крестьянин хотел уйти, но разбойники не отпустили его и уговорили погостить у них ещё день. Выглядели они приветливо, и человек согласился, а вечером так напился, что не смог даже перекреститься, и заснул на скамье.
На этот раз разбойники, наверное, убили бы его, но атаман отбил их удары своей палкой, а потом всю ночь караулил, чтобы его товарищи не навредили крестьянину. А утром спросил крестьянина:
– Скажи мне, ты часом не колдун? В первую ночь я хотел тебя убить, но тебя покрыли стальные латы, от которых моя палка отскочила, как молот от наковальни, а ты даже не проснулся. На вторую ночь ты был защищён латами только наполовину, а сегодня и совсем без защиты!.. Если ты колдун, то научи и меня своим чарам, а я тебе за это дам мешок золота.
– Нет, я не колдун, – ответил крестьянин, почёсывая в затылке и припоминая, как он пьяный ложился спать, – наверное, это Господь милостив ко мне, потому что, как вы сами видите, на мне нет никаких лат. А если вы видели их на мне, то это была молитва, которую я произнёс, ложась спать… На второй день я спьяну едва произнёс половину молитвы, вот почему наполовину был защищён, а вчера я и вовсе не молился…
– Видно, крестьянин, Господь и в самом деле благосклонен к тебе! – сказал атаман. – Тогда помолись как-нибудь и за меня, потому что сам я молиться не умею, да и не смею, а за это я тебе дарю жизнь… Теперь уноси отсюда свои ноги, пока мои товарищи не проснулись, потому что ты будешь первым, кто живым из наших рук вырвался.
Крестьянин поклонился и пошёл не оглядываясь, и лишь когда вышел в поле, глубоко вздохнул и поблагодарил Бога за свое спасение…
Года через два крестьянин вёз пшеницу в город на продажу и сбился с пути. Блуждая, он попал колесом в болото и застрял. Дёргал коня, дёргал, но воз только глубже увязал.
– Что же мне делать?! – отчаялся он. – Чтоб я скис, но здесь и сам чёрт мне не поможет!
– А вот и ошибаешься, помогу! – вдруг прозвучало над его ухом.
Человек осмотрелся и увидел маленького хромого немца. Он сразу догадался, кто это. А немец улыбнулся, подкрутил усы и продолжал:
– Я тебе помогу. Но не даром.
Крестьянин хотел перекреститься, но не мог вспомнить ни единого слова молитвы. Помолчав минутку, он почесал в затылке и спросил:
– А что возьмёшь за помощь? Небось, душу?
– Нет, душу свою себе оставь. Она у тебя слишком защищенная.
– Тогда что?
– А вот то, что ты оставил дома, но о чем и не догадываешься и не ждёшь.
Крестьянин в нерешительности затоптался на месте, а потом спросил:
– Как же я могу тебе отдать то, чего и сам не знаю?
– Это уж моя забота!.. Ты только подпиши договор, и всё.
Чёрт вынул из-за пазухи пергамент, взял в руки перо, уколол средний палец левой руки крестьянина, макнул в его кровь перо, что-то написал и дал подписать. Человек подписал, как умел, а бес, спрятав пергамент за пазуху, взялся за телегу и достал её без особых усилий. Потом вывел человека на дорогу, а сам исчез.
В городе крестьянин, продав пшеницу, половину выручки спрятал, а на вторую половину накупил икон, крестиков, священных книжечек, житий святых, евангелий, и с этим товаром пошёл по городкам и сёлам, выгодно его распродавая. Через десять месяцев он распродал всё и вернулся домой.
Жена, увидев его в окно, схватила на руки маленького сыночка и выбежала навстречу. Только теперь крестьянин понял, чью душу он записал чёрту. Потому что, выезжая из дома, не знал, что у него родится сын.
Что делать? Загрустил крестьянин, затужил, тайком плачет, но жене ничего не говорит. Через неделю ребёнка окрестили и назвали Нечаем.
Прошло время, мальчик вырос. Был тихий, скромный, покорный и умный не по годам, так что все полюбили его. Отец отдал его в монастырскую семинарию и с тревогой ожидал, когда же за его сыном придёт чёрт.
Наконец сын заметил эту тревогу и пристал к отцу, уговаривая довериться ему и поделиться горем, которое точит его сердце.
– И как же мне не плакать и не сокрушаться, сынок мой дорогой! – ответил отец. – Скоро наступит срок твоего пострижения, а я боюсь, что оно может не состояться, потому что враг человеческий не спит и не даст нам дождаться счастливой минуты…
Тут-то он сыну всё и рассказал.
– Так вот почему ты грустишь! – воскликнул Нечай. – Не сокрушайся. Я думаю, незачем нам ждать, когда этот бес заявится. Я сам отправлюсь в ад и заберу у него твой договор. А ты надейся на Бога и молись за меня.
С этими словами Нечай простился с родителями, взял кропило, святую воду и мел, помолился Богу и двинулся в путь.
Шёл Нечай день, шёл второй, а на третий забрёл в густую чащобу и встретил старого деда, который сидел на дубовом пне с большим костылём в руке, склонив голову на грудь.
– Стой, мальчик! – крикнул ему старик, поднимая костыль. – Ты кто такой, что посмел забрести туда, где уже двадцать лет живая душа не показывалась?
– Звать меня Нечай, а учусь я на священника.
– А куда идёшь?
– В ад, забрать отцовский договор с бесом, по которому он, сам того не желая, продал мою душу.
– Вон оно что! Ну-ка сядь, мальчик, да послушай, что тебе расскажет несчастный дед.
Нечай сел на камне, а старик опустил свою палку и, вздохнув, начал:
– Чтобы ты знал, я разбойник Мадей!.. Уже семьдесят пять лет, как я живу в этих лесах со своими одиннадцатью братьями. Зарабатывали мы грабежами… Сколько есть волос на моей голове, звёзд на небе, листьев на деревьях и песка на берегах морских, столько на моей душе грехов, столько слёз и крови на моей совести!.. Взгляни на мои богатства…
Он встал и повёл Нечая в сторону от дороги, где показал ему три огромных ямы: одна из них была наполнена медными деньгами, вторая – серебряными, а третья – золотыми.
– Видишь, мальчик, никакой король не обладает таким богатством. А оно, если хорошо подумать, мне и не нужно. Мне остались только воспоминания, которые ранят меня острым кинжалом!.. Все братья мои погибли: одним отрубили головы, других повесили, третьи сами поумирали… Им же лучше!.. Они хотя бы не ощущают того ужаса, который охватывает меня за мои преступления… Только я один ещё живу, тщетно ожидая смерти. Но, вероятно, и она боится заглянуть в мои грешные глаза!.. Я боюсь людей, а воспоминания о прошлом так меня мучат, что я готов тысячу раз умереть, если бы только мог купить этими смертями одну смерть праведника… Вероятно, я живу в предчувствии того наказания, которое уготовано мне на том свете… Когда ты будешь в аду, поинтересуйся, что ждёт меня, какая пытка уготована моей душе. А как будешь возвращаться назад, расскажешь мне всё… Я буду ждать тебя на этом месте.
Дед опустил голову, а Нечай пошёл дальше.
Вскоре он увидел скалу, на которой сидели вороны и совы, а у подножия скалы – узкую пещеру. Вход закрывали металлические ворота, а из щели вился сизый дым. Это и был вход в ад.
Нечай ударил трижды кропилом в ворота, они с треском отворились. Мальчик смело вошёл внутрь и увидел самого Вельзевула, прикованного двенадцатью цепями, который горел в вечном огне. Возле него стояло двенадцать бесов со стальными пилами, и каждый из них целый год пилил одну из двенадцати цепей, чтобы освободить своего властелина и возвратить ему власть над миром. Но как только на земле прозвучит могущественное «Христос Воскрес!», цепи мигом срастаются, и двенадцать бесов, скрежеща зубами, снова начинают свою бесконечную работу.
Нечай осмотрелся в аду и увидел, что от того места, где висел Вельзевул, в четырёх направлениях ведёт четверо ворот. Очертив вокруг себя освящённым мелом большой круг, он стал посредине, перекрестился, взял в левую руку кропильницу с водой и, макнув кропило, начал кропить вокруг.
Ох, что тогда началось! Все бесы закрутились, зашипели, как змеи, и бросились на мальчика, но не могли переступить через границу, начерченную освящённым мелом, и разбежались с воплем и завыванием в разные стороны. А Нечай всё кропит и кропит. Одна капля воды попала на лоб Вельзевула, и он застонал.
– Что тебе надо от нас? – взревел он.
– Возвратите договор моего отца на мою душу.
Властитель чертей схватил медную трубу, которую принесли ему на плечах четыре беса, и затрубил в первые ворота. Оттуда выскочила целая стая бесов и чертят, которым сатана приказал отдать договор, но они ответили, что у них его нет.
Нечай снова стал кропить, а сатана схватил серебряную трубу и затрубил во вторые ворота. Оттуда тоже выскочили бесы и объяснили, что и у них нет договора.
Тогда Нечай начал ещё сильнее кропить бесов и их властелина. Поднял в аду такой дым коромыслом, что хоть беги, не разбирая дороги, а Вельзевул, взяв большую золотую трубу, затрубил в третьи ворота. Оттуда выскочила целая туча бесов.
– Отдайте договор Нечаю! – закричал Вельзевул.
Но и они ничего не знали о нём.
Нечай снова хотел кропить, но сатана поспешил затрубить во все трубы вместе. Тогда уж появился кривоногий бес, прыщавый и лысый.
– Соглашение отца Нечая с тобой?
Хромой бес съежился, завертелся и закрутил хвостом так, что и смотреть страшно было.
– Отдай! – сказал дьявол.
Бес сморщился так, будто услышал петушиное пение, засунул руку за голенище, достал оттуда свёрток и отдал.
Нечай забрал договор, спрятал его за пазуху и хотел уже было идти, но тут услышал, как Вельзевул сказал хромому бесу:
– Твоё счастье, что ты повиновался. А то бы я приказал тебя пытать на ложе Мадея.
Нечай от радости совсем уже забыл о разбойнике, но тут попросил:
– Я хочу увидеть ложе Мадея.
Дьявол кивнул, и хромой бес повёл Нечая в глубину ада, где стояло ложе Мадея. Оно все было из железа и на винтах. С одной стороны висел обруч, который должен был сдавливать голову, а с другой – обруч для ног. Кровать раздвигалась: она могла сжаться до размера детской колыбели, а могла и удлиниться на несколько метров. Вся кровать снизу и по бокам ощетинилась острыми ножами, бритвами, кинжалами, ножницами, клещами, шильями и топорами. Все это кололо, резало, рвало, снизу пылало пламя, а сверху падал огненный серный дождь.
Нечай вздрогнул от ужаса и поторопился покинуть ад.
Зайдя снова в тот же самый лес, он застал разбойника на том же дубовом пне и рассказал ему об увиденном. В конце он описал ложе и хотел уже было идти, как вдруг Мадей, весь бледный, встал и, дрожа, произнес:
– Что же мне теперь делать? Я пропал! Но ты же почти священник. Ты можешь мне помочь. Потому что то, что священник простит здесь, то простят и там. Ну же, исповедуй меня скорее и отпусти мне грехи!
– Нельзя впадать в уныние, – сказал Нечай, – Божье милосердие сильнее всех грехов мира. Но исповедовать и дать отпущение я не могу, потому что ещё не посвящён в монахи.
– Тогда посоветуй мне, что делать? Или исповедуй, или поддержи и дай мне надежду, или я убью тебя этой палкой. Мне уже всё равно.
Что было делать Нечаю? Он повёл разбойника к его ямам с деньгами, вставил его яблоневый костыль в землю, приказал ему стать на колени и сказал:
– Когда меня посвятят, я приду тебя исповедать. А до тех пор постарайся искупить свои грехи добрыми делами, молитвой и покаянием. Отныне каждый день наполняй мешочки деньгами и относи их на коленях к ручью, который протекает в этой долине. Пусть их там люди разбирают. А сам черпай ореховой скорлупой воду, возвращайся снова на коленях к этому костылю, орудию твоих преступлений, и поливай его каждый день. Когда раздашь прохожим всё своё богатство, а твой костыль примется, пустит ростки, покроется листвой, зацветёт и принесёт плоды, тогда утешься и развеселись, потому что Господь услышал тебя и простил твои грехи!
Сказав это, Нечай ушёл. Через месяц после возвращения из ада его посвятили в священники, а так как он вёл благочестивую жизнь, был умный и знал все духовные законы, то за несколько лет он уже стал епископом.
Однажды епископ Нечай объезжал свою епархию. И пришлось ему ехать через тёмную рощу. Едет он, едет, как вдруг слышит какой-то необыкновенный запах яблони. Епископ удивился: какая же яблоня может так пахнуть! Он послал слуг посмотреть на неё. В скором времени они вернулись и рассказали, что на холме растёт роскошная яблоня, осыпанная райскими яблочками, которые так сильно пахнут, что даже дух захватывает. Тяжело было даже приблизиться к ней, а когда они хотели хоть одно яблочко принести епископу показать, то все ветви поднялись вверх и не дали его сорвать.
И это ещё не всё. Потому что под яблоней стоит на коленях седой-преседой столетний дед, вокруг него груда пустых кожаных мешочков, а он так искренне молится, так бьёт поклоны, что даже жаль на него смотреть.
И тут епископ вспомнил свою встречу с Мадеем в этом лесу. Он вышел из кареты и пошёл к яблоне. Под ней он застал старика, в котором узнал атамана разбойников Мадея, и благословил его. Старик будто ото сна проснулся и опомнился. Он взглянул на епископа, протянул к нему руки и, схватив за мантию, поцеловал полу.
– А! – воскликнул он. – Наконец ты приехал ко мне, преосвященный владыка! Я все выполнил, что ты приказал: и деньги раздал бедным, и палку поливал день и ночь водой из ручья, нося её в ореховой скорлупе. Всё сделал так, как ты приказал. Палка принялась, пустила ростки, покрылась листвой, расцвела, и посмотри, какие дала плоды!.. Видно, Господь прощает меня, а сейчас ты, владыка, исповедуй меня, отпусти грехи и благослови в дорогу к Нему.
Епископ начал исповедовать, и как только Мадей каялся в каком-то грехе – падало яблочко. И говорил он до тех пор, пока вся яблоня не осыпалась и земля не укрылась яблочками. Наконец на яблоне остались только два яблока, но Мадей не мог припомнить, что это были за грехи.
– Постарайся припомнить, – сказал епископ, – что это за грехи.
– Не могу вспомнить… кажется, я всё сказал.
– Так, может, те яблочки, которые остались, касаются твоих добрых дел… Неужели ты не сделал за свою долгую жизнь хоть два добрых дела?
– Одно только помню… лет тридцать, а то и больше… я не позволил убить одного путешественника, который заночевал в нашем разбойничьем доме. Это был какой-то крестьянин, вероятно, угодник Божий…
И Мадей рассказал о том, как спасала путешественника молитва.
– С той поры, – продолжал он, – моя жизнь стала мне в тягость, и я ощутил страшные мучения и укоры совести!.. Я увидел, какую силу имеет молитва, и меня охватил страх Божий.
– Этот путешественник был моим отцом, и ты ему спас жизнь, – сказал епископ, – это приключение он сам рассказал мне.
– Твой отец? – удивился Мадей. – Вон как всё обернулось!.. А его сын спасает мне душу!.. Воистину перст Божий!.. И у меня был отец… Господи! Владыка!.. Теперь я припомнил ещё одно преступление – первое и самое ужасное…
– Какое же?
– Я убил отца!..
При этих словах одно яблоко упало.
– А как же мать? – спросил епископ.
– Тоже убил! – простонал Мадей.
И последнее яблоко оборвалось…
Епископ помолился над грешником, и как только дед получил его благословение, тело Мадея рассыпалось в прах, и душа его, освобождённая покаянием, улетела в небо…
Епископ отслужил панихиду и велел похоронить прах Мадея под яблоней.
Целебный источник под Чёртовой скалой
В конце XVІ века шляхтянка Екатерина Сапоровская узнала, что она очень больна и одной ногой уже стоит в могиле. Врач Адальберт Жердинский посоветовал ей лечиться в сельской местности. Она послушалась его и поселилась в Лисиничах. Несколько ночей подряд снилась ей там какая-то странная долина, окружённая со всех сторон лесом, и живописный источник. И каждый раз, когда она пыталась к нему подойти, сон таял без следа. Однажды ночью сон повторился, и она сумела приблизиться к источнику. И как только она к нему наклонилась, из леса вышел епископ.
– Я покровитель этого края, – сказал он, – и зовут меня Яков. Всю свою жизнь я служил Всевышнему. При жизни меня называли духовным пастырем.
Услышав эти слова, она упала на колени перед епископом, и в тот же момент ощутила, что ей становится легче.
Тогда епископ поднял посох, и из Чёртовой скалы вышло тридцать два отшельника. Они стали на колени вокруг источника и произнесли молитву:
– Боже, будь милосердным! Благослови этот край, и этот город и всех его жителей!
Епископ сказал ей напиться воды и велел, чтобы она со временем построила здесь часовенку. После этого епископ с отшельниками исчезли. Через некоторое время к женщине пришёл лесник и показал карту, на которой была изображена та долина, и объяснил, как её найти.
На следующее утро она подалась на поиски долины, быстро нашла её и напилась из источника целебной воды. Почувствовав, что выздоровела, она рассказала о своём приключении семье.
Екатерина Сапоровская выполнила пожелание епископа – выстроила часовенку у подножия скалы и подарила лес вместе с Чёртовой скалой львовским бенедиктинкам.
Игуменья ордена бенедиктинок Иосифа Кун выстроила ступени с поручнями, которые вели на скалу, а наверху поставила альтанку с острой крышей и верандой, которую назвала святыней Аполлона. Со временем она описала Чёртову скалу в сборнике стихов Lembergs schцne Umgebungen (1834 г.).
