Как казаки взяли Высокий замок
В нижней части Стрыйского парка неподалёку от озерца протекает небольшой ручеёк с необычайно чистой водой. У этого ручейка своя интересная история.
Когда в 1649 году казаки осадили Львов, гетман Хмельницкий дал приказ штурмовать в первую очередь Высокий замок. Руководить штурмом он поручил Максиму Кривоносу. А надо сказать, что Кривонос был отважным рыцарем и характерником, которому никакая крепость не помеха. Однако накануне осады он был тяжело ранен и не мог руководить штурмом как обычно. Три дня повстанцы штурмовали Высокий замок, и никак не могли его взять, будто им что-то мешало. То порох для ружей и пушек подмокнет, то лестницы поломаются, то тетивы на луках порвутся. Эти неудачи так огорчали Кривоноса, что на третью ночь он, не смыкая глаз, размышлял над разными приёмами, которые помогли бы взять замок.
И вот, как только куранты на башне Львова пробили полночь, в шатре появилась какая-то таинственная фигура. При тусклом свете свечей нельзя было рассмотреть, кто это, и когда незнакомец приблизился, Максим увидел коренастого казака в старосветском наряде с дорогой булавой за поясом. Через всю шею, от уха до уха, тянулся широкий красный шрам.
– Вы кто такой? – сорвался Кривонос, хватаясь за пистоль. – Как вас стража пропустила?
– Я – Иван Подкова, гетман, казнённый ляхами в Львове. И меня кроме вас никто не может увидеть. Я пришёл помочь. Но перед тем должен рассказать вам об одном приключении. Много лет назад, когда Львов был русским городом, забрёл сюда один отшельник. Когда подошёл он к городским воротам, они уже были заперты. А было тогда суровое предписание, чтобы каждый, кто приходит к городу после закрытия ворот, ночевал за городом. Как назло, припустил сильный ливень, и отшельник начал просить дежурных пустить его в город. Наконец один молодой десятский пожалел старика и приказал спустить верёвочную лестницу и поднять его на стену. А так как отшельник очень устал с дороги, ему позволили переночевать на посту дежурных. Но утром появился сотник и очень рассердился, что часовые нарушили закон, и сгоряча велел казнить десятского. Потому что, дескать, таким образом мог и шпион в город пробраться. Отшельник тогда пригрозил, что если десятского казнят, он проклянёт город. Сотник покорился и помиловал десятского. В благодарность за это отшельник провозгласил, что город Льва никакой враг не разрушит.
– Погодите-ка, пан Иван, – перебил Подкову Кривонос. – История, конечно, любопытная, но, небось, не из-за неё вы ко мне явились?
– А это уж как сказать. Ведь Хмельницкий учился когда-то во Львове, история эта ему хорошо известна, а потому он и не штурмует город. Не мне вам говорить, как гетман искренне верит всяким ворожеям и пророкам.
– Однако тогда получается, что Львов мы никогда не возьмем?
– Самого города не возьмёте. Но Высокий замок можно получить. Когда меня ляхи взяли в плен, я завещал свою саблю вбить в землю между холмов, что вокруг потока Сорока. В ней сокрыта моя сила. Я могу показать тебе это место. Когда достанешь мою саблю, на том месте забьёт источник. А как выпьешь из него воды и умоешься ею, то получишь такую силу, которая поможет тебе захватить Высокий замок. Но тебе нужно выбирать: если захватишь Замок, то через несколько дней умрёшь, а если откажешься – останешься жить.
Воцарилось молчание… Кривонос задумчиво покрутил ус и через миг решительно ответил:
– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я никогда от смерти не бегал. Смогу ли я спокойно жить после того, что какой-то одной крепости в своей жизни так и не взял? Нет! Такая жизнь для меня мучение. Веди меня к своей сабле!
А под утро казаки штурмом взяли Высокий замок.
После того, как Высокий замок пал, делегация Львовского магистрата отдала ключи от города Богдану Хмельницкому. Но гетман не стал его брать, а, ограничившись выкупом, двинулся дальше. А через несколько недель Кривонос умер. Перед смертью он велел положить саблю Подковы в свой гроб.
Чудесный источник до сих пор радует жаждущих своей целебной водой. А город Льва за всю его историю ни один захватчик так и не разрушил.
Голова, пришитая женскими волосами
Правители Молдавии назывались не королями или князьями, а хозяевами. Случилось так, что во Львове перед Ратушей казнили аж трёх молдавских хозяев, которые искали в Речи Посполитой спасения, но по требованию турецкого султана нашли смерть. Сначала отрубили голову Стефану Томше в 1564 году, потом, в 1578-м, – Ивану Подкове, который был ещё и казацким гетманом.
А в 1582 году под меч сложил свою голову и Янкул Сас. Он был сасом, то есть немцем, и, ограбив государственную казну, пытался прорваться через Покутье в Венгрию. Его поймали на Покутье и привезли во Львов вместе со всеми, кто его сопровождал.
Жена Янкула была рядом с ним до последней минуты его жизни. После смертной казни она собственными волосами пришила голову мужа к телу и похоронила со всеми почестями.
Дух казнённого хозяина ещё несколько лет после смерти появлялся в полночь на месте смертной казни. Шёл он медленно, осторожно ступая, будто боялся, что голова его может в любую минуту свалиться с плеч. Время от времени останавливался, ощупывал руками голову и двигался дальше. Несколько раз обойдя Ратушу, он спускался по ступенькам к городской тюрьме и исчезал во тьме.
Пышные волосы
Среди львовской шляхты были и незаурядные самодуры. Одна молодая пани Агнешка Опацька в 1673 году приказала отрубить своей служанке голову. За что? За то только, что та, надевая на неё платье, ненароком уколола её шпилькой.
После смертной казни Агнешка приказала принести ей отрубленную голову. Пани сидела у камина, и хоть ещё не было так уж холодно, её знобило. Она взяла в руки отрубленную голову, с которой спадали буйными волнами длинные светлые волосы, покрутила её перед своими глазами, а потом бросила в огонь со словами:
– Ну, неужели она была достойна таких пышных волос?
Но даже выходки знати наказываются законом. Агнешку посадили в тюрьму, а дух несчастной служанки не раз видели на окраинах города. Отрубленную голову с длинными волосами, которые развевал ветер, она несла в руках. Неизвестно, сколько бы она ещё пугала часовых, которые, увидев её, крестились и целовали крест, если бы однажды какой-то молодой часовой, впервые её увидевший, не воскликнул восторженно:
– Боже! Какие у неё пышные волосы!
В тот же миг призрак остановился, голова его повернулась к часовому и произнесла:
– Бог тебя вознаградит!
После этого дух исчез и больше никогда не появлялся.
Горнист из ратуши
14 июля 1826 года состоялось событие, которое потрясло Львов. Башня Ратуши пополудни покрылась трещинами и под вечер с громким шумом завалилась. Под её руинами погибли горнист, два воина и трое рабочих.
В скором времени после этого события на площади Рынок стал появляться призрак горниста. Он приставал к запоздалым прохожим и спрашивал, не хотят ли они, чтобы он им сыграл. Поскольку эти встречи происходили довольно поздно, то прохожие, даже если и были «под мухой», отказывались, чтобы не сердить полицию. Это длилось довольно долго – горнист продолжал беспокоить львовян. И неизвестно, гулял бы он по городу до сих пор, если бы не повстречался ему однажды батяр.
Он шёл себе с гулянки в корчме Кучка и насвистывал какую-то нехитрую песенку, как вдруг из-за дерева выпрыгнул незнакомец с горном:
– Приветствую! А хотите, я вам сыграю на горне?
Батяр, не долго думая, ляпнул:
– Ну, играйте.
Трубач был настолько вне себя от счастья, что в первую минуту растерялся, и руки у него задрожали.
– Ну, играйте, а то я уже спать хочу, – подгонял его хмельной батяр.
Горнист, наконец, затрубил ту мелодию, которую при жизни играл на Ратуше, но прозвучала какая-то несусветная какофония. Даже для не слишком чувствительного батярского уха это было что-то ужасное.
– Эй! Тише! – завопил он. – И что это пан ревёт, как бык на пастбище! Тáк вы, значит, играете?
Горнист сник, из глаз его полились слёзы, он швырнул горн и с громким плачем растворился в воздухе.
Батяр оглянулся кругом: что за напасть? Примерещилось, что ли? Но горниста простыл и след.
И с тех пор призрак горниста уже не беспокоил прохожих.
Колодец самоубийц
Поднявшись по улице Кривоноса к тому месту, где она пересекается с улицей Довбуша, мы оказываемся возле места, которое вызывало когда-то жуткий страх у каждого львовянина.
Отсюда вверх вела головокружительная тропа к каменоломне, а сбоку стоял очень глубокий колодец, из которого давно уже не брали воды. Может, потому, что находился он на обочине, к нему стали наведываться люди, которым жизнь была уже не мила. Трудно сказать, когда самоубийцу нашли здесь впервые, но находили их часто. При этом некоторые из них выглядели так, что сразу было видно – не сами они в колодец прыгнули. Однажды достали оттуда пару влюблённых. Весть быстро разнеслась по городу‚ и подобные случаи участились.
Наконец властям города все это порядком надоело, и они распорядилась колодец засыпать. И правильно сделали. Однако это место продолжало внушать ужас. Теперь – благодаря призракам. Духи самоубийц время от времени напоминали о себе, появляясь перед запоздалыми прохожими.
Когда какой-нибудь смельчак решался пройти неподалёку среди ночи, ему мерещились белые фигуры вокруг колодца. Духи, взявшись за руки, двигались в каком-то медленном танце.
Призрак чёрного гроба
В давние времена в Ратуше не раз видели привидение. Появлялось он в полночь в виде чёрного гроба, тихо перемещалось по залам и ступеньками и при этом скрипело и стонало. Стон эхом разливался по Ратуше, поднимаясь вверх, где жила семья трубача.
Ночной караул в испуге крестился.
У призрака была своя история. Когда-то львовские судьи, плохо разобравшись с делом, приговорили невиновного к пыткам в застенках и к смертной казни. Со временем ошибка обнаружилась, но уже было поздно.
С тех пор и начал чёрный гроб появляться как вечное предостережение для судей. А чтобы всегда об этом случае они помнили, разбирая новое дело, на обложке книги присяжных, где содержались судебные решения, было написано большими буквами: «ПОМНИ О ГРОБЕ, КОТОРЫЙ ПО СТУПЕНЬКАМ И ЗАЛАМ ХОДИТ».
Каждый, кто брал в руки книгу присяжных, сразу чувствовал, как у него мороз по коже пробегает. И хорошенько думал, прежде чем вынести кому-то суровый приговор.
Зелёный Охотник
Ещё в самом начале ХХ века все дети Львова знали о Зелёном Охотнике. Как только какой-то ребёнок проявлял непослушание родителям, он сразу же слышал угрозу:
– Ну-ка, будь повежливее! Иначе заберёт тебя Зелёный Охотник!
И детская фантазия пририсовывала к образу таинственного охотника то, что ребёнок слышал от бабушки и дедушки. Может, и вам что-то доводилось о нём слышать?
Когда-то львовяне могли узнать самые свежие новости о Зелёном Охотнике в кнайпе «Под Королевским Оленем» на Замарстынове, где любили собираться охотники. В холодные зимние вечера, когда за окном кружила вьюга, а в камине горел огонь, завсегдатаи кнайпы зажигали свои трубки и начинали неспешную беседу за кружкой пива. Обычно они обсуждали свои приключения на охоте, удивляя друг друга необычайными историями.
Корчмарь Бомбах всегда с любопытством прислушивался к этим разговорам.
– Так вы говорите, пан Кузеля, что видели Зелёного Охотника? – переспросил он, наливая пиво в кружку.
– Видел, как вот вас вижу, пан Бомбах. Я встретил его сегодня в долине. Он шёл по снегу, не оставляя следов. Кто ещё мог идти по снегу, не оставляя следов, кроме Зелёного Охотника?
– И он был в зелёной куртке, зелёных штанах и зелёной шляпе?
– Конечно! И с зелёным пером на шляпе. А чёрные навакшенные усы были закручены кверху.
Когда же в числе присутствующих оказывался кто-нибудь, кто слышал о таинственном незнакомце впервые, то в глазах пана Бомбаха сразу же вспыхивал радостный огонёк, и он, смачно причмокивая, начинал пересказывать легенду, которую уже выучил наизусть.
Никто не знает, кем был на самом деле Зелёный Охотник и как его звали. Известно только, что этот человек, который прямо-таки помешался на охоте и целыми днями только то и делал, что преследовал дичь, жил в середине XVІІІ века. Однако на охоте ему не везло: редко когда удавалось что-нибудь поймать. Однажды, когда он после долгих блужданий по лесу возвращался домой без трофеев, ему на дороге встретился человек в чёрной одежде. Незнакомец приподнял шляпу и поздоровался.
– Мое почтение, сударь, вижу, вы опечалены. Неудачная охота, не так ли?
– Именно так, неудачная. За целый день даже куропатки не поймал. То ли ружьё старое, то ли я такой бездарь…
– А что бы вы, пан, сказали, если бы я вам подарил такое ружьё, которое бьёт без промаха? Чтоб из него стрелять, не нужно даже дичь видеть – пуля сама её найдёт.
– Шутите? Такого ружья не существует.
– Отчего же не существует? Сейчас я вам покажу.
Человек вставил три пальца в рот и свистнул так пронзительно, что вороньё с ближайших деревьев с шумом вспорхнуло и улетело. А из леса выехала бричка, запряженная тройкой чёрных как смола жеребцов, на козлах сидел чёрный извозчик в чёрной шляпе. Человек подошёл к бричке, взял со скамьи ружьё показал его охотнику.
– Ну-ка, попробуйте, пан.
Охотник, не целясь, выстрелил в кусты. В тот же миг оттуда выпрыгнул олень, высоко подскочил, сделал несколько шагов и сразу же свалился в траву. Охотник подбежал ближе, не веря своим глазам: он попал в оленя! Давно уже ему не попадалась такая добыча.
– Что хотите за это ружьё? – спросил он дрожащим голосом.
– Совсем пустячок. Можно сказать, что и ничего. Вы отдадите мне свою душу…
Охотник побледнел, догадавшись, с кем имеет дело.
Однако незнакомец добавил:
– Ну-ну, да не волнуйтесь вы так. На самом деле душа останется при вас. Я вам подарю пулю, в которую спрячу вашу душу. Всё, что от вас требуется, – носить эту пулю при себе и никогда с ней не расставаться. У этой пули особое свойство – сколько бы вы ею ни стреляли, она будет возвращаться назад. И так будет три тысячи раз. А когда в последний раз выстрелите, вылетит душа из пули и – прямо в мои руки.
Охотник подумал, что ведь никто его не заставит выстрелить столько раз. На предпоследнем выстреле он может остановиться и спрятать ружьё в безопасное место.
Охотник с чёртом ударили по рукам и подписали соглашение. Как только охотник расписался, то ощутил, как комок воздуха подкатил к его горлу и остановился, будто ни за что не желая выйти наружу. Но чёрт позвал: – Ну! – И воздух вырвался с каким-то жалобным вскриком. После этого чёрт вручил охотнику ружьё с волшебной пулей, которое ничем не отличалась от любого другого, выцарапал на нём когтем три маленькие шёстерки, а потом покрутился на месте и исчез.
Получив чудо-ружьё, охотник уже никогда не возвращался с охоты без добычи. Волшебную пулю он берёг как зеницу ока, нося её в кармане зелёной куртки. Жену свою предупредил, чтобы никогда и пальцем не трогала его куртку. Конечно, он ничего ей не рассказал о договоре с чёртом, потому что она, как ревностная христианка, никогда бы с этим не смирилась. Чтобы не сбиться со счёта, каждый свой выстрел он старательно записывал в специальной тетради, которую прятал в сундуке. Благодаря охоте он разбогател.
Тем временем его жену стала всё сильнее раздражать зелёная куртка, которая уже несколько лет не стиралась и неприятно пахла. Охотник ни за что не желал вешать её в сенях и прятал в доме в шкаф. Наконец она воспользовалась его отсутствием, вынесла во двор лоханку, налила тёплой воды и выстирала куртку. Но перед тем всё, что нашла в карманах, заботливо разложила на пороге. Куртка на солнце быстро сохла, а женщина зашла в дом проверить, как готовится обед. Но когда она вышла, то увидела, что индюк что-то украл с порога и убежал с радостным клокотанием. Жена даже не думала гнаться за ним, ведь это была всего-навсего пуля. Таких пуль у её мужа было столько, что хоть пруд пруди. Жена разложила всё, что было в карманах, по местам, пропавшую пулю заменила другой и повесила куртку снова в шкаф.
Эх, если бы только она призналась во всём мужу, то он бы, может, и нашёл волшебную пулю где-то на усадьбе, потому что индюк не долго ей радовался, поняв, что это далеко не лакомство. Но жена не рассказала ничего. На следующий день охотник надел куртку, не заметив никаких изменений, и подался снова на охоту. В скором времени увидел на опушке оленя с такими большими и ветвистыми рогами, что казалось, перед ним появился сам Король-Олень. Он, не задумываясь, направил ружьё и нажал на курок. И в тот самый миг земля затряслась у него под ногами, ослепительная молния раскроила небо, загрохотал гром, и какая-то невидимая сила схватила охотника и закрутила в неистовой круговерти. А дальше он увидел, что стремительно падает в красную, пышущую жаром пропасть, и отчаянно закричал, когда первые языки пламени коснулись его ног.
Но оказавшись в аду, охотник пришёл в дикое негодование, твердя, что не сделал того последнего выстрела, о котором его предупредил чёрт, а потому душа его не должна была сюда попасть.
– Э-э, прошу прощения, пан, – возразил чёрт, – так-то оно так, но не совсем. Потому что вы сделали последний выстрел!
– Ничего подобного! Это невозможно!
– А что, разве вернулась пуля?
Охотник хлоп-хлоп по карманам – нет. Но с этой ужасной для себя новостью он никак не хотел смириться. Ведь у него все выстрелы записаны, там ещё только вторая тысяча выстрелов заканчивалась. При любой возможности он приставал к чёрту и лет за двадцать так ему наскучил, что тот таки оказал ему одну услугу: раз в год согласился он выпускать охотника из ада на поиски потерянной пули. Если найдет её – чёрт возвратит ему душу.
Но за это время жена охотника, решив, что муж её погиб, вышла замуж за другого и переехала в дом к новому мужу, а на месте её старого дома остались одни руины, которые заросли густой травой и кустами.
– Раз в год Зелёный Охотник появляется в окраинах Замарстынова в поисках пули. Он не знает, где её искать, потому что чёрт не сказал ему о том, что женщина подменила пулю, а индюк потерял её во дворе. Вот он и блуждает по тем местам, где ходил на охоту и ищет, ищет пулю, – закончил рассказ корчмарь. – Встречая кого-то, он спрашивает: «Вы не находили моей пули?» Но никто ещё не ответил ему утвердительно.
В 1850–тых годах призрак Зелёного Охотника исчез и больше никогда никому не встречался, хотя рассказы о нём продолжали жить. Говорят, что именно тогда Зелёный Охотник наконец нашёл свою пулю. Он принес её чёрту, тот покрутил пулю в руках и согласился, что стреляли ею не больше чем две тысячи раз. После этого возвратил пулю охотнику вместе с его душой и выпустил на волю.
Но с того времени, как Зелёный Охотник попал к чёрту и освободился от него, прошло целых сто лет. Как только он оказался в низинах, где привык охотиться, то ощутил, как бремя лет давит на него всё сильнее и сильнее. Ноги не слушались его и при каждом шаге подкашивались, ружьё выпадало из рук, а сам он упал в траву и уже не смог встать. Он лежал пластом и смотрел на тучи, пока его глаза сами собой не закрылись, и он не погрузился в вечный сон.
Минуту спустя невидимая рука подобрала ружьё, а через несколько дней люди нашли выбеленный солнцем скелет в выцветшем зелёном мундире.
Почтовая карета – призрак
Во времена императора Франца – Иосифа ездила улицами Львова почтовая карета, а почтальон извещал о свежей почте игрой на горне. Как-то один почтальон перевозил из Равы кожаную сумку, набитую золотыми монетами. Всю дорогу эти монеты, которые так соблазнительно позвякивали, не покидали его воображения. Он ехал и мечтал о том, какая бы славная была у него жизнь, будь у него такие деньги. Никогда ещё не присваивал он чужого, ведь он был порядочным и честным человеком. А в этот раз его словно какой-то бес попутал – не выдержав, почтальон открыл сумку, высыпал монеты в полотняный мешок и спрятал их в дупло старого дуба. В сумку вместо этого он положил несколько железок и поехал дальше.
Когда львовский купец Рихтер получил сумку с железками, он немедленно обратился в полицию. Полиция допросила почтальона, но не смогла ему ничего вменить. Сотрудники его хвалили и отзывались только добрыми словами, и он продолжал свою работу. И в будущем ему не опасались доверять деньги. А так как был он человеком осторожным, то больше никогда не тронул ни червонца. Деньги, спрятанные в дупле, он тратил очень бережно, не позволял себе никаких излишеств, а когда ушёл на пенсию, то купил себе маленький домик в Персенковке, но это никому не бросилось в глаза, потому что не был тот домик таким уж роскошным имением.
Так он и умер, никому не открыв своей тайны, а деньги, которые он не успел истратить, долго оставались в том дупле, пока дерево не усохло и не упало. Тогда и нашли это сокровище пастухи.
Похоронили почтальона на Подзамче. Но и на том свете ему не было покоя. Однажды ночью в годовщину его смерти выехала с кладбища почтовая карета, запряжённая четверкой вороных коней, ноздри которых пылали огнем, а на козлах сидел скелет с кнутом. На черепе у него была почтовая шапка, а на плечах развевался чёрный плащ, будто крылья летучей мыши. Время от времени скелет прикладывал к устам горн и извлекал из него какие-то зловещие хриплые звуки. Карета промчалась до самого Снесенья, там развернулась и прилетела назад на кладбище, чтобы исчезнуть в могиле. Такие выезды происходили каждый год, пока местный священник не отправил службу Божью за упокой грешника. С тех пор карета-призрак исчезла.
Страшный ужин
На Снесенье жил один человек, у которого была небольшая отара овец. Овцы паслись на холмах‚ покрытых густой сочной травой, и давали много молока. Человек делал из молока сыр‚ продавал его на базаре, и этим жил. Дом его стоял на обочине‚ вдали от других, а совсем рядом было старое кладбище‚ на котором давно уже никого не хоронили: деревянные кресты стали трухлявыми и повалились‚ а каменные – заросли сорняком и мхами. Ночами с кладбища часто доносили какие-то жуткие вопли‚ но человек был не из пугливых и не обращал на них внимания.
Однажды поздним вечером он загнал овец в загоны для скота‚ а сам сел у огня во дворе и стал жарить на заточенной палочке колбасу на ужин‚ попивая винцо.
В ветвях деревьев‚ которые росли на кладбище, что-то шелестело‚ стонало и вскрикивало. Похоже было‚ что это возятся птицы‚ готовясь ко сну. Человек сначала не обращал на эти звуки внимания‚ но вдруг что-то начало так протяжно и угрюмо ухать‚ что мороз по коже пробегал:
– Хо-хо-хо!
Наконец человек не выдержал и крикнул:
– И чего бы это я ухал?
В ответ прозвучало ещё более громкое уханье и стон.
– Эй, ты! Перестань стонать! Не порти мне ужин.
И снова прозвучало уханье.
– А может, ты голоден? Ну так иди сюда‚ я тебя накормлю.
И вдруг из тьмы вынырнула какая-то фигура и стала приближаться к огню. Человек, который до сих пор не испытывал страха‚ ощутил‚ как холод пробирает его до костей.
Фигура всё приближалась и приближалась, пока из темноты не вынырнул некто с большой совиной головой. У него горели глаза‚ а кривой клюв пощёлкивал при каждом шаге. Чудище‚ идя‚ не переставало стонать. Возле огня оно остановилась и молча начало таращиться на человека. Тот кивнул на колбасу:
– Угощайся.
Ох‚ напрасно он это сказал‚ потому что колбаса исчезла в один миг.
– Я голоден! Голоден!
– Там в доме в вёдрах есть молоко‚ – сказал человек. – Пойди выпей.
Чудище направилось в дом, и слышно было, как оно пило молоко, а через миг появилось и снова начало жаловаться:
– Я голоден! Голоден!
– Так пойди в кладовую, там на полках сыр. Можешь и его съесть.
Чудище пошло в кладовую, и было слышно, как оно чавкает, пожирая сыр. А через миг оно вернулось и застонало:
– Я голоден! Голоден!
– Пойди в загон для скота и съешь овец, – сказал испуганный человек.
Он уже не знал, как ему избавиться от этой напасти. Но над дверями в загоны для скота висело резное распятие, которое он купил в Крехове. И вот, когда чудище подошло к загонам для скота, то задрожало от злости, потому что не могло войти внутрь, не могло даже стать на порог. Всякий раз, когда оно бросалось вперёд, какая-то невидимая сила отталкивала его назад.
– Я голоден! Голоден! – кричало чудище, а потом вернулось к пастуху: – Тогда я съем тебя!
Но пастух упал на колени и стал молиться:
– Матерь Божья! Спаси меня!
Чудище охватили отчаяние и злость, человек стал для него неуязвим, потому что не останавливаясь читал молитву Пресвятой Деве. И наконец оно подскочило вверх, раскинуло руки, которые моментально превратились в крылья, и взлетело, а уже в воздухе стало обычной совой и исчезло во тьме.
С тех пор пастух намотал на ус, что ночные шутки с духами весьма опасны. А на том месте, где молился, он выстроил часовню в честь Пресвятой Богородицы, и сколько жил, столько и следил, чтобы у часовни всегда были свежие цветы.
Жаждущий помещик
На Голоске над Полтвой стоял себе когда-то высокий мрачный каменный дом, в котором жил очень богатый и при этом ужасно скупой помещик. В Стрыйском уезде у него было село, в котором люди на чём свет проклинали его, потому что он заставлял их работать даже в самую ужасную жару, не позволяя отлучиться, чтобы сделать хотя бы глоток воды.
Итак, когда этот скупец умер, то не нашла его грешная душа покоя, и вынуждена была блуждать ночами вдоль Полтвы и просить:
– Пить! Пить! Пить!
Эти страшные завывания пугали жителей, но никто не решался хоть чем-нибудь ему помочь. Как-то поздней порой шёл мимо молодой батяр и увидел над рекой привидение, у которого из разинутого рта пылало пламя.
– Пить! Пить! – скулил призрак.
Парень остановился, минутку подумал и догадался, что неприкаянный дух не может сам напиться, и надо ему помочь. Сняв шляпу, он зачерпнул воды и подал призраку. Тот одним махом опрокинул воду и снова завопил:
– Пить!
И только на третий раз наконец он утолил жажду и погасил то пламя, которое вырывалось у него изо рта.
– Благодарю тебя, что ты избавил меня от мучений адских, – сказал призрак. – Пойдём теперь за мной, чтобы я мог отблагодарить тебя.
Пошёл батяр за призраком в его каменный дом, который стоял запущенный, с выбитыми окнами и дырявой крышей. Этот дом все обходили стороной, а зайти туда никому и в голову не приходило. Но наш парень ничего не боялся, и когда помещик вошёл внутрь, тот вошёл вслед за ним. Их встретил писк летучих мышей, но призрак прикрикнул на них‚ и они тут же затихли. В одной из комнат стоял резной сундук, а сверху на нём сидела здоровенная летучая мышь, голова которой была размером с собачью. Увидев незнакомца, летучая мышь оскалилась и забила крыльями.
Призрак взмахнул рукой, и летучая мышь слетела с сундука.
– Набери себе полную шляпу, – сказал дух и поднял крышку.
Парня ослепило яркое сияние золота. Он быстренько набрал его в шляпу и, прижав к груди, стал пятиться назад.
– Искупил я свою вину! – закричал дух, и сразу все летучие мыши заметались по дому, лопоча крыльями и хохоча от радости.
Как только парень выскочил из дома помещика, ударил гром‚ и яркая молния осветила всё вокруг. Дом задрожал, раскололся в нескольких местах и, выстрелив в небо пламенем, провалился под землю. И с тех пор дух помещика больше не появлялся, а на месте, где стоял когда-то его дом, ещё долго не росла никакая трава, и постоянно пахло серой.
Белая пани с Кривчиц
Девушка Лычаковского парня Славка жила в Кривчицах. Как-то они прощались поздно вечером возле её дома, и она спросила:
– Сильно ли ты меня любишь?
Славко пошутил:
– Если б у тебя была младшая сестра, я бы её ещё сильней любил.
– Славко, не гневи Бога! – вспыхнула девушка и убежала домой.
Парень весело засмеялся и пошёл на Лычаковку. Дорога вела мимо часовенки. Неожиданно из-за часовенки появилась какая-то белая фигура. Когда она приблизилась, парень увидел панну в белом шёлковом платье. Лицо её было прикрыто белой вуалью. Панна преградила Славку дорогу и сказала:
– Я младшая сестра твоей девушки. Я красивее её.
Она откинула вуаль‚ и Славко увидел, что панна и в самом деле очень похожа на его девушку, но значительно моложе и красивей.
– Что… Что ты хочешь от меня? – стучал зубами Славко.
– Хочу, чтобы ты меня провёл немного, – сказала панна и подставила ему руку.
Они шли некоторое время молча‚ и Славко ощущал, как от его руки, которая держала холодную ладонь Белой панны, разбегаются по всему телу мурашки. Ему казалось, что они не идут, а легко плывут в тёплом ночном воздухе.
Остановились они возле каких-то невысоких ворот. Панна постучала, ворота распахнулись, и они начали спускаться по ступенькам в подземелье.
Славко увидел подземную церковь, в которой молились какие-то люди в чёрной одежде. Церковь бы какая-то странная, потому что нигде не было видно креста. Вместо него стоял богато украшенный алтарь с большой золотой звездой. Перед алтарем горели свечки и стоял священник в красной рясе.
Белая панна подвела Славка к алтарю, и он будто сквозь сон услышал, как обращается к нему священник:
– Согласен ли ты взять в жены Белую панну?
Так же в состоянии дремоты Славко ответил:
– Да.
Из того, что было дальше, он помнил, как они покинули церковь, и появилась чёрная карета, запряжённая чёрными конями. Панна села в карету и сказала на прощание:
– Муж мой, сейчас мы должны расстаться, но я приеду за тобой ровно через год. И помни, что тебе нужно блюсти супружескую верность, иначе тебя ждёт суровое наказание.
После этих слов свистнул кнут, и карета исчезла в темноте. А Славко снова оказался возле часовенки.
После этого случая целый год он прожил, будто пришибленный. Сторонился друзей и веселья, не находил отрады ни в кабаке, ни в церкви.
Когда же прошёл год, Славко куда-то исчез. Через неделю, правда, появился, но совсем потерял рассудок.
Вскоре он умер, а после его смерти слышался детский плач возле часовенки. Кто-то даже видел, как Белая панна вешает пелёнки вдоль дороги на вербах. Но были ли это действительно пелёнки, или лоскуты седого тумана – трудно сказать.
Золотые шпоры
В 1672 году, когда турки осадили Львов, много их погибло под воротами города, и ещё долго их кости плугами выпахивали.
Случилось так, что один парень на Оболонях нашёл на поле золотые турецкие шпоры и принёс домой. Долго они без дела не лежали. В один субботний вечер взялся он чистить их портянкой. Только потёр немного, как послышалось ржание. Парень решил, что это соседский конь ржёт, и продолжал чистить. Во второй раз ржание прозвучало громче, а после третьего он уже не выдержал и вышел во двор. Было темно и тихо.
Снова принялся он полировать шпоры‚ и снова послышалось ржание, будто где-то кони паслись. Со шпорами в руке выбежал он на порог, а за воротами – будто всадник на коне проскакал. Но пока парень добежал до ворот, тот исчез. Вместо этого откуда-то из тьмы прозвучал голос:
– Иди на поле! Иди на поле!
Парень тот не был трусом, и смело двинулся на Оболонь, но нигде не увидел ни живой души. А голос звал:
– Иди на поле! Иди на поле!
Не удержался он и крикнул в сумерки:
– Иди ты ко мне, чёртово привидение! Я тебе кости вправлю!
И тот же самый голос отвечал:
– Приду, как настанет пора!
Парень только засмеялся. Дома нацепил шпоры на праздничные сапоги и пошёл в кабак развлекаться. Шпоры блестели и позвякивали, даже все девушки оборачивались. Другие юноши даже бросали завистливые взгляды, но никто не посмел засмеяться, потому что это был сильный парень, а на язык острый как бритва.
Но вот уже за полночь зашёл в кабак какой-то странно одетый пан. У него было смуглое лицо с кривым носом и чёрные усики. Никто на него внимания не обратил. Думали, что это кто-то из поместья, может, господский лакей.
Гость заказал вина, начал ребят угощать, о том о сём разговаривать. И ненароком время от времени на шпоры поглядывал. Наконец сказал парню:
– Хорошие у тебя шпоры. Жаль только, что не твои.
А тот сразу же насупился:
– А чьи же тогда, если уж они у меня на ногах?
Пан лишь улыбнулся:
– Чьи-чьи, а того, кто в долине.
Эти чудные слова парня поразили, но он ничего не ответил.
Через миг после этого затеяли парни бороться на руках‚ и странный гость всех положил. Оставался лишь наш парень.
– Ты всех поборол, а меня не поборешь‚ – сказал он.
– Заключаем пари, – сказал пан.
– Хорошо. Что ставишь?
– Ставлю кошелёк золотых против твоих шпор.
Парень побледнел.
– Что – боишься?
– Я-а? Чего мне бояться?
Засучил рукав и поставил локоть на стол. Пан крепко ухватил его ладонь‚ и в полной тишине слышно было, как хрустят кости и тяжело сопят соперники. Дважды пан склонил набок руку парня, и дважды парень склонил руку пана. А на третий раз поднапрягся и победил.
И как только ладонь пана ударила об стол, так сорвался он на ноги и выскочил из кабака. Его и след простыл.
Парень спрятал кошелёк в карман, но был уже не в настроении развлекаться и не спеша отправился домой.
Утром нашли его на берегу Полтвы. Земля была взрыхлена и истоптана копытами. У парня было перегрызено горло. Когда из кармана вытащили кошелёк и развязали, то нашли там пригоршню глины. Шпоры тоже пропали.
Ветви лещины
Случилось как-то трём музыкантам сесть отдохнуть под Лысой горой, на которой ещё можно было заметить руины старого королевского замка. Перекусили они, вина выпили, а тут один из них и говорит:
– Ребята, а давайте заиграем во славу тех, кто когда-то здесь жил!
Музыканты сыграли пару весёлых песен, а когда начали собираться, их вдруг кто-то позвал. С горы спустился какой-то маленький старичок в странной одежде, да ещё и с большим мечом на поясе.
– Я хочу вас поблагодарить. Возьмите это, – сказал старичок и подарил каждому по лещиновой ветви, усеянной орехами. – Отнесите своим детям.
Музыканты изумленно переглянулись, но вежливо поблагодарили. По дороге двое из них выбросили со смехом эти ветки, и лишь тот, который предложил играть, принёс ветви домой и дал своим детям.
Вечером дети подбежали к нему и говорят:
– Папа, что это за орехи такие? Мы их пробовали расколоть, а они как камень!
Музыкант глянул на ветку: а она вся из чистого золота, и орехи на ней золотые. Вот так подарок!
Побежал он к друзьям похвастаться своим счастьем.
– Вот неудача! – горевали они. – Что же нам делать? Надо с самого утра пойти на то место, где мы выбросили ветки.
Так они и сделали, но поиски не дали ничего – ветки исчезли.
А всё это говорит об одном: никогда не следует пренебрегать даже скромными подарками.
Страхи на Сербской
На углу улицы Сербской и Боимов (теперь Старожидовской называется) находится каменный дом Клопотовский. С этим домом связана целая серия судебных процессов. И хоть принёс он действительно немало хлопот своим владельцам, но название его происходит от фамилии уважаемого мещанина Клопота.
Когда-то в Львове домам давали имена, как людям. Клопот, мечтая о том, что дом однажды станет прочным фундаментом его рода, назвал его своей фамилией. Но человек предполагает, а Бог располагает. Каждый, кому переходил дом то ли по наследству, то ли в собственность после покупки, в скором времени прикладывал все усилия, чтобы только от него избавиться.
А все хлопоты состояли в том, что в доме было нечто пугающее. Оно появилось сразу после смерти его первого хозяина. Однажды ночью вдова София Клопотова и дочь Екатерина Клопотовна услышали шуршание на крыше: будто что-то тяжёлое волокли. А потом прозвучал вопль:
– Ой, не могу! Сейчас брошу! Сейчас брошу! Уже бросаю!
И так каждую ночь. Кто же мог это выдержать? И с тех пор началась бесконечная передача дома, как мяча, от владельца к владельцу: Баргли, Шуцкие, Мазанки, Карчевичи, Невчасы… Все они, только купив имение, старались как можно быстрее его продать. Но при этом они не говорили ни слова о пугающих звуках. Наконец магистрат сам его выкупил в 1641 году и начал сдавать в аренду.
Арендаторы так запустили дом, что выглядел он как тёмная заброшенная свалка, «в которой никакой христианин из-за смрада и разрухи жить не хочет», – писалось в магистратских бумагах.
И вот в 1664 году, когда уже там и в самом деле никто не жил, забрел в дом один бедный проволочник, который блуждал целыми днями по городам и сёлам, ремонтируя инструменты.
Был поздний вечер‚ и на улице моросил осенний пронзительный дождь.
Проволочник примостился на груде досок и задремал. Среди ночи разбудил его шум – кто-то волочил какой-то груз, и при том громко вздыхал. Проволочник подумал, что это вор перепрятывает краденное. Но тут неизвестный застонал ещё громче и воскликнул:
– Ой, не могу! Не могу, сейчас брошу! Уже бросаю! Ой, брошу!
Проволочник от испуга вскочил на ноги и как гаркнет:
– Бросай! Бросай уже наконец! Чтоб тебя на том свете бросало!
Стоило только ему крикнуть, как эхо прокатилось по пустым комнатам, и на проволочника посыпался дождь золотых талеров.
Когда звон прекратился, прозвучал вздох облегчения‚ и воцарилась мёртвая тишина.
С того времени никто больше в доме никого не пугал, а проволочник на те деньги смог наконец и своим домом разжиться, да ещё и детям его тех денег хватило.
Видно, была у покойного пана Клопота совесть не чиста, раз приходилось ему после смерти по дому шастать.
Искупление из камина
На Краковской жил когда-то один богатый человек, который никогда никого к себе в гости не приглашал. Даже в праздничные дни, когда хозяева зовут к себе бедняков на обед, он обедал один.
Через некоторое время он умер, а после смерти начал пугать. И делал он это именно в том покое, где ел. Сначала тарахтел в камине, топтался и скрёб пальцами, осыпая сажу, а потом выбирался в комнату и там переворачивал мебель. Семья в ту комнату никогда не заходила.
Однажды среди зимы попросился к ним на ночёвку путник.
– Не можем вас пустить, потому что положить негде, – говорят хозяева.
– Да положите хоть в сенях, потому что уже так замёрз, что сил нет.
– В сенях тоже холодно. Разве что вы ляжете в той комнате, где покойник является.
Путник сказал, что ему всё равно, потому что он ничего не боится.
Ему там и постелили, и ужин подали в той же комнате.
Путник взял миску на колени и сказал громко:
– Благослови, Боже, всякое дыхание, и прости грехи, а особенно тому, кто в камине сидит. Пусть выйдет из него и разделит со мной ужин.
Только он произнёс это, как в камине зашелестело, затопотало и, наконец, появилась тёмная фигура вся в саже:
– Благодарю тебя, путник, что меня избавил от епитимьи. Потому что уже столько лет я искупаю то, что никого ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину не приглашал. И должен был я до тех пор искупать, пока меня кто-то не пригласит разделить трапезу.
И тут же он стал бел-белёхонек, и исчез с глаз.
Чёрный цыпленок
Жили себе старик со старухой, которые очень бедствовали. Однажды нашли они мокрого чёрного цыпленка, да и забрали домой. К вечеру цыплёнок обсох и начал петь:
– Ей-же-ей-же-ей-же! Будет завтра молоко свежее!
И в самом деле, отелилась корова, и появилось молоко. Старики дали молоко цыплёнку, а он и спрашивает:
– Чего вам больше всего не хватает?
– Денег.
Начал цыплёнок им приносить деньги. Сыплет и сыплет‚ сыплет и сыплет.
– Довольно, – сказали старики.
Но цыплёнок снова допытывается:
– Что вам принести?
Приходилось каждый раз новую прихоть выдумывать. Уже им тот цыпленок опостылел, как горькая редька. Тогда пошёл старик к знахарю и рассказал, какие у него хлопоты.
– Ой, да это не цыплёнок вовсе, а василиск! – сразу догадался знахарь. – Когда он вырастет, то превратится в дракона с петушиной головой. Вы должны избавиться от него как можно скорее.
– Но как это сделать?
– Выкопайте яму в овине, чтобы вела в погреб, и скажите, чтобы носил мак и ссыпал в яму. И смотрите, что будет.
Старик послушался совета и выкопал яму. Когда утром цыплёнок спросил, чего им принести, старик сказал:
– Маку. И сыпь его в яму.
Начал цыплёнок носить мак и сыпать его в яму. Сыплет, сыплет, а конца тому не видно. Целый день он мак сыпал, а старик в погребе граблями тот мак сгребал. Смотрит цыплёнок, что яма вместо того, чтобы наполняться, все мелеет и мелеет. И так он разозлился, гневом вскипел, что лопнул и превратился в месиво. Только смрад от него и остался.
Разгневанный дух
В 1679 году в небольшом каменном доме, который стоял возле рыбного базара, случилось удивительное приключение. В том доме жили братья Порадовские, благородного рода, вместе со своим учителем иезуитом Длугоборским. Прожили там год без хлопот, как неожиданно начали донимать обитателей ночные страхи.
Сначала они не обращали внимания и сладко спали, пропуская мимо ушей жалобы неизвестного духа. Но к январю-февралю эти завывания участились, и все, кто там жил, слышали каждую ночь стенания и звон цепей, тяжёлый грохот камней и шелест в воздухе. Видно, духу хотелось, чтобы на него внимание обратили, потому что начал не только ночью, а и днём стучать в двери. Испуганные юноши бросились искать новое жильё, но ничего столь же выгодного не нашли.
Наконец пригласили капеллана по имени Поликовский, который был их родственником. Капеллан остался в доме на ночь, и когда послышались завывания, начал с духом разговаривать:
– Заклинаю тебя во имя Избавителя нашего, скажи, кто ты есть и чего желаешь! Зачем людей беспокоишь?
И тогда все присутствующие услышали страшный и суровый голос духа:
– Я дух Софии Порадовской, которая умерла несколько лет назад.
От этих слов братья Порадовские ещё сильнеё ужаснулись. Ведь их беспокоил не кто иной, как дух их матери.
– Что тебя вернуло в мир живых? – спросил священник. – Почему пугаешь жителей этого дома?
– Пришла я сюда, потому что терплю в чистилище страшные наказания, искупая грех своего старшего сына.
– Чем же он навлёк на тебя такую кару?
– Тем, что за мать свою как следует не молится.
– Это какая-то ошибка, – сказал священник. – Я знаю, что он был и остаётся хорошим сыном,
– Нет! – пришёл в негодование дух. – Вижу, как он лежит в кровати и не молится. Поэтому позволь мне этого неблагодарного наказать на своё усмотрение.
Услышав это, напуганный мальчик сорвался с кровати и дрожащим голосом начал молиться за душу матери.
Только тогда дух заговорил немного ласковее и спокойнее, рассказав, какие молитвы нужно за него читать, сколько служб святых отправить и сколько милостыни убогим раздать, а потом тихо ушёл.
Даже духи покойных епископов молились за Львов
Уже несколько месяцев 1648 года Львов жил в тревоге и ожидании осады. В один тёплый сентябрьский день примчали во Львов на взмыленных лошадях обтрёпанные, в пыли воины, разбитые под Пылявцами. В скором времени за ними появились и беженцы. Город наполнился женским плачем, еврейским криком и воплями беглых воинов.
Все церкви стояли открытые настежь денно и нощно, священники по очереди правили службы Господни. Набожные мещане целые ночи проводили в молитвах, а когда с первыми лучами солнца утомлённые шли отдыхать, то места уснувших людей занимали духи.
Однажды утром на последней ступеньке большого алтаря на кафедре люди увидели трёх епископов в святых плащах и шапках-инфулах на головах. Епископы правили службу и просили Господа спасти город от бедствия. А когда несколько мещан захотели поближе их рассмотреть, святые отцы тут же исчезли.
А на следующий день на рассвете появился в кафедре львовский епископ Гроховский, что умер четыре года назад, и тоже все видели, как он молился за Львов.
Камень на меже
На Замарстынове был один человек, который ссорился с соседом за межу. Ночью, было, выйдет в поле и передвинет межевой камень хоть на шаг в сторону. Сосед жаловался на него в Ратушу, но ничего не помогало.
Скупердяй умер, но и после смерти не было ему покоя. Кто проходил мимо его поля, тот не раз слышал его голос:
– Куда же мне этот камень положить? Куда же мне этот камень положить?
Все знали, что это душа того человека так искупает свои грехи, но ничем помочь не могли.
Спустя некоторое время переезжал то поле один умный парень, и как услышал голос кающегося, то сразу же громко ответил ему:
– Положи туда, где взял!
И дух сразу бросил камень на то место, где он когда-то лежал‚ и воскликнул:
– Награди тебя Бог за то, что ты избавил меня от этих мучений!
И с тех пор его уже не слышали.
Семеро проклятых рыцарей
Под Княжей горой выше церкви святого Николая была гора Будельница. Называли её так из-за того, что здесь стояла сторожевая башня, из которой били в набат при приближении врага.
Когда король Казимир в 1340 году пришёл завоёвывать Львов, на Будельнице стояло на страже семеро рыцарей. То ли им кто зелье подсыпал, то ли сами они заснули, но не заметили они врага, потому что спали как убитые. За тот грех были семеро рыцарей прокляты на вечное пребывание на горе. Стерёг их там старый львовский чёрт Смалюх. Один раз в сто лет выходил Смалюх в поисках игрока в карты, приводил его на гору, и играл с ним на души рыцарей. Но никто у чёрта не сумел их выиграть и освободить. Однажды вечером лет двести спустя возвращался из корчмы молодой драгун. Шёл и насвистывал себе «фай-дули-фай», как вдруг возле Будельницы повстречался ему человек в клетчатом сюртуке.
– Добрый вечер, пан драгун, – поздоровался неизвестный.
– Добрый и вам.
– Вижу, у вас хорошее настроение?
– После четырёх кружек пива и вкусного ужина тяжело себе настроение испортить.
– А что, если я вас, пан драгун, приглашу в карты сыграть? У меня есть бутылка превосходной мальвазии.
– С этого надо было начинать.
– Ну, так прошу за мной, – сказал неизвестный и повёл драгуна в кусты.
Драгун был не из пугливых, но когда увидел, как гора расступается, произнёс про себя «свят, свят, свят». Они вошли в просторный зал, и драгун сразу догадался, куда попал, ведь он знал легенду о семерых проклятых рыцарях. Именно их он и увидел внутри горы. Рыцари сидели с обеих сторон очень длинного дубового стола. Когда появился драгун, они все повернули в его сторону головы, в их взглядах теплилась надежда.
– Ну, пан драгун, выбирайте, на что будем играть. Я ставлю мешок золота или души этих рыцарей. Имейте в виду, что от них получите одни только шишки.
– Играю на их души.
– Очень хорошо, – проскрежетал зубами чёрт. – Знайте, что если проиграете, останетесь здесь.
Драгун был первым картёжником на весь Львов и знал, что картами Смалюха его не обыграешь. Поэтому вынул из кармана свою колоду.
– Э, мы так не договаривались! – запротестовал чёрт.
– А кто вам мешал договариваться? Я гость, и я выбираю колоду.
Ничего делать, пришлось чёрту играть колодой драгуна, и первую игру он проиграл. Поднялся первый рыцарь, поблагодарил и, положив несколько шишек перед воином, растаял в воздухе. Так раз за разом выиграл драгун у чёрта семь душ рыцарских, и когда зал опустел, на столе перед ним оказалась целая груда шишек. Он распихал шишки по карманам и стал прощаться. Чёрт сидел нахмуренный и скрежетал зубами.
– И зачем тебе этот мусор? Лучше бы выиграл у меня золото.
Драгун вышел из горы и подался в казарму. Он смертельно устал и быстро уснул.
Только утром вспомнил он о шишках. Глянул – а они из чистого золота!
Ну, не знаю, как он тем сокровищем распорядился, но гора Будельница с тех пор стала разрушаться, и теперь её едва ли можно найти.
Цирюльник
В 1835 году Лычаковская и Пекарская улицы заработали плохую славу. То есть плохая слава у них была всегда, но именно в тот год сильный страх на жителей этого квартала нагоняла банда грабителей. Поселились они в доме возле кладбища и по вечерам выходили на охоту.
Один из грабителей, которого в народе прозвали Цирюльником, своим видом особо не выделялся – такой себе серенький человечек невысокого роста. Но именно его вид играл решающую роль в этих грабежах. Выследив одинокого прохожего, Цирюльник выскакивал из тени и набивался в попутчики под любым предлогом. А потом неожиданно залеплял прохожему лицо пластырем, изготовленным из воска, которым пользовались птицеловы. Что-то подобное ныне используют против мух. Человек с залепленным лицом ничего не видел и не мог кричать. А ещё через миг сообщники Цирюльника набрасывались на жертву и освобождали её от всего, что было у неё в карманах, а зачастую и от одежды вместе с карманами.
Весть о тех грабежах быстро разнеслась по городу, обрастая самыми фантастическими слухами. Каждый день все торговки передавали из уст в уста новые подробности грабежей. Полиция несколько раз устраивала засады, переодетые агенты прогуливались в окраинах кладбища, изображая запоздалых прохожих, но всё зря. Городом овладел страх. Женщины после заката солнца ни за какое золото мира не желали появляться в Лычаковском предместье. Мужчины же туда отправлялись только вооружённые раскладным ножом, который при нажатии на кнопку выскакивал из рукоятки.
Решение нашлось неожиданно и не благодаря полиции. Одному мещанину, на которого напал Цирюльник, удалось сорвать с лица тот липкий пластырь вместе с клочьями усов и бороды. Ошалев от боли, мещанин чуть не задушил Цирюльника, который оказался совсем не таким страшным, как его рисовало воображение львовян. К счастью, подоспела полиция и, засадив главную птичку в клетку, легко изловила шайку его соучастников, которые жили в маленьком скромном домике возле кладбища и только вечерами выбирались на промысел. Львов облегчённо вздохнул.
В скором времени Цирюльника казнили, а в окраинах Лычаковского кладбища стал появляться его дух. Лицо его было залеплено, он просил, горько плача, освободить его от воска, но никто не отваживался к нему приблизиться. Чаще всего ночные прохожие просто крестились, и дух с жалобным стоном исчезал.
Наконец какому-то батяру стало жаль плачущего духа, и он, подскочив к нему, одним махом содрал с лица восковую маску. Дух радостно вскрикнул и исчез, а в руках у разбойника оказалось воронье гнездо.